Год тигра

Глава 2

Шавасс стоял на выходе из клуба «Каравелла» на Грейт-Портланд-стрит и мрачно смотрел на проливной дождь. «Да, я очень люблю Лондон, но не в четыре утра и не в такую погоду», – подумал он, спускаясь по ступенькам на тротуар.

От большого количества сигарет, выкуренных им в эту ночь, во рту стоял противный привкус. Настроение было препоганое, и даже сто пятнадцать фунтов стерлингов, выигранные в клубе, не могли его улучшить.

Вся беда была в том, что он слишком засиделся и давно не бродил по Лондону. Прошло уже более двух месяцев, как Шавасс вернулся из отпуска, в котором находился после завершения дела Каспара Шульца. Шеф сразу же засадил его за бумажную работу, с которой легко мог бы справиться любой в меру опытный служащий.

Шагая под дождем, он думал о том, как от всего этого отвертеться. Свернув на Бейкер-стрит, Шавасс случайно взглянул на окна своей квартиры и увидел в них свет.

Он быстро пересек улицу и вошел в подъезд. Вестибюль был пуст, за столом ночного портье тоже никого не было. Шавасс остановился и, слегка нахмурив брови, задумался. Наконец он решил не пользоваться лифтом, а подняться пешком.

В коридоре на его этаже стояла полная тишина. Постояв немного возле своей двери, Шавасс свернул за угол, где находилась служебная дверь в его квартиру, и достал ключ.

В кухне находилась симпатичная пухленькая леди. Она сидела на краешке стола, на котором стояла включенная кофеварка, и читала журнал. Несмотря на затемненные очки с очень толстыми линзами, женщина выглядела весьма привлекательно.

Шавасс тихо прикрыл за собой дверь и, на цыпочках подойдя к женщине, чмокнул ее в шею.

– Странное время ты выбрала для визита, но я все равно очень рад твоему приходу, – улыбаясь, произнес он.

Джин Фрейзер, секретарша шефа, обернулась и ласково посмотрела на него.

– Не льсти мне, – сказала она. – Где же ты так долго шатался? За последние восемь часов я обыскала весь Сохо и Вест-Энд.

Понимая, что его ждет приятная неожиданность, Шавасс обрадовался.

– Намечается что-то важное? – спросил он.

Она кивнула.

– Не спрашивай меня что, лучше иди в комнату. Шеф вот уже четыре часа ждет твоего появления, – ответила Джин.

– А как насчет кофе?

– Как только будет готов, принесу. – Джин недовольно сморщила нос. – Опять пил?

– Ну, дорогуша, и сварливая же женушка из тебя получится, – устало улыбнувшись, шутливо заметил Шавасс и прошел в гостиную.

Возле камина в креслах с высокими спинками сидели двое мужчин. На стоявшем между ними журнальном столике лежала шахматная доска. Седовласый мужчина лет семидесяти, в очках с золоченой оправой был Шавассу незнаком. Он напряженно рассматривал расстановку шахматных фигур.

Второго гостя на первый взгляд можно было принять за высокопоставленного госчиновника. Короткая стрижка, седеющие волосы, темно-серый костюм, галстук выпускника Итонского колледжа – все вместе являлось неотъемлемыми приметами человека, состоящего на государственной службе.

Однако стоило ему резко поднять голову и показать лицо, как становилось ясно, что личность он далеко не ординарная. Было очевидно, что человек он в высшей степени интеллигентный, а взгляд холодных серых глаз, помимо всего прочего, выдавал в нем реалиста.

– Я слышал, что вы меня искали, – снимая с себя мокрый плащ, сказал Шавасс.

На губах шефа заиграла улыбка.

– "Искали" – не то слово, – произнес он. – Ты, должно быть, облюбовал себе новое место.

– Да, клуб «Каравелла» на Грейт-Портланд-стрит, – кивнув, ответил Шавасс. – В нем подают отличные стейки.

Есть игровой зал. В основном все играют в железку и рулетку.

– Стоит посетить?

– Да нет, – усмехнулся Шавасс. – Там довольно скучно и очень дорого. А зашел я туда от нечего делать.

– В таком случае мы можем занять тебя другим делом, – сказал шеф. – Кстати, позволь мне представить тебе профессора Крейга.

Старик поднялся с кресла и обменялся с Шавассом рукопожатием.

– Итак, вы тот самый большой специалист по языкам? – улыбаясь, спросил он. – Я о вас, молодой человек, многое слышал.

– Надеюсь, только хорошее? – улыбнулся в ответ Шавасс и, взяв из коробки сигарету, пододвинул к столику еще одно кресло.

– Профессор Крейг возглавляет программу космических исследований, принятую НАТО, – сообщил шеф. – У него к нам очень интересное дельце. Сказать по правде, ты единственный агент нашего управления, которому оно под силу.

– Итак, шеф, вы начали с лести. Что ж, хорошенькое начало, – сказал Шавасс. – Так в чем проблема?

Шеф не спеша вставил тонкую турецкую сигарету в серебряный мундштук и спросил:

– Пол, когда ты последний раз был в Тибете?

Шавасс насупил брови:

– Вы же об этом знаете не хуже, чем я. Три года назад, когда мы вызволяли Далай-ламу.

– А как насчет того, чтобы снова побывать там?

– Тибетский я пока еще не позабыл, – пожав плечами, ответил Шавасс. – Говорю, правда, не бегло, но вполне прилично. Однако меня беспокоит совсем другое. Вся беда в том, что я все-таки европеец.

– Но, как я понял, это совсем не помешало вам вывести из Тибета Далай-ламу, – заметил профессор Крейг. Шавасс согласно кивнул и произнес:

– Да, но то было совсем другое дело. В Тибете я пробыл всего-то несколько дней. Не знаю, удалось бы мне выполнить задание, если бы я задержался там дольше. Знаете ли вы, профессор, что во время войны в Корее ни одному солдату союзников так и не удалось бежать из китайского плена? Оденьте меня соответствующе, забросьте в Россию, и ни у кого я там не вызову подозрений. Однако на улицах Пекина я буду выглядеть как шишка на ровном месте.

– Да, верно, – согласился шеф. – Твои опасения мне понятны. Ну а если мы сможем обхитрить китайцев?

– С ними у нас ничего не выйдет, – возразил Шавасс. – За последние три года они значительно усилили слежку за иностранцами. И особенно после волнений в Тибете. Хотя я думаю, что контролировать такую огромную территорию им все же тяжеловато.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– А что, это дело важное?

Шеф в ответ покачал головой. Лицо его было очень серьезным.

– Думаю, что оно будет поважнее тех, что я тебе уже поручал.

– В таком случае расскажите мне о нем.

Шеф откинулся на спинку кресла:

– Как ты думаешь, какая из внешнеполитических проблем сейчас самая серьезная? Ядерное оружие?

– Нет, не думаю, – помотав головой, ответил Шавасс. – Во всяком случае, не сейчас. Скорее всего, соперничество в космосе.

Шеф в ответ молча кивнул и произнес:

– Согласен. Наши русские друзья очень обеспокоены тем фактом, что Джон Гленн и другие наши астронавты успешно повторили то, что сделали их Гагарин и Титов. Они понимают, что нашему отставанию в космосе приходит конец.

– А русским есть чем нам ответить? – спросил Шавасс.

Шеф кивнул:

– Похоже, что есть. Они работают, и, надо сказать, уже давно... Впрочем, об этом тебе, наверное, расскажет профессор Крейг. У него это лучше получится – он в этой области большой специалист.

Сняв очки, профессор Крейг достал из нагрудного кармашка носовой платок и начал протирать им линзы.

– Самая большая проблема, мистер Шавасс, – это двигатель космического корабля, – сказал он. – Когда речь идет о полетах на Луну или еще дальше, то созданием более мощного ракетного двигателя вопроса не решить.

– А русские придумали что-то принципиально новое? – поинтересовался Шавасс.

Крейг покачал головой.

– Пока нет, – сказал он, – но я думаю, что они к этому уже близки. С 1956 года в России ведутся разработки ракетного двигателя, который может использовать энергию, излучаемую звездами.

– Но это больше похоже на фантастику, – заметил Шавасс.

– Хотелось бы, чтобы это было именно так, – мрачно произнес профессор Крейг. – К сожалению, это хорошо проверенный факт, и если нам в ближайшее время не удастся создать нечто подобное, то мы гонку в космосе проиграем.

– Судя по всему, наши уже на что-то решились? – тихо спросил Шавасс.

Профессор, аккуратно надев очки, в ответ кивнул:

– В другой ситуации я бы сказал «нет», но в свете информации, полученной совсем недавно, могу утверждать, что шансы догнать русских для нас не потеряны.

Шеф подался вперед.

– Десять дней назад, – начал он, – в Шринагар, столицу Кашмира, приехал один молодой тибетец. Фергюсон, наш местный агент, занялся им. Оказалось, что парень привез с собой не только сведения о ситуации, сложившейся на западе Тибета, но и письмо для профессора Крейга. Отправлено оно было Карлом Хоффнером.

– Я уже слышал о нем, – нахмурившись, сказал Шавасс. – Это тот, что уже много лет работает в Тибете врачом?

– Да, – кивнув, подтвердил шеф. – Прекрасный человек, о котором многие из нас уже совсем позабыли. Его профессиональная карьера сродни жизни Альберта Швейцера: врач, музыкант, философ, математик. Сорок лет своей жизни он отдал Тибету.

– Он еще жив? – поинтересовался Шавасс.

Шеф кивнул:

– Живет в небольшом городке под названием Чангу. Это в ста пятидесяти милях от границы Кашмира. Насколько нам известно, сейчас он находится под домашним арестом.

– А это письмо? – повернувшись к профессору Крейгу, спросил Шавасс. – Почему оно адресовано вам?

– Мы с Карлом Хоффнером вместе учились и несколько лет занимались исследовательскими работами, – тяжело вздохнув, сказал Крейг. – Он, мистер Шавасс, один из величайших умов нашего столетия. Хоффнера ждала слава Эйнштейна, но он предпочел уединиться в забытой Богом стране.

– И что же в его письме привлекло ваше внимание?

– На первый взгляд в нем ничего особенно интересного не было. Так, обычное письмо старого друга. Вероятно, он узнал, что молодой тибетец едет за границу, и решил воспользоваться шансом дать о себе знать. Возможно, что в последний раз. Дело в том, что у Хоффнера плохо со здоровьем.

– А как к нему там относятся?

– Судя по всему, совсем неплохо, – пожав плечами, произнес Крейг. – Он всегда и всеми был любим. Скорее всего, коммунисты используют его в качестве некоего символа. В письме он сообщает, что вот уже более года находится под домашним арестом и это помогает ему полностью отдаться своему любимому делу – математике.

– А это так важно?

– Да. Карл Хоффнер, вероятно, один из величайших математиков нашего времени, – многозначительно заявил профессор Крейг. – Вы не против, если я буду оперировать научными терминами?

– Конечно нет, – ответил Шавасс.

– Не знаю, насколько вы знакомы с концепциями в математике, но вам, возможно, известно, что Эйнштейн доказал: вещество – это не что иное, как энергия, заключенная в жесткую кристаллическую решетку.

– Теории Эйнштейна для меня непостижимы, – улыбаясь, сказал Шавасс. – Тем не менее, я вас внимательно слушаю.

– Когда Карл Хоффнер был еще совсем молодым, он в известном автореферате доказал, что энергия – это пространство, замкнутое в некие рамки. Его доказательства явились новым толчком для дальнейшего развития неэвклидовой геометрии, что было столь же революционным, как и эйнштейновская теория относительности.

– Вот этого мне уже не понять, – заметил Шавасс.

– Это не важно, – улыбнулся Крейг. – Его теория настолько сложна, что дай Бог, если человек шесть могут постичь ее. Тем не менее в академических кругах она вызвала живой интерес. Однако про нее довольно скоро позабыли. Понимаете, изыскания носили всего лишь теоретический характер и практического применения не имели.

– Итак, как я понимаю, Хоффнеру удалось ее развить, – протянул Шавасс. – Вы это хотите сказать?

Крейг кивнул:

– В своем письме Карл говорит об этом вскользь, но я понял, что он нашел какое-то научное решение. Он утверждает, что пространство можно крутить, так сказать, манипулировать им, до тех пор, пока оно не станет энергетическим полем.

– А это и в самом деле так важно? – спросил Шавасс.

– Важно? – с глубоким вздохом произнес профессор. – Да разработки Хоффнера – это новое слово в науке! Они же позволяют совсем по-иному взглянуть на концепцию космических полетов. С их помощью мы могли бы производить двигатели космических кораблей, которые работали бы на энергии этого пространства. Если нам удастся это сделать, то мы значительно опередим русских.

– А сам Хоффнер знает, какое важное открытие он совершил?

Крейг отрицательно покачал головой:

– Судя по тем условиям, в которых его держат китайцы, я не совсем уверен, что ему известно об орбитальных полетах. Если бы Карл знал, что человек шагнул в космос, он сразу бы понял важность своего открытия.

– Невероятно, – удивленно произнес Шавасс. – Совершенно невероятно.

– Да, но пока Хоффнер живет на территории страны, контролируемой коммунистами, мы его идеи воплотить в жизнь не можем. Вся ценнейшая для нас информация содержится в голове старого больного человека, – сказал шеф. – Пол, нам просто необходимо вывезти ученого из страны.

– Да, давно мечтал о настоящем деле, – сказал Шавасс, – и вот я его получил. Однако я пока не знаю, как это сделать.

– У меня на этот счет уже есть кое-какие мысли, – заметил шеф и, сдвинув шахматную доску на край столика, положил на него большую карту. – Вот та территория, которая нас интересует. Это – Кашмир и Западный Тибет. Чангу расположен в ста пятидесяти милях от границы. Как вы видите, от нее в пятидесяти милях в глубь Тибета находится деревня под названием Рутог. На днях в своем донесении Фергюсон сообщил, со слов того же молодого тибетца, что китайцы появляются там редко и монастырь в окрестностях Рутога местными жителями превращен в оплот сопротивления режиму. Если бы тебе удалось добраться до этого монастыря, то у тебя, по крайней мере, была бы база. Само собой разумеется, что, оказавшись в нем, ты бы стал действовать уже самостоятельно.

– В таком случае у меня возникают два законных вопроса:

как я доберусь до монастыря и как убедить местных, что я их союзник?

– Эти вопросы мы уже решили, – ответил шеф. – После того, как вчера вечером ко мне обратился профессор Крейг и рассказал о письме от Хоффнера, я четырежды связывался с Фергюсоном, который живет в Шринагаре. Он устроил так, что на территорию Тибета тебя сопроводит парень, который привез письмо Хоффнера.

– А как насчет транспорта?

– Полетишь самолетом.

Шавасс задумчиво сдвинул брови.

– Из Кашмира? – спросил он. – Но тогда нам придется преодолеть хребет Ладакх. А он чертовски высокий.

– Фергюсон отыскал одного очень опытного пилота. Зовут его Ян Керенский. Он поляк и во время войны служил в военно-воздушных силах Ее Величества. Сейчас занимается воздушной разведкой. Судя по всему, со времен войны неподалеку от Леха еще сохранилась взлетно-посадочная полоса, которой пользовались наши летчики. Расположена она недалеко от границы с Тибетом, милях в восьмидесяти. За твою доставку на место мы предложили пилоту пять тысяч фунтов и еще пять за то, чтобы он тебя через неделю забрал.

– А он уверен, что с заданием справится?

Шеф кивнул.

– Керенский сказал, что такой полет вполне осуществим, – ответил он. – И больше ничего.

– Да, хотелось бы в это верить, – сказал Шавасс. – Итак, когда мне отправляться?

– В девять с военного аэродрома Эджуэрт на Сингапур вылетает самолет-бомбардировщик «Вулкан». Он высадит тебя в Адене, и оттуда ты полетишь в Кашмир. – Шеф поднялся с кресла и быстро произнес: – Ну, профессор, все вопросы мы с вами утрясли. Так что пойдемте. Отвезу вас домой, а то у вас такой сонный вид.

Крейг встал.

– Минутку, профессор, – остановил его Шавасс.

Профессор вновь опустился в кресло.

– У меня к вам вопрос, – продолжил Шавасс. – Как мне доказать доктору Хоффнеру, что я прибыл от вас? Он же должен быть уверен, что я не провокатор. В этом плане вы могли бы мне что-нибудь предложить?

Крейг задумчиво уставился в пустоту, а затем его лицо неожиданно просияло.

– Да! – радостно воскликнул он. – Есть нечто, известное только мне и Карлу. В свое время мы были влюблены в одну и ту же девушку. И вот как-то майским вечером мы сидели в его комнате в Кембридже и вдруг решили раз и навсегда покончить с этим вопросом. Девушка в это время была в саду. Кому первому из нас признаться ей в любви, мы надумали разыграть, бросив монетку. Карлу повезло, и он отправился в сад. Никогда не забуду, каким опечаленным он вернулся от нее. Когда же я предложил ей руку и сердце, а она согласилась стать моей женой, Карл заперся в темной комнате и заиграл «Лунную сонату». Он был отличным пианистом.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Крейга Шавасс.

– Произошло это давным-давно, но Карл, я уверен, до сих пор помнит все подробности того вечера, – сказал профессор и, поднявшись с кресла, протянул Шавассу на прощанье руку. – Желаю вам удачи, мистер Шавасс. Надеюсь скоро с вами увидеться.

Крейг взял плащ, а шеф резко обернулся и, улыбаясь, сказал своему подчиненному:

– Знаю, Пол, задание не из легких. Хочу только, чтобы ты всегда помнил, насколько оно важно для всех нас. Джин здесь еще побудет. Приготовит поесть, а потом отвезет тебя на аэродром. Извини, что сам не могу тебя проводить, – у меня в девять тридцать в министерстве иностранных дел важное совещание.

– Ничего страшного, сэр, – ответил ему Шавасс.

Шеф подвел Крейга к двери, открыл ее и снова обернулся. Он хотел что-то еще сказать, но потом, раздумав, вышел в коридор и мягко закрыл за собой дверь.

Шавасс долго стоял посреди комнаты, затем, закурив сигарету, прошел на кухню.

Джин Фрейзер жарила яичницу с беконом. Услышав шаги, она обернулась и, поглядев на Шавасса, сморщила носик.

– Прими-ка лучше душ, – сказала она. – Вид у тебя просто жуткий.

– Получив такое задание, ты бы была не лучше, – парировал Шавасс. – Кстати, а что случилось с кофе?

– Я не хотела вас беспокоить, – нерешительно сказала Джин, потопталась на месте и, нервно поглаживая себя ладонями по бедрам, подошла к нему. – Пол, задание очень сложное?

– Не то слово, – ответил он. – Иногда сам себе удивляюсь:

чего это я лезу в такие рискованные дела?

Неожиданно лицо Джин приобрело такое плаксивое выражение, что Шавасс сразу понял: еще мгновение, и она расплачется. Он шагнул к ней и поцеловал в губы.

– Дай мне десять минут, – сказал он. – Приму душ, переоденусь, а потом вместе позавтракаем. Затем ты сможешь отвезти меня навстречу моей судьбе.

Джин резко отвернулась, а он вернулся в гостиную и принялся развязывать галстук. Подойдя к окну, Шавасс распахнул его и некоторое время постоял, вдыхая свежий влажный воздух. Внезапно его охватило радостное возбуждение: еще бы, впервые за два долгих месяца он снова почувствовал, что живет. В ванную комнату он уже шел, весело насвистывая себе под нос.