Год тысяча шестьсот…

2

Сеньор Оливарес с женой занимали на «Санте» две смежные каюты, обставленные тяжелой мебелью, украшенной медными тиснеными накладками. На окнах висели шелковые занавески. Клим удобно устроился на широком табурете, обтянутом цветной кожей, Ника забралась с ногами в кресло. Шпагу она все еще держала в руках.

- Вообще-то, - заметил Клим, - это кресло предназначено для мужчин. Женщинам здесь положен табурет.

- Даже так?

- Именно так. Каждая уважающая себя женщина носит не такие штанишки, как на тебе, а кринолин. Вот этакой! Как бы ты сумела в нем взгромоздиться на кресло?

- Кринолина только мне здесь и не хватало… А может, ты оставишь свое балагурство. Тебе не о чем поговорить серьезно?

- Хорошо, - мирно согласился Клим. - Поговорим серьезно. Подведем, так сказать, итоги. А ты пока отложи в сторону свою шпагу. И чего ты за нее уцепилась, как настоящий мушкетер. Давай, я ее поставлю в угол, вот так… Здесь, у капитана Кихоса, тебя уже никто не тронет. Да и я рядом, и почти в форме, - он потрогал ссадину на лбу. - Это же надо, как меня хлопнуло. Напугалась, наверное?

- Еще бы! Я думала, тебя убило доской.

- Так уж сразу.

- Лежишь, глаза закатил. А я одна.

- Зато потом, кажется, кавалеров вокруг тебя собралось достаточно. Ты не могла бы мне рассказать о своих успехах подробнее?

Он выслушал, поинтересовался деталями.

- Бедный сеньор Оливарес.

- Пожалел?

- А почему бы нет. Сначала ты его шлепнула, потом я.

- А до тебя его жена.

- Видишь, и все по одному месту. Значит, эта самая Кармен…

- Долорес.

- Ну Долорес. Она предложила тебя в премию своим молодцам?

- Тебе, вижу, смешно?

- Не то чтобы смешно. Скорее - непривычно. У нас, согласись, не принято передовиков производства награждать девушками. И что было дальше?

- Меня разыграли в кости.

- Еще интереснее.

- Тогда я и придумала сходить за шпагой.

- Почему не сказала мне.

- А чем бы ты помог? Их там десятка два, все вооруженные. Решила управиться сама. Первый мой жених… ну, быстро отказался от меня.

- А второй еще быстрее. Я, как увидел твое лицо, вспомнил Петровича. Так и подумал, что парню будет плохо. Ты же убила его.

Ника потупилась.

- Видишь, Клим, он вел себя… неприлично очень. Я так разозлилась, до чертиков. Да и на остальных. Ты не представляешь, как они…

- Почему не представляю. Очень даже представляю. Что ты таких скотов в нашем веке не видела?

- Видела, но там они меня не трогали. А эти… да я бы их всех!

- Ну, ну, успокойся.

- Ох, Клим… Что-то я на самом деле здесь злющая стала. Это, наверное, все мои предки виноваты. Поди, пираты были какие, черноморские флибустьеры. Тебе вот хорошо.

- Что ж, мои предки, как думаю, действовали больше молитвой.

- А ты - кулаком. Тебе не стыдно?

- Стыдно, конечно. - Клим погладил суставы пальцев правой руки. Понимаешь, некогда было молиться-то. Влепила бы тебе пулю эта самая Кармен.

- Долорес.

- Пусть - Долорес. И сеньор Оливарес тоже хорош. Порядочки у них, чуть что, сразу за пистолет.

- Не пора нам уносить ноги?

- Надо подумать, как кресло выручить у Оливареса.

- А если там в него кто заберется и ручку повернет?

- И ничего не будет. Ручка же тоже воображаемая. Это в том случае, если верно все, что я тебе рассказывал.

- А у тебя все верно?

- Это я и сам хотел бы знать. Думаю, реальным остается одно: мы с тобой сидим в кресле в ящике, который плывет где-то у берегов Кубы. Сидим и грезим. А здесь нас нет.

- А там? Если ящик захлестнет волной.

- Генератор, как я полагаю, работает на электрической энергии. Морская вода замкнет схему, генератор выключится, и мы очнемся, только уже в воде.

- Фу-ты, чертовщина какая. Да хотя бы и так, уж лучше в воде.

- Но утонуть, умереть, повредиться здесь нам никак нельзя. Даже в воображении.

- Это я уже поняла. Страшновато, конечно, - век уж очень опасный. Ни тебе «Скорой помощи», ни милиции. А если мы кресло потеряем?

- Тогда так и останемся здесь, - перешел на шутку Клим. - Будем жить. Женимся. Пойдут у нас высококультурные дети, гены все-таки…

- Гены… женимся… Ты соображаешь, что говоришь?

- А ты не соображаешь, что я шучу.

- Шуточки у него…

- А что, надеюсь, у тебя там мужа нет?.. Ну, ладно, ладно, успокойся. Не буду я на тебе жениться, я же твой брат все-таки. Найду себе мулаточку, черненькую, пухленькую… ласковую. Не такую злюку. А тебя выдам замуж за пирата Моргана. Тем более он уже не пират, а почтенный лорд. Не помню вот только, живой он или нет…

Дверь в каюту приоткрылась без стука. Просунулась лохматая голова матроса.

- Что? - переспросил Клим. - Сейчас придем! Ника, капитану Кихосу опять плохо.

- А почему он зовет нас?

- А кого ему еще звать? «Скорой помощи», как ты сама сказала, в этом веке нет, на корабле - тем более. Да что «Скорая помощь», у них на кораблях, уверен, простой валерианки не найдешь.

- Чем мы ему поможем?..

- Опять ромом?

- Рому больше нельзя. Этот приступ, наверное, рецидив после той порции.

- Рецидив? Слушай, а ты как в медицине, хоть сколько-нибудь?..

- Я - нет. У меня папа - заслуженный врач республики.

- Что ты говоришь? Тогда ты здесь по меньшей мере - кандидат медицинских наук. Пошли. Если капитан Кихос умрет - осложнений у нас, чувствую, прибавится.