Главред: назад в СССР 3

Глава 22

Возле районного дома культуры шумела толпа. Это стало для меня неожиданностью, потому что новый год уже встретили, и праздношатающихся гуляк не должно быть на улицах. На всякий случай я попросил водителя Севу припарковаться не перед входом, а у левого крыла. Там была небольшая площадка, которой почти не пользовались — машина-то далеко не у каждого есть. Зато отсюда можно было с безопасного расстояния оценить настрой собравшихся. Зое и Кларе Викентьевне, которую мы назначили оппонентом для краеведа Сало, я настоятельно предложил посидеть в салоне под защитой Севы. Коллеги согласились, а я вышел из «Волги» и принялся наблюдать.

Кое-где мелькнули милицейские шапки с кокардами, и от души отлегло. Видимо, пеший патруль проходил мимо и заметил толпу. А судя по тому, что никто не кричал и не дрался, собрание было мирным. Но при этом все же взволнованным. Поэтому я подал знак дамам оставаться в машине, а сам направился к центральному входу.

— Товарищ Кашеваров! — кто-то, разумеется, тут же узнал меня. — Как хорошо, что вы пришли!

— Добрый вечер! — поприветствовал я собравшихся. — Чем могу быть полезен?

Толпа зашумела, но раздался милицейский свисток, и народ быстро угомонился. Один из патрульных, высокий парень с восточной внешностью, подошел ко мне и взял под козырек.

— Товарищ редактор, я старший сержант Хван, — представился он. — Городские трудящиеся ждут какого-то заседания, волнуются, ничего толком объяснить не могут… Вы можете что-то пояснить?

— Дискуссионный клуб! — нетерпеливо выкрикнул кто-то, но второй патрульный тут же попросил тишины.

Я едва набрал в легкие воздуха, чтобы объяснить милиции, о чем идет речь, как от собравшихся отделился радостный старичок с бородой, заплетенной в косичку. Это был Трофим-Душевед — я узнал его сразу же. Кажется, вечер обещает быть еще интереснее.

— Евгений Семенович! — обратился ко мне пожилой поэт. — Я уже собрал почти сорок подписей!

Он довольно потряс кипой каких-то листочков, и я вежливо улыбнулся. Потом попросил его проявить терпение и вновь повернулся к старшему сержанту Хвану. Тот уже был напряжен, а еще к ДК подкатил «луноход» с включенной синей мигалкой — происходящее привлекло внимание второго патруля, уже моторизованного.

— Сегодня здесь проходит заседание дискуссионного клуба «Вече», — я поспешил успокоить милиционеров. — Результаты публикуются в газете «Вечерний Андроповск», наверняка вы читали пилотный выпуск… То есть первый, его в пятницу напечатали.

— Читали, — подтвердил мордатый сержант из подъехавшего экипажа. — Добрый вечер, товарищ редактор. Нам не говорили, что теперь в клубе так много народу.

— Мы поэтому и удивились, — добавил Хван. — До нас что-то не дошло? Или забыли предупредить?

Последняя фраза прозвучала с интонацией легкого укора, и я осознал, насколько терпеливые в то время были милиционеры. В будущем бы давно уже всех разогнали, не спрашивая, и потом бы только начали разбираться. А еще я подумал, что вряд ли случайно в окрестностях районного дома культуры оказалось столько патрульных. Естественно, контроль был негласным — со стороны КГБ. Но и милиция была в курсе, как говорится, на всякий пожарный. Особенно после того инцидента с разбитым окном.

— Нет, заседание общественного клуба проходит в обычном режиме, — уверенно заявил я старшему сержанту. — Я думаю, это просто любопытные. Ведь так, товарищи?

Я обратился к толпе, и мне тут же ответили нестройным хором.

— Конечно, любопытно!

— Нет, мы тоже хотим! Вон, Душеведу есть что сказать!

— Послушать просто хотелось бы. А Зоя Дмитриевна сегодня тоже будет с докладом выступать?

Похоже, я не учел того, что люди по простоте душевной захотят прийти и поучаствовать. Дискуссия-то ведь общественная, не закрытая. Вот как только узнали, где она проходит? Мы ведь в газете адресов, паролей и явок не давали.

— Товарищи, минуту внимания! — я обратился к собравшимся. — Заседания клуба проходят в тестовом режиме. Помещение маленькое, всех желающих вместить не можем. Поэтому все результаты дискуссий — в газете. Там же, кстати, будут опубликованы результаты читательского голосования. Если вам интересно, следите за публикациями. Напомню, второй номер «Вечернего Андроповска» появится уже в пятницу.

— Так в ДК большой зал есть! — возмущенно выкрикнул кто-то.

— Правильно!

— Да-да! Откройте зал, нас не так много!

— Что, Евгений Семенович, не ожидали? — раздался рядом знакомый голос.

— Признаюсь, не ожидал, — я повернулся к высокому худощавому Котенку.

Неподалеку жались в отдельную кучку докладчики. Старушка Кандибобер с толстенной папкой в руках и неизменной сумочкой на колесиках. Отец Варсонофий в развевающейся на ветру черной рясе. И парочка краеведов — Сало и Якименко. Комсомольцы Жеребкин и Котиков почему-то задерживались, Павел Садыков как раз переходил дорогу.

— Как быть? — спросил Котенок. — Я думал, у вас есть план на подобный случай.

— Плана нет, — я покачал головой. — Но есть очевидное решение.

Диссидент хмыкнул, но беззлобно, даже как-то ободряюще. Через толпу в это время к нам пробрались взволнованный директор Сеславинский и почему-то довольный режиссер Владимирский.

— Евгений Семенович, здравствуйте! — Константин Филиппович увидел милиционеров и слегка успокоился. А вот сами люди в мундирах уже теряли терпение.

— Так что нам делать? — уточнил Хван. — Разводим людей по домам?

— Подождите, попробую сам для начала, — я покачал головой. — Товарищи, открыть зал не получится. Пожалуйста, проявите терпение и дождитесь выхода газеты. Докладчики пока не готовы выступить перед большим количеством слушателей.

— Так какая же это дискуссия? — разочарованно протянул кто-то, и я быстро понял, что допустил ошибку.

— Временно, — тут же поправился я. — Повторю, заседания проходят в тестовом режиме. Но я услышал ваше желание поприсутствовать…

— И поучаствовать! — раздался еще один знакомый голос, и, вторя Трофиму-Душеведу, пачкой бумажных листов замахал любитель «тарелочек» Электрон Валетов. — Мне сказали, можно набрать подписи… Это ведь правда?

— Так, давайте уже по домам! — выкрикнул кто-то. — Слышали ведь, что редактор сказал? Сегодня не получится. Давайте не будем мешать.

— Верно! — отозвался еще один. — В пятницу выйдет газета, там все будет написано!

Старший сержант Хван, напрягшийся было, моментально расслабился. Хотя все пятеро милиционеров из обоих патрулей все равно стояли как безмолвные статуи, готовые при любом вызывающем тревогу факте ожить и начать действовать.

— Контора, — еле слышно сказал Котенок. — Работают, а то я уж думал, как они этот митинг прозевали…

— Вы о чем, Алексей? — так же тихо уточнил я.

— Расходимся, хватит снег топтать! — раздался уже третий голос в пользу того, чтобы освободить площадь перед ДК.

— Я вот об этом, — пояснил диссидент. — В толпе работает комитетская агентура. Они наблюдают, вычисляют потенциально опасных людей… Ну и направляют толпу в нужную сторону. Сейчас как раз этот случай — отправляют зевак по домам.

Теперь до меня дошло. Естественно, КГБ не собирается допускать народных волнений и даже провокаций…. Провокация — так, стоп! В памяти моментально всплыл эпизод перед зданием редакции, когда неизвестный парень умело стравил друг с другом двух вполне мирных участников обсуждения газеты.

— Товарищи, еще раз вынужден обратиться! — сказал я в толпу. — Следите за ходом дискуссии в газете «Вечерний Андроповск». Голосуйте за тех, чья точка зрения вам близка, можете писать письма, интересные мы обязательно опубликуем. И обещаю подумать, как сделать заседания клуба более доступными для слушателей и зрителей.

— Эй, а почему только христиане участвуют? — неожиданно вперед выбился щуплый мужичок, и я не без удивления узнал в нем Ахметыча, ночного вахтера из общежития. — Я бы вот муллу нашего послушал… Или прочитал хотя бы. Что, у нас разве мусульман в Андроповске нет? Евгений Семенович!

— Правильно! — поддержал пожилого татарина высокий седой мужчина с выправкой военного, но с весьма при этом благодушным лицом. — И я бы добавил, что у нас не только православные христиане есть в городе. В Любгороде до революции была довольно большая лютеранская община.

— Надо бы вернуть синагогу, — раздался негромкий, но при этом почему-то очень хорошо слышный голос. — Если уж пошли подобные разговоры…

— Товарищи, пожалуйста, расходитесь! — не выдержал Хван. — Вы мешаете людям работать! Освободите площадь!

Не знаю, случайность это была или нет, но к дому культуры подрулил еще один желто-синий «луноход». Ситуация неожиданно накалилась, хотя еще несколько минут назад люди просто собрались для того, чтобы послушать интересные доклады.

— Кажется, что-то идет не так… — успел мне шепнуть Котенок, и в этот момент события понеслись вскачь.

В разных точках площади перед ДК вспыхнули схватки, кто-то упал в снег. Еще несколько мгновений — и в самом сердце толпы схлестнулись сразу с десяток человек. Трели милицейских свистков, сложившиеся в тревожную какофонию, поначалу оглушили, потом они словно бы потонули во всеобщей ругани, криках о помощи и призывах опомниться.

— Алексей, назад! — я осадил Котенка, дернувшегося было в толпу, но он буквально испепелил меня взглядом и нырнул с самую гущу.

Раздался противный клекот сирен, один за другим к площади подъезжали милицейские «уазики» и «Жигули». Похоже, кто-то из патрульных сработал на опережение и предупредил коллег из других экипажей, чтобы были начеку. А может, конторские соглядатаи в толпе как-то дали знать своим.

Я развернулся и беспардонно сгреб в охапку Сеславинского с Кандибобер — из всех «клубистов» они были самыми слабыми. Оттеснил их к ближайшей милицейской машине, тут же откуда ни возьмись появились Котиков и Сашка Леутин. С ними был и Жеребкин, непонимающе крутивший головой в попытке понять, что тут происходит.

Милиционеры уже кого-то вели к «луноходам» — по-видимому, наиболее буйных. Кто-то гремел в мегафон, призывая дерущихся остановиться. Примчалась первая «скорая», врачи приняли человека с разбитым лицом. Хорошо, что Зоя и Громыхина остались в машине с Севой — мелькнуло в моей голове.

Из толпы вынырнул Котенок, держащий за плечи перепуганную девчонку в широченных расклешенных брюках — «море разливанное», вспомнилось из услышанного когда-то жаргона хиппи. Обычные распоротые джинсы со вставками из разноцветной ткани. Сумка через плечо из коричневой потертой замши, пестрая куртка с явно самостоятельно нашитой бахромой а-ля американский индеец. И копна соломенных волос под вязаной шапкой со скандинавским орнаментом.

— Совсем из ума выжили, — процедил Котенок сквозь зубы. — Девушек бьют.

— Кто? — спросил я, параллельно организуя отход еще нескольких женщин, девушек и старушек, выбежавших из толпы.

Молодец, гражданин диссидент, думал я одновременно. Недооценил я тебя, Алексей, недооценил. Думал ведь, что ты в драку полез, а ты слабого защитить бросился. Век живи — век учись жить. И разбираться в людях.

Массовая драка, разгоревшаяся было на площади перед дворцом культуры, очень быстро стихла. Милиции стоило лишь скрутить нескольких человек, и остальные моментально разобрались в ситуации. Все-таки это были обычные советские люди — рабочие, учителя, медики, пенсионеры и скучающие студенты. И они явно не горели желанием идти друг на друга стенка на стенку.

Но кто-то очень хотел, чтобы было именно так. Чтобы собрание любопытных превратилось в побоище, желательно с национальным уклоном — русские с татарами, прибалты с евреями и так далее. А еще заодно чтобы на религиозной почве. Теперь нет никаких сомнений: тот случай возле редакции не был случайностью. Вот только кому нужно внести этот страшный раздрай в мирный советский Андроповск?

Ответ загорелся перед глазами яркой неоновой вывеской: тому, с кем я сражаюсь на страницах обеих газет. Создателям и организаторам «Правдоруба». Тем, кому я перешел дорогу, создав площадку, где можно высказываться без страха и необходимости скрывать свои личности под звучными псевдонимами. А раз так — значит, нужно дискредитировать мою идею. Подставить мирный дискуссионный клуб, развязав массовую драку, и показать всему городу, что это все я, Кашеваров, задумал. Мои «сборища» ссорят людей.

— Боитесь, гады! — с улыбкой проговорил я.