Гончаров и новогоднее приключение

- Давай номер, я сам наберу, - с готовностью вызвался Евгеша. - Только учти, одно лишнее слово - и ты труп. Даже не успеешь проститься с абонентом. Кому собираешься звонить?

- Есть у меня дружок старинный, Серега Медов. Последние штаны за меня отдаст. Только бы дома застать. Набирай тридцать шесть...

Тщательно выполнив команду, Старков передал телефон Максу и, стараясь подслушать весь разговор, космической антенной раскрылатил ухо.

- Здорово, Серега! - спокойно, с естественной ухмылкой начал Макс разговор. - Ага, все нормально... Как у тебя?.. Ну и отлично... А сам-то ты мне часто звонишь? То-то и оно... Да как тебе сказать... И откуда ты все знаешь? Есть проблема, ты прав. Ну, не так чтобы глобальная... Да, иномарку я трахнул, "ауди" новая. Нет, но всю задницу ей порвал... В том-то и дело, что сам виноват... Да под балдой я хорошей, сам понимаешь. Да нет, если бы крутые, я бы назавтра с ними сам почирикал. Ну, ты меня знаешь... Начальник большой оказался, да не просто, а начальник моего начальника. Короче, бабки надо отдать немедленно. Подсуетись там... Да сколько можешь... Нужно много... Тридцать штук... Ну, сколько наберешь, столько наберешь... Ага, на пару месяцев, пока раскручусь. Лады. Нет, сам я не приеду, а почему - и так понятно. Приедет Константин Иванович, ты его знаешь. Не говори, Серега, вечно я с ним в переплеты попадаю. Он тоже обещает помочь. До встречи.

Отложив телефон, Макс вопросительно посмотрел на Старкова, ожидая дальнейших указаний и директив. Кажется, состоявшимся разговором Евгеша остался доволен, потому как, откинувшись в кресле, благодушно пробубнил:

- Вот видишь, Ухов, можно же быть нормальным мужиком. Правду говорят не имей сто рублей, а имей сто друзей. Сколько твой кореш обещал отстегнуть?

- Не знаю, сейчас по соседям пойдет, но тысяч десять обещает.

- Для начала неплохо. А ты, Гончаров, куда звонить будешь?

- Там, где мне могут дать деньги, телефона нет. Заедем без предупреждения.

- И это очень плохо, но это уже твои проблемы, я тебя предупредил и повторяться не намерен. Если надумаешь меня обуть - копыта откинешь на месте. Учти, что у нас с Серым связь двусторонняя. Все. Вперед.

На заднем сиденье светло-бежевой "шестерки" в жарких объятиях Серого я отправился в неведомую и рискованную экспедицию, результаты которой мне пока что рисовались смутно. Многое, если не сказать все, зависело от моей встречи с Медовым, а точнее сказать, от ее первых мгновений. Макс верно сориентировался, позвонив ему. Неоднократно попадая в наши переделки, часто рискуя жизнью, этот двухметровый старлей понимал ситуацию с полуслова. Поймет ли на этот раз? Вот в чем вопрос. А если и поймет, то как будет действовать? Не навредит ли он своими, мягко говоря, неадекватными действиями? С него станет. Крут мужик, недаром афганец, долго разговаривать не будет, открутит моим стражникам бестолковки, и тогда пиши пропало, нам останется только выпить за упокой души раба Божьего Максимилиана. Очень уж резок Сергей Медов. О чем он сейчас думает? Неужели на сто процентов поверил Максовой болтовне? Ладно, пусть подумает еще немного, а мы тем временем достанем денежки из моего тайника, там немного, но пусть бандюги видят чистоту наших помыслов. К тому же это в какой-то степени притупит их бдительность и поднимет наш рейтинг.

К моей однокомнатной квартире, где нынче квартировала Милкина подружка и моя неожиданная метресска с мужем, мы подкатили в нервном молчании. К сожалению, как я и предполагал, оба дуболома бок о бок со мной поднялись на этаж.

- Ведите себя прилично, в доме дети и старики, не перепугайте их, предупредил я и нажал кнопку звонка.

- Господи, Константин Иванович! - открывая дверь, отшатнулась Тамара. Что случилось? Вас избили? Боже мой. Кто же это? Нужно сообщить в милицию.

- Оставь, Тамара, никто меня не избивал, просто попал в авиакатастрофу. В районе Южного полюса нас атаковал "F-16", он снес нам половину крыла и треть фюзеляжа. С большим трудом, благодаря смекалке и мужеству, мы дотянули до родного города. Просто чудо, что мы остались живы. Можно войти?

- Конечно заходите. - Обалдевшая Тамара шире распахнула дверь. Заходите, а почему без Милочки? Ой, о чем это я... Совсем зарапортовалась. Ты не один...

- Со мной мои боевые товарищи, штурман и механик, но ты не суетись, докучать тебе не станем, мы на секундочку.

- Почему же на секундочку, я вас так просто не отпущу. Проходите, сейчас будем пить чай. Ой, а почему вы такой озабоченный?

Тебе бы, дуре, приставить два ножа к жопе, раздраженно подумал я, но вслух говорить не стал, а, улыбнувшись, пояснил:

- Я тут одну вещицу оставил, за ней и пришел, можно нам на кухню пройти?

- О чем разговор, мы уже поужинали, проходите. Только сначала умойтесь.

- А вот это с превеликим удовольствием.

- Вот и отлично, а я вам помогу.

- Я сам его помою, - бесцеремонно отодвигая Тамару, мрачно сообщил Серый.

На кухне, взобравшись на табурет, я опустил розетку плафона и под изумленными взглядами присутствующих начал выуживать денежные прессы достоинством в десять рублей. К великому моему сожалению, их оказалось не так уж и много.

- Хитер, братец! - уважительно задребезжал седой дедок, то ли Томкин свекр, то ли папаня. - Это ж надо, чего удумал, а я от своей бабки под ванну гроши прятал. Ага, кладу в конверт деньги и магнит, потом руку-то поглубже запихаю, шлеп, и на месте. Никак не могла, старая, догадаться. Но у тебя тоже хорошо придумано.

- Стараемся, отец, да при таких-то учителях, как ты, это немудрено. Спокойной ночи, - игнорируя Тамарины призывные глазки, пожелал я святому семейству.

- Этаким манером мы всю ночь будем колесмать, - заталкивая тощую пачку денег в карман, недовольно пробурчал Серый.

- Я вас об этом предупреждал, - садясь в машину, огрызнулся я. - В отличие от вас, я не работаю ни рэкетиром, ни "каталой"...

- Заткнись, сучонок, куда нам теперь?

- Сначала сообщи своему Евгеше, что все идет по плану и первые бабки ты получил, ну а потом отправимся к уховскому дружку, он обещал поболе.

Перед квартирой Медова я на секунду остановился, стараясь успокоиться и поставить сердце с мозгами на прежнее место. Через куртку Коляна мне под лопатку волнующе упирался нож, и я ни на грамм не сомневался, что он не задумываясь проткнет мою ангельскую душу, едва лишь возникнет какая-то неординарная ситуация. Господи, только бы Серега сам не создал этой самой ситуации.

- Пенек, ну что стоишь, как бычий член? - тыча мне в бок мерзкое рыло пистолета, грубо спросил Серый. - Или адрес забыл? Мы тебе его быстро напомним. Звони, козлина вонючая.

- Конечно, конечно, ребятушки, - вдавливая кнопку, ответил я, - только и вы будьте умницами. На рожон не лезьте, чтоб все, как у Клавы. Кажется, идет.

В квартире послышались тяжелые, упругие шаги. Сомнений быть не могло дверь открывал сам старлей Медов. Мышцы напружинились, и в голове просветлело. Едва только его двухметровая фигура показалась в проеме, как я, издав щенячий визг, обезьяной прыгнул к нему на шею и, захлебываясь от восторга, заорал:

- Серега, так твою растак, где ты пропадаешь! Сколько уже не виделись! Ну же, отвечай! Отвечай, ядреный корень. - Чуть не плача, я прижался к его щеке и торопливо, сквозь всхлипывание, зашептал: - Северозападная свалка. Райгаз. Большой бетонный блок. Шесть рыл. Вооружены до ушей. Нам хреново. Сейчас не дергайся.

- Ну, ты даешь, брат, совсем расквасился. И как вас угораздило? Погляди-ка, всю рожу разбил, в лобовое стекло, наверное, въехал. - Не обращая внимания на мои сокровения и насмехаясь над бурным проявлением чувств, он неумело держал меня на руках и, похохатывая, басил: - Да чего уж, ну ладно тебе, бывает. Поможем, какие разговоры. Не вы первые, не вы последние, я тоже в прошлом месяце "БМВ" на кукан натянул, делов-то, а деньги я кое-какие собрал.

- Сколько? - сквозь всхлипывания спросил я.

- Пока только тринадцать штук нашел, да вы посидите, подождите, я еще к одному фраерку смотаюсь, он мне пару тысяч должен. Посидите, мужики, чаю попейте.

- Да нет уж, спасибо. Давайте то, что есть, - пытаясь быть обаятельной, улыбнулась рыжая образина. - Чай попьем как-нибудь в другой раз, сами понимаете, время - деньги. Вперед, мужики.

Мы вышли. Они вполне довольные полученной мздой, а я озадаченный и ничего не понимающий. Хоть убейте, но их поведение оставалось для меня загадкой. Если они намерены в недалеком будущем пустить нас под нож, то зачем так легкомысленно и неосторожно афишируют свои рожи? Ведь козе понятно, что обеспокоенные нашей пропажей люди, видевшие нас вместе, смогут довольно точно нарисовать их словесные портреты и объяснить цели посещения. Ну а дальше в нашем относительно небольшом городе разыскать их будет несложно. Непонятно. Или они настолько обнаглели, что потеряли чувство опасности, либо абсолютно уверены в своей безнаказанности, а это говорит о том, что корни, их переплетающие, зарыты ой как глубоко и не с моим слабым рылом их копать.

- Ну что, пенек, куда дальше-то задвинем? - азартно входя во вкус легких денег, засуетились мерзавцы. - Прикинь, с тебя еще тринадцать штучек причитается.

Больше денег мне взять было неоткуда, кроме как из дому, но тащить туда этих сволочей не было никакого желания. От одной только мысли о том, какую истерику поднимет Милка, меня бросило в дрожь. Но и назад в их логово я сейчас возвращаться не мог. Сергей ситуацию понял, но ему нужно было дать какое-то время для подготовки, и поэтому чем позднее я появлюсь, тем аккуратнее он сработает.

- Эй, мужик, ты что задумался, - тряхнул меня рыжий за плечо, - помер, что ли? А где ты хотел остальные бабки брать?

- "Где, где". - Раздраженно и брезгливо я отбросил его руку. - У козла в бороде. Дома они у меня.

- Так в чем проблема? Валим к тебе на хату. Говори, командир, куда рулить.

- Под юбку к чертовой бабушке! Кретины. Новорусские недоумки, - со вкусом, как на барную стойку, попер я на притухнувших мерзавцев. - Козлы безмозглые.

- Ты, пенек, поосторожней, говори, да не заговаривайся, а то ведь говорилку можно прикрыть. В чем дело?

- Идиот! Ты еще спрашиваешь, в чем дело? - понесло меня на волне праведного гнева. - Что нам теперь делать?

- Как это "что"? Едем к тебе на хату, берем бабки и назад к Евгеше, он уже ждет.

- А чем мне прикажешь открывать двери этой самой хаты? Пальцем или твоим хреном? Вы же, подлюги, все мои карманы вывернули. Мародеры поганые.

- Закрой крикушку, козел, а у тебя что же, дома никого нет?

- Какой ты догадливый.

- А где жена?

- На работе.

- Ну вот и отлично, - воспрянул духом Колян. - Катим к ней на службу, забираем отмычки и решаем все проблемы. Она у тебя далеко?

- Сейчас скажу. - Наморщив лоб, я нерешительно ответил: - Кажется, в Ташкенте, а может, и в Алма-Ате. Точно не помню.

- Сучонок, ты еще поиграть захотел? - впрессовывая в мою печень кулак, освирепел Серый. - Сейчас ты у меня станешь серьезным и послушным дяденькой!

- Да нет же, мужики, - с трудом проглотив застрявший комок кислорода, объяснил я. - Все правильно, она у меня стюардесса.

Воцарилась напряженная пауза, во время которой каждый решал свой вопрос. Мерзавцы, скорее всего, обдумывали, как им лучше поступить в этой сложной, неожиданно создавшейся ситуации. А я, задним умом сообразив, какую поразительную глупость только что сморозил, начал лихорадочно искать выход. Теперь-то они с меня живого не слезут. Обчистят тестюшкину квартиру до штукатурки. А там Милка, истеричка и сумасбродка. Мамочки, что будет! Господи, сделай так, чтобы эта мысль не пришла к ним в головы. Сжалься надо мной, Боженька, и обещаю тебе, что больше никогда не буду совать свой нос в чужие дела.

Трудно сказать, услышал Господь мою молитву или нет, а только негодяи, проведя с Евгешей кратковременную селекторную планерку, устремились на северо-запад, на родную криминальную базу.

Впереди маячил ненавистный коляновский затылок да стремительно несся навстречу грязно-белый борт обочины, равномерно отщелкивая километры мертвенно-голубыми фонарными столбами. Примерно то же самое творилось в моей голове. Так же стремительно я просчитывал возможные варианты. Первый и самый симпатичный заключался в том, что к нашему приезду Серега Медов уже как следует подготовился и теперь с нетерпением ждет нашего появления, чтобы начать большой гала-концерт с участием всех звезд. Два других варианта мне нравились меньше. Особенно тот, по которому выходило, что Евгеша довольствуется имеющейся суммой и, не отходя далеко от кассы, зальет нас цементом прямо в смотровой яме. С другой стороны, зачем ему лишние трупы под ногами? Скорее всего, нас торжественно препроводят к яру и, аккуратно зарезав, столкнут наши прекрасные и сильные тела вниз, где нас смогут обнаружить только в мае, когда расцветает земля и размножаются Божьи твари. Третий вариант не так пессимистичен, но непредсказуем и чреват всякими неожиданностями. Возможно, что обуреваемый жадностью Евгеша заставит нас взять квартирные ключи и совершить повторную вылазку. А вот тут-то и зарыта собака. Как я смогу в присутствии головорезов объяснить сонной Милке творящееся вокруг нас и нее бесчинство. Можно даже не сомневаться в ее ответной реакции. Всенепременно, даже не пожелав вникнуть в суть вопроса, она начнет орать и бесноваться с невиданной силой и мастерством, да так, что за считанные минуты весь дом будет стоять на ушах. И это самое страшное, потому что подонки примут адекватные меры и пустят в ход ножи. Допустим, мы от них отобьемся, но что станется с Максом, если к тому времени Сергей не будет владеть ситуацией? И гадать нечего. Четвертого же варианта мне не дано, если только я не попытаюсь прямо сейчас обезвредить двух здоровенных лосей, но это из области розовой фантастики. К тому же они настолько качественно меня отделали, что каждое движение вызывает боль, особенно постарались в области ребер. Но даже если предположить, что я преодолею свою слабость, мне повезет и я оторву им мошонки, каков будем иметь результат? Я на свободе, а Макс на том свете, ибо Евгеша первым делом выпустит ему кишки. Нехорошо получается, господин Гончаров, не по-советски. Павка Корчагин на такую подлянку бы не пошел. Сколько же времени понадобится Сергею для полной и безопасной блокировки ихнего гнезда? Как бы не опоздал наш друг-избавитель.

Вот мы уже и подъезжаем, а никаких, даже самых ничтожных признаков его пребывания не наблюдается. Эхма, нешто ж ни за грош пропадать придется? Судьба моя злодейка - жена моя еврейка. "Повалили Сивку, закатали в бурку, отобрали дивку и отстригли шкурку" - такова, надо полагать, перспектива, да?

- Ну чё, мужик, утух? Вылазь - приехали.

От аналитической этой работы мозга меня оторвал грубый окрик Коляна. Серый стоял перед Евгешей и пристрастно отчитывался о проделанной работе. Судя по хмурому виду, результатами нашей поездки Старков был неудовлетворен. Выслушав отчет, он на несколько мгновений погрузился в раздумья. Потом, хмуро наморщив лоб, сделал мне пальчиком:

- Где ты живешь?

Этот вопрос мог означать то, что нам предстоит совершить повторный вояж за деньгами. Что же, вариант не самый худший. От радости, что в ближайшем будущем нас убивать не собираются, я с торопливой готовностью вылепил адрес тестя.

- Ясно, - удовлетворенно промурлыкал Старков. - А где ты там хранишь деньги?

- В баре под стеклянным дном, но зачем все это? Я сам их оттуда прекрасно достану. Не извольте беспокоиться.

- Отдыхай, недоразвитый, на этот раз мы обойдемся без тебя.

- Как это без меня? - обалдело, ничего еще не понимая, спросил я.

- А вот так: гутен морген, гутен таг - твоя морда, мой кулак.

От неожиданного и резкого удара я улетел под разобранную машину и заскучал. Кажется, они решили действовать по четвертому варианту, который я совершенно выпустил из виду, просчитав только то, что лежало на поверхности. Непростительная ошибка, которая может существенно повлиять на мое финансовое благополучие и продолжительность наших жизней. Боже мой, о чем я думаю? Ведь дома Милка, и для них это будет неожиданным сюрпризом и досадной преградой на пути к достижению вожделенной цели. Тем более, что без моего присутствия деньги она просто так им не отдаст. Начнется громкий скандал, и им не останется ничего другого, как перерезать ей горло. Что я наделал!

- Стойте, погодите! - выползая из-под днища, заорал я вслед удаляющейся машине. - Остановите их, нельзя им туда без меня.

- Это почему? - брезгливо глядя на меня, сквозь грохот закрываемых ворот, насмешливо спросил он. - Что там у тебя за секрет - дверь заминирована или квартира на сигнализации?

- Ну конечно! - радостно заорал я, поражаясь уместности его подсказки. - Вы же и слова мне не дали сказать. Прежде чем бить морду, надо думать головой. Твоих козлов припутают за шесть секунд.

- Ну, за шесть-то не припутают, не надо крутить мне уши, а вот минут через пяток подъехать могут. Спасибо, что проинформировал, я с пацанами сейчас свяжусь, предупрежу, чтоб уложились в сорок секунд. А ты канай к своему дружку. Леха, проводи его.

- Погодите, право слово. - Совершенно запутавшись в собственном вранье, я не знал, что говорить дальше. - Вы это... Как вам сказать...

- Так и говори, только не жуй сопли, некогда мне, пацанов надо предупредить.

- Ну... В общем, обманул я вас...

- Так-так-так. - С тонкой полуулыбочкой, не предвещающей мне ничего хорошего, он вкрадчиво подошел сбоку. - Это нехорошо. Это очень некрасиво, обманывать дядю Женю. И в чем же ты меня обманул, козел кастрированный? Ну, говори, падаль!

- Никакой сигнализации в квартире нет, пошутил я.

- Это хорошо, а парней я все-таки предупрежу, не хотел бы я быть на твоем месте, если их захомутают. Умирать вы будете медленно и мучительно, как о великой милости мечтая о скорейшем конце.

- Нет, сейчас я говорю правду.

- Время покажет, но зачем такие шутки?

- Не хотел, чтобы вы без меня туда заходили. Всю квартиру очистите.

- Ты что же, не доверяешь нам? - с притворной обидой спросил он.

- Оставь, Старков, я прекрасно понимаю, что к чему, и ты это понимаешь, так что давай не будем делать лишних пируэтов. От них одна усталость. И тем более у нас это плохо получается, хотя я и надеялся, что обращаюсь к человеку. Послушай меня. В квартире, куда направились твои ублюдки, находится женщина. Она моя жена. Если мне выпадет козырный туз и я живым вырвусь из твоих когтей, то...

- Что "то"? - скривив сочные губы, с издевочкой спросил он.

- А то, что если я узнаю, что к ней дотрагивались хотя бы пальцем, то даже на зоне можешь заказывать по себе панихиду.

- Ой, какие мы грозные, ой, боюсь, боюсь. Не переживай, Гончаров, в живых ты не останешься, не такой расклад у нас получается. Иди простись со своим дружком. А чтобы тебя перед смертью не волновать, я тебя успокою. Мои орелики, когда идут делать дело, внимания на женщин не обращают. Так что не переживай, помрешь ты при верной жене. Андрюха, Леха, проводите товарища.

До затылка вывернув руки, подонки зашвырнули меня в глухую комнатенку и тут же с лязгом закрыли дверь.

Связанный по рукам и ногам, Макс куклой лежал на диване, своей кровью оскверняя его фешенебельную обивку. Весь его вид говорил о том, что господину Ухову давно и на всех наплевать, и, только заметив, как загорелись его глаза при моем появлении, я с удовольствием понял, что ошибся.

- Ну, что там? - кивком подзывая меня поближе, спросил он. - Видел Серегу?

- Видел, деньги он передал. Как мог, я разъяснил ему положение дел, назвал наше местопребывание и дал короткую характеристику нашим бандюгам. Удивляюсь, почему его до сих пор нет.

- Может быть, он тебя не понял?

- Исключено, информацию он подтвердил, правда, в завуалированной форме.

- Сколько после этого прошло времени?

- Более полутора часов.

- Иваныч, это очень много. Возможность его помощи нужно исключить. Скорее всего, он не приедет.

- Что ты говоришь? Ты всегда был в нем уверен.

- Иваныч, времена меняются, а вместе с ними и люди. Честь и совесть, память предков опущены в тюремную парашу. Что может быть страшнее? Когда на алтарь страны поставлены такие понятия, как бесчестность, алчность, жестокость и равнодушие, удивляться нечему. Когда горстка отъявленных мерзавцев, нагло ограбив народ, поставила свою Родину раком и в буквальном смысле имеет ее во все дыры, чего можно ждать от отдельно взятого индивидуума? Разумеется, больно осознавать, что и твой товарищ играет на другом поле и по другим правилам, но тут уж ничего не поделаешь. Наплевать и забыть. Он теперь личный телохранитель какого-то нового, скороспелого банкира.

- Да погоди ты так переживать, еще не вечер. Может, объявится. Ведь ему нужно какое-то время, чтобы все спланировать и подготовить. Мужиков собрать. Не отчаивайся, лучше скажи - за что тебя стреножили?

- Пустяки, не удержался, все хрюкало Фаре разворотил. Пидор вонючий, предложил мне у него полизать. Это мне-то предложил, прапору Афгана! Тьфу, пакость. Как вспомню, так блевать хочется. Ну да ладно. На Бога надейся, а сам не плошай. Там на письменном столе стоит пластмассовая трахомудия для ручек и карандашей. Я что думаю: если есть карандаши, то для них должна быть точилка, возможно, ножичек или даже скальпель. Ты пошукай там, Иваныч, а если ничего не найдешь, то и заточенный карандаш сгодится.

- Что ты затеял? - все уже понимая, спросил я на всякий случай.

- Неужели ты думаешь, что я позволю замочить себя просто так? Не получится, уж одного-то точно с собой прихвачу, да и тебе советую - хоть какая-то видимость оружия успокаивает нервную систему, так что вперед. "В бою не сдается наш гордый "Варяг"...", но для начала ослабь мне веревки так, чтоб я в любой момент мог их сбросить. Ну что стоишь? Или ты не согласен?

- Не говори ерунды, когда это я с тобой не был согласен, давай ручонки.

Перекрестившись, я приступил к делу, но, к сожалению, нашему коварному плану осуществиться было не суждено. Распахнувшаяся дверь поставила точку в самом его начале. Мерзкая харя Фары улыбалась ласково и многообещающе.

- Ну что, щеглы, пригрелись? Простите, что вынужден потревожить ваш покой. Выходи по одному и с вещами.

- Это еще зачем? - громко, чтобы прогнать скользкий ужас, идущий откуда-то из задницы, спросил я. - Для чего?

- Зачем, для чего. Все-то тебе надо знать, - гадко лыбился педераст. Выходи - узнаешь. Что? Очко-то не железное?

- Дурак, - попытался Макс выиграть время и заманить его вовнутрь. - Как же я выйду, если связаны ноги и руки? Ты меня сперва развяжи, а потом я выйду.

- А ты пока полежи, ничего, не к спеху. Мы сначала твоим корешком займемся. Господин Гончаров, разрешите пригласить вас на прощальное танго?

- Поцелуй меня в жопу, с педерастами не танцуем-с. Они у нас в конюшнях заместо кобыл стоят, а жеребенки, которые потом рождаются, называются жерепедами.

- Иваныч, - укоризненно вмешался Макс, - не оскорбляй благородных, гордых животных. Не заслуживают они того. Ползи отсюда, мразь.

- Да чего вы на меня орете, - меняя тактику, обиженно заговорил Фара. Мне шеф сказал пригласить, я и приглашаю, мое дело маленькое.

- Вот пусть твой шеф и приходит, а сами мы отсюда не выйдем, - ставя точку, категорично отрезал Макс.

- Хорошо, я сейчас ему передам.

Недовольно бормоча, он удалился, оставив дверь открытой. На цыпочках, по стеночке, я подошел к проему и любопытным гусаком выглянул из гаража. Господи, лучше бы я этого не делал. Меня, как паршивого котенка, чья-то костлявая рука в мгновение ока выволокла наружу, на корявый бетон бокса. Я и глазом не успел моргнуть, как в мое горло, между гортанью и сонной артерией, холодно и просто уперлось острие ножа.

- Андрюха, тащи сюда тазик, я его здесь замочу.

- Щас я, Леха, подожди, - с какой-то жутковатой ноткой, гремя посудой, нервно ответил Андрюха. - Щас я, только не мочи без меня. Я еще ни разу не видел, когда в горло. Прикольный кайф.

- Что вы там за смотрины устроили? - подходя, недовольно проворчал Старков. - Режьте по-шустрому, некогда, еще второго надо приколоть.

Схватив за волосы, они резко задрали мою голову, а под грудь подсунули большой зеленый таз с отбитой белой эмалью, чтобы не залить землю моей кровью. Теперь-то я отчетливо, до мельчайших крапинок на дне таза понимал, что сейчас умру. Нет, я знал об этом и раньше, но вообще-то смерть казалась мне дамой эфемерной, далекой и расплывчатой. Сейчас она смотрела в мои глаза. Причем смотрела равнодушно, без гнева или жалости, без сожаления или злорадства. Она просто явилась и констатировала факт своей явки.

- Леха, ну что ты телишься? - возбужденно торопил палача Евгеша.

- Щас, пусть Андрюха обмотает мне руку, а то в крови уделаюсь, что потом матери скажу. Шеф, вы его за ноги придерживайте, а ты, Фара, на поясницу сядь. Дергаться он начнет, кровь расплескает. Ну, как говорится, Бог в помощь...

Уже безразличный ко всему, я видел, как в обвязанной тряпьем руке блеснул красивый, но какой-то вроде бы ненастоящий нож. Всего мгновение он пробыл в поле моего зрения, а потом исчез, упал, резко звякнув о днище таза. И почти следом за ним к моим глазам бессильно упала перемотанная тряпьем рука палача. Только чуть позже я услышал, а точнее, осознал, почувствовал выстрел и ощутил стекающую по моим щекам и подбородку кровь. Она стекала и ритмично капала, громко ударяясь о дно таза. Тело, лежащее на мне, было мертво. Это я понимал лопатками. Космическое молчание и красный знак вопроса. Сколько все это продолжалось? Не знаю. Не могу сказать, когда звенящую тишину и стук кровавых капель вспорол истошный, звериный крик Евгеши. И тут же, перекрывая его визг, на форсаже взревел мощный двигатель и заливной бетонный блок подпрыгнул от удара. Влетевший тяжелый "ЗИЛ", корежа дверные створки, пропер внутрь и резко осадил возле меня.

- Лежать! Всем лечь! Лицом вниз! Будем стрелять! - устрашающе орали и дергали затворы автоматов два человека, а я смеялся громким идиотским смехом, потому что в одном из нападавших, несмотря на черную маску, узнал Медова.

Ребятушки работали серьезно и красиво. Смотреть на них было одно удовольствие. Трех подонков они парализовали за десять секунд. Немного помассировали их внутренности, настучали по затылкам и, защелкнув наручники, уложили равносторонним треугольником. Единственный, кто пытался сопротивляться, был сам Старков. Раскорячившись в позе крутого дзюдоиста, он скорчил устрашающую рожу и заорал обиженным ослом. Однако выдрючивался он недолго, одного удара дубинкой ему хватило с лихвой. И зачем только они стреляли? Всю эту операцию можно было проделать изящней и без единой капли крови. Куда теперь прикажете девать труп? И как его оприходовать? Кстати, где он... Где мой незадачливый палач... Черт возьми, Гончаров, да ты сходишь с ума. Дернувшись, я с омерзением скинул с себя мертвое тело.

- Где Макс? - немного отдышавшись, встревоженно спросил Сергей. - Что с ним?

- Все в порядке, если не считать его простреленного окорока. Он связан и отдыхает в биндюжке. Думаю, что он будет искренне рад твоему приходу. Иди и скажи дяде здрасьте, но прежде выруби в боксе свет, скоро сюда нагрянут еще два подонка. Надо быть готовыми, они тоже хотят праздника.

- Если хотят, значит, устроим, - направляясь к Ухову, пообещал Медов. Вы тут это дело пока перетрите с Толиком, а я займусь Максом.

- Толик, зачем вы его шлепнули? - Поднимаясь с пола, я кивнул на мертвеца. - Можно было обойтись без стрельбы. Или патронов девать некуда, так вы их по черепам раскидывать решили? Ничего не скажешь, надежное хранилище.

- Что-о-о? - вылупил на меня глуповатые глазищи Толик. - Мы стреляли? Да вы в своем уме? Мы подъехали всего минуту назад и стали думать, с чего начинать. Этот выстрел, раздавшийся от вас, мы восприняли как сигнал к началу действий.

- Ясное дело - во всем виноват дворник, ему и голову рубить, насмешливо заключил я. - Ладно, замнем для ясности, тем более что на дебаты у нас нет времени, мерзавцы должны появиться с минуты на минуту.

- Мне кажется, они не приедут, - неуверенно предположил он.

- Это еще почему? - протестующе вскричал я.

- А потому, что описаются.

- Не понимаю.

- А чего тут понимать? Увидят протекторы трехосного "ЗИЛа", прикинут хрен к мозгам и поймут, что здесь что-то неладно. Развернутся и уедут. Или встанут где-нибудь подальше и будут наблюдать.

- Ты прав, и что же делать?

- Я вот что предлагаю: отогнать грузовик к основной дороге и там их ждать. Как только они сюда свернут - рвануть за ними и перекрыть им путь к отступлению. Дорожка здесь узкая, снежный борт высокий. Двум легковушкам не разъехаться, не говоря уже о грузовике. Только так мы можем захомутать.

- Они бросят машину и сорвутся.

- За это не беспокойтесь, от меня не убегут, а по такому снегу и подавно. Ну а в крайнем случае прострелю им ходули. Стреляю я грамотно.

- Годится, тогда не теряй времени, но учти - они вооружены. Может, мне с тобой?

- Не надо, - уже садясь в машину, с легкой иронией отказался Толик. Вы человек штатский, зачем вам лишние неприятности. Да вы не волнуйтесь, все будет как у Клавы. Какая у них тачка?

- Светлая "шестерка" с затемненным задним стеклом. А ее госномер нам сейчас сообщит господин дядя Женя Старков. - Подойдя к генеральному мерзавцу, я носком ботинка перекатил его на спину и, тихонько наступив ему на гениталии, ласково спросил:

- Ты, земеля, не помнишь, какие там были цифирки?

- Бо-о-ольно-о!!! - вместо ответа заскулил он.

- Не переживай, будет еще больнее, не слышу номера.

- Не знаю я никакого номера!!! - крещендо форте выл Евгеша.

- Сейчас узнаешь, кулинар я искусный и любимое мое блюдо - давленые яйца, запеченные в кожаном мешочке.

С садистским наслаждением я усилил давление. Теперь он заверещал на всю округу и сквозь вопли выдал требуемую информацию:

- Ф-769, отпусти, сволочь...

- Я понял, - запуская двигатель, заверил меня Толик. - Смотрите тут за ними, как бы чего не натворили, что там Серега пропал?

- Разберемся, езжай и Бог тебе в помощь.

Старковский гараж-мастерская как будто специально оборудован для подобных целей. Удобная это штука - автоподъемник. Первым делом я подтащил к нему Фару с Андрюхой. Не спеша продел через их руки тросик и, надежно закрепив его за балку подъемной платформы, нажал на "вира". Когда мои шалунишки, согнувшись в три погибели, выпятили задницы и начали приплясывать на носочках, я прекратил подъем.

Тельфер и висящий под ним крюк тоже вызвали у меня интерес. Подогнав его к Евгеше, я сказал, что карета подана, и проделал операцию, аналогичную первой. Как агрегат, тельфер из-за своей маневренности мне понравился куда больше подъемника. С его помощью я мог не только вздыбить дядю Женю, но и таскать его бренное тело вдоль всего гаража. Правда, это занятие ему почему-то скоро прискучило и он заголосил с новой силой.

- Иваныч, - с любопытством наблюдая за происходящим, обратился ко мне Медов, - у вас в роду никого не было, кто бы носил фамилию Скуратов? Уж очень мастерски у вас получается.

- Дело мастера и должно бояться, а умелец заплечных дел Малюта был моим пращуром по материнской линии. Старик любил свою работу и правнукам своим завещал относиться к ней трепетно и нежно.

- Наверное, его дух блаженствует. В вашем лице он нашел достойного преемника. А куда умотал Толик?

- Выехал навстречу гостям на тот случай, если они вдруг передумают и решат нас навестить как-нибудь в другой раз. Ты мне, Сергей, вот что лучше скажи: зачем вы пришили этого гнуса? Кажется, могли справиться и без мокрухи.

- Иваныч, да вы что? Белены объелись? Хотите на меня труп повесить? Это довольно-таки некрасиво с вашей стороны. Я с чистым сердцем, наплевав на все возможные неприятности, летел к вам на помощь, а вы мне такой пряник с повидлом. Спасибо, не ожидал такой благодарности.

- Да подожди ты пороть ерунду. Когда вы влетели, ты видел, где и в каком состоянии находился Макс?

- Ну.

- Сиськи мну. Как по-твоему, мог он стрелять?

- Нет, конечно.

- А где в это время был я?

- Хм, лежали на полу, лицом в тазике, а сверху на вашей спине отдыхал труп.

- Может быть, стрелял кто-то из этих сволочей?

- Исключено, они всецело были поглощены увлекательнейшим действием умерщвлением моей персоны. Да и время для внутренних разборок явно неподходящее.

- Что же тогда получается?

- Не знаю. Если это не вы, значит, сам Господь пришел мне на помощь, отвел руку убийцы и покарал злодея. А если серьезно, то я ничего не понимаю. Может быть, дядя Женя сумеет пролить свет на эту жгучую тайну?

Тельфером я подтащил Старкова поближе и, развернув к нам лицом, пожурил:

- Ты зачем стрелял в своего холопа, негодник?

- Ни в кого я не стрелял. Надеюсь, вы нас доставите в прокуратуру?

- К этому вопросу мы вернемся несколько позже. В данное время мне важно уточнить, кто застрелил твоего Леху.

- Да не знаю я, мне показалось, что стреляли сверху, со стороны ворот.

- А это не мог быть кто-то из твоих дружков? Соратников по рэкету или приятелей по разборкам?

- Нет, разборки так не делаются, я вас послушал и могу сказать, что и сам толком не могу объяснить случившееся.

- Кто из твоих ублюдков имел на тебя зуб?

- Если по-серьезному, то Серый, он метил на мое место, но он же поехал к тебе на хату, значит, стрелок не он.

- Поехал ко мне на хату, - задумчиво повторил я. - Поехал и до сих пор не вернулся. Выехали они в десять двадцать, даже немного раньше. Сейчас четверть двенадцатого. Времени более чем достаточно. На дорогу туда и обратно уходит меньше получаса. Еще им потребовалось минут пять, чтобы забрать деньги. Итого - тридцать пять минут. Где они? - От предчувствия непоправимой беды сердце сжалось, превращаясь в холодную и колючую ледышку. Свирепея, я приказал: - Звони своему Серому, узнай, как дела, и немедленно вызывай его сюда. Только помни - одно твое неверное слово, и ты уляжешься рядом со своим Лехой. Я не шучу, и это ты должен знать априори. Где твой сотовый?

- В нагрудном кармане, но как я буду набирать, у меня же руки задраны.

- Пусть это тебя не тревожит, - доставая телефон, успокоил его Медов, наберу я, а разговаривать будешь ты.

После непродолжительных манипуляций и долгого ожидания ответа Серега растерянно развел руками, всем своим видом показывая, что и рад бы, да не дают. По мере этого тоскливого ожидания я непроизвольно покрывался потом.

- Не отвечает он, Иваныч. Что будем делать?

- Вы оставайтесь здесь, а я рвану к себе. Падаль, где мои документы? двинув Евгеше под зад, заорал я.

- Да там все, в столе лежит, не выбросил же я их. И пистолетик там...

Договорить я ему не дал, потому что уже открывал стол, а еще через мгновение, садясь в машину, предупредил мужиков:

- Только осторожнее, гниль эта хоть и жидкая, но опасная. Подтяни их повыше. И дождитесь меня, чего бы это ни стоило.

Просемафорив стоящему на дороге "ЗИЛу", я вышел на трассу и, наплевав на отсутствие бокового стекла, дал полный газ, так что домой домчался меньше чем за десять минут. Буквально на ходу выскочив из машины, я кастрированным орангутангом ворвался в темный тамбур подъезда.

- Костя?! - тихо и внятно окликнул меня незнакомый, дрожащий голос. Это ты? Костя, наконец-то! - От избытка чувств баба больно впилась в плечо.

- Отстань, курва! - с трудом отдирая ее цепкую лапку, выругался я. Некогда мне. Отлипни, шалава. Что тебе надо? Кто ты такая?

- Господи, Костя, да я же это, я. - С трудом сдерживая рыдания, она крепко обняла меня за плечи. - Не узнал, что же такое творится? Я это, Костя, твоя Милка.

Дальше последовали каскад слез и километры соплей. Вытирая всю эту обильно изливающуюся жидкость, я не знал, что говорить, и за неимением лучшего глупо спросил:

- Как дела?

- Хо-хо-рош-о, - заикаясь, ответила она. - Теперь хорошо.

- Ты почему здесь?

- Тебя жду.

- Почему на улице?

- Страшно.

- Пойдем домой.

Она молча кивнула, пропуская меня вперед. Возле двери также молча, с каким-то внутренним напряжением протянула ключи. В квартиру я вошел первым и сразу, уже в передней, увидел чудовищный беспорядок: разбитое зеркало, перевернутую банкетку, разбросанные туфли и оторванные дверцы шкафа. Прикрыв дверь, Милка перестала реветь и вжалась в угол, вроде намереваясь оставаться там вечно. Оценив ее состояние, я пришел к выводу, что лучше сейчас ее не трогать. Не разуваясь, я прошел в большую комнату. Отбитая крышка бара валялась под столом. Те немногие бутылки, что оставались от моих перманентных возлияний, частью перебитые, были безжалостно свалены на пол вперемешку с черными осколками стеклянного дна бара, еще недавно служившего мне тайником. Сам тайник был безобразно пуст.

В спальне моим глазам предстала аналогичная картина. Супружеские кровати тестя, на которых мы имели счастье почивать, были грубо раздвинуты, а сама постель о подушками, одеялами и простынями варварски разодрана и перекручена. Меховая джинсовая куртка, штаны и нижнее мужское белье беспорядочными комками валялись возле двери. Видимо, Милку пытались насиловать. Почему пытались?.. От этой жуткой мысли черная волна ярости захлестнула разум. Помимо своей воли, я застонал глухо и утробно, по-звериному. Чтобы как-то уравновесить рассудок, я влетел в кабинет. Кажется, Милка выполнила мой наказ, подготовила-таки мне большой новогодний презент. Серый лежал на спине под елкой, причем совершенно голый. Лежал привольно, нежась на ковре, словно на пляже, широко раскинув руки и ноги, безобразно демонстрируя свое рыжее хозяйство. Открыв темный провал рта, он удивленно таращился на меня единственным голубым глазом. На месте второго я констатировал черную дырочку, из которой еще скудно сочилась его поганая кровь. Одной ногой он упирался в елочную бочку, а головой - в книжный шкаф, стекло которого было прошито пулей и забрызгано высохшей уже кровью. Козырный подарочек, ничего не попишешь.

Тихо притворив дверь кабинета, я подошел к жене. Кажется, за все это время она не пошевелилась. Так и стояла немым изваянием, ко всему безучастная. Крепко прижав к себе холодное тело, я поднял ее на руки и отнес на кухню. Слава богу, хоть сюда не добрались мерзавцы. Не выпуская ее из рук и не зажигая света, я осторожно сел на диван. Горячими, потрескавшимися губами дотронулся до ее виска и чуть слышно шепнул:

- Это сделала ты?

- Да.

- Ну и ладно.

- Что - ладно?! Что - ладно?! Я человека убила, - вновь в нервном ознобе затряслась она. - Понимаешь, я убийца! Что мне теперь делать?

Сунув свой мокрый, холодный нос мне под мышку, она зашлась в истерике, а я тупо соображал, пытаясь найти выход из этой заведомо глухой ситуации. Несмотря на недавний ужас близкой смерти, там, в гараже, мне было легче. По крайней мере, проще и понятней.

- Костя, ты не подумай, - вдруг жарко, неистово заговорила она, - у него ничего не получилось, понимаешь, ничего! Он только зря старался ничего у него не вышло.

- Ну и хорошо. Прости, это я во всем виноват. Ты спи, малыш, ни о чем не думай, я все постараюсь уладить сам.

- Плохо мне, Костя, будто бы меня в самом деле изнасиловали. Не знаю, когда это пройдет. Костя, мы с тобой живем почти год, а я ни разу тебя не спросила: ты любишь меня?

- Конечно, дуреха, - несмотря на неуместность вопроса, живо согласился я.

- Я знаю, но только ты ни разу мне этого не говорил. А жалко, но я на тебя не обижаюсь, видно, такой ты уродился. И все же я очень, очень тебя люблю. Принеси чего-нибудь выпить.

- Не надо сейчас, у нас много дел.

- Принеси, Костя, ты так ничего и не понял.

- Наверное, но что я должен понять?

- Я много стреляла сегодня. Сначала здесь, в ту гниду, что сейчас лежит в кабинете, а потом я убила того страшного парня с ножом.

- Которого?

- Того, что резал тебя. - Неожиданная судорога, словно разряд тока, пронзила ее от пяток до плеч. - У него была страшная рука, толстая и безобразная, обмотанная каким-то грязным тряпьем. В этой жуткой руке он сжимал нож. Он хотел тебя убить. Люди, находившиеся рядом, тоже хотели тебя убить. А ты лежал, как на плахе. Еще живой, но уже мертвый. Я плохо стреляю из пистолета. Я же лучница. Ну, еще из винтовки умею, а здесь я оцепенела вдруг промахнусь. Пистолет, он ведь легкий, а там, у гаража, стал весить целую тонну. Как жутко, Костя-я-я!

Милка завыла ночной, тоскующей волчицей, а я наконец-то понял, кому обязан тем загадочным выстрелом, подарившим мне жизнь. Значит, моя дражайшая супруга всего за каких-то полчаса умудрилась загубить аж две души? Не слабо, надо отдать ей должное, тем более что и душами-то их не назовешь. Все это хорошо, но что же прикажете делать? На кого и как списать два трупа? А почему два? Почему я думаю именно так? Куда, скажите на милость, мог подеваться дружок Серого Колян? Господи, неужели же она и его угрохала? Прямо не жена, а ворошиловский стрелок. Чертова кукла, заварила кашу, а теперь расхлебывай.

Спокойно, Гончаров, без эмоций. Давай рассуждать объективно. Начнем с того, что эту кашу заварил ты. Заварил и при этом умудрился подставить ни в чем не повинную женщину. Нет, несознательно, но все равно убийство есть убийство. Что ей оставалось делать в данной ситуации? Конечно защищаться. Скотина ты, Гончаров, неблагодарная! Как ты можешь осуждать перепуганную бабу, которая, натерпевшись страха здесь, еще нашла в себе силы, чтобы мчаться к тебе на выручку. Кстати, как она узнала место моей казни? И где находится третий труп, буде таковой существует? Это плохо - три трупа хуже, чем два, а если Колян сбежал, то приятного тоже мало - свидетель Милкиных злодейств, лишняя нервотрепка.

Нацедив из кучи битых бутылок сто граммов коньяку, я влил его в Милкино горло. Когда нервный озноб, кореживший ее, немного прошел, я деликатно и тактично задал ей свой сакраментальный вопрос:

- Милок, прости, но я что-то не вижу третьего трупа. Ты его, случаем, не скушала?

- Скотина ты, Костя, - вымученно улыбнувшись, ответила она. - Женщине и без того плохо, а ты все шутить изволишь. Не было третьего трупа, уж очень он просился еще немного пожить, вот я и решила пока ограничиться только двумя. Тем более, что в отношении меня он вел себя гораздо приличнее того ублюдка.

- Ясненько, совсем как истинный джентльмен, - не скрывая огорчения, вздохнул я. - И как доброго знакомого, немного пожурив, ты отпустила его домой.

- Нет, до такого абсурда я еще не дошла.

- И какую же кару ты ему придумала? Какое наказание вынесла?

- Никакого.

- Дура, - психанул я, - ты понимаешь, что он нас заложит, если уже не заложил.

- Не заложит. Он и рта не откроет, - спокойно ответила она и жалобно добавила: - Не кричи на меня.

- "Не кричи"! - проворчал я, передразнивая. - Думать надо. Этого недоноска необходимо немедленно парализовать. А где прикажешь его искать?

- В багажнике.

- В каком багажнике? - уже что-то понимая, спросил я.

- Той "шестерки", на которой они сюда приехали.

- Очень мило, но как он там очутился? Ты что же, на своем горбу тащила этого бугая?

- Нет, Костя, он сам, более того, с большим удовольствием туда залез.

- Но как?

- Ножками вперед, да не в этом суть, подробности я тебе расскажу попозже. Сейчас уже без четверти двенадцать и нам пора позаботиться о мерзавце, что лежит в отцовском кабинете.

- Уместное замечание. Если ты расскажешь мне, как это сделать, я буду тебе весьма признателен.

- "Как, как"! - удивляясь моему скудоумию, воскликнула Милка. - Очень просто. Завернуть его в ковер, положить в багажник отцовской "Волги" и отвезти на Волгу...

- ...и там битый час долбить прорубь, а когда нами заинтересуются шныряющие там менты, сбросить его ракам на съедение, - с издевкой закончил я ее мысль. - Не пройдет, милая, такой вариант.

- Костя, ты дурак, - с сожалением констатировала она мою умственную скудость и с деловым азартом продолжала: - Ну зачем нам самим долбить прорубь, когда их там и без того полно. Душки-рыболовы о нас позаботились заранее. Нам останется только подъехать, вытащить ковровую скатку и, помолясь, протиснуть ее под лед. Я знаю одно тихое местечко. В позапрошлом году мы там с одним человеком занимались подледной рыбалкой. Туда и поедем.

- Допустим. Мы поедем на то место, где вы с одним человеком занимались подледной рыбалкой. А ты подумала, как к нашей загадочной ноше отнесутся соседи, которые меньше часа тому назад слышали выстрел? Или у тебя случайно оказался глушитель?

- Нет, глушителя у меня не оказалось, не до него мне было, а об остальном подумала. Во-первых, комната, где я стреляла, находится посреди квартиры, а это значит, что соседи если и слышали выстрел, то он им показался не более чем игрушечным хлопком. Что же касается соседей по вертикали, то нижние, Алферовы, еще позавчера уехали в Оренбург к родственникам на Новый год. Остаются Шрейдеры, живущие над нами, - здесь дело обстоит не так гладко, но и не безнадежно. Их крутой лоботряс Вовочка еще в начале вечера выставил родителей из дому и затеял такую оргию, что к десяти часам потолок и барабанные перепонки лопались от грохота их сумасшедших динамиков. Не выдержав, я ему позвонила и потребовала немедленно прекратить безобразие. На это Вовочка мне нагло заявил, что сейчас еще нет десяти и он имеет полное право веселиться до одиннадцати.

- Сам черт тебе помогал. Ладно, иди поставь мою машину, на ней ехать нельзя, выбито стекло - слишком заметно. Подгонишь отцовскую "Волгу", но прежде позвони одной из своих ненормальных подружек и скажи, что срочно хочешь сделать ей хороший новогодний подарок.

- Какой еще подарок, что ты плетешь?

- Меньше говори, больше делай. Звони и скажи, что подъедем самое большее через час. Все, теперь мне не мешай. Продукт твоего труда должен быть тщательно и качественно упакован.

В ритуальных обрядах похорон я осведомлен только понаслышке, а уж в вопросах подготовки тела к погребению тем более. Поэтому действовать мне приходилось, положась только на наитие и собственную фантазию.

Раздевшись до трусов, чтоб не испачкаться кровью, я хладнокровно подошел к покойнику. Меня очень смущал его поврежденный глаз, откуда до сего времени вытекала какая-то неприятная жидкость. На это следовало обратить внимание в первую очередь. Куском широкой липкой ленты, как пробоину в днище корабля, я залепил эту течь. Работа мне понравилась хотя бы потому, что лицо покойного не казалось теперь таким отталкивающим, а даже, напротив, приняло импозантный и мужественный вид. Вдоволь насладившись творением своих рук, я перевернул труп и сразу почувствовал легкое недомогание в виде тошноты. На вылете пуля ведет себя гораздо безобразнее, чем при входе. Стараясь не смотреть на начинку наших черепов, я и здесь все залатал лентой. Теперь я мог быть спокоен - тело моего подопечного больше не потеряет ни капли крови. Приготовленную таким образом мумию можно было заворачивать в папирус.

Как начинку в двухслойный блин, я старательно заворачивал Серого в два цветастых ковра, предварительно переложив их полиэтиленом. При этом с ужасом думал, каким образом я смогу стащить эту стокилограммовую тушу вниз. Моему несчастному телу, избитому, изможденному алкоголем и вечным разрешением сексуальных проблем, такая ноша была не под силу. Нет, определенно без Милкиной помощи не обойтись. Не потащу же я его волоком. Ведь голова трупа будет биться о ступени, и этот стук может разбудить соседей. А проснувшись, они обязательно высунут свои длинные носы и провозгласят: "Veni, vidi, vici"*. От испуга я отпущу ковер. Безусловно, он покатится вниз и где-нибудь на площадке непременно развяжется, открывая любознательным соседям свежий, незапротоколированный труп. Совершенно потеряв голову, стараясь отвлечь их от этого неприятного зрелища, я перекрою его своим телом и буду наивно спрашивать: "Граждане, чей труп? Вы, случайно, не видали, из какой квартиры он выходил? Заберите, пожалуйста, а то он мешает мне пройти".

* Пришел, увидел, победил (лат)

- Что ты там бормочешь? - похлопывая меня по плечу, встревоженно спросила Милка. - Ты, случаем, не спятил с ума?

- Нет, все в порядке, - отряхиваясь от наваждения, ответил я. - Твой пирожок готов. Что у тебя?

- Карета подана прямо к подъезду. А зачем ты его в два ковра завернул? Одного бы хватило.

- Потом поймешь, пока что собери окровавленные стекла и все его шмотки, да так, чтобы ихней вони не ощущалось за километр, а я тем временем поищу пулю.

Искать мне долго не пришлось. Пробив череп, стекло и торец третьего тома Н. С. Лескова, она застряла в толще его бессмертного произведения "Леди Макбет Мценского уезда". Ну не чертовщина ли? Не на Милку ли намек? Хмыкнув от такого совпадения, я засунул книгу за пазуху и поволок свой сверток к выходу.

С Милкиной помощью, выверяя каждый шаг, мы нежно и трепетно притащили труп к машине и так же бережно попытались загрузить его в багажник. Но здесь нас поджидала первая неприятность. В прямом положении наш кокон залезать туда не собирался, а перегибать два ковра и его тушу было утомительно, трудоемко и рискованно. Пропыхтев минут пять, показавшиеся мне часом, в конце концов с этой задачей мы справились.

- Вот и будет твоей подружке сюрприз! - захлопывая капот, громко расхохотался я.

- Ты что? - в ужасе зашипела она. - Совсем рехнулся?

- Заткнись... - ласково и тихо выругался я. - По местам.

- Что ты задумал? - уже в машине переспросила она. - Ты что, мою подругу хочешь подставить?

- Не подставить, а сделать ей маленький подарок в виде ковра.

- Костя, останови, ты в самом деле ненормальный.

- Молчи, леди Макбет, все будет путем, показывай, куда ехать. Где твоя леблядиная прорубь? Организуем Серому последний секс-сеанс, если по дороге нам его не устроят случайные дяди в серых шинелях. Как ехать?

- Можно через закрытую зону, у отца на машину есть разрешение, пробурчала оскорбленная супруга. - А вдруг остановят?

- Правильно, рисковать нет смысла, там два поста ГАИ. Один да обязательно тормознет. Объездные дороги знаешь?

- Да, сначала вокруг, по магистрали, а потом улочками и проулочками... Короче говоря, нам нужно попасть к пионерскому лагерю "Орленок". Только подъехать надо со стороны Волги.

- Все ясно, на этом свою штурманскую миссию считай оконченной. Лучше немного выпей и расскажи, что произошло?

- О боже! - Резко тряхнув головой, она откинулась на сиденье. - Что произошло... А то ты не знал, что может произойти? Я действительно немножко выпью. Как я уже тебе сказала, с самого вечера у Шрейдеров грохотала музыка. К десяти у меня голова стала чугунной и, не выдержав, я им позвонила. Ответил недоумок Вовочка и прибалденным голосом послал меня на три буквы.

- Это я уже слышал.

- Нет, ты не все слышал, ты не слышал, что он мне предложил. Он сказал: а ты, говорит, сексокосилка, если хочешь раскумариться, не выеживайся, а ползи-ка сюда. Круто кайфанешь, у нас тут пять анаконд кобрами стоят. Головки капюшонами раздулись, того и гляди, слюну в потолок начнут кидать...

- Достаточно, я понял характер вашего разговора и не далее как завтра приму к этому сосуну адекватные меры. Я надеюсь, ты отклонила их предложение?

- Боже мой, ну какая же ты все-таки сволочь.

- Прости, Мила, - смущенно извинился я, понимая, что всякому хамству бывает предел и зашел я слишком далеко. - Что там дальше-то?

- Обозленная до предела, я выпила снотворное, зарылась в подушки и приготовилась уснуть, проклиная соседей вплоть до пятого колена, а иже с ними и тебя. Кажется, я уже засыпала, когда мне почудился звук открываемой двери. Ничуть не встревожившись, в полной уверенности, что пожаловал дорогой супруг, я только глубже забралась под одеяло и, наверное, уснула. Сколько я пребывала в этом полусне, сказать не могу, но, судя по всему, не больше двух-трех минут. Непонятно, какая сила заставила меня вскочить. Словно чья-то невидимая рука выкинула меня из постели. Может быть, меня разбудил грохот битой посуды? Не знаю, как была в ночной рубашке, так и вылетела в большую комнату, где горел свет и орудовали эти подонки. Наверное, мой вид был смешон, потому что они заржали в две глотки, открывая твой тайник с заначкой.

"Кто вы такие и что вам надо?" - был мой естественный вопрос, на который один из них, тот самый, кого мы везем в багажнике, корчась от смеха, ответил:

"Мы твои мамы, принесли тебе парного молочка. Сосать будешь из двух титек. Колян, на сдойку я первый, а ты пока займись бабками".

Несмотря на слабые протесты Коляна, он повалил меня на колени, расстегнул штаны и вытащил свой вонючий член. Вцепившись в его мошонку и понимая, что это мой последний шанс, я резко ее крутнула и дернула вниз. Он заорал и на доли секунды разжал руки. Каким-то чудом мне удалось вырваться. Помня, что на двери спальни стоит задвижка, я кинулась туда. Но защелка под его натиском продержалась всего ничего. Он влетел злой и страшный, мало похожий на человека. Прямо на ходу, не говоря ни слова, начал срывать с себя одежду. Продержалась я недолго. Через какие-то мгновения ему удалось меня повалить и разодрать рубашку. Кажется, подонок был близок к достижению своей цели. Единственное, что мне оставалось, это расслабиться и признать свое поражение. Именно так я и поступила. Почувствовав мою покорность, поганец стал лапать меня за самые сокровенные места. В сладком предвкушении он урчал и хрюкал. Это-то его и сгубило. Резко и расчетливо я ткнула ему в глаз. Ну а пока он орал и приходил в себя, я была уже в кабинете. Не долго думая я вытащила отцовский пистолет и вогнала в него обойму. Держа на отлете какой-то чудовищный черный нож, он ворвался, страшный как бешеный бык. На этот раз как баба я его не интересовала. Он попросту хотел меня прирезать. Говорить и увещевать его было бесполезно. Почему-то самым безобразным в его роже мне показался распухший красный глаз... В него я и выстрелила... Когда на выстрел, размахивая пушкой, примчался его подельник, я была наготове. Подскочив сзади, я в основание его жирного черепа ткнула ствол и приказала бросить оружие. Это он выполнил безоговорочно. Подобрав пистолет, я заставила его раздеться до трусов и заперла в ванне.

- Ты всегда отличалась чистоплотностью, но думаю, что в данном случае его купание было необязательным, - робко заметил я. - Если не секрет, то объясни, чем был вызван такой акт человеколюбия?

- Дурак ты, Костя, - щелкнув зажигалкой, с сожалением отметила она, - я ведь была совершенно голая, и мне, как минимум, нужно было одеться. А как это проделать? Одновременно натягивая штаны и держа на мушке здоровенного бугая, который только и ждет момента, чтобы свернуть тебе шею? Научи - я не знаю. А раздела я его еще и затем, чтобы вытащить из карманов куртки нож и все прочие неприятные вещи наподобие газового баллончика... Твою мать, кажется, влипли!!! - указывая на гарцующих гаишников, с обреченной тоской прошептала Милка. - Мамочки, они нас останавливают... Господи, что теперь будет? Костя, давай по газам...

- Не сходи с ума, идиотка! - начиная притормаживать, рявкнул я. - На этом отрезке они стоят через каждые сто метров, нас перехватят уже через несколько секунд, а за это время на оживленной трассе избавиться от трупа мы не сможем физически. Притворись в стельку пьяной, вытащи титьки и возьми в руки бутылку. И при этом как следует меня матери, - скороговоркой дал я ей установку и, перекрестившись, остановился, при этом проскочив гаишников метров на десять.

- Успокойся и начинай комедию, от тебя сейчас зависит все, - подбодрил я ее, опуская стекло.

- Старший инспектор ГИБДД, старший лейтенант Максимов, - представился кругленький маленький человечек и протянул лапку. - Предъявите ваши документы.

- Забери его, лейтенант, - истошно и пьяно завопила Милка, - он мне всю жизнь молодую покалечил! Ар-рресуй его, я тебя оч-чень прошу...

- Кого везете? - принимая документы, немного ошарашенно спросил инспектор.

- Меня он вез-зет, мен-ня, женщину, ты поннимаешь это? - не давая мне ответить, пустилась в пространные объяснения Милка. - Слышь, лей-йтенант, хоч-ешь со мной выпить? А-а-а, ис-пугался выпить с красивой женщин-ной, а зря! Со мной не только вып-пить можно, хи-хи-хи, я оч-чень дорогая женщина, но с тобой могу и за просто та-ак, только арестуй этого козла, видеть его не мог-гу, так бы шар-ры его и выц-царапала. Я...

- Заткнись, дура. - Вырвав из ее рук бутылку, я вышел из машины. Извините ее, товарищ старший лейтенант, перепила баба, уже два часа не могу ее облагоразумить.

- Так-так, - все еще ковыряясь в документах, неопределенно прогундосил дорожный мздоимец. - Ну а кто она вам будет?

- Я думаю, по моей роже и так понятно, кем она мне приходится. Как говорится, комментарии тут излишни. Нажралась со своими подружками - за руль сесть не в состоянии. Вот меня и вызвала. А я что? Что-то нарушил?

- Пока не знаю, - многозначительно процедил инспектор. - Личико мне ваше не нравится, да и автомобильчик не ваш, а бывшего начальника РОВД товарища Ефимова. Я его лично знаю. Хороший мужик. Пока подождите, я все выясню, свяжусь с Алексеем Николаевичем лично.

- Так нет его, - с ужасом чувствуя, как почва уплывает из-под моих ног, проблеял я. - Он на полгода в Крым уехал.

- Ах вот оно что, - не скрывая радости, рассмеялся гаишник и засунул лапу в кабину. - Ключики я заберу, попозже автомобильчик отгоню на стоянку, а вас сейчас сопроводю... А-яа-яа-ааа!

Почему-то он вдруг болезненно и громко заорал, наверное, сидящая в кабине Милка сделала ему больно.

Все, это конец, обреченно подумал я, заметив, как на крик повернули головы два других инспектора.

- Милка, отпусти его!

- Не отпущу! - торжествующе заверещала она. - Ты свидетель, он меня за титьку схватил. Я этого так не оставлю. Приедет отец, он с ним разберется. Он у меня надолго запомнит этот чудный вечер, - бушевала она, пьянея от ярости. - Ты у меня, инспектор Максимов, никогда не забудешь госпожу Ефимову.

- Су-у-ка, ой, извините, - потрясая покусанной рукой, прыгал инспектор.

- Что тут у тебя, Саня? - угрожающе глядя на меня, спросил подошедший сержант. - Физическое сопротивление?

Резиновая дубинка со свистом опустилась мне на плечо. Стало больно и безразлично. Откинувшись на капот, я ждал второго удара, потому что надо мной дубинка уже была занесена. Но его не последовало. Дальнейшее я наблюдал как будто со стороны.

- Не надо! - повиснув на сержантской руке, вопил старлей. - Мудак, кто тебя просил? Канай отсюда, сопля дешевая. Завтра же накатаю на тебя рапорт. Я кому сказал!

Открыв рот, не понимая причину командирского гнева, усердный сержант побрел к товарищу, а покусанный инспектор, помогая мне подняться, обратился с разговором вежливым и приличным:

- Вы извините, что так все получилось, но поведение вашей дамы говорит само за себя. И все-таки доверенность вызывает сомнения, как и ваше супружество. У вас есть еще какие-нибудь документы?

- Милка, покажи ему права и свою доверенность на машину, - приходя в себя, распорядился я. - Паспортов и брачного свидетельства мы, к сожалению, с собой не возим. Нынче без этого даже в гостиницу пускают.

- Кт-то не воз-зит, а кто и воз-зит, - выбираясь из машины, с трудом держась на ногах, объявила супруга. - Держ-жи, укушенный. Только поаккуратней, в бумажнике д-деньги, к-аак бы чего не по-пол-лучи-лось!

- В таком случае, господин Гончаров, я попрошу вас предъявить ее документы вашими руками.

Дурея от счастья и близкой свободы, я проворно нашел и протянул ему нужные ксивы, стараясь унять крупную, подлую дрожь под правым коленом.

- Все в порядке, - досконально изучив наш архив, вынес он наконец свой вердикт, - можете быть свободны и продолжать движение. Извините за недоразумение. Алексею Николаевичу большой привет.

- Ну, тог-гда выпь-пьем, инспектор, - в полном экстазе, вытаскивая новую бутылку, заявила Милка. - За папаньку.

- Спасибо, на работе не пьем, да и вам, мне кажется, уже достаточно.

Засунув бутылку ему за пазуху, мы наконец-то убрались с места, чуть было не ставшего для нас роковым. Несколько минут ехали молча, приходя в себя, слушая успокаивающее ворчание мотора.

- Кажется, пронесло, - глупо прокомментировала жена.

- Пронесло, - столь же умно согласился я. - Второго такого раза не будет.

- Не будет. Уже без четверти час. Костя, можно я и в самом деле выпью?

- Можно. Времени много. А как ты нашла тот гараж, где мне хотели срубить голову?

- Скоро Новый год!

- Ага, уже завтра.

- А мы могли его встретить в тюремной камере.

- А я мог встретить его на том свете. Он уже занес надо мной нож. Как ты меня нашла?

- Щас, в себя приду... На чем я там остановилась... Ну да... Оделась я, уже тогда понимая, что с тобой случилось что-то неладное. А где тебя искать - не знаю. Оставалась одна надежда на этого Коляна. Спрашиваю его через дверь: "Придурок, ты жить хочешь?" Отвечает, что хочет. Тогда, говорю, без глупостей, или последуешь за своим дружком, у меня это не заржавеет, стреляю один раз, а теперь, когда у меня твоя пушка с глушаком, в летальном исходе не сомневайся. В общем, под дулом пистолета он оделся и сам на себе застегнул наручники. Причем как на руках, так и на ногах. Вот таким кандибобером, стволом проверяя прочность его ребер, я спустилась с ним вниз и усадила в его же собственную машину. Они припрятали ее в тупичке позади павильона.

- Когда вы спускались по лестнице, вас кто-нибудь видел?

- Нет, кроме твоего идиотского кота, который сидел под дверью.

- Ты здорово рисковала.

- А что не сделаешь ради любимого мужа. Только он-то этого не ценит. А вообще-то ничего страшного, я не такая уж дура, как ты думаешь. А потом, он не очень-то и сопротивлялся, выполняя мои команды, даже посмеивался, наверняка зная, что, попав в этот гараж, я уже оттуда не выберусь. По крайней мере, мне так показалось. Он тогда еще не знал, какой сволочной бабой я окажусь. Одним словом, усадила я его на место водителя, ноги оставила закованными, а вот правую руку пришлось освободить, зато левую он замкнул на рулевом колесе. Потом буксирным тросиком я прикрутила его к спинке сиденья, а сама устроилась позади, прямо за его спиной, периодически ему напоминая о бренности жизни. Худо или бедно, но хотя бы относительно он был обезврежен. Его пушку, чтоб была и не очень заметной, и всегда под рукой, я держала у себя между ног.

- Замечательное изобретение, советую запатентовать, - не смог удержаться я от похабщины. - Извини, продолжай.

- Скотиной ты был, скотиной и помрешь. Короче, до места твоей казни мы добрались быстро и безо всяких приключений. Я велела ему подъехать и остановиться с обратной стороны гаража. Убедившись, что он привел меня туда, куда нужно, я, согласно своего предварительного замысла, вкатила ему лошадиную дозу какого-то снотворного, которое полагается раковым больным на последней стадии. Сам понимаешь, скупиться я не стала и всадила ему аж четыре ампулы. Когда мой подопечный угомонился и погрузился в неведомые мне грезы, я забралась на железную крышу бокса и почти сразу нашла прекрасную смотровую щель. Осторожно, стараясь не шуметь, я легла на живот, чтобы через эту дырку получше разглядеть происходящее внутри.

Я заглянула и едва не завизжала от ужаса. Чуть было не открыла беспорядочной пальбы. Костя, замешкайся я на минуту - тебя бы прирезали, как барана. Я явилась как раз в тот момент, когда тебе под горло подставляли тазик. И вид у тебя был жуткий, таким я тебя не видела ни разу. Ты был ко всему безразличен и как будто уже мертв. Я должна была стрелять немедленно, но как? Я находилась к тебе под таким углом, что мой выстрел наверняка бы тебя ранил, а то и убил. Траектория пули проходила через твое левое плечо. Ко всему прочему, хорошо прицелиться мешал глушитель. Он не пролазил в узкую щель крыши. Это сейчас я тебе обо всем рассказываю спокойно, но тогда... Ты даже не представляешь. В общем, скрутив глушитель, я просунула ствол и смогла более-менее стабильно держать на прицеле голову твоего палача. И все равно ты попадал под пулю. Я тянула до последнего, и только когда медлить было уже нельзя, когда он отвел руку для удара, наплевав на твое возможное ранение, я выстрелила. Выстрелила я, как ты сам понимаешь, удачно и хотела то же самое, но уже спокойно проделать с тремя оставшимися мерзавцами. Благо они пооткрывали рты и застыли дубовыми болванами, стрелять по которым было одно удовольствие.

- Господи, с каким кровожадным чудовищем мне приходится спать. Так ты и меня в одну прекрасную ночь пристрелишь из своего дурацкого лука, амазонка хренова.

- На твоем месте я бы тихонько сморкалась в тряпочку. Так вот, я уже держала на прицеле худого курчавого азиата, когда где-то рядом взревел мощный двигатель и неизвестно откуда взявшийся грузовик протаранил ворота этого змеюшника. По тому, как действовали эти ребята, я поняла, что они прибыли к тебе на помощь, а значит, мое присутствие стало необязательным. Дома, как ты сам понимаешь, у меня накопилась куча дел. Первое, что я сделала, - это отогнала бандитскую машину с бесчувственным кретином подальше от места преступления. Потом поймала такси и подъехала к дому. И тут что-то на меня нашло. Мне изменили силы и, как я себя ни насиловала, в квартиру подняться не смогла. Ну а дальше ты все знаешь. А теперь соизволь ты мне объяснить, что все это значит?

- Потом, Милка, потом, тем более что мы приехали. Куда теперь прикажете? - спросил я, притормаживая на углу ажурного заборчика пионерского лагеря "Орленок".

- Вдоль ограды и вниз, к Волге.

- Ты рехнулась, дитя мое, мы же не проедем, увязнем по уши, - испугался я, силясь в мертвой белизне снега разобрать сиротливый след хоть какого-нибудь сумасшедшего автомобиля, решившегося на подобный безрассудный шаг. - Ты что, хочешь до утра в ожидании трактора ночевать в обнимку с трупом?

- Поехали, все будет нормально, - как-то нервно усмехнулась она. - Не мы первые, какая-то легковушка здесь уже проезжала.

- Проезжала - еще не значит, что выехала.

- Не теряй даром драгоценных минут, спускайся, там дальше будет получше.

- Откуда ты знаешь, как там будет? Или на так называемой подледной рыбалке со старым другом ты теперь бываешь частенько?

- Не говори глупостей, поезжай, уже поздно. Резина у нас шипованная, все будет путем.

- Дай-то бог, но все-таки ты тут пока посиди, а я пешочком немного прогуляюсь, посмотрю. Если есть шанс выехать, то мы поедем, а если нет, то придумаем что-нибудь другое. Нельзя нам с таким грузом самим в западню лезть.

Не слушая ее возражений, я вылез из машины и потопал вниз. Непонятно почему, но место это не понравилось мне с самого начала. А умудренный горьким опытом, в последнее время я все больше и больше стал доверять своему чутью.

Не нужно быть следопытом Кожаным Чулком, чтобы понять, что совсем недавно, может быть час тому назад, здесь проезжал "жигуленок", причем заднеприводной и шипованный. Этот факт был понятен даже обезьяне. Только вот странный момент получается: туда-то он спустился, а следов его возвращения не наблюдается. Кто бы это мог быть? Неужели все те же чокнутые рыболовы, что десятками проваливаются под неокрепший лед, но от своей пагубной страсти отказаться не могут? А если и рыбаки, то какого же хрена они приперлись на ночь глядя? Нет, сам я не рыбак, однако в моем понимании зимняя рыбалка совместима с морозным солнечным утром, синим небом и бутылкой водки под хорошую закуску. Нет, мой любимый Константин Иванович, не нравится нам здесь, и чего это ей взбрело в голову тащиться именно сюда. Я понимаю, что здесь красиво и романтично, пахнет сосной и нетронутым снегом, но не надо забывать, что в нашем багажнике покоится неприкаянный труп и куда-нибудь пристроить его - наша святая обязанность.

С такими вот размышлениями я все глубже уходил в лес к реке. И чем ниже я спускался, тем абсурднее мне казалась Милкина идея. Съехать вниз мы сможем, но выбраться назад - никогда. Зачем ей все это понадобилось? Может быть, она знает другой выезд, но почему не сказала об этом мне? Какая-то чепуха на крокодиловых яйцах. Дальше продолжать исследование не было никакого смысла. Я спустился почти к реке, но улучшения дороги не наблюдалось. То же самое творилось в моих потрохах. Я печенкой чувствовал, что нам надо поторапливаться. Каждая минута, проведенная в обществе мертвеца, могла окончиться для нас плачевно. Самое разумное в нашем положении было бы просто закидать его снегом и вернуться к своим неотложным житейским делам. Слава богу, и без покойника у меня их набралось до черта. О чем говорить с Максом. Куда и как определить захваченную бандитскую бригаду, что сказать Медову. Словом, дел полно, а я хожу неизвестно где и занимаюсь черт знает чем.

Неожиданно я почувствовал, что идти стало труднее. Внимательно посмотрев под ноги, я понял причину этой странной перемены. Понял, но легче от этого мне не стало. Напротив, в полном недоумении я остановился, пытаясь своими куриными мозгами постичь, куда могла запропаститься машина, по следу которой я только что шел. Невольно я задрал голову вверх, в черноту сосновых крон, словно пытаясь отыскать пропажу там. Нет, недаром не понравилось мне это место, ох недаром. Ладно, отставим мистику, отставим версию НЛО, но что тогда? Развернувшись, я побрел в обратном направлении, внимательно оглядывая обочины. Не пройдя и десяти шагов, я нашел то, что искал и чего раньше почему-то не заметил. Площадка диаметром метров десять была утоптана и исхожена множеством сапог. И именно здесь обрывался путь таинственного автомобиля. То есть он не обрывался, он круто менял свое направление направо, в редкий прибрежный кустарник. Идя на поводу своего длинного носа, я пошел по следу, по ходу дела отмечая, что автомобиль не столько передвигался сам, сколько его толкали. Причем толкало не меньше четырех-пяти человек. На этот раз путь мой оказался недолгим, я прошел около пятидесяти метров и оказался на краю небольшого овражка глубиной не больше полутора-двух метров. Здесь обрывались все следы, как людские, так и автомобильные. Зато на дне канавы явственно виднелись протекторы грузовика, отъехавшего отсюда совсем недавно.

Грустная картинка произошедшего была печальна до слез и понятна даже попугаю. Просто удивительные дела творятся в предновогодние ночи, а особенно в прибрежных лесах.

Возблагодарив Бога за то, что сегодня я не разделил участь этого бедолаги, я спорым шагом направился назад и вскоре наткнулся еще на один новогодний сюрприз. Немного не доходя до утоптанной площадки, я запнулся за невидимую под снегом ветку и полетел в сугроб. Пытаясь подняться, я оперся рукой обо что-то мягкое и жутковатое. Уже понимая, что это труп хозяина машины, я тем не менее очистил его лицо от снега и при лунном свете в последний раз поздоровался с моим старым приятелем Коляном.

Чудовищное совпадение - было моей первой мыслью, но, вспомнив, с каким упорством рвалась сюда Милка, я сразу же отбросил такую возможность. Чертова кукла, уж мне-то могла сказать, что его тоже уголубила, так нет ведь - до последнего скрывала. Зачем только?

Впрочем, что все это значит? Черные мысли налетели, как осы. Почему она тащит меня именно сюда? На то самое место, куда полтора-два часа назад привезла и оставила труп? Почему буквально за пятнадцать минут до нашего приезда здесь появляется грузовик с какими-то подозрительными личностями, которые этот труп прячут, а машину увозят. Не правда ли, господин Гончаров, есть повод для размышлений. А теперь представим на минутку, во что бы мы вляпались, если бы по пути сюда нас не задержал инспектор Максимов? Положа руку на сердце, могу сказать, что было бы плохо.

Впрочем, о чем это я? Совсем допился! Уж мне ли подозревать Милку? Милку, которой я трижды обязан жизнью. Причем не в переносном, а в прямом смысле слова. Да и то со счетов сбрасывать не следует, что живем мы с ней, совершенно друг другом не тяготясь. Ладно, оставим этот разговор, вскрытие покажет. Сначала посмотрим, каким макаром умертвили Коляна. Это многое может прояснить.

По-собачьи работая лапами, я скоренько расшвырял снег вокруг недавнего своего врага, но, как ни старался, никаких признаков насильственной смерти мне обнаружить не удалось. Ничего, кроме блаженной улыбки на его посмертной маске, вызванной передозировкой. О чем это говорит? Это говорит о том, что госпожа Ефимова меня не обманывала хотя бы в этом.

Немного успокоенный, я зашвырял мертвеца снегом и, избегая дорожки, пошел наверх лесом, на всякий случай рассчитывая обойти машину с тыла.

Мы чуть было не разминулись. Испуганно прячась за деревья, она спускалась вниз, буквально в пяти метрах от меня. Заметив мой силуэт, она на мгновение притаилась, послышался неприятный звук передергиваемого затвора, а потом тихо, но явственно она спросила:

- Костя, это ты?

- Нет, рождественский леший, - напрягшись каждой жилкой, спокойно ответил я.

- Господи, да где же ты столько времени пропадал? Я чуть было с ума не сошла.

- Подарки твои новогодние собирал. С тобой не соскучишься. Я еще раз спрашиваю, зачем ты меня сюда привезла?

- Ты все видел? - подходя ближе, спросила она с облегчением. - Ну, как он там?

- Прекрасно выглядит. Я спрашиваю, зачем ты меня сюда привезла?

- Потому что сама не знала, что с ним делать.

- Или ты сама дура, или хочешь сделать дурака из меня. Идем к машине.

- Пойдем.

Крепко уцепившись в мой рукав, она послушно тащилась рядом, а я все не мог найти решения и ответа на свой нелегкий вопрос. Кто она? Кто эта женщина, с которой я прожил год?

- Почему ты шла не по дороге, а пряталась за деревьями? - стараясь снять напряжение, буднично спросил я.

- Не знаю, так мне показалось безопасней.

- Ты шла с пистолетом?

- Да, мне было страшно.

- Ты передергивала затвор, значит, у тебя была новая обойма. В кого же ты расстреляла старую?

- Ни в кого. У меня другая пушка.

- Где ты ее взяла?

- В барахле моего несостоявшегося насильника. А почему ты обо всем так напряженно спрашиваешь, как будто ты меня опасаешься.

- Это тебе показалось, дай-ка сюда пистолет.

- Пожалуйста. - Обиженно и немного удивленно она протянула мне "ПМ". Что будет делать с Николаем?

- По-моему, ты этот вопрос решила сама, без моего участия, еще полтора часа тому назад. Не понимаю только, зачем тебе понадобилось меня дурачить? Зачем ты заставила меня утопить отцовскую "Волгу" в снегу? Какую цель ты преследовала?

- Ты что, Костя? О чем ты говоришь?

- Все, оставим этот разговор, - подходя к машине, отрезал я и запоздало подумал, что, возможно, у меня появилась обостренная подозрительность, и уже более миролюбиво продолжил: - Мы отсюда не выберемся ни за какие коврижки, значит, твоего клиента или придется оставить где-то здесь, или тащить до трупа его дружка.

- Как - до трупа? Он что, умер?

- По крайней мере, мне так показалось. Как правило, люди не живут с температурой тела меньше двадцати градусов. Ладно, обмен мнениями окончен, садись в машину и жди меня. Если появится грузовик, то немедленно улепетывай, только предварительно посигналь.

В столь роскошном саване, как персидский ковер, оставлять покойника было опасно. Лишние улики никогда не доводят до добра, поэтому, вытряхнув его из экзотичного кокона, я без лишних слов ухватил рыжего за ноги и потащил вниз, оставляя на снегу предательский след от его головы и болтающихся рук. Довольно быстро мы с ним добрались до места упокоения Коляна. Протерев отобранный у Милки пистолет, я вложил его ему в карман, а сверху накинул голого товарища и, даже не сказав напутственной речи, поспешил в обратный путь. Слава богу, на этот раз все прошло по плану. Только вот со временем дела у меня обстояли неважно. Когда я сел в машину, часы показывали четверть второго, поэтому, не утруждая Милку объяснениями, я на большой скорости домчался до какого-то заснеженного пустыря, где выкинул первый ковер со следами крови и полиэтиленовую пленку. Бандитское барахло с осколками стекла мы выбросили немного подальше.

Доехав до гаража, я вышел и предложил Милке сесть за руль.

- Зачем?

- Затем, что сейчас ты поедешь к своей подружке и в качестве обещанного новогоднего подарка отвезешь ей ковер. Он в багажнике.

- Послушай, зачем так поздно?

- Милка, ты бываешь на удивление сообразительной, а иногда почему-то сказочно глупа. Если соседи видели, как мы выносили из квартиры ковер, то, подарив его, мы сможем изящно оправдаться. Понятно? Слушай дальше. Постарайся остаток ночи перекантоваться у нее. Домой позвонишь утром, примерно в семь. Думаю, к этому часу я уже все улажу. Тебе все понятно?

- Нет. Куда ты собрался?

- На кудыкину гору. Туда, где мне хотели пустить немного крови.

- Тебе показалось, что они плохо выполнили свою работу, и ты хочешь дать им возможность повторить?

- Иди ты к черту, не к ночи будь сказано.

- От тебя, кроме хамства, ничего не услышишь.

- От тебя тоже.

- Хоть бы поцеловал свою спасительницу, смерд неблагодарный.

- Это мы можем, это нам раз плюнуть.

- Вот, вот, только на это ты и способен.

- Слушай, Милка, я думал, тебе говорить не следует, но на всякий случай напомню. Сегодня весь вечер, вплоть до нашего отъезда с ковром, ты сидела дома. Никто к тебе не приходил и никто, кроме соседа-хулигана Вовочки, тебя не беспокоил. Я понятно излагаю? Так было дело?

- Обижаешь, начальник, конечно. Ни пуха тебе! - отпуская сцепление, пожелала она.

* * *

Странные изменения я увидел, когда без пятнадцати два подъехал к проклятому боксу. Сразу же бросилось в глаза исчезновение "ЗИЛа", хотя сам по себе этот факт еще ни о чем не говорил, а вот плотно прикрытые покореженные ворота бокса, через которые виднелся яркий свет, настораживали и предупреждали о возможных неприятностях. Что могло здесь произойти за время моего отсутствия?

Следуя по указанному Милкой пути, я обогнул гараж и вскарабкался на крышу. Рваную прореху, через которую был убит мой палач, я заметил сразу. Подобно Милке, я лег на живот и заглянул внутрь.

Картинка, открывшаяся моим глазам, была не для слабонервных. Что касается дона Педрильо и Андрюхи, с ними было все ясно и понятно. Они просто висели на вытянутых руках, даже носками не касаясь пола. По этой причине их худосочные тела тихонько поворачивались вокруг своей оси. Но все это отодвигалось на второй план, стоило только глянуть на бедного Евгешу. Положение его тела мне показалось странным и неестественным. Одна его нога была задрана тельфером под самый потолок, зато другая, привязанная к станине подъемника, оставалась на земле. Эдакий чудовищный гранд-батман, который порхающему по сцене корифею Васильеву повторить, пожалуй, слабо.

Наверное, ему было больно и он сильно кричал, иначе зачем было Медову заклеивать ему ротовое отверстие? Сам режиссер и главный истязатель сидел на табуретке с пультом в руках, а возле его ног ровными рядочками лежало с десяток новеньких автоматов.

- Падла, - ласково говорил он Евгеше, - все равно ты у меня никуда не денешься, расколешься, как гнилой орех. Будешь говорить или будем дальше тянуть шпагат?

- М-м-момом-м-му-у, - промычал несчастный, отрицательно тряся головой, свисающей почти до пола.

- Козлище, да пойми ты, что от живого я от тебя не отступлюсь, любовно увещевал мучитель, легонько дергая раскоряченное тело кнопками пульта. - Чего ты мучаешься, сдай мне поставщиков и гуляй себе на все четыре. Нет? Ну держись, сволота.

Загудел двигатель, напрягся трос, и послышался хруст суставов. Такие зрелища я не люблю смотреть даже в кино. Потом у меня начинает болеть живот и начисто пропадает аппетит. Поэтому я слез с крыши, обошел бокс и постучал в ворота.

- Кто? - настороженно спросил Медов.

- Свои, открывай, Серега.

- А, Иваныч, сейчас, подождите минутку, - ответил он, гремя задвижками и цепями. - Проходите, - радушным хозяином пригласил он меня внутрь. - Дома все в порядке? Где эти подонки?

- А что, разве их здесь не было? - удивленно спросил я.

- Нет, они же к вам поехали. Я их сам жду не дождусь. Куда же они подевались?

- А черт бы их знал, - нарочито громко, специально для Евгешиных ушей ответил я. - Не было их у меня вовсе. Жена спала, ничего не слышала, никого не видела. Деньги на месте, ничего не понимаю. Думал, они струхнули и сюда вернулись.

- Иваныч, а наверное, так оно и было, они ведь не дураки, издали посмотрели, что здесь творится, и решили, что соваться им лучше не стоит. Но ничего, завтра они у меня отыщутся, можете не сомневаться. Свое получат сполна, за одну дырку в Максовой ляжке они будут иметь по две в голове.

- Круто, - усмехнулся я, понимая, что это заявление тоже относится к Евгешиным ушам. - Кстати, а где сам Макс, где твой Толик?

- Толик повез Макса в больничку, а заодно и машину отогнать. Нехорошо, мужик утром проснется, а его телеги на месте нет. Он скоро вернется, а Макс вам письмо передал на тот случай, если его там будут канителить до утра. Вот, прочтите.

"Иваныч! Если до утра не увидимся, то часов в восемь я тебе позвоню. Когда узнаешь у Старкова все, что тебе нужно, отдай его Сереге и больше о нем не вспоминай. Не нашего это ума дело. За последствия можешь не волноваться, никаких проблем, связанных с этим делом, у тебя не возникнет. Когда грызутся волки, нам, щенкам, лучше убраться в сторону. До встречи, Ухов".

- Понятненько, - по-новому взглянув на Медова, сказал я. - Вы это письмо читали?

- Конечно, - ничуть не смущаясь, ответил он. - Да он и писал его у меня под носом, так что ничего удивительного в этом нет. Но давайте замнем это. Лучше скажите, что бы вы хотели услышать от этого придурка, бывшего мента, возомнившего из себя крутого мафиози оружейного бизнеса?

- Меня интересует только один вопрос: что он сотворил с главным редактором газеты "Фортуна" Виктором Никифоровичем Носовым и где сей последний находится в данное время. Если не он лично, то его труп. Это все, что мне от него нужно.

- Отлично. Я постараюсь у него спросить, но советую вам на некоторое время зайти в его кабинет и плотно прикрыть дверь. Кстати, там на столе лежит моя фляжка со спиртом...

- Спасибо, я за рулем. И будет лучше, если я какое-то время погуляю на улице. Подышу свежим воздухом, а заодно выступлю в роли дозорного.

Выкурив две сигареты и не зная, что делать дальше, занялся полезной и нужной работой, а именно - починкой своего покалеченного автомобиля. Разодрав пластиковую сумку, я старательно пытался приспособить ее заместо разбитого стекла. От этого занятия меня оторвал свет автомобильных фар, повернувший в нашу сторону. Кто бы это ни был, но сообщить о визитере я был обязан. Оставив свои неуклюжие экзерсисы, я заскочил в бокс. И как я понял, в самое неудачное время, потому что господин Старков, подчинившись, наконец, силе, начал давать показания.

На мое сообщение Медов отреагировал довольно своеобразно. Взяв один из автоматов, что кучей лежали перед ним, он просто и несуетливо вышел навстречу гостю.

Такое поведение не могло не отразиться на настроении пленников. Они сразу как-то встряхнулись, ожили и порозовели, а Евгеша даже набрался наглости и сказал:

- Что, сучата, приплыли? Очко шесть на девять. Сейчас висеть на моем месте будешь ты, гнида колумбийская. Быстро сними меня отсюда. Слышь, ты, Гончаров, если меня освободишь, то я оставлю тебя жить. Только давай поскорее, а то твоя помощь может не понадобиться. Меня Колян с Серым освободят.

Блажен, кто верует, грустно подумал я, бесстрастно глядя на взывающего о помощи. Если бы он знал, где и в каких сферах сейчас вращаются души его холопов, то ему бы стало печально и одиноко.

Медов пришел в сопровождении Толика, и надежда угасла в Евгешиных глазах.

- Макса повели в операционную и сказали, что ранение его хоть и не смертельное, но так скоро он не выйдет, потому что потеряно много времени и крови, - сообщил нам Толик. - Может быть заражение. Короче, сегодня его не ждите.

- Понятно?! - глядя на Евгешу, то ли спросил, то ли констатировал Медов. - Короче, я так думаю, Женя, или ты сию же секунду говоришь мне, что ты сделал с этим Носовым, или я, как кузнечику, отрывая тебе прыгалки, кончаю твоих геев, поджигаю сарай и на этом заканчиваю с тобой всяческие отношения. Ты меня понял? Времени третий час, и пора спать.

- Мужик, ну я же тебе все сказал, - зарыдал Старков. - Я рассказал тебе, кто поставляет мне оружие, я назвал адреса и телефоны потенциальных покупателей. Ну что еще? Неужели ты думаешь, что после всего этого я стал бы умалчивать о каком-то вонючем газетчике. Не надо, не мучь меня, все одно я не знаю, где он есть и кто его замочил.

- Не может такого быть. - С дьявольской улыбкой Медов взялся за пульт.

- Не делай этого! - взмолился Евгеша. - Медов, ну хочешь, я совру, подставлю кого-нибудь, например, Ярова, вам-то от этого легче не станет. Поймите, не брал я его на душу. Не там ищи... а-а-а-а!

Через его крик был слышен треск костей и сухожилий и, заглушая его, закричал я:

- Оставь его, ты что же, не видишь? Он говорит правду.

- Вижу, - зловеще улыбаясь, согласился Медов. - Давно вижу, но я хочу, чтобы и вы это увидели. А то потом скажете, что Серега, плохо сделал порученную ему работу.

- Кончай свои издевательства, я поехал.

- Подождите, заберите четыре тысячи, которые я обнаружил сверх того, что давал вам. Вероятно, они ваши.

- Оставь их себе за работу.

- За меня волноваться не надо, - недобро усмехнулся он. - Я свое получу в десятикратном размере. Берите и уезжайте. Кажется, так вам советовал Макс?

- Кажется, так, - согласился я, понимая, что дальше во всю эту историю с оружием и прочими боеголовками мне влезать нет никакого резона. - И я непременно воспользуюсь его советом. Он мужик мудрый.

- Тогда мне остается пожелать вам всего самого наилучшего, ну а все остальное вы понимаете сами, и мне, я думаю, нет нужды вас учить.

- Да, конечно, я никогда здесь не был и ни о каком Старкове знать не знаю. Я правильно вас понял?

- Абсолютно. Такой подход укрепляет нервную систему и гарантирует спокойный сон.

* * *

Домой я заявился в четвертом часу ночи, уставший, как черт, и первым моим желанием было тут же рухнуть на диван, чтобы напрочь отключиться от сегодняшнего кошмарного дня протяженностью в год. Однако, превозмогая себя, я несколько раз обошел всю квартиру, тщательно убирая мельчайшие следы пребывания в ней непрошеных гостей. В заключение этой акции я вымыл пол и на место отсутствующих ковров перетащил из прихожей палас. Вполне довольный проделанной работой, не раздеваясь, я рухнул в большой комнате на диван и забылся коротким кошмарным сном, который уже в семь часов был прерван телефонным звонком. Путаясь в своих бредовых сновидениях и орущем коте, я кинулся к телефону.

- Слава богу, дозвонилась, - обрадовалась Милка. - Я могу приехать?

- Да, только открывай своим ключом - я сплю.

Бросив трубку, я свалился тут же в кабинете на голом диване, надеясь досмотреть, чем же закончатся кошмарные пытки Евгения Старкова. Но этого мне сделать так и не удалось, потому как вновь затрещал телефон и голос госпожи Носовой осведомился, насколько блестяще продвигается мое расследование.

- Пока полный ноль, - стараясь не грубить, ответил я. - Отработана некоторая версия, но никаких результатов она не принесла.

- Жаль. Но какие-то варианты у вас есть?

- Варианты обычно есть, только не всегда они дают желанное искомое.

- Что вы хотите сказать? - через паузу, как-то напряженно спросила она.

- То, что сказал. Не всегда они приносят результат.

- Ах, вон оно что. Конечно, бывает и так, но вы все-таки постарайтесь. За гонорар не волнуйтесь - заплачу прилично.

- Вот как? У поручика Ржевского появились деньги?

- Этот вопрос вас волновать не должен, если сказала - заплачу хорошо.

С чего бы это? - подумал я, когда разговор был закончен. Насколько я понимал в ее финансовых апельсинах, большими деньгами они не ворочали. Так, по крайней мере, показалось при нашей встрече и по результатам посещения редакции. Странное существо женщина. Странное и загадочное, особенно если ты с ней не спал. Но что-то еще мне не понравилось в ходе нашего разговора. Что? Конечно, ее настороженная реакция на мой туманный и уклончивый ответ о том, что некоторые варианты не всегда приносят желанное искомое. Что же в этой фразе могло ее встревожить? Думай, Константин Иванович, по утрам это полезно. А впрочем, что тут думать, когда и ослу понятно, что она истолковала мою фразу в несколько ином ключе. Многоуважаемая Людмила Владимировна поняла это так, что некоторые варианты расследования могут привести к нежелательным для нее последствиям. Ты гений, Гончаров, а только из-за твоего умозаключения тебе, не мешкая ни секунды, надо мчаться к этой стерве домой, а иначе ничего у нас не получится. Все-таки в том, что ложишься спать в верхней одежде, есть свои преимущества.

Жила госпожа Носова совсем недалеко, поэтому уже через десять минут после нашего разговора я стоял под окнами ее квартиры, расположенной на втором этаже, и с интересом наблюдал за двумя силуэтами, живущими на светлых экранах штор. Сомневаться не приходилось в том, что силуэты разнополые, а это-то мне и хотелось увидеть. Поднявшись на этаж, я приложился к двери ухом, но, к сожалению, из-за двойной двери не было слышно, что делается внутри. Тревожить же влюбленных было неэтично. Поднявшись на пролет, я приготовился к долгому ожиданию. Прижавшись к теплой батарее, незаметно для себя я начал периодически засыпать, всякий раз рискуя упасть и свернуть шею. Проходящие мимо люди смотрели на кемарившего, как им казалось, бомжа по-разному: кто жалостливо, кто с опаской, но в основном брезгливо и с отвращением. Забавно было наблюдать все разнообразие человеческих чувств и отмечать уровень их порядочности.

Квартира моей клиентки открылась только в восемь часов. Знакомый молоденький парнишка, выпрыгнув резвым козликом, поскакал по ступенькам.

- Павлуша! - остановил его глубокий голос Носовой, полный любви и нежности нерастраченных сил. - Когда придешь? Говори, а то уши надеру.

- Как только, так сразу! - нахально ответил начинающий альфонс. - Не забудь, купи хороших сигарет. На работе ко мне не подходи, они тебя за шесть секунд вычислят.

- Скоро я их отчислять буду за шесть секунд и всех сразу.

- Ну-ну, дерзай, - поощрительно хохотнул пацанчик и, к моей великой досаде, не желая продолжать интересного разговора, выскочил из подъезда.

Но и того, что я услышал, было предостаточно. Теперь мне оставалось только подумать и тщательно переварить полученную информацию, хотя как ее переваривать, если от переутомления голова гудит, как пустой арбуз. Даже сто пятьдесят граммов водки меня в данном случае не выручат. Полтора часа хорошего сна, и тогда все встанет на свои места. Возможно, какие-то вопросы отпадут сами собою, а наиболее значимые и ключевые органично вылезут на первое место.

Дома я появился почти одновременно с Милкой. Как оказалось, еще не раздевшись, она с опаской ходила по квартире, тщетно пытаясь меня найти. Так что встретила она меня привычным уже образом. Когда я отпер дверь и, ничего не подозревая, шагнул в квартиру, в мой затылок томительно уперся ствол и обрадованный голос спросил:

- Это ты, Костя?

- Нет, это его член, - тихо, чтобы не дрогнула на курке ее рука, ответил я.

- И где тебя опять черти носили? Где ты был?

- Ты пушку сначала убери, а потом я тебе все расскажу.

Когда она запоздало и нехотя выполнила мою просьбу, я, не желая вдаваться в подробности, всего в нескольких словах рассказал ей, где я был. После чего отобрал у нее оружие, к которому в последнее время она слишком уж приохотилась, и, зайдя в кабинет, грохнулся на диван, надеясь дать мозгам хотя бы часовой отдых.

Увы, черные силы, похоже, не хотели дать мне и этой малости. Едва мою голову начал окутывать волшебный ореол сна, как тут же, беспардонно его разбивая, затилибомкал входной звонок.

- Меня нет дома! - запоздало крикнул я, когда Милка уже орудовала ключами.

- А вы мне и не нужны, - похохатывая, пробасил Медов, прямо в ботинках протискиваясь в кабинет. - Меня, Иваныч, интересует только один момент сегодняшней ночи. Вам не кажется, что вы слишком долго отсутствовали, когда поехали выручать свою жену?

- На то она и жена, чтобы долго отсутствовать, - не очень вежливо ответил я. - А что за проблемы? Почему ты об этом спрашиваешь только сейчас? Это вполне можно было сделать сразу, как я приехал.

- Тогда вы нам объявили, что бойцы Старкова к вам не забегали, и я этому поверил. Подумал, что в самом деле пацаны обкакались и дали деру. Но теперь мое мнение изменилось.

- Это почему же?

- Потому что уже четыре часа кряду мы их ищем во всех возможных и невозможных местах, но найти не можем. Вам не кажется это странным?

- Не кажется. Серега, извини, но я хочу спать. Сам знаешь - вся ночь на ногах.

- Ну, мне ли не знать, скажете тоже. А еще, Константин Иванович, я только что стал свидетелем одного интересного факта. Хотите я вам его расскажу?

- Если только коротко.

- Конечно, я ведь понимаю, как вы страшно хотите спать, ведь раньше этого сделать вам не удалось. Домой-то вы явились не более чем десять минут назад. Но не это самое интересное, буквально за пять минут до вашего прихода, а точнее, в восемь десять в гараж заехала одна "Волга", и за ее рулем сидела очень симпатичная особа. Вы ее, наверное, знаете. Так вот я подумал: какого черта Иваныч и его жена всю ночь болтаются как неприкаянные?

- Тебе-то какая разница? И вообще, объясни, чего ты хочешь?

- Иваныч, нам просто необходимо найти тех мужиков, с которыми вы вчера приезжали ко мне домой. Вы же понимаете, какие могут быть последствия как для меня, так и для вас.

- Можешь не волноваться, опасности они не представляют.

- Константин Иваныч, вы не подозреваете, с кем мы ввязались в эту драчку. Более того, отодвигая вас в сторону, я готов все взять на себя.

- Еще раз говорю, опасности они не представляют.

- А я еще раз предупреждаю...

На полуслове замолкнувший Медов вдруг на карачках полез под елку, осыпая хвою и звеня игрушками.

- Серега, ты поторопился, - язвительно заметил я, - карнавал еще не начался.

- Это вы, Иваныч, зря говорите, карнавал начался еще вчерашним вечером, - выползая из-под веток, возразил он. - Сейчас меня больше волнует вопрос, когда же он завершится. Позвонить от вас можно?

- Ради бога, телефон на столе.

- Он не работает, - через какое-то время с сожалением сообщил он. Сплошной зуммер. У вас сотовый есть?

- Я не настолько богат, чтобы, имея дома телефон, еще и за сотовую связь платить.

- Ну, может, у тестя.

- Нет, - ответил я, задним числом понимая, что влип - на раскрытой ладони Медова лежала черная плоская коробочка, которую Милка со страху приняла за черный нож.

- Ну и отлично, значит, этот аппаратик к вам под елочку принес Дед Мороз. Наверное, он мне его хотел подарить? Вы не возражаете, если я позвоню на станцию и узнаю, кому принадлежит этот номер?

- Можешь не трудиться, - угрюмо прервал я его остроумие. - Это их телефон. Ну и что из этого?

- Повторяю в пятый раз, мне эти псы нужны. Они очень опасны.

- И я тебе в пятый раз говорю - они больше не кусаются, совсем ты, Медов, тупой.

- Что? Я не понял. Как расценивать ваши слова?

- В прямом смысле. Ты их больше никогда не увидишь.

- Где гарантии?

- Не успели они их дать, Медов, - криво усмехнулся я. - А времени ждать у меня не было. Так что спи спокойно. Я не спрашиваю, успел ли гарантировать свое молчание Евгеша со товарищами, но думаю, что они тоже не подведут.

- Да, они велели передавать вам привет, а на радостях запалили большой пионерский костер. Ну что ж, тогда я пойду, а телефон этот необходимо уничтожить.

- Да, не сочти за труд, прихвати с собой, и с наступающим тебя.

- Вас также, если что - звоните и приезжайте.

- Обязательно, - пообещал я, заранее проклиная тот день, когда я к нему вновь обращусь.

Отключив телефон и строго-настрого приказав Милке полтора часа меня не будить ни под каким предлогом, я наконец-то забылся блаженным сном.

* * *

В одиннадцать часов чисто выбритый и необыкновенно импозантный я с папкой под мышкой входил в редакцию газеты "Фортуна". Как мне помнится, последний и единственный раз я здесь был позавчера. Срок совсем недолгий, но боже мой, какие разительные перемены произошли здесь за время моего отсутствия. Я не верил своим глазам. Куда подевалась извечная редакционная неразбериха и кажущийся беспорядок? Куда исчезли груды бумаги, заляпанные чаем и пирожками? Наконец, где интимное шушуканье молодых корреспонденточек? Ничего похожего я не увидел.

За тремя компьютерами чинно сидели три знакомые мне девицы, и на экранах их мониторов не прыгали дурацкие чудовища, а ровненькими столбиками струились набираемые тексты. Все смешалось в доме Носова. Вспоминая подслушанное мною заявление госпожи Носовой, нетрудно было догадаться, кто здесь начинает править бал.

- Доброе утро, Красные Шапочки, - располагающе улыбнулся я.

- Здравствуйте, - вежливо ответили три весталки, тут же вновь погружаясь в работу.

У меня создалось впечатление, что я попал в японский офис, где царят организованность и прилежание.

- Вот, девочки, подшивку вам принес, извините, что задержал.

- Положите на стол возле телефона, - голосом монашки ответила самая темпераментная.

- Да что с вами случилось, девули? - не выдержав, спросил я.

- Ничего не случилось, - ответила Ольга, украдкой показывая на угловую дверь начальника. - Сидим и работаем, почему это вас удивляет?

- Ольга! - непонятно откуда проквакал динамик. - Пригласи Константина Ивановича ко мне и подай нам чай.

- Вас просят. - Скорчив рожицу в сторону двери, Ольга бесстрастным голосом перевела: - Константин Иванович, Людмила Владимировна просит вас зайти в кабинет.

Пожав плечами, я открыл дверь и вошел. Если эту клетушку называют кабинетом, то я генеральный прокурор СССР. Однако несмотря на свой мизерный оплот власти, госпожа Носова держалась со спокойным достоинством хозяина солидного предприятия.

- Вы к нам по делу? - спросила она значимо, словно и не было нашего утреннею разговора. - Если да, то позвольте спросить - по какому?

- Какие уж там дела, - забавляясь ее самолюбованием, ответил я. - Так, пустячки, подшивку занес. А вот у вас, я вижу, дела намечаются серьезные.

- Ну, пока об этом говорить рано, однако...

- Не скромничайте, - продолжал резвиться я. - Птицу по полету видать. Давно вам нужно было брать бразды правления в свои руки. Совсем другой коленкор получается. Иная организация труда - иные результаты. Наверное, теперь я вам уже без надобности?

- Нет, что вы, продолжайте заниматься тем же делом. Это просто необходимо.

- Так ли уж необходимо?

- Конечно, я во что бы то ни стало хочу отыскать мужа.

- Мне кажется, что и без него вы отлично справляетесь.

- Да, но это только на трудовом фронте, что же касается личного, то...

- ...вы и там прекрасно обходитесь услугами Павлуши-Надеру Уши.

- Что... Как... Он вам... О боже!

Личико ее стало белее снега, и я всерьез испугался: не грохнется ли она в обморок?

Теперь я был почти уверен, что мои подозрения о ее причастности к исчезновению мужа беспочвенны и смехотворны. Да, она хотела найти своего мужа, но лучше его труп. Это бы раз и навсегда развязало ей руки, и она становилась узаконенной полновластной хозяйкой не только "Фортуны", но и юного Павлушиного тела. Пока же все упиралось в задокументированное юридическое признание смерти мужа. Будь она сама причастна к его смерти его розыск она бы не санкционировала. Не настолько она рисковая и прагматичная баба, чтобы, отважившись на такой вариант, сыграть с тюрягой ва-банк.

- Все путем, Милочка. - Придерживая ее трясущуюся голову, я влил ей с полстакана воды. - Не волнуйтесь, все нормально, и Павлуша мне ничего не сообщал. Просто после вашего утреннего звонка уже через десять минут я стоял у вас под дверью. Не потому, что люблю подглядывать в щелочку, а исключительно затем, чтобы проверить свои подозрения. Успокойтесь, слава богу, они не оправдались.

- Да как же вы могли, это непорядочно!

- А порядочно жить с сынишкой своей подруги, который младше вас вдвое?

- Нет, я не о том. - Обиженно всхлипывая, она отстранила мою руку. Непорядочно было так скверно обо мне думать.

- Прошу прощения, я при первом же случае извинюсь перед вами всерьез, подмигивая, схамил я, - если, конечно, вы мои извинения примете.

- Ладно, забудем. У нас есть какие-нибудь серьезные шансы отыскать Виктора?

- Признаюсь, сейчас у меня осталась только одна версия. Сегодня я собираюсь ее отработать, не знаю, правда, какие она принесет результаты. Кстати, для этого мне потребуется женщина или даже две женщины. Вы не против, если я попрошу и вас поучаствовать?

- А это опасно? - распахнув раскосо-синие, заранее согласные глаза, на всякий случай спросила она.

- А как же, но вы не волнуйтесь, я дам вам автомат и бронежилет.

- Ну, тогда я согласна, - рассмеялась Носова, и я подумал, что ей совсем эта фамилия не подходит.

- А как на предмет подружки? - усилил я натиск.

- Их у меня море, вы только объясните характер и цель поездки.

- Цель - поиски вашего мужа. Извините за прямоту, а если мы отыщем его в неживом состоянии - то как?

- Что же делать, все мы смертны, - театрально загоревала Людмила. - А Виктор всегда совал нос не туда, куда надо. Ничего уж тут не поделаешь. Только не понимаю, зачем в состав нашей экспедиции брать подругу? Искать труп?

- Нет, париться в баньке.

- Что?..

- А труп за это время, если моя версия верна, должен всплыть сам.

- Прямо в парной?

- Кабы я знал, то вообще бы туда не ездил. Позвонил бы в милицию и дал координаты. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

- Когда и куда нужно выезжать? - деловито спросила Носова.

- В Сосновый овраг, часам к четырем. По рукам?

- По рукам, - усмехнулась предполагаемая вдова. - Форма одежды?

- Надо полагать, ондатровая шуба в парной вам не понадобится?

- Ой-ой-ой! - Загоревшись моим пикантным предложением, она боязливо передернула плечами. - Люблю риск, но не до такой же степени. А ваша жена...

- А ваш муж...

- Вопрос решен. Где встречаемся?

- А куда я могу за вами заехать?

- Лучше домой. Только в квартиру не поднимайтесь, мы сами выйдем к подъезду.

- Отлично, тогда в половине четвертого.

Для предстоящего предприятия лучшего партнера и напарника, чем Ухов, у меня не было, но бедолага Макс с простреленной ножкой сейчас, наверное, скучает в больнице, а в лучшем случае дома. Другой мой хороший знакомый, Мамаев, всем хорош, но в случае возникновения каких-нибудь недоразумений серьезной помощи ждать от него тщетно. Это при том-то, что я и сам далеко не в лучшей форме. Неужели опять просить Медова? От этой мысли я даже сплюнул, до того она была противна. И вместе с тем лучшего кандидата просто не сыскать. Умен и при этом здоров, как мамонт. Женщинам он понравится с первого раза. И если бы не сегодняшняя ночь, я остановился бы на нем не задумываясь, а сейчас мне видеть его не хотелось. Промаявшись таким образом какое-то время, я все-таки позвонил Мамаеву и без лишних околичностей ввел его в курс дела.

Он забрался ко мне в машину в три часа дня у центрального универмага. Не имея силы сдержаться, я рассмеялся, настолько точно он выполнил все мои указания. Чисто выбритый, в новых сапогах и длинном меховом плаще, он был неузнаваем, и даже вечное брюхо, предмет многочисленных насмешек всех друзей и знакомых, сегодня не так бросалось в глаза. Легкие золотые очки, носимые им только по праздникам, радужно сияли на его гордом мясистом носу.

- Ты чего ржешь, горшок неумытый? - с неудовольствием отреагировал он на мой смех. - Или уже забыл, как должен выглядеть уважающий себя джентльмен?

- Хан Мамай, ты смотришься гораздо лучше, чем тот босяк лорд Байрон, но не слишком ли сильно ты передавил себе шею галстуком? Представляю, ха-ха, что чувствуют твои растоптанные пятки в этих "испанских сапогах".

- Ханыга ты и есть ханыга, и если дамы будут под стать тебе, то я буду вынужден немедленно ретироваться. С такими оборванцами, как вы, мне просто не по пути... Я вижу, ты поменял машину? Откуда эта "Волга"?

- Не бери в голову, это моя рабочая тачка. На выезд у меня телега покруче.

- Ну и ну, а телки где?

- За ними и едем. Только учти, что одна из них жена пропавшего Носова.

- Мне без разницы, лишь бы умела прилично себя вести. Поехали.

Людмила Владимировна с подругой Таней долго ждать себя не заставили и бойко запрыгнули в машину, возбужденно хихикая.

Холеное профессорское рыло бывшего мента Мамая Татьяну сразило наповал. Открыв рот, она с восхищением внимала всему набору хреноплетени, которую важно изрекал Толик. В общем, когда в четыре часа мы подъехали к дому бабы Лизы, он настолько вскружил ей голову, что она готова была отдаться ему прямо на приборном щитке.

- И как доехали, гости дорогие? - радушно распахивая калитку, сочилась медом бабуся. - Мы давненько вас поджидаем, давненько на ворота посматриваем.

- Кто это мы? - неприятно удивился я. - Нам лишние глаза ни к чему.

- Ох ты, родимый, да когда ж у меня лишние люди бывали, обижаешь, залилась старая стерва смехом. - А мы - это я да тесто, из которого пора пироги ставить. Проходите, гости дорогие, не боись, Шайтана я ужо привязала. Никого, кромя меня, дома нет, а Лилька-коза в магазин за маслом побегла. Такая незадача - масло совсем у меня прогоркло. Проходите, проходите, все прибрано, все чистенько, намывайтесь в свое удовольствие.

Чем усерднее она лебезила, тем больше мне начинало это не нравиться. Проведя нас вдоль дома, где в подвале злобствовал пес, она отворила дверь неказистого приземистого строения, откуда клубами повалил пар. Очевидно, этот коровник и выполнял функцию бани. Мне показалось, что изысканным вкусом Виктор Никифорович Носов не отличался. Кажется, того же мнения была и его жена.

Как инициатору и платящему за удовольствие толстосуму, мне первому полагалось переступить порог этого экзотического заведения. Чуть помедлив, я шагнул внутрь, в крохотный тамбур, две стены которого были завалены дровами. Толкнув невзрачную дощатую дверь, я оказался в довольно светлом и теплом помещении, в народе именуемом предбанником. Я не скажу, что здесь все сверкало роскошью и зеркалами, но изнутри баня оказалась гораздо привлекательнее своего сарайного вида. Диван, кушетка, кресло и стол с самоваром составляли меблировку предбанника. Приятно радовала глаз безукоризненная чистота. Все было вымыто, выскоблено и покрыто белыми простынями. Справа в закутке уютно, по-домашнему ворчала и потрескивала печка. Словом, обстановка и специфический запах каленого дерева мне понравились. Моим спутникам, как я заметил, тоже, по крайней мере Мамаю, который не долго думая уже снимал свой роскошный плащ, а тем временем его взгляд старого бабника профессионально ощупывал кушетку.

Меня эта кушетка, как и диван, интересовала тоже, но совсем по другим соображениям. Я с нетерпением ждал, когда старая карга соизволит удалиться. Видимо понимая мое состояние, но расценив его по-своему, она ощерилась и задребезжала противным бисерным смехом:

- Сейчас пойду, пойду, вижу, не терпится вам. Да вы отдыхайте, не обращайте на меня внимания. Я привычная, завсегда промеж вас шустрю. То кваску принесу, то кипяточку в самовар долью. Пироги, огурчики надо принесть. Простынки чистые, да мало ли что. Вы меня не стесняйтесь, да и Лильку тоже. Она за печкой следит, огонь поддерживает, а ежели кому надо, то и массаж может, девка она у меня здоровая, быка кулаком уложит. На стол-то когда накрывать? Часа через полтора ладно будет или пораньше?

- Ладно будет, ладно. Иди, старая, - не выдержал Мамаев. - Мы для чего сюда приехали - жопы мыть или твою брехню слушать?

- Ой, пардон меня, ухожу, - посеменила к выходу баба Лиза и уже из тамбура напомнила: - Про квасок-то не забудьте, он здесь, в бидончиках стоит, холодненький, ядреный. Отдыхайте, соколики, отдыхайте, голубицы. Да, чуть не забыла - из бани ни на шаг, я Шайтана отпустила.

- А если потребуется? - недоуменно спросила Татьяна.

- А если потребуется, то в ведерко, оно за дверью стоит. Ну, отдыхайте.

- Еще чуть-чуть, и я бы это ведерко надел ей на голову, - проворчал Мамай, опорожняя портфель. - Девочки, сегодня у нас будет стол а-ля Мамаев. Все эти деликатесы приготовлены моими, и только моими руками. Итак, кролик жареный, кролик копченый, кролик заливной, под хреном, кролик, замаскированный под колбасу. Далее, настойка рябиновая, настойка черноплодная, настойка вишневая, настойка малиновая. Присовокупите сюда маринады и соленья: грибочки, огурчики, томаты... С чего начнем?

- Я думаю, начать следует с парной, - врезался я со смелой инициативой. - Ежели дамам стеснительно, то мы можем отвернуться.

- Да уж, сделайте милость, - рассыпалась игривым смешком Людмила. - Мы все же первый раз с вами...

- Ну, и что теперь? - отойдя в закуток к топке, уныло спросил Мамай. Как действовать дальше -то?

- А ты что же, не знаешь, что в таких случаях делают?

- Знаю. Да вроде боязно как-то.

- Что-то я тебя не узнаю. Постарел?

- Ты еще вспомни, когда у меня первая поллюция случилась. Меня оторопь берет - а вдруг осрамлюсь?

- Ничем не могу помочь, - холодно и жестко ответил я, сам толком не зная, как нам продолжать этот спланированный разврат. - Спасение утопающих дело рук самих утопающих. А вообще-то не зацикливайся на этом. В конце концов, мы же сюда по делу приехали.

- Мальчики, в парную заходить только по нашему приглашению, - кокетливо предупредила Людмила, скрываясь в жарком аду преисподней.

- Раздевайтесь, сэр Фальстаф, не стесняйтесь, сегодня ваш живот выше всяких похвал. Только не ворвитесь в парную в очках. Они там запотеют, и вы запросто можете перепутать меня с Татьяной. А мне бы этого не хотелось.

- Все шутишь, - уныло стаскивая штаны, проворчал Мамай. - Сам-то почему не оголяешься? Или в тылах отсидеться хочешь, мерин ты старый.

- Не мешай мне, не для того тебя сюда привез. Думаю я, понимаешь?

- Понимаю, что ты дурака из меня сделать хочешь. Вдруг не встанет?

- Если будешь скулить, то так оно и будет. Погоди, Толик, ну-ка прикинь, где, по-твоему, в этой бане удобнее грохнуть фирмача при капусте?

- Да где угодно. А если капусты много, то хоть в баке с кипящей водой.

- Нет, не то. Так бы не получилось. Мужик он здоровый, сам кого хочешь в котел опустит.

- А если пьяный был?

- Возможно, но, по наблюдению близких ему людей, он и в пьяном состоянии держал контроль и координацию.

- А может, заспал где...

- Вот к этому-то я тебя и подводил. Такой вариант нашу следственную группу устраивает вполне. Именно спал, а где?

- На диване, на топчане или, наконец, в кресле.

- Кресло, хан Мамай, отпадает сразу, потому что спал наш фирмач не один. Таким образом у нас остается два объекта: диван и кушетка. Начнем с дивана, но сначала закроем дверь на крючок. Бабе Лизе может сильно не понравиться наша любознательность. Она натравит на нас Шайтана, он оторвет тебе яйца, чем раз и навсегда разрешит твои сомнения касательно твоих потенциальных возможностей.

Набросив крючок, я сдернул с дивана простыню и внимательно, сантиметр за сантиметром осмотрел обивку.

- Что ты там нюхаешь? Тебе больше негде нюхать? - саркастически спросил Мамай.

- Не хами. Я ищу следы крови.

- Так его и удавить могли запросто.

- Нет, это вряд ли. Не может старуха удавить бугая, а тем паче вместе с его подругой. Но как бы то ни было, визуально следов крови не обнаружено. Причем обивка не снималась, не стиралась и даже не застирывалась. Большой развод посредине серьезного внимания не заслуживает, скорее всего, он принадлежит чьей-то мокрой заднице.