Глэд. Закат над Майдманом

Глава 12 ИМПЕРИЯ НА КОЛЕНЯХ

Май – июнь

– Мой император! – Старик в белоснежной тоге с трудом преклонил истерзанное подагрой колено. – Сенат ждет вас!

– К демонам сенат! – От истеричного крика зазвенели витражные стекла в раме. – К демонам и сенат, и его прихлебателей!

Молодой мужчина с только наметившимся излишком веса метался по ярко освещенной комнате. Император Аргус был смертельно напуган. После бессонной ночи глаза ввалились, потускневшие волосы растрепались, и владыка Южной империи походил больше на мелкого поиздержавшегося писаря, чем на вершителя судеб. Пнув попавшую под ноги подушку, Аргус зашипел на скрючившегося советника:

– Этой зимой мы выбрали лучших из лучших в сенат! Ты вслушайся только: лучших из лучших! В новый представительный совет богатейших и мудрейших, для которых даже специальное название придумали: сенат! Слуги империи, отбросившие старые склоки и тайные закулисные интриги! И где, где эти уроды?! Я тебя спрашиваю, бумажная крыса! Где они, эти великие воины и лучшие специалисты по управлению государством?!

Император подскочил к закрытым дверям и ткнул трясущимся пальцем в позолоту:

– Они сбежали! Почти все, все сбежали! Не успели дикие орды подойти к пограничным столбам провинции, как эти отожравшиеся боровы погнали повозки на север! У Тормадских ворот драка с вечера! Сотни слуг наших избранных членов сената пробиваются вместе с хозяевами на выезд из города! И если бедняки бегут в Ампиор с надеждой на спасение за высокими стенами, то вся «золотая кайма»[9] предала и меня, и столицу, и теперь удирает в горы!

– Но, мой император, люди напуганы!

– Люди? Какие люди, старик?! Горожане встали на стены вместе с гвардией! Они готовы драться за свои жизни! Те, кто не занят мародерством на обезумевших улицах… А вот если мы с тобой заглянем в главную палату сената, то увидим опустевшие скамьи, на которых сидели на самом деле испуганные имперусы! Те, кто должен был отправиться в легионы и на башни с метательными машинами! Кто должен был выплатить денежные премии ополчению, взявшему в руки оружие! Где они? Где моя верная опора и надежда на победу над ордами вонючих кочевников? Где?!

Старик лишь сильнее сгорбился, стараясь сжаться в крошечный комочек и поскорее исчезнуть из комнаты. Молодой император редко показывал свой истинный нрав: жестокого и слабовольного человека. Но если что-то выводило его из себя, Аргус с легкостью мог подписать очередной приказ о лишении всех привилегий и ссылке на рудники. И грань между милостью и опалой всегда была ничтожно мала.

– Три легиона уже переброшены на юг и должны сдержать натиск противника. Четвертый легион вместе с гвардией занял стены. Мы удержим столицу и погоним кочевников обратно, как и в прошлом году на восточной границе! – пробормотал советник.

– Мы? Мы – это ты и я?! Кто, кто погонит тысячи вражеских воинов? У наместника Вильрайда за зиму сформированы три новых легиона, три! И в каждом по пять или шесть тысяч солдат! А у нас?! Заняты только офицерские должности и по паре сотен оборванцев для караульной службы! Собранные для битвы легионы вместе с тюремной охраной и караульными службами наскребли всего лишь девять тысяч бойцов! Как они смогут разгромить Орду, которая за неделю уничтожила половину империи?! И ты говоришь, что мы погоним кочевников обратно?

Старик предпочел промолчать и не напоминать императору, кто виновен в сложившейся ситуации. Еще ранней весной Аргус лично приказал расформировать часть пограничной стражи на побережье, направив сэкономленные средства на ремонт своей новой резиденции.

– Я иду на центральную башню рядом с южными воротами. Если сенат пожелает, может последовать за мной. Я должен своими глазами увидеть, как наши солдаты сомнут врага и опрокинут его строй! Я своим примером смогу вселить веру в сердца горожан. Если они увидят своего императора рядом с собой, они воспрянут духом! Да, на стены, на стены!.. Немедленно… Только надо усилить охрану, а то в городе паника. Я лично видел, как перепуганные люди смяли оцепление на площади! И это здесь, в двух шагах от дворца! Что же говорить о дальних кварталах! Там со вчерашнего утра дымные столбы от пожаров!..

Старик с трудом поднялся и помог Аргусу набросить на плечи теплый плащ. Верный советник предпочел в эти трудные минуты быть поближе к перепуганному повелителю. Кто знает, какая блажь придет ему в голову и чью жизнь он пожелает бросить в качестве подачки обозленным горожанам. Лучше стоять за плечом императора и подсказать нужное имя, чем сидеть дома и трястись от страха: когда загрохочут по плитам шаги гвардейцев…

Бросив поводья десятнику охраны, Кашем-хан медленно поднялся по засыпанным мусором ступеням к распахнутым настежь дверям. На пороге ратуши его уже ждал Ахпа-бэ, улыбаясь во весь рот.

– Выбрал баранов? – спросил старый хан.

– Да. Ты бы видел, как менялись их лица, когда они поняли, ради чего их пригнали в такую рань. Один даже приволок все семейство, чтобы молить о пощаде!

– Идиоты… Хотя нам это только на руку. Где они сейчас?

– Я их отпустил по домам, приказав выбрать свои лучшие наряды и отобрать по паре верных слуг. К полудню караван с послами и нашими новыми подданными должен выступить. Гонца к Риггеру уже отправил.

Вожди прошли внутрь здания, в прохладный полумрак. Старик подозрительно косился на мраморные колонны, на полированные плиты разноцветной мозаики на полу. Больше всего его заинтересовал витраж у входа в большой зал: сияющий золотыми парусами корабль бороздит темно-синие волны безбрежного моря. Постояв рядом с картиной, Кашем-хан погладил цветное стекло и двинулся дальше, буркнув себе под нос:

– Надо будет этого мастера найти. Я решил остановиться в большом доме, рядом с которым мы сегодня разбили лагерь. И в память о славных победах хочу украсить стены картинами из прошлой жизни. Одну посвящу своей жене, что сопровождает меня в каждом походе, старуха заслужила на старости лет… Изумрудный ковер трав, юрты и всадники на охоте… Хорошо… В солнечных лучах эти картины будут сиять, подобно драгоценным камням…

– Найдем. Дороги перекрыты, жителям обещано освобождение от налогов до первых осенних дождей. Мало кто пытается бежать в соседние провинции. Крестьянам все равно, кто будет собирать дань, лишь бы их не обижали.

– И это правильно. Пусть привыкнут, что у них новый пастух. А мы свое всегда успеем получить.

Заглянув в зал, Кашем-хан настороженно посмотрел на пустые столы, рассыпанные по полу бумаги и бронзовые подносы с липкими винными лужами. Недовольно засопев, достал кинжал и поскреб лезвием полированный металл:

– Даже не золото! И это здесь, в главном городе провинции, у местных богачей, правивших тысячами подданных! Пхе… И где несметные богатства, которыми они так кичились? Белые одежды и нищий раб с кучей бумаг – вот и все их сокровища…

– Их богатства – это земли, виноградники и поля с пшеницей. А еще толпы горожан, что красят ткани, добывают соль и камень, разводят скот. И знания, накопленные за столетия. – Хата-хан уверенно ступил сапогом на лежащие на полу исписанные листы. – Теперь все это принадлежит нам. Люди, земли и скот. Нам и нашим детям, которые заставят их научить нас, как строить крепости и города, как вести воду с гор и как находить драгоценные камни под землей. Мы научимся производить эти волшебные цветные ткани и мастерить огромные метательные машины, способные забросить лошадь на милю вперед. Через несколько лет мы обживем эти земли, наберем солдат из людей, преданных новым хозяевам, и пойдем дальше. И так от моря до моря, пока вся империя не падет к нашим ногам. Тогда я готов буду разрешить эльфам жить на границе степей, в своем мокром Лесу. И даже перестану рубить им уши, если ненароком забредут к нам в гости. Потому что великое новое государство будет хорошим подарком нашим детям и внукам. Им хватит с лихвой, им и их многодетным семьям.

Кашем-хан довольно зажмурился, слушая Ахпа-бэ, потом похлопал его рукой по плечу и закончил разговор:

– Боги любят нас, они помогут… От моря до моря, от южных лесов до северных гор… Именно так… И первое, что мне сделает мастер: он выложит карту наших будущих земель. Чтобы мои внуки с рождения видели, какие земли должны им принадлежать по праву…

Высоко поднявшееся жаркое солнце выглянуло из-за пушистого облака и заиграло слепящими зайчиками на доспехах воинов, которые выстроились друг перед другом на широком поле. Здесь, среди бескрайних виноградников, два года тому назад безмерно богатый хозяин столичных бань решил построить поместье. Выкупил землю, уничтожил плодоносную лозу и разметил перерытую землю под будущие постройки. Но подорожавший мрамор и надуманные обвинения в воровстве государственных средств заставили уважаемого и верного сына империи отложить свои грандиозные планы на будущее. И заросшее густой зеленой травой огромное поле пустовало до сегодняшнего дня, когда на него вышли тысячи и тысячи солдат. Сегодня горячая кровь должна будет напоить согретый жарким солнцем чернозем. Сегодня Южная империя или нанесет первое поражение вторгнувшейся вражеской армии, или окончательно смирится с присутствием неприятеля на своих землях.

Люди объединили вместе три легиона и усилили части разношерстным сбродом, в спешке собранным со всей округи: охраной многочисленных богатых поместий, тюрем, каменоломен и речных портов. Всего на краю виноградника построили чуть больше девяти тысяч легионеров. На вырубленных за ночь позициях поставили сотню «скорпионов» и пять тяжелых баллист, способных метать огромные камни. Император лично вручил жезл главнокомандующего легоросу Сетару, который был хорошо известен своим упрямством в словесных баталиях и осторожностью на поле боя. Сетар пообещал, что оправдает оказанное доверие и остановит варварские орды, не допустив их к стенам столицы.

Тысячник в тяжелых доспехах легко взбежал по лестнице, поднявшись на сколоченный в спешке помост, возведенный за центральными сотнями.

– Господин лэдит![10]

Командующий покосился на замершего легионера и вновь уперся взглядом в крохотные зеленые фигурки, медленно идущие навстречу замершим войскам.

– Стрелки готовы! Легкая пехота по вашему приказу сосредоточена на флангах, три сотни всадников укрыты слева!

– Хорошо, пусть ждут. Орда спешилась и собирается атаковать нас рассеянным строем. Как только они сцепятся в рукопашной, мы ударим конницей в тыл. Вонючие дикари совершили огромную ошибку, собираясь драться с нами в поле, по всем правилам воинской стратегии. Они думают, что я позволю легионам выдержать первый удар и пойду преследовать противника! Глупцы! Мы отобьем атаку и останемся на месте. Я не позволю увлечь меня на другую сторону поля и обнажить спину для стремительного рейда их бесчисленной конницы. Мы будем стоять здесь! Виноградники тянутся почти до самых стен Ампиора, это единственное открытое пространство, где можно сосредоточить достаточные силы для решающей битвы. И эту битву я проведу так, как удобно нам, а не как задумали пожиратели кизяка! А потом перекрою все дороги тысячами, усилив их стрелометами, и никакая кривоногая толпа не сможет прорваться на север…

Лэдит ткнул пальцем в жаркое марево:

– Это что?

– Враг тащит катапульты. Скоро они смогут достать нас.

– Стрелкам: главная цель – вражеские метательные машины! Уничтожив катапульты, они могут перенести огонь на пехоту. Пусть начинают!

Тысячник отсалютовал и умчался с помоста. Сетар похлопал себя по рукояти меча и зло усмехнулся:

– Ну что же, пусть боги помогут нам. С закрытой спиной и под прикрытием «скорпионов» я могу тут стоять вечно!

За правым флангом наступающих эльфов возвышался маленький холм. На нем Черный Рыцарь расстелил ковер. Рядом с жарко горящим костром тонко посвистывал вскипевший чайник. Облокотившись на туго набитую вещами сумку, Риггер разглядывал занятое войсками поле битвы. Отмечая маневры лесных воинов, он краем уха слушал, как мастер ножей Кайли громко пьет чай, отдуваясь после каждого глотка и хрустя солеными галетами. Тордес, второй бывший смертник, взял на себя обязанности ординарца и всюду сопровождал своего господина. Высокий широкоплечий мужчина предпочел стоять, сумрачно наблюдая за идущими вперед эльфами.

– Господин, ваша тысяча отдыхает за холмом. Стоит ли объявлять готовность?

– Нет, Тордес. Не нужно их беспокоить.

– Мы не пойдем в атаку следом за длинноухими?

– Мы сегодня вообще не пойдем в атаку. Во-первых, эта битва принадлежит нашим зеленым друзьям. Это их звездный час. Они мечтали о встрече с сильным противником, чья доблестная смерть позволит смыть кровью позор сгоревшего Варра-лор. Если мы вмешаемся, эльфы этого не простят. Атто-рэй лично повел своих воинов в атаку, дабы покрыть славой знамена Леса у Пределов.

Услышав, как обеспокоенно завозился Кайли, командир тысячи разведчиков, не глядя, подхватил вышитый бисером мешок со сладостями и перебросил его благодарно хрюкнувшему головорезу. Затем, не меняя расслабленной позы, продолжил:

– Во-вторых, в будущей резне не нужен полководец. Здесь не будет маневра войсками, стремительных обходов и неожиданных ловушек. Гений военного искусства лишняя фигура на этом поле. Идущим на смерть фанатикам не нужны приказы, перестроения и отступление на заранее подготовленные позиции. Им лишь достаточно ткнуть пальцем во врага, а дальше они все сделают сами. И либо победят, либо умрут.

– Но их ряды расстроены! Катапульты сняты с удобных позиций и выдвинулись вперед, где попадут под обстрел противника. А открытые фланги позволят вражеской коннице легко обойти и ударить с тыла!

– Если конница осмелится заглянуть в тыл эльфам, это будет хорошо, – рассмеялся Риггер. – Нам не придется тогда ловить ее по запутанным узким дорогам.

– Я не понимаю, – помрачнел верный ординарец.

– Чего тут еще понимать, – удивился Кайли, наливая себе очередную пиалу пахучего кипятка. Они вдвоем сопровождали Черного Рыцаря, пока остальные наемники рассеялись по огромной Орде и начали выполнять другие многочисленные работы: следить за закладкой пограничных крепостей, тренировать личную гвардию новых хозяев и собирать метательные машины, захваченные в многочисленных арсеналах. Риггер позволил сопровождать себя лишь двум избранным: стремительному убийце и немногословному здоровяку, беспрекословно преданному новому хозяину.

– Чего понимать? – повторил жилистый любитель чая. – Еще до рассвета хата-хан перебросил сюда пять тысяч тяжелой конницы. Отборные части, способные втоптать жалких имперских всадников в пыль за минуту. Как только легионы отправят своих наездников к нам в гости, мы спляшем на их костях.

– А эльфы?

Риггер почесал бок и ответил:

– Эльфы поступают разумно. Ты просто не видел их в деле. Рассыпанный строй позволит уменьшить потери от обстрела «скорпионами». Выдвинутые вперед катапульты пару раз успеют побеспокоить противника и оттянут на себя все вражеские большие метательные машины. От стрел длинноухие надежно защищены большими щитами. А перед самым началом атаки они быстро образуют две-три линии и сметут легионеров. Не забывай, каждый из бестий в зеленых одеждах с детства упражняется с мечом. Они воюют всю свою жизнь. И выстоять против них смогут лишь ветераны, которых я не вижу на другой стороне поля. Без многочисленной конницы и перевеса в живой силе империя обречена на поражение. Сколько там: десять, двенадцать тысяч? А эльфов больше шести. Остановить их смогут лишь четыре полновесных легиона при поддержке двух или трех тысяч конницы… Ставлю найденную позавчера золотую чашу против медного «орла», что к заходу солнца мы будем любоваться стенами перепуганной столицы, а эльфы начнут требовать новых жертв на севере, прикончив последнего бедолагу в блестящих доспехах.

Тяжелые баллисты успели дать первый залп, когда эльфы побежали вперед. Рассыпавшись по полю, воины в зеленых одеждах прятались от набирающего силу ливня стрел за высокими щитами и быстро двигались вперед. Установленные за их спинами катапульты успели сделать по выстрелу, когда тяжелые камни обрушились на хрупкие механизмы, разнося их в щепки. Но шесть тысяч бойцов не обратили на это никакого внимания. Во втором и третьем рядах эльфы тащили легкие стрелометы, способные выстрелом короткого копья пробить любые доспехи. На дистанции в сто шагов передние ряды опустились на колено, позволив стрелометам дать первый залп, затем побежали дальше, набирая скорость. На пятидесяти шагах последовал второй залп, после чего длинноухие воины забросили щиты за спину и рванули вперед, посылая в легионеров стрелу за стрелой. Стальной шквал выкосил первые дрогнувшие ряды имперских войск. Не успели закованные в сталь сотни выровнять строй, как стремительно перестроившаяся волна зеленых тел накатила на противника.

Имперские «скорпионы» выцеливали врага, с гулкими хлопками выбрасывая окованные сталью копья. Но гибкие бойцы по большей части были неуязвимы, оставив позади бешено рубящихся братьев свободное пространство. Первые два ряда вцепились в плотно сбитые сотни легионеров и молча орудовали копьями и мечами, нанося молниеносные удары. За их спинами танцевали лучники, ускользая от ответного огня, ловя любую оплошность противника и посылая очередную стрелу в любую прореху между щитами. Армия Южной империи таяла на глазах, пятясь назад, в виноградники. В довершение ко всему, командующий Сетар не успел уклониться, и две стрелы вонзились ему в лицо, бросив тело на зашатавшийся помост.

– Лэдита убили! – пронеслось по рядам, и легионеры дрогнули.

На левом фланге начала атаку конница. Топча высокую траву, всадники набрали скорость и стали поворачивать направо, выходя в тыл эльфам. Но как только последний из легионеров показался из-за кустов, им навстречу с громоподобным ревом помчались степняки на черных конях. Пять тысяч кочевников развернулись широким фронтом и накатили неудержимой массой, подмяв под себя заметавшихся имперцев. Смешавшись в кучу, кривоногие воины еще рубили остатки вражеской конницы, а левый фланг собранной наспех армии уже побежал. Следом за ним, бросая оружие, побежали и остальные. Но разъяренные эльфы никому не давали пощады. Они убивали, преследуя легионеров среди виноградников. Они не щадили раненых и сдающихся в плен. Воины Леса у Пределов мстили за сожженный Варра-лор, платя новой кровью за пролитую прежде кровь.

Поднявшись с ковра, Черный Рыцарь повернулся к ординарцу:

– Я же говорил, с эльфами можно воевать, лишь имея численный перевес, отлично подготовленные войска и многочисленную конницу для стремительных рейдов. То, что империя потеряла в походе год тому назад. И что не смогла возродить к нападению Орды… Нам пора. Конница хата-хана уже покидает поле битвы. Можно не спеша следовать за ними к Ампиору. Давно мечтал полюбоваться его белоснежными стенами. Поехали, а то разгоряченные битвой солдаты пойдут с ходу на приступ. Будет обидно, если они прибьют императора до того, как он встретит посольство и подпишет бумаги о капитуляции…

Одинокий всадник медленно спустился с холма, с которого открывался замечательный вид на раскинувшийся внизу город. Никуда не торопясь, кривоногий воин направил коня к закрытым высоким воротам, над которыми сгрудились на площадке сторожевой башни люди в белоснежных тогах. Крестьяне, не успевшие попасть в город, побросали телеги с многочисленным скарбом и спрятались в садах, которые окружали дорогу.

С интересом посмотрев на сваленные в пыль вещи, кочевник аккуратно пробрался через рукотворные завалы и остановился рядом с воротами, сжимая в руках копье с насаженной на острие головой. Запрокинув голову, мужчина закричал, немилосердно коверкая имперское наречие:

– Мой господин сказать! Завтра приезжать посольство! Много важных людей, наших людей, ваших людей! Ваш великий хан встречать посольство и говорить! Если послов обижать, мы войдем в город и убивать всех-всех! А это подарок вам от моего господин! Мы приносить только одна голова, остальных оставить лежать там! – Кочевник махнул рукой на юг. – Слишком много их, не дотащить!

И, расхохотавшись, степняк сбросил голову лэдита Сетара в пыль. Развернув коня, наездник все так же издевательски медленно направился обратно. Застывшие на башне люди провожали его испуганными взглядами. Мраморная белизна их лиц вполне могла бы соперничать с их белоснежными одеждами.

На следующее утро в столице потушили последний пожар, но в городе все еще пахло горьким дымом и страхом. На высоких стенах застыли вперемешку гвардейцы, ополченцы и зеваки, с тоской разглядывавшие разъезды кочевников, которые скакали по окрестностям. Одетые в кожаные одежды воины заглядывали в поспешно брошенные дома и богатые виллы, грузили на лошадей найденную добычу и ехали дальше. Было видно, что степняки совершенно не боятся имперских солдат, маячивших безмолвными истуканами за высокими бойницами. Пригороды принадлежали Орде, и в осажденной столице не удалось бы найти ни одного смельчака, дерзнувшего показать нос из-за каменных стен.

В забитом до отказа зале сената нечем было дышать. Лишь на мгновение стремительно прошедший на свое место император Аргус потревожил жаркий спертый воздух. Но как только он сел на украшенный драгоценной резьбой трон, как в зале вновь воцарилась мертвая потная тишина.

– Что скажет сенат? – спросил император, разглядывая бесконечную череду лиц, слившихся в одно багровое пятно. – Что скажет сенат мне, повелителю империи, и народу, понесшему столь тяжкие потери?

Аргус сжимал рукоять висящего на поясе короткого меча и с трудом старался держать себя в руках, балансируя на грани истерики. На рассвете кочевники привезли больше двух десятков огромных телег, наполненных отрубленными головами, и начали развлекаться, пуская страшные своими раззявленными ртами «шары» вниз по склону. Эта картина была столь чудовищна, что император бежал во дворец и не выходил оттуда до самого приезда послов.

Сейчас владыка огромного государства вглядывался в своих советников и мудрецов, надеясь увидеть в их лицах уверенность в будущей победе и насмешку над временными неудачами. Но вместо этого он лишь черпал очередные порции страха, поразившего всех собравшихся в зале. Похоже, что с гибелью легионов на южной дороге из столицы вынули стальной стержень, и горожане вместе со знатью превратились в сборище перепуганных до ужаса рабов, которые покорно ждали приговора у ног палача.

– Девять тысяч воинов погибли прошлым утром. Девять тысяч. Все то, что удалось собрать в центральной провинции… Город защищают три тысячи гвардейцев, два неполных легиона из пограничной стражи и несколько тысяч ополченцев. А за стенами уже сейчас собрались тысячи и тысячи кочевников… И ведь это лишь головной отряд! Основные силы пока жгут пригороды вместе с эльфами!.. И что нам теперь делать, столкнувшись со столь многочисленным и беспощадным врагом?

Тишина и чей-то редкий астматический кашель, приглушенный ладонью. Тысячи глаз, впившихся в лицо перепуганного императора, и страх, который пожрал души сидящих.

– Молчите?.. Да, молчите. Бессловесный скот, мечтающий о золоте и рабах, но неспособный поддержать своего императора в трудный час…

Аргус повернулся к замершим у двери гвардейцам:

– Пригласите послов! Я хочу услышать, что требуют эти варвары, посягнувшие на величайшее государство мира!

Голос императора сорвался, и он буквально провизжал последние слова.

В распахнутые двери степенно вошли четверо высоких мужчин в богато украшенных золотым шитьем халатах в сопровождении двадцати имперских чиновников в белоснежных тогах. Золотая кайма на одеждах сияла в ярких солнечных лучах. По заполненным трибунам прокатился шепот и быстро стих, потерявшись среди колонн.

Остановившись напротив императора, послы сдержанно поклонились, и вперед шагнул мужчина со шрамом зигзагом, уродующим левую щеку.

– Великий хан Южной империи! – начал говорить кочевник, четко произнося каждое слово. – Хата-хан послал меня с предложением о мире, мире между двумя великими государствами! Долгие годы мы враждовали, не терпя взаимных обид и оскорблений. Сотни лет мы штурмовали ваши стены в ответ на сожженные в степи кочевья. Так было, но так не должно быть. Хата-хан сказал: хватит!

Император подался вперед, не отпустив рукоять меча. Он ловил каждое слово, пытаясь разглядеть на узкоглазом лице любые оттенки эмоций, но посол сохранял совершенно невозмутимый вид.

– Мы взяли должную долю за причиненный кочевым народам вред и теперь готовы вложить меч в ножны. Хата-хан объявляет, что с этого момента юго-западная провинция переходит под его руку и больше не принадлежит Южной империи. Волей великого хана эти земли во веки веков будут принадлежать ему и его детям, а также всем кланам, участвовавшим в этом походе. Границы очерчены, на дорогах выставлены караулы…

Зал потрясенно вздохнул, но замолк под взбешенным взглядом императора.

– До того момента, как великий хан империи подпишет мирный договор, наши воины будут оставаться в северных землях и будут брать любую добычу, которую сочтут должной. Как только наши государства закончат войну, мы немедленно вернемся на свои земли, не захватывая рабов и не уничтожая солдат… Воины из Леса у Пределов отправятся к себе, а Орда займет полученные земли, чтобы растить скот и торговать с соседями.

– Мирный договор?! После того, что вы сотворили у моих стен?! – зашипел император. Но посол не обратил никакого внимания на желчные слова, закончив диктовать ультиматум:

– Если империя откажется в три дня подписывать договор, мы пойдем дальше. Но нам не нужны северные земли, поэтому мы просто разграбим их. Убьем всех солдат и угоним в полон всех крестьян и горожан. А столица будет стерта с лица земли. Так же как мы истребили до последнего солдата ваше войско, мы уничтожим всех жителей Ампиора. Всех до единого!..

Показав жестом на склонившихся в поклоне сопровождающих, посол скупо улыбнулся:

– Я оставлю этих людей здесь, чтобы они смогли ответить на ваши вопросы. О том, как мы относимся к друзьям и как следим за порядком на наших землях. Чтобы они поведали вам, насколько многочисленно наше войско и как мы беспощадны к врагам… Пусть великий хан подумает хорошенько, прежде чем принять решение. Хата-хан предлагает дружбу только один раз. Если вы выберете войну, пощады не ждите.

Жестом подозвав одного из чиновников, посол вручил ему свернутый в трубку пергамент:

– Здесь карта наших земель. Новая граница повторяет границу юго-западной провинции до последнего столба. Мы лишь хотим напомнить, что, если смута в портовых городах продолжится, мы сожжем северные порты, лишив империю возможности торговать с Поххомораном. Подписывайте мирный договор, и мы пропустим гарнизоны через наши земли на север с оружием и почетом… Мы не собираемся учить вас, как вам жить. Мы лишь вернули долги и готовы говорить о мире…

Развернувшись, послы ушли, оставив на мраморных плитах сгорбившихся чиновников, на чьи головы уже начали сыпаться бесконечные проклятия с забитых до отказа трибун.

– Они согласятся, – усмехнулся посол, выйдя в бесконечный коридор. – Вы видели их лица? Ни одного воина, лишь трусы вокруг. Ради своей шкуры они согласятся на все наши условия, лишь бы Орда вернулась в южную провинцию и больше не пугала их дымом пожаров. Хата-хан был прав: эти земли принадлежат нам. Южная империя сгнила, и мы с легкостью получим все, что хотим. Сегодня мы будем править западным побережьем, завтра наши дети возьмут все остальное…

Через день повелитель Южной империи подписал мирный договор с представителями хата-хана, и юго-западная провинция сменила хозяина.

Когда время заканчивало отсчитывать последние июньские дни, Ахпа-бэ и Кашем-хан встретились поздним вечером в прохладе огромного загородного дома, чтобы за неторопливой беседой обсудить текущие дела. Уже вернулись в степь первые тысячи кочевников, нагруженные богатыми дарами. Уже ушли беспощадные к врагам эльфы, покрыв себя немеркнущей славой и не забыв заключить мирный договор с беспокойными соседями. Рядом с ключевыми дорогами на север и восток спешно возводили крепости. Из портового Арулера в Поххоморан отправился первый караван из пяти судов с кожами и дорогими тканями из разграбленных северных складов. На захваченных землях медленно начинала налаживаться новая жизнь, в странных пропорциях смешавшая веками отшлифованные обычаи с законами, изданными новыми хозяевами.

Кашем-хан с гордостью продемонстрировал гостю витраж, сияющий красками в лучах заходящего солнца:

– Вот наши будущие земли! Смотри, мастер украсил драгоценными камнями каждый крупный город, чтобы мои внуки не забыли, что им еще предстоит сделать… Одно печалит: мы заняли лишь одну провинцию из семи, малая часть будущего государства. Сколько еще предстоит трудов…

– Тем лучше. Значит, нашим детям будет где покрыть себя славой…

Расположившись на огромном ковре, Ахпа-бэ погладил густой ворс и довольно поцокал языком:

– Хорошую добычу взяли. Раньше за такой ковер я должен был отдать двадцать скакунов, а сейчас одарил своих тысячников – каждого! – да еще дома подарил и наделы земли… Если не они, так их дети будут здесь жить, учить местные науки и постигать накопленную мудрость этих земель. Чтобы могли не только деревни жечь, но и данью обложить, и заставить ленивых империусов работать нам на благо.

Хозяин хлопнул в ладоши, и слуги внесли блюда с горячими закусками. Подождав, пока накроют стол, ханы продолжили беседу.

– Где наш гремящий доспехами друг? – спросил молодой вождь.

– Риггер? Кормит свою крылатую тварь. Скоро вернется и расскажет, что творится в мире.

– Про соседей что успел узнать?

– Имперцы передрались между собой. После того как этот трус подписал бумаги, восточные провинции взбунтовались. Демон разнюхал, что не сегодня завтра наместник Вильрайд объявит о своей коронации. С ним останется все восточное побережье, и переметнутся центральные провинции.

– Наместник? Это который разгромил войско Охродо-база?

– Да, он. Очень опасный противник.

– И с чем тогда останется трусливый император?

– Видимо, ему достанется столица, западные порты и кусок земли до северной границы. Хотя не удивлюсь, если его удавят ночью. Боги не любят неудачников…

Ахпа-бэ подцепил с блюда кусок мяса и положил его в глубокую тарелку перед собой. Обильно посыпав сверху приправами, осторожно проверил пальцем, остыло ли, и отправил в рот. Прожевав, отпил вина и повторил для себя:

– Виль-рай-ид. Виль-рай-ид. Надо будет запомнить. Пока мы получили передышку, постараемся найти ключи к этому человеку. Иногда проще купить продажного чиновника или убить упрямого, чем терять армию в кровавой битве.

– Подумаем. Время еще есть…

– Риггер не передумал? Через неделю отправляется назад, домой?

– Да. Оставил почти всех своих людей здесь, забирает с собой только двух. Остальные присягнули нам и работают на совесть. Кто в порту порядок наводит, кто войска тренирует, а кто крепости строит. Дома их ждет виселица за слишком буйный нрав, а у нас они уважаемые люди.

– Надо будет присматривать за ними, лживый язык легко прячет истинные мысли, – забеспокоился Ахпа-бэ. – Пусть учат наших людей, но не занимают ключевые должности.

– Разумеется. Мои люди уже опутали их соглядатаями. Если взбрыкнут, отправим на кол. Мы тоже не любим буйных, если они мешаются под ногами.

Мужчины посмеялись, и Кашем-хан поднял пиалу:

– За нас. За великую Орду, сделавшую первый шаг. За наше будущее и будущее наших детей…

На другом конце дома в освещенной свечами комнате сидел человек, снявший с себя черные доспехи. Спекшиеся бинты бурыми полосами покрывали его поджарое тело.

На широком подносе среди рассыпанных засахаренных фруктов устроился маленький демон, с удовольствием набивший полный рот бесплатным угощением. Прожевав очередную порцию, колонг отпил чаю и скосил глаза на устало откинувшегося на спинку стула собеседника:

– Спишь?

– Нет. Просто с утра в седле, проверял подготовку к отъезду.

– Собирал остатки золота в пустых кладовых?

– Кому оно нужно, золото? Если понадобится, гномы дадут его, сколько попросишь… Нет, я раздобыл чертежи летающих судов, новых метательных машин, образцы башенных «скорпионов» и чертежи крепостей. За эти годы империя сумела отточить свои знания в военных науках. Грех не воспользоваться…

– И когда тебя ждать назад?

– Через восемь дней отправимся в порт. Потом в морскую дорогу. В южных поххоморанских портах нас будет ждать охрана из Зур. Наведаюсь к его величеству Солнцеликому и на север, в степь.

– Хех, Солнцеликий теперь в большой силе. Вчера его солдаты встретились с легионерами на Перешейке. Думаю, новому хозяину Южной империи будет неприятно узнать, что горы больше не принадлежат нежити…

– Ничего, привыкнет. Вильрайду еще собирать рассыпавшуюся на части империю в одно целое.

Потянувшись, Риггер начал медленно надевать доспехи.

– Значит, войска встали на Перешейке и Торговая гильдия не пустит к его богатствам никого со стороны. Надо будет не забыть получить обещанные шахты. Гномы и орки будут довольны, когда уголь и железо с клеймом древних народов пойдет на рынки.

– Кстати об орках, – встрепенулся колонг, набирая в лапы очередную порцию сластей. – Оркам придется быть осторожнее: остатки баронских дружин вернули обратно в Приречье. Там же развернуты новые тысячи наемников. Среди баронов начались разговоры, что стоит сбросить молодого идиота в короне и присягнуть на верность новому королю. Солнцеликий обещает уменьшить налоги, оградить истерзанные земли от кровожадных соседей и накормить страждущих из королевских запасов. Не удивлюсь, если к зиме Драконье королевство исчезнет навсегда.

– Забавно. И что орки, как они относятся к этому?

– Они встретились с послами гильдии рядом с сожженной крепостью. Заключено перемирие. Думаю, поххоморанцы и болотники взвоют, когда об этом узнают. Они так старались стравить Зур с орками, что от натуги аж чуть не лопнули. – Колонг захихикал. Затем напихал полный рот фруктов и сосредоточенно стал жевать, зажмурив от удовольствия глаза.

Черный Рыцарь аккуратно надел шлем и проверил, насколько легко выходит меч из ножен. Затем встал и посмотрел на валяющуюся в углу стола карту.

– Так, что еще из новостей осталось? Про гномов спросил, про орков и соседей тоже…

– Болотники. Про них забыл. Поххоморанцы официально объявили о подписанном договоре о мире и торговле и при этом не потеряли ни щепотки земли. А король Ниерольд в ярости. Его Болотное королевство осталось с носом. Посольство Орды потребовало вернуть захваченные земли на границе, снести построенные крепости и разрушить дамбы. Если через месяц король не выполнит условия ультиматума, орки выжгут земли от Северной Короны и до столицы. Солдаты уже дезертируют из гарнизонов. Похоже, что ради мира с соседями Ниерольд отведет войска и разрешит оркам торговать без пошлины ближайшие несколько лет.

– Согласится. Покричит про предателей, сторговавшихся с мохнатыми уродами за его спиной, и пошлет собственных послов. Вряд ли он захочет терять награбленное у Драконов, если орки действительно возьмутся за оружие. Легко можно утратить и северные земли, и вырванный у Драконов кусок.

– Может быть, – равнодушно согласился колонг, похлопав себя по пузу.

– Как там поживает господин Мим?

– Вернулся на побережье. Перед этим его видели рядом с Перешейком.

– Все плетет свои интриги?

– Возможно. Из послов его выгнали, он больше никому не интересен. Старый колдун Кхохолом теперь занял его место и назван любимцем царя. Разбил шатры на границе и принимает караваны с обеих сторон. Из Поххоморана чиновники и купцы с дарами, а из Орды бесконечные телеги с товарами на продажу. С каждым надо повидаться, договориться к взаимной выгоде и на благо двух государств. Единственные, кто его расстраивают, так это гномы. Бородатые кочерыжки не хуже колдуна умеют деньги считать и с ним делиться не желают. А когда старик вздумал про них недоброе слово при дворе сказать, так ему пообещали прогулку в самые дальние штольни, под звон кандалов. Теперь Кхохолом с гномами вежливо раскланивается и старается держаться от них подальше.

Риггер посмеялся вместе с демоном, взял карту и направился к выходу:

– Когда поужинаешь, можешь развести огонь в камине и погреться.

– Нет, спасибо, – засобирался колонг. – Я домой, загостился уже. Встретимся в Городе павших…

Мужчина посмотрел, как крылатая тварь быстро засунула за щеку кусок сладкой груши, лапами затушила свечи и исчезла во тьме. Выйдя в коридор, Риггер кивнул отсалютовавшей страже и пошел на встречу с ханами, помахивая свернутой в трубку картой. Нужно было поделиться полученными сведениями о планах соседей и можно готовиться к отъезду. Данное Торговой гильдии обещание он выполнил: Южная империя настолько запуталась в новых проблемах, что на Перешеек свой взор сможет обратить только через несколько лет…

Пора домой…

Усталый старик сгорбился в скрипучем кресле, с ненавистью разглядывая в узкое окно заходящее солнце, которое играло багровыми лучами с морскими волнами. За спиной новые сотни миль и бесполезная трата времени и денег. Неуловимый Безглазый вновь ускользнул, мелькнув черной тенью на Перешейке. Смутные слухи о тайной миссии и мягкий намек невзрачного человека из гильдии о нежелательности лишних расспросов. Кажется, что все боги мира сговорились против Мима и не разрешают ему встретиться лично с их новым любимцем.

Поморщившись, старик долил кипяток в таз с водой, где грел натруженные в дороге ноги. Поставив кувшин на пол, откинулся на спинку и ругнулся про себя:

– Чтоб демоны твою печень сожрали, проклятый калека! Ты настолько обвыкся в нашем мире, что лучше меня ориентируешься во всех хитросплетениях тайных отношений. Я, я не могу получить аудиенцию у Солнцеликого! А тебя награждают шахтами и правом построить дом в столице… Мне приходится обходить Перешеек стороной, а ты приводишь туда армию и сокрушаешь нежить, пред которой трепетали короли всего Фэгефул…

Набив табаком трубку, Мим вдохнул терпкий дым и прошептал:

– Но все равно… Все равно. Ставки в игре слишком высоки… Мне надо лишь один раз встретиться с тобой. Уверен, я сумею тебя убедить… Пятьсот лет молодости стоят того, чтобы искать тебя даже во Мраке, Глэд… Как бы ты ни менял обличья, ни прятался за новыми именами, я все равно тебя найду… Найду… Когда на кону стоит моя будущая жизнь, я бываю очень настойчив…