Глобальное потепление. Скептическое руководство

Пора приступить к разумному диалогу

Как мы уже говорили в начале, Альберт Гор прав: дебаты о климатическом изменении — это спор о миссии нашего поколения. Что мы, в сущности, хотим совершить в ближайшие 40 лет? Чего мы хотим достичь?

Как мы уже видели, активно обсуждается тема «страха, ужаса и бедствий», и все это напоминает хорошо поставленный спектакль. Нам необходимо перейти к более разумному и аргументированному диалогу, в котором мы услышим доводы, доказательства, рассуждения, после чего нужно выбрать долгосрочные решения. Разумеется, наша цель заключается не просто в сокращении выбросов, но в том, чтобы принести пользу людям и окружающей среде.

Да, изменение климата является проблемой, но это еще не конец света. Повышение уровня моря в наступившем столетии приблизительно на 30 сантиметров (примерно на столько же он повысился за последние 150 лет) не приведет к затоплению огромных территорий. Спросите человека старшего поколения о самых важных событиях XX века. Скорее всего, он назовет

две мировые войны, холодную войну, изобретение двигателя внутреннего сгорания и, возможно, революцию в области информационных технологий. Но он ничего не скажет об уровне воды в море.

В прошлом столетии уровень моря уже повышался, и в текущем столетии будет то же самое. Это не означает, что процесс будет простым, но бесполезно — и неправильно — представлять его концом цивилизации.

Более того, повышение уровня моря окажется существенно большей проблемой для бедных стран, нежели для богатых. В реальности, если мы направим наши усилия на то, чтобы уменьшить подъем уровня моря на 35 %, вполне возможно, каждый человек в среднем обеднеет на 30 %. В результате такие места, как Микронезия и Тувалу, будут затоплены в 3 раза больше просто потому, что последствия снижения доходов перевесят последствия снижения уровня моря.

Таким образом, нельзя думать только о выбросах СО₂, занимаясь проблемой изменения климата. Для общего блага человечества и окружающей среды нам необходимо рассматривать и углеродные выбросы, и экономику.

Да, мы должны предпринимать действия в отношении изменения климата, но мы также должны оценивать всю ситуацию в мире. Великобритания, возможно, громче всех высказывается по этой проблеме. С тех пор как правительство лейбористов обещало в 1997 году снизить выбросы СО₂ еще на 15% к 2010-му, они почему-то выросли еще на 3%.

Давайте вернемся на несколько лет в прошлое. Мы собирались стабилизировать выбросы за период с 1990 по 2000 год, но увеличили их на 12%. Мы обещали сократить выбросы на 11 % к 2010 году но, вероятно, они уменьшатся только на 0,7%. Мы думаем, что «если бы только люди были более осведомленными и выбрали более хороших политиков», все делалось бы с умом. Но взгляните на факты. Последние 10 лет граждане США и граждане ЕС по-разному понимают проблему глобального потепления. Такая же разница существует между энтузиазмом лидеров ЕС в отношении Киотского протокола и его высмеиванием администрацией Буша. В то время как в США с 1990 года выбросы остаются стабильными, в странах ЕС их количество фактически выросло на 4%.

И даже если бы богатые страны смогли уменьшить выбросы СО2, подавляющая часть выбросов в XXI веке будет произведена развивающимися странами, что подтверждается резким повышением выбросов СО₂ в Китае и Индии.

В громком и откровенном заявлении Тони Блэра на конференции Clinton Global Initiative в 2005 году прозвучало следующее:

Я думаю, что если мы собираемся приступить к этой проблеме, мы должны начать с жестокой правды о политике, которую мы ведем. Правда заключается в том, что ни одна страна не собирается существенно сократить рост выбросов или потребления в свете долгосрочной экологической проблемы. Страны готовы попытаться вместе работать над решением этой проблемы, для того чтобы это позволило мам развивать науку и технологии на общее благо.

В таком же ключе говорит один из руководящих экономистов-исследовагелей: «Резкое сокращение выбросов может быть достигнуто, если технические средства, работающие от альтернативных источников энергии, станут доступными по разумной цене».

Нам нужно смягчить тон и освоить язык разумного диалога. Следует установить налог на СО2 на экономически разумном уровне, равном примерно 2 долларам за тонну, или максимально 14 долларам за тонну. И все-таки не следует рассчитывать, что это кардинально изменит ситуацию в лучшую сторону. Такой налог привел бы к сокращению выбросов на 5% и понижению температуры на 0,09 °С. Но прежде чем мы начнем высмеивать эти 5%, давайте вспомним, что Киотский протокол, который потребовал от нас десяти лет политических и экономических усилий, сократит выбросы к 2010 году лишь на 0,4 %.

Однако это не является выходом. Ни столь низкий налог, ни Киотский протокол, ни предлагаемые на будущее драконовские сокращения существенно не приблизят нас к открытию более эффективных способов решения проблемы. Исследования и разработки в области альтернативных источников энергии и повышения эффективности имеющихся источников находятся на самом низком за последние 25 лет уровне. Нам необходимо найти способ, который позволит «развивать науку и совершенствовать технологии на общее благо». Такой способ позволит нам создавать технические средства, потребляющие энергию от альтернативных источников по разумной цене.

Вот почему наше поколение должно взяться за решение одной из очень сложных задач, стоящих перед ним, — добиться того, чтобы все страны взяли на себя обязательство отдавать 0,05% от своего ВВП на исследования и развитие безуглеродных технологий. Это будет стоить относительно немного — 25 миллиардов долларов в год, что в 7 раз дешевле программы Киотского протокола и во много раз меньше проекта

Киото-II. В этом проекте смогут участвовать все страны, причем богатые заплатят более крупные суммы. Это позволило бы каждой стране сосредоточиться на своих собственных энергетических потребностях, выбрать себе альтернативные источники энергии или заняться поиском новых, более неординарных возможностей.

Это создаст для всех мощный импульс, направленный на исследования, которые помогут нам лучше представить, как создать богатое общество с низким уровнем потребления углерода. Это стоило бы недорого, а использование инноваций принесло бы большую дополнительную выгоду. Это также позволило бы уйти от сильного искушения добиться успеха даром и не вести все более трудные переговоры о все более суровых ограничениях, предусмотренных следующим Киотским протоколом. Возможно, это стабилизирует климат на разумном уровне.

Я думаю, что таким путем мы сблизим партии, континенты и поколения, создав пролонгированную, не требующую больших расходов возможность для разработки альтернативных источников энергии, которыми будут пользоваться в будущем.

Добиться поставленной цели можно только через взаимопонимание. При этом нужно расставить приоритеты. В любой политической дискуссии каждый участник высказывает свою точку зрения по поводу улучшения ситуации. Но до сегодняшнего дня пока ничего не предпринято. Когда мы говорим о школах, мы понимаем, что чем больше учителей будет работать гам, тем лучше будет образование для наших детей. Но мы не увеличиваем количество специалистов, так как на их подготовку не хватает средств. Когда мы говорим о больницах, мы знаем, что оборудование

последнего поколения позволяет качественнее проводить лечение, однако оно по-прежнему дефицитно. Известно, что надежная защита обеспечивается за счет жестких ограничений.

В качестве примера приведем проблему дорожно-транспортных происшествий, являются причиной гибели людей. Большинство из нас не имеют представления, что дорожно-транспортные происшествия входят в десятку основных причин смерти людей. В США ежегодно в дорожно-транспортных авариях погибает 42 600 человек, и 2,8 миллиона человек получают тяжелые ранения. Во всем мире, по примерным оценкам, в дорожных авариях ежегодно погибает 1,2 миллиона человек, и 50 миллионов человек получают увечья. Более того, автомобильный транспорт также сильно воздействует на природу — каждый год на дорогах Соединенных Штатов гибнет около 57 миллионов птиц.

Смертность от дорожного транспорта во всем мире составляет около 2%. Около 90% всех смертельных исходов приходится на страны третьего мира. Общая сумма такого ущерба колоссальна — 512 миллиардов долларов в год.

По приблизительным прогнозам специалистов ВОЗ, из-за постоянно растущего количества транспорта, особенно в странах третьего мира, и благодаря улучшающимся санитарным условиям, к 2020 году аварии на дорогах будут второй причиной смертности, сразу после сердечных заболеваний.

Однако избежать этого можно благодаря технологиям. Они помогут спасти жизни 1,2 миллиона человек, сэкономить при этом 5 миллиардов долларов, представляющих нанесенный ущерб, и спасти от смерти сотни миллионов птиц, умирающих каждый день.

Соответствующие меры нужно предпринимать в странах третьего мира, где смертность от аварий на дорогах самая высокая.

Чтобы избежать этих бед, нужно снизить скорость движения до 8 километров в час. Такие ограничения нельзя вводить, и знаете почему? Ответ на этот вопрос очень простой, и его знает каждый из нас — большая скорость экономит время и деньги. Хотя очевидно, что утраченные жизни и покалеченные люди — это и есть тяжелые потери, выгоды значительно более прозаичны и не так определенны, но не менее важны — транспорт осуществляет связь в нашем обществе. С его помощью доставляются товары туда, где они необходимы, люди добираются на работу, домой и в другие места. Ведь передвигаться на автомобиле со скоростью 8 километров в час означает вернуться в Средневековье.

Не считайте этот пример легкомысленным. Мы действительно могли бы решить одну из важнейших мировых проблем, если бы захотели. Мы знаем, что гибель людей на дорогах почти всегда вызвана людьми, нам известно, как положить этому конец, и все-таки мы с каждым годом только ухудшаем положение, стремясь к 2020 году превратить смертность на дорогах в убийцу номер два.

Я бы сказал, что сравнительный анализ смертности от глобального потепления и этих явлений, тесно связанных с поведением людей, имеет глубокий смысл. Глобальное потепление также вызвано людьми, поэтому надо применить технологии, позволяющие свести его к нулю, но с каждым годом проблема обостряется все больше, и в 2020 году ее решить будет еще сложнее. Почему? Потому что выгоды от умеренного потребления природных видов топлива значительно

превышают расходы. Об этих затратах мы узнаем из газет, читая о «страхе, ужасе и бедствиях», выгоды хотя и много прозаичнее, тем не менее важны. Природное топливо дает нам недорогое тепло, свет, пищу, связь и путешествия. Охлаждение воздуха кондиционерами приводит к понижению уровня смертности от жары, поэтому в США количество людей, умирающих от жары, стало значительно меньшим, чем в 60-х годах прошлого века. В Великобритании более дешевое топливо могло бы спасти от смерти 150 тысяч человек, которые погибли в холодные зимы с 2000 года. Благодаря природному топливу экономятся средства на выращивание овощей и фруктов, что позволяет питаться ими круглый год. Роль этих продуктов питания огромна — уровень заболевания раком снизился на 25%. Автомобили как транспортное средство позволяют нам строить наши дома вдали от города и экономить время передвижения на работу, в то время как связь и недорогие авиаперелеты дали людям возможность познакомиться с другими странами и их культурами и повсюду устанавливать дружеские связи.

В странах третьего мира доступ к природным видам топлива остается открытым вопросом. Около 1,6 миллиарда человек лишены возможности пользоваться электричеством, что серьезно препятствует развитию стран. 2,5 миллиарда человек используют биомассу (древесину, отходы и навоз) для приготовления еды и тепла. У многих индийских женщин на поиск древесины ежедневно уходит около 3 часов, и им иногда приходится проходить более 10 километров в день. Около 1,3 миллиона человек ежегодно умирают из-за того, что воздух внутри помещений сильно загрязнен. Переход от биомассы к природному топливу коренным

образом улучшил бы жизнь 2,5 миллиона человек; затраты в 1,5 миллиарда долларов ежегодно были бы оправданы значительно большей выгодой, которая исчислялась бы суммой в 90 миллиардов долларов. И для развитых, и для развивающихся стран жизнь без природного топлива во многом напоминает Средние века.

Но не надо думать о том, как ослабить воздействие транспорта или глобального потепления. Во многих странах существуют строгие ограничения скорости движения автотранспорта, и если бы их не ввели, количество жертв было бы гораздо больше. Эксперименты также показывают, что снижение средней скорости всего лишь на 5 км/час сократит число смертельных случаев на дорогах в Западной Европе на 25%, то есть каждый год будут оставаться в живых примерно 10 000 человек. Очевидно, что государства Западной Европы не хотят отказываться от дополнительных выгод высокой скорости передвижения ради спасения такого количества людей. Такие приоритеты устанавливаются, когда существует несколько решений проблемы. По всей Европе скорость транспорта в городах ограничена до 50 или 60 километров в час, а не до 40 или 70 километров в час. Можно утвердить незначительное увеличение предельной скорости, что позволит нам быстрее передвигаться, или се незначительное снижение, что приведет к меньшему числу жертв. Но вряд ли мы достигнем ее снижения до 5 километров в час или повышения до 250 км/час.

Эта проблема аналогична глобальному потеплению. Мы можем подойти к этому реалистично и говорить о налоге на СО₂ величиной в 2 или даже 14 долларов. Но предлагать 140 долларов, как это делает Альберт

Гор — значит не понимать всю ситуацию. Предложение странам ОЭСР сократить углеродные выбросы на 96 % весьма похоже на предложение снизить скорость дорожного транспорта до 40 км/час. Технически это возможно, но шансов немного.

Более того, в случае с транспортом мы понимаем, что за короткий период времени изменить предельную скорость нереально, поэтому больше внимания уделяется поискам других способов сокращения смертности, связанной с транспортом. Так, были введены подушки безопасности, ремни безопасности, мотоциклетные каски, более качественные скоростные магистрали, искусственные неровности на дорогах для ограничения скорости (лежачие полицейские), велосипедные дорожки и т. д. Они позволяют придерживаться разумной скорости, одновременно уменьшая количество несчастных случаев, ведущих к гибели и увечьям. Если бы наша дискуссия была целиком посвящена установлению предельной максимальной и минимальной скорости в 100 км/час и в 8 км/час, мы бы, скорее всего, упустили многие другие простые и недорогие способы сократить число дорожных аварий.

То же самое можно утверждать и о глобальном потеплении. Обсуждая его, мы настолько увлекаемся сокращением углеродных выбросов, что забываем о своей главной цели — улучшении качества жизни и окружающей среды. Пытаясь определить, следует ли сокращать выбросы на 4 или на 96%, мы забываем, что за короткий период времени можно помочь людям с использованием значительно более эффективных альтернативных мер. Тогда значительно уменьшится число больных, голодающих, не имеющих доступа к чистой питьевой воде и удастся улучшить санитарные условия

жизни, развивая экономику с помощью менее дорогостоящих мер, которые приведут к более значительным результатам.

ПРИНЦИП ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ

Анализ соотношения затрат и выгоды показывает, что только очень умеренное сокращение выбросов СО2 является оправданным, так как оно недешево, малоэффективно и даст результаты только в далеком будущем.

Но люди все-таки заявляют, что мы должны это сделать в любом случае, имея в виду принцип предосторожности. Хотя принцип говорит только о том, что недостаток научных, достоверных фактов относительно глобального потепления нельзя использовать как оправдание пассивности, его обычно переиначивают в пословицу типа «не навреди». В то время как правота исходного принципа является очевидной, пословица значительно более коварна.

Известно, что принцип «не наереди» подразумевает, что мы должны принять строгие ограничения выбросов СО₂ прямо сейчас. В конце концов, лучше сейчас потратить какие-то средства на стабильность климата, чем позднее испытывать на себе вредоносную жару. Это утверждение сомнительно по нескольким причинам. Во-первых, если уместны сильные меры Снапример, уменьшение выбросов на 25%), почему не сократить выбросы на 50% или 75%, — это означало бы уменьшение губительной жары. В итоге мы, естественно, придем только к одному решению — стопроцентному сокращению. Но немногие его поддержат, так как стоимость будет слишком высокой, и это указывает на необходимость чем-то поступиться.

Во-вторых, говоря о «вреде» СО₂ мы не думаем о том, что затраты, которые мы берем на себя сейчас, также принесут нам вред. В сущности, расходы на сокращение выбросов сокращают средства на школы, больницы и прочие полезные структуры.

Таким образом, приглядевшись к данному принципу, мы столкнемся с необходимостью выбирать между расходами на предотвращение вреда в далеком будущем и расходами на устранение вреда, причинлемого нам прямо сейчас.

Получается, что снова надо вернуться к обсуждению поиска золотой середины между расходами и выгодой. По сути, этот принцип не добавил ничего нового к нашему видению проблемы. Кажется, что на практике к этому принципу прибегают только тогда, когда говорят о предотвращении вреда в результате глобального потепления, не учитывая другой вред, полученный в результате сокращения выбросов. В таком случае принцип предосторожности просто становится способом узаконить уже сложившуюся позицию.

Пожалуй, наиболее заметно это проявляется в том, как этот метод справляется с предотвращением аварий на дорогах, от которых люди получают тяжелые ранения. Ясно, что намерение «не навредить» на транспортной арене означает снижение максимальной скорости до 5 км/час. Ясно, что нам следует учитывать вред, возникающий из-за отсутствия достаточно быстрой связи в современном обществе. И мы снова оказываемся перед проблемой компромисса между затратами и выгодой.

В перспективе нашей целью должен стать настолько недорогой переход к низкоуглеродному будущему, что наши дети и внуки захотят это сделать. Настолько дешевый, что Китай и Индия также захотят этого. Вот почему для улучшения будущего нам необходимо больше заниматься научными исследованиями и развитием технологий.

Я надеюсь, что через 40 лет нам не придется рассказывать своим детям о том, каким долгим был наш путь, как он проходил через ряд, в сущности безрезультатных, Киотских договоров по принципу «прикажи и контролируй», которые очень мало повлияли на климат, но сделали наших детей беднее и менее способными решать проблемы будущего. Я надеюсь, что нам также не придется говорить о том, как упорно занимались мы глобальным потеплением в ущерб решению множества других очень важных проблем.

Через 40 лет мы должны быть в состоянии посмотреть нашим детям в глаза и сказать, что нам удалось сделать первый шаг очень долгой попытки справиться с изменением климата, и к этому мы пришли через создание более доступных дешевых низкоуглеродных энергетических технологий. И нам не стыдно будет сказать детям, что наши решения сделали мир более приспособленным для будущего: богаче, более сытым, более здоровым и с более здоровой окружающей средой.