Гнев солнца

Глава 1

Пекло становилось невыносимым. В начале одиннадцатого утра академик Михаил Литвиненко с веранды заброшенной гостиницы «Барбудос» на пришедшей в упадок гигантской водной платформе смотрел то на бесконечную гладь океана, то на медленно ползущее к зениту, занимавшее четверть неба, солнце планеты Тихий Омут. Громоздкое дрейфующее сооружение, на котором находился молодой ученый, в свое время создавалось для исследований, и когда-то было застроено множеством зданий и снабжено всеми необходимыми удобствами. Сейчас от большинства строений практически ничего не осталось.

Гостиница, в которой в настоящее время проживал академик, предназначалась для богатых галактических туристов, но они в этих краях не появлялись уже очень давно. От отеля сохранилась только часть главного корпуса, чудом функционировал кондиционер. Если бы не он, то жить здесь было бы попросту невозможно.

Палящие лучи обжигали кожу мужчины даже сквозь оборудованный кондиционером белоснежный китель с зеленой окантовкой. Ученые давно бились над бесконечными загадками небесного светила Тихого Омута. Название первые поселенцы выбрали не случайно. Более девяноста восьми процентов поверхности было занято водой, и планета представляла собой совершенный водный рай. Единственными участками твердой поверхности являлись бесконечные крохотные и более крупные атоллы, поросшие растительностью. На многих из них бурлила самобытная и разнообразная жизнь. Более-менее крупных островов осталось всего два – Фридзон и Полярник, а материки исчезли совсем.

Экономику планеты фактически поддерживала только добыча псевдоводорослей, которые высоко ценились в Империи, да рыбная ловля всякой экзотики. Туризм так и не прижился из-за все усложнявшихся природных условий. Так, приезжали экстремалы в поисках острых ощущений, но и большинство из них надолго не задерживались.

Огромное солнце, заполнившее едва ли не четвертую часть горизонта, не поддавалось описанию. На нем наблюдались непрекращающиеся всполохи, причина которых была не ясна. Вследствие этого, предсказать даже малейший океанский шторм становилось затруднительной проблемой. А бури в последнее время случались все чаще, представляя нешуточную угрозу. Особенно для обитателей отдаленных платформ, на которых еще оставались энтузиасты из числа ученых и любителей экзотики.

Колонизаторы появились в этих местах около двухсот лет назад, и сразу стало очевидно, что никакого интереса с промышленной точки зрения Тихий Омут не представляет. Практически полностью отсутствовали полезные ископаемые и драгоценные металлы или экзотические растительные субстанции, которые могли бы заинтересовать производственные корпорации. Оставались только немногочисленные научные работники, да фанаты водного экстрима. Они приезжали сюда в отчаянной надежде запечатлеть хоть какое-то местное чудо. Но уж если имперским ученым такое пока не удавалось, то любителям экстравагантного отдыха подобное подавно было не по плечу.

Дело в том, что глубины всеобъемлющего океана скрывали множество загадок. Даже самые мощные субмарины, в прежние времена завезенные на планету, не могли найти управу на огромных доисторических монстров, названных первыми поселенцами ЭлЩиты. Внешне они выглядели, как типичные скаты, повсеместно распространенные в галактике. Только длина каждого доходила до нескольких километров и, по всем признакам, они были наэлектризованы выше всяких пределов.

Впрочем, близко к поверхности эти твари никогда не подплывали, но и подробный глубинный анализ сделать не позволяли. Издаваемые ими помехи были в чем-то схожи по своей природе с электрическими и, соответственно, досконально изучить их природу никак не удавалось. Многочисленные остальные представители животного мира, за исключением редких видов, угрозы не представляли. Хотя от безумной стихии всего можно было ожидать, и она не переставала подбрасывать сюрпризы. Исследователи постоянно находили новые виды морской фауны, и неожиданно обнаружилось, что агрессивных существ становится все больше. Складывалось впечатление, что они попросту прятались от людей до поры до времени.

Ученые, однако, до сих пор не оставляли надежды найти разумных гуманоидов, животных или рыб, как безумно бы это не звучало. У некоторых особей для этого были все задатки. А полуразрушенные подводные города на отмелях и вовсе доказывали, что на планете раньше существовал разум. Правда, присутствовала вероятность, что она когда-то была заселена людьми, может даже подданными Империи. Потом, вполне возможно, случился какой-то катаклизм, и о Тихом Омуте благополучно забыли, открыв заново не так давно, и начав изучать с новыми силами. Ученые тщетно пытались найти более ранние упоминания о планете, но потом махнули рукой. Они могли быть засекречены, что тоже подливало масла в огонь. Вот энтузиасты и искали разум или хотя бы оставшиеся его признаки.

Пока их потуги были безрезультатны, но на планету постоянно прибывали новые партии исследователей. Да и премии за выдающиеся открытия имперским правительством выплачивались до сих пор огромные. С некоторых пор появилась мода на экзотику и научные достижения. Многие связывали подобные тенденции с относительно мирным положением дел (даже на границах провинциальных внешних зон Империи) и научными изысканиями младшего имперского Принца. Находящиеся на планете ученые питали слабые надежды, что венценосный отпрыск обратит внимание и на это окраинное захолустье. Ведь даже его кратковременный визит мог поднять интерес к Тихому Омуту на небывалые высоты. Впрочем, надежды исследователей ничем не подкреплялись, и шансов на благоприятный исход практически не было. Тысячи и тысячи специалистов на подобных небесных телах испытывали похожие чувства.

Платформа, на которой располагалась гостиница «Барбудос», когда-то представляло собой целый комплекс, сопоставимый с небольшим городом. Сейчас же она, как и многие другие, постепенно приходила в запустение. Многочисленные здания уже давно не использовались и были почти полностью разрушены, и только полная автоматизация при помощи Терминала позволяла поддерживать объект в рабочем состоянии. Местами доходило до того, что водные и пернатые обитатели устраивали здесь целые колонии, где воспитывали своих отпрысков. Помешать никому они уже не могли. На описываемой платформе в данный момент присутствовал лишь один представитель гомо сапиенс, чья работа как раз и заключалась в изучении местной фауны.

Литвиненко всегда покидал кровать около восьми и, позавтракав, отправлялся на испытательную биологическую станцию, снабженную разнообразными, пока еще работающими, приборами, где трудился до полудня, пока не становилось нестерпимо жарко. Однако сегодня он неожиданно безумно заскучал по гостинице, надолго ставшей его домом, где до сих пор обеспечивалась благословенная прохлада, обеспечиваемая кондиционерами, питаемыми энергией Терминала. Ученый провел несколько часов, описывая в дневнике накопившиеся эмоции и последние наблюдения в ожидании подполковника Вооруженных сил Империи Александра Сапрыкина, надеясь, что тот составит ему компанию за легкой выпивкой. Это случалось нередко, и тогда к экспериментам академик приступал только ближе к вечеру.

К тому же, военный всегда был готов поделиться планетарными новостями, ведь орбитальный спутник постоянно сбоил, Терминал тогда не работал на прием, и информации о положении дел на планете, таким образом, было крайне мало. Наместник Олаф Крюгер сначала пытался добиться замены спутника, но выяснилось, что проблема, как обычно, была в непредсказуемости солнца Тихого Омута. Более же дорогостоящее оборудование никто поставлять не собирался. А какой смысл? Местной разумной жизни нет, постоянных жителей чуть больше двухсот тысяч, промышленность отсутствует…

Литвиненко вышел на край испытательной платформы, чтобы понаблюдать за расцветом очередного жаркого дня. Вокруг успела воцариться суета, неизбежно сопровождающая движение дрейфующей громадины станции. Низко над водой летали комары-альбиносы размером не меньше широко распространенного повсеместно в галактике воробья, и чайки – вполне обычные по всем параметрам – иногда задевали крыльями блестящую водную поверхность и оставляли на ней колышущиеся под сверкающим солнцем круги. Их крики были похожи на низкий плач одинокого пропойцы, тоскующего в своих алкогольных дремах. Размахивая огромными крыльями так, что раздавался оглушительный свист, и, обдавая ветром, над головой Литвиненко пролетел огромный ярко-зеленый орел-амфибия. Только кончики крыльев у него были черные, клюв – белый с красной окантовкой, а лапы поражали своей силой даже на расстоянии. Этот хищник был редок и являлся самой настоящей бедой для всех воздухоплавающих обитателей Тихого Омута. В воде же он чувствовал себя не очень уверенно, но выбор пищи там был намного богаче, что заставляло орла частенько мочить свое великолепное оперение, не имея при этом стопроцентной гарантии успешной охоты.

Он направлялся в сторону группы живописных атоллов. Литвиненко с некоторой завистью проводил полет величественной птицы глазами. Его не переставал восхищать вид этих клочков суши среди безбрежного океана. В последнее время на пути дрейфа его испытательной станции таких живописных уголков возникало все больше – и совсем крохотных, и сравнительно большого размера. Академик совершенно точно знал, что еще год назад их на этом месте могло и не быть. Они возникали и пропадали то здесь, то там. И непостоянство их появлений и исчезновений вызывало немалое удивление ученых.

Данная группа атоллов представляла собой несколько неровных колец, которые обрывались и возникали снова. Иногда один внутри другого. Как правило, они были окружены утробным гулом, а иногда и бешеным ревом бушующих вокруг волн, которые налетали на островки и дробились с шумом и пеной. Белые вихри недоумевающих от неожиданной преграды валов выглядели просто потрясающе на фоне спокойствия земной тверди, которая, быть может, пару месяцев назад никакой надводной твердью и не являлась. Особенно впечатляющим зрелище было при резких порывах шквалистого ветра. В такие моменты приближать к суше было опасно. Атоллы выглядели поистине страшно. Огромные волны, возникающие ниоткуда, накатывали на берег, расшибаясь и ломаясь о них, но никогда не сдаваясь. Раз за разом во время шторма посылал океан свои армии на штурм, но редко когда ему удавалось одержать победу.

Только во время сильнейших бурь, сопровождаемых ураганами, водная стихия на время брала верх. А в некоторых случаях заставляла капитулировать участки суши, особенно невысокие и хрупкие островки. Остальные же терпеливо пережидали нашествие стихии и снова гордо возвышались над поверхностью, когда океану на некоторое время надоедало играть в эту вечно повторяющуюся игру.

Сейчас группе атоллов ничего не угрожало, что подтверждало и поведение орла-амфибии. Литвиненко, проследив взглядом за его невозмутимым полетом, убедился, что хищник спокойно скрылся в уступах высоких скал. Сам академик подобные вылазки предпочитал делать только в случаях, когда была вероятность сделать какое-либо открытие.

Несущие смерть крылья птицы имели в размахе не менее восьми метров. С такими размерами в воздухе у орлов-амфибий просто не могло быть конкурентов! Сейчас хищник, очевидно, насытившись, намеревался укрыться в тени деревьев, произраставших на атоллах, и немного передохнуть. Академик часто удивлялся спокойному отношению этих воздушных громадин к людям. Так уж повелось, но на планете не было зафиксировано ни одного крупного происшествия, связанного с нападениями орлов-амфибий на человека.

На западе ночь окончательно исчезла в водной глади – просто слилась с океаном. А восток уже обещал такую привычную и такую ненавидимую Литвиненко жару. Солнце грело в этот день не в полную силу, и сверкало неимоверно красиво, заставляя щурить глаза, которые беспрестанно слезились.

На океанской глади появилась едва заметная спокойная зыбь, а на ней – зеленые пятна различной формы. Псевдоводоросли – главное сокровище Тихого Омута – плавучие кустарники как будто поднимались с океанских глубин. Это было, конечно, иллюзией. На самом деле, эти растения не могли погрузиться даже на самое небольшое расстояние от поверхности океана.

Комары-альбиносы и здесь находили себе что-то съедобное. Они, мерцая под ослепительным солнечным светом, низко кружили над водной поверхностью, изредка приземляясь на растения. По бледной глади воды засеребрились пестрые, темновато-синие дорожки. Местные рыбы тоже были не прочь полакомиться планктоном, и дорожек становилось все больше. Активность увеличивалась прямо пропорционально усилению шквальных порывов. Ветер крепчал и начал возводить искрящиеся белые буруны, похожие на небольшие гейзеры. Но шторма, судя по всему, не намечалось. Подводная и воздушная живность, по крайней мере, не проявляла никаких признаков предгрозовой настороженности.

Сегодня, всегда пунктуальный, Сапрыкин неожиданно задерживался. Флайеры, работавшие на атомной энергии, на планете использовали и раньше только в крайнем случае. Сейчас же их эксплуатация и вовсе прекратилась. Люди предпочитали передвигаться на аналогах допотопных скоростных катеров и вертолетов. Но их использовали редко, ведь подобные машины могли себе позволить далеко не все.

Вот и сейчас Литвиненко вдали мог лицезреть небольшой туристический катер. Посетителей Тихого Омута в этом году было довольно много. «И что они тут только забыли?» – подумалось академику. Он никогда не мог понять любителей бездумных увеселительных прогулок. Хотя ученый знал, что многих из прибывающих путешественников интересовали псевдоводоросли, а точнее – продукты, которые из них изготавливались. Их нельзя было встретить больше нигде в галактике, а кулинарные рецепты появились совсем недавно. Ну и конечно, галактические туристы интересовались напитками и галлюциногенами на основе этих растений. Они уже приобрели славу на близлежащих соседних планетах. Алкоголь действовал на всех по-разному, но неизменно поначалу вызывал восторг у приезжих гостей. Потом у многих возникали проблемы. Наркотическая составляющая в псевдоводорослях также присутствовала, но даже самые бесшабашные путешественники пока предпочитали с ней особо не экспериментировать.

Сам Литвиненко предпочитал традиционный, проверенный алкоголь, который на Тихий Омут, большей частью, импортировался. Его качество, конечно, было хуже, чем в центральных регионах Империи, но прогресс и технологии уже добрались и на окраины. Поэтому напитки имели вполне приличный вкус, и было не так много риска отравиться.

Академик решил связаться с задерживающимся подполковником через Терминал, но вовремя вспомнил, что чудо техники последний раз обеспечивало связь более двух суток назад. Тогда с Фридзона передавали новости о возобновившихся атаках на людские поселения стад мелководных морских коров. Эти животные, обычно совершенно безобидные, периодически будто сходили с ума и в припадке безумной ярости бросались на людские поселения. Но, наткнувшись на сопротивление малогабаритных мобильных автоматических установок, в спешке ретировались в свои лагуны. Хорошо, что имперское правительство не поскупилось хотя бы на эти средства защиты. Так как оказалось, что коровы были едва ли не наименьшая из опасностей, подстерегающих поселенцев. Солнце планеты будто стремилось оберегать своих чад, периодически выводя из строя даже сложнейшее оборудование. Так что без автоматического оружия было не обойтись. Более того, разнообразные аналоги древних пулеметов, автоматов и пистолетов являлись жизненной необходимостью.

На планету до сих пор не махнули рукой (псевдоводоросли уж точно не заслуживали, чтобы Империя тратила на них свои ресурсы) только из-за обнаружения полузатопленных городов, исследование которых было крайне затруднительно. Предварительный анализ показал, что погибшая цивилизация Тихого Омута, по всем признакам, была близка даже не к гуманоидной, а к человеческой! Увы, до сих пор не удалось добыть хотя бы одного скелета аборигена. Немногие пока исследованные подводные города были абсолютно пусты, а экспедиции туда крайне опасны. Отсутствовали останки даже в руинах немногих сохранившихся строений на суше. Было высказано предположение, что население эвакуировалось с планеты во время какого-то катаклизма, но подтверждений этому факту не нашли. Исчезнувшая цивилизация, по имеющимся данным, не имела возможности покинуть Тихий Омут.

Из неизведанных глубин порой появлялись невообразимые твари, что вело к человеческим потерям. Даже наемники и прочие авантюристы особенно не горели желанием туда соваться, несмотря на солидное денежное вознаграждение за каждый добытый экземпляр – живой или мертвый. Вопреки всему, коллекция добытых особей постоянно пополнялась, но большого интереса пока не вызывала. Все пойманные рыбы и животные имели много общего с изученными ранее на других планетах. Или же были и вовсе почти идентичны, что порой вводило коллег Михаила в ступор. Надежд на обнаружение разумных гуманоидов оставалось все меньше. Ученые пока не могли дать ответа на вопрос, что же погубило исчезнувшую цивилизацию, но оптимизма не теряли, несмотря на скудное финансирование. Даже лишний раз спуститься в затопленные руины для них порой представлялось сложной задачей.

Склонившись над перилами веранды, Литвиненко наблюдал за одним из темных тепловых смерчей – предвестников бури, пересекавших рощу псевдоводорослей на мелководье лагуны. Тот разметал растительность на своем пути и устремился вдаль, поднимая тучи брызг, искрящихся на солнце. После этих явлений, не таких уж редких, порой случалось сделать неожиданное открытие.

Например, год назад поступило сообщение, что обнаружено гигантское подводное растение высотой более двух километров, населенное животными, напоминающими земных обезьян – только океанских. Отдаленно они имели сходство с общепринятыми приматами, но трудно было представить их родство с представителями исчезнувшей цивилизации. Спустя некоторое время на месте вокруг этого дерева возник лес псевдоводорослей, а обезьяны были замечены в развалинах близлежащего затопленного города. Они деловито сновали под водой между растениями и строениями без определенной цели.

Снаряженные специальные исследовательские экспедиции не выявили с их стороны агрессии, хотя приблизиться на необходимое расстояние никак не удавалось. Вскоре ученые поймали несколько особей, и тщательное исследование показало сходство данных морских животных с теми же морскими коровами, а не с приматами, правда, с отличающимся строением тела. Животные вскоре благополучно скончались, хотя для них были созданы все необходимые условия, и о них постепенно начали забывать. Эти аномалии не мог объяснить никто, списывая все на злополучное солнце и его влияние на непостоянство климата, ведь погода могла кардинально измениться в течение суток. Отсюда, как считалось, и происходили все видовые метаморфозы.

Вскоре послышался шум мотора, рев рассекаемых волн, и из-за ближайшего атолла, покрытого живыми лианами и мхом, показался военный катер на воздушной подушке подполковника Сапрыкина. Он причалил к борту комплекса, из недр которого немедленно выдвинулась панель, втянувшая судно в недра платформы. Вскоре на веранде появился сам военный.

– Приветствую, Михаил Андреевич, – поздоровался он с Литвиненко за руку, – безумно рад вас видеть. Появилась срочная работенка. Нужна ваша помощь. Надеюсь, вы не очень заняты?

Академик сразу ощутил, что, обычно жизнерадостный, подполковник чем-то озабочен. Это никак не вязалось с его грозным обликом, ростом выше двух метров, обветренным лицом и мощным торсом. Да и по имени-отчеству хороший знакомый обращался к нему нечасто.

– Не особо, Александр Владимирович. Ради вас готов на все! – Михаил все же надеялся, что ничего серьезного не произошло, и тон его оставался вполне жизнерадостным.

Подполковник нередко обращался к нему за помощью. Планета стремительно деградировала, в последнее время на ней появились банды пиратов, всевозможных психопатов и прочих маргинальнх элементов любого общества. Академик поражался, какими темпами это происходило. За свою карьеру подобное он встречал крайне редко. А ведь на Тихом Омуте и условий подходящих не было. Но толпы мародеров заполонили планету и на суше, и под водой, несмотря на многочисленные опасности. Жажда наживы всегда затмевала человеческие умы. А псевдоводоросли представляли для криминала большой интерес. Поэтому контрабанда набирала обороты.

Ввиду разбросанности сухих островков найти управу было очень непросто. Да всерьез этим никто и не собирался заниматься. Единственным цивилизованным местом был крупнейший остров Фридзон с планетарной столицей Аквапарком. У первых колонизаторов было неплохое чувство юмора. Там же находилось большинство из немногочисленных промышленных предприятий, занимавшихся переработкой псевдоводорослей. Ходили слухи, что эти растения также повышают жизненный тонус. Этот фактор также привлекал особое внимание туристов, да и стоили эти растения на планете неизмеримо дешевле, чем, например, в столице этого галактического сектора – на планете Тубулия.

Академик не раз задумывался, не в них ли причина появления такого количества преступных элементов и нет ли побочных эффектов. Ведь отравления людей не являлись чем-то из ряда вон выходящим. Сам он пару раз попробовал местные продукты, но ничего необычного не ощутил. Может, приготовили как-то по- другому? Кто знает…

За пределами планеты продукты и напитки из псевдоводорослей продавались на порядок дороже, чем на ней самой. Фактически, их экспорт поддерживал функционирование жизни на Тихом Омуте. Субсидий не хватало, и регулярность их поступлений оставляла желать лучшего. Правда, от этих доходов мало что перепадало исследовательским группам. За каждую копейку приходилось бороться.

В дополнение к своей основной работе на станции, Литвиненко выполнял обязанности врача-консультанта отряда подполковника, причем на военной базе был собственный хороший доктор. Масса людей, которых они эвакуировали с островов, нуждалась в экстренной медицинской помощи, прежде чем их можно было переправить на ближайший скоростной корабль для доставки на Фридзон или Полярник – второй по величине остров планеты. Эти участки суши находились в разных полушариях, что облегчало процесс доставки водным транспортом, когда невозможно было использовать вертолеты. С их эксплуатацией постоянно возникали проблемы.

Подполковник помогал людям спастись от всевозможных угроз, а академик всегда готов был оказать им первую медицинскую помощь в паре с штатным военным доктором Хидетоси Накамурой, поддержать их успокаивающими и обезболивающими средствами. Эти люди прекрасно дополняли друг друга и испытывали неприкрытую симпатию.

Солнце давно уже было в зените. И над мелководьем лагуны поднимался зловонный пар. Это время суток, без преувеличения, было самым мерзким, превращая радующие глаз заводи в подобие болот. Именно сейчас наступило раздолье для комаров – альбиносов, и двухголовых отвратительных летучих мышей. Последние не представляли для человека никакой угрозы, но вид их был настолько отталкивающим, что вполне можно было сойти с ума, если смотреть на них слишком долго.

Друзья поднялись наверх и налили себе выпить. Сапрыкин – стакан неразбавленной водки с местным овощем каилом (почти полный аналог древнего земного соленого огурца, повсеместно распространенного в Империи). Литвиненко – несколько стопок обычной текилы с лимоном. Все это стоило немалых денег. Михаил на таких вещах не экономил. Ощущалась близость к цивилизации, опять же.

– И какая же очередная проблема, подполковник? – проглотив пару стопок подряд, и закусив их кислыми плодами, спросил ученый.

– Этот вопрос, скорее, даже не по медицинской части, а относится к экзотическим явлениям, – Сапрыкин свой напиток выпил залпом и сразу налил еще. Академик знал, что для военного эта доза равносильна укусу комарика. – Поступило сообщение, что в течение десяти суток мы должны свернуть базу и уйти. Уровень воды в этом районе постоянно повышается, а температура растет. Чертово непостоянное солнце! К тому же, ни ваша работа, ни эксперименты коллег не дают ощутимых результатов. Так утверждает руководство. С этим небесным светилом необходимо срочно разобраться. Иначе скоро планета превратится в полноценный водный ад. Но времени, если вы меня правильно поняли, больше нет.

– И все же мне хотелось бы завершить начатое и хотя бы проследить систему изменений. Подобные явления наблюдаются годами, и я не вижу повода для беспокойства. Не представляю, что мне делать на Фридзоне!

– Вы невероятный человек, Михаил Андреевич. Незапланированный отпуск, хорошая пища, развлечения, в конце концов! – опытный вояка искренне недоумевал.

– Простите, Александр Владимирович, – академик быстро допил остатки текилы, – я не смогу вам помочь, у меня запланированы очень важные опыты. Совершенно вылетело из головы.

– Ааа…, – понимающе кивнул головой военный, – Михаил, поверьте, я пытался убедить Екатерину. Она ничего не хочет слушать! Весьма взбалмошная барышня. Может, вы сможете? Надеюсь, я вас не обидел.

– Нет, ничуть не обидели, с ней часто бывает очень тяжело. Если ей что взбредет в голову, она становится неимоверно упрямой. Иногда я даже думаю, что она чрезмерно увлекается псевдоводорослями.

– Я думал, что это ее специализация, – проворчал подполковник, – она должна понять, что, когда мы уйдем, ей не на кого будет рассчитывать. Оставаться здесь равносильно самоубийству. Ваш коллега, доктор Накамура также активно противится отъезду со своей платформы. И это, несмотря на то, что он находится в прямом моем подчинении! И вы еще позволяете себе недопустимое легкомыслие вдобавок.

– Просто выполняю свою работу и не могу просто все бросить и уехать развлекаться. Я сделаю все, что в моих силах, – заверил ученый.

– Ну-ну, желаю удачи, – хмуро бросил подполковник на прощание и направился к своему катеру, не забыв осушить третий бокал водки. – Невозможные вы все-таки люди.