Гнездо

1

С высоты восемьсот километров воронка северного полярного урагана казалась шляпой огромного старого гриба. Ураган бушевал на Сельве уже несколько веков. Его брат-близнец — такой же несмолкающий атмосферный вихрь — кружил над южным полюсом планеты. Штормовые ветры от полярных ураганов спускались до шестидесятых широт планеты, а караваны облаков, рожденные вихрями, иногда подходили к экватору. Они несли до тропиков холодные дожди, которые проливались над необозримыми болотами, окружающие озеро Кларт и питали влагой экваториальные джунгли, которым планета была обязана своим общепринятым названием. Первопроходцы назвали её Аль-Кран, пытаясь таким образом увековечить имя капитана, корабль которого первым достиг системы Ахернара. Однако и первоначальное название не прижилось. Теперь именем героя-звездолётчика назывались только самые высокие на Сельвии горы. За считанные минуты их хребты и вулканические кальдеры должны были появиться на обзорных экранах карантинной станции.

Ксенобиологу Зак-Заку это зрелище уже надоело. Семь стандартных лет назад, после окончания университета, он прибыл сюда для прохождения практики. Тогда панорама тридцатикилометровых каменных копий, окруженных перламутровыми воротами облаков, очаровывала и даже вдохновляла к писанию стихов. Он намеренно приходил к смотровому экрану и наблюдал за вершинами Аль-Кран с орбитальной высоты. Приближенные приборами, они снова и снова надвигались на него — величественные и опасные. Если бы тогда кто-то сказал Зак-Заку, что он будет наслаждаться этим зрелищем дольше нескольких месяцев, его сельвийская практика превратится сначала в постоянную работу, а затем в тупик его карьеры и, наконец, в проклятие, он, скорее всего, рассмеялся б.

Зак-Зак услышал за спиной шаги.

— Они выразили желание с тобой пообщаться, — в голосе Норты он почувствовал смесь интереса и легкой зависти. После лет совместного проживания в тесном пространстве станции он хорошо изучил здешних старожилов и научился распознавать составляющие их эмоциональных коктейлей.

— Ты уже видела? — он знал, что Норта так же чувствует его беспокойство, и не пытался его скрыть.

— Да, — женщина кончиками пальцев коснулась его плеча её лицо омрачилось.

Зак-зак поймал себя на том, что проявление её чувств — дружественное прикосновение — вызывает у него раздражение. Даже если это проявление искренне. «Неудачник сочувствует неудачнику», — констатировал он и спросил Норту:

— Они действительно умеют читать мысли?

— Я ничего такого не почувствовала.

— Да…

В этот момент официальный сигнал вызова достиг его внутреннего коммуникатора. Диспетчер карантинной станции предложил ксенобиологу второго квалификационного класса Циланови Зак-Заку пройти в комнату номер двенадцать в исследовательском блоке «С» для собеседования с полномочными представительницами планеты Пифии. Ксенобиолог мысленно подтвердил, что получил приглашение. Ментальный сенсор коммуникатора уловил его мысль-согласие, превратил её в словоформу и отправил диспетчеру. Норта улыбнулась Заку в знак поддержки. Он заставил себя ответить уместным растяжением лицевых мышц.

Уже входя в осевой коридор блока «С», Зак-Зак мысленно отметил, что за все семь лет работы на Сельве он никогда не был в двенадцатой комнате исследовательской части станции «Манджу-II». Хотя комната находилась рядом с лабораторией, которой он руководил, и с боксами, где хранились биологические материалы, собранные экспедициями на поверхности планеты. Бывало, что за стандартный день[1] он десятки раз проходил мимо двенадцатой комнаты. её входной люк перечеркивала диагональная ярко-красная полоса. Она предупреждала, что данная часть Обитаемого пространства станции относится к исключительной компетенции имперской Службы Предотвращения. С ней контактировали ученые-руководители, которые имели выше Зак-Заковой квалификационные категории и допуски. И нельзя было сказать, что такая отстраненность от дел тайной канцелярии сильно огорчала ксенобиолога.

Он на мгновение остановился перед люком с красной полосой, потом коснулся сенсора — и защитная мембрана исчезла. Комната за ней оказалась сплошной «красной зоной». То есть помещением, защищенным силовыми полями от всех видов прослушивания и ментальных воздействий. Ксенобиолог бывал в подобных помещениях перед университетскими выпускными экзаменами. Тогда вербовщики Звездного Флота проводили с ним долгие изнурительные собеседования. Он едва отбился от контракта с военными. Воспоминания, которые вынырнули из его памяти на пороге «красной зоны» не были приятными.

С низкого дивана навстречу Зак-Заку встала стройная женщина с узким лицом и голубовато-серыми глазами. ещё одна представительница планеты Пифии, почти девочка, не отрывала глаз от панели смотрового экрана, где уже можно было рассмотреть вершины скал небоскребов Аль-Кран, известных сельвистам под названием Мечей Творения. Юная пифийка грациозно повернулась в сторону гостя «красной зоны» и приветствовала его легким наклоном головы. Серо-серебристые комбинезоны представительниц Планеты женщин показались Зак-Заку невыразительными и простецкими, подобными униформе станционных служащих.

«Вот тебе и знаменитые Пифийские ведьмы» — подумал ксенобиолог, который ожидал увидеть горбоносых стариц в красных мантиях, украшенных диадемами и золотыми цепями. Именно так изображали Пифийских сведущих в тех исторических и приключенческих сериалах, которые производили симуляторные студии на опережающих планетах.

— Приветствуем тебя, доктор Зак-Зак! — сказала старшая.

— Можно просто «Зак», — позволил ксенобиолог, ища, где бы присесть.

— Ты удивлен нашим приглашением? — спросила младшая, указывая Заку на кресло, которое выросло из пола. — Садись, у нас будет долгий разговор.

— На этой станции есть ученые, известные в ведущих университетах Земли и Аврелии, люди с научными именами и титулами. Я так подумал: неужели представительницы Планеты Женщин преодолели десятки парсеков ради беседы с рядовым ксенобиологом, который за семь лет доработался только до допуска «В»?

— Ты считаешь себя неудачником? — спросила младшая.

— Подожди задавать вопросы, Ди, — остановила её старшая пифийка. — Мы даже не назвали себя, а это невежливо. Меня, доктор, зовут Преподобная сестра Сайкс, а мою коллегу — сестра Димер.

— Можно «Ди», — улыбнулась Димер. Улыбка внезапно изменила её лицо. Оно стало открыто-детским, готовым в любой момент измениться от веселого смеха, и до слез. Так, по крайней мере, показалось ксенобиологу. Он сказал:

— Приятно познакомиться. Я не считаю себя неудачником, сестра Ди. Я и есть самый настоящий неудачник.

-..?

— Я, Преподобные сестры, являюсь одним из тех несчастных ученых, которые восстают против сложившегося мнения научной общественности и не имеют достаточно доказательств, чтобы должным образом отстоять своё убеждение. Соответственно, научная община благодарит таких, как я, общим непризнанием и насмешками. А психологи подходят ко мне, и к таким, как я, с озабоченным видом и говорят: «Коллега такой-то, у вас на этой неделе снова зафиксирована депрессивная графика эмоциональной матрицы». Если таких ученых не считать за неудачников, то за кого? За проклятых?

— Но ты на этой станции заведуешь целой лабораторией, — отметила Преподобная Сайкс.

— Здесь, на Сельве, это скорее напоминает заведование орбитальным складом биологических материалов. Складированием, сортировкой и хранением образцов перед отправкой в научные центры опережающих планет. Настоящие корифеи сельвистики и руководители научных школ возглавляют экспедиции и полевые кампусы на поверхности планеты. Я же, если это, конечно, вас интересует, не сходил на поверхность уже два стандартных года. Моя научная тема практически закрыта. Разумеется, официально её никто не закрывал. Просто её не внесли в ежегодный перечень заявок на ресурсное обеспечение. Ну и в остальном также — полный игнор инакомыслящего ксенобиолога Зак-Зака.

— Здешние «научные боги» не верят в существование чулимбы? — не то спросила, не то подтвердила Ди и, как показалось ксенобиологу, немного покраснела. Зак поймал себя на том, что ему стоит усилий оторвать взгляд от её огромных аквамариновых глаз. Он предположил, что такое его поведение является неправильным, что старшая по рангу и возрасту Сайкс может обидеться на такое проявление невнимания, и заставил себя смотреть на главную пифийку. И встретил её взгляд. Глаза Сайкс уже потеряли тот голубой отблеск, который Зак заметил в первое мгновение их знакомства. Теперь в них застыла невозмутимая не меркнущая светло-серая бесконечность.

— Мы, сестры, говорим «чулимба», — уточнил ксенобиолог. — Через «у».

— Так они не верят, что она существует? — по лицу Преподобной скользнула тень, которую Зак принял за холодную улыбку.

— Не считают нужным поверить в то, что не вписывается в привычные схемы и представления. А вы?

— Мы? — не поняла Ди.

— Вы в неё верите?

— Мы знаем, что это существо когда-то жило на Сельве, — сказала Преподобная Сайкс. — И не исключаем того, что до сих пор там живет.

2

— Лейтенант, мы работаем по четко выверенному и утвержденному плану. Мы не можем так, по первому требованию — с горки к дырке — выполнять ваши прихоти, не мо-же-м, — доктор Гурак делал вид, что изображение на трехмерном демонстраторе интересует его гораздо больше, чем визит офицера Службы Предотвращения.

— Доктор, я, в этих обстоятельствах, представляю не свою персону, а имперское правительство. И то, что вы называете «прихотями», на самом деле распоряжение координатора управления «D»[2] моей Службы адмирала Девера. Позволю себе напомнить вам, док, что эта ваша научная база, — офицер обвел взглядом бело-серебристые панели исследовательского модуля — финансируется Аврелианским университетом лишь на четверть, а на три четверти — именно управлением «D». Разве вас об этом не информировали?

— Информировали, информировали… — Гурак выключил демонстратор. — Но этот ваш адмирал мог согласовать свой приказ с Ученым советом университета. Они ему, я так думаю, не отказали бы. Даже не думаю, а уверен.

— Во-первых, док, не указ, а распоряжение. А во-вторых тема засекречена допуском «четыре А», и ваш университет сможет получить информацию о ней только с разрешения высшего имперского руководства. И ещё одно, док… Сюда с Пифии прибыла сама Преподобная Сайкс, приближенная советница императора. А возможно, не только советник… Вы меня понимаете, док?

— Если честно, лейтенант, то не очень, — в глазах начальника горного кампуса офицер заметил неподдельную растерянность. — Какая пифийка, советник императора… На Сельве уже сто лет не было никаких пифиек. Ни обычных, ни святых. Причем тут пифийки? И что я о них должен понимать?

— Я не владею всей информацией, однако, кажется, инициатива внепланового обследования северных пещер Ронго исходит непосредственно от высоких кругов Иерархии Пифии. Это неофициальная информация, док. Неофициальная и секретная. Исключительно для ограниченного круга лиц. Для персон с высокими специальными допусками. Мое руководство считает, что вам уместно знать причины исследовательской активности.

— A-а, вот оно что… — Гурак покачал головой, словно отгоняя устаревшую усталость. — Спасибо за доверие, офицер. То есть, не вам лично спасибо, а… Ну, вы поняли… Теперь все становится на свои места. А мы здесь, на базе, уже решили, что это все замутил тот на всю голову больной Зак-Зак.

— Кто?

— Есть один такой ксенобиолог-энтузиаст. Удивительно, что вы о нем не слышали. Лет пять назад он здесь всех подорвал на поиски фантастического существа, которое якобы живет в горных пещерах. Он наслушался местных сказок и привязал их к одной неуверенной находке. Знаете, есть любители сносить все до одной кучи. Зак-зак как раз и является таким любителем сомнительных экстраполяций. Из ничего пытался слепить сенсацию и отвлек от важной работы десятки людей. Но и его куча, в конце концов, развалилась. Сенсации не получилось. Как я, кстати, его и предупреждал. Он ещё должен благодарить, что против него не выдвинули обвинения в нецелевом использовании ресурсов. Некоторые из моих коллег, честно говоря, были настроены очень решительно. И это были не последние авторитеты в сельвистиции. Далеко не последние. Но мне, лейтенант, стало жалко того фантазера. Мы отправили его на орбитальную базу, подальше от исследовательских кампусов… Между прочим, поучительная история для начинающих ученых.

— Однако пифийки зачем-то сюда прибыли. Если бы все это было только «развалившейся кучей», как вы говорите, то такое уважаемое и полномочное лицо, как Преподобная Сайкс, никогда…

— Пифийки, лейтенант, тоже люди. И могут, как все мы, ошибаться или, скажем, восхищаться яркими гипотезами. Вы со мной не согласны?

— Я, честно говоря, лично никогда не общался с пифийками. Не было такого удовольствия. Но мои старшие коллеги, контактировавшие с преподобным сестрами, рассказывали, что они действительно обладают удивительными умениями и имеют специфические способности. Превышающие способности и умение рядовых представителей человеческой расы. Например, умеют читать мысли и телепатически общаться между своими на значительном расстоянии. Может, и не все из них умеют, но такие высокородные и посвященные, как эта Сайкс, скорее всего, на самом деле обладают телепатией.

— Современная имперская наука не поддерживает мистических легенд о Пифийских пророчицах.

— Зато император поддерживает.

— Да, мне об этом рассказывали.

— А мы с вами — граждане Империи первой категории и искренне любим нашего монарха.

— Да, конечно, иначе и быть не может. Однако, на мой взгляд, лейтенант, его предшественник в своем осторожном отношении к так называемым Знающим Пифии был-таки прав. Империя уже видела нескольких правителей, не в меру доверявших советникам, обладающим телепатией. Ничего хорошего, как нам говорят историки, из этого не вышло.

— Я вам искренне советую, док, не критиковать действий действующего суверена в присутствии офицеров Службы Предотвращения. Кстати, мое звания не лейтенант, а премьер-лейтенант. Для вас, возможно, это мелочь, но нас учат, что критические недоразумения начинаются именно с мелочей.

— Даже так… Хм… Ладно, я вас понял, — Гурак жестом пригласил премьер-лейтенанта к выходу из своего кабинета. — Вы говорили, что хотите получить данные о оптимальном маршруте до северных пещер? Я здесь уже сделал определенные распоряжения… Я понимаю, все понимаю, что бы вы там не думали о нас, ученых. А я знаю, что вы о нас думаете. Зря… Но пока это не важно, — начальник кампуса чуть ли не за локоть повел офицера узким коридором. — Пойдемте, офицер, к лабораторному отсеку. Я познакомлю вас с нашим проводником. Он у нас немножко специфический в общении, но, должен признать, свое дело знает. Некоторые из моих сотрудников обязаны ему жизнью… И ещё — научный руководитель экспедиции прищурился, будто от ослепительного сияния. — Он клон. Я бы даже сказал, что он клон, осознающий своё жизненное предназначение. Свою, так сказать, Клонскую избранность.

«И действительно, лысый клон, — согласился с Гурак премьер-лейтенант, увидев предводителя экспедиции. — Скорее всего, тысяча триста шестой серии. Ну и огромный клоняра, видно, что генетически заточен на лазанья по горам и пещерам. Когда-то с такими можно было по-простому. Но теперь только на „вы“ и с извинениями. Вон как он нагло смотрит. Как там сказал док — „осознающий своё предназначение“? Наверное ещё и член какой-нибудь подпольной секты… Все в Империи сошли с ума».

— Добрый день, — вслух сказал офицер. — Я премьер-лейтенант Со Лай, офицер Службы Предотвращения. Доктор Гурак рекомендовал вас как специалиста-проводника.

— Угу, — буркнул клон.

— Что «угу»?

— Ты Со Лай, а я Протон. Проводник.

«Смешное имя. Но, надо признать, что оно подходит к его тупой ушастой морде», — офицер как можно любезнее улыбнулся клону и сказал:

— Нам с вами, Протонов, надо уже сейчас определить оптимальный маршрут до северных пещер хребта Ронго. Тех, которые тянутся от массива Тарского к Маунт-Шилд. Нужен маршрут со всеми деталями. Он будет введен в навигаторы моих бойцов и роботов. Через двое стандартных суток вы поведете туда специальную экспедицию. Я возглавляю отряд сопровождения.

— Что значит «специальная экспедиция»?

— Исследовательская экспедиция со специальным заданием. Будем искать редкое существо. Редкого здешнего ксеноморфа. Пойдем в пещеры с тяжелыми транспортными роботами и малым экскаватором на платформе «паука» шестой серии. У пещер, там, где разломы пересекают старую кальдеру[3] вулкана Ронго, к нам присоединятся ученые из орбитальной станции.

— Не выйдет.

— Почему?

— Завтра сюда придет облачный фронт. Все плато будет в густом тумане. Неделю, а может, и десять суток. Те проходы в горах, которыми мы будем идти к кальдере, также будут в тумане. Ничего не видеть. В дыхательных фильтрах будет много влаги. В тумане плохо распыляются репелленты, которыми отпугивают зверей. Совсем не хотят распыляться. Нам трудно отбиваться от хищников. Люди погибнут. Надо ждать.

— Насколько я знаю, в горах не так много хищников, как в болотах и джунглях. А мои ребята, Протонов, справлялись и в джунглях. Там также бывали густые туманы. Мой отряд за две недели не потерял ни одного бойца. Все ученые, которых мы охраняли, остались живыми и невредимыми… — он запнулся, вдруг вспомнив предпоследний день, проведенный им в лесной зоне Сельвы. — Почти невредимыми.

— Рад за вас. Я ходил джунглями. Здесь действительно меньше хищников, но они большие, упрямее и сильнее болотных змей и ящеров. Быстро нападают, быстро отступают. Затем нападают ещё и ещё. Очень-очень упрямы.

— Мы возьмем боевых роботов охраны. Самых современных.

— Это мало помогает.

— Работы видят в тумане, как мы в прозрачном воздухе.

— Хищники тоже.

— У роботов быстрее реакция. И мощнее оружие.

— Лачары хитрее роботов.

— Лачары — это такие хищные насекомые?

— А хотите на них посмотреть? — из-за перегородки высунулась голова чернокожей девушки с забавной прической. её мелкие косички были составлены в конструкцию, напоминающую офицеру решетку на вентиляционном отверстии. На воротнике её комбинезона сверкал желтой эмалью значок Аврелианской научной корпорации.

— А можно? — он сразу проникся симпатией к молодому ученого.

— Идите сюда, — пригласила девушка, раздвигая панели, отделяющие угол лабораторного отсека.

Со Лай зашел за перегородку. Там, в узкой кабинке, стоял столик с приборами, а стену перед ним занимала черная панель, которую премьер-лейтенант принял за обзорный экран.

— Я Занга, ксенобиолог, — представилась девушка. — А вас, как я слышала, зовут Со Лай.

— Подслушивать нехорошо, Занга.

— Простите, но я не подслушивала. Я же не виновата, что у ТЭКа[4] трудно сохранить приватность. Всё всё слышат и всё всё знают. Тонкие стенки, маленькие помещения, все скученно и многолюдно. А ваш разговор с Протоном был секретным, да?

— Покажи ему лачара, — клон зашел в кабинку и присел на край стола. — Офицер никогда не видел живого лачара. Офицеру будет полезно его увидеть.

— Как давно вы на Сельве? — спросила Занга, с откровенной заинтересованностью рассматривая фигуру премьер-лейтенанта, выгодно подчеркнутую черным подскафандровым комбинезоном, под поверхностью которого змеились золотистые линии терморегуляторов.

— Одиннадцать месяцев.

— Говорите, что уже были в экспедициях?

— Бывал. На экваторе и в Дождевой долине.

— Эскортировали ученых?

— Да. Мы охраняли ваших коллег, Занга. Ксенобиологов, ксенопалеологов и ещё разных-разных «ксено». Им удалось сделать интересные открытия.

— Здесь, в горах, интереснее. Почти каждую неделю мы находим неизвестных науке существ. «Ти-ди»[5] здесь также очень помогают. Мы дружим с «ти-ди». Вам у нас понравится.

— Возможно. По крайней мере, узнаю, кто такие лачары.

— Лачарами у нас принято называть хищников Dicrota mesocephali. Тип — инсектоподы, подтип — псевдохелицеровые, класс — паукообразные, отряд — карноцефалы, семейство — дикроты. Дышат с помощью трахееподобных органов, ядовиты. Броневые щитки, метасома и педипальпы[6] у них из ратина, чрезвычайно прочны. Были случаи, когда лачары разрывали покрытия комбинезонов. Мы теперь выделяем несколько подсемейств лачаров — дикраноцефалы, бутаны и арахины. Бутаны — ловкие, арахины — ядовитые.

— Спасибо за информацию, Занга. Однако «ти-ди», — он улыбнулся, демонстрируя девушке, что не обижается на это смешноватое название — стараются не обременять память лишними подробностями. Мы уничтожаем все, что проявляет враждебность или потенциально опасно. Не спрашивая имён и названий. Даже если панцирь чудовищ составлен из ратина и оргацина. А вы, ученые, потом уже разберетесь, кто из нейтрализованных нами объектов был бутаном, а кто не бутаном.

— А нас учили, что врага надо знать.

— Согласен. Но, поверьте мне, от того, что я буду знать, к которому подтипу и подсемейству принадлежит враждебное создание, мои боевые умения не увеличатся.

— Это вы так думаете, офицер Со Лай.

— Ты много говоришь, Занга, — отметил клон.

— Видите эту мембрану, — ксенобиолог показала на то, что Со Лай посчитал экраном. — За ней находится бокс с лачарами-арахинами. С их имаго, то есть взрослыми развитыми формами. Смотрите, офицер, я делаю мембрану прозрачной.

Девушка коснулась черной панели — и перед глазами премьер-лейтенанта раскрылось ярко освещенное пространство, где двигались большие многоногие создания. Что-то среднее между бронированными пауками и богомолами. Один из лачаров, растопырив многочисленные острые отростки, молниеносно прыгнул на мембрану, и Со Лай не удержался от инстинктивной активации оружия. Его мышцы обычно напряглись, и сенсор лучевого пистолета уловил это напряжение, как невысказанную команду. Лучевик выпрыгнул из поясного кронштейна и уложился цевьем на ладонь правой руки.

— Хорошая реакция, — сказал Протон.

Со Лай посмотрел на клона и заметил, что на его широком лице нет и тени иронии. Протон просто констатировал, что у будущего начальника охраны экспедиции быстрая профессиональная реакция на недружественные проявления местной фауны.

«Но лачар, или как его там, все равно был быстрее, — должен мысленно признать премьер-лейтенант, наблюдая, как остальные создания атакуют мембрану, оставляя на её поверхности желтоватые полоски яда. — С такого расстояния не успел бы его гарантированно нейтрализовать».

3

— Тебе, Зак, доподлинно известно, что на Пифии когда-то жила гуманоидная цивилизация? — на лицо Преподобной Сайкс сошло выражение деловой сосредоточенности.

— Да, на третьем курсе меня что-то подтолкнуло записаться на спецкурс по пифиистике. Преподаватели нам показывали находки ваших археологов. Скелеты вымерших гуманоидов, трехмерные модели подземных сооружений, реконструкции биосферы Пифии времен климатического максимума. Очень интересно с точки зрения ксенопалеологии. Особенно если те древние гуманоиды действительно были нашими предками. Я даже серьезно подумывал профессионально заняться вашим миром, но на священную планету женщин мужчинам путь закрыт. Изменение пола, даже временное, только ради интересной научной темы я также считал (да и сейчас считаю) за чрезмерную жертву. Поэтому между пифиистикою и сельвистикою после третьего курса выбрал последнюю. Согласитесь, не слишком интересно изучать биологию планеты, на поверхность которой никогда не сможешь попасть.

— Что тебе рассказывали о причинах гибели гуманоидной цивилизации Пифии?

— Нам объяснили, что они, те Пифийские гуманоиды, не смогли остановить расширение ледников и переселились на другую планету, которую не удалось найти.

— Пока что не удалось, — отметила Ди.

— Конечно, пока, — Зак охотно согласился с юной пифийкою.

— То, что тебе рассказывали — лишь часть правды, — сообщила Сайкс. — Дело не только в изменениях климата. Цивилизация наших предков была катастрофически ослаблена нападением агрессивных существ. Название «ґырги» тебе о чем-то говорит?

— Если не ошибаюсь, это как-то связано с прошлогодней катастрофой на военной базе… Амридж, кажется?

— Уолт-Армстридж, — уточнила Ди. — Это была главная база Пятнадцатого флота.

— Да, Уолт-Армстридж… Простите, уважаемые сестры, я плохо запоминаю названия. Тем более, что мне официальная информация об этом событии доведена не была. Не тот уровень допуска, сами понимаете. Должен довольствоваться слухами. Коллеги рассказывали, что базу намеренно заразили этими ґыргами. Террористическая акция, да? Насколько я понимаю, эти ґырги оказались чрезвычайно опасными ксеноморфами, если военные приняли столь радикальное решение. Имею в виду приказ уничтожить базу вместе с персоналом, ресурсами и кораблями. Если я не ошибаюсь, такое решение не имело прецедентов в истории флота. Я прав?

— Да, ты прав, — согласилась Сайкс. — И оно имело под собой достаточные основания.

— Но военные объекты такого типа должны иметь мощную биологическую защиту. Высшей категории. Мне, честно говоря, трудно представить существ, способных преодолеть карантинные барьеры главной военной базы флота.

- Ґырги — необычные ксеноморфы. Искусственные существа, созданные как биологическое оружие одной из древних цивилизаций, которая жила в Первом галактическом цикле. Сотни миллионов лет назад. Ґырги — симбионты, искусственно родственные другими существами, которые могут создавать локальные гиперпространственные порталы. Они являются симбиотической парой, взаимозависимой на критическом для выживания уровне.

— Вы не шутите, сестры? — Зак-Зак помотал головой, словно стряхивая только что услышанное из ушей. — Существа, которые создают гиперпространственные порталы? Что же это за существа такие? Для создания подобного портала нужное количество энергии, сопоставимое с энергией звездного взрыва. Может, я ошибаюсь, я же не физик…

— Большой Космос снова оказался сложнее, чем мы его себе представляли, — сказала Сайкс. — Неизвестная нам древняя цивилизация нашла существ, которым для выхода на Темные Пути не нужны ни звездолеты, ни энергии галактических масштабов. С виду они — как клубочки темной слизи и могут жить под панцирными щитками на теле ґыргов. Ты получишь информацию о ґыргах и их гипотетических создателях уже сегодня вечером. А пока нас интересуют другие существа. И здесь уже ты нам рассказывай, а мы будем слушать.

— Вы о чулимбе? А она каким боком связана с ґыргами и Пифией?

— Наши лингвисты расшифровали тексты предков. Летописи их войны с ґыргами, которые мы нашли в подземельях Пифии. Там рассказывается, что для борьбы с ґыргами на Пифии с планеты, которую они называли Охеа, предки привезли зверей, способных на расстоянии разрушать симбиотическую связь между ґыргами и слизнями-портальниками…

— Этими животными были чулимбы! — Зак-Зак подпрыгнул. — Это они! Потомки сельвийских первопоселенцев говорят, что чулимбы в давние времена охотились на сельвийских василисков. А василиски также симбионты, и ни одно другое животное не может на равных бороться с Basiliscus saxifragusoм.

— С этого места давай поподробнее, — предложила Преподобная Сайкс. — Сестра Димер твоя коллега, ксенобиолог-сельвист, она понимает особенности местной фауны и ориентируется в названиях и классификациях. Если я чего-то не буду понимать, то вы вдвоем мне растолкуете.

— Речь пойдет о «каменеломном василиске»? — переспросила у Зака сестра Ди.

— Вы правы. Это существо живет в ущельях и горных долинах Аль-Кран. Его описали ещё полторы сотни лет назад, и несколько экземпляров тогда же подробно изучили. Очень опасный хищник, находящийся на вершине сельвийской пищевой цепи. Он находится в симбиозе с другим существом — ядовитым Macroclemys saxatilis. Это такие летучие насекомые. На теле василиска этих насекомых живет несколько десятков. Они выполняют роль разведчиков и штурмовиков, а сам василиск — авианосца, координирующего центра и главного охотника.

— Ты молодец, очень образно объясняешь, — поощрила ксенобиолога Сайкс.

Неожиданно для себя Зак-Зак набрался смелости и спросил у Преподобной сестры:

— А это правда, что вы читаете мысли?

— Мы говорим: «Видим мысли».

— А вот я сейчас думаю о василиске. Вы видите его так, как я его представляю?

— Я вижу бочковатое существо на длинных ногах.

— Ноги у него не длинные.

— Ты только воспроизвел в своем воображении его ноги, и я теперь вижу, что они действительно не очень длинные. А что это за отростки у него на морде?

— Челюсти-жвалы. Очень видоизменены. Верхняя пара жвалы — так называемые мандибулы — у него трансформировались в длинные клыки, а нижняя пара — хватательная. Видите, такие серповидные вырасты? Они блестят, потому что смазаны парализующей секрецией.

— Да, вижу, довольно убедительные инструменты.

— Очень крепкие и сильные. Могут перекусить человеческую конечность, прокусить защитный комбинезон, сделанный из графита или анизотропного кремния. Среди биологов были жертвы… Вы их тоже видите, Ди? — обратился Зак-Зак к коллеге.

— Я не так совершенно владею видением, как высокородная Сайкс, — признала Ди. — Но я знакома с изображениями и динамическими моделями василисков. Это одно из крупнейших существ Сельвы. Если верить справочным файлам, вес взрослого существа достигает ста килограммов.

— Встречаются и стодвадцатикилограмовые, — заверил Зак-Зак. — А старые охотники видели гигантских василисков весом до двух центнеров. Василиски растут всю жизнь, а живут они десятки лет.

— Значит, ты считаешь, что чулимбы охотились на василисков, разрушая их симбиоз с летучими насекомыми? — Преподобная Сайкс вернула разговор в главное русло.

— Да. Чулимбы с расстояния влияли на василисков и их симбионтов каким то ментальным полем или иным способом и разъединяли их. Насекомые Macroclemys saxatilis вместо того чтобы выполнять ментальные приказы василиска, атаковали его самого, пытаясь выесть ему глаза. Дезориентированный хищник становился уязвимым, и тогда чулимба нападала на него. Сама же чулимба размерами значительно уступала василиску.

— Я сейчас вижу образ существа, похожего на земную сороконожку, — сообщила Сайкс, не отрывая взгляда от лица Зак-Зака. — Длинное много сегментное бронированное существо. На панцире шипы, роговые выросты и ещё какие-то наросты. Цвет — черно-красный. Это она?

— Вы видите чулимбу. Я сейчас думаю о ней, — подтвердил ксенобиолог.

— А что это у неё за рога?

— Возможно, это трансляторы ментального поля. Морфология чулимбы очень спорная, ведь мы имеем лишь несколько её изображений и разрозненные ископаемые фрагменты. Если бы два года назад меня не оставили без финансирования…

— Чулимба кажется не слишком быстрою.

— Вы правы, сестра. Имея мощное ментальное оружие, чулимбы не нуждались скорости и ловкости. Это и сделало их уязвимыми, когда на Сельву пришли земляне и земные мутанты. Против земных существ их оружие действовало не так эффективно.

— Но оно действовало против ґыргов. Мы должны найти чулимбу, — подытожила Преподобная и обратилась к компаньонке. — Ди, вы с доктором Заком сейчас пойдете к резиденту Службы и получите для него все необходимые допуски и полномочия. Для проработки темы «Чулимба» Заку потребуется статус специалиста первого класса и допуск «четыре А».

— Не дадут, — поморщился ксенобиолог.

— Дадут, об этом уже достигнута договоренность с их координаторами.

— Тогда мне надо будет подписать с ними контракт?

— Тебе все скажут.

— Я бы не хотел…

— Тема «Чулимба» находится под личным контролем императора. Отказы не принимаются.

— И нет выбора?

— Нет.

Зак-зак вздохнул. Он поймал себя на том, что какая-то отдельная часть его сознания вовсе не расстроена перспективой подписания контракта со зловещей Службой Предотвращения. Наоборот, эта часть находилась в радостном возбуждении, словно напевая: «Пришел твой час! Пробил час твоего успеха!»

— А потом? — спросил он, только бы о чем-то спросить.

— Потом мы пойдем на поиски твоего зверя, Зак. Мы должны его найти. Так приказал император. Твое время на самом деле пришло, — серая бездна из глаз Сайкс словно прыгнула в глаза Зака. — Твой звездный час.

4

Вселенная подвижная и переменная. В незапамятные времена рядом с нашей Галактикой — Млечным Путем, как её называют земляне, — оказалось небольшое звездное скопление. Оно пришло из глубин той части небесной сферы, которую древние астрономы назвали созвездием Стрельца. Звезды странствующего скопления были холоднее, чем светила молодого горячего Млечного Пути. Среди путешествующих звезд были звезды разных цветов, но доминировал там пурпурный цвет старых светил. Как ведется во Вселенной, большее притянуло к себе меньшее. Гравитационные силы нашей Галактики пленили путешествующие скопления.

Они разорвали паутинную структуру меньшего из звездных островов. Выдрали из него гравитационное «сердце» — центральную черную дыру, которую затем поглотила сверхмассивная хищная Дыра, живущая в самом центре Млечного Пути. Осиротевшие красные звезды смешались с горячими светилами юной Галактики. Они превратились в удлиненный, словно летучая паутинка, звездный поток, который до сих пор можно выделить в секторе Стрельца, хотя со времен поглощения прошли сотни миллионов лет.

Вокруг одной из старых красных звезд погибшего звездного острова вращалась планета земного типа. Когда-то в древние времена, задолго до того, как на её небе засияло громадье Млечного Пути, эту планету населяли разумные существа. Они не построили техносферы, так как способ их мышления радикально отличался от принципов мышления создателей технических цивилизаций. Те разумные существа нашли свой, особый путь в Большом Космосе. Они научились узнавать Темные Пути, трансформировать энергию и время. Имея власть над временем, эти существа не боялись заглядывать в будущее. Они предположили, что им не стоит продолжать свое существование после гибели родного звездного острова. Не стоит цепляться за свой старый дом после того, как все живое в нем исчезнет в катастрофических вспышках жестких излучений. Будучи мудрыми и могущественными, они создали Звездный ковчег, куда поместили свои знания и достижения. Их угасание было величественным, а их освобожденные от плоти сознания были преподнесены высоким Творцом к божественным сферам бытия.

Вскоре после угасания этих мудрых существ ковчегом случайно завладела техногенная раса, кочевавшая по планетам в поисках ресурсов и выгод. Знания, найденные кочевниками в ковчеге, позволили их лидерам достичь бессмертия. Затем эти бессмертные обладатели долго воевали между собой за контроль над своей расой и её ресурсами. В конце концов, остался один-единственный обладатель и постепенно, шаг за шагом, он получил для себя невиданную власть. Смерть не ограничивала его, он накапливал знания и силу на протяжении долгих тысячелетий. Он создавал галактические империи, разрушал их, когда они ему надоедали, одиноко бродил по миру, а затем создавал новые империи, ещё более грандиозные и воинственные. Он овладел знаниями многих разумных рас, трансформировал свое тело в мощные и парадоксальные формы и стремился к всевластию. В конце концов он стал Темным Богом и назвал себя Светоносцем. Его сила и жажда власти угрожали всей Вселенной. Другие разумные расы объединились против него и победили. Темный Бог был уничтожен. Победители искали Звездный ковчег, но не нашли.

От эпохи войны с Темным Богом прошла бездна времени. Другие разумные существа нашли ковчег. В отличие от его создателей, эти умные существа не находились в благодатном взаимопонимании с Космосом. Они, как и раса Тёмного бога, были обеспокоены познанием и желаниями силы. Если создатели Звездного ковчега проникли в тайную суть времени, то новые его владельцы потеряли сотни тысяч лет, пытаясь овладеть пространством. Позже их назвали Великими Ползучими Отцами. Они путешествовали по Галактике, как по своему двору, но бессмертие оставалось для них недостижимым. Звездный ковчег они нашли слишком поздно. Нашли уже тогда, когда фатально исчерпались биологические силы и достигли кризисной черты генетические ресурсы их расы. Когда же они решились на отчаянную попытку спастись с помощью найденных в ковчеге знаний, к ним неожиданно пришла мгновенная смерть. Неизвестно откуда появились ужасные ґырги — и Большие Ползущие Отцы, господствующая галактическая раса, стали их добычей.

А Звездный ковчег пережил гибель Ползучих, как когда-то пережил угасание своих создателей и поражение Тёмного бога. Он снова исчез, оставив после себя легенды и жаждущих бессмертия. В стареющей Галактике медленно росли новые разумные расы, и ковчег дремал в ожидании их возмужания.

5

Пела навсегда запомнила слова брата: «Чужестранцев нигде не любят, но у нашей семьи нет дома». Поэтому она не впадала в ярость от аврелианских обычаев. Жители Аврелии славились тщеславием и консервативностью. Они презирали «тонконогих», рожденных в других мирах. Тяготение на поверхности их планеты превышала земное больше чем на треть, поэтому ноги коренных аврелианцев были сплетены из атлетических мышц.

Пела уже десять лет жила на Аврелии, её мышцы также адаптировались к крепким объятиям местной гравитации, но она все равно оставалась «тонконогой» — с грациозными коленками, тонкими лодыжками и узкими пятками, характерными для жительниц менее массивных миров. Поэтому она училась в школе для парий, вместе с другими «тонконогими», малолетними преступниками, полукровками и психически нестабильными потомками операторов животноводческих ферм. Эту школу предусмотрительно расположили подальше от крупных поселений, в городке возле старого законсервированного космодрома, в подземных ангарах которого можно было найти остатки кораблей аврелианских первопроходцев.

Солярная станция космодрома давала достаточно энергии для круглосуточного освещения помещений школы, для систем наблюдения и защитного периметра. Каждый шаг воспитанников трех секторов школы — мужской, женской и дигендерного — тщательно контролировался, и местная поселенческая община не имела никаких претензий к руководителям этого специфического учебного заведения. Если его воспитанников и видели на улицах города, то всегда в сопровождении куратора и вспомогательного киборга. Воспитанники вели себя вежливо, приветливо здоровались с поселенцами и имели приличный вид. Все они были одеты в сине-голубые просторные комбинезоны, обутые в добрые подпружиненные сапоги и снабжены дыхательными фильтрами последних модификаций. Аккуратные прически школьников не раздражали местных жителей вызывающими цветами. Школьники избегали смотреть местным в глаза, что считалось признаком эффективного психологического сопровождения. А когда местная община нуждалась в помощи — особенно после осенних ливней и ураганов — руководство школы охотно направляло своих питомцев на восстановительные работы.

Существовали, правда, определенные ограничения. Когда глава местной общины предложил школьном руководству привлекать школьниц и дигендеров для заботы за маленькими детьми поселенцев, ректор категорически ему отказал, не предоставив при этом никаких объяснений. Местные поняли, что здесь кроется какой-то тайный правительственный запрет, и сделали для себя определенные выводы.

На самом деле никакого запрета не существовало. Просто ректор принадлежал к тем консервативным аврелианцам, которые считали, что правильного гражданина Особой самоуправляющейся имперской колонии Аврелии можно вырастить только в традиционной среде коренных колонистов, подальше от извращенских обычаев «тонконогих» и полуклонов. Своих воспитанников ректор считал генетическими носителями общественного упадка, которых надо по возможности максимально изолировать от добропорядочных колонистов. Он подозревал, что в их юных телах спрятаны невидимые для сканеров и психозондив пагубные генетические коды, направленные на разрушение порядка и стабильности. Поэтому ректор не удивился, когда однажды зимним днем в школу прибыли офицеры Службы Предотвращения, развернули в ректорском блоке передвижную «красную зону» и приказали привести для беседы («Для допроса», — раскодировал официальную формулу ректор) воспитанницу шестого уровня женского сектора Пелу Эсмеральду Махонико.

Школьный надзиратель забрал Пелу с урока физической культуры. Ей не позволили сменить одежду и перед офицерами Службы она оказалась растрепанной, в тренировочном костюме, с темными пятнами на спине и под мышками. Уже этого было достаточно, чтобы она возненавидела двух светлокожих существ неопределенного пола в безупречно прилегающих серебристо-серых мундирах и темных мультиспектральных очках. Однако её ненависть к Джи Тау имела фундаментальный источник. Брат говорил ей: «Мы изгнанники. Империя разрушила дом нашего рода, убила наших родителей. Мы должны мстить, а они за это мстить нам. Такова наша судьба, а судьбу не выбирают».

Ранее для Пелы слова «Империя», «они» были абстракциями, персонажами симуляторных сериалов. Она никогда не видела представителей галактического государства вживую. А теперь эти абстракции материализовались в виде двух имперских офицеров. В целом подобных тем понтовым супергероям, которых показывали в сериалах, но ещё больше выхолощеных и самоуверенных, да ещё и надушенных духами. Их изысканный (и оттого ещё более отвращающий) запах Пела почувствовала сразу, как только зашла в комнату. И страстная ненависть к этим людям и ко всему, что за ними стоит, поднялась в душе Пелы, как шаткий осенний смерч над желто-горчичными аврелианскими равнинами.

— Представьтесь, — приказал (приказала) Пеле один из офицеров. Голос у него (у неё) был скорее женским, а произношение не аврелианским.

— Пела Эсмеральда Махонико, природнорождённая, пол «женский модифицированный», семнадцать полных стандартных лет, замужем, место рождения неизвестно, генетический тип Е1А, мать Альва Береника Махонико природнорождённая, отец неизвестен, гражданство второго класса Особой самоуправляющейся колонии Аврелия, социальный статус «воспитанница отдельного специализированного технического учебного заведения четвертого-седьмого уровней», текущий уровень шестой, специализация «техническое обслуживание стартовых, причальных и карантинных Космодромных комплексов», — отрапортовала она привычной скороговоркой, зная, что все ею произнесенное и без того хорошо известно тем существам, которые смотрели на неё сквозь свои всевидящие очки. Эти очки (зеркальные для внешнего наблюдателя), скорее всего, позволяли им видеть не только её тело под одеждой, но и внутренние органы, плюс все её имплантаты. А ещё брат предупреждал её, что когда-то — раньше или позже, неважно — к ней придут имперцы и будут её допрашивать с помощью детектора лжи. Он тогда научил её, как обмануть детектор.

— Вас никогда не беспокоило, что ни ваше место рождения, ни лицо вашего биологического отца неизвестны?

— Нет. Не беспокоило, — Пела вспомнила науку брата. Он сказал, что во время допроса надо думать о самом приятном и мысленно переживать это самое приятное, как процесс. Самым приятным в её жизни была подружка Оса. Симпатичная блондинка с Альфы, которая умела страстно целоваться. Поэтому Пела начала вспоминать, как они с Осой вчера уединились в той части душевой, куда, по их расчетам, не заглядывали обзорные видеокамеры.

— Надо добавлять обращение «сир», Пела. Мы здесь, если вы этого ещё не поняли, представляем имперское правительство.

— Простите, сир, — сказала девушка вслух, а мысленно… Мысленно она погружает нос в мокрые волосы Осы.

— Ваша мать погибла?

— Да, сир, — а теперь Оса целует её и слизывает с её кожи потоки воды.

— При каких обстоятельствах?

— Мне тогда было пять лет, сир. Мне сказали, что она погибла во время аварии на транспортном терминале города Нью-Феникс в южном полушарии. Она работала на суборбитальном транспорте.

— Мать рассказывала вам о происхождении вашей семьи? О вашем отце, о том мире, из которого она прибыла на Аврелию?

— Нет, сир, — Оса расширяет горячим языком губы Пелы. «Оса, ты супер! Ты настоящая альфийская мастер-секса! Только ты умеешь так раздвигать губы, так упорно и нежно, упорно и нежно…»

— Ничего?

— Ничего, — язык Осы расширяет уже совсем другое.

— Странно.

— Я говорю правду, сир. — «Какой у неё язык! Это не язык, а тератронная бомба!»

— У вас есть брат.

— Да, сир, есть.

— Как его зовут?

— Хэппи Етальдино Махонико.

— Что вы о нем знаете?

— Он мой старший брат, сир, ему двадцать семь стандартных лет, у нас общие родители, он мужского пола. Насколько мне известно, он не менял пола и не испытывал половой модификации. Он жил на Аврелии после смерти мамы, окончил с отличием техническую школу по специальности «программист биокибернетических систем», работал техником в службах Гражданского флота. Четыре года назад он подписал контракт с альфийской компанией «Омикрон Позитрал». Сначала он работал в местном филиале, а затем ему предложили работу на Альфе. Он согласился, подписал новый контракт и полетел на Альфу.

— Когда же?

— В тринадцатом году… — она сделала вид, что напряженно вспоминает, а между тем… Между тем они с Осой постепенно сливаются в одно бешеное существо, бесконечно далёкое от того нафиг им не нужного тринадцатого года. — Где-то летом, сир. По стандартному времени. Мне тогда позволили его проводить. Я видела, как взлетал «челнок» с Хэппи. Он взлетал с эстакады космодрома Ванли.

— Какую должность ему предложили на Альфе?

— Хэппи говорил, что хорошую должность, высокооплачиваемую. Что-то, связанное с программированием Супремусов[8] межзвездных лайнеров.

— А вам не кажется странным, что работу со специальным допуском предложили человеку, который имеет смутный социальный статус?

— Я не понимаю, сир, — эти глупые вопросы только отвлекают её от горячего тела Осы. «Не выйдет! Я с Осой, а не с вами. Вы только тень, сон, наваждение. Вы злая тень, исчезающая с рассветом. А на самом деле существует только Оса, и никого, кроме Осы, не существует».

— У вашего брата темное происхождение, он имеет лишь второй класс гражданства колонии, не имеет имперского гражданства, соответственно, не приносил присяги гражданина. Также он не имеет университетского образования. В конце концов, он даже не имеет права быть принятым на обучение в университет. А для работы с инфраквантовыми Супремусами звездолетов нужны специальные допуски высокого уровня, плюс прохождения особой проверки на лояльность.

— Хэппи очень талантливый, сир. Он гений. Он закончил школу с отличием, получал награды на отраслевых конкурсах и соревнованиях киберпрограмистов. Его даже наградили премией «Программист года».

— Вы хоть понимаете, Пела, что такое программирование Супремус межзвездного корабля?

— Примерно, сир, — пальцы Осы такие шкодные, они всюду и всегда уместны. Они вездесущи. «Да! Я раскрыта навстречу тебе, моя любимая. Все, что есть у меня, твое твое, твое, и нет, нет, нет ничего запрещенного».

Пела всхлипнула. Офицеры переглянулись.

— Я думаю, сир, — сказала Пела, вздрагивая от того, насколько реально она чувствует пальцы Осы, — что в компании «Омикрон Позитрал» оценили способности Хэппи. Вы же знаете, это очень крупная компания, им было лучше знать о всех эти допусках и присяги. Если они его допустили, значит, они ему доверяют. Хэппи очень трудолюбивый и ответственный.

— Хорошо, оставим это… А брат вам не рассказывал о том мире, из которого ваша мать прибыла сюда?

— Нет, сир. Она ему тоже не рассказывала. Она всегда избегала разговоров об этом.

— Он вам так сказал?

— Да, сир. Я думаю, что маму в том мире сильно обидели, — Пела также умеет играть с телом Осы, и у неё также длинные и нежные пальцы.

— Почему вы так думаете?

— Я тоже не люблю вспоминать о том, как меня обижали.

— Но она могла вспоминать какие-то детали. Цвет тамошнего солнца, тип атмосферы, названия, имена.

— Тот мир, сир, был меньше Аврелии, там было не такое сильное притяжение.

— Что ещё?

— Люди жили там в куполах. А ещё там были домашние животные. Там были овцы, — ещё немного, и Оса достигнет момента блаженства; знакомая дрожь уже пробегает по её телу. «Постой, постой, ещё немного, ещё совсем немного, моя любимая! Мы должны продержаться до конца. Мы должны их обмануть, одурачить целую Империю, злое бешеное уродливое насекомое, которое питается кровавыми соками миров, втыкая в них свой мохнатый хобот. Осы имеют хоботки. Но они нежные, нежные, нежные…»

— Овцы в куполах?

— Да, сир. — «Не овцы, надушенные идиоты, не овцы, а осы-осы-осы-о-о-о!..»

— Детектор лжи, Пела, показывает нам, что вы фантазируете.

— Детектор лжи? — «О-о-о-о!»

— Ваши ответы анализирует специальный аппарат, который сразу реагирует, если вы говорите нам неправду.

— Я говорю вам правду, сир. Я просто не уверена в названии животных. Не сердитесь на меня, сир. Кажется, Хэппи говорил, что это были овцы. — «О-о-о! В жопу все овцы».

— Среди ваших имплантатов, Пела, есть детектор токсинов с функциями синтезатора антидотов. Такие детекторы НЕ имплантируют аврелианцам. Кстати, такие детекторы очень дорого стоят.

— Я об этом впервые слышу, сир.

— Вы знаете, что есть такая планета — Тирония?

— Да, сир. Это малый мир у звезды Хаябуса[9]. Индекс ЗКВ22: 4. Там развита промышленность и много клонов. — «Кажется, не только Оса достигла стровов счастья… Интересно, а эти призраки могут через свои очки увидеть мой оргазм?»

— Все верно. Вас хорошо учат в школе, Пела. А вы никогда не слышали об этой планете от матери или брата?

— Нет, сир. Никогда. — «Оса-а-а! Какое блаженство! Если бы эти имперские суки знали, что бывает такое блаженство, такая грозовая туча, такое безграничное небо блаженства! Но им заказано знать. Им отказано. Запрещено. Они, наверное, как киборги, даже любят по команде своих начальников. Первый-второй, первый-второй! Туда-сюда, туда-сюда. Я прозреваю».

— Вы знаете, где сейчас ваш брат?

— Да, сир. Он работает на Альфе.

— Он перечисляет вам деньги?

— Да, сир, регулярно. Он перечисляет их на мой личный счет в Первом аврелианском банке. Из этих денег оплачивается мое обучение. Ведь я не полноценная гражданка Аврелии и должна платить тридцать процентов стоимости обучения в образовательный фонд колонии.

— Когда ваш брат перечислял деньги в последний раз?

— Два месяца назад, сир. Банк присылает сообщение школе, а меня об этом информирует старший куратор женского сектора, госпожа Дина. Нам, сир, не разрешается иметь персональных коммуникаторов. — «Нам также нельзя заниматься любовью, но мы любим, любим, любим… Оса! Я люблю тебя! Ты спасла меня, Оса! Мы с тобой обманули ихний гребаный детектор! Мы их сделали! Мы сделали всю их Империю».

— Мы поняли. Вы можете вернуться к вашим занятиям. Об этом разговоре, Пела, никто не должен знать. Ни один человек! Если вы расскажете кому-то об этом разговоре, то будете привлечены к административной ответственности в соответствии с действующим имперским законодательством и чрезвычайными актами колонии Аврелия.

— Я буду молчать, сир. — «Спасибо, спасибо, спасибо тебе, моя любимая, моя самая любимая Осо! Тысячу раз благодарю! Ты самая лучшая!»

Когда Пела вышла, лейтенант и премьер-лейтенант Службы Предотвращения ещё некоторое время молчали.

— Я никогда не видела таких сбоев детектора, — нарушила молчание лейтенант.

— Как она это делает? — премьер-лейтенант снял очки и начал массировать покрасневшие глаза. — Она не имела никакой возможности получить спецподготовку.

— Талантливые эти Махонико. Хорошо, хоть не телепаты.

— Кто знает… — премьер-лейтенант прищурился на желтоватый свет потолочного плафона. — Телепатические способности пассивного типа практически невозможно зафиксировать.

— Попробуем пойти другим путем? — спросила после долгой паузы лейтенант.

Премьер-лейтенант молча кивнул. И закрыл глаза.

6

Командор Зоран зашел в медитационные залы в надежде встретить там Гвен Вэй. Он знал, что баронесса чаще всего посещает это место тогда, когда по условному времени корабля наступает вечер. Залу, построенную в форме полусферы, проектанты линкора расположили в одном секторе с жилыми каютами. В центре зала они разместили прозрачную сферу метрового диаметра. Голубое пульсирующее сияние едва подсвечивало её нижнюю часть и разбегалось под поверхностью шара крошечными искрами. Эта световая пульсация невольно притягивала взгляд, предлагала свои лечебные ритмы и помогала избавляться от навязчивых мыслей.

Вопреки ожиданиям Зорана, баронессу в окрестностях пульсирующего шара он не встретил. Однако медитативная зала ни была пустой. У наклонной стены на полу сидела пифийка Тарасвати. Знающая надела эластичное однократное трико, к которому подключались медицинские сенсоры и соединения системы терморегулирования. Трико плотно обтягивали её тело, стройное и сильное, как и у остальных высокородных жриц. По мнению Зорана, такому высокопоставленному лицу, как Преподобная Тарасвати, подобный минимализм одежды ни в коем случае не подходил. Однако — с другой стороны — он не считал себя человеком, достаточно компетентным в подобных деликатных вопросах. И поэтому никогда не позволял собственным жизненным соображениям созреть до окончательных оценок или выводов.

Встретив добрый взгляд Знающей, командор присел возле неё.

На полу перед Преподобной были разложены покрытые разноцветными рисунками пластиковые прямоугольники. Тарасвати коснулась одного из них и спросила командира линкора:

— Ты знаешь, что это?

— Видел когда-то у колонистов на Сельве. Этими жетонами можно играть.

— Ты не совсем прав, — Знающая положила прямоугольник рядом с командором. — Это не игральные карты. Это карты Таро. Их создали для познания тайн. Например, для гадания.

— Гадание?

— Для предсказания будущего, для определения тонких взаимосвязей между событиями. Эти карты являются частью древнейшей из мистических систем, которые возникли на Земле.

— Вы можете предположить, найдем ли мы гнездо ґыргов?

— Стараюсь… У меня вот уже второй раз выпадает одна и та же карта The Moon.

— Эта? — Зоран коснулся положенного у него прямоугольника. — Здесь действительно есть знак Луны. А ещё какие-то звери.

— Луна, две башни, Дорога, Пес, Волк и Рак.

— Это что-то значит?

— Дорога — наш путь среди звезд. Рак — sarthan — может означать ґырга, который подстерегает на нашем пути. Среди знаков лунной карты также есть Вспышки Огня, Испытания, Средние врата и Божественный глаз.

— Я плохо разбираюсь в древних мистических знаках. А зачем здесь собака и волк? Это земные звери, кажется, одного вида.

— Псы были прирученными животными, а волки — дикими.

— Пса я видел на Сагунте. Забавная зверушка. А на Кидронии, мне рассказывали, домашнего пса съел местный зверь… А для чего именно использовали собак в те времена, когда рисовались эти жетоны? — Зоран отодвинул прямоугольник от себя.

— Они охраняли людей и их жилье.

— Да, именно так, я уже упомянул. Когда-то на карантинной станции, в симуляторе, пробовал играть в прежнюю земную жизнь. Там большие псы помогали людям на охоте. А волки, наоборот, были объектами охоты. Значит, псы и волки были враждующими существами.

— Там, где на Земле сохранилась древняя фауна, между ними и дальше существует вражда, — подтвердила Знающая.

— Такое противопоставление также свидетельствует о каком-то пророчестве?

— Возможно.

Несколько минут они молча смотрели на медитационный шар, где голубовато-синие вспышки образовали подобие трехмерной оптической модели звездного неба.

— Я хотел о чем-то спросить вас, Преподобная сестра, — прервал молчание Зоран.

— Тебе рассказывали обо мне офицеры с «Капитана Паландо»?

— Вы подглядываете за моими мыслями, Преподобная.

— Не за всеми. Я внимательно слушаю тебя, командор.

— Может, вам, Преподобная, известно, а может, и нет, но на флоте составляют легенды о Знающей Тарасвати. Говорят, что только благодаря вам это старое корыто «Паландо» вышло победителем в бою с самым современным беспилотником.

— Это не соответствует действительности. А что ещё обо мне рассказывают флотские сплетники?

— Что на Пифии вы занимаете руководящую позицию, соответствующую рангу вице-адмирала Звездного флота.

— Нашу иерархическую систему трудно сравнивать с военной иерархией Империи. Она построена совсем на других принципах. Если ты, командор Зоран, обеспокоен тем, что на корабле, которым тебе поручили командовать, находится лицо выше тебя по рангу, то твоя обеспокоенность лишняя. Мои полномочия не действуют за пределами Пифии.

— А все же?

— На Пифии я занималась вопросами звездной навигации, исследованиями Дальнего космоса и контактами с разумными существами инопланетного происхождения. В этой сфере компетенции я занимала вторую иерархическую ступеньку после сестры координатора.

— Вполне адмиральская должность — после недолгих размышлений пришел к выводу Зоран.

— Однако сейчас я только советник руководителя экспедиции.

— На флоте есть давняя традиция назначения советников из числа офицеров Адмиралтейского штаба. Этаких мудрецов, теоретиков космической стратегии. Если на корабль назначен такой офицер, то командир корабля чувствует себя, как бы это правильно сказать…

— Подчиненным?

— Контролируемым.

— Я не имею задания контролировать тебя, командор. Ты свободен в своих действиях и решениях. Этим кораблем управляешь ты и только ты.

— А какое вы имеете задание?

— Советовать и консультировать.

— Но вы владеете телепатией активного типа и можете, если захотите, заставить меня…

— Я применю против тебя свою ментальную силу только в случае, если ты станешь опасным.

— Если?

— Если у тебя расстроится психика или ты подпадешь под ментальный влияние враждебной расы или группы террористов.

— Но решать, я сошел с ума, стал зомби, вы будете исключительно на основании ваших личных представлений о моем психического состояния?

— Нет, сначала я должна получить фиксированные корабельным Супремусом подтверждения моих выводов от первого пилота, командира боевой части линкора и от баронессы Вей, как руководителя исследовательской части. А потом уже действовать. Я не имею полномочий на единоличные решения. Это же не Пифийская экспедиция и не Пифийский корабль. А я не адмирал и, тем более не мудрец с Адмиралтейского штаба. И это все, о чем ты хотел меня спросить?

— Ещё один вопрос.

— Прошу.

— Говорят, что вы не всегда были женщиной.

— Даже так?

— Говорят.

— Я должна был родиться мужчиной, — сказала Тарасвати. — Но на Пифии, как тебе наверное известно, уже несколько веков запрещено рожать лиц мужского пола. Поэтому ещё на эмбриональной стадии была проведена соответствующая коррекция, и я родилась женщиной, — Преподобная пожала плечами. — Странно, что интимные подробности моей биографии известны за пределами планеты Женщин.

— Не только пифийки и Служба владеют информацией. Звездный флот, к вашему сведению, Преподобная, тоже имеет глаза и уши.

— Буду иметь в виду, командор.

На этом разговор прекратился, так как в медитационной зал зашла Гвен Вэй. Она на мгновение остановилась на пороге, увидев Зорана и Тарасвати, бросила быстрый взгляд на карты Таро и спросила:

— Не против, если я к вам присоединюсь?

— Сделайте нам такое удовольствие, леди Гвен, — командор поднялся с пола навстречу баронессе Великосиртской. — Мы здесь с Преподобной занимаемся гаданием.

— Я удивлена, — улыбнулась Вэй. — Менее всего ожидала увидеть в этой комнате первого офицера на борту с картами Таро.

— Флотский устав не запрещает.

— Да.

— А вам, баронесса, когда-нибудь гадали на Таро? — спросила пифийка.

— Много лет назад, когда я ещё училась в университете. В семье Веев женщины хранили старые традиции марсианских кланов. Кстати, если я не ошибаюсь, эти карты из колоды Марсианского таро.

— Ошибаетесь, баронесса, — покачала головой Тарасвати. — Это классическая земная колода Райдера-Уайта. её нарисовали за полтора века до того, как человек впервые ступил на поверхность Марса. ещё до начала космической эры.

— Настоящий антиквариат?

— Современная пластиковая копия древней бумажной колоды, которую хранят на Пифии. Я держала её в руках.

— И как ощущения?

— Она излучает Силу.

— Трудно представить… А какие результаты гадания?

— Неопределенные, — опередил ответ пифийкы Зоран. — Нас ожидает противостояние пса и волка.

— Противостояние… — улыбнулась Вэй. — Для такого прогноза не надо карт Таро. Мы же в неделе хода от Мелани и зараженной спорами ґыргов «девятой-сороковой». Вот чего-чего, коллеги, а противостояния нам не избежать.

7

Первые потери отряд Со Лая получил на середине ущелья, которое вело к внутреннему краю кальдеры Ронго. Ранее киборги успешно отражали нападения лачаров и мелких хищных ксеноморфов. Густой туман, как и предсказывал Протон, не рассеивался. В оптическом диапазоне на расстоянии четырех метров «ти-ди» не видели друг друга и только мультиспектральные очки и всевидящее приборы киборгов позволяли экспедиции уверенно продвигаться среди нагромождений остроугольных камней и свирепых порождений сельвийской биосферы. Появление неизвестного науке существа биологи и охранники сначала почувствовали, как волну беспричинной паники. Со Лай, который уже встречался с хищниками-менталиками, приказал киборгам действовать по плану «двойной периметр», когда одни роботы не давали людям разбегаться и заботились об их безопасности, а другие активно искали источник ментальной атаки.

На подшлемном мониторе премьер-лейтенанта возникла подвижная тактическая схема, на которой ученые отражались красными точками, бойцы его отряда желтыми, а киборги синими. Рельеф окружающих гор выглядел, как скопление темно-серых пятен и линий. Все красные точки, кроме одной, были сконцентрированы в удобной впадине между гранитными «клешнями» горного отрога. Их окружали цепочки синих и желтых точек. Одна красная точка оказалась за пределами «периметра» и двигалась по направлению к сплошной скальной стене, с севера запирающей ущелье. «Ксенобиолог Мера Нельсон за пределами безопасной зоны», — подсказал офицеру компьютер. «И приближается к пещерам», — мысленно добавил Со Лай. Он приказал сержанту Жерому и одном из киборгов перехватить Меру, пока она не попала в пасть местной твари. На панель монитора он вывел изображение, которое транслировали инфракрасные панорамные сканеры сержанта и работа.

Киборг- «паук» успел добежать до Меры первым. Его гибкие «лапы» обхватили поясницу и грудь женщины, а «перчатка» медицинского манипулятора зафиксировала левое плечо Меры, в которое были вживлены стандартные стабилизирующие импланты. Со Лай переключил изображение на оптический диапазон. Лицо женщины исказилось судорогой, глаза казались бессмысленными и смотрели будто в другую реальность. Офицер сам страдал от ментального воздействия чужого существа, и поэтому не удивился. «Ксеноморф контролирует её дистанционно», — предположил он и приказал сержанту немедленно доставить женщину в безопасную зону, а киборгу сопровождать людей.

В этот момент сержант крикнул что-то невнятное. Занятый лечением Меры киборг не успел вовремя перестроить свою периферийную систему и поэтому не смог отразить нападение. Что-то массивное и темное надвинулось на транслируемую «картинку», заслонило собой Меру. В следующее мгновение компьютер сообщил: «Организмы сержанта Кану Жерома и ксенобиолога Меры Нельсон подверглись необратимой деструкции, динамическая периферия киборга» семь-десять «частично повреждена».

Ещё перед тем, как Со Лай отдал приказ, несколько желтых точек на схеме сдвинулось в направлении синей отметки «семь-десять».

«Дисциплина никакая, — мысленно констатировал премьер-лейтенант. — Хорошо, хоть „пауки“ не действуют без приказа».

Вслух он дал команду:

— Захватить ксеноморфа живым. «Третий» и «шестой», выполнять.

Две синие точки также двинулись в сторону «седьмого-десятого». Теперь на командирском мониторе высвечивалось одновременно четыре изображения в разных спектральных диапазонах. Вдруг на инфракрасном возникло что-то вроде большой оранжевой полусферы, рядом с которой просматривались ещё теплые, окрашенные в шафрановое и ярко-серое, контуры человеческих тел и ярко-желтые пятна ещё не остывшей крови. Поврежденный «паук» в инфракрасном спектре выглядел, как причудливое переплетение белых и голубых линий. Он также выполнял приказ премьер-лейтенанта, удерживая «полусферу» всеми манипуляторами своей динамической периферии. Чужое существо пыталось вырваться из лап работа, но Со Лай не смог рассмотреть, чем именно ксеноморф заставляет корпус киборга вибрировать и дергаться.

«Мощный гад», — констатировал офицер, представляя, какую силу надо иметь, чтобы трясти двухсоткилограммовой машиной, словно тренировочной грушей.

Он почувствовал, что ментальное давление ослабло. Судя поэтому, чужое существо не могло одновременно бороться с киборгом и телепатически влиять на людей. «Третий» и «шестой», что подошли к месту битвы, окончательно блокировали попытки нападающего убежать в пещеры, невидимые жерла которых были совсем рядом. В оптическом диапазоне чужое существо выглядело, как гигантская черепаха с бородавчатым панцирем и веером плоских щупальцев. Поверхность панциря на глазах меняла цвет от черного до темно-красного, а щупальца двигались с удивительной скоростью. На их окончаниях было что-то на манер присосок. Корпус «паука» было обильно покрыт беловатой субстанцией, жирной с виду. Со Лай предположил, что это или яд, или разъедающая жидкость. Среди сельвийских животных находилось немало таких, которые использовали для поражения своих жертв концентрированные кислоты и смертельные яды. Как бы там ни было, но и на этот раз земная техника оказалась сильнее причудливых порождений Сельвы. Ксеноморфа окутало облако усыпляющего газа, мелькание щупальцев замедлилось, и Со Лай приказал «третьему» обследовать тела погибших. «Паук» направил на них видеосенсор. То, что он отразил, напомнило офицеру кровавые инсталляции земных художников-экстремалов, которые он видел в фильме по истории искусства. Меру нападающий просто растерзал, а одетому в экзоскелет сержанту оторвал голову вместе с механическим усилителем шейных мышц и шлемом.

— Передислоцировать исследовательскую группу сюда, — приказал Со Лай. Он осторожно приблизился к чужому существу. «Черепаха» на его приближения не среагировала. её щупальца втянулись под панцирь, который приобрел фиолетовый цвет. В инфракрасном диапазоне ксеноморф также изменил цвет с оранжевого на жёлтый.

— Что с Мерой? — услышал он голос Занги. Девушка выбежала из тумана, опередив киборга.

— Мертвая.

— Мертвая? — Занга двинулась к телу коллеги. Офицер остановил её.

— Не подходите. Ксеноформа ещё не уснула.

— Мера… — девушка оперлась на затянутую в силовой каркас руку премьер-лейтенанта. Со Лай почти физически ощутил ту смесь страха, сожаления, тревоги и усталости, которая переполняла Зангу.

— Вам известно это… существо?

— Нет… Именно это неизвестно… Какой-то местный эндемик. Он похож на равнинную Scutulia macerona…

— Он умеет контролировать сознание.

— Все представители семейства Scutulia имеют телепатическое оружие. Я чувствовала… Гадкое ощущение… — Занга оглянулась на Фалька, старшего ксенобиолога экспедиции, который в сопровождении «ти-ди» как раз выходил из тумана. — Здесь неизвестная ксеноформа.

— Да, вижу. Новая черепашка из семейки Scutulia, — согласился с молодой коллегой Фальк. — Мы понесли потери?

— Биолог Нельсон и сержант Жером, — офицер подошел к обезглавленному телу. — Он был с Бальсан, двадцать два года, холост натурал, второй год службы.

— У Меры родители и девушка на Альфе, — отозвалась Занга. — Её контракт истекал через два месяца.

— На все есть воля Велудумана, — услышал Со Лай голос Протона.

«Этот клон все же сектант», — констатировал премьер-лейтенант. Его догадка подтвердилась и, отметил он про себя, одной проблемой больше.

— Это существо достаточно тяжелое, будут трудности с его транспортировкой, — сказал он вслух.

— Освободим большую тележку от части оборудования, — предложил Протон.

— И кто же это все понесет?

— Мы, — пожал плечами клон. — Там есть малогабаритные контейнеры, возьмем их на спины.

— Надо поместить ксеноморфа под изоляционную мембрану, — отметил Фальк. — И пусть «ти-ди» упакуют труппы. Пусть снимут и соберут все-все, до малейшего кусочка. В последнее время чиновники вокруг каждой смерти раскручивают целое расследование.

Со Лай почувствовал, что Занга плачет. Он взглянул на девушку. её плечи мелко подергивались. Ему хотелось утешить Зангу, однако ограниченный опыт общения с девушками не подсказывал, как именно. Поэтому, после десяти секунд бесплодных размышлений, Со Лай решил вернуться к текущим вопросам, которые ставила перед ним служебная необходимость. По знаку командира охранники развернули изоляционные мешки и принялись собирать в них куски человеческой плоти. Офицер решил, как можно скорее покинуть ущелье. Что-то подсказывало ему, что существо-убийца является не последним из здешних сюрпризов.

Фальк и Занга уже начали разворачивать изоляционную мембрану, когда на коммуникатор премьер-лейтенанта пришел вызов с орбитальной базы.

— Что у вас случилось, Лай? Докладывайте, — услышал он знакомый голос координатора сельвийских «ти-ди».

Со Лай кратко доложил о нападении на экспедицию ксеноморфа и понесенные потери. После минутной паузы в коммуникаторе возник властный женский голос:

— Я Преподобная Сайкс. Приказываю вам оставаться на месте. Разверните временный лагерь, обеспечьте надлежащую защиту и ждите. Главная ваша задача: сохранить ксеноморфа живым. Через восемь часов мы к вам присоединимся.

— Мы в ущелье, леди. Челнок не сможет здесь сесть.

— Это не ваши проблемы, офицер. Оставайтесь на месте. За сохранение ксеноморфа отвечаете лично. Конец связи.

Премьер-лейтенант оглянулся вокруг, словно пытаясь увидеть сквозь туман, что-то хоть немного похожее на взлетную площадку. Молочно-белая муть окружала его со всех сторон. Он вдруг засомневался, в правильности его обращения к Сайкс. Может, надо было сказать не просто «леди», а «высокородная леди» или «преподобная леди»?

«Нет, — решил офицер. — Титул Преподобной с обращением „леди“ не монтируется совсем. Нужно спросить у старших и, возможно, извиниться при случае. А то ещё обидится».

8

Общие построения в школе, где училась Пела, были редкостью. Последний раз все учебные сектора собирали на главной спортивной площадке три с половиной месяца назад, когда объявили траур по усопшему императору Туре Шактири II. Так же, как и тогда, воспитанников выстроили буквой «П» вокруг металлической платформы таблетки. На неё сошли торжественно одетый ректор, его заместители, старшие кураторы секторов и женщина в черно-золотом костюме офицера Звездного Флота. Серебристый диск Мийтры сиял на ультрамариновом небе единственной, кроме Земли, планеты, где людям для пребывания на поверхности не надо было надевать ни шлемов, ни скафандров, ни герметизированных комбинезонов. Скрученные в перламутровые жгуты высокие облака застыли недвижимым эскортом вокруг местного солнца. Все окружающие предметы отбрасывали резкие тени, а освещенная лучом Мийтры местная серая трава казалась металлической. Легкий теплый ветерок колыхал полотнище сине-белого флага колонии и шевелил волосы воспитанников и воспитанниц шестого уровня, упорно выбивающихся из-под забавных корпоративных шляпок. Для этих широт такая пафосная погода считалась аномальной. По стандартному галактическому времени шла первая декада фебруария. А по местному календарю в Северном полушарии царила глубокая осень.

Когда шеренги школьников замерли в подходящем напряжении, ректор сделал полшага к краю платформы, энергично расправил плечи, украшенные профессорской мантией, и обратился к воспитанникам:

— Молодые граждане свободной Аврелии, — прогундосил он сквозь дыхательный противовирусный фильтр. — Пришло время больших испытаний для нашего мира, так и для всего человечества. Враги нашей великой расы снова угрожают населенным мирам. Но потомки героических первопроходцев Явиса и Сиорана никогда не встанут на колени перед чужаками! Мы полны решимости дать отпор. Охранник прав и свобод миров император Эарлан Третий приказал нам мобилизовать все силы для защиты человечеством этих немеркнущих ценностей, которые завещали нам отцы-восстановители. Выполняя приказ нашего монарха, Особая самоуправляемая имперская колония Аврелия также вступает в боевую стражу. Гражданам нашей колонии, среди прочего, поручено в кратчайший срок расконсервировать имперский военный космодром Тэлон, рядом с которым, как вы знаете, находится наше учебное заведение. И мы, осознавая важность этой миссии, с должной ответственностью выполним наш патриотический долг. Для объявления мобилизационного плана расконсервации я предоставляю слово заместителю коменданта космодрома, капитану второго ранга Ксан Гаотан.

— Какая симпатичная тетка… — томно прошептала Оса, которая стояла за спиной Пелы.

— Убью, — предупредила подругу.

Заместитель коменданта тем временем кратко обозначила задачи для воспитанников школы. Космодромные службы должны уже через шесть недель принять, загрузить и отправить на орбиту первый «челнок». Срок был чрезвычайно кратким, поэтому всю административную область перевели на режим военного положения. Среди прочего на расконсервационные работы в Тэлон решили мобилизовать воспитанников трех старших уровней — от пятого до седьмого. Всего сто четырнадцать будущих техников, которым временно, до окончания расконсервации, предоставлялся статус инженер-курсантов Звездного Флота.

— Круто! — прокомментировала сообщение об изменении статуса Оса. Она уже мысленно считала первые в своей жизни карманные деньги. Курсантам Звездного Флота предоставлялось не только государственное содержание, но и определенные суммы на собственные нужды.

«Интересно, имплантируют нам теперь персональные коммуникаторы?» — подумала Пела. Девушку вдруг охватило чувство, что река её жизни изменила свое течение с медленной на быструю, что скорость течения ежечасно растет и что до настоящего водопада уже недалеко.

На следующее утро воспитанников разбудили за час до восхода Мийтры. Завтрак подали необычно калорийный, а вместо опостылевшей мешковатой формы воспитанницы женского сектора нашли в своих шкафчиках комбинезоны из плотного темно-серого материала, радующего глаз тусклым металлическим отблеском.

— Это настоящий офицерский прикид! — закатила глаза полукровка Элис, ощупывая многочисленные кармашки, муфты и терморегулирующие клапаны комбинезона.

— Модная штука, — согласилась Оса, втыкая свои тонкие альфийские ноги в обтягивающие штаны. — Я такой комбик видела, когда мы сюда летели. Оп-ля!

— Что ты там видела, личинка! — фыркнула коренная аврелианка Лерон. — Тебя же везли шестилетней, как биологический груз…

— Заткни пасть, толстолапая! — оборвала её Пела. — ещё раз мяукнешь на Осу, я из тебя самой биологический груз сделаю.

— Прекратите разговоры! — прикрикнула на девушек куратор. — Одевайтесь быстрее, автобусы уже ждут.

За считанные минуты воспитанницы женского сектора выстроились у шлюза, на ходу втыкая в ноздри противовирусные фильтры. Куратор тщательно проверила внешний облик своих подопечных и положила ладонь на красную панель шлюзового сканера. Мембрана треснула — и воспитанницы вышли на поверхность Аврелии.

Школьный двор утром имел необычный вид. В световом круге стояли автобусы, а у них — люди в форме Звездного Флота. Воспитанниц снова выстроили. К шеренге, в которой неподвижно застыла Пела, подошел флотский.

— Я мастер Йун, — представился он. — Те, чьи фамилии я объявлю, садятся в желтый автобус.

Среди объявленных фамилий Пела Махонико услышала свою. Оса в желтый автобус не попала, и это расстроило Пелу. Она хотела сказать Осе на прощание что-то приятное и поддерживающее, но её уже толкали в плечи. Через мгновение Пела сидела в автобусе вместе с тремя десятками воспитанников и воспитанниц. Удобное кресло с гидроподушкой приятно окутало бедра и плечи девушки.

Не теряя времени, мастер Йун начал инструктаж:

— Вы все являетесь курсантами моей команды. Моя команда называется «восьмая монтажная». С сегодняшнего дня мы с вами будем работать в ремонтно-восстановительном секторе космодрома на площадке номер три. Повторите то, что я сказал!

— Команда «восьмая монтажная», ремсектор, третья площадка, — без энтузиазма прогундосили новоиспеченные курсанты. Они уже начали догадываться, какая именно работа ждет их в стальных лабиринтах Тэлона.

— С этого момента вы должны выполнять все мои распоряжения, — продолжал мастер Йун, — а также распоряжения моего заместителя, флаг-Маринера Ясмин.

Рядом с Йуном оказалась молодая красивая женщина с тёмно-оливковой кожей и большими глазами. Пеле она сразу понравилась. Особенно её глаза — темные, теплые и гипнотические. Светлые волосы и голубые глаза Осы сразу всплыли в памяти Пелы. Теперь ей хотелось узнать, какая на вкус эта удивительная оливковая кожа.

Она так увлеклась красотой Ясмин, что забыла вслушаться в то, что говорит Йун. А он рассказывал о технике, которой должны были руководить бойцы «восьмой монтажной».

— … используются преимущественно работы и роботизированные агрегаты типа «7Т10» и «Элефант», конструкцию которых вы должны были изучить на занятиях в школе, — говорил мастер, акцентируя повышением тона слово «должны». Над головой мастера вспыхнул плоский экран, на котором развернулась схема Тэлон, где яркими цветами были отмечены ремонтный сектор и третья площадка. Схема превратилась в трехмерную, и Пела поняла, что площадка расположена под поверхностью планеты и представляет собой часть подземного ангара для межрейсового обслуживания и ремонта орбитальных «челноков». На схеме ангар напоминал пенал для фехтовальных принадлежностей. Цифровые обозначения указывали на огромные размеры «пенала», в котором планировалось одновременно обслуживать два десятка космических аппаратов. Длина центральной директрисы ангара превышала три километра.

«Во всем есть плюсы и есть минусы, — философски резюмировала девушка. — С одной стороны, придется аж полтора месяца горбатиться среди ржавых развалин, да ещё и под землей. А с другой, все это время рядом будет красивая девушка по имени Ясмин. Интересно, от кого её греет больше — от женщин или от мужчин? А может, от дигендеров?»

Вдруг Пела решила, что в том случае, если флотской красавице больше нравятся мужчины, она отдаст присланные братом деньги на операцию по смене пола. Пеле самой стало смешно от такой неожиданной решимости, и она громко фыркнула. Кто-то из курсантов засмеялся. Мастер Йун недовольно посмотрел на неё, но в глазах Ясмин Пела не заметила осуждения. Наоборот, там появилось что-то веселое.

«Наверное, почувствовала, что понравилась мне», — не без удовольствия предположила Пела. О своей привлекательности она не имела никаких сомнений. Специфическое внимание окружало её уже не первый год. Высокая, стройная, синеглазая, с естественными — густыми, волнистыми, роскошными — рыжими волосами, она выделялась из среды не только коренастых коренных аборигенок, но и от «тонконогих» гражданок в первом поколении. Тренированные мышцы не портили совершенной красоты её тела, умевшего двигаться грациозно и обольстительно, словно не чувствуя лишней трети аврелианскои гравитации. «Ты такая красивая, такая красивая, как секси-клон с виртуала» — не уставала шептать ей на ушко влюблённая Оса, которая в школе получила славу чрезвычайно напыщенной, разборчивой и требовательной блондинки. Даже ледяные кураторы-аврелианцы, в сознании своего наследственного гражданского превосходства, заглядывались на Пелу. Особенно в бассейнах и гимнастических залах, где мешковатые школьные комбинезоны не мешали демонстрировать все эстетические преимущества «тонконогой» организации тела. В естественной памяти Пелы (а киборгенную ей, разумеется, имплантировать никто не собирался) сохранялся тайный «файлик», где она вела учет своим победам. Руководители школы были бы весьма удивлены, если бы смогли добраться до этой капли грешной информации. Гламурная Оса в перечне школьных триумфов Пелы Эсмеральды Махонико была далеко не первой.

Автобус тем временем прошел поселение «Белая роза» и выехал на старое шоссе, ведущее к космодрому. Прямое, словно стрела, оно ещё несколько дней назад было почти похоронено под подвижным слоем жёлто-горчичной пыли. А теперь этим шоссе, в одном направлении с автобусами, двигалась армада цистерн, платформы с роботами, краны и другая техника, направленная администраторами колонии на расконсервацию Тэлона. Мощные башни космодрома поднимались над горизонтом, подсвеченные прожекторами.

Через двадцать минут автобус остановился под гигантскими арками грузового крана. Йун, Ясмин и курсанты отправились широким наклонным тоннелем, который вел в подземные помещения космодрома. В реальности ремонтный ангар оказался подобным необъятной пещеры, перспектива которой терялась в облаках пыли и цветных вспышках света. Здесь уже бурлила восстановительная деятельность. Летучие и шагающие роботы расчищали центральную директрису ангара, другие, подобные огромной бронированной гусенице, прокладывали свежие рельсы для тельферов и мобильных платформ. Их блестящие доспехи отражали окружающий строительный водоворот и растерянные лица курсантов. Воспитанники тихой провинциальной школы, они впервые в жизни встретились с фронтальной силой мощной технической цивилизации, направленной волей межзвездного государства. Действительность превысила все те впечатления, которые будущие работники Космодромных служб получили вовремя симулякровых игр и тренировок.

— Вот и третья площадка — командир «восьмой монтажной» кивнул в сторону хаотического нагромождения строительных плит, контейнеров и искаженных металлических реек. — Сейчас сюда прилетят «Элефанты», и мы с флаг-Маринером проведем первое практическое занятие.

«Элефантами» транспортно-монтажных роботов назвали не зря. Силовые агрегаты, притороченные к их толстым корпусам, напоминали слоновьи уши, а монтажный манипулятор — хобот. Управлять летучими слониками было несложно: текущие задачи вводились через голосовой коммуникатор. Самым сложным оказалось запомнить десятки команд из рубрикатора операций. Пела несколько раз ошиблась, вызвав преждевременные трансформации контейнеров и столкновение её «Элефанта» с соседним, оператором которого был(а) дигендер с тёмно-красной кожей и чёрными волосами, заплетенными в три толстые тяжелые косы. Йун неодобрительно качал головой, а Ясмин каждый раз терпеливо подсказывала Пеле правильные команды. Девушка при этом пыталась перехватить взгляд флаг-Маринера, но та не отрывала глаз от трехмерной монтажной карты, что желтоватой пирамидкой мерцала над её коммуникатором. С четвертой попытки Пела таки заставила летучего «слоника» закрепить керамический отражатель на стыке кольцевых секций ангара.

«Джу-у-джай» — мысленно воскликнула она боевой лозунг школьной сборной по баскетболу. Что именно означала эта кричалка, никто точно не знал, но в соревнованиях она реально помогала. На спортивных площадках и в учебных аудиториях Пела Махонико всегда и во всем была или первой, или же одной из первых. И здесь, в бешеном водовороте гигантских механизмов, она тоже не собиралась отставать. Тем более что рядом была Ясмин. Пела чувствовала, что флаг-маринер также из породы тех солнечно-позитивных перфекционистов, которые с детства стремятся быть лучшими, мечтают о лучшем и не размениваются на компромиссы. Именно о таком характере свидетельствовали точные экономные движения заместителя командира, его концентрированность во время выполнения производственных задач, её безупречно прилегающий комбинезон и искусно наложенная на лицо элегантная косметика, которая только подчеркивала яркую красоту праправнучки смуглых и черноглазых жителей земного юга.

Между тем на третью площадку киборги доставили новую партию керамических и металлопластиковых элементов облицовки. Пела за несколько минут смогла справиться с новым набором монтажных позиций и соответствующих команд. Она почувствовала, что получает контроль над процессами, которые ещё час назад представлялись ей непреодолимыми по сложности ребусами. Работа мало-помалу захватила девушку. С каждой новой монтажной операцией её «слоник» становился послушным и проворным. Ощущение власти над умной машиной оказалось неожиданно приятным. Пеле нравилось выстраивать для «Элефанта» безупречные траектории, нравилось сужать до оптимального минимума движения его хоботообразного манипулятора. Те операции, которые в начале смены занимали у неё до шести-семи стандартных минут времени, она в конце концов научилась сокращать до четырех. И чувствовала, что это не предел.

Теперь Пела поняла своего брата — как она помнила от самых первых лет детства — его было не оттащить от бытовых роботов, скелетонов и учебных кибернетических модификаторов. В какой-то момент она прекратила учитывать присутствие Ясмин. Мастер Йун уже не бросал на неё тревожных взглядов, сосредоточившись на тех курсантах «восьмой монтажной», которым все ещё не удавалось обуздать своих «Элефантов».

От монтажа плит-отражателей Пела, с разрешения мастера, перешла к более сложным операциям. Девушка как раз заканчивала закрепления на потолке ангара силовой фермы, когда её нарукавный дисплей вспыхнул красным. Раздался резкий звуковой сигнал тревоги.

— Прорыв! — предупредил Йун. Одновременно в коммуникаторе прозвучал приказ всем оставаться на своих рабочих местах до особых распоряжений.

Слово «прорыв» было с детства знакомо каждому жителю Аврелии. Оно означало, что представителям местной фауны удалось прорваться сквозь защитные барьеры, которыми окружали поселение землян, технические и агрономические объекты. Хотя специальные команды биологов и охотников регулярно истребляли всех потенциально опасных существ в зонах расселения колонистов, прорывы и вирусные заражения все же случались. Особенно надоедливыми для колонистов были различные подземные создания, подкопы находили в самых неожиданных местах. Хищная фауна кислородной планеты без устали прокладывала подземные ходы и лазы даже под большими городами землян, несмотря ни на чувствительные детекторы, ни на силовые барьеры и специальные отпугивающие репелленты. Гражданским колонистам инструкции рекомендовали во время прорывов прятаться в специальных помещениях высокого уровня защиты. В школе такие помещения, неофициально обозванные «паникёрнями», были в каждом жилом и учебном блоке. На их бронированных дверях днем и ночью светились красные круги эвакуационных отметок. Но на территории старого космодрома ещё не успели отстроить систему защищённых убежищ. Поэтому новоиспечённые курсанты растерянно оглядывались по сторонам.

Вдруг оказалось, что мастер Йун и Ясмин имеют личное оружие. Пела впервые в жизни увидела лучевые пистолеты. Правда, оружие в руках командиров «восьмой монтажной» не добавило девушке уверенности. Она на «отлично» изучила школьный предмет «Туземная фауна» и знала, что остановить аврелианских хищников лучевиком удается далеко не всегда. Скорее, никогда не удается.

Через несколько секунд Пела услышала крики. Кто-то смертельно напуганный взывал о помощи. Кричали на соседней площадке, где работала Оса. Пирамида из только что привезенных контейнеров и плит не давала разглядеть, что именно там происходит.

«Бедная Оса» — почти равнодушно констатировала Пела.

Ясмин вопросительно посмотрела на Йуна.

— Нет, — сказал тот. — Есть приказ. Стоим здесь.

Вдруг Пела увидела что-то такое, что заставило все её тело до отказа покрыться холодным потом. Над монументальной конгрегацией плит со стороны четвертой площадки появились щупальца. Два подвижных сегментированных щупальца, покрытых ярко-желтыми и красными пятнами.

«Adelma polaria» — определила Пела вид существа и вспомнила, что сообщали файлы «Туземной фауны» об этом жителе жарких аврелианских равнин. Адельма — большой хищник-автохтон, по морфологии несколько напоминает земных скорпионов, но в сотни раз превышает их размерами. Живет небольшими колониями, охотится в стае себе подобных. Быстро бегает, феноменально прыгает. Поражает своих жертв плазменно-электрическим разрядом, сформированным в виде шаровой молнии, движением которой Адельма руководит на расстояниях до тридцати метров. Биофизический механизм манипулирования шаровой молнией не изучен. Процесс пищеварения разделен на несколько этапов. Сначала Адельма обрабатывает пораженную жертву желудочной секрецией и только после нескольких часов начинает трапезу. Хищник хорошо защищен, очень целеустремленный и не прекращает атаковать даже после потери трети хватательных и несущих конечностей. В первые десятилетия колонизации Аврелии Адельма уступали по количеству убитых и искалеченных ими землян только гиперотруйным экваториальным полиподам. В учебных файлах содержались упоминания о целых поселениях первопроходцев планеты, выжженных плазменным оружием Адельм, а в исторических сериалах суровые рейнджеры героически отражали атаки сильных скорпионоподобных монстров.

Именно благодаря рейнджерским сериалам Пела вспомнила, что глаза у Адельма размещены на конечных сегментах хватательных щупалец. «Тварь на меня смотрит!» — мелькнуло в голове. Девушка развернула своего «слоника» в направлении щупальца, закрепила их изображения в памяти работа командой «новый объект для монтажной операции» и отдала приказ зафиксировать «объект» в имеющейся позиции. Робот подлетел к краю четвертой площадки, разворачивая манипулятор. Щупальца спрятались за кипой отражателей, но в следующее мгновение Адельма выпрыгнула на ребро поставленной дыбом плиты и выпустила молнию. Ослепительно яркий шарик размером с грецкий орех повернулся, затрещал и ударил в лобовой сегмент «слоника». По корпусу агрегата побежали искры и синеватые всполохи. «Слоник» сошел с траектории и беспомощно махнул хоботом, сбив Адельму с её позиции. Хищник упал на растопыренные куски арматуры. Пеле послышалось, как нечто взвизгнуло.

В этот момент Ясмин выстрелила из лучевиков в сторону ещё одной Адельмы, которая развернула хватательные конечности в десяти метрах от Пелы. Заряд превратил в уголь один из её щупальцев. Адельма отпрыгнула и попала под сбитого молнией «слоника». Агрегат тяжело упал на спину хищнику, сломал ему панцирный гребень и раздавил внутренности. Первая Адельма тем временем начала отползать к узкому проходу между кипами плит. Мастер Йун обстрелял её из лучевика, но упрямое существо продолжало втискивать своё обожженное туловище между плитами.

— Смотрите, он ещё одна! — крикнул кто-то из курсантов.

Огромная желто-красно-черная Адельма выпрыгнула из-под грузовой платформы. её трескучая молния поплыла в сторону Ясмин. Пела двумя руками схватила остроугольный кусок отражателя и стала с ним на пути молнии, словно со щитом. Ясмин что-то крикнула, но Пела не поняла, что именно. В этот момент луч прожектора осветил большую Адельму, послышалось шипение плагана[10], хищник внезапно почернел и рассыпался в прах и дым. «Военные! Мы спасены!» — с облегчением вздохнула Пела. Молния прекратила трещать, окуталась плоскими красными кольцами, как маленькая модель Сатурна, ударилась в керамическую поверхность «щита», и это было последнее, что запомнила Пела. Перед её глазами вспыхнуло мучительное сияние, тело словно исчезло, а потом наступила темнота, которая была почему-то не черной, а темно-коричневой.

Пела опомнилась в медблоке. Попробовала пошевелить рукой и облегченно вздохнула. Пальцы выполнили команду, нащупали плотную бактерицидную ткань постели, смяли её. Паралич, слава предкам, её обошел. Пела попыталась сесть, ей это удалось. Затем она проверила ноги — подтянула колени к подбородку: сначала левое, потом правое. Простыня сползла куда-то на пол. Девушка увидела, что вся оплетена гадким с виду сетчатым коконом, а вокруг кровати раздулся полупрозрачный пузырь изоляционной мембраны. За ней угадывались контуры медицинских роботов, светились индикаторы и экраны. Под левой рукой Пела нащупала гладкий пластокерамический квадратик. Она улыбнулась своей догадке и поднесла находку к глазам. Стандартная аврелианская карта личного доступа солидаризированная с контрольным имплантом владельца помещения. На карточке было обозначено номер комнаты, социальный код её жителя и два слова, написанные от руки красным маркером: «Жду. Ясмин».

9

Экспедиционный скеґер[12], вытолкнутый в космическое пространство газовыми струями, оставил центральный ангар линкора. Вольск настроил смотровой монитор так, чтобы как можно дольше видеть «Эйн-Соф». За то время, что они шли к системе Мелани, он успел полюбить этот якобы проклятый звездолет, на котором закончили свою жизнь двое не самых плохих в истории Звездной Империи монархов.

Во время полета он часто заходил в личные апартаменты Сиорана Шестого, хранившиеся в том виде, как их спланировали придворные дизайнеры более чем шесть десятилетий назад. Интерьеры императорских покоев не выглядели старомодными. Натуральное дерево, каррарский мрамор и тёмная бронза никогда не выходили из моды. Как и коринфские колонны с позолоченными капителями, поддерживающие многофигурные фризы под потолком, которые имитировали экваториальный земной небосклон. Днем на искусственном небе пылал солнечный диск, ночью сияли яркие звезды. Время от времени по «небосклону» пролетали живописные кометы, метеорные потоки и орбитальные «лодочки». При всей банальности этого зрелища здесь было интереснее, чем в сапфирово-стальных апартаментах Туре Шактири, также законсервированных для нужд будущих техноархеологов.

В кабинете шестого Сиорана Вольск садился за дубовый стол, включал светильники с плафонами из горного хрусталя и представлял, как последний обладатель из Дома Тизе вершил судьбы спасенной им Империи. Когда Вольск узнал о составе экспедиционной группы, которая должна высадиться на планету 9КВ40:2, то именно за этим историческим столом попытался синтезировать на позитронном планшете маленькую космооперу о четырех героических первопроходцах грозной планеты Тифон. Пилот Церм в этой космоопере, в отличие от реальной Шэрон Церм, была не маленькой женщиной с татуировкой на всем теле, а чёрнокосой красавицей с несколько вампирским оскалом. Баронессе Гвен Вэй достались все возможные бонусы как внешнего, так и внутреннего плана. Она стала прекрасной блондинкой с телом Шерм и глазами эпической принцессы. Персонажа Вэй Вольск одел в агрессивный ярко-красный скафандр и наделил способностью испепелять монстров с помощью плагана таких размеров, что реальная Гвен вряд ли смогла бы оторвать его от поясного фиксатора. Пифийка Мулан получила атрибуты ведьмы-пророчицы, чего и следовало ожидать для пифийки, а также умение владеть секретными приемами ближнего боя. Себе Вольск оставил проницательность знатока древних секретов и романтично безнадежную влюбленность в Гвен Вэй, которая сохраняла не менее романтическую верность опальному адмиралу Лансу.

Вольск как раз дорисовывал фон для сцены, где он спасает Гвен от толстого ґырга, когда услышал шаги. В императорский кабинет зашла Тарасвати.

— Вот вы где.

— Так спрашиваете, будто вы, Преподобная Сестра, изначально не знали, где я, — отозвался техноархеолог.

— Вы думаете, что я держу в голове все ваши перемещения? — фыркнула Тарасвати.

— Я думаю, сестра, — откладывая планшет, шепотом сообщил пифийке Вольск, — что вы держите в вашей очаровательной головке целую Империю!

Жрица рассмеялась и неожиданно поцеловала техноархеолога в лоб.

Теплый след от этого целомудренного поцелуя он физически ощутил, когда наблюдал, как превращается в маленькую звезду, а потом и вовсе исчезает между россыпей галактических светил гигантский линкор. Корпус скеґера тем временем завибрировал, реагируя на включение маршевых двигателей. Маленький звездолет взял курс на зловещий Тифон.

Опережая скеґер, к Тифону приблизился и вышел на орбиту вокруг него тактический зонд. Его чувствительные сенсоры начали сканировать кору планеты в поисках гнезда ґыргов, хотя ученые на «Эйн-Соф» единодушно скептически высказались относительно шанса найти его на «девять-сороковой».

Перед экипажем скеґера командор поставил задачу изучения информационного наследия Ползучих Отцов и сопутствующих им древних цивилизаций, если, разумеется, такое наследство на Тифоне найдется. Тарасвати поддержала Зорана, напомнив, что ґормиты отнесли планету, неофициально названную Тифоном, к списку «запрещенных» миров именно ввиду того, что там находились руины сооружений, построенных ползучими в конце первого цикла развития галактических рас.

— А ещё, — напомнила тогда Знающая — не забывайте, коллеги, ґырги, которые уничтожили арсенал Пятнадцатого флота, прибыли туда на борту беспилотного крейсера, посетившего Тифон. Мы не можем однозначно утверждать, что заражение крейсера состоялось именно на этой планете, но не исключаю того, что «девять-сороковая» может стать концом нити, которая приведет нас к гнезду ґыргов.

— Или просто концом, — добавил космоаналитик Мо Кирик, встретив взгляд Тарасвати, отвел глаза и поспешил добавить: — Неудачная шутка, коллеги, извините.

Шутка Мо Кирика вспомнилась Вольску, когда экипаж скеґера получил первые данные, собранные зондом с планетарной орбиты.

«Действительно, не планета, „а просто конец“», — оценил он видеокадры, на которых разворачивались покрытые щебнем и пылью равнины и пепельные пряди гор, изъеденные ветрами за те десять миллиардов стандартных лет, которые Тифон вращался вокруг Мелани.

Планета была старше Фаренго. Старейшим из всех миров, встретившихся человечеству за века космической экспансии. Она потеряла океаны, её горные хребты превратились в россыпи камней, мантия остыла, и геологическая динамика сошла на нет. Мертвенную прозрачность сухой аргонно-углекислой атмосферы не нарушало ни облачка. Только грандиозные пылевые вихри танцевали над пустынями «девять-сороковой» свои однообразные кладбищенские танцы.

— Вся вода замерзла в лед и находится под километровым слоем осадочных пород, — сообщила Мулан, которая считывала с мониторов блок геофизических данных. — Очень мало металлов, наверное, все добыли за технический цикл.

— Не вижу руин, — пробормотала Церм. — Вольск, вы видите руины?

— Пока нет, капитан, — отозвался техноархеолог. — Но на такой мегадревней планете руины должны быть на большой глубине. Их не просто будет найти.

— Если они глубоко, то мы к ним не доберемся, — пробормотала Мулан, переключая монитор на инфракрасный диапазон. — На скеґере нет тяжелого геологического оборудования.

— На «Эйн-Соф» находится тераджоулевый лазер, — напомнила Гвен Вэй. — Теоретически, им можно проплавить километровый тоннель.

— Силикаты он, может, и проплавит, а вот базальты — сомнительно, — отметила Мулан. — А если там будет подземный лед, тоннель зальет вода.

— Алекс, ты в свое время исследовал артефакты, привезенные отсюда, — обратилась к Вольску баронесса. — Те киборги, что их нашли, должны были составить карту подповерхностных аномалий Тифона.

— Карту они составили, Гвен, однако те обломки, которые я изучал, были найдены на поверхности. В районе под семнадцатым градусом северной широты и восемьдесят шестой долготы.

— Мулан, пусть зонд покажет нам этот район, — распорядилась Вэй.

— Минутку, мэм! — отозвалась пифийка, которой, судя по всему, чем дальше, тем больше нравилась роль оператора разведывательного зонда. — Вывожу на мониторы… Смотрите!

Фрагмент серой пустыни, испещренный серпами пылевых дюн, возникший на мониторах, не содержал ничего интересного. При увеличенном изображении исследователи увидели присыпанные пылью антенны и силовые ребра посадочного агрегата.

— Алекс, можешь определить его тип? — спросила техноархеолога баронесса.

— Без проблем. Это тактическая платформа-база универсального беспилотного исследовательского модуля серии «эн-эр триста». Модули этой комплектации специально предназначены для исследования планет с плотной атмосферой. Их на земных заводах производит корпорация «Талая-Тейон». Ими оборудованы практически все разведывательные рейдеры, построенные после четыреста шестого года. В комплект входят пятитонный винтокрылый планетолёт с инфраквантовым компьютером, три простых планетолёта, буровое устройство и ракетная капсула, которую возвращают на рейдер вместе с собранными образцами.

— Что-то я не вижу планетолётов, — отметила Церм.

— Где-то должны быть. Наверное, после отгрузки собранных материалов их снова куда-то отправили. Сейчас поищем… — Вольск на боковом экране включил опцию расширенного поиска объектов с содержанием металлов. — О! Юго-западнее фиксирую какое-то железо. Расстояние от платформы примерно три километра. Судя по размерам, это один из малых планетолётов.

Зонд тем временем зашел за горизонт, и район дислокации исследовательского модуля оказался за пределами его видения. На центральной панели развернулась панорама, которую транслировали обзорные камеры скеґера. Темно-малиновый диск Мелани заметно увеличился за последний час. В левой части панорамы появился желтый полумесяц — Тифон.

— До выхода на первичную орбиту ещё двести шестнадцать стандартных минут, — сообщила Церм. — Потом ещё часа четыре будем переходить на рабочую орбиту. Супремус заложил в рейсовой циклограмме восемь включений маршевого двигателя. Следовательно, есть время на отдых. Предлагаю экипажу поспать. После выхода на рабочую орбиту у нас будет часов двадцать серьёзной работы. Зонд каждые полчаса будет пролетать над той подповерхностной аномалией, которую Супремус признает приоритетной для исследования.

— Каждые полчаса? — переспросила Вэй.

— Рабочую орбиту планируем сделать максимально низкой, — подтвердила Церм. — Девяносто километров в апотифонии шестьдесят — в перитифонии[13]. Благодаря этому мы сможем составить карту подповерхностных полостей с линейным разрешением до двух метров.

— На какой глубине?

— До двух километров. Глубже картинка будет размываться благодаря эффекту Геселя[14].

— Мулан, а вы владеете усыпляющим гипнозом? — обратился к пифийке техноархеолог. — Я чувствую, что не смогу теперь заснуть.

— В наших скафандрах предусмотрена функция выборочного гипнопогружения, — напомнила Церм. — Вполне эффективная и безопасная процедура. Между прочим, вам всем имплантировали военные регулирующие чипы, а у них есть соответствующие настройки. Так что ваша психосоматика не будет оказывать процедуре никакого сопротивления.

— Капитан, вы только что помешали Мулан сделать доброе дело и улучшить свою карму, — улыбнулся Вольск.

— А ты уверен, Алекс, что помощь арпикранским техноархеологам улучшает карму? — вмешалась в разговор Вэй.

— Я не знаток религий, но про себя знаю, что я хороший человек.

— Я не буду никого усыплять, — сухо сообщила Мулан.

— Знающие и юмор — несовместимые вещи мира сего, — констатировал Вольск, активируя процедуру гипнопогружения. Последнее, что он услышал, перед тем как нырнуть в сон, был вопрос баронессы, адресованный Церм:

— Вы уже получили от зонда данные ГРЛ[15]?

На линкоре эти данные получили практически одновременно с экипажем скеґера. Командор Зоран, Тарасвати, космоаналитики и геологи пересмотрели экспресс-анализ, сделанный корабельным Супремусом. Ничего отдаленно напоминающее гнездо ґыргов локатор не нашел. Под поверхностью Тифона он отметил каверны и гравитационные аномалии типа масконов, но следов биологической активности там не обнаружил. Не только специфических «гнездовых», но и любых. Планета выглядела биологически стерильной.

— Пусть группа Вэй отработает район вот этой подповерхностной аномалии, — Зоран указал на ярко-красный контур в экваториальной зоне. — Пусть соберут там артефакты и возвращаются. А первую и третью планеты просканируем с позаэклиптичной траектории[16]… Этот Тифон… какое-то галактическое кладбище. Только время потеряли.

— Может, отправим к первой планете зонд? — Тарасвати ещё раз пробежала глазами колонки цифр на экране. — Там есть следы метановой атмосферы. Пока группа Вэй исследует аномалию, зонд просканирует планету. Мы от этого не задержимся.

— Согласен, — кивнул командор. — По крайней мере, будем иметь уверенность, что близ Мелани этой проклятой матки нет.

10

— Нам надо присельвиться как можно ближе к этой точке, — неуловимым движением Преподобная Сайкс пометила звездочку на трехмерной схеме, которая светилась над командной панелью десантного модуля.

— Понял вас, — услышал Зак-Зак голос пилота. — Будем ориентироваться на восточную вершину горы Маунт-Шилд. Это в двух километрах от вашей точки. У подножия горы наш МАДАР[17] показывает относительно ровную площадку…

— А ещё ближе?

— Простите, Преподобная, но в этих скалах…

— Это Сельва, лейтенант. Здесь каждый метр дороги грозит смертью. Тем более, в таком тумане…

— Понял. Я сделаю все возможное, Преподобная.

Десантный модуль, выполняя маневр, резко упал на бок и по крутой глиссаде скользнул в недра тумана. Заку показалось, что его желудок в чемпионском прыжке коснулся мозга. «Хорошо, что не завтракал», — похвалил себя ксенобиолог и посмотрел на противоположную противоперегрузочную нишу, где гибкие ленты обвили хрупкое тело Диммеры. Лицо пифийки сквозь прозрачный керамит шлема выглядело по-детски обиженным.

«Девочке тоже не сладко», — решил Зак и снова почувствовал, как его внутренние органы начали очередной дрейф в направлении к горлу.

Между тем модуль обогнул угловатую громаду Маунт-Шилд и нырнул в ущелье, которое, как нож шарлотку, разрезало базальтовую прядь вокруг кальдеры Ронго. Едва не зацепившись за россыпи острого камня, «летающая тарелка» проскользнула под зубастым скальным навесом, на мгновение зависла над краем двухсотметровой пропасти, качнулась, как волчок перед остановкой, и присельвинилась в нескольких метрах от надувных палаток временного лагеря, которым руководил Со Лай.

— Идеально. Получите награду от командования, — оценила ловкость пилотов Сайкс. — Просканируйте район на предмет наличия враждебных ксеноформ.

«На предмет наличия», — хмыкнул едва живой Зак, который, несмотря на все приключения, сохранил тот необходимый запас критичности, который сопровождает в жизненных странствиях каждого настоящего ученого. Он уже раньше заметил, что высокородная Знающая любит употреблять канцеляризмы. Когда-то его научный руководитель объяснил аспиранту Заку, что прирожденного начальника можно выявить по его склонности к официальному словообразованию. «Нам с тобой, парень, начальниками не быть. Не умеем мы с тобой говорить по-начальницки», — предсказал тогда научный руководитель и налил Заку первый в его жизни шкалик чистейшего лабораторного спирита. Научный руководитель был тиронийцем. Старым и битым жизнью сельвологом, чудом выжившем в болотных лабиринтах Озера Кларт.

Все ещё вспоминая вкус того ритуального спирта, ксенобиолог выбрался из противоперегрузочной ниши и помог Димер отвязаться от зажимов и лент. Пилоты уже просканировали ущелье и сообщили, что никакой опасной ксеноформы, кроме пленённой скутулии, пока не наблюдается.

— Выпускайте морлифов, — приказала пилотам Сайкс. — А за ними последуют «пауки».

По армейским и флотским уставам в местах расположения экспедиционных подразделений высокое руководство должно встречать не менее двух офицеров или приравненных к ним ответственных лиц. К импровизированным воротам лагеря вышли исполняющий обязанности коменданта Со Лай и старший научной группы Фальк. Когда с дискоида, опережая киборгов, словно серые тени, выскользнули морлифы, премьер-лейтенант внутренне напрягся. Он не любил этих животных. Хотя крысопсы-следопыты унаследовали от грызунов лишь треть генома, для Со Лая они оставались крысами. Здоровенными хищными ратанами, которые соседствовали с малоимущим населением в поселениях Колумбии — родины командира «ти-ди». Под тем обитаемым куполом, в котором прошло детство премьер-лейтенанта, как-то поселилась стая крыс-мутантов. Время от времени в куполе бесследно пропадали дети. Когда Со Лаю исполнилось четырнадцать, исчезла его младшая сестра Линь. Все мужчины из семьи Со приняли участие в спасательной экспедиции, спустившись в душное под купольное пекло. Они убили с полсотни мутантов, но не нашли ни Линь, ни остальных детей. В смертельной драке с огромной черной крысой Со Лай получил свои первые шрамы и впервые почувствовал себя воином. Шериф отметил его упорство, а через три года дал рекомендацию для поступления в военное училище.

— Я помню, как ты выпотрошил Ратана, — сказал тогда Со Лаю шериф. — Тот мутант был величиной с овцу. Ты храбрый парень. Из тебя получится исправный офицер.

Сенсор лучевика Со Лая среагировал на ментальный сигнал и совершил подачу оружия под правую руку. Держатель поясного кронштейна при этом щёлкнул на всё ущелье. Фальк удивленно посмотрел на офицера, а морлифы замерли. Со Лай медленно вернул оружие в исходное положение.

— Это сообразительные и доброжелательные звери, лейтенант, — завибрировал в его внутреннем коммуникаторе голос Преподобной Сайкс. — И не имеют ничего общего с колумбийскими Ратанами.

— Никаких проблем, Преподобная. Это у меня слишком чувствительное к ментальным сигналам оружие. Я его так намеренно настроил. Мы же на Сельвии, — напомнил Со Лай. А про себя отметил, что телепатические способности пифиек вовсе не сказочная шняга.

Морлифы приблизились к нему, виляя хвостом в знак привязанности. Офицер заставил себя почесать за ухом огромную крысопсину. И та в ответ дружелюбно оскалила зубастую пасть.

Между тем по трапу дискоида сошли две Знающие в матово-серых скафандрах. За ними на сельвийскую почву высадился увешанный средствами биолокации высокий гражданский. Замыкали процессию гостей военные с красными знаками Джи Тау. Среди последних, судя по наличию лабораторных чемоданчиков и транспортных биомодулей, были и ксенобиологи.

«Скорее всего, гражданский и является этим Зак-Заком, — решил премьер-лейтенант. — Занга говорит, что он непризнанный гений. Хлопоты снова увеличатся. Чем многочисленнее гении, тем меньше конкретной работы они выполняют. Теперь вот начнут драться с Фалькой за каждое определение; получится у нас не экспедиция, а целый симпозиум».

— В каком состоянии скутулия? — не теряя времени, перешла к делам Сайкс.

— Базальный метаболизм стабильный, но снижается сигма, и пульсация хорды дошла до критического значения, — доложил Фальк.

— Показывайте.

— Пойдемте, коллеги, — Фальк жестом пригласил гостей в лагерь. — Я считаю, что ксеноформу нужно немедленно переместить в стационарный биомодуль. Мы слишком долго держим её под газовой блокадой.

Сайкс и её окружение приблизились к месту заключения монстра. На гибком экране, который прилепили к изоляционной мембране, высвечивались данные мониторинга внутренних органов скутулии. Цифры и метки на экране каждую секунду менялись.

— И что вы думаете? — обратилась к Зак-Заку и Диммере Сайкс. — Существо можно транспортировать?

— Скорее всего… да, — Зак-Зак внимательно просмотрел колонки цифр, — но я бы хотел увидеть данные по дементивной динамике[18].

— Лимбограму? — уточнил Фальк.

— Плюс подробные данные сканирования тех церебральных секторов, которые отвечают за ментальное влияние.

— Мы не уверены, что ментальное влияние генерирует именно мозг.

— А что же тогда, по-вашему, его генерирует?

— Пока этого не удалось определить.

— Это принципиальный вопрос, коллега. Мы должны знать природу влияния — Зак-Зак увеличил изображение грушевидного органа, подвешенного на тонких жилах. — Я вижу характерное утолщение проталамуса. Этот участок по структуре вполне подобен тому, который генерирует ментальные волны у болотной двурогой многоножке Cylindroiulum diacornis, и в псевдополозе Coluberina singulata.

— Вам, коллега, как всегда, все понятно, — лицо Фалька нельзя было рассмотреть за световыми фильтрами шлема, но в голосе ученого присутствующие почувствовали раздражение. — Однако в действительности единого мнения академических кругов относительно того, какие именно органы сельвийских прорептилий генерируют телепатическое влияние, ещё не сложилось. Существует по крайней мере четыре концепции, которые радикально отличаются по своим выводам. Вы, в частности, исходите в своих статьях из того, что за телепатию в протополозах отвечает одна из ундуляций проталамуса плюс связанные с ней нейроструны роговых отростков, а я — и со мной и большинство сельвиологов — это ваше мнение не разделяем. Категорически не разделяем и не видим оснований для этого. Ваши предположения не подкреплены никакими весомыми экспериментальными данными. Это лишь гипотеза.

— О, приятная неожиданность! Вы даже читали мои статьи.

— Я читал ваши статьи, уважаемый коллега, но не уверен, что вы читали мои.

— Мне достаточно того, что я убил кучу времени на работы вашего учителя и патрона Гурака.

— Кстати, лидера научной школы и выдающегося на сегодняшний день специалиста по сравнительной морфологии сельвийских ксеноформ.

— Это вы так считаете.

— Достаточно пустых слов, — прекратила научный спор Сайкс. — У нас нет времени на все эти дискуссии. Меня интересует только один-единственный аспект жизнедеятельности этого существа. Мы должны выяснить, каковы мощность и специфика телепатического воздействия скутулии. У моих ксенобиологов в биоконтейнере находиться известный вам организм-симбионт Licosa selvix. Меня интересует: может или не может эта скутулия с помощью своего ментального воздействия разорвать симбиотическое взаимодействие между составляющими организмами ликозы. И если скутулия на это способна, то на каком расстоянии и как быстро.

— Но для такого эксперимента нужно освободить ксеноформу из-под нашего контроля, — все ещё не понял Фальк.

— Да, вы правы, — согласилась Преподобная. — Начинайте выводить скутулию из контролируемого состояния.

— Выпустить её?

— Мы будем держать ксеноформу в клетке. У нас здесь есть одна подходящая конструкция.

— А вы уверены, что она не вырвется из этой вашей клетки? Она, между прочим, оторвала голову охраннику вместе с частью экзоскелета.

— Это мой приказ, — сказала Сайкс. — А я, к вашему сведению, представляю здесь императора… Лейтенант!

— Слушаю, мэм! — Со Лаю чем дальше, тем больше нравился руководящий стиль жрицы.

— Ваша задача: безопасность на территории, где мы будем проводить эксперимент.

— Будет сделано, мэм!

— Мы напрасно потеряем время — вдруг заявил Зак-Зак. — Это скутулия, а не чулимба. Нам нужна чулимба.

— Мы точно не знаем, какое именно существо спасло магонийцев, — не согласилась Сайкс. — Если со скутулией не получится, будем искать чулимбу. Я все сказала.

— Нам нужна чулимба, — пробормотал Зак-Зак. Но уверенности в его голосе не ощущалось.

«Гений сдулся, — понял Со Лай. — Пифийка умеет обламывать ботанов. Интересно было бы посмотреть на эту преподобную Сайкс, когда она будет без скафандра».

У него начала рождаться ещё одна мысль, связанная с высокородной Знающей, но, помня, что жрицы обладают телепатией, офицер подавил её в зародыше.

11

Пела на мгновение задумалась, прежде чем прижать карту доступа к мембране с цифрой «85». Потом она решительно наложила гладкий квадратик на ту часть едва вибрирующей поверхности, которую подсвечивал желтоватый свет. Прозвучал мелодичный сигнал, цвет света изменился на зеленый — и девушка вошла во временное личное жилище флаг-маринера Ясмин Бехеште. Хозяйка ожидала её. Пела, которая привыкла видеть флаг-маринера в форменном комбинезоне, растерялась, спрашивая себя: «А это действительно она»? Блестящее золотистое платье и причудливая диадема превратили Ясмин в принцессу из сказочных сериалов. Поддержанные диадемой волны тяжелых черных волос падали на её обнаженные плечи, благородные линии шеи окантовывало разноцветное каменное колье, стилизованное под украшения женщин Древнего Египта. Платье подчеркивало матовое совершенство кожи. Без обуви Ясмин казалась миниатюрнее, чем на строительной площадке.

«Наверное, это традиционная одежда её родной планеты», — предположила потрясена Пела. Она вдруг догадалась, что Ясмин надела это недопустимо роскошное, по здешним меркам, платье не просто так. Поняла, что черноволосая красавица превратилась в принцессу именно ради неё, задрипаной курсантки с неполноценным социальным статусом. Девушка почувствовала себя дикаркой и смутилась. Ей показалось, что спартанские нравы аврелианскои провинции теперь сияют на её лбу, как клейма преступников из исторических фильмов. Ясмин, казалось, все поняла и первой сделала шаг навстречу.

— Заходи, заходи волшебная гостья, — Её голос доносился медовым потоком, словно мантра гипнотизера. — Заходи, моя спасительница, заходи. Мой дом теперь твой дом, раздели же со мной радости моего ложа.

— Спасибо, Яс… мин, — едва прошептала Пела, вдохнула пропитанный мускатным ароматом воздуха и почувствовала, как кружится голова.

— Тебе неловко от всего этого? — Ясмин едва наклонила голову и коснулась взглядом блестящей бижутерии.

— Нет, оно очень роскошное…

— Вижу, что твоя Оса не баловала тебя костюмированными приключениями.

— Вы знаете о Осе? — Пеле показалось, что все её тело покрывается красными пятнами. Никогда в жизни ей не было так неуютно, как в этот момент.

— О вас все знают, — смуглая красавица приблизила свое лицо к лицу девушки и кончиком языка коснулась ямки на её подбородке. — Она красивая, у тебя хороший вкус. Но… бывают более красивые.

Как бы в подтверждение своих слов, Ясмин кивнула на зеркальную стену. Пела посмотрела туда и увидела длинноногую рыжую девушку в смешной одежде рядом с одетой в блестящее золото древнеегипетской владычицей. Вдруг золото с шорохом сползло на пол, и теперь рядом с раскрасневшаяся курсанткой напряглась стройная бронзовая статуэтка. Свет в комнате стал оранжевым, от чего обнаженное тело «владычицы» будто окуталось золотисто-шоколадным сиянием.

— Ты очень классная, девочка, очень классная… Доверься мне, моя рыженькая, — шепот Ясмин раздавался как приглушенный рык пустынной львицы. Пела почувствовала, как ловкие пальцы освобождают её от пояса и одежды. — Не говори мне «вы»… Сегодня я твоя… Сегодня ты забудешь про ту бледную Осу…

«Уже забыла», — не без удивления отметила Пела.

Примерно за три тысячи километров от восемьдесят пятого помещения жилого сектора космодрома Тэлон, в большом городе на берегу Экваториального океана расположилась одна из многочисленных «красных зон», принадлежавшая исследовательским и резидентальным подразделениям имперских Джи Тау. В то время, когда Пела забывала Осу в объятиях новой подруги, в этой «зоне» встретились координатор разведывательных проектов Службы Предотвращения на Аврелии Рэй Блисс и невнятный светловолосый дигендер в форме техника Джи Тау с шевронами флайт-лейтенанта.

— Я прочитал ваш доклад, — без вступления начал Блисс. — Я, к сожалению, не специалист по физике плазмы и, соответственно, не все понял, — он встретил взгляд техника и удивился ледяной отстраненности в его глазах. — Если я не ошибаюсь, вы утверждаете, что во время последнего нападения Адельм на космодром Тэлон вы заметили определенные аномалии в применении ими шаровых молний?

— Если это можно назвать «аномалиями», сир.

— …?

— Это были не шаровые молнии, сир.

— А что же тогда?

— Если бы, сир, мы не имели там специальной аппаратуры, то, наверное, ничего не заметили бы… Сто процентов, что ничего не заметили бы. Но, вы знаете, нам приказано отслеживать ситуацию вокруг Махонико, брат которой был террористом…

— Я в курсе, меня сейчас интересует не она.

— Простите, сир. Я продолжаю. Там у нас находится чувствительная аппаратура, которая позволяет фиксировать изменения и трансформации энергетических полей во всех возможных диапазонах. Эта аппаратура не была создана для анализа разрядного оружия Адельм, но мы фиксируем все события…

— Мудро делаете, — кивнул Блисс.

— Мы подвергли детальному анализу все физические явления, сопровождавшие нападение Адельм в Космодромном ангаре.

— Зачем?

— На всякий случай.

— Я думаю, — координатор хитро прищурился, — что кому-то очень захотелось стать первым, кто поймет, как Адельмы руководят своими молниями. Такое открытие прогремело бы на всю Аврелию. Кто-то у вас, скажем так, имеет значительные исследовательские амбиции. Часом это не вы, Модо?

— Все мои открытия, сир, я всегда направлял и направляю на благо Службы. Исключительно на благо Службы, сир.

— Хорошо, продолжайте.

— Всего в нападении участвовало восемь пустынных Адельм. Их ещё называют bipunctata — «двухточечными». Ксенобиологи говорят, что охотничий клан взрослых Адельм-самцов обычно состоит из шести-девяти особей. Итак, на первый взгляд, ничего такого, что выходило бы за пределы нормы. Прорвавшись в ангар, Адельмы разделились на три группы. Это их обычная охотничья тактика, также ничего удивительного. На ту площадку, сир, где работала Махонико, напали три Адельмы. Две из них, прежде чем они были уничтожены, успели сгенерировать плазменно-электрические заряды и направить их на цели. Первым зарядом вывели из строя монтажного работа типа «Элефант», второй вошел в контакт с куском пластокерамичного изолята, использованный Махонико вместо щита, и взорвался. В результате взрыва Махонико получила легкие повреждения кожи, неполный паралич левой руки и термические ожоги глаз. За сутки все травмы и нарушения в динамике конечности был ликвидированы. Лечение проводили военные медики из группы «эс-джи шесть» в медблоке полевого госпиталя Одиннадцатого флота. Парез лечили по стандартной схеме…

— Парез? — переспросил Блисс.

— Парез — это неполный паралич, сир, что приводит к ограничению подвижности конечностей.

— Вы и в медицине разбираетесь?

— При необходимости, сир, изучаю смежные дисциплины.

— Одобряю. Продолжайте, Модо.

— Все было бы правильно, сир. Вроде ничего подозрительного, обычный приступ Адельм. Однако детальный анализ квантовой голограммы нападения дал неожиданные результаты. Если заряд первой Адельмы был обычной шаровой молнией, то заряд второй вообще выходит за пределы тех физических процессов, которые происходят при эволюциях известных нам высокоэнергетических газоплазменных образований.

— С этого места — детализируйте. Попробуйте объяснить так, чтобы я понял.

— Я попробую, сир. Обычная шаровая молния является импульсным индукционным разрядом, возникающем при резком наращивании мощности магнитного поля. Его энергетика базируется на том, что электроны в тороидальном магнитном поле разгоняются до релятивистской скорости. Быстрые электроны достигают энергии примерно в десять миллионов электронвольт. Так, чтобы вы представили, сир: индукционный заряд в середине кольцевого вихря[19].

— Я представил, спасибо, Модо. Магнитный тор, а под его поверхностью движутся электроны. Спиралью движутся. Если я правильно вас понимаю, в такой шаровой молнии должно было происходить что-то вроде термоядерного синтеза?

— Именно так, сир. Обычные шаровые молнии, как на Земле, так и на любой другой планете, интенсивно излучают радиацию и имеют относительно холодную поверхность. Совокупное значение энергии такой молнии примерно от восьми до двенадцати мегаджоулей. Но то, сир, что сгенерировала вторая Адельма, имело энергию примерно в тридцать мегаджоулей и не излучало никакой радиации. Это было так называемое «идеальное кольцо» с полоидальным током.

— Я опять не понимаю. Что такое «полоидальный ток»?

— Я увлекся, сир, ещё раз простите. Я имею в виду, что эта псевдомолния находилась в створе линейного индукционного газового разряда, типа обычного линейного разрядника. Это образование имело горячую поверхность и не обладало внутренним источником энергии, как шаровая молния. Адельма такой плазмоид произвести не могла, даже если бы у неё в животе спрятали термоядерный реактор. Кто-то или что-то постоянно питало плазмоиды через энергетический канал неизвестного нам типа. Псевдомолнию инспирировали извне.

— Проникновение[20]?

— Никакого сомнения, сир. Проникновение. Наша техника не может синтезировать управляемые плазмоиды с такими энергетическими характеристиками. Даже для килоджоулевой высокоэнергетической плазмы нашим физикам нужно громоздкое оборудование.

— Остатки Адельм исследовали?

— Не удалось, сир. К сожалению. Военные испепелили их плаганами, а потом ещё и смыли пепел. Мы имеем только видеозаписи и голограммы.

— Обнаружили, откуда они прорвались?

— Под старым космодромом целый лабиринт подземных ходов, тоннелей и пещер. Там полно всякой гадости. Наши бойцы прошли несколько километров теми подземельями, но ничего необычного не нашли. Там только гнезда различных ксеноморфов, остатки старой строительной техники, резервуары с химикатами.

— А на видеозаписях и голограммах нашли что-то необычное?

— Адельма, якобы сгенерившая псевдомолнию, была очень большой, для представителя семейства Adelma polaria bipunctata, и имела странную окраску. Это маскировка, сир. Никакая это была не Адельма.

— Гм… Если, скажем, чужие хотели убить Махонико, — предположил Блисс, — то они выбрали очень сложный и малоэффективный способ.

— У меня есть предположение, сир, — сообщил Модо. Координатор вдруг заметил, что отстраненность исчезла из глаз техника, которые сияли предвкушением большого открытия.

— Я слушаю.

— Это не покушение на убийство, сир. Это было что-то другое. Я уверен. Там, сир, на соседней строительной площадке во время нападения также произошло нечто подобное. Молния поразила ещё одну девушку из числа инженер-курсантов. её зовут Орбана Сотазия Анс, отзывается на кличку «Оса». Она учится вместе с Махонико, и они близкие подруги. То есть даже не подруги, а ещё ближе. Так, сир, вы правильно меня поняли. На той площадке, где работала Анс, не было спец аппаратуры, однако я уверен, что её также «обозначили» аномальным плазмоидом.

— Интересно. Однако для такой уверенности нужны факты.

— Они есть, сир, их достаточно, поверьте мне. Тождественные поражения, не характерные для обычной молнии. Я могу подкрепить «не характерность» поражений более чем убедительной статистикой. Как местной, так и собранной на опережающих планетах. Для Земли, скажем, это сотни тысяч случаев в течение тысячи лет. Полное совпадение клинической симптоматики. Что в Махонико, что в Анс. И полное отличие с преобладающим большинством тех случаев, которые были найдены мной в архивных базах. Я почувствовал, что здесь прослеживается некая закономерность. Посмотрел биографические файлы покойного брата Махонико — террориста Хэппи Этальдино. Его жизнь здесь, на Аврелии, достаточно тщательно задокументирована. В его биографии также был эпизод с нападением Адельм. Когда ему было шестнадцать лет, в поселении Новая Джорджия. Та же история. Ожоги глаз, локальный паралич, струйное поражение кожи. А ещё я просмотрел файлы террористки Шерм…

— Даже так, — Блисс покачал головой. То ли удивлённо, то ли неодобрительно.

— Я получил на это разрешение от руководства управления «А», — сообщил техник, не отводя взгляда. Помолчал, ожидая реакцию Блисса; не дождался и добавил: — Разрешение от адмирала Хангар. Тридцать два часа назад.

— Неужели вам, Модо, доставляет удовольствие раздражать своих непосредственных руководителей обращениями «через голову»? — координатор разведывательных проектов прошелся взглядом по мешковатому комбинезону техника, его вздернутому бесцветному лицу, узкой линии рта и женской шее.

«Дигендер, условно полноценная двуполая особь, досадный сбой эволюционной программы — Блисс усилием воли подавил волну отвращения, которая уже поднималась в его естестве. — Что с него возьмешь, с этого несчастья. Его (или её) обиженного ещё до рождения. И он (она) очень полезен (полезная). Любознательный (любознательная), догадливый (догадливая), настойчивый (упорная). Знает свое дело… На самом деле, Империя стоит именно на таких техниках».

Вслух он сказал:

— Вы должны знать, Модо, что внутренние уставы Службы четко регламентируют порядок обращений за разрешениями к должностным лицам и экспертным центрам.

— Я признаю свою вину, сир.

— Это понятно, но вы остановились на том, что смотрели биографические файлы лидера террористов Шерм Шайнар.

— Да, сир.

— И что дальше?

— Когда она находилась на Земле, её также поразила шаровая молния.

— …?

— Да, это указано в её досье. Я нашел медицинский отчет, довольно подробный. Она тогда была на третьем месяце беременности, и военные медики из вспомогательной бригады Первого флота тщательно её обследовали.

— Но на Земле нет Адельм.

— Вы правы, сир. Поэтому появление земной шаровой молнии было замаскировано грозой. Обычным для Земли явлением.

— Я уже знаю, Модо, каким будет продолжение вашей истории: у Шерм были те же симптомы поражения, что и у брата с сестрой и у курсантки Анс? Я угадал?

— Абсолютно точно, сир. Те же симптомы. Один в один. Это не может быть простой случайностью. Все упомянутые лица получили, как я думаю…

— Своеобразное посвящение от чужих?

— Именно так, сир! Вы меня поняли. Их организмы могли получить не только поражения, но и испытать незаметные трансформаций, стать носителями «подсадных» энергетических структур или чего-то подобного. Это явное проникновение.

— Вы заслуживаете повышения, — подытожил Блисс после нескольких минут молчания. — Хотя вы и действовали вопреки нашим уставам и… традициям. Считайте, что вам повезло с начальником.

— Служу Империи! — техник-дигендер вытянулся перед координатором.

— Тебе понравилось? — Пела смотрела на зеркальный потолок, где пульсировало в общем ритме дыхания переплетенное отражение двух тел — светлокожего и цвета байхового чая.

— Ты спрашиваешь? — Ясмин погрузила свой точеный носик в волосы подруги. — На этой захолустной планете найти такое рыжее счастье… Я в шоке.

— Планетка ещё та, — согласилась Пела. Ты совсем другая. Совсем. Девушки говорят, что ты с Тиронии. Там лучше?

— Мои родители работали на Тиронии, я там родилась. Но вся наша семья — с Земли. Я считаю себя землянкой, а не тиронийкою.

— У нас в школе учатся две землянки. Обе гадкие. Одна — альбинос с красными глазами, а у второй такие жирные волосы, что уже через час после душа слипаются в пряди. Фу!

— Землянки разные бывают, — Ясмин лизнула ушко девушки. — А тебе нравятся только девушки?

— Я хотела бы иметь парня, — признала Пела. — Но ты сама видишь, какие здесь ребята. Чахлые провинциалы, не на что и смотреть. У них крутым счастьем считается официальный брак с дочерью начальника. Все помешаны на карьере, особенно на военной. Если у кого-то из них родственник служит в имперском Флоте, то это просто нечто. И не подходят и не взглянут. Высшая раса! Они здесь так гнутся перед всяким мелким начальством, что меня аж тошнит. А бизнесмены из них никакие. Здесь всем бизнесом управляют альфийцы. Вот они классные пацаны, деловые. И деньги у них водятся. Я хотела бы иметь парня с Альфы.

— Альфийцы занудные.

— И вовсе не занудные.

— Я слышала, что аврелианцы специально поощряют переселенок к лесбийской любви. Что это такая политика здешнего правительства. Ограничивают рождаемость.

— Политика? — Пела поморщилась, как от кислого. — Это меня намеренно «поощрили» до Осы?.. О! — вспомнила она. — Ты же говорила, что всем известно, что Оса моя девушка… Была моею девушкой, — исправилась она и виновато прижала свои губы к щеке Ясмин.

— Я не ревнивая, рыженькая, не бойся, — Ясмин встала с кровати. — А ваши с Осой игры кто-то записывает и продаёт. Можно приобрести в свободном доступе и в различных форматах. Вы с Осой настоящие звезды местного порно. Скоро из тех записей симуляшку сделают. Если не сделали.

— Сволочи! Падлы! — Пела искренне вгрызлась в подушку. Она почувствовала, как горит её лицо. Если бы она умела плакать, то стала бы реветь, как сопливая малолетка.

— Да не переживай ты так. Знаешь, сколько девушек на Аврелии завидуют тебе смертельной завистью? — Ясмин искренне любовалась зрелищем разъяренной красавицы, её рыжей гривою, отливающей медью в матовом свете поляризованных светильников.

— Мне и их зависть к одному месту. Вот к этому, — Пела похлопала себя ниже спины. — падла! — девушка запустила подушку в зеркальную стену — Меня, как последнюю дуру, подставили… Если бы я знала, кто это снимает…

— Может, Оса в курсе.

— Ты думаешь? Нет, я не верю… — Пела даже побледнела от такого предположения.

— А кто из вас двоих выбирает душевую кабинку? — Ясмин потянулась всем своим роскошным телом, склонила голову набок и заговорщицки подмигнула подруге.

Пела вспомнила, что кабинку для их тайных встреч всегда выбирала Оса. «Убью суку!» — решила она. А потом ещё одна догадка выплыла из её памяти: хитрая улыбка Ясмин в автобусе, когда они впервые увидели друг друга.

«Увидели друг друга вживую, — поправила себя Пела. — Она узнала меня. Она видела записи из кабинок. Меня же, благодаря той предательнице, знает вся эта проклятая Аврелия… Вот откуда ноги растут».

— Да ты видела меня… наши с Осой…

— Видела. Мне понравилось. Даже очень. Я сразу заметила, что ты не знаешь о записи, что ты любишь ту стерву по-настоящему. Такое невозможно сыграть, рыженькая… Я пересмотрела все записи с тобой, которые только нашла в сетях. Ты стоишь большего, я тебе говорю.

— Её убить мало. Подлость, ветошь…

— Оставь в покое эту Осу, мысли шире. В искренней любви греха нет.

— Греха? — переспросила Пела. — Нас учат, что «грех» является определением устаревшего религиозного представления о потере девственности. Ты сектантка?

— С чего бы это вдруг?

— Я знаю, что на Тиронии много сектантов. Среди людей, особенно среди клонов.

— Я не сектантка. А что до потери девственности… Ты знаешь эти строки:

— Нет, впервые слышу. Накопление девственности? — девушка пошевелила губами, словно смакуя парадоксальное словосочетание. — Прикольно. И кто же это написал?

— Одна запрещенная поэтесса.

— Запретная? — удивление Пелы было искренним. Она впервые услышала, что существуют запрещенные поэты. — А почему её запретили?

— Когда-нибудь тебе расскажу, — на лицо Ясмин вдруг набежала холодная тень.

— А как её имя?

— Шерма Шайнар, она с Ноли.

— А почитай ещё что-то из её стихов.

— Слушай:

— Это так я привязана к самой себе, — после долгого молчания сказала Пела.

— Ты сказала, как поэт, — Ясмин присела на кровать и принялась ласкать Пелу. — Ты не пробовала писать?

— Нет, — девушка отодвинулась от флаг-маринера. — Это не моё.

— Что-то не так, рыженькая?

— Я хочу больше знать об этой Шерме. Где можно узнать о ней?

— Я уже говорила: она запрещённая поэтесса. Если ты сделаешь запросы о ней в информационных сетях, тобой мгновенно заинтересуются Джи Тау.

— Они мной и так интересуются.

— С какой это радости?

— Мой брат чего-то там натворил против Империи… Эта запрещённая Шерма воюет с имперцами?

— Я знаю о ней не так уж много. Говорят, что она телепатка и невероятная в сексе. Она получила бриллиантовую корону на альфийском всепланетном конкурсе красоты. Даже была любовницей императора…

— Настоящего?

— Нет, покойного Туре Шактири. Затем она возглавила мятеж против Империи и Пифийских жриц.

— Любовница императора возглавляет мятеж и пишет такие стихи? Крутая девушка… — Пела задумалась, потом тяжело вздохнула: — А я пропадаю в этой дыре, как грёбаный крысенок.

— Тебе здесь плохо?

— Плохо? Это слабо сказано. Меня выгребает от этой школы, от этой вонючей Золотой Планеты, от этой суки Осы, от всего, всего, всего. Вы-гре-ба-ет!.. Они тут все такие моралисты, а знали о нас с Осой, знали всё и не изгнали, не отправили в карцер… Я тебе верю, это такая их политика. Они смотрят на переселенцев, как на полезных извращенцев, как на дешевую рабочую силу. Мы для них хуже клонов. Им главное, чтобы мы не трогали местных, а между собой… Хотя бы поубивали друг друга. Ненавижу эту планету!

— Хочешь рвануть отсюда?

— Хочу, — Пела недоверчиво посмотрела на Ясмин. — А ты мне поможешь?

— Попробую.

— Но у меня на путешествия нет денег.

— Не в деньгах дело, рыженькая. Две эскадры Одиннадцатого флота за несколько недель передислоцируют в Сектор Эридана. Говорят, что на Сельву. Там будут строить суперсекретную военную базу. Только ты, смотри, никому об этом не говори, — Ясмин прижала палец к губам подруги. — Информация уровня секретности «два А». Нас всех перебрасывают на новую точку. Всех, кто строит Тэлон. Но там, говорят, на порядок больший объем работ. Формируется отдельная бригада. Каждую монтажную команду будут разворачивать в батальон согласно табельным требованиям военного времени. Нам всем уже раздали контракты. Оклады двойные, куча денег. Меня приписали унтер-офицером в батальон, где тридцатипроцентный некомплект контрактников. И неоткуда подбирать. Наибольший дефицит — операторы роботов. А ты, рыженькая, классный оператор. Лучший из тех, кто работает в ангаре. У тебя естественная чуйка на технику. А ещё: ты спасла меня от Адельмы. Это тебе точно зачислят. А я могу сделать тебе протекцию… Но, говорят, что и Сельва — самое настоящее пекло…

— Ясми, солнышко, как я тебя люблю! — Пела, не дослушав, обхватила подругу обеими руками и так сжала, что та ахнула от боли. — Ясми, вытащи меня отсюда. Хотя в ад, хоть куда! Яс-ми!

— Тихо-тихо, рыженькая, ты так мне все рёбра сломаешь, — улыбнулась флаг-маринер, освободившись из опасных объятий рыжей спортсменки. — Я ничего не гарантирую. Тем более что у тебя, как оказалось, есть проблемный брат. Но попробовать можно. Командир моего батальона — старомодный натурал. Специфический такой дядя, не злой, смотрит на меня, как морлиф на сепека[21]. Ему, видишь ли, нравятся естественно рожденные девушки. Сделаем так, чтобы ты ему тоже понравилась.

— Сделаем, сделаем! — радостно подпрыгнула Пела. — Я все сделаю, что ты скажешь.

— Точно?

— Да чтобы меня Адельма сгрызла! — поклялась флаг-маринеру Пела Эсмеральда Махонико, покорно сползая на разбросанные подушки.

12

С тех пор, как Ланс Маккослиб начал преподавать во Фламарионском университете[22], он постоянно чувствовал на себе вопросительные взгляды руководства, коллег и слушателей. Ведь когда отставной вице-адмирал Службы избирает местом работы кафедру практической ксенобиологии далеко не самого престижного марсианского учебного заведения, это невольно вызывает вопросы. А если жена отставного вице-адмирала является известным во всей Империи ксенобиологом, баронессой из древнего марсианского рода Веев да ещё и находится в секретной экспедиции на самом большом звездолете Империи, то вопросы размножаются, как знаменитая сельвийская букашка Ukuris atripalpis, что успевает за один световой день отложить полмиллиона яиц.

Маккослиб преподавал пакет спецкурсов, связанных с изучением средств противостояния опасным ксеноформам. Он также принял на себя заведование лабораторией, в изолированных боксах которой слушатели Фламарионского университета могли увидеть настоящих ксеноморфов, попрактиковаться в обезвреживании инопланетных вирусов, а также поработать на симуляторах, что воспроизводили природные ландшафты Сельвы, Бальсан, Колумбии и других миров, населенных особенно опасной ксенофауной. На спецкурсы к отставному вице-адмиралу записывались в основном те из слушателей, кто планировал делать карьеру в управлении «D» и навсегда связать свою жизнь с бесконечной и изнурительной борьбой человечества против туземной жизни колонизированных планет.

Среди постоянных посетителей лаборатории были и дети бывших подчиненных Маккослиба. Йонас, сын капитан-лейтенанта Яблонского, погибшего на Бальсан координатора биологических программ Джи Тау, оказался едва ли не самым внимательным слушателем спецкурса «Защита от ментального воздействия агрессивных ксеноформ». До выпуска ему оставались считанные недели, и вербовщики Службы уже получили согласие парня на стажировку в полевом подразделении управления «D».

Хотя Йонас, как было принято, имел копию официального отчета об обстоятельствах гибели отца, Маккослиб решил, что нужно рассказать ему подробности случившегося на Бальсан ровно три года назад, в квадрарии четыреста четырнадцатого. Координатор Яблонский расследовал тогда загадочную смерть группы гражданских ксенобиологов, работавших в исследовательском лагере на берегу Летейского моря.

Маккослиб хорошо помнил тот случай. Исследовательский лагерь принадлежал Европейскому центру изучения инопланетной жизни. Там посменно дежурили четверо землян, которые годами наблюдали за сезонными миграциями бальсанских псевдоподий и гигантских яйцекладущих многоножек с подкласса Scolopendridae balsaniana epimorpha. Жизнь лагеря была размеренной, а быт налаженным. Каждая смена отрабатывала две недели, а потом два месяца отдыхала в большом комфортном кампусе для ученых, размещенном на вершине столовой горы, или в крупном (по местным масштабам) пионерском городе стихийно выросшем вокруг экваториального космодрома. В тот раз в прибрежном лагере работали две семейные пары ксенобиологов-землян. Их дети остались в кампусе под наблюдением воспитателя и коллег.

Сигнал тревоги поступил в кампус на рассвете, когда с моря на берег надвинулся густой туман. Киборг-«паук» доложил, что на лагерь напали биологические объекты, которые не поддаются идентификации. Люди не успели прислать ни одного сообщения, трупы исчезли. В разбитом модуле спасательная команда Джи Тау нашла только кровь, слизь неизвестного происхождения, неповрежденные коммуникаторы и клочья лабораторных комбинезонов. Лучевое оружие «паука» оставило дыры в стенах жилых помещений, но никаких остатков убитых ксеноморфов спасатели так и не нашли. Оптические приборы зафиксировали мощные подвижные формы, штурмовавшие лагерь. Однако в радиусе нескольких десятков километров вокруг лагеря, высланные из кампуса беспилотники не заметили ни одной крупной ксеноформы, способной прорваться сквозь защитные барьеры. Расследование беспрецедентного случая возглавил координатор Яблонский. За рабочую гипотезу он взял предположение, что под покровом тумана из моря вышли неизвестные землянам хищные амфибии.

Морская фауна Бальсана была изучена на порядок хуже, чем сухопутная. Ксенобиологи знали, что некоторые туземные морские существа способны передвигаться по берегу. Как и сухопутные псевдоподии, жители бальсанских морей владели телепатическим оружием, способным подавлять волю, парализовывать дыхательные органы и вызвать галлюцинации. Яблонский тогда доложил Маккослибу, что считает ситуацию чрезвычайной и организует на побережье засаду для того, чтобы поймать неизвестного хищника. Вице-адмирал санкционировал его план. Для засады бальсанський исследовательский центр Службы выделил трех киборгов-«трофейщиков» с хватательными манипуляторами и тартановыми сетками. ещё два киборга, вооруженные военными плаганами, прикрывали засаду, а Яблонский с двумя помощниками расположился в подземном укрытии, сооруженном в двухстах метрах от береговой линии.

Схему засады проанализировали эксперты тактической группы управления «D» на Ноли и кризисная команда ксенобиологов Арпикранского университета. Их выводы также были положительными. Три ночи Джи Тау ожидали нападения на приманку — закрытую в жилом модуле свинью. Хотя свинья каждое утро неизменно паниковала, наземные и подводные сенсоры не находили ничего, кроме привычного движения морских существ и медленных перемещений стай равнинных полипод, которые выгрызали в местной растительности широкие просеки.

На четвертую ночь с Летейского моря наполз непроглядный туман. Сенсоры на побережье, реагирующие на углеродный метаболизм, зафиксировали скачкообразное возрастание биологической активности. Приманка забилась в ураганной свиной истерике. Но видеокамеры во всех возможных диапазонах не фиксировали никаких подвижных объектов, больших земной мыши. Через тридцать минут после всплеска биоактивности одновременно у приманки и у подземного укрытия, как из ниоткуда, возникли огромные существа, подобные спиральным конусам с широким основанием. Существа обладали колоссальной ментальной силой. Яблонский, его помощники и свинья погибли почти мгновенно от нейроспазма. Спровоцированное телепатическим воздействием внезапное сужение сосудов разорвало им капилляры головного мозга.

Киборги- «трофейщики» бросились на «конусы», но те, не вступая в бой, распались на мелкие подвижные фрагменты и лужи слизи. Так впервые на Бальсан ксенобиологи встретили колонии симбионтов, которые были способны создавать большие хищные метаформы. За несколько месяцев стало понятно, что небольшие трансморфы обычно живут под поверхностью планеты, а добычи от одной удачной охоты в составе конусообразного метаорганизма колонии этим крохам достаточно на несколько стандартных лет.

За все время рассказа Маккослиба Йонас не задал ему ни одного вопроса. Он молча слушал, глядя в сторону аквариума, где мерцали золотистые бутончики аврелианских водяных светлячков Mastarius lumofasciata. Затем сын координатора Яблонского поднялся с кресла, поблагодарил и бесцветным голосом, будто выполняя неприятную обязанность, сказал:

— Отец очень увлекался собственными идеями.

— То есть? — не понял такого итога бывший вице-адмирал.

— Ему не нужно было самому сидеть на том берегу. Киборги справились бы без людей.

— Может, и так, — Маккослиб решил не спорить, хотя мог бы привести уважительные аргументы в пользу тактических преимуществ человеческого присутствия в подобных операциях.

«Зря напрягался», — решил он, пожимая руку будущему военному ксенобиологу глядя, как тот оставляет лабораторию.

— К вам пришли. Ждут в секторе посетителей, — возникло в коммуникаторе мурлыканье университетского робота-диспетчера.

«Коллекционеры», — решил Маккослиб, к которому неоднократно обращались местные любители домашних ксеноморфов. Они постоянно требовали консультаций специалистов и готовы были за них платить. Один из таких чудаков-марсиан умудрялся держать в крошечном жилом помещении биоконтейнер с ядовитой сельвийской рептилией.

Маккослиб поставил на режим охраны входную мембрану лабораторного блока, прошел роскошную оранжерею, ведущую к аудиториям купола, повернул в освещенную скупым марсианским солнцем обходную галерею и попал в большой холл, гордо носящий название «сектора посетителей». Лавочки в холле сиротливо пустовали. Зато в небольшом гостевом кафе его ждали два господина нездешнего вида. Маккослиб сразу понял, что это не коллекционеры. Специфическая манера бросать по сторонам быстрые взгляды, невыразительные лица с тяжелыми подбородками и спортивные фигуры выдавали этих людей. Во всех мирах работники спецслужб выглядели одинаково.

Бывший вице-адмирал внутренне сконцентрировался, аккуратно обошел черепахоподобного робота-уборщика и приблизился к гостям с той стороны помещения, где потолок поддерживали колонны. Те встали ему навстречу и вежливо поздоровались.

— Я Оливер Рон Кнутсон, полномочный представитель правительства Особой самоуправляющейся колонии Аврелия на Марсе, — представил себя старший из гостей. — А это, — он небрежно кивнул на младшего, — мой помощник.

— Ланс Маккослиб, заведующий лабораторией, — назвал себя бывший обер-борец с космическими чудищами. Он решил, что посетители, судя по акценту и поведению, действительно были аврелианскими резидентами, а не киллерами, подосланными Малко Веем. А ещё он предположил, что по аврелианской традиции друзья, скорее всего, называют полномочного представителя «Орком»[23], и едва сдержал улыбку. — Чем обязан, господа?

— Мы не будем кружить вокруг вопроса, адмирал, — взял быка за рога аврелианец. — Вопрос четкий и недвусмысленный. Правительство моей планеты, по поручению которого я здесь, предлагает возглавить Кризисную службу колонии. Вам будет присвоено высшее у нас звание генерал-полковника Охранных сил Аврелии, выделена персональная резиденция, личная охрана и назначен необлагаемый оклад в два миллиона имперских фунтов в год.

— Очень выгодное предложение, — покачал головой Маккослиб. — Два миллиона! Это же надо. Слишком, как по мне… У правительства Аврелии возникли проблемы с ксеноформами?

— Времена теперь другие, — уклонился от ответа Кнутсон. — Мы на Аврелии люди прямые, адмирал. Любим военную чёткость. Так да или нет?

— Я согласен, — неожиданно даже для себя сказал Маккослиб. И мысленно добавил: «Поблагодарите за это Йонаса Яблонского»

13

Орбан Сотазии Анс по прозвищу Оса снится, что она идет длинными тоннелями со стенами, словно выплавленными из бледно-зеленого непрозрачного стекла. Стены туннеля расходятся, превращаясь в большую пещеру. На стенах пещеры висят куклы. Они изготовлены из блестящего материала, похожего на чёрный пластик, которым в школе изолируют панели теплообменников. У них одинаковые гадкие безносые лица с дырками вместо глаз. Некоторые куклы одеты в полупрозрачное белье, но на большинстве из них — старинные пышные платья. Тяжелые бархатные, роскошные шелковые, с различными жабо, кружевными вставками, оборками, пластронами, шнурками, золотыми и серебряными фалерами, расшитые вдоль кантов жемчужинами, изумрудами, костяными шариками и простым бисером.

Оса идет вдоль стены с куклами и вдруг видит, что среди черных есть две куклы телесного цвета. У одной из них лицо Пелы, и на ней нет никакой одежды. У второй лицо флаг-Маринера Ясмин Бехеште, она одета в очень декольтированное золотистое платье без рукавов. Левая рука куклы-Пелы грубо соединена с правой рукой куклы-Ясмин. Руки кукол прибиты к стене пещеры одним большим гвоздём. С того места, где гвоздь пробил пластик, течет беловатая жидкость, некое синтетическое молоко, которое дают воспитанникам в школьной столовой.

Оса чувствует, что её сейчас стошнит. Она хочет убежать, но ноги её не слушаются. Шея также не слушается. Что-то заставляет Осу смотреть на куклу Пелу, на пластиковой «коже» которой она находит такие знакомые родинки и полоски подстриженных волос, и на черноволосую куклу Ясмин в её наглом платье, сильно бликующем в неопределенном пещерном свете. Смотреть на гвоздь и на медленные, противно медленные капли «молока», что срываются с пластиковой ладони куклы-Пелы и звонко падают на кристаллический выступ стены, стекают стеклянистой поверхностью под ноги Оси.

«Тебя предали», — шепчет голос ниоткуда.

«Знаю, — она невероятным усилием воли останавливает тошноту. — Но этим тварям также обломится».

Пеле приснилась мать. Она в странном комбинезоне ярко-травяного цвета с серебристыми погончиками и застежками. Она смотрит на Пелу и улыбается.

«Теперь ты одна из нас», — говорит мать.

«Мама, я плохая девочка, — на глаза Пелы вдруг наворачиваются слезы. — Я грешница».

«Ты хорошая девочка, — мать гладит Пелу по голове. — Ты получила дар Спасителя Саошиант и вскоре почувствуешь Силу. Она поведет тебя путем твоих родителей, путем твоего брата и путем Шерм. Возможно, Пелика, тебе повезет больше, чем нам».

«Ты знаешь Шерму» — удивляется Пела.

«Она одна из нас».

«Кто вы?»

«Когда-нибудь ты узнаешь обо всем, Пелика. А сейчас я расскажу тебе одну историю. В давние времена верили, что люди несгибаемой воли могут изменять ткань реальности, словно художники, внося новые краски и линии в свои полотна. Что люди несгибаемой воли умеют превращать те силовые линии, которые держат эту реальность, в продолжение своих замыслов. Что все мы, на самом деле, путешествуем вдоль линий. Только люди-воины делают это сознательно, а люди-овцы идут туда, куда направили их забытые пророки. Люди-овцы не знают, что мир снова изменился и все старые навигаторы и указатели врут. Что врут даже дороги. Но все равно людям-овцам страшно. Те из них, которые наиболее больны, из рук в руки передают книгу без названия. Книга рассказывает о путешествиях. О трех человеках, которых неназванный воин привел к месту, названному на одной из страниц книги „Осознание“, а на другой — „Присутствие“. Эти люди последовали за воином, и эта кампания была для них самодостаточной. Спутники воина не интересовались Осознанием/Присутствием, им было приятно идти за человеком, который не боится чудовищ и имеет жизненную цель. Но на заброшенной станции, посреди бесконечной пустыни, воин либо исчезает, либо умирает. То есть мир снова фатально меняется. Спутники воина остаются одни и гадают на картах. Им выпадают карты, смысл которых — извлечение. Только с этого момента они начинают интересоваться и ставить под сомнение цель похода. Оруженосец предполагает, что Присутствия на самом деле не существует. Его сын предлагает сохранять цель и направление. Молодая девушка настаивает на поисках воина. В сомнениях и поисках проходит несколько суток. Оруженосец провозглашает себя воином и назначает новую цель странствий. С ним соглашаются. Его сын становится „новым оруженосцем“, девушка отдается „новому воину“ в знак покорности и веры в цель похода. Вскоре появляется очередное чудище, и самозванец получает в поединке с ним смертельное ранение. Все решают, что он наказан за самозванство. Перед смертью он завещает спутникам воина внимательно присматриваться ко всем без исключения знакам, которыми сопровождаются окружающие изменения. „Мир устроен, как качели, — объясняет самозванец. — Чем ближе к Присутствию, тем меньше изменения. Все вещи бытия уважают себя только из-за отсутствия перемен“. На последней странице книги нарисованы эти качели. Её ось обозначена буквой „С“, а концы длинной доски буквами „М“ и „Т“. Один уже умерший человек, который читал странную книгу вместе с твоим отцом, Пелика, предположил существование таинственного Ордена Качелей. „Некоторые люди-овцы, — говорил он, — общаясь с настоящими избранными, становятся очень ловкими имитаторами избранности. Им уже не место среди стада. Но никто не намерен принимать их в истинные сообщества. Вот и придумали для них Орден Качели. Они проходят от „М“ или „Т“ до „С“ и там провозглашают себя воинами“».

«Я хотела бы прочитать эту книгу».

«Придет время — и ты её прочтёшь. От первой до последней страницы. Спаситель Саошиант с тобой, Пелика», — комбинезон матери словно окутывается обманчивой завесой.

«Приходи ещё», — просит её Пела.

Но мать не отвечает. Туман сгущается, окутывая Пелу со всех сторон. Она слышит странные щелкающие звуки, словно в тумане шевелятся гигантские насекомые. Ей становится страшно, и она просыпается.

Сквозь жалюзи пробиваются утренние лучи Мийтры. Девушка осторожно освобождает свое бедро от руки спящей Ясмин и поворачивается на правый бок.

Четвертого марция возрождённый космодром Тэлон принял первый орбитальный «челнок». чёрный и бархатистый, он внезапно вынырнул из скопления низких серо-сиреневых облаков, покачал короткими крыльями, будто примеряясь предложенной поверхности, выпустил шасси и важно коснулся сине-белой посадочной полосы. Издалека он был похож на жирную муху, бегущую по гладкой поверхности стола. Выстроенные на транспортной платформе команды вспомогательных частей Одиннадцатого флота наблюдали, как «челнок» приближается к арке грузовых кранов, как разворачивается и тормозит, натягивая тартан ленты механических ловушек.

Наконец «челнок» замер под крайней из арок. Огромный, способный доставить на орбиту сотни тонн груза, он теперь совсем не годился в сравнение с мухой. Командующий флотом, прибывший на праздник торжественного открытия Тэлона, поднялся со всей своей свитой на крыло «челнока», ещё теплое от стратосферной плазмы, и обратился к тем, кто в кратчайшие сроки восстановил космическую гавань.

Его напутствие было коротким, как и подобает настоящей военной речи. Он, от имени императора Эарлана Третьего и правительства Звездной Империи, поблагодарил вспомогательные части за хорошо выполненную работу и сообщил, что все офицеры, бойцы и курсанты, независимо от их должностей и званий, получат денежное поощрение. После того как командующий сошел с крыла и прошагал мимо шеренги бойцов, старшие офицеры команд объявили списки награжденных. Среди них были и фамилии бойцов «восьмой монтажной». Флаг-маринер Ясмин Бехеште получила очередное звание мастер-Маринера и почётную награду аврелианского правительства, Йуна повысили до скуадрон-ассистента, а инженер-курсанта Пелу Махонико наградили нагрудным знаком «оператор-монтажник первой категории» и дополнительной премией в сто имперских фунтов.

Получая от адмирала серебристый значок и премиальный талон, Пела перехватила взгляд Осы, которая в этот день осталась без персональной награды. В этом взгляде серебрилась чистая ненависть.

Когда курсанты садились в автобусы, Оса оказалась рядом с Пелою.

— Вижу, что твоя тиронийка умеет благодарить, — прошипела блондинка. — Но запомни, Пэм, такими куклами, как ты, недолго играют, а потом их выбрасывают на помойку.

— О свалки тебе виднее, — бросила через плечо Пела и запрыгнула в автобус. Оса оставалась в прошлом. Пелу Махонико ждала новая жизнь, залог которой сиял над кармашком её комбинезона. Ясмин ещё до торжеств успела сообщить ей, что командующий издал приказ, согласно которому всех тех курсантов, которые получили квалификационный уровень оператора первой категории, автоматически причисляли простыми Маринерами штатного списка сорок шестого строительного батальона четвертой бригады вспомогательных частей Одиннадцатого флота.

14

Наместника сектора Кастора Рене Маркова трудно чем-то удивить. Но приглашение к коммуникационному терминалу в бизнес-центре Столкинбаада застало генерал-лейтенанта полиции врасплох. Проигнорировать приглашение Марков не имел права. Оно пришло на зарезервированный для особо конфиденциальных сообщений коммуникатор и содержало незаметные для посторонних криптографические отметки, указывающие, что речь идет о государственном деле высокого уровня приоритетности и, соответственно, секретности. Поэтому наместник прибыл в бизнес-центр инкогнито, применив для изменения внешности косметические средства. Он надел очки, трансформировал рисунок сетчатки, смешался с толпой и не спеша, время от времени останавливая взгляд на экранах с рекламными шоу и биржевыми котировками, прошел в терминал связи.

В какой-то момент приключение начало ему нравиться. В нем он нашел неожиданную свежесть. Уже много лет Марков не пользовался гражданскими линиями связи. Он сразу заметил изменения в дизайне и новые опции, которыми оборудовали терминал. По последней моде все вокруг светилось теплыми цветами, интерьер избавился от острых углов и едва не мурлыкал от избытка домашнего уюта. Системы безопасности терминала предлагали, по желанию клиента, полную изоляцию от наружной гравидинамики, чем Марков немедленно воспользовался. А потом сконцентрировал внимание на девятнадцати цифрах абонентского кода. Оборудованный ментальной ловушкой компьютер считав цифры, принял сигнал от встроенного в манжету идентификационного чипа и поздравил гражданина Ноли Аслана Троша с подключением к каналу высококачественной межпланетной бизнес-связи.

Пробежало несколько секунд, и Марков-Троша оказался в добротной трехмерной симуляции уютного зала с камином и старинной мебелью. Напротив в роскошном кожаном кресле сидел император.

— Сир! — Марков попытался встать, но Охранник прав и свобод миров резким жестом вернул его в объятия мягкого кресла.

— Без церемоний, наместник. Видишь, до чего дошло… Мои аналитики убеждены, что все спец каналы, включая Белые Камни, могут находиться под контролем врага. Они убедили меня, что надежнее скрыть эту нашу беседу в трущобах обычного бизнес-трафика.

— Что-то произошло, сир?

— Да, Марков случилось, — император прикрыл глаза набухшими от усталости веками. — На Аврелии исследовательский центр Джи Тау случайно нашел то, что мы долго искали — отправной момент инициации вражеского агента.

— Не верю в случайности, сир.

— Опять цепляешься к словам, — хмыкнул монарх. — Хорошо, не случайно. Они взяли под контроль ситуацию вокруг сестры террориста Махонико. Девочка показалась Блисс слишком хитрой. Но это все предыстория. А сама история началась с того, что Махонико поразило что-то похожее на шаровую молнию. Один из техников Джи Тау проявил инициативу и подробно изучил характеристики плазмы.

— Это была не молния?

— Искусственно созданный плазмоид с необычными физическими характеристиками. Привет от внешних. Мы уже установили, что и Шерм, и Хэппи Махонико, и Дора Виргой, Рама Шайнар, и практически все террористы из Ноли прошли посвящение псевдомолнией.

— Огненный поцелуй.

— Что?

— Простите, сир. В одном из стихотворений Шерм есть такое словосочетание: «огненный поцелуй». Наверное, сир, это такой поэтический образ акта инициации. То есть посвящение.

— Не исключено. С каких пор ты интересуешься поэзией?

— С давних пор, сир. Большинство повстанческих сообществ связаны с творческими гуманитариями и экзальтированными членами сект. Партизаны часто подвержены стихосложению присяг и пророчеств. Вообще, склонны к поэзии. Будь моя воля, я бы ввел в учебные программы полицейских академий спецкурс «Поэтическая культура в протестных средах».

— Понятно. Интересные рассуждения… Так вот, возвращаясь к главной теме: мы уже проверили медицинские карты около миллиарда граждан Империи. В первую очередь тех, кто имел отношение к Ноланскому подполью, терактам на Альфе… Проверили офицеров, служащих, ученых, работников военных заводов. Результаты впечатляют.

— Их много?

— Среди ныне живущих — несколько сотен.

— Разветвленная сеть.

— Именно так, генерал Марков, — утвердительно кивнул монарх. — Разветвленная действующая сеть вражеских агентов, узлы которой мы пока не способны нащупать.

— Сир, я готов немедленно оставить должность наместника и возглавить расследование, — твердо сказал Марков.

— Вопрос пока так не стоит. Пока что мне нужна твоя консультация.

— Все, что в моих силах, сир!

— Среди тех, кто прошел посвящение молнией, был некий Сен-Ален. Тебе это фамилия о чем-то говорит?

— Конечно, сир. Покойный руководитель службы безопасности корпорации «Эттли Касмик». Коренной альфиец, из древнего аристократического рода. Его мать была из Слокинев, боковой ветви баронского Дома Табануи. Работая в корпорации Сен-Ален дослужился до полковника и оперативного координатора в управлении «С» Службы Предотвращения. Специализация — высокотехнологичные разведывательные и контрразведывательные операции. Был награжден Рыцарским Орденом Явис с Золотыми Мечами[26]. Именно он занимался отбором и подготовкой клонов-телепатов по программе «Даймон». Доверенное лицо тогдашних директоров «Касмика» Калауса и Дасалмана. Как по мне, зря они ему доверяли.

— Помнишь.

— Ещё бы…

— Так вот, он также прошел инициацию.

— Когда?

— В триста девяносто пятом.

— То есть именно в тот год, когда они с Дасалманом решили использовать для защиты от промышленного шпионажа телепатов, произведенных Тейсаном[27].

— Да.

— Интересно… Значит, я прав: зря миллиардеры доверились этой крысе. Он их использовал, сир.

— Это очевидно.

— Я думаю, сир, что программа «Даймон» имела, так сказать, двойное дно. Тейсанболон выполнял два заказа в одном. Официально он изготавливал телепатов для службы безопасности «Эттли Касмик», а на самом деле выковал нечто невиданное для хозяев древнего арсенала. Для врагов.

— Мои аналитики считают так же. Они убеждены, что Тейсан получил от врага знания древних рас, которые он использовал для создания клонов серии «эн-о».

— Вполне вероятно, сир.

— Что ты посоветовал бы?

— Я бы посоветовал… — Марков на несколько секунд задумался. — Я бы посоветовал проверить обстоятельства гибели клона-телепата Ленго.

— Голова у тебя хорошо работает, — улыбнулся император. — Моим аналитикам для такого вывода понадобилось аж восемнадцать стандартных часов… Уже проверили. Судя по всему, что накопали Джи Тау на Альфе, Сен-Ален в четыреста девятом году имитировал смерть Ленго. Экспертизы ещё продолжаются, но в целом картина вырисовывается ещё та… Ты прав, он врал руководителям корпорации. Всё время врал… И как ты считаешь, где нам теперь искать Ленго?

— Прошло почти восемь лет, сир. Он не проявил себя ни в одном из эпизодов террористической эпопеи Шермы. Всегда оставался в тени, хотя и вполне мог быть где-то рядом. Вывод: враг дал ему более важную, более масштабную задачу. Возможно, вся деятельность Шермы и её группы была лишь отвлекающим маневром. Враг заранее мог знать, что ей не пройти через охранные системы Лабиринта на Фаренго. Зато Шерма «засветила» врагу всю сеть агентов «управления А», наши технологии, средства и приемы оперативной работы. И тем существенно сократила Ленго путь к цели. Я думаю, что он является одним из тех генерирующих события «узлов», которые вы пытаетесь «нащупать»…

— Где нам его искать, Марков, где?

— На Пифии.

— Но ведь…

— Он сменил пол. Ищите женщину-телепатку биологического возраста между двадцатью и двадцатью пятью годами. С генетической подписью, близкой к Шерме и Овите.

— Почему Пифия?

— Пифийские жрицы — единственная на сегодня сила в Империи, которая может более или менее эффективно противостоять врагу. Я не удивлюсь, сир, если окажется, что это агенты внешних провоцировали Ойзеле уничтожить Планету женщин.

— Мы пришли к такой же мысли, — кивнул Эарлан Третий. — Я рассмотрю твое предложение по расследованию… Ловких администраторов не так уж и много, но найти можно. А вот такого детектива, как ты…

— Служу Империи!

— Готовься сдать дела по сектору адмиралу Ролло. Тебе пришлют некоторые материалы из секретного архива Сен-Алена, которые нашли на Альфе. Они касаются Шермы и Ленго. В первую очередь Ленго. Там есть над чем подумать. И ещё: подумай, кого бы ты хотел видеть в своей команде. Нужные допуски и ресурсы мы обеспечим.

— Будет исполнено, сир!.. Позвольте один вопрос.

— Разрешаю.

— На «Айн-Соф» есть те, кто прошел вражескую инициацию?

— Ни одного.

— Уже легче.

— Не надо питать иллюзий. Легко не будет в любом случае. Мы все оказались глубоко в заднице.

15

— Пейзаж, как и на Фаренго, но вдвое мрачнее, — констатировал Вольск, сойдя на поверхность «девять-сороковой». — Такое впечатление, что в этой атмосфере разболтали несколько триллионов тонн вишневого сиропа. Мутная планета.

— Через два миллиарда лет и на Фаренго такое же будет, — отозвалась Гвен Вэй, проводя вдоль близкого горизонта ручным биосканером. — Эти планеты-пенсионеры очень прогнозируемы. Особенно в геологическом плане.

— Сомнительно, чтобы здесь сохранилась биоактивность.

— На всякий случай её уровень надо контролировать. Это же одна из тех планет, которые «лизнула темнота». Здесь побывали ґырги и норны. А значит, планета заражена. Ґормиты недаром отнесли её к категории запрещенных для посещения. Зародыши норнов относятся к ксеноформам, способным осуществлять самоконсервацию. Окутают себя известняковой оболочкой, упадут в анабиоз и ждут благоприятные обстоятельства сотни тысяч лет. А может, и миллионы.

— А потом почувствуют наше присутствие, надуют свои порталы и выпустят на нас ґыргов?

— Именно так, — баронесса закончила сканирование. — Цу! Ты прав, Алекс, сканер ничего не фиксирует. Ничего…

— При анабиозе уровень метаболизма практически на нуле.

— Этот сканер почувствовал бы и наименьшее присутствие биологических структур. В него встроено что то на подобие высокоспециализированного ГРЛ.

— Военная разработка?

— Ланс говорил мне, что эти сканеры разработали во Втором Арсенале для «коммандос», которые ищут в подземных пещерах клонов-повстанцев. Такой ГРЛ видит бионику даже сквозь гранит и базальт.

— Повстанцам не позавидуешь, — подытожил Вольск и двинулся в направлении буровой установки, которая ревела на всю пустыню. Он дошел до горки выброшенного из скважины грунта и начал просеивать его, ища, на всякий случай, следы искусственного материала. Бур уже пробил верхний слой из песка и мелких камней. Теперь в отвал сыпались мелкие куски сухой серой глины, перемешанные с белой цементоподобной шелухой.

Через полчаса к техноархеологам присоединилась Мулан. Пифийка присела над кучками уже просеянной почвы и, казалось, задумалась.

«Применяет Пифийскую магию», — предположил Вольск, который помнил действия Овиты на Фаренго. Он подошел к Мулан. Выдержал вежливую паузу, потом спросил:

— Что-то чувствуете?

— Нет, — лаконично ответила девушка, встала и двинулась к группе «пауков», которые строили большую жилую палатку для временного лагеря.

«Пустая какая-то эта сестра Мулан. Тарасвати говорила, что она даже не телепатка. Неудивительно, что Супремус линкора из всех знающих, находящихся на звездолете, рекомендовал для высадки на Тифон именно её. Но, в конце концов, Супремусу виднее», — решил техноархеолог. Он вернулся к установке и сразу понял, что бур достиг какого-то сооружения. Из скважины теперь, среди прочего, вылетали фрагменты волокнистого вещества.

«Что-то вроде альфийского пластокодрона», — определил Вольск и вызвал баронессу.

— Что случилось? — немедленно отозвалась Вэй.

— Гвен, бур добрался до искусственного объекта.

— Уже иду к тебе. Что-то необычное?

— Необычным я бы это не назвал. Строительный материал. Скорее всего, не материал силовой конструкции, а изолят. Вероятно, созданный на базе пластифицированной органики.

— Выключи бур.

— Понял, — Вольск через коммуникатор остановил установку.

Уже через час киборги просканировали найденный объект. Он напоминал гигантскую многоугольную пирамиду со срезанной вершиной. Именно на эту вершину и попал бур. Киборг, оборудованный тартановым ротором, расширил скважину, в которую пролез «паук» — разведчик. Его камера показала поверхность сооружения, покрытую толстым слоем потрескавшегося от времени губчатого изолята.

— Там полости. Коридоры, залы, — Мулан показала Вэй трехмерную схему пирамиды. — Спустимся туда, мэм?

— Отправим «пауков», — решила баронесса. — Если там будет что-то очень-очень интересное, тогда попробуем убедить командора, что без нас там не обойтись. Я обещала Зорану, что буду с ним согласовывать все решения, связанные с риском для участников экспедиции. Поручаю Вольску определять степень ценности всего, что попадет в лапы киборгов, и того, что они там увидят.

— Гвен, есть одна странная вещь, — Вольск показал Вэй кусок изолята. — Я здесь подумал немного… Такой материал вряд ли смог бы пережить миллионолетнию эпоху запустения. Этому сооружению от силы тысяча стандартных лет.

— Для такой планеты это как вчера… Действительно, удивительно, — согласилась с техноархеологом баронесса. — А толщина слоя грунта над пирамидой соответствует такому её возрасту?

— Трудно определить. На каждой планете свои темпы образования осадочных слоев. В принципе, если учесть местные гигантские торнадо, то, может, и отвечает. Но только в случае, если пирамиду частично построили под поверхностью. её высота больше трехсот метров. Я вот о чем думаю: за тысячу лет информационные приборы того типа, что я изучал на Арпикране, разрушиться не могли. Они построены со значительным ресурсом прочности. Я ещё тогда предположил, что, возможно, их намеренно рассчитали на сопротивление времени. Там такая навороченная нановолоконная керамика, сто тысяч лет выдержит. Сингулетропные плетения волокон, кристаллическое покрытие и всякое такое… Так вот, если в пирамиде мы найдем такие штуки, я попробую извлечь из них инфу. Тем более, что в пирамиде могут быть агрегаты для их питания и терминалы для считывания инфы.

— Тогда назначай приоритетной целью именно такие информационные приборы. Пусть «пауки» ищут.

Уже через час первый киборг проник в внутренние помещения пирамиды. Его сканеры сразу начали выстраивать её детальную трёхмерную модель. Сооружение явно не предназначалась для жизнедеятельности гуманоидов. Треугольные в сечении коридоры, ромбовидные входные отверстия и пирамидальные залы напомнили Вольску Лабиринт Анвол.

— Архитектура, как в питомнике Богов, — будто прочитала его мысли Гвен Вэй.

— Подобная, но не очень… Это скорее карикатура на Питомник, — не согласился с баронессой техноархеолог. — Помнишь, там все было выверено до последнего миллиметра, все находилось в идеальной гармонии. Чужое, совсем-совсем чужое, но построенное по определенным универсальным принципам красоты и меры. А здесь все сделано под преходящие нужды. Даже не то. Не под потребности, а с какой-то глупости. Потому что если оно функциональное, то эти функции какие-то совсем левые… Или всё это насекомые долбаные строили? Сколопендры? Вон, смотри, какие нелепые перелазы между залами, как раз для здоровенных таких сколопендр… А эти колонны! Это же смешные палки… О! А это уже что-то знакомое! Гвен, смотри! — Вольск увеличил изображение на мониторе.

Камера «паука» выхватила из подземного мрака высокую ребристую колонну. Из неё, словно лопасти вентилятора или турбины, во все стороны торчали многоугольные пластины. Под слоем пыли на их поверхности угадывалась структура со сквозными отверстиями, шершавыми полосами и призматическими утолщениями.

— Это оно! — Вольск победно хлопнул ладонью по коленному сгибу своего экзоскелета. — Это с этими гребаный флешками я провозился полгода.

— Блоки памяти?

— Думаю, что да.

— Попробуем извлечь несколько пластин из колонны, — решила баронесса и отдала приказ «пауку».

Исследователи увидели, как гибкий манипулятор зажал одну из пластин своим хватательным устройством и попытался вытащить её из гнезда. Эти попытки привели к целой тучи пыли, но субтильная на вид конструкция не сдвинулась ни на миллиметр. Это удивляло, учитывая силовые способности «паука».

Киборг уже сильнее дернул пластину, но добился лишь того, что оторвал от неё кусок. Исследователи услышали резкий, как выстрел из огнестрельного оружия, хруст керамики.

— У вас, коллега, истинно варварский подход к делу, — прокомментировал действия «паука» Вольск.

— Сначала пусть нажмет, на пластину, а потом уже вынимает, — послышался голос Мулан. Оказалось, что Знающая наблюдает за тщетными потугами киборга, стоя за плечом техноархеолога.

Гвен Вэй немедленно воспользовалась советом пифийки. Пластина легко отделилась от колонны. Под прожектором «паука» зеркально блеснуло что-то похожее на соединительные контакты.

— Мулан, вы уже видели такую технику? — как можно вежливее спросил знающую Вольск.

— Такую — нет, — ответила та. — Но на Пифии хранятся образцы магонийскои техники. Большая коллекция, десятки тысяч единиц хранения. Сестры их исследуют. Там есть что-то подобное. Почти такое же… Но нет, немного другое. Я не очень разбираюсь в магонийской технике. Преподобная сестра Тарасвати знает лучше меня.

— Кажется, Алекс, тебе надо срочно пройти курсы повышения квалификации, — забрало шлема не давало определить, смеется Вэй или советует с серьезным лицом. — На Пифии.

— Не откажусь. Но меня не пустят на Пифию, Гвен. Я же не женщина.

— Ну, ради профессионального совершенствования можно было бы и пол сменить. Хотя бы временно, на несколько стандартных лет. Ведь рискуешь репутацией. Насколько я понимаю, магонийская техника для тебя — tabula rasa.

В коммуникаторе послышалось странное фырканье. Вольск не сразу понял, что это смеется Преподобная Мулан.

16

— Я же говорил, что надо искать чулимбу, — Зак-Зак не без удовольствия наблюдал, как Licosa selvix вгрызается в топкие внутренности убитой ею скутулии. Составленная из двух организмов ликоза выглядела более причудливой чем мертвый монстр-телепат. Змеевидный, снаряженный пастью «организм А» ликозы соединялся с панцирным гнездом «организма Б», и напоминал увеличенного в десять раз земного краба. Предки двух частей симбионта в древности жили в разных климатических зонах планеты, и ученые-морфологи до сих пор не могли пояснить, каким образом эволюция сельвийской фауны соединила их в двуединого хищника.

— Чулимба сильнее ликозы? — поинтересовался Со Лай.

— Чулимба сильнее каменеломного василиска Basiliscus saxifragus. А ликозу даже смешно сравнивать с василиском. Тот втрое массивнее этого краба, имеет мощные конечности и сильный яд… — Зак-Зак ещё долго рассказывал бы о сельвийских ксеноморфах, но у клетки появилась Сайкс. Преподобная вернулась от дискоида, куда — как предположил Со Лай — её вызвали для сеанса связи через флотский спецтерминал.

— Всем 4:00 на отдых, — распорядилась Знающая. — А потом идем туда, куда скажет ксенобиолог Зак-Зак… Протон!

— Я здесь, мэм, — клон выглянул из-за биологического контейнера.

— Спелеологическое оборудование готово?

— Все готово, мэм. Я рассчитал на двенадцать человек.

— Достаточно. Всем отдыхать. Лейтенант, идите за мной.

— Слушаюсь, мэм! — Со Лай последовал за Преподобной.

— Сколько у нас «пауков»? — спросила Сайкс, заходя в жилой модуль.

— С теми, мэм, которых вы привезли — восемнадцать. Из них шестнадцать в полной готовности, а двух можно использовать только для статической охраны.

— Мы возьмем в пещеры десять «пауков». Остальные пусть охраняют лагерь, — Сайкс включила продувку модуля земным воздухом.

— Как скажете, мэм!

— Нам не обойтись без тяжелого вооружения.

— На «пауках» установлены плаганы. Это новая модификация, мэм, опционально расширенная. Нам также понадобятся «Пауки ловцы». Четырех киборгов я приказал оборудовать выкидными сетками.

— Совершенно верно сделали… А в случае массовой атаки ксеноморфов вроде скутулии мы сможем от них отбиться?

— Что вы имеете в виду под «массовой атакой», мэм?

— Одновременное координированное нападение десятка скутулий.

— Если, мэм, не считать телепатического оружия скутулы, то легко отобьемся.

— А если считать?

— Я прошу прощения, мэм, но скутулии никогда не охотятся стаями. Они одиночки.

— Я имела в виду ксеноморфов с возможностями скутулы.

— Я понимаю, мэм. У меня есть опыт применения тактических схем, которые позволяют в ограниченном пространстве пещеры организовать достаточно эффективную эшелонированную оборону.

— Это хорошо, — Сайкс посмотрела на экран, где высвечивались параметры атмосферы внутри модуля. — Очень хорошо… Лейтенант, помогите мне снять скафандр.

Со Лай внутренне напрягся. Он отсоединил свой скафандр от экзоскелета, освободился от шлема и перчаток и с максимальной осторожностью снял с пифийки сначала плечевую планку, а потом пояс с кронштейнами для оружия и футляром рем средств.

Следующим в очереди был шлем. Когда его силовые пластины вошли в коморный пазух, Со Лай увидел лицо знающей. Молодой женщины с резкими чертами удлиненного лица и ершиком рыжих волос. Глаза Сайкс были серо-голубого цвета. Со Лай никогда не видел таких властных женских глаз. Они привлекали взгляд своей выразительной, но отчужденной красотой.

— Лейтенант, вы так стремились увидеть, как выглядит пифийка Сайкс… — Со Лаю показалось, что Знающая смотрит не на него, а куда-то в бесконечность, что вдруг разверзлась за его спиной. — Ну и что теперь скажете? Говорят, что достаточно невнятно выглядит, как для той, которую считают любовницей императора.

— Мэм, простите меня за нескромные мысли. Я не хотел обидеть ни вас, ни императора.

— Давайте закончим со скафандром.

— Слушаюсь, мэм! — он разжал застежки клапанов, нажал рычаг магнитного замка, скафандр распался на две половинки сползшие на пол. Затянутое в Бионическое трико тело Сайкс показалось Со Лаю безупречно построенным. Ему всегда нравились высокие стройные женщины с большой грудью и длинными шеями.

— Вы мне льстите, — на лице телепатки возникла неожиданно тёплая улыбка.

— Вы достойны быть подругой нашего монарха, — голос Со Лая задрожал, что удивило его самого.

— Здесь есть душевая кабинка?

— Да, мэм.

— Составте мне компанию? — Сайкс освободилась от трико.

— Кабинка очень маленькая, мэм, — Со Лай ошарашенно смотрел на обнаженную грудь Преподобной.

— Офицер, вы отказываете полномочной представительнице императора? — последнее из одежды Сайкс упало на пол.

— Нет, мэм… Я… — он не знал, что сказать, чувствуя, как неизбежно они покидают пространство субординации.

Через час они уже отдыхали на низком гидравлическом покрывале. В сущности Со Лая соревновались две силы. Одна требовала немедленно проанализировать все, что произошло, а вторая сдерживала процесс анализа, напоминая, что рядом лежит не обычная армейская девушка и даже не ученый вроде Занг, а человек, умеющий читать в чужом уме, как в мониторе. А ещё этот человек руководила имперскими адмиралами и, возможно, делила ложе с императором.

— Ты наверное слышал историю моей прапрабабки? — вдруг спросила Сайкс.

Не слышать того, о чем сплетничала вся Империя, Со Лай не мог. Про Сайкс Древнюю, наложницу императора Эарлана Второго вспомнили сразу, как только стало известно о пребывании в окружении Эарлана Третьего её праправнука с таким же именем. На Альфе ловкие продюсеры немедленно создали римейк старого сериала о наложнице-пифийке, которая долгие годы была ближайшей советницей другого венценосного Эарлана. Главную роль в нем играла популярная актриса периферии Мана Такума. Согласно сценарию, Сайкс Древняя погибала, необоснованно заподозренная в измене. Погибала трагично и красиво. В финальной сцене Такума превзошла свои предыдущие роли, отчетливо изобразив одиночество и отчаяние преданной всеми женщины. Со Лай трижды пересмотрел симулякрову версию сериала. Последний раз после того, как узнал о прилете Преподобной Сайкс на Сельву.

— А ваша прапрабабка, мэм, действительно участвовала в мятеже?

— Нет, это только легенда… И, кстати, она была совсем не похожей на Ману Такуму. Эта Мана сделала из неё вульгарную интриганку. Хочешь знать, как было на самом деле?

— Если это не обременит вас, мэм…

— Я первой начала, — Сайкс провела пальцами по лицу Со Лая. — А что это у тебя за пятно на шее?

— Нейроекземальный синдром, мэм. Это не заразно.

— Ты из Колумбии?

— Да, мэм.

— Та давняя история определенным образом связана с Колумбией…

— … Значит, вы, мэм, не только праправнучка Сайкс Древней, но и праправнучка Эарлана Второго? — это выглядело так, будто в этот день судьба определила Со Лаю путешествовать от одного удивления к другому.

— Конечно. А через него я — побочный отпрыск самого Сиорана Великого. Могу претендовать на титул имперской баронессы, — улыбнулась Сайкс. — А знаешь, зачем я все это тебе рассказала?

— Нет, мэм.

— Сказал «нет», а подумал… — пифийка разразилась смехом.

— Я подумал, мэм, что вы могли подчеркнуть разницу между нами. Для того, чтобы я не стал преступно мечтать о несбыточном.

— О чем же таком неосуществимом мечтает молодой воин из Колумбии?

— Я не буду говорить этого вслух, — вдруг заупрямился премьер-лейтенант.

— Ты забыл сказать «мэм».

— Я не буду, мэм, говорить этого вслух.

— Почему? Я знаю, о чем ты мечтаешь.

— Я сын бедных колумбийских колонистов. Мой отец ремонтировал бытовых роботов в куполе «Кайлаш». Моя генетическая ценность не идет в сравнение с вашей.

— Перед гибелью моя прапрабабка забеременела от колумбийца. Он был её охранником.

— Что с ним произошло?

— Он погиб вместе с ней.

— А с какого он был купола?

— Я не знаю названий ваших куполов. Но мне известно, что его звали Со Кан.

— Он был из семьи Со? — поднялся с подушек офицер. Термостатическое одеяло от резкого движения сползло на пол.

— Да. Твой дальний родственник, — Сайкс нащупала его на полу и снова натянула на себя. В модуле было холодно.

— Семья Со велика.

— Однако я почувствовала, что ты не случайный человек на моем пути, только услышав твой голос в коммуникаторе… — Сайкс присела, окутала себя и Со Лая одеялом, положила голову на плечо любовника. — Несколько месяцев назад я отказала императору. Женщины Магонии умеют предчувствовать и знают, что случайностей не бывает.

— Вы отказали императору?

— Он предлагал мне стать его наложницей.

— Но ведь…

— Моя прапрабабка не отказала Эарлану Второму. И что из этого вышло? Надо слушаться внутреннего голоса. Через него к нам обращаются всеведущие Силы…

Несколько минут они молчали. Это было странное молчание. Один из них думал, не останавливая рискованных образов, которые загорались, ярко сияли и угасали в его голове.

— Вам нельзя лезть в те пещеры, — нарушил шаткую тишину Со Лай.

— Почему?

— Вы носитель ценнейшей… чрезвычайно редкой наследственности.

— Ты сначала хотел употребить слово «порода».

— Да. Именно это слово.

— Говори так, как ты думаешь. Мне нравится, как ты думаешь. И мысли твои также нравятся.

— Это только мысли простого солдата.

— Иногда мысли солдат ярче мыслей адмиралов.

— Как скажете, только не надо…

— Я полезу в те пещеры, — играя, Сайкс прижала Со Лая к покрывалу, ловко перевернулась всем телом и оказалась в позиции наездницы. — Пройду их до последнего угла… А знаешь, почему? Потому что я им не носитель породистых генов, не игрушка для… Не двигайся, я сама… И ещё: я не архивная крыса из подземного хранилища. Я — прирожденный воин. Солдат. Так же, как и ты.

17

— Рад приветствовать легендарного Маккослиба на гостеприимной земле Золотой Планеты. — Чрезвычайный министр лорд Наварин сошел со своего троноподобного кресла и сделал три шага навстречу Лансу, что означало, по меньшей мере, признание за ним адмиральского статуса. — Мы рады, что вы согласились возглавить нашу Кризисную службу.

— Благодарю вас, лорд, и правительство Аврелии за высокое доверие, — Маккослиб едва склонил голову, взамен признавая за лордом и его сенаторской ранг, и звание генерала имперской полиции.

— Садитесь, дружище, — Наварин пригласил гостя за большой стол, вырубленный из цельной глыбы аврелианского хрусталя. Стол занимал центральную часть его просторного, щедро залитого светом Мийтры кабинета. — Какие напитки предпочитают адмиралы Джи Тау?

— Бывшие адмиралы Джи Тау, — вписался в непринужденный тон хозяина Маккослиб, — предпочитают хорошее старое виски.

— В моей коллекции есть доброе старое земное виски. Есть эксклюзивное ирландское, есть неплохое односолодовое йоркское… Но рекомендую наше, аврелианское. Поверьте, друг мой, вы не будете разочарованы.

— Это уместно, — сказал Ланс. — Если нанялся на службу, должен привыкать к местным напиткам.

Лорд прищурился в куртуазной улыбке. Будто ниоткуда возникла длинноногая аврелианка с подносом.

«Личная секретарша! Как в исторических постановках! — Подумал, хмыкнув Маккослиб. — Здешняя аристократия дает себе жизни!»[28]

— Кстати, о привыкании, — вспомнил Чрезвычайный министр. — Как происходит адаптация к нашему притяжению? Возможно, вам стоит пройти курс компенсационных процедур? В наших медицинских центрах разработаны вполне эффективные методики. Все же у нас все на треть тяжелее.

— Мне не привыкать. В свое время попутешествовал по мирам. На Трамой[29] притяжение почти двойное, на Силистрии[30] — одна и семь десятых G.

— У вас, вероятно, возникли определенные вопросы, — предположил Наварин, следя, как секретарша разливает виски и кладет кусочки льда и лайма в прозрачные розетки.

— Да.

— Попробую ответить на них, — Наварин едва заметно шевельнул пальцами — и секретарша мгновенно оставила кабинет. — Кстати, мой друг, вы ознакомились с теми файлами, которые подготовили для вас мои аналитики?

— Да, лорд, — Маккослиб положил лед в виски синхронно с лордом. — Я уже изучил устав, перечень полномочий, структуру подразделений Кризисной службы, ознакомился с описанием текущей ситуации в колонии и с аналитикой по вопросам безопасности.

— Presto! — хозяин кабинета поднял свой стакан, звякнули кусочки льда. — За хорошее начало вашей службы!

— За нашего императора! — поднялся Маккослиб.

— А действительно, — не вставая, поддержал его Наварин. — Мы здесь, на периферии, постепенно забываем имперский этикет… Это неправильно. За императора!

Он выпил, довольно засопел и провел по губам ломтиком лайма.

Опальный адмирал последовал его примеру. Аврелианское виски смаковалось на «отлично».

— А вы знаете, мой друг, что древние шотландцы для оценки качества виски применяли так называемое «правило пяти S»?

— …?

— Не знаете. А вот послушайте: первое «S»: sight — посмотреть — оценить виски на цвет и консистенцию, второе: smell — понюхать — почувствовать все нюансы и оттенки его запаха, swish — посмаковать — чуть-чуть коснуться губами напитка и почувствовать то, что профессиональные дегустаторы называют «первой линией» вкуса, swallow — отправить к горлу — оценить «вторую вкусовую линию», splash — добавить воды — для развертки «третьей вкусовой линии» виски и полного погружения в его мистику.

— Целая наука.

— Целое искусство, друг мой! Высокое искусство наслаждения изысканными напитками. Сейчас, в эпоху функционального упрощения всего сущего, почти забыто.

— И где же можно приобрести этот нектар богов?

— Я вам предоставлю из своих запасов. Литров двадцать, — пообещал Наварин. — Но, смотрите, друг мой! Не нырните в магию натуральных спиртов. Потом тяжело вынырнуть.

— У меня иммунитет. А за виски, лорд, моя благодарность будет не меньше вашей.

— Да на здоровье… Итак, какие у вас вопросы?

— Могу ли я пригласить на Аврелию собственных охранников?

— Чем вас не удовлетворяют наши?

— Никаких претензий. Это, скорее, моя прихоть. Охранники — почти как члены семьи. Трудно привыкать к свежим.

— Понимаю, — кивнул Чрезвычайный министр. — Разрешение я дам. Но стоимость их перелета на Аврелию вычтут из вашей зарплаты. Прихоти стоят денег. Вы согласны?

— Принимается.

— И это все?

— Нет, лорд, не все, — Маккослиб налил себе новую порцию виски. — В тех аналитических материалах, которые я получил, речь идет о беспрецедентной и необъяснимой активизации ксеноморфов на Аврелии в последние несколько месяцев.

— Да. Статистика, которую вам предоставили, является правдивой. За пять веков колонизации Аврелии такой внезапной и повсеместной вспышки активности ксеноформ не наблюдалось. Никогда. Понимаете? Никогда за целых пятьсот лет… Информация конфиденциальна. Населению колонии мы истинных масштабов этого явления не сообщаем. Даже низшее звено офицеров Кризисной службы пока не осведомлено о планетарном характере обозначенной… скажем так, тенденции. До них доведена лишь секторальная статистика. Паника, как вы понимаете, нам ни к чему. Но объективно, друг мой, ситуация на самом деле является угрожающей.

— Эта угроза и была причиной вашего предложения ко мне?

— В частности.

«В частности! — отметил про себя Ланс. — Так я и думал. Ну что же, высокородный лорд, мы к этому вашему „в частности“ ещё вернемся».

— В аналитическом отчете военного ксенобиолога Марвена, — продолжил он вслух, — отмечается, что планетарным центром активности ксеноморфов является метеоритный цирк Мефистофель[31]. Я просмотрел базу данных…

— Я вам расскажу то, чего нет в базах данных, — с лица Наварина словно сошел лак; оно стало плоским и уставшим. Маккослиб вспомнил его персональные данные: старому лорду исполнилось девяносто шесть стандартных лет. Высокородный старец отхлебнул виски и продолжил: — Этот метеоритный кратер вошел в наши легенды. Роковой цирк Мефистофель. Проклятый круг Севера. Он относительно молод. Астероид диаметром в четыре с четвертью километра упал на планету примерно двести тысяч лет назад в приполярной зоне северного полушария. Он практически уничтожил фауну и флору Аврелии. То, что пятьсот лет назад нашли здесь наши предки, только жалкие остатки древнего животного и растительного мира. Наши палеонтологи раскопали скелеты таких животных… Земные динозавры, мой друг, были мелочью по сравнению с местными ископаемыми чудищами. Вы когда-нибудь видели реконструкции этих монстров? Да? Ну, конечно, вы же ксенобиолог по базовой специальности… Тогда должны знать, что холодная эпоха после падения астероида убила этих уникальных созданий. К счастью, катастрофа не вызвала такого всплеска вулканической активности, как падение подобного камня на Пифии. Иначе мы бы не имели «второй родины земной расы»…

Маккослиб снова упустил появление секретарши. Он почувствовал запах изысканных духов, когда она оказалась рядом со столом. Это была другая девушка, красивее первой, с длинными, тщательно заплетенными черными волосами и одетая в рискованное прозрачное коктейльное платье. «Если тенденция сохранится, следующая будет голой призёркой аврелианского конкурса красоты», — предположил Ланс. Секретарша тем временем ловко разлила очередную порцию виски и вышла через замаскированную под облицовку кабинета мембрану.

— … ещё отцы-первопроходцы, — продолжал Наварин, — заметили в районе цирка Мефистофель странные геофизические аномалии. Там практически не работает связь, слепнут сканеры, даже ГРЛ отказывает. Над цирком ежечасно проносятся такие магнитные бури, что выходит из строя вся позитронная и электронная техника. Даже в электрических трансформаторах плавятся сердечники. Более того, человеческая психика не выдерживает там и недели. Психические патологии, навеянные аномальной зоной, удивительно устойчивы. Для реабилитации инвалидов пришлось построить специальный госпиталь. Закрытые исследования этих феноменов идут там от эпохи пионеров, но эффективной защиты от ментального влияния аномальной зоны мы не имеем до сих пор. Более четырех миллионов квадратных километров поверхности планеты непригодны даже для временного пребывания там людей. Есть большие области, где никогда не ступала нога представителя земной расы. ещё хуже ситуация в тех горах, окружающих Мефистофель. Оттуда по всей планете расползаются самые опасные ксеноморфы. Мы даже рассматриваем возможность ядерных ударов по крупнейшим гнездилищам полипод и Адельм. Этой информации вы нигде не найдете. Все разговоры об этом — абсолютное табу. Разглашение наказывается полной пожизненной изоляцией. ещё двести лет назад Совет колонии принял специальное секретное постановление по этому поводу. Вы, Маккослиб, по должности теперь входите в узкий круг персон, которым будет предоставляться исчерпывающая информация по этой проблеме.

— То есть, насколько я вас понял, лорд, официальный уровень пригодности Аврелии к жизни нашей расы не соответствует истине? Лидеры Золотой Планеты обманывают человечество пять сотен лет?

— Во всей полноте проблема стала понятной тогда, когда уже началось массовое заселение нашего мира. В конце третьего века космодромы Аврелии принимали до миллиона переселенцев ежемесячно. Орбитальные базы не успевали обслуживать корабли. Новые поселения возникали чуть ли не каждый день. Наши предшественники решили не замедлять темпов колонизации. В этом они нашли полное понимание и содействие тогдашних лидеров Империи.

— Ещё бы, — кивнул новый руководитель Кризисной службы, — тогда в инфраструктуру колонии направили такие инвестиции, что кому-либо заткнули бы рот. Корпорации, которые сели на триллионные финансовые потоки, просто не дали бы свернуть колонизацию. Кто тогда в имперском правительстве отвечал за развитие аврелианской инфраструктуры? Лорд-канцлер Харри?

— Я считаю, что не стоит обсуждать действия наших предков с такой точки зрения, — с нажимом сказал Наварин. — Отцы-основатели колонии были выдающимися людьми. Их усилиями Аврелия превратилась в опережающую планету. Были ли они правы относительно «проблемы Мефистофеля», или, наоборот, ошибались, или присутствующей была тогда коррупция, где именно и в каких масштабах — все это теперь уже история. И занимаются ею профессиональные историки согласно соответствующим разрешениям. Спекулировать историей Аврелии мы никому не дадим. Это, друг мой, наша фундаментальная ценность. За каждую победу, за каждый шаг в этой истории заплачено не только деньгами, но и жизнями колонистов. Жизнями наших дедов и прадедов. Я прошу, чтобы и вы это осознали. Предки сделали свое дело, выполнили свой долг. Слава предкам! А наша с вами задача, друг мой, вполне четкая и конкретная. Перед нами стоит проблема обеспечения безопасности и комфортной жизни для двух миллиардов колонистов. Мы должны её решить. Как можно быстрее и эффективнее. Мы не будем больше возвращаться к прошлому.

— Как скажете, господин министр.

— Я рад, что вы меня понимаете, Маккослиб.

— В аномальной зоне нет систем наблюдения за ситуацией?

— Я же вам говорю, там отказывает техника.

— А орбитальный мониторинг?

— Ведется постоянно.

— Я смогу получить доступ к этим данным?

— Конечно, это же теперь ваша сфера компетенции.

— Я попробую оправдать доверие правительства Аврелии.

— Другого я и не ожидал, — широко улыбнулся Чрезвычайный министр. — Однако на вашем лице, мой друг, я вижу знаки недовольного любопытства.

— Вы проницательный человек, лорд… За вас! — Маккослиб преподнёс свой стакан. — За мудрость и предусмотрительность министра Наварина и остальных лидеров Аврелии!

— Взамен — на этот раз лорд едва коснулся напитка. — Значит, ваши вопросы, друг.

— Мне кажется, что для решения «проблемы Мефистофеля» вы могли бы нанять человека с более соответствующей специализацией. Геофизические аномалии, мягко говоря, не мой профиль. Скажите откровенно, зачем вам я, отставной руководитель управления «D»?

— По двум причинам. Во-первых, вы в курсе ещё одной проблемы, которая волнует правительство Аврелии — проблемы так называемых ґыргов. Почему это нас волнует, вам, я думаю, объяснять не надо. Во-вторых, несколько месяцев назад у ваших бывших коллег вдруг проявился беспрецедентный интерес к аврелианской школьнице из степного поселения. Она колонистка в первом поколении, сирота с темным прошлым. Её зовут Пела Махонико. Вам это имя о чём-то говорит?

— Я связан присягой имперского офицера, лорд. Я в отставке, но моей присяги никто не отменял.

— Да я понимаю вас. Официально вы ОПР — оперативный действующий резерв Службы Предотвращения.

— Так точно.

— Ознакомьтесь с этим вот документом, — Наварин вставил в приемное гнездо стола цилиндрик высокозащищенного носителя информации. — А пока вы с ним будете знакомиться, я приглашу сюда для рекомендации старшего офицера вашего штаба. Я сегодня согласовал кандидатуру с остальными министрами. Назначение на эту должность находится в исключительной компетенции правительства.

Над хрустальной поверхностью стола вспыхнул голографический аналог панели двумерного экрана. На нем высветился электронный скрипт документа с имперскими гербами и кодом секретности «три А». Маккослиб профессиональным глазом определил подлинность скрипта. Это было разрешительное отношение за подписью Верховного координатора Службы. Этим отношением руководитель Джи Тау согласен с тем, что бывший офицер его Службы Ланс Маккослиб примет присягу народу колонии Аврелии как генерал-полковник Охранных сил обозначенной колонии и с этого момента с него снимаются все ныне действующие обязанности и обязательства.

«Это политические игры высочайшего уровня, — понял Ланс. — Никакой координатор не решился бы предоставить такого разрешения без санкции императора. Аврелианские лорды меня на что-то выменяли. На что-то очень нужное Эарлану Третьему».

Панель погасла. Маккослиб почувствовал за спиной чье-то присутствие, обернулся и увидел высокую женщину с красивым и твердым, будто выточенным из черного дерева, лицом. её сложная прическа, сплетенная из сотен мелких косичек, среди флотских означала бы мастера боевых искусств. О знакомстве чернокожей красавицы с практиками единоборств свидетельствовали спортивное телосложение женщины и специфический вид её напульсников.

— Рекомендую вам старшего штаб-офицера, полковника Охранных сил Чайдру Палангус, — сказал Наварин. — Она будет обеспечивать координацию деятельности вашего офиса со всеми административными и общественными структурами колонии. Персональные данные полковника Палангус уже на вашем коммуникаторе. Она заслуженный офицер, компетентный специалист, пользуется полным доверием нашего правительства и имеет большой опыт работы в контексте «проблемы Мефистофеля».

— Искренне рад нашему знакомству, полковник, — Маккослиб поднялся навстречу Чайдре.

«Значит, за мной будет шпионить эта черная пантера. Доверенное лицо лорда и, судя по всему, королева местного ринга. У сира Леонида Наварина хороший вкус. Пантера далеко не беспородна, вон какая характерная шея», — оценил он внешние данные штаб-офицера.

— Я тоже рада знакомству, генерал, — во взгляде полковника Палангус, как показалось Лансу, мелькнуло что-то знакомое. Что-то такое военно-исследовательское.

— Он пока ещё не генерал, — отметил Чрезвычайный министр, — но сейчас им станет. Друг мой, — обратился Наварин к Лансу, — пройдите вон туда, где стоит флаг Аврелии, станьте на колени и возьмите краешек флага в правую руку… Вот так, правильно. А теперь повторяйте за мной: «Я, Ланс Перегрин Маккослиб, имперский гражданин первой категории, клянусь народу Особой самоуправляющейся колонии Аврелии. Клянусь…»

Ланс повторял слова присяги, думая о том, как удивится Гвен, когда узнает о новой должности своего мужа.

18

Несмотря на то, что логистику передислокации соединений Одиннадцатого флота в Сектор Эридана разрабатывали самые совершенные военные компьютеры, реальный процесс отправки на орбиту Сельвы десятков звездолетов, сорока трех тысяч военнослужащих и шестнадцати миллионов тонн оборудования сопровождал привычный беспорядок. Графики отправки грузов постоянно срывались из-за неустойчивой погоды над космодромами и межведомственных споров координаторов тылового обеспечения. Благодаря неразберихе в комплектовании транспортов Ясмин попала в состав команды, которую направили на борт крейсера «Адмирал Бимар», а Пелу причислили к маршевой бригаде, которую планировали в полном составе загрузить в необозримое чрево корабля-дока «Императрица Нелли».

«Челнок» с Ясмин должен был стартовать с Тэлон за тридцать часов до отправки на орбиту новоиспеченного Маринера. Пела получила разрешение от своего скуадрон-мастера проводить подругу. Учитывая то, что «челноки» взлетали с рельсотрона с большим ускорением, бойцов упаковывали в противоперегрузочные коконы непосредственно на космодроме. Проснуться и пройти восстановительные процедуры они могли уже по месту назначения, на сельвийской базе.

Пела провела Ясмин до ворот карантинного сектора, где военные медики осуществляли последние проверки личного состава перед загрузкой бойцов в гелевые недра коконов. Девушки успели нашептать друг другу сотни обещаний и установок, прежде чем на коммуникатор Ясмин пришел приказ отправляться в карантин. Она в последний раз поцеловала Пелу, смахнула с лица слезы и пробежала сквозь бактерицидную мембрану.

В 3:00 заплаканная Пела увидела, как с длинной стартовой эстакады в облачное небо взлетает быстрая черная капля транспортного «челнока», на борту которого разместили биоконтейнеры с коконами унтер-офицеров четвертой бригады. Воздушный удар, сопровождавший преодоление «челноком» звукового барьера, ветровой волной прошелся по лицу Пелы и ёршику её матросской прически.

По дороге к кампусу девушка получила вызов от Осы. Она несколько секунд колебалась, но разрешила соединение.

— Чего тебе?

— Я знаю, что завтра тебя отправляют. Хотела попрощаться, — в голосе Осы уже не было той агрессии, которой отличилась их последняя встреча.

— Ок, попрощалась. — Что ещё?

— Пэм, ни держи на меня зла.

— Какое там уже зло… Ты же меня знаменитой на всю планету сделала. Спасибо тебе. Все толстолапы теперь пялятся на меня, как на грёбаное чудо. И все благодаря тебе, подруга. Просто цу!

— Я понимаю, извини. Хочешь, я отдам тебе половину денег за те съёмки?

— Оставь себе на старость.

— Ты не простишь меня?

— Нет.

— Я бы хотела с тобой встретиться.

— Зачем?

— Есть разговор.

— Неужели?

— Серьезный разговор.

— По вопросам порнобизнеса?

— Прекрати, Пэм! Тебе надо кое о чём узнать.

— О чем же?

— Это при встрече.

— Я уже не школьница, Оса. Я теперь ответственный и дисциплинированный леди матрос. Я не могу оставить военный кампус без разрешения ротного командира.

— Я приду, куда ты скажешь.

— Хорошо, — Пеле стало интересно. — В кампусе есть зона для посетителей. Я буду ждать тебя через час.

— Через час я не успею.

— Через полтора.

— Хорошо, Пэм. Жди меня через полтора часа.

«Приду, куда скажешь. Гм. Постановочка… Какую там ещё цурню придумала эта тварючка?» — размышляла Пела, пока медленно проходили полтора стандартных часа. Она уже упаковала свои личные вещи в серебристо-зеленый баул, прицепила к нему учётный талон и теперь слонялась без дела по опустевшему кампусу. Её маршевую команду отправляли на «Императрицу Нелли» одной из последних. Среди голых керамитовый стен, коридорных сквозняков и стай роботов-уборщиков Пеле стало невыносимо одиноко. Призраки безумных дней их с Осой любви вернулись к ней в цветах утраченного счастья. Она снова почувствовала запах её тела, медленно-сладкие прикосновения её пальцев, увидела её суженые от наслаждения зрачки и растерянные странствия её обильно украшенного пирсингом языка. Слезы второй раз за этот день увлажнили скулы леди матроса Махонико. Она решила помириться с Осой, простить ей все гнилые выходки и выпросить у скуадрон-мастера 2:00 для настоящего прощание со своей первой в жизни попыткой вызвать зависть у богов.

Когда пришло оговоренное время, леди матрос пришла в зону для посетителей. Здесь также было пусто и гуляли холодные сквозняки.

Она ждала Осу целый час. Но та не пришла.

А ещё через сутки военные медики Звездного Флота положили Пелу в снежно-белую капсулу, подключили её легочные и сосудистые импланты к аппаратам питания, застегнули мембрану противоперегрузочного кокона и проследили, чтобы охлажденный гель плотно заполнил весь его внутренний объем. Когда гель начал поступать в кокон, Пела уже находилась в глубоком компенсационном сне.

Она не видела и не чувствовала, как её капсулу, вместе с полусотней других, погрузили в биологический контейнер. Его и ещё семь таких контейнеров принял в свой транспортный отсек беспилотный «челнок». После того огромный арочный кран поставил «челнок» на эстакаду электромагнитного рельсотрона. Это разгонное устройство предоставило летательному аппарату начальный стартовый импульс, затем включились двигатели самого «челнока». За семь минут после отрыва от эстакады Тэлон он вышел на первичную орбиту вокруг Аврелии, а через 10:00 пристыковался к одному из портов корабля-дока «Императрица Нелли», где уже покоилось более двенадцати тысяч пассажиров. ещё через двое суток корабль-док оставил орбиту Аврелии, ускорился на ионной тяге и отправился к области скопления темной материи ИК78556, более известной как Тридцать восьмой лимес. Там он преодолел физические границы известной людям части сущего и сошел на Темные Пути, чтобы потом снова вынырнуть в трехмерной Вселенной за много парсеков от системы Мийтры. Вынырнуть там, где вокруг звезды Ахернар, известной астрономами как Альфа Эридана, вращалась облачная негостеприимная планета Сельва.

Пока залитая противоперегрузочным гелем Пела по воле могущественных сил перемещалась в Сектор Эридана, её бывшая подруга Оса переживала значительные и неожиданные для неё перемены в жизни. Она не встретилась с Пелой потому, что аврелианский координатор Джи Тау приказал не допустить этой встречи. Осу срочно вызвали в медблок, где сначала школьные эскулапы устроили девушке двухчасовое обследование, а затем приказали не покидать школы до получения окончательных результатов. Коммуникатор Осы в этот час глючил и не давал ей возможности связаться с Маринером Махонико.

Так спокойнее тем, кто отвечал за контроль над ситуацией, которая складывалась вокруг школьницы шестого уровня Орбан Сотазии Анс. Теперь, когда имперскую резидентуру на Золотой Планете освободили от задачи следить за Пелой, аврелианские агенты и техники Джи Тау все свое внимание сконцентрировали на Осе. Они были уверены, что рано или поздно тот таинственный и могущественный внешний враг, который провел переселенку с Альфы через огненное посвящение, проявит себя. Для того, чтобы эффективнее следить за девушкой, координаторы Джи Тау решили переместить Осу с провинциальной школы в столичное учебное заведение, где присутствие специалистов Службы и их специфического оборудования не так бросались в глаза.

В один прекрасный день на виртуальный ящик Орбан Анс пришло приглашение продолжить обучение в престижном частном колледже в столице. Там известная и респектабельная аврелианская транспортная компания «Элмар Астролайник» готовила стюардов и стюардесс для работы на орбитальных станциях, где персонал и пассажиры межзвездных лайнеров проходили обязательный карантин до и после перелетов. В приглашении было указано, что Оса была выбрана согласно результатам заочного конкурса кандидатов, чьи изображения были найдены в социальных сетях. На кастинге, сообщали авторы приглашения, видеоматериалы и фотографии гражданки Анс получили высокий рейтинг и вошли в пятерку лидеров. Соответственно, руководство «Элмар Астролайник», среди других приятных бонусов, предложило леди Анс пройти годовой курс обучения за счет беспроцентного кредита, который, в случае его согласия, будет предоставлен компанией.

Оса решила, что её пригласили в колледж благодаря тем записям, которые она так удачно продала представителям подпольной порноиндустрии. Среди её школьных подруг и друзей про подобные учебные заведения ходили неоднозначные слухи. С одной стороны, профессия космического стюарда считался хорошим источником заработка. С другой, консервативное общество Аврелии свысока относилось к обслуживающим профессиям. Осведомленные подруги Осы шепотом сплетничали, что в обязанности стюардесс входят определенные специфические услуги, которые не очень гармонируют с господствующей среди колонистов моралью. Поговаривали также, что аврелианские компании нанимают на эту работу естественно рожденных девочек и мальчиков только потому, что правительство колонии категорически не приветствует специализированных ноланских клонов. Естественно рожденные, разумеется, обходятся транспортникам значительно дороже, но они должны считаться с господствующими на Аврелии настроениями.

Оса не имела ничего против напророченной школьными сплетницами специфики её будущей профессии, особенно после того, как узнала о суммах, которые выплачивали контрактникам, задействованным в орбитальных карантинных зонах. Оказалось, что даже стажёры «Элмар Астролайник» зарабатывают втрое больше старшего куратора школы и в десять раз против техника на космодроме. За такие деньги девушка из бедной семьи переселенцев готова была забыть моральный кодекс и добрые традиции всех обитаемых миров Галактики.

«Что будет, то будет, а жизнь налаживается!» — решила Оса и засобиралась в столицу. В своих фантазиях она уже ходила стерильными коридорами вип-зоны в снежно-белом комбинезоне стюарда и флиртовала с уважаемыми имперскими лордами и щедрыми директорами корпораций. А ещё она представляла, как будет душить жаба Пелу, когда та узнает о карьерном взлёте преданной ею подруги. Эта фантазия особенно вдохновляла Осу, добавляя ей уверенности и хорошего настроения.

«Классно, что мы тогда не встретились, — размышляла девушка. — Я бы рассказала ей свои глупые сны о ней, а она бы подняла меня на смех. Хохотала бы с меня, как с прибацаной малолетней цурки. А теперь я с неё буду хохотать. „Леди-матрос“, как же! Унтер-офицерская подстилка, вот кто ты, Пэм! Дешевая подружка пацанватой девушки с Тиронии. А я буду иметь дела с олигархами, лордами и сенаторами».

Оса будто воочию видела свою будущую встречу с Пелой. Где-то на далеком космодроме она гордо продефилирует в своем мажорном белом прикиде мимо дурацкой лысой матросихи, которая тупо вытаращиться на элитную сотрудницу «Элмар Астролайник» и проклянёт тот день, когда она променяла суперзвезду Орбану Анс на сомнительные прелести монтажницы из вспомогательной бригады.

Школьные подруги Осы сначала разделились в своих оценках относительно того, завидовать этой «дрянной блонди», или, наоборот, радоваться с её неизбежного морального падения. В конце концов, моралистки победили. В последние дни своего пребывания в поселении «Белая роза» Оса должна была выдерживать тотальный бойкот и делать вид, что не слышит оскорбительных слов за спиной. В ответ она проявила искреннее презрение к бедным провинциалам, обреченным провести всю свою жизнь в вонючих доках и получать копейки за тяжелую работу. Изучайте и дальше логистику грузовых операций и основы техобеспечения, говорила им Оса, а она весь следующий год проведет в роскошном Астери, на берегу Южного океана, в модном столичном обществе.

Когда девушка садилась в автобус, который должен был везти её в местный аэропорт, какое-то нехорошее предчувствие кольнуло её в сердце. Но гордая Оса проигнорировала его как следствие долгого общения с носителями сельских предрассудков. «А ещё те мутные сны, которые последние недели тупо лезут в голову! — вспомнила она. — В этих проклятых школах каждого нормального человека готовы превратить в зомбака или задрота». Перед тем, как занять свое место в автобусе, будущая стюардесса решительно стряхнула пыль провинции со своей модельной обуви.

19

— Ну что, толстолобый, уже отдышался после кокона? — поздравил своего лучшего друга Зоран.

— Молитва Велудумана даже мертвых возвращает к жизни, — Гумм заметил Тарасвати и склонился перед знающей в низком поклоне. — Благословите, Преподобная сестра.

— Держатель Свода с тобой, мой брат, — жрица коснулась склоненной головы клона. — Сейчас, во веки и присно… Я рада, что ты так быстро отошел от анабиоза.

— Я так решил: если Гумма разбудили, значит, Гумм для чего понадобился. Значит, где-то есть пещера, в которую срочно надо лезть и там что-то искать.

— Ты как всегда прав, старый шахтер, — командор развернул на экране схему найденной на 9КВ40: 2 «пирамиды». — Мы нашли древнюю базу магонийцев. Планируем исследовать.

— Что это за планета? Тифон? — Гумм посмотрел схему.

— Да. Невеселая планета. Очень старая, почти мертва.

— А это откопанная база? — клон ткнул пальцем в переплетение линий на схеме.

— Да. Магонийцы исследовали Тифон. Где-то двести тысяч лет назад. Датировка приблизительная и не очень, скажем так, совпадает с нашими знаниями о магонийцах. Однако назначение базы мы, кажется, определили. Скорее всего, это одна из их биологических исследовательских станций. Как мы думаем, они переделали для своих нужд какое-то очень древнее здание, которое построили Ползучие…

— Не называй их так, — остановил Зорана клон. — не ломай себе судьбу, сколько тебе надо объяснять. Говори о тех, которые отошли к благому Свету: древние дети Велудумана… А кто сейчас на планете есть?

— Там четверо наших — Зоран вывел на экран трехмерные изображения Вэй, Вольск, Церм и Мулан.

— Только один человек и с ним три женщины. Одна из них — Преподобная сестра, — констатировал Гумм, смотря на голограмму Мулан. — Вижу… Очень красивая.

— Теперь я уже уверен, что ты в норме, — улыбнулся командор. — Но не забывай, что тебе на Ноли выращивают клон императрицы.

— Ты стал большим начальником, Зоран, а в уме не прибавил. Разве клон-шахтер может смотреть на преподобную сестру как на женщину?

— Мне, толстолобый, достаточно и того, что ты у нас умница.

— Может, я и дурак клон, но я вам вот что скажу: эта женщина не очень здорова, — Гумм отметил изображение Вэй. — Зачем вы отправили на Тифон больную женщину?

— Она не больна, ей прервали беременность, — пояснил Зоран.

— Велудуман не одобряет такого надругательства над жизнью, — нахмурился клон. — Грех её на ней, а значит, и на всех, кто с ней. Отзовите эту женщину с Тифона.

— Это невозможно. Именно она руководит исследовательской группой. её зовут Гвен Маккослиб-Вей, — пояснила Тарасвати. — Она знаменитая ученый-ксенобиолог, арпикранская баронесса и имеет воинское звание подполковника-исследователя.

— Большая начальница, ученый, а такое сделала с ребенком, — неодобрительно покачал головой Гумм. — Я должен выполнять её приказы?

— Да, — подтвердила Тарасвати. — На Тифоне ты будешь в её распоряжении.

— Как скажете, Преподобная сестра. Вы великая посвящённая, вам виднее.

— С тобой на Тифон полетят бойцы-десантники. Они хорошо тренированы и обучены ориентации в подземельях.

— Посмотрим, обучены они или нет… А что именно искать?

— Первая цель поисков — информационные накопители магонийцев, блоки питания этих накопителей, терминалы для считывания с них информации, — перечень Тарасвати на экранах сопровождали соответствующие изображения ископаемой магонийской техники. — Цель номер два: биологические материалы. ГРЛ показывает, что на нижних уровнях подземного сооружения присутствует что-то живое. Мы точно не знаем, что там на самом деле, но подозреваем худшее. Там может скрываться страшная опасность, брат. Эти биологические материалы могут оказаться зародышами хищных зверей, которых мы называем ґыргами. Если они проснутся, то от них невозможно будет спастись.

— «Возможно» и «невозможно» — это только слова, сестра. На все воля Держателя Свода, и кто скажет, что узнал эту свободу? — сказал Гумм. — Я уже готов спуститься в этот ад… Хотя нет, вру, ещё не готов, — клон хитро прищурился. — Вот когда позавтракаю со своим другом командором, выпью с ним три пинты холодного тёмного пива, тогда и буду готов… На этом императорском корыте найдется темное пиво для двух великих воинов с Есихи [32]?

20

— Вот ещё один блок питания, — Гумм показал Вольску на заключенную в цилиндр спираль. — Я только не знаю, зачем вам это мусор. Эти батарейки прекратили давать ток ещё тогда, когда на Земле мамонты бегали.

— Мамонты?

— Разве ты не смотрел сериала «Охотники на мамонтов» о доисторической красавице Йиму?

— Может, и смотрел, не помню.

— Если бы ты смотрел, то помнил бы. Красавицу Йиму там играет знаменитая альфийская актриса Саламандра. Она ещё играла в третьем сезоне «Пиратов с Марса» и в одной интересной симуляции о космических вампирах. Там она была доброй королевой вампирской расы. Женщину с такими глазами и такими бедрами забыть невозможно. Или тебе нравятся парни?

— Мне нравится все красивое, — уклончиво ответил Вольск.

— Тогда тебе надо на Есих. То есть по-вашему — на Кидронию. Там очень красивые тормаги[33]. Они должны тебе понравиться.

— Да был я на вашей Кидронии, — техноархеолог решил не обижаться на проявления шахтерского юмора. — Ещё та планета… Больше туда не хочу.

— А это, пожалуй, терминал, — клон вытащил из кучи мусора овальную пластину. — Или его кусок.

— Экран — подтвердил Вольск. — Мы уже имеем пять таких.

— Где пять, там и шестой не помешает, — отметил Гумм и положил находку в проволочную корзину, притороченную к корпусу «паука». — Вы, естественно рожденные, не умеете ценить ваших женщин. Я видел, как ты смотришь на преподобную Мулан.

— А как я на неё смотрю?

— Ты смотришь на неё, как на вещь, и не видишь, какая она красивая. На красивых женщин настоящие мужчины так не смотрят.

— Она как женщина мне не нравится.

— Ничего. А кто тебе нравится? Начальница?

— Да. Но она имеет мужа.

— И кто он?

— Адмирал в отставке.

— Старенький дед?

— Примерно её сверстник.

— Тогда найди себе для мечтаний другую. Велудуман против нарушения брачных обетов.

— Я неверующий.

— Это плохо. Неверующие словно дикие клоны — не знают, кто они, откуда, зачем живут. Лезут стать богами, а на самом деле умеют только воровать и убегать.

— Я ничего не крадут и не бегу.

— Неужели? Сейчас ты берешь то, что тебе не принадлежит. И делаешь это без должного уважения к мертвым хозяевам этого места. А если оттуда, — Гумм показал на пол, — вылезут ґырги, то побежишь.

— У меня вызов от «паука» номер три, — Вольск активировал монитор нарукавного коммуникатора. — Наш «паучок» что-то нашел на двенадцатом уровне. Сейчас мне покажет… — он включил автоматическую настройку монитора. — Вот оно… Какой контейнер.

— Алекс, — услышал он голос Вэй, которая была выше их с Гуммом, на шестом от поверхности уровне «пирамиды», — ГРЛ показывает, что в той емкости, в которую только что нашел третий «паук», наблюдается ребиоз. Там что-то приходит в себя. Будьте осторожны.

— Будем, будем осторожны, — пробормотал себе под нос техноархеолог и отдал приказ «пауку» сканировать контейнер и проанализировать данные сканера.

Гумм заглянул в монитор:

— Что-то интересное?

— Согласно каталогу магонийского оборудования, это переносной контейнер для химически активных веществ. Возможно, в таких емкостях магонийцы хранили не только химические, но и биологические материалы.

— И все?

— ГРЛ показывает, что в той жестянке есть что-то живое и оно только зашевелилось.

— Вот. Я был прав, нам надо сматываться. А ты быстро бегаешь?

— Быстро или не быстро, а от ґыргов все равно не убежишь, — Вольск увидел, что на монитор начали выводиться результаты сканирования. — Да, там присутствует биологическая составляющая… Немного, граммов сто — сто двадцать инкапсулированного биоматериала в стадии ребиоза… О’к, а это что такое?

— Гвен, ты меня слышишь?

— Да, Алекс, слышу тебя хорошо.

— Ты видишь результаты сканирования?

— Вижу. Имею картинку внутренней структуры контейнера.

— Не то. Левая колонка данных.

— Да, но я не…

— В контейнере следы концентрированной кислоты. Такое впечатление, что капсула с биологическим материалом была там размещена в сферической емкости с кислотой.

— Химический ликвидатор?

— Возможно. Кислота давно уже испарилась… Если это ликвидатор, значит, там…

— … биологическое оружие, — закончила вывод Вольска баронесса.

— Точно. Давай посмотрим.

— Я запрещаю открывать контейнер.

— Понял.

— Приказ: немедленная эвакуация.

— Но, Гвен, подожди, может, не будем так рвать когти? Ребиоз только начался. Норнам ещё потребуется время, чтобы достичь портальной стадии.

— Военный исследователю Вольск, это приказ. Повторяю: немедленная общая эвакуация. Всем на поверхность.

— Приказ ясен. Выполняю.

Вольск переключил нарукавный коммуникатор на селекторную связь и продублировал всем группам приказ о немедленной эвакуации.

— Спасаемся? — Гумм забросил в корзину ещё одну экранную панель.

— Приказ баронессы.

— Приказы надо выполнять, — сказал клон. — Ґырги?

— Возможно, в контейнере биологическое оружие древних рас, которая среагировала на присутствие киборга. Пока она активируется, мы должны как можно быстрее убежать с этой планеты. Тем более что мы уже собрали кучу магонийского металлолома.

— Здесь, — клон кивнул на корзину, — в десять раз больше керамики, чем металла.

— Да, — согласился с Гуммом техноархеолог. — Керамика была излюбленным материалом магонийцев. О «металлоломе» я так, образно.

Они уже вышли на четвертый уровень, когда Вольск снова услышал голос Вэй:

— ГРЛ зафиксировал в контейнере значительное повышение уровня биологической активности. Он скачкообразно вырос за последние двадцать минут и составляет уже «ноль восемь» по шкале Корковского-Когана. Оно проснулось быстрее, чем мы предполагали. Если это норны, то уже через два-три часа они начнут надувать свои порталы.

— Все равно мы должны успеть, Гвен. Мы уже проходим четвертый уровень. Нас, правда, немного тормозит «паук». Мы с Гуммом его немножко перегрузили.

— Бросайте этого «паука», он без вас справится. Скорее выбирайтесь на поверхность. Церм уже свернула буровое оборудование и готовит скеґер к старту.

Вольск посмотрел на монитор, который все ещё показывал контейнер, у которого остался караулить «паук» номер три. На транслируемом изображении ничего не изменилось. Покрытая пылью и истлевшими остатками внешней изоляции, поверхность контейнера ничем не выказывала пробуждения того, что находилось внутри.

«Может, приказать киборгу сжечь контейнер плаганом?» — предположил техноархеолог. Но он поборол искушение. Это был эксперимент. Рискованный, но необходимый. Если в контейнере норны, назначение магонийской станции станет полностью понятным. Правда, и в дальнейшем останется загадкой, кто же залезал сюда несколько веков назад, а потом замуровал место проникновения в «пирамиду» свежим изолятом.

«Об этом порассуждаем на линкоре», — решил Вольск, а вслух сказал:

— Гумм, двигайтесь быстрее. Пусть «паук» нас догоняет.

- Ґырги вылезли из банки?

— Ещё пока нет.

— Тогда не стоит паниковать.

— Древние мудрецы советовали: готовьтесь к худшему.

— А начальница с Преподобной уже на поверхности?

— Да. Ждут нас и десантников.

— Тогда идем быстрее, — сказал клон, явно обрадованный тем, что Мулан уже в безопасности. Его неравнодушие к молодой Знающей уже стало темой для веселых насмешек. Мулан на них никак не реагировала, а шахтер долго и нудно всем объяснял, что только совсем сошедший с ума и морально потерянный клон мог бы представить себя в одной постели с Преподобной сестрой, которая знает пути к престолу Велудумана.

Сказать «идем быстрее» оказалось гораздо легче, чем на самом деле быстро преодолевать искажённые лазы и коридоры древнего сооружения. Лестниц оно не имело, а длинные пандусы, соединявшие её уровни, засыпали кучи мусора. Во время спуска в глубины «пирамиды» люди и киборги потревожили это произведение древней расы. Некоторые стены, потолки и опоры разрушились за те несколько часов, что группа Вэй провела в здании. Там, где ещё недавно Вольск и Гумм видели относительно чистые проходы, теперь громоздились кучи пыли и мелких фрагментов стен и потолка. Небольшая вибрация провоцировала окружающие древности к дальнейшему разрушению.

Даже экзоскелеты не помогали. Особенно трудно было преодолевать второй от поверхности уровень, где упала целая стена. Её остатки перекрыли коридор, и людям пришлось искать обходной путь. «Паук» с трофеями безнадежно отстал. Если бы не поразительная физическая сила клона, который расчищал дорогу, Вольску никогда не удалось бы за полтора стандартных часа преодолеть целых четыре уровня тифонского лабиринта. Десантники опередили их на четверть часа и уже готовились к старту на втором скеґере. Вэй постоянно информировала Вольска о показателях биологической активности в контейнере. Уже у выхода на поверхность техноархеолог получил от неё сообщение о критическом скачке всех физических показателей. Одновременно погас экран его нарукавного монитора.

— Скорее в скеґер, — приказала Вэй. — Они надули портал непосредственно в контейнере.

Вольск вспомнил запись с базы Уолт-Армстридж, которую они смотрели на Кидронии восемь месяцев назад. Там ґырги преодолевали сотни метров за считанные секунды.

— У нас минут шесть-семь, — сообщил он Гумму, переводя свой экзоскелет в режим свободного бега. — Цугель-цугель!

Клон без слов рванул с места по направлению к скеґеру. Вольск догнал его уже у посадочных опор. Церм и Мулан втянули обоих в шлюз. Вэй между тем не отрывалась от экрана ОРЛ.

— Что? — прохрипел запыхавшийся техноархеолог, как только открылось забрало его скафандра.

— Скорость прироста биологической массы составляет примерно семьсот килограммов в минуту, — сообщила баронесса. — Там уже сотни ґыргов. Но они движутся хаотично и ещё не дошли до верхних уровней.

— Тогда зря мы бежали, как те неудачники из фильма «Обреченные», — прокомментировал клон.

— Нам желательно оставить это галактическое кладбище раньше, чем зверьки выпрыгнут на поверхность, — отметила Церм. Она снова заняла капитанское место и продолжила предстартовые процедуры.

— Что со вторым кораблем? — поинтересовался Гумм, устраиваясь в своем кресле. Его взгляд постоянно возвращался к соседней нише, где готовилась к старту Мулан.

— Уже вышел на орбиту, — сказала Церм. Именно перед этим сообщением она ввела в компьютер завершающую серию разрешительных команд и включила противоперегрузочное оборудование. Вольск почувствовал, как его скафандр охватывают меры лент и мягкие «лапы» держателей.

«Жаль трофеев», — успел подумать техноархеолог до того, как ускорение внезапно прижало его к пассажирскому креслу. Вольску показалось, что его позвоночник вот-вот распадется, а ребра раздавят легкие и сердце.

Это без всяких прелюдий, без зависаний и разгона прыгнул в вишневое небо Тифона управляемый капитаном Церм скеґер.

21

— А все же, генерал, на основании чего вы так уверены, что Ленго выбрал для маскировки именно образ женщины с Магонии? — спросила Маркова Преподобная сестра Гитель.

— Знающие обладают телепатией. Знающие хорошо организованы, дисциплинированы и влиятельные. Они являются оплотом человеческой расы. То, что наш флот не оправдал надежд в Войне с ящерами, делает Планету Женщин не просто оплотом, а стержневой структурой сопротивления. Недаром в те клоны, которые заказывал Сен-Ален, мастер Тейсан вложил ненависть именно к знающим.

— Это не так. В Овите мы не нашли ненависти. В конце концов, она стала одной из нас.

— Тем не менее, я думаю, что Ленго где-то здесь.

— Вынуждена разочаровать вас, генерал. Мы тщательно регистрируем генетические параметры всех, кто попадает на магонию. Ничего отдаленно подобного генетического подписи Овиты или отступницы Шерм наши сканеры не зафиксировали. Наша система контроля за колонистками на порядок совершеннее тех, которые существуют на Опережающих планетах.

— Мы не знаем всех возможностей врага, Преподобная. В конце концов, Внешние могли осуществить пересадку мозга Ленг или его ментальной матрицы в тело гражданки Планеты женщин.

— Простите, генерал, но сейчас вы ступили на ложный путь. Предположить можно все что угодно, но мы с вами не сценаристы приключенческих сериалов. Мы отвечаем за безопасность доверенных нам людей. И мы должны помогать друг другу. Ваша гипотеза о замаскированном Ленго побудила нас усилить меры безопасности на нашей планете. Мы вам благодарны. Возможно, вас заинтересуют предположения наших аналитиков.

— Я внимательно вас слушаю.

— Когда наши аналитики получили от Джи Тау информацию о «посвящение молнией», они заинтересовались гипотетическим «посвящением» отступницы Шерм. Оно, как вам известно, в отличие от подтвержденных «посвящений» произошло не на Аврелии, а на Земле. Шестнадцатого семпрария четыреста тринадцатого года. Отступница тогда жила в небольшом городке Шираз в провинции Ирана. Наши агенты исследовали место, где отступница встретилась с шаровой молнией, и опросили свидетелей этого события. И вот что мы там нашли.

Включился экран трехмерного демонстратора. Марков увидел кусок желтого поля, колючие кусты с узким и толстыми листьями. В кустах, едва присыпанный почвой, лежал кругловатый кусок пластика.

— Я не знаю, что это за предмет, — после минутной паузы признал Марков.

— Это и не удивительно, вы же не ксенобиолог.

— …?

— Это заглушка порта питания транспортного биологического контейнера, — пояснила Гитель. — В таких контейнерах перевозят ксеноморфа.

— Они привезли на Землю аврелианскую Аделью? — догадался Марков.

— Да, генерал, вы правы. Это заглушка от серийного контейнера, производимого заводом аврелианской компании «Урмас» где-то между одиннадцатым и тринадцатым годом. Точно установить промышленную серию не удалось, но мы попробуем отследить судьбу всех выпущенных «Урмасом» в те годы контейнеров. Их всего несколько тысяч, их эксплуатация и списание подлежат строгой отчетности. А в пробах почвы с места «посвящения» мы нашли следы слизи, которую выделяет взрослый Adelma polaria. Следовательно, без этого существа они не могут проводить ритуал. Смысл которого, кстати, нам до сих пор не известен. А это значит, что «посвящающий центр» расположен где-то на Аврелии. Смею предположить, что он каким-то образом связан с энергетическими турбуляциями, происходящими в метеоритном кратере Мефистофель. Наши специалисты уже на Аврелии. Кстати, одна из наших сестер, которая постоянно живет на этой планете и обладает талантом чувствовать телепатов на расстоянии, убеждена, что на Аврелии долгое время находится группа неизвестных ни нам, ни Службе сильных менталиков. Возможно, генерал, вам также стоит уделить внимание этой планете?

Марков не ответил. Он о чем-то напряженно думал.

— Чем мы ещё можем вам помочь? — прервала молчание Гитель.

— Преподобная, вы можете устроить мне встречу с ящерами? Например, с официальным резидентом Ґормы?

— Мы попробуем, — кивнула головой Знающая. — Кстати, насколько мне известно, резидент находится на Аврелии.

22

— не отставайте, маловеры! — позвал Протон запыхавшихся членов поискового отряда. — с нами Велудуман!

— Этим пещерам нет конца, — Занга в очередной раз посмотрела на монитор, где отображались данные со сканеров разведывательных «пауков». — Морлифы и роботы опережают нас на три сотни метров, но перед ними вижу по крайней мере ещё одну большую полость.

— Что показывает биосканер ГРЛ? — поинтересовалась Сайкс.

— Присутствует значительная биологическая активность, — доложила Занга. — Четыре и шесть десятых по шкале Корковского-Когана.

— Ксеноморфы, — констатировал Зак-Зак. — Впереди, в этой полости, большое гнездо ксеноморфов.

— Сколько их уже было, таких полостей, — послышался голос Фалька. — И с ксеноморфами, и без ксеноморфов. И что? Где эта ваша чулимба?

— Впереди — повторил Зак-Зак.

Отряд Сайкс продвигался по роскошной кристаллической пещере. Вокруг исследователей расцветали огромные аметистовые, кварцевые, гранатовые соцветия и грозди. Они сверкали под лучами прожекторов, дробили свет и умножали красоту. Недра Маунт-Шилд оказались богатыми на россыпи драгоценных камней. Протон нашел два массивных, красивых, чистой воды граната, один из которых подарил Преподобной Сайкс, а второй, меньший — Преподобной Димер.

Димера очень обрадовалась гранату и объяснила Зак-Заку, что каждый Знающий имеет коллекцию кристаллов, которые помогают своим хозяйкам фокусировать и развивать ментальные способности. Она рассказала, что получила от прабабушки удивительный звездчатый берилл, который имеет магические свойства. Этот камень она оставила в родовой казне на Пифии, скучала по нему и приняла подарок Протона, как хороший знак. Теперь, сказала юная пифийка, у неё появилась собственная «линза Силы».

Сайкс предусматривала, что в пещерах они подвергнутся непрерывным атакам ксеноформ. Однако этот прогноз Знающей не сбылся. Одно-единственное опасное приключение ждало их на четвертом часу путешествия. Стая мелких существ обошла морлифов и заступила путь разведывательному «пауку». Тот активировал плаган, и вся стая мгновенно превратилась в кучку летучей золы. Занга даже не успела определить, к какому из подсемейств принадлежали нападающие.

— Это были арахины, Занг, даже не сомневайся, — авторитетно заявил Протон, и все единогласно решили считать уничтоженных существ арахинами.

В конце концов Со Лай оценил оперативную ситуацию как «не угрожающую». Он больше всего боялся атак существ-телепатов на манер скутулы, но пещеры оказались бедными на органику. Крупные хищные ксеноморфы (вроде «каменеломных василисков»), судя по всему, только отсиживались здесь во время сезонных сельвийских ураганов. Фальк исполнился ещё большим скепсисом относительно возможности найти в подземном лабиринте чулимбу.

— Здесь нет существ-симбионтов, которыми питались бы чулимбы, если бы они существовали, — сепаратно сообщил он Сайкс, использовав защищенную линию персонального коммуникатора. Преподобная сестра не обременила себя ни комментарием, ни ответом на это пессимистическое замечание.

Мысли Сайкс находились далеко от пищевых потребностей чулимб. Знающая анализировала последнее сообщение, полученное ею через спецтерминал от командующего Одиннадцатым флотом. В сообщении говорилось о приближении к системе Ахернара целой эскадры ґормитских звездолетов, среди которых были боевые корабли типа «скальпель». Обычно ящеры предупреждали Пифийских жриц о своих намерениях в зоне гуманоидной колонизации, но на этот раз никакого предупреждения лидеры Планеты Женщин не получили. Это изрядно обеспокоило преподобного. Адмирал Кортни ждал объяснения и распоряжения, но у Знающей объяснений не было. Теперь она корила себя за то, что в такой ответственный момент оставила штабную позицию ради охотничьих приключений в подземельях Сельвы.

«Достаточно было отправить сюда Димер, — говорила себе Сайкс. — А ещё это мое увлечение мальчиком-лейтенантом… Нет, Гитель была права, я ещё не доросла до ответственных должностей».

Новую грандиозную полость все, не сговариваясь, назвали аметистовой. Она вся мерцала бликами от лиловых, фиолетовых и сиреневых кристаллов. Кое-где кристаллы покрывала радужная пленка выделений неизвестных существ. Там, куда не достигали лучи прожекторов, тлели кисти пещерных светлячков, а под высоким потолком угадывались подвижные тени летучих жителей подземелья. Аметистовая пещера казалась раем для соискателей кристаллов. Огромные каменные соцветия настолько плотно покрывали стены, потолок и пол пещеры, что одного из киборгов пришлось задействовать для выравнивания пути. Треск разрушаемых аметистов, казалось, распугает всех ксеноморфов. Однако вскоре ГРЛ отметил, что отряд окружает стая неизвестных существ. Почти одновременно Зак-Зак увидел колонию анаэробных симбионтов из семьи Sitra calea, которые обильно облепили аметистовые кисти вдоль дороги. Они напоминали гигантские земные грибы, но имели несколько ножек и умели медленно передвигаться.

— Фальк, посмотрите, вот и плантации для чулимб! — позвал научного оппонента Зак-Зак. — Ну что, коллега? Вашего мудрого старца Гурака уже можно сдавать в музей сельвистики.

— Внимание всем! — в голосе Со Лая звучало нервное напряжение. — Нас со всех сторон окружили большие ксеноморфы. Их где-то с полтора десятка. Действуют скоординировано. Судя по всему, готовятся к атаке. Нынешнее расстояние до них — от двадцати до тридцати метров. Предыдущий морфологический анализ данных ГРЛ указывает на существ, подобных тем, что мы ищем. Два «паука» развернут сеть и попытаются поймать два-три экземпляра во время атаки. Всем держаться вместе, не выходя за пределы освещенной зоны. Если почувствуете непреодолимое ментальный влияние, включайте гипносон. В компенсационном сне поражения психики минимальны. «Пауки» запрограммированы действовать без нашего вмешательства.

— Не дождетесь! — засмеялся Зак-Зак. — Чтобы я проспал собственный триумф…

В этот момент люди почувствовали ментальный приступ. У Фалька начались рвотные спазмы, Занга с диким криком начала сдирать с себя скафандр. Зак-Заку показалось, что у него выросла вторая голова, которая намеревается откусить от первой ухо. Он начал отбиваться от хищной головы, забыв и о своем триумфе, и о чулимбе. Даже тренированная психика Сола в первые секунды ментальной атаки едва не вышла из-под контроля. Он почувствовал неудержимое желание немедленно овладеть Сайкс и даже направился в её сторону. Но почти сразу пришел в себя. Только Знающие легко нейтрализовали телепатическую агрессию.

Сайкс увидела, как между аметистовыми «кустами» к ней скользнула быстрая невнятная тень. Само существо почти сливалась с кристаллической поверхностью. Его панцирь имитировал даже блики от аметистов. Плаган ближайшего из «пауков» выплюнул смертоносное облако плазмы, и тень испарилась.

«Лейтенант, — телепатически обратилась Сайкс к Со Лаю, — с вами все О’К?»

«Это ты… вы, мэм?»

«Все хорошо?»

«Контролирую ситуацию. Но я не ожидал, мэм, что они такие… невидимые».

«Это не важно, Co. „Пауки“ их видят. Важно другое. Надо немедленно изменить тактическую схему, так как „пауки“ вот-вот спалят всех чулимб».

«Сетку они развернули. Но чулимбы хитрые, кажется, они её обошли и напали на морлифов».

«Так сделай же что-нибудь!»

ещё одна серая тень появилась у подножия двухметрового каменного «соцветия». Теперь Сайкс увидела противника, но не глазами, а внутренним зрением знающей. Двухметровая бронированная сколопендра подняла передние сегменты своего гибкого тела, словно кобра, готовясь к прыжку. На её плоской «голове» мелко шевелились то рожки, то куцые антенны. Вдоль панциря сколопендры пробежали красные огоньки, и Сайкс чуть не потеряла сознания от страшной головной боли. Телепатическое видение Знающей исчезло. В этот момент киборг накинул на чулимбу сетку. С её узлов начал выделяться усыпляющий газ. Чулимба судорожно рванула сетку, но тартановые веревки выдержали. Маскировка сползла с тела сколопендры, и Сайкс смогла убедиться, что чужое существо выглядит точно так, как она её увидела зрением знающей. Манипуляторы «паука» схватили ксеноморфа за наросты главного сегмента. ещё несколько секунд продолжалась неравная борьба, а затем чулимба замерла.

«Трех поймали, шесть сожгли, остальные убежали», — услышала она лаконичный мысленный доклад Со Лая.

«У нас есть потери?»

«Ксеноморфы убили морлифов. А ещё Фальку придется возвращаться в заблеванном шлеме».

23

Патрульный дискоид приаврелился точно в центре грунтовой площадки, рядом со ржавыми остатками большой сетчатой конструкции. Маккослиб и Палангус в сопровождении охранников вышли из летательного аппарата и двинулись к ближайшему холму. С него открывалась широкая панорама южной части красновато-серых кольцевых гор, что окружали метеоритный цирк Мефистофель.

— Историческое место, — сообщила Палангус. — Здесь отряд охотников под руководством командора Лефора уничтожил более двухсот Адельм. Это был первый большой поход Адельм на юг.

— Двести… А сколько их тогда всего было?

— Несколько тысяч. Большинство колонистов даже не догадываются, что Адельмы могут собираться в такие армии.

— Совершенно верно, а то бы они в штаны наложили, — Маккослиб направил бинокль на горные склоны. — А туда люди не ходят?

— Там уже начинается аномальная зона. Вон, видите скалу, похожую на клыки морлифов?

— Да, вижу. Где-то километра три отсюда.

— Вы правы, генерал. Вот эту скалу мы и считаем здешним рубежом аномальной зоны.

— Вы когда-то были в этой аномальной зоне?

— Нет, генерал, но я видела тех, кто там был. В легких случаях их до самой смерти преследуют галлюцинации, а в более тяжелых пострадавшие вообще неконтактны. Воют, ревут, бьют головами в стены. Психозонды показывают необратимое разрушение личности.

— А это что за сетки? — Руководитель кризисной службы кивнул на ржавую конструкцию.

— Это остатки «Великой стены», которую строили в эпоху Туре Шактири Первого. Планировалось полностью окружить цирк силовыми барьерами.

— Не получилось?

— «Стена» оказалась неэффективной. Ксеноморфы быстро научились её преодолевать. Затем конструкции частично разобрали.

— Генерал, — обратился к Лансу охранник, — здесь становится опасно. ГРЛ фиксирует подземную активность ксеноформ.

— Хорошо, вернемся, — Маккослиб неспешно двинулся к дискоиду. Он понемногу привыкал к аврелианскому притяжению, но суставы и мышцы все ещё отзывались болью на каждое усилие.

— Прошу прощения, генерал, позвольте вас спросить? — обратилась к нему Палангус.

— Разрешаю, полковник.

— Говорят, что ваша жена присутствовала во время знаменитого сражения Тенны Фэрфакс с клонкою Бурга.

— Тот бой уже стал знаменитым?

— Да, генерал. Тенна вошла в легенду. Запись боя является одним из хитов в аврелианских соцсетях. Я лично знаю с десяток офицеров Кризисной службы, которые хранят эту запись в коллекционных файлах коммуникаторов. Кстати, Тенна и перед этим пользовалась популярностью в Охранных силах.

— Она была красивой девушкой.

— И хорошим бойцом. Она ещё пятнадцатилетней выигрывала взрослые соревнования.

— Вы также участвовали в подобных поединках?

— Да, генерал. Я боец. Но против боевых клонов я не выхожу.

— А против Тенны выходили?

— Дважды. И она дважды побеждала.

— Достойный соперник. Мне её жаль… И о чем же вы хотели меня спросить?

— Говорят, что наместница Унно приказала клону убить Тенну из-за того, что она оскорбила вашу жену. Это правда?

— Я слышал другую версию. Тенна много знала.

— Вам это жена сказала?

— Я на допросе?

«Черная пантера» не успела ответить. В нескольких шагах от них почва взлетела в воздух, словно от взрыва. Блестящее тело аврелианского кивсяка[34] молнией пронеслось мимо Маккослиба, щелкнули серповидные мандибулы монстра, и Чайдра потеряла равновесие.

Охранники среагировали мгновенно. Холодные вспышки плаганов испепелили плоть полиподы. Но для полковника Палангус все было кончено.

— Генерал, не обязательно самому выполнять эту скорбную миссию, — посоветовал голос Наварина, возникший в коммуникаторе Ланса. Он как раз возвращался в столицу. Патрульный дискоид летел на юг с максимальной для этого летательного аппарата скоростью.

— Если мой штаб-офицер погиб у меня на глазах, я считаю своим долгом лично извиниться перед родными погибшей.

— Возможно, вы и правы, друг мой, — сказал министр и разорвал контакт.

— Уже выяснили, где дочь погибшей Чайдры Палангус? — спросил Маккослиб адъютанта.

— Да, сир, она работает в Астери, в Колледже имени Цао Цинли.

«Колледж имени Цао Цинли? — это название показалось Лансу знакомым. — Конечно, — вспомнил он. — Это колледж стюардов компании „Элмар Астролайник“».

Утром его ознакомили с информацией, что столичное подразделение Джи Тау зачем-то организовало приглашение в это учебное заведение любовницы Пелы Махонико, какой-то молодой переселенки с Альфы. Темная история, касающаяся террористки Шермы и той проклятой «темы 88», которая положила конец его имперской карьере. Агенты Кризисной службы заинтересовались странным приглашением после того, как на преподавательском совещании кто-то из руководителей колледжа неосторожно выразил свое возмущение, произволом имперских спецслужб на самоуправляемой планете, вынуждая принимать в приличное учебное заведение какую-то задрыпанную переселенку.

«И за одно посмотрим на это приличное учебное заведение», — решил Ланс.

На дискоидном терминале, который Колледж имени Цао Цинли делил ещё с несколькими соседями по офисному центру, генерал-полковника Маккослиба встретил ректор.

— Найга Палангус, сир, уже знает о гибели матери, — поспешил информировать высокого гостя ректор.

— Найдите помещение, где мы с леди Палангус смогли бы пообщаться без лишних свидетелей.

— У нас нет «красной зоны», вы же понимаете, мы только колледж. Но я могу предоставить для вашей беседы свой кабинет, — предложил ректор. — Там есть системы, которые препятствуют прослушиванию.

— Хорошо, пойдем, — сказал Маккослиб. Он не планировал обсуждать с дочкой «черной пантеры» никаких секретов, и предложение ректора его вполне устраивало. Генерал мысленно отметил, что колледж расположен в одном из самых престижных столичных зданий и «Элмар Астролайник» не жалеет денег на подготовку стюардов для своих орбитальных баз. Просторные светлые помещения, которыми его провели, отличались модным дизайном и сверхсовременным оборудованием.

Найга — младшая, копия Чайдры — ждала его в ректорском кабинете. Ланс уже открыл рот, чтобы выразить женщине сочувствие, но ректор его опередил:

— Это генерал Ланс Маккослиб, руководитель вашей мамы.

— Я знаю, кто он, — Найга остановила Ланса, который хотел подойти к ней, полным ненависти взглядом.

— Ну, вы тут пообщайтесь, а я позже зайду, — вымучив кривую улыбку ректор и исчез за входной мембраной.

— Ваша мать погибла как настоящий воин, — сказал Ланс, не обращая внимания на странное поведение женщины. — старший штаб-офицер Чайдра Палангус выполнила свой долг с честью. Вам, Найга, будет назначена пожизненная пенсия в сумме, составляющей четверть от действующего табельного оклада полковника Охранных сил колонии.

— Вы — демон смерти, Маккослиб — в голосе Найги звенела сабельная сталь. — Сначала через вас и через ту вашу баронессу погиб Джили, а теперь и мама. За что вы убиваете нашу семью?

— Джили? — переспросил ошарашенный Ланс. — Вы имеете в виду бывшего коменданта базы Гардик Джилина Атлопатека?

— Он был патроном нашей семьи и отцом моего сына, — Найга не отрывала взгляда от ненавистного лица. — Его на Кидронии сожрала чужая тварь, а ваша Вэй выжила. Теперь маму сожрала полипода, а на вас почему-то не попало ни капли её яда.

— Я не имею никакого отношения к смерти коменданта, — заверил Ланс взведённую девушку. — Он охотился на огромную ксеноморфа и осознавал, насколько это опасно.

— А судью Ферфакса не вы довели до сумасшедшего дома?

— Судья также был другом семьи Палангус?

— Да — Найга вскочила с кресла и на мгновение Ланса показалось, что молодая женщина бросится на него. — Был! А его дочери были моими подругами! Одну из них убили по приказу любовницы вашей Вэй, а вторую бросили в изолятор и подвергли пыткам уже по вашему приказу. А меня, как их подружку и гражданскую жену Джили, вывели за штат Второго флота. Выбросили, как мусор!

— Меня тоже отправили в отставку.

— Вас отправили в отставку, потому что Фатима Фэрфакс ничего вам не сказала! И не скажет. И вы ещё пришли выражать мне сочувствие!?

— А с чего это вы взяли, гражданка Палангус, что моя жена была любовницей Лиды Унно?

— Вы ещё скажите, что я за клевету буду отвечать по закону! — истерика на глазах завладевала Найгою. — Что же вы не говорите? Посадите мне в изолятор, как Фатиму, или отдайте на ужин ксеноморфу. Это, кажется, ваша специализация?

— Я выполнил свою миссию, прощайте, — сказал Ланс и вышел из ректорского кабинета.

— Пообщались? — подбежал к нему ректор.

— Да, спасибо за предоставление защищенного помещения.

— Бедная девушка. Из такой известной семьи, а жизнь не сложилась… Она, сир, пришла к нам из Флота. Там дослужилась до капитан-лейтенанта. Имеет награды. А у нас преподает основы космоаналитики.

— Вы ею довольны?

— Конечно, она прекрасный специалист. Пользуется большим авторитетом среди наших курсантов. А ещё она мастер боевых искусств и чемпионка Астера по классическому кунг-фу.

«Вай-цу! Сегодня я дважды был в полуметре от смерти, — подумал Ланс. — Наверное, какая-то высшая сила хранит меня. Интересно, для какой такой миссии».

Через несколько часов после встречи с Найгою Палангус, Маккослиб принял участие в совещании у Чрезвычайного министра. Генералы Охранных сил, которых собрал в своем кабинете лорд Наварин, отчитывались о текущей ситуации. Картина вырисовывалась угрожающая. Практически на всем северном полушарии неуклонно росла активность опасных ксеноморфов. По необозримым равнинам Хадса шагали на юг стаи Адельм. Ядовитые полиподы все чаще нападали на людей в городах, где, казалось, задействованы все мыслимые меры безопасности. В одном из столичных парков пара подземных многоножек Armade nematascrabis убила полтора десятка отдыхающих. В городе Сентради Кивсяки ночью атаковали целый спальный район, что привело к сотне жертв. Счет менее резонансных атак полипод шел на тысячи. Даже океанская фауна восстала против людей. На два десятка яхт напали спруты-мутанты. Полицейские координаторы докладывали, что ресурсов Охранных сил едва хватает на сдерживание ксеноформ, а для экспедиций в подземные гнездилища нужны дополнительные «коммандос» и боевые киборги.

— Ситуация становится критической, — констатировал Наварин. — Мы уже не способны скрывать от населения масштабы проблемы. Среди колонистов ходят слухи о том, что ксеноморфов направляют на города телепаты из какой-то тайной секты. Двух коллекционеров, которые имели домашние зоопарки, убили соседи. В малых городах закрывают школы и развлекательные заведения. Из поселения «Золотая нива» после нападения Адельм бежали все жители. ещё немного — и начнется паника. Наш новый руководитель Кризисной службы Ланс Маккослиб только что вернулся из инспекционного облета северных равнин. Возможно, он что-то нам посоветует. Прошу вам слово, генерал-полковник.

— Господа офицеры, — Маккослиб, по традиции Джи Тау, поднялся для доклада. Его новенький мундир аврелианского генерала, украшенный тяжелыми кистями имперских орденов, вызвал веселое перемигивание у присутствующих. — Я предлагаю изменить принцип борьбы с ксеноморфами. Перейти от тактики подавления отдельных очагов к фронтальному контрнаступлению.

— И чем наступать будем? Фермерскими комбайнами? — буркнул командующий авиацией Охранных сил.

— Во-первых, — Ланс проигнорировал реплику, — необходимо провести немедленную мобилизацию резервистов…

— Это уж точно вызовет панику, — добавил начальник столичной полиции.

— Я прошу не прерывать докладчика, — отметил министр.

— … Во-вторых, расконсервировать тех боевых киборгов, которые ещё остались на военных базах. Мне известно, что после передислокации Одиннадцатого флота на их базах осталось до тридцати тысяч «пауков» устаревших модификаций. Для борьбы с Адельмами и Кивсяками нам не надо сверхсовременных роботов-терминаторов на седьмой платформе. С ними справятся «пауки» на платформах Мк4 и Мк5. Даже третью модификацию можно задействовать. Пусть правительство договорится с Флотом. Стоит также обратиться за помощью к местным координаторам Службы Предотвращения. Мне неизвестно, сколько у них есть «пауков», но за две сотни лет на их базах и складах также должно накопиться немало незадействованной техники. В-третьих, спутники показывают, что в гнездах кратера Мефистофель дорастают до имаго и готовятся к походу на юг стотысячные армии Адельм…

— Стотысячные? — переспросил начальник полиции Астера.

— Генерал Маккослиб прав, — кивнул руководитель исследовательского управления Охранных сил. — их там сотни тысяч, а может, и миллионы.

— … предлагаю нанести тактические ядерные удары по двум крупнейшим гнездилищам, которые у нас имеют индексы «a-четыре» и «а-шестнадцать». Желательно было бы также получить через имперского представителя леди Ашелин не только санкцию императора на ядерный удар, но и разрешение на использование тяжелых вооружений, в частности плаганов большой мощности, термобарических бомб и систем залпового огня. В городах нужно организовать секторальные зоны и провести с жителями необходимые учения. Пусть дружинники и киборги старых серий возьмут на себя функции пассивной охраны городов и поселений. Тогда профессиональных полицейских можно было бы задействовать для поисков подземных гниздилищ. По моим подсчетам, только этими мерами можно высвободить до двадцати тысяч бойцов Охранных сил и сформировать из них несколько тысяч экспедиционных групп. Таким образом мы и перейдем в контрнаступление…

— И окончательно подорвём веру граждан Аврелии в будущее нашего мира, — мрачно резюмировал Наварин.

— Это уже политика, — заметил Маккослиб. — Я военный.

— А что нам советует леди Ашелин? — спросил командующий авиации.

— Преподобная Ашелин, — подсказал начальник столичной полиции.

— Леди Ашелин советует нам в первую очередь позаботиться о жителях небольших северных поселений, — сообщил Наварин. — Она уверена, что горячее будет на севере.

— Ещё бы! — сказал координатор «коммандос», седой генерал-лейтенант из бывших имперских десантников. — Если над Севером нависли сотни тысяч одних только Адельм! Такая орда просто снесёт все поселения.

— Значит, генерал, вы предлагаете объявить всепланетную мобилизацию резервистов? — спросил у Ланса Наварин.

— Да, господин Чрезвычайный министр. И немедленно.

— Я вас поддерживаю. Однако такое решение является сугубо в компетенции правительства колонии. Я вызову министров на заседание в 2:00.

— Уже будет ночь, — напомнил начальник столичной полиции.

— Адельма не будут ждать, — сказал Наварин. — Все могут быть свободными. Кроме генерала Маккослиба.

— Я знаю, что вы виделись с Найгою, — сказал старый лорд, когда они с Лансом остались наедине.

— Да, господин министр, виделся.

— Она вас обвинила в смерти матери?

— А также в смерти лорда Атлопатека и в преследовании семьи Фэрфакс.

— Она тяжело пережила гибель Джилина, — Наварин достал из потайного ящичка графин с золотистым напитком и стаканы. — Будете?

— После сегодняшних приключений не откажусь.

— Судьба Найги мне не безразлична. Семья Палангусов является династически касательной к моей, — сообщил лорд. — Матерью Чайдры была дочь барона Завшан-Мирского, а мать барона (то есть прапрабабка Найги) — с Наварин. Все Палангусы — кастовые офицеры, аристократы из элиты элит Золотой Планеты. Видели, какая у них темная кожа? Они с давних времен подбирали себе партнеров с африканскими генами, так как считают, что африканская кровь помогает побеждать на ринге. Двенадцать поколений Палангусов занимались боевыми искусствами. Из этой семьи вышел не один чемпион Аврелии и Альфы Альфы. Статуи Палангусов стоят в Залах спортивной славы нескольких миров. Найга достойно продолжила семейные традиции. Благородная и харизматичная женщина, как и её покойная мать. Джилин был в неё искренне влюблён.

— Найге есть с чего впадать в нервы, — подытожил Ланс. — За покойную Чайдру! Пусть покоится с миром!

— За Чайдру Савватий Палангус! Земля ей пухом, как говорили мои предки, — поддержал лорд, и они выпили не чокаясь. — А вы что, участвовали в допросах Фэрфакс?

— Нет, их допрашивали люди Биргира Яна.

— Говорят, что судья и Фатима признали, что именно они организовали убийство наместницы Унно?

— С теми методами допросов, которые практиковали люди Биргира, любой признал бы себя виновным. И в чем угодно.

— Да, понимаю, — кивнул Наварин. — Судья, говорят, от всего этого сошел с ума.

— Неудивительно. Сначала на ринге погибает его старшая дочь. А потом ему показывают, что сделали с младшей. А он, насколько мне известно, любил своих дочерей.

— Вы правы, генерал. Любил их, и гордился ими. Несчастный отец, несчастная Фатима… Кстати, она ещё жива?

— Не знаю. Когда меня отправили в отставку, была живой.

— Это дело засекретили.

— Конечно.

— Оно, это дело ещё не закончено, — тихо, но четко сказал старый лорд.

— Даже так? — Маккослиб понял, что Наварину известно что-то важное. То, что возможно, связано с его приглашением на Аврелию.

— Наши люди отследили одну из операций здешних Джи Тау. Ваши бывшие коллеги зачем составляют списки тех, кто получил поражение от шаровых молний Адельм. Но не обычных Адельм, а очень редких черно-красно-желтых. Научное название подсемейства я забыл. Старый мозг, мой друг, уже совсем не держит латыни… Охотники называют их «полосатиками». И вот, агенты Джи Тау по всей планете ищут жертв «полосатиков». Ищут с такой бешеной настойчивостью, как будто ничего важнее для них не существует. Удивительно, правда?

— Действительно, трудно понять цель.

— Вы ничего об этом не слышали?

— Нет, — твердо сказал Ланс. — А каким боком все это связано с прошлогодними событиями на Кидронии?

— Вот и мы бы хотели об этом узнать, — Наварин налил в стаканы новую порцию виски. — Знаем только, что камер-корнет Фатима Фэрфакс два года назад, во время пребывания в родовом имении матери, получила тяжёлое поражение шаровой молнией. И что самое интересное: ту молнию выпустила адельма-«полосатик».

— А кто ещё в списках?

— Из известных вам персонажей: террорист Хэппи Махонико, его сестра Пела, её любовница Орбана Анс и…

— Найга Палангус?

— За дедуктивное мышление, генерал! — старый лорд поднял вверх свой бокал.

24

— Значит, я подвожу итоги первого этапа экспедиции, — заявил Зоран, как только все исследователи и члены экипажа расположились на диванах Залы совещаний. — Первое и самое очевидное: матки на Тифоне нет. Второе: мы нашли на 9КВ40: 2 исследовательскую станцию магонийцев, которые экспериментировали там с ґыргами, а возможно, и с другими видами биологического оружия. Станцию построили за несколько миллионов лет до магонийцев. Судя по тому, что нам известно, ещё в начале Третьего цикла гуманоиды с Ориона противостояли здесь, в системе Мелани, древней негуманоидной расе. Магонийцев интересовало оружие, которое применяли в той войне. Нас оно тоже интересует. Третье: на линкор доставлены почти шестьсот килограммов магонийской информационной техники, которую изучает команда лейтенанта-исследователя Вольска. Мне известно, что получены ценные данные. Четвертое: мы спровоцировали вражескую атаку, и теперь на поверхности Тифона лежат мёртвые ґырги. Пищи для них там нет, они это поняли, и новые ґырги на Тифоне не появились.

— Поняли не они, а их матка, — уточнила Вэй. — Ґырги-добытчики подохли, когда в них закончился запас воздуха с гнездовой планеты.

— Собственно это я и хотел сказать, — согласился с баронессой Зоран. — Лейтенант-исследователь Вольск, вам есть что нам доложить?

— Да, капитан-командор, — техноархеолог попытался вписаться в стиль Зорана. — У меня много информации. А ещё есть рабочая гипотеза по теме «Гнездо» и, соответственно, предложение по выбору цели для следующего этапа экспедиции.

— Мы вас слушаем, — командор переключил спикерофон на терминал у того диванчика, где расположился новоиспеченный лейтенант-исследователь. — И напоминаю вам, что вы теперь табельный офицер исследовательской части линкора, а потому при обращении к командиру корабля должны стать, как по команде «смирно», а присесть сможете только по моему разрешению.

— Прошу прощения, капитан-командор! — вытянулся Вольск.

Приказ командующего Первого флота[35] о предоставлении ему офицерского звания стал для техноархеолога неожиданностью. Поразмыслив, он решил, что такие сюрпризы надо воспринимать, как неотъемлемые условия происшествия, в которое он, Алекс Вольск, попал, подписав рейсовый контракт.

— В дальнейшем будьте внимательны.

— Докладываю: моя группа, пользуясь теми наработками ученых Пифии, которые передала нам Преподобная Тарасвати, — Вольск сделал что-то на манер реверанса в сторону Знающей, — начала снимать информацию с найденных носителей. Кстати, из двухсот магонийских флешек, которые мы привезли на борт, удалось активировать только четыре. Но они оказались чрезвычайно ёмкими. В каждой несколько десятков терабайт. В первую очередь мы пытались найти информацию, которая касалась гнезда и матки ґыргов. Пользуясь словарями и таблицами морфем магонийского языка Позднего периода, мы обнаружили, что для обозначения понятий, которые по содержанию соответствуют нашим «гнездо», «колыбель», «лоно», магонийцы использовали около тридцати словоформ и фреймовых эмблем. Магонийская речь богаче нашей, там очень длинные синонимические ряды…

— Не отвлекайтесь от главного, — предупредил докладчика Зоран.

— Да, капитан-командор! Итак, благодаря словарям мы установили, что для обозначения гнезда ґыргов магонийцы чаще всего использовали дефиницию узко научного формата, которую я, к сожалению, не могу воспроизвести. С этого момента работа ускорилась. Мы отсекли графическую составляющую информации, а с текстовой выбрали около двух тысяч содержательных фреймов, где содержится эта дефиниция. Для их экспресс-дешифровки командор позволил нам использовать Супремус линкора. Мы раскодировали текстовый объем примерно в два миллиона триста тысяч знаков. Мы уже можем с уверенностью сказать, для чего была предназначена тифонская «пирамида». Это был специализированный исследовательский центр. Его назначение, можно сказать, совпадало с целью нашей экспедиции. Магонийцы искали гнездовую планету, изучая ґыргов и норнов. Они моделировали на Тифоне определенные параметры гнезда ґыргов для того, чтобы определить его влияние на окружающую космическую среду. Ґормиты передали нам информацию о том, что атмосфера найденной ими в древности гнездовой планеты формировалась преимущественно теми газами, которые сопровождают метаболизм матки. Итак, зная химический состав и другую специфику этих газов, мы сможем легко найти планету по спектру её атмосферы…

— Что значит «моделировали параметры гнезда»? Каким способом? Магонийцы выращивали в «пирамиде» матку ґыргов? — уточнила Гвен Вэй.

— Очевидно.

— В самой «пирамиде»?

— Насколько мы поняли, главные опыты проводились в большой полости под её нижними уровнями. Остатки этой пещеры заметны на той картинке, которую нам дало ГРЛ-сканирование.

— А вот это уже интересно… — баронесса нахмурилась.

— Так вот, коллеги, самое главное: мы нашли данные о химическом «следе матки», — Вольск предчувствовал, какое впечатление произведёт его сообщение на присутствующих, и приготовился к скептической реакции.

По залу совещаний пробежал беспокойный гул. Зоран постучал сувенирным фонариком, который вертел в руках, по столу председательствующего.

— Тише! Когда лейтенант закончит свой доклад, я предоставлю слово всем желающим.

— Мы сразу обратились к расширенной базе данных по планетарным атмосферам, — продолжил Вольск. — И нашли по крайней мере две планеты, где доминирует специфическая комбинация газов, характерная для выделений матки. Это горячая планета 7КВ506: 1, вращающаяся вокруг звезды Спеншиты, и марсоподобная 14КВ99 5 в звездной системе Гаспардуса в созвездии Рыси. Обе на грани дальности земных звездолётов. Отсюда нам к каждой лететь не менее пяти месяцев. И то при условии, что мы будем иметь неограниченный топливный ресурс.

— От четырех до шести прыжков, — подтвердил Зоран, который уже вывел на трёхмерный экран демонстратора координаты планет и построенные Супремусом изображения оптимальных рейсовых траекторий.

— Если Вольск уже обо всем доложил, я бы хотела задать ему ещё несколько вопросов, — обратилась к командору Вэй. — Так случилось, что я обрабатывала ксенобиологическую составляющую нашей встречи с ґыргами и практически не общалась с членами группы Вольска…

— Спрашивайте, — позволил Зоран.

— Во-первых, Алекс, что вы нашли по проблеме несоответствий в хронологии?

— Что это за проблема, объясните. — спросил баронессу второй пилот Селас.

— Да, мы о ней первый раз слышим, — поддержали его корабельные космоаналитики.

— Я все объясню, — заверил их Вольск. — Но, коллеги, я ещё не закончил доклад. Я считаю, что мы должны сконцентрировать внимание на системе Гаспардус, а планету 7КВ506: 1 пусть проинспектируют ґормиты, или другой корабль Звёздного Флота.

— Какие у тебя есть аргументы? — поинтересовалась Церм.

— В магонийских файлах упоминается о редком изотопе радона, который является одним из маркеров атмосферы гнезда. В атмосфере 7КВ506 1 его нет, а на пятой планете Гаспардуса есть. Кроме того, Гаспардус к нам ближе.

— Расстояние не является аргументом, — добавила Мулан.

— Но ґормиты, — заметил Мо Кирик, — сообщали, что древнее гнездо ґыргов было именно на горячей планете. Этому условию отвечает не пятая Гаспардуса, а первая Спеншиты, которая вращается вместе с короной звезды. Кстати, 7КВ506 1 настолько накалена, что радоновый след может быть незаметным. Его вместе с частью атмосферы, постоянно сдувает мощный поток «солнечного ветра».

— Это уместно замечание, — кивнул Вольск. — И наша группа его учла. — Атмосфера горячей планеты активно обедняется «солнечным ветром». Это и не дает оснований предположить, что там живёт матка. Мы смоделировали возможную эволюцию атмосферы 7КВ506: 1 в нескольких вариантах. Скажем так, со спящей маткой и с активной маткой. Если бы атмосферу горячей планеты формировала матка, её активность должна была быть просто фантастической.

— А точнее можно? — спросила Вэй.

— Здесь мы вступаем в область стохастической неопределенности, — признал техноархеолог. — Мы не можем вычислить биологическую активность матки числом рожденных ею ґыргов. Но мы вычислили, что для поддержания атмосферы на первой планете Спеншиты матка должна производить до миллиона тонн газов каждые сутки. Если количество выделенных ею газов зависит от количества потреблённой пищи — а это, коллеги, более чем очевидно — то, значит, ґырги отправляют в гнездо ежесуточно сотни тысяч тонн мяса. Но это ерунда. Откуда может взяться столько мяса? Это же надо ежегодно съедать фауну целой планеты…

— Неубедительно, — прервала техноархеолога баронесса. — Мы не знаем возможностей матки и специфики её жизнедеятельности. Нам даже не с чем сравнить, ведь мы никогда не встречались с организмами такого типа. Как по мне, продуктивное существо весом в тысячи тонн не может существовать без постоянного притока пищи в сопоставимом с её размерами количестве. Если матка существует, значит, она ест. А на скольких мирах одновременно пасутся её порождения, мы можем только догадываться… Может, ты, Алекс, оставишь анализ активности гнезда космоаналитикам и биологам, а взамен рассказал бы нам, что именно ты думаешь о возрасте «пирамиды» и хронологию функционирования в ней чужой базы?

— Как скажете, подполковник, — вид у Вольска был обиженный. Он не ожидал критики со стороны Вэй. — По хронологии функционирования базы, коллеги, главная проблема в том, что согласно всем имеющимся данным, магонийская цивилизация существовала в промежутке в сто тысяч лет. Древнейшие города на Пифии-Магонии имеют возраст примерно семьсот семьдесят тысяч лет, а переселение магонийцев на неизвестную нам планету состоялось около шестисот восьмидесяти тысяч лет назад. Считается, что после этого в нашей области Галактики магонийцы никак себя не проявили. Но возраст магонийской техники, которую мы нашли в «пирамиде» — примерно двести тысяч лет, то есть она работала через четыреста восемьдесят тысяч лет после того, как предки оставили нашу область Галактики. Притом техника на базе такая же, как и в Поздний период магонийской цивилизации. Такое впечатление, коллеги, что какая то ветвь магонийцев проспала в анабиозе почти полмиллиона лет, проснулась двести тысяч лет назад и начала исследовать ґыргов на Тифоне. А потом либо снова уснула неизвестно где, или же бесследно исчезла.

— А датировки исторических периодов на Магонии базируются на достоверных методиках? — поинтересовался командор.

— По крайней мере, у нас пока не было оснований для сомнения — вместо Вольская ответила Тарасвати. — С другой стороны, мы столкнулись с похожей проблемой по хронологии древней Земли. Тот магонийский инкубатор, в котором предки вырастили расу кроманьонцев, был построен примерно сто восемьдесят тысяч лет назад. Наши историки сначала датировали его построение более ранним периодом. Они считали, что инкубатор действовал в течение нескольких эпох развития земных гуманоидов. Но теперь мы считаем, что дата постройки инкубатора практически совпадает со временем жизни первопредка всех землян — мутантки «Евы», которая родилась тысяча восемьсот веков назад.

— Родилась в инкубаторе? — спросила Церм.

— Нет. «Ева» была прародительницей не только кроманьонцев, но и всех земных рас. Её мутация была естественной, или, как считают некоторые сестры, была инспирирована Высшей Силой. А нашу расу в инкубаторе вырастили позже. Для этого магонийцы использовали двух правнучек «Евы», которых мы называем «Ирой» и «Лией», плюс тот генетический фонд, который они привезли с магонии.

— Мы снова отвлекаемся, — отметил Зоран. — При всем уважении к вам, Преподобная…

— Разве мы ограничены во времени, командор?

— Нам надо принять решение.

— Решение будет принимать император. Он уже получил сообщение о двух возможных местонахождениях гнезда. Не хочу решать за Еарлана Третьего, но думаю, что он прикажет немедленно отправить беспилотные крейсера к обоим подозрительным планетам. Он не будет ждать нашего возвращения. Слишком многое поставлено на кон, а мы можем не успеть к началу атаки ґыргов.

— Мне показалось, у лейтенанта Вольска была своя гипотеза относительно нестыковок в хронологии, — предположила Гвен Вэй. — Я бы, все же, хотела её услышать.

— Именно так, Гвен, — подтвердил техноархеолог. — Мне кажется, что магонийцы перед переселением в далекий мир оставили в нашей области Галактики такие «закладки». Базы, вроде тифонской, персонал которых находился целые эпохи в глубоком анабиозе.

— Понятно. А смысл таких «закладок»?

— Есть несколько вариантов. Согласно одному из них, они таким образом подстраховывали своих потомков, то есть нас. Согласно другому, сохраняли контроль над нашим сектором Галактики, ожидая упадка Ґормы и надеясь сюда вернуться.

— Есть ещё один вариант, — добавила Мулан. — Магонийцы создали людей для того, чтобы было чем кормить матку ґыргов, когда они её пробудят.

— Извиняюсь? — не понял Вольск.

— Для магонийцев главные враги — ящеры Ґормы, — Мулан встала с дивана, и все увидели, что она надела кожаный пояс, украшенный пластинами из красного агата. — Ящеры — могущественные враги. Для того чтобы их уничтожить, нужна матка. Для того чтобы матка достигла продуктивной стадии, её надо хорошо кормить. Магонийцы создали нас, чтобы мы заселили планеты, размножились. Теперь у матки будет много еды. «Стартовый ресурс», так сказать. Она подпитается нами, разовьется, и тогда ґыргов направят против Ґормы.

— Это ложь, — прошептала Тарасвати. Было видно, что слова сестры её поразили.

— Я согласна с Мулан, — сказала Вэй. — Зачем придумывать фантастических «внешних», когда без них все укладывается в стройную логическую схему. Магонийцы возвращаются. Они пробудили матку как своё главное оружие против ящеров, а мы как раз уместно размножились, чтобы накормить оружие своим мясом. Я исследую ґыргов и уже знаю некоторые особенности биологии этих ксеноморфов. Судя по особенностям строения ґыргов-добытчиков, ґырг-репликатор, которого мы условно называем «маткой», является уникальным существом, и вырастить его непросто. С технологической точки зрения это сложный, долгий и многоэтапный процесс. Зародыш репликатора, как нам доложил Алекс, магонийцы вырастили здесь, на Тифоне, в той «пирамиде» лаборатории, которую мы исследовали. Затем зародыш отвезли на подобранную по определенным параметрам гнездовую планету, и там законсервировали. Единственное, что не укладывается в «пищевую» гипотезу, или же концепцию «стартового ресурса», предложенную уважаемой Мулан, это те разведчики неизвестной цивилизации, которые исследовали «пирамиду» несколько веков назад. Кто они, я не знаю. Также не знаю, что они там делали. Но, думаю, они поняли план магонийцев.

— Магонийцы — наши создатели, — сказала Тарасвати. — Наши предки, наши опекуны. Они не могли так цинично назначить нас блюдом для ґыргов.

— А вам, Преподобная, — обратилась Вэй к знающей, — я советую отбросить ваши догмы. Я понимаю, что для вас магонийцы — учителя и боги. Но, согласитесь, с богами всегда сложно. Они за пределами добра и зла. В легендах они не останавливались даже перед полным уничтожением человечества. Если вы верите в Высшие Силы, то будьте готовы к тому, что у этих высших сил и мотивации высшего уровня. И человечество в божественных расчетах может быть не целью, а лишь средством. Мне кажется, верующему человеку такое легче представить, чем такому академическому скептику, как я. В конце концов, «пищевую» гипотезу предложила не кто иной, как ваша сестра-пифийка.

— Межевыми предположениями устлана дорога к отступничеству, — лицо Тарасвати было строгим и непроницаемым. На Мулан она не смотрела.

25

Столичный город Астер оказалось полным таких неожиданностей и сюрпризов, о которых провинциалка Оса даже не догадывалась. Первой из неожиданностей стало то, что вокруг неё все говорили на непонятном диалекте. Между тем официальным языком, который она изучала в школе, и столичным сленгом ханхан[36] было мало общего. Осу спасало то, что навигационная программа общалась с ней без модных словесных новообразований. С её помощью она нашла Белую Набережную, где расположился Колледж имени Цао Цинли, приглашение в который хранилось в памяти её коммуникатора.

Белая Набережная поразила Осу и величественной панорамой океанской Бухты Ветров, и силуэтами парусных яхт на далеком горизонте, и роскошными зданиями гостинично-развлекательных комплексов и офисных центров, поднимающих свои сияющие километровые башни до перламутровых облаков. Навигатор привел её к подножию одной из таких башен, которой архитектор придал форму четырехгранного лезвия. Рядом с этим тысячеметровым «мечом» девушка почувствовала себя ничтожной.

«Я здесь только насекомое. Но я упрямое насекомое», — сказала себе Оса и двинулась ко входу в башню.

В огромном и почти безлюдном лобио Оса нашла информационный терминал и узнала, что административные офисы и учебные аудитории колледжа расположены от шестьдесят седьмого до семьдесят пятого этажа башни.

Скоростной лифт вынес девушку до нужного уровня. В лифте она заметила насмешливые взгляды, которые бросали на её прическу и одежду молодые люди. Ещё в транспорте, который доставил её к центру аврелианского мегаполиса, Оса увидела существенную разницу между своим нарядом и тем, каким преимущественно была одета молодежь Астера. Грубая фактура и резкие цвета провинциального тряпья фатально контрастировали с пастельными красками и ощутимой даже на расстоянии прозрачной невесомостью одежды столичной публики. Настоящий праздник вкуса и стиля ждал её на набережной, по которой привыкли гулять состоятельные астерийцы и где царили витринные настроения. После «Белой розы», где обходились преимущественно функциональными комбинезонами, Белая Набережная показалась Осе невиданным сказочным краем, населенным гибридами ангелов и подиумных моделей.

Поездка в лифте окончательно испортила настроение будущий стюардессе. Она поняла, что её провинциальность мгновенно бросается местным в глаза.

«А что скажет приёмная комиссия!?» — с этой мыслью, что высверливала ей мозг, Оса зашла на эскалатор, который доставил её в просторный зал с мраморной скульптурой в центре. На постаменте было отмечено, что монумент изображает героическую стюардессу Цао Цинли, выпускницу колледжа, героическим поступком которой уже более века гордится как учебное заведение, названный её именем, так и вся корпорация «Элмар Астролайник».

В чем именно заключался героизм Цао Цинли, Оса прочитать не успела.

— Вы претендентка Орбана Анс? — услышала она голос, казалось, доносившийся откуда-то с потолка.

— Т… да, — прошептала девушка, почти раздавленная мраморной парадностью залы и всеведением невидимого секретаря.

— Мы рады вас видеть, — заверил претендентку голос. — Вас ждут. Пройдите, пожалуйста, в блок шестьсот семьдесят три, комната «Н». Правый коридор.

Оса двинулась правым коридором. Пока она дошла до комнаты «Н», ей встретились две девушки в белых форменных костюмах курсанток. Они показались Осе существами недостижимого совершенства. Лица курсанток лучились красотой и свежестью, прически идеально гармонировали с макияжем, а движения отличались той благородной отчуждённостью, в которую иногда удается вложить больше эротизма, чем в откровенные вихляния. А ещё Оса уловила запах их духов. Благородный и приятный из всех запахов, которые когда-либо достигали её носика.

«Вступить в колледж или сдохнуть» — решила девушка.

В предназначенной комнате Осу ждали две молодые женщины, одетые в консервативные костюмы, которые отдалённо напоминали одежду школьных кураторов. На Пластронах их серо-стальных пиджачков сияли звездчатые корпоративные эмблемы «Элмар Астролайник», а на должностных бейджиках серебрились полоски, которые означали уровни допусков. Женщины сидели за большим и совершенно пустым столом.

— Добрый день, — пробормотала Оса.

— Вы с севера? — вместо приветствия спросила женщина, у которой на бейджике было три серебряные полоски. Спрашивала она официальным тоном, похожим на тон, которым пользовались школьные учителя и кураторы.

— Да, мэм, — ответила претендентка и почувствовала, как от волнения её рот самовольно наполняется слюной. Это ощущение было настолько отвратительным, что лицо Осы судорожно дернулось.

Работники приемной комиссии переглянулись.

— У вас есть наследственные болезни? — спросила та, у которой было две полоски.

— Нет, мэм, — Оса чрезвычайным усилием воли взяла себя в руки. — Я предоставила вам медицинскую справку по форме «двести восемьдесят шесть», справку Генетической инспекции по форме «двести два» и справку об установленных имплантах. Там есть все данные.

— Да, мы видим, — сказала леди-три полоски. — А ещё здесь у нас есть характеристика, предоставленная школьным воспитателем-аналитиком. Надо признать, очень специфическая характеристика.

Только теперь Оса поняла, что стол не пустой. На нём, как раз перед членами приемной комиссии, находится невидимый с её стороны экран, на который выводится вся информация о смешной деревенщине Орбане Анс.

«Тогда на фига было спрашивать о наследственных болезнях?» — волна злости мгновенно смыла всю её скованность. Или эти выхолощенный шлюхи издевались над ней, или же её ответы пропускали через детектор лжи. В обоих случаях Оса должна принять бой.

— Аналитик отмечает, что ваша готовность к социальной адаптации ниже среднего уровня, что в вашей психике присутствует протестная составляющая, — прочитала с экрана «три полоски». — Вы считаете, претендентка Анс, что общество несправедливо к вам?

— Нет, почему же, — пожала плечами Оса. — Я благодарна правительству за то, что мне предоставили возможность бесплатно получить образование, бесплатно снабжали меня едой, спальным местом и одеждой. А ещё мне оказывали бесплатные медицинские услуги. Я очень-очень благодарна.

— Почему вы хотите учиться именно в колледже, который готовит стюардов для карантинных станций? — это уже спрашивала леди-две полоски.

— Я всегда мечтала помогать людям, мэм.

— Вас не пугает, что наша учебная программа предусматривает претендентов с более основательной общеобразовательной подготовкой, чем та, которую вы получили в школе, где готовят космодромных техников? Вам придется оплачивать дополнительные консультации. А ещё много и напряженно работать, чтобы сравниться, скажем, с выпускниками городских гуманитарных школ.

— Я не боюсь трудностей, мэм. Я к ним привыкла.

— Что вы имеете в виду?

— Я из бедной семьи, мэм.

— Вас интересуют деньги?

— Да.

— Вы считаете деньги самой важной вещью в жизни?

— Нет, мэм, не считаю. Так считать было бы не мудро… Но девушке без денег не очень комфортно.

— Вы сами строите свой стиль?

— Нет, мэм, но я только что уволила своего стилиста.

— Даже так! — оценила шутку леди-три полоски, улыбнулась Осе и вдруг спросила:

— Вы сознательная лесбиянка?

— Извиняюсь?

— Мы, Анс, видели… фильмы с вашим участием. Вы понимаете, о чем идет речь. Там вы только с девушками.

— Там я только с одной девушкой, мэм. С одной-единственной. С той, которую я любила.

— Уж не любите?

— Мы поссорились, — сказала Оса и быстро добавила: — Мужчины мне тоже нравятся. И дигендеры.

— Вам нравятся дигендеры? — переспросила «две полоски».

— Разве они не люди? Среди них есть очень хорошие и нежные.

— А клоны?

— Они же озлобленные на весь мир, мэм. И почти все — опасные сектанты. Я, мэм, не нахожу общего языка с клонами.

— Вы конфликтный человек, Анс?

— Я не начинаю ссоры. Но ответить могу.

— В школе, когда узнали о вашем намерении вступить в Колледж имени Цао Цинли, вас начали позиционировать, как будущую работницу секс-индустрии. Этот оценочный вывод, по нашим подсчетам, тридцать восемь раз произносили в вашем присутствии. Вы ни разу не отрицали и не выдвинули аргументов, которые доказывали бы обратное. Можем ли мы предположить, что вы соглашались с такой оценкой вашего будущего специальности?

— Нет, мэм, не соглашалась, — Оса была поражена информированностью комиссии. «Они следили за мной в школе» — поняла она.

— Но вы только что сказали нам, что «умеете ответить». Почему же тогда в школе не отвечали?

— Я, мэм, сказала не «умею», а «могу» ответить. А могу быть выше всех примитивных и завистливых людей.

— То есть вас не затрагивает коллективное моральное осуждение?

— Нет — с вызовом заявила Оса. Впервые за последние часы она забыла о своем провинциальном виде.

— И вы готовы переступить через моральные догмы, если того требуют ваши профессиональные обязанности?

— Да.

— Как далеко вы можете отойти от общепринятых норм морали?

— Возможно, и далеко… Но, — Оса посмотрела на скептически искажённое лицо леди-две полоски, — есть некоторые вещи, мэм, которые я не буду делать никогда.

— Что именно?

— Отвечать обязательно? — напряглась Оса.

— Нет, не обязательно, — улыбнулась леди-три полоски и поставила новый вопрос: — Вы считаете себя девушкой с хорошей внешностью?

— В полной мере.

— Просто хорошей или очень хорошей?

— Очень красивой, мэм, — Оса втянула живот, бросила взгляд на зеркальную панель напротив и убедилась, что её прелести достаточно заметны сквозь ткань розового хитончика.

— Кто вам об этом сказал?

— Все говорят, мэм.

— А если мы вам скажем, что ваши внешние данные весьма посредственные? — ехидно сказала леди-две полоски.

— Тогда, может, вы мне скажете, мэм, каким таким чудом, имея посредственную внешность, мне удалось победить на вашем кастинге? — Оса презрительно сжала губы, мол: «На себя посмотри, обезьяна!»

— Вам нравится форма наших курсанток? — это уже спрашивала леди-три полоски.

— Очень. Классная форма, мэм. Она из шелка, правда?

— Да, из натурального земного шелка. Это давняя традиция в нашем колледже, и в отрядах стюардов «Элмар Астролайник».

— Круто!

— Смотрите, Анс, она там — «три полоски» показала на столик в углу комнаты, — курсантская форма Колледжа имени Цао Цинли, подобранная под ваши параметры. — Вы бы хотели её примерить?

— Да, мэм, — Оса была искренней.

— Прошу.

— Можно? Так, прямо сейчас?

— Да.

— Снимать это всё? — Оса бросила прощальный взгляд на свои лохмотья. В нём не было печали.

— Конечно.

— Как скажете, мэм, — бывшая подружка Пелы Махонико отправила в сторону леди-три полоски самую соблазнительную из своих улыбок, сбросила с себя одежду и направилась к столику.

— А вы не стесняетесь ходить тут перед нами голой? — спросила «две-полоски».

— Чего стесняться? Вы же меня всю видели, мэм, в фильме, — Оса едва не заплакала от счастья, когда почувствовала в своих руках холодную шёлковую ткань курсантской формы. — Я не стыжусь своего тела, я стыжусь быть неудачницей.

— Такие, как вы, Анс, редко бывают неудачниками, — услышала она за спиной мужской голос.

Полуобнаженная Оса оглянулась и увидела мужчину в сером костюме с золотым бейджиком. Девушка не поняла, как он вошел в комнату «Н». Новый персонаж приемной комедии оценивающе смотрел на претендентку.

«Ну и смотри себе» — решила Оса и с нарочитой медлительность закончила переодевание. Бельё, которое показалось ей дешевле формы, девушка оставила на столике. Она бросила взгляд на зеркальную панель. И та отразила роскошную длинноногую блондинку, всю — от грациозных тонких щиколоток до гордой шеи — затянутую в снежно-белый шелк. Эта белизна выгодно подчеркнула загар на лице и небесно-голубые глаза Осы. Пела во время их любовных игр постоянно повторяла, что они бездонные, словно озера на равнинах Хадса.

— Я думаю, что на этом мы и закончим наше увлекательное собеседование с претенденткой, — обратилась к коллеге леди-три полоски.

Если бы Оса ни была очарована собственным отражением в зеркале, она бы почувствовала в голосе женщины плохо скрытую иронию.

— Вы правы, — ответила «две полоски» с ледяной интонацией.

«Что, обезьяны, здулись?» — новоиспеченная курсантка Колледжа имени Цао Цинли мысленно показала «полоскам» язык.

— Браво! — носитель золотого бейджика приблизился к Осе. — Вы зачислены в наше учебное заведение.

— Спасибо, сир, — девушка не отвела глаз и не покраснела под его ощупывающим взглядом. — А вы, простите, кто?

— Я представляю директорат компании «Элмар Астролайник» в наблюдательном совете колледжа. А ещё я преподаю курсантам основы корпоративного и протокольного этикета. Меня звать Харбел Беристер. Искренне рад нашему знакомству.

— Орбана Анс. К вашим услугам, сир, — краем глаза она увидела, что обе женщины, что её допрашивали, оставляют комнату «Н».

— Я на это надеюсь, — улыбка Беристера казалась шире чем его лицо.

«Хм! — улыбнулась себе Оса. — Этот котяра стопудово видел меня в сети. Первый день в столице, и вот она — козырная победа. Классно быть звездой»

26

Официального резидента планеты Гормы никто не заподозрил бы в принадлежности к расе ящеров. Он выглядел совсем как зрелый гуманоид мужского пола среднего возраста и среднего роста. Волевое лицо и выразительные глаза. Ухоженные руки с перстнями. Дорогой консервативный костюм. Синий галстук из натурального шёлка. На галстуке сапфировая заколка с монограммой. Если бы Марков не знал, что перед ним замаскированный рептилоид из клана Бьедор, которому недавно исполнилось шесть сотен стандартных лет, он без больших колебаний отнес бы этого субъекта к типу Богатых, сверхкласса Бизнесменов, класса корпоративных, подкласса партнеров, отряда Старших партнеров и семьи Директоров.

«Интересно, а куда же этот грёбаный ящер спрятал свой хвост?» — вдруг подумалось полицейскому, хотя специалисты с Джи Тау инструктировали его, что ґормиты искусные телепаты и при разговоре с ними необходимо контролировать свои мысли.

— Его отрезали, — сказал резидент.

— …? — Марков едва не выкашлял на стол только что выпитый кофе.

— Мой хвост, если вам это действительно интересно, сейчас находится в месте, которое люди, скорее всего, назвали бы «хвостохранилищем». Те из нас, кому для выполнения определенной миссии нужно приобрести внешний вид представителя вашей расы, должны пройти через трансформацию тела. Когда моя миссия будет выполнена, мне вернут прежнюю форму тела включая мой родной хвост. Кстати, я нахожусь в этой телесной форме уже шестой год по вашему летосчислению. Уже и не скучаю по хвосту. Уже привык ко всему человеческому. Почти ко всему. Запах пота действительно раздражает. Здесь ваш Харрисон был прав.

— Кто?

— Земной писатель-фантаст. Жил в двадцатом веке от рождества вашего пророка Иешуа. Он предположил, что первой галактической расой, с которой люди будут бороться за трехмерное пространство, будут разумные рептилоиды, которых будет раздражать запах человеческого пота. Фантастически точное предсказание. Но о том, что умные рептилоиды смогут иногда обходиться без хвостов, он не додумался… Я шучу.

— Если я… — начал было бывший наместник сектора Кастора.

— Меня всегда удивляло, как быстро и безболезненно люди приобретают состояние готовности к извинениям, — остановил извинения Маркова рептилоид. — В нашей культуре, если вы не знаете, извинения чрезвычайно редкая форма примирения. Если ґормит выкинул что-то уж такое недостойное, что требует извинений, то он скорее добровольно прекратит свою песнь присутствия с потоками сущего. То есть, используя образ, присущий вашей системе мышления, «покончит жизнь самоубийством»… А между тем, это же очень кстати, что я могу читать ваши мысли. Я сразу отвечу на ваши вопросы, не обременяя вас необходимостью их произносить.

— Что-то в этом есть, — согласился Марков. Он твердо решил после окончания расследования посвятить несколько недель изучению ґормитской цивилизации. Существа, которым смерть милее извинения, ему импонировали.

— Конечно, есть, — продолжал дальше резидент. — Итак, начнем, господин блюститель закона Третьей гуманоидной расы[37]. Вы возглавляете очень важное расследование. Вы ищете агентов той силы, которой ваши Знающие дали условное название Внешних, а мы — «владельцы древнего арсенала». И меня удивляет, что ваш руководитель Эарлан Теслен сознательно ограничивает вас в видении тех процессов, которые происходят на заселенных вашей расой планетах. Вы хотите спросить меня, что именно я имею в виду. Я объясню. Ну, скажем так, вы уже догадались, что Одиннадцатый флот не случайно перебазировали ближе к Сельве. Но вы не знаете того, что этот флот ваш император фактически отдал под командование одной очень компетентной и высокопоставленной Знающей, имя которой, кажется, Сакс.

— Сайкс, — поправил Марков.

— Да, Преподобная сестра Сайкс. Именно этой женщине Святые Матери Пифии поручили вести войну с владельцами древнего арсенала. Понятно, что адмирал Кортни официально продолжает исполнять обязанности командующего Одиннадцатого флота. Но это, как вы говорите, только для сохранения лица военными. Кортни получил секретный приказ императора: дублировать от своего имени все предписания Сайкс. Вы уже поняли, что это значит. Да, вы правы. И у вашего императора, и у нас есть данные из надежных источников, что первой ґырги атакуют Сельву. До начала вторжения, насколько нам известно, остались считанные недели. Флот под руководством знающих должен оперативно осуществить эвакуацию колонистов и ученых сначала на высокозащищенные карантинные базы, которые уже начали строить в горах Аль-Кран, а затем на транспортные корабли, которые к тому времени будут находиться на орбите планеты. Вы хотите спросить, почему Внешние выбрали своей первой целью Сельву. Здесь, к сожалению, больше предположений, чем достоверной информации. Одно из таких предположений касается слухов, что Сайкс нашла на Сельве редких древних зверей, которые способны уничтожать ґыргов. Вы удивлены? Вас и об этом не информировали… Ну так я вам скажу. Знающие не зря так называются. Они на Пифии нашли тайники со знаниями Второй гуманоидной расы. Расшифровали тексты, где говорилось о войнах магонийцев с ґыргами, и внимательно их изучили. Как вам известно, ґырги в свое время атаковали Пифию, разрушили там биосферу, но уничтожить Вторую расу им не удалось. Частично так случилось благодаря зверям, которых ваши предшественники привезли на Пифию с Сельвы.

— Благодарю вас за предоставленную информацию. По Сельве, действительно, теперь всё стало на свои места. Но в моём расследовании следы вражеских агентов ведут не на Сельву, а сюда, на Аврелию.

— Мы также присматриваемся к этой планете. Интересный мир. Очень интересный. И не только редким составом здешней атмосферы. На Аврелии есть одно загадочное даже для древних рас место, так называемый цирк Мефистофеля. Мы всегда удивлялись, что ваша раса населила двумя миллиардами своих представителей планету, которая имеет на поверхности такой опасный и практически недоступный для исследований объект. Мы никогда не рискнули бы основать колонию рядом с тем, что мы называем Екуур — сдвигом в размерности пространства.

— Я не физик…

— Здесь нет ничего сложного. Ничего, что выходит за пределы знаний образованного представителя вашей расы. Вам известно, что Вселенная многомерна. У вас принято считать, что ваша Вселенная имеет пространственную размерность «три», плюс время как дополнительное измерение. На самом деле это не совсем соответствует действительной картине сущего. Мерность не описывается целыми числами. У Екуур в отличие от пространственной размерности «три», мерность на два порядка выше, чем, скажем, в Солнечной системе, где находится колыбель вашей расы. Это порождает гиперпространственные феномены перетекания туда энергий из тех Вселенных, где мерность значительно больше «три», и достигает «4,86». Время там также трансформировано, поэтому в кратере Мефистофель не работает позитронная техника, а мозги гуманоидов от пребывания в той местности получают психические поражения. Червоточины вроде Екуур опасны прежде всего тем, что притягивают к себе «чёрные дыры». Ваши ученые уже знают, что «чёрные дыры» присутствуют практически во всех Вселенных с высшими пространственными размерностями, вплоть до «6,99». Если представить себе Всеобъемлющее Сущее в виде многоэтажного дома, где каждый «этаж» имеет отличную от других мерность, то «чёрные дыры» в этом доме будут некими «лифтами», которые присутствуют на всех «этажах». Так вот, «чёрная дыра» и ближайший к ней Екуур находятся в постоянном взаимодействии на высших «этажах». В нашей Вселенной это выглядит так: «дыра» медленно «ползёт», перемещается в направлении пространственной аномалии. Поэтому Аврелия обречена. Менее чем за сто тысяч лет к ней приблизится небольшая «чёрная дыра», обозначенная на ваших картах как GALE559, и уничтожит сначала саму планету, а потом и всю систему Мийтры. Останавливать или замедлять движение «чёрной дыры» не научилась ещё ни одна из известных нам рас.

— Жаль, люди могут жить здесь без скафандров.

— Сочувствую. Но эта планета не имеет будущего. Она была очень интересной, населенной перспективной фауной, но её поразил астероид, падение которого по неизвестным моей расе причинам спровоцировало образование здешнего Екуур. Теперь я думаю: возможно, это был не простой астероид.

— Эти Адельма, генерирующие шаровые молнии, они вышли из Екуур?

— До падения астероида таких существ на Аврелии не наблюдалось. Это я могу вам сказать с полной ответственностью. Мы хорошо осведомлены о флоре и фауне этой планеты до катастрофы. В ту эпоху на Аврелии была наша небольшая колония. Но после образования Екуур клан, который здесь жил, пошёл на убыль и, в конце концов, отошёл на высшие уровни бытия.

— А переселиться они не могли?

— Нет. Это не в наших традициях. Тот клан связал судьбу своих кладок с судьбой планеты. Все накопленные знания они перед уходом передали для открытого информационного обмена между кланами Гормы. Порядочный и щедрый поступок.

— Значит, Адельмы пришли извне? Появились с того долбаного «сдвига размерности»? С той червоточины? — Маркову показалось, что он схватил за хвост то, ради чего напросился на встречу с резидентом Гормы.

— Мы так не считаем, — покачал головой замаскированный ящер, без труда разгадавший причину напряжения следователя. — Скорее это была эволюция местных форм жизни, которые научились — или были обучены — использовать для своих биологических потребностей те неограниченные и разнообразные по своим физическим характеристикам энергетические потоки, исходящие из Екуур. Вообще, насколько мне известно, материальные объекты или существа естественно, не модифицированные намеренно из Екуур, появиться вообще не могут. Оттуда выходят только турбансы[38] — эманации, джеты, потоки энергий.

— Эти турбансы теперь используют агенты Внешн… владельцев древнего арсенала.

— Каким образом? — Маркову показалось, что интерес ґормита является истинным.

— Они формируют из той энергии особые плазмоиды. Стабилизированные сгустки холодной плазмы, в основе которых — физика полоидальных токов.

— Это вывод ваших техников?

— Да. Они сделали такой вывод, изучая так называемое «огненное посвящение», через которое проходят все агенты владельцев древнего арсенала.

— Мы слышали о «целованной огнем». Я бы просил вас передать императору мою просьбу предоставить нам подробную информацию о физической составляющей этого ритуала. Наши физики попытаются выявить технологические принципы создания плазмоидов. Результаты мы вам сообщим.

— Я доложу императору уже сегодня. Но где связь между владельцами древнего арсенала и аврелианской червоточиной?

— Возможно, они знают о Екуур больше наших рас и умеют манипулировать его энергиями… Да, думаю, что ваши техники правы. Владельцы древнего арсенала используют турбансы, которые несутся из кратера Мефистофель. Это плохая новость. Доступ к таким энергетическим ресурсам открывает возможность неограниченного передвижения в тех меж мировых локациях, которые у вас так поэтически называют Темными Путями. Технологии использования «червоточин» для овладения пространством были известны древним. Когда господствующая галактическая раса, те, кого вы называете Великими Ползучими Отцами, построили свои первые гипепространственные порталы именно в таких вот Екуур.

— И где же теперь эти порталы?

— Те первые, экспериментальные? — переспросил резидент с интонацией, которая показалась Маркову странной. — Их давно уже уничтожили «черные дыры», которые поприползали к старым Екуур.

— А более поздние?

— Регулярные порталы Отцов уничтожила таинственная могущественная раса. Великие путешественники, которые достигли отдаленных галактик. Большие мастера биологического оружия. Те, кто поселил зародыш первой матки в первом гнезде ґыргов.

— А за что они так ненавидели Великих Отцов?

— За то же, что и нас с вами.

— …?

— За то, что в наш с вами способ бытия входит неотчуждаемый от нашего мышления «принцип власти» и за то, что мы больше чем ко всем другим формам свободы стремимся к бессмертию.

— Бессмертие — это форма свободы?

— Одна, я бы так сказал, из сомнительных форм свободы. А сомнительность её состоит в том, что отрицает более понятную форму свободы — смерть.

— Это философский парадокс?

— Почему же парадокс? Смерть освобождает нас от того страшного типа ответственности, который проецируется на вечность. Представьте себе, что вы бессмертный и несёте на себе груз ответственности за все эпохи, через которые живёте. Что вам необходимо либо постоянно совершенствовать вашу личность в соответствии с требованиями новых эпох, или же, наоборот, подстраивать эпохи под собственную ограниченность. Соответственно, из этого мы можем сделать вывод, что смерть является естественным благом для тех существ, которые мыслят своё развитие через принцип властной ответственности за Сущее. Через понятие выбора между добром и злом.

— Значит, если мы станем бессмертными, мы превратимся в нечто опасное?

— Именно так. Великие Отцы объяснили нам, что уничтожители путей считают расы, в природном естестве и, соответственно, в аксиальной матрице[39] которых заложена воля к власти, очень опасными расами. Считают нас потенциальными носителями опасности, а следовательно — злом. Уничтожители убеждены, что наша Галактика является чем-то вроде заражённого злом звёздного острова. Есть предположение, что нападения ґыргов сначала на Питомник, а затем на планеты гуманоидных рас являются как бы «санитарными мерами».

— Если предположить, что владельцы древнего арсенала выполняют волю уничтожителей путей…

— Раса уничтожителей должна была погаснуть миллионы ваших стандартных лет назад. Во всех расах есть биологические границы существования. Владельцы древнего арсенала могут быть единомышленниками уничтожителей, наследниками их стратегий, но никак не их агентами.

— Я имел в виду, что они выполняют завещанную волю уничтожителей.

— Это возможно.

— Значит, они хотят очистить наш сектор Галактики от рас, которые имеют волю к власти?

— Если владельцы древнего арсенала выполняют тот давний план уничтожителей путей, то им принципиально важно не допустить нас к тайне бессмертия. Уничтожители считали, что сочетание принципа «воли к власти» с даром бесконечно продолжать свое существование (и, соответственно, с возможностью бесконечно совершенствовать себя) приведёт к появлению абсолютного зла. К появлению такого существа, которое ваши и наши предки различными способами и на разных языках называли «врагом». В древнейших легендах вашей расы, которые вы унаследовали от магонийцев, а те, в свою очередь, от «расы А», речь идет о большой давней войне мощных рас с бессмертным существом. Это существо, которое, кстати, не было ни рептилоидом, ни гуманоидом, прожило долгую и удивительную жизнь. Оно последовательно и эффективно применяло принцип «воли к власти». Сначала существо одного за другим уничтожило конкурентов — других бессмертных властителей своей расы. Постепенно, за тысячи лет самосовершенствования, оно получило обширное могущество, направило его на приумножение зла и, в конце концов, преодолев сопротивление собственного естества, стало Тёмным Богом. Ваши легенды называют это существо Ариманом, Люцифером или Денницею. Его место жительство, как рассказали нам Великие Отцы, была именно наша Галактика. Война между Денницей и коалицией мощных рас из соседних галактик продолжалась несколько тысяч лет. Коалицию возглавили Уничтожители путей. Коалиция, как нам известно, победила и уничтожила Тёмного Бога ценой больших потерь и невероятных усилий. С тех древних времен наша Галактика у соседей под постоянным подозрением. Они боятся, что синтез воли к власти с бессмертием снова приведёт к тому, что отсюда в бесконечность Великого Космоса выйдет новый Тёмный Бог.

— Но при чем здесь наша раса? Причем здесь современные гуманоиды? Я не философ, но в свое время интересовался философскими системами древности. Полностью согласен, в большинстве из представителей человеческой расы присутствует эта «воля к власти». Это у нас есть, да. Но, согласитесь, люди пока бесконечно далеки от обретения бессмертия, — развел руками Марков. — Мы по сравнению с теми же Великими Отцами ещё как дети.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— А я нет.

— Что вы имеете в виду? — Марков уставился в собеседника.

— Клонов.

— …?

— Вы искренне удивлены. А между тем, именно вы в свое время очень-очень близко подошли к правильному пониманию стержневой проблемы. Это вы по приказу покойного императора занимались расследованием дела Ноланских клоноделов. Именно вы обнаружили злоупотребления. И вот к вам вопрос: какую продолжительность жизни программировали для тех клонов, которых, по приказу императоров из Дома Ойзеле, выращивал Тейсанболон?

— Я… не знаю, — в глазах Маркова вспыхнул огонек понимания. — Да, вот оно что… А Борам всё-таки меня задурил… — полицейский хмыкнул, приложил ладонь к левому глазу, который начал нервно дёргаться, и спросил рептилоида: — Значит, вы хотите сказать, что мастер Тейсан был частью секретной программы создания бессмертных существ?

— Видите, как полезно иногда советоваться с представителями другой разумной расы — на лице резидента возникла безупречная улыбка положительного героя с какой-нибудь «симулячки для подростков». — Полезно даже при тех обстоятельства, когда хвост «грёбаного ящера» лежит где-то в хвостохранилище.