Гнилая лощина

Не их день

Пришло время ежедневных походов за пробами. Кержак подвёз отряд как можно ближе к точкам отбора проб. Дальше можно было двигаться только пешком. На поляне у обочины лежала пустая бочка. Бодрак ударил по ней ногой. «Бом-м-м-м-м-м-м,» – бочка издала глухой, протяжный звук, похожий на зов боевого горна.

– Нужно предупредить зверей, что мы идём, – пояснил Бодрак.

Но также воинственный звук придавал уверенности, и геологи по очереди повторили за Бодраком. За бочкой просека заканчивалась, предстоял трёхкилометровый подход по дикому лесу.

– Всего-то три километра?! – звонко дребезжал Бŷра. – Да мы через пол часа уже будем на точке!

Тон не разделял его оптимизма, потому что знал: это не будет лёгкой прогулкой по городскому парку. Идти придётся напролом, раздвигая телом ветки и кусты. Представьте нескончаемый ряд тугих дверей, которые нужно открывать. Придётся переползать через поваленные стволы деревьев, а некоторые, особо крупные экземпляры нужно будет обходить.

После бочки отряд разделился. Каждая маршрутная пара двинулась на запланированный участок отбора. Тон с напарником взяли курс на гору Голая.

– В 19:00 встречаемся на этом же месте! – ещё раз напомнил Бодрак, и скрылся в колючих кустах малины.

Первый километр Тон с Бŷрой постоянно поднимались вверх по склону. Летом в этих широтах солнце стоит высоко и практически под прямым углом раскаляет землю. Земля, в свою очередь, до жары нагревает воздух. Перемещаться в тени деревьев ещё терпимо, но на открытых площадках типа вырубки или опушки тело перегревалось. В плотном энцефалитном костюме2 особенно тяжко. Солёный пот ослеплял. Высокая влажность воздуха затрудняла дыхание. Тон остановился, потому что с непривычки серьёзно запыхался. Он шёл первым, прокладывая путь, что всегда сложнее, чем идти сзади.

– Всё, пришли?! – всматриваясь в часы, спросил Бŷра. – Что-то мы долго шли, больше часа.

– Это только половина пути.

Бŷра закурил. У него закрадывались сомнения насчёт путеводных способностей Тона.

– Я бы тоже так мог: водить по «пейджеру», записывать в блокнот цвет почвы и получать на двадцатку больше!

Здесь следовало бы пояснить, что за внешнее сходство, а также за периодические сбои в связи со спутниками, «пейджером» обзывали навигатор. «Блокнотом» Бŷра назвал полевой дневник. Тон воспользовался правом старшего не отвечать на детские обиды компаньона.

– Тóпнули! – сказал он сухо и просто двинулся дальше.

Первая точка находилась на самой вершине горы. По мере приближения к ней пологий склон сменялся крутым. Подниматься становилось всё сложнее. Из-за сильного наклона почвенный слой не мог накопиться в количестве, достаточном для удержания деревьев. Их корни цеплялись за камни, но и это не помогало, ведь склон находился на наветренной стороне. Ветер регулярно пригонял сюда влажные облака, которые разгружались дождём. Дожди, в свою очередь, размывали горную породу, вызывая частые камнепады. Вольготно себя чувствовал только быстрорастущий мох, застеливший глыбы плотным ковром. Деревьев здесь не было. Проплешина посреди зеленеющей густоты. А солнце припекало всё сильнее.