Журнал «Вокруг Света» №02 за 2009 год

Великий шахиншах

Царь Персии Кир Великий, захватив Вавилон, позволяет пленным евреям вернуться на родину и отстроить Иерусалим. 538 год до н. э. Фото: LEEMAGE/FOTOLINK

Две с половиной тысячи лет назад он повел своих подданных, малочисленный пастушеский народ, на штурм величайших восточных царств. И победил, создав первую в истории империю, скрепившую общим законом десятки стран и племен. На страницах Библии и в книгах античных мудрецов запечатлелось его имя — Кир Великий. О его судьбе, как и о судьбах других героев далекой древности, мы будем говорить языком истории.

На самом деле правителя маленькой области Аншан на юго-западе Ирана звали Куруш. За 150 лет до его рождения его предок Ахемен привел с севера отряд всадников — малую часть великой волны индоевропейцев, которая в течение веков накатывалась из азиатских степей на Европу и Ближний Восток. Правители Месопотамии высоко ценили воинов-арийцев за их умение обращаться с конями, и Ахемен быстро нанялся на службу к царю Элама — государства когда-то могущественного, но потерпевшего поражение от ассирийцев. За охрану эламских рубежей пришельцу досталась холмистая область Аншан с обильными пастбищами, где вольготно разместились его соплеменники. Они называли себя персами, поэтому их новая родина получила название Персии (Парсуа).

Потомки Ахемена — Ахемениды — набирали силу, и один из них, Камбиз, получил в жены дочь самого Астиага — царя великой Мидии, владевшей всем Западным Ираном. Так, во всяком случае, гласит легенда, которую пересказал отец истории Геродот . По его словам, «Астиагу приснился сон, что дочь его Мандана испустила столь огромное количество мочи, что затопила его столицу и всю Азию». Прорицатели-маги разъяснили — это значит, что сын Манданы станет великим царем и лишит деда власти. Такое известие не обрадовало царя, и он решил выдать дочку замуж как можно дальше, в Персию. На самом деле, если такой брак и был, он объяснялся совсем другими целями. К тому времени Ассирия, жестоко угнетавшая все окрестные народы, пала под натиском своих соседей — Мидии и Вавилона. Как водится, победители тут же перессорились за ассирийские земли, и мидийцы начали искать союзников против вавилонян в Эламе — союз с ним позволял зажать Вавилон в клещи.

Как бы то ни было, выданная замуж Мандана около 595 года до н. э. родила сына Кира. Тут-то Астиагу приснился новый сон: «Из чрева его дочери выросла виноградная лоза, и эта лоза разрослась затем по всей Азии». Устрашенный царь снова обратился к магам и получил тот же ответ, что и в первый раз. Тогда он приказал своему приближенному Гарпагу похитить младенца и убить его. Однако Гарпаг пожалел царевича и отдал его на воспитание пастуху Митридату. По другой версии, Кира, как и многих героев древности, воспитала волчица или собака, но Геродот не верит в это. По его мнению, жена пастуха просто носила имя Спако, что по-мидийски значит «собака». Время шло, Кир подрастал и в играх всегда командовал другими детьми. Когда сын знатного мидянина Артембара не послушался его, он побил того плетью, и отец мальчика пошел жаловаться к царю (о забытая простота древних нравов!). Вызвав Кира для разбирательства, Астиаг сразу увидел, что тот похож на него внешностью и властным нравом, и понял, что Гарпаг нарушил приказ. Тиран страшно наказал ослушника — обманом заманив во дворец единственного сына Гарпага, Астиаг приказал его убить и зажарить, а затем накормил ничего не подозревающего отца мясом его ребенка. Самого Кира царь почему-то не тронул и отправил домой в Персию.

Юный Кир у трона Астиага. Сюжет гобелена XVIII века иллюстрирует легенду, согласно которой Кир — внук Астиага. Фото: AKG/EAST NEWS

Конечно, это легенда, хотя бы потому, что во время рождения Кира Астиаг (Иштувегу) еще не был царем Мидии и по возрасту никак не подходил на роль деда персидского царевича. Достоверные сведения о Кире появляются только около 558 года до н. э., когда он занял трон умершего Камбиза и объявил себя не просто царем, а «царем царей» — шахиншахом. Это было равносильно объявлению войны Астиагу, носившему тот же титул. По сообщению Геродота, союзником Кира стал оскорбленный Гарпаг, подбивший мидийских вельмож на восстание против своего царя. Когда заговор созрел, он сообщил об этом Киру в письме, зашитом для конспирации в тушку убитого зайца. Кир тут же собрал войско и в качестве тренировки заставил ратников целый день срезать серпами колючую траву. На другой день он опять призвал уставших воинов, усадил их на мягкие подушки и сытно накормил. А потом спросил, какой день им больше понравился — вчерашний или сегодняшний? Получив ответ, он сказал: «Если вы пожелаете следовать за мной, то у вас будут и эти блага, и еще в тысячу раз больше. Если же не захотите, то вас ожидает бесконечный тяжкий труд, подобный вчерашнему».

Убежденные такой агитацией персы отважно бросились на врага. В первом же сражении Гарпаг, назначенный командующим мидян, перешел на сторону Кира. Разбитый Астиаг укрылся в своей великолепной столице Экбатаны (нынешний Хамадан) и поднял все ее население, включая стариков и подростков, в последний отчаянный бой. Персы победили, и царь попал в плен, но Кир помиловал его, назначив наместником отдаленной провинции. Провинций у него теперь хватало — услышав о гибели Мидии, персам подчинились многие племена Ирана вплоть до отдаленных Парфии и Гиркании. «С тех пор персы владычествовали над Азией», — закончил повествование Геродот.

Другую историю восхождения Кира рассказывает греческий писатель Ктесий, автор баснословной «Истории Индии». По его словам, Кир был сыном разбойника Атрадата из племени мардов. Попав во дворец мидийского царя в должности метельщика, он возвысился до военачальника и поднял мятеж против царя. После долгой войны при помощи хитрого советника Гобрия он обманом победил Астиага. Из надписи вавилонского царя Набонида следует, что война персов против Мидии и правда была долгой — целых три года. «Иштувегу собрал свое войско и пошел против Кира, царя Аншана, чтобы победить его, — сообщает надпись. — Но против Иштувегу взбунтовалось его войско и, взяв его в плен, выдало Киру».

Вместе с Мидией персам достались подвластные ей Армения и Сирия. Это приблизило Кира к границам Лидийского царства в Малой Азии, которым правил царь Крез. Слава легендарного богача досталась ему благодаря золотоносным пескам реки Галис. Получив известия о событиях в Мидии, Крез захотел отомстить за своего шурина Астиага. Он отправил гонца к Дельфийскому оракулу спросить об исходе будущей войны и получил ответ: «Если Крез пойдет войной на персов, он разрушит сильную державу».

Ободренный царь двинулся в поход и встретился с Киром у селения Птерия в Каппадокии . Битва кончилась вничью. Крез отступил в свою столицу Сарды, надеясь на помощь союзников — египтян и спартанцев. Но ни те, ни другие не пришли, и скоро персы подступили к городу. Крез двинул в бой прославленную лидийскую конницу, Кир же по совету Гарпага поставил впереди войска верблюдов, и кони, боявшиеся их запаха, в панике бежали, потоптав стоявшую позади пехоту. Побежденный Крез укрылся в крепости, которую персы взяли после двух недель осады. Оракул не солгал — царь действительно разрушил державу, но только свою.

Креза взяли в плен, и вначале Кир хотел сжечь его на костре как жертву богам, но потом помиловал и даже сделал своим советником. Геродот объясняет это тем, что лидиец пересказал своему победителю слова мудреца Солона о том, что никого нельзя назвать счастливым раньше его смерти. Услышав это, Кир якобы подумал, что «он тоже человек, а хочет другого человека, который не менее его был обласкан счастьем, живым предать огню», и отменил казнь. И впредь старался быть милостивым с побежденными, видя в них своих будущих подданных. Он вполне мог повторить восточную мудрость: «Зачем резать овцу, если ее можно стричь каждый год?»

Сарды пали в канун зимы 547 года до н. э., после чего Кир отбыл на родину. Весной против него восстал лидийский вельможа Пактий, который при приближении персидского войска укрылся на острове Хиос. Так Кир столкнулся с богатыми и независимыми городами Ионии, населенными греками. Против них царь послал верного Гарпага, который брал один город за другим. В руках Кира оказалась вся Малая Азия; в придачу он получил лучший в те времена греческий флот.

Следующие семь лет покрыты мраком неизвестности: мы знаем, что к их исходу Кир подчинил весь Иран — Арию, Дрангиану, Арахосию, Гедросию, а также среднеазиатские княжества — Бактрию , Согдиану и Хорезм. Похоже, чаще всего царь покорял эти области мирно, оставляя у власти местных правителей. Иначе было в Индии, куда Кир направился около 542 года до н. э. — там погибла большая часть его армии. Не пав духом, шахиншах перенес острие главного удара на запад, где находился древний Вавилон. Весной 539 года до н. э. Кир с огромным войском двинулся в поход на этот город.

Подготовка к так и несостоявшейся казни Креза — Кир, как известно, его помиловал. Фото: AKG/EAST NEWS

В Вавилоне нашелся предатель — наместник области кутиев Гобрий (Укбару) перешел на сторону царя вместе со своими воинами. Однако Кир не спешил: когда при переправе через реку Гинд утонула одна из священных белых лошадей, он на целое лето задержался, чтобы «наказать» реку. Прорыв 180 каналов, персы осушили Гинд. Геродот видел в этом всего лишь проявление гнева, но Кир хорошо знал вавилонян. Узнав о случившемся, они впали в панику: если царь так покарал могучую реку, что же будет с нами? Вдобавок отведенные воды Гинда оросили обширную местность, сделав ее пригодной для земледелия. В сентябре он, совершив обходной маневр, подступил к Вавилону не с востока, откуда его ждали, а с запада. У города Опис состоялось сражение, в котором вавилоняне во главе с Набонидом были разбиты и бежали. Город был взят после недолгой осады, а пытавшийся сопротивляться Валтасар, сын Набонида, — убит. Набонид, потрясенный гибелью сына, сдался в плен, и верный себе Кир назначил его наместником области Кармания.

События этой войны отражены в библейской Книге пророка Даниила, где говорится о чудесном видении Валтасара — огненных буквах, выступивших на стене его дворца. Даниил перевел надпись «Мене, текел, упарсин» — «Взвешено, сочтено, измерено» и растолковал ее как предсказание неизбежной гибели Вавилона. За такую услугу Кир вскоре после победы позволил евреям вернуться из вавилонского плена на родину и снова возвести Иерусалимский храм , разрушенный Навуходоносором. В ответ пророк Исайя назвал персидского царя орудием Промысла Божьего: «Так говорит Господь помазаннику Своему Киру: Я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы… Я назвал тебя по имени, почтил тебя, хотя ты не знал Меня». Иудейские пророки призывали царя жестоко отомстить их угнетателям и стереть «вавилонскую блудницу» с лица земли. Но Кир повел себя иначе: он запретил грабеж города, особенно храмов, и сам поклонился богу Мардуку в великолепном храмовом комплексе Эсагила.

Вавилонские жрецы были очарованы таким завоевателем, что отразилось в изготовленном ими глиняном «цилиндре Кира» — одном из главных источников, повествующих нам о политике царя. Клинопись на цилиндре, вторя Библии, сообщает, что Набонид и его сын нарушили волю богов, и те предпочли им чужестранного, но благочестивого Кира: «Все жители Вавилона, вельможи и наместники склонились перед ним ниц и целовали его ноги; они радовались царству его, и сияли их лица». Дальше приведен подлинный манифест Кира. «Я — Кир, царь мира, великий царь, могучий царь, царь Вавилона, царь Шумера и Аккада, царь четырех стран, сын Камбиза, великого царя, царя города Аншана, внук Кира, великого царя, царя города Аншана, отрасль вечного царства, династия которого любезна Белу и Набу, владычество которого приятно их сердцу. Когда я мирно вошел в Вавилон и при ликованиях и веселии во дворце царей занял царское жилище, Мардук, великий владыка, склонил ко мне благородное сердце жителей Вавилона за то, что я ежедневно помышлял о его почитании…»

Чтобы подчеркнуть почетное положение Вавилона, он назначил его царем 17-летнего Камбиза — своего старшего сына от знатной персиянки Кассанданы. Как подобает восточному владыке, Кир завел гарем из дочерей покоренных владык, но сыновей у него родилось только двое — Камбиз и Бардия (он же Смердис).

После двадцати лет войн царь смог наконец сосредоточить силы на обустройстве своей империи, протянувшейся от Инда до Босфора. Оставив власть местным царям, он поставил рядом с каждым перса-советника. А чтобы тот мог оперативно доставлять сведения в центр, распорядился устроить по всему государству сеть почтовых станций, где гонцы передавали друг другу письма или устные послания. «Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией», — мог сказать он. Содержали станции местные правители; еще от них требовали вооруженные отряды на случай войны, но не разоряли налогами, не отбирали золото и самоцветы — Кир, с юности привыкший к аскетичной жизни, так и не приобрел вкуса к роскоши. Царь не навязывал покоренным народам своих богов: сохранив веру в арийского Ахура-Мазду, он в Вавилоне поклонялся Мардуку, а в греческих городах — Аполлону. Языком управления в империи стал не персидский, еще не знавший письменности, а арамейский — язык вавилонских писцов и еврейских торговцев.

Вникая в хитрости политики, Кир старался сохранить простые и строгие законы своих арийских предков, о которых не без удивления повествует Геродот: «Главная доблесть персов — мужество… Детей с пяти до двадцатилетнего возраста они обучают только трем вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости… У них даже сам царь не имеет права казнить человека за проступок до рассмотрения его вины… По утверждению персов, у них не было случаев убиения родного отца или матери… Нет для них ничего более позорного, как лгать или делать долги». Правда, уже в те времена хваленые добродетели персов слабели под влиянием зарубежных обычаев и мод: «Они носят мидийскую одежду, считая ее красивее своей, а на войну надевают египетские доспехи. Персы предаются всевозможным наслаждениям и удовольствиям по мере знакомства с ними. Так, они заимствовали от эллинов любовное общение с мальчиками».

Кира, похоже, не волновала опасность того, что его немногочисленный народ растворится в многонациональной империи. Казалось, он даже торопил этот процесс, стараясь связать всех подданных общим языком, общими законами, общим управлением. Построив в центре своих владений новую столицу, великолепный Персеполь, он уравнял с ней другие столицы — Вавилон и Экбатаны. Обустройство Персеполя было еще не закончено, когда Кир вдруг двинулся в очередной военный поход — на далекую окраину империи, где жили кочевые племена массагетов. Зачем? Кочевники не угрожали его власти, у них не было ни золота, ни серебра. Может быть, царь услышал от какого-нибудь купца о далеком Китае и пожелал покорить эту страну? А может, его сердцу степняка просто стало тесно в глиняных лабиринтах восточных городов? Во всяком случае, весной 530 года до н. э. он отправился в поход, ставший для него последним.

О массагетах никто ничего толком не знал. Тот же Геродот рассказывал о них сущие сказки: «Каждый из них берет в жены одну женщину, но живут они с этими женщинами сообща… Если кто у них доживет до глубокой старости, то все родственники собираются и закалывают старика в жертву, а мясо варят вместе с мясом других жертвенных животных и поедают. Так умереть — для них величайшее блаженство». Где они жили, тоже неясно. Отец истории говорит о землях за Араксом, то есть на Кавказе, но большинство ученых считают, что речь все же идет об Амударье (Оксе); позже массагеты и близкие им саки жили именно в Средней Азии. Другие авторы думают иначе. Например, автор «Истории Вавилона» Берос ведет речь о походе Кира на иранских дахов, а Ктесий — на неких дербиков.

Подробности похода мы знаем опять-таки в изложении Геродота. По его данным, Кир вначале попросил руки царицы массагетов Томирис, но она «поняла, что Кир сватается не к ней, а домогается царства массагетов, и отказала ему». Тогда началась война. Степняки применяли обычную тактику заманивания врага вглубь территории, которая позже погубила войско пошедшего на скифов персидского царя Дария. Вначале Киру везло: в одном из боев он захватил в плен сына царицы Спаргапейта и по своему обычаю отпустил его, но гордый юноша счел это бесчестьем и покончил с собой. Тогда убитая горем мать собрала все силы массагетов и обрушилась на персидское войско. В ходе этой «самой жестокой из битв» погибли почти все персы, только царский сын Камбиз сумел уйти с маленьким отрядом. Сцена гибели Кира, описанная Геродотом, вошла в школьные учебники: «Томирис наполнила винный мех человеческой кровью и затем приказала отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем, издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: «Ты хотел крови — напейся же ее досыта!»

Похоже, тело Кира все же выкупили у кочевников, поскольку оно было похоронено в каменной гробнице в городе Пасаргады, чудом сохранившейся до сих пор. На гробнице красовались барельеф с портретом царя и лаконичной надписью «Царь Кир, Ахеменид», а внутри горел вечный огонь. Две сотни лет могила основателя империи оставалась неприкосновенной, несмотря на политические передряги. Сразу после смерти отца Камбиз казнил своего брата Бардию и многих его сторонников. Потом отправился в поход на Египет, учинил там много жестокостей и погиб от случайной раны. Власть в столице захватил самозванец, выдававший себя за Бардию, империя едва не развалилась, но ее спас дальний родственник Кира Дарий (Дараявауш), ставший новым шахиншахом. Персидская держава просуществовала до похода Александра Македонского, когда на ее развалинах возникли новые царства. Во время похода гробницу Кира все же разграбили, но не нашли там никаких богатств. Узнав об этом, Александр воскликнул: «Какой достойный пример для правителей!» И мы можем с ним только согласиться.

Вадим Эрлихман