Гитлер против Сталина

Все началось с пивного путча

Что принесло ему успех в политике? Кем или чем был Гитлер?

Типичным представителем поколения Первой мировой войны? Бесцветным индивидуумом? Несостоявшимся архитектором? Обуреваемым страхами и наполненным страстями мелкобуржуазным демагогом? Нерешительным, неуверенным в себе властителем? Демоном? Величайшим преступником?

Имперский министр вооружений и боеприпасов Альберт Шпеер, который провел рядом с фюрером много лет, считал его просто загадкой. Сам Адольф Гитлер не упускал случая напомнить о собственном величии.

– По сравнению с дамами-интеллектуалками, – говорил Гитлер во время войны, – моя мать, конечно же, проигрывала. Она жила ради мужа и детей. И в обществе наших образованных женщин ей пришлось бы нелегко, но она подарила немецкому народу великого сына…

Фюрер понимал, насколько массы нуждаются в мифе, мастерски им пользовался и в конце концов сам подпал под его влияние.

– Как можем мы вновь не вспомнить то чудо, которое свело нас, – обратился он к делегатам партийного съезда в Нюрнберге в сентябре 1936 года. – Когда-то вы услышали голос одного человека. Этот голос постучал в ваши сердца. Он разбудил вас, и вы последовали за этим голосом. Вы годами следовали за ним, даже не видя обладателя этого голоса. Это чудо нашего времени, что вы нашли меня среди стольких миллионов. А то, что я нашел вас, – это счастье Германии!

Верил ли сам Гитлер в то, что вещал? Прожженный циник, он говорил так, будто не знал или уже забыл, что его взлет никак нельзя приписать какому-то чуду или сверхъестественным силам. Или это была риторика удачливого и наглого проповедника?

Желая еще раз пережить возникновение собственного мифа, Гитлер добавил, выступая на партсъезде:

– Когда мы с вами встречаемся здесь, то всех нас наполняет чувство какого-то чуда. Не каждый из вас видит меня, и не каждого из вас вижу я. Но я чувствую вас, а вы чувствуете меня! Это вера в наш народ, которая сделала нас, маленьких людей, – великими, нас, бедных, – богатыми, нас, колеблющихся, малодушных, испуганных, сделала смелыми и мужественными. Эта вера дала прозреть нам, заблудшим, и сплотила нас. И вот теперь мы вместе. Народ с фюрером, и фюрер с народом. И теперь мы – Германия!

Это был язык пророка, в котором заметны намеки на евангельские тексты.

Гитлер был первоклассным демагогом, умело игравшим на устремлениях и предрассудках народа. Одно время фюрера считали фантазером и безумцем. Его планы завоевания власти и мирового господства вызывали смех. Но наступил момент, когда все, что он хотел, стало реальностью. Несколько лет он держал в руках судьбы всей Европы.

Но назвать Гитлера выдающимся политиком невозможно. И не только потому, что он был чудовищным преступником, который принес десяткам миллионов людей и более всего нашему народу безумные страдания. Его никак нельзя назвать выдающимся еще и потому, что как личность он был на редкость бледным и невыразительным.

Гитлер был чем-то иррациональным, неким наваждением.

Его образ, соединивший невероятную жестокость с дьявольской харизмой, кажется необычайным, потому что он совершил невиданные по масштабам преступления. Если же представить его в роли обывателя, в облике главы семейства или мелкого служащего, то его лицемерие садиста, лишенное всякой масштабности, вызовет лишь отвращение.

Если бы история не предоставила в распоряжение фюрера целый народ, который растерялся в быстро меняющемся мире и сделал его своим рупором, никому не нужный Адольф Гитлер влачил бы одинокое существование прирожденного мизантропа и неудачника.

Но как же все-таки ему удалось возглавить Германию и завоевать полмира?

В двадцатые годы в Германии предводители мелких националистических формирований вели напряженную конкурентную борьбу. Кто мог предположить, что именно нацисты во главе с ефрейтором Адольфом Гитлером выйдут победителями? Почему «провинциальный агитатор из пивной» смог пробиться?

Успех Гитлера был не столько политическим, сколько психологическим. Он уловил настроение людей. Он гипнотизировал слушателей. Они шли за ним, потому что отчаялись и жаждали перемен. Гитлер разделял с ними ненависть к республике и обещал создать сильное государство, достойное великого народа. Он обещал избавить немцев от чужаков, которые ведут себя в стране как хозяева. Он обещал порядок и надежность, подъем экономики, обещал создать сильную армию и достойную жизнь военным. Он призывал вернуть отечеству – величие, государству – потерянные честь и мощь.

– Меня, – кричал Гитлер, – часто упрекают: «Вы всего лишь барабанщик национальной Германии!» Ну и что, если я только бью в барабан? Сегодня вбить в немецкий народ новую веру было бы большой заслугой государственного масштаба. Все, что было раньше, разрушено. Все, что прежде казалось великим, растоптано. Мы видим одну ошибку за другой, крах за крахом, бедствие за бедствием. Робость, летаргия, безнадежность – вот что мы видим. Миллионы людей потеряли свои сбережения, миллионы остались без работы. Но люди и партии, виновные в наших несчастьях, все еще у руля! Мы их уничтожим! Вы должны мне верить. Со скептиками невозможно завоевать мир, с ними нельзя штурмовать ни небеса, ни государство.

Речи фюрера становились все более угрожающими:

– Нас называют бандой антисемитов. А мы такие и есть! Мы хотим поднять бурю. Нельзя, чтобы люди спали, когда приближается буря. Мы не позволим распять Германию. Называйте нас жестокими, если хотите. Но если мы спасем Германию, мы совершим величайшее дело на земле.

В начале двадцатых почти на всей территории Германии деятельность нацистов была запрещена. А в Баварии нацистская партия была разрешена. На фоне острейшего экономического кризиса в Германии все пошло вразнос. Если в Пруссии, Саксонии, Тюрингии осенью 1923 года коммунисты готовили вооруженный мятеж, то в Баварии тон задавали ярые националисты.

– Наша цель – национальная диктатура, – говорил Гитлер. – Нам нужен революционер, который возглавит поход на Берлин. Если Мюнхен не двинется в поход на Берлин, Берлин двинется на нас.

Гитлер мечтал повторить поход на Рим итальянских фашистов, который привел Бенито Муссолини к власти. Он был уверен, что ни полиция, ни армия не посмеют ему помешать. Тем более если рядом с ним герой Первой мировой – генерал-фельдмаршал Эрих фон Людендорф. Офицеры молились на Людендорфа, как на бога.

Фюрер знал, как расположить к себе баварцев. Большую часть своей истории Германия была расколота. Баварцы и выходцы из Пруссии и по сей день находят между собой больше различий, чем общего. С того момента, как канцлер Отто фон Бисмарк объединил Германию и создал Второй рейх, Пруссия играла куда более важную роль, чем Бавария. Марш из Мюнхена в Берлин стал бы началом нового рейха, в котором Бавария играла бы большую роль.

– Теперь, – ораторствовал Гитлер, – я намерен исполнить клятву, которую дал себе, когда ослепший лежал в армейском госпитале, – не давать себе ни минуты покоя, пока на руинах нынешней жалкой Германии не будет воздвигнута мощная, великая, свободная Германия во всем блеске своей славы!

8 ноября 1923 года в крупнейшей пивной Мюнхена «Бюргербройкеллер» на Розенхаймерплац собрался митинг, на который пришли две тысячи человек, включая членов правительства Баварии. Туда же явился Адольф Гитлер, окруженный своими сторонниками. Он предложил министрам поделить власть в Баварии и во всей стране.

– Мы создадим временное немецкое национальное правительство, которое возглавлю я, – самоуверенно сказал Гитлер. – Вы или добьетесь победы вместе со мной, или умрете вместе со мной.

Но демонстранты столкнулись с полицейским кордоном. Первый выстрел прозвучал из нацистской толпы, один из полицейских был убит. Стражи порядка без колебаний пустили в ход оружие. Нацисты разбежались. Ружейная пуля пролетела на волосок от Гитлера. Случайность, несчастливая для истории…

Поразительным образом политическая карьера Гитлера началась с тяжелого поражения. Попытка государственного переворота в Баварии 9 ноября 1923 года потерпела жалкую неудачу. Гитлера арестовали и отдали под суд. Нацистская партия и штурмовые отряды были запрещены. Казалось, все кончено.

Но процесс по делу Гитлера сделал его национальным героем. На суде Гитлера открыто благодарили за то, что «он возродил среди подавленного народа веру в Германию». Поначалу он вполне был готов удовольствоваться скромной ролью «барабанщика». Он сам долго не мог представить себе, что ему выпала роль фюрера. Но теперь Гитлер поверил в себя!