Гомер навсегда

1. Скорость

Совершенно очевидно, что правильно выбранная скорость — это ошибка, причем такая ошибка, допустить которую он никогда, ни разу, не имеет права, ведь правильная скорость сделает его уязвимым, его передвижение будет поддаваться расчету, то есть он широким движением — причем по собственной воле — как бы расстелет ковровую дорожку, дескать, извольте сюда, сюда, если пойдете сюда, если будете гнаться за мной в этом направлении, то точно настигнете меня там-то и там-то, нет, разумеется, о таком и речи быть не могло, с того момента, как все началось, он постоянно выбирал скорость неправильно, ее невозможно было предугадать, он двигался то слишком быстро, то чересчур медленно, то — и это был, если можно так выразиться, его излюбленный метод — чередовал быстрое и медленное передвижение как попало, пока и сама беспорядочность эта не бросится кому-то в глаза, вот что было главное — никому не бросаться в глаза, так что он сам прерывал это горькое наслаждение, сам командовал себе «стоп», в общем, для него не существует ни правильно выбранной скорости, ни правильно выбранного метода, ни на одном участке своей траектории бегства он не может принять правильного решения, он должен все решать совершенно неправильно, всегда, беспрерывно решать все неправильно, чтобы сбить преследователей с толку, таким образом, он должен во всем избегать правильных вариантов ничего размерен ног о, ничего разумного, никакой продуманной стратегии, только беспорядочность, только хаос в движении, только спонтанные решения, внезапные, неожиданные, противоречащие логике, незапланированные порывы — вот чего он должен держаться, вот чего он держался с того момента, как после долгого, невыносимо долгого пути вновь добрался до морского берега, до города Пула, когда бестолковой шумной толпой прибывших, словно обломок доски волнами, вынесен был с корабля на берег, чтобы в припортовом доке на огромном металлическом щите увидеть название города, ведь это он делал в течение десятилетий или по крайней мере нескольких лет — он не считал, годы прошли или десятилетия, не все ли равно, что покажет трезвый календарь, пускай не годы, а лишь месяцы, лишь недели — ему время, что он провел в пути, казалось годами, иной раз действительно десятилетиями, ведь в самом деле все равно было, пару' месяцев назад он отправился в путь или, может, пару недель, в конце концов он мог бы даже подумать, что это произошло только что, то есть ему только что вынесли приговор, суть которого ему была очень даже понятна, ведь есть же причина, чтобы этот приговор был вынесен, в этом-то он не сомневался, неясно было лишь, что это за причина.