Гипербореец. Укротитель мамонтов

Глава 2. Электрические люди

В деревню охотники вернулись триумфаторами. Атланты и краснокожие громогласно известили всех, что черви уничтожены.

Едва вернув стреломет на место, устроили пляски, на которые сбежались все жители деревни. Устав плясать, люди стали выносить из домов запасы еды, устроив себе настоящий праздник. Это было первое радостное событие в деревне.

Празднество закончилось далеко за полночь.

Наступило некоторое затишье, обычные будни племени. Мужчины были заняты добычей пропитания: рыбаки выходили на лодке в море – ловить рыбу, охотники шли за добычей в лес.

Женщины тоже не сидели сложа руки. Они собирали ягоды, грибы, съедобные плоды и коренья. Все это надо было собрать, высушить, приготовить пищу. Заняты были все, нахлебников в племени не было.

Никита стал подумывать о деловом путешествии: надо же было знать, где они живут, есть ли племена поблизости, и что они собой представляют, враждебны они его племени или нет? Ведь пока что они жили почти уединенно. Прибивались к ним небольшие группы, вроде краснокожих, а также единичные люди, вышедшие на них случайно, но такая неопределенность Никите не нравилась. «Кто владеет информацией, тот владеет миром» – была такая пословица. Миром, конечно, Никита владеть не собирался, но и жить с закрытыми глазами не хотел. Соседи наверняка были, но не преподнесут ли они им неприятный сюрприз?

Обдумав все, он пришел к Вирту. Он вождь, ему решать. Если бы он шел один – другое дело. Только одному отправляться неведомо куда опасно, нужны помощники – хотя бы двое. И на эту тему он обстоятельно поговорил с вождем. Тот был согласен, сам подспудно вынашивал подобную мысль.

Обсудив кандидатов, остановились на здоровяке Тоте и краснокожем охотнике Варде. Тот может нести груз, а в случае непредвиденных обстоятельств – и человека, причем легко и долго. Кроме того, общаясь раньше с другими племенами, они знали их языки, потому пригодятся как переводчики.

Получив согласие Вирта, Никита стал разговаривать с претендентами. Тот не выказал удивления.

– Если племени надо и Вирт согласен – я не против.

Варда тоже согласился сразу.

– Хочу другие земли посмотреть, – заявил он. – Мы ведь окрестные леса уже вдоль и поперек исходили.

– Но это может быть опасно!

– Ха! А на охоте не опасно? Мужчина рожден, чтобы побеждать страх. Опасности только закаляют дух.

Вот те на! О духе заговорил. Не подозревал Никита, что охотник имеет понятие о таких сложных вещах.

Для подготовки к походу обоих освободили от обязанностей. Соорудили нечто вроде рюкзаков из шкур животных – ведь с собой надо было взять запас провизии хотя бы на несколько суток, кружки, ложки, выделанную шкуру – на землю постелить при ночевке.

Особое внимание было уделено оружию. У Тота были меч и нож, у Варды – короткое копье и нож. Никита заказал у кузнеца арбалет, вернее – металлические его части. Ложу он с любовью сделал сам, как и древки стрел – руки у него росли из нужного места. Потом – сборка, отладка, пристрелка.

Наконечники стрел он не стал пропитывать ядом – они могли пригодиться для того, чтобы дичь добить, предназначенную для пропитания, – но горшок с ядом взял. А еще – моток веревки, топор, зажигалку и много чего другого по мелочи. Самодельные рюкзаки распухали от груза.

Наконец все было готово.

– Завтра утром выходим, – известил Вирта Никита.

– Я принесу богам жертвенные дары, и пусть сопутствует вам удача.

Никита брал с собой хорошо выделанный кусок кожи – на обороте железным писалом можно было рисовать маршрут, которым они собирались пройти, земли, реки и берега озер и морей.

О походе в племени знали все – уходившие не делали из этого никакого секрета. Своих приемных дочерей Никита поручил соседке: девчонки вполне могли себя обслужить, но пригляд за ними нужен. Да и охотники обещали не забывать его девочек, отдавать им долю добычи. А запас муки в его избе был.

Уходили с легким сердцем и, уже отойдя метров на триста, обернулись. Люди не расходились, махали им на прощание руками. После переселения на новое место они были первыми, кто уходил далеко и надолго. У Никиты не было предчувствия неприятности, беды, а интуиции своей он доверял.

На другой стороне реки показалось заброшенное селение, жителей которого истребил ящер, – именно оттуда Никита забрал двух девочек и зерно. Дальше же пошли земли вовсе не знакомые.

Леса чередовались с лугами – даже болото пришлось обходить. Через ручьи переходили вброд, хуже было с реками. Приходилось рубить дерево и переправляться на нем. Ни Тот, ни Варда плавать не умели и воды побаивались.

До вечера ни одного признака обжитых мест они не обнаружили – ни хижин, ни полей с урожаем. Только звериные тропы. А ведь за день прошли километров сорок.

Вечером нашли место для ночевки, поужинали взятыми припасами и улеглись на расстеленных шкурах. Лежа на ней, Никита уставился в звездное небо и вдруг, к своему немалому удивлению, обнаружил, что оно ему незнакомо, звезды расположены не так. Он, конечно, не астроном, но многие созвездия и звезды, вроде Полярной, знал. Неужели за прошедшие тысячи лет так изменился рисунок созвездий? Или это сам Никита находится в другом полушарии? Ведь он никогда в прежней жизни не был южнее экватора.

Утром они вскочили, умылись из ручья и позавтракали всухомятку. От ручья тянуло сыростью, и было прохладно.

Тронулись в путь. Чтобы не петлять, не кружить и точно вернуться к своим, Никита держал направление на восток. И тут они стали свидетелями битвы двух гигантов. Услышали шум, потом увидели, как птеродактиль нападает на огромного питона. Летающий ящер подлетал, хлопая кожистыми крыльями, пытался ухватить пастью тело питона, но тот ловко уклонялся, а затем и вовсе исхитрился схватить птеродактиля за крыло, быстро его обхватил кольцами своего тела, сжал. Никита и его люди явственно услышали хруст костей, и птеродактиль обмяк. Проглотить его целиком питон не мог, рвать на части и глотать куски тоже, ведь у питона не было клыков, добычу он заглатывал целиком.

Еще полдня пути – и троица вышла на опушку леса. Впереди виднелись наполовину врытые в землю хижины. Полноценными домами или избами такие жилища назвать язык не поворачивался, но было видно, что тут живут люди, и, значит, надо было идти знакомиться. Похоже, по пути на восток это – ближайшие соседи.

Однако, как только они приблизились к деревне, их заметили, потому что среди хижин забегали люди – явно поднялась тревога.

Когда до деревни остался десяток метров, навстречу путешественникам вышел мужчина средних лет – ростом он был с Никиту. Он был явно удивлен атлантом Тотом, его размерами.

Вскинув вверх обе руки и выставив вперед ладони, мужчина жестом остановил пришельцев. Оружия при себе он не имел. Сзади за ним толпились жители.

Никита, охотник и атлант замерли.

Мужчина произнес длинную фразу. Никита и атлант не поняли ничего, но Варда улыбнулся:

– Старейшина спрашивает, кто вы и откуда, с миром пришли или с камнем за пазухой?

– Варда, ты его понимаешь? – удивился Никита.

– Как тебя. Он говорит на языке моего племени, хотя на моих соплеменников совсем не похож. Посмотри на цвет моей кожи и его.

– Переведи ему, – попросил Варду Никита, – что мы пришли с миром. Мы их соседи в полутора днях пути.

Охотник перевел, и старейшина опустил руки.

– Проходите, гости! – Он сделал приглашающий жест рукой, и все трое подошли к нему.

Никита протянул для рукопожатия руку. Во многих племенах так было принято, это жест дружелюбия.

Старейшина помедлил, потом потер ладони, как будто они у него озябли, и протянул в ответ ладонь.

Никита поднес свою руку к его. Раздался легкий треск, между ладонями проскочила искра, и Никиту здорово тряхнуло. На пару минут рука перестала слушаться, появилось ощущение, что он схватился за оголенный провод под напряжением.

Что за чертовщина? В природе существовали электрические скаты, еще какие-то создания – а это электрический человек?

Атлант и краснокожий охотник благоразумно от рукопожатия отказались.

– Прости, чужеземец, – сказал старейшина, – но не пожать протянутую руку – повод для оскорбления. Я не хотел бы начинать знакомство с обиды.

Ну да, предупредить хотя бы мог.

Никита спросил Варду:

– Ты знал, что они особенные?

– Нет, я в этих местах впервые.

– Не прикасайтесь к ним.

Гостей провели по небольшой деревне. К своему удивлению, Никита не увидел у мужчин оружия кроме небольших ножей на поясе для разделки добычи.

На небольшой площади в центре селения стоял длинный стол, по бокам его – лавки.

Всем троим предложили сесть. Сам старейшина уселся напротив, справа и слева от него сели мужчины. Женщины толпились сзади. Понятно, уклад жизни в племени – патриархальный.

– Вы голодны с дороги, желаете утолить жажду?

Услышав перевод, Тот кивнул – он всегда хотел есть. По меркам Никиты, Тот ел много, но атлант был великаном, и ему требовалось много пищи.

Старейшина что-то произнес, и вскоре женщины принесли глиняные и деревянные чаши с фруктами и кусками жареного мяса.

Тот, не дожидаясь, когда женщина поставит чашу на стол, принял ее из рук и тотчас же, получив удар током, выпустил. Хорошо – чаша не разбилась, высота над столом была невелика.

– Варда, как они это делают?

– Спроси сам.

Меж тем разряд электричества, полученный великаном, не прошел незамеченным, аборигены развеселились.

Тот сконфузился и сел.

Никита подсказал:

– Не дотрагивайся до них, ничего не бери из рук – тогда все будет нормально.

– Как же не брать, когда есть хочется?

– Дождись, пока на стол поставят, тогда можно прикасаться.

– Как же они живут?

– Они все из одного теста, друг другу вреда не нанесут, только чужим.

– Удивительно!

Тот осторожно, уже боясь удара электричеством, дотронулся до куска мяса. Однако за этим ничего не последовало, и, довольный тем, что его не шарахнуло, он сунул кусок мяса в рот и начал жевать.

– Вкусно. Только я не понял, что это?

– Позже узнаешь, ешь.

На стол поставили глиняные чашки с желто-зеленой жидкостью.

Никита понюхал: пахло приятно, фруктами. Он сделал глоток. Ну да, это не сок, вернее – перебродивший напиток из фруктов с небольшой долей алкоголя. Никита опустошил чашку, и в желудке сразу потеплело.

Старейшина и мужчины терпеливо дождались, когда гости насытятся, и по его знаку женщины убрали со стола. Во всех племенах существовала традиция – гостей сначала надо накормить-напоить и только потом вести беседу. Гость с дороги устал, проголодался, надо его уважить.

Старейшина начал разговор первым:

– Как называется ваше племя?

– Азуру, и вождь у нас Вирт.

– Никогда не слышал о таком. Мои люди так далеко в сторону заката не уходили. Наши земли плодородны, в реке полно рыбы – зачем искать лучшей доли?

– Ты мудр, вождь! – польстил ему Никита.

Вождь приосанился, взгляд его подобрел. Он горделиво посмотрел по сторонам – все ли слышали, что чужеземец назвал его мудрецом?

– Чем живет ваше племя? – поинтересовался вождь.

– Мы охотимся, ловим рыбу, женщины собирают съедобные плоды.

– Почти как мы. Только не пойму я: вы из одного племени, а такие разные. Почему?

– Видишь ли, вождь, было большое наводнение, и к нашему племени прибились пришлые люди. Мы их приняли на равных.

– О большой воде я слышал от других племен. Хвала богам – нас эта беда обошла стороной. Ну что же, поживите у нас, осмотритесь. Соседи должны жить дружно, мирно и в случае беды помогать.

– Ты мудр и прозорлив, вождь. Как тебя зовут?

– Глас. Вам покажут хижину для гостей.

Один из мужчин встал, кивнул, приглашая, и провел их к жилищу. Полухижина-полуземлянка, крытая сухим камышом. Потолок низкий – Тот не мог встать во весь рост. На земляном полу несколько циновок.

Тот с удовольствием стянул рюкзак, положил его в изголовье, улегся и вскоре захрапел. Его примеру последовали Никита и охотник – за полтора ходовых дня они отмерили не меньше шестидесяти километров, а это много. И потому они устали.

Ближе к вечеру две женщины принесли жаренную на вертеле рыбу. Она была просто огромной, еще теплой и исходила ароматом.

Гости накинулись на еду.

Первыми насытились Никита и Варда, а Тот продолжал чревоугодничать. Наконец и он отвалился от рыбины, отдуваясь, однако половина рыбы оказалась не съеденной.

Варда расхохотался:

– Мой большой брат, я тебя не узнаю! Оставить такое угощение!

– Сам ешь, я уже не могу. Интересно, как они ловят таких огромных?

– Завтра пойдем с ними на рыбалку и посмотрим.

Утром с несколькими местными жителями они отправились к реке. Мужчины несли ивовые корзины, и это было все, что они приготовили для ловли рыбы – ни сетей, ни удочки Никита не увидел.

Пятеро местных зашли с корзинами в реку, еще двое поднялись выше по течению – гости наблюдали за ними с берега.

Оба мужчины одновременно опустили руки в воды реки. Раздался треск, как во время короткого замыкания, и через несколько минут на поверхности воды всплыла кверху брюхом оглушенная рыба. Мужчины, стоявшие ниже по течению, собирали ее в корзины. Как понял Никита, рыбу оглушили разрядом электротока.

Ничего себе рыбалка! Сунул руку в реку – и получай улов!

Гости были поражены. Тот и Варда, не имевшие понятия об электричестве, спрашивали Никиту:

– Как это у них получается? А мы можем так научиться?

– Наверное, нет. Для этого надо было родиться в этом племени.

А для рыболовов такой способ ловли рыбы был делом обычным.

Рыбу в селении разделывали женщины, солили, и Никита сразу заинтересовался:

– Где вы соль берете?

– Мы вымениваем ее у соседнего племени на рыбу.

Для племени азуру соль доставалась тяжело – женщины выпаривали на печах в горшках морскую воду. Соль была с привкусом йода, морских водорослей и слегка горчила, но без нее невозможно было сохранить рыбу, мясо, да и похлебку требовалось подсаливать.

И Никита постарался вызнать, где находится это племя.

– А где это племя? Мы бы тоже хотели делать с ними обмен.

– Поговори со старейшиной, но боюсь, что встретиться солевары не согласятся. Если честно, мы их и сами редко видим. Приходим на опушку леса, кладем рыбу, бьем в барабан и отходим. Солевары забирают рыбу и оставляют соль в корзинах.

– Странно… Они какие-то особенные?

– Нет. Я их видел – люди как люди.

– Ну да, вы тоже с виду обычные.

Местные дружно засмеялись – уж они-то знали свою особенность.

Следующим утром все трое напросились с местными на охоту. Раз их угощали мясом, значит – на животных охотились.

Несколько охотников пошли по лесу цепью, шумя и громко разговаривая. Варда был удивлен: по его мнению, дичь надо выслеживать в тишине. Но местные знали, что они делают. Цепь состояла из загонщиков, а впереди пряталось несколько охотников.

Внезапно из кустов с шумом вырвался вепрь и рванулся в сторону от загонщиков.

Один из охотников, прятавшийся за деревом, мгновенно вытянул руку. Он успел коснуться спины вепря, и того подбросило от электрического разряда. Кабан упал, вяло шевеля ногами.

Охотник набросился на него, ножом взрезал жилы на шее и выпустил кровь.

Кабану связали веревками ноги, просунули жердь под ними и вчетвером понесли в деревню.

– И это все? – поразился Варда. – Хотел бы я так жить. Ничего и делать не надо. Прикоснулся – и забирай еду. Хм, только рот открывай.

Когда кабан был разделан, зажарен и съеден всем племенем, местные охотники предложили гостям показать завтра свое умение.

Никита согласился. Если бы он отказался, насмешек было бы не избежать, а уважения к племени азуру не было бы. Ведь они сейчас представляли не себя, а все племя, и вся троица это прекрасно понимала.

– Что делать будем? – спросил Никита в гостевой хижине.

– Пусть загонщики только выгонят на нас зверя, а уж мы с ним управимся. Ты с арбалетом, а я с копьем.

– А Тот?

– Он не охотник – воин. Тот пусть с мечом подстраховывает.

На том и порешили.

Наутро загонщиков собралось много – не столько принять участие в охоте, сколько поглазеть. Со зрелищами в племенах было туго, и о любом событии говорили долго.

Один из охотников провел их на место:

– Стойте здесь, только не шумите. Мы выгоним зверя на вас.

Он приложил руки ко рту и вскричал на манер какой-то птицы, подав сигнал.

О приближении загонщиков сообщил шум – они кричали, топали, били палками по деревьям. Мимо охотников стремительно промчались мелкие зверушки.

Никита взвел арбалет, наложил болт. Варда стоял метрах в десяти за деревом, сжимая копье, – он измазался грязью и сливался с лесом.

Внезапно из чащи вырвалось неизвестное Никите животное. Оно напоминало бегемота, но ростом и размерами было едва ли больше вчерашнего кабана.

Никита посмотрел на местного охотника – тот кивнул. Стало быть, съедобное.

Никита вскинул арбалет и нажал на пуск. Времени не было, еще секунда – и зверь скроется в кустарнике.

Болт достиг цели, зверь упал и забился в агонии.

Никита уже счел было охоту законченной, как вдруг на небольшую поляну выбежало нечто мохнатое, и сразу нельзя было разобрать, медведь это или большая обезьяна.

Не раздумывая, Варда метнул копье – сказалась большая практика.

Копье угодило животному в грудь. Раздался короткий рев, и зверь упал, царапая когтями древко копья. К нему несколькими гигантскими прыжками подскочил Тот и мечом снес зверю голову.

Охотник из местных покачал головой:

– Зря убили. Есть его нельзя, мясо жесткое и пахнет нехорошо. А шкуру выделать можно, знатная получится.

Из леса высыпали загонщики и уставились на добычу. Они шумно заговорили между собой и с местными охотниками.

Тот живописал картину охоты, изображая Никиту с арбалетом и Варду, метнувшего копье.

И копье, и болт были осмотрены.

– Так вы можете убивать издалека? – уточнили загонщики.

– Да, нам не надо притрагиваться к животному, как вам.

– Хорошо. И зверь мертв, и охотник цел. У нас были случаи, когда зверь калечил охотника.

– Так и у нас такие случаи бывают, когда зверь только ранен или слишком велик.

И Никита рассказал о громадных червях, выползавших из земли. Люди слушали его с открытыми от удивления ртами.

– Неужели такие бывают? У нас дети их собирают, но это черви маленькие. Их жарят и едят, вкусно.

Никита внутренне содрогнулся от отвращения – их черви тошнотворно воняли.

С мохнатого зверя быстро сняли шкуру, а убитого гиппопотама поволокли в селение. Племя снова было с мясом.

После того как мясо было съедено, в центре селения на пенек уселся абориген, положивший себе на колени нечто непонятное, похожее на два медных таза, скрепленных между собой днищами наружу. Музыкант – а это был он – стал бить ладонями в этот странный барабан. Звуки были мелодичные и напоминали гитарный перебор, а вовсе не звучание барабана.

Потом музыкант затянул песню. Голос его был высоким, звонким, мотив песни необычным, но зрители стали хлопать в ладоши и подпевать.

Одна песня сменяла другую, многие пустились в пляс. Телодвижения танцующих напоминали африканские танцы: танцоры крутили головами, вертели задом и притопывали ногами.

Не зря римляне говорили: хлеба и зрелищ! Вместо хлеба было мясо, а зрелище – вот оно. И много ли человеку для счастья надо?

Через пару часов музыкант неожиданно встал, подошел к Никите и протянул свой незатейливый инструмент. Варда перевел его слова:

– Бери кулах и спой нам песни своего племени – мы хотим послушать.

Никита растерялся. Как играть на инструменте, он не знал – да и какие песни петь? Ни одной песни племени азуру, к своему стыду, он не знал, а как петь современные ему, песни двадцать первого века, под этот барабан?

Но на него смотрело множество людей.

Никита прошел к пеньку в центре, уселся и несколько раз легонько ударил пальцами по меди.

Кулах был чувствительным к прикосновениям, меняя тембр в зависимости от места удара. Ближе к краю тембр был низким, вроде ноты «до», а в центре – высокий, это «ля».

Что играть? Музыкальный слух у него был, в детстве он даже ходил в музыкальную школу, правда – не доучился, бросил, сольфеджио доконало. Футбол, тогда дворовый, был куда интереснее. И с друзьями в пивбаре под караоке пел, получалось неплохо. Но ведь он языка не знает!

И Никита решил сбацать лезгинку. Он начал играть, жители захлопали в такт и стали притопывать ногами. Никита заметил, как Варда непроизвольно двигает ладонями в такт его игре – не иначе, как у него есть опыт игры на барабане. Он махнул рукой, подзывая краснокожего, и, когда тот подошел, показал ему, где и как бить.

Варда уселся на пенек и стал играть. Несколько минут получалось неважно, но потом дело пошло на лад. Никита же стал отплясывать так, как это делают кавказцы. Вскинув руки в стороны, он плавно пошел по кругу, закричав «Асса!», и стал выделывать ногами коленца.

Местные стали присматриваться, а потом и сами освоили нехитрые движения. И вот уже вся деревня танцует лезгинку. С Варды уже пот катил градом, но он стойко держал темп и только наяривал.

Через полчаса Никита выдохся, а народ отплясывал вовсю. В чем аборигенам не откажешь – так это в музыкальности, гибкости, подвижности. А движения они на лету схватывают.

Никита смотрел на массовую лезгинку и улыбался. Лезгинка – и где? В дремучем лесу, в исполнении членов первобытного племени! Уже не сдерживаясь, он начал хохотать, настолько нелепо и дико это выглядело: полуголые «электрические люди» отплясывают лезгинку! Сюжет для психиатра.

Глядя на него, стали смеяться и местные. Один, другой, а потом – как массовое помешательство – все. Смеялись до колик в животе, до слез.

Затем инструмент вновь взял музыкант, затянул грустную песню, наверное – балладу о неудачной охоте, и аборигены пригорюнились. Но потом снова зазвучала веселая мелодия, и жители опять пустились в пляс.

Давно настала ночь, вокруг было уже совсем темно, яркие крупные звезды незнакомых Никите созвездий мерцали над лесом, и только огонь от двух больших костров давал неверный, колеблющийся свет.

И только когда они уже ложились спать, Варда сказал:

– Хорошо в гостях! Кормят, поят, ничего делать не надо…

– Гость хорош, когда он вовремя уходит. Завтра идем дальше.

– Жаль. Мне здесь нравится.

Утром они попрощались с племенем. Глас, как вождь племени, выделил им из запасов сушеного мяса и вяленой рыбы в дорогу. Вот чего у них не было – так это муки, «электрические люди» не знали вкуса хлеба.

Все трое поклонились, благодаря за провизию, забросили рюкзаки за спины и вышли из деревни.

Никита шел первым по едва заметной тропинке, Варда торопился за ним.

– Ты так идешь, как будто знаешь цель.

– Конечно. Я вызнал у местных, где деревня солеваров. Хочу познакомиться, а может быть – и наладить обмен.

– Не, добираться далеко, – возразил Варда.

– Тут же река. Если ты заметил, мы вдоль нее или ее притоков шагаем. На лодке можно подняться, груз соли взять, а обратно и вовсе по течению плыть.

Варда смутился. Он охотник, а не рыбак, и воду во всех ее проявлениях – река, море – не любил.

Через два часа хода Никита остановился.

– Деревня должна быть недалеко. Только солевары – народ скрытный, необщительный. Почему – не знаю. Полагаю, они ловушек понаставили. Варда, ты охотник, у тебя глаз набит – иди первым. Только смотри внимательно под ноги и на деревья.

Охотник двинулся первым.

Через полчаса он поднял руку, и мужчины остановились.

– Смотрите!

Но сколько Никита и Тот ни смотрели, они ничего не увидели.

Варда ухмыльнулся, подобрал засохшую ветку и ткнул ею впереди себя. С земли с шелестом сорвалась веревочная петля и унеслась вверх.

– Стоило первому из нас наступить на нее – сейчас болтался бы на дереве.

Подобные петли ставили и краснокожие. Веревочную петлю укладывали на тропе под молодым деревом, маскировали травой и листьями. Потом сгибали дерево и фиксировали его веревкой – оно играло роль пружины, и конец петли привязывали к нему. Стоило идущему задеть маленькую веревку, лежащую поперек тропы и играющую роль спусковой, как – оп! И посторонний человек или животное болтались на верхушке распрямившегося дерева. Сделано просто, но для тех, кто не знает об этом, – эффективно.

Ловушку обошли. Варда срезал жердь и, прежде чем наступить ногой, прощупывал жердью землю.

Предосторожность оказалась нелишней: в одном месте жердь провалилась, и перед ними оказалась яма, умело прикрытая ветками и листвой. Она была довольно глубокой, метра три, и в дно были вбиты заостренные колья. Горе тому, кто упадет на них, верная смерть.

Никита удивлялся: зачем деревня солеваров так защищена? Неужели соседние племена все сплошь только и мечтают захватить запасы соли? Ведь вождь «электрических людей» Глас говорил, что они получают ее на обмен. Конечно, Никита не знал, живут ли поблизости другие племена, и насколько они воинственны.

Они вышли к опушке леса. Никита распорядился не выходить на открытое пространство, а укрыться за деревьями и наблюдать. Один наблюдает, двое отдыхают и перекусывают.

Перед ними, в двухстах метрах, лежала деревня солеваров, десятка три хижин, сложенных из сырой глины, высушенной на солнце. Один хороший ливень – и дома могут оплыть, развалиться. У людей возникло стойкое ощущение, что дома временные.

Первым наблюдал Никита. Его удивило, что на улице, вдоль домов не видно ни детей, ни женщин. Мужчины – те ходили, таскали мешки, а если без груза, то шли торопливо. Понятно было, люди заняты делом.

У Никиты закралось сомнение, что деревня настоящая. Скорее всего, она рабочая, сезонная, а настоящая, где живет племя, расположена в другом месте. Интересно, как и где они добывают соль? Костры, на которых должна вывариваться соль, нигде не дымят, все везде тихо.

Часа через два глаза устали, и Никита подошел к Варде:

– Передохнул, поел? Теперь твоя очередь. Заметишь что-нибудь необычное – сразу зови меня, только тихо.

Здоровяк Тот, развалившись под деревом, крепко спал.

Никита пожевал сушеного мяса. Жесткое, как подошва, посоленное – такое могло храниться во влажном и жарком климате долго, месяцами.

Наевшись, он прилег и только стал подремывать, как почувствовал толчок – это был Варда.

– Сам посмотри.

На четвереньках Никита подобрался к опушке.

К деревне возвращались мужчины. Они шли цепочкой – десятка два, и каждый нес на спине мешок. «Соль несут», – догадался Никита. Но тогда почему деревню не поставят у места выработки?

На входе в деревню мужчины разделились: часть пошла направо, к длинному дому, наверное – к складу, хранилищу, а человек пять свернули налево. За домами Никита не заметил, куда они делись. Ничего подозрительного, просто они разнесли мешки с солью на два склада. Может, качество разное или другая какая причина. Вполне может быть, что и хозяева соли разные – да не все ли ему равно?

Соль во все времена была товаром стратегическим. У любых народов и при любых правителях, в мире и во время войны соль пользовалась спросом. Без нее не посолишь рыбу, мясо, овощи, не создашь запасов на зиму. Словом, соль – это своего рода валюта.

И Никита решил просмотреть, где ее добывают, – такие знания нужны и ценны. Племя, владеющее солью, может монопольно диктовать условия, цены. Речь не о деньгах – здесь их не знали, но обмен производился.

Они наблюдали до темноты, а ночью спали по очереди, понимая, что будет плохо, если на них наткнется местный житель или ночной зверь.

Утром проснулись все, и Никита сразу принялся за наблюдение.

Вскоре из деревни вышли мужчины без груза, с пустыми мешками в руках.

– Быстро собираемся! Надо незаметно пройти за солеварами! – приказал Никита.

А чего собираться? Только рюкзаки из шкур на плечи набросили.

Шли по лесу, прячась за деревьями, не выпуская из виду солеваров, и прошли не меньше километра, пока не приблизились к небольшой горе.

Солевары вошли в пещеру. Выходит, они вовсе не солевары, в смысле – соль они не вываривали из соляной рапы, а добывали ее как шахтеры. Трудозатраты – только маши кайлом или киркой. Никаких печей, долгого процесса вываривания, выпаривания воды. Руби соль и собирай ее в мешки. Прямо Клондайк! По сути, цель, которую поставил перед собой Никита, достигнута, он вызнал, где добывают соль эти соле… тьфу, шахтеры. Можно двигаться дальше, однако какое-то шестое чувство подсказывало ему, что надо остаться, как будто ноги сами к земле приросли.

Они сидели в лесу до вечера. Варда и Тот успели отлично выспаться, Никита же, прислонившись спиной к дереву, наблюдал за пещерой.

Но вот рабочий день закончился, и шахтеры гуськом потянулись из пещеры. Каждый нес на спине тяжелый мешок.

Никита пересчитал людей. Число сходилось, стало быть – в пещере никого не осталось. Для него это было важно, ибо он сам хотел посетить шахту и оценить – хороша ли добыча, каковы запасы. Он и сам этого не осознавал, но действовал как будущий владелец, захватчик чужого производства.

Никита дождался, когда шахтеры скроются из виду, и толкнул Варду и Тота.

– Просыпайтесь, лежебоки! Вас ждут великие дела! – пошутил он.

Все трое направились к пещере.

Как только они вошли под низкие своды, Никита распорядился:

– Варда, будь здесь, смотри, не появятся ли местные. Если что заметишь, беги за нами.

У входа, на длинной деревянной лавке, стояли масляные светильники. Конечно, как же без них работать в темноте? Один из них тлел, чаша с маслом была полна. Да тут хоть костер разводи, пожара не вызовешь, одни каменные стены кругом.

Никита зажег от горящего светильника два других и один вручил Тоту.

– Идем.

Тот помялся.

– Боюсь я под землей, – признался он, – вдруг обрушится и придавит.

– Жители деревни каждый день ходят, кирками долбят – и ничего, не рухнуло. Мы же ненадолго.

Тот со вздохом взял светильник и кивнул. Вот уж не думал Никита, что здоровяк атлант, воин, прошедший не одну битву, может чего-то бояться.

Они двинулись в глубь пещеры. Через полсотни метров ход разделился, и в глубину повели уже два коридора.

Никита направился влево.

Через несколько метров они увидели сваленные в кучу инструменты – деревянные лопаты, железные, кирки, ломы. А потом стены коридора вместо каменных темных стали белыми, засверкали от скудного света искорками, как свежевыпавший снег под лучами зимнего солнца.

– Ого! – удивился Тот. – Неужели соль?

Никита поскреб ногтями белый налет на стене и попробовал его на вкус. Натуральная соль.

– Соль! И качества отменного.

– Эх, нам бы такой рудник! – не скрывая, позавидовал Тот. – Может, наших мужчин привести и местных перебить? Их ведь немного. Да самим начать солью торговать?

– Выбрось из головы. Ты обратил внимание, что в селении солеваров не видно женщин и детей?

– Вроде бы припоминаю. – Тот сконфузился. Он, воин, и не обратил внимания на такую важную деталь.

– Не вроде бы, а так и есть. О чем это говорит? В селении только рабочие живут. Стало быть, где-то живет все племя. Какое оно? Велико ли? Ты о нем знаешь? Захватив солевой рудник, ты навлечешь на всех нас беду. Их может оказаться много, они перебьют наших мужчин, и племя азуру перестанет существовать. Вот какой может быть цена твоего необдуманного шага.

– Прости, Никита. Ты мудр, все предвидишь, все можешь просчитать наперед. Потому ты правая рука Вирта, а я – рядовой воин. – Тот почтительно поклонился, и оба пошли дальше.

Коридор выработки, ведя дальше, причудливо изгибался, и метров через сто они уперлись в тупик. Похоже, именно тут сегодня рубили соль шахтеры, потому как на каменном полу лежала куча добытой соли в виде крупных кусков.

Никита с Тотом повернули назад и дошли до развилки. Прямо будет выход из пещеры, где они оставили на охране Варда.

Никита повернул влево.

– Что ты тут хочешь найти? – проворчал Тот. – Соль везде одинакова. Нам надо уйти подальше от пещеры и подкрепиться, есть охота.

– Тот, ты все время говоришь о еде. У тебя другие мысли есть?

Буквально через двадцать шагов они уперлись в стену из бревен с небольшой дверью. Дверь была крепкой на вид, из толстых досок, но замка не было.

Никита попробовал ее толкнуть, потом потянуть на себя, но дверь не открывалась.

Тот оттеснил его в сторону, достал нож, просунул лезвие в щель, провел им вверх и толкнул дверь. Она распахнулась.

– У нас в племени иногда делали внутренние запоры. Кто не знает, не откроет.

– Хм, интересно, что тут скрывают шахтеры?

Но сначала Никиту ждало разочарование – перед ним ровными рядами были уложены в штабеля мешки с солью. Скорее всего, это были запасы для обмена: вдруг кто-то оптом возьмет, скажем – заезжие торговцы? Место сухое, и соль здесь может лежать веками. Для соли есть только один враг – это вода.

Но коридор вел дальше, не заканчивался, и Никита двинулся дальше. Путь ему преградила металлическая решетка, кованная из железных полос. Никита попробовал ее потрясти, впрочем – безуспешно.

Подошел Тот, поднял светильник – с высоты его роста и поднятой руки он давал свет из-под потолка.

– Ну-ка, подержи!

Никита взял масляную плошку, Тот ухватился обеими руками за железо, поднатужился и поднял решетку вверх.

– Проходи.

Никита прошел, и Тот опустил решетку себе на плечо.

– Никита, ты только недолго, уж больно решетка тяжелая.

За решеткой оказалась небольшая, метров четырех-пяти в диаметре, каменная камера. Посередине – каменный постамент, на котором лежал железный шлем. Он был довольно большого размера с крылышками по бокам. Все железо было полировано и отбрасывало на каменные стены блики.

Никита поставил светильники и попробовал надеть шлем себе на голову. Однако он оказался ему велик и болтался, как седло на корове.

Смотревший на него Тот сказал:

– Похоже, он на меня сделан.

Никита, подойдя к Тоту, надел шлем ему на голову, и Тоту он оказался в самый раз.

– Коли нравится – носи!

Никита забрал светильники, Тот опустил на место железную решетку.

– Идем на выход, мы все осмотрели.

Увидев Тота в блестящем шлеме, Варда восхитился:

– Тебе идет! Где взял? Я тоже такой себе хочу.

– Нет, там только один был.

– Ты в нем, как бог Амхар.

– Кто это?

– У моего племени бог войны.

Никита остановился. Наверное, не стоило трогать шлем – не зря же солевары поместили его в уединенное место? Он не расценивал присвоение шлема как кражу. Если бы для солеваров шлем был ценен, они хранили бы его в своем племени и берегли бы как зеницу ока. Но не связаны ли со шлемом какие-то суеверия или драматические события? Впрочем, возвращать его все равно уже поздно. Шлем на голове Тота, и, судя по его довольному виду, возвращать на место чужую вещь он не собирался.

– Парни, уходим! Идем влево, подальше от селения солеваров. Доберемся до места – и отдыхать.

– Ловушки опасаешься? – догадался Варда. – Правильно делаешь.

Они улеглись в лесу на шкуры – Тот даже спал в шлеме, а едва рассвело, двинулись дальше. Если промедлить, то заявятся солевары и могут обнаружить пропажу, а Никите не хотелось приключений на пятую точку.

До полного восхода солнца они успели пройти несколько километров, и Никита стал поворачивать вправо, к югу: он первоначально планировал описать вокруг селения азуру широкий полукруг, а возвращаясь, на обратном пути, описать малый – так почти все соседние племена станут им известны.

Шли до полудня, а потом расположились у ручья на отдых и еду. Перекусив, захотели напиться воды. Тот встал на колени у ручья, наклонился к воде да так и застыл на месте.

– Тот, ты чего? – поинтересовался Варда.

– Ты посмотри, как здорово сидит на мне шлем! Как будто на меня сделан!

– Хватит любоваться, пей!

Однако Тот еще какое-то время смотрел на свое отражение, потом зачерпнул ладонями воду и напился.

Только они надели рюкзаки, как Варда поднял руку:

– Тихо!

Но сколько Никита ни вслушивался, он ничего не услышал.

– Варда, в чем дело?

– Показалось – в лесу ветка треснула. Не погоня ли за нами?

– Тогда уходить надо, и как можно быстрее.

Никита встревожился. Ох, не надо было брать шлем! Солевары, обнаружив пропажу, наверняка бросились в погоню. Они местные, знают здесь все тайные тропы и переходы.

Теперь вся троица шла быстро. Варда шел впереди, осматривая местность.

Через час они вышли к открытому пространству. Далеко впереди, за куском степи, просматривался другой лесной массив, но до него было не меньше часа ходу, и все это время они будут на виду. Укрыться в степи негде. Впрочем, если преследователи есть, их тоже будет видно. Ловушку в степи устроить практически невозможно, потому они шли быстро, почти бежали.

Через полчаса Никита обернулся и понял, что Варду слух не подвел: из леса вслед за ними двигался отряд мужчин численностью не меньше двух десятков.

– Парни, за нами погоня!

Варда и Тот обернулись.

– От двух десятков должны отбиться!

– Лучше добежать до леса и резко свернуть в сторону, пусть попробуют найти. Чтобы уметь читать следы на земле, надо родиться охотником, – заявил Варда.

– Тем не менее они вышли на наш след и теперь не отстанут.

Дальше шли молча, экономя силы.

Когда до леса оставалось метров двести, из него вышли мужчины, судя по облачению – воины. Их было много, не менее полусотни. В руках они держали копья, на поясах просматривались мечи.

Троица сразу остановилась. Сзади два десятка, впереди – пять. Биться втроем против семидесяти – безумие. Уйти в сторону невозможно, они уже устали, воины же будут преследовать их со свежими силами. Значит, надо договариваться.

Никита скомандовал:

– Идем вперед. Надо успеть договориться с ними до того, как подойдут солевары.

Троица смело пошла вперед.

Растянутая цепь воинов стала сжиматься, сходиться, и, наконец, они встали плотно, плечом к плечу. Но когда до них осталось совсем немного, произошло невероятное. Один из воинов, вероятно – военачальник, указал на троицу, что-то прокричал на непонятном языке, и воины упали на колени. А когда до троицы остался десяток метров, и вовсе пали ниц, оперевшись на руки.

– Что это они? – удивился Варда.

– Обознались, наверное, – не очень уверенно ответил Никита. Ох, не стоило ему брать этот шлем! Похоже, все проблемы именно из-за него.

Главный воин на коленях подполз к Тоту, снова упал ниц и начал что-то говорить. В его речи Никита уловил знакомые слова, только на немецком языке:

– Got mit uns.

Ага, значит, «С нами бог». Похоже, Тота с его огромным ростом и шлемом на голове приняли за одного из богов.

– Тот, в этом шлеме тебя приняли за бога. Учти это и веди себя соответственно, – сказал Никита.

Атлант приосанился и напустил на себя важный вид. И в самом деле: рост огромный, почти в два раза выше обычного человека, телосложение атлетическое – все мышцы под кожей рельефно проступают; меч на поясе просто гигантский, а на голове шлем блестит. Причем железный шлем был только у него одного, да и раньше Никита видел их редко. Поневоле язычники приняли его за одного из богов, сошедших на землю.

Никита обернулся: к ним бежали солевары, размахивая оружием. Они не видели воинов, стоящих перед Тотом на коленях, или были с ними в дружественных отношениях?

Никита тихонько сказал Тоту:

– Не стой истуканом! Подними вождя, погладь его, скажи ласковые слова. А потом покажи на солеваров и намекни, что они враги.

Тот оживился – он понял, что от него требуется. Могучей рукой он поднял военачальника, который от испуга закрыл глаза – не каждый день тебя поднимают боги!

Тот заговорил с ним на азурском языке, и речь его была вежливой и приятной на слух.

Вождь открыл глаза, заулыбался.

Тот, держа его за одежды вытянутой рукой, указал на преследовавших их солеваров и покачал головой:

– Они плохие, они хотят нам зла, – и сделал рукой жест поперек горла.

Никита хотел вмешаться – ни к чему проявлять враждебность, ссорить племена, – но опоздал.

Вождь кивнул – он понял, чего от него хотят.

Тот поставил вождя на землю. Вождь оправил одежду, приосанился и отдал приказ воинам. Потрясая копьями и мечами, те бросились бежать в сторону солеваров, издавая воинственные вопли.

Все трое путешественников обернулись.

Увидев бегущих на них воинов – явно с враждебными намерениями, солевары остановились, а потом резво рванули назад.

Никита раздумывал: Тота явно приняли за бога. Сейчас это помогло, но вдруг непреднамеренный обман раскроется? Лучше бы шлем остался стоять в подземелье, тогда не было бы погони солеваров. Хотя встречи с воинами им все равно было бы не избежать.

Убежать солеварам не удалось. Воины, не утомленные погоней, догнали их, и завязался бой. Силы были не равны, к тому же солевары не были профессиональными воинами и стали нести потери. Потом они и вовсе дрогнули и побежали в лес, вырваться удалось буквально единицам.

Неизвестные воины замешкались у тел поверженных врагов. Обыскивают они их, что ли?

Никита уже раздумывал: не скрыться ли им в лесу, пока за ними не наблюдают? Но потом он отбросил эту мысль: воины откуда-то пришли, их селение неподалеку. Не получится ли так, что, уйдя отсюда, они наткнутся на еще более враждебную группу?

Воины вернулись, и почти каждый нес в руке отрубленную голову. Их сложили у ног Тота с поклонами.

– Чего это они? – удивился атлант.

– Принесли тебе головы врагов, чтобы ты увидел их доблесть и похвалил их. Ну же, не стой истуканом. Скажи им какие-нибудь слова, обними их, наконец.

Тот заговорил. Он сам был воином, и потому был немногословен, косноязычен и вскоре замолк.

Воины слушали непонятную для них речь в полной тишине.

Потом Тот подошел к военачальнику, поклонился и обнял его. Что тут началось! Воины вопили от избытка чувств, потрясали оружием, устроили пляску: они встали в круг и начали что-то напевать, ритмично притопывая и вскидывая ноги. Круг из людей начал перемещаться, и вскоре Тот оказался в его центре.

Закончив победную песнь, воины разом склонились в поклоне.

Какие-то ритуальные пляски. Лишь бы Тота или Никиту с Вардой не принесли в жертву. А с них станется, уж больно кровожадны.

Вождь показал рукой вперед, сделал приглашающий жест и пошел первым. За ним двинулся Тот, сзади семенили Никита с Вардой, а потом уже шли воины. Они пели какую-то воинственную песню и периодически дружно топали ногами.

Варда коснулся плеча Никиты:

– Как думаешь, поесть хоть дадут?

– Ты стал, как Тот – все мысли о еде. Как бы нас самих не поджарили.

– Ты думаешь, они людоеды? – округлил глаза Варда.

– Откуда мне знать? Я никогда в этих местах не был и даже не знаю, как племя называется.

Дальше они шли молча.

Впереди показалось селение. Сложенные из глины-сырца хижины, крыши покрыты деревянными плашками. Дома стоят не улицей, а вразброс. Посередине селения площадь, на которой тлеет костер. Вокруг домов снуют люди, в основном – женщины, старики и дети.

Увидев странную процессию, они замерли. Воинов своих они опознали, но среди них возвышался Тот, и выглядел он, как пришелец из другого мира. Высок, могуч, с блестящим шлемом на голове.

Когда процессия воинов с троицей путешественников подошла к площади, на ней собралось все население – не каждый день увидишь живого бога, снизошедшего в племя.

Никита же был разочарован: неужели поток смел с лица Земли племена развитые? Ведь именно их он искал. А видел «электрических людей», солеваров и воинов, стоящих на нижней ступени цивилизационной лестницы.

Процессию встретили в тишине. Все жители деревни таращились на Тота, открыв в изумлении рты.

У костра воины остановились. Навстречу им вышел явно вождь племени – старый, морщинистый, седой. На его шее висело ожерелье из зубов каких-то животных, на плечи была накинута шкура неизвестного Никите хищника.

Вождь тоже был изумлен. Он произнес слова приветствия и даже поклонился в конце.

– Не стой, поприветствуй вождя, погладь его по голове, руки не отвалятся, – советовал Никита Тоту.

Тот и в самом деле поприветствовал вождя, он пожелал племени процветания и вождю – долгих лет жизни. Потом он подошел и погладил вождя по голове, неожиданно подхватил его и посадил себе на плечо.

Народ взвыл от восторга – сам живой бог снизошел до вождя! Наверное, об этой встрече будут рассказывать своим внукам потомки этих воинов.

А вождь начал оглаживать руками шлем Тота и что-то сказал.

– Не понимаю, – покачал головой Тот.

Один из воинов побежал в дом и привел за руку слепого старика. Глаза его были закрыты, он едва передвигал ноги.

Старик начал говорить на разных языках. Скажет несколько слов и замолчит – не ответят ли ему пришельцы?

И вдруг все услышали наречие атлантов.

Никита отреагировал сразу:

– Это наш язык!

Старик что-то произнес на местном языке, и толпа вдруг возликовала.

– Что ты им сказал? – спросил Никита.

– Меня этому языку научили мои предки. Они говорили, что есть полулюди-полубоги, которые могут летать по небу. Они велики ростом и пользуются необыкновенными предметами, не знакомыми нам. Они верили, что настанет день, когда один из этих полубогов явится к нам и поможет.

Никита переваривал услышанное – для него это больше походило на приукрашенную легенду. Хотя… Ведь летали на дирижаблях островитяне, применяли робота, Зиту, да и в быту пользовались разными техническими устройствами. Не их ли имел в виду слепец?

– Один из нас точно подходит под твое описание, мудрец, – уклончиво ответил Никита.

– Мне никто из племени не верил, меня считали лгуном! А я так долго ждал этого дня! Можно мне потрогать его?

Никита понял, что слепой говорит об атланте.

– Тот, опусти вождя, дай себя потрогать слепому.

Тот опустил вождя племени на землю и сделал пару шагов вперед.

– Умудренный годами, перед тобой тот, которого ты ждал. Протяни руки.

Старик протянул руки и наткнулся на ногу Тота.

– Это нога? – удивился он.

– Да.

Тот захихикал:

– Мне щекотно.

– Стой и молчи, – приказал ему Никита.

Старик едва смог дотянуться до пояса Тота. Он наткнулся на огромный меч и испуганно отдернул руки.

– Да, он такой, какими их описывали мои отцы и деды. С миром вы к нам пришли или с войной?

– С миром!

Старик сразу перевел слова Никиты, и жители издали дружный вздох облегчения. Тот велик, но он один. А если к ним в селение заявится десяток или даже сотня таких великанов? Страшно даже представить себе такое.

Вмешался вождь племени, и старик сразу перевел:

– Наш мудрый вождь Эрик предлагает высокочтимым гостям разделить с нами трапезу.

– Мы согласны. По нашим традициям, люди, совместно разделившие трапезу, становятся друзьями и не должны враждовать.

Когда вождю племени перевели эту фразу, он довольно закивал головой и отдал распоряжение. Жители засуетились и понесли к площади съестные припасы.

А Никита размышлял. Занятный старик: знает не один язык, да и слова не из лексикона дикаря. Раньше Никита никогда не слышал, даже из уст вождей – Вирта, Кары – таких словечек. Похоже, не прост старик, общался с другими народами. Потолковать бы с ним наедине.

Проголодались все – и воины, и пришельцы, и все дружно накинулись на еду.

Около старика остался молодой воин. Он подавал ему куски мяса, фрукты. Ел старик мало, но с аппетитом.

Рядом с Эриком, на почетном месте восседал Тот. Со стороны это выглядело немного комично: небольшой, даже не доходящий атланту до пояса Эрик и гигант Тот в шлеме и с самодовольным видом. Оба пытались как-то общаться друг с другом – больше жестами и междометиями.

Никита с Вардой сидели слева от слепца. Когда племя утолило голод и принялось танцевать и петь песни, Никита спросил слепца:

– Расскажи, мудрец, где ты был и что видел?

– Это было очень давно, когда я еще мог видеть. За давностью лет и слабостью памяти я многое забыл, чужак. Кому нужны воспоминания, если они ничему не учат и не дают лишнего куска лепешки?

В словах слепца была едва скрытая горечь, и Никита понял: положение его в племени было непростое. Скорее всего, вождь пользовался его советами, когда это требовалось ему, а вот кормил не всегда вдоволь.

И тем не менее понемногу они разговорились. Старик рассказывал о племенах, живущих далеко на юге.

– Мы шли до них трижды по тридцать дней, – сказал он.

– Это будет три месяца, – уточнил Никита.

– Да, именно так. Я забыл это слово. Этот язык мне не родной, а говорил я на нем…

Слепец замолчал, вспоминая:

– …около двадцати лет.

Потом разговор перешел на соседей:

– Скажи, мудрец, почему вы не ладите с солеварами?

– Они жадны, не брезгуют обманом. В мешок с солью кладут камни – для веса.

– О! – удивился Никита. Стало быть, здесь тоже прибегали к обману. Торговцы везде одинаковы.

– Да, менялы везде одинаковы, – вздохнул слепец.

Да он настоящий философ! Никита был поражен. В этом диком, кровожадном племени этот слепец был настоящим, без натяжек, мудрецом. Жаль, что не он вождь, жизнь племени могла бы измениться к лучшему. Вождь Эрик не проявлял к Никите и Варде враждебности, непочтительности или пренебрежения, а на Тота вообще смотрел с восхищением, буквально боготворил его. Но сам Никита испытывал к вождю чувство неприязни, отчуждения. Или ему что-то интуиция подсказывала?

Никита завел разговор о соседних племенах.

– Хочешь пойти и сам посмотреть? – догадался слепец.

– Ты читаешь мои мысли, – усмехнулся Никита. – Я хочу знать, кто из них может быть союзником и другом, а кого следует сторониться.

– К северу от нас, на берегу моря, обитают сладкоголосые сирены. Не ходи туда. Попадешь в рабство, причем и сам не заметишь как. От них возвращались единицы, те, кто догадался закрыть себе уши смолой деревьев.

– Сирены?

До сих пор Никита считал, что эти существа бывают в легендах, в основном – в греческих, и сказках.

– Ты правильно усомнился, чужак. Твои предки тебе, наверное, рассказывали о них сказки, но это правда. Я другое тебе поведать хочу. Далеко за сиренами, за племенем трехглазых, в тридцати днях пути живет могучее племя. Велики их земли, они обладают большими знаниями и называют себя гиперборейцами.

Услышав о гиперборейцах, Никита онемел от удивления. Были на Руси легенды о земле гиперборейцев, только никто не знал, где она, и куда делись люди, жившие там.

– Ты удивлен, чужак? Неужели ты о них слышал?

– Не буду скрывать, слышал. Но больше удивлен тем, что о них знаешь ты.

– Я выгляжу настолько дряхлым и выжившим из ума? – улыбнулся старик и огладил бороду.

– Прости, если обидел. Мало кто знает об этой далекой стране и ее жителях.

– Хм, я подозреваю, что ты не против совершить туда поход.

– Ты проницателен, есть такая мысль. Но сейчас я не готов идти столь далеко, нужны люди и запасы провизии. А лучше добираться на лодках, меньше опасностей.

– Разве туда можно доплыть? Не знал. Чужак, ты не прост, ты явно знаешь туда дорогу.

– Только приблизительно. Сейчас же я направлен вождем своего племени узнать соседние земли и познакомиться с племенами, на них живущими.

– Разумное решение. Если этого не было сделано раньше, полагаю, что ваше племя появилось здесь не очень давно.

– Ты догадлив. Мы жили на большом острове, но в один несчастный день пришла большая вода, и мы едва спаслись. Племя на большом плоту из бревен перебралось сюда.

– Да, я слышал от своих воинов, что был большой потоп. Многие племена утонули, исчезли с лица Земли. Другие, вроде вас, перебрались в иные земли. Великое переселение народов. – Старик улыбнулся. – Не все с честью прошли испытание, посланное нам богами. Лилась кровь, племена боролись за жизнь, за землю, люди уподобились диким зверям.

– Не все.

– Конечно. Там, где был мудрый вождь, сохранили людей, язык, традиции.

Никита заметил, что старик стал клевать носом. Немудрено, за разговорами время летит быстро, да и луна стоит над головами – полночь уже. Он показал на старика воину из местных. Тот понял и помог слепому добраться до своего дома.

Для ночлега вождь Эрик выделил гостям отдельный дом. Тут было сухо, тепло, мягкие ложа из сухой травы.

Тот стянул с головы шлем.

– Фу, наконец-то!

– Теперь будешь знать, как брать чужие вещи. Но коли уж взял, носи. Сегодня шлем помог нам выжить.

– Завтра…

Никита не дал ему договорить:

– Завтра уходим.

– Но почему? Мне здесь понравилось.

– Не думаю, что твое появление очень понравилось вождю Эрику. Как ты думаешь, ему нужен конкурент?

– Я не претендую на трон, если он у него есть.

– Бог должен снизойти до народа и уйти. Тогда ты будешь хорош и твоего повторного явления будут ждать.

Тот что-то пробурчал и улегся спать.

Утром, когда в селении началось движение, троица вышла на площадь. Они перекусили оставшимися фруктами и откланялись.

Пару километров их сопровождала свита из воинов, но на границе своих земель они остановились и попрощались.

Едва они немного отошли, Никита скомандовал:

– Привал!

– Так мы же не устали, – удивился Варда.

– У каждого есть нож. Срезайте ветки, делайте небольшие пробки. Только обстругайте их гладенько.

– Зачем?

– В уши воткнуть! – рявкнул Никита.

– Мы же услышать ничего не сможем, – возразил Тот.

– Для того и делаем. Выполняйте!

У Тота пробки получились больше размером, чем для бутылки шампанского.

Никита усомнился:

– А войдут?

– Должны.

– Вставь, только осторожно.

Тот попробовал и захихикал.

Никита громко крикнул и жестом показал – вытащи пробки.

– Ну как? Слышно?

– Едва-едва.

– Держите их при себе, рядом.

– Объясни толком, для чего?

– Ну хорошо, слушайте. Мы вступили на землю, где живут сирены.

– Поподробнее, я не понял, – попросил Варда.

– Сирены – это женщины такие. Поют сладко, с собой путников уводят – в рабство. А вот оттуда никто не возвращался.

– Убивают, что ли? Да я их! – Тот схватился за рукоять меча.

– Ты не понял. Когда они начинают петь, ты становишься послушным, теряешь волю и не можешь сопротивляться. Фактически – попадаешь в сладкий плен, причем навсегда.

– Точно! Я видел, как змеи гипнотизируют своих жертв, и те сами в пасть змеи лезут.

– Вот же подлые твари! – возмутился Тот.

– Ты про змей?

– Нет, конечно – про сирен этих.

– В случае чего, если я скажу закрыть уши – выполнять без промедления. И руками покажу на всякий случай.

– Я их побаиваться начинаю, – как-то неуверенно сказал Тот. – Ящеров не боюсь, врагов разных – с ними сражаться можно. А этих… – Воин махнул рукой.

– Земли их не так велики, думаю – за день пройдем.

– Может, к себе повернем, назад? Что-то я по своему племени соскучился.

– Пройдем эти земли, сделаем круг – и к себе. Если все хорошо будет, через неделю будем дома.

– Ладно, уговорил. А как эти сирены выглядят? Я их узнаю?

– Сам никогда не видел, но, говорят, похожи на обычных женщин.

– Я думал, что они с клыками, страшные, на руках когти и людей едят.

– Кто их знает, может, и едят. Ты вон какой здоровый, тебя им надолго хватит, а мы за это время убежим, – пошутил Никита.

Однако Тот шуток не понимал и насупился. С юмором у атланта вообще были проблемы. Вот если кто-то упадет или в грязи измажется, тогда смешно. А что смешного в том, что тебя съедят?

После инструктажа они пошли дальше. Со слов слепца, сирены находили своих жертв днем, ночью они никому не показываются. Силу голоса теряют, что ли?

Никита хотел посмотреть на побережье и забраться в земли трехглазых. Кто они такие? Могут ли быть союзниками? Есть ли у них что-либо полезное? При везении, если у них есть лодки, можно по морю вернуться домой – чего ноги попусту бить?

Через час они вышли к перекрестку дорог. Рядом, на пеньке сидела дева – молодая, красивая, в одной набедренной повязке. Увидев троицу, она улыбнулась лучезарной улыбкой, и глаза ее засияли радостью, как будто она встретила близких людей.

– Не хотите ли присесть, путники? Отдохните, а я вам спою.

Черт, никак сирена? Никита их представлял как-то по-другому. Он тут же крикнул спутникам:

– Пробки! – И сделал руками жест. Сам тут же воткнул в уши деревянные пробки.

А дева вытащила из-за спины маленькую лютню в локоть размером и, начав перебирать струны, запела. Может быть, и хорошо запела, но Никита ее не слышал.

Бросить ее и уйти? Может привязаться, преследовать. Убить? На чужой земле кровопролитие без причины кончится плохо. Никита не забывал, что в подчинении сирен есть рабы, в том числе – наверняка воины. Мысль пришла – взять ее в заложницы.

Он шагнул к деве. Та удивленно вскинула брови, а Никита ударил ее хуком справа, отправив в нокаут.

Тот и Варда только таращили глаза.

Никита разрезал ножом набедренную повязку на деве, скомкал ее и затолкал ей в рот – теперь-то она точно петь не сможет. Спутникам показал жестом – удалите пробки. Спросил у Тота:

– У тебя мешок есть?

– Есть.

– Свяжи ей руки и ноги – и в мешок.

– Связывать зачем?

– Чтобы кляп изо рта не вытащила.

Варда быстро связал сирене руки и ноги веревкой, и вдвоем они затолкали девушку в мешок.

– Тот, на плечо ее возьмешь или в рюкзак?

У Тота и рюкзак из кожи был соответствующих размеров, по вместимости он мог поспорить с экскаваторным ковшом.

– В рюкзаке нести удобнее.

Вдвоем они с Вардой уложили деву в рюкзак, и Тот вскинул его на спину.

– А что ты с ней хочешь сделать? Сиренам отдать вместо себя?

– Ты что, тупой? Это и есть сирена! Молодая только.

– Красивая, – вздохнул Варда, – я бы такую в жены хотел.

– А теперь идем шустро. Всем смотреть за мной, пробки держать в руках.

Они двинулись по дороге. Никита по солнцу определил направление. Только идти пришлось недолго, полчаса.

Навстречу им показалась женщина лет тридцати в хитоне, в волосах ее алел цветок.

Никита подал команду:

– Пробки! – И сам тут же воткнул в уши деревяшки.

Женщина приближалась и вблизи оказалась просто красавицей. Она начала что-то говорить, но все трое ее просто не слышали.

Никита подал Варде знак. Охотник сделал шаг вперед и коротко, без замаха ударил ее рукой в солнечное сплетение.

Женщина согнулась и упала. Сейчас ей было явно не до пения. Конечно, женщин бить нехорошо, даже подло. Но сейчас они самые настоящие враги, вынашивающие одну цель – сделать их, мужчин, рабами. Не бывать такому!

Варда связал женщину, Никита отрезал ножом у нее часть хитона и затолкал импровизированный кляп ей в рот. Главное – заставить ее замолчать. Для сирены ее голос – что оружие для воина.

Никита вытащил из ушей пробки. Как он благодарен слепцу, что тот предупредил его о грозящей опасности!

Сирены выходили на дорогу во всей красе и без оружия. Ничего не подозревающий путник попадал в сладкие сети, как муха в паутину, – и все, самостоятельная и свободная жизнь на том и заканчивалась.

Попутчики Никиты тоже вытащили пробки.

– Никита, ты не преувеличиваешь опасность? Что они могут нам сделать? Они так красивы, – засомневался Варда.

– Хочешь попробовать на себе действие их голоса?

– Нет, я послушаюсь тебя, – сразу пошел на попятную Варда.

– Тот, сможешь нести двоих?

– Конечно, они вдвоем весят меньше, чем ты один. А помнишь, я даже бежал, неся тебя на плечах?

– Тогда и ее в мешок.

Тот не выказал удивления. Никита в походе старший, а воин привык исполнять приказы.

Однако дальше идти не пришлось.

На дороге показалась группа мужчин – явно с агрессивными намерениями, поскольку с добрыми не ходят с дубинами на плече. Да и выражение их лиц не сулило ничего хорошего.

Мешок с женщинами лежал у ног Тота, и воин, завидя группу врагов, схватился за рукоять меча.

– Будем драться?

– Подожди. Оба – пробки в уши.

Варда и Тот исполнили приказ.

Никита развязал горловину мешка и вытащил из него последнюю из женщин.

– Я не знаю, понимаешь ли ты мой язык. Если нет – тебе же хуже. Это ваши идут?

Женщина посмотрела, кивнула. Уже хорошо, можно общаться.