Ч и н о в н и к ф и н а н с о в. Что же это вы Давыдова отпускаете?
Ч и н о в н и к т е а т р а л ь н ы й. А что с ним поделаешь? Как за сыном ухаживали.
Ч и н о в н и к ф и н а н с о в. Будто? Газеты не то говорили.
Ч и н о в н и к т е а т р а л ь н ы й. Ах, эти газеты! Что им за дело? Им надо бы запретить писать о театральной администрации - вот и все… Пусть о пьесах пишут…
Ч и н о в н и к ф и н а н с о в. Ишь чего захотели! Почему же это вам такую привилегию? Нашего министра вон как щелкают, а у вас начальника департамента и секретаря не тронь. Мы тогда все в театральное ведомство захотим поступить, потому что это очень приятно, когда о тебе никто пикнуть не смеет. Полная воля.
Ч и н о в н и к т е а т р а л ь н ы й. Да, наше ведомство особое. Ведь вот же не пишут о нашем конюшенном управлении.
Ч и н о в н и к ф и н а н с о в. Так чего же вам? Чтоб избавиться от печати, переходите в конюшенное ведомство…
Ч и н о в н и к т е а т р а л ь н ы й (укоризненно смотрит и закуривает папироску). А погода, кажется, поправляется… (Уходят.)