Глаза дракона

8

У Питера, мальчика, которому предстояло стать королем, были сотни игрушек – нет, если говорить точно, тысячи. У него имелись полки оловянных солдатиков, с которыми он выигрывал великие сражения, и десятки игрушечных лошадок. У него были мячи, и ходули, делавшие его великаном, и сколько угодно бумаги для рисования – а ведь тогда бумага считалась редкостью и ею пользовались только богатые люди.

Но из всех игрушек в замке он больше всего любил кукольный дом своей матери. Он никогда не видел того, что остался в Западном феоде, и для него этот дом был лучшим и единственным. Он часами сидел перед ним, когда за окном моросил дождь или зима выдувала снежные вихри из своей посиневшей глотки. Когда он лежал с детской сыпью (у нас это называют ветрянкой), специальный слуга ставил ему дом на столик у кровати, и он играл им, пока не засыпал.

Он любил воображать маленьких человечков, живущих в доме; иногда ему даже казалось, что он их видит. Он говорил за них разными голосами и придумал им всем имена. Там жил король Роджер, храбрый и могучий (пусть даже и немного кривоногий), который однажды убил дракона. Жила королева Сара, его жена. И их сын, Пити, который любил их и был любим. И конечно, слуги, стелившие постели, топившие плиту и носившие воду.

Он был мальчик, и истории, сочиненные им про обитателей дома, были немного кровожаднее, чем те, что сочиняла Саша, когда была девочкой. В одной из них на дом напали андуанские пираты, чтобы перебить всю семью. Жители дома храбро сражались и убили десятки пиратов, но тех было слишком много. Когда пираты уже одолевали, подоспела королевская гвардия – оловянные солдатики Питера – и перебила всех андуанских морских собак. В другой истории из ближайшего леса (обычно он располагался под кроватью Саши у окна) выходила стая драконов, чтобы сжечь дом своим огненным дыханием. Но Роджер и Пити всех их застрелили из луков. «Даже земля почернела от их проклятой крови», – рассказывал Питер отцу за ужином, и тот одобрительно хохотал.

После смерти Саши Флегг заметил Роланду, что мальчику не пристало играть с кукольным домом. Это, сказал он, может не сделать его неженкой… но может и сделать. Да и слуги видят все и отнюдь не держат язык за зубами.

– Ему ведь только шесть, – возразил Роланд нерешительно. Белое лицо Флегга, скрытое под капюшоном, и его магические способности всегда немного пугали короля.

– В шесть лет уже пора обучать мальчика мужским занятиям, – произнес чародей. – Подумайте над этим, ваше величество. Я уверен, что ваше решение, как всегда, будет справедливо. Подумайте над этим, – сказал Флегг, и король так и поступил.

Ни над чем другим за все свое двадцатилетнее правление он не думал столь напряженно.

Это покажется странным, если вспомнить все многотрудные обязанности короля – введение или отмена налогов, объявление войны, судебные дела. Разве с этим в сравнение идет вопрос о том, можно ли маленькому мальчику играть с кукольным домом.

Может, и не идет. Я только говорю вам, что думаю. И еще скажу: Роланд был не самым умным из королей, правивших Делейном. Когда приходилось думать, ему всегда казалось, что в голове у него перекатываются камешки, глаза слезились, а из носа текло.

В детстве занятия математикой или историей вызывали у него такую головную боль, что в двенадцать лет он их прекратил и занялся тем, что никакой головной боли не вызывало, – охотой. Он изо всех сил старался быть хорошим королем, но чувствовал, что не может верно рассудить многие дела, а от их неверного решения, он знал, пострадают люди. Если бы Роланд слышал, что Саша говорила Питеру после пира, он бы с ней согласился. Короли действительно больше обычных людей, и иногда – довольно часто – ему хотелось бы быть поменьше. Если вам в жизни приходилось решать серьезные вопросы, к которым вы не были готовы, вы поймете его. Может, поймете и то, что это ощущение неготовности в конце концов заставляет избегать любых решений. Так случилось и с Роландом, который все больше и больше дел стал доверять Флеггу. Иногда ему казалось, что Флегг уже заменил короля во всем, кроме титула, но такие мысли приходили только ночью, в темноте, а днем он был благодарен Флеггу за помощь.

Если бы не Саша, Роланд был бы гораздо худшим королем, и все потому, что слабый голос, который он слышал по ночам, говорил правду. Флегг действительно управлял королевством, и Флегг был очень плохим человеком. К несчастью, нам еще придется о нем говорить, но не сейчас.

Саша ослабила власть Флегга. Она давала королю гораздо более добрые и справедливые советы, чем чародей, и король иногда их слушал. Она не любила Флегга, как и многие в Делейне, но безотчетно. Саша не знала, как пристально, с какой холодной ненавистью тот следит за ней.