Голубые люди розовой земли

Глава двадцать третья
ВОЗДУШНЫЙ БОЙ

Экипаж космического корабля успокоился после всех передряг и организационных неурядиц и наконец приступил к настоящей работе. Прежде всего выяснилось, что, хотя Тэн и обеспечил достаточное количество материала на изготовление защитного комбинезона для Шарика, соорудить этот самый комбинезон оказалось не таким простым делом. К зажатому коридором Шарику невозможно было подступиться, а тем более скроить, примерить и сшить космическую одежду — ведь Шарик не мог ни выпрямиться, ни сделать хоть один шаг.

Пришлось вначале принимать все меры для расширения помещения. С трудом расширив коридор, собаку перевели в центральный зал. Сделав несколько неверных шагов, Шарик вдруг тяжело задышал и подумал:

— Нет, я не могу… Ноги трясутся. Я отдохну.

— Ты что ж это? — обиделся на него Юрий. — Совсем обленился?

Шарик перевел дыхание и кое-как выполз на середину центрального зала. Толстенные мохнатые ноги дрожали, огромный алый язык вываливался, а глаза были такими печальными и виноватыми, что Миро сказал:

— Не обижайтесь на него, ребята. Вырасти-то он вырос, а вот закалить и развить свои мускулы он не мог — негде было.

— Верно! — приободрился Шарик. — Ах как верно… Какая уж там закалка… Какое уж там развитие… Мне только есть хочется… и пить…

Он еще долго скулил и жаловался на свою голодную судьбу, а космонавты молча возились с его комбинезоном. Пока его кроили, дело двигалось быстро, а вот когда дошло до примерки, все стало. Дотянуться до Шарика оказалось невозможным. Пришлось выращивать из стен и пола специальные лестницы.

Кое-как пригнали полосы прозрачного материала, а потом специальным приборчиком, похожим на обыкновенный электрический паяльник, стали сваривать эти полосы прямо на собаке.

Теперь Шарик был покрыт прозрачной броней и готов к выходу из корабля.

Все это было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство. Все космонавты при необходимости могли снимать свои комбинезоны, а Шарик не мог: ни застежек, ни отверстий в его костюме не было. Дышать он мог, а вот есть и пить не мог. Вернее, мог, но только в корабле, где ему каждый раз нужно было разрезать комбинезон, а потом снова запаивать.

Но Шарик об этом не знал. Когда ему сказали о высадке на новую планету, он очень обрадовался и даже попытался подпрыгнуть от радости, но тут же ослабел и вслух помечтал:

— Ничего… Главное, я наемся как следует.

— Шарик! — опять возмутился Юрий. — Неужели ты не можешь сдерживаться?

Собака повертела своим хвостом-обрубком, закованным, как и все на Шарике, в прозрачный материал.

— Я постараюсь, Юра… Я буду стараться.

Вывод Шарика на планету Красных зорь оказался делом нелегким. Прежде всего Квач и Тэн сели в универсальную машину, запаслись оружием и продуктами и через днище корабля спустили ее на землю. Юрий не видел, как это происходило, — он был с Шариком. Но когда сигналы известили, что машина твердо стоит на земле, Миро начал колдовать.

Он долго и сосредоточенно рассматривал схему, нажимал и отпускал кнопки и тумблеры. В корабле, вероятно, происходили очень сложные перестроения, потому что стена корабля дрогнула и образовала первый разрыв, а стена за Шариком тоже дрогнула и поползла вперед. Эта задняя стена подтолкнула Шарика, и он, еще нехотя и не совсем понимая, что с ним происходит, подался вперед, к открывающемуся выходу. Стена все подталкивала и подталкивала собаку, и Шарик вынужден был высунуть морду сквозь раздвинувшуюся обшивку корабля.

С земли немедленно донеслись мысли Квача и Тэна.

— Вот это голова!

— До чего ж здорово — даже не верится, что такое может быть на самом деле!

Появление Шарика на планете Красных зорь, вероятно, было очень интересным и необычным. Из гладкой, сурово и прекрасно поблескивающей обшивки космического корабля на мир смотрела огромная волосатая морда под прозрачной оболочкой, с испуганными глазами и принюхивающимся и потому все время вздрагивающим носом. Уши у Шарика встали торчком. Но вся беда заключалась в том, что, прикрытый своим костюмом-броней, он не улавливал окружающих запахов и почти ничего не слышал. И Шарик растерялся.

Этот огромный, плоский, беззвучный и ничем не пахнущий мир показался ему подозрительным, и он слегка попятился. Но неумолимо наступающая задняя стена заставила его податься вперед, и он наконец уперся грудью в стенки корабля.

Они все раздвигались и раздвигались, а задняя стена все напирала. Ничего не понимающий Шарик растерянно крутил головой и уже начинал повизгивать от страха.

— Не напирайте… — молил он. — Братцы, больно же!

И пока он крутил головой, пока скулил, он не знал, что его голова уже вышла из невидимой сферы, созданной вокруг корабля нейтрино и антинейтрино. Те обитатели планеты Красных зорь, которые увидели Шарика, были, вероятно, настолько поражены, что так и замерли на своих местах. Во всяком случае, поначалу Шарика встретило безмолвие.

Поражаться стоило. Ведь сам корабль благодаря нейтринному режиму был невидим. И вдруг прямо из воздуха, из ничего высунулась или, точнее, выклюнулась, как цыпленок из яйца, огромная блестящая голова.

В следующую минуту стена корабля наконец раздвинулась до своего предела, и подталкиваемый задней стенкой Шарик пробкой вылетел из корабля на землю.

Он упал на все четыре лапы, слабо охнул и так и остался лежать на пышном степном разнотравье планеты Красных зорь.

Стены корабля медленно возвращались в исходное положение, и космонавты уже готовились выскочить вслед за Шариком, чтобы сесть в машину и начать путешествие. И тут случилось непредвиденное.

Откуда-то сверху, как реактивный самолет, на Шарика спикировал ящер с треугольными крыльями. По-орлиному вытянув когтистые лапы, он нацелил острую змеевидную голову прямо в шею Шарика и открыл огромную, усеянную сотней зубов пасть. Юрий вскрикнул. Миро и Зет бросились было вперед, но остановились — ящер с налета клюнул Шарика.

Однако этот клевок не повредил прозрачного материала космической одежды. Шарик остался целым и невредимым, а ящер, который не рассчитал своего удара, скатился в траву, побарахтался в ней и встал на длинные задние ноги прямо перед мордой Шарика.

Ящер, в сущности, был не очень большим. Так себе, неважненький для этих мест и доисторической жизни ящеренок — метра два с половиной — три ростом и к тому же довольно поджарый. Он тяжело дышал и по-птичьи шевелил противными кожаными перепонками своих крыльев. Склоняя страшную змеиную голову то в одну, то в другую сторону, он не мигая рассматривал морду собаки.

Шарик тоже смотрел на ящера и, видимо, не мог понять, откуда на него свалилось этакое чудище. В эту секунду он еще не боялся ящера. Он только недоумевал.

— Странно, очень странно… — думал Шарик. — Что же это за животное?…

Тут мысли Шарика оборвались. Это было последнее, что слышали космонавты в своих шлемах.

Ящеру надоело крутить головой и рассматривать волосатую морду то левым, то правым глазом. Он вдруг вытянул шею и посмотрел вверх. Там, тяжело махая треугольными крыльями, летало еще несколько ящеров. И все они явно целились на собаку.

Шарик, заметив, что ящер задрал морду, тоже посмотрел вверх и увидел пикирующих на него черных и противных существ. Он даже не успел еще как следует испугаться, но в это время ящер, решив, что его сородичи первыми поживятся неведомой добычей, напружинился и бесстрашно клюнул Шарика прямо в морду.

Конечно, и этот удар не мог причинить собаке никакого вреда. Но ведь когда прямо на тебя бросается такое чудовище, а еще несколько таких же чудовищ пикируют сверху, испугается хоть кто. И Шарик тоже испугался.

Он испугался до того, что забыл о самом себе, о том, что у него нет сил, что ему нужно думать или защищаться. Он взвизгнул по-щенячьи, подскочил на все четыре лапы и, вздыбив от ужаса шерсть так, что она приподнялась и натянула защитный космический костюм, помчался в бескрайнюю степь. Он не заметил, как первым прыжком подмял и раздавил ящера, не слышал, как ему кричали в передатчики космонавты:

— Стой, Шарик, стой!

Он мчался неизвестно куда и, что самое главное, неизвестно зачем — ведь крылатые ящеры все еще кружились над ним и убежать от них было некуда. Да и незачем. Выросший в гиганта, Шарик мог сбить любого из этих небесных тихоходов одним взмахом лапы, как докучливого комара. Но Шарик еще не понимал этого. Он мчался со всех ног.

Все оставшиеся в корабле космонавты бросились вслед за собакой, но Миро вовремя остановил их:

— Стоп, ребята! Мы не Шарик, и эти самые ящеры для нас могут быть опасны по-настоящему.

— Да, а если он погибнет? — закричал Юра.

— Не погибнет! Нам просто нужно вспомнить о технике.

И в самом деле, прекрасная универсальная техника стояла у самого входа в корабль. Миро включил сторожащих роботов и быстро пересел в машину. За ним сели Юра и Зет.

Квач решил:

— Пойдем вдогонку лётом.

Под прозрачным полом машины полегла трава; космонавты поднялись вверх, потом перешли на горизонтальный полет и помчались вслед удирающему Шарику. Никто не смотрел на землю — все следили за отражающей блики яркого утреннего солнца блестящей тушей Шарика. Над ним черными воронами кружила уже целая стая ящеров.

— Вот черти! — впервые за все время путешествия выругался Юрий. — Откуда они узнали, что идет погоня? Может, и у них существуют передатчики биотоков?

И хотя смешно было подозревать, что у этих доисторических чудовищ могут быть такие совершенные приборы, однако никто не рассмеялся. Наоборот, Тэн рассудительно сообщил:

— Вполне вероятно. — И сейчас же добавил: — Придется атаковать этих… чертей. Шарик, кажется, устает.

Шарика и в самом деле мотало из стороны в сторону. Он выбивался из последних сил, но все еще бежал, путаясь своими лапами-бревнами в густой траве.

Квач развернул машину и, прибавив скорость, направил ее в самую гущу крылатых ящеров. Что-то стукнуло об обшивку, что-то растеклось на блестящих призмах универсальной машины. Квач вновь развернул машину и опять пошел на таран.

В небе чужой планеты шел настоящий воздушный бой. Машина гонялась за крылатыми ящерами, а они, жадные и глупые, не привыкшие, чтобы их били в воздухе, наверное, потому, что сильнее их и зверя в небе планеты не было, все равно преследовали Шарика.

Наконец собака окончательно выбилась из сил и рухнула на землю. Ящеры, не задумываясь, бросились на нее. Но Квач, как заядлый летчик-охотник, смело направлял машину в самую гущу атакующих. Каждая такая атака кончалась гибелью нескольких отвратительных черных гадин, и небо над Шариком, прекрасное чистое небо планеты Красных зорь, постепенно очищалось. В машине все чаще стали раздаваться некоторые мысли-слова собаки.

— …Все… пропал… съедят… зачем меня завезли… пропал…

— Не трусь, Шарик! — кричал Юрка. — Мы над тобой. Мы тебя спасем!

Нет, не скоро собака поняла призыв товарищей. Через силу подняв голову, она увидела атакующий воздушный аппарат. Он показался ей странным — слишком блестящим и угловатым, но все-таки знакомым: самолетов и вертолетов на своем собачьем веку она насмотрелась вдоволь. С этой минуты Шарик стал успокаиваться.

Но с этой же минуты по-другому повели себя и ящеры. Кто-то из них заметил наконец, что на земле валяются сбитые родичи, а может быть, просто почуяли запах крови. Тогда они бросили Шарика и навалились на тех, кто был повержен на землю. Там, в густой траве, загудел пир — трещали кости, рвались перепонки крыльев, и иногда из травы выглядывала змееподобная голова, заглатывающая кусок своего собрата.

Ничего противней и отвратительней никто никогда не видел, и Зет с ненавистью бросил:

— У-у, твари!

— Надо их давить, — решил Квач и посмотрел на товарищей, ожидая, что скажут они.

Но товарищи не успели ничего сказать. Шарик, тоже наблюдавший за отвратительным пиршеством ящеров, постепенно приходил в себя. Его совсем было потускневшие от страха глаза приобретали блеск, он напружинился и хотя с трудом, но поднялся на лапы. Еще некоторое время он смотрел на пожирающих друг друга ящеров, потом, видно, не совладал с собой и бросился на ближних. Укусить их он не мог — мешал комбинезон. И он сразу понял это. Тогда он пустил в ход свои могучие лапы-бревна и стал давить ящеров, свирепея с каждым ударом.

Напрасно ему кричали космонавты, перепуганные таким превращением из труса в бойца, напрасно кружились над ним и возле него, чтобы отвлечь его внимание, — Шарик никого не слушал. Он мстил за свое унижение, он не хотел быть трусом и уничтожал каждого, кто попадал под его тяжелую лапу.

Только расправившись с последним ящером, он перевел дыхание, и Квач приказал ему:

— Следуй за нами!

Он посмотрел вверх на машину и поплелся к кораблю. Ноги у него подгибались, и думал он отрывисто:

— Фу, как устал… вот бы поесть… Или попить… Или поспать… Нет, поесть…

Но что бы он ни думал, а к кораблю все-таки пришел. Пришел, лег и сразу же уснул. Все попытки разбудить собаку ни к чему не привели. И Квач рассердился:

— Ну, что с ним делать? Ведь придется сторожить. А может, поедим пока?