Журнал "Вокруг Света" №4 за 1999 год

Всемирное наследие: Шпили Роскилле

В свое время великий сказочник Андерсен назвал железную дорогу от Копенгагена к острову Фюн «обрывком жемчужной нити», на которую нанизаны жемчужины — города Дании. Первый город на этом пути — Роскилле.

С 1020 по 1416 год в нем жили датские короли, а резиденцией епископа город служит и поныне. Но подлинной жемчужиной его делает собор — самый известный в стране.

Следуя путем Андерсена, я тоже отправился в старинную датскую столицу, благо копенгагенский Центральный вокзал был в пяти минутах от моей гостиницы, а поезда в сторону Роскилле отправляются каждые полчаса.

Искать собор в Роскилле нужды нет. Он так и парит над небольшим равнинным городом. Это не просто главная достопримечательность города, но и святыня всей страны: более пяти веков он служит усыпальницей датских королей.

Собор — ровесник датской столицы. Его начал возводить во второй половине XII века епископ-воитель Абсалон — основатель Копенгагена. В те годы еще господствовал романский стиль, но когда строительство подходило к концу — а было это в самом начале XV века, — собор уже воплощал в себе зримые элементы готики. Характерные тонкие шпили, благодаря которым собор узнается без труда на всех изображениях, первоначально отсутствовали и появились лишь в 1636 году.

Вобрав в себя за время существования едва ли не все архитектурные веяния, собор, как ни удивительно, не несет на себе печать эклектики и снаружи выглядит изящным и легким, будто и не пролетели над ним многие века.

Когда я вошел внутрь и прочел строки информации со скупыми цифрами, то несколько удивился: при своих весьма внушительных размерах — 85 метров в длину и 24 в высоту от пола до вершин арок — собор кажется миниатюрным. Будь он построен в Копенгагене, наверняка затерялся бы среди более поздних и более монументальных сооружений. А здесь, в небольшом и тихом Роскилле, ничто не подавляет его, и в то же время он смотрится вполне естественно в окружении невысоких и внешне непритязательных построек.

Строгий и аскетичный снаружи, собор не менее лаконичен и прост внутри, хотя там представлена практически вся история королевской Дании.

На одной из росписей на столбах, в хорах, изображен король викингов — Харальд Синезубый, он-то и построил первый собор на этом месте в 980 году. Но коронованных особ стали хоронить в соборе позже, с середины XV века. С тех-то пор он и стал усыпальницей династии Ольденбургов. Для некоторых правителей устроены отдельные усыпальницы-часовни. В какие-то из них вход свободный, другие же — за решетками, которые, по настоянию семейств покойных, охраняют право на частную жизнь и после ухода в мир иной.

Гробница Маргрете I (или Маргариты Датской, 1353 — 1412 гг.), которая была королевой Дании, Норвегии и Швеции, находится сразу за алтарем. Саркофаг сделан из черного мрамора и украшен алебастровыми фигурками плакальщиков.

Если Маргрете I считается самой выдающейся из королев Дании благодаря Кальмарской унии, сделавшей ее правительницей всей Скандинавии, то король Кристиан IV, хотя и прославился своими боевыми подвигами, вошел в историю как Строитель — с его именем связаны множество монументальных построек в королевстве.

В нефе около алтаря, по левую руку, — скамья Кристиана IV, а его часовню-усыпальницу в северной части собора отличают прекрасной работы ворота из кованого железа. На одной из двух настенных росписей король изображен во время морского сражения со шведами при Колбергерхейде в 1644 году. Он руководил битвой со своего корабля «Троица», и картина изображает момент, когда король был ранен осколком в правый глаз. Королю посвящена и статуя. Знаменитый датский скульптор Бертель Торвальдсен увековечил Кристиана IV в бронзе.

Кстати, именно с Кристианом IV связана история появления в соборе нынешнего алтаря.

Этот алтарь был создан испанцами в Антверпене в 1560 году и, как гласит предание, предназначался для Данцига, куда его и отправили водным путем через Эресунн, или Зунд, — пролив, соединяющий Балтику с Атлантикой. В то время Дания владычествовала над проливами между Северным и Балтийским морями и взимала пошлину за проход судов, чем немало пополняла государственную казну Для сбора пошлины капитаны проходящих судов должны были сами называть стоимость груза. Датчане верили им на слово и пропускали либо имели право купить груз за заявленную цену. Это правило действовало в основном безотказно — налоги платились сполна. Испанцы же, дабы избежать больших налогов, назвали заниженную стоимость груза. Узнав об этом, датский король купил алтарь за заявленную сумму.

Торжественная обстановка собора вызывает чувство преклонения перед стариной, но даже под этими строгими сводами нашлось место улыбке. И вызвало ее хитроумное изобретение католических священников.

В хорах стояли оригинальные стулья, на которых были вырезаны сюжеты из Ветхого и Нового Завета. Любопытно, что библейские персонажи, изображенные на них, одеты по моде 1420 гола — того времени, когда стулья создавались. Но удивило меня другое. Стульями пользовались священники-каноники, которые во время бесконечно долгих средневековых церемоний, чтобы не уставать в одном положении, то вставали, то садились. Стулья сконструированы так, чтобы священники могли опрокидывать сиденья, и получалось хитроумное устройство, с помощью которого они могли полусидеть, оставляя руки лежащими на высоких подлокотниках... Создавалось впечатление, что священники без отдыха выстаивали всю долгую службу.

Посетителей в соборе было немного — декабрь не самое популярное у туристов время для посещения Дании, поэтому одна из смотрительниц, узнав, что я из России, охотно показала мне, где лежит прах русской императрицы Марии Федоровны — датской принцессы Дагмар. Она пережила не только своего мужа — Александра III, но и сына — Николая II, и в 1919 году вернулась в Данию.

Смотрительница подвела меня к еще одному памятнику российско-датских связей — мраморной колонне в центре собора. Как оказалось, на ней зарубками отмечали рост посещавших собор монархов. И выше всех была метка Петра I.

Я уже собирался уходить, когда смотрительница спросила, видел ли я часы?

Расположенные на южной стене, прямо над входом в собор, они не привлекли моего внимания. Но стоило мне задержаться на десять минут и дождаться, когда часовая и минутная стрелки сошлись на цифре 12, часы — а точнее, механические фигуры работы XVI века — вдруг ожили. Лошадь святого Георгия скакнула на дракона, который издал крик, часы пробили двенадцать ударов, а им в такт фигура женщины, известной как Кирстен Кимер, закачала головой от ужаса.

...Еще бродя среди королевских гробниц, заметил на одной из росписей гротескное изображение дьявола, который «записывает имена тех, кто опаздывает или слоняется с праздными разговорами». Мне не хотелось встречаться с дьяволом и содрагаться от ужаса, как механическая Кирстен, поэтому я решил поскорее покинуть собор.

Перед тем как вернуться на станцию, я прошел к берегу Роскилле-фьорда. Оттуда открывается, пожалуй, лучший вид на собор. Белые лебеди, не покидающие облюбованных мест даже зимой, плавно покачивались на студеной глади, а под ними плыл опрокинутый шпилями вниз собор...

Никита Кривцов | Фото автора