Гиены и львы

Глава 18. Правильный выбор

Как и ожидал Дарим, реакция на смерть Брэндона в столице была неоднозначной. С одной стороны, его родители были людьми далеко не бедными, вдобавок сами обстоятельства смерти были необычными: распознать труп Кукловода не представилось бы возможным, не носи тот на пальце серебряный перстень. Пускай безделушка и подплавилась, но осталась целой, благодаря чему её впоследствии смогли опознать родители. Добавить ко всему этому факт того, что в обломках дома были обнаружены кости других людей, и выходила ситуация, в которой семья Брэндона должна была всю столицу вверх дном перевернуть и найти убийцу их чада, но была у этого случая и обратная сторона медали. Родители мальчика знали, что он был гиеной. Вернее, они были в этом практически уверены, поскольку сами учились в Академии и знали, как там обстоят дела. То, как погиб Брэндон, почти прямо намекало на то, что это был не несчастный случай, а намеренное убийство, вероятнее всего, львами. Дело относилось к таинственным пропажам студентов в Академии, а расследование подобных случаев быстро заходило в тупик и заминалось.

По итогу о смерти Брэндона было известно многим, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы найти убийцу. Всё это Дариму пришлось бы узнавать (и параллельно разбираться в этом) самому, но на его благо, в окружении был Ривер, который всё кратко и понятно объяснял.

— Вот оно как, — кивнул Дарим. — Что ж, нам это только на руку.

— Ага, если не брать тот факт, что ты отпустил трёх свидетелей, — буркнул Ривер.

— Они ничего не расскажут, если жить хотят, — отмахнулся Дарим.

“А весть и вправду хорошая”, — размышлял Дарим, поглаживая подбородок. — “Получается, что условия, созданные для охоты гиен, могут работать и против них самих. Это очень кстати”.

Все приближённые Иладара сидели за большим столом, разбившись на небольшие группы. Алан Фабри решил одолжить компании свой дом, поскольку ввиду службы был вынужден находиться в другой части столицы. Иладар зашёл в помещение, осмотрелся, одной рукой распустил волосы, направился к своему месту и сказал:

— Рад, что все в сборе.

— Да-да, мы тоже безумно рады видеть тебя в шесть утра грёбаной субботы, — проворчал Люций, который умудрился уснуть, сидя на стуле.

— Вынужденная мера, — сдержанно ответил Иладар. — Хотел бы поиздеваться, сам бы не пришёл и остался спать.

— Ты умеешь спать? — удивился Люций. — Ни разу не видел. Как не лягу или не проснусь, картина одна — ты сидишь и что-то читаешь или пишешь.

— Господи, ударьте его кто-нибудь, — вздохнула Виолетта. — Ты закончил? Тогда заткнись.

— Касательно того, зачем мы здесь, — начал Иладар, — это касается Алана Фабри и его наставницы Ширли. Они попросили нас об одной услуге, взамен на подчинение Покрытых льдом. Как выразился Алан, нужно будет “вернуть должок” одной группе гиен, а заодно попрактиковаться в использовании нашей новой силы.

— Перевожу: тебе угрожали, — сказал Рольд.

— Можно сказать и так, — Иладар кивнул. — Боюсь, что сейчас я им не противник.

— Вот сволочи… — Виолетта начала грызть ноготь.

— Давай уточним, нам нужно перебить целую группу гиен? — спросила Ирида.

— Насколько я понял, их интересует только лидер и его заместитель.

— Мне не нравится всё это, ребят, — сказала Оливия, качаясь на развёрнутом стуле. — Звучит так, будто они хотят избавиться от одной из групп, и им всё равно, какой именно. Да и вообще, я не хочу никого убивать.

— Больно это признавать, но я с ней согласна, — сказала Виолетта.

— Скорее нас просто хотят проверить и использовать в дальнейшем, если их всё устроит, — поделился догадкой Иладар.

— Мы не можем отказаться? — тихо спросила Эмма.

— Боюсь, что не сейчас, — Иладар задумчиво покачал головой. — Я понимаю, чем, вероятнее всего, всё кончится, поэтому не могу заставлять вас идти со мной. Если кто-то хочет остаться и не рисковать, говорите, винить вас не стану.

— Мы с тобой, — отрезала Ирида. — Каждый из здесь присутствующих твой должник. Так что даже не надейся, что мы тебя бросим.

— Рад это слышать. Я немного разузнал об этой группе, в её рядах есть наша знакомая, ведьма Умбра.

— И она там даже не главная? — Люций вскинул брови.

— Верно, обычный подчинённый.

— Жесть, — Люций провёл рукой по волосам, прикидывая уровень остальных участников.

— Если верить тому, что я узнал, они немногочисленны, поэтому у нас должно быть преимущество за счёт Покрытых льдом и освобождённых от влияния Умбры.

— А ты сможешь сражаться со сломанной рукой? — вновь подала голос Ирида.

— Я могу использовать большинство заклинаний без жестикуляции или вспомогательных слов, так что проблем не будет.

— Тогда каков план? — спросил Люций.

— Боюсь, что всё будет до безобразия банально, — вздохнул Иладар.

Группа гиен, которая перешла дорогу Алану, называлась Пожиратели воспоминаний. Лидером там был третьекурсник Доминик, а заместителем — его девушка Кира. Судя по всему, они были скорее сборищем поехавших, любящих действовать по одному, чем организованным образованием. Объединялись гиены только для борьбы с общим противником.

Поспрашивав знакомых магов со старших курсов, Иладар выяснил, что Доминик и Кира на выходные выезжали из столицы и направлялись в одну из ближайших деревень, где у них был выкуплен небольшой дом. Найти парочку оказалось куда проще, чем планировалось. Поздно вечером Доминик и Кира стояли возле своего дома и страстно целовались, совершенно не сдерживаясь и не обращая внимания, что на улице был конец осени.

— Не хочу вас прерывать, но мне нужно поговорить с Домиником, — прокашлявшись, сказал Иладар, подойдя достаточно близко, чтобы его было слышно.

Парочка отлипла друг от друга не сразу. Лишь спустя секунд двадцать взору Иладара представилось по всем меркам красивое лицо Доминика. К физиономии добавлялись довольно длинные для юноши кудрявые русые волосы. Однако если лицо соответствовало какому-то привычному образу мага, то мускулатура вынуждала задаться вопросом, не орудует ли юноша каким-нибудь молотом.

Кира была невысокой и крайне симпатичной девушкой со светлыми волосами средней длины. На её небольшом лице уместилась линия широких губ, узкие брови и две родинки под левым глазом.

— Иладар, насколько мне известно, — Доминик приблизился к незваному гостю и частично загородил своей фигурой Киру. — Чем обязан?

— Ты знаком с Аланом Фабри?

— Трудно назвать это знакомством, — неопределённо ответил Доминик и вытянул из кармана трубку. — Ты не против? — спросил он, но не дождавшись ответа, достал табак и начал её забивать. — А что, ты его новый подчинённый?

— Как тебе удобнее, так и считай. Алан Фабри направил меня сюда, чтобы я отомстил тебе.

— Вот как, — понимающие закивал Доминик, из его трубки вскоре начала тянуться тонкая линия дыма. — А он не рассказывал тебе, за что?

— Боюсь, мне до этого нет дела.

— Ну, так я тебе всё равно расскажу. Эта падаль находила среди толпы тех, кто послабее, угрожала им и использовала в своих целях. Одному парню он приказал приударить за интересующей его барышней, а затем в нужный момент бросить её, чтобы Алан легко получил желаемое от уязвимой и раненой девушки. И вот однажды Фабри попытался угрожать одному из наших ребят. Я подобного отношения терпеть не стал, хоть он и был на два года старше. Мы выследили правую руку Алана по пути домой, немного избили и сказали, что, если он ещё раз тронет кого-то из Пожирателей воспоминаний, подобное будет повторяться на постоянной основе, а однажды случится и с ним самим. По итогу Алан больше нас не трогал. То ли испугался, то ли ему было некогда ввиду экзаменов и подготовке к турниру выпускников. Я думал, что мы квиты, но оказывается, он затаил на нас небольшую обиду, — Доминик окинул Иладара кротким оценивающим взглядом.

— Ты правильно поступил в той ситуации, — начал Иладар, — однако сути это не меняет. Я предлагаю два варианта: либо вы двое тихо покидаете Академию, и я говорю Алану, что его воля исполнена, либо нам придётся решать вопрос по-другому.

— Интересный выбор, — задумчиво сказал Доминик, втянул дым и начал вытряхивать пепел из трубки. — Значит, считаешь, что один справишься с нами двумя?

— Я не один, — сказал Иладар и подал сигнал своим людям выйти из укрытий. Дом Доминика оказался окружён со всех сторон. В подчинении Иладара было двадцать четыре мага, и он считал, что этого будет более, чем достаточно, чтобы заставить двух третьекурсников передумать.

— Ого, — удивился Доминик. — Неплохая численность для второго курса. Что же, жаль, что не выйдет договориться. Я понимаю, что у тебя особо выбора нет, но всё же… — договаривая последние фразы, Доминик несколько раз странно сделал акцент на некоторых словах, но, когда Иладар догадался, в чём дело, уже было поздно.

Из-под земли посредством ухищрения какого-то мага соответствующей стихии быстро выросли десятки подчинённых Доминика, окружив людей Иладара, и синхронно атаковали ничего не подозревающих противников. В ход пошли абсолютно все изучаемые в Академии заклинания и их комбинации. Иладар успел среагировать и закрыл каменными и ледяными стенами тех, кто защититься не успевал: Оливию, Нору, Эмму и Люция. Раздался сильный грохот, и земля содрогнулась от мощи, которую Доминик обрушил на своих врагов.

Когда Иладар опомнился, вокруг него уже бушевало сражение, а рядом лежало несколько трупов. К его облегчению, он не нашёл среди них своих друзей и бросился на Доминика. Третьекурсник сражался огнём и молнией, причём весьма искусно. Против такого набора Иладар решил прибегнуть к комбинации льда и земли, но сходу достать Доминика не получилось.

Вдруг раздалось громкое пение Оливии, которое означало только одно: вот-вот должна была грянуть атака, которую никто не сможет игнорировать. Когда над Домиником нависло огненное облако и стало медленно опускаться, он покрыл себя собственным пламенем и полностью пропал из виду. Иладар неоднократно сражался бок о бок с Оливией и со временем научился ориентироваться в пространстве, где нет ничего, кроме огня.

Вскоре Доминик был найден стоящим на колене и с трудом поддерживающим самовоспламенение. Иладар покрыл свою целую руку разрядами молний и приблизился, чтобы атаковать в спину, но перед ним вдруг выросла Кира и остановила его кулак своей искрящейся ладонью. “Она владеет магией молнии, но никак не огнём”, — недоумевал Иладар. — “Как она может находиться внутри заклинания Оливии?” Лишь потом он заметил, что Киру покрывало пламя Доминика, но не ранило её. Это был невероятно редкий трюк, который иногда практиковали Дети Феникса. Он заключался в том, что при достаточном мастерстве можно сделать свой огонь безвредным для человека, которого истинно любишь. Лишь однажды Иладар видел это в действии — в детстве, когда его родители заступились за него перед королевским магом.

Увидев подобное вживую, он растерялся. Кира воспользовалась моментом и ударила разрядом в сломанную руку. Иладар успел частично защититься магией земли и отступить, но даже так он получил серьёзный ущерб. Более того, до него дошло, что он упустил из виду Доминика. В наказание за ошибку в затылок ударила огненная волна. Иладар успел защитить себя собственным пламенем, но вновь лишь частично. Когда заклинание Оливии рассеялось, он увидел, что во многих местах на его теле понемногу росли кровавые пятна. Лидеры Пожирателей воспоминаний решили не давать Иладару продохнуть и вновь напали, идеально синхронизируя свои атаки. Пока Доминик бросался в лобовую, Кира атаковала сзади, затем они менялись и постоянно прикрывали друг друга. Защита Иладара, которую многие маги между собой называли совершенной, справлялась со своей задачей, но ему не давали и шанса контратаковать.

Ситуация на поле боя тем временем была неутешительной. Сторона Иладара несла потери, вдобавок многим приходилось тратить уйму сил на то, чтобы защитить Оливию, которая была ключевой фигурой в сражении и одновременно единственной надеждой на победу в случае, если их лидер не справится. Со стороны Доминика же сражались весьма искусные маги, вдобавок орудовала ведьма Умбра, которая легко расправлялась с врагами путём уловок и изощрённых атак в спину. В самый неподходящий момент её излюбленное заклинание в лице кровавого шипа с замороженным наконечником пронзило бок Иладара, когда тот слишком сосредоточился на атаках Киры. В эту минуту время на поле боя будто замерло. Никто не мог поверить своим глазам, что Иладару наносят очередное ранение, что он может с кем-то не справиться. Однако все быстро опомнились и вот Доминик с Кирой вновь обрушились на своего врага. Нужно было как-то срочно менять ход сражения, и впервые за всё время существования компании Иладара, это должен был сделать кто-то, кроме него.

— Виолетта, Рольд, возьмите на себя ведьму! — раздался вдруг голос Люция.

Маги из Вечного нарцисса слышали его приказ, но немного оторопели.

— На вас Умбра, а я помогу Иладару! — крикнул Люц и побежал на выручку к своему лидеру.

Виолетта и Рольд не придумали ничего лучше, кроме как подчиниться приказу и перевели всё своё внимание на ведьму Умбру, которая была слишком грозным противником для рядовых магов. Люций покрыл себя пламенем и выскочил прямо перед Кирой, когда та собиралась нанести Иладару очередной удар в спину. Девушка не решилась атаковать, поскольку огонь на теле её противника имел странный оранжевый оттенок. Иладар ощутил, будто ему дали глоток свежего воздуха и перешёл в контратаку, направив на Доминика шквал заклинаний.

Кира не могла позволить Доминику сражаться в одиночку и поспешила расправиться с появившейся помехой. Сложив руки определённым образом, девушка ударила по Люцию небольшим разрядом молнии, который не нанёс серьёзного ущерба, но вслед за ним последовали и другие удары. Каждый разряд заставлял тело Люция цепенеть, не давая пошевелиться и потихоньку поджаривая его. Среди магов молнии это заклинание было известно, как “шок” и пользовалось дурной славой ввиду чрезвычайной эффективности в бою один на один. Пускай Люций и был не один, но в пылу сражения никто не мог озираться по сторонам, ища кому бы помочь, а сам он окликнуть своих товарищей не мог.

Юноша упал на колено, постепенно теряя силы, в его глазах темнело, самовоспламенение гасло, подобно его жизни. Однако вдруг раздался грохот, похожий на раскаты грома. Люций, вдобавок к огню, покрыл своё тело едва заметными разрядами молний. Однажды его дедушка случайно упомянул, что владеет магией молнии и с тех пор внук не отставал от него с просьбами обучить его. По итогу, летом после первого курса, просьба Люция была исполнена, что в конечном счёте спасло ему жизнь. Кира больше не могла использовать шок в полной мере, поскольку ей мешали разряды на теле противника.

Освободившись, Люций многократно усилил бушующее на его теле пламя из-за чего, в купе с маленькими искрящими молниями, походил на разбушевавшегося детёныша дракона. Кира хоть и была удивлена подобным пробуждением, сохранила хладнокровность и просто сменила тактику. Она стала держаться от Люция на расстоянии, постоянно используя на нём заклинания молнии. Защита студента, хоть и работала, но всё ещё была крайне хлюпкой, по сравнению с мощью искусного мага. Люций в ответ тоже начал атаковать девушку огненными дальнобойными заклинаниями, усиленными ветром. Это было сражение на выносливость, в котором исход зависел от того, сможет ли Доминик защищать и себя, и Киру.

Иладар тем временем продолжал наступать. С каждой секундой он будто становился всё искуснее, привыкая к движениям противника, изучая его манеру использования заклинаний, начиная предугадывать следующие шаги. Доминик не мог противостоять ему один на один. Он начинал выдыхаться, из-за чего ослабевала защита Киры. Всё шло к закономерной победе Иладара, но внезапный крик Люция ознаменовал очередное изменение в ходе сражения. Огненному магу в ногу вонзился шип из замороженной крови. Виолетта и Рольд не смогли совладать с Умброй, из-за чего та сумела выкрасть возможность помочь своему союзнику.

В бою маг очень легко может потерять концентрацию. Когда он полностью сфокусирован на поддержании какого-то заклинания и параллельном использовании других, любая внезапная атака или другой отвлекающий фактор, делают его уязвимым на несколько секунд, прежде чем тот успеет прийти в себя.

Из-за раны с тела Люция пропали разряды молнии. Кира, вложив в свою атаку больше маны, чем обычно, ударила по открывшемуся противнику, заставив того рухнуть на землю и начать бесконтрольно трястись и плеваться кровью. Девушка стала инстинктивно искать взглядом Доминика, чтобы помочь. Её возлюбленный сражался с Иладаром и продолжал отступать, получая всё новые раны.

— Доминик! — крикнула Кира и бросилась на помощь.

Однако, полагаясь на тактику помощи друг другу, девушка не учла один момент. Среди людей Иладара тоже находились люди, которые были достаточно искусны, чтобы поддерживать союзников атаками, параллельно сражаясь со своим противником. Доминик видел, как на его девушку с неба падала огромная глыба льда, призванная Виолеттой. Он вытянул в сторону Киры руку, чтобы защитить её огненным столпом, но Иладар не упустил такой момент, вонзив противнику в живот несколько каменных шипов. Внезапное ранение не позволило Доминику до конца использовать заклинание, и глыба упала на девушку, раздавив хрупкое тело своей чудовищной массой. Иладар не видел, что случилось, но ему и не нужно было. Всё было понятно по взгляду Доминика. С него быстро спало самовоспламенение. Иладар видел глаза, в которых пропал смысл жизни. Он уже видел такой взгляд. Когда-то человек по ту сторону зеркала смотрел на него так же.

Решив закончить мучения Доминика как можно скорее, Иладар, вложив побольше маны, ударил по нему огненной волной и вскоре от юноши, который при этом не издал и звука, ничего не осталось. Увидев смерть своего лидера, оставшиеся в живых Пожиратели воспоминаний сдались (пускай их почти и не осталось, спасибо Оливии). Умбра до последнего не хотела верить в своё поражение и продолжала бесцельно использовать свои заклинания куда попало, пока Иладар не сказал, что убьёт её, если та не прекратит.

Всё было кончено. Всюду лежали обугленные или раздавленные трупы, вокруг была выжженная земля, местами запачканная кровью. Люций смог самостоятельно сесть на землю и пытался прийти в себя. Оливия лежала без сознания на руках у Ириды. Судя по тому, что на Дите полей не было следов ранений, девушка использовала всю свою ману. У Эммы на ноге был большой след от ожога, пальцы на руке Норы свидетельствовали об обморожении. Среди студентов, которых Иладар освободил от влияния Умбры, в живых остался только один четверокурсник, который специализировался на защитной магии земли. Покрытые льдом сократили свою численность с шести до четырёх человек и мрачно осматривали трупы своих товарищей, держась руками за полученные раны.

Иладар вдруг заметил, что все его приближённые, кто мог ходить, столпились вокруг чего-то. Подойдя поближе, он увидел Рольда, который лежал на земле, тихо хрипя и держась рукой за рёбра. Рядом с ним сидела Виолетта и что-то тихо говорила. Как выяснилось потом, Рольд попался на отражение крови Умбры и ударил себя в живот мощным заклинанием камня. Иладар хотел подойти ближе, но Виолетта встала у него на пути и тихо сказала:

— Не приближайся к нему…

— Я хочу осмотреть его рану.

— Я сказала, не приближайся к нему! Это всё твоя вина! Это ты ввязал нас во всё это дерьмо! Это ты сделал нас гиенами! Это ты завёл такие знакомства, которые теперь отправляют тебя на смерть! И даже не смей мне сейчас говорить о том, что мы могли отказаться! Ты сам знаешь, что не могли! Мы не можем тебя бросить, но это не отменяет того, что ты грёбаный идиот, который чуть не убил нас всех своей безрассудностью! Почему Рольд чуть не отдал свою жизнь за твои ошибки?! Разве он заслуживает такой смерти?!

Иладар не нашёлся, что ответить. Он и сам это прекрасно понимал. Он выбирал между сражением с Пожирателями воспоминаний и Аланом с Ширли. Выбор был очевиден, но это всё ещё был тот самый случай, когда хочется вообще ничего не выбирать, потому что правильного варианта не было. Он сохранил жизнь многим своим подчинённым (хоть большинство и получили ранения), но взамен ему пришлось убить незнакомых ему людей, двое из которых сильно любили друг друга. Настолько сильно, что напомнили Иладару о его родителях. Он развернулся и пошёл в сторону Люция, чтобы помочь ему подняться и решить вопрос с пленными. Юноша сидел на земле и смотрел на прозрачную ледяную глыбу.

— Ты как? — спросил Иладар и протянул Люцию руку.

— Порядок, — не отводя глаз от глыбы, ответил Люц и остался сидеть на земле. — Ты думаешь, что это всё правильно?

— Не забывай, они были гиенами. Мы не знаем, что они делали до этого. Вполне возможно, что они были далеко не хорошими людьми, раз такие, как Умбра, ходили у них в подчинении.

— Да, я это понимаю, но… Мне почему-то жутко. Я никогда не убивал людей до этого. Я не про Киру. До того, как пришёл помогать к тебе, я дрался с одним парнем. Он ошибся, я атаковал. Всё, как на тренировке. Но он ведь больше не встанет. Не переродится. А я даже не знаю, как его звали. Не знаю, есть ли у него родители, девушка. Да и в целом, тут всё было по-другому. Когда видишь, что твои враги такие же люди, которые боятся смерти, которые могут быть сильно привязаны друг к другу, а потом видишь, как один из них умирает… Разве реакция Доминика не заставила тебя дрожать от ужаса? Ужаса, что ты можешь оказаться на его месте и беспомощно наблюдать, как дорогой тебе человек умирает, причём даже не понятно, за что, — Люций посмотрел Иладару в глаза. — Я не жалею, что пошёл за тобой, но хочу знать, что ты об этом думаешь.

— Мне тоже было не по себе, когда Кира умерла, — сказал Иладар. — И я не считаю, что это правильно. Когда я говорил, что мы не будем вести себя как обычные гиены, это были не пустые слова. Произошедшее — моя ошибка, а не заранее продуманный план. И я сделаю всё возможное, чтобы искупить этот грех.

Люций снова уставился на глыбу и ничего не ответил.

— И спасибо тебе, что помог. Если бы не ты, я не знаю, что было бы.

Люций вновь ничего не ответил. Тогда Иладар направился к пленным, среди которых была Умбра и ещё один юноша.

— Вы посмотрите, кто к нам пришёл, — улыбнулась ведьма. — Это же великий Иладар Миллиган. Ну что, доволен результатом? А то я смотрю, среди твоих друзей не наблюдается настроение победителей.

Иладар обратился к юноше:

— Откуда вы узнали, что мы придём за Домиником?

— Я ни черта тебе не скажу, урод ты грёбаный. Я не встречал на свете людей добрее, чем эти двое. А теперь они мертвы. Скажу лишь одно — я бы предпочёл, чтобы на их месте был ты.

— Ну а ты что скажешь? — спросил Иладар ведьму.

— Что весь твой жизненный путь будет как сегодняшнее сражение. Вроде во благо чего-то там, а на деле гибнут невинные люди.

— Мы оба знаем, что они не были невинными, — отрезал Иладар и положил пленникам на головы свои ладони. — А теперь отвечайте на вопрос — откуда вы знали, что мы придём?

Умбра и юноша молчали. Тогда Иладар начал выращивать из центра своей ладони ледяной шип, который медленно начинал входить им в головы, давя на черепа. Пленные стали дёргаться и кричать, но были связаны и понимали, что стоит им применить заклинание, их тут же убьют.

— Всё, хватит, хватит! — закричал Умбра. — Пожалуйста, не убивай меня!

— Тогда говори.

— Это был Алан! Он сказал нам, что ты придёшь убивать Доминика с Кирой. Алан приказал устроить вам засаду, а если мы попытаемся отчислиться и сбежать из Академии, он выследит каждого из нас и убьёт.

— Вот как, — задумчиво сказал Иладар и отпустил пленников, со лбов которых начали течь струйки крови. — Вы сегодня же покинете столицу и начнёте новую жизнь где-нибудь в глубине королевства.

— Ты рехнулся?! — крикнула Умбра. — Меня убьёт Алан! И вообще, не хочу я уходить!

— Тогда отныне ты работаешь на меня, — холодно сказал Иладар. — Судя по всему, ты не сильно горюешь о смерти своих прежних лидеров, поэтому без проблем сменишь цвета флага. Готов поспорить, ты была с ними, потому что кроме них мало кто готов был возиться с тобой.

— Ладно, ладно, я теперь с тобой, только не прогоняй, — взмолилась ведьма.

— А ты что думаешь? — спросил Иладар у юноши.

— Я скорее сдохну, чем буду служить такому чудовищу, как ты. Я уйду из Академии, и ты больше меня не увидишь.

— Дело твоё.

К месту сражения стянулись некоторые местные жители, которые непонимающе смотрели по сторонам. Иладар приказал всем своим подчинённым уходить. Благо, о свидетелях беспокоиться было не нужно, спасибо силе гиен.

До того самого рокового момента, на протяжении всей истории считалось, что власть короля Эденвера незыблема и ничто в стране не может произойти без его одобрения. Однако, время показало обратное. В королевстве не было единой религии. Ход вполне разумный, учитывая, представители насколько разных культур проживали на его территории. По сути, каждый верил во что хотел. Хочешь — вера северян с духами предков и силами природы, хочешь — распространённая среди жителей столицы и прилегающих земель вера в пантеон богов, среди которых главным считался повелитель удачи и богатства. Вера южан с одним единственным богом, где всё происходящее на земле — проявление его воли, тоже была в почёте.

Единственный закон, принятый касательно вероисповедания, гласил, что на территории королевства нельзя строить новые храмы, относящиеся к любой религии, только ремонтировать старые. Небольшое примечание гласило о запрете государственной религии. Это позволило группе фанатиков начать осуществление своего плана. Их веру они называли просто — Истина. У неё было два главных принципа. Первый — бог всего один, но его воля проявляется через пророка, которого он выбирал среди смертных. На момент появления религии таковым себя считал Пауль Просвещённый. Вторым принципом были страдания, на которых вера и была построена. Мол, только пройдя через испытания, человек познаёт себя. Только потеряв близкого, люди начинают осознавать, как любили ушедшего.

В один день Пауль со своей свитой начал выходить на улицы и проповедовать. Поначалу их никто слушать не хотел, потому что жители столицы люди крайне занятые. Но знаете, как это бывает — один просто остановился рядом, чтобы перевести дух, второй это увидел и встал рядом, чтобы посмотреть, к ним почти сразу подбежал третий. Число последователей Истины начало расти, вести о ней разлетелись подобно чуме. Вскоре разговоры о новой вере были слышны на каждом углу, как и проповеди, так как число свиты Пауля стало настолько велико, что он мог покрыть их выступлениями чуть ли не весь город.

Как часто и бывает, если есть согласные, значит будут и недовольные. Истина пришлась по вкусу более бедным жителям столицы. Кучерам, подёнщикам, попрошайкам, мелким торговцам и учителям. Они требовали сделать веру официальной, начать печатать по ней книги и строить храмы. Те же, кто был побогаче, называли новую религию грязной ересью и отчаянно требовали от короля, чтобы он, наконец, отдал Королевским рыцарям приказ разобраться с насущной проблемой.

Игнорировать сложившуюся ситуацию дальше было попросту невозможно. Вскоре всю столицу поразила новость о том, что король хочет выступить на главной площади у своего дворца с заявлением. Количество людей, пришедших послушать, поражало воображение. Казалось, что площадь переполнена, но в то же время, будь она хоть вдвое больше, на ней всё равно не осталось бы свободного места. Король вышел на балкон к своим поданным и был краток:

— Дорогие мои поданные! Я знаю, что сейчас каждый из вас озабочен новостями о появлении новой веры, называемой Истиной. И также я знаю, что вы хотите узнать моё мнение на этот счёт. Воля моя такова: я не отступлюсь от закона, подписанного ещё моим предком. В нашем королевстве не может быть единой для всех религии. Те из вас, кто хочет следовать по стопам новой веры, следуйте. Те же, кому она не по нраву, оставайтесь против и верьте во что-то другое. Никаких книг об Истине не будет напечатано, никаких храмов не будет построено.

С точки зрения закона, речь была абсолютно правильная и логичная, но с другой стороны, это было провалом. Последователей религии настолько возмутило подобное отношение, что они взбунтовались прямо на глазах у своего правителя, начали освистывать его и кричать, что ему плевать на их мнение. Король заявил, что его выступление закончено и попросил всех присутствующих покинуть площадь, однако его послушались далеко не все. Прямо среди толпы вдруг выросли проповедники Истины и начали призывать людей остаться, чтобы показать их решимость, ибо “только так они смогут отстоять права новой веры”.

Далее началась ужасная давка. Последователи Истины пытались прорваться ко дворцу, рыцари старались навести порядок, а противники новой религии стремились покинуть площадь, но их смывало потоком людей. Король скрылся из виду, оставив всё на своих подчинённых. Королевские рыцари, хоть и были, в большинстве своём воинами довольно умелыми, ничего не могли противопоставить разъярённой толпе. Всё, что они могли, не применяя оружие — удерживать дворец от вторжения.

Площадь окончательно опустела лишь к вечеру, когда погода встала на строну короля, ударив по взбунтовавшимся сильным ветром и нескончаемым ливнем. Уставшие и голодные, последователи Истины начали растекаться в разные стороны от дворца, чтобы зализать раны и на следующий день вновь выйти на улицы. Около недели вся столица жила в лихорадочном состоянии, когда каждый день происходили стычки между последователями Истины и Королевскими рыцарями. На третий день к последним на помощь пришли полки регулярной армии, а также крупные и малые рыцарские ордены (в том числе и Янтарный лев). На четвёртый день стало очевидно, что даже их сил было недостаточно, чтобы взять под контроль сложившуюся ситуацию и король объявил о формировании ополчения из столичных жителей, надеясь тем самым вызвать раскол среди восставших, но тут уже возмутились даже те, кто был против Истины. Они посчитали, что нерешённый вопрос с религией — внутренняя проблема короны. Собирать ради этого ополчение, которое обычно формировалось ради защиты от иноземных вторженцев, всеми воспринялось как дикость. На седьмой день, когда столица стала задыхаться от чрезмерного количества трупов и крови на улицах, что грозило вспышкой какой-нибудь болезни, король вновь объявил, что хочет выступить на площади перед своими подчинёнными. Вся Авалония выдохнула, ведь до окончания обращения между восставшими и рыцарями было объявлено перемирие. Король вновь вышел на балкон к своим подчинённым, чтобы положить конец кровопролитию:

— Дорогие мои поданные! Я с прискорбием спешу сообщить, что напрасно проигнорировал поступь новой веры. Сейчас в нашем королевстве нет единой религии, пусть так будет и в дальнейшем, — король быстро поднял руки вверх, призывая к тишине, предвидев гам, который чуть не начал греметь по всей площади. — Однако Истина пришлась по вкусу крайне большому количеству моих дорогих поданных. Ввиду этого, я готов пойти навстречу и сделать ради неё небольшой исключение. На территории Авалонии, недалеко от моего дворца, будет построен храм Истины, в котором для всех желающих будет проповедовать Пауль Просвещённый и его приближённые. Сегодняшний день отныне станет праздником для всего королевства — день появления новой веры. Помимо этого, мы начнём печать книг об Истине, как только дорогой Пауль напишет для них содержание. Книги будут в каждой из существующих в столице библиотек, а ещё, их будут изучать студенты Академии Вестерион, чтобы, в случае необходимости, встать на защиту новой веры от любых посягательств.

Речь короля вызвала бурю ликования. Пускай среди собравшихся на площади было и множество противников Истины, они просто молчали, потому что понимали, что впервые за своё правление король Кеннет пошёл на подобные уступки, и теперь Пауль Просвещённой станет полноценной новой фигурой на игровой доске королевства, предзнаменуя грядущие перемены.

Само собой, такие крупные изменения не могли не затронуть жизнь в Академии. Если не брать скорое появление нового предмета, который большинство заранее невзлюбило, внешне всё было по-старому, но до Дарима стали доходить слухи, что среди групп гиен началось расслоение. Оно было связано с Истиной, а точнее, с её трактовками. Первоначальная задумка религии подразумевала смирение и принятие страданий, но в стенах Академии родилась новая радикальная трактовка главного принципа новой веры. Она заключалась в том, чтобы причинять страдание другим. Безусловно, большинство студентов считало эту трактовку глупой и бессмысленной. На каждом углу все говорили и спорили только об этом, зачастую приходя к общему мнению, что Истину лучше оставить в первоначальном виде. Однако среди гиен идея причинения страданий другим, обусловленная религией, стала настолько вирусной, что не прошло и нескольких недель, как Ванесса принесла довольно скверную новость — происходило формирование новой группы. Она сказала, что ещё никогда не видела настолько много гиен в одном месте, но что хуже — их число росло с каждым днём.

Тогда религиозная группа, получившая название “Искупление”, не занималась ничем из ряда вон. Они собирались на молитвы, ходили вместе в храм, построенный королём, слушали проповеди от своего лидера (которого считали настоящим пророком Истины). Однако Дарим буквально нутром чуял, что начало их скверных деяний — лишь вопрос времени.