Глори и Ко

Глава X _{В которой рассказывается о том, как мы делили постели, а также о том, что зайцы бывают с бородой}

Итак, спустя четырнадцать с половиной дней после выступления из Хойры, нашим глазам предстал самый крупный порт цивилизованного мира по эту сторону океана — Рохет.

Небольшое пояснение, чтобы вы представили, куда мы попали. Говорят, что Рохет так богат, что его пытаются захватить не меньше дюжины раз в год. Я-то сам не считал, но на моей памяти нечто подобное происходило раз пять. Городу сто пятьдесят лет, а его не взяли еще ни разу. Так что, как говорится, делайте выводы.

А если серьезнее, то тут (наплевать, торговый сейчас сезон или нет) всегда пропасть кораблей, капитан любого из которых за соответствующее вознаграждение готов доставить что угодно куда угодно. Опять-таки, делайте выводы.

Через час расспросов и поисков мы уже сидели в «привилегированном питейном заведении только для лиц корабельного командного состава», номинально войдя в оный состав всего за пяток роблоров. Компанию нам составляли: бутылка вина сравнительно приличного качества, тарелка с окороком качества куда худшего и тип, по сравнению с достоинствами которого сомнительность принадлежности окорока к «первосортной свинине» отходила на второй план. Типа звали Джонни К'ров, и он был капитаном двухмачтовой барки. Поскольку он и его команда уже давно прозябала в порту без дела, привлечь внимание этого обладателя густых усов, простуженного голоса и бездонного брюха было совсем не сложно. Сложности появились немного погодя.

— Что?! Вы хотите попасть в Спящие Дубравы?! Ну уж нет! В такие авантюры меня не втянешь! Ни за что!!!

Похоже, в оценке капитанов Рохета я слегка погорячился.

— Но почему? — воскликнули мы в один голос.

К'ров шумно прочистил горло и еще более шумно отхлебнул из кружки.

— Не желаю, чтобы за помощь вам из меня сделали каменную статую и развеяли по ветру!

Та-ак, еще один…

Мы были абсолютно правы. Как оказалось, пресловутый носитель хламиды, жертва лесного кошмара, лишенный братца, чудом спасшийся и так далее опередил нас почти на неделю. На этот раз он изменил себе и отметился аж в трех питейных заведениях сразу. Ну да, город ведь большой, даже Хойре не чета… Причем наш таинственный незнакомец из шкур вон лез, лишь бы его полную трагизма историю услышали как можно больше моряков. Парнишка, похоже, прекрасно знал, что тех хлебом не корми — дай только побояться всласть чего-нибудь таинственного и ужасного. А вспоминая легенду о том, что «хламидоносец» и сам некогда бороздил моря… М-да, как говорится, это было бы смешно, если бы не было так грустно. А еще подозрительно.

Похоже, кто-то сильно не хотел, чтобы чужаки совались в Спящие Дубравы. То ли этот «кто-то» волновался за душевный покой Большого Волосатого Ы (кстати, а есть ли он там на самом деле? И если есть, то похож ли, интересно, на своего Лохолесского родича?), то ли просто не любил гостей.

Стоп! А не в нашей ли компании дело? Ведь мы все-таки ищем пропавшего правителя целого государства. И государства, спешу заметить, на пороге войны. Первая мысль, которая лично мне напрашивалась, снова касалась гномов. Уж не они ли, бородатые, или их наймиты распускают все эти слухи? Нет, в твердости слова Фила Красного Носа я нисколько не сомневался, коли уж за него ручался Капитан. Но Фил — отнюдь не единственный гном на свете. Глори, насколько я понял, не слишком-то афишировала цель, ради которой она покинула родину, но и страшной тайны из нее не делала. Пусть даже недомерки и непричастны к исчезновению старины Лейпольдта, но его возвращение им явно как острый нож по горлу. С другой стороны — чего они тогда медлят? Напали бы давно, пользуясь слабостью и растерянностью врага, лишенного руководителя…

Погруженный в раздумья, я временно выпал из разговора, поэтому принцессе и Бону пришлось уламывать капитана вдвоем. С другой стороны, они в моей помощи не очень-то и нуждались.

— …да за те деньги, которые вы получите…

— …вас же лично никто не заставляет…

— …и как вы считаете, другие капитаны, узнав о вознаграждении…

И все в том же репертуаре. Причем после каждого аргумента Глори с поистине аристократической скукой выкладывала из сумки на стол еще пригоршню золотых монет. К тому моменту, когда по моим прикидкам сумма дошла до сотни, а все прочие «лица корабельного командного состава», не дыша, смотрели на наш столик, К'ров сломался.

— Чего вытаращились?! — рявкнул он на коллег, а потом обратился к нам, изо всех сил пытаясь выглядеть невозмутимым заговорщиком:

— Не слишком ли тут людно, господа? Может быть, нам обсудить наши дела в более спокойном месте?

Тут уже настала моя пора вмешаться. Я смерил капитана презрительно-покровительным взглядом и громко, чтобы было слышно в самых отдаленных уголках таверны, ответил:

— Отнюдь. Вам, как я посмотрю, ни работа, ни деньги не нужны. Так может быть, кто-нибудь из присутствующих…

Этого К'ров вынести не мог.

— Кто не хочет? Я не хочу?! — взревел он, пытаясь обеими руками загородить нас, столик, а главное — деньги. — Я уже давно решил, господа, только вот невежливо как-то сразу соглашаться, вы же меня понимаете…

Бон под столом горячо пожал мне руку, а Глори послала воздушный поцелуй и прошептала: «Умница!» Я здорово смутился и, чтобы хоть как-то это скрыть, заказал всем присутствующим их любимые напитки. Пока моряки громогласно выражали мне свою признательность, девушка добавила:

— И прекрати деньги транжирить, олух!

Вот тебе раз! Как говорится, из костра да в прорубь.

Правда, оказалось, что сломался капитан не до конца. Он сам, похоже, готов был за такие деньги отправляться хоть вплавь и с нами на спине, но команда, по его уверению, слушала истории «хламидоносца» в полном составе. Сказать о том, что они пришлись оной команде не по душе — значит ничего не сказать. Моряки вообще народ суеверный без меры, а когда такое дело…

Я понял, что из нас самым бессовестным образом пытаются вытянуть еще денег. К счастью, понял это не только я.

— Значит так, — Глори встала и начала ссыпать деньги обратно. Еще и еще. До тех пор, пока на столе не осталось дюжина пятироблоровых монет.

— Что вы де…

— Молчать!!!

Ух ты, я и не знал, что принцесса способна так орать!

— Если ты, килька соленая, даже не способен держать язык за зубами…

— Что значит… — запротестовал было тот, тоже пытаясь подняться.

— На место сядь!

Опершись обеими руками в стол, девушка нависла над капитаном, как тень рока. Волны властного презрения и еле сдерживаемой ярости, исходившие от нее, были почти физически ощутимы. К'ров испуганно вжался в стул.

— Мы переплываем внутреннее море. Высаживаемся на берег. Куда мы направляемся потом, касается только нас. Это простая водная прогулка. И платить я намерена за простую водную прогулку. Тебе или кому-то еще. А если до того момента, как мы отчалим, хоть одна живая душа узнает, что мы плывем в… то самое место, мой большой друг очень тебя огорчит!

Я состроил максимально злодейскую мину и с душераздирающим хрустом размял пальцы.

Капитан, кажется, готов был с тоски сжевать собственные усы. Сейчас он явно предпочел бы вообще не получать никаких денег и оказаться от нас как можно дальше. Он затравленно оглянулся, ища в коллегах поддержки. Я поднялся, расправив плечи и заложив пальцы рук за ремень, и тоже обвел моряков взглядом. Тяжелым, как свинец и многообещающим, как похмелье наутро после лихой пьянки. Лица командного корабельного состава дружно уткнулись носами в кружки, тарелки и столешницы. Таверна погрузилась в зловещую тишину. К'ров понял, что он попал.

— Я согласен, — замогильным голосом произнес он.

— Отлично. Тогда подведем итоги. Эй, красотка!

После первой кружки капитан перестал смотреть на нас взглядом узника пыточной камеры. После второй мы с ним помирились. После третьей он, краснея как гимназистка, сделал неуклюжую попытку поцеловать Глори руку. Попытка успехом не увенчалась. Четвертой кружки, несмотря на робкие надежды моряка, не последовало.

Окончательные условия договора были следующими: всю нашу компанию из трех людей и трех животных доставляют в местечко под названием Миклошев Гай, откуда, по прикидкам капитана, до океана «всего» дней десять. Верхом. За все про все мы платили шестьдесят восемь с половиной роблоров, но это включало в себя корм для драконозавров, его закупку и погрузку.

— Договорились! — моряк пожал мне руку и потянулся к деньгам, но Бон быстро прикрыл монеты ладонью.

— Еще один момент. Половину денег вы получаете, как только мы отойдем от берега, а вторую — как только на горизонте покажется упомянутый Гай.

У парня совсем неплохо варила голова, и он сразу смекнул, что уговор уговором, но заплати этому морскому волку сейчас, и искать его придется долго, кропотливо и, скорее всего, безуспешно.

Еще немного помявшись, К'ров вновь стиснул мою ладонь:

— Лады, загружайтесь сегодня, часов в восемь. Судно называется «Любимец волн», его вам в порту всякий укажет. А мне пора: нужно еще собрать команду и распорядиться о корме для ваших зверей.

С тем мы и распрощались.

Действительно, найти барку не составило особого труда. Нас уже ждали человек шесть голоногих матросов с повязанными пестрыми косынками головами и рожами висельников. Они споро разместили наш багаж, а драконозавров, не обращая внимания на их протесты, поместили в сооруженное для них в трюме стойло. К'ров получил обещанную половину денег, дважды их пересчитал, немного поскулил по поводу того, что полроблора вошли в сумму «после», и махнул рукой. «Любимец волн» поднял паруса.

— Кстати, капитан, а почему мы отправляемся на ночь глядя? поинтересовалась Глори.

— Портовая пошлина, — пояснил тот. — Если бы мы подняли якоря утром, то пришлось бы заплатить еще за день. А сейчас простите, у меня дела. Господин Оли покажет вам вашу каюту.

Господином Оли оказался плешивый колченогий старпом, и господином его можно было назвать только с большого перепоя.

— Вы уж простите, но наш «Любимец» не предназначен для перевозки пассажиров, — прогнусавил он. — Так что в вашем распоряжении только наша с капитаном каюта на полубаке. Ваши вещи туда уже перенесли. Приятного вам плаванья!

— Вот тебе раз! Знаю я эти капитанские каюты: полметра в высоту, метр в ширину, и два в длину! — с досадой проворчал я. — Знаешь что, Глори, ты располагайся в ней, а мы уж как-нибудь устроимся в кубрике с командой.

— Где?! — Бон скорчил такую физиономию, будто в рот ему налили изрядную порцию чего-то горького. — Да там же вонь, грязь, теснотища и, на сто процентов, целые полчища клопов, тараканов и невесть еще какой гадости! Я уж лучше устроюсь прямо на палубе… — тут он хитро стрельнул глазами по девушке и, как бы между прочем, добавил:

— Хотя там довольно холодно ночью, да и брызги летят…

— И думать забудь, — тут же попалась на крючок она. — Поместимся как-нибудь все втроем, авось плаванье не кругосветное.

— Кстати, Глори, что-то мне не нравится, что без нашего ведома кто-то переносил вещи, — неожиданно пришло в голову мне. — А если эти самые матросы в них порылись?

Девушка хитро усмехнулась:

— Ну, ничего ценного они бы там все равно не нашли, даже если бы я и дала им такую возможность. А если серьезно, то перед отплытием я упаковала все деньги в два мешочка. Один находится в седельной сумке Лаки, а другой Изверга. Там они сохранятся надежнее, чем в подвалах нашего общего знакомого Фила.

— Пусть меня покусает бешеный волк! Ты что, так-таки никогда ничего не забываешь?

— Ну, я с детства отличалась хорошей памятью и умением планировать на час вперед, — скромно ответила Глори, но в голосе ее чувствовалась некоторая толика гордости.

— Все это конечно замечательно, друзья мои, но у меня актуальный вопрос: как насчет ужина?

Это, естественно, был Бон, хронометр-желудок которого за все время нашего знакомства еще ни разу не дал сбоя.

— Забыла! — неожиданно простонала девушка. Мы вскочили и на перебой стали вспоминать:

— Еду взяли?

— Есть. А запас веревок?

— Самые крепкие. Вот факелы…

— Лично покупал. А как насчет…

— Как же я могла об этом забыть? — посмотрев на наши озабоченные физиономии, девушка вдруг заразительно рассмеялась. — Бедные мои мальчики! В этой суете я совершенно выпустила из головы, что мы так и не поужинали!

Бедные мальчики переглянулись, и только потом, когда до них дошло, каюта потонула во взрыве хохота.

— Да, совсем забыла об ужине, — вытерев набежавшие слезы, подтвердила Глори и, лукаво подмигнув, добавила: — Но только об этом!..

После ужина случился небольшой переполох. Отведенная нам каюта вполне оправдала мрачные предчувствия Бона: в ней с трудом умещались стол, два стула, сундук и две узкие койки. Для третьего старпом притащил съемный матросский гамак. И вот мы с Боном затеяли перепалку, суть которой сводилась к одному: Глори должна лечь на койку, как и один из нас, а другой расположится в гамаке. Каждый пренепременно желал уступить кровать другому. Бон, естественно, из желания пустить нашей спутнице пыль в глаза, а я… вообще-то, кто его знает?

Так бы мы и проспорили всю ночь, но наша малышка после пяти минут споров развела нас в разные стороны и безапелляционным голосом заявила:

— Так, хватит ломать комедию! Я лягу в гамак, а вы, спорщики…

— Но… — полез было Бон, однако Глори прожгла его взглядом, и парень тут же заткнулся. Правда, судя по тому виду, с которым он уселся на койку, можно было подумать, что вместо шерстяного одеяла ее покрывают раскаленные угли.

— Но, послушай… — попытался протестовать и я.

— Точка! — рявкнула девушка и, забравшись в гамак, сладко зевнула: Спокойной ночи, мальчики.

Не успели мы и рта открыть, как она прикрутила фитиль чадившей на столе масляной лампы, и каюта погрузилась во мрак.

Кое-как стащив сапоги и отстегнув меч, я повесил его вместе с уже снятой курткой на спинку кровати. Потом растянулся на своем ложе (естественно, тут же упершись ногами в стенку) и закрыл глаза. Бон уже сладко похрапывал, из гамака не доносилось ни звука, но ко мне сон не шел. Я лежал и думал, думал обо всем на свете. Но больше всего меня занимали Спящие Дубравы, к которым мы неумолимо приближались. Что-то ждет нас там?..

Из раздумий меня вывел шепот:

— Сэд, ты не спишь?

— Гло…

— Тихо. Я… в общем, в этом гамаке так неудобно…

Я и глазом моргнуть не успел, как девушка улеглась рядом со мной (мне пришлось до предела вжаться в стену) и положила голову мне на руку. Так прошло около получаса, наконец, по ровному дыханию я понял, что принцесса уснула. Тогда я аккуратно переложил ее головку со своей порядком затекшей руки на подушку, а сам перебрался в гамак. Спать. И можете считать меня придурком!

Мы были грубо разбужены доносившимися с палубы криками и гвалтом. Наспех одевшись и мало-мальски приведя себя в порядок, наша троица выскочила из каюты. Вся команда кроме рулевого, улюлюкая и жестикулируя, столпилась на полубаке. Из-за спин мне было плохо видно, но по-моему, центром столпотворения был капитан К'ров. В волосатой лапище он сжимал нечто, напоминающее огромную мягкую игрушку, набитую ватой. Оным предметом морской волк время от времени энергично потрясал, вызывая новые приступы оживления в личном составе «Любимца».

Как обычно в таких ситуациях, в качестве тарана наша троица единогласно выбрала меня. Мне, впрочем, тоже было любопытно, так что локтями я работал с удвоенным энтузиазмом. Без особой охоты матросы расступились.

— Что здесь происходит, капитан? — поинтересовалась Глори.

— А, утро доброе, сударыня. Вот, полюбуйтесь-ка, что обнаружили сегодня утром ребята, когда отправились кормить ваших зверюшек!

С этими словами К'ров вновь вскинул руку вверх в преторианском салюте. Эге, я был неправ. Никакая это была не игрушка. Капитан «Любимца» держал за шиворот самого настоящего горного гнома.

Как и полагалось, гном оказался длиннобородым субъектом около метра ростом, облаченным в серо-зеленые одежды и высокий остроконечный колпак-капюшон того же цвета.

— Последний раз спрашиваю, сморчок сушеный: что ты делал в моем трюме?! — от вопля капитана воздух кругом завибрировал, а несчастный пленник закачался взад-вперед, как гигантский маятник.

Гном попытался освободиться от железной хватки и, убедившись, что это невозможно, вздохнул:

— Клянусь мамой, мирно спал, никому не желая вреда.

— Да мне плевать, спал ты или бодрствовал! — неистовствовал К'ров. Как ты там очутился?!

Засмущавшись, бородатый «заяц» потупил глаза:

— Просто так уж случилось, что мне позарез нужно в Миклошев Гай. А другие корабли в ближайшее время туда не идут. Поэтому я тихонько пробрался в трюм, притаился за бочками и сам не заметил, как заснул.

Старпом по лошадиному фыркнул:

— Понимаю. А платить за твой проезд, конечно, будет Фея Снов.

Команда дружно загоготала; не до смеха было только бедному пленнику, который затравленно озирался по сторонам.

— Если бы ваши люди соблаговолили вернуть… — начал он.

— Чиво-о? — скривился капитан.

— Мой мешок! У меня отняли мешок! Отдайте, и я заплачу! Сколько скажите!

— Мешок? Вы видели какой-нибудь мешок, парни?

Разумеется, ответом старпому был новый взрыв свиста и хохота.

— Вот что, кэп, — подал голос один из матросов. — Как я понимаю, денег у этой пародии на человека нет, поэтому предлагаю сбросить его за борт. Какая-никакая, а все же польза будет — акулы закусят. Ставлю недельное жалование, что больше десяти минут он не продержится.

Все остальные поддержали предложение восторженным ревом. Зазвенели монеты, старпом вызвался принимать пари.

— Но капитан, сжальтесь! — взвыл злополучный гном, осознав свою участь. — Позвольте мне отработать свой проезд. Любым способом! До любого населенного пункта!

— Извини, милейший, но мы не планируем остановок по дороге, расхохотался тот и подмигнул матросам, — а шутов у нас и без того хватает. Парни, он ваш!

— Одну минуту, капитан, — я почувствовал, что пришла наша очередь вмешаться.

— Клянусь Рус'алком! Какого… — рявкнул К'ров. Потом он осознал, кто к нему обратился, и поспешил исправиться: — Я весь внимание, сударь.

— Одолжите нам этого гнома на пару слов.

Матросы недовольно зашумели, Глори и Бон недоуменно уставились на меня. Конечно, чисто по-человечески им тоже было жаль бородатого, но рисковать ради него вызвать среди разошедшейся команды бунт… В ответ на невысказанный вопрос я пожал плечами. Сам не знаю, что меня подтолкнуло к такому шагу. Интуиция, так сказать.

Почесав в затылке, К'ров разжал кулак. Гном шлепнулся на палубу. Подняв его на ноги, я многозначительно взглянул на матросов. Неразборчиво бурча под нос ругательства, те неохотно расступились. Мы вчетвером отошли на пару шагов в сторону и присели (гном, ослабев от переживаний, так просто упал) на крышку люка.

— Значит так, — начал я. — На мои вопросы отвечать быстро, честно и кратко. Иначе мы идем завтракать, а ты отправляешься за борт. Усек?

Гном закивал так отчаянно, что я испугался за целость его шеи.

— Зачем тебе в Миклошев Гай?

— По делу.

— Мы есть хотим. И акулы тоже.

— Оттуда я хотел добраться до Парриса.

Мы с Глори многозначительно переглянулись. Нет, таких совпадений просто не бывает!

— Зачем?

— Чтобы нанять корабль.

— Слушай, ты испытываешь мое терпение. А вон та милая девушка вообще родом из Гройдейла.

Гном в немом ужасе уставился на Глори. Та улыбнулась настолько обворожительно, что я понял — он наш.

— Спящие Дубравы… — еле слышно прошептал бородатый.

Так я и думал! Эгей, старина Сэд, да ты провидец! Открыть, что ли, частную лавочку?..

— Господа, вы скоро?

Это, разумеется, К'ров.

— Уже закончили, капитан!

— Вот и славненько! Значит, парни могут его забирать?

Гном побелел, закатил глаза и начал заваливаться на бок. Поддержав его, я обернулся к капитану и улыбнулся:

— Боюсь, что нет.

К'ров побагровел.

— Как понимать ваши слова, сударь?

— А так, уважаемый мореплаватель, — подхватил просекший мою идею Бон: хотя «зайцы», конечно, достойны всяческих порицаний, но у нас с этим гномом обнаружились кое-какие общие дела. Может, акулам кинуть чуток бекона?

По роже капитана было ясно, что из такой мудреной фразы он мало что понял. За спиной же его стали потихоньку собираться матросы со старпомом во главе. И рожи их благостностью отнюдь не отличались. А все наше оружие, как назло, осталось в каюте. Ох, что-то сейчас будет…

Но ничего особенного не случилось. Вперед вышла Глори.

— Господа! — провозгласила она. Потом лучезарно улыбнулась (всем вместе, но каждому явно показалась, что эта улыбка предназначена исключительно ему одному) и добавила: — Друзья!

Девушка выдержала до доли секунды выверенную паузу. Злодейские оскалы приняли малость более человеческий вид.

— Бон, в седельной сумке Лаки мешочек с серебром, — одними губами прошептала Глори, продолжая все так же обворожительно улыбаться. Тот кивнул и сорвался с места.

Тем временем, прокашлявшись и стянув с головы шапку, вперед выступил старпом.

— Дык ведь, милс'дарня… оно бы…

— Да-да, господин Оли? Я вся внимание!

— Мы, собственно… то, есть, конечно… но ставки ведь… вот…

В этот момент подлетел запыхавшийся Бон с глухо позвякивающим мешочком в руках. Взгляды всех присутствующих (кроме меня, девушки и гнома) сконцентрировались на нем. На мешочке, то есть.

— Внимание! — торжественно провозгласила Глори, воздев руку. — Вы все сейчас делали ставки, а господин Оли их принимал. Я права?

Матросы ответили нестройным ревом.

— Отлично. К сожалению, отдать вам этого гнома я не могу… — снова рев и свист, — …но это не значит, что хорошие люди из-за моих дел должны терпеть убытки! Я права?!

Можно было бы и не спрашивать.

— Я рада, что наши взгляды столь близки. И поэтому предлагаю следующее: сейчас вы все будете по одному подходить ко мне. Господин Оли будет называть размер ставки, а я — выдавать ту сумму, которую каждый получил бы в случае выигрыша!

Ух, что тут началось. От недавней неприязни не осталось и следа. Матросы обнимались, кричали девушке «ура», смотрели на нее, как на богиню. Только капитан и старпом были что-то не слишком веселы. Ах да, ведь ни один из них ставок не делал. Разумеется, Глори тут же нашлась:

— Еще минуту внимания, пожалуйста!

Тут же наступила гробовая тишина. Теперь она могла вить веревки из этой банды обезьян!

— Мне кажется, что было бы несправедливым, чтобы многоуважаемый старший помощник Оли не получил за свой труд хотя бы маленькой премии. И уж конечно, наш добрый капитан, который милостиво разрешил нам так славно позабавиться, тоже не должен чувствовать себя обделенным.

Девушка запустила руку в мешок. К'ров и Оли тут же очутились рядом, протягивая руки с профессионализмом нищих со стажем. Девушка царственно одарила обоих серебром — первому побольше, второму поменьше. Причем ухитрилась проделать этот так, что ни один не понял, сколько получил другой.

Рожа старпома разом засияла майским солнышком.

— А ну, дар-рр-моеды, становись в очередь! — проревел он. — Кому говорю, заешь вас блохи?! Быстро, быстро! Не заставляйте леди ждать!

Я вытер пот со лба и прислонился к мачте. На этот раз, кажется, пронесло.

Когда отзвенело серебро и довольные матросы разошлись по местам, Оли не удержался и прогнусавил, заискивающе поглядывая на Глори:

— И охота такой милой барышне связываться с гномьем? Ведь в мире ж не найти больших брехунов, подлецов и жуликов.

У услышавшего эти слова гнома возмущение перевесило страх.

— Клевета, гнусная клевета! — завопил он. — Пока я жив, в моем присутствии… Ай! Сейчас же отпусти мою бороду, негодяй!

— И не подумаю, — ухмыльнулся старпом, еще раз дергая гнома за бороду. — А если еще раз пасть откроешь, когда тебя не спрашивают, вообще оторву. Вместе с головой!

Глори мягко, двумя пальчиками, разжала лапу моряка, а потом взяла его под локоть и отвела чуть в сторонку. О чем уж они там шептались — не знаю. Через пару минут рожа старпома растеклась в улыбке. Он свистом подозвал юнгу, что-то ему коротко приказал, паренек белкой нырнул в трюм и вылетел с вещмешком в руках. Оный мешок со всем почтением был преподнесен девушке, которая его милостиво приняла. Старпом удалился, ковыляя с небывалым достоинством. На его небритой физиономии до конца дня застыла придурочно-восторженная гримаса.

— Что ты ему сказала? — поинтересовался Бон, когда девушка вернулась к нам и небрежно проводила мешок в восторженные объятия гнома.

— Правду, только правду и ничего кроме правды. Что я из Гройдейла, где с гномами старые счеты. Что если этот тип не будет паинькой, я верну его назад. Что в его вещах могут оказаться небезынтересные для меня предметы. И что если из мешка пропало что-нибудь кроме денег, то Сэд поймает вора и живьем отдаст Извергу на съедение.

Гном снял колпак и отвесил девушке торжественный поклон:

— Я буду паинькой, честное слово. Вам не придется жалеть об этом, в высшей степени благородном и великодушном, поступка. Отныне и навсегда Римбольд Каменный Кукиш в вашем распоряжении! — торжественно провозгласил он и еще раз поклонился.

— Ладно, старина, прекращай кланяться! Палубу тут все равно ежедневно драят, так что нет никакого смысла еще выметать ее бородой, — дружески хлопнул гнома по плечу Бон и заговорщитски прищурился: — Вместо этого можно пойти в нашу клетушку, выпить, потолковать по душам о том, о сем…

— Трудно спорить со столь благоразумным предложением, — тут же согласился наш новый знакомый, и мы без промедлений отправились в каюту.