Голубь во Вьетнаме

В море

На борту "Мортона", эсминца военно-морских сил США, крейсирующего возле побережья демилитаризованной зоны, война... война - как бы это сказать... война кажется чем-то далеким и отвлеченным. Ну, конечно, все время слышно, как бьют наши орудия - они бьют днем и ночью, весь день и всю ночь. Орудия не смолкают ни на минуту - заставляют греметь посуду на столах, вырывают воронки в земле в десяти милях от нас, приносят нам еще несколько УВБ. Что такое УВБ, я объясню вам чуть позже.

Я никак не мог свыкнуться с жизнью на корабле - это было трудно после двух месяцев, проведенных в наблюдениях за войной, в которой противник отвечал на огонь. Внизу, в офицерском салоне (покрытая пластиком мебель, библиотека, телевизор) капитан и старший офицер играют в кости. Кофе и сигары. Благодушный разговор.

- Ну зачем мне понадобилось бросать еще раз, когда у меня была пара? — говорит капитан 3-го ранга Джеймс Маккуллох, старший офицер. — С вашим счастьем вы от меня только мокрое место оставите.

- Это еще как сказать, — отвечает капитан 3-го ранга Карл Макканн.

А салон продолжает дрожать, орудия у нас над головой продолжают стрелять - одно носовое и два кормовых вышвыривают семидесятитрехфунтовые снаряды в людей, находящихся в десяти милях от нас. Ну, не совсем в них, но в их сторону. Не менее ста пятидесяти выстрелов в день, сто пятьдесят выстрелов в день, по сто долларов выстрел.

На палубе тихая ночь, круглая луна сыплет жемчужины на воду, и поперек Китайского моря тянется широкая сверкающая дорожка. А Вьетнам - только низкий черный силуэт в шести милях с правого борта. В небе над ним плывут облака, высокие облака, облака, пронизываемые насквозь вспышками рвущихся снарядов.

- А на что это похоже? — спрашивает вахтенный.

- Что "это"?

- Вьетнам.

- Вам бы сейчас там не понравилось.

- Конечно. Но люди там какие?

- Люди как люди.

- Не хотел бы я быть сегодня на их месте.

Если, не дай бог, мне когда-нибудь придется воевать в такой войне, пусть это будет на борту эсминца "Мортон" (военно-морские силы США), боевого эсминца "Мортон" боевого Седьмого флота. Четыреста восемнадцать футов комфорта и... отстраненности. Без всякого труда можно вообразить, будто ты дома, плывешь по лунной дорожке в спокойных водах пролива Лонг-Айленд, далеко-далеко от запахов войны и зрелища умирающих людей. Да, совсем как дома, только бьют орудия.

Обед в этот первый вечер заслуживает, чтобы его запомнить. Чудесная льняная скатерть, начищенное серебро, кари, приготовленное филиппинским шеф-поваром и поданное вестовыми-филиппинцами в белых куртках. Настоящее кари и еще десяток экзотических яств. На десерт - сюрприз. "Запеченная Аляска" - мороженое в горячем безе. Впрочем, на борту корабля есть машина, изготовляющая мороженое, и тут такой десерт - вещь обычная.

- Да, — сказал старший офицер, — на еду мы не жалуемся. У нас первоклассные повара. В ежегодных флотских конкурсах они всегда занимают призовые места.

Жаловаться? У кого хватило бы духу жаловаться? По поводу чего? После обеда, после кофе и сигар был даже горячий душ - пресная вода, подаваемая установками, перерабатывающими соленую забортную воду. А потом предстояло кино или можно было остаться, отдохнуть в библиотеке среди книг ярко выраженного морского характера.

- А где кегельбан? — спросили мы.

- Какой кегельбан? — удивился молодой офицер. — Откуда на эсминце кегельбан?

Нет кегельбана! Удивительно! На эсминце военно-морских сил США "Мортон" не хватает только кегельбана, ну и, может быть, небольшого поля для гольфа.

В первое утро Джеймс Маккуллох показал мне оборонительное вооружение корабля. Будьте спокойны, "Мортон" готов ко всяким неприятностям: трехдюймовые зенитные орудия и два радиолокатора (один выявляет бомбардировщики, идущие на большой высоте, а другой обнаруживает самолеты, летящие низко), которые заблаговременно предупредят о нападении с воздуха.

- Вы часто подвергаетесь атакам с воздуха?

- Еще ни разу.

На эсминце есть также система обнаружения вражеских подводных лодок.

- А подводные лодки вы часто видите?

- Пока еще нас не атаковала ни одна подлодка, — ответил он. — Думаю, что этого вряд ли можно ожидать.

Война во Вьетнаме оказалась для военно-морского флота истинным подарком. Еще недавно шли разговоры, что военно-морской флот - анахронизм, и говорилось даже, что следовало бы сократить расходы на его содержание. Ну, так военные корабли - это не анахронизм, во всяком случае, во Вьетнаме. Ничего лучше и придумать нельзя, пока у противника нет подводных лодок, самолетов, ракетного оружия, тяжелых орудий или собственных военных кораблей.

Тем не менее даже в спокойных водах у побережья демилитаризованной зоны, обстреливая невидимого противника, который не ведет ответного огня, моряки подвергаются определенной опасности. Маккуллох объяснил мне, почему вахтенные дежурят на палубах круглые сутки.

- За борт упасть вовсе не так трудно, как вы, может быть, думаете. Ну, конечно, в такую погоду это маловероятно, но во время шторма всякое случается.

Об этой опасности я как-то не подумал и теперь решил про себя, что впредь буду осторожен на палубе, на которой по временам бывает тесно от любителей загорать в свободное время.

Единственным напоминанием, что "Мортон" все же воюет, были постоянные "бум!", "бум!", "бум!".

В недрах корабля расположены артиллерийские погреба. Семидесятитрехфунтовые металлические чушки лежат штабелями, как винные бутылки. Одна из самых тяжелых работ на корабле состоит в том, чтобы просто перенести снаряд в соседнее помещение и поместить его в лоток зарядника, который подаст его в орудие. Неподалеку находится центральный артиллерийский пост - помещение, выдержанное в светло-серых и светло-зеленых тонах. В нем соседствуют два разных духа - научный и человеческий. На одной стороне счетно-вычислительных устройств красуются кнопки, циферблаты, рычажки и лампочки, а на другой - богатый набор вкладок из "Плейбоя" с обнаженными красавицами.

На отдельной консоли установлены три круглых экрана радиолокаторов. А перед ними сидит двадцатидвухлетний Ронни Анзалоун из города Индепенденс (штат Луизиана). Он дежурит у локатора, который снабжает счетно-вычислительные устройства сведениями о цели. Кроме того, на Анзалоуна возложена обязанность нажимать на спуск пятидюймовых орудий - на начищенный медный спусковой крючок, вделанный в черную пистолетную рукоятку.

Большинство тех, кто обслуживает стреляющие орудия, существует в изолированном мирке помещений, где тускло светятся экраны локаторов, в наглухо задраенных орудийных башнях у хитроумных приборных панелей или в самом сердце корабля возле счетно-вычислительных устройств.

- Вот! — сказал Амзалоун, протягивая мне пистолетную рукоятку. — Не хотите ли выстрелить?

Это явно была любезность и честь, предлагаемая гостям корабля - заезжим журналистам или офицерам других родов войск. Отказ мог бы быть истолкован, как осуждение двадцатидвухлетнего мальчика, который по двенадцать часов в сутки (через каждые шесть часов) сидел там, нажимая и нажимая на этот спусковой крючок. К тому же тут в полную меру действовал тот эффект, который, надеюсь, мне удалось в достаточной мере подчеркнуть - эффект отстраненности, ощущения полного разрыва между причиной и следствием, бездны, разделяющей это "бум!" и чью-то смерть.

Несмотря на все доводы в пользу принятия приглашения я отклонил подобную честь.

- Я знал, что вы не согласитесь, — сказал Маккуллох. — Вам бы тогда не было пути назад, домой.

Анзалоун поглядел на меня так, словно я из глупого упрямства лишился большого удовольствия, нажал на крючок ("бум!", "бум!", "бум!"), закурил сигарету и выслушал рапорт о результатах попаданий от наблюдателя на суше. Он немедленно сообщил результаты в орудийные башни:

- УВБ и три возможных УВБ. Одно строение уничтожено. Три строения, возможно, уничтожены.

- Что такое "УВБ"?. — спросил я.

- "Убит в бою", — ответил он.

- Но что значит "возможный УВБ"?

- Они увидели только, как он упал, — объяснил Анзалоун. — А УВБ, скорее всего, означает, что они видели, как его разнесло в клочья.

Вот так я упустил случай записать на свой счет первого УВБ. Жаль, жаль. Другого шанса мне уже не представится. И ведь это было бы совсем безболезненно: сидя в помещении с кондиционированным воздухом, отхлебывая кока-колу из бумажного стаканчика, предвкушая горячий душ из пресной воды, мороженое с безе и кинофильм с любимым актером. Здесь, на две палубы ниже орудий, здесь, в десяти милях от места попадания, здесь, в шести милях от невидимой земли, я мог бы убить человека.