Голос империи

Глава 3

Триединая империя, Джалан

Ресторан «Донжон»

В сердце закрытой богемной тусовки лорда Райвена не просто пропустили, втащили, едва увидев на пороге. Флоран, хозяин заведения, встретил лично, с озорным хохотом расцеловал в обе щеки и пожурил, что его сиятельство беспардонно игнорирует приглашения.

— Я все понимаю, — манерно журчал ресторатор, — Работа, нервы. Но отдыхать же надо! Что будешь пить, красавчик?

— Покрепче.

— Смело! У меня прекрасный горный коньяк, свежайшая поставка.

— За что пьем? — уточнил Гаральд.

— За наших конкурсантов! Трое! Трое из четырех воспитанников моего Венсана уже прошли первый тур!

— Поздравляю, — с маэстро они если не дружили, то многие годы были в самых теплых отношениях.

— А ты опять все пропустил! Но я рад, что ты приехал.

Гаральд пригубил коньяк. Это было действительно нечто необычное. Флоран понимающе подал второй бокал — уже побольше, не дегустационный «наперсток». И тут же принялся щебетать что-то о больших перспективах новой звезды имперского балета.

Гаральд слушал вполуха, из вежливости и дружеского расположения. С тусовкой из богемного Хеске он всегда был в прекрасных отношениях. Пожалуй, он был единственным высшим лордом, которого искренне обожали все — от танцоров до журналистов. И Флоран, едва узнав, что Джа решила назначить незапланированную встречу в вечно переполненном Донжоне, за минуту организовал дополнительный столик — без лишних вопросов.

Поэтому сейчас, пребывая в насквозь нервном и злом настроении, лорд Райвен старался не сорваться на безобидном и душевном лангардце. Обижать творческих людей — все равно что детей малых. Травма на всю жизнь — и ни один мозгоправ не залечит.

Затем он, наконец, увидел Джа. Выглядела его уже бывшая девушка сногсшибательно. Сегодня ее длинное платье с широкими, достающими почти до пола рукавами, было ярко-голубым. Как и ее глаза.

Нарядилась она, судя по всему, для того красавчика, который обнимал ее за плечи и что-то шептал на ухо. При этом смотрел на нее так серьезно, будто обсуждал брачное предложение. А Джа благосклонно улыбалась и нежно касалась ладонью его руки. В общем, идиллическая картина, от которой лорд Райвен окончательно взбесился. Одним махом допил внушительный бокал коньяка.

Легче не стало. Наоборот, появился совсем уж неуместный вопрос: были ли у нее другие мужчины? У него самого — череда безвестных «одноразовых» женщин, о которых она прекрасно знала. Но относилась к его загулам так, как будто он решил сходить к парикмахеру или массажистке. Если у нее и были любовники, то Гаральд о них ничего не знал. И ни разу не видел ее флиртующей с кем-то еще. Даже после того, как они расстались, но периодически пересекались на светских раутах.

Впервые у жизни он понял, что способен на ревность. Причем, абсолютно безосновательную и неуместную. Она уже давно не его девушка. Но это никак не меняло его настроения.

— Я смотрю, тебе понравилось? — Флоран забрал пустой бокал.

— Не то слово, — пробурчал Гаральд и направился к Джа.

Опытному ресторатору понадобилось меньше секунды, чтобы оценить ситуацию и оказаться рядом с халахинкой раньше, чем к ней подойдет лорд Райвен.

— Девочка моя, смотри, кто пришел! — Флоран бесцеремонно вмешался в беседу своих гостей, зная, что только так сможет спасти ситуацию. И Джа незаметно сжала его ладонь, поблагодарив за своевременное предупреждение.

Сейчас она отлично видела, что на благодушном с виду лице Гаральда играют желваки. Актером он был так себе.

— Доброй ночи, милая, — лорд Райвен обнял Лори и посмотрел на ее спутника, точнее, на его реакцию. В богемных кругах подобные приветственные объятья были вполне нормальными, но в этот раз жест выглядел слишком хозяйским. И молодой человек это оценил — по-своему. Его фиалковые глаза насмешливо сверкнули.

— Я ненадолго, — сообщила Лори своему спутнику. — Подожди меня, хорошо? Флоран, пока меня нет, познакомь Драгана с Лукрецией.

— Конечно, драгоценная.

— Как у нас дела? — светски поинтересовался Гаральд, подходя к длинному балкону для курящих. Сегодня желающих подымить не было. В империи вообще не поощрялось курение, но балкон для клиентов всегда держали открытым.

— Не знаю, как у вас, а у нас все хорошо, — убедившись, что свидетелей нет, Джа попыталась выбраться из его объятий. Получилось не сразу, рука лорда слишком крепко сжала ее плечо, а места для маневров было очень мало.

Гаральд впечатал кулак в стену прямо над ее головой и навис сверху. С трудом осознавая, что почти перестал себя контролировать. И что пить коньяк на голодный желудок — не лучшая затея. Тем более, горный. Никогда не знаешь, какая у него на этот раз крепость. Этот, видимо, был особенно забористым.

— Почему ты не отвечаешь на звонки?

— Что, прости? — Лори прислонилась к прохладному камню и на несколько секунд закрыла глаза. Она очень устала.

— Не берусь предполагать, каким образом ты достигла таких высот с подобным отношением к делу.

— Вот и не берись, — Лори попыталась сфокусировать взгляд. Удавалось с трудом. Больше трех суток без сна и грандиозные потери ментальной энергии даром не проходили. Но нужно было держаться и не показывать этому хаму, насколько ей сейчас отвратительно. — Милый, ты, вообще, что сейчас изобразил? Штурмовое предупреждение?

Гаральд задержал дыхание, чтобы успокоиться. Сжал и разжал пальцы. Но, то ли запасы выдержки на сегодня кончилась, то ли «особый» коньяк имел совсем уж непривычные свойства, и лорда Райвена окончательно сорвало.

— Я весь день тебе пытался дозвониться. Я не спрашиваю, где ты была. Я хочу знать, чем ты была так занята, — посмотрел ей в глаза. — Или кем.

— А тебе-то какое дело?

— Ты прошлась по моим нервам. На каблуках. Я исполняю все твои капризы. Почему ты даже не взяла с собой телефон?

— Во-первых, почему ты требуешь от меня отчета? Ты мне кто? Во-вторых, зачем мне лишний маячок на встречах, которые я не хочу афишировать.

— Ну, во-первых, я твой заказчик…

— Ах вот оно что? Это так теперь называется?

Гаральд злился сам на себя. За то, что ведет себя совершенно неподобающе. И на нее — за то, что пропала, а теперь тискается с каким-то музыкантом вместо того, чтобы работать.

Голова была как в тумане.

— Если ты взялась за дело, то сделай его достойно. Я не спрашиваю, с кем ты трахаешься, но сейчас от тебя зависит жизнь человека. Для светских раутов и флирта время не самое подходящее. Осталось два дня.

— Все? — Джа прошла к краю балкона, вынула из сумочки тонкую трубку, украшенную замысловатым декором из перьев, бусин и ленточек, и слегка подрагивающими руками начала ее набивать.

— Нет, не все, — Гаральд одним прыжком оказался рядом и снова схватил ее за плечо.

— Можешь скинуть меня прямо отсюда. Полегчает? Уймись, — Джа снова убрала его руку. — Поговорим позже. А сейчас изобрази, как полагается, скучающего лорда, очарованного моей красотой. Еще полчаса. Потом можешь проваливать на все двенадцать сторон света. Или к любой из двенадцати своих девок. Каждая из них будет счастлива исполнять уже твои капризы и никуда не пропадать.

— Джа!

— И забудь это имя. Я сделаю ровно то, что обещала. А потом исчезни из моей жизни. В этот раз лучше навсегда.

Она отвернулась. Из тонкой трубки пополз голубоватый дым, остро пахнущий шалфеем.

Триединая империя, Альварские горы

Аэродром филиала Академии управления

Де Зирт не любил вертолеты, очень уж шумные, но вариантов не оставалось. Постоянно курсировать между работой в университете и лабораторией в горах можно было только одним способом — через портал. На автобусе в такую даль не накатаешься, только «авиатакси», как жители предгорья в шутку называли постоянно курсирующие туда-сюда частные вертолеты. Они приземлялись прямо на территории горного филиала Академии управления, и до лаборатории можно было дойти пешком минут за десять. Туда он и направился.

Дверь оказалась открыта, чему магистр несказанно удивился: он же лично ее закрывал!

— Ой! — пискнул тощий юноша, застигнутый корпящим над толстой книгой. Взломщик машинально попытался скрыться под столом.

— А смысл? — поинтересовался де Зирт. — Я тебя уже видел. Что ты тут делаешь?

— Читаю.

— Это я вижу. Павел, Павел. Ну что ж ты так попадаешься-то бескультурно? Взял книгу, закрыл кабинет — пошел вон.

После прошлой истории со взломом главного зала артефактов пришлось стать осмотрительнее, и все самое ценное спрятать в таких углах, куда свехлюбопытный и не в меру талантливый юноша точно не доберется.

— Я думал, вы в Джалане, — Павел уступил место магистру и попытался исчезнуть из кабинета, но был остановлен жестом.

— Что ты делал? Думал? Ну да… Я, вообще, только что оттуда. Утром обратно. А сейчас решил проверить, как тут мой лучший студент.

— Плохо, — понурился адепт. — Что я здесь делаю?

— Наказание отбываешь. За свою выходку с переносом поселка. И скажи спасибо, что легко отделался. На судебный процесс не попал? Вот и радуйся. Сидишь себе в лаборатории — вот и сиди. Здесь тебя не достанут.

— Магистр, они меня никуда не пускают! — заныл Павел. — Здесь хуже, чем в тюрьме!

— А ты в тюрьме-то был? Чтобы сравнивать?

— Нет. Но там хоть книги есть, а мне даже в библиотеку не разрешают.

— Я на этот счет придерживаюсь старого мудрого правила. Не спрашивай — и тебе не запретят. А запрещают, потому что ты предприимчивый, даже сверх меры. Начитаешься — и пойдешь опять ставить самостоятельные эксперименты. С непредсказуемыми, замечу, последствиями. Я поэтому свои ключи от книгохранилища или с собой вожу, или прячу, — де Зирт демонстративно положил связку в компактный сейф. Убедившись, что Павел заметил, какой шифр был набран. Судя по глазам, заметил.

— Ясно…

— Твоя обязанность — следить за чистотой лаборатории. Ежедневно писать отчет о расходах реактивов и заказывать инвентарь по необходимости. А заодно набираться ума-разума под руководством магистра Шрайбер. Понимаешь? Под руководством. А потом возвращаться в свою комнату и ложиться спать.

— Магистр!

— Сто лет как магистр. Я тебе рассказал про твои обязанности, — де Зирт побарабанил пальцами по столу, намекая, что аудиенция окончена. — Но я же не умалял твоих возможностей?

Павел закусил губу, обдумывая все сказанное. Видимо, понял, потому что через несколько секунд уже растворился за дверью. Де Зирт достал из сумки Сивуса и поместил на стол.

— Ну что, как думаешь, он же меня понял?

— Угу.

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, резиденция семьи Райвен

«Включи новости» — сообщил телефон.

Гаральд не любил сопровождать завтрак просмотром утренних сводок, но послушно потянулся за пультом.

«…и с вами Иммур-Кемаль Велес. Удивительным образом люди объединяются вокруг истории Виктора Коннора, бывшего прокурора департамента правоохраны и судейства. Такой сплоченности и единого порыва мы не наблюдали уже много лет. Кто бы мог подумать, что должностное преступление, тем более, убийство, может вызвать в людях столько сочувствия. Если вчера это были высказывания в кулуарах, то сейчас об этом говорит вся империя. На улицах творится настоящее безумие, весь город выступил в поддержку Коннора. Это первый суд над высшим лордом, и наш канал будет вести эксклюзивный репортаж из зала заседаний».

Камера деловито фиксировала то самое «безумие»: по всему городу ходили люди в одежде с руной «В». Знаки были нашитыми на рубашки, нарисованными на футболках краской из баллончика. Молодежь развлекалась тем, что за ночь умудрилась напечатать тысячи липких стикеров, которые теперь с разбегу клеили на спины прохожим и патрульным, на лобовые стекла машин и двери домов.

«И так — на всех домах, где поддерживают Виктора Коннора» — продолжал вещать телевизор. — «Вчера город впервые узнал о подвиге, совершенном столичным прокурором. Благодаря его самоотверженной операции был захвачен контейнер черного лотоса, который злоумышленникам удалось доставить в Джалан под видом мирного груза. Если это не теракт против наших граждан и наших детей…»

Гаральд подпер кулаком подбородок и переключил канал. Из чистого любопытства. Он уже знал, что его ждет. И теперь испытывал жгучее чувство вины. Вчера он был несдержан. Что не подобает ни лорду, ни мужчине вообще. А теперь он еще и наблюдал, чем на самом деле была занята его бывшая девушка.

Результаты ее работы звучали из каждого утюга. И он хорошо понимал, какой объем работы стоит за этим «городским безумием». Более того, каких усилий Джа стоило сохранять маскировку, продолжать трудиться в редакции, играть роль светской дивы на мероприятиях и не привлекать к себе лишнего внимания.

Очередная видеокамера вытаскивала прохожих из толпы и записывала их пламенные речи:

— Слава пресветлым богам, хоть кто-то догадался пристрелить эту тварь. Коди — убийца детей, в порту нашли полтонны наркотиков!

— Где был закон, когда эту отраву привезли в империю?

— Кто? — пискнула ведущая с микрофоном.

— Закон ваш, спрашиваю, где был? — надрывался прохожий. — А там, где не справляется закон, всегда найдется место оружию! Куда смотрела таможня, я вас спрашиваю?

— Возможно…

— Вы видели, сколько погибло людей? Почему вы не снимаете, что творится в больницах?

— То есть вы одобряете действия Виктора Коннора?

— Да, и говорю об этом открыто! Я, мы, все — Виктор Коннор!

«Когда я не отвечаю на звонки, это значит, что я работаю», — добила новым сообщением Джа.