Глупенькая

Глава 2

После того, как Артём забыл о годовщине, Маша очень много размышляла об их отношениях и об ожиданиях, которые каждый из них возлагает на эти отношения. Не является ли их совместная жизнь доро́гой в никуда?

Сам факт того, что Артём забыл о празднике, огромным и непростительным грехом не является. Артём занимает ответственную должность и работает очень много, потому, и вправду, мог погрузиться в дела и забыть.

Однако досадное событие произошло во вторник, позавчера вечером, и уже настал четверг, а Маша никак не могла успокоиться и войти в привычную жизненную колею. А всё потому, что интуиция подсказывала Маше: истоки забывчивости Артёма лежат далеко не в занятости. Забывчивость порождена равнодушием. Как и нежелание Артёма жениться на Маше.

Очевидно, любимому не хватает чего-то в их отношениях. Чего? Маша, несмотря на то, что сама работала, и порой довольно напряжённо, успевала создавать дома уютную и спокойную атмосферу. У Артёма были все условия как для работы, так и для полноценного отдыха.

Маша никогда не капризничает и не выносит Артёму мозг. Она превосходно готовит. В интимном плане у них тоже всегда всё прекрасно.

Но ведь чего-то Артёму не хватает? Не перегнула ли Маша палку, вживаясь в созданный ею образ? Однако Артём полюбил её именно такой, ухаживал, а потом сам предложил жить вместе. И он ни разу за три с половиной года не сказал, будто его что-то не устраивает в Маше, не предложил ей измениться.

Значит, его всё в ней устраивало в течение трёх с половиной лет? Тогда почему он до сих пор не позвал её замуж?

А может… Догадка была настолько неожиданной и страшной, что Маша, которая стояла у окна студии, ожидая клиентку, ахнула и схватилась ладонями за щёки.

Мысль о другой женщине, предположительно появившейся в жизни Артёма, была слишком тяжёлой, чтобы удерживать её и развивать. Маша смахнула слёзы, которые против её воли покатились по щекам, и придала лицу выражение беззаботной доброжелательности. В дверях как раз появилась клиентка.

«Маску»-то Маша надела, а вот тяжёлые мысли так никуда и не ушли. Что же делать?

Шпионить Маша никогда не стала бы: она признавала только отношения, основанные на доверии. Прямо спросить? Тоже не вариант. Артём лишь посмеётся. Многие ли люди честно и откровенно отвечают на подобные вопросы?

Как это часто бывает, на помощь Маше пришла сама судьба.

…Артём знал, что Паша взял на пятницу отпуск без содержания, потому несказанно удивился, когда в десятом часу утра друг появился в дверях рабочего кабинета. Да не один, а с детьми. Паша женился семь лет назад, и сейчас они с женой Лизой воспитывали двоих детей: шестилетнюю Аришу и трёхлетнего Сёму.

— Здрррравствуй, дядя Аррртём! — бойко заговорила Ариша, наглядно и старательно демонстрируя недавно освоенный звук «р».

— Привет, Ариша! Привет, Семён!

Скромный Сёма, привыкший находиться в тени бойкой сестры, тихо ответил, переминаясь с ноги на ногу.

— А мы пррришли папе помогать, — деловито сообщила Ариша, снимая шапку, снуд и расстёгивая молнию на тёплой, яркой курточке.

— А как же отпуск без оплаты? — удивился Артём.

— Меня отозвали, — устало сказал Павел. — Генеральный позвонил мне час назад, но инициатива исходила не от него, а от Ольги Анатольевны. Оказывается, скоро состоится какая-то пресс-конференция, и пресс-службе очень срочно нужны материалы.

Ариша, сняв уличную одежду сама, принялась помогать брату.

— Лиза в командировке, а детский сад сегодня не работает — у них отключение электроэнергии на весь день. Мои родители уехали в санаторий, а мать Лизы вся в работе, так же, как сама Лиза. Получается, кто, если не я. Хотел по-человечески отпуск взять, но и тут не выгорело. Я предупредил генерального о том, что приеду с детьми. Он, вроде, нормально отнёсся к ситуации, вошёл в положение.

Супруга Павла была начальником одного из подразделений налоговой службы и продолжала строить карьеру, потому, как Павел, так и его родители, проводили с Аришей и Сёмой гораздо больше времени, чем вечно занятая мать. Вообще, Лиза была нормальной матерью, просто очень занятой. Так бывает.

Артём был в курсе подготовки к пресс-конференции, Ольга Анатольевна сообщила ему о мероприятии ещё во вторник, в кофейне. Но он даже не подозревал, какой грандиозной по размаху и охвату сотрудников будет эта подготовка.

Павел усадил детей за свободный стол, достал из огромной сумки альбомы, книги-раскраски, карандаши и фломастеры. Сразу приготовил печенье, хрустящие хлебцы и две бутылочки с питьевой водой. В общем, организовал досуг «помощников» и их питание.

Артём, который сам отцом пока не стал, но к чужим детям всегда относился вполне лояльно, продолжал работать, время от времени отвечая на насущные вопросы, появляющиеся у деятельной и разговорчивой Ариши.

Так продолжалось примерно в течение часа. А потом в дверях возникла Ольга Анатольевна, и пригласила Артёма и Павла в конференц-зал.

— Так, команда, поднимаемся и шагаем со мной, — распорядился Павел, обращаясь к детям.

— Что вы, Павел Юрьевич! — удивлённо воскликнула Ольга Анатольевна. — Пусть дети остаются здесь. Они будут мешать нам.

— Мы не будем мешать, тётя, — заверила Ольгу Анатольевну Ариша.

Ольга Анатольевна не удостоила девочку ни взглядом, ни ответом, лишь досадливо поморщилась.

— Я не могу оставить их одних здесь, Ольга Анатольевна! Они ещё маленькие. А здесь офисная техника и электроприборы.

— Мы большие, папа, не волнуйся, оставляй! — теперь Ариша заверила Павла. — Я пррррисмотрррю за Сёмой.

— Вы видите? Они ни минуты не молчат! А у нас подготовка к ответственному мероприятию, — кажется, Ольга Анатольевна начала всерьёз раздражаться. — Почему дети вообще находятся здесь⁈

— Если вы помните, Ольга Анатольевна, я брал на сегодня отпуск без оплаты в связи с семейными обстоятельствами, но вы настояли на том, чтобы меня отозвали. Но ситуация моя никак не изменилась. Мне не с кем было оставить детей, и я привёз их с собой на работу. Генеральный, Михаил Николаевич, в курсе, и он не против.

— Бог с вами, Павел Юрьевич, пусть будут, если некуда их девать. Но только не в конференц-зале! — отрезала Ольга Анатольевна.

Возмущённый Павел открыл было рот, и Артём понял, что пора вмешаться, иначе конфликта не избежать.

— Ольга Анатольевна, вы можете подождать минут двадцать пять — тридцать? Пока детей Павла Юрьевича заберут?

Павел снова открыл рот, приготовившись обрушиться теперь уже на Артёма, но Артём жестом остановил его.

— Двадцать минут, — процедила Ольга Анатольевна. — Через двадцать минут я жду вас обоих. Иначе докладная записка о поведении Павла Юрьевича будет сегодня же на столе у начальства.

Едва Ольга Анатольевна скрылась за дверью, Артём схватил телефон. Павел, который перед этим всплеснул руками и в изнеможении опустился в кресло, с любопытством спросил:

— Кому звонишь?

— Маше. У неё сегодня выходной.

… Хорошо, что они жили не очень далеко от офиса, и пробок не было. Маша примчалась через двадцать минут. Паша энергично одевал детей, а Артём собирал в большую сумку карандаши, книги-раскраски, фломастеры, альбомы, провизию и бутылочки с водой.

— Урррра, Маша прррриехала! — взвизгнула Ариша.

Машу дети Павла знали, потому что встречались с ней на совместных семейных праздниках.

Из-за суеты и шума никто в кабинете не услышал, как открылась дверь, потому от резко прозвучавшего голоса Ольги Анатольевны все вздрогнули.

— Двадцать минут прошли пять минут назад. Вы решили проблему, Павел Юрьевич? Или я…

Маша резко обернулась к двери, и Ольга Анатольевна замерла, не закончив фразу, во все глаза глядя на Машу.

— Коробко́ва? — тихо спросила она.

— Сорокина? — усмехнулась Маша в ответ.

Артём, Павел, Ариша и Сёма молчали, почти синхронно переводя взгляды с лица Маши на лицо Ольги Анатольевны, а потом обратно.

— Надо же, свиделись, — Ольга Анатольевна, забыв об очень-очень срочной подготовке к ответственному мероприятию, вошла в кабинет и остановилась напротив Маши.

— Бывает, — пожала плечами Маша. — Не переживай, это ненадолго. Сейчас ребята соберутся, и мы уедем.

— Ты няней работаешь? — невинно поинтересовалась Ольга Анатольевна.

— Нет. У меня своя студия красоты, там и работаю.

— Уууу, — подняв брови, рассмеялась Ольга Анатольевна. — Неплохое применение для красного диплома социально-философского факультета! Жаль, твоя вечная защитница, декан наш, Клавдия Степановна, не в курсе твоих жизненных успехов. Надо её просветить. Заодно сделаю рекламу твоему салону.

— Спасибо за то, что так болеешь душой за моё дело. Но, право слово, напрасно переживаешь. Ты не поверишь, Сорокина, но Клавдия Степановна в курсе. Она — одна из первых моих клиентов, и одна из самых постоянных. И подруги её ко мне приходят. За красотой, да и просто поговорить.

— И что сказала Клавдия Степановна, когда узнала, что её любимая студентка, самая лучшая студентка, занимается… Чем там ты занимаешься?

— Бровки, реснички, стрелочки, губки…

— … вот этим вот всем занимается её разлюбезная Коробкова?

— Клавдия Степановна, когда узнала, процитировала Пушкина, — улыбнулась Маша. — «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей».

— Мда, ну кто бы сомневался! Она всегда была на твоей стороне.

— Не то, что её заместитель, Станислав Львович, правда, Сорокина? Тот самый, который по твоему заказу тщетно пытался завалить меня на одном из госэкзаменов. Тот самый, что «потерял» мою курсовую, которую я отправила ему на проверку. Помнишь? А я подстраховалась. Якобы по ошибке отправила курсовую Клавдии Степановне и ещё двоим преподавателям. Интересно, чем ты с ним расплатилась? Хотя это и так понятно. Чем богаты, тем и рады. Как он поживает?

— Понятия не имею, — развела руками Ольга Анатольевна.

— Ну правильно, Сорокина, это отработанный материал. Кому он сейчас интересен? А ты, Оля? Решила поработать? На перспективу?

— Как видишь. Возглавляю пресс-службу в крупной процветающей компании. Я ведь после окончания бакалавриата поступила в магистратуру, на журналистику, а не использовала свой диплом вместо подставки под сковородку с жареной картошкой.

— Рада за тебя, Сорокина. Ты права, надо делать карьеру, пока не поздно. Надеюсь, методы у тебя изменились? Не пытаешься больше идти по головам?

— А это не твоя заботушка, Коробкова!

— Вы учились вместе в школе, да, Маша?

Первая заговорила, конечно же, Ариша.

— Не в школе, Ариша. В университете, — улыбнулась девочке Маша. — Вы готовы? Собрались? Сейчас мы спросим у Ольги Анатольевны, разрешит ли она вашему папе выйти на пять минут, чтобы ваши кресла переставить в мою машину, или мы с вами будем нарушать.

Павел, бросив насмешливый взгляд на Ольгу Анатольевну, накинул куртку и вышел из кабинета.

— Жду вас на улице, — сказал он Маше.

— Вы с Павлом Юрьевичем… родственники? Или друзья? — спросила Ольга Анатольевна у Маши.

— Неееет! — воскликнула Ариша, и Ольга Анатольевна вздрогнула. — Маша — невеста дяди Арррртёма, вы рррразве не знаете?

— Машунь, — откашлявшись, заговорил Артём, который вышел из анабиоза последний, и то, кажется, не весь. — Спасибо огромное за помощь. До вечера.

— До вечера, Тёма, — Маша улыбнулась «жениху».

— Я почему-то не удивлена, — Ольга Анатольевна из последних сил старалась скрыть досаду и сохранить лицо. — Как всегда, на полшага опережаешь, да, Коробкова?

— Я не понимаю, о чём ты, Сорокина. Счастливо оставаться. Пойдём, ребята, папа ждёт.

Маша уже была у двери, когда Ольга Анатольевна всё-таки решила оставить за собой последнее слово.

— Что ж, приступим, Артём Валерьевич. Опираться будем на ту схему, которую я обозначила для вас во вторник. Помните? Когда мы ходили в кофейню после работы…

Маша, не оборачиваясь и делая вид, что ничего не услышала, вышла и аккуратно закрыла за собой двери.

… Ольга Сорокина невзлюбила Машу Коробкову едва ли не с первого для учёбы в университете. Маша была лучшей студенткой в их группе и одной из самых сильных на потоке. Амбициозная Ольга ненавидела Машу за то, что той всё давалось слишком легко (по мнению Ольги). Просто такие люди, как Ольга, не очень понимают, что такое ежедневный наряжённый и кропотливый труд. Сама Ольга привыкла пользоваться другими методами.

Уже тогда, в восемнадцать лет, она добросовестно исполняла роль запасной жены у какого-то небедного человека. Однако это не мешало ей пускать в ход свои чары, если надо было получить у кого-то из преподавателей-мужчин нужную оценку. Естественно, это «работало» только с теми, кто сам готов был принять подобные «дары» от щедрой Оли.

Маша могла рассказать ещё пару-тройку историй, красноречиво отражающих характер и привычки Ольги, но в её планы не входили разоблачения. Могла рассказать, например, о том, как однажды Машу заперли в лаборантской перед защитой курсовой. К счастью, это было весной, а не зимой, и Маша выбралась через окно, спустившись со второго этажа.

А ещё Маша могла рассказать о том, что Ольга никогда не была замужем. Но Маша не знала о том, что Ольга лжёт, утверждая, будто она разведена. Да и не стала бы опускаться до сплетен. Она и так слишком много наговорила, к тому же, при детях.

Но Ольга не осталась в долгу. Вот, значит, где и с кем задержался Артём во вторник? Странно, но Маше совсем не хотелось плакать. В голове будто что-то переключилось, какой-то тумблер, и Маша поняла, что она никогда не станет ревновать Артёма к Сорокиной. Маша не была о себе слишком высокого мнения, совсем нет! Но именно об эту ситуацию мараться особенно не хотелось.

А ещё… А ещё Маша была очень благодарна Сорокиной.

— Та тётя плохая, — изрёк вдруг молчаливый Сёма, когда Маша кормила ребят обедом. — Я боялся её.

— Да, она злюка, — согласилась Ариша. — Папу рррругала. А на дядю Арррртёма смотрррела вот так, — Ариша прибавила глаза и исподлобья посмотрела на Машу.

— Ольга Анатольевна не злюка, и бояться её не надо. Она просто не очень умная и не очень счастливая.

— А как надо быть умной? — не унималась Ариша.

— Учиться, Ариша. Не только в школе и университете, а вообще учиться, по жизни. На собственных ошибках, например. Побольше общаться с приятными и умными людьми.

— А как надо быть счастливой, Маша?

— Надо, чтобы рядом с тобой всегда находились близкие люди, и чтобы они были счастливы.

— Тогда я счастливая! — воскликнула Ариша.

— Конечно. И умная.

— Маша, а почему у тебя нет деток?

— Будут, не переживай, Ариша. Я очень хочу, чтобы они были, и скоро они появятся, я чувствую.

… Артём и Павел услышали музыку, ещё когда Артём открывал двери в квартиру. Никто их не встретил в прихожей, потому что Маша, Ариша и Семён в гостиной разучивали движения какого-то весёлого и энергичного танца. Они попросту не услышали, как пришли Артём и Павел.

Павел, у которого, в прямом смысле слова, отвисла челюсть, застыл в дверях гостиной, глядя на Машу. Артём остановился рядом и пальцами поднял подбородок Павла, заставив закрыть рот.

— Паааапа! — Ариша первая заметила мужчин.

— Ну вот и дождались, — Маша выключила музыку и поправила растрепавшиеся волосы. — Ариша, скажи папе и дяде Артёму, пусть идут мыть руки. Будем чай пить.

— Да! — воскликнула Ариша. — Мы прррриготовили пиццу… ииии…

Ариша замолчала, пытаясь вспомнить, что же они ещё приготовили.

— … и открытый пирог с брусникой, — улыбнулась девочке Маша.