Голый мужчина

Глава первая ЭВОЛЮЦИЯ

Ни одно живое существо не оказало на жизнь на Земле столь сильного влияния, как мужчина. Исследователи, изобретатели, архитекторы, зодчие, воины и лесничие всегда были мужчинами, и они преобразовали поверхность нашей планеты в такой степени, что все остальные биологические виды на их фоне представляются совершенно незначительными. В морской стихии они, возможно, и уступают низшим организмам, создавшим огромные коралловые рифы, но на суше мужчины властвуют безраздельно и как разрушители, и как созидатели. В чем же причина их столь явного превосходства над всеми остальными живыми существами, включая женщин? Чтобы найти ответ на этот вопрос, нам придется вернуться в доисторические времена и рассмотреть те вызовы, которые природа бросала первобытным мужчинам и которые способствовали формированию уникальной личности самца Homo sapiens.

Когда наши древние предки спустились с деревьев и отказались от вегетарианской диеты, включавшей фрукты, орехи и корнеплоды, которыми питались другие обезьяны, они оказались в довольно трудном положении. Трудность была в том, что они стали охотиться на диких зверей. Сделав столь радикальный шаг, наши предки противопоставили себя могучим хищникам, таким как львы и леопарды, охотившимся на гиен и собак. В физическом плане люди не шли ни в какое сравнение с этими прирожденными убийцами. У них не было ни цепких когтей, ни острых клыков. Они были вынуждены искать иные способы конкуренции, в результате чего человеческое тело приобрело новые формы. Мужчинам пришлось в большей степени использовать мозг, нежели мышцы. Объем мозга у людей постепенно увеличивался, их интеллект возрастал, и это стало решающим фактором.

У доисторических охотников не было возможности состязаться в скорости бега со своими соперниками из животного мира, но они могли перехитрить последних. Наши предки должны были научиться действовать сообща, дабы повысить свою конкурентоспособность, стать более изобретательными, чтобы иметь возможность разрабатывать новые методы, и встать на задние ноги, дабы освободить передние от функции передвижения и развить их в руки, способные изготавливать инструменты и оружие и манипулировать ими.

Добившись всего этого, древние охотники стали успешно соперничать с хищниками в деле добывания пищи и даже убивать самых могучих из них, используя всевозможные хитрости, засады и ловушки.

Теперь перед ними встала другая задача. Пищи было много, наиболее успешные охотники не могли съедать ее сами, и она распределялась между всеми членами племени, что явилось главной отличительной чертой человеческого общества. Сегодня мы воспринимаем ее как нечто само собой разумеющееся, но для обезьяны на дереве это чуждая концепция. Животные, потребляющие дары природы, никогда не делятся ими со своими сородичами. Поедание растительной пищи — это всегда эгоистический акт. Но, если удалось убить крупное животное и возникли излишки пищи, ее могут потреблять все члены племени. Так родился человеческий праздник.

Постепенное повышение эффективности людей-охотников сопровождалось изменением их личности. Они все больше отличались от женщин по психологическим качествам и физическому сложению. Охота являлась опасным занятием, а женщины, выполнявшие жизненно важную репродуктивную функцию, представляли слишком большую ценность, чтобы можно было рисковать их жизнью. Они заботились о детях, а также решали множество самых разных задач, занимая центральное место в обществе, в то время как менее ценные мужчины становились все более и более предприимчивыми, расширяя ареал добывания пищи и подвергаясь опасности, на что никогда не отважились бы жившие на деревьях и довольствующиеся растительной пищей обезьяны.

На этом этапе эволюции мозг и тело мужчины претерпели определенные изменения. В психологическом плане охотник стал не только более смелым, хитрым и склонным к действиям в группе, но и более целеустремленным и стойким, способным разрабатывать долгосрочную стратегию и краткосрочную тактику. В физическом плане мужское тело стало более мускулистым и утратило жировые отложения, которые придают женским формам округлость, а также обеспечивают питательные резервы, жизненно необходимые в неизбежные периоды недостатка пищи.

Таким образом, первобытный мужчина превратился в умелого охотника, и древние человеческие племена начали множиться и расселяться по земному шару. Классическое общество охотников и собирателей существовало на протяжении миллионов лет, пока примерно 10 тысяч лет назад, с появлением сельского хозяйства, не начался новый этап. Это произошло, когда наши предки усовершенствовали методы собирательства. Вместо того чтобы отыскивать растительную пищу, первые земледельцы начали сажать и выращивать определенные культуры вблизи своих поселений, а также приманивать травоядных животных. Отныне им не нужно было охотиться, поскольку дичь была, что называется, под рукой. Теперь они могли устраивать праздники в любой момент, когда у них возникало такое желание.

Когда эти первые фермеры начали разводить пойманных животных, они осознали, что могут контролировать их воспроизводство и иметь домашний скот. Так свершилась сельскохозяйственная революция. Она произошла настолько быстро,что мужчины-охотники не успели адаптироваться к новым условиям. По своей сущности они оставались добытчиками, тогда как теперь им приходилось выполнять работу пастухов и земледельцев. Увлекательная, полная драматизма охота уступила место монотонному труду. Ценное преимущество, состоявшее в появлении излишков продовольствия, компенсировалось серьезным недостатком, заключавшимся в отсутствии приключений.

Как новоиспеченный аграрий переживал эту потерю? В определенной мере она восполнялась спортивной охотой ради развлечения, но этого было недостаточно. В процессе эволюции мужчина превратился в существо, отличающееся крепким телосложением и изобретательностью, склонное действовать сообща, брать на себя риск и нуждающееся в самовыражении, соответствующем его биологическому наследию. Такое самовыражение имело две формы — разрушительную и созидательную.

Разрушительная форма — это война, в ходе которой противоборствующие стороны рассматривали друг друга в качестве дичи, которую нужно было преследовать и убивать. Это создавало для жаждавших риска мужчин разного рода ситуации, о которых они могли только мечтать, а по мере совершенствования оружия возникали и более опасные, нежели можно было предвидеть. Если бы спортивная охота и война оказались единственными способами развлечения мужчин в сельскохозяйственную эру, человечество до сих пор пребывало бы в весьма плачевном состоянии, но утрата необходимости в охоте как средстве добывания пищи имела и позитивные последствия. Мужчины неолита начали использовать способность концентрироваться на долгосрочных целях, являвшуюся неотъемлемым компонентом первобытной охоты, для выполнения новых созидательных задач.

Сначала этот процесс шел мучительно медленно, но по прошествии столетий на смену убогим хижинам пришли большие, основательные здания, раскрашивание тела превратилось в тонкое искусство, простое использование инструментов стало подлинным мастерством. Деревни разрослись в города, расцвела техническая специализация, и начали появляться признаки современной цивилизации.

Склонный к риску мужчина-изобретатель постоянно пребывал в поиске чего-то нового. В этой роли он твердо противостоял мужчине-разрушителю, и хотя эти двое все еще продолжают олицетворять два аспекта мужской натуры — разрушительный и созидательный, — современный мир являет собой живое свидетельство того, что созидательная мужская энергия по большому счету возобладала над разрушительной.

В последнее время было много разговоров о «лишнем мужчине», в том смысле, что новые методы искусственного оплодотворения в скором времени сделают представителя сильного пола атавизмом. Это мнение стало активно развиваться в 70-е годы XX столетия, когда лидеры феминистского движения заявили, что клиторальный оргазм во всех отношениях лучше вагинального и мужчина в спальне просто не нужен. Однако, если мужчины оказались ненужными для получения сексуального удовольствия, без них пока еще нельзя было обойтись в деле создания нового поколения феминисток. Для этой цели хватило бы нескольких чемпионов по эякуляции, а образцы спермы заказывались бы по мере надобности.

С тех пор в области репродуктивной технологии достигнуты существенные успехи, благодаря которым в. относительно недалеком будущем может не понадобиться даже сперма. Женщины получат возможность оплодотворять свои яйцеклетки в лаборатории, без какого-либо участия со стороны мужчины. Оплодотворенные таким образом яйцеклетки будут потом снова имплантироваться в матку и обеспечивать исключительно женское потомство. Лесбийские пары создадут семьи нового типа, и произведенные на свет искусственным путем девочки станут воспитываться в свободном от мужчин обществе.

Отсутствие представителей сильного пола будет означать отсутствие войн, вызываемого тестостероном насилия, агрессивных видов спорта, футбольных хулиганов, политических экстремистов, насильников, религиозных фанатиков и всех остальных деструктивных факторов мужского мира. Он уступит место более сплоченному, толерантному и разумному женскому миру. Здравый смысл придет на смену диким инстинктам, жизнь станет спокойной, безопасной и комфортной и перестанет быть постоянным испытанием на прочность.

Остается неясным, каким образом исчезнут ныне существующие мужчины. Возможно, женщины будут просто игнорировать их, пока они постепенно не вымрут естественным путем. А может быть, их истребят, как предлагается в манифесте радикального феминистского движения, носящего название Общество уничтожения мужчин (The Society for Cutting Up Men). В конце концов, от них останутся лишь смутные воспоминания, и свободная от тестостерона планета закружится под звуки женского смеха.

Следует отметить (и это вполне серьезно), что после избавления мира от мужчин исчезнут как деструктивные элементы мужской психологии, так и конструктивные. Станет гораздо меньше крупных изобретений — они будут считаться слишком рискованными. Станет гораздо меньше целевых долгосрочных проектов, отнимающих слишком много времени, если сопоставлять их с потребностями семьи и повседневной общественной жизни.

Если женщины всегда были более благоразумны, нежели мужчины, мужчины всегда были более игривы, нежели женщины, а именно взрослой игривости человечество обязано многими своими величайшими достижениями.

Если бы мы предоставили защитнику мужского рода сказать несколько слов о феминистской позиции, он, по всей вероятности, заявил бы следующее.

Да, возможно, среди женщин есть великие художники, ученые, политики, религиозные лидеры, философы, изобретатели, инженеры и архитекторы. Но на каждую из них приходится сотня, а может быть, тысяча мужчин со схожими талантами. Похоже, величие требует большого упорства, являющегося преимущественно мужским качеством.

Часто можно услышать, будто ситуация такова только потому, что женщинам не дают возможности реализовать свой потенциал. Но по сути это означает, что женщины недостаточно велики для того, чтобы требовать признания своего величия. Нужно достигать величия, а не просто заявлять о его теоретической возможности, и именно мужчины, движимые генетически присущими им амбициями, предпринимали необходимые шаги по созданию великих человеческих цивилизаций.

Оба этих крайних утверждения являются преувеличениями и представляют противоположные позиции в так называемой войне полов. На самом же деле мужчина и женщина составляют идеальный дуэт. Они радикально отличаются друг от друга в нескольких важных аспектах, и эти различия формировались на протяжении сотен тысяч лет, отражая распределение труда, существующее в человеческом обществе, и дополняя друг друга. Мужской мозг адаптировался к достижению определенной цели, женский — к выполнению множества разных задач. Мужчина специализировался в планировании, инновациях, осуществлении связанных с риском действий, решении пространственных проблем и тяжелом физическом труде. У женщины лучше развились речь, слух, обоняние и осязание, и ее организм обладает большей сопротивляемостью в отношении болезней.

В сексуальном плане мужчина очень сильно изменился по сравнению со своими родственниками — самцами обезьян. Если последние используют только одну сексуальную стратегию, то он — две. Первая стратегия заключается в том, чтобы полюбить определенную женщину и создать с ней пару. Это вовсе не культурная традиция, как иногда утверждают, а биологический инстинкт. Эмоциональный всплеск, сопровождающий процесс создания пары, имеет физиологическую природу и вызывает резкие химические изменения в организме мужчины (и женщины тоже). Происходит это повсеместно — по всему земному шару, даже в тех обществах, где пытались вводить другие, неприемлемые системы спаривания. Известно множество случаев, когда партнеры предпочитали расставанию тюремное заключение, пытки и даже смерть.

В эволюционном плане преимущество создания пар у людей заключается в том, что в маленьком племени женщины распределялись среди охотни- ков-мужчин. В отличие от самцов других приматов, мужчинам приходилось действовать на охоте сообща, поскольку в одиночку им было не под силу добывать дичь. Главный охотник нуждался в активной поддержке со стороны своих товарищей. Если бы он держал всех женщин племени при себе, то не мог бы рассчитывать на такую поддержку. Система создания пар в племенном поселении обеспечивала большее равенство между мужчинами. Там могла существовать социальная иерархия, но неравенство между охотниками было выражено гораздо меньше, нежели между верхами и низами этой иерархии.

Было бы ошибкой считать это сотрудничество одним из свойственных нам «утонченных» качеств, сформировавшихся в результате развития духовного начала и под воздействием альтруизма. На самом деле это элементарное животное свойство. Моралисты часто полагают, будто в биологическом плане человеку свойственны соперничество и эгоистичность и лишь нравственное воспитание способно побудить его бескорыстно помогать другому человеку. Однако такое поведение закодировано в наших генах. Если бы мы не менялись генетически, чтобы с большей готовностью помогать друг другу, древние человеческие племена просто не выжили бы. Как это ни парадоксально, но бескорыстное поведение носило эгоистичный характер.

Система создания пар в племенном сообществе имела еще одно важное преимущество. Благодаря ей формировались семейные ячейки, в которых дети получали заботу и защиту не только от матери, как это имеет место у других видов, но и от отца. Сильное отцовское чувство рождалось уже в тот момент, когда отец брал на руки новорожденного, и в дальнейшем он уделял много времени воспитанию своего потомка.

Эволюция изменила мужчину подобным образом и превратила его в хорошего отца по той причине, что одна женщина-мать была не в состоянии выращивать потомство. Перед самкой обезьяны стоит значительно более простая задача. Ее новорожденный детеныш с самого начала способен цепляться за шерсть мамаши и перемещаться вместе с ней, куда бы она ни направлялась. Его не нужно укладывать в колыбель. Он быстро развивается и в скором времени уже бегает рядом с матерью, тут же возвращаясь к ней, когда возникает опасность. Еще до того, как мать производит на свет следующего детеныша, предыдущий уже достаточно самостоятелен, поэтому самка обезьяны никогда не бывает обременена большой семьей.

В отличие от нее, женщине приходится много заботиться о своем потомстве. Ее младенцы совершенно беспомощны после рождения, требуют постоянного внимания в первые месяцы жизни и остаются полностью зависимыми от матери в течение нескольких лет, когда у нее уже могут быть другие дети. И так далее, пока их не образуется целый выводок. Поддержка и защита со стороны любящего отца, заинтересованного в процветании своего потомства, значительно повышают шансы выживания детей.

В этом отношении мужчина больше похож на самца птицы, нежели обезьяны. Вылупившиеся из яиц птенцы тоже беззащитны, и бремя заботы о них вынуждены нести на себе оба родителя. Если самец не будет сменять мать, сидящую на яйцах, она попросту умрет с голоду, прежде чем высидит птенцов. Если же она в отсутствие самца улетит добывать пищу, зародыши в яйцах очень скоро погибнут от холода. Поэтому почти у всех видов птиц образуются устойчивые пары, и по той же причине — из-за необходимости обеспечения надлежащей заботы о потомстве — они формируются у людей.

Итак, первая сексуальная стратегия заключается в том, чтобы посвящать много времени и усилий своей семье и обеспечить детям хорошие шансы на выживание. Вторая более примитивна — рассеивать свое семя всюду, где только возможно. У мужчины, который находится в обществе женщины, не являющейся его семейной партнершей, может возникнуть плотское желание, даже если он не собирается с ней больше встречаться. Если женщина в результате этой короткой связи родит ребенка, мужчина не будет принимать участия в его воспитании и, возможно, даже не узнает о его существовании. При отсутствии отеческой заботы шансов выжить у ребенка будет меньше, нежели в семье, но все же они будут. Кроме того, если женщина на момент случайной связи состояла в союзе с другим мужчиной, тот может решить, что ребенок родился от него. В этом случае у младенца будут прекрасные шансы выжить.

Неизбежно возникает вопрос: зачем женщине подвергаться риску и вступать в связь с незнакомым мужчиной, если у нее есть постоянный партнер? Ведь если такая связь обнаружится, это может поставить под угрозу стабильность ее семьи. Тем не менее такие случаи не редкость. Судя по всему, причину нужно искать в том, что женщина запрограммирована оценивать мужчину по двум критериям. Во-первых, это его способность содержать семью. Женщина определяет, насколько хорошо он будет заботиться о ней и ее потомстве и насколько он надежен и успешен в социальном плане. Во-вторых, женщина оценивает физические кондиции мужчины. Способен ли он передать ее потомству хорошие гены? В идеальном варианте, когда постоянный партнер женщины содержит семью на должном уровне и физически здоров и привлекателен, у нее нет генетических, причин искать сексуальных наслаждений за пределами семьи. Но если женщина выбрала партнера, руководствуясь главным образом критерием надежности и социальной успешности, у нее может время от времени возникать соблазн завести любовную интрижку на стороне.

В прежние времена определить число внебрачных связей не представлялось возможным. В некоторых культурах мужчины предпринимали все мыслимые меры, чтобы их партнерши не имели возможности даже случайно остаться наедине с посторонним мужчиной, держа их бблыпую часть времени взаперти и всегда сопровождая за пределами дома либо приставляя к ним специальных людей. В мусульманских странах женщины, выходя на улицу, должны были полностью закрывать одеждой свое тело. Практиковалось женское обрезание — хирургическое удаление наружных половых органов в юном возрасте. Это уменьшало шансы женщин получать сексуальное удовольствие и, соответственно, способствовало снижению их интереса к мужчинам. Данный обычай все еще существует во многих странах, и сегодня на свете живут по меньшей мере 10 миллионов женщин, подвергшихся этой операции.

В настоящее время тест на ДНК весьма точно позволяет определить, сколько детей мужчине принесла стратегия создания пары и сколько более древняя стратегия рассеивания семени. Результаты использования этого теста оказались просто поразительными. Большинство современных женатых мужчин полагают, что ребенок, живущий в семье, но зачатый от постороннего мужчины, — большая редкость. Однако оказалось, что это далеко не так.

Тест на ДНК был впервые использован в 1995— 1996 годах для установления отцовства во внесудебном порядке. Статистические данные свидетельствуют о том, что в Великобритании биологическими отцами 16 из каждых 100 детей, протестированных на ДНК в 1998—2004 годы, являлись не мужья их матерей, считавшие этих детей своими собственными. В Северной Ирландии результат подобных исследований отличался от британского показателя лишь на 0,2%. Эти цифры оказались значительно выше, нежели кто-либо ожидал.

В США данный показатель равняется 10%, а сотрудники Института Макса Планка заявляют, что в Германии «в стабильных моногамных браках доля детей, родившихся не от отцов семейств, составляет от одного из десяти для первого ребенка до одного из четырех для четвертого».

Согласно результатам масштабного исследования, охватывавшего девять крупных регионов (Великобритания, США, Европа, Россия, Канада, Южная Африка, Южная Америка, Новая Зеландия и Мексика), показатели внебрачного отцовства варьируют от 1 до 30%. Возможно, столь большой разброс связан с тем, что во многих отчетах приводились результаты тестов, проводившихся в семьях, где подлинность отцовства уже подвергалась сомнению. Если все такие результаты исключить, показатели получаются значительно более низкими. Заключение этого исследования гласит: «Средний показатель внебрачного отцовства составляет 3,7%, или один ребенок из 25».

Если рассматривать этот показатель с точки зрения двух мужских стратегий спаривания, он означает, что даже в современном обществе, свободном от сексуальных запретов прошлого, 24 ребенка из 25 рождаются в результате воплощения в жизнь стратегии создания пары, и только один в результате использования стратегии рассеивания семени. Из этого следует, что, несмотря на документальные свидетельства склонности мужчин к внебрачным связям, они тем не менее в большинстве своем стремятся создать пару.

Чем же тогда можно объяснить постоянно блуждающий мужской взгляд? У мужчины может и не быть внебрачных детей, но это не означает, что он верен своей постоянной партнерше. Все дело в эволюционной тенденции, в соответствии с которой на протяжении последнего миллиона лет, или около того, люди приобретали все больше детских черт. Благодаря этой тенденции, называемой неотенией, они сохраняли во взрослом состоянии присущие детям игривость и любопытство. Как следствие, люди становились все более изобретательными, чему мы обязаны современными сложными технологиями. Но в то же самое время это любопытство распространилось и на другие сферы жизни, включая удовлетворение самых что ни на есть животных инстинктов.

Что касается утоления голода и жажды, эта черта не представляет какой-либо проблемы. В данном случае любопытство может привести лишь к тому, что человек станет гурманом и ценителем хороших вин. Но в случае с сексом оно зачастую вносит серьезные нарушения в нашу основную репродуктивную стратегию. Когда уже имеющий постоянную партнершу мужчина видит привлекательную незнакомку, он, в силу своего любопытства, представляет, какова бы она могла быть в постели. В подавляющем большинстве случаев его любопытство не поднимается выше уровня сексуальной фантазии, но время от времени представитель сильного пола выходит за пределы этого уровня. Обычно, когда его любопытство удовлетворено, все и заканчивается, но в некоторых случаях связь с уже имеющейся партнершей разрывается, и возникает новая пара. Это неизбежно негативно сказывается на качестве его заботы о детях от первой партнерши, как бы он ни старался возместить ущерб, причиненный прежней семье.

В небольших племенных сообществах подобный разрыв отношений был более затруднителен. Современное общество предоставляет в этом плане куда больше возможностей. В последнее время резко возросло число разводов, и хотя некоторые цифры, известные нам из официальной статистики, явно завышены, сегодня, к примеру, в США распадается 34% браков, а в Великобритании 36%, то есть больше трети. Кое-кто полагает, что это служит наглядным признаком деградации общества. Однако, если взглянуть на ситуацию с другой стороны, несмотря на падение нравов и сексуальное раскрепощение, у двух третей современных пар все же сохраняется связь между партнерами. С учетом неестественности структуры урбанистического общества, к которому пришлось адаптироваться членам племенного сообщества, это замечательное свидетельство высокой жизнеспособности стратегии создания пар.

Иной раз можно услышать следующий аргумент: раз стратегия создания пар является характерной особенностью человеческого рода, почему она не абсолютна? Если пара представляла такую ценность для первобытных племенных групп, почему эволюция не сделала ее постоянной? Существуют истории о птицах, которые создают пару на всю жизнь, и связь между ними настолько прочна, что после того, как один из партнеров умирает, другой никогда не заключает повторный союз. Почему эволюция не разработала подобный механизм для человечества во избежание несчастий, связанных с распадом брака?

Дело в том, что в первобытные времена, когда в племенах охотников и собирателей формировалась новая стратегия спаривания, мужчины подвергались серьезным опасностям, охотясь на дичь, а женщины испытывали трудности при родах, в частности из-за новой — вертикальной — позы, которая теперь стала свойственна человеку по жизни. Любой из партнеров мог умереть молодым, и это лишало бы оставшегося возможности иметь потомство, если бы механизм создания пар был слишком жестким. Если же после периода горя и траура оставшийся молодой партнер имел возможность заключить новый союз, это благотворно сказывалось бы на росте численности маленьких племен. Таким образом, почти идеальный союз партнеров с точки зрения выживания лучше идеального.

Следовательно, в эволюционном плане мужчина запрограммирован на формирование долгосрочных отношений с партнершей, но при условии, что, если она умрет, он будет иметь возможность спустя некоторое время создать новую пару. Такая гибкость связей, столь полезная в древности, в' современную эпоху превратилась в серьезную проблему. Причина этого кроется в изменении образа жизни мужчины. Теперь, вместо того чтобы отправиться в лесные джунгли и преследовать дичь, постоянно подвергая свою жизнь риску, он отправляется в каменные джунгли, где занимается «охотой» совершенно иного рода. Там он оказывается в компании привлекательных женщин, которые в охотничьих угодьях отсутствовали. В лесу у него было мало соблазнов, а в городе они встречаются на каждом шагу. И тут его и без того не самая прочная связь с партнершей ослабевает еще больше.

Но каковы бы ни были мужские недостатки и слабости, факт остается фактом: большинство мужчин в большинстве культур создают долгосрочные семейные союзы. И, несмотря на все конфликты и разрывы, эти союзы оказались чрезвычайно успешными в деле воспитания детей. Доказательством служит тот факт, что за последние 40 лет численность населения земного шара более чем удвоилась — с 3 миллиардов человек до 6 с лишним.

Если в планетарном масштабе мужчина явно преуспевает в качестве отца, что можно сказать о его роли племенного охотника? Как уже отмечалось, он не утратил древнее побуждение к охоте — процесс эволюции протекает слишком медленно, но охота приобрела для него символический характер. Так, все соревновательные виды спорта представляют собой формы символической охоты. Все они предусматривают либо преследование, либо прицеливание, либо и то и другое, а ведь это основные компоненты первобытной охоты. Вокруг этих символических действ выросла целая индустрия, а чемпионы — преследующие (вроде Михаэля Шумахера) и прицеливающиеся (вроде Тайгера Вудса) — получают огромные денежные призы и купаются в лучах славы. Командные виды спорта, назовем лишь футбол и баскетбол, предусматривают как преследование, так и прицеливание и, кроме того, требуют, чтобы игроки действовали сообща, планировали свои действия, разрабатывали тактику и стратегию, то есть делали все то, что их далекие предки — первобытные охотники.

Спорт не имеет конечного продукта. Он ничего не производит. Его результат — чемпион, демонстрирующий публике ценный приз, символическую дичь.

Обычно это кубок или статуэтка — несъедобный, бесполезный кусок металла. После крупных соревнований может устраиваться празднество, как это бывало после успешной охоты, но спортивная деятельность сама по себе, в каком бы то ни было отношении, не является производительной. Она лишь позволяет удовлетворить глубоко укоренившуюся в душе мужчины — как участника состязаний, так и зрителя — страсть к охоте.

Каждый раз, когда дротик попадает в бычий глаз, бильярдный шар оказывается в лузе, шайба пересекает линию хоккейных ворот, а мяч оказывается в сетке футбольных, современный охотник и его сторонники разражаются торжествующими криками, подобными воплям, издаваемым первобытными охотниками в джунглях. Стрела попала в цель — значит, племя не будет голодать. Стоит ли удивляться, что, несмотря на большой интерес к нему со стороны женщин, спортом занимаются главным образом мужчины?

Одной из отличительных черт мужчины является физическая сила. Хорошо развитая мускулатура, необходимая для охоты, отличает его от женщины. В среднем, мужчина на 30% сильнее женщины. Его тело содержит 26 килограммов мышц, ее — всего 15. Что касается жировой ткани, здесь картина совершенно иная: в мужском теле ее вес составляет всего 12,5% от общего, тогда как в женском — целых 25%. Ни в одном другом аспекте разделение труда в процессе эволюции человека не отражается так отчетливо, как в этом. Если женщина начинает заниматься бодибилдингом, со временем она все больше и больше походит на мужчину. Мускулистое тело не может выглядеть женственным. Если представительница прекрасной половины человечества в этом своем увлечении доходит до крайностей, у нее даже могут прекратиться менструации.

Конструкция мужского тела предполагает, что он способен поднимать гораздо больший вес, нежели женщина, — еще одно качество, чрезвычайно важное для охотника, которому приходилось тащить домой убитую им дичь. Средний мужчина способен поднимать два собственных веса, тогда как средняя женщина — лишь половину того, что показывают весы, когда она стоит на них. Мужские сердце, легкие и кости больше, чем женские, а мужская кровь содержит больше гемоглобина, нежели женская.

Мужской скелет в целом крупнее, чем женский, и представляет собой мощную основу для мышц.

Средний мужчина примерно на 10% тяжелее и на 7% выше средней женщины. Эти различия можно наблюдать уже в первый день жизни. Новорожденный мальчик, в среднем, длиннее и тяжелее новорожденной девочки, а его движения конечностями более энергичны. Кроме того, у него более быстрый обмен веществ — и эта особенность сохраняется на всю жизнь. Даже сразу после рождения мальчик демонстрирует признаки более атлетического телосложения по сравнению с девочкой.

Мальчики-подростки имеют более острое, чем девочки, зрение, что весьма пригодилось бы на охоте. Они предпочитают более динамичные и энергичные игры, связанные с применением физической силы. И по любопытству, которое со временем трансформируется в стремление к риску, они намного превосходят девочек.

В последнее время вошло в моду считать — в рамках концепции равенства полов, — будто эти различия между мальчиками и девочками являются не врожденными, а формируются в результате навязывания детям искусственных образцов мужского и женского поведения. Любое мало-мальски серьезное исследование быстро развеет это заблуждение. Половые различия проявляются на очень ранней стадии, без влияния со стороны родителей, еще до того, как они их замечают.

Идея одинаковости мальчиков и девочек притянута за уши, поскольку вписывается в теорию равенства полов. Тем не менее она отнюдь не подкрепляет эту теорию. Равенство полов вовсе не основывается на одинаковости мужчин и женщин (разумеется, без учета определенных анатомических различий). Разделение труда, сформировавшееся в первобытных племенах, не привело к появлению господствующего и подчиненного полов. Напротив, представители обоих полов зависели друг от друга и были равно значимы. Тот факт, что мальчики имеют врожденные особенности, отличающие их от девочек, нисколько не противоречит концепции равенства значимости полов.

К сожалению для сегодняшнего мужчины, современная цивилизация превратила его мышечное превосходство в атавизм при выполнении большинства задач. Работа в офисе, за прилавком или компьютером не требует развитых мышц. В физическом плане эти занятия не подходят для мужского тела. Ему необходима более активная форма самовыражения, если он сохраняет верность своим первобытным инстинктам.

Кое-кто из мужчин решает данную проблему, отводя время на различные активные виды деятельности, но большинство этого не делает. Однако у некоторых представителей сильного пола стремление демонстрировать свою мужественность превращается в навязчивую идею, и порой они совершают ради этого настоящие подвиги. Эти мужчины поднимают супертяжести и занимаются альпинизмом, участвуют в соревнованиях по армрестлингу и отправляются в полярные экспедиции — не в каких-либо практических целях, а лишь для того, чтобы выразить свое отвращение к усугубляющей-

ся изнеженности их собратьев XXI века. Подавляющему большинству людей подобные занятия представляются пустой тратой энергии, но они наглядно напоминают о том, что утратили современные мужчины.

С одной стороны, телевизор и компьютер способствуют тому, что образ жизни мужчин становится все менее динамичным, с другой стороны, множатся клубы, где молодые люди, стремящиеся испытать себя и жаждущие острых ощущений, занимаются чрезвычайно опасными видами спорта. К таким видам спорта относится следующее.

Бэйз-джампинг, или прыжки с парашютом с высоких сооружений, таких, как небоскребы, мосты и другие подобные объекты. При недостаточно большой высоте объекта парашют может не успеть раскрыться.

Ныряние в подводные пещеры. Если подводный пловец заблудится в лабиринтах пещеры, он может погибнуть в результате удушья, поскольку через определенное время в акваланге кончится кислород.

Скоростной спуск на лыжах. Лыжник, облаченный в аэродинамический костюм, мчится с горы на специальных лыжах со скоростью 250 километров в час. Падение при подобном спуске, как правило, заканчивается летальным исходом.

Суперкросс. Мотоциклисты взмывают в воздух и во время полета проделывают всевозможные акробатические трюки.

Широкая популярность, которую приобрели в последнее время эти и многие другие экстремальные виды спорта, наглядно свидетельствует о явной потребности мужчин подвергаться серьезной опасности.

Некоторых представителей мужского пола физические испытания привлекают не очень, но они тем не менее жаждут риска. Для них существует широкий диапазон возможностей — от фондового рынка до Лас-Вегаса. Деятельность в финансовых центрах крупных городов связана с почти ежеминутным риском, и не случайно ею занимаются преимущественно мужчины. Азартные игры тоже являются в основном мужской прерогативой. Правда, в казино Лас-Вегаса можно увидеть много женщин, но большинство из них играют на автоматах. За покерными столами сидят почти исключительно представители сильного пола. То же самое относится и к бинго, где, как правило, мужчины делают высокие ставки, а женщины — низкие. Вторые по своей природе благоразумны и осторожны, а первые либо смелы, либо глупы — на ваш выбор.

Физические нагрузки и риск — это лишь два аспекта первобытной охоты, которую стремятся воссоздавать в символической форме современные мужчины. У некоторых из них существует потребность в том, чтобы приносить домой добычу. Покупка мяса в местном супермаркете не вполне удовлетворяет эту потребность. Требуется нечто большее. Одно из решений данной проблемы — коллекционирование. Коллекционер (опять, как правило, мужчина) проникается страстью к предметам определенной категории и затем старается собрать как можно больше как можно лучших образцов. Коллекционируемые предметы могут быть самыми разными — от картин старых мастеров до этикеток спичечных коробков. На самом деле это не имеет значения — выбор чрезвычайно широк. Коллекция обычно начинается с обычных образцов, и затем дело постепенно доходит до редких и эксклюзивных. Охотник за предметами находит особое удовольствие в том, чтобы отыскать их, принести домой и пополнить свою растущую коллекцию.

Иногда страсть к коллекционированию достигает таких масштабов, что фактически вытесняет все остальное из жизни человека. Есть дома, до такой степени забитые коллекционируемыми предметами, что там невозможно найти сантиметр свободного пространства. И некоторые из этих коллекций поистине причудливы. Их предметами могут быть газонокосилки, собачьи ошейники, выдаваемые в самолетах пакеты на случай морской болезни, старые пылесосы, электрические тостеры и знахарские «медицинские приборы». Все это символические заменители убитой дичи.

В верхней части шкалы современных охотничьих угодий находятся крупнейшие мировые аукционы. В залах, где цены на выставленные на продажу образцы взлетают до небес, пробивая потолок, часто раздаются восхищенные вздохи конкурирующих между собой охотников. Мировой рекорд среди картин, проданных на аукционах, какое-то время принадлежал «Мальчику со свирелью» Пикассо, которая ушла в мае 2004 года за 104 миллиона долларов. Но даже этот рекорд недавно оказался побит, когда через аукцион Sotheby’s была приобретена картина Джексона Поллака за 140 миллионов долларов.

Еще одна особенность первобытных охотников состояла в том, что, отдыхая после охоты, они часами чистили, чинили и совершенствовали свое оружие, от которого зависела их жизнь, как и жизнь их женщин и детей. Сегодня эта особенность находит отражение в мужской любви к разного рода техническим устройствам и машинам, инструментам и оборудованию, которую представительницы слабого пола разделяют крайне редко.

За удачной охотой всегда следовал праздник, и собравшиеся вокруг костра охотники рассказывали об опасностях, которые им довелось пережить. В наше время этот праздник трансформировался в собрания с обильными возлияниями, устраиваемые мужчинами после работы.

Антропологи описывают это как отделение процесса возлияний от домашней сферы, где доминируют женщины, как средство утверждения мужественности. Другими словами, собравшись вместе и употребив большое количество алкоголя, современные мужчины воссоздают атмосферу первобытного охотничьего сообщества, члены которого тесно связаны друг с другом.

В таких случаях очень важно, чтобы каждый мог оплатить очередную порцию спиртного для всех и не напиться. Тот, кто не выполняет любое из этих условий, теряет статус в группе. Иначе говоря, члены группы должны продемонстрировать свое участие и свою выносливость. В разных странах в разные эпохи такие собрания приобретали формальный характер. Учреждались мужские клубы со строгим членством и изобретались ритуалы для придания собраниям с возлияниями большей значимости. В некоторых странах вместо алкоголя употреблялись другие стимуляторы. Так, в Йемене мужчины собираются каждый день, чтобы пожевать кат — листья растения, оказывающего наркотическое действие. Каждый йеменский мужчина, желающий быть социально значимым, должен принадлежать к одному из таких собраний, женщины на которые не допускаются.

Очень часто для привлечения и сбора мужчин используются игры, носящие соревновательный характер. Старейшая из них, почти наверняка использовавшаяся самими первобытными охотниками, — африканская настольная игра манкала. В нее играют уже по меньшей мере три с половиной тысячи лет, а возможно, и дольше. Преимущество манкала заключается в том, что в нее можно играть без специальных фишек и деревянных досок. Требуются всего лишь камешки и ямки, выкопанные в сухой земле.

Существует множество других мужских игр — бильбоке во Франции, шахматы в России, дартс в Британии, покер в Америке и т. д., и все они призваны выманивать на короткое время женатых мужчин из лона семьи в мужскую компанию.

В некоторых странах есть традиция, еще более близкая к первобытной охоте. Мужчины отправляются в лес, разбивают лагерь, ловят рыбу, совершают походы и предаются другим псевдопервобыт- ным занятиям. Есть любители ездить в Африку на сафари или исследовать древние руины в Центральной Америке.

В разных уголках мира практикуются разные мужские забавы подобного рода, и каждая из них имеет свои исторические истоки. Но в основе всех лежит воссоздание социальных связей группы первобытных охотников, связей, которые обеспечивают надежную поддержку в неожиданно возникающие критические моменты.

Охотник XXI века может удовлетворить свою потребность в преследовании и прицеливании, занимаясь спортом. Он может проявлять свою физическую силу с помощью атлетических упражнений. Он может демонстрировать свою смелость и готовность подвергаться риску — как физическому, так и моральному — в азартных играх. Он может удовлетворять свое желание приносить домой добычу, отыскивая редкие образцы определенных предметов и собирая из них коллекцию. Он может демонстрировать свое стремление проявлять заботу об оружии, развивая те или иные технические навыки. И наконец, он может воспроизводить праздник, посвященный успешной охоте, принимая участие в собраниях с возлияниями. Первобытный охотник, конечно, стал предметом истории, но современный, символический, продолжает жить.