Гончаров и женщина-убийца

Михаил ПЕТРОВ

ГОНЧАРОВ И ЖЕНЩИНА-УБИЙЦА

Анонс

Представительницы прекрасной половины человечества постоянно причиняют беспокойство частному сыщику Косте Гончарову. Но чтобы женщина стала виновницей нескольких убийств - такое он даже представить себе не мог. И решил познакомиться с ней поближе, прежде чем отдать ее в руки правосудия...

Лариса Ивановна Цвигунова занимала третий этаж комфортабельного дома в престижном районе города. К сожалению, она имела балкон, на перилах которого я сейчас висел, оберегая цвигуновское семейное счастье. Ее муж, лишенный пунктуальности, вернулся из командировки несколько раньше, а точнее, за два дня против указанного срока. Это всегда унизительно - скрываться от обманутого супруга. Об этом писано много романов и рассказана куча анекдотов. Но сейчас мне было не до смеха, потому что мои подошвы, соскользнув с обледеневшего бордюрчика, безвольно болтались над трехэтажной бездной. Спасибо, выручили руки. Спасая жизнь, они автоматически, крабами вцепились в поручни балкона. Так я и висел дохлой селедкой на ветру, проклиная собственное легкомыслие и раннее вторжение хозяина. Одно я знал совершенно точно: при минусовой температуре мои пальцы рано или поздно разожмутся и я полечу вниз, на заснеженный бетонный тротуар. До него было метров пять, расстояние достаточное, чтобы свернуть себе шею, а я этого не хотел.

Я слышал, как мурлыкала Лорка, прогоняя неясные подозрения мужа, но от этого было не легче. Дом был пятиэтажный, выстроен буквой "П". Из левого крыла на моем уровне за мной с интересом наблюдал какой-то старый хрыч, видимо грустно вспоминая прошедшую молодость. До него было рукой подать, метров пять, не более, и поначалу я подумал, что он предложит свою помощь, но слишком хорошего я оказался о нем мнения. Он просто ожидал, когда же я наконец шлепнусь задницей об асфальт. Удивительно подлая скотина!

- Дед, - крикнул я, сдаваясь на милость судьбы и стариковского сволочного характера. - Помоги! Христианская душа гибнет. Помоги!

Он закашлялся сизым табачным дымом и каверзно спросил:

- А ты просил моей помощи, когда драл Лорку? Один справлялся. Вот и виси один, покуда не надоест. Может, поумнеешь, и пропадет у тебя охота по замужним бабам шастать. Или расшибешь свой дурной лоб, чтоб другим неповадно было.

С трудом подтянувшись, я вновь закрепился на балконном бордюрчике, став невольным свидетелем интимной сцены моей любовницы с собственным мужем. Бесстыдники, хоть бы свет потушили!

Несмотря на абсурдность ситуации, в которой я оказался, настроение у меня было бодрое и оптимистичное.

- Может, пожарку вызвать? - издеваясь, спросил дед и вдруг застыл, глядя куда-то сквозь меня. Я непроизвольно повернул голову. В правом крыле третьего этажа в ярко освещенном окне голая женщина упаковывала вещи. Но не это поразило меня. Здесь не было ничего сверхъестественного, если бы не мертвое тело, лежащее поверх разобранной постели. Лупила пятирожковая люстра, и при ее свете остренькая бородка мужика луковкой топорщилась в потолок. Но даже и не это удивило меня. Совершенно дико смотрелась голая баба, воспринимающая все как должное. Набив шмотьем большую спортивную сумку, она широко зевнула и начала неспешно одеваться, мало отвлекаясь на труп. Даже если он умер своей смертью, то и тогда ее реакция казалась странной. Между тем, одевшись, женщина выключила свет, обрывая занимательный спектакль. Охреневший от увиденного дед смилостивился и молча кинул мне моток капронового бельевого шнура, который я замотал за перила балкона.

Подъезды находились с противоположной, внешней стороны. Я слез, обогнул дом и увидел только хвост и рубиновые огоньки уходящей машины. Даже марку мне разглядеть не удалось. Страдая похмельем и одышкой, ко мне подошел дед.

- Утекла, стервь? Не поспели. Чего делать-то будем? Ментов кликнуть надо бы. Кажись, она мужика завалила.

- С чего ты решил? - проверяя свои подозрения, спросил я. - Может, он по собственной инициативе копыта отбросил.

- Тады чего она утекла? Мертвяка одного бросила? Нет, ментов звать надобно, чтоб чин по чину было.

- Вот и зови, а я домой линяю, аллергия у меня на них.

- Э, нетушки, не получится так, мил человек, дождемся сообча. Ты, значит, тоже свидетелем получаешься и имеешь свою ответственность по всей строгости закона.

- Да иди ты, старый хрен, в баню, - посоветовал я законопослушному дедку, направляясь на остановку. - Поменьше в чужие окна заглядывать надо, потаскун ветхозаветный!

- Это я-то потаскун, это я-то потаскун? - задохнулся в негодовании дед. - Может, это я сейчас висел соплей на Лоркином балконе, блудник несчастный? Джон Диван проклятый! Всю страну мне развалили, демократы занюханные!

- Чао, бамбино! Скушно станет - пиши письма!

* * *

В одиннадцатом часу ночи я добрался домой, совершенно не мучаясь угрызениями совести как за свершенный блуд, так и за отказ выступить в качестве свидетеля увиденного мной преступления. Дело в том, что совсем недавно я развязался с довольно гнусной историей, в которую влип вот так же спонтанно. Вляпаться в аналогичное грязное предприятие не хотелось даже в качестве свидетеля. Под сварливые реплики Валентины я скрылся в ванной. Удивительные перемены происходят с женщинами, когда они поселяются в твоем доме. Куда подевалась та очаровательная и озорная мадам, дарившая мне свою прелесть за спиною трудолюбивого мужа? Забив под завязку мою уютную холостяцкую квартиру меховым барахлом, она полновластной хозяйкой уселась посередине, мало переживая о моем дискомфорте. Та роковая ночь, когда обиженный супруг беспардонно выгнал нас из своей квартиры, навсегда останется в моей памяти как ночь необратимых ошибок и моей грандиозной глупости. Уже через неделю вполне вкусив прелестей любовной новизны, я извинился перед пострадавшим соседом и предложил вернуть ему супругу. С улыбкой Макиавелли он разрешил мне пользоваться бесценным даром до скончания наших дней и даже пообещал небольшое вознаграждение за причиненный мне моральный ущерб. Мой замечательный тайник с пятью тысячами долларов Валентина обнаружила на десятый день и сейчас ходила серьезная и сосредоточенная, видимо обдумывая, как их лучше потратить. Мои пожелания в расчет не принимались.

- Милый, у тебя что, диспепсия? - донесся до меня ее отвратительно-ласковый голос. - Или после праведных трудов дезинфицируешь свой член? Учти, если чем-нибудь меня наградишь, я его отрежу под самое основание. Возможно, в этом случае ты будешь приходить домой немного раньше и будешь в состоянии оценить мою заботу о тебе. Выходи скорее, подлый трус, на столе стоят почитаемые тобою пельмени и бутылка кагора.

- Глупая ты нерпа, - недовольно проворчал я, входя в комнату. - Кто же к пельменям подает кагор? Пельмень - он любит самогон, в крайнем случае, запотевшую водочку.

- Для тебя, мой любимый, у меня найдется все, что пожелает твоя бесценная душечка. А где ты болтался, моя ласточка?

- Если б ты знала, какого изощренного убийства я сегодня стал невольным свидетелем!

- И какого же?

- Представляешь, совершенно голая, красивая баба спокойно грабит квартиру, а сам хозяин в это время, тоже голый, лежит перед ней, причем безнадежно мертвый.

- Вот как... Интересно... Садись, Котик, сегодня мне в голову пришла замечательная мысль. Тебе не кажется, что мы живем в несколько стесненных условиях?

- Не понял... Чего ты там бормочешь? Какие условия?

- Я имею в виду твою однокомнатную халупу. Жить в ней просто невозможно.

- Кому не нравится, может приискать себе жилище комфортабельней. Меня же моя халупа устраивает вполне.

- Грубиян, ты как со мной разговариваешь? Лучшие дни и ночи своей молодости я подарила тебе! Если бы я знала, каков ты есть, какой гнусный характер имеет твой запаршивленный кот, то...

- Замолчала бы и ложилась спать, - закончил я ее прерванную мысль. - С ужином я смогу справиться в одиночестве.

- Такого удовольствия я тебе не доставлю! Костя, а если серьезно давай поменяемся на нормальную квартиру.

- Делай что хочешь, только меня в эту авантюру не впутывай, я не ударю палец о палец для воплощения твоих бредовых идей. Единственная моя просьба к тебе - действовать осмотрительно, чтобы на старости лет не оказаться на улице под забором. Это вредно для здоровья и ухудшает пищеварение.

- О чем ты говоришь? Ты плохо меня знаешь!

- Откуда я могу тебя знать? Еще не прошло полутора месяцев, когда твой муж посоветовал нам вести совместное хозяйство. Согласись, это не очень большой срок.

- Тогда отбрось сомнения и доверься мне. Баба я только с виду утонченная, а на самом деле деловая и нахрапистая.

- К несчастью, я это уже понял.

- Опять хамишь, Котик, ты неисправим. Решено, я завтра же начинаю заниматься этим делом. Для начала развожусь с мужем.

- Зачем же, разве в этом есть необходимость?

- Кот, ни один загс не зарегистрирует твой брак с замужней женщиной. Пока у нас нет такого закона.

- А почему ты решила, что я вообще стремлюсь наши отношения узаконивать? Такая бредовая мысль мне не приходила даже с похмелья. Живем мы с тобой душа в душу, можно сказать, как голубок с горлицей, но зачем об этом знать работникам загса?

- Котик, ты свалился с луны. Меня же никто не пропишет в эту квартиру, если в моем паспорте не будет стоять штампа. И в этом случае я не смогу подписывать обменные документы.

- Не печалься, не кручинься, Валентинушка, горе твое поправимо. Выдам я тебе доверенность на право обмена моего жилья.

- Ах, ты так, ты так, значит, ты не хочешь со мно-о-о-о-й, - обиженней волчицей завыла она во весь голос. - Все вы такие! Паразиты!

Спать я улегся на кухне в самом наигнуснейшем настроении, с последующими адекватными сновидениями. Мне снилось, что высоко в горах я завис над глубокой пропастью, на дне которой меня с нетерпением поджидает толпа ментов, почему-то похожих на самураев. В зубах они держат огромные кривые сабли, а раскосые глаза с вожделением ждут, когда разожмутся мои коченеющие пальцы. И руководит этой грязной операцией моя сожительница Валентина, причем в чине майора милиции. Она злорадно кричит: "Попался, подлый трус! Сдавайся, от нас не уйдешь! Прыгай, Костя, давай!"

- Вставай, Костя, вставай! Да вставай же ты, наконец. Пришли за тобой. Проснись, спящий красавец, уже десятый час.

- Кто пришел? - Сбросив с себя теплого кота, я уселся на узком диванчике. - Кого еще черт принес?

- Твои бывшие коллеги, - ядовито улыбнулась Валентина. - Милиция за тобой пришла, очень тобой интересуется.

- Гони их в шею, - сразу же вспомнив вчерашнее балконное приключение, посоветовал я. - Пусть они катятся к чертовой матери.

- Я-то уйду, гражданин Гончаров, - пообещал мне голос из передней. Но через полчаса за вами приедут.

- Хорошо, спускайся вниз, сейчас оденусь и подойду.

Лейтенант топтался у подъезда, томясь ожиданием и прохладой. Он сразу же меня огорчил нетактичным вопросом:

- Это вы вчера висели на балконе гражданки Цвигуновой?

- Я не висел, мой генерал, я просто вышел покурить и нечаянно поскользнулся, а как оказался по другую сторону перил, извини, не помню. Наверное, был сильный ветер. Ты не помнишь?

- Возможно, но суть не в этом. Вы не заметили ничего необычного, когда курили на этом самом балконе?

Я понял, что просто так мне от него не отвязаться, и честно рассказал все то, что мне посчастливилось наблюдать. Он внимательно выслушал, задал ряд нескромных вопросов и предложил явиться в отдел в удобное для меня время, но не позже чем завтра.

- Это еще зачем? - закосил я под дурачка. - Не имеете такого права заарестовывать честных граждан, нет такого закона!

- Успокойтесь, никто не собирается вас арестовывать. Оформим протокол допроса, и вы свободны. Кабинет 235.

- А, ну тогда жди, приду. Генерал, а скажи-ка мне по секрету, того мужика замочили или он сам окочурился?

- Неизвестно, а как вы думаете?

- Мало ли что думает гражданин Гончаров, я ведь не прокурор. Сам-то ты был на месте происшествия?

- Конечно был, выехал вместе с операми.

- Ну и что можешь сказать?

- А почему я вам должен что-то говорить?

- Да ты, наверное, ни хрена не знаешь, все вскрытия ждешь, оно конечно, вскрытие покажет.

- Мужик, а ты чего раздухарился? - потихоньку закипал лейтенант. Какое твое собачье дело? Не суй нос, куда тебя не просят.

- Конечно, понапринимали в органы всякую шушеру, которая в сыскном деле понимает как свинья в апельсинах. Иди и меня не жди. Не приду я к тебе. Опрашивай своего старичка стукачка.

Прищурив глаз, лейтеха так многозначительно на меня посмотрел, что я невольно насторожился, ожидая нежданной гадости. И он выдал свой козырь:

- Гражданин Гончаров, я буду вынужден доложить о вашем аморальном образе жизни вашей жене и поставить ее в известность о существовании гражданки Цвигуновой, вашей любовницы.

- С каких это пор следствие занялось шантажом? Или теперь это стало вашей методой и нормой жизни? Видимо, мне придется доложить о вашем поведении полковнику Ефимову.

Развлекался я от души и на полную катушку, но только вот удовольствия не получал. Комично и жалко смотрелся спровоцированный мною лейтенант. Выплюнув окурок, я побрел в подъезд.

- Жди, генерал, после обеда нанесу тебе визит вежливости, готовь ананасы и шампанское "Московское-ментовское".

Весь день я убил на приватизацию квартиры и оформление доверенности на имя Валентины. Освободился, когда на улицах уже зажглись фонари. 235-й кабинет был открыт настежь, но в нем, кроме моего вчерашнего знакомого старичка, никого не было. Дед важно восседал за облупленным письменным столом, в упор меня не замечая. Я негромко и смущенно покашлял, давая ему время вполне насладиться собой.

- А-а-а, это ты? Явился не запылился, забздел ментов-то. А вчерась-то куда как смелее был. Бесстыдник блудный, погоди, я еще Жоре Цвигунову обскажу, ты у меня вообще на цыпочках ходить будешь, я на вас управу найду. Садись пока, сейчас начальник придет, будем об тебе решать. Может, в суд дело передадим, а может, штрафом отделаешься. Но наказывать все одно будем.

Я сидел, с любопытством наблюдая, в какие еще повороты занесет старика. Что млад, что стар, неужели и меня ждет нечто подобное? Печально, но я где-то слышал интересную мысль о том, что процесс старения необратим.

- А, Константин Иванович, очень рад, что вы пришли.

На пороге стоял симпатичный, стройный паренек в великолепном сером костюме и диагоналевом красном галстуке. Я не сразу признал в нем моего утреннего гостя, недотепу лейтенанта.

- Мой генерал, ты сейчас похож на нормального человека, я рад за тебя и с удовольствием продолжу наш разговор, если ты на пару суток упрячешь в камеру этого козленочка, своего секретного сотрудника.

От возмущения клок седой пакли, словно приклеенной к старческому подбородку, задрожал обидой и негодованием.

- Товарищ лейтенант, Олег Иванович, да как это так? Да кто он такой, теперича меня оскорбляет, а вчерась на вас наговаривал! Слова обидные говорил, дескать, он аллергию на вас положил. Надо его по всей строгости, и Лорку тоже, чтоб не якшалась с такими антисоветскими и антирусскими элементами.

- Успокойтесь, Василий Степанович, никто не собирается вас сажать, успокойтесь. Подождите в коридоре, я вас вызову.

Разя самогоном и гневом, дед Василий поплелся к выходу, продолжая недовольно бурчать себе под нос:

- Посадить! Шустрый какой, я свое уже отсидел, теперича ваш черед, умник, Сталина на тебя нет!

Когда дверь за ним закрылась, лейтенант с видимым удовольствием рассмеялся, всем своим существом предлагая мне присоединиться и вообще быть с ним запросто, по-свойски. Еще не хватало ему похлопать меня по плечу, я бы ему похлопал по печени. Ну почему он такой дурной? Неужели не видит, что все его ужимки и прыжки я предвижу на два хода вперед? Неужели никогда нашей доблестной милиции не видать порядочных сержантов и толковых младших офицеров?

- Каков таракан, а? Вы знаете, Константин Иванович, ведь это он настоял на следствии. Не своей, говорит, смертью помер мужик, и все тут.

- А что показало вскрытие?

- Обширный инфаркт, причем третий, здесь все гладко, если бы не ваши показания, то и дела бы не было.

- Считайте, что их не было, по крайней мере с моей стороны.

- То есть как не было?

- А вот так, не было, и все. Работы у вас и без того по уши, и незачем ее искать.

- Оно бы конечно, кабы не некоторые обстоятельства, игнорировать которые мы не можем.

- Насколько известно мне, проигнорировать вы можете все.

- Не скажите. Дело в том, что Иванов жил один. Имел шикарную трехкомнатную квартиру, деньги, два инфаркта и шустрого племянника, который досконально знает финансовое положение дядюшки. Сегодня он побывал в квартире умершего и накатал чудовищный список отсутствующих вещей, более чем на сто миллионов. К этому списку он приложил свое заявление и официально передал в дежурную часть.

- Блефует, наверное, племянничек, небось квартира-то застрахована. Не могла одна баба утащить барахла на сто лимонов, я сам видел. Она набила только одну спортивную сумку.

- Я тоже так думал, но оказалось, что речь идет об антиквариате, до которого покойный был охоч. Факт пропажи подтвердила женщина, которая мыла у него полы. Это похоже на правду, я там побывал и скажу, что подобные хреновины я видел только в музеях. Но это одна сторона дела, теперь другая. Личико покойного было очень несимпатичным, на это обратили внимание медэксперты. Он как будто перед смертью перенес огромное потрясение, может быть испуг.

- Интересно, нечто подобное в моей скромной практике случалось. Но зачем вы все это мне рассказываете?

- Простите, Константин Иванович, но вы сами утром об этом просили, я и решил ввести вас в курс дела.

- Конечно, после того, как тебе рассказали, кто такой Гончаров...

- Да, мне посоветовал к вам обратиться один наш сотрудник.

- Кто?

- Он просил не называть его имя.

- Ясно, приятно быть добрым за чужой счет. Извини, приятель, ничем тебе помочь не могу, составляй протокол, я подпишу да пойду, поздно уже. Единственное, что могу тебе сказать: если преступник рассчитывал на слабое сердце твоего Иванова, значит, он знал о предыдущих двух инфарктах, значит, был близким ему человеком, возможно родственником. По крайней мере, в моем аналогичном случае оказалось именно так. Пощупай хорошенько племяша. Узнай, застраховано ли имущество, на кого отписана квартира, на кого составлено завещание. Не поленись, узнай все досконально, а потом расскажешь мне, подумаем. Привет дедуле.

Домой я нарисовался после двенадцати, потому что моим попутчиком оказался давний приятель и забулдыга Леша Алексеев. Скажите, что нам оставалось делать, если прямо поперек нашего пути непреодолимой цитаделью встал дешевый водочный бар. Мы пошли напролом и дорого поплатились. Когда я утром обнаружил себя спящим в чугунной ванне на поролоновом матрасике, то понял, что вчера был сильно обижен на свою сожительницу. Так ей и надо, мстительно подумал я. Пусть теперь ее гложет совесть, хоть пилить меня не будет. И вообще, надо куда-нибудь определить ее на работу, а то ходит целый день по квартире и сушит мне мозги.

- Валюша, - бодро начал я прямо из ванны, - пора заняться делом, квартиру я вчера приватизировал, доверенность на твое имя оформил. Действуй, милая, только не вступай ни в какие сомнительные сделки и постарайся найти обмен неподалеку.

- Сама знаю, не первый год замужем. Может быть, ты позволишь мне пописать, я уже полчаса хожу кругами, не решаясь потревожить твой алкашеский сон.

- А ты бы как космонавт, в бутылочку, кстати, у нас не найдется бутылочки? Я имею в виду полную, только на этом условии я покину комнату.

- Скорее вылезай и лопай свою водку, а то не успеешь.

Растрепанная, в небрежно наброшенном халате, сейчас она не казалась мне такой привлекательной, как раньше.

Я уже налил положенные мне сто граммов и выудил импортный огурец, готовясь к лечебной процедуре. Больше того, я поднял рюмку, когда в дверь позвонили, прерывая начавшийся процесс.

Матерясь негромко, но внятно, я впустил непрошеного визитера. Вредителю было на вид лет тридцать. Он имел маленький рост и большой "дипломат", толстую доху и щуплое телосложение. На худощавом лице резко выделялся большой крючковатый нос и совершенно грандиозные очки. Они бы пришлись впору Евгению Моргунову или Уинстону Черчиллю. На этом же шибздике они смотрелись как бешмет на хорьке. Через открытую дверь я в упор смотрел на него, ожидая объяснений. Он, видимо, ожидал вопроса.

- Чего тебе надо, мать твою? - приветливо спросил я.

- Я Иванов, - доверительно сообщил он.

- А я Гончаров, что из этого следует?

- Я племянник того самого Иванова, свидетелем чьей смерти вы были.

- Очень приятно, только свидетелем его смерти я не был, просто видел неподвижно лежащего мужчину, а это разные вещи. Что из этого следует? Мне принести вам свои искренние соболезнования?

- Нет, не нужно, но завтра похороны, а до этого я бы хотел с вами переговорить. Вы разрешите?

- Не вижу в том никакой необходимости, но заходите, если вам от этого будет легче. Проходите в мой кабинет, на кухню. Откуда вы узнали мой адрес? спросил я, когда кроха пугливо присел на диванчик, не выпуская из рук своего неподражаемого чемодана.

- Мне про вас рассказал Олег Иванович, он же и адрес дал. Может быть, вы поможете мне найти ту женщину, что убила дядю?

- Да кто вам сказал, что его убили? Лично я просто видел неподвижное тело. Это уже фантазии Олега Ивановича и ваши собственные домыслы. Далее, если и в самом деле вашему дядюшке кто-то немного помог, ускорил его переход к праотцам, то почему вы считаете, что это была женщина?

- Но вы же сами видели, как женщина упаковывала вещи, и Василий Степанович показывает то же самое. Чего же тут непонятного?

- Милый мой, я действительно видел, как она собирала большую спортивную сумку, но это не значит, что она убила твоего дядю. Во-первых, мародерство еще не убийство, а во-вторых, твой дядька мог помереть по собственной инициативе.

- Согласен, но дело даже не в этом. Похищена коллекция антикварных вещей, которые мне завещал дядя. Смерть его состоялась, а вот коллекция исчезла. Мне бы очень хотелось ее вернуть.

- Исключительно в память о незабвенном дядюшке?

- Не издевайтесь, пожалуйста. Коллекция стоит очень больших денег. Он говорил, что в ней есть несколько вещиц работы самого Фаберже. Врал, конечно, но если это и подделки, то высококлассные, тоже стоящие больших денег. Если бы вы мне помогли разыскать ту женщину, я бы вас отблагодарил.

- Фабержевскими яйцами? Благодарю, но мне сейчас некогда. Как-нибудь в другой раз. Тем более, что вашим делом занимаются официально. Кстати, коллекция была застрахована?

- В том-то и дело, что нет, хотя я не единожды предупреждал старого дурака, а он все отнекивался. Доигрался, болван. Половину уперли. Говорил, прекрати домой девок водить. Куда там, самый умный. Натащит шлюх полный дом и кобенится: "Это табакерка Марии Стюарт, это шкатулка Екатерины Второй, а это ночная ваза Людовика Четырнадцатого..." Тьфу! Не дядька, а дитя малое. Завтра похороны, может быть, подойдете? Я слышал, что убийцы частенько приходят на похороны своих жертв. Не исключено, что завтра эта баба явится на кладбище и вы ее узнаете. Василий Степанович согласился, но он находился подальше вас, и зрение у него плоховатое, в долгу я не останусь. Я прошу...

- Хорошо, я приду, но не думаю, что она там появится, не тот расклад. Где обычно ваш родственник цеплял девочек?

- Где угодно, но предпочитал знакомиться в недорогих ресторанчиках Старого города. Особенно любил "Салют", ныне переименованный в "Лесной трактир". Там у него знакомый официант, или, по-новому, половой. Зовут его Яша, или Яков Семенович. Я там несколько раз бывал, в обществе дяди.

- Как величали твоего дядю?

- Павлом Андреевичем звали, а я Андрей Петрович.

- Хорошо, Андрей Петрович, ступай домой, дел у тебя предостаточно, ведь, кроме тебя, у него родственников не было?

- Никак нет, не было, - почему-то по-солдатски ответил он.

- Ну и отлично, значит, его квартира тебе достанется. До завтра.

Наконец-то я остался наедине с собой и мог выполнить задуманное мероприятие. Выдохнув мешающий в таких случаях воздух, я поднял рюмку, но...

- Из-за твоих дурных гостей я не могу выпить чашку несчастного кофе! Полчаса хожу под дверью в надежде, что ты догадаешься поскорее выпроводить этого мурашика. Ну и друзья у тебя, что ни друг, то алкаш или дефективный.

- То же самое можно сказать о моих любовницах, одной из которых ты, к несчастью, являешься. Дайте мне наконец спокойно выпить мою водку. Я уже, как бешеная собака, весь истек слюной.

- Сначала свари мне кофе, образина неумытая. Как перед людьми не стыдно! Видела бы моя покойная мама, с кем живет ее очаровательная козочка...

- С дурным козлом, что по собственной глупости впустил ее в дом.

- Но сначала объел все ее бутоны.

- Их сожрали другие козлы, более предприимчивые. Лопай свой кофе и иди в койку, сейчас я расскажу тебе иную сказку.

- Неужели? Ты заинтриговал меня, я полна ожидания. А может, ты смеешься над несчастной нетоптаной женщиной? Горе тебе тогда. Я уже в кроватке. Только не вздумай, как прошлый раз, смыться из дому. Я твою трусливую породу уже изучила.

В двенадцать часов я наконец-то отправил ее в бюро обмена, а сам отбыл в ресторан "Лесной трактир".

Посетителей еще не было, их роль выполняла сама прислуга. В нерешительности я топтался у входа, ожидая, когда на меня обратят внимание. Они были настолько поглощены жратвой, что казалось, не ели целую вечность. Мне пришлось негромко покашлять. Только тогда упитанная русская красавица в расписном кокошнике соизволила поднять на меня томный взор уставшей от доения коровы.

- Извините, молодой человек, ресторан еще не работает.

- Замолчи, Люська, - одернула ее товарка качеством чуть похуже. Мужчинка кушать хочет, а ты клиента отпугиваешь. Мужчинка, иди ко мне, тетя Галка тебя накормит, напоит и спать с собой положит. Ты хочешь переспать с тетей Галей?

- Не очень, - честно признался я, подходя к их столику. - Мне, девушки, нужен один хрен, он у вас работает.

- У нас, дядя, много хренов работает, а ты что, голубой?

- Нет, фиолетовый. Мне нужен официант Яша.

- Тогда тем более садись, его еще нет, придется подождать. Кушай, не стесняйся, Люська, налей ему коньяку.

- Чего ради? Он нас не хочет, а мы его коньяком поить должны.

- Это он меня не хочет, про тебя разговора не было.

- И не надо, он, наверное, ничего уже не может, так только, носит для декорации, вроде галстука. Тебя как зовут?

- Лука.

- Во, слыхала, Галка, и имя у него какое-то ветхое, как он сам. Лука, а как твое фамилие?

- Мудищев я, бабоньки, и имею большую беду, "величины неимоверной, осьмивершковую елду". А прадед мой, "Порфирий, еще при Грозном службу нес, и подымая ... гири, порой смешил царя до слез".

Официантки немного опешили от такого нескромного заявления, а потом залились счастливым смехом аттестованных идиоток:

- Ой! Не могу, Галка, держи меня, я сейчас описаюсь. Ой, восьмивершковый! Галка, не могу.

- Вот это мужчинка! Ой, Люська, а вершок - это сколько?

- Не знаю, наверное, много, не могу.

- Да врет он все, девки, наговаривает на себя, - вмешалась третья, до сих пор молчавшая очкастая вобла.

- Нет, но все-таки, какой длины вершок? - не унималась практичная Галка. - А вот и Яшка, он все знает. Яшенька, скажи нам, глупым бабам, сколько стоит вершок?

- Примерно четыре сантиметра, - ответил лысый унылый тип, которого я дожидался. - А вам это зачем?

- Нам незачем, это, Яшенька, к тебе пришел клиент с восьмивершковым прибором. Если что, зови на помощь.

- Перестаньте галдеть, не слушайте их. Вы ко мне?

- Да, если вы Яков Семенович. У меня к вам буквально несколько вопросов.

- А почему я на них должен отвечать? Кто вы такой, позвольте узнать. Сейчас такое время, что на слово не поверишь. Ваши документы, пожалуйста. Все в порядке, чем могу быть полезен?

- Вы знаете, что Павел Андреевич умер?

- Нет, откуда мне знать. И когда это случилось?

- Когда вы его видели в последний раз? - игнорируя его вопрос, жестко спросил я.

- Так сразу и не скажешь, вчера его точно не было, а вот позавчера, кажется, был. Точно был. Он еще клеился к высокой красивой брюнетке. Она сидела одна вон за тем столиком, он через меня передал ей бутылку шампанского и плитку шоколада. Она поблагодарила его и в ответ передала большое румяное яблоко. Старый ерник расцвел и чуть не кончил прямо под стол. Через десять минут они танцевали, а еще. через полчаса она сидела за его столиком. Еще через полчаса пили на брудершафт.

- Они ушли вместе?

- Нет, брюнетка ушла первой, Пал Андреич минут через десять.

- Во сколько это было?

- Трудно сказать, но рано, думаю, часов около восьми. Но скажите же, когда он умер и когда его похороны? Мы были друзьями...

- Похороны завтра, а скончался он часов в девять или около того. А эту брюнетку, что была с ним, вам раньше приходилось видеть?

- Никогда, а что, она в чем-то подозревается?

Оставив вопрос открытым, под бабье улюлюканье я покинул трактир и поехал домой, втайне надеясь, что моя козочка еще шастает по подругам и я могу как следует выпить и выспаться. Мне искренне жаль тех людей, которые не могут пить в одиночестве. Им нужна компания, им нужен собеседник, который обязан выслушивать твой пьяный бред, или, что еще страшнее, ты слушаешь его бред. Нет собеседника милее и внимательнее, чем ты сам. Нет оппонента более сговорчивого и компромиссного, чем ты сам.

Мои надежды сбылись, дома никого, кроме кота, не было, но кот существо бессловесное, но это если он сыт. А если голоден и орет, его можно выкинуть на балкон, что я и сделал, перед тем как залезть под одеяло. Но моей наивной мечте не суждено было сбыться, уже через час меня растормошила счастливая и сияющая Валентина. Она стояла в заснеженной шубе, с букетом чайных роз и бутылкой шампанского. Вторую бутылку, ледяную и мерзкую, она закатила мне под одеяло.

- Валя, - спокойно спросил я, - тебя в детстве не били утюгом?

- Нет, Костик, меня вообще не били, даже мальчишки. Я была такая же хорошенькая, как сейчас.

- Свежо предание... А чего ты сияешь как начищенный самовар? Кто-нибудь в подъезде изнасиловал?

- Хам! Я-то бежала, летела к тебе на крыльях, хотела сообщить радостную весть, устроить праздник, пригласить бывшего мужа...

- А вот это лишнее в любом случае, какую бы ты гадость мне ни сообщила.

- Если бы ты не лежал, то непременно бы упал. Костя, я развелась с узурпатором, своим бывшим мужем.

Я издал тоскливый стон, прогнозируя свою грядущую несчастную жизнь. Эти перемены не сулили мне ничего хорошего. Я с грустью подумал, какое славное время у меня было до ее прихода.

- Валюша, тебе не хочется навестить близких, они где-то неподалеку, хочешь, я тебя отвезу?

- Кот, ты сошел с ума, у меня завтра напряженный день. Во-первых, мы должны зарегистрироваться, а во-вторых, я вплотную займусь квартирой. Милый, я не хотела тебе говорить, но ты вынудил. У своего благоверного я вытребовала половину квартиры. Так что мы с тобой можем поменяться на вполне приличное жилье, поцелуй Валю в щечку. Она этого заслужила.

- Пусть Валю в щечку целует малярийный комар. Скажи, радость моя, а ту половину, что ты выторговала у мужа, не могла бы ты поменять без моего участия? Тогда бы и волки были целы, и овцы сыты.

- Кажется, ты мной манкируешь, а зря! Радость жизни мужчина постигает только в обществе подруги, если он, конечно, не педераст. В общем, вставай, подлый трус, "рассвет уже полощется", не для того я покупала шампанское, чтобы оно скисло.

Валюша расстаралась, два часа мы справляли тризну по моей заблудшей холостяцкой душе. Под конец она даже стала мне нравиться. Воспылав любовью, я утащил ее на диван. Но у Гончарова все выходит сикось-накось, так же получилось и сейчас. От такого бешеного стука можно стать импотентом. Даже воспитанная, рафинированная Валентина выматерилась, а я, натянув халат, пошел открывать.

Его я ожидал увидеть меньше всего. На пороге, закованный в камуфляжный костюм, стоял Ухов. Мой дорогой и любимый Ухов. Наверное, единственный омоновец, мною уважаемый. Здоровый детина, идущий с голыми руками на толпу уличной мрази, сейчас он выглядел институтской девушкой. Неловко мялся и жевал сопли. И еще я разглядел, что вместо двух унылых звездочек на нетронутом поле погон теперь золотится одна, но существенно покрупнее. Ничего не требуя взамен, он дважды спасал мою непутевую жизнь, а сейчас неуклюже топтался у порога. Пришел он ко мне в первый раз.

- Валька! - заорал я, втаскивая младшого. - На стол мечи то, что есть в печи! Гость к нам желанный.

- Да не надо ничего, Константин Иванович, я на секунду заскочил... Вот... Сегодня сороковины... Ну это... Павлика убили... Я думал, помянуть надо, вот, принес...

Он неуклюже вытащил бутылку дешевой водки, а мне стало мучительно стыдно за людскую неблагодарность вообще и за мою в частности. Сорок дней назад Павел впрягся в мою авантюру и поплатился за это своей жизнью. Я отдал вдове половину своих сбережений, но все равно чувствовал себя негодяем, особенно сейчас.

- Я от его бабы иду, тоже помянули... Дай, думаю, к Иванычу зайду... Все-таки вместе тогда были. Извините, если помешал.

- Заткнись, Макс, не бухти, запомни, ты всегда желанный гость в этом доме. Знакомься, это Валентина, моя жена, прошу любить и жаловать. Валя, дай мальчику лапку, его зовут Максимилиан, если бы не он, то не было бы у тебя счастья стать моей женой.

Она расцвела, видимо, ей очень понравился титул жены, ну да и пусть ее, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не какало.

- Какой он большой, Костя, я его боюсь, он нам всю кухню поломает.

- Растолкай свои шмотки и накрой стол в комнате. Проходи, Макс. Давно офицером стал?

- Давно, уже неделю, все привыкнуть не могу. Алексей Николаевич лично хлопотал. Иваныч, а ты знаешь, он то дело целиком себе приписал, вроде тебя и не было.

- Бог с ним, хорошо хоть сам у руля остался, а то бы поставили нового дурака. Когда суд над нашими ведьмочками?

- Не знаю. - Он зевнул, как Юрий Никулин при подсчете шашлыка. - В СИЗО они. Я слышал, что Юлию Гвоздеву там убили. Не дождалась, значит, суда.

- Ясненько, Ухов слово держит. Но она того и заслуживала.

- Я тоже так подумал, да и ребятишки помогли. Ну что, Иваныч, пусть земля ему будет пухом. В Афгане он меня здорово выручил, а я не смог уберечь его здесь. Прости, Павлик.

Он выпил, все еще неловко озираясь по сторонам, потом достал помятую пачку "Бонда" и вопросительно на меня посмотрел.

- Кури, Макс, у нас все курящие, даже кот от никотина бурым стал. Как у тебя дела? Может быть, что-то нужно, не стесняйся.

- Да нет, все в порядке, спасибо, пойду я. Надоел уже. Я что хотел сказать, если что, то я тебе, Иваныч, всегда помогу. Тут мне лейтеха один говорил, Олежка, будто дело на тебя новое свалилось... Не знаю, как сказать... Короче... Заработать мне надо, баба на сносях... Я подумал... Платишь ты хорошо... Может, я понадоблюсь?

- Макс, можно было не жевать губы, а сказать сразу, перед уличной шушерой ты куда как смелее. Я просто дам тебе взаймы.

- Нет, я так не хочу. - Он осекся, потому что в комнату с дурацким капустным салатом явилась Валентина.

- Мальчики, я вам помешала, сейчас испаряюсь.

- Будем весьма признательны, как ты догадалась? Продолжай, Макс.

- Да чего тут продолжать, заработать я хочу, а у вас дело новое, короче, если что - я на стреме.

- Ухов, во-первых, я о тебе помню всегда, а во-вторых, я еще не решил, буду я заниматься этим делом или нет. Но теперь подумаю.

- Спасибо, тогда я пойду, извините за мою назойливость.

Не успела за ним закрыться дверь, как преподобная Валентина устроила мне скандал, причем на этот раз серьезный.

- Ну и дружки у тебя! Быдло сплошное! Как тебе не стыдно, нашел ровню!

- "Мои друзья хоть не в болонье..." - попытался отшутиться я, но не совсем удачно, потому что она вспылила пуще прежнего.

- И кот твой паршивый лишаями пошел, уничтожить надо, найди какого-нибудь алкаша, чтоб за бутылку удавил его.

Тут уже я не выдержал, подобного посягательства на жизнь животного я не стерпел.

- Киска, я скорее удавлю тебя, нежели любимого Машку, запомни это раз и навсегда. Я не ангел, но не в моих привычках обижать котов.

- А меня обижать можно? А если я пойду лишаями, ты меня трахать будешь? - резонно спросила она, выжимая скупую слезу.

- Конечно нет, - так же разумно ответил я.

- Все вы такие, как небольшой изъян, так вы в кусты. Чтобы завтра же отнес его в ветлечебницу, мне плешивые не нужны!

Похоже, этот вечер был вечером визитов. Едва она успела закрыть рот, как в дверь деликатно и вежливо позвонили. Открыла Валентина. Кажется, менты всего города сегодня решили меня навестить. В передней, подобно Пиросманишвили, с миллионом роз в охапке стоял господин Ефимов, в штатском пальто и без формы. Он уже целовал даме ручку, а я все не мог прийти в себя. Такого я от него не ожидал.

- Гончаров, почему гостей не встречаешь, почему с женой не знакомишь?

- Да это не жена, Алексей Николаевич, а полюбовница, причем скверная, сосед на время уступил, завтра отдавать надо. Вы проходите. Господи, какой букет. Тысяч на сто тянет, это же пять бутылок водки! Помереть можно.

- Это не для тебя, а водку я принес, но кажется, не вовремя. У вас, вижу, небольшой скандальчик, могу помирить.

- Да что вы, Алексей Николаевич, мы только что целовались. Знакомьтесь, Валентина, а это господин полковник, начальник нашей районной милиции. Понимай, страхолюдина, кто целует твои простецкие руки. Теперь не смей неделю их мыть.

- Костя, прекрати свой словесный понос, надоело! - очаровательно улыбнулась Валя. Видимо, ей льстило, что сам "хозяин района" удостоил нас своим посещением. - Проходите, Алексей Николаевич, не обращайте на него внимания. Дурак он и мизантроп.

- Я, Валенька, давно об этом знаю и потому не принимаю всерьез.

"И чего приперся, старый козел, на ночь глядя, - подумал я, радушно провожая гостя к столу, - наверное, опять в какое-нибудь дерьмо воткнуть меня хочет. Фигушки, на этот раз не получится".

Полковник дождался, когда Валентина уйдет на кухню, и начал исподволь, вкрадчиво и льстиво:

- Слыхал я, опять ты в историю вляпался. Слыхал, будто намедни кукарекал ты с балкона одной смазливой бабенки.

- Плюньте в рожу тому, кто вам это сказал. Человек я семейный, степенный, занятый. Некогда мне по разным балконам ходить да по чужим бабам лазить.

- Я тоже так думаю, только вот следователь Немов на этот счет иного мнения. Врет небось. Придется объявить ему выговор, чтоб не клеветал на честных, непорочных мужей. Подходи завтра, мы ему это в глаза скажем.

- Да Бог с ним, со следователем, пущай живет. Я не злопамятный.

- Мне тоже так кажется. У меня появилась мысль: а не подключиться ли тебе к этому делу?

- Это плохая мысль, к тому же бесплатная. Да и само-то дело не стоит выеденного яйца, подумаешь, старый пачкун загнулся во время полового акта.

- Насчет бесплатной ты помолчи, мне прекрасно известно, что к тебе приходил Иванов. Не коробку же конфет он тебе посулил.

- Конечно нет, он предложил дядюшкино яйцо, а я и своими обойдусь. Да и дело-то дохлое. Пойди разыщи эту брюнетку!

- А вот тут-то ты не прав, сегодня я разговаривал с областью и почерпнул кое-что интересное. Разговор был неофициальный, так что ты о нем сразу забудь.

- Уже забыл, давайте лучше выпьем. Не хочу я ничего слушать.

- Напрасно, дело тебе понравится, оно в твоем вкусе. Понимаешь, по области зарегистрирован ряд скоропостижных смертей, что само по себе не ново. Инсульт, инфаркт, болезни расхожие, но меня заинтересовало другое. В частности, три смерти схожи с нашим случаем. То есть умерло трое одиноких мужчин. Все они ранее перенесли обширный инфаркт, и все трое были состоятельными господами. Кроме того, у них отмечалась маска посмертного ужаса. Все трое померли в собственной квартире, и родственники отмечали недостачу многих ценных вещей.

- И все трое были охочи до баб?

- Вот этого я не знаю, но ты можешь поинтересоваться. Ну как?

- Не знаю, у меня забот полон рот, завтра кота в ветлечебницу везти надо.

* * *

"Гудом гудит утрамбованный наст..." С утра размышлял я строками Иосифа Уткина применительно к своей голове. Вчера я явно погорячился, в ветлечебницу идти не хотелось, да и жить тоже. Валентина лежала рядом, но и она настроения не поднимала. Она, очевидно, поняла, что я проснулся, так как бесцеремонно и грубо начала ко мне приставать. Мне не оставалось ничего иного, как отправиться в кошачий госпиталь.

Старый татарин сделал коту прививку, дал мне пузырек вонючего дегтя и потребовал сто тысяч.

- Креста на тебе нет, - упрекнул я его, отдавая требуемую сумму.

- Конечно нет, - радостно согласился он, - усыпить будет дороже.

- Я тебя сейчас самого усыплю, ты не стоишь даже кала моего любимого кота.

После перенесенной травмы животное спокойно лежало в котомке и даже немного присвистывало во сне. Слава Аллаху, Валентины дома не было. Я бодро продудел марш из "Аиды" и подумал, что было бы не лишним заняться самообразованием. Для этой цели я открыл книгу Ильфа и Петрова. Сюжет был занимателен, но углубиться в суть мне не дал телефонный звонок. Аккуратно отложив книгу, я снял трубку. Лучше бы я этого не делал.

- Добгый день, - поздоровался приятный грассирующий голос, - мне нужен Константин Иванович Гончагов.

- Он всем нужен, - заносчиво ответил я, - но только ни один идиот не звонит ему в двенадцать часов дня.

- Извините, но мне сказали, что вы спешите с обменом, вот я и позвонил. Я должен вселиться в вашу квартиру. Деньги я уже пегедал вашему адвокату, как договагивались, сто лимонов, но я бы хотел посмотгеть на квагтигу. У вас кганы не текут?

- Это у тебя крыша течет, хрен моржовый, что за ахинею ты несешь?

- Да-да, меня предупгедили, что вы неногмальный, но все документы у меня на руках, не извольте беспокоиться. Когда вы намегены съехать из моего помещения? Мне нужно туда поселить больную жену.

Наглецов я видел много, да и сам не подарок, но такого вопиющего хамства не видал отродясь. От возмущения я почувствовал, как галстук намертво перехватывает мой кадык.

- Фраер зеленый, - с трудом сглотнув слюну, я наконец-то обрел дар речи, - приходи, устрою тебе сказочный прием, свои ноги ты унесешь в портфеле.

- Хогошо, - ответил он, - я буду через полчаса.

Эти полчаса я провел как тигр в клетке, перебирая всевозможные варианты Валиной аферы. Ничего не состыковывалось. В любом случае моя подпись должна фигурировать. Но ее-то не было!

Наконец-то, на пятой сигарете, в дверь позвонили. Натянув старую боксерскую перчатку, чтобы удобнее было бить, я открыл дверь. Мои приготовления были излишними, потому что в свободном полете я достиг первого этажа. О страна, великая держава, изурудованная негодяями, доколь же будет продолжаться сие бесчинство?

"Крепкие парни, - подумал я, глотая кровавую слюну, - но почему они меня бьют?"

- Опять, что ли? - Издалека донесся до боли знакомый голос. Юрка стоял прямо, как рапиру сжимая поводок, от которого умная собака уже освободилась. Костя, иди домой! Давай я тебя провожу.

- Отстань, кретин, вызывай наряд, у меня в доме творится черт знает что. Бригаду вызывай. Юрка, это не шутки, кажется, меня хотят убить!

Там чего-то били и крушили, мне было не до них, завернув голову в куртку, я уполз в кусты. Минут через пятнадцать меня оттуда достал Юрка. За шиворот выволок на всеобщее обозрение и менторским тоном объявил, что теперь я здесь не живу, но имею полное право привести себя в порядок у него дома.

Я еще не вполне понимал, что произошло, и заботливый приятель разложил все по полочкам.

- Костя, у него на руках обменный ордер, выданный на его имя, на имя Гольбрайха Ивана Ивановича. И документы, подтверждающие сделку, в полном порядке. Имеется расписка в том, что он передал деньги Валюхиному поверенному, некоему Труфанову, за покупку твоей квартиры. Так что пока не дергайся, а все обдумай. Я понял, что тебя обули, но спонтанно за это дело браться не следует.

- Конечно, - согласился я, накручивая телефонный диск, - когда тебя вышвырнут из собственной квартиры, я тоже прочту тебе успокоительную проповедь. Алле, Ванятка, тебе не кажется, что ты у меня загостился? Пора бы тебе и честь знать.

- Господин Гончагов, повегьте, я искгенне сожалею о случившемся, но согласитесь, что и вы себя вели не лучшим образом. Зачем вы нахамили мне по телефону?

- Ты один?

- Конечно нет, со мною мальчики, на тот случай, если вам вздумается вести себя непгилично. Они вообще хотят увезти вас в лес и там пгикончить, но я предлагаю более щадящий метод, думаю, психбгигада гешит все наши проблемы.

Я швырнул трубку и загрустил. Похоже, дело они обстряпали надлежащим образом, и официальной правды мне не добиться. Оставалась одна надежда: как следует тряхнуть Валентину, но где ее искать? Вероятно, продав квартиру, она подалась в бега. Чертова кукла, угораздило же меня с нею связаться! Кроме морга, безвыходных ситуаций не бывает. Отбросив невеселые мысли, я потребовал еды и выпивки. За четыре истекших года я впервые был у Юрки в гостях. Накормили меня по-царски и даже предложили некоторое время у них пожить. Я вежливо отказался и попросил поллимона взаймы. Этих денег мне должно было хватить на недельное проживание в гостинице. Гольбрайх по-дружески позволил забрать личные вещи и документы. У меня хватило ума не затевать с ним перепалку, я только проверил документы. К сожалению, они были в полном порядке и оформлены через посредническую фирму "Уют". Что и говорить, уют они устроили мне по высшему классу. Скоты!

- Вы когда соизволите забгать мебель и пгочие вещи? - вежливо осведомился новоявленный хозяин.

- Пусть полежат, покуда я тебя отсюда не вытряхну. Где эта сука Валентина? Она устраивала эту сделку.

- Без понятия, догогой товагищ, уже готовые документы мне отдал мой повегенный. Имя Валентины я слышу впервые. Деньги я передал вашему доверенному лицу, Юрию Николаевичу Тгуфанову, о чем он подтвегждает своей гаспиской. От вашего имени у него на гуках имеется довегенность. Можете ему позвонить. Телефон я дам.

Лежа в паршивом одноместном номере третьесортной гостиницы, я соображал, каким образом я могу ущучить этого самого Труфанова, а если получится, то и Валюшу в придачу. Во-первых, нужно узнать график его работы, это сделать нетрудно даже не выходя из номера. К сожалению, вежливая секретутка меня огорчила, заявив, что названный мною субъект у них не работает и о моей квартире она слышит впервые. Дело принимало скверный оборот. Уже стемнело, и я, разумно решив, что утро вечера мудренее, завалился спать.

Не тут-то было, резкий телефонный звонок буквально сбросил меня с кровати. Кто мог знать, что я в гостинице? В недоумении я снял трубку и сразу же получил оскорбление.

- Козел, если ты не успокоишься, не перестанешь гнать волну, то от своей бабы получишь только уши. Как меня понял? - невежливо спросил мерзопакостный мужской голос.

- Я тебя прекрасно понял, красавчик, и последую твоим указаниям, но верни мне женщину, по-моему, за нее я заплатил сполна.

- Поживем - увидим, а пока сиди, прижми верзоху и не дергайся. Посмотрим на твое поведение. Качумай, пацан! - предложил он и бросил трубку. Но этим он себя немного выдал, потому что подобной терминологией пользуются, как правило, музыканты. Конечно, от этого не легче, музыкантов в нашем городе - что собак нерезаных, но какая-то зацепочка у меня появилась, и на том спасибо. И еще я понял, что совершенно напрасно проклинал Валю. Дурочка сама вляпалась в дерьмо. Мне даже стало ее немного жаль. Наверное, ей сейчас хуже, чем больной Саре Гольбрайх. Нужно было что-то предпринимать, потому что сидеть сиднем, как мне только что посоветовали, я не собирался.

Моим уязвимым местом являлось отсутствие денег, но это было поправимо. В двенадцать ночи я нарисовался к Максу и в двух словах изложил суть проблемы. Слушал он молча. Когда я закончил, он хмуро поднялся из-за стола и натянул свой всегдашний камуфляж.

- Пойдем, Иваныч, сейчас твой гость транзитом отправится на небеса обетованные и будет долго сожалеть, что его предки распяли своего праведного сородича.

- Конечно, а я получу вместо Валюхи ее уши. Да и Гольбрайх здесь ни при чем. Он тоже стал жертвой чьей-то аферы. Во-первых, надо подумать о Валентине, все-таки живая душа. Думаю, начать нужно с фирмы, иначе откуда бы "музыкант" узнал мой гостиничный телефон? Надо думать, что у секретаря "Уюта" телефон с определителем номера. И займемся мы этим с утра. Думаю, Ефимов поможет тебе назавтра освободиться.

Девка, сидевшая в приемной президента "Уюта" за компьютером, щерила на нас белые зубы, всем своим видом показывая, что с ней можно решить не только производственные вопросы. Я одернул Ухова, который хотел сразу же броситься в драку.

- Какая прелестная малышка, гляди-ка, Макс, и где таких делают?

- Это вы у моей мамы спросите. Она у меня незамужняя, может быть, сделаете мне сестренку, а то я у нее одна.

- Макс, это замечательная мысль, скажи, малютка, а твоей маме не нужна внучка?

- Об этом нужно серьезно подумать, но я стою очень дорого, боюсь, что у вас не хватит денег.

- Ничего, я как-нибудь расплачусь.

- Посмотрим, ждем вас вечером на смотрины, вот вам наш адрес. - Она протянула мне глянцевую визитку и уже делово спросила: - Вы по какому вопросу? Обмен, продажа, покупка?

Под недоумевающим взглядом Ухова я принялся развешивать ей на уши пространную лапшу. Из ее ответов я с огорчением осознал, что однокомнатная квартира стоит несколько дороже, чем за нее заплатил Гольбрайх. Невезучий ты человек, Гончаров, даже и тут тебя умудрились надуть.

Ошарашенный Ухов молча тащился за мной, мало что понимая в только что произошедшем событии.

- Иваныч, что будем делать?

- Копать руду, Макс. Говорят, сам государь, то ли Николай Первый, то ли Александр Третий, так ответил Николаю Гавриловичу Чернышевскому на его сакраментальный вопрос. Сегодня вечером нанесем визит одиноким дамам. Для этого нужны деньги. Передай следователю Немову, что я готов заняться тем делом и жду его звонка в гостинице. Тебя беру в долю. Мой телефон ты знаешь. До вечера. Оденься поприличней и не вздумай брать с собой свою треклятую дубинку. Сегодня обойдешься той, что в штанах.

Андрей Петрович Иванов позвонил мне ближе к обеду.

- Андрей Петрович. - Устав слушать его скулеж, я пошел в атаку: Перестаньте извиняться, я займусь этим делом. Но мне нужен аванс, причем не яйцами, а нормальными советскими долларами, в размере двух штук. Это притом, что полной гарантии я дать не могу.

Пообещав подъехать, он положил трубку. В моем номере тем временем прибиралась молоденькая горничная. Задрав попку, она вовсю демонстрировала мне ажурные трусики, мало что скрывающие из ее прелестей. Девчонка явно искала приключений на свою попу - она их и получила.

- Как зовут тебя, барышня? - только и спросил я напоследок, застегивая брюки.

- Светка я. Мерси за вопрос! - Она сделала суетливый книксен и выскользнула в коридор.

В дверь постучали. На пороге стоял мой унылый клиент. Я с интересом сравнивал, что же у него больше, очки или нос. И того и другого хватило бы на двоих.

- Константин Иванович, я рад, что вы согласились заняться моим делом. По отзывам наших общих знакомых, вы очень хороший специалист, а я это весьма ценю, но почему вы живете в гостинице?

- Может быть, ты еще спросишь, какой у меня стул?

- Нет, что вы, извините. Я принес деньги, немного меньше, потому что покупка валюты обошлась мне в некоторую сумму, именно ее я вам недодам. Расписочку я приготовил.

- Не извольте беспокоиться, - растянул я губы в саркастической улыбочке. Подобного скрягу я не встречал давно. - За доллары я распишусь где угодно, хоть на собственной заднице.

- Да, конечно, но я бы хотел иметь хоть какие-то гарантии.

- Их не будет, кажется, я тебя об этом предупреждал. Если тебя это не устраивает, то убирайся к чертовой бабушке, у меня хватает своих проблем.

Он потоптался у двери, нерешительно вытащил плотненькую пачку зелененьких, старательно ее пересчитал и робко протянул мне. Под конец он опять не сдержался:

- Ну а задумка-то у вас есть?

- Конечно, расписаться в бумажке и проводить тебя за дверь.

Спустившись вниз, прямо у входа я купил шикарный букет гладиолусов, а в ближайшем гастрономе приличный немецкий костюм. К предстоящему вечернему визиту я приготовился всерьез, не хватало лишь цилиндра и трости. Подарки двум одиноким шлюхам тоже встали мне в копеечку.

Ухов приехал на своей машине, потея, как первоклассник. На заднем сиденье лежал букет цветов, и тоже гладиолусов.

- А что, Иваныч, вставим им по гладиолусу?

- Вставим, Макс, только не хами, помни о поставленной задаче.

Наши дамы проживали на шестом этаже. От нежданных гостей они отделились капитальной металлической дверью с двумя запорами. Когда железяка отодвинулась в сторону, я увидел шикарную блондинку и чуть не описался от восторга. Мама была гораздо качественней своего потомства.

- Милости просим, - сразу же объявила она, - Римма мне о вас рассказала. Господи, какие чудесные цветы! Меня так давно не баловали подобным вниманием к моей особе, что не зна...

"Ничего, узнаешь, старая шлюха", - подумал я злорадно.

- Давайте познакомимся, зовут меня Надежда Ивановна, но не думайте, что я подаю надежду.

- Вы имеете в виду, что я не сразу могу с вами переспать? - игриво спросил я. Глупая баба, она еще не знает, какой десерт ей уготован.

Ухов, как всегда, неуклюже топтался у порога, я же, сбросив куртку, бесцеремонно поперся в комнату. Девушки жили неплохо. Я с удовлетворением отметил обилие хрусталя и позолоченной хренотени.

- Может быть, познакомимся? - с вызовом спросила хозяйка.

- Конечно, его зовут Макс, а меня нарекли Эдиком, и по раскладу я сегодня твой. Где наша дочурка?

- Сейчас придет, но почему вы так по-хамски себя ведете?

- Детство у меня было тяжелое, материнской ласки лишенное. Недоедал, недопивал.

- Вы откровенны до безобразия, и я отвечу вам тем же. - Кокетливая Наденька указательным пальцем закрыла мой рот. - Эдик, сегодняшнюю ночь ты проведешь один, вдали от меня, но думать будешь только обо мне. А я буду мечтать о тебе.

- Отрадно слышать, но как в этом случае быть моему другу, несчастному товарищу Ухову? Он хоть и скромный, ничто человеческое ему не чуждо.

- Сейчас придет Риммочка и все сделает по высшему классу. Поверь мне, она куда опытнее меня в этих делах. Максик, тебе не надоело топтаться у порога? Тетя Надя рассердится, если ты будешь так себя вести. Раздевайся и проходи, на Эдика не обращай внимания, он у нас человеконенавистник. Извините, но при каких обстоятельствах вы познакомились с Риммочкой? И насколько серьезны ваши намерения?

- Я вообще-то пришел сделать вам внучку, но теперь, увидев вас, несколько изменил свое мнение, думаю, что мы с вами обойдемся своими силами, а Макс пусть решает сам.

Риммочка появилась только через час, когда, устав ждать, мы уже садились за стол. Румяная от мороза, она шумно ворвалась в комнату и заискрилась весельем. Мне даже стало немного досадно, что в скором времени придется ее огорчить. Выпив за знакомство по фужеру шампанского, дамы затеяли светский разговор. Вежливо его прервав, я попросил внимания.

- Надежда Ивановна, - лучезарно улыбаясь, спросил я, - а вы знаете, что ваша девочка Риммочка - юная преступница?

- Я знаю, Эдик, она у меня с детства была проказницей. Она запросто может показать свой язычок учительнице или состроить рожицу мамочке.

- Я не о тех милых шалостях говорю. Она настоящая преступница, замешанная в квартирной афере и похищении человека.

Улыбка медленно сползла с ее физиономии, а вместе с нею исчез и шарм, так мне полюбившийся.

- Если это и шутка, то совсем не смешная, а даже совсем наоборот. Соизвольте объясниться.

- Может, это сделает она сама? Чего молчишь, девочка-невидимочка?

Непонимающе вылупив на меня зеленые глазищи, девчонка автоматически продолжала заглатывать крабовый салат. Или я попал пальцем в небо, или сама она не вполне осознала, что сотворила.

- Я был бы счастлив убедиться в том, что она невиновна, но обстоятельства говорят не в ее пользу. Если я ошибаюсь, то мои извинения не заставят себя ждать, и они будут весомы и материальны.

- Убирайтесь прочь из моего дома. За свою клевету вы еще расплатитесь. Не думайте, что это обойдется просто так. Всякому хамству бывает предел. Сегодня же я напишу на вас заявление. Извольте покинуть мой дом.

- Надежда Ивановна, боюсь, что вы неправильно понимаете политику нашей партии. - Прямо ей в лоб я упер ствол своего элегантного пистолета. - Мне кажется, если откровения вашей дочери не будут глубокими и правдивыми, то мне придется обойтись с вами не по-джентльменски.

Баба замерла в диком страхе, а дочь до сих пор ничего не понимала.

- Ты это, Иваныч, поосторожнее с ними, как бы чего не вышло, не дай Бог, - вмешался Ухов, зачарованный прелестями юной преступницы.

- Бывает многое, - зверея, ответил я, - но если она не расскажет, что за аферу она провернула вчера, то пусть считает себя генетической ошибкой и издержкой молодости своей мамаши. Макс, помолчи! Графиня, ваша дочь обманным путем, без моего ведома продала мою квартиру! Мне не остается ничего другого, как отправить вас в суд.

Мне надоело вести беспочвенные переговоры с этой блядской публикой, и потому подал Ухову знак. Он не хотел делать полюбившимся ему девочкам больно, но и ослушаться меня не мог. Мы начали действовать грубо. И сразу же завопила, заголосила мамаша:

- Мужики, мне страшно! Джентльмены, за всю свою жизнь, кроме проституции, я не занималась никаким противоправным делом. Если это правда, что касается моей дочери, то давайте разберемся по-хорошему, как цивилизованные люди, не надо насилия, Эдик, вы же добрый человек!

- Конечно добрый, - ответил я. - Все мы добрые, особенно когда нас выкидывают из собственного жилья.

Макс сомлел, ему было жалко этих потаскух, поэтому действовать мне пришлось самому. Покрепче ухватив Римму за застежки лифчика, я потащил ее в спальню и швырнул на кровать.

- Ну что, беби, будем говорить или просто плакать? Дядя не добрый, у меня на счету восемь загубленных душ, - признался я с циничным откровением, так что самому стало стыдно. - Колись, курва, или сейчас в твоих потрохах весело зашипит кипятильник.

- Дядя Эдик, я ничего не знаю! - заревела девчонка. - Меня попросили, я и согласилась. Я его не знаю, он мне денег дал, совсем немного, всего-то тысячу долларов. Я вам их отдам, только не делайте мне больно. Я еще молодая...

По-моему, Ухов в этой семейной обстановке расплавился вконец и собирался пустить слезу.

- Римма, я тебе не враг, а если расскажешь правду, будет совсем наоборот. Поведай мне, кто есть Труфанов, и мы с тобой друзья по гроб жизни.

- Старый негодяй, козел! - вспылила вдруг девица, почуяв слабину. - Вы обманным путем вломились к нам и будете наказаны.

- Конечно, девочка, но сначала ты мне расскажешь, как тебе удалось запродать мою квартиру, практически сделав из меня бесправного бомжа. Но это еще полбеды, твои подонки украли мою жену и сейчас преспокойно над ней издеваются. А значит, у меня есть моральное право то же самое сделать с тобой.

- Только попробуй, тебе за меня открутят голову, - наглела девка.

Намотав блестящие темные волосы на кулак, я вытащил ее в переднюю. Мать билась в истерике, ее успокаивал Макс. Смотрел он на мои действия неодобрительно. Мне и самому они не нравились, но уж коли взялся за дело, иди до конца выбранным путем. К сожалению, оно затягивает.

- Я сейчас вызову милицию! - пообещала безутешная мать.

- Не возражаю, - ответил я, вытаскивая дочку на балкон шестого этажа.

Здесь, глядя вниз с приличной высоты, ей будет о чем подумать.

- Риммочка, ты как переносишь верхотуру? - деликатно осведомился я, подтаскивая ее к краю. - Как твое сомочувствие?

- Плохо, - честно созналась она и заскучала. Ее вырвало прямо на головы беспечных прохожих. - Не знаю, не виноватая я, - заскулила она, совсем как Светличная из "Бриллиантовой руки". - Объясните хотя бы, что от меня требуется!

- Душа моя, есть такая женщина, Валентина Николаевна Горбунова, которая имела несчастье обратиться в вашу фирму, а потом она благополучно исчезла, как мне думается, не без вашей помощи. Вы, случайно, ее не помните? Симпатичная высокая блондинка, примерно тридцати пяти лет. Одета была в коричневую дубленку с меховой оторочкой.

- Помню, но все было не так. Она пришла утром, а этот парень уже сидел, ждал начальника. Противный такой, меня за ноги хватал. Рожа жирная, и сам какой-то лоснящийся, хотя и худой. Угри у него нарывали. Я еще внимание обратила, изо рта у него неприятно воняло. Он мне предложил, минуя фирму, устроить ему куплю-продажу однокомнатной квартиры. Дал в залог тысячу долларов. А тут как раз и Горбунова пришла, я подумала, что ничего никто не потеряет, если я сведу их напрямик. Фамилия его Труфанов, просил, если кто-то будет ему звонить, записать телефон. Какой-то мужик позвонил, я и записала. Наверное, это были вы. Он позвонил, я ему и сообщила ваши координаты. Это все, что я знаю.

- Ты очень плохо себя вела, придется сообщить твоему начальству. По твоей милости я остался бездомным. В подробностях опиши его портрет.

- Я закончила художественную школу, может быть, лучше я нарисую его, так будет понятней.

- Возможно, ты неглупая девочка, а его паспорт ты видела?

- Нет, кроме того, что он Труфанов Юрий Николаевич, не знаю о нем ничего. Вы извините, дядя Эдик, но он может мне отомстить, когда узнает, что я вам о нем рассказала.

- А на что ты рассчитывала, когда брала деньги? За просто так даже триппер не дарят. Так что ничем, моя голуба, помочь тебе не могу, да и не хочу. Проси Макса, у него сердце мягкое, когда тверда нижняя штанга. Тебе не показалось, что этот Труфанов музыкант или хотел бы им казаться?

- Не знаю, но какой-то ритм он отбивал. Знаете, так, отвесил челюсть, сделал бессмысленное лицо и стучал кулаками по коленкам. Мои подруги от таких тащатся. А по мне, дурак всегда остается дураком, при каком бы времени ни жил. Мне стало понятно, что никаким инструментом он всерьез не владеет. Так, обезьяна с балалайкой.

- Риммочка, а музыкальным сленгом он бы мог пользоваться?

- Вряд ли, его жаргон - это "ништяк" и "в натуре". Дешевый парень. А вы обязательно обо мне доложите шефу?

- А как бы ты поступила, лишившись жены и дома?

- Не знаю, у меня нет ни того, ни другого. Вы простите меня. Деньги я отдам, они целые, я не успела ничего потратить.

- Не нужно, предъявишь их в соответствующих органах.

- Как, неужели вы подадите на меня в суд? Но я могла бы расплатиться с вами иным путем.

- Благодарю, девонька, но твоя плата слишком мизерна. Предложи себя кому-нибудь другому.

Максу явно понравился дом и его обитательницы, потому что уходил он с явной неохотой, а на улице откровенно полез в амбицию.

- Иваныч, я понимаю, что у тебя произошла неприятность, но мне кажется, девочки здесь ни при чем.

Стыло и холодно было у меня на душе, а тут еще и этот придурок, влюбившийся то ли в дочку, то ли в ее мамашу.

Человек, оставшийся без квартиры, всегда чувствует себя ущербно, а моя сволочная натура и тем более. Нет, конечно, я не плакал, но что-то похожее на сырость появилось на моих глазах.

Никогда не хочется проигрывать, но кажется, на этот раз я проиграл серьезно. Больше всего мне не нравилось поведение Ухова.

Было утро субботы, когда мне в номер позвонили. Я снял трубку, еще не совсем соображая спросонья.

- Здравствуйте, господин Гончаров, с вами хотят поговорить три интересные дамы.

Голос был незнакомый, но я сразу понял, что это подлянка.

- Алле, Костя, мы еще живы, но говорят, нас скоро убьют, - сообщил мне дрожащий голос Валентины, - выручай, иначе я и твои бабы будут мертвы! зашлась она в непрерывном вое.

- Спокойно, Валентина, где вы находитесь? - сразу все понимая, спросил я. - Говори недомолвками, я пойму.

- Говори хоть азбукой Морзе, я ничего не знаю. Они еще в машине чем-то в меня брызнули. Отобрали деньги и заставили подписать все документы. Сейчас привезли женщин, у которых ты побывал в гостях. Они плачут. Особенно девчушка. Говорит, ты обещал им безопасность.

- Дай трубку вашим негодяям, - сознавая, что ничего не добьюсь, попросил я.

- Алле, Гончаров, ты хочешь видеть своих сук живыми?

- Конечно хочу, и как можно скорее.

- Тогда не старайся изловить меня по телефону. Ты сразу проиграешь, а три пары ушей получишь уже в лесу. Мне, кроме твоей хаты, нужно еще лимонов сто, как понял? Я обидчивый. Если что не так будет, пеняй только на себя. Валяй, старичок, делай форте модерато. Срок тебе до утра.

- Я понял, только не троньте девок. Я попробую достать деньги.

Я не верил ни одному его слову, потому что подлец, единожды вставший на этот путь, всегда им и останется, хоть ты ему золотые россыпи пообещай. Я даже не верил, что увижу своих бабенок живыми. Валентину я уже поставил в один ряд с Надеждой Ивановной и ее дочерью. Оставлять их живыми негодяи не станут. Но как добраться до этих подонков? Они оборвали тоненькую связующую нить, которую я было ухватил.

На стоянке моя "девятка" ждала в полной готовности.

Я был немного удивлен, когда мне в бок уперся нож. Совершенно незнакомый голос попросил меня помолчать и пересесть на пассажирское сиденье. Я охотно согласился, решив, что мой героизм здесь не оценят.

Скот вырулил на центральную улицу и велел молчать впредь до его распоряжения. Мне всегда не нравилось, когда меня насилуют, а тем более в собственной машине. Сам я не ангел, но не люблю людей, идущих против неприкосновенности личности.

Мальчик за рулем был именно таковым, но противостоять я ничем ему не мог, потому что второй подонок, сидевший сзади, чутко контролировал мое поведение приставленным к боку ножом. Оба они были в темных очках, а высокие воротники меховых курток надежно скрывали нижнюю часть физиомордий, вплоть до носа. Это уже обнадеживало. Какой им был смысл от меня прятаться, если бы они попросту хотели меня угрохать? Видимо, предполагались какие-то переговоры. Немного воспрянув духом, я попросил закурить.

- Перебьется, мент поганый, - недружелюбно ответила задняя сволочь. Приедем на место, тогда и получишь у нас по сигаре. Длинной и толстой. На всю жизнь накуришься.

- А куда мы едем? - наивно спросил я. - Надолго ли? А то у меня со временем напряженно.

- Заткнись, - буркнул тип, - приедем - узнаешь!

Дальше мы ехали молча. Даже между собой они предпочли не общаться. Наверно, так было обговорено заранее. Но откуда на мою голову свалились эти подонки? Вряд ли они связаны с квартирным делом. Вряд ли они связаны с Музыкантом, пленившим моих девок. Получается неувязка. Зачем бы было квартирному аферисту с утра предупреждать меня о полном молчании и возможных нежелательных последствиях? Чтобы через полчаса под ножом куда-то меня увезти? Абсурд, ведь в этом случае я никак не смогу достать требуемую им сумму. Непонятно.

Теперь что касается Музыканта. На кой черт ему понадобилось утаскивать мамашу с дочкой? Здесь может быть только одно объяснение. Вероятно, вчера вечером, после нашего ухода, маленькая Риммочка пожаловалась на нас аферисту. Испугавшись, он не нашел ничего лучшего, как просто их обезвредить. О чем это говорит? О том, что маленькая лгунья мне соврала. Она отлично знала его телефон, а значит, и была с ним знакома. Возможно, подобные операции они проделывают не в первый раз, и вчера мы с Максом выглядели полными лопушками. Но что от меня хотят мои конвоиры? Ясное дело, ничего хорошего. Да и направление, куда двигается моя машина, мне не нравилось. Двигалась она в лес, любимое место для разборок.

- Мужики, - вновь заныл я, - чего вам от меня надо-то? Меня только вчера нахлобучили, а теперь вы... Не много ли для одного за два дня? Поимейте совесть.

- Сейчас мы тебя поимеем, подожди немного.

Машина свернула в малоприметную, но расчищенную просеку и, проехав еще пару километров, остановилась. Скоты бесцеремонно вытолкали меня прямо на снег. Тут же вскочив, я попытался вспомнить былую свою удаль, минувшие лихие дни. Но поступил я неправильно. Правда, мне удалось выбить нож, но похоже, он был им и не нужен, потому что уже через полминуты, по-детски пуская пузыри, я на карачках загребал кровавый снег. Били деловито и профессионально. Кажется, они любили свою работу и относились к ней серьезно. Любительщиной здесь и не пахло. Наконец, посчитав, что прелюдия к беседе состоялась, они прислонили меня к сосне и категорически потребовали денег.

- Какие деньги? - недоуменно и наивно спросил я. - Какие беляши?

- Беляш сейчас будет из твоей тыквы, а бабки зеленые, две тысячи баксов. Сам отдашь или тебе помочь? Только потом не жалуйся, что с тобой грубо обращались.

Оказывается, вон где собака зарыта. Это крайне интересно! Неужели Андрей Петрович заложил? Но какой смысл? Мог бы просто мне их не давать. Если не он, тогда кто же? Впрочем, об этом подумать у меня будет времени предостаточно. Пока нужно самому отдать валюту, потому что в противном случае они устроят мне еще одно лечебное кровопускание. Если не удумают ничего похуже.

- Машину заберешь на конце просеки, - довольно заурчав, они пересчитали доллары, - нам она ни к чему. Только головная боль. А ты нормальный мужик. Еще баксы появятся, звони.

- А куда звонить-то, телефончик запишите.

- Я тебе запишу, я тебе сейчас так запишу, что писалка отвалится. Скажи спасибо, что культурно с тобой базарили. Жди в гости, козел Костя.

С глубоким огорчением я смотрел вслед удаляющемуся хвосту моей "девятки". Не прошло еще и двух месяцев, когда она точно так же показала мне задницу, послушная преступной руке незнакомого дяди. Не автомобиль, а какая-то проститутка на колесах.

Как мог, я перерисовал следы подошв ограбивших меня типов. Больше ничего, кроме мокрого бычка, обнаружить не удалось. Выбитый мною нож внимательные подонки предусмотрительно подобрали. В отвратительном настроении я поплелся по вырубке.

Кто мог дать наколку? Кто мог сообщить им об имеющихся у меня долларах? Думай, Гончаров. Я понимаю, как это трудно - приспособить твой пустой котелок для такой важной миссии. Во-первых, подлянку мог подложить сам хозяин денег, господин Иванов А.П. Ему об этом было известно лучше, чем кому-либо. О том же знали Макс, Ефимов и лейтенант Немов, но уже не наверняка. Из последних троих я достаточно хорошо знаю Макса и полковника. Вряд ли они пойдут на такую пакость. Остаются двое: Иванов и Немов. Кто из них? Как найти необходимые мне сейчас деньги? С какой стороны начинать искать проклятого афериста? Самое позднее завтра с утра я должен сидеть у него на шее. Иначе с моими овцами может случиться неприятность, если уже не случилась.

Машина стояла в обещанном месте, но садиться в нее я не торопился, надеясь обнаружить какие-нибудь следы. Видимых не было, а на отпечатки я не надеялся. Оба мужика работали в перчатках.

Макса я застал на работе и сразу его опечалил. Причем в отношении меня и моих денег он расстроился куда как меньше, нежели в отношении наших вчерашних знакомых.

- Успокойся, Максимилиан, туда ей и дорога, - успокаивал я безутешного омоновца. - Она такая же мошенница, как и ее аферисты Труфанов и Музыкант. Иначе откуда ей было знать их телефон? Она соврала нам, заявив, что видела его впервые. Мне кажется, это отлаженная группа, работающая не первый день. Мы недостаточно старательно их вчера трясли.

- Ладно, какие планы? Я могу сейчас освободиться, но что надо делать?

- Первым делом хорошенько подумать, есть у меня одна мысля, но она рискованная, потому что я не знаю одной существенной штуки. А именно - связаны ли эти три преступления между собой. То есть смерть старика Иванова, мое ограбление и кража женщин с целью получения выкупа. Все перемешалось в один запутанный клубок. То же самое творится в моей голове. Давай начнем с того, что хоть немного известно. Сейчас поезжай к Немову и немного его пощупай на предмет того, не его ли это идея заполучить мои денежки.

- Да ты что, Иваныч, не может такого быть! Чепуха какая-то!

- Все у вас чепуха, рыцари без страха и упрека. А кто еще мог знать, что мне принесут деньги? Ты да я, сам племяш Иванов да Немов.

- Вот Иванова и прижучим в первую очередь, не со следователя же начинать! Да и откуда ему было знать, что Иванов принесет вам деньги. По крайней мере, о точной сумме он знать не мог, а по вашему рассказу я понял, что требовали у вас определенную, конкретную сумму. Думаю, напрасно вы на него катите бочку.

- Ладно, уговорил! Будь по-твоему. Только не забывай, времени у нас мало, а точнее, его просто нет. К утру мы должны найти если не самих красавиц, то место их пребывания.

После недолгих телефонных поисков мы выяснили, что господин Иванов трудится на банковской ниве в качестве рекламно-коммерческого агента. Никогда бы не подумал, что у нас появились и такие специальности. Перед самым обедом мы почтили его своим визитом. Он важно восседал за большим черным столом, занимая добрую треть современного кабинета. Меня он узнал сразу и строго указал на кресло, очевидно думая выслушать отчет о проделанной работе. Но я молча кивнул ему на дверь, неуважительно подкрепив жест указующим перстом. Недоуменно и укоризненно он вышел за нами в просторный мраморный холл. Особенно его убивал внешний вид моего товарища.

- Извините, но не могли бы вы вести себя прилично, - начал он наставительным тоном, - здесь все-таки не милиция, а финансовое учреждение. Я прошу вас впредь вести себе подобающе.

- Базара нет, Андрейка, сейчас уйдем, - пообещал я, - только вот по шее тебе настучим и пойдем. Макс, ты его отоваришь или мне самому заняться? Сейчас ты у меня попищишь.

Мужичонка побелел и собрался то ли хлопнуться в обморок, то ли позвать снующую неподалеку охрану. Делать он не стал ни того ни другого, а беспомощно повалился на кожаный диванчик.

- Да... Вы что? Вы в своем уме? Что вы позволяете?

- Не более того, что позволяешь себе ты, засранец! Ты зачем на меня грабителей навел? Сам бабки отдал и сам же под нож подставил. Да за такие дела знаешь что бывает?

- Нет. О чем вы говорите? Я ничего не понимаю!

- Поймешь, когда пасть тебе порву. Посмотри на мою рожу. Нравится?

- Нет! - откровенно ответил он. - Но что случилось? Вас кто-то побил? Или вы просто упали?

- Упал, с твоей помощью, гнусный ростовщик, дешевый наводчик!

Я уже понимал, к моему избиению и ограблению он не имеет никакого отношения. Но меня понесло, и остановиться теперь было трудно, особенно глядя на его забавную физиономию. Макс, едва сдерживая смех, тихонько похрюкивал в рукав.

Наконец Иванов понял, что его попросту разыгрывают. Поджав губы, он брезгливо задергал ноздрей. Мне не оставалось ничего другого, как попросить у него извинения и посвятить в суть проблемы. Произошедшее он воспринял очень болезненно, очевидно решив, что я вновь попрошу аванс.

Не хотелось огорчать тонкую чувствительную душу банковского работника. Я ограничился двумя миллионами.

- Константин Иванович, поймите меня правильно...

- Понимаю, Андрей Петрович, покуда не будет положительных результатов, денег у тебя не потребую.

- Я сомневаюсь, что положительный результат будет вообще. Как вы тогда намерены возвращать мне долг?

- Никак, потому что аванс я долгом не считаю. А то время, что мною потрачено на твое дело, пусть даже безрезультатно, стоит аванса. Я всегда так делаю и пока ни от кого не имел никаких претензий. Давай к этому разговору больше не возвращаться.

- Хорошо, я подумаю. Но боюсь, мне придется вас огорчить...

- Это ты себя огорчишь. Наверняка стоимость коллекции была выше той суммы, о которой ты заявил. И если я ее найду, то ты окажешься в крупном выигрыше. А кое-что у меня уже имеется. Как будем решать дальнейшую нашу судьбу?

- Наверное, я соглашусь с вашими вескими доводами.

- Я рад видеть наше полное взаимопонимание. Ну что, друг Ухов, кажется, мы промахнулись, но говорят, отсутствие результата тоже есть результат. Андрей Петрович, еще один вопрос - и мы откланяемся.

- Пожалуйста, если это по существу дела.

- Конечно, но он щекотливый, и я бы хотел, чтобы этот разговор остался сугубо между нами. Он касается нашего общего знакомого, вашего следователя, лейтенанта Немова. Скажите, знал ли Олег Иванович, что вы отправляетесь ко мне для передачи денег? Подумайте, это важно.

- О том, что я иду к вам, он знал прекрасно, потому что он сам и передал ваше предложение. А вот о том, что я собираюсь вам платить, он знать не мог. Я это намеренно скрывал. Зачем третьему лицу нужно знать о финансовых сделках двоих?

* * *

- Что будем делать дальше? - выходя на улицу, спросил меня Ухов.

- Да черт его знает, Макс. Понятно одно: у нас катастрофически мало времени, но это не мешает нам набить голодные желудки.

Глотая противную импортную сардельку, я думал об одном: что до завтрашнего утра нам, скорее всего, не удастся определить местонахождение милых дам. Неужели со всем этим беспределом придется согласиться и оставить их на произвол судьбы? Нет, есть еще один вариант, правда, он никаких гарантий не дает: подарить подлецам в довесок к своей квартире еще и сто миллионов. Этим я могу немного оттянуть печальный конец. Остается самый пустячок - найти эти самые сто миллионов. Или хотя бы половину, чтобы вступить в переговоры. Но кто в наше время добровольно расстанется с такой суммой? Хотя есть смутная надежда, она с утра неясной тенью копошилась в моей голове. Однако для достижения цели все средства хороши. Попытка не пытка.

- Поехали, Макс, - отодвигая пустую тарелку, решительно скомандовал я.

- Что-то надумал, Иваныч? Поделись.

- Едем искать деньги, это самое реальное в нашем положении.

Бывший муж моей Валентины приходился мне соседом. Его квартира располагалась на втором этаже и имела два уровня. Человек он был состоятельный. По вопросам полиграфии имел тесную связь с Финляндией и в свободное от работы время сбывал привезенные оттуда шмотки. И зачем Валентине понадобилось менять такого жирного индюка на меня, общипанного воробья? Воистину, женщина существо непредсказуемое.

Дверь открыл он сам, сытый и ухоженный, в бухарском халате, действительно очень похожий на указанную птицу. Но, несмотря на это, при виде Ухова в его глазах мелькнул мимолетный страх. Еще бы, когда за спиной любовника твоей жены стоит такой зубодергательный агрегат.

- Извините, Борис Тихонович, - начал я умиротворенно, - мы к вам по делу. Вы, наверное, слышали, что у меня случилось несчастье?

- Каждый получает то, что хочет. Конечно я слышал, как тебя вышвыривали из квартиры. Не скрою, получил истинное наслаждение. Не все Коту масленица, ха-ха-хи-и! - довольно заржал он. - Великолепный каламбур получился. Но какие дела могут быть у меня с бомжами? Я, конечно, смогу подарить вам на свадьбу, для обустройства жилья, пару картонных коробок. Все не так мокнуть будете.

- Благодарю вас, вы настоящий друг, но свадьба отменяется по причине исчезновения невесты.

- Сбежала, значит, старая б... А ты хотел от этой сучки получить что-то другое? Напрасно, батенька, напрасно. Это у нее перманентно. Заходи, ладно уж, накормлю тебя, болезного. Только учти на будущее: дорогу ко мне забудь! Разувайтесь, я не один. Верунчик, девочка, накрой стол на кухне, я пока с бездомным соседом переговорю.

Горбунов провел нас в большую комнату, где в его отсутствие мы с Валентиной не единожды устраивали оргии. К сожалению, жизнь переменчива. Когда-то мы смеялись над мужем-рогоносцем, теперь над нами смеется он, вместе со своим Верунчиком.

- Слушаю тебя, - пододвигая коньяк, заторопил он нас, - только короче. И сразу предупреждаю в отношении моей квартиры: я буду судиться, так что у Валентины дело не выгорит. Можете не дергаться.

- Я не потому пришел. Возможно, Вале квартира больше никогда не понадобится.

- Отлично, я искренне рад, если бы это было так. Тем более, что хата приобретена и обставлена исключительно на мои средства. Но что-то мне не верится. Зная ее сволочной характер, ставлю ваше заявление под сомнение. Зачем вы пришли?

- Валю похитили... Требуют выкуп... Вы понимаете, чем это грозит?

- Понимаю, но таких денег у меня нет.

- А откуда вы знаете, сколько нужно? Кажется, я ничего не говорил о сумме выкупа.

- Да, конечно... Но ведь ежу понятно, что сумма будет немалая, миллионов пятьдесят?

- Вы ошибаетесь, вашу бывшую жену оценили в два раза дороже.

- Тем более. Сожалею, но ничем помочь не могу.

- Ты врешь, Боря. Врешь как сивый мерин. Неужели тебе ее не жалко? Неужели, после стольких лет совместной жизни, у тебя к ней не осталось элементарного человеческого сострадания?

- Представь себе, Гончаров, не осталось. Я с ней в официальном разводе, и до нее мне нет никакого дела. Теперь забота о ней - твоя задача. А если не можешь, то и нехрен было заваривать кашу. И в этом случае ты не мужик, а просто евнух!

- Слушай, Боренька, у меня появилась удивительная мысль, надо будет обсосать ее со следователем: а не твоя ли это работенка? Прикинь, как все складно получается. С Валентиной ты развелся, а чтобы она не претендовала на жилье, ты ее уворовываешь. Не своими руками, конечно, наемными.

- Это уже слишком! - От гнева Борина слюна полетела в потолок. - Это шантаж! Я не допущу.

Он захлебывался словами, а я получал громадное удовольствие от своих издевательств.

- Конечно, - продолжал я измываться, - все сходится. Ты, Боренька, этим похищением убиваешь сразу двух зайцев. Во-первых, избавляешься от Валентины, а во-вторых, вымогаешь у меня деньги. Иначе я не могу объяснить твое нежелание помочь бедной женщине. Ну да ладно, следствие покажет, а суд докажет. Ауфидерзейн!

- Подожди, Гончаров, чего ты хочешь?

- Денег, это ведь так просто. Притом всего лишь в долг. Один черт, я раскручу эту банду и деньги верну сполна.

- Свежо предание... Ладно, дам я вам бабки, но не столько, сколько ты просишь. Пиши расписку на тридцать лимонов, остальное доставайте, где хотите. Да помните мою доброту. - Он криво ухмыльнулся. - Расскажи Валентине, что мне ничего для нее не жалко. Верка, - крикнул он в сторону кухни, - тащи закуску сюда.

Пока я старательно царапал расписку, невысокая симпатичная девочка сноровисто натаскала харчи. Похоже, Горбунов не очень-то переживал измену жены. Я бы от такой замены не отказался тоже.

Поблагодарив хозяев за угощение, мы покинули гостеприимный дом, пообещав на днях вновь посетить их.

- Ну, Иваныч, ты и даешь! Как ты его ловко зацепил, - уже подъезжая к милиции, одобрил мою наглость Макс.

- Учись, мой сын, - скромно ответил я. - Только не перегибай палку. Во всем нужно чувство меры.

У Ефимова шло какое-то экстренное совещание, и нам пришлось ждать его окончания битых полчаса. На этот раз он встретил меня без всегдашних шутливых угроз и подначек. Был он серьезен и зол. Хмуро, без тени улыбки он кивнул на стулья.

- Что, Гончаров, доигрался? Остался без квартиры? Почему я узнаю об этом в последнюю очередь?

- Не хотелось беспокоить. А если честно, было некогда, одно приключение за другим.

- Потому что ты сам их ищешь. Меня почему-то не выкидывают из квартиры головой вперед. Где сейчас обитаешь?

- В гостинице, где еще приобрел кучу неприятностей. Нужна ваша помощь. Вы знаете, что Валентина пропала?

- Надо полагать, загнала твою квартирешку и ушла в бега.

- К сожалению, это не так. Судя по всему, деньги и обменные документы у нее попросту отобрали, а саму увезли и теперь требуют за нее выкуп.

- Чего ты мелешь? Давай-ка по порядку, у меня есть пятнадцать минут. Лаконично, но с подробностями.

Стараясь не повторяться, я выложил ему самую суть произошедшего со мной недоразумения.

- Ну, недоразумением это не назовешь, - выслушав, заметил он, скорее, это твоя непробиваемая дурь. Кто же бабе доверяет такие вещи? Надо быть полным идиотом, чтобы дать ей доверенность с правом подписи. Ты теперь никто. Даже суд тебя отошлет подальше.

- Но у меня же в паспорте прописка!

- Вот и живи, укрывшись этим паспортом вместо крыши. Мне кажется, новые хозяева позабыли вписать тебя в новый ордер. Гончаров, ты мне напоминаешь обезглавленного каплуна. Благодари Бога, что у тебя есть такой добрый знакомый, как я. Не завтра, но этого Гольбрайха я выкину к чертовой матери. Правда, пока не знаю как.

- Простите, но он-то не виноват. Он честно отдал деньга и...

- А ты поменьше рассуждай, уже нарассуждался. Значит, так, перейдем к деталям. Кто этот самый брокер, как фамилия?

- Он не из фирмы "Уют", какой-то залетный. Труфанов Юрий Николаевич, именно ему передал деньги Гольбрайх. С другой стороны, вероятнее всего, действовал какой-то прыщавый музыкант, наверное тоже залетный. Не могу понять, как им удалось облапошить того и другого, продавца и покупателя. Дикость!

- Тебе, Гончаров, много чего не понять. Мне кажется, что твой Труфанов и музыкант звенья одной цепочки. Первым делом поставим на твой гостиничный телефон "собаку", так или иначе они тебе будут завтра звонить.

- Точно, а еще одну "собаку" нужно установить на мой квартирный телефон. Думаю, Гольбрайху тоже позвонят.

- Согласен. Но что ты думаешь по поводу пленниц? Мышеловку будем ставить?

- Не знаю, Алексей Николаевич, не верю я в нее. Если вдруг не сработает, век потом себе не прощу. Давайте оставим этот вопрос открытым до вечера, может быть, они еще сегодня позвонят, исходя из их требований и решим. Я посулю им треть суммы, постараюсь потянуть время, чтобы их было легче засечь.

- Смотри, Костя, тебе решать, но завтра воскресенье, это тоже нужно учитывать. Иди в гостиницу и жди новостей. Я тоже тебе позвоню, когда пробью твоего Труфанова.

В мое отсутствие мой номер посещали, более того, основательно рылись в вещах, это я понял, едва только открыл чемодан, потому что презервативы я всегда храню в укромном, незаметном месте, например на дне сумки. Сейчас же они бесстыдно лежали на самом виду. Кто мог это сделать? Естественно, первым делом я подумал на горничную или уборщицу, как там ее, ажурные белые штанишки по имени Светка. Вчерашний мой нечаянный презент. Ну, держись, Светка-конфетка, сегодня Гончаров устроит тебе настоящую Вальпургиеву ночь. Сегодня он оторвется на тебе до полного полового истощения. Сегодня ему не помешает никакой носатый Иванов, что так некстати пришел к нам вчера, сегодня...

От гомерического хохота я повалился на кровать и засучил от восторга ножками. Боже мой, Гончаров, а ты и в самом деле круглый болван. Искать разгадку за тридевять земель, когда она у тебя под носом! Тупица! Трижды была права воспитательница детского сада, когда впервые тебе об этом сказала.

Я поскакал к администратору и с порога спросил, как мне найти девчушку-потаскушку с кодовым именем Светка.

- Вы жилец? - строго спросила сухопарая дама. - Если жилец, то вам нельзя!

- Девушка, ну конечно, я пока еще жилец. Но что и почему мне нельзя? Объясните толком.

- То самое нельзя! Жильцам это не разрешается!

- А-а-а, - протянул я понимающе, - конечно, это прерогатива мертвецов.

- Перестаньте паясничать, вы отлично понимаете, что я имею в виду.

- Я-то понимаю, но почему вы думаете, что я непременно хочу ее трахнуть? Впрочем, всякий понимает в меру своей испорченности. Наверное, на этот счет у вас недавно появились проблемы. Я могу чем-нибудь вам помочь? Несло меня по бурной реке хамства, пока неожиданный порог не прервал мой словесный понос.

- А вы, оказывается, понимаете толк в женщинах. Ждите, я непременно к вам приду. Какой у вас нумер?

Проблеяв что-то непонятное, я моментально слинял. Черт ее знает, может, бабуля хохмит, а может, сумасшедшая, и тогда мне будет не до смеха, лучше подобру-поздорову убраться. Себе вослед я услышал дребезжащий старческий смех. Старушка веселилась, а я отправился на поиски ажурных штанишек.

В номере 257, где, по раздобытым мною сведениям, она должна была мыть пол, дверь не открывали. Я немного постоял, прислушиваясь, и понял, что половым вопросом она занимается действительно добросовестно, но на качественно ином уровне. Подслушивать далее не имело смысла, но и упускать ее не хотелось. Я расположился в холле напротив, ожидая, когда юная срамница закончит работу.

Управилась она в темпе аллегро. Только блудница показалась в коридоре, я тут же утащил ее в свой номер. Дуреха, она думала, что мои помыслы чисты и ей предстоит еще немного подзаработать. У меня же мысли работали в ином направлении. Я позволил ей раздеться, а потом, забросив ее вещи на балкон, участливо спросил:

- Светка-конфетка, а ты хочешь здесь работать?

- Конечно хочу, давай скорее, мне некогда. Зачем мою одежду на балкон выбросил?

- А для того, чтоб ты была голой, когда сюда придет ваш директор, я его сейчас вызову. Расскажу, как ты к мужикам пристаешь.

- Ну и чё? - недоумевая, спросила она, глядя на меня как на придурка. - Не хочешь - не трахай! Делов-то. Зачем только позвал, время отнял. Давай одежду, а директорами меня не пугай, время не то. Он тебе за меня головешку скрутит.

- Пока он это сделает, ты уже в ментовке сидеть будешь.

- Это за что, интересно? Ты меня не пугай, я сама кого хочешь напугаю. Не на ту нарвался.

- Я, дитя мое, тебя не пугаю, мне доподлинно известно, что ты вчера сообщила своим дружкам, как мне в номер принесли баксы. И даже указала точную сумму, а кроме тебя, меня и того мужика, что принес деньги, об этом не знал никто. Всасываешь? Сейчас я вызываю милицию, пишу заявление, и ты за решеткой "в темнице сырой". А мне поверят сразу, там у меня друзей много. Я постараюсь, чтобы тебя сразу определили в самую крутую камеру, знаешь, с такими битыми бабами-лесбиянками лет под шестьдесят. Прикинь, что от тебя останется через неделю. Подумать страшно, но проституцией ты заниматься уже не сможешь. За тебя не дадут и ломаного гроша.

Такое море лапши я выплеснул ей на уши, что самому стало ее жалко. Она же только скептически улыбалась, насмешливо глядя на меня из-под полуприкрытых ресниц. Я разозлился и наподдал еще:

- А однажды вечером, после допроса с пристрастием, конвоиры перепутают камеры и закроют тебя с десятком отпетых уголовников-мужиков. И тогда ты сразу пожалеешь, что обула дядю Костю и вообще родилась на свет.

- Дядя Костя, кончай мне сушить мозги, сегодня твое фуфло не прокатит даже в пятом классе.

- К сожалению, да. Но ведь ты же... - Я внутренне напрягся для решающего броска. - Ведь ты же меня ограбила!

- Ну и что? Ну и ограбила. А ты докажи! Не пойман - не вор!

Ничего большего мне от нее не требовалось, по крайней мере на данном этапе. Ласково улыбаясь, я отдал ее вещи, ожидая, когда она оденется, потом только предложил внимательно прослушать запись.

Девка оказалась истеричкой, совсем не той, что была пять минут назад. Сперва она попыталась устроить картинку изнасилования, а когда я спокойно вышел за дверь, предоставив ей полную свободу артистических фантазий, она выскочила следом, умоляя меня вернуться.

- Дядя Костя, я не виновата, это все они придумали... И меня заставили... Я не хотела... Они насильно...

- По-другому не бывает. Скольких потаскух я выслушал, а сценарий один и тот же. Но перейдем к делу, кто они такие?

- Знакомые пацаны...

- Конечно, я помню, что по снегу меня катали далеко не барышни. Говори конкретно, кто такие, где живут, как фамилии, где работают и давно ли вы этим промыслом занимаетесь?

- Дядя Костя... Я не могу... Они предупре-е-е-дили ме-е-еня, если кому-ни-и-будь рас-ска-а-ажу, то они-и ме-е-ня у-у-убью-ю-ют.

- Это ваши проблемы, нехрен было к ним лезть. Мне же давай адреса, или я сейчас же вызываю милицию.

- Дядя Костя, я их боюсь! - попыталась завыть девка в полный голос, но вовремя опомнилась, испуганно взглянув на дверь. - Лучше уж в тюрьму, чем к ним в лапы.

- Успокойся, не реви, выход всегда можно найти, если подойти к делу с умом. Сделаем так, чтобы овцы были целы и волки сыты. Я не буду впутывать тебя в эту историю, скажу, что случайно подслушал твой разговор с ними. Когда и откуда ты давала им наколку?

- Вчера, сразу же после того, как ушла от вас. Я позвонила Рахиму домой из автомата, что внизу, в фойе, возле пальмы.

- Что ты ему рассказала? Говори конкретно, это очень важно для тебя самой. Ты обращалась к нему по имени?

- Да, я сказала, что есть клиент, назвала точную сумму и описала, как вы одеты. Он, как всегда, пообещал мне десять процентов, но пока не отдал.

- Этого я знать не должен, ведь я не мог слышать, что он тебе отвечает, одно скажу, совсем они твой труд не ценят. У тебя есть записная книжка?

- Да, конечно, а что?

- Там записан телефон этого самого Рахима?

- Записан, Рахим Каримов.

- А его адрес?

- Адреса нет, но я так помню, у него частный дом, Чехова, 96, он там с братом и женой Нинкой живет.

- Отлично, запишешь адрес в книжку и отдашь ее мне. Если что, скажешь, потеряла или украли. Действуй.

Нужный нам дом не казался ветхим. Среди отживших свой век хибар он смотрелся добротно и внушительно. Уже стемнело, и над крыльцом уютно горели два фонаря, обещая тепло и покой. План операции мы с Максом разработали заранее и теперь терпеливо ждали благоприятной минуты. Между делом Макс сообщил мне, что Труфанов Юрий Николаевич действительно проживает в нашем городе, но мужчина он порядочный и за всю свою восьмидесятилетнюю жизнь не совершил ни единого преступления, если не считать двух инцидентов, когда бил морду соседу. А паспорт потерял год назад, о чем сразу же заявил в милицию.

Стояли мы в тупичке, чтобы не привлекать внимания, свет не зажигали, довольствуясь угольками бесконечных сигарет. За рулем сидел я, Макс расположился на заднем сиденье, как всегда спокойный и невозмутимый. Дверь дома открылась, и мы насторожились. На крыльцо вышел мужик, закурил сигарету и поперся в пристройку, наверное, приспичило. Еще дважды тревога была ложной. Но в конце концов наш час пробил. К калитке подошла женщина и попыталась открыть ее своим ключом. Не торопясь, без лишнего шума я подъехал вплотную.

- Простите, добрый вечер, - чуть приоткрыв дверцу, вежливо поздоровался я. - Вас Ниной зовут?

- Да, а что? Я...

Больше ничего она сказать не успела, потому что Макс сработал четко и безукоризненно. Не успела она и пикнуть, как беспомощно барахталась в его опытных объятиях, а я уже гнал по узенькой улице частного сектора. Ничего не понимающую бабу было жалко, но себя больше.

- Макс, - через плечо попросил я, - ты поаккуратней с ней, не поломай ничего, она нам живая нужна, а вы, фрау-мадам, не бойтесь, насиловать вас не будем, убивать тоже.

Баба притихла, прикидывая, на кой же тогда ляд она нам нужна. Возле неприметного автомата на выезде из города, там, где была припаркована уховская "шестерка", я остановился, набрал заветный номер и попросил товарища Рахимова.

- Какой я тебе товарищ? - недовольно прогундел знакомый голос. - Ишак тамбовский тебе товарищ! Чего тебе надо?

- Подъедешь, козел, туда, где вы сегодня с утра меня потрошили, и привезешь те две тысячи плюс пятьсот баксов за моральные издержки и оскорбления. Я не шучу.

- Ты, мужик, как ты меня вычислил?

- По записной книжке твоей подруги, скажи ей, чтоб впредь была внимательней, а то могут возникнуть еще худшие неприятности.

- Хорошо, приеду, жди, дружище! - Что-то в его голосе мне не понравилось, наверное, обилие меда.

- Рахимчик, - так же сладкоголосо запел я, - ты, лапушка, скорей приезжай, Нинку-то свою не жди. Не придет твоя Нинка. Привет велела передать. Оченно тебя видеть хочет.

Трубка подавилась соплями, должно быть, товарищ Рахимов очень расстроился. Он долго кашлял и пукал, пока наконец не пришел в себя.

- Константин, - заговорил он совершенно другим голосом, - где она?

- В лесу. А ночью в лесу холодно и страшно. Ночью в лесу волки злые бегают. Разве они имеют жалость к одинокой порядочной женщине?

- Прекрати, сейчас я приеду.

- Только один и без глупостей. Она будет в надежном месте. Учти это.

Повесив трубку, я на секунду задумался, не совершил ли я какой-нибудь ошибки. Вроде нет. Пока все идет по плану. Садясь в машину, я объявил об этом Максу.

- Что вы задумали, изверги! - затарахтела наша заложница.

- Продать тебя за две с половиной тысячи баксов, что, дешево?

- Мерзавцы, я все расскажу своему мужу, он из вас сделает кучу дерьма. Будьте вы прокляты.

- Успокойся, мамзель, именно твоему мужу мы и хотим тебя продать.

- Чё-о-о? - поперхнулась одуревшая баба. - Меня продать Рахиму? Вы сдурели. За две с половиной тысячи баксов?

- Да-да, именно столько он сегодня у меня отнял. При помощи тебя я просто хочу вернуть свои деньги.

- Ничего у тебя не получится, красивый, - осмелела женщина, чувствуя, что опасность миновала, - еще и вам придется доплачивать, если он согласится меня забрать. Но неужели Рахим мог украсть у вас деньги?

- Хуже, мадам, он их не украл, как вы изволили заметить, а ограбил меня, самым натуральным образом. Так что извините за нетактичное поведение, но иного выхода у меня не было. Джентльменские переговоры с вашим мужем бесполезны. А теперь нам пора, будьте так любезны пересесть вон в ту машину, Макс вам поможет. Через час вы увидите любимого супруга. Макс, как договорились, все идет по плану.

К назначенному месту я прибыл первым, но въезжать в глубь леса не торопился. Пусть теперь в дураках остается кто-нибудь другой. Белая длинная "Нива" показала левый поворот. Кажется, желанный гость пожаловал, хорошо, если один. В последний момент "Нива" поворачивать передумала. Подъехав ко мне бок в бок, Рахим опустил стекло. Слава богу, он был один.

- Привет!

- Привет!

- Где баба?

- Где бабки?

- Сначала бабу!

- Но вперед бабки!

- Ладно. Твои гарантии?

- Такие же, как и твои.

- Хорошо, держи. - Он перекинул мне пластиковый пакет. Внимательно его изучив, я попросил следовать за мной, но без глупостей. Кажется, за последнюю неделю мне впервые начало везти, дай-то Бог!

Ухов ожидал нас на противоположной окраине города, и тоже в лесу, добираться пришлось более получаса. Его машина стояла на условленном месте, а сам он прогуливался поодаль. Затормозив, я вздохнул с облегчением. Кажется, сегодняшнее приключение окончилось благополучно, Я подал ему знак, он понял и откуда-то из-за дерева выволок перевязанный меховой тюк. Надо думать, это и была Нинон, мог бы обращаться с ней почтительней, хотя бы в присутствии мужа. Рахим был явно недоволен, но сидел и не дергался, сохраняя уговор. Тем временем Макс распеленал и выпустил птичку на волю. Подкидывая зад, она кинулась к родному автомобилю и с ревом запрыгнула в открытый салон. Сзади меня, перекрывая выезд, вспыхнули две пары автомобильных фар. Я подумал, что музыка играла не долго, а танцевал фраер Гончаров и того меньше. Но как они смогли нас выследить? Какая тебе разница, Константин Иванович, дыши глубже, скоро придет пушистый писец. Недооценил ты изворотливость подонков, и дорого за это заплатишь. Убьют не только тебя, но и Ухова, а где-то там еще трех баб за твою непробиваемую глупость.

Шесть рыл в камуфляжных костюмах обступили мою машину. Я и не думал сопротивляться. Покорно вылез из машины и тут же был уложен в снег, ну совсем как утром. И так же сверху вниз на меня смотрел Рахим, зло и торжествующе.

- Ну что, козел, отрыгался? Доигрался, говно? Гони баксы, я не люблю шмонать трупы.

- А почему ты думаешь, что я уже труп? - спросил я просто так, чтобы поддержать разговор.

- Сейчас ты им будешь, но сначала кликни своего напарника, ему я тоже кое-что расскажу.

- Какого напарника? Не было у меня никакого напарника. Вторая машина тоже моя.

- А ты, я вижу, смешной парень, давай посмеемся вместе. Пацаны, сделайте ему маленький замес. Только не забейте до смерти. Замочу я его сам.

Автоматически я прикрыл голову руками и сжался, приготовившись к долгой, мучительной, но необходимой процедуре, перед тем как покинуть этот мир. Резкий, громкий мат откуда-то сверху совершенно нарушил мои планы. Орал Ухов, и, кажется, с дерева.

- ...Тебе... Я тебе... Ты... Твой... Здесь я, с пятью гранатами... У двух выдернуты чеки, думаю, на всех вас... хватит. Только я тебе хочу лично кадык выдернуть, Карим-Рахим...

- Рахим, давай я его сниму, - любезно предложил свои услуги кретин с автоматом.

- Вы идиоты! - заключил сверху Ухов. - Если вы меня пристрелите, то я упаду, а если я упаду, то разожмутся руки, а если разожмутся руки, то я отпущу гранаты. Но тебя, падаль, я достану даже с того света. Может быть, тогда вспомнишь сержанта Ухова, я твой...

Послышался экзальтированный мат, я поднял голову и понял, что уже нахожусь в раю. Метрах в трех от меня, на искристом снегу Рахим исполнял лезгинку. Его товарищи, ошарашенные не менее меня, стояли в полной прострации. Закончив свой эксклюзивный танец, бандюга подбежал к дереву, обнял ствол и заорал радостно в приливе обуявшего его восторга:

- Ухов... Максим!.. Вот так встреча на Эльбе! Да слезай ты оттуда! Ну, кому говорю! Давай скорее, черт тебя побери! Слезай, говорю!

- Ты кретин! Как я могу слезть, когда у меня в каждой руке по взведенной гранате, а чеки я выбросил, да и не видно тут ни хрена.

- Погоди, я к тебе с фонариком залезу, вместе управимся! Пацаны, канайте домой, мы тут сами разберемся.

- Как хочешь, только за вызов башлять надо, а то лажа катит, выставил ультиматум кретин с автоматом. - Мои лабухи заскучают.

- Базара нет, завтра по утрянке подваливай, раскидаемся.

Банда уехала, Рахим полез на дерево, а я остался сидеть на снегу, ко всему безучастный. Сзади на мое плечо легла рука.

- Страшно было? - с жутковатым интересом спросила баба.

- Не очень, вот когда я первый раз с пионервожатой, тогда куда как страшнее было. А почему ты проявляешь такой нездоровый интерес к ощущениям осужденных на смерть? Собираешься стать тюремным священником?

- Нет, но мне нравится думать о смерти.

- А мне вот нет. У тебя в машине есть что-нибудь выпить?

- Наверное, есть, сейчас посмотрю. У него всегда есть.

Пока она ходила, меня вдруг ни с того ни с сего вырвало. Она появилась в самую неподходящую минуту.

- Боже, что с вами?

- Ты интересовалась моими впечатлениями как смертника, вот я и постарался тебе ответить. Устраивает?

- Вполне. Выпей. Я ненадолго приду к тебе домой, можно? Ты где живешь?

- Я нигде не живу, и поэтому ко мне нельзя.

- О, Нинон, я вижу, ты нашла общий язык с этим придурком, поздравляю! Ты поишь его моим коньяком? Жаль, что я его не пришиб, но еще... еще не вечер.

- Слушай, ты, рожа уголовная. - Ухов намотал его шарф на кулак и притянул к себе. - Иваныч мой друг, и, если хоть один волос упадет с его головы, твоя голова упадет с плеч, ты меня знаешь.

- Да пошутил я, Ухов, все нормально, валим к нам, Константин, к тебе никаких претензий. Поехали!

- Не, братан, извини, как-нибудь в другой раз, у нас дела, отмахнулся Макс, чему я был несказанно рад, - зайду обязательно.

- А почему это "зайду"? Приходи не один, вместе с Константином. Кстати, Костя, а как ты на меня вышел?

- Я же объяснял вам, помогла безалаберность вашей знакомой Светланы, она обронила свою записную книжку во время телефонного разговора, свидетелем которого я невольно стал. А за пять минут до этого она была у меня в номере, при ней и принесли деньги. Нужно быть полным идиотом, чтобы не связать одно с другим. Я услышал имя "Рахим", и этого было достаточно, чтобы найти его в записнушке. Кстати, передайте ей пропажу, видеть ее не хочу, сучонку.

- А она не сама на меня капнула?

- Конечно! Значит, офицер в отставке выгораживает гостиничную шлюшку-наводчицу? Ничего лучшего ты придумать не мог. Прощай, нам не надо больше встречаться.

- Я того же мнения, прощай, офицер в отставке!

Совершенно измотанные, в девятом часу мы наконец добрались до гостиницы. Инспектор Воробьева, сидевшая в номере на телефоне во время моего отсутствия, доложила, что моей персоной никто, кроме Ефимова, не интересовался. Выпив по сто граммов, они ушли, а я приготовился спать. Судя по всему, завтра мне предстоял нелегкий денек. Но как я ни старался уснуть, сделать этого мне не удалось, то ли из-за пережитого потрясения, то ли от грядущего пикового дня. Мысли, одна мрачнее другой, мерзкими, волосатыми гусеницами лезли в голову, не давая возможности сосредоточиться на главном. А оно где-то рядом, это я чувствовал печенкой. Но ухватить не мог, мешало что-то постороннее, ненужное. Поворочавшись таким образом около часа, я со злостью опрокинул стакан водки и наконец-то вырубился.

В полночь, как предвестник беды, громко и протяжно прозвонил телефон. Я сдернул трубку и прохрипел:

- Гончаров слушает.

Наступила непонятная пятисекундная пауза.

- Это замечательно, когда слушают, - усмехнулся совершенно незнакомый мне голос, - плохо то, что слушаешь ты не тем местом.

- Не понимаю вас. Кто вы? - Сразу врубившись, я затягивал время.

- Поймешь, когда получишь полдюжины женских ушей, можешь скушать их так, а можешь сварить холодец, - опять после паузы, зловеще пообещал голос. Дегенерат, ты зачем ездил в милицию? (Пауза.) Тебя, кажется, предупреждали, или у меня неверная информация?

- Извините, но я ездил по другому делу.

- Расскажи об этом моему покойному дедушке. Я прекрасно знаю, что твой телефон на "собачке", но не в этом дело. Меня вы все равно не достанете. (Пауза.) Тебе я даю последний шанс, не поумнеешь, получишь уже не уши, а мертвые тела. Так что же?

- Я согласен, что мне делать?

- Ты деньги нашел?

- Только двадцать миллионов, - почему-то соврал я.

- Как двадцать... Ты что... (Долгая, тяжелая пауза.) Ты думаешь, что говоришь? (Пауза.) Слушай меня: если сегодня к утру ты не находишь хотя бы сорока миллионов... (Пауза.) то говорить мне с тобой не о чем. Видно, ты давно хотел получить труп своей подруги.

- Подождите, к утру я найду эту сумму.

- Не сомневаюсь, но учти, остаток внесешь через три дня, не позже. А теперь слушай внимательно, времени мало. Сегодня (Пауза.) в десять утра ты должен сидеть в шашлычной, она находится за первым ГАИ по Самарской трассе. Но если мы... (Пауза.) унюхаем хотя бы слабую ментовскую вонь, тогда... Сам понимаешь. До свидания.

- Погодите, дайте трубку Валентине.

- Невозможно, она сейчас очень далеко, но пока еще на этом свете...

Трубку положили. Нервным, коротким импульсом заквакал зуммер.

Чертовщина какая-то, первый раз слышу, чтобы вымогатели так долго вели телефонный разговор со своей жертвой, причем будучи уверенными, что их прослушивают. Полный маразм! И что это за странные периодические паузы? Они совсем уж непонятны. Голос красивый, речь правильная, говорил со мной человек явно неглупый. Интересно, откуда? Я набрал телефон связистов, но на мой вопрос капитан Колтаев ответил отрицательно, в том смысле, что не пошел бы я на хутор... То, что я есть тот самый Гончаров, по чьей просьбе устроено прослушивание, его волновало мало. Несмотря на поздний, или, наоборот, ранний час, пришлось действовать через Ефимова. Вскоре я узнал, что звонили мне из Самары, с квартирного телефона, номер известен, разговор записан и его продолжительность составляет одну минуту сорок секунд. В половине первого сам полковник поинтересовался, что я намерен предпринять. А что мне оставалось делать, как не идти на поводу у мерзавцев, хотя я и понимал, что вымогательство будет продолжаться, пока в моих карманах не останется ни копейки. Или же я сам прекращу этот беспредел, узнав имена негодяев. Меня не оставляла мысль, что аферисты находятся где-то рядом, возможно, я даже знаю их. Нет ничего хуже, чем быть слепой дойной коровой в грязных руках деревенского вора, живущего рядом с тобой. Ну ладно, Гончаров, достаточно абстрактной философии, посмотрим на ситуацию конкретней. Безусловно, преступник работает неглупо, в клещи меня взял основательно, но и он непременно совершит ошибку, если уже не совершил. Надо только хорошенько ее поискать. Взять хотя бы только что состоявшийся разговор. Он тебе сразу же показался странным. Почему? Во-первых, потому что ты думал услышать знакомый тебе голос молодого приблатненного парня, а услышал незнакомую, правильную речь. Хорошо, но что-то еще тебя удивило, что? Конечно же паузы. Ну и что? Пауза на то и дается, чтобы прежде подумать, а потом сказать. Но что-то уж больно долго думал мой собеседник. На тупого он не походил. Тогда что? Хрен его знает, надо завтра внимательно прослушать запись, перед тем как отправляться на рандеву. Ефимов спросил, что я намерен предпринимать, то бишь подключать группу захвата или нет. Если нет, то забирай телефонную запись и катись к чертовой матери, а если да - то пиши официальное заявление. Вот такой расклад на сегодняшний день мы имеем, господин Гончаров. Думай, Федя, думай. Но думать Федя не мог, потому что постепенно глаза его закрылись, и он захрапел.

Я спал на мягком, удобном диване в небольшой, полутемной комнате. Спиною ко мне стоял какой-то мужик и разговаривал по телефону. Ничего в этом удивительного не было, если бы не одно странное обстоятельство. По телефону он разговаривал со мной. Казалось бы, нет ничего проще, разбуди человека и общайся вживую, спокойно и без нервов, а он по телефону:

- Ты бабки нашел?

- Только двадцать лимонов.

Мужик вопросительно смотрит в потолок, оттуда, как Божий глас, слышится гневный вопрос: "Как двадцать?"

- Как двадцать? - послушно спрашивает меня мужичок.

- ...Он что? - вновь вопрошает голос свыше.

- Он что? - вторит ему мой странный собеседник.

Потный, с явными признаками температуры, я с трудом проснулся, перед глазами неотвязно, словно ожившая картина, стояло сновидение. Боже мой, ну почему ты такой недоумок, что даже Господь Бог пришел к тебе на помощь, видимо, его ты тоже достал, не выдержал старик, шепнул на ушко, спасибо ему.

Конечно же только так и можно объяснить непонятные паузы, вдруг возникавшие в нашем диалоге. Видимо, тот, с кем я разговаривал, был просто передающим звеном, а основной герой сидел на параллельном телефоне, слушал мои ответы и исходя из них угрожал либо задавал мне вопросы. Просто и гениально.

В половине восьмого в дверь постучали. Товарищ полковник пришел поздравить меня с воскресным днем, а также сообщить номер выловленного телефона и его адрес. Я его вежливо выслушал, а затем немного огорчил:

- Николаич, этот телефон вместе с адресом можно засунуть в задницу, скорее всего, там проживает какой-нибудь алкаш, который за пару пузырей согласился предоставить свой телефон, а другой алкаш за такую же плату продал свой голос.

- Откуда такая уверенность, Гончаров? Ты что, там был?

- Почти! Вы прослушивали запись?

- Да, по телефону.

- Вас не смутили странные, лишенные смысла паузы? Всякая пауза должна нести смысловую нагрузку. В нашем же случае этого нет, паузы, причем затяжные, бессмысленны.

- Вообще-то я сейчас припоминаю, ты прав. Но как до тебя дошло? Дурак, дурак, а умный!

- Это все потому, что я был очень хорошим и проницательным следователем, но ваш предшественник этого не ценил...