Журнал «Вокруг Света» №08 за 2010 год

Весь мир в одной проблеме

Главный российский нарколог Евгений Брюн отвечает на вопросы «Вокруг света». Фото: Никита Рыбаков

Евгений Алексеевич, позвольте начать с наивного вопроса: что вообще такое наркомания?

Все. Весь мир в одной проблеме. Я даже немного завидую врачам других специальностей. У болезней, которыми они занимаются, есть если не четкая причина, то по крайней мере ограниченный круг явлений, имеющих отношение к развитию недуга. А на «наши» болезни влияет все, что вообще влияет на человека. Наркологическое заболевание никогда не возникает на пустом месте: для его развития нужны так называемые факторы риска.

Прежде всего это генетические особенности: выявлены уже как минимум два гена, мутантные версии которых увеличивают риск развития наркомании, один из них регулирует синтез дофамина, другой — серотонина. На самом деле таких генов наверняка не два, а гораздо больше. Далее, если мать во время беременности курила, пила, принимала какие-то препараты (необязательно наркотики — обычные успокоительные), это все проходило через плаценту, и у плода сформировался некий фон. А после родов привычные вещества перестают поступать. Конечно, такой младенец не наркоман, просто ему после рождения постоянно плохо. И годы спустя это может привести к тому, что он найдет свой наркотик. Потом — роды. Недавно у нас в институте была защищена диссертация, где было показано: 97% обследованных наркоманов появились на свет через осложненные или «нештатные» роды: кесарево сечение, искусственную стимуляцию родовой деятельности, роды под наркозом. Это не значит, что всего этого не следует делать, но таких детей надо воспитывать по-особому. У них другие возможности, при общем воспитании они будут в постоянном стрессе и будут искать средства его преодоления.

Вообще, можно сказать, что для очень многих наркоманов их привычный наркотик — это своего рода суррогатное самолечение, компенсирующее им недостаток каких-то возможностей. Но только до определенного момента. Как только формируется зависимость, приходится вводить все увеличивающиеся дозы просто для того, чтобы не стало хуже.

Но допустим, у подростка полный набор факторов риска...

Все равно это не означает, что он обязательно станет наркоманом. Вот если мы с вами начнем курить коноплю, кроме головной боли ничего не почувствуем. Ну, может, еще тошноту. То же самое с опиатами: тошнота, рвота... Без предварительного обучения «приход», «золотые сны» бывают буквально у единиц. Нужно, как говорят наркоманы, «понять наркотик», научиться его употреблять, преодолевая сопротивление организма. Это происходит только в группе: зависимость от нее предшествует зависимости от наркотика.

И что же может противопоставить этому общество?

Современное общество отказалось от тотального контроля за человеком, переложив ответственность на него самого. Для многих, примерно для 30% здоровых людей, эта ноша непосильна, особенности их личности не позволяют им вести себя ответственно. Почти полной победы над наркоманией достигали только теократические и тоталитарные общества, но у них возникали свои проблемы.

Вы пессимист?

Нет. Во-первых, человечество в любом случае от наркотиков не вымрет: из тех, кто в юности пробовал наркотики, причем не один раз, а более-менее регулярно, зависимость развивается примерно у четверти. Это очень много, но все же это не повальная эпидемия. Во-вторых, сделать все-таки можно многое. Нужно создать сеть консультаций, где у детей выявляли бы факторы риска и объясняли бы их родителям, что этих детей нужно воспитывать по-особому, так-то и так-то. Вообще, нужно индивидуализировать систему воспитания и обучения: одних нужно учить так, как сейчас учат в школе, других — в движении, в действии, третьих — еще как-то. Нужно восстановить межпоколенческие механизмы трансляции норм и ценностей...

То есть нужно изменить сами основы сегодняшней цивилизации?

Я же говорил: наркомания — это средоточие всех антропологических и социальных проблем. Не решая их, нельзя надеяться победить ее.

Вопросы задавал Борис Жуков