Гимн лиро-эпический на прогнание французов из отечества

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ ПОСЛАНИЕ К ЖУКОВСКОМУ ИЗ МОСКВЫ, В КОНЦЕ 1812 ГОДА

Итак, мой друг, увидимся мы вновь

В Москве, всегда священной нам и милой!

В ней знали мы и дружбу и любовь,

И счастье в ней дни наши золотило.

Из детства, друг, для нас была она

Святилищем драгих воспоминаний;

Протекших бед, веселий, слез, желаний

Здесь повесть нам везде оживлена.

Здесь красится дней наших старина,

Дней юности, и ясных и веселых,

Мелькнувших нам едва-и отлетелых.

Но что теперь твой встретит мрачный взгляд

В столице сей и мира и отрад? -

Ряды могил, развалин обгорелых

И цепь полей пустых, осиротелых Следы врагов, злодейства гнусных чад!

Наук, забав и роскоши столица,

Издревле край любви и красоты

Есть ныне край страданий, нищеты.

Здесь бедная скитается вдовица,

Там слышен вопль младенца-сироты;

Их зрит в слезах румяная денница,

И ночи мрак их застает в слезах!

А там старик, прибредший на клюках

На хладный пепл родного пепелища,

Не узнает знакомого жилища,

Где он мечтал сном вечности заснуть,

Склонив главу на милой дщери грудь;

Теперь один, он молит дланью нищей

Последнего приюта на кладбище.

Да будет тих его кончины час!

Пускай мечты его обманут муку,

Пусть слышится ему дочерний глас,

Пусть, в гроб сходя, он мнит подать ей руку!

Счастлив, мой друг, кто, мрачных сих картин.

Сих ужасов и бедствии удаленный

И строгих уз семейных отчужденный,

Своей судьбы единый властелин,

Летит теперь, отмщеньем вдохновенный,

Под знамена карающих дружин!

Счастлив, кто меч, отчизне посвященный,

Подъял за прах родных, за дом царей,

За смерть в боях утраченных друзей;

И, роковым постигнутый ударом,

Он скажет, свой смыкая мутный взор:

"Москва! я твой питомец с юных пор,

И смерть моя-тебе последним даром!"

Я жду тебя, товарищ милый мой!

И по местам, унынью посвященным,

Мы медленно пойдем, рука с рукой,

Бродить, мечтам предавшись потаенным.

Здесь тускл зари пылающий венец,

Здесь мрачен день в краю опустошений;

И скорби сын, развалин сих жилец,

Склоня чело, объятый думой гений

Гласит на них протяжно: нет Москвы!

И хладный прах, и рухнувшие своды,

И древний Кремль, и ропотные воды

Ужасной сей исполнены молвы!

1813