Жрец поневоле-2

СУРОВЫЕ БУДНИ

На тренировочном полигоне, расположенном на территории клана Нара, широким кругом стояли дети от пяти и до десяти лет. Некоторые из них учились в академии ниндзя, другим еще только предстояло туда поступить, но все они, каждый день были вынуждены тренироваться под присмотром старейшин и старших родственников, (дядей, братьев, родителей).

Сейчас, на импровизированной арене, стоял парень лет восьми, (одетый в черные футболку и шорты, а так же в сандалии). Аккуратно уложенные короткие черные волосы, тонкие черты лица, и уже в столь юном возрасте начавшая проявляться мускулатура, привлекали к нему взгляды девочек. Однако, сейчас, всегда высокомерное лицо, выражало опаску, постепенно перерастающую в откровенный страх перед противником.

Напротив первого мальчика, в боевой стойке замер паренек лет семи на вид, (на деле же, ему только недавно исполнилось пять). Длинные черные волосы, свободно спадали на спину, плечи и лицо, но они не могли скрыть оттопыренные уши, широкий лоб, крючковатый нос с горбинкой на переносице, а так же массивные надбровные дуги, выпирающие вперед и имеющие несимметричную форму. Черные глаза, словно две дыры в бездну, смотрели с холодным безразличием, что совершенно не вязалось с улыбкой, обнажающей клыки, чуть более длинные чем у других людей.

Мальчик был невысок, но его руки, (более длинные чем у ровесников), были обвиты жгутами толстых и крепких мышц, на сутулой спине просматривался горб, и только ноги ничем особенным не выделялись.

— Начали. — Взрослый мужчина, сегодня исполняющий роль тренера, махнул рукой и отступил в сторону.

Старший из детей, попытался закончить бой быстро, и рванув вперед, с размаху ударил правой рукой. Его противник, продолжая улыбаться, отклонил кулак несущийся прямо в лицо левой рукой, затем чуть сместил свой корпус, и нанес удар правой рукой прямо в живот, для усиления используя инерцию своей жертвы. А дальше, в течении пары секунд, мальчик с длинными волосами и откровенно уродливым лицом, дважды ударил в грудь, один раз в висок, и завершил спарринг врезав согнутым коленом по нижним ребрам.

— Стоп. — Поспешный выкрик тренера, остановил избиение. — Победил Каге.

Противник названного ребенка, с глухим стоном повалился на землю, где сжался в клубок, стараясь усмирить боль в ушибах.

— Теперь мне разрешат пойти в академию? — Все еще продолжая улыбаться, вежливо обратился к старшему соклановцу победитель.

— Это решат старейшины. В любом случае, завтра тебе объявят их решение.

— Благодарю… наставник. — Мальчик поклонился, а затем неспеша зашагал прочь с полигона.

Никто не попытался его остановить, так же как никто не спешил с поздравлениями. Дети откровенно побаивались замкнутого, жестокого Каге, а взрослых устраивало то, что он не требует к себе особенного внимания.

Зайдя в дом и закрыв за собой дверь, я наконец облегченно выдохнул, и устало привалился плечом к стене. Пусть у меня и взрослое сознание, (прожившее уже две жизни), но ощущать на себе неприязненные взгляды вроде бы родственников, довольно неприятно.

Сняв обувь, прохожу на кухню, где на столе, (как всегда в это время), меня дожидается уже остывший обед, состоящий из большой тарелки лапши с зеленью и тонкими полосками мяса, а так же чай с сдобной булочкой. При виде этой скромной еды, на губах заиграла почти настоящая улыбка, а в душе заворочалось нечто, что можно было назвать чувством вины.

За последние три года я многое узнал и многому научился, но так и не приблизился к выполнению задания, порученного Такхизис, (ну да времени еще много, пока же нужно повзрослеть и набраться сил).

Для начала стоит сказать, что то «свечение», которое я упорно втягивал в себя еще находясь в утробе матери, оказалось специфической энергией, называемой «чакра», которую используют для усиления и укрепления тела, а так же создания боевых заклинаний, в основном основанных на стихиях. Чакра образуется в желудке, при переваривании еды, а затем по специальным каналам, (похожим на провода), транспортируется в сердце, где накапливается и трансформируется в зависимости от того, к какой стихии склонен человек.

Благодаря тому, что я увеличивал объем своего «резервуара энергии», еще находясь в утробе матери, сейчас мой уровень чакры равен сильному выпускнику академии ниндзя. Однако, мои действия до рождения, отрицательно сказались на здоровье родительницы, и тридцатилетняя женщина, выглядит словно ей уже за шестьдесят. Кроме того, последний год ее мучит постоянная сонливость, а в часы бодрствования, время от времени происходят приступы слабости и головной боли. Однако, не смотря ни на что, женщина продолжает обо мне заботиться, (в меру своих возможностей), и искренне радуется каждому моему успеху.

Теперь о моих тренировках: развитие тела идет просто «семимильными шагами», и если темп роста останется на том же уровне, то к десяти годам, я смогу сравняться с взрослыми мужчинами клана Нара, (о представителях других кланов ничего сказать не могу, так как меня просто не выпускают с территории нашего квартала). Управление чакрой в пределах собственного тела, оказалось не столь сложной задачей, а вот выпускать внутреннюю энергию во внешний мир, получается с трудом.

Из учебников стало известно, что ниндзя в основном используют «заклинания» основанные на пяти стихиях, (огонь, вода, воздух, земля, молния), намного реже появляются стихии вроде льда и лавы, но все же они являются комбинированием двух, (или нескольких), первичных стихий. Клан Нара, выделился на общем фоне, так как практически не имея склонности к управлению стихиями, мои родственники умудряются управлять тенями, (хоть сами и не понимают до конца, как им это удается).

Являясь одним из элементов тьмы, тени охотно меня слушаются, а когда я пытался получить энергию через канал связи с Такхизис, произошло нечто неприятное. Создалось впечатление, будто меня окунули в кислоту, которая распространилась по всему телу. После нескольких дней попыток дозваться до богини, она все же снизошла до того, что бы объяснить произошедшее. Оказалось, я вобрал в себя больше энергии тьмы, чем мог контролировать, а тьма не прощает ошибок, и мое изуродованное тело, это меньшая из возможных плат. Но есть и положительная сторона в случившемся: теперь я могу получать силу от тьмы, практически не опасаясь последствий, (стихия изменила мое тело так, что бы ее было удобно использовать).

Через несколько дней выяснился еще один недостаток моего нынешнего состояния: кроме как тьмой, никакими другими стихиями я пользоваться не смогу, даже если буду упорно тренироваться.

Поев, отношу посуду в раковину, а затем босиком отправляюсь на задний двор нашего дома. До вечера еще довольно долго, а значит, нужно продолжать тренировки.

Моя личная тренировочная площадка, выглядела как скопление столбов, вкопанных в землю в хаотичном порядке, соединенных между собой планками, с которых свисали канаты, а так же гимнастические кольца. Каждый раз, упражнения начинались с растяжки, затем был бег по кругу, отжимания и приседания, и когда разминка заканчивалась, наступала очередь турников и гимнастических колец. Во время ползанья по канатам, прыжков по столбам и вращений в кольцах и на турниках, были задействованы почти все группы мышц, а так же развивались реакция и вестибулярный аппарат.

В отличии от обычных детей, благодаря взрослому, (если не старому), сознанию, я не пытался «откосить» от тренировок, и даже наоборот, проводил на площадке каждую свободную минуту, лишь чуть меньше времени уделяя на развитие такой важной «мышцы», как мозг. В прошлой жизни, один мой знакомый, (контрабандист), сказал: «мозг, это самая сильная мышца в теле любого разумного, и главное ее преимущество над остальным организмом состоит в том, что она не имеет пределов своего развития». В доказательство своих слов, он при помощи смекалки, поднял вес в два раза больший, чем сразу два орка, выглядящие словно ожившие глыбы зеленого камня.

Мне повезло, в доме у матери обнаружилась небольшая библиотека с описанием теории чакры, а так же ее стихийными преобразованиями. Разумеется, никаких секретных техник у нее не было, (да и стихии кроме тьмы и тени, мне недоступны), но все же попытки разобраться в этих записях, оказались прекрасной «зарядкой для мозгов». Кроме того, для подробного изучения всегда при мне немалая библиотека знаний, «загруженных» Такхизис прямо мне в голову.

Кстати, местный аналог магических рун и иероглифов, (печати или «фуиндзюцу»), все же для меня доступен, так как работает на нейтральной чакре, которую мой организм вырабатывает, пусть она почти сразу трансформируется под воздействием энергии тьмы, постоянно поступающей через магический источник.

Когда край солнца коснулся горизонта, я спрыгнул с турника, приземлился на руки, (которые по толщине, едвали не превосходили ноги), и изобразив «колесо», замер перед дверью ведущей в дом, уже стоя на нижних конечностях. От усталости мышцы непрерывно гудели, пот заливал глаза а взмокшие волосы липли к лицу и спине, но не смотря на эти неудобства, я был доволен проделанной работой.

Первым делом после тренировки отправился в душ, и пока струи холодной воды омывали тело, успел замочить грязную одежду в тазу. Свежие штаны и рубашка, как всегда висели на крючке, закрепленном с наружной стороны двери душа.

Помывшись и одевшись в чистое, тщательно выжимаю волосы, и при помощи резинки, закрепляю их в хвост на затылке, после чего довольный жизнью, отправляюсь на ужин. К моему приходу, за кухонным столом уже сидела бледная худощавая женщина, одетая в серую рубашку и свободные штаны, (ее длинные волосы были распущены, и не меньше половины прядей отливали сединой).

— Устал? — Слабо улыбнувшись спросила мать.

— Немного. — Почти в точности скопировав улыбку, ответил я.

— Проголодался?

— Да.

На этом наш диалог закончился. Я уселся на свободный стул, а женщина начала накрывать на стол. Изо дня в день, эта ситуация повторяется, (задаются одни и те же вопросы, на которые звучат одинаковые ответы), и только еда в тарелках меняется, (то рис, то лапша, а иногда даже картошка).

Ели мы в тишине, смакуя каждый новый кусочек, (деликатесов на нашем столе никогда не бывало, ведь клан хоть и выделял некоторую сумму на жизнь, но этого едва хватало что бы купить самую простую еду). До моего рождения, мать была одной из сильнейших женщин ниндзя клана, но как только стало ясно, что выполнять задания она больше не сможет, о ней решили забыть.

— Как прошел день? — Как только тарелки опустели, родительница решила продолжить задавать традиционные вопросы.

— Неплохо. — Мой ответ был коротким, но что-то заставило продолжить разговор. — Возможно старейшины разрешат мне пойти в академию.

— Это хорошо. — Женщина еще раз слабо улыбнулась, но в ее тусклых глазах отчетливо читалась грусть и сожаление.

«Как будто я сам не понимаю, что „уродца“, с территории клана не выпустят до тех пор, пока я не смогу выполнять задания подальше от деревни».

Видимо мои мысли все же отразились на лице, (распознавать эмоции, для опытной наемной убийцы, пусть и в отставке, не так и трудно). Мать встала со стула, обошла стол, и присев на корточки обняла меня своими худыми руками.

— Я тобой горжусь, и всегда буду тебя любить. — Тихо прошептала женщина.

«Жаль… действительно жаль, что я не могу сказать тебе того же. Я бы мог соврать… но я слишком уважаю тебя, что бы так поступить».

В тишине мы просидели несколько минут, а затем родительница задала вопрос, который я совершенно не ожидал услышать:

— Хочешь погулять по деревне?

— Да. — Ответ прозвучал раньше, чем я успел взвесить все «за», и «против». — Но… как?

В ответ, мать состроила загадочное лицо, выпрямилась, и взяв меня за руку, повела в свою комнату. Это было небольшое помещение, в котором стояла двуспальная кровать, а у стены рядом с дверью, примостился массивный шкаф из потемневшего дерева.

На кровати лежали два широких плаща с глубокими капюшонами, (один большой, и один рассчитанный на ребенка примерно моего роста).

— Старейшины сказали, что в деревне не должны видеть твое лицо, а мы и не будем его показывать. — Женщина накинула на плечи плащ, а затем надела капюшон, показывая мне пример.

Чувствуя как в груди разгорается огонек азарта, повторяю те же действия, и уже через минуту, мы вместе вышли из дома, и зашагали по дорожке к выходу с территории клана. На воротах нас остановил охранник, (паренек лет восемнадцати), который в довольно грубой форме заявил, что не позволит мне выйти в деревню.

«Как же меня раздражают эти ничтожества, возомнившие о себе непонятно что. У меня чакры уже сейчас больше, чем у этого слабака, а лет через пять, ее объем превзойдет главу клана и старейшин вместе взятых. Неужели они не понимают последствий, упорно настраивая меня против себя?».

Разумеется, на мой мысленный вопрос никто не ответил, (хотя, в глубине души я опасался, что услышу голос Такхизис, которая частенько подслушивала мои мысли). Тем временем мать приблизилась к охраннику, и что-то зашептала ему на ухо. Секунд через пять, парень побледнел, его губы задрожали, а затем он отшатнулся, и как-то обреченно махнул рукой в сторону ворот.

Честно говоря, мне стало завидно, (словами довести человека до предобморочного состояния, это настоящее мастерство).

Солнце уже наполовину закатилось за горизонт, по земле стелились длинные тени, мужчины и женщины торопливо расходились по домам, (реже по забегаловкам вроде баров или ресторанов), а я впервые в этой жизни, шагал по широким улицам конохи, из-под края глубоко надвинутого капюшона, рассматривая самые разные строения и растения. Мать шла рядом, негромким голосом рассказывая обо всем, что встречалось нам на пути, перемежая информацию практического применения, с забавными историями, которые случались с ней в детстве.

Впервые за все время нахождения в этом мире, я чувствовал себя настоящим ребенком… и мне это нравилось. К сожалению, все события, (как плохие так и хорошие), имеют свойство заканчиваться, вот и нашу идиллию разрушило вторжение двух неприятных личностей.

Солнце уже село, в небе горели звезды и луна, а мы шли по очередной улочке, уже возвращаясь к территории клана. Внезапно из темного переулка вышли двое мужчин, (от которых ощутимо несло алкоголем), вооружены они были внушительного вида тесаками.

В моей голове что-то щелкнуло, в груди разгорелось пламя ярости. Грабители что-то говорили, угрожали матери, требовали денег… все это уже не имело значения, так как в ушах звучал требовательный голос Такхизис, раз за разом произносящий одну фразу, «отдай мне их души».

Складываю печать концентрации, и моя тень оживает. Черная полоса, начинаясь под моими ногами, протянулась сперва к одному грабителю, а затем изменив направление, уперлась в тень второго. Словно через туман я видел, как мужчины, (повторяя мои движения), вскидывают вверх руки с зажатыми в них ножами, а затем резким движением наносят удар себе в живот.

Они кричали, но подчиняясь моим манипуляциям, продолжали резать себя, а когда я наконец отменил действие техники, просто упали на землю, более не подавая признаков жизни. Возможно мне показалось, но прежде чем принять изначальную форму, моя тень на мгновение накрыла тела жертв, и после этого требовательный голос Такхизис затих.

Мать ничего не произнесла по поводу случившегося, (до того момента как мы вернулись домой, она молчала). Как только входная дверь в дом закрылась за нашими спинами, меня отвели на кухню, напоили сладким чаем, и уложили спать.

На следующий день я проснулся на рассвете, и несколько минут лежал в кровати просто глядя в потолок. В голове роились тысячи мыслей, ни на одной из которых не удавалось сконцентрироваться. Наконец решив, что надо бы перекусить и вернуться к тренировкам, (да и грязную одежду постирать не мешало), быстро одевшись направляюсь в комнату матери.

На стук в дверь никто не ответил и я решил войти. Моему взору открылась печальная картина: на широкой кровати лежала худощавая бледная женщина, укрытая тонким одеялом, ее руки были скрещены на груди, а неподвижный взгляд уперся в потолок.

Подойдя к кровати кладу ладонь на холодный лоб, затем пытаюсь нащупать пульсирующую жилку на шее, (безуспешно). Убедившись в том, что единственная родственница в этом мире мертва, осторожно закрываю ее веки, и не произнеся ни слова, выхожу из спальни.

Я чувствовал себя по настоящему паршиво, но не из-за понимания что остался один, и даже не из-за смерти родного человека… мне было плохо потому, что я не чувствовал горя, (лишь легкая грусть мелькала где-то в глубине души, и-то это мог быть самообман).

— Что же я за тварь. — Эти слова прозвучали в тишине, за секунду до того как я захлопнул входную дверь.

Похороны провели тем же вечером, и на них присутствовало чуть меньше десятка соклановцев, (включая меня). После церемонии, ко мне подошел старейшина, изобразил сочувствие на лице, пообещал любую помощь, а затем заявил, что мне строго запрещено покидать территорию клана.

Я вежливо выслушал все, что сказал старик, поблагодарил за заботу, и сохраняя слабую улыбку на лице, удалился в опустевший дом. а ночью, со мной заговорила Такхизис.

Богиня была раздражена моей медлительностью и отсутствием рвения к выполнению договора, (замечание о том, что у меня слишком молодое тело, было проигнорировано). В конце гневной тирады, я получил инструкцию, как пробудить у себя «глаза бездны».

Что такое «глаза бездны»? в этом мире, у некоторых кланов есть особые глаза, дающие им некоторые преимущества в сражениях, (у Учих шаринган, копирующий чужие движения и позволяющий предугадывать атаки противника, у Хъюг Бъякуган, позволяющий видеть на триста шестьдесят градусов). Свойства «глаз бездны», целиком и полностью связаны со стихией тьмы, а их главная функция, это поглощение душ врагов.

Поглотив чужую душу при помощи этих глаз, можно увеличить запас собственной внутренней энергии, (ее духовной составляющей), а так же получить часть воспоминаний жертвы. Однако, что бы воспользоваться глазами, необходим зрительный контакт с уже побежденной жертвой, (так что не судьба мне повергать армии врагов, просто посмотрев в их сторону). Сам процесс «пробуждения», не является приятной процедурой, но хотя бы не требует сложных ритуалов, или дорогостоящих ингредиентов.

Подготовка заняла половину следующего дня, (все остальное время было поделено между разминкой и приемом еды). Сидя в позе «лотоса» перед зеркалом, (одетый только в штаны), при помощи метательного ножа, я вырезал на груди и лице, пятиконечные звезды, а в центре лба, изобразил третий глаз с узким, (змеиным), зрачком.

Если бы хоть кто ни будь в это время заглянул в мой дом, (хотя бы что бы проверить, как чувствует себя ребенок потерявший мать), меня наверняка приняли бы за сумасшедшего, и либо отправили бы к союзному клану «мозгоправов», либо прирезали бы, (что бы не мучался).

Однако, никто не побеспокоил меня ни во время подготовки, ни при проведении ритуала, (старейшины слишком сильно увлеклись политикой, а у остальных соклановцев полно собственных проблем, и им не до одинокого ребенка). Я же, был совершенно не против подобного к себе отношения, и не возражал бы, если бы о моем существовании вообще забыли.

Лежа на полу в подвале дома, напитываю тьмой все свое тело, а затем направляю всю имеющуюся энергию к глазам. В эти секунды, рисунки нанесенные ножом, жглись будто их выжигали кислотой, а из внутреннего мира тем временем, начал поступать поток силы, в сравнении с которым мои собственные потуги выглядели тонким ручейком против бурной горной реки. Мне оставалось только направлять эту силу, и стиснув зубы, стараться не закричать от жуткой боли, раскаленными иглами пронзающей голову.

Все закончилось внезапно: вот я корчусь от боли, до крови стирая пальцы рук скребущие по доскам пола, а в следующий миг тело расслабляется и замирает в неудобной позе. В ушах же звучит насмешливый голос Такхизис:

«Надеюсь ты меня не подведешь… жрец. Видеть сможешь уже через несколько часов, но не советую использовать новые способности глаз, раньше чем через неделю».

Немного подумав, решаю не задавать лишних вопросов, а лишь приняв чуть более удобное положение, погружаюсь в целительную медитацию. Раз уж на неопределенное время я оказался беспомощен, следовало получить от этого хоть какую-то пользу.

(Шишио).

В кабинете первого Хокаге, (то есть правителя и верховного главнокомандующего поселения «Коноха»), царила гнетущая тишина. Чуть больше минуты назад, солнце зашло за горизонт, и жители деревни, (по крайней мере их большинство), уже разошлись по домам, дабы отдохнуть и с новыми силами приступить к своей работе. Но первому и второму людям в «Конохе», этой ночью предстояло самое опасное задание в их жизнях, которое они сами себе и поручили.

Учиха Мадара, (за прошедшие годы успевший поседеть раньше положенного срока), нетерпеливо поглядывал на часы. Он был облачен в кроваво красные доспехи, изготовленные кланом Узумаки, (они стоили целое состояние, равное годовому бюджету не самого маленького клана ниндзя), на его коленях покоилась катана в кожаных ножнах, а в глазницах ярко сверкали сиреневые глаза с шестью концентрическими кругами на радужке.

Совсем недавно, глаза главы клана Учиха, вновь эволюционировали, из высшего шарингана превратившись в «рениган», (при этом не потеряв свойств шарингана). После гибели брата, Мадара днями напролет изнурял себя тренировками, спарринговался с сильнейшими ниндзя конохи, (в основном с Хаширамой, так как все остальные, не могли выстоять и минуты), а так же брался за любую работу, во время исполнения которой был шанс встретить опасного противника. И вот, когда предел сил уже был достигнут, но упрямство и сила воли продолжали заставлять совершенствоваться, необычные глаза откликнулись на желание своего хозяина, и дали ему доступ к силе, при помощи которой можно совершить свою месть.

Однако, не смотря на свою одержимость, Мадара успешно выполнял обязанности главы спецслужбы, и сейчас под его командованием было более двух сотен бойцов, готовых отдать жизнь за Хокаге, «Коноху», или по его личному приказу.

На стуле перед рабочим столом, склонившись над стопкой бумаг, сидел высокий широкоплечий мужчина с гривой золотых волос, и тусклым взглядом голубых глаз. Он так же был облачен в доспехи, (такие же как и у друга), а его катана покоилась в ножнах закрепленных на спине.

— Ты уверен, что нужно идти именно сегодня? — Не отрывая взгляда от ровных строчек финансового отчета, спросил Хаширама.

— Если ты не готов, то я пойду один. — Резче чем следовало, отозвался Учиха.

Сенджу вскинул голову, и взгляды друзей встретились, и ни один не желал уступить в этой борьбе.

— Ты же знаешь, что я жажду мести ничуть не меньше тебя. — Добавив в голос стальных ноток, заявил Хокаге.

Мадара только довольно усмехнулся, но все же решил пояснить свою точку зрения:

— На сегодняшний день, мы считаемся вторым и третьим по силе бойцами в мире. И ты, и я, находимся в лучшей своей форме на пике сил. Всего через пару лет, мы начнем слабеть, ведь время не щадит никого… никого кроме этого проклятого монстра! Шинигами, почему именно он получил столь долгую жизнь?

Учиха постепенно перешел на рык, лицо исказила злоба, а на лбу запульсировала жилка.

— Ты прав. — Прервал товарища Хаширама, возвращаясь к бумагам. — Если мы не остановим его сейчас, то вряд ли в будущем найдется кто-то, способный на это. Жаль, но наши дети не могут похвастать огромной силой, или стремлением ее получить.

— Знаешь… — Мадара внезапно успокоился и коротко хохотнул. — При взгляде на своих наследников, я начинаю жалеть о том, что мы живем в хорошо укрепленной и безопасной деревне. Отсутствие постоянной угрозы, плохо сказывается на мотивации к учебе.

В дверь кабинета осторожно постучали, прерывая разговор двух основателей.

— Войдите. — Приказал Хаширама, «надевая» на лицо маску холодного превосходства.

Створка приоткрылась, и в помещение тенями скользнули два молодых человека, (им было лет по двадцать, не больше). Оба посетителя, встав на одно колено, склонили головы перед правителем, и хором произнесли:

— Вызывали, господин Хокаге?

Долгую минуту, Хаширама молча изучал двух учеников, в которых он и Мадара, вложили море времени и усилий, создавая себе достойных приемников. Херузин сарутоби, (жилистый брюнет с твердым характером и прекрасно «подвешенным» языком), был прирожденным лидером и политиком, способным «лавировать» между интересами разных кланов, при этом добиваясь собственных целей. Шимура Данза, (так же жилистый брюнет с чуть более грубыми чертами лица, несгибаемой волей и упертым характером), его нельзя было отправлять на переговоры, где для достижения целей необходимо идти на уступки, зато он был великолепным исполнителем, готовым идти по следу жертвы дни и ночи без перерыва на сон и отдых. Совсем немногим было известно, что под повязкой, закрывающей правый глаз, у этого парня имплантирован шаринган, (Мадара лично подбирал глаз, который подошел бы его ученику).

Тем временем тишина затягивалась, и посетители начали волноваться, хоть старательно этого не показывали.

— Херузин Сарутоби… я Хаширама Сенджу, первый Хокаге деревни «Коноха», назначаю тебя своим приемником, и вторым Хокаге. С честью выполняй свой долг перед деревней, и помни: «Коноха» прежде всего.

— Шимура Данза… я Мадара Учиха, основатель «Конохи», глава разведки и контрразведки, тот кто по праву носит титул «тень тени», назначаю тебя своим приемником, и главой спецслужб «Конохи». Неси исполняй свой долг перед деревней с честью, и помни: «Коноха» прежде всего.

— Так точно, учитель. — Хором рявкнули парни, и вскочив на ноги, вытянулись по стойке «смирно».

— Господин Хокаге, что заставило вас объявить о своем решении сегодня? — Осмелился задать вопрос Шимура.

Однако ему ответил не Сенджу, начавший в ускоренном темпе заполнять бланки, а сидящий напротив правителя Учиха:

— Мы уходим на охоту за преступником, и велика вероятность, что не сможем вернуться, даже если наша миссия завершится успехом.

— Кто может быть настолько опасен, что бы двое сильнейших ниндзя не были уверены в победе? — С некоторой долей удивления, продолжил разговор Сарутоби.

— Его зовут Шишио Тенгу, но во всех архивных записях он фигурирует под прозвищем «кровавый мечник».

— Мне подготовить группы прикрытия и поддержки? — Оживился Данза.

— Не стоит посылать людей на смерть… тем более что это все равно бесполезно. — Мадара невесело усмехнулся. — Наш противник, это настоящий монстр, в сравнении с которым хвостатые демоны, просто мелкие неудобства. Он даже не заметит охотников, не достигших «эс» ранга.

— Может быть тогда нам хотя бы подготовить медиков? — Не желал уступать Шимура.

— Я запрещаю вам, или кому либо другому, приближаться к месту нашей битвы ближе чем на двадцать километров. — Вмешался в разговор Хаширама, подкрепляя слова ударом печатью по только что составленному документу. — Я закончил.

И в этот момент, в кабинете бесшумно появился боец в черном костюме, (прекрасно облегающим тело), и белой безликой маске.

— Господин Хокаге: задание выполнено, объект обещал прибыть на место встречи, и даже не убил посыльного.

— Отлично. — Мадара встал со стула, и пристроил катану на пояс. — Наконец-то мы отомстим.

В небе светила полная луна, заливающая своим ровным тусклым светом каменистую равнину, и отражающаяся в зеркальной глади небольшого озера. Я сидел на крупном валуне, на плече покоился двухметровый клинок поддерживаемый за рукоять, а на лице застыло выражение глубокой задумчивости.

Не так уж и часто, мои предполагаемые жертвы, сами бросают мне вызов, (психи, решившие покончить жизнь самоубийством, а заодно прославиться за мой счет, мной не рассматриваются). Пусть жажда битвы уже пробудилась, но она еще слишком слаба, и в течении ближайшего года, (а-то и двух лет), я мог бы ее игнорировать. Однако, отказ от поединка не только ударил бы по моей репутации, но в добавок оскорбил бы двух воинов, достойных того, что бы умереть от моей руки.

«И все же долгая жизнь, изгнание, общение с демонами и „тенью Ареса“, не прошли для меня бесследно».

Кривлю губы в улыбке, (выражение лица отразившееся в озере, выглядело довольно неприятно). За прошедшие годы, мое лицо привыкло к ухмылке или оскалу, и что бы мимикой выразить какую либо эмоцию, приходится прилагать усилия.

Вот в зоне моей чувствительности появились два источника чакры, пытающиеся маскироваться под окружающий фон, (не слишком успешно).

«Они стали сильными… гораздо сильнее чем я ожидал».

Пальцы правой руки стискивают рукоять меча, глаза вспыхивают двумя маленькими звездами, а губы растягиваются, обнажая безумный оскал. Арес хочет что бы я сражался, и теперь когда мои противники прибыли, нет более нужды сдерживаться.

— Ррр! — Из груди вырывается нечто среднее между рыком и ревом, а все пространство на несколько километров вокруг, накрывает сильнейшая «жажда крови».

Миг, и мое тело уже несется на встречу двум противникам, равных которым в этом мире еще не было. Пусть уровень их чакры ниже чем у демонов, (кстати не намного), но они гораздо лучше умеют ее использовать. из-под ног, разлетаются песок и мелкие камушки, от набранной скорости в ушах начинает завывать ветер. Низкий, «глубокий» голос, произносящий бессмысленные на первый взгляд слова, гармонично вливается в обстановку:

— Стихия дерева: великий живой лес.

Тут же из земли начинают расти побеги, (сперва тонкие и гибкие, но с каждой секундой становящиеся все длиннее и толще), и вскоре равнина превращается в непроходимую чащу, где при каждом шаге, дорогу преграждают стволы такой толщины, что обхватить их могли бы только три человека взявшиеся за руки. А растительность не собиралась стоять без дела, и ветки с корнями, тут же начали пытаться нанести хлесткие удары, или оплести руки и ноги своей жертве.

— Ха-ха-ха-ха! — Почти не замедлившись, размахиваю «Рельсой», клинок которой напитан чакрой ветра, благодаря чему без труда разрубает древесину.

— Стихия огня: огненный метеорит. — Прозвучал второй голос, и ночное небо осветили языки алого пламени, окутывающего раскаленный кусок скалы, падающий прямо на меня.

Вонзив меч в землю, окутываюсь «аурой огня», (которая успешно превращает в пепел тянущиеся ко мне деревья), и сложив несколько ручных печатей, вскидываю руки вверх, направляя ладони на приближающийся камень. Чакра огня и воздуха смешивается, и вырывается из моего тела под чудовищным давлением, но не в состоянии вырваться из-под контроля разума, принимает форму столба, (или луча), начинающегося от моих рук, и вторым концом упирающегося в метеорит.

Борьба двух техник продолжалась секунды, а затем объятый огнем снаряд раскололся на две почти равные части, и с грохотом обрушился в лес, повалив и спалив немало деревьев, и подняв в воздух тучи пыли и пепла.

— Рениган: гравитационная волна.

Воздух вздрогнул, по пространству прошла рябь, а затем деревья, камни, песок, полетели в одну сторону, словно листья под порывом ветра. Я только и успел, что схватиться за меч, и поглубже вонзив его в землю, припасть на колени и окутать себя покровом чистой чакры, уплотнившейся до состояния почти непробиваемого кокона.

Одни деревья ломались, другие вырывались из земли вместе с корнями, и камнями, и все они пролетали мимо, будто бы кто-то наклонил стол, на котором стояли декорации нашего мира. Некая сила и меня пыталась оторвать от земли, что бы швырнуть на гору, уже образовавшуюся в нескольких километрах за моей спиной, только вот покров чакры, слишком крепко и глубоко держался за земную твердь.

Продолжалось это рукотворное бедствие недолго, но в результате, от недавно выращенного леса ничего не осталось, а представшая взгляду равнина, (испещренная воронками разных форм и размеров), создавала еще более гнетущее впечатление чем раньше. Не стоит думать, что последствия примененной техники, прошли для меня незамеченными: резерв чакры, (а это шесть сердец отвечающих за разные стихии, и три демона), уменьшился более чем на четверть, и впервые за достаточно немалый срок, в мою голову пришла мысль о том, что сражение может быть проиграно из-за банального истощения. Мои же противники, все еще не потратили и половины сил.

— Стихия земли: каменный пресс.

Земля задрожала, а затем, (будто страница книги), вверх поднялась каменная плита, начавшая заваливаться прямо на меня.

«Они что, решили раздавить меня, как какое-то насекомое?».

— Ррр! — Напитав меч чакрой молнии, раскручиваю его над головой, а затем метаю в приближающуюся плиту.

Как и ожидалось, «Рельса», без проблем пробила слой земли и камня, вылетев с другой стороны плиты. Мне оставалось сложить несколько ручных печатей, что бы переместиться к клинку, и в следующий миг перехватить рукоять обеими руками, что бы широким взмахом рассечь «водяного дракона».

До ушей донесся громкий удар, от которого вздрогнула земля, (это плита, которая должна была меня раздавить, наконец упала и раскололась на множество частей).

«Как-то эта забава затянулась… пора мне перехватывать инициативу».

Всего одна ручная печать, и ветер охотно мне подчиняется, закручиваясь спиральными потоками. Несколько секунд, (противники дали мне непозволительно много времени), и вот над равниной бушует смерч, в центре которого зависло мое тело. Чакры на эту технику ушло не так много как могло показаться, (стихия сама сделала большую часть работы, ее лишь нужно было «подтолкнуть» в нужном направлении).

Тем временем, Учиха и Сенджу не сидели без дела, и на пути стихии уже вырос фиолетовый четырехрукий гигант, в прозрачной голове которого укрылись двое мужчин. Пара шаровых молний, (запущенных мной), разбились об щит гиганта, ответная попытка достать меня мечом и черным пламенем, так же не принесла успеха.

Вылетев из центра смерча, приземляюсь на изрытую землю, и сконцентрировав все свое внимание на единственном действии, вонзаю «Рельсу» в землю, одновременно выплескивая треть оставшейся чакры. Почва под ногами призрачного воина, («сусано»), вздрогнула, треснула, и начала расходиться в стороны. Гигант был проворен, но этого оказалось недостаточно, особенно когда края новообразованного ущелья начали обваливаться.

В следующей технике, объединяю огонь и землю, и в образовавшуюся яму начинает заливаться поток раскаленной лавы. К сожалению, мне не дали закончить начатое, (из ямы выпрыгнул призрачный воин, от которого остался один только скелет, и-то существенно побледневший). Из растаявшего на глазах черепа, выпрыгнули два воина с обнаженными катанами, которые тут же рванули в мою сторону.

— Стихия дерева: древесная тюрьма. — уверенным голосом провозгласил более высокий воин, одной рукой сложив серию из пяти печатей.

Вокруг меня, из земли, тут же начали вырастать деревянные столбы. Чем окончится эта техника, я досматривать не стал, а окутавшись «аурой огня», со всей доступной скоростью, устремился на встречу противникам.

По всей видимости, изначально я переоценил запасы чакры у своих противников, так как сейчас у них едва ли осталась треть того объема, который сохранился у меня.

Взмах двуручником, и Учиха ловко пригибается припав на одно колено, а Сенджу наносит удар катаной, (который был заблокирован рукоятью моего меча). Одновременно отпрыгиваем в разные стороны, и активируем заранее подготовленные техники.

Из моего рта вырывается столб раскаленного пара, Мадара же выдувает поток алого пламени. Атаки столкнулись, и после недолгой борьбы, рассеялись безвредным туманом. Тут же мне приходится отступать, так как в очередной раз Хаширама применяет одну из своих любимых техник.

— Стихия дерева: лес копий.

С внушающей уважение скоростью, из земли выскочили острые деревяшки, (некоторым из которых удалось поцарапать мою шкуру, напитанную чакрой земли).

Численное преимущество противника, начало раздражать, и мной было принято решение, исправить положение. Сложив несколько печатей, применяю стихию дерева создавая единственного клона, в которого влил треть оставшейся внутренней энергии. И вот мы застыли друг напротив друга: с одной стороны Мадара и Хаширама, с другой я и мой клон, (оригинал определить довольно легко, ведь у дубликата нет меча).

— Пора заканчивать. — Заявляю, непринужденно оскалившись.

— Ты прав… это длится слишком долго. — Хмуро отозвался Учиха, и начал готовить какую-то неизвестную мне технику.

Напитав «Рельсу» чакрой молнии, швыряю ее в Учиху, и тут же вместе с клоном, бросаюсь следом. От меча врагам удалось увернуться, и вперед тут же выступил Сенджу, решивший выиграть немного времени для напарника.

«Наивный».

С хлопком перемещаюсь к клинку, вонзившемуся в землю за спиной Мадары, (даже удивительно, что он осмелился оставить мое оружие рядом с собой, зная о технике перемещения). Вокруг пальцев образуются «когти ветра», удар которыми должен был перерубить Учихе позвоночник, но в последний момент его оттолкнула рука первого Хокаге, принявшего технику на свою катану. В следующую секунду, грудь правителя «Конохи», пробила рука моего клона, так же использовавшего «когти ветра».

— Глупая смерть. — Хмыкаю, глядя в стекленеющие глаза первой сегодняшней жертвы.

— Нет… все так, как и задумано. — Хаширама скривил лицо в гримасе боли и торжества, а его руки, (выпустившие оружие), вцепились в мои запястья. — Действуй Мадара!

— Рениган: вакуумный взрыв!

Раздался громкий хлопок, а затем потоки воздуха устремились к эпицентру техники, что бы заполнить мгновенно опустевшее пространство. Поднялось облако пыли, и на землю опустилась неестественная тишина.

Только один человек продолжал стоять и смотреть в ту сторону (на то место), где закончил свой земной путь Хаширама Сенджу, пожертвовавший собой, ради того, что бы покончить с монстром, по какой-то насмешке судьбы имеющим человеческий облик. Глаза нестерпимо болели от перенапряжения, чакры почти не осталось, (весь ее запас ушел на создание последней техники), но это не имело совершенно никакого значения.

— Ха-ха-ха-ха! Мы сделали это! Хаширама слышишь? Мы убили эту тварь!

Пылевое облако осело, предоставляя возможность обозреть поле битвы. Учиха продолжал хохотать, руками утирая слезы радости текущие по щекам, и его даже не смутило, что ноги подогнулись и стоит он теперь на коленях.

— Все кончено… — Выдохнув, Мадара запрокинул голову и посмотрел в небо. — Спи спокойно братишка, мы за тебя отомстили.

Внезапно, за спиной послышался звук шагов, и прежде чем глава великого клана успел обернуться, в спину вонзился меч, лезвие которого пробило тело насквозь и выглянуло из груди. Чувствуя себя бабочкой, пронзенной булавкой, мужчина поднялся на ноги, (в этом немало помог меч, заставляющий двигаться так, как нужно человеку, чьи руки удерживают рукоять).

С усилием повернув голову и скосив глаза, Мадара в шоке замер. Позади него стоял Шишио, живой и почти невредимый, и только тонкая струйка крови вытекающая из уголка его левого глаза, свидетельствовала о том, что примененная техника не прошла для него без последствий.

— Я вижу удивление в твоих глазах. — Голос великана хрипел, напоминая рык медведя. — Что ж, перед смертью, позволю тебе узнать, каким же образом я выжил. Всего два слова: «иллюзия смерти». Да-да, не только Учихи могут использовать эту технику. Однако, это было близко… поздравляю.

— Тварь… — Сумел выдавить мужчина, и в его руках блеснули метательные ножи.

— Уважаю. — Без труда отмахнувшись от атаки, Шишио широко оскалился. — Что бы выжить, мне пришлось пожертвовать левым глазом, и он теперь не подлежит восстановлению. Поэтому, я заберу полагающийся мне трофей у тебя.

Изуродованную боем равнину огласил хрип умирающего Учихи, оборвавшийся после взмаха огромного меча. Великан некоторое время постоял над телом убитого противника, полюбовался на рениган лежащий на ладони, а затем опустил ногу на голову Мадары, превращая ее в месиво из крови, костей и мозгов.

— Трофеи забирает убийца, таков закон. Ха-ха-ха!