Глава 10

Пробудившись от сна, Элизабет села в кровати. Звучавшее во сне слово «дети» еще пульсировало в ее мозгу. Несколько секунд глаза привыкали к темноте. Место на кровати справа от нее было пусто. Она заметила в полумраке силуэт человека, входящего в комнату с веранды, залитой лунным светом.

— Это ты, Крис? — испуганно спросила она.

— А кто же еще? — Кристофер лег рядом с Элизабет, не скрывая своего обнаженного тела. — Что случилось? Тебя разбудил страшный сон?

— Отчасти. — Она откинулась на подушки, целомудренно прикрыв простыней обнаженную грудь.

Ну вот, начинается разговор, который обычно происходит по утрам. А еще только середина ночи, подумала Элизабет. У нее непроизвольно вырвался тихий стон при воспоминании о том, что разрешала она ему и как сама наслаждалась этим.

— Что случилось? — спросил Кристофер, опершись на локоть, чтобы лучше видеть ее лицо.

Когда глаза ее привыкли к полумраку, она могла хорошо разглядеть его. Волосы больше не поддерживала голубая бандана, они свободно спадали на плечи и лицо. Обнаженный, красивый, но совершенно чужой мужчина был рядом с ней.

У нее нет будущего с Кристофером. И никакой надежды на любовь, на преданность или замужество. Ребенок от него будет обречен на несчастье. Крис, возможно, самый прекрасный любовник на свете, но из него вряд ли получится хороший отец. Ему тридцать восемь лет. Если бы у него была потребность в стабильном браке и большой семье, он давно бы все это имел.

— Крис, — начала она. Ее голос выдал тревогу.

Он сдвинул брови и нежно провел ладонью по ее щеке.

— Что такое, Лиззи?

— Ты… я хочу сказать… ты подумал обо мне… я имею в виду, ты позаботился о моей безопасности, когда мы были вместе…

Он убрал руку с ее щеки и откинулся на подушки.

— Конечно, — ответил он с нотками раздражения в голосе. — Разумеется, тем более что забочусь и о себе.

Его ответ больно уколол ее.

— Скажи мне, Кристофер, почему ты так защищаешь Маргарет? Не хочешь признаться, что был ее любовником? А кто тебе сказал, что до тебя у нее их не было? Она ведь очень долго была вдовой.

Не успела она моргнуть, как он придавил ее своим телом, грубо прижав ее вытянутую руки к кровати.

— Еще раз скажешь что-нибудь такое о Маргарет… — Его губы были в двух сантиметрах от ее лица. Глаза сверкали злым огнем. — Я… я…

В душе Элизабет зашевелилась ревность. Похоже, он действительно искренне ее любил. А все, что он испытывает ко мне, не больше, чем похоть. Ну что ж, пусть так. По крайней мере, я возбуждаю его как женщина, причем… явно помимо его воли, в этом я уверена. Пускай он не любит меня, но я не дам остыть его желанию. Я буду его разжигать, заставлю забыть наконец свою гордость, думала она с каким-то ожесточением.

Элизабет ухватилась за эту жестокую мысль как за соломинку. Это было единственным противовесом чувству беспомощности и обиды. Прочь сомнения и угрызения совести…

Пожалуй, было бы неплохо продлить эту ночь! По крайней мере, сегодня он полностью принадлежит мне. И она ласково провела ладонью по его щеке. Ее язык, подобно маленькому шустрому зверьку, выбрался из своего укрытия. Он обследовал лоб Кристофера, его глаза, виски, щеки.

— Ты — что?.. — промурлыкала она нежным соблазняющим голосом, ловко выбралась из-под его мускулистого тела, рывком перевернула его на спину и грациозным движением пантеры подползла к его лицу. Запечатлев долгий поцелуй, она больно прикусила зубами его нижнюю губу.

Он отдернул голову назад и провел ладонью по укушенной губе. На руке остались следы крови. Кристофер сел. На щеках заиграли желваки.

— Ах ты, маленькая стерва, — прошипел он. — Ты мне за это ответишь.

— Обещания, обещания… — мечтательным тоном произнесла она, понимая, что заходит слишком далеко в своих провокациях. Но останавливаться было поздно. Она хотела добиться одного — чтобы он снова ее захотел. Она была готова на все, только бы добиться этого.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — с придыханием продолжала она, не отрывая взгляда от его глаз. — Скажи, Крис, и я сделаю это. Я сделаю все…

Несколько секунд он смотрел на ее нежное тело, потом резко встал с кровати и вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собою дверь.

Элизабет похолодела.

Ну какая же я идиотка! Крис теперь откажется от меня… Он больше не будет заниматься со мной любовью, ужаснулась она.

Разум Элизабет отказывался верить в то, что ей не ощутить больше никогда того наслаждения, которое она испытала в объятиях Кристофера несколько часов назад. В горле стоял комок горьких слез. Было ужасно жалко себя. Нет, этого я не перенесу! Я готова на любые унижения, лишь бы быть с ним! Только бы быть с ним, твердила она как заклинание.

Элизабет вскочила и голая выбежала в коридор с намерением немедленно найти Кристофера. Она хотела снова очутиться в его объятиях. Обнаженная, с распущенными волосами, перебегала она из одной комнаты в другую, время от времени выкрикивая его имя.

Она нашла Кристофера в гостиной. Он стоял у бара с бокалом в руке. Хрустальный штоф с виски был открыт — видимо, Кристофер не собирался останавливаться на первой порции. Через огромные окна в гостиную проникал лунный свет, хорошо освещая фигуру Кристофера.

— Вот ты где! — воскликнула с порога Элизабет и вошла в комнату.

Она подошла к нему вплотную и… отшатнулась. Лицо мужчины, с которым она недавно испытала любовный восторг, было искажено нескрываемой злобой.

— А, пришла позлорадствовать! — Его глаза смотрели на нее с ненавистью.

— Позлорадствовать?! — задохнувшись, прошептала Элизабет.

Кристофер сдавленно рассмеялся и, осушив бокал, снова наполнил его.

— Ты играешь мной! А я, идиот, принимаю все за чистую монету! Я смотрю, ты неплохо строишь из себя невинную деву, неудовлетворенную своей сексуальной жизнью. И многих любовников, интересно знать, ты таким изощренным способом уговорила реализовать свои распутные фантазии? Будь я поумнее, то должен был бы знать, что такие, как ты, независимые женщины к двадцати восьми годам обычно имеют богатейший опыт…

Он замолчал и одним глотком опрокинул полный стакан виски.

— А что тебя еще возбуждает? — спросил Кристофер, дрожащей рукой наполняя третий стакан. Несколько капелек упали на салфетку, и по комнате разлился терпкий аромат крепкого шотландского виски. — Можешь не стесняться в выражениях, меня теперь ничто не удивит. — Он повернулся к Элизабет и взглянул ей в глаза. — Расскажи, не стесняйся, чего еще жаждет твое распутное тело… Так мне будет проще смириться с мыслью, что я всего лишь эпизод в твоей яркой сексуальной жизни.

Его блуждающий взгляд остановился на бокале.

— Господи, похоже, я слишком долго живу на Лароке. И чтобы не витать в облаках, мне давно нужно было переспать с парой-тройкой неразборчивых городских девиц, чтобы опуститься на грешную землю… Такой тип, как я, может представлять для тебя интерес только как развлечение на одну ночь!

— Нет! — громко крикнула она. В ее глазах стояли слезы. Одна слезинка медленно скатилась вниз по горячей щеке Элизабет. — Это неправда. Ни слова правды во всей твоей дурацкой речи… Я не сплю с каждым встречным, и ты — первый, кто имел наглость назвать меня распутной!

Элизабет поняла, что теряет контроль, что сейчас их отношениям наступит конец. Но не для этого она искала Кристофера по всему дому.

— Пойми. — продолжала она, смягчившись. — Все, что связано с тобой, для меня так важно… То, что я испытала несколько часов назад, останется самым дорогим воспоминанием в моей жизни. Если, конечно, мы… — Она осеклась и опустила глаза. — Ума не приложу, что на меня нашло… Как будто бы ты выпустил джина из бутылки. Я почувствовала себя свободной, раскованной, и вслед за этим явились такие фантазии… которых я раньше и представить себе не могла.

Она металась по комнате как тигрица.

— Да, ты прав, я хочу забыть о предрассудках, хочу быть страстной и естественной, хочу предаваться всем порочным желаниям… Но только с тобой, Кристофер! Только с тобой…

Слезы ручьями бежали по лицу Элизабет, всхлипывая, она с трудом произносила слова. Она вдруг почувствовала, что уже не просто хочет заполучить его в постель. Его отношение к ней, к ее словам и поступкам стало для нее неожиданно гораздо важнее.

— Кристофер, пожалуйста, поверь мне, — взмолилась она, рыдая. — Я совсем не такая, какой ты меня представляешь! — Она закрыла лицо руками и тихо застонала.

Несколько мгновений Кристофер смотрел на ее обнаженную фигуру, на ее кожу, казавшуюся бархатной под нежно-голубым светом полной луны, на густые длинные волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам. Элизабет стояла босая на холодном полу, плечи сотрясали рыдания. Сердце Кристофера не могло остаться безучастным к такой картине. Он подошел к ней вплотную, бережно обнял за плечи и нежно прижал ее голову к своей груди.

Тихо всхлипывая, она продолжала что-то шептать.

— Ты веришь мне? — единственное, что можно было различить сквозь рыдания.

Она так и не услышала ответа. Элизабет подняла заплаканное лицо и посмотрела в его глаза.

— Скажи, что веришь мне, Кристофер!

Ничто не дрогнуло в его лице.

— А какое это имеет значение? Все было ошибкой. У наших отношений нет будущего. То, что я сейчас скажу, — это абсолютно серьезно. Так вот, то, что было сегодня ночью, больше никогда не повторится! Слышишь? Никогда… — Он смотрел ей прямо в глаза.

— Ты шутишь? — Элизабет похолодела.

— К сожалению, нет, — холодно ответил Кристофер и снова невольно окинул взглядом ее обнаженную фигуру.

Увидев его секундное замешательство, Элизабет протянула к нему руки, обняла за шею и прижалась к груди.

— Я не отпущу тебя, — прошептала она.

Даже в ее объятиях он старался быть невозмутимым. Но Элизабет чувствовала, что ее неожиданная ласка возымела желаемый эффект.

— Не могу понять, чего ты хочешь от меня, Элизабет? Скажи мне. Только не лги. Мне нужно знать правду.

— Я… я хочу, чтобы ты был моим любовником… пока я здесь, — совершенно искренне призналась она.

Хотеть большего было бы безумием, неосуществимой мечтой! После такого признания он стал бы тяготиться мной, горько подумала она.

— А что дальше, когда закончится этот месяц? Что потом?

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя хватит сил навсегда вычеркнуть меня из своей жизни? Ты не будешь думать обо мне по ночам, не будешь мучиться и сгорать от желания?

— Но… я…

— Хорошо. Только поклянись мне, что не влюбишься! — властно потребовал он. — Поклянись, что секс — единственное, чего ты хочешь от меня!

Она хотела произнести эту клятву. Она даже открыла рот, чтобы произнести эти слова. Но сердце подсказывало ей, что это будет ложью.

Похоже, я действительно влюбляюсь в этого мужчину.

— Нет, — печально вздохнула она. — Я не смогу тебе в этом поклясться. К сожалению…

Вздох облегчения вырвался из его груди, напряженные пальцы на ее кистях разжались. Он порывисто обнял ее и поцеловал.

— Лиззи, я достаточно на своем веку пообщался с записными стервами, — продолжал он. — И если в моей постели целый месяц будет женщина, то я хочу, чтобы я об этом не пожалел. Она должна быть естественной, полной искренних чувств и желаний. Я так боялся, что ты поклянешься. С чем бы ты меня тогда оставила? — Он ухмыльнулся каким-то своим воспоминаниям. — С муками, страданиями и угрызениями совести на целый месяц, вот с чем! А теперь, слава Богу, я могу заниматься с тобой любовью искренне, отдаваясь душой и телом, не мучаясь сомнениями. Милая Лиззи, — прошептал он, целуя ее приоткрытой рот. — Прекрасная Лиззи. — Он снова поцеловал ее. — Несравненная Лиззи.

Элизабет не могла произнести ни слова, пока он бережно нес ее в свою комнату на руках.

— Скажи мне, чего ты хочешь? И я сделаю это, — сказал он и нежно положил ее на кровать.

— О Боже, — шептала она, проводя ладонями по его волосам.

Она ласково наклонила его голову сначала к своим губам, а потом к груди и тихо стонала, пока он подобно голодному младенцу жадно сосал ее возбужденные соски. Истома охватила Элизабет, с каждым новым мгновением она все острее воспринимала его прикосновения. Теплые волны чувственного наслаждения подхватили ее и подняли на головокружительную высоту в тот момент, когда Кристофер, оставив ее грудь, стал ласкать языком и губами ее тело, спускаясь все ниже и ниже… Ноги девушки, повинуясь желаниям тела, раздвинулись сами, предлагая его губам все, что было сокрыто между ними.

И Кристофер не обманул надежд Элизабет, подарив ей тонкие нюансы ощущений, которых она никогда прежде не испытывала. Как же примитивны были мои прежние любовники! И как я могла спать с ними, искренне полагая, что жалкие крохи, которые они давали, — предел мечтаний, недоумевала она.

— Все! Довольно! — воскликнула она, переполненная счастливым восторгом, пытаясь вырваться из плена его жарких объятий.

Кристофер только рассмеялся и снова прижал ее к себе, давая понять, что сам позаботится обо всем. Ведь кому, как не ему знать, достаточно ли она получила удовольствия…

Он был неутомим в своих изобретательных ласках, и уже через несколько мгновений она испытала наслаждение невероятной силы, и сам он, от этого возбуждаясь, наблюдал, как его возлюбленная переживает самый острый момент их новой близости. Улыбаясь, он шептал, что она самая страстная, самая прекрасная и неповторимая любовница на свете.

Элизабет никогда не чувствовала себя одновременно такой счастливой и такой усталой. Руки безвольно лежали на простыне, она была не в силах даже смахнуть с лица спутавшиеся волосы. Закрыв глаза, она мгновенно уснула. Если Элизабет и видела сны, то они ее больше не пугали. Подсознание было бессильно перед яркими красками реальности.

Загрузка...