Гора

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Это очень жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Уильям Олли "ГОРА"

Гарольд Кнаус поставил свой рюкзак на землю и привстал на колено, чтобы завязать шнурки. Он затянул и завязал тот, что развязался на правой ноге, а затем развязал левый и проделал то же самое с ним. Проснувшись на рассвете, он плотно позавтракал яйцами, тостами и жареной ветчиной. После горячей чашки свежемолотого кофе они с Мэгги отправились в пеший поход, собираясь провести долгожданные выходные в активном отдыхе, однако, основной целью совместного времяпровождения было налаживание отношений, на которые, как он знал, надеялась его жена.

Глаза Гарольда открылись задолго до звонка будильника, настолько он был воодушевлен перспективой повести жену на пик Рикерта, на что, конечно, уговорить ее было непросто, но в конце концов ему это удалось, несмотря на постоянные жалобы и возражения Мэгги. Она не понимала, почему Гарольд, который за все три года их брака ни разу не упоминал ни о походах, ни о пеших прогулках, ни о каком-либо другом активном отдыхе, так твердо решил забраться на вершину какой-нибудь горы, даже если оттуда открывается захватывающий вид на Каролину. Именно это она и сказала ему, когда он встал и откупорил флягу из полиэстера цвета лесной зелени, закрепленную у него на предплечье:

- Я все еще не понимаю, почему мы должны подниматься на эту гору пешком.

- Да ладно, Мэгс, мы уже сто раз это проходили. - Гарольд сделал глубокий вдох, положил ладонь на грудь и выдохнул. – Вдохни глубже, детка. Вдохни этот свежайший воздух. Это великолепно... и подожди, скоро ты увидишь, какой вид открывается оттуда.

- Как будто мы не можем поехать на вершину любой из этих гор и увидеть тот же вид.

- Да, Мэгги, мы можем доехать до вершины любой их этих гор, но дело не в этом. Важно добраться туда самим, своим ходом. Вот почему мы оставили машину и отправились вверх по этой чудесной тропинке, чтобы побыть на свежем воздухе и под солнцем посреди Божьей страны. Разве это не здорово?

- Да, здорово, - хмыкнула Мэгги. - Дай мне попить.

Гарольд протянул ей фляжку, и Мэгги сделала большой глоток. Струйки пота стекали по ее лицу и шее. Пряди влажных коротких черных волос облепили ее шею; темные пятна расцвели на ее пудрово-голубой блузке под темной курткой. Она закрутила крышку и протянула ему флягу.

- Сколько еще идти? - спросила она.

Гарольд посмотрел на скалистые утесы, проглядывающее сквозь верхушки деревьев, затем на хмурую жену.

- Не так уж много, - сказал он, добавив: - Ну, давай. Взбодрись.

Мэгги провела рукой по шее. Солнечный свет отражался от ее блестящей от пота ладони, которую она держала перед собой.

- Взбодриться? Посмотри на это. Я тут потею, как скаковая лошадь. Мы не могли пройти через парк и подъехать к вершине с другой стороны? Нет. Мы должны были обойти гору, чтобы потом плестись по полуденной жаре.

Гарольд улыбнулся, потому что она была права. Он специально проехал мимо парка, столиками для пикников и длинными покатыми холмами, по изрытой колеями грунтовой дороге, пока она не стала сужаться, и глубокие борозды, наконец, сделали дорогу непроходимой для транспорта, и им пришлось выйти из машины и пойти пешком, пробираясь по ряду узких тропинок, ведущих к вершине горы.

- Жара? Совсем не жарко...

- Жарко, Гарольд. Посмотри на меня!

Он обернулся. Он смотрел на женщину, в которую влюбился три с половиной года назад, и видел, какой строптивой она стала. Ничто в нем ее не устраивало, от его работы до его машины, вплоть до одежды, которую он носил и решений, которые принимал.

Ничего.

Она просыпалась с жалобами, и засыпала с ними: вечные стоны и недовольство. Она терпеть не могла его друзей, называя из неандертальцами с низким словарным запасом. В своих вечных перепадах настроения она то любила его, то требовала, чтобы его жалкая задница убралась из ее дома. Ее дома! Неважно, что его зарплата шла на поддержание этой громады. Этот дом принадлежал ей задолго до того, как они встретились, и останется ее домом, даже если они разбегутся - она никогда не упускала возможности напомнить ему об этом, и именно это сподвигло его на этот изнурительный поход на вершину горы и привело их туда, где они сейчас стояли, на горной тропинке, потея под ясным голубым небом, обдуваемые прохладным бризом с Каролинских островов.

Он с размахом планировал этот поход, рассказывал всем друзьям, парням и девушкам на работе, как они рады, что отправляются на пик Рикерта, убеждал Мэгги, что все, что им нужно, это побыть вдвоем, вдали от семьи, друзей и обязательств, которые превратили их счастливую жизнь в бытовуху. Слава Богу, что она наконец-то согласилась, потому что это был единственный способ выпутаться из этой передряги с достоинством. Гарольд собирался сопроводить свою прекрасную половинку на вершину горы, и там сбросить ее с нее и жить долго и счастливо, благодаря полису страхования жизни на триста пятьдесят тысяч долларов, стоимость которого удвоится, как копы признают ее безвременную кончину несчастным случаем.

Гарольд пристегнул флягу к плечу, снял очки в черной оправе, протер их о рубашку и вернул на лицо.

- Пошли, - сказал он и продолжил путь по тропинке, сухие листья хрустели под ногами, когда они с Мэгги пробирались мимо пары высоких сосен.

Чем выше они поднимались по тропинке, тем больше хмурилось небо, наплывающие облака закрыли солнце. Время от времени Мэгги спотыкалась и снова ныла, уговаривая его вернуться назад. Один раз она упала и обрушила на него свою ядовитую брань - все это укрепило и без того твердую решимость Гарольда отправить жену на верную смерть.

Гарольд поспешил к ней и помог ей подняться. Она поднялась, бормоча проклятия и проводя рукой по голому колену. Брюки были порваны, на коже виднелись царапины, но они не кровоточили.

- Жесть, - сказала Мэгги. - Не так я планировала провести наш день вместе. Я хотела, чтобы мы уехали подальше, побыли наедине, но изнурять себя на склоне горы - это не входило в мои планы.

- Мне очень жаль, - сказал Гарольд. Он обнял Мэгги, притянув ее к себе и нежно прижался губами к ее губам. Ее мягкие губы разошлись, а затем сжались, когда его язык попытался проникнуть в ее рот.

- Мне слишком жарко! - сказала она, отстранившись и грустно улыбнулась, гладя его по груди. - Слишком душно.

Когда она отстранилась от него, парень вздохнул и поцеловал ее в лоб, кинул взгляд на часы Ролекс из нержавеющей стали, украшавшие его запястье, а затем сказал ей посмотреть вверх. Впереди, высоко над верхушками деревьев, усеивающими склон горы, вырисовывалась скалистая вершина пика Рикерта. В пятидесяти с лишним ярдах вверх по тропе у основания скалы извилистая тропа разветвлялась, и две заросшие сорняками тропинки уходили вверх по обе стороны от скалистого образования.

- Он огромный, - сказала Мэгги.

Гарольд заметил, как на ее лице появилось выражение облегчения, когда она поняла, что долгое и трудное восхождение подходит к концу. Он улыбнулся, потому что не только их поход подходил к концу, но и все его проблемы тоже.

- Пойдем, Мэгс, - сказал он. Он взял ее за руку и повел вверх по крутому склону, через сосны, ели и заросли кустарника, усеивающие ландшафт. Тропинка выровнялась на поляне у основания скалы. Пара бревен лежала рядом с кучей плоских камней, выложенных по кругу вокруг нескольких обугленных поленьев - остаток былых костров. На земле валялось несколько пустых бутылок из-под спиртного. Гарольд представил, как несколько охотников сидят вокруг лагеря и рассказывают небылицы. Возможно, один из них взял с собой сына, как много лет назад отец и дядя Гарольда привели его в глубь леса, чтобы приобщить к исконно мужскому занятию - охоте.

Они вышли на поляну, прошли мимо широкого ствола дерева.

Мэгги испуганно пискнула и остановилась, и Гарольд повернулся, злорадно ухмыляясь, пока он не увидел то, что привлекло внимание его испуганной жены: животное размером с ребенка, прибитое к дереву, распятое, как Иисус на кресте; лапы были раскинуты в стороны и прибиты к стволу дерева ржавыми гвоздями, удерживая безголовую тушу, распоротую посередине, шкура по краям раны свисала, как внешний тент у открытого входа в палатку.

- Гарольд!

- Что за...

- Надо убираться отсюда...

- Где его кишки?

- Здесь, внизу под тушей.

- Все в порядке, - сказал Гарольд. Не потому, что все было в порядке, а потому, что он не хотел, чтобы Мэгги дала деру, не после того, как они зашли так далеко.

- В порядке? Посмотри на эту штуку! Я хочу домой!

- Слушай, Мэгс, кто бы это ни сделал, его здесь... - Гарольд повернулся и увидел, как стрела пронзила шею его жены, пробив ее насквозь, выйдя наполовину с другой стороны. Кровь хлынула сквозь ее сцепленные на горле пальцы, когда она схватилась за рану и выкрикнула имя мужа.

- Господи Иисусе!

- Гар...

- Господи, мать твою...

Еще одна стрела, просвистевшая в воздухе, со звоном вонзилась в Мэгги! Женщина подалась вперед, продолжая хрипеть, руками сватаясь за горло, и упала на колени.

За поляной, на полпути вверх по тропе, ведущей к обрыву, стоял мужчина. На нем были грязные джинсы и куртка из черной кожи, на ногах - потертые кожаные ботинки. Его длинные каштановые волосы развевались на ветру, когда он шагнул вперед, сжимая в руках деревянный лук, улыбнулся и достал стрелу из колчана за спиной.

Гарольд посмотрел на свою жену, на стрелу в ее горле и на стрелу, торчащую из ее спины, пернатый хвост которой подергивался с каждым ее судорожным вздохом, напоминая сцену из старого фильма Джона Уэйна.

- К черту все, - сказал он и бросился прочь с поляны, туда, где тропа уходила под крутым уклоном, едва уклонившись от стрелы, которая просвистела мимо его уха, когда он нырнул головой вперед в заросли.

- Проклятье! - раздалось сзади, когда он скатился с холма, на адреналине даже не чувствуя боль от ушибов и панически обдумывая свое положение. Он испугался, да, однако, как бы он ни был напуган, адреналиновый всплеск от внезапного разрешения его проблем вызвал в нем новую волну оптимизма.

Его жена была мертва. Ему даже не пришлось марать руки. Все, что сейчас было нужно, это спуститься к машине и мчаться к местным копам. Теперь у него будет столько денег, о чем он еще недавно и не мечтал, а главное, рядом не будет этой жужжащей на ухо циркулярной пилы, которая за три года брака превратила его жизнь в ад. И ему даже не нужно будет придумывать какую-то хреновую историю. Черт, да он даже поблагодарил бы этого сумасшедшего ублюдка, если бы тот не пытался его убить.

Гарольд остановился возле одной из высоких сосен, мимо которых они с Мэгги прошли по дороге в гору, и оглянулся, увидев лук, выглядывающий из-за края холма. Державший его безумец кричал как сумасшедший, но Гарольд не мог разобрать слов. Парень повернулся, чтобы бежать, и стрела вонзилась в его рюкзак. Он поднял руку, несясь вниз по склону горы, вытянув средний палец, и усмехаясь, потому что знал, что ему удастся уйти. Все, что ему нужно было сделать, это протащить задницу через деревья и зигзагами вернуться к тому месту, где они оставили машину. Этот сумасшедший сукин сын теперь не сможет выследить и догнать его, если только он не близкий родственник Дэниела Буна[1].

Он пробегал мимо дерева, как его голень взорвалась, посылая мучительную волну боли вверх по ноге, и он с криком упал на землю. Парень попытался встать, но нога не поддавалась. Он вывернул шею, задыхаясь от боли в раздробленной ноге, которая лежала под ним под невозможным углом - голень и ступня задраны вбок в виде перевернутой буквы L, кровь пульсировала в ушах, заглушая все: щебетание птиц, ветер, шелестящий в деревьях; его собственные крики и бешеного безумца, мчащегося вниз по склону горы. Он едва слышал шаги, с хрустом давящие сухие листья позади него.

Но он их слышал.

Сухой шорох привлек его внимание к человеку, который стоял позади него, высоко подняв над головой ржавое лезвие топора.

Парень обмер, когда громила злорадно ухмыльнулся, глядя на него.

А потом закричал, когда топор опустился.

Эдди Маршалл засунул руки в карманы джинсовой куртки, защищаясь от жесткого ветра, дующего через долину. Было не по сезону тепло, и охлаждающий эффект ветра стал для него желанным облегчением. Он повернулся и подставил лицо навстречу ветра, улыбаясь и качая головой, когда грузовик, кативший к нему, пересек гравийную стоянку. Марк Рокли явился на желтом грузовике компании "Райдер Рентал", достаточно большом, чтобы в нем поместилась еще одна машина. Для того им и нужна была такая махина, чтобы собрать рождественские елки с разных ферм вдоль склона Каролины и доставить их в маленький городок в Луизиане - идея, которая показалась Эдди смехотворной, когда он впервые услышал ее, но стала немного более привлекательной, когда его, неудачника, тратившего все свои деньги на наркоту, которую он не мог себе в сущности позволить со своим заработком, не турнули с квартиры, за которую он не платил уже пару месяцев, а его девушка дала ему от ворот поворот, замутив с каким-то ушлепком, и ему пришлось переехать жить в притон к одному из своих друзей. Вот тут идея Марка вдруг обрела большой смысл.

Марк рассмеялся и помахал рукой в окно, когда грузовик остановился. Он выключил зажигание, вылез и засуетился вокруг переднего бампера. На нем были джинсы и выцветшая черная кожаная куртка, расстегнутая поверх футболки кремового цвета. Один из его карих глаз был налитым кровью - следствие синяка размером с кулак на его лице. У него были длинные каштановые волосы, которые свисали до плеч. Друзья пожали руки. Сцепив большие пальцы, они обнялись на мгновение, прежде чем каждый сделал шаг назад.

- Что это? - спросил Эдди, махнув рукой на арендованный грузовик.

- Ой, мама опаздывает и не успела бы тебя забрать. Не думал, что ты захочешь торчать здесь весь день, ожидая ее появления.

- Это ты верно подметил. Спасибо, чувак.

- Что случилось с твоими волосами? - сказал Марк.

- Забудь о моих волосах. Что случилось с твоим лицом?

- Кучка деревенщин выбила из меня дерьмо.

- Не может быть.

- Вон там. - Марк кивнул на линию тягачей с прицепами, припаркованных бок о бок в нескольких ярдах за заправкой. - Один из них начал причесываться. Назвал меня хиппи-пидором - ты веришь в это дерьмо? Хиппи! Я не думал, что это слово еще существует. Ну, ты же меня знаешь...

Эдди хохотнул.

- Сказал ему, чтобы он шел на хуй, и в следующее мгновение я уже лежал на земле, а целая куча этих ублюдков выбивала из меня дерьмо. Все произошло так быстро, что я даже не успел их толком рассмотреть. В одну секунду я прохожу мимо пикапа, а потом бум - я свернулся калачиком, заслоняясь от ударов.

- Тебе повезло, что отделался только синяком под глазом.

- Повезло, что из одного из этих грузовиков выскочил дальнобойщик с пистолетом и оттащил их от меня на хрен. Они и не собирались останавливаться, если бы не тот дальнобойщик, я бы перед тобой сейчас не стоял.

- Надо было вызвать копов и сдать их задницы.

Марк засмеялся.

- И что сказать им, объявить в розыск пару ковбойских сапог? Потому что это все, что я видел: шесть пар кроссовок двенадцатого размера и пару ковбойских сапог из коричневой кожи со змеями по бокам.

Марк повернулся к грузовику. Эдди подхватил затасканный гитарный футляр и свой выцветший чемодан цвета зеленого лайма и пошел за ним к задней части машины, где Марк открыл защелку. Запах хвои и свежего древесного сока донесся до Эдди, когда дверь распахнулась, открывая кузов, передняя часть которого была загружена темно-зелеными елями разных размеров. Большинство из них были упакованы в тугие шары из пластиковой сетки, но многие лежали просто валом. Эдди поднял свои вещи, задвинул их внутрь и повернулся к своему другу.

Марк вернул защелку на место, запер дверцы, и друзья пошли к кабине.

Когда грузовик выехал со стоянки и поехал по асфальтированной дороге, Марк снова спросил:

- Ну и что ты сделал со своими волосами, чувак?

Эдди провел рукой по копне аккуратно подстриженных черных волос, которые едва касались воротника его рубашки.

- Хех. Последняя попытка успокоить мою малышку. Ну, знаешь, привести себя в порядок, найти работу получше.

- Ну и как, что это тебе дало?

Эдди мрачно покачал головой.

- Отрезал волосы и прыгал перед ней на задних лапках, как дрессированная псина, а эта сука все равно долбила тебя. - Марк насмешливо хмыкнул. - А потом выясняется, что она трахается с каким-то парнем за твоей спиной все то время, пока трахает тебе мозги. Отличная у тебя телочка, а?

- Все так, Марк, - сказал Эдди, когда грузовик начал подниматься по крутому склону. - Почему бы тебе просто не остановиться на вершине горы, и я сброшусь с нее.

Марк рассмеялся и дружески хлопнул Эдди по плечу.

- Ни за что, брат. Мы с тобой хорошо проведем время. Срубим несколько деревьев, продадим их, расплатимся с мамой, а на вырученные деньги устроимся в трейлере или еще где. Говорю тебе, чувак: мы заработаем большие деньги, серьезные деньги, и будем отрываться, как ублюдки.

- По-моему, звучит неплохо.

- Чертовски верно!

Так все и было, как говорил Марк. После четырнадцатичасового путешествия автостопом из Джексонвилля, штат Флорида, через холмы и долины Джорджии, равнины Южной Каролины и далее в горы Северной Каролины, Эдди наконец-то оказался подальше от коварной сучки, которая использовала его и выбросила вместе с мусором. Неважно, что он любил ее и делал все возможное, чтобы сделать ее счастливой, и все еще любил, даже после того, как она вытерла об него ноги. Но хватит этого дерьма. Как сказал кто-то гораздо более мудрый, чем Эдди: это было тогда, а это сейчас, и теперь он двигался вперед по жизни, начиная все с чистого листа здесь, на горе в Северной Каролины, со своим старым приятелем Марком Рокли и грузовиком компании "Райдер Рентал".

Эдди издал низкий свист, когда грузовик достиг вершины горы. В долине внизу маленькая извилистая речка текла через фермерские угодья и луга. Высокие сосны усеивали склон горы, который поднимался все выше и выше, пока его вершина, казалось, не достигла самого неба. Справа вдали возвышался ряд холмов, а завершали панораму потрясающие горные хребты, простирающиеся до самого горизонта.

- Красиво, да?

- Неплохо. - Когда грузовик начал сворачивать в долину, Эдди добавил: - Итак, каков план? Что именно нужно делать?

Марк переключился на пониженную передачу, двигатель заскулил, грузовик замедлился, когда он ослабил сцепление.

- То, о чем я тебе говорил: заполним грузовик елками и толкнем их на рождественской ярмарке. Я объезжал фермы и скупал деревца. Несколько просто срубил, ты же видишь, их здесь полно.

- Да, до хрена.

- Точно, они повсюду, видишь? Смотри, вот... вот здесь. Все, что нам нужно сделать, это подкатить свой грузовик к одному из них, выпрыгнуть с пилой, которую я припрятал за сиденьем, и бинг-банг-бум: дерево в грузовике, а грузовик катится вниз с горы. Легко, как раз, два, три.

- Раз, два, три.

- Точно.

- Бинг-банг-бум.

- Ага.

- У нас не будет неприятностей, если мы будем срубать елки на чьем-то участке?

- Нет, если нас не увидят.

- Господи, Марк.

- Что?

- Я приехал из Флориды, а ты только что прилетел из Луизианы. Если копы поймают нас за этим дерьмом, нас засадят в тюрьму.

- Расслабься, чувак, здесь на всю округу только два копа.

- Да, но достаточно одного, чтобы поймать нас, не так ли?

- Слушай, Эдди, мы будем получать от пятидесяти до семидесяти пяти баксов за дерево, а за некоторые и того больше. Черт, ты же бывал на этих ярмарках, знаешь, сколько они стоят.

Эдди кивнул. В прошлом году елка, которую выбрала Вики, обошлась Эдди в шестьдесят пять долларов, гораздо больше, чем он был готов потратить, но у Вики были завышенные запросы, и ей всегда удавалось получить то, что она хотела, тем или иным способом. Проблема заключалась в том, что она больше не хотела Эдди, и к этому печальному факту он все еще не привык.

- Чувак, я купил пятьдесят деревьев и еще пятнадцать сам срубил. Это же золотая жила. Купим хороший трейлер, расплатимся с мамой за ссуженные ею деньги на начала бизнеса, и у нас еще останется много денег, чтобы продержаться, пока мы найдем работу.

- Тут так легко найти ее? Работу, я имею в виду.

- Да, черт возьми. Я устроился на буровую в первый же день, как приехал, и зарабатывал хорошие деньги. Черт, работу найти легче, чем эти деревья, а они, сам видишь, повсюду. - Марк сбавил скорость и съехал на обочину. - Смотри сюда, - сказал он. - Видишь это? Посмотри туда.

Ель высотой около пяти футов стояла в нескольких ярдах от обочины, и она была великолепна.

Марк выключил зажигание.

- Давай, - сказал он, открыл дверь и вышел на подножку. Он схватился за рамку прямоугольного бокового зеркала и спустился на землю, захлопнув дверь и поспешно обойдя грузовик спереди, как раз в тот момент, когда Эдди спрыгнул на землю. Марк обошел его и просунул руку за сиденье, вынимая старую лучковую пилу. Хотя металлическая рама проржавела, блестящее лезвие выглядело новым, а его зазубренный край был острым, как зубы акулы.

- Ты, наверное, смеешься, - сказал Эдди. - Ты действительно собираешься спилить дерево?

Но Эдди знал, что именно это Марк и собирался сделать. Под прикрытием громоздкого желтого грузовика он подвел Эдди к дереву и взмахнул пилой. Мгновением позже полотно прорезало тонкий ствол, словно он был сделан из глины для лепки. Марк отдал Эдди пилу и велел ему открыть грузовик. Затем, ухмыляясь, взвалил дерево на плечо и последовал за своим другом. Он стоял, скрытый за кузовом грузовика от случайных машин, подъезжающих по дороге, пока Эдди открывал дверцы. Потом Марк бросил дерево внутрь, после чего Эдди захлопнул дверь.

- Круто? - спросил Марк.

- Круто!

- Баксы, брат, и побольше!

- Бинг-банг-бум, чувак!

Эдди был взволнован. Спилить дерево на обочине дороги не казалось отличной идеей, особенно зная, что они могут оказаться в тюрьме, если мимо проедет полиция. Но когда дверь захлопнулась, и он понял, что им все сошло с рук, его охватил прилив воодушевления. Он поднял руку, и друзья стукнулись кулаками.

- Ха! - сказал Марк, когда они отошли на обочину дороги рядом с грузовиком. - Я знал, что тебе понравится.

- Это было легко.

- Я же говорил.

- Как ты до этого додумался?

- Это была мамина идея. Думаю, она просто хотела увидеть меня снова и решила, что это хороший повод вернуть меня домой на День благодарения.

- Она правильно подумала.

- Чувак, мне понадобилось два дня, чтобы добраться сюда. И мне надрали задницу, как только я въехал за границу округа.

Эдди засмеялся и покачал головой. Он открыл пассажирскую дверь и задвинул пилу на место, а Марк прошел к водительской стороне. Когда грузовик вернулся на дорогу и покатил в гору, Марк сказал:

- Еще рано, может, остановимся в Уивертоне и выпьем пива.

Гарри Эдвардс смотрел, как Камаро с ревом несется по шоссе, и улыбался от уха до уха, глядя на ухмылку на лице Чарли, когда тот въезжал на стоянку, выражающую полное удовлетворение, которое сказало Гарри все, что ему нужно было знать. Он его заполучил. Теперь оставалось только посмотреть, как высоко он сможет поднять ставку. Если ему удастся раскрутить Чарли, то в итоге сможет получить гораздо больше, чем предполагал. Он уповал, на то, чтобы в парне была хоть капля азарта. Если нет, то Гарри в любом случае получит свои 10 000 долларов и солидную прибыль.

Рисковый Гарри[2], так его называли, и не зря. Он владел единственной торговой площадкой поддержанных автомобилей в Уивертоне, штат Северная Каролина, и держал ее заполненной всем, начиная от побитой кучи хлама и заканчивая вишнево-красным Камаро, который привлек внимание Чарли Роджерса, и вплоть до своей жемчужины: зеленого джипа Чероки, который Гарри приобрел в мастерской, где работал его двоюродный брат в Эшвилле. Многие из автомобилей Гарри были приобретены у его кузена - почти половина, если быть точным. Остальное - это обмен, а также те машины или грузовики, которые он подобрал побитыми на дороге или заполучил с помощью мошенничества.

Рост Гарри составлял шесть футов. Его волосы были седыми, но небесно-голубые глаза были живыми, как у подростка. Выцветшие джинсы и рубашку в ковбойском стиле он не снимал больше лет, чем мог вспомнить, а соломенная ковбойская шляпа защищала его голову от солнца. Он шагнул вправо, когда машина остановилась рядом с ним, и с улыбкой приветствовал Чарли.

- Все, как я и говорил, не так ли?

Чарли сделал шаг назад, глядя на машину, как гордый отец, любующийся своим новорожденным ребенком.

- Все и даже больше.

- Пятнадцать тысяч, - сказал Гарри, но Чарли покачал головой.

- Слишком дорого.

- Слишком дорого?

- Могу предложить семь с половиной.

- Ты думаешь, что если встречаешься с моей племянницей, я отдам ее тебе за бесценок? Ты знаешь, что это за машина? Я не стану отдавать ее за половину цены, сынок.

- Ну, черт возьми, ты же торговец, - сказал Чарли, обводя рукой стоянку.

- Да, это все мои лошадки, - сказал Гарри, улыбаясь.

- Тогда давай немного поторгуемся. Ты уступишь немного, я накину немного, и посмотрим, что у нас получится.

Гарри, скрестив руки на груди, склонил голову набок, окинув Чарли таким же оценивающим взглядом, каким окинул бы покупаемую машину. Он выпрямился, на мгновение поджал губы, а затем сказал:

- Я согласен на девять с половиной. И ни центом меньше.

- Как насчет восьми?

- Девять с половиной. Это последняя цена.

- Ну же, Гарри, не жадничай.

- Вот что я тебе скажу. Я подброшу монету. Если выпадет орел, ты отдаешь мне пять тысяч долларов и свой побитый грузовик в обмен на Камаро.

Глаза Чарли расширились; улыбка, появившаяся на его лице, тоже.

- Если выпадет решка, то за Камаро я возьму тринадцать тысяч. И твой грузовик. Что скажешь на это?

Чарли посмотрел на машину, потом снова на Гарри.

- Ну и ну, я не знаю, - сказал он.

- Хмпф. Я думал, ты хочешь немного поторговаться.

- Я не хочу оказаться должен тебе тринадцать тысяч долларов за машину стоимостью восемь тысяч долларов!

- Быстро сдаешься, когда доходит до дела. Да? Похоже, мы возвращаемся к девяти с половиной тысячам.

- Я зарабатываю всего двенадцать долларов в час на мельнице!

- Ей-богу, ты живешь с родителями, не так ли?

Чарли глубоко вздохнул, подошел, положил руку на капот Камаро и почувствовал тепло двигателя, который все еще тикал после пробной поездки. Он посмотрел на свой собственный ржавый кусок металла, а затем прислонился к Камаро, чувствуя его тепло.

- Бросаем монетку, да?

Ухмыляясь, Гарри сказал:

- Вот почему меня называют Рисковым Гарри.

И Чарли принял решение. Он понял, что эта машина должна быть его, как только двигатель Камаро взревел, и автомобиль с ревом понесся по шоссе.

- Пять тысяч долларов.

- Или тринадцать.

- Давай сделаем это.

- Ну вот, теперь ты заговорил, как мужик, - сказал Гарри. Он достал из кармана горсть мелочи и вытащил оттуда серебряный доллар. - Орел - ты проиграл, решка - я выиграл.

- Охренел! - Чарли с угрожающим видом направился к Гарри.

Тот рассмеялся.

- Просто прикалываюсь над тобой. Орел - ты, решка - я. Понял? Все ясно?

- Да. Без жульничества.

На лбу Чарли выступили бисеринки пота, и Гарри заметил легкую дрожь в его руках. Зажав монету между большим и указательным пальцами, он улыбнулся Чарли.

- Подожди минутку! – остановил его парень.

- Что, опять нервы сдали?

Чарли подошел к Гарри.

- Дай мне посмотреть на монету.

- Зачем?

Чарли протянул к нему раскрытую ладонь.

- Дай сюда, - и Гарри положил монету ему в руку. Чарли посмотрел на контур Кеннеди на лицевой стороне монеты. - Сукин сын, - сказал он, перевернув ее и увидев на противоположной стороне такое же изображение, а затем повернулся и швырнул монету через стоянку в поле, граничащее с ним.

- Что ты, блядь, делаешь!

- Ты жуликоватый сукин сын!

- Что?

- Это была двухрешковая монета, сукин сын!

- Херня. Черт возьми, Чарли Роджерс, ты только что выбросил мою счастливую монету. - Гарри достал из кармана четвертак. - Вот, - сказал он и протянул его Чарли. – Кидай сам.

- Что?

- Что? А как ты думаешь? Брось ее сам!

Чарли положил монету в руку, которая дрожала так сильно, что он едва мог ее удержать.

- Хочешь, чтобы я подбросил ее? – с лукавой искоркой в глазах спросил Гарри.

- Нет, черт возьми! - воскликнул Чарли, а затем подкинул монету.

Бар Фарли был настоящей халупой: квадратное деревянное строение с грубыми дощатыми стенами снаружи и дешевыми панелями из пластика внутри. В двух передних окнах, выходящих на шоссе, висел мигающий неон: в одном - вывеска Будвейзер, в другом - Курс. Столы были расставлены как попало на грязном белом кафельном полу, усеянному опилками и скорлупой от арахиса. Два бильярдных стола стояли бок о бок в нескольких футах друг от друга в центре большого зала. Вдоль одной из стен стояли пинбольные автоматы и видеоигры, безмолвные в столь ранний час. Негромко звучала мелодия Бун Джови из старого музыкального автомата, стоявшего между автоматами с пинболом и аркадными играми. Барабанная установка, колонки, усилители и микрофонные стойки стояли на возвышенной сцене в дальнем конце помещения. Перед сценой была большая свободная площадка, окруженная столами и стульями, на которой танцевали посетители бара в разгар вечера, но сейчас она была пуста, как практически и сам бар.

Громкий треск сталкивающихся бильярдных шаров громом прозвучал в зале, когда Марк и Эдди подошли к стойке бара. Трое парней окружили бильярдный стол, двое держали кии, а третий наблюдал, как его друг наклоняется, чтобы сделать следующий удар. Через несколько табуретов от Марка и Эдди сидели две молодые женщины, на барной стойке перед ними стояла пара кружек с пивом и наполовину полный кувшин. Прямые светлые волосы каскадом струились по спине той, что сидела ближе к ним. У другой была стрижка пикси на коротких каштановых волосах. Она была стройной и подтянутой, с подвижной фигурой. Возможно, танцовщица или спортсменка. Кем бы она ни была, она понравилась Эдди, который не трахался с тех пор, как он последний раз оприходовал Вики за две ночи до того, как перекинул гитару через плечо и отправился из Джексонвилла.

Бармен Фарли спросил парней:

- Чем могу помочь?

- Роллинг Рок есть? - спросил Марк.

- Будвейзер и Миллер, Курс и Майк и их кузены Лайт, Хейнкель, если ты твердо намерен получить экзотику. - Фарли достал пачку Мальборо из кармана своей зеленой клетчатой фланелевой рубашки. Невысокий, с бочкообразной грудью и густыми кустистыми бровями, он носил свои черные волосы зачесанными назад. Бармен вытряхнул сигарету, прикурил ее и положил пачку на барную стойку, тонкая лента дыма потянулась к потолку, когда он положил сигарету в черную пластиковую пепельницу. – Так что будем пить? - спросил он.

- Пару Курс, - сказал Марк, кивнув на блондинку, которая хихикнула и прошептала что-то на ухо своей подружке. Та повернулась посмотреть, улыбнулась и быстро отвела взгляд.

- Как насчет арахиса, Фарли? - сказала блондинка.

Фарли зачерпнул под барной стойкой из ящика арахиса и высыпал его в деревянную миску, подвинув ее девушкам. Затем он достал из холодильника пару бутылок, и поставил их перед Марком и Эдди. Парни схватили их и жадно отпили.

После этого Марк подошел к девушкам, оставив Эдди допивать свою бутылку.

- Привет, леди, - сказал Марк.

Блондинка окинула его долгим взглядом и ответила:

- Привет тебе, милашка, - что вызвало улыбку на лице Марка, и еще одно хихиканье ее подруги. - Как тебя зовут? - спросила она его.

- Марк, - ответил он и хлебнул еще из бутылки.

- Откуда ты, Марк? Не отсюда, это точно, не с этим. - Она протянула руку, поглаживая длинную прядь его прямых каштановых волос. - Я бы тебя уже заметила.

- Заметила бы, да?

- Это уж точно.

Марк кивнул Эдди, и тот присоединился к ним. Он встал у плеча Марка, прислонившегося к барной стойке.

- Это мой приятель, Эдди, король южных рокеров.

- О, правда?

Эдди пытался что-то промямлить, но блондинка перебила его:

- Ну, Марк, Эдди. Я Тельма, а это...

- Дай угадаю, - отпарировал Марк. - Луиза[3].

Брюнетка вздохнула, и Тельма рассмеялась.

- Вряд ли, - сказала она. - Бренда. Бренда и Тель, к вашим услугам.

- Ну, Бренда, Тель. - Марк поднял свою бутылку в тосте. - Очень приятно познакомиться с вами. Мы с Эдди приехали в город, чтобы...

- Эй!

Эдди повернулся и увидел парня, идущего через зал с бильярдным кием. Высокий и худой, он был одет в джинсы, сине-белую полосатую рубашку-поло и выцветшую джинсовую куртку. На голове у него была кепка "Каролинские пантеры" задом наперед. Он быстро приближался с разъяренным выражением лица. Парень остановился перед Марком, стукнул толстым концом кия по его руке и сказал:

- Какого черта, Тель?

- О, Джимми, - сказала она. - Дай мне передохнуть.

- Что я тебе говорил?

- Может, хватит?

- Эй, - сказал Марк. - Мы просто...

Джимми замахнулся кием.

- Заткнись, блядь!

- Эй, - повысил голос Марк.

- Господи, - пробормотал Эдди, а затем посмотрел вниз, чтобы проверить, нет ли у парня змей на его ковбойских сапогах, и подумал, успеет ли он обрушить свою бутылку пива на голову парня, прежде чем кий проломит череп Марка. Парень, с которым Джимми играл в бильярд, склонился над музыкальным автоматом. Мгновение спустя зал заполнила песня "So Caught Up In You" группы 38 Special.

- Черт побери! - крикнула Тель.

Фарли постучал битой о столешницу, перегнулся через стойку и сказал:

- Все разборки - на улице.

- Не лезь, Фарли, - сказал Джимми, и Фарли сильно хлопнул битой по столу.

- Я сказал, на улицу!

Тель спрыгнула со своего барного стула. Загородив Эдди, она сказала:

- Может, хватит уже? Господи, Джимми, мне двадцать три года, ради всего святого.

- Мы говорили об этом.

- Да, мы говорили об этом, и я сказала тебе остыть. Так что остынь, блядь!

- Чувак, - окликнул парня один из друзей Джимми, тот, который был у музыкального автомата, а теперь вернулся к бильярдному столу. - Оставь свою сестру в покое.

- Да, - сказал Марк. - Остынь, пока не пострадал.

- Пострадал? Это ты сейчас у меня пострадаешь, ублюдок, клянусь ебаной матерью!

- Я даже не знаю твою мать, - парировал Марк, словно нарочно выводя парня из себя.

- Не надо! - воскликнула Тельма, зная, что будет дальше, однако предотвратить этого не смогла. Джимми взмахнул кием, Марк увернулся, кий пролетел по широкой дуге и врезался в лицо Фарли, откинув того назад, и от удара тот выронил биту.

- Черт побери! - крикнул он, зажав рукой ухо.

Когда Джимми сделал неуверенный шаг назад, Фарли наклонился, схватил свою биту, встал и потряс ею вслед Джимми, который к этому времени уже отошел к бильярдным столам.

- Ты сукин сын!

- Мне... мне жаль... Фарли, мне жаль. Правда...

- Ах ты мелкий членосос!

- Он не хотел этого, - крикнула Тельма, когда Фарли оббежал стойку бара, и бросился за Джимми и его приятелями, которые побежали к двери. Фарли выбежал за ними на крыльцо, громко ругаясь. С улицы послышались хлопки закрывающихся автомобильных дверей и визг шин. Марк и Эдди ошарашено смотрели друг на друга.

Марк повернулся к Тель, который улыбалась ему.

- Что, - спросил он. - Что это было?

- Он просто... слишком опекает ее, - сказала Бренда, и Эдди был рад услышать от нее хоть слово, потому как думал, что единственное, что она может делать, это сидеть и хихикать.

- Чрезмерная забота - это одно, - сказал Эдди. - Но это было нечто из ряда вон выходящее.

- Ни хрена себе, - сказал Марк.

- Ну, - сказала Бренда. - Несколько дней назад здесь пропала девчонка. Разозлилась на своего папашу и ушла из дома. С тех пор ее никто не видел, и люди беспокоятся о ней.

- Большинство людей, то есть, - добавила Тельма, и Бренда кивнула.

- Большинство? - сказал Эдди.

- Да, - повторила Бренда. - Некоторые думают, что она сбежала, потому что у нее неблагополучная семья, ее папаша всегда лупил ее братьев, иногда и ее тоже.

- Она не сбежала, но уже не вернется, - загадочно сказала Тель, и Марк хотел было уже уточнить, почему она так уверенно говорит об этом, когда Фарли ворвался в зал, ругаясь и рассыпаясь в обещаниях поквитаться "с этим маленьким ублюдком, когда тот попадет к нему в руки". Бармен прошел за барную стойку, его бита громыхнула и покатилась по полу, когда он бросил ее на пол, на его голове уже вздулась шишка, а лицо исказилось от злости.

Фарли схватил полотенце для посуды и на мгновение замер, глядя в сторону улицы.

- Черт побери, - сказал он, а затем сжал полотенце в кулаке и прошел через двойные двери слева позади себя.

- Может, нам стоит уйти, - сказала Бренда.

- Может, и стоит, - согласилась Тельма.

- Подождите, мы вас проводим, - сказал Марк, когда Фарли ворвался через двойные двери, морщась и прижимая к голове полотенце. Он шевельнул рукой, и из полотенца выскочил кубик льда.

- Черт возьми, Тель, - сказал он. - Я не собираюсь мириться с этим дерьмом, не в своем баре.

- Фарли, - сказала она. - Мне так жаль.

- Да, но он будет сожалеть об этом сильнее, когда я вызову копов на его задницу.

- Давай, вызывай, Фарли, - пожала она плечами.

Фарли отнял полотенце от головы. Шишка выглядела ничуть не меньше, чем когда он ворвался с улицы. На самом деле, казалась гораздо больше.

Эдди повернулся, чтобы скрыть ухмылку, расплывшуюся по его лицу.

- Не волнуйся, я не собираюсь звонить в полицию, - проворчал Фарли. - Но вот что я тебе скажу: я надеру его тощую задницу, когда увижу в следующий раз.

- Ты знаешь, что он не хотел этого.

- Мне плевать, хотел он этого или нет, в следующий раз...

- Да, - сказал Марк. - Если бы я не увернулся...

- Да, именно так. Если бы ты не увернулся, я бы не стоял здесь, прижимая к голове пакет со льдом. Может, мне стоит надрать и тебе задницу!

- Хо! - воскликнул Марк, ухмыляясь, вытянув руки перед собой.

- Ну и хрен с ним, - сказал Фарли, морщась, прикладывая лед на ушибленное место. - Просто убирайтесь отсюда - все вы.

Снаружи, на деревянном крыльце, Марк посмотрел на время. Было четыре часа. Скоро его мать вернется домой. Они поужинают и обсудят дела, прежде чем одолжить ее машину, чтобы немного разведать обстановку. Перед домом с ревом пронесся вишнево-красный Камаро с откидным верхом, за машиной поднялись облака пыли, когда она начала разворачиваться на грунтовой площадке.

У Бренды отвисла челюсть, а глаза Тель расширились.

- У Фарли будет припадок! - сказал Тельма.

- Будет? - спросил Марк, когда Камаро прекратил свое круговое вращение и выехал с парковки. – Он уже в припадке.

Том Трабер откинулся на стуле, глядя прямо перед собой, упираясь ладонями в стол. У него было подтянутое, мускулистое тело человека, выросшего на ферме, хотя прошло уже много лет с тех пор, как он на ней работал, и каштановые коротко стриженные волосы. В свои тридцать лет он чувствовал себя еще мальчишкой в мужском теле, но в маленькой горной общине был представителем закона. Когда Мэри Джексон села напротив него, он уделил ей все свое внимание, и хотя уже понял, что не случилось ничего экстраординарного, все равно выразил искреннее беспокойство, когда она сказала ему, что Синди все еще не вернулась домой.

- Вы звонили своим родственникам, чтобы узнать, не могла ли она пойти к кому-то из них?

- Они бы позвонили мне, если бы она появилась. Она не появится... с ней что-то случилось. - Мэри достала салфетку из своей открытой сумочки и промокнула ею глаза. - Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ошибаешься. Синди не убегала. Она...

- Мэри, то же самое вы говорили, когда приходили сюда в среду утром. Что звонили из школы, потому что она прогуливала, а Мерл на нее наехал, и она с криками выбежала из дома.

- С ней что-то случилось! Я знаю это! Я чувствую это!

- Мэри...

Мэри вздохнула. Она выглядела усталой и осунувшейся, как будто не спала всю ночь, ее хрупкие плечи ссутулились под тяжестью беспокойства о своей дочери. Выражение лица женщины было таким, без которого Трабер никогда ее не видел - усталость от того, что никогда не знаешь, в каком настроении ее пьяный муж войдет в дверь и на ком он может выместить свою озлобленность. Когда она заговорила, в ее голосе прозвучало смирение:

- Я просто так волнуюсь за нее.

- Я знаю, что беспокоитесь.

- Я знаю, что это не первый раз, когда она убегает, но она всегда возвращалась раньше.

- Слушайте, если ее никто не видел, это не значит, что с ней что-то случилось. Может, она решила, что с нее хватит Мерла. Он там на вас довольно жестко наезжает, знаете ли.

- Но у нее нет ни денег, ни одежды, ей некуда идти. Она не может же вечно скитаться.

Трабер поерзал на своем стуле. Его внимание привлек звук отъезжающей машины, и он посмотрел в окно, а затем снова на расстроенную женщину напротив себя.

- Мэри, я знаю, что вы расстроены, но она не первая девчонка, которая уезжает отсюда. Некоторые возвращаются, а некоторые так и не возвращаются... Черт, это не то место, куда хочется вернуться. Возможно, она прибилась к какому-нибудь дальнобойщику, отправляющемуся в большой город. Думаю, она выйдет на связь...

- А что если нет, Том? Что, если она ушла в горы и бродит, заблудившись в лесу, или попала в руки этого чертова клана Джонсонов?

Мэри выпрямилась. Сузив глаза, она посмотрела на Трабера холодным, жестким взглядом.

- Она может быть где угодно, и мне кажется, что вместо того, чтобы сидеть здесь и делать все, что в твоих силах, чтобы убедить меня, что моя дочь не в беде, ты бы оторвал свою задницу и попытался найти ее. Ты здесь закон и порядок, не так ли?

- Притормози, Мэри. Нас только двое, ты знаешь - я и Ральф. Я поговорил с ее друзьями, соседями. Что еще, по-твоему, я должен сделать?

Мэри встала, уперлась руками в стол и наклонилась вперед. Не сводя глаз с Трабера, она сказала:

- Если моя дочь найдется мертвой в этом лесу, ты пожалеешь, что не сделал ничего, чтобы предотвратить это.

Гарри рыскал в кустах минут тридцать, прежде чем вытащил из зарослей свою счастливую монету. Он продирался сквозь сорняки, возвращаясь к стоянке, пот заструился по его лбу, капая на землю, когда он наклонился, чтобы смахнуть репейники, прицепившиеся к его штанам. Он встал, снял шляпу и протер рукавом рубашки лоб. Ветерок, дующий через долину, был охлаждающим, и он постоял немного в тишине, наслаждаясь им.

Он жутко расстроился, когда Чарли одержал победу, но это был не конец света, даже близко. Если бы выгорел трюк с монетой, он бы стал на восемь тысяч долларов богаче. Но и пять тысяч были неплохим уловом за перегон угнанной машину из Эшвилла. Где-то найдешь, где-то потеряешь. Вот почему его зовут Рисковым. И Рисковый Гарри Эдвардс выиграл гораздо больше, чем проиграл. Он все равно сорвал куш в этом деле.

Хотя поражение было неприятным.

Было уже пять часов, и ему было достаточно сегодняшнего заработка. Он решил закрыться и отправится к Фарли, чтобы выпить пива и съесть гамбургер, побродить вокруг и посмотреть на молодняк. Через некоторое время в заведении начнется оживление, и к тому времени он уже будет навеселе. Как раз то, что ему нравилось. Кто знает, может быть, одна из этих маленьких кошечек будет ласкова к нему. Такое уже случалось, и, как надеялся Гарри, случится еще.

Машина, въехавшая на стоянку, привлекла его внимание, и Гарри развернулся, не дойдя до трейлера. Повернувшись, он увидел, что в его сторону движется старый побитый армейский джип. И это могло означать только одно: Элберт Джонсон и его выводок безродных ублюдков угнали еще один автомобиль, а поскольку у них не было ни малейшего представления о том, как превратить украденную машину в наличные деньги, то были вынуждены привести ее к единственному человеку в округе, который это мог сделать: Рисковому Гарри. Но сам Элберт, восьмидесятисемилетний патриарх семейства, никогда не покидал свою гору и всегда посылал старшего сына заниматься делами.

Гарри направился к джипу, который с грохотом остановился посреди стоянки. Старая реликвия представляла собой ржавую массу пятен и шелушащейся камуфляжной краски, потускневшей под толстым слоем грязи, покрывающим ходовую часть, а через середину лобового стекла проходила диагональная трещина. Гарри удивлялся, как, черт возьми, им удалось вообще ехать на этой штуке. Он постоял мгновение, разглядывая ее, прежде чем наконец сказал:

- Ты не пробовал ее помыть?

Уиллем Джонсон, склонил голову набок, заглушил двигатель и сказал:

- На кой черт мне это надо? Какого черта я должен ее мыть?

- Чтобы грязь с нее не отваливалась вместе с краской и деталями, я думаю. И что, ты хочешь втюхать мне эту штуку? - Гарри засмеялся.

- У меня есть кое-что для тебя.

- Да, я так и понял. Что это и где это?

- Совершенно новый внедорожник, и Арли припарковал его за твоим сараем.

- Где ты его взял?

- Там же, где и прошлый.

- Понятно. - Гарри не знал наверняка, где или как они достали все те машины, которые он приобрел у них, и не был уверен, что хочет это знать. Но он не собирался отказываться от легких денег, поэтому сказал: - Давай я закрою дверь и встретимся там.

Уиллем завел джип, и Гарри направился к трейлеру, поднялся по ступенькам и вошел внутрь к своему столу, пока Уиллем с грохотом выезжал на шоссе. Договор о продаже автомобиля Чарли Роджерсу лежал на столе там, где Гарри его оставил, - не такая уж большая потеря теперь, с учетом поступления очередного улова. Он открыл ящик стола, достал посеребренный револьвер и положил его на стол. Его пиджак висел на оленьих рогах, украшавших стену. Он снял его, надел, сунул револьвер в карман и вышел за дверь, к пикапу, припаркованному позади трейлера. Забравшись внутрь, он повернул ключ зажигания, двигатель ожил, и он вырулил на шоссе.

У Гарри дела шли хорошо. С двоюродным братом, работающим в автомастерской, и другим двоюродным братом, работающим в автоинспекции, у него все было очень хорошо. А эти горцы только поднимали его бизнес с каждой своей поставкой. За последние семь лет он выкупил у них двадцать автомобилей. Двадцать машин, грузовиков и внедорожников, все по тысяче баксов за штуку - а почему бы и нет, кому еще, черт возьми, они бы еще их продали? Все они были отправлены в Эшвилл, чтобы кузен Чак перебрал их, стер заводские номера на деталях, перекрасил и он мог толкнуть их какому-нибудь простаку.

Гарри переключился на пониженную передачу, когда въехал в Кэрис-Холлер. Вскоре он свернул на подъездную дорожку, проехал мимо двухэтажного бревенчатого дома к красно-белому сараю, притулившемуся у леса на заднем краю его участка. Уиллем и один из его родственников сидели в джипе. Рядом с ними стоял серебристый внедорожник Сатурн. Девчачья машина, подумал Гарри и ненадолго задумался о том, что стало с тем, кто им владел. Он припарковался рядом с джипом Уиллемом, вышел из машины и, подойдя к внедорожнику, открыл дверь. Почувствовав запах новой машины, Гарри блаженно вздохнул и его пульс немного участился, потому что он знал, сколько может заработать на этой машине.

Он оставил дверь открытой и вернулся к джипу, обошел его сбоку, подойдя к Уиллему.

- На этот раз ты хорошо поработал, - сказал он.

- Чертовски хорошо, - сказал Уиллем, переведя взгляд на Гарри, а затем добавил: - Две тысячи.

Арли Джонсон повернулся на своем сиденье. Он был настолько похож на Уиллема, словно был его сыном. Гарри подумал, что он, скорее всего, и был его сыном, или племянником, а может быть, и братом. У него были такие же длинные каштановые волосы, грубые черты лица и карие глаза. Но если Уиллем выглядел вполне нормально, то в глазах его молодого человека было что-то очень неприятное. Арли лениво шарил взглядом по его сараю, в то время, как Уиллем уставился прямо на Гарри.

- Как же наш договор? - спросил Гарри. - Ты получишь одну. Как всегда.

- Я кое-что скажу тебе, старик, - сказал Уиллем. - Я уже устал от того, что ты нас надуваешь... - Гарри сунул руку в карман куртки, когда Уиллем сжал кулаки. Резкий металлический щелчок остановил Уиллема на середине предложения. Он уставился на выпуклость в куртке Гарри. В глазах оппонента Гарри прочитал, что тот правильно понял угрозу.

- Ты понял, что у меня в кармане, горец?

- Да.

- У тебя есть два варианта. Взять тысячу долларов и оставить джип, или забрать его и с... кем бы он тебе ни был, - он кивнул в сторону Арли, - тащить свои жалкие задницы обратно на гору. Меня не особо волнует, что ты сделаешь.

- Я возьму деньги. На этот раз, - сказал Уиллем, забравшись обратно в джип и пристально глядя на Гарри. - Но вот что я тебе скажу: однажды...

- Что? Ты меня убьешь? Тогда кому ты продашь свое дерьмо?

Не сводя глаз с Гарри, он сказал:

- Тому, кто займет твое место.

- Послушай, Уиллем. - Гарри сбавил тон, переходя на дружеский, потому что действительно испугался предостережения горца. - Я заключил сделку с твоим отцом давным-давно, и пока Элберт жив, я буду соблюдать договоренности. - Это не имело ни малейшего смысла, но он решил, что Уиллем слишком глуп, чтобы понять это.

Гарри убрал палец с курка, сунул руку в карман и вытащил пачку банкнот, отсчитал десять ассигнаций и передал их Уиллему, который сунул их в карман и завел джип. Затем горец сдал назад и поехал по подъездной дорожке, оставив Гарри наедине с его новеньким внедорожником, когда солнце скрылось за вершиной горы и над землей начали сгущаться сумерки.

Пока Рисковый Гарри искал свою счастливую монету, Том Трабер бродил по задворкам Уивертона, Северная Каролина, искал Синди Джексон. Не то чтобы он ожидал найти ее или ему передалось волнение ее матери. Просто потому что Мэри была права: он был здесь законом, а он и пальцем не пошевелил, чтобы найти ее ребенка. Никто не ходил в школу, никто не разговаривал с соседями. Он сказал это Мэри, чтобы отвязаться от нее. Может быть, завтра он попросит в церкви добровольцев прочесать лес, на всякий случай. Меньше всего ему хотелось, чтобы Мэри звонила в полицию штата. Он не хотел, чтобы эти парни бродили по склону горы, да еще со всем тем дерьмом, в которое он был втянут.

Трабер был крупной рыбой, но его пруд был грязной лужей, и никому не было до него дела, так или иначе. Что вполне устраивало Трабера, которому каким-то образом досталась должность его отца на блюдечке с голубой каемочкой после смерти старика. Никому не было до него дела, никто за ним не следил, да и он сам не особо следил за кем-то еще. Дни напролет он проводил на старых горных дорогах, время от времени останавливая мчащуюся на большой скорости машину или грузовик. Вечера он проводил в основном с Лори Миллер, муж которой был занят ночными перевозками грузов по штату товаров текстильной фабрики Престона. Трабер делал то, что хотел, с теми, с кем хотел, даже если при этом он сам нарушал законы, и Божьи, и человеческие.

Трабер потянулся в карман рубашки и достал прозрачный пластиковый пакет, в котором лежал тонкий косяк, а на дне пакета небольшое количество травки.

Слишком мало, - подумал Трабер, зажав косяк между губами.

Вынув зажигалку, он высек пламя и поднес к косяку, сделал затяжку и затянулся. Дым защекотал легкие. Он выдохнул его и сделал еще одну затяжку, улыбаясь, когда приятный кайф от марихуаны окутал его мозг. Трабер поехал вверх по длинной и извилистой дороге. На повороте он заметил желтый грузовик Райдер, остановившийся на обочине встречной полосы. Возле него стояли два парня и смотрели на склон горы. Траберу стало интересно, что они там высматривают, но выяснять это не было желания, поэтому он сделал еще одну затяжку и проехал мимо них. Мгновение спустя грузовик скрылся за поворотом, когда он свернул с шоссе на прямой участок окружной дороги 121. Дорога поворачивала влево и вверх, и он поехал по извилистому склону к вершине горы, пока не выехал на грунтовую дорогу, которая вела в Кэрис-Холлер. Домов здесь было мало, и они стояли далеко друг от друга. Слева от дороги протекал ручей, справа - холмы и лес. Проезжая мимо фермерского дома, Трабер сделал последнюю затяжку и выбросил тлеющий огарок в окно, включил сирену и фары и нажал на педаль газа. Мгновением позже он выехал на деревянный мост через бурлящий ручей. На дальней стороне дороги ряд за рядом ели разной высоты тянулись вверх по длинному и покатому холму. На вершине холма возвышался дремучий лес и тропы горы Рикерта. Завывая сиреной и разбрызгивая грязь, он остановился перед потасканным трейлером Бутчи Уокера.

Несколько мужчин вышли из передвижного дома на деревянный настил, широко раскрыв глаза в свете синих и красных огней.

Бутчи шагнул через переднюю дверь, высокий и худой, с гладко выбритой головой и свекольно-красным лицом.

- Черт побери! - заорал он. - Какого хрена ты тут шумишь?

- Эй, это срочно, - сказал Трабер. - У меня почти закончилась травка!

- Выключи это дерьмо!

Трабер, смеясь, наклонился к машине и выключил фары и сирену, улыбаясь, когда вой немедленно затих.

- Трабер, ты гребаный придурок. У меня Бобби стоит над унитазом с унцией кокса. - Бутчи посмотрел на своего друга. Послышался звук слива унитаза, и он заорал: - Черт побери! – Развернувшись, он бросился в трейлер, крича: - Все в порядке! Бобби, все в порядке!

Трабер засмеялся, а парни на крыльце покачали головами.

- Не круто, - сказал один, а другой вторил ему:

- Совсем не круто, Трабер.

- Полегче, парни. Это просто...

Бутчи вытолкнул Бобби через дверной проем, качая головой.

- Шутники, мать вашу, - сказал Бутчи. - Тебе повезло, что он смыл там свое дерьмо.

Трабер разразился очередным смехом.

- Смейся, ублюдок. Ты продолжаешь издеваться надо мной...

- Осторожнее, - сказал Трабер. – Ты разговариваешь с представителем закона.

- Мне плевать.

- Ну, тебе лучше заткнуться, если хочешь сохранить свою задницу на свободе. Потому что сейчас я - единственное, что стоит между тобой и камерой размером шесть на двенадцать футов.

Бобби покачал головой и засмеялся, а двое других шагнули вперед, спустились по лестнице и вышли во двор. Один из них угрожающе зарычал:

- Ах ты, деревенский сукин сын.

Трабер распахнул куртку, обнажив кольт 45-го калибра, который находился в кобуре на поясе. Он стоял и ухмылялся, его пальцы сгибались и разгибались над рукояткой револьвера.

- Ты что-то сказал? - сказал он.

- Черт побери, - сказал Бутчи. - Может, закончим с этим дерьмом? - Он достал из заднего кармана пакет с травкой, сошел с крыльца и бросил его Траберу, который поймал его и сказал: - Muchas gracias[4].

Бутчи засмеялся и покачал головой.

- Ты сумасшедший, - сказал он, и все разразились смехом, а двое во дворе бросили осторожный взгляд на Трабера, когда он запахивал куртку, убрав руку от оружия, а потом сунул пухлый пакет в карман.

Они были братьями, с разницей в несколько лет: Джерри и Джоуи Маркхэм - Джерри слева и Джоуи справа, оба с короткими рыжими волосами, голубыми глазами и лицами, усыпанным веснушками. Джерри достал косяк из кармана рубашки.

- Господи, - сказал он, чиркнул спичкой, поднес ее к косяку, прикурил, задул пламя и бросил спичку на землю. Затем он передал косяк своему брату, который раскурил его и передал Бутчи, в то время как Трабер шагнул вперед, чтобы присоединиться к ним.

- Ребята, вы что-нибудь знаете об исчезновении Синди Джексон?

- Ха-ха, - сказал Бутчи.

Трабер взял косяк у Бобби и пару раз затянулся.

- Господи, вот это дерьмо, - сказал он, передавая косяк Джерри Маркхэму и снова повернулся к Бутчи: - Вы ее не видели?

- Хм...

- Она не живет здесь с вами?

- Черта с два.

- Ее не было дома с вечера вторника, а здесь не так много мест, где она могла бы затаиться. Черт, я пойму тебя - она чертовски горячая штучка. Я бы и сам не прочь урвать кусочек.

- Не-а, - сказал ему Бутчи. - Мы ее не видели.

- Я слышал, что папаша прогнал ее из дома,- сказал Бобби.

- Ага, - сказал Трабер. - Я тоже. Проблема в том, что она до сих пор не вернулась домой, и ее мать беспокоится о ней. Приходила ко мне сегодня, расстроилась, потому что я не бегаю по лесу, пытаясь найти ее задницу. Вот почему я здесь.

- Я думал, это потому, что у тебя закончилась травка, - сказал рыжеволосый Джоуи Маркхэм.

Трабер улыбнулся:

- Ну, и это тоже... Боюсь, если я не начну что-то делать, пытаясь найти ее, Мэри, скорее всего, вызовет ребят из штата. А мы, черт возьми, не хотим, чтобы по лесу бродила кучка полицейских из штата.

- Без сомнения, - сказал Бутчи.

- Так что я надеялся, что вы мне завтра поможете. Ну, знаете, устроить хорошее представление поисков в лесу.

Бутчи пожал плечами и кивнул головой, а Трабер продолжил:

- Завтра я пойду в церковь и найду несколько добровольцев, чтобы Мэри видела, что я не тяну время. Наберу несколько команд, которые прочешут кусочки леса. Потом мы с тобой и здешними ребятами побродим вокруг вон там, - Трабер кивнул в сторону горы Рикерта. - Выкурим по паре косяков и выпьем по паре кружек пива, и все.

- На этом все и закончится? - спросил Бутчи. - Потому что она точно не в том лесу. Ей понадобилось бы полдня, чтобы добраться сюда.

- Ее мать боится, что она попала к Джонсонам.

- Черт, - сказал Бутчи. - Сомневаюсь. Они не заходят так далеко от своей горы.

- Да, - сказал Трабер. - Ее здесь нет. Наверное, умотала с каким-нибудь дальнобойщиком автостопом. Как сказала ее мать, ей некуда идти, у нее нет ни одежды, ни денег. Это подводит меня к следующей причине моего приезда сюда.

- Какой? - спросил Бутчи.

- У меня тоже почти нет денег.

- Черт возьми.

Кайла Рокли вытерла кухонный стол и перекинула тряпку для посуды через узкий край раковины. Ужин был съеден, посуда вымыта и стекала в белый пластиковый поддон. Она улыбнулась, когда из прихожей донеслись голоса Марка и Эдди. Марк не был дома с тех пор, как умер его отец. Трудно было поверить, что Ричарда не стало всего два года. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он поцеловал ее на прощание и отправился на работу в то последнее утро. Боже, как она по нему скучала.

Кайла была рада видеть Эдди. Прошло столько лет с тех пор, как она видела его в последний раз. Каково же было ее удивление, когда она увидела парня, в которого он превратился, такого красавца. А его волосы, так аккуратно подстриженные; он был совсем не похож на того диковатого мальчишку, которого она помнила. Когда он принял душ, побрился и переоделся в свежую одежду, он действительно стал выглядеть замечательно. Женщина была рада, что он приехал, и что он будет сопровождать ее сына в Луизиану. Кайла беспокоилась о том, что Марк будет в дороге один, и не хотела думать о том, что ему придется в одиночестве справляться с делами в том маленьком захолустном городке, куда он собирался. Неизвестно, во что он может там ввязаться. Казалось, неприятности преследуют Марка повсюду, куда бы он ни отправился. Она знала, что по дороге в Уивертон что-то случилось, что бы он ни говорил о том, что это результат его неосторожности на нефтяной вышке - синяк под глазом был слишком свежим, чтобы быть последствием случившегося на юге. У Марка был острый язык, и он подкладывал его туда, куда нужно и куда не нужно, иногда переусердствуя, как в тот раз, когда он назвал полицейского свиньей, и ей пришлось внести залог, чтобы он не попал в тюрьму по обвинению в оскорблении служителя закона при исполнении обязанностей. Иногда женщина думала, что это была ее вина в том, как она его воспитывала. Она и Ричард пили и употребляли наркотики у него на глазах, оставляя их по всему дому, зная, что он, вероятно, втянется в это, но не придавали этому значения. Слава Господу за то, что Он наконец-то вошел в ее сердце и перевернул ее жизнь, и за то, что помог ей переменить сознание ее мужа; он был таким хорошим человеком. Если бы только она могла теперь также достучаться до своего сына и открыть его для Него. Вот почему она была так рада видеть Эдди. Он всегда был хорошим парнем. Может быть, он как-то сможет повлиять на Марка. Может быть, их дружба послужит хорошим началом для новой жизни ее сына.

Кайла взяла со столешницы начатый стакан чая и вышла из кухни, чтобы присоединиться к мальчикам, потому что для нее, независимо от того, насколько сильными или высокими они выросли, они навсегда останутся ее мальчиками. Женщина улыбнулась, подойдя к дивану и положив руку на плечо Эдди.

- Я не могу на тебя наглядеться, - сказала она ему.

Марк усмехнулся, а Эдди стушевался от комплемента.

- Спасибо, мэм.

Она провела рукой по волосам Эдди, и он начал краснеть.

- Посмотрите на это, - сказала она. - Я бы хотела, чтобы Марк тоже подстриг свою гриву.

И на этот раз настала очередь Эдди захохотать.

- Это так здорово, что вы, ребята, снова вместе. Хотелось бы, чтобы вы остались подольше. Ты хочешь выезжать сегодня вечером?

- Ну, - сказал Марк. - Технически, мы уезжаем завтра рано утром.

- Зачем так рано?

- Я же говорил тебе, мама. Так мы сможем проскочить пробки.

Кайла вздохнула, а Марк сказал:

- Ты ведь одолжишь нам свою машину сегодня вечером?

- Вы выезжаете в три часа ночи, а вечером еще и куда-то собрались?

- Ну, знаешь, - сказал Марк. - Хотел показать Эдди город.

- О, да ладно. Что ты собираешься ему показать? Симбиоз деревенского магазина и полицейского участка?

Эдди захихикал, а Марк деликатно объяснил:

- Может, у нас свидание.

- И когда вы двое планируете спать? Или вы вообще не собираетесь ложиться спать сегодня?

- Ой, мам.

Кайла посмотрела на часы. Было восемь тридцать. Она знала, что ничто из сказанного ею не заставит их передумать. Мальчишки остаются мальчишками, даже когда они вырастают.

- Хорошо, - сказала она. - Я собираюсь принять ванну. Идите сюда и обнимите меня - вы оба.

Они встали и подошли к Кайле. Она обняла сначала Эдди, потом Марка. Женщина на мгновение прижалась к нему, но потом разжала объятия и сделала шаг назад, в горле образовался комок, когда она посмотрела на более молодую версию своего покойного мужа: каштановые волосы, ямочка на подбородке, глаза Ричарда. Все еще сжимая его руку, она сказала:

- Вы оба выросли.

- Что является прекрасной причиной для того, чтобы ты не волновалась, - сказал Марк, вызвав усмешку Кайлы, которая ответила:

- О, если бы. - Мать сжала его руку. - Ключи на столе, - сказала она, а затем направилась в прихожую и остановилась. - Ты ведь разбудишь меня перед отъездом?

- Конечно, - заверил ее Марк.

- Только обязательно, - Кайла наставила на него указательный палец.

Марк и Эдди были взволнованы, с оптимизмом ожидая встречи с Брендой и Тельмой сегодня вечером. Но как бы они ни были воодушевлены, Марк не мог не приправить свой оптимизм здоровой дозой реализма. Не прокатят ли они их? Это был не первый раз, когда девчонки обманывали их. Если бы ему давали по баксу за каждый такой прокат... И даже если они появятся, не было никакой гарантии, что вечер удастся. Марк подозревал, что Джимми и его банда могут подкарауливать их, чтобы закончить то, что не доделали эти деревенщины со стоянки грузовиков. Парень, конечно, ни за чтобы не пропустил назначенную с девушками встречу в "Фарли", хотя двое против троих - не самые лучшие шансы. Однако Марк решил, что это свидание того стоит. Возможно у этих парней хватит ума не подходить к разъяренному бармену.

- Ну, что скажешь? - спросил Марк, когда они ехали по шоссе.

- Ты о чем?

- О чем? - Марк посмотрел на Эдди, потом снова на дорогу. - Что ты думаешь? О девушках. Думаешь, они придут?

Пожав плечами, Эдди сказал:

- А почему бы и нет?

- Да, действительно, - сказал Марк. - Мы - крутые парни, приехавшие в город из интересных и далеких мест.

Эдди рассмеялся.

- Что?

- Интересных и далеких мест? В Джексонвилле нет ничего интересного, а ты только что сполз с нефтяной вышки в глуши.

- У меня для тебя новости, приятель. Джексонвилл - родина южного рока, а маленький прибрежный городок, из которого я только что выполз - просто скала с большой буквы "С".

- Не знаю, как в твоем маленьком городке, но в Джексонвилле ни хрена не происходит. Может быть, южный рок и родился там, но ему пришлось бежать из города, чтобы вырасти. Черт, ты сам это знаешь. Ты знаешь, что рок-группа не может выжить в горстке клубов, которые у них там есть. Какого черта ты думаешь я еду с твоей задницей в Луизиану?

- Ты это знаешь, и я тоже, но Бренда и Тель не знают. Ты вырос там и никогда не уезжал. А люди наоборот думают, что это какое-то волшебное, мистическое место, где длинноволосые деревенские парни выползают из золотых полей марихуаны с гитарами за плечами.

Улыбаясь, Эдди пожал плечами.

- У них там действительно убийственная трава.

- Да... Если мне чего-то и не хватает, так это высококачественной, офигенной травки.

- Кстати говоря, - сказал Эдди, доставая из кармана рубашки тонкую самокрутку. - Хочешь курнуть?

- Ты взял с собой немного травы?

- Конечно, прихватил.

- Ты что, блядь, идиот? - Марк вовсе не считал поступок Эдди, захватившего с собой травку идиотским. Марк был рад, что он это сделал. Он был зол, потому что они упустили возможность произвести впечатление на Бренду и Тельму, козырнув при них наличием у них наркоты.

- Что?

- Почему ты не упомянул об этом перед девушками? Ты же знаешь, как это дерьмо привлекает внимание. Господи, Эдди! Да они бы прямо там скинули с себя трусики. Черт, да мы бы уже к этому времени по два раза бы кончили.

- Ну конечно. Только что с дороги, в грязной одежде, не мывшись. И ты думаешь, эти милашки раздвинули бы перед нами свои ножки в кабине грузовика? Предложи ты им это, у нас бы точно не было никакого свидания вечером.

Марк взглянул на Эдди и улыбнулся; Эдди разжег косяк и захихикал.

- Точно подмечено, - согласился он, смеясь, когда Эдди передал косяк ему. Марк сделал затяжку, задержал дым в себе и выпустил. Сделал еще одну, задержал еще немного в легких и выдохнул с кашлем. - Черт, я скучаю по этому дерьму. И по гребаном кокаине. Боже, как я скучаю по кокаину.

- Да, ну, Ти-Бон Бейкер сейчас точно скучает по тебе до чертиков.

- Господи... Ти-Бон. Не могу поверить, что я это сделал.

- Да, - сказал Эдди. - Он тоже не может.

Эдди и Марк, выросшие в районе Седар-Хиллз в Джексонвилле, штат Флорида, были типичными представителями выходцев с низших слоев населения. В их детские годы зародился южный рок, где такие группы, как Skynnrd and Hatchet, Blackfoot и .38 Special оттачивали свое мастерство в местных питейных заведениях, которые религиозно посещали родители Марка и Эдди, злоупотреблявшие наркотиками. Двое друзей гордились своим наследием и были рады, что выросли в семьях, где они могли найти кайф в ящике папиных носков или под диванными подушками. Эдди, который взял в руки гитару в двенадцать лет, провел свои подростковые годы, подражая своим кумирам южного рока. Он просыпался с мыслями о музыке и ложился спать, мечтая о славе и богатстве, которые принесет ему гитара. А Марк был рядом, пил и употреблял наркотики, дрался и продавал травку вместе со своим приятелем. Когда школа закончилась, Эдди жил своей мечтой, играя в барах и клубах, а Марк продавал наркотики, поставляемые Томми Ти-Боун Бейкером, еще одним другом детства, который провел лето в Мексике и стал поставщиком марихуаны и кокаина. В конце концов, они отдалились друг от друга, но не настолько, чтобы Марк не появился на одном из выступлений Эдди, не протянул руку помощи, когда Эдди обнаружил, что его жизнь в очередной раз катиться в трубу - в конце концов, все они, похоже, катятся вниз. Они были приятелями, друзьями до конца, которые никогда не подводили друг друга. Даже когда Томми Ти-Бон Бейкер появился на пороге дома Эдди, требуя сообщить местонахождение Марка, Эдди не выдал его. Даже когда приспешник Ти-Бона приставил лезвие к его горлу.

- Я тоже не могу, - сказал Эдди. - Сколько ты ему в итоге должен?

- Четыре штуки.

- Господи, Марк. Сколько же дерьма он тебе всучил?

Поморщившись, Марк ответил:

- Кучу.

- Ты знаешь, что он сломал ногу Джимбо Келли из-за полфунта травы, не так ли?

Марк пожал плечами.

- Не могу представить, что бы он сделал с тобой.

- Да, - сказал Марк, въезжая на парковку у "Фарли". - Это еще одна причина, по которой я не собираюсь возвращаться в Джексонвилл в ближайшее время.

Бутчи Уокер откинулся на стуле у старого деревянного стола в центре своего сарая. Пучки растений марихуаны свисали вниз с натянутых веревок между столбов, вбитых в земляной пол на расстоянии нескольких футов друг от друга от одного конца сарая до другого. В помещении пахло сеном, грязью и хвоей. На столе стояли весы и рулон упаковочной ленты, рядом с прозрачным, набитыми травой пакетом зип-лок. Несколько запечатанных пакетов лежали в картонной коробке у ног Бутчи, рядом с черным пятидесятигаллоновым мешком для мусора, наполовину заполненным травой. Груда полных черных мешков лежала в углу сарая, рядом с двумя стопками плоских заготовок картонных коробок из гофрированного картона высотой четыре фута. Несколько пустых коробок из штабеля стояли рядом со столом, у сложенных коробок, которые уже были упакованы и заклеены скотчем.

Бутчи вытащил из черного пластикового пакета толстый бутон длиной в половину его руки и положил его на стол; кристаллическая смола, стекающая по цветку растения, сверкала в верхнем свете.

- У "Хай Таймс" нет ничего против нас, - сказал он.

- Без сомнения, - поддержал кореша Бобби Джарвис.

Рыжеволосый Джоуи Маркхэм отщипнул конец бутона и поднес его к носу.

- Мне нравится этот запах, - сказал он, а затем начал распрямлять липкий бутон марихуаны. Закончив, он свернул огромный косяк, затем еще один, отщипнул еще немного и начал процесс заново.

Бутчи вынюхал толстую полосу кокаина с круглого зеркала, заключенного в тонкую деревянную рамку, вставил отрезанный кусок пластиковой соломинки в другую ноздрю и затянулся еще одной порцией. Затем он передал соломинку Бобби, который радостно принял эстафету. На противоположном конце стола Джерри и Джоуи Маркхэм бросали жадные взгляды на кокаин, пока Бутчи подвигал к себе ополовиненную банку самогона, делал здоровый глоток и передавал ее Джерри.

- Я все еще не понимаю, почему мы должны мириться с дерьмом Трабера, - сказал Джоуи, забирая у брата банку с самогоном. Он сделал глоток и передал ее Бобби, который только что поднял голову от стола, из его ноздрей, как снежинки, сыпались мелкие крупинки белого порошка.

- Ни хрена себе, - сказал Джерри. - Каждый гребаный месяц, и что, черт возьми, он такого делает? Он же не помогает нам перевозить это дерьмо, а мог бы. Черт, да он должен это делать, за то, что ему платят. Заполнить багажник своей полицейской машины и развезти дерьмо по городам. Кто, черт возьми, остановит копа?

- Такова стоимость ведения бизнеса, - флегматично сказал Бутчи.

- Да пошел он. Он ни черта не делает.

Брат Джерри кивнул в знак согласия; опустив голову на журнальный столик, Бутчи сказал:

- Именно за то, что он ничего не делает, мы ему и платим. Он не сдает нас полиции штата или федералам. Скажи спасибо, что этот тупица – сын идиота Донни Трабера. Нам повезло, что его папаша умер - тот сукин сын выжал бы из нас гораздо больше, чем Трабер. То, что мы ему даем, наличные и немного травки время от времени, нас не обанкротит. Зато у нас тут свобода действий, и так будет до тех пор, пока мы будем платить Траберу по капле из своего ведра.

Бутчи сделал еще один глоток самогона, отсыпал еще четыре полоски из маленького черного пластикового контейнера и пододвинул зеркало к Маркхаму. Затем он захлопнул контейнер и положил его в карман рубашки.

- Как я и говорил: издержки ведения бизнеса.

И он был прав. Они могли свободно проворачивать свои делишки; им никогда не приходилось беспокоиться о том, что Трабер или его напарник нагрянет к ним в гости или совершат набег на склон горы, где они выращивали свою травку. Бутчи получил этот бизнес по наследству от отца-бутлегера так же, как Трабер унаследовал свою должность в полиции. Они были связаны по рукам и ногам, как и их отцы, так сказать, партнеры по преступлению. Несмотря на то, что Трабер практически не принимал участия в наркобизнесе, без него предприятие вряд ли смогло бы существовать. Он служил буфером для всех, кто мог поинтересоваться делами Бутчи, всегда готовый заверить, что, он проверил Бутчи Уокера и не заметил за ним ничего неправомерного. Бутчи торговал рождественскими елками, которые служили прекрасным прикрытием его настоящего бизнеса. Как и его отец до него, он торговал лучшими елями в округе, а также несравненно хорошей травкой. Он отчислял Бобби и Маркхэмам хорошую долю от продажи елок и еще больше за помощь в выращивании марихуаны и наркотраффике.

Пока они будут платить Траберу, тот будет их прикрывать.

Джоуи Маркхэм вдохнул две последние порции кокаина, а Бобби запечатал еще один пакет зип-лок и положил его в наполовину заполненную картонную коробку, открыл еще один пакет и засунул в него горсть травки.

- Черт, - сказал Джоуи. - Я чувствую себя слишком хорошо, чтобы торчать здесь и делать это.

- Действительно, - подхватил его брат. – Может спустимся к Фарли, развеемся?

- У нас много работы, парни, - сказал Бутчи. - Эти коробки сами себя не наполнят. - Он взял один из косяков из кучи, которую сделал Джоуи, прикурил и передал Бобби. - Это дерьмо нужно вывозить в понедельник утром, и у нас не будет времени возиться с ним завтра. Завтра мы должны будем бегать по лесу с Трабером и изображать интенсивные поиски пропавшей девчонки. Эти ящики должны быть упакованы и готовы к отправке, так что, парни, нужно поднапрячься. Я не хочу, чтобы поставка сорвалась. Так бизнес не ведут.

- Но посмотри на это дерьмо, - сказал Джоуи, кивая на груду больших черных пластиковых пакетов и плоских картонных коробок. - Мы проторчим здесь всю ночь, возясь с этим барахлом.

Бутчи хихикнул, когда Бобби положил пакет на весы, снял его и засунул внутрь еще одну горсть травки, проверил его на весах, а затем запечатал и бросил в коробку.

Джерри сделал пару затяжек и передал косяк брату. Затем он взял липкую ленту, пересек сарай и начал складывать коробки.

- Только подумай, какой куш тебя ждет, когда все это дерьмо будет сбагрено, - сказал Бутчи. - Мы заготовим все остальное, соберем последний урожай в лесу и уберем его, а потом у нас будет целая зима, чтобы расслабиться и считать деньги. А что касается того, чтобы торчать здесь всю ночь, - Бутчи улыбнулся и пощупал карман своей рубашки, - вот для чего кокаин.

Джоуи вздохнул, выпустил длинную струю дыма и покачал головой.

- Трудно быть батраком, - сказал он, и все они разразились смехом.

Стоянка у "Фарли" была забита транспортом: мотоциклами, фургонами, легковыми и грузовыми автомобилями, как старыми, так и новыми. Ряд нарисованных звезд украшал кузов ржавого белого фургона, стоявшего позади заведения, на боку которого кто-то большими черными буквами написал Днище Рока. Эдди решил, что он принадлежал тому, кто в этом заведении играл сегодня вечером. Фургон и громкие, грохочущие басы вызвали улыбку на его лице. Они напомнили ему обо всех тих забегаловках, которые он обходил в поисках рок-н-ролльной славы. Слава и богатство ускользнули от него, но он чертовски весело провел время в погоне за ними. В последнее время он задавался вопросом, не лежит ли его мечта мертвой на алтаре родины южного рока, превратившись в пыль под ногами продажных менеджеров, ссорящихся товарищей по группе и неудачных отношений. Эдди было двадцать шесть лет, и кто-то однажды сказал ему, что чем старше становишься, тем труднее это сделать. Он еще не перевалил через холм небытия, но с его точки зрения, определенно подбирался к пику, за которым его ожидало полное ничто.

- Посмотри, - сказал Марк, когда они вышли из машины.

- Что? - спросил Эдди. Затем он заметил знакомый светло-голубой Мустанг, припаркованный в первом ряду машин, и улыбнулся.

- Круто, да?

- Чертовски точно, - сказал Эдди, захлопнув дверь и последовал за своим другом через забитую стоянку, мимо молодой пары, целующейся на переднем сиденье старого побитого Кадиллака, и двух парней, стоящих у пикапа и передающих косяк по кругу. На деревянном крыльце толпились люди: парни в джинсах и фланелевых рубахах, женщины в облегающих блузках и еще более узких джинсах. Дверь открылась, и громкая, неистово грохочущая музыка последовала за парнем наружу. На вид ему было больше пятидесяти, он был одет в джинсы и яркую рубашку в ковбойском стиле. Соломенная ковбойская шляпа низко нависала над его бровями, он шел под руку с девушкой, которая выглядела настолько молодой, что годилась ему во внучки, оба несли по бутылке пива и выглядели так, будто это было лучшее время в их жизни.

Эдди успел поймать дверь, прежде чем она захлопнулась, и Марк последовал за ним в бар. Там было полно народу, большинство столиков было занято. Мужчины и женщины толпились на танцполе. Автоматы для пинбола и бильярдные столы были заняты, облепленные ротозеями, следящими за игрой. Эдди и Марк на мгновение остановились, когда рыжая девушка в облегающих джинсах склонилась над бильярдным столом. Она ласкала свой кий, игриво проводя мелом по его кончику; потом послала воздушный поцелуй парню напротив себя, и по его лицу расплылась однобокая ухмылка. Изумрудные глаза сверкали в свете настольных ламп, она выглядела так, будто сошла с обложки Плейбой.

- Глянь на эти сиськи! - сказал Марк, когда она взмахнула кием, и ее груди подпрыгнули в облегающем халтер-топе, бильярдные шары срикошетили о зеленые войлочные бордюры на столе, а две гитары заиграли что-то бодренькое.

Что-то ударило Эдди сзади по колену, и его нога подогнулась. Повернувшись, он увидел Бренду, стоявшую позади него, и забыл о рыжеволосой королеве бильярда. Бренда была одета в красно-белую клетчатую блузку, три верхние пуговицы которой были расстегнуты, открывая Эдди вид на кремовые холмики ее грудей, виднеющиеся в декольте. Джинсы и пара белых кроссовок Рибок дополняли ее наряд. Серебряный медальон в форме сердца лежал в ложбинке у горла. Ее полные губы были сильно накрашены, а волосы выглядели как слои тонкого коричневого шелка. Ее окружал аромат полевых цветов ярким весенним утром. Девушка улыбнулась, и у него перехватило дыхание. Он заметил, что рядом с ней стоит Тельма, но почти не обратил на нее внимание.

- Привет, Эдди, - сказала она, и то, как она произнесла его имя, привело его в восторг. Он не мог оторвать от нее глаз. Он боялся начать заикаться, если попытается сказать что-то большее, чем Привет, Бренда, поэтому и сказал только это. Она взяла его за руку, и его пульс участился.

- Эй, эй, эй, - запротестовал Марк, видя, что его друг поплыл.

- Эй, ты, Губер, - сказала ему Тельма. Она была одета так же, как и ее подруга, только блузка была темно-зеленого цвета, а на шее висела лишь золотая цепочка.

Марк засмеялся.

Бренда, все еще улыбаясь Эдди, сказала:

- Ты хорошо выглядишь.

Тель, наклонившись к Марку, сказала:

- Мне кажется, он ей нравится.

- Да, она ему тоже.

Звучащая музыка резко оборвалась, и группа сразу перешла к старой песне Хэнка Джуниора. Позади них раздался хор улюлюканья и криков. Эдди повернулся и увидел стайку хлопающих парней, рыжая прыгала от радости, когда восьмой шар медленно катился к угловой лузе. Он попал в лузу, и она подошла к парню, против которого играла, прижалась к нему всем телом и игриво чмокнула его в губы.

- У нас есть столик вон там, - сказала Тель.

- Круто, - сказал Марк. - Я возьму нам пару бутылок пива и пойду туда. Как насчет тебя, Тель? Бренда?

- Просто принеси пару стаканов, - сказал ему Тель. – Мы уже заказали пиво.

Когда Марк направился к бару, Эдди последовал за Брендой и Тельмой через зал к их столику. В центре стола стояли наполовину полный кувшин, два пустых стакана и несколько наполовину полных. Улыбающаяся пара сидела, придвинув стулья вплотную друг к другу. У парня, намного моложе Эдди, были светлые волосы, которые едва касались воротника его рубашки. Он был высоким и стройным, с выпирающими бицепсами. Он что-то шептал на ухо своей подружке, она улыбаясь, что-то отвечала ему, смеялась и качала головой. Длинные каштановые волосы каскадом рассыпались по ее узким плечам, по облегающей шелковой блузке, которая демонстрировала изгиб ее груди. Эдди подумал, что она симпатичная, но не дотягивает до лиги великолепного создания, стоящего рядом с ним.

Эдди и Бренда сели на стулья. Парень кивнул Эдди, когда Тель сел рядом с ними. Затем появился Марк с полным кувшином пива и двумя стаканами. Он поставил пиво и стаканы в центр стола и сел рядом с Тель.

- Решил, что добавка не помешает, - сказал он.

- С возвращением, Губер, - сказал Эдди.

- Что, так долго меня не было? – ответил Марк.

Эдди засмеялся, пока Марк наполнял пустые стаканы и доливал в два других. Затем он сел между Эдди и Тельмой, напротив друзей девушек, которые сидели спиной к танцполу.

- Ребята, - сказал Тель. - Это Чарли и Тина, а это Марк и Эдди. Они из другого города.

- Привет, - сказал Марк.

- Привет, - ответила Тина.

- Думаю, это объясняет, почему я никогда не видел их раньше с тобой, - сказал Чарли.

- Да пошел ты, Роджерс, - сказала Тель, и они вдвоем рассмеялись.

- Чарли был за рулем этого Камаро сегодня днем, - пояснила Бренда.

- О, да, - сказал Эдди. - Лихач.

Ухмыляясь, Чарли сказал:

- Я только сегодня купил его за пять тысяч долларов.

- Ни хрена себе? - сказал Марк, затем отпил пива, поставил бокал на стол и посмотрел на танцпол.

- Да, я надрал задницу старому ублюдку сегодня днем.

- Ты что? - переспросил Эдди.

Чарли поднял свой стакан и отпил.

- Этот парень единственный в округе торгует поддержанными автомобилями, - сказала Тель. - Рисковый Гарри, мы его так называем. Он - сукин сын, и это точно.

- Сукин сын, который занимается мошенничеством, - сказал Чарли, ставя свой стакан на стол.

- Чарли! - возмутилась Тина.

- А что не так?

- Он мой дядя, Чарли.

- Я тебе сочувствую.

- О, ты...

Марк посмотрел на Эдди, ухмыляясь. Чарли пояснил им:

- Сукин сын пытался мухлевать с двухрешковой монетой сегодня.

- Не может быть! - сказала Бренда.

- Очень даже может, - ответил Чарли.

- О чем, черт возьми, он говорит? - спросил Марк.

- Ну, - начала пояснять Бренда. – Рисковый Гарри назначает цену и немного торгуется. Немного совсем. Если он понимает, что за его цену машину ты купить не готов, но очень желаешь заполучить ее, он предложит бросить монетку.

- Бросить монетку? – Марк не въезжал в способ мухлежа.

- Ага. Решка, ты платишь его завышенную цену. Если выпадает орел - он отдает ее тебе почти даром.

- Как сегодня днем, - сказал Чарли. - Он снизил цену до девяти с половиной тысяч, но дальше дело не пошло. Я так хотел эту машину, что просто плакать был готов. И он это знал. Сказал, что бросит монетку. Орел - и я получу ее за пять тысяч.

- Ничего себе, - сказал Марк, а Эдди издал низкий свист.

- Решка - я плачу ему тринадцать тысяч долларов.

- Ни хрена себе! - сказал Марк. - Это куча денег.

- Плюс мой пикап, - сказал Чарли.

Марк поднял свое пиво, сделал большой глоток и поставил бутылку на стол.

- Да, но, я надрал его задницу сегодня днем. У него была монета с двумя решками на обоих сторонах. Так что, как бы сторона не выпала, он ничем не рисковал – выигрыш был в любом случае был за ним. Но я раскусил ублюдка и выкинул его, как он сказал, счастливую монетку. Так что, при честной игре фортуна благоволила мне, и машина досталась за пять тысяч долларов. Такую сумму я мог себе позволить, а этот сукин сын может взять мой ржавый кусок дерьма и засунуть его себе в задницу.

Тина вздохнула, покачала головой и положила руку на бедро Чарли.

- Это безумие, - сказал Эдди.

- Таковы правила, - сказала Тельма.

- А что мешает кому-то отказаться платить завышенную цену при проигранном споре? - спросил Марк. - Он не может заставить тебя подписать что-либо, не так ли?

- Нет, он не может заставить тебя, - сказал Чарли. - Но он и не продаст тебе другую машину. Никогда. А покупать у него гораздо дешевле, чем ехать в Эшвилл или Шарлотт. В общем, в другом месте ты купишь такую же машину за столько же, если не за больше, только для этого тебе придется еще куда-то ехать. Так что машина мне досталась практически даром. Ты ведь видел ее, не так ли?

- Красотка! - сказал Марк, и Эдди кивнул в знак согласия.

- Мой дядя как то проиграл ему, - сказала Бренда. - Проиграл и сказал, чтобы тот шел к черту. В итоге он купил грузовик у одного из тех крупных торговцев в Эшвилле. Он не хочет признавать это, но тетя Ида говорит, что он сожалеет о своем поступке. Говорит, что ему следовало согласиться с требованиями Рискового Гарри, потому что в итоге он заплатил гораздо больше в Эшвилле, чем заплатил бы Гарри. И с этим грузовиком у него вечные проблемы. - Бренда засмеялась. - Он и этого не признает.

- Есть только один минус в пари с Рисковым Гарри, - сказала Тель. – До Чарли еще никто не проигрывал ему.

Чарли, улыбаясь и кивая головой, сказал:

- Так и есть. - Он поднял свой стакан, осушил его, наполнил до краев и выпил еще.

- Вы слышали что-нибудь от Синди? - спросила Тина.

- Ничего, - сказала ей Бренда.

- Ой, - сказал Чарли. - Она сбежала, устала от дерьма своего папочки и утащила отсюда свою задницу.

- Нет, не сбежала, - сказал Тель, словно знала что-то. - Она бы не стала.

- Почему нет? - спросил Чарли. - Люди делают это все время. Черт, бабушка на днях купила дедушке виагру; сумасшедший сукин сын обчистил ее банковский счет, и с тех пор мы его не видели. И виагру тоже.

Марк рассмеялся, а Тельма сказала:

- Не бреши!

Бренда улыбнулась и покачала головой, а Тина подняла брови, кивнула и сказала:

- Как раз-таки сделал.

Группа начала медленную кантри-балладу, и Бренда повернулась к Эдди.

- Хочешь потанцевать? - спросила она его.

Это было последнее, что Эдди хотелось делать, но он не мог ей отказать.

- Конечно, - сказал он, улыбаясь и отворачиваясь от ехидной ухмылки, которая нарисовалась на лицу Марка.

- Пошли, - в ту же секунду Тель схватила Марка за руку и потянула его вверх, уводя от стола в сторону танцевальной площадки, Эдди повернулся и одарил своего друга собственной ухмылкой, когда они двинулись к переполненному танцполу.

Музыкальная группа из четырех человек состояла из бас-гитары, барабана и двух гитар. Барабанщик был одет в белую футболку без рукавов, штаны с красными подтяжками, а на голове - бейсболка Воины Атланты козырьком назад. На его лице читалась полная апатия, когда он отстукивал ритм под песню "Любовь первой степени" группы Алабама. Эдди не винил его - какой уважающий себя рок-н-ролльщик захочет играть такое? Но он был рад, что они играют медленную песню. Это дало ему возможность почувствовать тепло тела Бренды, прижавшуюся к нему. Он посмотрел поверх нее на Марка, который ухмылялся и показывал ему большой палец вверх, обнимая Тельму в танце. Марк прошептал что-то Тель на ухо, и она отстранилась, улыбнувшись на мгновение, пока он продолжал говорить. Затем она положила голову ему на плечо, и Марк, сомкнув большой и указательный палец в кольцо, довольно усмехнулся Эдди, знаком показав ему, что все о’кей.

Эдди улыбнулся. Бренда была первой девушкой, которую он держал в своих объятиях с тех пор, как Вики вышвырнула его. Ощущение было великолепным, и впервые с тех пор, как парень покинул дом, ему казалось, что он стоит на пороге чего-то хорошего в своей жизни, что, может быть, Марк был прав, уговорив Эдди присоединиться к своему другу детства в большом приключении, которое может привести их обоих к лучшей судьбе. Кто может знать, что ждет его в будущем? В данный момент оно выглядело очень радужным.

Песня закончилась, и пары разошлись, Бренда поаплодировала, прежде чем увести Эдди с танцпола. Парень оглянулся через плечо на Марка и Тель, которые стояли перед сценой и разговаривали с группой. Басист, невысокий коренастый парень с бритой головой и мириадами татуировок на руках, наклонился вперед, кивал головой и смеялся. Два гитариста по обе стороны от него были настолько похожи, что могли быть братьями. Эдди повернулся и последовал за Брендой. Когда он снова оглянулся, Марк и Тельма уже шли к нему.

Когда Бренда и Эдди вернулись к столу, от Чарли и Тины остались только два пустых стакана и пустой кувшин перед их пустующими стульями. Они сели, и группа вновь начала играть. Эдди допил свое пиво, а Бренда прикончила свое. Пока Эдди наливал себе еще, подошли Марк и Тель. Тельма села, а Марк поднял свой бокал, постоял мгновение, дрыгаясь в такт музыке, а затем осушил его. И снова наполнил свой стакан.

- Куда они делись? - спросил он, кивая на пустующие стулья Чарли и Тины.

- Кто знает? - сказала Бренда.

Тельма открыла рот, чтобы что-то сказать, но Эдди заговорил первым:

- Так что ты там делала у сцены, просила еще одну медленную песню?

- Я бы не отказалась от еще одной, - сказала Бренда. Она положила руку на бедро Эдди, и на его лице появилась улыбка.

- Через минуту они будут играть Free Bird, - сказал Марк, поворачиваясь в сторону суматохи, возникшей у бильярдных столов, которая оказалась руганью приятеля рыжей с парнем в ковбойской шляпе. Половина клиентов наблюдала, как приятель грудастой рыжей в гневе замахнулся кием, в то время как сама девушка напала на парня и разбила пивную бутылку ему о голову. Потом ее приятель набросился на него, лупя кием, пока тот свернулся на полу, закрывая лицо руками, а Фарли носился по бару со своей битой под песню "Bounty Hunter" Молли Хэтчет.

- Святое дерьмо! - сказал Марк.

- Посмотрим, что сейчас будет, - добавил Эдди, когда Фарли подошел к дерущимся. Он схватил за рубашку нападавшего, оттаскивая от скрюченного на полу парня, в то время, как рыжая запрыгнула ему на спину. Фарли, пошатываясь, согнулся, одной рукой пытаясь сбросить девушку, а другой все еще сжимал свою биту. Ее парень повернулся, схватил Фарли и занес кулак. Глаза бармена расширились, когда кулак понесся вперед, и тут, словно из ниоткуда, появился брат Тельмы, чтобы остановить его. Двое парней, с которыми он был здесь днем, ринусь ему на помощь. Один встал между нападавшим и поверженным, а другой стащил рыжую со спины Фарли.

- Будь я проклят, - сказал Марк, когда Фарли ударил приятеля рыжей битой по руке, потом что-то сказал ему, указав своей дубинкой на дверь, и те вдвоем гордо прошли через бар, в то время как приятели парня в ковбойской шляпе ухватили своего друга за руки и помогли ему встать. Его щека была в синяках и распухла, но не кровоточила, ковбойская шляпа сидела на голове косо. Джимми тоже направился к двери, но Фарли остановил его, похлопав по плечу, похоже, выражая парню свою признательность.

- Смотрю, твой братишка снова завоевал благосклонность Фарли, - сказал Марк Тельме.

- Все хорошо, что хорошо кончается, я думаю, - сказала Тель, а затем отпила пива и поставила свой бокал на стол. – Одна птичка нашептала мне, кто-кое неплохо играет на гитаре, - девушка повернулась к Эдди.

Эдди метнул взгляд на своего друга, с довольным видом смотрящего на него.

- Да, я немного играю.

На самом деле Эдди играл очень хорошо. Он был настоящим мастером, и знал это, но всегда чувствовал себя неловко, когда кто-то хвалил его. И неважно, насколько хорошо он играл, Эдди знал, что где-то, кто-то был лучше него.

- Я слышала, ты действительно хорош.

- Он хорош, очень хорош, - сказал Марк. Он поднял свой стакан, протянул его, коснувшись стакана друга и улыбнулся. - Должен быть, раз уж столько лет играет.

- Я бы с удовольствием тебя послушала, - сказала Бренда.

- И я, - добавила Тельма.

- Ну... - протянул Эдди. - Может быть, когда-нибудь.

- Может быть, сейчас? - сказал Марк.

- Да, точно, прям здесь, - съязвил Эдди подняв свой стакан.

- А что, давай с этими чуваками, чувак.

- Ну да, как же, пустят они меня на сцену.

- Пустят.

- Ага, конечно.

- Как ты думаешь, о чем мы с ними разговаривали? - сказала Тель.

- Да? - Эдди сделал еще один глоток и поставил свой стакан на стол, а Марк подлил ему.

- Я же говорил тебе, - сказал Марк. - Мне достаточно было упомянуть "Свободную птицу", Джексонвилл и своего приятеля с его гитарой, и их глаза загорелись.

Группа допела песню Брукса и Данна как раз в тот момент, когда девушка с подносом, полным пива, остановилась перед сценой, улыбаясь, когда музыканты сходились к ней. Мгновением позже поднос опустел, и официантка направилась обратно через толпу.

Эдди поднял свой бокал и едва не поперхнулся, когда певец объявил на весь зал:

- Привет всем. К нам приехал друг из Джексонвилла. Он заехал к нам, чтобы сыграть пару песен.

- Ни хрена себе, - сказал Эдди, когда толпа начала оглядываться по сторонам.

- Я же говорил! - сказал Марк.

- Круто, - сказал Тель.

Глаза Бренды загорелись, когда Марк сказал:

- Пойду принесу твою гитару.

- Ты захватил ее?

- Да, черт возьми.

Конечно, он захватил, вероятно, и спланировал все это заранее, как только увидел усилители, барабаны и микрофонные стойки сегодня днем.

Девушки были взволнованы, обе восхищенно смотрели на парней, чего Марк и добивался.

Конечно, он так и планировал.

Марк вскочил на ноги и вылетел через дверь бара. Через несколько мгновений он уже тащил гитару Эдди через толпу.

- Я так взволнована! - воскликнула Бренда.

- Я тоже, - сказал Эдди. И он был рад. Он не мог дождаться, когда почувствует гитару в своих руках.

- Поднимайся сюда, Эдди! - позвал певец, когда Марк подошел к столу.

Эдди пожал плечами, усмехнулся, встал и взял гитару у Марка.

- Ну, поехали, - сказал он и направился через танцпол на сцену.

- Эй, чувак, - сказал певец, когда Эдди поставил свой кейс у стены и открыл его. Парни по очереди стукались с ним кулаками в приветствии. - Я Эрл, а это мой кузен, Дэнни. Подключись к моему усилителю, а я пока просто спою.

- Круто, брат, - сказал Эдди, а затем пристегнул свою гитару. Это был Les Paul 55-го года, табачного цвета. Круглое изображение повстанческого флага (подарок девятнадцатилетней танцовщицы топлесс) красовалось в верхней части антикварной гитары, так же как и изображение листа марихуаны, которое украшало нижнюю часть.

- Хо! - сказал басист, кивнув в сторону танцпола. - Шоу начинается? Что скажешь?

Эрл подключил Эдди к усилителю, и Эдди заиграл аккорд - его струна E была не в ладах, поэтому он немного подтянул ее, снова заиграл, покрутил ручку громкости усилителя и улыбнулся.

- Ладно, чувак, - сказал Эрл. - Мы сыграем One Way Out и сразу перейдем к Free Bird. Круто?

- Круто, брат, - сказал Эдди, а затем выдал молниеносный рифф, пальцы летали по ладам, сгибая струны и ударяя по нотам, как пикирующий бомбардировщик, упавший с неба и вырвавшийся из звуковой системы, за которым быстро последовал взрыв скорострельного сотрясающего воя.

Глаза басиста загорелись, а у Эрла отвисла челюсть.

- Вот дерьмо! - воскликнул он, когда люди начали устремляться вперед, Эдди повернулся лицом к усилителю. Затем он приглушил струны, и из динамиков раздалось стаккато начала песни The Allman Brothers "One Way Out". Бас последовал за ним, барабанщик забил, Дэнни присоединился со сладкозвучной слайд-гитарой, и толпа начала танцевать. Эрл кричал в микрофон слова песни, а Эдди выбивал ритмичные заполнения, пока танцующие дергались и раскачивались, а бас и барабаны выбивали ровный ритм.

Когда пришло время, Эдди вышел вперед с обжигающими гитарными запилами, которые заставили остановиться почти всех танцующих. Даже игроки в бильярд отложили свои кии и двинулись в сторону сцены. Затем песня закончилась, и группа перешла к "Free Bird", и никто уже не танцевал. Столы опустели, бильярдные столы стояли забытыми. Одинокая фигура побитого парня в ковбойской шляпе сидела у барной стойки, прижимая к лицу полотенце, когда толпа людей хлынула вперед. Даже Фарли присоединился к своим посетителям, выстроившихся в ряд перед сценой.

Песня перешла на высокие обороты, и толпа тоже, орала и аплодировала, прыгала, когда громкие, неистовые завывания заполнили зал, все взгляды были устремлены на Эдди, который перемещался по сцене, гитарная армия из одного человека, сражаясь со всеми желающими, доводя гимн южного рока до совершенства в своем зажигательном стиле, за который большинство музыкантов убили бы. Затем он вернулся к молниеносным риффам, завершив песню фюзеляжем визжащих и кричащих высокочастотных нот, толпа топала, кричала и хлопала в ладоши, когда последний громоподобный припев медленно затихал.

Траберу они очень нравились - груди, колыхавшиеся перед ним, пока Лори Миллер, сцепив ноги под ним, скакала на его члене так, словно это был последний трах, который будет у нее в жизни. Длинные черные волосы, стекающие на его лицо, были мягкими, как кукурузный шелк; слабый запах жимолости ее кожи смешивался с мускусным ароматом секса, опьяняя. Трабер глубоко вдохнул, наслаждаясь этим запахом, пока считал в обратном порядке, чтобы притупить чувство наслаждения и не кончить в одно мгновение. Ему хотелось вечно наблюдать за Лори, за выражением ее лица, за тем, как ее эрегированные соски торчат, словно карандашные стержни, а губы кривятся в удовлетворенном рычании.

Давление нарастало по мере того, как она сжималась вокруг него. Женщина застонала, и он чуть не потерял сознание.

- Трахни меня! - прорычала она, и он посмотрел в сторону, на открытую дверь спальни, на развевающиеся на подоконнике шторы, на мягкий свет лампы, падающий на узкую вертикальную щель приоткрытой дверцы шкафа.

- Что за..., - начал Трабер, когда в луче света сверкнуло глазное яблоко, дверь распахнулась, и Рэнс Миллер вылез из шкафа вслед за направленным на полицейского ружьем, по его щеке потекла слеза.

- Проклятье! – закричала жена Рэнса, ее развратная улыбка погасла, похотливая маска превратилась в выражение ужаса, а Трабер замер под ней, пока его член увядал и выскальзывал из ее влагалища.

- Что ты здесь делаешь! - завопила Лори, когда ее муж шагнул дальше в комнату.

- Сюрприз, да? Ты думала, что сможешь выставлять меня дураком?

- Рэнс... - сказал Трабер, потому что это было единственное, что ошеломленный полицейский смог сказать. Не эй, полегче или думай, что делаешь, а просто... Рэнс.

- В моем собственном гребаном доме?

- Рэнс, это не то, что ты думаешь... - пролепетала Лори, и абсурдность этого почти заставила Трабера рассмеяться: Лори сидит голая на голом мужике, пытаясь придумать жалкие оправдания и убедить мужа в том, что все не так, как кажется. Но она, очевидно, была слишком потрясена, чтобы придумать что-то еще, потому что так и застыла с раскрытым ртом, когда Рэнсом с криком В МОЕМ ГРЕБАННОМ ДОМЕ! взмахнул винтовкой, зарядив прикладом в лоб Лори и скинув ее с кровати. Трабер последовал за ней, выхватив свой кольт из кобуры, лежавшей на полу рядом с одеждой, из которой он вытряхнулся тридцать минут назад. Одним быстрым движением он поднялся, и одним выстрелом проделал дыру в горле Рэнса. Пуля прошла на вылет и ударила в дверной косяк позади Рэнса, забрызгав кровью стену, и Лори закричала, распластавшись на полу.

Трабер с оружием на изготовку обогнул кровать, наступил на ружье и уставился на Рэнса, который лежал боком на полу, глаза раненного расширились, рот медленно открывался и закрывался. Через несколько мгновений его рот замер открытым, правая нога пару раз дернулась, глаза остекленели, и Трабер понял, что мужчина умер.

- Черт побери, Лори, - сказал он женщине, хнычущей у кровати, опухший лоб которой придавал ей вид женщины-монстра Франкенштейна, а не горячей цыпочки, за которой он последовал в спальню немного ранее. - Как ты могла не знать, что он там?

- Я... Я...

- Черт возьми. Давай, вставай оттуда.

- Что мы будем делать? - спросила она, вставая и подходя к Траберу, косясь вниз на своего мужа и зажимая рот дрожащей рукой. Слезы покатились по ее щекам, и она истерично закричала: - Боже мой, что мы наделали? Что нам теперь делать? Что нам делать?

Трабер посмотрел на труп и снова на Лори. Она была отличной блядью, без сомнения - иначе зачем бы он проводил с ней столько времени? Но ему чуть не снесли голову, и никакая задница не стоила такого риска.

- Почему бы тебе для начала не принести нам пару бутылок пива, и давай попробуем разобраться, что, черт возьми, только что произошло.

Когда Лори вышла из комнаты, Трабер натянул брюки цвета хаки и кремовую рубашку, которые называл своей униформой. Траберу не нравилось носить полицейскую форму. По его мнению, значок и кольт - это все, что ему было нужно, и когда кольт был убран в кобуру, а ноги обуты в ботинки, он сел на кровать и вздохнул. Этого не должно было случиться, и он не мог поверить, что это произошло. Со всем тем дерьмом, что творилось в этой дыре, труп Рэнса Миллера был ему нужен, как лишняя нога.

Как, черт возьми, он просидел в этом шкафу так долго, не подавая признаков присутствия... Как вообще это ему взбрело в голову... и где его чертов грузовик?

Как будто все это имело значение сейчас, когда кровь запеклась вокруг старого доброго мертвого Рэнса, а его пустые глаза смотрели в никуда, словно ища выход из этой передряги. Но именно Трабер должен был придумать, как обойти минное поле, которое лежало перед ним. Ему было страшно подумать, что полиция штата узнает об этом. Он никак не может объяснить и оправдать это убийство. Но еще больше Тома Трабера беспокоило то, что сделают братья Рэнса, если узнают об этом. А в том, что тогда произойдет, сомневаться не приходилось. Жуткая картина вырисовывалась у него перед глазами: он, избитый до полусмерти, с простреленной головой, если повезет, кастрированный, повешенный в глухом лесу оставлен умирать, если еще не будет к этому моменту мертв. Лори, конечно, была отличной блядью, но она не стоила всего этого дерьма.

Трабер встал, пересек комнату, наклонился и вырвал дробовик из рук Рэнса. Когда Лори вошла в комнату еще полностью обнаженной, он проделал выстрелом в ее животе дыру размером с кулак и положил ружье на кровать. Затем он вышел на улицу к своей патрульной машине, достал из бардачка пистолет 38-го калибра, который пару месяцев назад изъял у дальнобойщика, выстрелил в землю и вернулся в спальню. Вытерев отпечатки простыней, он вложил его в руку Лори и нажал на спусковой крючок. Ее лицо было бледным, губы синими, вся кровь, казалось, вытекла из кровавой ямы, которую он сделал в ее некогда упругом животе. Тошнотворный привкус меди застрял у него в горле, когда он, стоя над мертвой женщиной, старался сохранять самообладание. Потом взял в руки ружье, вытер отпечатки и вложил его в руки Рэнсу. Никто, кроме него, не будет расследовать это дело, и даже братья Миллер, увидев Рэнса и Лори, решат, что они застрелили друг друга, причем Лори не повезло, так как выстрел ружья разорвал ее живот, а след от удара приклада на ее лбу можно было списать на удар при падении на пол. Не повезло и Рэнсу, но его смерть, на его взгляд, была менее болезненной. Что же касается того, почему это произошло и почему грузовик Рэнса будет найден где-то в стороне от дома, где бы он ни оказался, то это будет еще одной загадкой для горожан, которую они будут перемалывать на своей мельнице слухов.

Трабер на мгновение замер, вбирая в себя все: кровь и запах кордита, все еще витавший в воздухе; зияющую дыру в горле Рэнса и дыру в животе его жены. Он в последний раз посмотрел на Лори, на то, что осталось от этого некогда великолепного тела, и вспомнил все прекрасные часы, которые они провели вместе. Затем он вышел из дома, прошел через двор к своей машине. Сев на водительское сиденье, Том завел двигатель, но фары не включил, предоставив лунному свету вести его по длинной и извилистой грунтовой дороге. Он отъехал от отдаленного фермерского дома Рэнса и Лори на задворках Холлера и поехал по дороге, пока она не свернула вправо, улыбаясь, потому что ближайший дом был таким же темным, как и лес за ним. Ни внутри, ни снаружи не горел свет, и никто не спускался по дороге, чтобы выяснить природу выстрелов. Значит, их никто и не слышал.

Фары прорезали темноту; из радиоприемника доносилась музыка в стиле кантри, когда Камаро пробирался по узкой грунтовой дороге. Это был хорошо знакомый Чарли маршрут, и он уверенно преодолевал ухабы и колеи. Лунный свет заливал верхушки деревьев, нависших над дорогой. Ночь принесла на гору прохладу, но не настолько, чтобы Чарли поднял верх. Тина, казалось, не возражала. Она просто прижалась к нему поближе.

Идеальное завершение идеального дня: надрать задницу ублюдку Гарри; разъезжать на машине своей мечты со своей девушкой рядом, барбекю, пиво и живая музыка; голова, полная травки и нос, полный кокаина, а теперь вот он едет к горе Рикерта, чтобы завершить все это небольшой вспашкой плодородной области, лежащей между ног Тины.

Прекрасный день.

Свет луны, проникающий сквозь ветви деревьев, на мгновение осветил руку Тины. Чарли улыбнулся, когда она провела рукой по его ширинке - его твердый член упирался в ткань джинсов. Тина провела ногтем по его длине, и Чарли глубоко вздохнул. Он хотел остановиться и трахнуть ее прямо здесь, но машина была слишком тесной, и она, вероятно, все равно не согласилась бы на это.

- Мне кажется, я ему нравлюсь, - сказала девушка томно, имея в виду его член.

- Ты знаешь, что нравишься.

Дорога шла под прямым углом вверх. Чарли вывернул руль вправо, свернув на дорогу, протоптанную парочками, желающими побыть наедине. Он надеялся, что когда они приедут туда, там будет пусто. Возможно, так оно и будет, в такую позднюю ночь.

Они ехали по дороге, пока та не уперлась в поляну. Лучи света фар освещали несколько высоких сосен, стоявших перед полуразрушенным двухэтажным домом на краю горы. Камаро остановился рядом со старым дубом возле разрушенного крыльца. Голос Кенни Чесни из радио уступил место хору сверчков, когда Чарли выключил фары и заглушил двигатель. Он обнял Тину и поцеловал ее страстно и крепко, что Тина вздохнула, когда их языки переплелись и их тела нашли друг друга, ее рука прижалась к его спине и погрузилась под пояс его брюк. Ее нежные пальцы гладили его обнаженные ягодицы, а другая рука обхватила его стояк. Рука переместилась к его ремню, и девушка расстегнула его.

- Давай войдем внутрь, - предложил он ей.

- Ты хочешь сделать это там? – спросила она, с сомнением поглядывая на развалюху.

Чарли улыбнулся, открывая дверь, и Тина скользнула обратно на пассажирское сиденье. Подойдя к багажнику, он щелкнул брелоком, и крышка открылась. Внутри лежали одеяло и свернутый спальный мешок; фонарик и керосиновая лампа стояли рядом с ними. Пассажирская дверь открылась и захлопнулась, когда Чарли запихивал одеяло и спальный мешок под мышку. Он взял лампу, захлопнул крышку багажника и пошел к своей девушке. Тина взяла у него лампу, и Чарли обхватил ее за талию. Полная луна казалась огромной на темном небе. Ее свет, освещавший дом жутким тусклым светом, превращал два окна, выходящие на крыльцо, в два черных квадратных глаза, а бездверный проем - в зияющий рот. Темное, обветренное дерево наружных стен было тусклым и серым, все следы краски стерлись много лет назад.

Они подошли к дому, поднялись на крыльцо и встали перед жутким обелиском из кромешной тьмы.

- Ооо, - протянула Тина. - Ночью здесь жутковато.

- О, все в порядке.

- Там ужасно темно.

- У нас есть лампа.

- Может, нам стоит поискать другое место?

- Ты шутишь? Где?

- Я не знаю... где угодно. У меня просто... плохое предчувствие.

Чарли улыбнулся.

- О, все будет хорошо, - сказал он.

Тина пожала плечами, а Чарли достал из кармана пластиковую зажигалку, щелкнул ею, высекая пламя. Тина держала лампу перед собой. Мгновение спустя лампа зажглась, и Чарли с Тиной последовали за тусклым желтым свечением в темноту.

- Это было потрясающе, просто потрясающе, - сказала Тельма, когда Хонда отъехала от парковки бара. - Он сказал, что ты хорош, но я понятия не имела насколько. Вау! Ты потряс зал!

Улыбка на лице Эдди была похожа на наполненный гелием воздушный шар, только вместо того, чтобы подниматься все выше и выше, его ухмылка становилась все шире и шире. И почему бы и нет... Она была права: он потряс всех. Все хорошо провели время, особенно он.

- Я же говорил, - сказал Марк, подняв бутылку пива, которую прихватил перед выходом из бара - одну для Эдди и одну для себя - сделал глоток и подмигнул своему другу в зеркало заднего вида.

- Да, ты мне говорил, - сказала Тель, а затем повернулась на своем сиденье, улыбаясь, наблюдая, как Бренда прижалась к Эдди. - Что именно вы, ребята, делаете здесь, если не возражаете, если я спрошу?

- Эх, - сказал Марк. - Просто небольшой бизнес.

- Бизнес? Какого рода бизнес? Уж точно не рок-н-ролльный бизнес, а это единственный бизнес, которым должен заниматься этот парень.

Улыбаясь, Эдди сказал:

- Рождественские елки.

- О боже! - воскликнула Тель, когда Эдди поднес горлышко бутылки к губам.

- Что? - спросил Марк. - Мы везем груз в Луизиану, чтобы продать каджунам[5].

- Вы, ребята, просто не похожи на доставщиков рождественских елок.

- А на кого мы похожи?

- На секс, наркотики и рок-н-ролл.

Марк засмеялся.

- Ну, мы ведь тоже этим занимались, не так ли, приятель? – он обернулся к Эдди.

- Без сомнения.

- Кстати говоря, почему бы тебе не зажечь немного своей крутой травки?

- Что ж ты молчал! - воскликнула Тельма.

Эдди зажал свой "Курс" между коленями, достал из кармана рубашки пакетик, извлек толстый косяк и зажег его. Из его рта вылетела ровная струйка дыма, он выдохнул и передал косяк Бренде. Та затянулась и передала косячок подруге. Та затянулась, покрутила косяк в пальцах, сказав:

- Хорошее дерьмо, - а затем передала его Марку. - Итак, ты крутой гитарист, который едет продавать рождественские елки в Луизиану - и что дальше?

- Сниму жилье и найду работу на нефтяной вышке.

- Серьезно?

- Кем наймешься? - спросила Бренда.

- Разнорабочим, - ответил Марк за друга. - Ну, знаешь, принеси то, отнеси туда.

- Разнорабочий, - Бренда захихикала, когда Тель сделала еще одну затяжку. – Не очень престижная должность.

Дым вышел из ноздрей и рта Тель, как у огнедышащего дракона. Ее лицо покраснело, и она выдохнула:

- Разнорабочий.

Она снова засмеялась, и остальные присоединились к ней, причем Тель смеялась так сильно, что схватилась за бок, прежде чем передать косяк обратно Бренде.

- Это не так уж смешно, - сказал Марк, но Тель и Бренда продолжали смеяться.

- Наверное, это из-за травки, - сказал Эдди. - Они не...

- Нет мы представили, как ты играешь на гитаре кучке бурильщиков-каджунов, - сказала Бренда.

Марк захихикал, а Тель рассмеялась еще громче:

- Бурильщики! Не урони мыло, парень из Флориды!

- Ладно, - сказал Марк. - Хватит этого дерьма.

Все еще смеясь, утирая слезы с глаз, Тель проговорила:

- Боже! О Боже... Я не могу остановиться! Я не могу, блядь, остановиться!

- Господи, Тель, - сказала Бренда. – Хватит уже.

- Я знаю... я знаю... хоооороший мальчик. - Она повернулась и посмотрела на Эдди, и снова начала смеяться.

- Хорошее дерьмо, да? - сказал ей Эдди.

- Без шуток.

Эдди выпил еще, пока Хонда взбиралась по крутой горной дороге. Он посмотрел на Тель, которая только сейчас начала успокаиваться, покачал головой и сказал:

- Ну и дела.

Тельма полезла в сумочку, достала полулитровую бутылку "Джека Дэниелса" и подняла ее над головой.

- Кто-нибудь хочет выпить? - спросила она.

- Кажется, я влюбился, - воскликнул Марк.

- Дай мне свое пиво, - Тель откупорила бутылку и отхлебнула немного виски, и запила его пивом Марка. Затем она передала виски Марку и, поморщившись, сделала еще один глоток пива.

Эдди сделал последнюю затяжку, открыл окно и выкинул бычок. Затем он достал из кармана еще один косяк, и добавил еще дыма в туманное облако, стелющееся по потолку салона.

- Итак, - сказала Бренда, хлебнув виски из бутылки, которая дошла до нее. - Вы уже купили свои елки?

- Часть из них, - сказал Марк.

- Боже, - сказала Тель. - Это действительно так прибыльно?

- Зелень всегда в цене, детка! - сказал ей Эдди, а Марк продолжил:

- Сегодня вечером мы подготовим еще несколько.

Бренда посмотрела на Эдди.

- Сегодня вечером?

- Да, - сказал Марк. - Подготовим их сегодня вечером и заберем утром.

- Подготовите? Что ты имеешь в виду? - спросила Тель, когда Марк свернул направо на грунтовую дорогу, а Эдди облился виски, поднеся горлышко бутылки к своим губам в тот момент, когда машина наехала на кочку. Он предложил Бренде, но та отказалась. Мимо окон проплывал склон горы. Время от времени они проезжали мимо тускло освещенного дома или небольшого деревянного моста.

- Подготовить... подготовить... подготовить... - Марк посмотрел на луну, зависшую над вершиной горы, полную и абсолютно белую. Он кивнул на холмы справа от себя. - Подготовим там несколько деревьев, вернемся на грузовике и сделаем небольшой полуночный шопинг.

- Полуночный шопинг? - спросила Тельма. – О чем вы ребята толкуете?

- Ага, - сказал Марк, сбавляя скорость, пока Тель закупоривала бутылку и ставил виски на пол.

Бренда передала подруге косяк, та взяла его и уточнила:

- Что именно вы собираетесь делать?

- Ничего особенного, - сказал Эдди. - Спилим несколько деревьев, сложим их и подберем их по дороге из города.

- Вы, ребята, чокнутые.

- Нет, просто сломались, - сказал Марк, и все начали смеяться. Он притормозил Хонду, оставив работать двигатель на холостом ходу двигатель и посмотрел на аккуратные ряды елей, которые усеивали склон горы.

Марк, глядя в зеркало заднего вида на друга, спросил:

- Ты готов?

- Вы, ребята, это же не серьезно, - сказала Бренда, а Эдди ответил:

- Конечно, серьезно... пойдешь со мной?

- Легко, - сказал Марк, усмехаясь, нажимая на газ и неспешно катясь вперед. - Мы занимались этим весь день. Черт, мы присвоили больше деревьев, чем купили.

- Присвоили, - фыркнула Тель. - Спиздили, скорее.

Эдди обнял Бренду, прикоснулся губами к ее шее, и она вздрогнула. Ее рука провела по его бедру, и он прошептал:

- Пойдешь со мной?

- Ты уверен, что это хорошая идея?

- Конечно. Мы просто прогуляемся при свете луны. Мы вернемся раньше, чем ты успеешь это заметить.

- Ну...

- Ну и ну, - сказал Марк с переднего сиденья, вероятно, наслаждаясь идеей остаться с Тель наедине на некоторое время.

- Я думаю...

Машина остановилась в нескольких ярдах от деревянного моста, напротив трейлера, который стоял в безмолвной темноте за ручьем. Вдалеке, за трейлером, стоял сарай. Вода журчала по камням в русле ручья. Марк выключил фары и открыл багажник, а Эдди и Бренда выскользнули с заднего сиденья.

Марк, опустив стекло, сказал:

- Мы будем проезжать здесь каждые пять минут или около того. Выбирайте что-нибудь хорошее.

Эдди и Бренда подошли к багажнику, Эдди взял лучковую пилу и опустил крышку до щелчка, машина отъехала, и они с Брендой, хихикая и держась за руки, пошли в гору.

Возможно, это был чертовски глупый поступок - пилить деревья со склона горы, которая возможно была чьей-то собственностью, даже если рядом никого не было. Но, возможно, это была не такая уж плохая идея, подумал Эдди, когда оказался на полпути вверх по склону, уже в первых рядах елей. Сегодня днем у них все прошло как по маслу. Они грузили дерево за деревом в арендованный грузовик, и никто их не остановил. Насколько Эдди знал, никто их даже не заметил, что было удивительно, учитывая, в какой большой желтой громадине они передвигались.

Рука Бренды была теплой... мягкой и гладкой, ее глаза блестели в лунном свете, который омывал ее кожу, придавая ей мягкое, сияющее свечение. Эдди надеялся, что это сияние исходило от того, что она ощущала прилив чувств рядом с ним. Похоже, она наслаждалась собой. Пиво, травка и виски вызвали у него приятное возбуждение. В сочетании с эйфорией, вызванной ликующей толпой у Фарли, это привело его в возбужденное состояние. Но ничто не могло сравниться с тем, что он чувствовал сейчас, когда рядом с ним была Бренда, как она смотрела на него. Где-то, давным-давно, за несколько световых лет от него, из местечка под названием Флорида, бежал молодой человек, поджав хвост. Эдди смутно помнил того парня, или то стечение обстоятельств, из-за которого он отправился на шоссе, чтобы автостопом доехать к своему старому приятелю Марку Рокли. Теперь все то дерьмо, через которое он прошел в Джексонвилле, казалось ему лучшим из того, что когда-либо с ним случалось, потому что это привело его сюда, к ней, и в этот момент он не мог представить себе другого места, где бы он хотел оказаться.

Легкий ветерок, дующий со склона горы, словно омывал его, когда он остановился и притянул Бренду к себе. Ее руки обвили его талию, а ладони забрались под рубашку, мягкие, как шелк, на его спине. Их губы соприкоснулись, языки, а затем они слились вместе, трясь бедрами и раскачиваясь. Эдди держал пилу в одной руке, а другой залез за пояс ее джинсов, обхватив ее упругую ягодицу и прижимая девушку к себе. Он выронил пилу, и они осели на колени, целуя и гладя друг друга под полной декабрьской луной.

Появившийся на дороге свет фары на миг отвлекли Эдди и Бренду друг от друга, когда мимо проехала Хонда, направляясь в обратную сторону. Их губы снова встретились, короткий и сладкий поцелуй, прежде чем голова Бренды откинулась назад, и она сказала:

- Может быть, нам стоит приступить к делу.

- О, да! - Лицо Эдди озарилось улыбкой, когда Бренда скатилась с него. Затем он покраснел, когда понял, что "приступить к делу" означает совсем не то, что он подумал.

- С чего ты собираешься начать? - спросила Бренда, отряхивая джинсы, поднявшись с земли.

Эдди улыбнулся и схватил пилу.

- Вот это подойдет, - сказал он и несколько раз провел лезвием по тонкому стволу ели. Мгновение спустя дерево упало на землю, и Эдди перешел к другому.

Он приставил лезвие к дереву, когда Бренда коснулась его плеча.

- Может, не стоит рубить их так близко друг к другу, - сказала она. - Бери по одному с каждого ряда на расстоянии нескольких ярдов друг от друга, и, возможно, никто не заметит их отсутствие.

К чему это было делать, Эдди не понимал. В конце концов, к тому времени, когда какой-нибудь фермер, владеющий этой землей, утром встанет с постели, их уже и след простынет. Но у него хватило ума похвалить ее:

- Отличная идея! - Он перешел к следующему ряду.

Дерево упало, и они пошли дальше и выше.

- Посмотри на это, - сказала Бренда.

Оно было выше большинства, а его ствол шире. Эдди пустил в ход пилу, но пилить было трудно. Пот струился по его лбу, когда он усердно работал пилой, а Бренда стояла над его плечом, улыбаясь и держась за ствол дерева, когда на дороге появился отблеск фар, а затем огни внезапно погасли. В ночи раздался треск, громкий треск, затем протяжный стон, и дерево начало падать. Поднялся лай: казалось, каждая собака в Лощине лает в унисон на невидимых злоумышленников. Позади темного трейлера дверь сарая распахнулась, свет изнутри осветил площадку перед ним, и несколько мужчин выскочили во двор.

Они замерли на мгновение, глядя на склон горы.

- Ложись! - прошипел Эдди, схватившись за рубашку Бренды и потянув ее на землю, в то время как собаки продолжали непрерывно тявкать, а мужчины направились в их сторону.

- Черт побери! - кричал сердитый голос. - Там кто-то есть!

В свете луны Эдди увидел, как четверо мужчин перешли узкий деревянный мост, один из них нес фонарик, другой - дробовик. Спешно перебежав через дорогу, они направились вверх по длинному склону холма, направляясь прямо к ним.

- Что же нам делать? - прошептала Бренда. - Они увидят нас, если мы побежим.

- Уползай, - сказал ей Эдди. - Направляйся к тем кустам.

Они поползли на четвереньках в сторону густого подлеска у левого края линии деревьев, парень тащил за собой пилу, красно-белая клетчатая блузка Бренды светилась, как мигающая неоновая реклама под полной луной, а Эдди, ползущий по лесу на участке фермера из Северной Каролины с водительскими правами из Флориды в бумажнике, думал, сколько драгоценных секунд у них осталось до того, как кто-нибудь из этих парней заметит ее.

На горизонте показалась голова. За ней последовали еще три. Затем они оказались на линии деревьев, тремя рядами ниже. В нескольких ярдах от кустов Эдди остановил Бренду, обхватил ее руками за плечи, навалился на нее и бросил пилу на землю рядом с ними. Если бы они пошевелились, их бы услышали, и ни за что на свете они не рискнули бы встать и убежать. Но в глубине души Эдди знал, что в любом случае это лишь вопрос времени. Весь день им везло. Теперь удача похоже отвернулась от них.

Эдди широко раскрыл глаза, когда недалеко от них, показалась пара ковбойских сапог с потертостями, сдвоенные змеи украшали коричневую кожаную обувь, а парень двинулся вперед за широким стволом своего дробовика. Эдди испустил длинный, медленный, тихий вздох, когда остальные трое присоединились к своему главарю. Они стояли на один ряд ниже, бормоча что-то и водя лучом фонарика по склону горы.

- Ну, что тут у нас? - сказал кто-то, когда свет упал на плечо Эдди.

Парень соскользнул с Бренды, толкнул ее и крикнул:

- Беги!

Девушка вскочила на ноги и сделала несколько быстрых шагов, но оглушительный грохот выстрела из ружья заставил ее замереть на месте.

- Будь я проклят, - сказал Бутчи Уокер, когда Бренда повернулась, а Эдди перекатился и уставился на парней.

- Какого хрена вы тут делаете? - спросил Джоуи Маркхэм.

- Ничего, - ответил ему Эдди, а братья уставились на незваных гостей, их рыжие волосы казались ржаво-коричневыми в лунном свете.

- Бренда Сайкс, - сказал кто-то, а Бренда ответила:

- Бобби? Бобби Джарвис?

- Ты знаешь ее? - спросил Бутчи.

- Мы вместе ходили в школу.

- Ну, это все объясняет, не так ли? - сказал Бутчи. - Ты рассказал красотке Бренде о нашем дерьме, а она привела сюда своего придурочного дружка, чтобы ободрать нас. И ты даже не сможешь пощупать ее за свою наводку.

- Ни за что, Бутчи! – воскликнул парень.

- У тебя проблемы, сынок. - Бутчи дослал еще один патрон в патронник. - Большие, блядь, проблемы.

- Пожалуйста, - сказала Бренда. - Вы не понимаете.

- Да ну? - сказал Джерри Маркхэм. - Почему бы тебе не объяснить нам это?

Бренда молча стояла в лунном свете.

- Я так и думал, - сказал Джерри, а затем сделал шаг к ней. - Хорошенькая маленькая Бренда Сайкс, пришла, чтобы обокрасть нас. - Он схватил ее за рубашку обеими руками, пуговицы разлетелись и посыпались на землю, когда он рванул ее в разные стороны, белая ткань бюстгальтера пуш-ап резко выделялась на фоне ее смуглой кожи. Бобби шумно вдохнул, когда Джерри схватил по груди каждой ладонью.

- Пожалуйста, - захныкала Бренда, и Эдди схватился за пилу.

- Не нужно умолять, дорогая, - сказал Джерри. Просунув большие пальцы под лифчик, он откинул чашечки лифчика вверх и накрыл ее полные, круглые груди, которые покачивались в лунном свете.

- Нет! - закричала Бренда, а Эдди замахнулся пилой, как топором, метя в руку Бутчи.

Ружье грохотнуло, и Джоуи Маркхэм закричал:

- Джерри!

Одновременно с его криком голова его брата качнулась в сторону, и его лицо исчезло в пелене красного тумана, а потом снова появившись в виде костей, хрящей и окровавленной плоти на лице и груди Бренды, дробовик упал на землю, а за ним и тело близнеца, кровь хлынула из его раздробленного черепа, в то время как Бутчи Уокер закричал:

- Мое запястье, черт возьми! Мое запястье!

Джоуи, с широко раскрытыми от паники глазами, схватил дробовик и, направив ствол на Бренду и Эдди, которые бежали сквозь кусты и деревья куда глаза глядят, выстрелил. Отдача больно ударила в плечо, поэтому он не сразу понял, что промахнулся.

- Дай сюда! - крикнул Бутчи и выхватил дробовик из рук Джоуи. Он досылал патрон в патронник и стрелял, снова и снова, но его цели уже скрылись в темноте. И он был уверен, что не попал в них.

Он толкнул Бобби в сторону зарослей.

- Черт побери! - крикнул он, а затем перешагнул через залитый кровью труп Джерри и последовал за Джоуи и Бобби, которые мчались по склону горы.

Первое, что сказала Тельма, когда они высадили Бренду и Эдди, было:

- Я не хотела ничего говорить при Эдди, но ты ведь знаешь, что южный рок мертв как гвоздь, не так ли?

Марк хмыкнул.

- Мне помниться, ты сказала, что он зажег зал.

- Ну, да, так и есть, но это был не такой уж большой зал.

Марк отхлебнул пива.

- Поверь мне, он собирает такие аншлаги везде, где бы ни играл. - Он зажал бутылку между ног. Мгновением позже он совершил резкий разворот и направился обратно по дороге.

- Эй, не пойми меня неправильно. Я имею в виду, нет никаких сомнений в том, что он классно играет на этой гитаре, но, я не знаю... кажется, что он тратит свое время на подмостках забегаловок, играя заезженную пластинку из старых песен.

- Классических песен, - уточнил парень, - но, да, ты права. Я тысячу раз говорил ему: ты должен двигаться дальше, чувак; совершенствуйся. Но он не слушает. Мы выросли на этом дерьме. Это у него в крови, и он все еще думает, что сможет собрать классную южную рок-группу и заработать популярность.

- Ему стоит отправиться в Нэшвилл, попробовать записать свой собственный альбом, или хотя бы прибиться к какой-нибудь популярной группе.

- Хех, я говорил ему об этом, а он говорит, что не умеет читать музыку.

- А при чем тут это? Ты что, не смотришь телевизор? Там половина людей не может читать музыку. Черт, да большинство из них даже газету не могут прочитать.

Марк засмеялся, и Тель тоже. Машина проехала место высадки, и они посмотрели на склон холма.

- Ты видишь их? - спросил Марк.

- Хм...

Они проехали мимо, выехали на небольшой деревянный мост. Сдав назад, снова поехал назад по старой грунтовой дороге, остановившись в нескольких ярдах от того места, где высадили Эдди и Бренду, выключил фары и двигатель, а затем повернулся к Тель.

- Ему очень нравится твоя подруга.

- Да, я заметила.

- А ты нравишься мне.

- Да?

- Конечно, да, - сказал Марк, обнял ее за плечи и притянул к себе.

Тельма улыбнулась ему и положила руку ему на грудь. Рука была мягкой и гладкой, она медленно скользила по ткани его рубашки, а затем легла на бок. Она подняла голову, взглянув ему в лицо. Девушка потянулась к его губам, и тут же начался адский лай стаи собак. Недалеко от дороги дверь сарая распахнулась, и из него выбежало несколько мужчин.

- Вот дерьмо! - сказал Марк, а глаза девушки широко распахнулись в панике.

Мужчины перебежали через мост и выбежали на дорогу.

У Марка отвисла челюсть, когда он увидел дробовик.

- Это нехорошо, - сказал он, открывая дверь, когда мужчины побежали вверх по склону холма.

- Ты с ума сошел? - прошептала Тель. - У них оружие!

- Все в порядке, - сказал он и захлопнул дверь, чертовски надеясь, что парни были слишком далеко, чтобы услышать, хлопок. Он крался по обочине дороги, когда ночь разорвал выстрел из дробовика. Секунды спустя со склона горы донеслись приглушенные голоса и смех. Марк увидел, что они стоят в кроне деревьев: Бренда и четверо, выбежавшие из сарая. Желудок Марка свело, когда он понял, что Эдди нигде не видно, а щемящее предчувствие о том, что означал этот выстрел, пригвоздило его к месту.

Все произошло быстро, и Марк видел все. Под слабым лунным светом кто-то надвинулся на Бренду и разорвал на ней рубашку; ружье выстрелило, и голова парня разорвалась. Потом Эдди вскочил на ноги, они с Брендой бежали как черти через кусты и дальше Бог знает куда, когда ружье снова загрохотало и в ночи прогремели еще два выстрела.

Чарли Роджерс мог трахаться бесконечно, и Тина любила его за это. Вообще-то Тина любила в Чарли многое: его улыбку и искрящиеся карие глаза, подтянутое и мускулистое тело, то, как он обнимал ее, когда они занимались любовью, то, как он обнимал ее сейчас, как ее грудь прижималась к его груди. Много чего. У нее уже было несколько половых партнеров до него, но ни один из них не мог сравниться с Чарли. Он занимался сексом не только ради своего удовольствия. Ему было не все равно, что чувствует она. И сейчас она чувствовала себя прекрасно, скользя по его члену вверх и вниз, упираясь коленями в расстеленный под ними спальный мешок, а мягкий свет керосиновой лампы отбрасывал их тени на стену.

Девушка посмотрела вниз и увидела измученный взгляд парня, пытающегося сдержать себя, несмотря на все ее усилия довести его до кульминации; Тина сжала бедра, обхватив его член покрепче мышцами влагалища, и он откинул голову и застонал; укусила его за шею, и он крепко сжал руками ее ягодицы, насаживая ее на свой стояк. Она была вся в поту, хотя в хижине было прохладно.

Кожа Чарли выглядела золотистой под мягким светом лампы.

Тина не замедлила свои ритмичные толчки, когда снаружи что-то зашуршало; она не могла, не сейчас, не так близко к концу.

- Что это было? - задыхаясь спросила она, раскачиваясь на нем.

Не открывая глаз, Чарли застонал:

- Собака... собака или что-то в этом роде.

Тина выпрямила спину, положив руки на живот Чарли, и продолжила скакать на нем. Стук шагов по крыльцу заставил ее остановиться.

- Не останавливайся, - прошептал Чарли, открыв глаза.

- Там кто-то есть.

- Я ничего не слышал.

Затем в темном коридоре послышались шаги.

Теперь они оба это услышали.

- Что случилось? - спросила Тель, когда Марк запрыгнул в машину и завел двигатель.

- Какому-то парню только что снесли голову.

- Что?

- Я что, говорю по-китайски? Разве ты не слышала это дерьмо? Одному из парней, который бежал вверх по холму, раздробило голову!

- Господи Иисусе... а как же Бренда и Эдди?

- Остальные эти ублюдки погнались за ними в гору. - Марк закрыл глаза, пальцами массируя виски, пытаясь все обдумать. Их долгий и утомительный день значительно оживился после встречи с Брендой и Тельмой у Фарли сегодня днем, даже несмотря на столкновение с братом Тель. Эдди поднял толпу на ноги своей игрой. Все шло просто замечательно - им даже удалось остаться с девушками наедине. А теперь кучка кровожадных деревенщин гонялась по лесу за его лучшим другом.

И он ни черта не мог с этим поделать.

- Мы должны вызвать копов.

Тель насмешливо хмыкнула.

- Что? – уставился на нее парень, не понимая причины ее пренебрежительного хмыка.

- В городе всего два копа, чувак. Один дома в постели, а другой, скорее всего, в чьей-то еще. Ехать обратно в город за копами? Да, это была бы хорошая идея, если бы стая сумасшедших не гонялась за моей лучшей подругой по лесу.

- Что, у тебя есть идея получше?

- Жми на газ и поворачивай, когда я скажу.

В дверном проеме, ведущем в темноту, появилась молодая девушка. На ней были грязные джинсы и испачканные теннисные туфли, расстегнутая бежевая кофта поверх белого халтера, открывавшего ее плоский живот. Длинные спутанные волосы всколыхнулись на плечах, когда она шагнула ближе к свету.

Тина вскрикнула, узнав ее.

- Синди? Боже мой, Синди! - пробормотала она.

- Какого черта? - сказал Чарли, поворачиваясь и оглядываясь назад.

- Все будет хорошо, - сказала Синди, когда за ней в комнату вошел гигант: густая борода закрывала его лицо, комок плоти, по консистенции напоминающий картофелину, оставленную гнить в поле, приплюснутый к боковой части лица, как будто кто-то наступил на него, располагался там, где должен был быть его нос; один тусклый, налитый кровью глаз был расположен на целый дюйм ниже другого. Темные, лохматые волосы выглядели так, будто никогда не видели расчески. Ему приходилось наклониться, чтобы пройти в проем, настолько он был велик. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка. Он протопал через комнату, и в дверном проеме за ним появились еще два парня.

- Все в порядке, - сказала Синди, улыбаясь.

Гигант подошел к ним, и Тина, соскочившая со своего парня, схватила с пола одежду и держала ее перед собой, прикрываясь ею, когда он остановился перед Чарли.

- Не бейте их! - крикнула Синди, когда обутая в сапог нога ударила Чарли по голове, откинув его на спину. Он попытался подняться и получил удар в живот. Тина закричала, когда ее парень захрипел, и еще один жестокий пинок отправил его в нокаут.

Гигант сделал шаг к ней, улыбаясь так, словно только что обнаружил мешок со стодолларовыми купюрами, лежащий посреди хижины.

- Что... что тебе надо...

- Все в порядке, - сказала Синди, когда Тина попятилась назад и упала, все еще прижимая к груди свою одежду, а огромный человек-гора подходил все ближе и ближе, пока не завис прямо над ней, улыбаясь и разглядывая ее лобок.

- Пожалуйста...

- Все в порядке. Тебе у нас понравится, - сказала Синди, все еще улыбаясь, но теперь ее улыбка выглядела по-другому, принужденно, как будто она не была уверена в том, что говорит.

- Прекратите! - закричала Тина, отбиваясь от массивных рук, тянущихся к ней, и вскрикнула, когда они схватили ее за ногу и потащили обратно к спальному мешку. Она посмотрела на Синди, которая стояла, обняв одного из парней, а последний направился к ней и слюнявому деревенщине в центре комнаты.

- ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО ДЕЛАЕТЕ! - закричала она, когда Синди бросила нервный взгляд в ее сторону. Затем набедренная повязка горца сползла вниз, и она начала визжать, как в огне. Грубые пальцы схватили Тину, прижав ее руки к бокам. Что-то мокрое упало ей на ногу. Она подняла голову и увидела слюни, стекающие с губ безумца, пока он теребил свой массивный член. Горячее дыхание, прогорклое, как тухлое мясо, обдало ее, когда парень, державший ее за руки, сказал:

- Поторопись, Льюис!

Пол задрожал, когда Льюис упал на колени и раздвинул ее ноги.

Тина закрыла глаза.

Это не по-настоящему.

Это не может происходить на самом деле!

Это был кошмар. Она занималась любовью с Чарли, погрузилась в глубокий и блаженный сон и оказалась в кошмарном мире с Синди Джексон и гротескным цирком уродов.

Потом гигант вогнал в нее свой член, и она поняла, что это не кошмар.

Все было гораздо хуже.

Они бежали через кусты в лес, уклоняясь от выплывающих из темноты стволов деревьев, репей и колючки цеплялись за одежду, а лунный свет вел их через густую листву, покрывавшую гору Рикерта. Они слышали, как позади них карабкались их преследователи, выкрикивая имя Бренды, продираясь сквозь заросли. Эти парни теперь не остановятся. Пролилась кровь, кто-то погиб, и если Бренда и Эдди не смогут скрыться, они будут следующими. Эти парни явно собирались сделать все, чтобы не допустить того, чтобы кому-то стало известно, что произошло на склоне горы.

- Бренда! – раздался мужской голос позади них. - Подожди минутку! Давай поговорим об этом!

- Черта с два, - прошептал Эдди, а затем свернул вправо, увлекая девушку за собой с прямой траектории, уводя в сторону от звучащего в темноте голоса, к поляне в двадцати или тридцати ярдах вдалеке.

Хруст веток под их ногами звучал для Эдди как пушечные выстрелы - он был уверен, что их слышали и их преследователи, но торопясь, они не могли сохранять тишину.

- О, Боже, меня сейчас стошнит, - пыхтела Бренда, пытаясь отдышаться, когда они выбежали на поляну, ее рубашка была распахнута на груди, кровавые пятна и куски плоти прилипли к лифчику, грудям, животу и лицу. - Мне нужно отдышаться.

Эдди нервно огляделся, высматривая Бутчи и его банду деревенщин, ожидая их появления в любую секунду со стороны кустов или, может быть, из рядов кукурузных стеблей, раскинувшихся перед ними. Бренда, которая, казалось, не замечала ничего вокруг, опустилась на колени, тяжело глотая воздух. Она провела рукой по животу и осмотрела дрожащую ладонь, уставившись широко раскрытыми глазами на кровь и кровавые ошметки мяса, прилипшие к ней.

- О, Боже, - сказала она. - О, Боже!

Эдди опустился на колено рядом с ней.

- Вот, - сказал он, - давай я оботру тебя.

Он начал снимать свою потную футболку, но Бренда остановила его.

- Возьми мою, - сказала она. - Она уже и так испачкана.

Девушка с трудом выпуталась из своего красно-белого клетчатого топа и передала испачканную кровью одежду Эдди, который отряхнул ее, а затем, стал оттирать от тела Бренды остатки лица Джерри Маркхэма. Кровь размазывалась по ее лицу, но Эдди старался найти чистые участки ткани на блузке, чтобы дочиста стереть все кровавые следы. Он остановился на мгновение, держа рубашку перед грудью Бренды, болтающейся под поднятыми чашечками лифчика. Даже с кровавыми пятнами, они все еще выглядели довольно соблазнительными, по мнению Эдди, упругие и полные, крупные соски выделялись на бледной коже.

Бренда посмотрела вниз, и легкая усмешка сорвалась с ее губ, когда она увидела выражение лица парня: растерянное и в то же время восторженное. Она подняла бюстгальтер повыше, подбадривая его:

- Давай.

Из одной из чашечек вылетел зуб и прилип к ее правой груди, но Эдди смахнул его и начал оттирать кровь ее блузкой. От вида этого зуба у него свело живот, и он был рад, что темнота скрыла его отвращение, чтобы она не приняла это на свой счет. Когда он закончил, и Бренда вернула лифчик на место, он спросил:

- Кто были те парни?

- Бутчи Уокер и его дружки, кучка самогонщиков, занимающихся контрабандой наркотиков. Ему принадлежит территория, на которой ты пилил деревья.

- Неудивительно, что он был в ярости.

Бренда встала, вытирая лицо рубашкой.

- У нас проблемы, Эдди. Большие неприятности. Эти ребята настоящие отморозки. Один из них мертв, и они обвиняют нас в его смерти... они не оставят нас в живых.

Эдди вздохнул.

- Из-за чертовой рождественской елки, - сказал он.

- Господи, - пробормотала Бренда, кутаясь в рубашку.

Эдди поднялся на ноги. Оглянувшись назад на темный лес, он сказал:

- Может быть, мы сможем поговорить с ними, ну, знаешь, образумить их. Ты с Тельмой знаешь их, верно?

Бренда пожала плечами, кивнув.

- Это был несчастный случай, верно ведь. Мы скажем им, что Марк и Тель знают, что мы здесь. Попросим отпустить нас, поклянемся, что ничего не скажем о случившемся. Мы все вернемся к своим делам и будем вести себя как ни в чем не бывало. Ты их слышала. Они сказали, что хотят все обсудить. – Эдди говорил это, но сам не верил в свои слова, понимая, что Бренда права – живыми они их с этой горы не выпустят.

Запах хвои, доносившийся с ветерком, смешался с другим запахом, так знакомым Эдди.

- Господи Иисусе, - сказал он. - Неудивительно, что они так разозлились.

- Что?

Эдди зашел в посадку с высокими стеблями и огляделся вокруг.

- Это не кукурузные стебли. Понюхай это дерьмо. Мы стоим на поле высокосортной марихуаны. И эти парни идут прямо сюда. Даже если они не засекли нас, они все равно направятся сюда, чтобы убедиться, что с их урожаем все в порядке.

И как раз в этот момент Бутчи Уокер со свое бандой появился на поляне, паля из ружья. Бренда сказала:

- Все еще хочешь попробовать договориться с ними?

- Нет, черт возьми! – закричал Эдди, когда картечь и свистящие пули срезали верхушки стеблей рядом с ним, и они с Брендой побежали зигзагами через поле марихуаны.

- Ты сказал, что никто не пострадает, Джеральд, - сказала Синди Джексон, когда кузен Джеральда, хрюкая, насиловал Тину. - Ты обещал.

- Он не причиняет ей вреда, он ласкает ее, как я тебя. - Он кивнул на Льюиса, который крепко сжимал раздвинутые ноги Тины, глубоко засаживая ей, в то время как другой его кузен стоял в стороне и наблюдал. - Видишь? - сказал он. - Она больше не кричит. Ей это нравится.

- Это не должно было быть так. Мы должны были привести ее к нам, дать ей увидеть, как у нас спокойно и красиво. Дать ей привыкнуть к нашему укладу жизни. Она сама должна была выбрать себе кого-нибудь. Это не должно было быть так... как сейчас.

- А что, по-твоему, должно было произойти, когда она лежит вот так, совсем голая? Парни же не железные.

Льюис застонал и выгнул спину, а Синди испустила долгий вздох. Наклонившись к Джеральду, она сказала:

- Ну, мы же не знали, что они будут здесь... Не так ли?

- Верно, - сказал Джеральд, улыбаясь, как бы радуясь тому, что она соглашается с ним. - Откуда нам было знать, что они вообще будут здесь, не говоря уже о том, что они будут здесь трахаться... ну, ты понимаешь.

Синди склонила голову набок, пожав плечами в ответ, пока Льюис стоял, натягивая набедренную повязку и фиксируя ее на бедрах, а Тина лежала на полу, глядя в потолок. Ее лицо ничего не выражало, мыслями она была далеко-далеко от окружающего ее безумия, умопомрачительного безумия, деревенщин и уродов, и Чарли, лежащего без сознания посреди комнаты, в то время у нее между ног текла липкая семенная жидкость изнасиловавшего ее ублюдка.

- Может, нам пора идти, - сказала Синди, и Джеральд согласившись, кивнул.

- Давай, Арли. - Льюис, который заговорил впервые с момента входа в хижину, кивнул Тине. - Давай поднимем ее.

Арли взял Тину за одну руку, Льюис - за другую, и поставили ее на ноги, одежда их пленницы упала на пол, свалившись с ее тела. Она не боролась, не сопротивлялась. Просто смотрела в пустоту, как будто ничего не видела и не ощущала. Ее руки, покрытые синяками, повисли вдоль тела, когда кузены отпустили ее. Пара темно-фиолетовых пятен покрывала внутреннюю поверхность бедер, оставленные пальцами Льюиса.

Синди подошла и положила руку ей на плечо.

- Ты в порядке? - спросила она. Когда Тина не ответила, она наклонилась и подняла ее рубашку. - Давай, наденем на тебя одежду.

- Почему бы нам не оставить ее так, голой? - сказала Арли, скользя по девушки липким плотоядным взглядом.

- Почему бы тебе просто не оставить ее в покое? Не нужно было ее насиловать.

- Да, да, я услышал тебя в первый раз.

Джеральд схватил Арли за его выцветшую джинсовую куртку и с криком:

- Не смей так с ней разговаривать! - швырнул его через всю комнату. Арли хрюкнул, ударившись о стену, но оттолкнулся от нее с похабной улыбкой, одним глазом глядя на Джеральда, а другим, тусклым и безжизненным, уставился в темноту. Джеральд шагнул вперед, сузив глаза и сжав кулаки. Он распахнул куртку, обнажив револьверную рукоятку, торчащую из-за пояса, сделал еще один шаг, но Синди положила руку ему на грудь.

- Все в порядке, - сказала она и вернулась, чтобы помочь Тине одеться.

Тина стояла неподвижно, пока Синди натягивала блузку на ее плечи, по очереди просовывая руки в рукава. Когда Синди подобрала брошенные брюки, Джеральд кивнул на Чарли.

- А что с ним?

Арли опустился около парня. Он поднял его руку и отпустил ее, рука Чарли шлепнулась на пол, как дохлый карп.

- Думаешь, ему конец? - спросил Льюис.

Арли вытащил охотничий нож из кожаных ножен, прикрепленных к поясу. В мягком свете фонаря кровавые пятна на лезвии выглядели как хлопья ржавчины.

- Есть только один способ убедиться, - сказал он.

Он поднял клинок, и глаза Синди расширились. Длинная тень, похожая на косу мрачного жнеца, метнулась по стене к потолку, и девушка закричала:

- Нет!

- Арли, - сказал Джеральд. - Нет.

- Уиллем будет в бешенстве, если мы не убедимся и оставим свидетеля.

- Ну и пусть злится, - сказала Синди. - Пожалуйста, Арли. Вы и так наделали делов. Никто не должен был пострадать. - Она бросила укоризненный взгляд в сторону Джеральда. - Ты обещал.

Джеральд положил руку на плечо Арли.

- Давай, кузен, убери нож.

Выражение лица Арли смягчилось, когда он посмотрел на Синди и улыбнулся, убирая оружие в ножны.

- Не стоит увлекаться, я думаю.

Синди встряхнула брюки. Она расправила их и раскрыла у колен Тины, мягким и успокаивающим голосом, словно говорила с упрямым ребенком, проговорила:

- Давай, одевай их. - Когда Тина не ответила и не пошевелилась, она продолжила: - Твои ноги будут в царапинах, если ты пойдешь так.

В конце концов, когда уговоры не принесли желаемого результата, Сидни просто вздохнула и перекинула штаны через плечо. Арли усмехнулся, глядя, как Сидни собирает кроссовки и по очереди вставляет в них ноги Тины. Обувь была развязана, и она не стала возиться со шнурками. Взяв Тину за руку, девушка повела ее за собой. Тина шла, как зомби, шаркая ногами по полу.

Они вышли из комнаты и пошли по коридору, сначала Тина и Синди, потом Джеральд и Арли. Льюис пригнулся под дверной рамой, бросил последний взгляд на Чарли, задержав взгляд на обнаженном парне, прежде чем покинуть тускло освещенную комнату.

Снаружи они собралась вокруг Камаро Чарли. Арли благоговейно провел рукой по гладкому капоту. Синди, с брюками пленницы на плече, стояла между Тиной и Джеральдом, обхватив одной рукой голую талию Тины. Льюис возвышался над всеми ними сзади. Когда Арли наклонился к окну водительской двери, луну заслонила туча, но он все равно успел увидеть, что хотел.

- Ключи в замке зажигания, - сказал он, повернув голову и улыбаясь.

- Хороший улов, кузен, - сказал Джеральд. – Садись за руль и следуй за нами, потом мы спрячем машину и обрадуем Уиллема.

- Понял.

Облако сошло с диска луны и лунный свет залил поляну. Арли выпрямился, восторженная улыбка расплылась по его лицу, когда он положил руки на крышу машины.

- Какая красота, - сказал он вслед Джеральду, уводящими Синди и Тину.

- Мы с ней поженимся? - спросил Льюис, пока они шли через поляну.

Синди вздохнула, когда Джеральд сказал:

- Да уж наверняка, раз у вас уже была предбрачная ночь. На полпути к своей машине Джеральд обернулся. - О, черт, - сказал он.

- Что? - спросила Синди.

- Сейчас вернусь. - Джеральд побежал через поляну. Добежав до Камаро, он наклонился к открытому окну. - Подожди, пока мы не скроемся из виду, а потом возвращайся и прикончи его.

Ухмыляясь, Арли кивнул головой.

- Я просто не хотел ее расстраивать там, не хотел, чтобы она нас боялась.

- Я знаю. Поэтому я и остановился.

- Она хорошая девушка, хороший человек. Она не знает о... ну...

- Не парься, Джеральд. Все наладится.

- Не можем же мы допустить, чтобы он вернулся в город, верно, кузен?

- Ни хрена.

- Увидимся на горе, - сказал Джеральд, а затем повернулся и поспешил обратно через поляну, догоняя Тину, Синди и своего гигантского кузена на тропе, лунный свет проникал сквозь скрюченные ветви, нависающие над ними, превращая их тени в громадных монстров. Синди держалась за руку с Джеральдом, а другой сжимала запястье Тины. Через несколько минут они забрались в старый армейский джип, который оставили на изрытой колеями горной дороге.

Арли подождал, пока они не скрылись из виду, вышел из машины и поспешил к хижине, затем поднялся на крыльцо и прошел через дверной проем, ухмыляясь, оказавшись в темном коридоре. Ему не терпелось выпотрошить этого мальчишку. Он ворвался в комнату, освещенную мягким светом лампы, выхватывая клинок из ножен; пересек комнату, и замер, оглядываясь вокруг. Ухмылка медленно сползала с его лица.

Чарли исчез.

Эдди повел Бренду прочь от поляны и вверх по холму, слепо шагая вперед, не имея понятия, куда на самом деле идет. По крайней мере, в них больше не стреляли.

Пока что.

Идти было трудно, тропинка была неровной, с выбоинами. В любую секунду выстрел из дробовика мог превратить одного из них в кровавое месиво, как того ублюдка, лапавшего Бренду. Эдди до сих пор не мог поверить, что вляпался в такое дерьмо.

Рождественские елки и бинг, бэнг, бум... отличная, блядь, идея, Рокли.

Эдди надеялся, что он проживет достаточно долго, чтобы выразить другу свою признательность.

Он решил, что удар в нос будет в самый раз.

Если он когда-нибудь снова увидит Марка.

Парень полз в гору, хватаясь за все, что попадалось под руку, чтобы удержать равновесие, пот лил с него ручьями, ноги болели, каждый мускул в теле восставал против него, но он продолжал подниматься, все время торопя и подбадривая Бренду, хотя понимал, что она изнеможена так же как он, если не больше.

Они прорвались сквозь густую стену кустарника, поднимаясь выше по склону горы. Снизу послышался голос:

- Смотрите... там, наверху.

- Быстрее, - прошептал Эдди, когда луч света осветил склон слева от них, и они с Брендой побежали в противоположном направлении, с трудом переставляя ноги на крутом склоне.

Тропинка выровнялась, уходя в гору уже не под таким острым углом.

Бренда шла впереди, Эдди закрывал тыл, надеясь, что теперь, когда тропинка стала не такой крутой, идти станет легче. Он слышал, как преследователи, переругиваясь, поднимались по склону горы. Но их голоса стали стихать, по мере того как они с Брендой удалялись все дальше по поднимающейся тропе.

Бренда остановилась, повернулась и сделала несколько глубоких вдохов.

- Здесь где-то наверху есть дорога, - сказала она.

- Да?

- Да, старая грунтовая дорога. Мы с братьями постоянно сюда ходили. И есть куча троп, как эта, пересекающих весь путь до пика Рикерта.

Эдди оглянулся, с облегчением увидев, что преследователей не видно. Ни света, прорезающего ночь, ни злобных деревенщин, бегущих к ним.

- Может, мы сможем выйти на дорогу и спуститься с горы?

- Если они уже не подумали об этом и не послали кого-то прямо туда. Они не дураки. И если есть короткий путь, они наверняка знают о нем.

Он положил руку ей на плечо, мягко подталкивая ее вперед.

- Давай, - сказал парень. - Нам нужно двигаться дальше.

Они пошли вверх по тропе, слишком уставшие, чтобы бежать, и слишком напуганные, чтобы останавливаться, пока не уткнулись в развилку: тропа раздваивалась, одна уходила вверх, а другая продолжала углубляться в лес в том направлении, куда они шли.

- Пойдем вверх? - спросила Бренда.

- Зачем?

- Почему нет?

Эдди пожал плечами, его лицу покрылось испариной, рубашка промокла от пота. Несмотря на то, что мышцы ног уже сводило судорогой от напряжения, когда он последовал за Брендой вверх по тропе, в него закралась надежда, что Бутчи и его банда не смогут понять, по какой тропе они пошли. По крайней мере, наверняка. И если им повезет, то ублюдки двинутся в другом направлении, логично предположив, что они решили укрыться в лесу. Даже если преследователи разделятся, все равно это даст им больше шансов – с наименьшим количеством нападающих при столкновении им даже возможно удастся справиться. А если вверху не будет подлеска, то их шансы остаться незамеченными только возрастут, так как не цепляясь за ветки, они не будут издавать шума, который мог бы их выдать, и не оставлять следов в виде смятой травы и поломанных ветвей, которые укажут преследователям направление их движения. Ветерок шелестел листвой, и это тоже было им на руку, так как в значительной степени способствовало их бесшумному продвижению.

Они двинулись вверх по длинному склону неровной местности, густая листва вокруг поглощала лунный свет, пробивавшийся сквозь верхушки деревьев. Бренда споткнулась об обнажившийся корень и стала падать, потеряв равновесие, но Эдди успел подхватить ее за руку и удержать от падения. Путь стал еще более коварным, когда тропинка внезапно оборвалась размывом почвы, уступив место черной яме, которая показалась Эдди больше похожей на темную пасть стонущего чудовища, не такую широкую, которую он не смог бы перепрыгнуть, но он не думал, что это удастся Бренде. Неизвестно, насколько глубокой была эта яма и что находилось на ее дне. Эдди насмотрелся фильмов ужасов и знал, что на дне этой дыры может быть что угодно: разбитые бутылки и ржавые куски металла, выброшенные отрезки колючей проволоки, гниющие трупы, насаженные на острые деревянные колья... крысы. Воображение рисовало все более и более жуткие образы.

Эдди вглядывался в темноту, а Бренда сделала несколько шагов назад. Позади раздались шаги, и Эдди обернулся, увидев Бренду, бегущую к яме. Ловко, как кошка, она перемахнула через яму и вылетела на заросшую сорняками тропинку; Эдди усмехнулся, когда она повернулась к нему лицом.

- Чего ты ждешь? - окликнула она его.

- А что не сделала сальто в полете?

Бренда засмеялась, когда Эдди отошел на несколько шагов от края обрыва. Затем он разбежался, оттолкнувшись на конце обрывавшейся тропинки, и в этот момент край ямы обвалился. Нога Эдди ушла вниз, и вместо того, чтобы перепрыгнуть через яму, он стал заваливаться вперед, в последний момент успев ухватиться за пучок травы на другой стороне чернеющего провала.

- О Боже! – воскликнула Бренда, когда Эдди стал соскальзывать в яму.

- Черт! - прошептал он, скребя ногтями по земле, соскальзывая все ниже, а Бренда опустилась на колени и схватила его за руку. Он выскользнул из ее хватки и рухнул вниз.

Бренда застыла в немом крике, когда Эдди захихикал, сделал шаг назад и облегченно рассмеялся, потому что яма была совсем не глубокой, всего по грудь, будучи опасной только в том случае, только если угодить в нее вниз головой. Он подпрыгнул, оттолкнувшись ногами и упираясь руками о край ямы, выползая из нее на четвереньках на тропинку.

- Фух, - сказал он, вставая. - Я думал, что мне конец.

Бренда, улыбаясь, смахнула грязь с его лица.

- Может быть, пойдем уже? - сказала она.

И снова они зашагали вверх по тропинке, которая вела их все выше и выше. Эдди боялся, что шорох, который они навели, может привлечь их преследователей, но не хотел сейчас на этом зацикливаться. Им нужно было идти вперед и надеяться на лучшее.

Откуда-то сверху донеслось урчание двигателя. Эдди поднял голову и увидел два луча света, пробивающиеся сквозь ветви деревьев и уходящие влево, и понял, что машина обогнула поворот.

- Беги, - сказал он, подгоняя Бренду, потому что в глубине души надеялся, что это машина Марка, что его друг не оставит его гнить на этой забытой Богом горе. Они бежали, шумно дыша, выскочив на узкую, изрытую колеями горную дорогу как раз вовремя, чтобы увидеть, как красные задние фонари Хонды медленно удаляются от них.

- Марк! - крикнул Эдди, его охватил прилив эйфории, когда машина остановилась, и они с Брендой поспешили вверх по дороге, в то время как двери машины открылись, и Марк с Тельмой выпрыгнули наружу.

- Слава Богу! - воскликнул Марк, перекрикивая ровное урчание двигателя. На его лице была улыбка, но напряжение в его глазах не соответствовало его спокойной внешности.

Тельма вскрикнула, прижав руку ко рту.

- Боже правый, Бренда. Ты в порядке?

- Нам нужно убираться отсюда, - сказала Бренда. - Сейчас же!

- Чувак, - сказал Эдди. - Мы в дерьме по уши. За нами гонится кучка сумасшедших ублюдков. Я думаю, они отстали, но кто знает? Они могут быть прямо у нас на хвосте. - Он открыл заднюю дверь, подтолкнул Бренду вперед, призывая Марка ехать.

Марк сел за руль, а Тель забралась на свое сиденье, щурясь от верхнего света и не сводя глаз с пропитанной кровью блузки Бренды, в волосах которой еще оставались кровавые ошметки.

- Бренда, - сказала она. - Ты... в порядке?

- Да, в порядке, - ответила она, когда двери захлопнулись, свет погас, и Марк включил передачу, чтобы машина медленно покатилась вперед.

- Но... вся эта... кровь.

Бренда посмотрела вниз на свою грудь, на багровые пятна на дрожащих руках.

Она подняла глаза на подругу и сказала:

- Это не моя.

Эдди схватился за спинку сиденья Марка и наклонился к другу.

- Мы должны развернуться, черт возьми, быстро. Мы должны убираться отсюда. Прямо сейчас. - Он нервно оглянулся через плечо, потом снова повернулся к Марку. - Я имею в виду, ПРЯМО СЕЙЧАС!

Но дорога была узкой, и места для разворота не было, поэтому Марк медленно вел машину по ямам и колеям, камни скребли по днищу Хонды, а четыре пары глаз смотрели прямо перед собой, и в них сквозила невысказанная надежда: найти достаточно широкое место для разворота, а потом убираться с этой чертовой горы.

- Бутчи Уокер, Бобби Джарвис и братья Маркхэм поймали нас в лесу. Они думают, что мы пришли сюда за их марихуаной, которую они выращивают здесь. - сказала Бренда.

Марк глянул на Эдди в зеркало заднего вида.

- Марихуана?

И Эдди увидел, как глаза друга загорелись. Несмотря на то, что за ними гналась стая вооруженных деревенщин, и в любую секунду их мог настигнуть град пуль, Эдди увидел, как в глазах Марка промелькнула искра алчности.

- Все произошло так быстро. Джерри схватил меня, а потом раздался выстрел из дробовика, и его голова исчезла. Исчезла, Тель! Ошметки его башки разлетелись по моей рубашке, по груди, по всему телу! - Бренда сделала глубокий вдох и с шумом выдохнула.

Внезапно заднее стекло взорвалось. Позади машины кто-то крикнул:

- Черт возьми!

Мелкие осколки стекла осыпали заднее сиденье, и Эдди накрыл Бренду, прикрывая ее, когда очередной сотрясающий грохот сотряс машину, и багажник подскочил вверх, открывшись. Еще один оглушительный взрыв прогрыз рваную, зияющую дыру в хлипкой металлической крышке, и Марк нажал на педаль газа, машина взбрыкнула, как дикий жеребец; крышка багажника загремела, подскакивая на ухабах.

Эдди приподнялся и посмотрел через разбитое заднее стекло на Бутчи Уокера, который стоял посреди дороги, направив дробовик на Хонду, в то время как два его приспешника бежали по обочинам дороги, вскинув револьверы и целясь прямо в Эдди. Марк в панике оглядывался по сторонам, следя за двумя головорезами с оружием, бегущих за машиной.

Бутчи передернул затвор, поднял ружье к плечу и крикнул:

- Ты умрешь на этой горе сегодня!

Пули ударили в заднее крыло, когда Марк крутанул руль вправо, резко разворачивая машину. Педаль газа была выжата до отказа, Хонда выехала на обочину, колеса вращались под высокочастотный вой мотора, и они неслись вниз с горы, по дороге вниз, проехав мимо отскочивших в стороны орущих преследователей, удаляясь все дальше и дальше от них.

Эдди крепко прижимал Бренду к заднему сиденью, Тельма колотила по приборной панели, крича от ужаса, а Марк крепко сжимал рулевое колесо, вжимая ногу в педаль тормоза, но, поддавшись панике, не мог справится с управлением. Машина подскочила на очередном ухабе, ее закрутило, и она вылетела на обочину, столкнувшим с толстым стволом сосны, перевернулась на бок и по инерции проскребя по дороге еще около пятидесяти ярдов, остановившись недалеко от отвесного обрыва. Марк и Тельма, все еще кричащие во все горло, повисли, раскачиваясь на ремнях безопасности, как пара тряпичных кукол, когда дверь Марка открылась, и окно взорвалось градом разбитого стекла, рухнув на землю.

- Вот дерьмо! - пробормотала Тель, когда машина застонала, а затем заскользила назад, сползя задней частью в канаву; лучи света фар устремились в небо, когда передний бампер приподнялся.

Эдди поднял голову, оглядываясь вокруг. Марк вывалился из своей двери, завалился на бок и уставился в небо, тяжело дыша. Вокруг было тихо, если не считать тиканья перегретого металла и пара, вырывающегося из разбитого радиатора. Вдалеке слышался шелест листьев деревьев и треск сухих палок, как будто стадо бизонов топало через заросли. Эдди посмотрел на холм. Бутчи Уокера и его банды нигде не было видно.

- Давайте, - сказал он. - Давайте, они идут. Мы должны убираться отсюда!

Он открыл свою дверь и вылез из машины, увлекая за собой Бренду. Она оглянулась через плечо на Тельму, которая все еще сидела на переднем пассажирском сиденье и стонала, обсыпавшие ее осколки стекла блестели в лунном луче, проникавшем сквозь деревья. Она прислонилась к пассажирской двери, которая прогнулась внутрь при ударе о дерево, ее лицо страдальчески исказилось. Бренда остановилась и повернулась. Склонившись между передних сидений, она положила руку на плечо подруги.

- Нам нужно идти.

- У меня болит бок.

Снаружи машины Марк с трудом поднялся на ноги. Он повернулся, наклонился к Бренде и сказал:

- Нужно торопиться. Они скоро будут здесь.

- У нее бок болит.

- Будет болеть гораздо сильнее, если они нас поймают, - сказал Марк, а затем взял Тельму за руку. - Давай, выбирайся.

Она вырвала руку из его ладони и поползла по водительскому сиденью, морщась при каждом движении. Девушка выбралась из машины и встала рядом с Марком, Эдди и Брендой.

- В какую сторону? - спросил Марк.

- Вниз.

Марк посмотрел на густую листву и подлесок, покрывавшие склон горы под ними.

- Через эти дебри?

- У тебя есть идея получше, елочный мальчик?

- Что это значит?

Эдди покачал головой.

- Забудь, - сказал он, хотя ему хотелось высказать Марку все, что он думает о его затее ночной вырубки деревьев, что все это его вина, что ничего из этого - мертвый парень в лесу, заляпанная кровью Бренда; Хонда, разбитая на склоне горы, и травма Тель (что бы это ни было, черт возьми) - не случилось бы, если бы не его идиотская идея о незаконном спиле елок.

Марк, Эдди и девушки направились к кустам. Эдди остановился у багажника машины, с тоской глядя на изуродованный картечью чехол своей гитары.

- Жаль, что там у тебя не дробовик, - сказал ему Марк, кивнув на футляр. - Мы могли бы им проложить себе путь отсюда.

- Да, жаль, что ты не гребаный вертолет.

Они продирались сквозь заросли с большим трудом. Ветви цеплялись за штаны, впиваясь в ткань колючками. Один раз им пришлось остановиться и распутать волосы Тельмы, запутавшиеся в ветке дерева. Марк, в конце концов, просто отломил конец сухой ветки, оставив запутавшийся конец в ее волосах и подтолкнул вперед.

Они продвигались медленно и утомительно. Эдди оставалось только надеяться, что Бутчи и его дружками приходится так же тяжело, как и им, если они по-прежнему преследуют их. Но что-то ему подсказывало, что это так. Эти ребята знали эти горы. На дороге они их нагнали без особых усилий. И развилка на тропе их ничуть не замедлила. Одно беспокоило Эдди: Бутчи и его банда не издавали никаких звуков; ни один луч фонарика не пронзил тьму. Возможно, они знали другой путь вниз, более быстрый, и возможно уже поджидали их там. А может быть, Бутчи со своими приспешниками засел где-то неподалеку в засаде, дожидаясь, когда они придут им прямо в руки.

От этих чертей можно было ожидать чего угодно.

И ничего хорошего.

- Слава Богу! - сказал Марк, продираясь сквозь заросли кустарника и выбираясь на узкую тропу. На лице Тельмы появилась благодарная улыбка, когда она и Бренда последовали за ним.

- Ух ты, - сказал Эдди, присоединяясь к ним. – Вовремя, у меня уже сил не было бродить в дебрях.

Они стояли посреди тропы, еще больше измученные, чем после аварии. Рубашка Марка была порвана, маленькие кусочки зеленых колючек торчали из носков и штанов, квадратный лоскут рубашки свисал вниз, обнажая поцарапанную и кровоточащую ранку на груди, из пореза на сгибе локтя сочилась кровь. Бренда исцарапала руки, когда продиралась сквозь кустарник, ее рубашка стала лишь рваной и окровавленной тряпкой. На переносице Тель расплывался синяк, по щеке тянулась тонкая красная линия. По ее лицу стекали струйки пота. Порванная и грязная блузка, пропитанная потом, прилипла к ее телу. На руках у всех были царапины и порезы. Руки у Эдди щипало от царапин, которые он получил, отгибая ветки кустарников, чтобы освободить проход девушкам.

Эдди заметил, что тропинка раздваивается, одна идет под углом обратно в гору, крутой склон выравнивался в десяти или около того ярдах по обе стороны от них, пока не переходил в постепенный наклонный спуск, кружащий вниз; другая – вниз. Прямо перед ними была еще одна сплошная стена лиан и густой листвы, перемежающаяся с соснами, елями и крепкими дубами.

- Куда пойдем? - спросил Марк.

- Я точно не собираюсь подниматься, - сказал Эдди, кивнув на стену растительности, выстроившуюся вдоль тропы. - Или снова пробираться через эти дебри.

Бренда бросила настороженный взгляд через плечо.

- Почему бы нам просто не идти, понимаете, о чем я? Давайте, не будем останавливаться.

- Где они? – пробормотала Тельма. - Почему их не слышно?

- Подозрительно, - сказал Марк. - По крайней мере, мы бы знали, где они, в какую сторону нам идти.

У них оставалось два варианта: идти по тропе обратно в гору или спуститься по ней вниз и надеяться, что она выведет их к дороге раньше, чем Бутчи и его кореша смогут их догнать. На самом деле выбор был невелик. Они точно не собирались тащить задницу в гору, и никто в здравом уме не захотел бы пробиваться через густую листву, поджидавшую их на противоположной стороне тропы.

- Давайте, пойдем вниз, - сказал Эдди, чтобы вывести их из размышлений.

Они начали спускаться по тропинке, Бренда и Эдди впереди, Марк и Тель следовали вплотную за ними.

- Который час? – спросил Эдди.

Марк, выставил запястье так, чтобы на часы падал лунный свет, и ответил:

- Одиннадцать пятнадцать.

- Боже, кажется, что мы здесь бродим уже целую вечность.

- Не, чувак. Мы высадили вас в десять тридцать, всего сорок пять минут назад.

- Хех, - сказала Бренда. - Время летит, когда тебе весело. Но когда ты в жопе, тянется неимоверно. - Она оглянулась через плечо. - Кстати говоря, разве мы не должны бежать? Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем лучше.

Но Тель сказала ей, что не может бежать, что думает, что сломала ребро, когда Хонда врезалась в дерево, и каждый ее шаг отдается болью в боку. Кроме того, за исключением нескольких тонких отблесков лунного света, пробивавшихся через верхушки деревьев, тропинка была темной и не просматриваемой.

- Просто иди как можно быстрее, - сказал девушке Эдди, поглядывая, с каким трудом она ковыляет и не сомневаясь, что если появятся преследователи, то он бросит ее на произвол судьбы без колебаний, унося свою задницу. Ему было все равно, как сильно она нравилась его другу, и какой бы близкой подругой Бренды она была, он ни за что бы не стал бы пытаться спасти ее, рискуя собой. Своя жизнь была ему дороже, хотя ему и было стыдно признаться себе в этом.

Они с воодушевлением шли по тропе, пока не дошли до ее изгиба, и Эдди разочарованно вздохнул, увидев, что она не продолжается спускаться вниз, как они все надеялись, а начинает уверенно подниматься вверх по склону горы. Они так сильно заплутали, что не знали, в какой стороне вообще находится Холлер и в какую сторону им нужно двигаться, чтобы выйти на дорогу в сторону города. А единственный путь вниз лежал через в заросли, и никто из них не хотел снова погружаться в дебри.

- Так что же нам теперь делать? - сказал Марк.

- Что мы можем сделать? - сказал ему Эдди. - Конечно, мы не можем вернуться назад тем же путем, которым пришли. Черт, мы можем попасть прямо им в лапы, если они следуют за нами.

Они не слышали Бутчи с его бандой на протяжении всего своего пути. Всем хотелось думать, что они сдались и бросили попытки найти их в лесу в темноте, что решили, что охота за ними не стоит их усилий. Но Эдди почему-то не думал, что человек, который кричал: Ты умрешь на этой горе сегодня ночью, так просто отпустит его.

Бренда, утирая пот со лба, сказала:

- Я предлагаю продолжать двигаться по тропе. Рано или поздно мы обязательно наткнемся на дорогу вниз. Продолжайте идти, будьте начеку. Если доживем до рассвета, будет легче выбраться отсюда. Главное - не останавливаться, может, найдем место, где можно спрятаться. Они могут идти по тропе прямо за нами.

Бренда даже не представляла, насколько она была права.

Через несколько минут после аварии Бутчи, Бобби и последний оставшийся близнец Маркхэм перевалили через хребет. Выйдя на тропу сразу за обрывом, они засекли время и вернулись к разветвлению тропы, потому что Эдди был прав: им не хотелось продираться сквозь заросли. По хорошо наезженной дороге им будет гораздо легче двигаться.

Выйдя на тропу, они замедлили шаг. Бутчи не терпелось увидеть выражение лиц преследуемых, когда те, спотыкаясь, поднимутся по склону горы прямо в его объятия. Однако он не рассчитывал, что они пойдут в противоположном направлении, и когда он и его друганы спустились с длинного склона, это стало до боли ясно:

- Они пошли по тропинке, думая, что она приведет их в Холлер. Они не знали, что для того, чтобы спуститься, нужно подняться.

- Черт, - сказал Джоуи Маркхэм. - Теперь нам придется преследовать их до самого пика.

- Если только они не поумнели и не проложили себе путь чуть дальше через кустарник, - сказал Бобби Джарвис. - И вышли на одну из тех других троп. Так бы они сократили себе путь.

- А ты бы пошел? - спросил его Бутчи. - Стал бы продираться через эти дебри, если бы рядом была дорога?

- Если бы кто-то стрелял в меня из дробовика, черт возьми, я бы так и сделал.

- Хорошая мысль, Бобби. Мы просто должны быть начеку...

- Они не вникали в это дерьмо, - сказал Джоуи, его лицо превратилось в мрачную маску решимости. - Они не знают гору так, как мы. Они увидели тропу, ведущую вниз, и подумали, что уже выбрались. Теперь они у нас в руках, если мы поймаем их до того, как они достигнут пика. Оттуда ведет так много троп, что мы можем никогда не понять, в какую сторону они пошли, если не поймаем их до того, как они поднимутся.

Поврежденное запястье Бутчи онемело, но не настолько, чтобы заглушить боль, пронизывающую его каждый раз, когда он шевелил рукой. На спуске они остановились и уставились на горизонт как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бренда Сайкс и ее друзья исчезают в соснах.

- Тихо, - сказал Бутчи. - Идите тихо. Они больше не бегут, наверное, думают, что мы потеряли их след.

- Наверняка думают, что мы сдались и повернули назад.

Джоуи посмотрел на луну, а потом на своих спутников.

- Мы не сдадимся.

- Давайте, идем, - сказал Бутчи, потому что Джоуи был прав: они не могли остановиться сейчас. Слишком многое произошло. Пролилась кровь, весь его чертов бизнес был под угрозой. Не говоря уже о том, что этот урод сделал с его запястьем. Если они не разберутся с ними сегодня, неизвестно, в каком дерьме они окажутся завтра, с их трейлером, полным самогона, кокаина и незаконного огнестрельного оружия, и кучей травки, сложенной в сарае.

- Черт возьми!

- Что? - спросил Бобби.

- Мы оставили дверь сарая широко открытой, вся эта трава лежит на столе, а мешки с ней сложены у стены. Наше дерьмо лежит практически у всех на виду, парни. Мы должны разобраться с этими ублюдками, а потом заняться делом.

Бутчи повел их по тропинке, зажав ружье в левой руке, а правая свободно болталась на боку.

- Что это за парни? - спросил он.

- Я не знаю, - сказал ему Бобби.

Джоуи молча шел вперед, смотря перед собой.

- Ты видел их раньше?

- Никогда.

- Не важно, кто они, - сказал Джоуи. - Главное, что они узнают меня. Они поймут, что связались сегодня не с тем сукиным сыном.

- Я понял тебя, брат, - сказал ему Бутчи, когда они достигли деревьев и начали подниматься по крутому склону, который вел к пику Рикерта.

Сосны, ели и заросли кустарника усеивали крутой ландшафт, по которому они пробирались. Лунный свет струился над верхушками деревьев, отбрасывая жутковатый отблеск на вырисовывающийся вдали скалистый пик Рикерта.

Бутчи слышал, как те, кого они преследовали, скребутся и карабкаются вперед, вероятно, девчонкам тяжело давался экстремальный подъем. Он притянул Джоуи к себе.

- Слушай, - сказал он ему. - Рано или поздно они нас услышат, так почему бы тебе не перебраться через гору, отыскать тропу и пойти по ней вверх, на случай, если они услышат нас и попытаются пробраться туда. Если наткнешься на них, они все твои.

Пока Джоуи бежал по склону горы, Бутчи повернулся к Бобби.

- Пошли, - сказал он. - Тихо. - Он пару раз сжал раненную руку, морщась от боли, вспыхнувшей в запястье. Затем он наклонился вперед, обхватил рукой приклад ружья и начал подниматься.

Тропинка выровнялась на поляне, раскинувшейся перед основанием скалы перед россыпью высоких сосен, которые молчаливо стояли на открытом пространстве. Лунный свет освещал давно заброшенный кемпинг у подножия скалистой стены, отбрасывая тени двух толстых бревен, которые лежали у обрамленного обугленными камнями давно потухшего кострища; среди камней были разбросаны куски обгоревших поленьев, битое стекло и старые брошенные бутылки из-под крепкого спиртного и пива. Извилистая тропа раздваивалась внизу, а затем под углом поднималась вверх по обе стороны утеса. Эдди гадал, куда ведут эти тропы, насколько трудно будет по ним подняться и какое укрытие они смогут найти, если рискнут туда подняться. Он вздохнул с облегчением, когда они с друзьями выбрались на поляну. Правда, не с большим, потому что они были еще очень далеки от того, чтобы оказаться вне опасности.

Они постояли немного, переводя дыхание, Тель наклонилась, уперев руку в бок, на ее лице все еще была гримаса боли.

- Что теперь? - сказал Эдди, пока Бренда утирала пот со лба.

- Съебать с горы, - сказал ему Марк. - Как только мы, блядь, сможем.

Тельма выпрямилась, сделала глубокий вдох и поморщилась.

- Мне нужно отдохнуть минутку.

Марк повернулся и посмотрел сквозь деревья на темную тропу внизу.

- Мы можем остановиться на минутку, а, ребята?

- Конечно, можем, - сказала Бренда. - Мы немного отдохнем и пойдем искать другой путь отсюда.

- Может, нам стоит продолжать следовать по тропе вверх, - предложил Эдди.

- Вверх? Ты что, псих? Нам нужно спуститься, чувак. Вверх. Ты шутишь, да? – Марк покачал головой с недоумением смотря на друга.

- Я просто подумал, что, знаешь, мы могли бы подняться и осмотреться оттуда, узнать наверняка, идет ли кто-нибудь за нами, а заодно и посмотреть, каким путем нам лучше спуститься.

- Я не могу, - сказала Тельма, осматривая скалистое образование. - Я не смогу туда поняться.

Эдди ободряюще легонько сжал ей плечо.

- Ничего страшного. Может быть, я просто сам быстро поднимусь на вершину и осмотрюсь. – Повернувшись к Марку, он сказал: - Вы, ребята, отдохните у бревен, а я скоро вернусь.

Прохладный ветерок пронесся по поляне, и Тель повернулась лицом к нему, сделав глубокий вдох, когда ветер развеял ее светлые спутанные волосы. Она провела рукой по голове, нахмурилась, когда задела веточку, которая все еще торчала из ее волос, и попыталась вытащить ее, следуя за Марком, Эдди и Брендой мимо ряда деревьев.

Бренда оглянулась через плечо.

- Что за...

Тельма закричала.

В лунном свете виднелось обнаженное мужское тело, прибитое к массивному стволу сосны, как гротескное чучело, руки свисали вниз, прибитые гвоздями у плеч, живот был распорот; там, где должны были быть кишки, была пустота, а тело сверху оканчивалось обрамленным лохмотьями кожи обрубком шеи. Засохшая кровь окрасила его грудь и бока в бурый цвет, покрыла ноги, и оросила землю под ним.

На лице Марка появилось выражение глубочайшего отвращения, а Эдди прошептал:

- Господи.

Снизу донесся безошибочный звук, словно кто-то скреб когтями по камню.

- О, черт, - сказал Эдди. – Давайте убираться отсюда!

Он побежал через поляну, Тельма за ним, Марк и Бренда по обе стороны от Тель. Далекий шорох ветвей деревьев остановил их на полпути. Затем раздался звук, похожий на то, как будто пятидесятифунтовый мешок с кормом для животных сбрасывают с кузова грузовика. Тельма зажала рот рукой. Она сделала шаг назад, и они с Брендой испуганно завыли, когда отрубленная голова пронеслась по лесной подстилке, и нити окровавленных сухожилий затрепетали в лунном свете, когда она подкатилась прямо к их ногам.

Повернувшись, они увидели, как на поляну вышли две фигуры и из темноты раздался тихий, хриплый смех.

Марк, Эдди и девушки укрылись за деревом. Марк, прижав правую ладонь к шершавому участку коры, заглянул за ствол. Слезы текли по лицу Бренды, когда она пыталась сдержать крик. Что-то просвистело в темноте, и в руке Марка вспыхнула боль; он попытался отдернуть руку, но стрела пригвоздила ладонь к широкому стволу дерева.

Бутчи Уокер, улыбаясь, вскинул ружье, когда Тельма с криком побежала через поляну. С грохотом выстрела она повалилась на землю, вскрикнула, скорчилась и схватилась за бедро; Бутчи усмехнулся, вскинул ружье и шагнул вперед, когда из темноты вынырнул гигант в набедренной повязке, кровь капала с изогнутого лезвия топора, которым он медленно размахивал перед собой.

- Что за... – пробормотал Бутчи.

Стрела попала ему в глаз, и ружье упало на землю; воющий наркоторговец упал на колени, сжимая деревянное древко стрелы. Когда другая стрела вонзилась ему в грудь, он откинулся назад и завалился на бок. Бобби Джарвис повернулся и столкнулся с человеком, вышедшим из-за дерева, один глаз которого с безумным блеском смотрел на него, а другой безжизненно смотрел в пустоту. Человек замахнулся и ударил Бобби в живот, лунный свет блеснул серебром на окровавленном кончике лезвия, высунувшимся из спины Бобби; Бобби изогнулся, закричал, затрясся и вцепился в руку нападавшего, кровь залила его рубашку, когда лезвие рвануло вверх. Затем его повалили на землю, он кричал, дергался и запихивал скользкие витки кишок обратно в зияющую дыру в своем животе.

С одной стороны стоял гигант. С другой - ухмыляющийся маньяк, только что выпотрошивший Бобби Джарвиса и надвигался на Эдди, Бренду и Марка, который, стиснув зубы, отчаянно пытался освободить руку. Тельма, все еще корчась на земле, стонала и сжимала ногу.

По лицу Бренды непрерывным потоком катились слезы. Она хотела ринуться к подруге, но Эдди удержал ее на месте, когда гигант сделал шаг в их сторону.

Из тени пика Рикерта вышел человек, улыбаясь. Длинные каштановые волосы спадали на плечи. На нем была кожаная куртка, из-под которой торчала рукоятка мачете в отрезанных снизу кожаных ножен, висевших у него на боку. Ржавое лезвие мачете шлепало по его ноге, когда он вальяжно прошелся по кемпингу, словно вышел на неспешную прогулку по лесу.

- Я думал, вы сюда не доберетесь, - воскликнул он, как будто разговаривал со старыми друзьями, опоздавшими на встречу поздно вечером. Он закинул обветшалый деревянный лук за спину, закрепив его рядом с колчаном стрел. Слабый хор стонов и криков о помощи Бутчи и Бобби разносился по поляне; Бутчи все еще держался за стрелу, застрявшую в его глазу, его ноги елозили по земле, медленно двигаясь вперед-назад, словно он пытался бежать; Тельма, воющая, как загнанная кошка, сжимала рану на ноге, отчаянно пытаясь остановить кровь.

- Думал, они вас поймают раньше. Чертовски смело было носиться так по горной дороге. Кто был за рулем? Отличная работа, кто бы это ни был.

- Я, - пробормотал Марк, морщась от боли; капли пота стекали на его рубашку непрерывным потоком. - Это был я.

- Видел все сверху. Услышал стрельбу некоторое время назад, привел сюда своих кузенов и вышел как раз вовремя, чтобы увидеть разборку. Я думал, что тебе точно конец, когда услышал грохот. Звук был как от взрыва бомбы.

Гигант подошел к Бренде, слишком близко, и Эдди встал между ними, размышляя, как, черт возьми, он будет обороняться, если парень попытается что-то сделать. Намерения верзилы были призрачно понятны: он откинул назад свой окровавленный топор, который в его огромном кулаке выглядел как детская игрушка, замахнувшись на них. Эдди крепко обнял Бренду, зажмурив глаза, укрывая ее от грядущего натиска.

- Нет! - крикнул Марк, все еще пытаясь вырвать стрелу, пригвоздившую его ладонь к дереву.

Один из напавших схватил Марка за волосы и прижал свой клинок к его шее.

- И как ты нас остановишь?

- Нет, Льюис! - воскликнул человек в кожаной куртке, когда гигант начал опускать свой топор, в последний момент изменив траекторию и лезвие, пройдя у головы Эдди, вонзилось в ствол дерева прямо над ним. Льюис посмотрел на Бренду, которая быстро отвела свой затравленный взгляд.

- Ты тоже, Арли. Оставь его.

- О, черт, Уиллем, - заныл Арли, но послушно отдернул лезвие, оставив багровый мазок на горле Марка, убирая нож в ножны и поворачиваясь к своему кузену. - Что мы будем с ними делать?

- А как ты думаешь...

- Ни хрена!

- У этой девчонки хорошая идея, и мы отработаем обе стороны.

Льюис вытащил свой топор, когда Уиллем шагнул к Марку.

- Похоже, мы спасли ваши задницы, а?

- О, да. Спасибо, парень, - сказал Марк, ухмыляясь, кровь стекала с его руки на кору дерева. - Вы мне чертовски помогли. - Эдди вздрогнул, ожидая, что его друг сейчас ляпнет какую-нибудь язвительную колкость и приведет этих парней в бешенство. Но, похоже, у Марка хватило благоразумия проявить учтивость. – Поможешь мне вытащить это дерьмо из моей руки? – сказал он, с мольбой глядя на собеседника.

Уиллем улыбнулся.

- Конечно, - сказал он. – Сейчас мы быстренько освободим твою руку... Отруби ее ему, Льюис.

Гигант взмахнул топором и усмехнулся, когда Бренда и Эдди отступили назад, а Марк закрыл глаза, морщась в ожидании того, что его ждет.

- Просто шучу.

- Черт возьми, чувак! – Марк почувствовал, что струйка мочи потекла по его ноге, но сейчас ему было все равно.

Уиллем сделал еще один шаг вперед и схватил руку Марка, рванул ее, потянув на себя, и ладонь Марка проскользила по древку стрелы. От обжигающей боли Марк закричал, его колени подкосились, когда ладонь, пройдя весь путь по длине стрелы, наконец-то вышла из нее, с раскромсанной раной от прохождения через ершистый хвостовик. Уиллем направился к братьям, гогоча так, словно это было самое смешное, что он когда-либо видел. Те присоединились к его хохоту. Их смех становился все громче и громче, сливаясь с болезненными криками Марка, Бобби, Бутчи и Тельмы, образуя адский хор, который эхом разносился по склону горы.

- Помогите мне, - стонала Тельма, и Бренда поспешила к ней.

Марк стоял между Арли и Льюисом, кровь сочилась с обеих сторон его ладони, а потом последовал за Эдди дальше на поляну, где они оба опустились рядом с Брендой, которая отвела руку подруги от ее раны на ноге, с ужасом глядя на вывернутую окровавленную плоть на ее бедре. К счастью для Тель, кость была цела и ей не оторвало ногу. Кровь вытекала и заливала землю под ней. Лицо превратилось в бледную искаженную от боли и ужаса маску, девушка трепетала, как умирающий воробей. У нее был такой изможденный вид, какой Эдди видел только в кино, когда персонаж впадает в шок за мгновение до того, как умереть.

Бренда переводила взгляд с Марка на Эдди, на ее лице было выражение полной беспомощности.

Тельма всхлипывала, с надеждой глядя на подругу.

- Держись, милая, - сказала она. - С тобой все будет в порядке.

Но та явно так не думала, глядя на бедро, которое выглядела как изжеванный кусок мяса.

- Эй. Вы двое. - Уиллем поставил ногу на спину Марка и толкнул его. - Поднимите ее.

- А? - спросил Эдди, оглядываясь через плечо.

- Поднимай ее, мать твою. Хочешь, чтобы она истекла здесь кровью до смерти?

- Она ранена.

- А скоро будет мертвая, если останется лежать здесь.

Арли захихикал, когда Марк и Эдди поднялись с земли. Марк держался за запястье поврежденной кисти, глядя на рану в центре ладони, а Эдди с недоумением переводил взгляд с Уиллема на Тельму. Он боялся двигать раненую, чтобы не усугубить травму. Но что-то нужно было делать. Даже идиоту было бы это понятно.

- Черт возьми, поднимите ее!

Бренда отпустила руку Тель, и Эдди ухватил раненую девушку подмышку. Он посмотрел на Марка, который все еще баюкал свое запястье.

- Давай, брат, - сказал он. - Помоги мне.

Марк схватил ее за другую руку, и он, и Тельма взвыли от боли, когда ее рывком подняли в вертикальное положение. Она шаталась на одной здоровой ноге, закинув одну руку на плечо Эдди, другую – на плечо Марка, раненой ногой едва касаясь земли. Девушка слегка надавила на нее и вздрогнула. Слезы бежали по ее лицу.

- Я не могу, я не могу... О Боже, я не могу! – бормотала она, тряся головой.

- Послушай, - сказал Марк. - Мы должны отвезти ее в больницу. Разве вы, ребята, не можете...

- Мы позаботимся о ней, - ответил Уиллем.

- Ты не понимаешь.

- Я сказал, что мы позаботимся о ней. - Уиллем подошел к Бренде, которая молча наблюдала за происходящим. - Сними рубашку, - сказал он ей.

- Эй, - крикнул Эдди. - Оставь ее в покое.

Уиллем ударил его локтем под ребра, и Эдди упал на колени, схватившись за бок и задыхаясь, пока Марк пытался удержать Тель в вертикальном положении.

Уиллем повернулся и посмотрел вниз на Эдди.

- Первое, - сказал он. - Я здесь всем заправляю. Второе: ты делаешь то, что я тебе говорю, или мы выпотрошим тебя и оставим твою задницу прибитой к дереву, как вашего рыжего приятеля вон там. Три... - Он снова повернулся к Бренде. - Дай мне свою чертову рубашку!

Бренда сдернула с себя окровавленную рубашку и передала ее Уиллему, который сунул ее в руки Эдди.

- Зажми ее рану, придурок. Черт, даже ребенок знает, как остановить кровь. - Он пересек поляну и подошел к Бутчи, который лежал на спине, раскинув руки, откинув голову на бок, широкий кровавый потек тянулся от выколотого глаза вниз по щеке и уходил в землю. Оперенный хвостовик стрелы, застрявшей в его груди, задрожал, когда Уиллем толкнул его ногой.

- Эй, ты все еще с нами? - сказал он и рассмеялся, когда Бутчи застонал. Он нагнулся и расстегнул ремень парня, затем, потянув и вынув его со штанов, вернулся к Тель. Эдди все еще стоял на коленях, зажимая рану на ноге Тель, опиравшуюся на Марка. Бренда стояла перед ними в лифчике и джинсах, дрожа, как Эдди полагал, от сильного испуга, а не от холода. Арли и Льюис стояли по обе стороны от нее, словно два конвоира.

Присев на корточки, Уиллем убрал рубашку от раны, и Эдди нахмурился, когда парень сказал:

- Ничего фатального. С ней все будет в порядке. - Он снова прижал рубашку к ране, а затем дважды обернул ремень вокруг импровизированной повязки, и застегнул пряжку, зафиксировав ремнем рубашку на ране.

Эдди думал, что это Тельма будет кричать от боли при перевязке, но она, казалась, уже проваливалась в бессознательное состояние. Ее голова болталась из сторону в сторону, словно ища, куда бы упасть, полузакрытые веки трепетали.

- Ты в порядке? - спросил ее Марк.

- Онемела... такое ощущение... онемения.

- Помоги своему брату, - сказал Уиллем. – Уходим отсюда.

- Он не совсем мой брат.

- Неважно... просто давайте поднимем ее на гору.

- Зачем? - спросил Марк. - Разве ты не видишь...

- Что? Тебе было не понятно то, что я сказал твоему не-совсем-брату?

Марк, пожав плечами, вздохнул и покачал головой.

Эдди с нехорошим предчувствием наблюдал за Льюисом, который не сводил глаз с Бренды с тех пор, как она сняла блузку. Пуская слюни, здоровяк сказал:

- Можно я женюсь на ней? Она красивее другой.

Усмехнувшись, Уиллем дружески хлопнул Льюиса по плечу.

- Посмотрим, кузен, - сказал он.

Эдди стало интересно, кто была эта "другая", что с ней стало и сколько патронов осталось в ружье Бутчи Уокера. Он видел, что оно лежало на земле в нескольких ярдах от него. Ему хотелось броситься к нему, завладеть оружием и отбиться от этих ублюдков. Но парень понимал, что они настигнут его раньше, чем он успеет опомниться, и неизвестно, что случится потом. А ему чертовски не хотелось это выяснять.

- А что с ними? - спросил Арли, когда они с Уиллемом повели Эдди, Бренду и Марка через поляну. Тель, как могла, скакала на одной ноге, ухватившись за парней.

Уиллем кивнул на Бутчи Уокера, и Арли рассмеялся, когда тот сказал:

- Может быть помочь вытащить ему стрелу из глаза. Не похоже, что у него хватит на это сил.

Льюис последовал туда, где Бобби Джарвис лежал на боку на залитой кровью земле, кишки вывернулись ему на колени, мертвые глаза смотрели на верхушки деревьев, как будто там, над ветвями, искал покинувшую его жизнь.

- Похоже, он умер, - сказал Льюис.

Уиллем подтолкнул тело для верности, кивнул и повернулся к Бутчи.

- Ну как, сынок, - сказал он. - Ты еще с нами?

Тот молчал, даже не стонал, но вздымание и опадание его груди сказало Уиллему все, что ему нужно было знать.

- Что скажешь, Льюис?

- Выглядит неважно.

- Думаешь, притворяется? Может, он ждет, когда мы уйдем, чтобы спустить свою задницу с горы?

Бренда смотрела на них через поляну, на Уиллема и его огромного кузена. От того, как этот громила смотрел на нее, у нее мурашки побежали по коже. Слава Богу, он наконец-то оставил ее в покое. Другой парень шел рядом с ними, со своей жестокой ухмылкой и заторможенным взглядом, и весь в крови Бобби.

Бобби...

Спорим, он никогда не думал, что закончит так.

Спорим, ты тоже никогда не думала, что так закончишь... а?

Она не могла поверить, что до этого дошло: Джерри Маркхэм разбросан по всему склону горы, голова его брата лежит в десяти ярдах от того места, где они стояли, в нескольких футах от обнаженного обезглавленного трупа, прибитого к дереву, словно садистский розыгрыш на Хэллоуин, который пошел как-то не так. Бутчи Уокер и Бобби Джарвис, и Тель... бедная Тель. Она плохо выглядела. Бренда боялась, что подруга этого не переживет, ведь из нее вылилось столько крови - рубашка, которую она дала для перевязки, уже пропиталась ею. И все это из-за пары елей, потому что она набралась смелости и решила, что будет весело помочь Эдди спилить их. Скорее, повелась на его сладкие губки. Именно о них она думала, когда они поднимались по склону, улыбаясь и держась за руки. Улыбаясь - потому что знала, что будет дальше.

Она думала, что знает.

Но все обернулось иначе.

- Куда они нас ведут? – тихо спросила парней Бренда.

- А? - обернулся Арли. Он наблюдал за происходящим на поляне, пока голос Бренды не привлек его внимание. - Что ты сказала?

- Моя подруга, она в плохом состоянии. Ей нужен врач.

- Мы позаботимся о ней.

- Но... посмотри на нее.

Глаза Тельмы были закрыты, голова свешена вниз и в сторону, подбородок упирался в верхнюю часть грудины, а Марк и Эдди поддерживали ее в вертикальном положении, потому что даже на одной ноге уже стоять она была не в состоянии. Бренде было невыносимо видеть ее в таком состоянии, и ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не отвернуться и не зарыдать.

- Она выглядит не очень хорошо, это точно, - сказал Арли, ухмыляясь. - Ну, во всяком случае, ее нога. Но сама она все равно чертовски хорошо выглядит.

Марк бросил косой взгляд на Эдди, который вздохнул и покачал головой.

- Послушай, - сказал Марк. - Мы ценим то, что ты сделал для нас - эти парни были готовы разнести нам задницы.

- Чертовски верно, - сказал Арли.

- Ты помог нам, - сказала ему Бренда. - Мы никому ничего не скажем. Никто никогда не узнает, что мы были здесь.

- Это точно! - сказал Арли.

Бренда нахмурилась, а он противно захихикал.

Мучительный вопль расколол ночь, и все повернулись посмотреть - даже Тельма подняла голову.

Уиллем стоял над Бутчи Уокером, смеясь и ворочая окровавленный наконечник стрелы в его глазнице, в потом выдернул ее, кровь струилась из раны на лице раненого, а его руки колотили по земле. Уиллем злорадно выкрикивал:

- Я же говорил! Я же говорил, что этот подлый сукин сын пытался надурить нас и прикинуться мертвым!

- Будь я проклят, - сказал гигант, одной рукой потирая подбородок, а другой поднимая топор.

- Позаботься о нем, - бросил Уиллем, поднимаясь и отходя от приговоренного.

Бренда закрыла глаза, когда топор опустился вниз, но это не помешало хрусту костей донестись до ее ушей, как и вскрикам Марка и Эдди, потрясенных жестокостью братьев-горцев и ужасающего зрелища, свидетелям которого стали, когда мозги Бутчи Уокера брызнули из его черепа.

Трабер думал о поисках пикапа Рэнса Миллера, который должен был находиться где-то поблизости. Сейчас у него в голове вообще крутилось много разных мыслей: найти пикап и пригнать его к дому, погрузить тела, сжечь дом и похоронить Лори и Рэнса где-нибудь на горе, что не имело абсолютно никакого смысла. Он даже подумывал о том, чтобы разобраться с братьями Рэнса и покончить со всем разом. Но он не мог этого сделать, конечно, не мог. Он не мог поверить, что зашел так далеко, тем более... кто, черт возьми, знал, где находятся братья?

Его интрижка вылилась в полную жопу. Если бы только он держался подальше от Лори, или если бы Рэнс пошел на работу и держал там свою задницу, Трабер не стал бы волноваться из-за его братьев. Потому что в одном он был уверен: когда они узнают о своем младшем брате, дерьмо полетит во все стороны.

Но, может, и нет.

Может, они примут за чистую монету ту сцену, которую он там оставил. Аккуратно разложенные тела и пистолет, зажатый в кулаке Лори, вырисовывали ту картину, которая была ему нужна, а эти парни были не такими уж и умными. Но и идиотами не были, и Трабер хотел убедиться, что его местонахождение хорошо задокументировано, на случай, если им в голову придет безумная идея, что он имеет отношение к тому, что будет обнаружено в доме их брата. Поэтому он не стал искать грузовик Рэнса. Он поехал прямо к Фарли и припарковался у края стоянки, в тени, где никто не обратил бы на него внимания.

Как давно я здесь? Черт, я здесь уже давно... припарковался прямо здесь!

Люди приходили и уходили, одни видели его автомобиль, другие нет. Никто не смог бы определить время, когда он здесь появился и как долго здесь находился. Во всяком случае, с точностью до минут или даже часов. И это было как раз то, что ему было нужно, когда он подхватил пустую пивную бутылку с земли и понес ее через парковку; музыка грохотала внутри, когда он поднимался на крыльцо. Гитары, барабаны и грохот тарелок донеслись до него, когда молодая пара открыла входную дверь, из бара потянуло дымком, и Трабер поднес пустую бутылку к губам и сделал вид, что пьет из нее.

- Еще одну на дорожку, - сказал он, подмигнув паре, когда проскользнул мимо них и получил именно то, что хотел: наполненный дымом бар, полный полупьяной толпой, дрыгающейся под песни давно минувших дней.

Именно то, чего он хотел.

Трабер пересек зал и прошел мимо толпы людей, собравшихся вокруг бильярдных столов. Мигающие огни и пронзительное звяканье колокольчиков доносились из автоматов для пинбола, а пара парней, прислонившись к плоской поверхности одного из музыкальных автоматов, смотрели на танцпол, отбивая ногами ритм под знакомую песню в стиле кантри, название которой Трабер не мог вспомнить, хотя слышал ее тысячи раз за последние несколько лет.

Он подошел к бару и поставил пустую бутылку на гладкую деревянную столешницу.

- Дай мне еще, - сказал он и улыбнулся, когда молодая племянница Фарли выхватила у него пустую бутылку. Прекрасная пара грудей второго размера всколыхнулась под ее футболкой.

- Еще пива? Сейчас будет!

Еще...

Легко, как отобрать соску у младенца.

Он бросил на стойку банкноту и взял свой "Будвайзер". Ледяное пиво приятно хлынуло в пересохшее горло, и он сделал еще один глоток, прежде чем забрать сдачу. Пистолет, висевший у него на боку, царапнул скошенный край стойки, когда он повернулся и посмотрел на людей, сидевших вдоль бара: мужчина между парой девушек; за ними какой-то старик склонился над пивом, его голова медленно покачивалась вверх-вниз. Табурет рядом с Трабером пустовал, но он не стал садиться. Он не мог - слишком нервничал. Забавно, что застуканный в постели с чужой женой человек может так сильно нервничать, не говоря уже о том, что с ним сделало превращение комнаты в скотобойню.

Ему следовало держаться подальше от Лори.

Да, точно.

Как будто он мог перед ней устоять.

Хуже всего во всей этой истории было то, что он никогда больше не окажется в ее постели, не почувствует эти сильные, мускулистые ноги, обхватившие его, эти упругие груди и плоский живот, ее прямые черные волосы, пахнущие лепестками роз, мускусный запах, наполнявший комнату, когда они занимались сексом. Неудивительно, что это выманило Рэнса из его укрытия. Повезло, что он сразу не снес им головы к чертям собачьим.

Трабер бы так и сделал.

- Так-так, что тут у нас?

Обернувшись, Трабер увидел Люка Миллера, стоявшего позади него, в его темно-карих глазах пылал огонь.

Трабер кивнул.

- Люк, - сказал он.

- Удивлен видеть тебя здесь, думал ты сейчас присовываешь чьей-нибудь жене, - сказал Люк, когда его брат подошел и протянул ему бутылку пива. - Да, Карл?

- С такой репутацией, как у него, я бы не удивился.

- Слухи о моей репутации сильно преувеличены, - сказал Трабер, размышляя о том, есть ли у братьев Миллер что-нибудь под их джинсовыми куртками, и сможет ли он заткнуть им обоим рот, прежде чем они достанут оружие.

Трабер отхлебнул пива, пытливо глядя на братьев.

- Не думал застраховать свою жизнь? – ухмыляясь, спросил Люк.

- Зачем это?

- Потому что твоя задница скоро потеряет свою шляпу.

После этих слов Трабер уже не сомневался, что они знали. Рэнс рассказал им о своем плане пробраться в дом, спрятаться в шкафу и свершить свое правосудие. Жаль, что у Рэнса не хватило ни здравого смысла, ни мужества пойти до конца. Лори, к сожалению, пришлось пожертвовать. Трабер надеялся, что у него получится выпутаться из этого дерьма. Братья Миллеры были далеко не самими проницательными, но даже такие тупицы, как эти двое, знали, как сложить два плюс два.

Трабер сделал еще один глоток пива, а затем выпрямился во весь рост и посмотрел Люку Миллеру прямо в глаза, правда для этого ему пришлось задрать голову.

- Моя шляпа лежит в патрульной машине с приколотым к ней значком.

- О, точно, - сказал Люк. - Ты ведь полицейский, не так ли, отличный, честный, курящий дурь, берущий взятки законник, как и этот твой низкопробный старикашка.

- Не слишком ли ты...

- Эй, не парься. Нам плевать на это дерьмо. Черт, человек должен как-то зарабатывать на жизнь, не так ли?

- Чертовски верно, - сказал Карл, когда Люк стукнул свою бутылку о его. - Нам просто не нравится слышать о том, что люди делают из нашего младшего брата идиота.

Идиота? - подумал Трабер. - Рогоносца, скорее.

- Такое дерьмо нас волнует... улавливаешь мою мысль?

Трабер посмотрел на Карла, а затем снова на Люка. Оба мужчины были выше Трабера как минимум на полтора фута, и он прекрасно понимал, что под этими джинсовыми куртками скрываются широкие плечи и мускулы, развитые работой на семейной ферме. Тяжелая жизнь, которую они вели в горах, отразилась глубокими морщинами на их лицах. Они не из пугливых, это он знал, и ему было интересно, сколько пуль понадобится, чтобы их утихомирить, потому что одной точно не хватит.

- Послушайте, парни. Я не знаю...

- Нет, это ты послушай. Мы знаем, что ты трахаешь эту маленькую шлюшку, которую мой брат называет женой. Я знаю это, Карл знает это, и Рэнсом, черт возьми, знает это... - Люк сделал пару шагов вперед, и Карл тоже подошел к нему достаточно близко, чтобы Трабер почувствовал запах виски в их дыхании. - ...Поблагодари свои счастливые звезды, что тебя не было с ней сегодня вечером. И оставь ее, блядь, в покое. А в прочем... не надо. Продолжай ебаться с ней, чтобы у нас с Карлом была причина затащить твою задницу в глухой лес, где никто не услышит твоих криков. - Он наклонился вперед, понижая голос и говоря прямо в ухо Трабера: - И ты будешь кричать, когда мы подвесим твою задницу вниз головой на дерево и будем работать над тобой парой охотничьих ножей.

Трабер стоял на своем, потому что не мог позволить себе отступить, и он, черт возьми, не собирался позволить им увидеть страх, сковывающий его внутренности, хотя был уверен, что они чувствуют его запах.

- Это все? - спросил он как можно более равнодушным тоном, когда Люк отступил назад. - Мы почти закончили?

- Да, почти закончили, - сказал Карл, улыбаясь, как будто все это было шуткой, добродушной перепалкой между друзьями, но когда Трабер запрокинул бутылку и выпил еще немного пива, то понял, что в том бардаке, в котором он оказался сегодня, нет ничего смешного. Здравый смысл подсказывал ему, что нужно забыть об этом, просто распрощаться с этими недоумками, но голосок, нашептующий ему, не давал ему этого сделать. В конце концов, к куче всего, что сегодня сотворил, добавилась еще одна ложь. И ему определенно нужно было пополнить эту груду, если он хотел отвести подозрения, которые рано или поздно обязательно возникнут.

- Потому что если ты закончил, мне есть что сказать...

Карл отпил пива, а Люк сложил руки на груди, с вызовом смотря на него.

- ...Не знаю, откуда ты черпаешь информацию, но я ничего такого не делал. Если эта девчонка наставляет рога Рэнсу, то уж точно не со мной.

- Я слышал другое, - сказал Люк.

- А я тебе говорю – это неправда.

- Да, да, да, - закивал Карл, усмехаясь и осушая бутылку, вытирая рот рукой и ставя бутылку на барную стойку.

- Мне не нужна такая головная боль, - сказал Трабер, насмешливо фыркнув, гордясь своей актерской игрой. Однако провести братьев было не так то просто, Люк и Карл смотрели на него так, словно он был жуком, которого нужно раздавить.

- Просто помни, что я сказал, офицер Трабер.

Карл захохотал, а Люк сузил глаза.

- И помни следующее: где бы ты ни был, мы будем прямо за твоей спиной. Верно, Карл?

- Чертовски верно.

- Да, хорошо, если вы мне понадобитесь, я буду знать, где вас найти.

- Чертовски уверен, что долго искать не придется. Правда, Карл?

- Ей-богу.

Люк допил свое пиво. Поставив пустую бутылку на стойку, он повернулся и пошел с братом на выход. Они остановились у двери и посмотрели на танцпол, потом снова на Трабера. Люк что-то сказал, и они оба рассмеялись. Когда двери за ними закрылись, Том начал гадать, куда они идут и сколько времени у него есть до того, как эти ублюдки найдут своего младшего брата, лежащего мертвым на полу в спальне своего дома.

Группа на сцене заиграла еще одну мелодию в стиле кантри, которую Трабер хорошо знал. Он сел на барный стул и глубоко вздохнул, удивляясь тому, насколько вымотанным себя чувствовал. Впрочем, это не должно было удивлять, ведь угроза Люка Миллера была вполне реальной, и стресс от всего этого высосал из него все силы.

Он противостоял им. Не отступил. Но это не делало их угрозы менее серьезными, потому что Трабер знал, что они без колебаний выполнят свое жестокое обещание.

Как, блядь, мне выпутаться из этого дерьма?

Он сделал еще один глоток пива, закрыл глаза и увидел Рэнса, сжимающего изуродованное горло, Лори, лежащую на полу, на ее лице все еще застыло удивленное выражение, а под ней застыла кровь - Трабер никогда не видел столько крови. Он открыл глаза, посмотрел вниз и чуть не свалился со стула. Пятно размером с четвертак темнело на его брюках, чуть выше колена. Он похолодел от мысли о том, что Люк или Карл могли обратить внимание на это пятно, и могут вспомнить о нем после обнаружения трупов. Но тут же попытался убедить себя, что просто слишком остро реагирует. Брюки были испачканы, ну и что? Это могло быть что угодно: пиво, жир, грязь - что угодно. Хотя Трабер знал, что это за пятно на самом деле. Он поднял ногу, чтобы посмотреть на подошву ботинка, ожидая, что кожаная подошва будет липкой и красной, надеясь, что он не оставил кровавые следы в доме Рэнса.

- Так, так, так.

Трабер опустил ногу, повернулся и увидел Фарли, который стоял за стойкой и кивал, доставая из холодильника пару бутылок пива. Старый деревенщина передал их своей грудастой племяннице, и она засуетилась в противоположном конце бара, а Трабер проследил за ритмичным покачиванием ее задницы, удаляющейся от него.

- Не видел, как ты вошел.

- А? - сказал Трабер, оглядываясь на Фарли.

- Не видел, как ты вошел... давно здесь?

- О да, уже давно.

- Ты мог бы пригодиться пару часов назад.

- Да ну?

- Боб Тергуд и эта его сумасшедшая рыжая башка чуть не разгромили мне бар. Сумасшедшая сучка треснула Бака Уизерса по голове пивной бутылкой.

- Ни хрена себе.

- Ага.

- Ей надо было треснуть его одной из своих сисек, чтобы нанести ему реальный ущерб.

Фарли засмеялся, когда Трабер осушил бутылку "Будвайзера" и поставил пустую тару на стойку.

- Хочешь еще?

Трабер пожал плечами.

- Конечно, почему бы и нет?

Фарли наклонился к холодильнику и достал бутылку. Откупорив ее и поставив перед Трабером, он сказал:

- Что у тебя за проблема с Миллерами, из-за чего они на тебя наезжали?

- Кто сказал, что они меня доставали?

- О, я не знаю... то, как они злобно смотрели на тебя, можно было подумать, что они собираются выбить тебе зубы.

Трабер улыбнулся, потирая рукой грубую щетину на щеке. Он поднял свое пиво и отпил.

- Они думают, что я кручу с Лори Миллер.

- Ну, так ты ведь и поебываешь ее.

- Нет, черт возьми.

- А я слышал другое, - сказал Фарли, улыбнувшись растерянному выражению лица полицейского.

На краю поляны у вершины горы Рикерта стоял обветшалый бревенчатый домик, окруженный высокими соснами и елями. Крышу покрывали брезент и жесть. Прочные дубовые доски, изготовленные прадедом Уиллема, служили полом. Еще два деревянных строения стояли в нескольких ярдах выше, по обе стороны узкой тропинки, которая вела от гигантского скального образования, известного как пик Рикерта, до самой вершины горы. Высоко над ними возвышалось двухэтажное жилище Элберта Джонсона. Построенное за много десятилетий до рождения Марка и Эдди, это ветхое жилище было единственным домом, который Арли и Уиллем, а также большинство их братьев, сестер и кузенов когда-либо знали и, вероятно, будут знать.

Жизнь Элберта была тяжелой, но долгой; он пережил пандемию гриппа 1918 года, Великую депрессию, Вторую Мировую войну и множество конфликтов после нее. Много битв было проведено, пока Элберт бродил по своей любимой горе - Корея, Вьетнам, Панама и "Буря в пустыне". Президенты приходили и уходили, правительства свергались и возрождались. Пока в далеких странах бушевали ураганы и землетрясения, Элберт рос сильным и высоким, ожидая того дня, когда займет свое законное место патриарха клана Джонсонов. И когда его отец умер, а многие его братья и сестры обрели жизнь вдали от гор, Элберт так и поступил. Это была долгая жизнь, полная боли и страданий от бесконечных часов, проведенных за обработкой земли, охотой и рыбалкой, чтобы прокормить своих женщин и детей, пока он наконец не смог немного расслабиться и позволил своим детям вступить в дело. Теперь, сидя в тусклом свете трех керосиновых ламп, стратегически расположенных вокруг двухэтажной бревенчатой хижины, которую много лет назад построили его отец, дяди и дед, он беспокоился о будущем семьи. Это была горькая пилюля, но он наконец-то смирился с тем печальным фактом, что, как бы ни туп был Уиллем и его кузены, именно от них зависит сохранение семьи.

Элберт глотнул самогона, поставил кувшин на пол и откинулся в кресле-качалке. Он был не слишком высокого мнения о молодой девушке, с которой Джеральд встречался в последнее время, и ему чертовски не нравилась та чепуха, которой она забивала ему голову. По мнению Элберта, от нее были одни неприятности. Она и ее безумные идеи были просто глупостью, и что бы она ни говорила, все это не имело ни малейшего смысла. Ну и что, что она была образованной, а он - просто старый горец?

Образованная...

Если бы она была такой умной, она бы не выпрыгивала из трусиков при виде Джеральда. Конечно, он понимал Джеральда - она была красивой девушкой, с длинными каштановыми волосами, полной грудью и упругой попкой. Черт, Элберт и сам был бы не прочь раз-другой окунуть в нее свой фитиль, если бы мог заставить этого сукина сына проснуться хотя бы ненадолго и принять боевую стойку. Нет, он понимал парня. От такого трудно отказаться, тем более, когда оно само плыло тебе в руки. Но какой бы сладенькой она не была, она была проблемой. Он понял это сразу, как только увидел ее. Плохо было уже то, что парень привез ее из города. Даже если бы она сказала, что ее никто не будет искать, Элберт не поверил бы в это. Даже если ее родичи и не пришли бы сюда в поисках ее, то уж точно стали бы бродить в округе, шныряя у его владений. Но потом они с Джеральдом привели с собой другую девку: без штанов, волосы всклочены, смотрит как зомби, и двигается также, темная треугольная копна волос между ног, длинные ноги... а его чертов член даже не трепыхнулся. Хорошо, что этот сукин сын мог еще ссать правильно.

Элберт вздохнул, покачал головой, просунул палец в керамическое ушко кувшина и поднес его к губам, почти не замечая жжения, когда пойло скользнуло в горло - столько лет он пил это домашнее варево, что теперь мог глотать его, как воду. Приятное, теплое ощущение распространилось до живота, по рукам и ногам. Но это ничуть не утихомирило бурю, которая назревала с тех пор, как он увидел тех троих, поднимающихся по тропе.

Отдаленный гул мотора привлек его внимание, и он поставил кувшин на деревянный пол, со стоном поднявшись со стула. Для восьмидесятисемилетнего мужчины Элберт передвигался неплохо, но не настолько хорошо, чтобы скрыть хромоту, которая мучила его последние пять лет, и морщился при каждом шаге от ползущей по ноге боли.

У окна он раздвинул шторы, наблюдая, как Арли поднимаются по тропе с очередным набором горожан: двумя молодыми людьми и еще одной девчонкой. И посмотрите на это дерьмо: на ней нет ничего, кроме чертова лифчика. Одна без штанов, другая - без рубашки, в одном лифчике. Милая девочка, только сейчас она выглядела не слишком милой, с изможденным, печальным и испуганным выражением лица. Элберт задался вопросом, что сделали Арли и Уиллем, чтобы так ее напугать и вымотать. От этих двоих можно было ожидать чего угодно. Ему также было интересно, кто эти два парня с ними - они тоже выглядели не слишком счастливыми, а один из них баюкал свою руку, как будто с ней что-то не так. И куда, черт возьми, подевался Льюис? Они втроем удрали с горы, когда началась вся эта стрельба, а теперь посмотрите на это дерьмо.

В животе Элберта поднялся огонь, не имеющий ничего общего с самогоном, который он проглотил. Он опустил занавеску, подошел к двери, открыл ее и вышел на крыльцо. Джип остановился перед домом Джеральда, Уиллем за рулем, Арли идет позади с теми тремя, ухмыляясь так, словно только что нашел чей-то бумажник, лежащий на тропинке. Уиллем выпрыгнул из джипа и стал ждать, пока Арли с компанией медленно спускались вниз. Незнакомцы вертели головами по сторонам, осматриваясь, словно искали пути побега. Уиллем повернулся и посмотрел на Элберта, на его лице появилась виноватая улыбка, а старик ответил ему холодным, жестким взглядом, таким же, каким он обычно смотрел на него перед тем, как порвать ему задницу, поймав его на какой-то глупой ерунде, в которую, черт возьми, тот знал, что не должен был ввязываться.

Трое незнакомцев постояли мгновение, прежде чем Арли проводил их на крыльцо и вошел через парадную дверь. Через несколько мгновений Арли вернулся, и они с Уиллемом начали подниматься по холму к дому Элберта, усмехаясь и переговариваясь между собой, пока патриарх не смерил их холодным взглядом... вверх по тропинке и дальше по ступенькам, они уже шли молча, пока не оказались прямо перед ним.

- Элберт, - сказал Уиллем, и старик хрюкнул в ответ, отступая в дверной проем, и двое парней последовали за ним в дом, переглядываясь друг с другом. Элберт был сыт их самоуправством, и он решил, что самое время положить конец этому дерьму.

- Не хочешь рассказать мне, какого черта вы, парни, делаете?

- Ничего особенного, - сказал Уиллем. - Просто привел пару друзей Синди в гости.

- Друзья, да? А как насчет той полуголой девчонки, которую Джеральд со своей шлюхой волокли недавно так, словно тащили ее в тюремную камеру.

Арли посмотрел на Уиллема, улыбаясь. Тот лыбился ему в ответ.

- Идет по тропе, штаны перекинуты через плечо, пизда наружу, шаркает ногами, как будто в чертовом трансе...

- Это еще одна из подруг Синди, - сказал Арли.

- Подруг? По-моему, никто из ее друзей не рад встрече с ней.

Арли захихикал, и Элберт осадил его:

- Ты думаешь, это смешно, ты, сукин сын... - Он покачал головой и повернулся к Уиллему. - Парень, думаю, тебе пора рассказать мне, какого черта здесь происходит.

- Черт побери, Элберт, у тебя мозги набекрень, что ли? Девушка сказала, что собирается привести сюда друзей, что она и сделала.

- Да, но она наговорила кучу всего, и ни одно из них не имеет смысла.

- Вообще-то, имеет. Если подумать, в ее словах много смысла. Только посмотри, как глаза Арли разбегаются во все стороны, смотрят куда угодно, только не туда, куда надо. И он еще один из более нормальных, он и Льюис. Бедный Льюис, с его чертовым носом и глазом, сползшим на щеку, похожем на засохший свечной воск. Может, если бы ты давно привел сюда чужаков, у нас бы не было всех этих Теней, ползающих внизу.

- Вы с Джеральдом оказались в порядке.

- Полагаю, повезло, - сказал Уиллем, подходя к креслу-качалке, где он наклонился и взял у Элберта кувшин с самогоном.

- Как насчет Теней, вы, мальчики, заботитесь о них, как я вам сказал?

- Мы всегда заботимся, не так ли? - сказал Уиллем, делая большой глоток из кувшина, вытирая рот рукавом своей куртки и протягивая кувшин Арли.

- Мне больно думать о том, что они останутся там внизу одни.

- Ну, черт возьми, Элберт. Что нам еще делать? Мы не можем постоянно следить за ними, а оставлять их без присмотра опасно. Их просто чертовски много. По крайней мере, так нам не придется беспокоиться о том, что они причинят себе вред. Может, она права. Может быть, если бы мы не трахали своих сородичей все эти годы, у нас не было бы этого ужасного бардака там внизу.

- О, это полная чушь. Девчонка еще школу не закончила, а вы двое приписываете ей мудрость Соломона.

Уиллем рассмеялся, а Арли проглотил полный рот самогона, улыбаясь.

- Кроме того, она сказала, что собирается пригласить сюда несколько девочек и познакомит их с вами, мальчиками, как будто в этом есть какой-то чертов смысл. Пригласить, а не тащить кучу людей под дулом пистолета.

- О, Элберт, - простонал Уиллем. - Мы никого не водим под дулом пистолета.

Старик, прихрамывая, прошел к маленькому столику перед чугунной печкой. В центре стола стояла деревянная миска с яблоками, рядом пустой стакан, старая тряпка и тарелка с остатками ужина.

- Мы наставили на них оружие, Арли?

- Нет, черт возьми. Мы спасли их задницы от банды, которая охотилась на них в лесу.

Элберт взял яблоко, откусил кусочек и начал жевать.

- Видишь? – сказал Уиллем. - Мы спасли их задницы, помогли им выбраться из переделки и привели их сюда, чтобы они отдохнули. Как ты и сказал, пригласили их познакомиться с нами поближе.

Элберт откусил еще один кусок.

- Господи, - сказал он, заглатывая кусок яблока. - Вы, два дебила, наверное, думаете, что я такой же тупой, как и вы. Иногда, Уиллем, я не могу поверить, что ты мой потомок.

- Теперь, Эль...

- Черт побери, я видел, как они вели ту девочку по тропе, и я видел, как вы затаскивали остальных в хижину, и это точно не моторное масло на руке Арли, не так ли? И вот еще что я тебе скажу: ты вернешься туда и выпустишь их на волю.

Арли отхлебнул еще из кувшина и усмехнулся, когда Уиллем сказал:

- Ну, я не думаю, что нам стоит это делать, Элберт.

- Как будто мне есть дело до того, что ты думаешь. А ты, - от повернулся к Арли, - тащи сюда этот чертов кувшин.

- Все, что я хочу сказать, - сказал Уиллем, когда Арли начал подходить к столу. - Возможно, лучше нам не отпускать их обратно в долину и... ну...

- И что? Ты спас их, не так ли, помог им, не так ли? - Элберт взял кувшин, поднес его к губам и отпил. - Ты ведь так сказал, да?

- Ну, да, - ответил ему Уиллем. - Но ты же знаешь, какие они горожане.

- Как ты всегда нам говорил, - сказал Арли. - Нельзя доверять никому, кто не живет на этой горе. Неизвестно, что они могут наврать, если мы их отпустим. - Он бросил нервный взгляд в сторону Уиллема, вероятно, думая о том, что Льюис сделал с той девушкой, а они с Джеральдом были рядом с ним. Уиллем еще не знал об этом, во всяком случае, подробностей, например, о том, что тот парень, который был с ней, выбрался из старой хижины и пропал без следа и может быть в эту минуту уже быть на пути в полицию.

- Отпустить их, да? - Элберт поставил кувшин на стол и откусил еще один кусок яблока. - Ты же говорил, что они приходят сюда сами.

Арли пожал плечами, когда Уиллем подошел к столу. Взяв кувшин и поднеся его к губам, он сделал глоток и вернул его на стол. Они стояли в тускло освещенной кухне, их длинные тени отбрасывались на грубо отесанную стену хижины.

- Черт побери, я тебе сто раз говорил, чтобы ты оставил горожан в покое, держался от них подальше. Чужаков здесь быть не должно, мы не можем допустить этого дерьма. Вы знаете, парни, что мы всегда держались подальше от этих людей, не трогали их, и они не трогали нас. А теперь вы двое пошли и похитили их детей. Скоро вся эта чертова долина будет искать их задницы.

- Ну и что, они их не найдут, - сказал Уиллем.

- Нет, черт возьми, не найдут, потому что их здесь не будет, потому что вы, идиоты, заберете их и выпустите на свободу. Вот что вы сделаете.

- Ну, Элберт, я так не думаю.

Арли вздрогнул, когда Элберт ударил кулаком по столу; тарелка задребезжала, а стакан перевернулся, когда Элберт произнес предупреждение, которое они уже слышали много раз:

- Первое: я здесь всем заправляю, и пока я рядом, вы будете делать то, что я вам скажу! - Он снова откусил от яблока и бросил огрызок на стол. Уиллем резко схватил тряпку со стола. У Арли чуть не выскочили глаза от ужаса, когда тряпка оказалась у Элберта во рту, а сам старик яростно стал размахивать руками.

Арли шагнул вперед, чтобы помочь удержать старика, и их с Уиллемом тени срослись, поглотив ошеломленного патриарха, который продолжал бороться с ними, выпучив глаза, отчаянно пытаясь сделать вдох, который сделать никак не получалось.

Он что-то прокричал в кляп, и Уиллем вытащил его.

- Что ты сказал?

Задыхаясь и хрипя, старик выдохнул:

- Я сказал, что за это ты попадешь в ад.

Уиллем снова всунул в рот Элберта тряпку и зажал ему ноздри, ухмыляясь и говоря:

- Уж подтопи его для нас, папочка.

Когда все закончилось, когда Элберт затрясся, вздрогнул, выгнулся, и замер, Арли с Уиллемом подхватили его и усадили в кресло. Старик рухнул лицом вперед на стол. Уиллем бросил тряпку на тарелку рядом с головой Элберта и повернулся к Арли, чей единственный зрячий глаз казался таким же широким, как блюдце.

- Он подавился едой, - сказал ему Уиллем. - Мы пытались помочь ему, но ничего не смогли сделать. - Когда Арли ему не ответил, он спросил: - Понял?

- Да, конечно, Уиллем. Мы ничем не могли ему помочь.

- Он подавился едой, Арли. Это все, что ты должен помнить, и это все, что я хочу, чтобы ты сказал. Это все, что я хочу, чтобы ты сказал - больше ничего. Я не знаю, что может случиться, если Льюис узнает, что мы сделали.

- Джеральд тоже.

- К черту Джеральда. С ним я справлюсь.

Уиллем схватил стул в конце стола. Скребя деревянными ножками по полу, он придвинул его к Элберту, сел и положил руку на спину мертвеца, поглаживая ее, как будто оплакивая уход любимого родственника и вспоминая хорошие времена, которые были у них с Элбертом.

- Жаль, что ему пришлось уйти вот так.

Арли опустил взгляд. Он выдвинул стул и повернув его спинкой к столу, уселся на него верхом. Всего несколько секунд назад Уиллем с радостью задушил старика, а теперь вел себя так, словно горевал о нем. Это немного нервировало его. День сегодня вообще выдался нервным и насыщенным. Сначала та парочка в лесу... дело было не в том, что они убили их, а в том, что они сделали потом: прибили безголовый труп к дереву, вместо того чтобы спрятать тело, и то, что Уиллем сделал с той женщиной. Потом перепалка с Рисковым Гарри, когда старик бросил вызов Уиллему - Арли знал, что старик был бы мертв прямо там и тогда, если бы не пригрозил Уиллему револьвером. А сегодня вечером, едва они успели вернуться с новой девушкой, как Уиллем, услышавший выстрелы на дороге, тут же приказал Арли и Льюису прыгать в джип, и они понеслись в стороны ночной суматохи. Они успели подъехать к обрыву как раз вовремя, чтобы увидеть эту дикую разборку и машину, мчащуюся по склону горы вниз. Они стали занимать позиции: Льюис скрылся в темном лесу, Арли спрятался за деревом, а Уиллем - возле скалы. Арли тогда еще, помнится, задумался о том, что будет дальше. Но, что бы это ни было, он думал, что это будет кроваво. И оно было кроваво, когда они выпотрошили рыжего придурка и отрубили ему голову, а тело прибили к дереву. Потом, когда из тени высунулась голова, свистящая стрела пригвоздила глазное яблоко Бутчи Уокера к задней части его черепа. А Арли вышел из-за дерева и выпотрошил убегающего парня, прежде чем тот успел сделать хотя бы шаг. И Арли не хотел останавливаться на мальчишке. Он хотел большего. Когда он приставил нож к длинноволосому, то хотел перерезать ему горло так, как ничего и никогда не хотел в жизни. Он хотел убить их всех, и убил бы, если бы не Уиллем. Он, конечно, понимал, для Уиллем хотел использовать этих парней, но тогда ему было все равно.

Да, денек был еще тот. Но Уиллем не только сегодня, он вообще в последнее время вел себя странно. Одно только то, что он сделал... что только что сделали они, было безумием. Теперь глава семьи сидел мертвым в своем любимом кресле. Это был не первый раз, когда Элберт грозил им адом. Он частенько делал это, но в этот раз отправился в ад сам. Точнее, туда его отправил Уиллем. А еще точнее – они оба.

- Вот черт, - сказал Уиллем, и Арли посмотрел на него. - Мы должны были это сделать.

- Да. Мы не могли позволить ему отпустить их, не после того, что мы сделали там, на горе. Но как только он сказал бы Льюису и Джеральду отпустить их, они бы сделали это, что бы мы им не говорили. Он все-таки глава семьи.

- Уже нет, - сказал Уиллем и потянул кувшин к себе. Он убрал руку со спины Элберта, и смотрел мимо него на Арли, как будто старика там больше не было. Он глотнул из кувшина, а затем передал его Арли, который тоже сделал глоток и поставил его на стол.

- По правде говоря, я уже давно об этом думал. Особенно после того, как этот гребанный скупщик краденых машин начал чесать нам о своем договоре с Элбертом.

- Полагаю, теперь этот хуесос заплатит нам столько, сколько мы запросим, а?

- Чертовски уверен, что для него же будет это лучше. - Уиллем уперся ногами в пол и заскрипел ножками стула, отталкиваясь от стола. Он поднял руку и посмотрел на часы Ролекс из нержавеющей стали на своем запястье, и увидел свое лицо, отраженное в стеклянном циферблате, поблескивающем в мерцающем свете керосиновой лампы. - Есть только один способ узнать это, - сказал он, вставая. - Пойдем.

- Сейчас? Сейчас середина ночи, черт возьми.

- Самое подходящее время, я считаю.

Эдди не мог поверить, с какой легкостью огромный деревенщина подхватил Тель на руки и перекинул через плечо, таща ее вверх по склону горы, словно она была не человеком из плоти и крови, а чучелом, которое он украл с кукурузного поля. Марк, Эдди и Бренда с огромным трудом преодолевали крутой склон, но Арли и Уиллем, и уж тем более Льюис, который с хрюканьем и пыхтением поднимался по тропе так же уверенно и твердо, как старый горный козел, не сделали ни единой остановки для передышки, словно это была лишь легкая прогулка.

На вершине они остановились, где Уиллем и Арли забросили ружье Бутчи Уокера в джип, припаркованный посреди дороги, которая начиналась у обрыва и вела прямо в гору. Потом Арли и Льюис вывели своих пленников на широкую плоскую вершину пика Рикерта, на край скалы, откуда Эдди смог осмотреться. Отсюда он мог видеть все: главную магистраль, проходящую через долину, магазины, расположенные вдоль нее; дорогу, по которой Бутчи Уокер и два его погибших друга гнались за Хондой. Призрачные лучи света окрасили небо над тропой, по которой бежали Эдди и его друзья, вырвавшись из одного кошмара и попав в другой, настолько невероятный, что в него невозможно было поверить. Они постояли мгновение, Марк, Бренда и Эдди, прежде чем похитители повели их дальше.

Их держали в плену, это было неоспоримо, что бы ни говорили Уиллем и Арли о том, что им нужно подняться на гору, чтобы они могли позаботиться о Тельме. Они заботились о ней, так хорошо заботились, что никто из них не знал, где она, черт возьми, находится. Эдди видел, как Бренда поникла, когда Льюис с ее все еще бессознательной подругой отделился от них и пошел другим путем, в то время, как Арли вел их, Уиллем на джипе конвоировал их с тыла. Они понимали, что эти парни под видом оказания помощи Тельме ведут их туда, откуда по собственной воле уйти никто из них не сможет.

Когда Льюис скрылся с их подругой, Эдди с тревогой подумал о том, увидят ли они ее еще когда-нибудь.

Они поднимались в гору под надзором двух братьев, которые зорко следили за своими пленниками. Эдди, наверное, все равно не стал бы пытаться бежать, даже бы ему выдалась такая возможность. Он бы не смог оставить своего раненого лучшего друга, который рисковал жизнью, чтобы помочь ему, не смог бы бросить его на произвол судьбы. К тому же, он наверняка бы заблудился, или, что еще хуже, наткнулся на Льюиса или еще какого-нибудь сумасшедшего урода - неизвестно, сколько их таких бродило по склону горы. Да и Бренду оставить с этими уродами он тоже бы не смог.

Нет. Если они сбегут, то только все вместе.

Эти мысли крутились у него в голове, когда они вышли на поляну, на которой стояло два дома, которые, как он поняли, были жилищем этих психованных деревенщин, и это подозрение подтвердилось, когда он заметил старика-горца, глядящего на него, как Бог Всемогущий, со своего крыльца.

Арли завел их в бревенчатый домик, втолкнув в дверь с ухмылкой на лице. Несколько керосиновых ламп освещали большую комнату теплым желтым светом. Пара деревянных стульев с высокими спинками стояла у левой стены, под занавешенным белой шторой окном. В правой части комнаты находился каменный очаг и пустой камин. На потрепанном диване лежал гитарный футляр, еще несколько стульев стояли у большого прямоугольного стола, занимавшего заднюю часть комнаты. Две девушки сидели по обе стороны стола. У той, что сидела спиной к Эдди, была фигура подростка. Он сомневался, что ей больше четырнадцати или пятнадцати лет. Длинные черные волосы каскадом струились по ее спине и плечам, падая на криво сидящее на ней белое платье, великоватое ей на пару размеров. Вырез и подол украшала разноцветная вышивка; из одного широкого кармана высовывался рваный лоскут ткани, словно грязный матерчатый язык. Голова другой девушки свисала над миской с тушеным мясом, глаза были закрыты, словно она склонилась в молитве. Руки лежали под столом, длинные неухоженные волосы закрывали большую часть лица. Ее обтягивающая шелковая блузка показалась Эдди знакомой. Когда она подняла глаза, он понял, что это девушка из бара, которая сидела с ними за столом с тем парнем, который хвастался удачной покупкой машины. Ее взгляд был пустым, словно она не понимала где находится, и что это за люди вокруг нее. Ее парня здесь не было, и Эдди было страшно подумать, что с ним случилось. Этот, кажется его звали Чарли, выглядел крепким парнем, но и Бутчи Уокер со своими парнями тоже были не рохлями, однако, с ними расправились, как со слепыми котятами.

- Смотрите, кого я привел! - воскликнул Арли.

В комнату вошли парень с девушкой, и Бренда, округлив глаза от удивления воскликнула:

- Синди?!

- Привет, Бренда! - ответила та радостным тоном, словно была рада видеть старую подругу. Ее беззаботный тон был здесь так же уместен, как смех на похоронах. – Рада тебя здесь видеть! Тина тоже будет рада компании, - он кивнула на девушки за столом с опущенной головой.

-Тина? – неуверенно произнесла Бренда, вглядываясь в девушку, только теперь узнав ее, не понимая, как та сюда попала. – Тина! – позвала она громче, когда подруга не ответила.

- Она немного... - Синди задумалась, как лучше объяснить состояние девушки, - устала.

Бренде больше не нужно было ничего объяснять, она и так поняла, что Тина попала сюда таким же принудительным образом, как и они. Как и Эдди, девушка задумалась, где Чарли, и что с ним случилось. Однако, постаралась выкинуть эти мысли из головы, поскольку сейчас в первую очередь нужно было беспокоиться о собственном положении.

- Присматривай за ними, Джеральд, - сказал Арли, повернувшись к парню, вошедшему в комнату вместе с Сидни. – Если они попытаются что-то сделать – выруби их.

- Выруби их! - воскликнула девчонка, сидящая за столом к ним спиной, смеясь и оглядываясь, когда Арли выходил через парадную дверь. Эдди вздрогнул, когда Марк пробормотал:

- Какого хрена?

Лицо этой девочки было точной копией лица громилы. Как и у него, ее глаза были расположены на лице несимметрично – один глаз был ниже другого, словно сполз на щеку, и был похож на расплавленный пластик. Другой глаз, нормальный, блестел так ярко, словно за ним горел фонарик, моргал над выпяченными ноздрями, которые больше напоминали свиное рыло, чем человеческий нос. Эдди подумал, что уродливее громилы нет никого в этом мире, увидев его впервые, но его лицо на этой девчонке было самое гротескное, что он когда-либо видел.

Он слышал, как они двигались в темноте, рыча, как стая голодных кошек. Но они не могли быть голодными - не могли проголодаться так быстро. Ведь он уже кормил их сегодня, сбросив им тело той женщины. Но по их голодному рычанию было не похоже, что они сытые. Они... Он даже не знал, сколько их сейчас там, и все ли они были его сородичами. Насколько он знал, Уиллем и Арли довольно часто бросали им живых людей, и, возможно, кому-то из них удалось остаться в живых. Если бы Элберт узнал, чем они занимались, он бы разозлился до чертиков. Не из-за того, что они убивали людей – это они делали это годами, занимаясь грабежами, и Элберт тоже. Но ему бы точно не понравилось то, что они делали с ними в последнее время, с тем, что оставалось от трупов.

Он уложил девушку на краю ямы, подальше от пятен крови. Хотя беспокоиться о том, чтобы она не вымазалась, явно не стоило - она уже была вся в крови из раненой ноги. Ее брюки были пропитаны ею, кровь была на руках и даже на лице. Но Льюис считал не правильным пачкать ее чужой кровью. И еще не хотел отправлять ее к Теням, во всяком случае, не живой. Неважно, что говорил Уиллем.

Он еще никогда не давал им живых, и не хотел начинать сейчас, не ее - она была слишком красива. Даже в мерцающем свете факела он мог это видеть. Светлые волосы, упругая грудь, изгиб бедра - она была намного красивее, чем та девушка из старой ветхой лачуги. И пусть она была бледной и ослабленной, все равно выглядела чертовски хорошо. Нет. Он не хотел отказываться от нее. Он хотел жениться на ней.

В свете огня, пылающего на деревянном бруске, вбитым в стену пещеры, великан отбрасывал тень на каменистый пол, которая распозналась, как нефтяное пятно. Витки черного дыма поднимались к потолку, а затем текли по нему широким темным облаком. Льюис наклонился к девушке, становясь на колени, и уперся своим деформированным носом в ее волосы. Запах ее волос напомнил ему запах цветения яблонь ярким весенним утром. Они лежали на ее плечах, как тонкие нити кукурузного шелка. Он провел мозолистой рукой по ее лицу, она застонала, пошевелила рукой, и ее глаза распахнулись. Девушка повернула голову в его сторону.

Верзила улыбнулся, и Тельма отвела взгляд, попытавшись поднять руку, но сил ей не хватило, и та, едва приподнявшись, снова упала.

- Ты в порядке? - сказал он и слегка сжал ее плечо. - С тобой все будет хорошо. Да, ты будешь в полном порядке. Уиллем хотел, чтобы я отдал тебя Теням...

Тель снова взглянула на него, ее глаза были широко распахнуты, в них плескалась паника. Ее губы шевелились, но единственным звуком, который она издавала, был слабый сухой хрип. Голова девушки покачивалась из стороны в сторону, пока Льюис говорил:

- Я не собираюсь этого делать, я не отдам тебя им.

Снизу донесся хриплый голос:

- Давай ее сюда!

Другой голос перекрикивал первый:

- Это ты, Льюис?

Затем раздался хор мычания, множество голосов призывали:

- Отдай ее нам! Давай ее сюда! - эхом разнеслось по пещере.

Тельма прошептала:

- П...пожалуйста.

- Не волнуйся, - сказал он, склоняясь над ее телом, и поглядывая в широкую пасть ямы. - Ни капельки не волнуйся.

- Давай ее сюда, Льюис!

- Вы ее не получите!

- Тогда спускайся сам! – позвал хриплый голос из темноты. - Спускайся и трахни меня!

- Вот этого я уж точно не сделаю!

Льюис наклонился чуть ниже, пока его голова не склонилась над краем. Он видел их неясные силуэты, колышущиеся под ним, чувствовал, как его кожа покрывается мурашками, когда он вглядывался в темноту, словно стая тараканов прокладывала себе путь по его спине, а сердце билось о грудную клетку при мысли о том, что скрывается внизу.

- Да, членосос! - раздался мужской голос снизу. - Спускайся сюда, чтобы я мог тебя трахнуть!

Льюис попятился назад, Тель закричала, когда он перелез через нее, отползая от ямы. Голос, эхом разнесшийся по пещере, он никогда не слышал раньше, голос человека, явно не из его сородичей. И этот голос вселил в него страх, когда тот крикнул снова:

- Давай ее сюда, горец. Я устал трахать этих уродов!

Льюис знал, что они не могут до него добраться; они не могут его достать. Тем не менее, он не мог побороть ужас, пробирающийся в его внутренности. Что, если он каким-то образом окажется в яме, что произойдет тогда? Они ненавидели его, его и Уиллема. Когда-то их постоянно снабжали настоящей едой, но Уиллем положил этому конец, сказав, что они должны оставлять ее себе. Хорошую дичь было трудно достать, и они не собирались тратить свои дни на блуждание по лесу ради таких, как они. Мясо есть мясо, и пока у них в животе что-то есть, они будут счастливы. Какая разница, откуда оно, лишь бы Элберт не узнал, чем они занимаются.

- Давай ее сюда, гребанный сукин сын!

Может, ему стоит дать им то, что они хотят, и покончить с этим? Именно этого хотел Уиллем. Может, ему стоит просто подчиниться. У него все еще была та другая девушка. Она родит ему ребенка, и он будет красивым, как и она, и он с нетерпением будет ждать, когда увидит его. У его ребенка не будет уродливого на пол-лица. Его кожа будет мягкой и гладкой, как и положено ребенку, а не мозолистой, как у него и Долли. Его дитя не окажется в яме, как все остальные изуродованные и деформированные дети их клана, настолько отвратительные, что даже Льюису было невыносимо смотреть на них.

- Отдай мне ее живой, сукин сын! - Этот голос был хорошо знаком Льюису, и от него по спине пробежал холодок. Он слегка подтолкнул Тель ближе к краю, и ее тело напряглось. Девушка схватила его за запястье.

- Пожалуйста, - прошептала она. - Не надо. - У нее был затравленный взгляд человека, хватающегося за последнюю ниточку надежды.

- Уиллем говорит, что я должен.

- Я думала, ты хочешь на мне жениться.

Льюис вздрогнул, когда Тельма подняла руку. Она провела ею по его бесформенному лицу, и он заулыбался.

- Ты же сам это сказал, - сказала она, а затем улыбнулась ему, грустно и жалостливо, пытаясь его разжалобить. - Ты ведь не можешь жениться на мне, если сбросишь меня им?

- Ты действительно хочешь выйти за меня замуж?

- Я женюсь на тебе, хуесос! – донесся голос снизу.

Из ямы поднялся хохот, и Льюис прорычал:

- ЗАКРОЙСЯ!

- И устрою тебе медовый месяц, который ты никогда не забудешь!

Льюис провел рукой по груди Тельмы. На этот раз она не вздрогнула. Она подняла голову и тепло улыбнулась, как будто он был не гротескным, пугающим уродом, а ее давно потерянной любовью, которую она снова обрела. Он залез ей под испачканную кровью блузку, взял в руку ее грудь и начал разминать мягкий бугорок плоти, в то время как голоса в яме продолжали беспрестанно кричать, оскорблять, требовать и делать непристойные предложения, а Льюис отгородился от них, полностью отдавшись своим чувствам. Он не собирался отдавать ее им.

Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Он вынул руку из-под ее блузки и опустил к ширинке на ее джинсах, нащупывая застежку. Тель вскрикнула, и он отпрянул от нее, словно на него набросилась гремучая змея.

- О, Боже, - захныкала она. - Моя нога... она болит.

Льюис так хотел почувствовать себя внутри нее, но помнил, как однажды нашел воробья со сломанным крылом, лежащего на траве, и когда он поднял его, хрупкое тело рассыпалось в его руке. Он не хотел, чтобы девушка умерла у него на руках, потому что тогда он сможет всунуть свой член в нее только один раз. Льюис хотел, чтобы она жила долго, чтобы он мог трахать ее снова и снова. Он погладил ее по голове так нежно, как только мог.

- Я буду заботиться о тебе.

Болезненная, жалкая улыбка вновь появилась на лице Тельмы, ее зубы выбивали барабанную дробь, тело сотрясалось в мелкой дрожи.

- Отдых, - сказала она. - Мне просто нужно... отдохнуть.

Льюис слегка похлопал ее по плечу.

- Тогда отдыхай, - сказал он. - Мы займемся женитьбой, когда я вернусь.

- Почему здесь так холодно?

- Мы глубоко внизу, глубоко в...

- Черт бы тебя побрал, Льюис! Брось ее задницу сюда!

- Я не собираюсь этого делать, я сказал тебе!

- Ну так брось нам что-нибудь другое!

Льюис протянул руку в сторону и нащупал человеческую грудную клетку, которая лежала, расчлененная, в нескольких ярдах от зияющей ямы; часть руки, ступня, нога и отрубленная человеческая голова лежали рядом, как груда старых выброшенных вещей. Он выхватил из кучи обрубков руку, преклонился через Тель и швырнул ее вниз, нахмурившись, когда из темноты раздалось громкое скрежетание зубов. Затем он встал, смахнув грязь с колен. Схватив топор, который оставил прислоненным к стене пещеры, он прошел под мерцающим факелом и скрылся в темноте.

Тель смотрела, как он исчезает в глубине туннеля, а боль в ноге усилилась настолько, что она чувствовала пульсацию в висках. Если бы только у нее хватило сил встать, подняться на ноги, хватило мужества перебороть свою мучительную боль, тогда бы она поковыляла за ним, нашла дорогу отсюда и выбралась из этого кошмара. Но боль была слишком сильной. Пошевелить ногой означало навлечь на себя невыносимые страдания. Она лежала на спине, беспомощная перед тем, кто или что продолжало звать ее из широкой пасти в полу пещеры. Она не могла поверить в то, что он бросил в это отверстие, и в звуки, которые доносились до нее сразу после этого: безумный вой обезумевшей внизу толпы; чавканье, неистовый смех и скрежет зубов.

Звуки пиршества.

Где-то в долине ее возвращения ждала теплая, сухая постель. Еда была на кухне, молоко - в холодильнике. Все, что ей нужно было сделать, это встать и уйти. Просто встать. Она должна была это сделать, как бы ни сильна была боль - она должна была. Она точно не хотела быть здесь, когда этот сумасшедший ублюдок вернется, чтобы "жениться на ней", что бы это ни значило.

Хотя Тель были совершенно понятны его намерения.

Что еще он мог иметь в виду, шарясь в ее штанах, как возбужденный подросток? Слава Богу, он остановился, когда она вскрикнула. Она не думала, что смогла бы пережить то, что будет дальше - только не с ним.

Но рано или поздно он вернется, и когда он появится, Тельма была уверена, что никакие ее слова, ни слезы, ни просьбы не остановят его. Она бросила взгляд на свою рану, на пропитанную кровью блузку, которая служила импровизированной повязкой зафиксированную на ноге туго затянутым черным кожаным поясом. Девушка не хотела дожидаться его возвращения. Просто не могла. Она пошевелила раненой ногой, вскрикнув от резкой боли, в то время как яма ожила от криков, завывающего смеха и голоса, зовущего ее:

- Эй, дорогуша! Эй! Покажись нам, чтобы я мог тебя рассмотреть!

Тель не обращала на это внимания, упершись руками в земляной пол под собой, пытаясь выпрямиться, дрожа и всхлипывая от невыносимой боли. На мгновение ей удалось сесть, но тут боль прострелила ногу, и агония охватила все ее тело. Она упала обратно на пол, задыхаясь и глядя в туннель, который в этот момент, казалось, отдаляется от нее в геометрической прогрессии. Девушка закричала от боли и отчаяния.

- Ты там в порядке? - Это был голос незнакомца, вызвавший у Льюис столько страха и трепета, который прозвучал громче остальных. – Ты чего орешь?

- Моя нога! - закричала Тель, продолжая всхлипывать, боль была настолько сильной, что она думала, что может потерять сознание. - Она так болит!

- Как тебя зовут? – прокричал ей человек снизу.

- Тель.

- Слушай меня, Тель. Оглянись вокруг. Посмотри, что ты можешь найти, может быть, веревку? Здесь есть веревка или лестница? Может, ты сможешь найти длинную ветку дерева или что-то еще. Что-нибудь, что поможет мне выбраться отсюда. Вытащи меня, и я помогу тебе. Эти членососы набросились на меня и моего приятеля, забрали все, что у нас было, и бросили меня сюда. Я не знаю, что они сделали с ним, но... если ты сможешь вытащить меня...

Тель огляделась, но на холодном земляном полу не было ничего, кроме дрожащих теней от мерцающего света факела. Даже если бы здесь была веревка или обломок ветки дерева, она не смогла бы до нее добраться - она даже не могла сесть.

- Моя нога... Я не могу встать! Я не могу даже ползти!

- Черт возьми! Попробуй! Там должно быть что-то, что может помочь мне выбраться отсюда!

Разочарованный тон его голоса заставил ее почувствовать себя еще хуже. Если бы она смогла вытащить его из этой дыры, он бы ей помог, но она ничего не могла для него сделать. Она просто физически не могла этого сделать. Не в силах двигаться, она останется беззащитной, когда этот гротескно обезображенный людоед вернется, а она знала, что он вернется - видела решимость в его глазах. И вот теперь слезы действительно хлынули, струясь по застывшему от страха лицу, а тело дрожало и тряслось.

- Проклятье, - раздался ворчливый голос из ямы, а затем глубокий, хриплый голос женщины:

- Просто перекатись через край, дорогая, и позволь бабушке позаботиться о тебе.

Серия гогочущих смешков наполнила пещеру.

- Пожалуйста, - пробормотала Тельма.

- Спускайся, дорогуша!

- Оставьте меня в покое! - закричала Тельма.

Она оглянулась на расчлененную грудную клетку, лежащую в груде костей и разбросанные среди кровавого месива рук, ног и других отчлененных частей человеческих тел. В центре беспорядочной массы расчлененки на плоском камне стояли две отрубленные головы: темноволосой женщины и мужчины в очках с толстой черной оправой, обращенные друг к другу лицами с выраженным на них беспредельным ужасом; мерцающие тени, мельтешащие в мутных от слез глазах Тельмы, создавали гротескную картину того, что ждало ее, если она останется здесь.

Тель закричала и рухнула на спину, и, когда из ямы раздался новый взрыв смеха, из глаз снова брызнул поток слез. Лишь одна мысль мелькнула у нее в голове: как скоро ее собственная голова окажется на этом широком плоском камне.

Уиллем вывел Арли на крыльцо дома Элберта. Они постояли немного, глядя на склон горы, прежде чем Уиллем заметил Льюиса, топающего по тропинке, широко размахивая топором при ходьбе, а его гигантская тень преследовала его по тропе, как огромный черный зверь.

- Пошли, - сказал Уиллем, и они с Арли спустились по лестнице вниз, направившись к дому Джеральда. Они ждали у крыльца, пока Льюис медленными, неторопливыми шагами направлялся к ним.

- Послушай, - сказал Уиллем. - Я хочу, чтобы ты остался здесь и присмотрел за приятелями Синди.

- Я? Я думал, что пойду с тобой.

- Я поеду Льюисом.

- Льюисом? Почему с Льюисом?

- Потому что я хочу увидеть выражение лица этого старого ублюдка, когда он откроет свою дверь посреди ночи и обнаружит на пороге этого большого сукина сына.

- Черт, Уиллем, я тоже хочу пойти. Хочу посмотреть, как с него слетит вся его спесь, когда его башка разлетится на куски.

- Месива не будет. Когда я расскажу ему про Элберта, ему ничего не останется, кроме как заплатить по нашим условиям. Мне нужно, чтобы ты остался здесь и присмотрел за приятелями Синди. И помни, что я тебе сказал: он подавился едой, - Уиллем кивнул в сторону дома Элберта.

Арли кивнул в знак согласия. Спустя минуту к ним подошел Льюис. У него был нервный взгляд и вид нашкодившего ребенка, которого поймали за руку в чужой банке с печеньем.

- Ну что? - сказал Уиллем.

- Что?

- Что? А как ты думаешь, что? Как все прошло?

- А, нормально, я считаю.

- Ты считаешь? – спросил Арли. - Что значит считаешь? Ты отнес ее к бабушке, не так ли?

Льюис опустил голову, пошаркал ногами и сказал:

- Вроде того.

Уиллем издал разочарованный вздох.

- Что значит вроде того?

- Ты отправил ее к бабушке или нет? - спросил Арли.

- Она еще не умерла, Арли, а я никогда не посылал к ним ни одного живого.

- Черт побери, он же сказал тебе... – разозлился Арли.

- Не бери в голову, - сказал Уиллем, а затем подошел к Льюису, заглянул в его кривое, искаженное лицо и ободряюще положил руку ему на плечо. - Послушай, Льюис, нам нужно уладить кое-какие дела, но сначала... Думаю, лучше всего будет сразу сказать... Элберт скончался некоторое время назад.

По лицу Льюиса пробежала тень.

- Что?

- Это так.

- Подавился чертовой яблочной сердцевиной, - сказал ему Арли.

Льюис сделал шаг в сторону дома Элберта, но Уиллем удержал его.

- Хм-м-м, - сказал он. - У нас с тобой есть дела. Мы позаботимся об Элберте, когда вернемся. – Уиллем повернулся к Арли. - Иди и позаботься о наших гостях. У нас с Льюисом есть дела в городе.

Льюис бросил свой топор на заднее сиденье джипа, а Уиллем забрался за руль. Когда Льюис сел на пассажирское сиденье рядом с ним, рессоры застонали и автомобиль просел. Через несколько мгновений джип с грохотом уехал, оставив Арли одного перед хижиной.

Тот постоял немного, глядя, как джип спускается по извилистой дороге в ту сторону, где был припаркован Камаро, который они собирались отбуксировать Рисковому Гарри. Ему было обидно, что Уиллем пренебрег им. Он был уверен, что этот гребаный старикашка будет упираться, и хотел быть при деле, чтобы показать ему, кто теперь здесь хозяин. Хотел увидеть, как он истечет кровью. Но Уиллем был боссом, и Арли не собирался идти против него. Никто не бросает вызов Уиллему, и Арли это хорошо усвоил много лет назад, когда он плакался Элберту о чем-то настолько пустяковом, что теперь едва мог вспомнить, что это было.

Но он помнил, что произошло, когда на следующий день Уиллем подкараулил его одного на склоне горы. Он помнил, как тот свалил его с ног, как бил его головой о землю так, что в глазах потемнело. И он точно не забыл, как Уиллем достал швейную иглу, а потом медленно, ох как медленно, ввел ее ему в мочку уха, пока она не вышла с другой стороны. Арли ни капли не сомневался, что Уиллем выполнил бы свою угрозу отрезать ему ухо, если бы он снова пошел плакаться Элберту. Нет. Никто не противоречил Уиллему, кроме Элберта, и посмотрите, к чему это привело: он гнил в своей хижине, пока Уиллем занимал место главы семьи. Для Арли это не имело большого значения, поскольку Уиллем был главным для него с тех самых пор, как воткнул ему в ухо иглу. И теперь он собирался делать то, что скажет ему Уиллем. Ни больше, ни меньше.

Когда джип скрылся из виду, Арли поднялся на крыльцо и вошел внутрь. Синди и Долли сидели за столом с теми, кого они с Уиллемом привели с Пика, Джеральд сидел в одном из деревянных кресел с высокой спинкой, откинувшись в нем на стену и балансируя на двух задних ножках. На дальнем конце стола сидела девушка, которую Льюис поимел еще в хижине. На нее наконец-то кто-то надел штаны. Ее пустой взгляд напомнил ему о ее парне. Он должен был выпотрошить этого сукина сына, когда у него был шанс, что бы ни говорил Джеральд. Тогда бы он не беспокоился о том, что произойдет, когда парень наконец-то вернется в город, или что, черт возьми, может сделать Уиллем, если узнает, что это Арли позволил ему ускользнуть.

- В чем дело, кузен? - спросил его Джеральд.

- Что? – выплыл из задумчивости Арли.

- Ты выглядишь так, будто увидел привидение или что-то в этом роде.

- У меня плохие новости. По-настоящему плохие новости.

- Ну, выкладывай, - сказал Джеральд, когда Марк и Эдди повернулись к ним, вероятно, надеясь, что представители закона собираются штурмовать их пристанище.

- Это Элберт. Он скончался.

- О Боже! - сказала Синди.

- Если это шутка, то не самая удачная. - Лицо Джеральда осунулось и побледнело, когда он вскочил с кресла, с неверием заглядывая в глаза Арли.

- Хм... Подавился чертовой яблочной сердцевиной, прямо у меня на глазах. Уиллем чуть хребет ему не сломал, пытаясь выбить застрявший у него в горле кусок, но это не помогло. Он просто... умер.

- Господи Иисусе, - сказал Джеральд, а потом обернувшись к Сидни бросил: - Давай, детка.

- Эй, - вскрикнул Арли, когда Синди вскочила со стула. - Куда это вы собрались?

- К Элберту, мать твою.

- Мы должны присматривать за этими парнями.

Джеральд вынул револьвер из-за пояса джинсов и бросил его Арли.

- Ты и присматривай. А мы займемся Элбертом.

Синди последовала за Джеральдом, и они вышли через парадную дверь. Когда дверь захлопнулась, Арли повернулся к своим пленникам. Эдди с испугом смотрел, как Арли закрутил револьвер, словно стрелок с Дикого Запада, отбил курок, открыл патронник, закрутил барабан и захлопнул его.

- Просто чтобы вы знали, - сказал Арли. - Если кто-нибудь из вас попытается что-нибудь сделать, я вышибу вам мозги.

Марк посмотрел на свою раненую руку, размял ее и поморщился.

- Не волнуйся, - сказал он. - Мы ничего не собирались делать.

- Чертовски правильное решение.

Долли, девушка со свиным рылом, которая все еще сидела напротив Тины, сказала:

- Кто из этих мальчиков женится на мне?

Арли перевел взгляд с Марка на Эдди. Усмехнувшись, он сказал:

- Выбирай, малышка.

Траберу казалось, что все вокруг знают о его связи с Лори Миллер. Стоило ему только закрыть глаза, как жуткая бойня, устроенная им на ферме Рэнса, вновь всплывала перед глазами. Если бы кто-то в этом долбанном баре еще раз сказал ему что слышал, что он долбит милашку Лори, он не знал, что бы он сделал: закричал, может быть, или вытащил свой Кольт и перестрелял здесь всех. А может, и то, и другое. Что-то подсказывало ему, что в ближайшие дни он услышит много подобного дерьма. Если он еще будет жив к этому моменту. Если братья Миллер не повесят его на веревку и не используют как боксерскую грушу, а потом пустят на наживку для рыбы. Если он не расправится с ними первым...

И эта мысль все более и более укреплялась в его сознании. Вполне возможно, это был единственный выход, если он хотел выбраться из этого дерьма живым. Ему нужно было убираться отсюда, пока он не натворил что-нибудь безумное, и, допив третью бутылку пива, полицейский направился к выходу.

Он вышел на улицу, на парковку, где заметил пикап старика Гарри, проезжающий мимо. Трабер не мог разглядеть девушку, прильнувшую к нему на переднем сиденье, только то, что она была молода - слишком молода для него. Он стоял, улыбаясь и качая головой. Этот старик трахал таких девочек, которые не давали даже ему. Трабер решил, что он платит им. Просто не мог представить другой причины, почему они раздвигали перед ним ноги.

Пикап остановился перед баром. Девушка чмокнула старика в губы, а затем распахнула дверь и выпрыгнула наружу, улыбаясь и махая рукой пикапу вслед.

Развернувшись, девчонка пошла прочь. Ее стройное тело, полные груди, виляние ее задницы очень напомнили ему Лори.

Лори.

Все это время он думал, что эти тайные встречи - их маленький секрет, а теперь, похоже, полгорода знает, что он трахал ее. Но как? Как столько людей могли узнать об этом? Он никому не говорил. Сомнений не было, все сделал длинный язычок Лори. Кто же еще? Она проболталась своим друзьям, а те - своим, и не успел он оглянуться, как долина, полная болтливых языков, отправила старого доброго Рэнса в чулан с дробовиком в руках. В общем, запутанное и неудачное стечение обстоятельств пригвоздило Трабера посреди ночи на пустынном участке темной дороги, пытающегося найти выход из этого дерьма. Он уже представлял себе, что будет, если следственные органы штата узнают, что он замешан в этом деле:

- Где вы были около десяти часов той ночью?

- Э... э...

- Что? Я вас не услышал.

- Какой был вопрос?

- Хорошо, повторю его для вас, офицер Трабер: где вы были в ту ночь, когда Рэнсу и Лори Миллер размазали кишки по их чертовой спальне!

Внезапно ему в голову ударило озарение. Если кто и был заинтересован в благополучии Трабера, так это наркоделец, выращивающий марихуану в Уивертоне. Последнее, что Бутчи было нужно - это смена власти, и даже если тот устал от того, что Трабер постоянно требовал от него деньги и травку, полицейский был уверен, что парень не захочет сменить своего делового партнера на приверженца Библии Рика Прескотта, нынешнего напарника Трабера. Нет, если он хотел, чтобы его бизнес продолжал работать как хорошо отлаженная машина, какой была сейчас. Нет, если не хотел, чтобы его задница попала в тюрьму.

Трабер улыбнулся. Теперь у него было алиби!

- На чем я остановился? - спросил он у своего воображаемого дознавателя. – В это время я находился у Бутчи Уокера, организовывая поисковую группу, чтобы прочесать лес в поисках пропавшей дочери Мэри Джексон. Не веришь мне, тащи свою задницу туда и спроси его сам. Он тебе расскажет.

Если осознаёт, что для него хорошо.

По мнению Трабера, ключевым моментом во всей этой хреновой ситуации было наличие надлежащего алиби, чтобы любой, кто заинтересуется этим, не сомневался, что алиби у него есть. Теперь ему оставалось только добраться до этого наркоманского притона и убедиться, что Бутчи понимает, что для него подтверждение слов Трабера не просто услуга партнеру, а единственный шанс сохранить свой грязный бизнес и свою свободу.

Гарри Эдвардс остановился перед своим двухэтажным домом, потушив фары и заглушив двигатель, вышел из грузовика. Он остановился на мгновение у ступенек крыльца, чтобы размяться и глубоко вдохнуть свежий горный воздух. Что это был за день и что за ночь! Старый торговец был на взводе. Потеря части прибыли со сделки с Чарли Роджерсом компенсировалась новым внедорожником, который ему приволокли Джонсоны, и его кузену из Эшвилла уже не терпелось заняться им. Приняв душ и переодевшись, он отправился в "Фарли", чтобы съесть гамбургер, выпить пива, где случайно встретился с Беккой Мур. Пропустив пару бутылочек пива, он и Бекка отправились к нему домой, где Гарри оттрахал девчонку на своем водяном матрасе.

Этим испорченным девочкам очень нравилось колыхание этого винилового матраса, особенно когда он заставлял его раскачиваться. Ему всегда нравилось видеть удивленное выражение на их лицах, когда они понимали, что старик не только может поднять своего скакуна, он может держать эрекцию так долго, как захочет - бесконечно долго. Бекка была милой девушкой - они все были такими, - и он гордился, что еще может заманить одну из них в свою постель. Гарри не строил воздушных замков и прекрасно понимал, что девчонкам было просто любопытно переспать с опытным партнером, что внешне он их мало привлекал, поэтому компенсировал свою малопривлекательность и возраст бешенным темпераментом в постели и железным стояком, и еще ни разу никого не разочаровал. Но как бы он ни был искусен в любовных утехах, Гарри понимал, что дальше постели эти отношения никуда не зайдут. Они были слишком молоды, большинство из них даже моложе его племянницы. Но ему хотелось просто иметь возможность прикоснуться к их свежим, нубийским телам. Большего он и не желал.

Гарри поднялся по лестнице. По пути он взглянул на маленький латунный термометр, висевший в деревянной раме окна гостиной. Пятьдесят два градуса[6]. Невероятно. Пятьдесят два градуса ночью в конце первой недели декабря. Гарри не думал, что в Каролине может быть так тепло зимой.

К тому времени, как ключ от дома оказался в замке, а дверь захлопнулась за ним, Бекка Мур превратилась в далекое воспоминание, сменившись мыслями о серебристом внедорожнике Сатурн, спрятанном в сарае, и легких деньгах, которые он скоро принесет. Все, что ему нужно было сделать, это завтра сесть в него, отогнать своему кузену, а затем провести остаток дня, делая все, что ему, черт возьми, захочется. Он подумал отправиться в Шарлотт на пару дней, остаться там на выходные и сходить на игру "Пантер". Ничто не сравнится с адреналиновым всплеском напряженной игры, чтобы разогнать кровь. И чем больше он об этом думал, тем привлекательнее казалась эта идея. Бизнес не загнется, если он устроит себе небольшой отпуск. Тем более, он его заслужил.

Гарри пошарил рукой по стене, и найдя выключатель, зажег свет в гостиной. Взял с журнального столика пульт дистанционного управления, старик включил пятидесятидвухдюймовый телевизор Сони, стоящий у дальней стены, и на экране высветился ролик с результатами баскетбольных матчей в колледже.

- Молодчины, - сказал Гарри, когда игрок каролинской команды "Тар Хил" пронесся по экрану и бросил мяч в кольцо, все действия игрока сопровождались возгласами комментатора.

Гарри прибавил громкость, бросил пульт на кресло и прошел по коридору в ванную, где включил свет и расположился перед унитазом. Рев мотора за окном насторожил его, и он, даже не успев расстегнуть брюки, поспешил обратно в гостиную, гадая, кто, черт возьми, приехал к нему так поздно ночью. Когда он подошел к переднему окну, по крыльцу уже раздавались шаги. Он приоткрыл занавеску на дюйм и ухмыльнулся, увидев красный Камаро, стоящий на его подъездной дорожке. Чарли и Тина, вероятно, напились до чертиков и приехали, чтобы позлорадствовать или подколоть его по поводу пари, которое выиграл маленький ублюдок.

Какого черта, - подумал Гарри, направляясь к входной двери. Однако завтра была суббота, выходной день, и он подумал, что, в принципе, было бы неплохой идеей пригласить их выпить пива и выкурить немного травки, которая у Чарли всегда была с собой.

Улыбка Гарри исчезла, когда он открыл входную дверь и увидел, что на крыльце стоит Уиллем Джонсон в своей кожаной куртке, улыбается и кивает головой. Рядом с ним стоял огромный урод, загораживающий большую часть Камаро и часть старого армейского джипа, который был припаркован перед сараем Гарри. Гарри всегда считал маленького подельника Уиллема уродливым куском дерьма, но этот парень, с его деформированным лицом и отвратительным рылом вместо носа, просто поражал воображение, и этот его глаз, словно сползший на щеку, выглядел словно расползшаяся глазунья; громила стоял в своем грязной набедренной повязке, насмешливо ухмыляясь, как будто знал что-то, чего Гарри не знал, и запах тухлятины, исходящий от него, вызвал у старика рвотный позыв. Гарри недоумевал, как Камаро, который он продал Чарли Роджерсу, тот самый, в котором он видел Чарли и Тину сегодня вечером, оказался у этих двух членососов?

Их наглые взгляды говорили: Давай, рыпнись и посмотрим, что получится, наглые, самоуверенные взгляды, который удерживали Гарри от того, чтобы бросится к своему дробовику - что-то подсказывало ему, что это станет его большой ошибкой. Последней ошибкой в его жизни. То же самое, что подсказывало ему, что пятна на теле великана не были красной краской. Все это говорило об одном: он должен быть осторожен, действовать аккуратно, выяснить, зачем они явились и какое отношение к этому имеет его племянница.

Кивнув за спину гиганта, он сказал:

- Откуда у вас эта машина?

Уиллем улыбнулся.

- Оттуда же, откуда тот внедорожник, который мы прикатили тебе сегодня днем, - сказал он.

Гарри перевел взгляд с Уиллема на его уродливого приятеля, затем снова на Уиллема, чья дерзость сменилась триумфом. Горец посмотрел ему прямо в глаза, улыбнулся и сказал:

- Думаю, две тысячи долларов будет достаточной платой за нее.

Гарри хотел завести свою старую песню: Я заключил сделку с твоим папаней давным-давно, и пока Элберт жив, я буду придерживаться этой договоренности.

...пока Элберт жив...

Если бы Элберт был жив, Уиллема бы здесь не было. Но теперь никто не мешал ему ставить новые условия требовать от Гарри свою награду в две тысячи долларов. Развязный увалень надменно смотрел на Гарри с таким видом, словно хотел, чтобы тот ему возразил. И Гарри понял, что правила игры изменились. Но сейчас его больше всего интересовало, как у них оказалась машина Чарли, и куда подевался сам парень и его племянница.

Боже мой, Тина!

Гарри выдавил из себя улыбку, хотя испуганное и растерянное лицо было бледным, а внутренности сжались в тугой узел.

- Что ж, тут и спорить нечего, эта машина стоит двух тысяч, - как можно воодушевленнее вскрикнул он, стараясь скрыть свою панику.

- Чертовски верно, - сказал Уиллем, а его гротескный приятель повторил:

- Чертовски верно.

Уиллем сделал шаг ближе к Гарри.

- Ну, давай рассчитаемся, - сказал он. – Отдай мне деньги, и она вся твоя.

- Не держу такие деньги дома. Приходи завтра, и я тебе их дам. Приходи около полудня, к тому времени я успею снять деньги в банке.

- Около полудня, да? Вот так просто.

- Да, проще простого.

- Мудрое, черт возьми, решение, старик.

Гарри пожал плечами.

- Бизнес есть бизнес, сынок. Просто прикатывай ее завтра, и мы заключим сделку.

- К черту, - сказал Уиллем, кивнув в сторону Камаро. - Мы оставим ее здесь. Мы с Арли приедем завтра и заберем деньги. Ты же нас не обманешь... Если, конечно, жить не надоело.

- Ну, я еще никого не обманул.

- Черт возьми, он точно нас не надует, да, кузен?

Гигант наклонил голову к Гарри, как будто рассматривая странный вид жука, которого никогда не видел до этого момента. Затем он разразился смехом и сказал:

- Точно не надует! Не посмеет!

Уиллем хлопнул кузена по плечу и кивнул в сторону джипа.

- Пойдем, кузен, нам нужно еще кое-что сделать. - Спускаясь по ступенькам крыльца, он крикнул Гарри: - Ключи в зажигании!

Гарри не знал, что делать: бежать за дробовиком и догонять этих ублюдков, чтобы пригрозить им и выбить признание, где Чарли и Тара? Что-то не верилось ему, что парень просто так отдал им свою машину.

Господи... Тина. Может быть, Чарли подбросил ее до дома, прежде чем столкнулся с этими двумя, и где, черт возьми, он с ними столкнулся?

Джип загрохотал по подъездной дорожке, и Гарри вздохнул, покачав головой. Тина была в беде. Он знал это. Он чувствовал это. Как бы старик не хотел убедить себя, что Чарли подбросил племянницу домой, но ни на грамм в это не верил. Буквально на днях сестра Гарри звонила и жаловалась, что Тина днями и ночами пропадает с этим парнем Чарли, она уснуть не может, дожидаясь свою блудную дочь, пока та под утро с рассветом не явится с гулек. Нет. Где бы ни был Чарли, Тина была с ним. Гарри надеялся, что они оба еще живы.

Где они столкнулись с этими двумя?

Гарри знал, что их пути могли пересечься только в одном месте: Гора Рикерта. И был совершенно уверен, что знает, где именно. Чарли привел ее в ту хибару на поляне Возлюбленных, о которой он слышал от молодежи, и где-то там они столкнулись с горцами.

Гарри закрыл дверь. Повернувшись и пройдя через гостиную, он остановился, взял пульт и выключил телевизор. Затем он поспешил к своему оружейному шкафу и вынул помповое ружье.

Где-то на горе Рикерта находилась племянница Гарри Эдварда, и он намеревался вернуть ее. А если узнает, что она мертва, то убьет всех этих сукиных детей за то, что они с ней сделали.

Долли.

Она была такой страшной, что с нее могли рисовать обложки для книг ужасов - с расплавленным лицом и провалившимся глазом, смотрящим вдаль. Эдди едва мог смотреть на нее, но, как ни странно, обнаружил, что не может отвести взгляд. Парень отвернулся, когда она обошла стол и положила руку ему на плечо. Девочка-монстр стояла за пустым стулом между Марком и Эдди, на ее лице была широкая ухмылка.

- Вот этот, - сказала она, а затем хихикнула и положила свою маленькую руку на плечо Марка, который кривился и стонал от отвращения все то время, когда она долдонила считалочку, тыкая пальцем поочередно в него и Эдди. Единственное, что удерживало Эдди от того, чтобы ударить ее локтем в лицо, был стоящий позади него сумасшедший, вооруженный пистолетом горец - он был уверен, что этот парень выполнит свое обещание и накостыляет им, если они попытаются что-то сделать.

- Энни, менни, минни, мо, - сказала она. - Поймай милашку за палец.

Милашка.

Она не только была уродлива, но и хромала как черт. Эдди вздрогнул, когда ее рука оказалась на его плече, а затем вздохнул с облегчением, когда она начала нести чушь про "моя мама сказала мне", продлив певучий стишок еще на один заход, что означало, что это причудливо выглядящее существо положило глаз на Марка. Глаз – именно глаз, потому что тем, что было у нее в другой глазнице, видеть она, несомненно, ничего не могла. По крайней мере, в комнате было сумрачно. При ярком свете ее уродство проступало бы еще сильнее. Не дай бог было проснуться после попойки и обнаружить такую страхолюдину в своей постели.

Считалка закончилась тем, что Долли провела рукой по длинным каштановым волосам Марка.

- Я сделаю тебя счастливым, - сказала она.

Марк вздрогнул, отвернулся и сказал:

- Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

- Я сделаю счастливыми вас обоих!

Марк посмотрел на нее, вздохнул и покачал головой.

И Эдди был с ним заодно. Это было смешно. Они словно попали в какой-то ужастик, пройдя все этапы по канонам жанра: ночная вылазка в лес в идиотской погоне за наживой; погоня за ними стаи кровожадных деревенщин, гонка по склону горы в Хонде матери Марка; отрубленная голова, катящаяся в их сторону, и безголовый, выпотрошенный труп, прибитый к широкому стволу дерева. И в довершение семейка уродцев с их безумствами, а еще исчезновение Тельмы.

Куда, черт возьми, этот верзила ее унес?

- Эй, чувак, Арли. Где, черт возьми, наша подруга?

- Да, Арли, - повернулась Бренда. - Где Тель?

- Я же говорил вам, - сказал он. - Мы отвезли ее к бабушке, чтобы ей обработали ногу. Вы же не хотели, чтобы она истекла кровью?

- Но... куда? - спросила Бренда. - Где она, почему мы не можем навестить ее, убедиться, что с ней все в порядке?

- Почему мы не можем навестить ее? - насмешливо перекривлял ее Арли, и Бренда нахмурилась.

Эдди ничего не сказал. Что толку, он знал, что парень лжет. И он был совершенно уверен, что где бы ни была Тельма, с ней делали что угодно, но только не ухаживали. Они не захотели возиться с ней, и, вероятно, оставили ее истекать кровью на склоне горы или прибили к дереву, как того беднягу у подножия скалы.

Арли усмехнулся, покачав головой.

- Вам всем лучше расслабиться. Долли, откупорь кувшин и дай нашим гостям по рюмке лучшего элбертовского вина, а то они загрустили. Ваша подруга поправится, а когда поправится, тогда вы ее и увидите.

Долли прошла к дальнему концу стола и потянулась за самогоном, наклонившись над Тиной, перед которой стояла нетронутая миска тушеного мяса, вилка, ложка, стакан с водой и кувшин пойла. Керосиновая лампа мерцала в центре длинного прямоугольного стола, отбрасывая тени. Долли взяла кувшин и откупорила его, возвращаясь к Марку и Эдди. Арли подошел к ним. Эдди краем глаза отметил, что свой револьвер парень засунул за пояс, рядом с охотничьим ножом в ножнах, но понимал, что у него не хватит смелости напасть на него.

- Как тебя зовут? – спросил Арли. - Марк, кажется? - Он выдвинул стул из-за стола и сел между Марком и Эдди.

- Да.

- Как твоя рука, Марк?

Парень держал раненую руку перед собой. Рана была припухшей. Кровь свернулась и подсохла вокруг морщинистой дыру в центре ладони.

- Болит, сука.

- Дай ему кувшин, Долли.

Долли поставила кувшин перед Марком и, улыбаясь, сказала:

- Держи, милый.

- Давай, парень. Глотни, это пойдет тебе на пользу.

Марк взял кувшин и поднес его к губам. Он сделал маленький глоток и усмехнулся, глотнув побольше:

- Дерьмо.

- Хорошо пошла, да? - сказал Арли.

- Чертовски хорошо, - согласился Марк морщась.

- Выпей еще, - сказал Арли, и Марк послушно отхлебнул еще глоток.

Арли неожиданно прижался к Марку, ткнув ему в бок револьвер.

Марк закричал, подняв руки:

- Эй-эй-эй!

- Просто чтобы вы знали, парни, - сказал Арли, улыбаясь. - Если вы выкинете какое-нибудь дерьмо, ты пожалеете, что родились. - Он посмотрел на Эдди, а затем снова на Марка. – Я ясно выразился?

- Ясней не бывает, - сказал Марк, а затем передал кувшин Эдди, который посмотрел на него так, словно ему предложили выпить отравы.

- Смелее, чувак. Глотай.

Эдди поднял кувшин и отпил. Арли и Марк были правы: пойло было неплохим. Он отпил еще и поставил кувшин на стол, с удивлением обнаружив, что приятное тепло разливается по его желудку.

- Так что вы сделали, чтобы разозлить этих парней, которые гнались за вами?

Эдди выдохнул.

- Так что?

- Ты не поверишь мне, если я тебе скажу.

Арли засунул оружие обратно за пояс.

- А ты попробуй, - сказал он.

- Рождественские елки.

Арли с недоумением уставился на парней, не понимая, о чем речь.

- Ага, - кивнул Марк. - Рождественские елки. Мы воровали елки на склоне, чтобы продать их в Рождество.

Арли засмеялся.

- Ты прав, - сказал он. - Я тебе не верю.

- Ну да, - сказала Бренда. - Это правда... к сожалению.

- Значит, я правильно понял. Эти парни собирались убить вас из-за пары рождественских елок. Ну, это не очень по-христиански с их стороны, не так ли?

Эдди пожал плечами, а Марк сказал:

- Похоже, елки - это не единственное, что они там выращивают.

- Конечно нет, черт возьми, - сказал Арли. - У них по всей горе посажена трава.

- Точно, - сказал Эдди. - Они думали, что мы совершаем набег на их дерьмо.

- Кстати, о травке, - сказал Марк. - Почему бы тебе не разжечь один из косячков? – он посмотрел на друга. - У тебя ведь еще немного осталось?

Да, точно, - подумал Эдди. - Это все, что нам нужно. Курни травку с этим психопатом, и посмотрим, что случится, когда его переклинит?

Эдди не был уверен, что хочет это узнать.

- Да, чувак, - сказал Арли. - Подкуривай, если у тебя есть. Если нет, то у меня есть. Потому что мы совершали набеги на их дерьмо.

Кто бы сомневался, - подумал Эдди, когда Марк сказал:

- Не, у него есть, хотя я бы не отказался провести небольшую дегустацию.

Долли втиснулась между Марком и Арли. Эдди не мог поверить, когда она схватила кувшин и сделала глоток, а Арли даже не остановил ее. Ей было не больше четырнадцати-пятнадцати лет, она была еще подростком. Но Эдди ничего не сказал. Какое ему было дело до того, что она пьет самогон в таком возрасте? Это было не его дело. Он достал из кармана рубашки пакетик с самокрутками - со всеми кошмарными событиями, что произошли сегодня вечером, он даже забыл, что у него травка с собой. Но Марк, черт возьми, Рокли, такого не забывает. Этот сукин сын получил ранение стрелой в руку и невесту со свиным рылом, но вместо того, чтобы думать, как выбраться из этой передряги, что же он предлагает? Эй, давай накуримся!

Эдди развернул пакет и извлек пару косяков, достал зажигалку и поджег один. Затем он передал его Арли, положил зажигалку на стол, откинулся на стуле и стал смотреть, как деревенщина затягивается, поджав губы, и задерживает дым в легких так долго, что его лицо покраснело, и он уже было думал, что придурок задохнется, когда поток дыма вырвался из его рта в приступе сильного кашля.

- Черт возьми, сынок, - наконец сказал он, и тонкая лента белого дыма взметнулась вверх от тлеющего косяка.

- Пиздец, да? - сказал Марк.

Арли поднес косяк к губам и кивнул, делая еще одну длинную затяжку. На этот раз он затянулся еще сильнее, передал косяк Марку и выдохнул еще одно густое облако дыма. Марк раскурил косяк, а Арли сказал:

- Я думал, что то дерьмо с горы было хорошим, но Иисус... Надеюсь, у вас, ребята, есть небольшой запас этой дряни.

- Стоящая вещь, а? - спросил Марк.

Эдди зажег еще одну самокрутку, а Арли сказал:

- Сравнивать это с тем, что выращивали те ублюдки - все равно что сравнивать воду из ручья с пойлом Элберта. - Он снова затянулся, а затем предложил косяк Бренде. Она покачала головой, но он настаивал. - Давай, - сказал он. - Не будь такой. Здесь все свои. Ты среди друзей.

Точно, - подумал Эдди, - Арли - дружелюбный психопат.

Бренда приняла косяк, а Эдди передал свой Арли.

- Кстати, о выпивке... – Марк кивнул на кувшин, и Эдди пододвинул его к нему. Пока Арли раскуривал косяк, Марк сделал большой глоток. Долли стояла рядом с ним, улыбаясь и водя рукой по его спине. Бренда сидела напротив них и смотрела, как Арли выпускает очередную струю дыма. На дальнем конце стола Тина по-прежнему не поднимала глаз от своей миски с тушеным мясом, словно заглядывала в хрустальный шар и никак не могла увидеть свое будущее в нем. Эдди не очень-то хотелось курить, но он вынул из кармана пачку бумаги для скручивания, зачерпнул из пакетика травки и принялся скручивать очередной косяк.

Он подумал, что может, если они накурят этого ублюдка, то им удастся сбежать.

Марк, Арли и Бренда (даже Долли участвовала в гулянке) передавали косяки и кувшин по кругу, пока травка почти не закончилась; Арли шутил так, словно находился среди собутыльников, а не среди перепуганных пленников, которых они с Уиллемом доставили сюда под дулом револьвера. Он бросил тлеющий окурок и раздавил его об пол, поднял свежескрученный косяк и сказал:

- Это динамитная хрень. Этим засранцам следовало бы спросить у тебя совета, как делать такую штуку, а не гоняться за тобой по лесу с дробовиком.

Засранцы.

Со словами Арли улетучилась то призрачное чувство эйфории и безопасности, навеянное наркотическим и алкогольным опьянением. Бутчи Уокер и его парни, убитые на склоне горы; Бутчи, кричащий, пока этот сумасшедший сукин сын Уиллем вырывал стрелу из его глазницы вместе с глазным яблоком; массивная рука великана, опускающаяся вниз с окровавленным лезвием топора, чтобы заглушить вопли Бутчи – все эти кошмары вернули Эдди на землю, напомнив, что ничего еще не кончено, они здесь пленники и их может постичь та же участь, что и остальных жертв.

Эдди покачал головой, оглянулся, а затем снова посмотрел на Арли.

- Чья это гитара? – кивнул он в сторону инструмента в чехле, лежащего на диване.

- А? - сказал Арли. - А, это. Это Джеральда.

- Да? Она в порядке? Можно взглянуть?

- Да, она в порядке.

- О, Арли, - воскликнула Долли. - Ты знаешь, что он не может прикасаться к этой штуке! Он даже не...

Долли вздрогнула, когда Арли прикрикнул на нее:

- Заткнись, блядь!

Эдди тоже слегка вздрогнул. Вот так просто Арли превратился из дружелюбного психопата в человека, который, казалось, мог сорваться в любой момент. Долли отвернулась, уставившись в пол, когда Эдди сказал:

- Так можно взглянуть на нее?

Арли повернулся к нему, уставившись на него налитым кровью глазом с пропущенным веком. Эдди почти с ликованием понял, что цель практически достигнута – еще немного, и Арли вырубится.

- Зачем тебе? - спросил Арли. – Ты что, можешь играть на гитаре?

- Что-то вроде того.

- Угощайся, брат. Как я уже сказал, мы все здесь друзья.

Он стряхнул пепел на пол, а Эдди отодвинул стул от стола и встал. Когда он направился к дивану, Арли вынул револьвер, ткнул ствол в шею Марка и посмотрел на Эдди. Резкий металлический щелчок громко прозвучал в комнате, когда он взвел курок.

Бренда вскрикнула. Марк тупо посмотрел на Арли:

- Черт возьми, чувак!

Эдди повернулся

- Просто помни, что я сказал насчет попыток сделать что-то не то. Мне бы не хотелось сносить голову твоему другу, особенно сейчас, когда мы все так хорошо ладим друг с другом, - сказал Арли.

- Чувак, - пробормотал Марк, пьяно улыбаясь. - Какого хрена?

Арли опустил оружие, улыбнулся и вернул его за пояс.

- Просто прикалываюсь над тобой, брат. - Он ухмыльнулся. - Парни, вам здесь понравится. Правда, Долли?

- Конечно, понравится. - Долли задрала платье, оголив копну черных лобковых волос. Потершись о бедро Марка, она сказала: - Особенно этому.

Бренда вздохнула, покачала головой и передала Марку то, что осталось от косяка.

- Держи, - сказала она. - Ты выглядишь так, будто тебе сейчас не помешает немного этого.

- Можешь повторить это еще раз? - сказал Марк, когда Долли опустила подол, хихикая, пока Марк зажимал косяк между губами.

Эдди подошел к дивану, провел пальцем по тонкому слою пыли, покрывающему гитарный футляр, который явно не открывали уже довольно давно, открыл защелки и распахнул крышку.

Да, точно. Джеральда. Откуда, черт возьми, у Джеральда гитара за пять тысяч долларов?

Да, это была гитара Джеральда, все верно, а Марк был королем Англии, а Эдди – первым человеком на Луне.

Черная отделка, на которой не было ни пылинки, блестела в мерцающем свете керосиновых ламп. Эдди поднял гитару и передвинул футляр дальше по дивану. Он сел на подлокотник, набрал аккорд и улыбнулся, удивленный тем, что даже несмотря на все то дерьмо, через которое они прошли сегодня вечером, - и кто знал, через что еще предстоит пройти, - богатый, мягкий тембр изысканно сделанной гитары смог так легко вызвать у него улыбку.

Он закрыл глаза и начал набирать простую трехаккордную мелодию, успокаивающую и расслабляющую.

Не обращая на манипуляции Эдди с гитарой, Бренда спросила:

- Так что именно нам здесь должно понравится?

- Да, - сказал Марк. - Что это за дерьмо? Вы, ребята, планируете держать нас здесь постоянно или как?

Арли сделал еще одну затяжку, выдохнув дым из ноздрей.

- Потому что, должен сказать, - сказал Марк, - я не уверен...

- Слушайте, просто считайте себя нашими гостями. Мы что, заставляем вас остаться здесь? Скажем так, в ваших интересах хотеть остаться здесь, потому что, ну, альтернатива...

Эдди поднял голову, продолжая играть, его руки извлекали из гитары мягкие и успокаивающие звуки, и посмотрел на Арли, сидящего спиной к нему. Долли стояла позади Марка, ее маленькая головка слегка покачивалась в такт музыке. Марк смотрел на револьверную рукоятку, торчащую из-за пояса Арли, которая была так близко, что ему оставалось только протянуть руку и схватить ее, и он думал об этом, Эдди видел это по его глазам. В этих глазах уживались страх и мрачная решимость. Эдди задумался, сколько еще проживет его друг, если мрачная решимость возьмет верх. Ему не понравился страшный подтекст последнего заявления Арли, и он был уверен, что Марку он тоже не понравился.

- Ты и вправду любишь играть на гитаре, да? - спросила Долли, обернувшись к Эдди.

Арли развернул стул и сел на него, скрестив ноги и откинувшись назад, глазея на Эдди, все еще втягивая дым из того, что осталось от его косяка. Эдди облегченно вздохнул. Теперь ему, по крайней мере, не придется беспокоиться о том, что его друг сотворит какую-нибудь глупость, которая ему, а может и им всем, будет стоить жизни. Револьвер теперь был вне досягаемости Марка, и Эдди не думал, что тот решиться в открытую напасть на Арли, пытаясь завладеть оружием.

Комнату заполнили звуки музыки. Даже голова Арли покачивалась вверх-вниз. Он закрыл глаза, и Эдди подумал, что Марку вновь придет в голову сотворить что-то безумное, что-то смелое и дерзкое в своем духе. Но Марк не двинулся с места, и Эдди еще раз вздохнул с облегчением - последнее, чего он хотел, это увидеть своего лучшего друга, истекающего кровью на деревянном полу.

Потому что, ну, альтернатива...

А что было альтернативой? Оказаться выпотрошенным на склоне горы, как приятель Бутчи, или, может быть, получить удар топором по голове, как сам старый добрый Бутчи?

Эдди продолжал напевать, потому что сейчас это было единственное, что удерживало его самого от безумного поступка.

- Когда мы поженимся, - сказала Долли. - Мы все сможем сидеть и слушать, как он играет.

- Поженимся? - пробормотал Марк. – Эй, Арли, чувак. Что это за херня с женитьбой? Сначала этот твой гиганский кузен, теперь она. Просто для ясности: мы не собираемся жениться. Я не собираюсь жениться ни на ней, ни на ком-либо еще.

- Возможно, ты передумаешь, - сказал Арли, улыбаясь, глядя, как пальцы Эдди ползут по струнам. - Тебе может не понравиться альтернатива.

Арли захихикал, когда Марк пробурчал:

- Ну вот, опять ты за свое дерьмо. Слушай, ты, этот большой сукин сын и твой кузен Уиллем не имеете права держать нас здесь. Ты ведь знаешь это, не так ли? Будь благоразумен.

- Кузен? - удивилась Долли. - Уиллем - его папа.

- Что значит папа? Каждый из них всю дорогу в гору называл друг друга кузеном... Верно, кузен?

Арли, улыбаясь и кивая головой, посмотрел на Марка и рассмеялся.

- Ну, кто он, твой кузен или твой отец?

Наверное, и то и другое, - подумал Эдди, и Арли подтвердил это, сказав:

- Отец и кузен в одном лице.

Марк вздохнул и покачал головой.

- Ты шутишь.

- Вообще-то, он и мой брат тоже, - вставила Долли.

- О, Боже мой, - пробормотала Бренда, а Эдди, все еще играя на гитаре, подумал, что теперь многое становится объяснимым. Все эти их уродства: Арли с его незрячим глазом, Долли, чье лицо больше напоминало свиное рыло, не говоря уже о гротескно выглядящем существе Льюисе – все эти дефекты легко объяснились близкими межродственными половыми связями, в результате чего рождалось такое. Неизвестно, сколько таких инбредных уродов бродило по лесу.

- Господи, - сказал Марк. - Это значит, что Уиллем трахался... э, занимался сексом с твоей тетей, которая также была его матерью.

- Ага.

- Чувак, это просто пиздец.

- Мне то об этом не рассказывай.

- Чувак...

- Что возвращает нас к твоему вопросу. Зачем вы здесь.

Марк вздохнул.

- О, чувак, - сказал он. - Считай меня сумасшедшим, но я умираю от желания услышать это дерьмо.

Озадаченное выражение беспокойства на лице Бренды говорило:

Я не хочу ничего слушать. Я просто хочу домой.

Эдди продолжал играть, а Долли, которая, казалось, была в восторге от созданной ею путаницы, продолжала раскачиваться в такт музыке, то поднимая платье до плеч, то опуская его, на мгновение обнажая свои недоразвитые груди перед Эдди, который качал головой и продолжал перебирать пальцами лады.

Косяк, который держал Арли, погас во время разговора. Он схватил со стола зажигалку Эдди, поджег короткий окурок, втянул в себя дым и медленно выпустил его.

- Ну, дело вот в чем. У нас рождалось потомство с дефектами, гораздо худшими, чем у меня, хуже, чем у Долли даже, если ты можешь в это поверить. Месяц или около того назад Джеральд - ты видел его уже, привел сюда свою подружку и представил Элберту. В общем, Джеральд встретил Синди, и она сказала нам, что причина, по которой у всех нас все это поганое дерьмо, в том, что мы все эти годы трахали к чертям своих родственников. Элберт ей не поверил, но она, похоже, знала, о чем говорит, и Уиллем, и Джеральд, и я ей верим. Черт, посмотрите на наши уродливые физиономии, а вы еще не видели и половины из нас.

Арли сделал еще одну затяжку, повернулся и, схватив кувшин с самогоном, выпустил дым и сделал глоток.

- В общем, у нее появилась идея пригласить сюда нескольких своих друзей, думая, что они познакомятся с некоторыми из нас и, знаешь, поженятся с нами. Черт, некоторые из нас неплохо выглядят. Только посмотрите на Джеральда и Уиллема, они в полном порядке, да и я не такой уж и урод. - Арли оглянулся на Бренду. - Правда?

- Да, - ответила она, не желая злить парня.

Арли снова повернулся лицом к Эдди и бросил через плечо:

- Рад слышать это от тебя.

Мурашки медленно поползли по спине Эдди, и впервые он подумал о том, чтобы броситься на этого урода. Может быть, если он это сделает, Марк придет ему на помощь и вдвоем они смогут скрутить ублюдка и отобрать у него оружие. Но Эдди знал, что не сделает этого. Бойцом он не был. У него не хватит смелости противостоять ублюдку с оружием.

- Потому что есть хороший шанс, что мы с тобой поженимся - таков план, - продолжил Арли, скалясь. – Вон та, - он кивнул на Тару, - поженится с Льюисом. Я надеюсь, что и мы с тобой сможем пожениться. Она родит Льюису ребенка, а ты родишь мне. Эти два жеребца обрюхатят Долли и других женщин, и скоро у нас будет куча здоровых детей, бегающих по склону горы, и нам больше не придется беспокоиться о генетических дефектах, как их называет Синди.

- Чувак, да ладно. Ты хочешь сказать, что вы, ребята, привезли нас сюда, чтобы мы производили детей?

- Да, именно это я тебе и говорю, жеребец.

- Мужик, я не собираюсь заниматься этим дерьмом.

- Ты что, педик?

- Нет.

Позади Арли раздался приглушенный смех. Он тоже засмеялся, когда Марк покачал головой, выражение ошеломленного неверия превратило его лицо в возмущенный оскал. Смех нарастал, а Эдди продолжал играть, потому что боялся, что если остановится, то начнет кричать и никогда не заткнется. Арли снова затянулся, и смех стал еще громче. Эдди посмотрел на Бренду, но смех исходил не от нее.

Тина, выбираясь из-за стола, дико хохотала в приступе неконтролируемого смеха. Марка ошеломленно смотрел на девушку.

Арли, все еще хихикая, оглянулся на Бренду, которая пожала плечами и слабо улыбнулась. Повернувшись, он увидел Тину, стоящую рядом с ним, на ее лице было выражение чистого безумия, а смех не умолкал.

- Какого хрена ты смеешься?

Она размахивала кулаком, крича:

- Я принимаю противозачаточные, ТЫ, ЕБАНУТЫЙ СУКИН СЫН!

Арли закричал, когда зубья вилки, зажатой в руке Тины, вонзились ему в глазное яблоко; он потянулся за револьвером, но Марк схватил его, а Тина выкрутила вилку, и Арли завыл, как раненый зверь, как Бутчи Уокер, когда Уиллем вырвал стрелу из его глазницы. Эдди за два шага подскочил к Арли и обрушил гитару ему на голову. Затем он снова поднял гитару и со всей силы замахнулся ею, как топором, деревянная рама раскололась надвое, когда он вогнал ее в череп Арли, и ошеломленный ублюдок обмяк на своем стуле.

Долли бросилась бежать, но Марк схватил ее за волосы и с силой швырнул через стол: ложка, стакан и миска с тушеным мясом Тины упали на пол, а Долли завалилась на спину и закричала, пока Тина бежала вокруг стола, подхватывая по пути еще одну вилку. Она набросилась на визжащую девочку, схватила ее за горло и закричала:

- Сдохни, тварь!

- Нет! - крикнула Долли. - Пожалуйста!

Тина подняла вилку высоко над головой.

- Я знаю, куда они отнесли вашу подругу!

Бренда успела перехватить ее руку, прежде чем зубья вилки вонзились в зрачок Долли.

- Подожди, - сказала Бренда. - Стой, мы должны выяснить, где Тель!

Она отпустила руку Тины, и ее подруга прижала острый конец вилки у здорового глаза Долли, одной рукой крепко обхватив ее горло, другой она вдавливала вилку в нежное нижнее веко. Капельки крови выступили на зубьях.

- Помнишь, что твой кузен, или дядя, или папа, или кто он там, блядь, такой, говорил о том, что лучше ничего не пытаться делать, чтобы сбежать? Так вот, если ты еще хоть раз, черт возьми, попытаешься рыпнуться, девочка, я выковыряю твое глазное яблоко и скормлю его тебе.

- Не горячись, - сказала Бренда. - Тина, пожалуйста. - Она осторожно коснулась ее руки, и Тина отдернула вилку. - Она будет вести себя тихо, правда, Долли?

Долли утвердительно кивнула, и Тина убрала руку от ее горла. Тина встала, и они с Брендой обошли стол. Эдди стоял у двери, выглядывая через слегка раздвинутые занавески. Марк стоял над Арли, который лежал на спине на полу и стонал, вилка торчала у него из глаза, как флагшток, а пальцы чуть ниже ее трепетали у щеки, как у больного Паркинсоном. Марк держал револьвер Арли в своей здоровой руке, направив его на поверженного ублюдка. Огромный охотничий нож, которым Арли выпотрошил Бобби Джарвиса, все еще был в его ножнах, разбитая гитара валялась на полу, где ее уронил Эдди.

- Ты что-нибудь видишь? - спросил Марк.

- Ничего, - ответил Эдди.

Бренда кивнула на лежащего горца.

- Что мы будем с ним делать?

Марк пожал плечами.

- Я не знаю. Мы не можем оставить его здесь вот так... связать его?

- К черту, - сказала Тина, а затем подняла ногу и вогнала вилку глубже в глаз Арли, пока та не уперлась в заднюю стенку его черепа. На краткий миг его тело выгнулось, кулаки сжались. Затем из его рта вырвался булькающий выдох, и он обмяк, его руки шмякнулись на пол, пальцы распрямились и замерли. Тина подняла ногу, и его голова откинулась набок, согнутая вилка торчала над переносицей мертвого безумца.

- Господи Иисусе, - сказал Марк, когда Эдди с выпученными глазами подошел к ним.

Марк протянул пистолет Эдди.

- Вот, - сказал он. – Будешь отстреливаться, если что.

- Я? - спросил Эдди.

- Да, ты. Я правша, и, если ты не заметил, какой-то сумасшедший ублюдок пустил стрелу в моя правую ладонь.

- Ладно, чувак, - сказал Эдди. - Без проблем.

Эдди хотел было засунуть револьвер за пояс, но не стал. Он никогда раньше не стрелял из оружия, даже не держал его в руках. С его везением, если бы он засунул его за пояс, то точно отстрелил бы себе яйца. С другой стороны, может быть, удача наконец повернулась к нему, а может быть, и к ним всем. Еще недавно они готовились стать секс-игрушками для странной кучки одноглазых уродов, или даже тех, кто еще хуже - если вообще что-то может быть уродливее их. Теперь расстановка сил изменилась. Будь его воля, от тут же бы дал деру, несясь с этой горы так, что только пятки бы сверкали. Но, судя по намерениям остальных, придется отправляться на поиски Тельмы, где бы она не находилась. И сам парень понимал, что они не могут ее просто оставить здесь. Он бы точно не хотел, чтобы они бросили его, если бы он лежал раненый где-то.

Эдди вздохнул.

- Так, - сказал он. - Давайте соберемся и решим, что нам делать. Во-первых, Долли: где, черт возьми, наша подруга?

Долли, сжавшись в углу, пробормотала:

- Она в пещерах.

- Пещера? - спросила Бренда. - Я думала, она у вашей бабушки.

- Так и есть. Бабушка живет в пещерах у пика, с кучей других наших родственников, которые выглядят гораздо хуже меня. Вот почему Элберт и Уиллем поместили их туда, потому что они выглядят намного хуже меня. Большинство из них - полусумасшедшие, некоторые - совсем.

Уиллем.

При упоминании этого имени у Эдди пробежала дрожь по телу, которая усилилась, когда он попытался представить, что может означать намного хуже меня.

Марк опустился на колени рядом с Арли, с любопытством изучая его, почти как артефакт, найденный при археологических раскопках. Он встал, и Эдди сказал:

- Иди сюда, Долли. - Когда она пугливо подошла, он мягко положил руку ей на плечо. - Слушай, ты сейчас проводишь нас туда и поможешь нам найти нашу подругу, и я никому не позволю причинить тебе вред. Мы отпустим тебя, как только найдем ее.

- Если я помогу тебе, ты женишься на мне?

- Помечтай, сучка, - сказала Тина. - Чтобы я могла скормить тебе твое глазное яблоко.

Эдди вздохнул.

- Может, ты просто отведешь нас туда?

- Я же обещала, что отведу.

- Хорошо, - сказал Эдди. - Давайте убираться отсюда, пока не вернулись Уиллем и тот здоровенный деревенщина.

Они впятером двинулись к двери, Марк, Эдди, Тина, Бренда и девочка со свиным рылом, чей кузен только что умер на ее глазах. Эдди распахнул дверь, и они вышли в туман, клубящийся и заволакивающий все вокруг.

Проезжая по узкому деревянному мосту перед домом Бутчи Уокера, Том Трабер ожидал увидеть освещенный трейлер и музыку в стиле хэви-метал, а может быть, южный рок или кантри; братьев Маркхэм, передающих косяк по кругу и по очереди прикладывающихся к бутылке Джека Дэниелса. Он не удивился бы, наткнувшись на основательно подвыпившего Бобби Джарвиса, блюющего в стороне, пока Бутчи ругается на него, а рыжие парни Маркхэм ржут во весь голос.

Вот что он не ожидал, так что трейлер окажется темным и пустующим, а в клубящемся тумане свет из распахнутой двери сарая будет исходить, как призрачное сияние. Остановившись рядом с пикапом Бутчи, полицейский заглушил двигатель и вышел из машины. Мустанг Бобби был припаркован задом к сараю. Трабер подошел и положил руку на капот. Где-то внутри обветшалого деревянного строения кто-то объявлял о благотворительной автомойке в Эшвилле. Потом по радио зазвучала песня. Траберу показалось, что чего-то не хватает, и через мгновение до него дошло, что он не слышит голоса. Громкие и шумные голоса Бутчи и его банды, которые, если дверь сарая была открыта, свет и радио были включены, а в трейлере было темно, наверняка должны греметь оттуда, перемеживаясь с визгливыми смешками и хриплыми покашливаниями укурков.

- Эй! - окликнул он, направляясь к сараю, и, войдя внутрь, увидел четыре пустых стула, стоявших вокруг старого деревянного стола. С потолка свисали сушащиеся пучки марихуаны. Позади одного из стульев стояли пять стопок запечатанных картонных коробок - Трабер насчитал их двадцать штук. Рядом со стулом на полу лежала открытая картонная коробка и черный пятидесятигаллоновый мешок для мусора. Груда полных черных мешков лежала в углу сарая, рядом с парой стопок плоских гофрированных коробок, которые Бутчи использовал для перевозки травки по всему штату. На столе лежали весы и рулон упаковочной ленты. Рядом с ними виднелся открытый прозрачный пластиковый пакет с травой. Рядом с пакетом лежало круглое зеркало с кучкой белого порошка. Обрезанная пластиковая соломинка, бутылка с самогоном и толстый стебель марихуаны длиной почти с руку Трабера были там же. Несколько пустых пивных бутылок пива были разбросаны по столу.

Частенько Трабер сам зависал с Бутчи Уокером и его парнями, пока они собирали урожай. Но куда же они подевались? Ему не верилось, чтобы они оставили свое дерьмо без присмотра посреди ночи, с открытой дверью и играющим радио, не говоря уже о куче кокса в центре стола. Куда они, блядь, делись? Никакого рейда не планировалось, чтобы они могли дать деру при виде полицейских. Трабер уж точно знал бы об этом. Но даже если это бы и произошло, в этом случае парни из штата и федеральной службы были бы здесь, разбирая это место, доска за доской и кирпич за кирпичом.

Если только они уже не на пути сюда.

От этой мысли по позвоночнику Трэбера пробежал холодок.

Неужели, кто-то сдал меня, и полиция штата решила провести рейд не извещая его, чтобы взять наркодельцов с поличным и заодно прижать продажного служителя закона? А Бутчи узнал об этом, и сделал ноги?

Но как, черт возьми, Бутчи мог узнать об этом?

Никак.

Если бы у него были друзья в более высоких кругах, чем Трабер, он бы не смог сохранить это в тайне. Он бы хвастался этим, бросая Траберу каждый раз, когда он требовал от него денег или травку. Повсюду кусты травки, куча кокса посреди стола; неизвестно, сколько дерьма они нанюхались, чтобы оставить все это на виду и умотать куда-то - возможно, целую гору. Том подумал, что с этих укурешей станется оставить все нараспашку и поехать за выпивкой. На столе были разбросаны пустые бутылки, но полных он не увидел. Только пустые. Может быть, так оно и было. Может, они настолько обкурились, что потеряли бдительность и осторожность? Может даже трахают сейчас где-то своих шлюх, в то время как он стоял один в сарае с... ключами от проклятого королевства!

Трабер на мгновение замер, обшаривая глазами сарай, обдумывая возможные варианты. Он подошел к столу и заглянул в открытый пятидесятигаллоновый мусорный мешок, наполовину заполненный травой. Чуть дальше перед ним стояли те самые двадцать коробок, набитых запечатанными пакетами. Коробки, доверху набитые травой. Что мешало ему взять одну из них? Ничего, кроме того, что Бутчи, скорее всего, знал, сколько именно ящиков он оставил сложенными посреди сарая.

Но он не узнает, если я наполню пустую коробку и брошу ее в багажник.

Если только они не появятся тогда, когда я как раз буду насыпать травку в коробку.

Трабер снова осмотрел сарай, остановив взгляд на громоздких пластиковых мешках, сложенных в задней части сарая. Зачем довольствоваться полными коробками, если можно взять один из этих полных мешков? Бутчи никак не мог быть уверен в том, сколько их в этой куче, учитывая все то дерьмо, которое эти парни сегодня засунули себе в нос. Только полностью угашенные они могли оставить это место без присмотра.

Черт, почему бы не взять даже два? Взять два мешка и тащить свою задницу отсюда, а утром побеспокоиться об алиби.

Трабер поспешил к куче мешков и схватил один из них, удивившись, насколько тот тяжелый. Он взвалил его на плечо и вышел в ночь, как деревенский Санта, несущий подарки для себя. Добравшись до своей машины, он наклонился вперед, балансируя с мешком на спине, ища ключи. Подняв крышку багажника, он засунул мешок внутрь и поспешил за другим.

В сарае его внимание снова привлекло зеркало и куча белого порошка на нем.

Почему бы и нет? - рассудил Трабер, подходя и присаживаясь на стул. Он взял соломинку и разровнял кучку порошка на две ровные дорожки. Затем он вставил соломинку в ноздрю, наклонился и вдохнул одну дорожку. Мгновенный прилив энергии послал сильный и мощный толчок по его нервной системе. Он зажал нос и прочистил ноздрю от остатков кокаина. Затем он немного посидел, наслаждаясь кайфом, после чего взял банку с самогоном и сделал большой глоток. Поставив банку на стол, Трабер вставил соломинку в другую ноздрю, наклонился над столом, приставил соломинку в дорожке кокса и услышал, как по деревянному мосту проехала машина.

Свет фар промелькнул в открытом дверном проеме, когда машина подъехала к сараю.

Двери машины окрылись и закрылись.

Трабер застыл, пригвожденный страхом к стулу. Сукин сын вцепится ему в задницу, особенно если увидел мешок с травой в открытом багажнике. Теперь будет довольно трудно заставить его подтвердить его липовое алиби.

А, ладно, хрен с ним. Никуда он не денется, если хочет сохранить свой бизнес.

Трабер вдохнул остатки кокаина, и, уже обдумывая в своем одурманенном наркотиками мозгу список нелепых оправданий, услышав окрик:

- Трабер!

Кто-то стоял в дверном проеме. Но не Бутчи Уокер.

Обернувшись, Трабер увидел Гарри Эдвардса. Лунный свет отблескивал на стальном стволе ружья, которое он держал перед собой. Трабер, с пластиковой соломинкой между указательным и большим пальцами, с кучей кокса на столе и крупинками, прилипшими к волоскам в носу, посмотрел на пучки марихуаны, висящие на натянутых веревках от одного конца сарая до другого, оглянулся на Гарри и вздохнул.

- Ну не дерьмо ли? - сказал он, и по его лицу расползлась ехидная ухмылка. -Чертов Бутчи Уокер. Черт, я знал, что этот парень скользкий тип, но посмотри на это дерьмо!

Рука Трабера поползла под стол, и трубочка упала на пол. Он встал и сделал пару шагов вперед.

- Я и сам не поверил, когда та девчонка позвонила и сказала, что они гонят отсюда наркотики, и если я поднимусь на гору, то сам все узнаю, и, черт возьми, я знал, что он гонит самогон, но не думал, что он выращивает еще и траву! Черт, Гарри, последнее, что я...

- Заткнись, Трабер.

- Что?

- У нас чертовски большие проблемы, чем эта.

Трабер с недоумением уставился на Гарри:

- Что ты имеешь в виду?

- У этих чертовых Джонсонов моя племянница, и мне нужно, чтобы ты помог мне вернуть ее.

- Что значит, она у них?

- Я имею в виду, что она у них на горе, и если я не пойду туда и не верну ее прямо сейчас, то могу никогда ее больше не увидеть.

- О чем, черт возьми, ты говоришь?

- Я говорю о Таре. Чарли Роджерс был у Фарли несколько часов назад в красном Камаро, который я продал ему сегодня днем, и я только что видел, как Уиллем Джонсон и один из этих его родственников-уродов гоняли на нем по холлу. А Тара везде волочится за Чарли.

- О, ради Бога! – воскликнул Трабер, пытаясь осмыслить сказанное Гарри.

- Я знаю, что видел, черт возьми. Теперь, давай, пойдем, мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть ее.

- Я не собираюсь подниматься на гору посреди чертовой ночи.

- У тебя нет выбора.

- О, я могу...

- Я только что видел, как шериф нашего города нюхал кокаин посреди чертовой фабрики по производству травки.

- Черт возьми, Гарри. Ты все неправильно понял. Черт, я даже не знаю, как глотать эту дрянь.

- Большой мешок травы лежит в багажнике твоей машины.

- Это улика! – не сдавался Том.

- Можешь не оправдываться, Трабер. Мне плевать, нюхаешь ты кокс или куришь травку. Ты либо поможешь мне вернуть Тину, либо я позвоню в полицию штата и сообщу им, что здесь обнаружил.

Трабер скрестил руки на груди, посмотрел Гарри прямо в глаза, поджал губы и покачал головой.

- Иди и рассказывай любые истории, кому хочешь. Я приехал сюда по наводке и наткнулся на крупнейшее дело в истории этого округа. Утром я буду чертовым героем. Взобраться на эту гору посреди ночи? Ты спятил!

Гарри поднял дробовик и направил его на Трабера.

- Поаккуратней с этим, - полицейский выставил обе руки вперед ладонями наружу.

От громового выстрела из стула, возле которого стоял полицейский, посыпались щепки.

- Черт побери, Гарри!

Гарри достал еще один патрон в патронник.

- Три секунды, - сказал Гарри, его глаза сузились, а лицо превратилось в маску гнева. - Именно столько времени у тебя есть, чтобы привести свою задницу в порядок или слушать, как твои кишки расписывают стену позади тебя.

- Ладно, ладно, Гарри. Успокойся. Я помогу тебе, просто... успокойся, - Трабер продолжал держать руки перед собой, не делая резких движений.

- Ну, давай, шевели задницей, - сказал Гарри и отошел в сторону, кивнув на дверной проем, пока Трабер шел к нему. Когда Трабер прошел мимо, Гарри последовал за ним. Снаружи густой туман укрыл землю. Луна, которая была такой полной и яркой, теперь шла на убыль, скрытая медленно движущимися облаками. Пикап Гарри стоял рядом с открытым багажником полицейского автомобиля.

Прищурившись, Гарри посмотрел на гору.

- Что это за хрень?

- Что? – не понял Том, проследив за его взглядом.

- Это... - начал Гарри.

- Какого черта? – одновременно с ним произнес Трабер.

Два луча света поднимались прямо в туман, рисуя на небе бледно-белые круги.

- У тебя есть дробовик в твоем автомобиле?

- Да, есть.

- Думаю, он тебе понадобится.

Гарри проследовал за Трабером к его патрульной машине, к багажнику, где лежал черный пластиковый пакет с марихуаной. Трабер наклонился внутрь, отодвинул мешок, взял помповое ружье, вытащил его и прислонил к заднему бамперу. Потертая черная холщовая сумка с арсеналом и темно-синяя нейлоновая ветровка тоже были в багажнике. Трабер схватил куртку и надел ее.

- Гарри, ты уверен, что хочешь это сделать?

- Я не хочу. Я должен.

Трабер вздохнул, открыл молнию на сумке, взял коробку с патронами для дробовика и поставил ее на крыло. Затем он снова полез в сумку, вытащил пару сигнальных ракет и запихал в карман куртки.

- Ладно, Гарри, веди.

- Ага, как же.

- Что?

- Ты первый. Запрыгивай на пассажирское сиденье, и мы поедем.

Трабер усмехнулся, подхватив ружье, взял с крыла патроны и захлопнул багажник. По дороге к грузовику Гарри он спросил его:

- Как думаешь, что это за свет?

- Свет фар машины или грузовика, не знаю, - ответил Гарри. - Что бы это ни было, оно направлено прямо в небо, и я хотел бы знать, какого хрена там происходит.

Трабер открыл пассажирскую дверь и проскользнул внутрь. Он прислонил ружье к сиденью и уставился в лобовое стекло, когда Гарри открыл свою дверь. Гарри начал забираться внутрь, но Трабер сказал:

- Подожди минутку.

- Что?

- Посмотри наверх.

Гарри поднял голову и увидел темную фигуру, спускавшуюся вниз по склону горы. Облако сошло с луны, и Гарри увидел, что это был Чарли Роджерс, бегущий на подкашивающихся ногах, размахивая руками, словно сам дьявол сидел у него на хвосте.

Или один из этих чертовых Джонсонов.

Спустившись с горы на дорогу и не сбавляя скорости, пока не перебежал по узкому деревянному мосту, Чарли остановился перед пикапом Гарри.

- Господи... Господи, Гарри, - пыхтел он, пока Трабер вылезал из пикапа. - Они схватили ее, Гарри. Она у этих чертовых Джонсонов.

- Будь я проклят, - сказал Трабер, взглянув на Гарри. - А я-то думал, что ты реально свихнулся.

- У них не только она. Они схватили так же Тельму Колберт и Бренду Сайкс!

- Черт побери, - выругался Гарри. - Садись в этот чертов грузовик!

Грузовик выехал на дорогу, и Чарли стал рассказывать:

- Мы были в старой хижине и...

- Черт возьми, Чарли. Сколько раз я...

- Гарри, просто дай ему выговориться, - прервал тираду старика полицейский.

Гарри переключил передачу и нажал на педаль газа. Земля вздыбилась от вращающихся задних колес, когда грузовик с ревом пронесся через холм. Он сбавил газ, переключился на пониженную передачу и свернул направо на старую горную дорогу.

- Мне жаль, Гарри, - бормотал Чарли. - Мне так жаль.

- Все в порядке, Чарли, - сказал ему Гарри. - Просто расскажи нам, что случилось.

Но все и близко было не в порядке, и если бы Гарри не нужен был этот парень, чтобы отвести его к племяннице, он бы остановил грузовик прямо здесь и выбил бы все дерьмо из его жалкой задницы.

- Как я уже сказал, мы были в старой хижине, и Синди Джексон с кучей...

- Синди Джексон? - воскликнул Трабер.

- Да, я тоже не мог в это поверить, но она вошла вместе с Джонсонами, а этот гигантский уродливый сукин сын начал выбивать из меня дерьмо. В следующий момент он вырубил меня, а когда я пришел в себя, Синди, Тина и эта компания Джонсонов уже ушли. Я оделся... - Чарли покосился на Гарри, который смотрел на него так, словно готов был прожечь в нем дыру, но не услышал от него ни слова. - Мне жаль, Гарри.

- Да, ты так сказал.

- Продолжай, Чарли.

- Я слышал их снаружи, поэтому вылез в окно, спрятался и наблюдал за ними из леса. Великан и какой-то молодой парень повели Синди и Тину в сторону дороги, потом этот разноглазый ублюдок вернулся в хижину, вероятно...

- Арли Джонсон.

- А?

- Молодой, волосы до плеч и один незрячий глаз?

Чарли утвердительно кивнул.

- Да, он, - сказал парень.

- Это Арли Джонсон.

- Мне чертовски повезло, что я очнулся и выбрался оттуда, потому что этот сукин сын вернулся в дом, чтобы грохнуть мою задницу, без сомнения. Он вошел и тут же выбежал, озираясь по сторонам, завел Камаро и поехал. Хорошо, что дорога там в таком состоянии, что разогнаться он не мог, и мне удалось последовать за ним. Когда он свернул на гору, я решил, что он направляется к себе домой. Так что я продолжал следовать за ним, радуясь, что он не мог ехать очень быстро. Этот Камаро не создан для поездки по таким колеям и ухабам. В темноте было легко следовать за его отсвечивающими фарами, и через некоторое время он остановился рядом с Тиной, Синди и остальной своей родней. Парень заехал на поляну и оставил Камаро за кустами. Затем все они загрузились в старый побитый джип и поехали вверх по тропе. Я проследил за ними еще немного, а потом вернулся к Камаро, думал, сяду за руль и отправлюсь за помощью, но этот сукин сын забрал ключи с собой.

Два луча света пробивались сквозь туман, когда они проезжали мимо дороги, ведущей к хижине на поляне Влюбленных. Гарри старательно объезжал выбоины и глубокие колеи, но машину все равно трясло, словно они ехали по стиральной доске. Дорога впереди суживалась, и тряска стала сильнее.

- Ты когда-нибудь был там, Гарри? – спросил Трабер. - Представляешь, сколько их там?

- Хм...

- Ты никогда не был там, или ты не знаешь, сколько этих уродов там собралось?

Гарри вздохнул, пожал плечами и сказал:

- И то, и другое.

- Думаю, Бутчи и его парни нам бы сейчас не помешали.

- О, - поморщился Гарри. – От этих укурков все равно бы не было никакого толка. Они где-то бегают сейчас со своей наркотой.

- Уже нет, не бегают.

Они повернулись к Чарли.

- О чем ты говоришь? - спросил его Трабер.

- Поняв, что на машине мне не уехать, я потащился за ними. Как раз когда я их увидел снова, кто-то с горы выстрелил из дробовика. А потом начался ад, люди кричали и вопили... Еще три выстрела прогремело, и я не знал, что делать: бежать за их джипом? Я точно не собирался идти в сторону стрельбы. Поэтому я просто стоял там некоторое время, смотрел, ждал... слушал. Не знаю, может, минут через пятнадцать-двадцать я снова услышал выстрел из ружья, и Бутчи Уокер стал выкрикивать угрозы тем, кого они преследовали. Но теперь они приближались ко мне, а я чертовски не хотел стоять посреди тропы, когда они появятся из-за поворота. Поэтому я рванул вверх по склону, решив, что смогу выяснить, куда направляется джип, куда они везут Тину, может быть, проскользну туда и как-нибудь вытащу ее.

Гарри сбросил газ, переключился на более низкую передачу, когда кабина грузовика начала крениться из стороны в сторону. В нескольких ярдах впереди узкая тропинка, пересекающаяся с усеянной выбоинами дорогой, по которой они ехали, начала постепенный спуск. Он обогнул поворот, и дорога стала более крутой, по мере того как они продвигались дальше вверх по склону, ехать становилось все труднее. Впереди туман клубился в лучах света, которые они видели в небе еще у трейлера Бутчи.

- Подождите минутку, - сказал Трабер, открывая дверь и выходя из грузовика, когда тот остановился. Гарри переключился на нейтральную передачу, поставив ногу на тормоз, пока Трабер смотрел вниз со склона горы на свет фар, поднимающийся в небо. Он вернулся к грузовику, запрыгнул внутрь и захлопнул дверь.

- Это чертова машина, похоже на аварию.

- Я слышал... - сказал Чарли, когда грузовик поехал вперед, следуя по той же извилистой дороге, по которой Марк, Эдди, Бренда и Тель удирали от Бутчи и его головорезов, - ... еще один или два выстрела из дробовика, Бутчи Уокер выкрикивал свои угрозы, а затем раздался грохот и скрежет, словно машина во что-то врезалась. К тому времени я уже был на гребне. Я не мог видеть, что там происходит, но все слышал.

Туман становился все гуще, пока Гарри ехал по дороге вверх, фары его грузовика освещали склон горы, а крен машины стал еще круче, и казалось, что они поднимаются почти вертикально.

Трабер уставился в открытое окно.

- Сколько еще ехать? Должно быть, мы уже близко к вершине, - сказал Гарри.

- Уже недалеко, - сказал ему Чарли. - Но мы не проедем дальше на этом грузовике, если только он не полноприводный.

- Мы проедем, - сказал Гарри и поехал дальше.

- А что насчет Бутчи Уокера? - спросил Трабер.

- Ах да, Бутчи Уокер. Этот хребет ведет к пику Рикерта. Я едва не выбежал из леса на поляну, но вовремя остановился, увидев там этих троих ублюдков: великана, разноглазого и парня в черной кожаной куртке, стоящих на краю обрыва. У этого сукиного сына в черной куртке был лук и колчан стрел, перекинутый через плечо.

- Проклятый Уиллем, - сказал Гарри.

- Вот сукин сын, - добавил Трабер.

- Да, - сказал Чарли. – Он был у них главным. Они втроем долго стояли там, наблюдая. Время от времени этот Уиллем показывал на что-то внизу. Тогда я увидел эти огни и понял, что это была автокатастрофа. Через некоторое время они отошли от обрыва, вернулись к горе. Затем они направились вниз, Уиллем по одной тропе, его уродливые родственники - по другой. И тогда я... там, вон там, Гарри, - Чарли указал направо. - Вон там, видишь, где тропа ответвляется в сторону деревьев? Это путь к хребту. Дальше нам лучше пойти пешком. Ты не сможешь преодолеть крутой холм впереди.

Гарри остановил грузовик.

- Мы справимся, - сказал он уверенным тоном.

- Говорю тебе, не сможешь.

- Может, тебе стоит послушать его, Гарри. Мы не сможем спустить задницу с горы, если грузовик там застрянет.

Чарли посмотрел на старика.

- А он застрянет.

Гарри вздохнул, снял ногу с тормоза и включил передачу.

- Вот, черт, - сказал он. - Ладно. - Он выжал сцепление и переключился на задний ход, сдавав назад, развернувшись, чтобы в случае чего сразу можно было сделать ноги. Он потушил фары и заглушил двигатель. Они с Трабером вышли из машины, оба с оружием в руках, Чарли последовал за ними, захлопнув дверь и потушив свет в салоне. Теперь они остались в полной темноте.

- Так вот, - продолжил Чарли, когда они начали подниматься по дороге. - Когда они скрылись, я вышел на поляну, подошел к краю, лег на живот и посмотрел вниз с обрыва. Дальше начался кошмар. На поляну вышли Бренда Сайкс, Тель и те двое парней, с которыми они были у Фарли. И тут, черт возьми, покатилась голова...

- Голова?

- Да, голова. Как раз в то время, когда Бутчи Уокер и Бобби Джарвис вышли из-за деревьев, чертова человеческая отрубленная голова покатилась по земле в их сторону ребят. Тель побежала, а Бутчи выстрелил ей в задницу; тут появился Уиллем и пустил стрелу в глаз Бутчи, а потом еще одну ему в грудь, Бобби Джарвис закричал, когда Арли вышел из-за дерева и стал потрошить бедного ублюдка. Они, мать их, устроили резню. Потом они забрали Бренду, Тель и их друзей... ах да, Уиллем... он пришпилил руку одного из тех парней стрелой к дереву.

- Господи, - пробормотал Трабер.

- Да, это было первое, что он сделал, сразу после того, как отрубленная голова покатилась по поляне.

- Ты был прав, - сказал Гарри, когда дорога резко повернула вправо и почти прямо вверх. - Мы бы здесь не проехали.

Они с трудом поднимались по склону горы, клубы тумана вились вокруг их ног, пока они карабкались вперед. Через некоторое время дорога выровнялась. Но ненадолго, и вскоре они снова оказались на крутом подъеме.

Они остановились передохнуть, и Чарли сказал:

- Они начали подниматься обратно по дороге, а я спрятался в лесу. Мне никогда в жизни не было так страшно. – Парень вздохнул и встряхнул головой, избавляясь от воспоминаний. - У них был джип, припаркованный немного в стороне от обрыва. Арли повел Бренду и тех двоих парней по дороге, а Уиллем в машине подгонял их сзади. А здоровяк понес Тель в лес. Он так шумел, топая через заросли, что я решил последовать за ним, проследив за ним до пещеры. Когда он исчез внутри, я остановился. Побоялся, что он меня услышит. Я не знал, что делать. Тина либо в пещере, либо там, куда направился джип. Не думаю, что это место далеко; мы были чертовски близко к вершине горы. В общем, я удрал оттуда и стал спускаться за помощью...

Резкий выстрел из револьвера вдалеке прервал его.

- Какого хрена? - воскликнул Трабер, когда выстрел эхом разнесся по горе.

- Давайте поторопимся, - сказал Гарри.

Они вышли на крыльцо, Эдди и Марк шли впереди, Тина и Долли за ними, а Бренда позади. Эдди оглядел поляну и гору. В туманной дымке он увидел Синди и Джеральда, стоявших на крыльце дома Элберта. Джеральд, направивший в их сторону ружье, молча наблюдал за ними, но не делал попыток их остановить.

- Мне жаль, Тина! – крикнула Сидни.

Тина крикнула в ответ:

- Не так жаль, как будет тебе, когда я до тебя доберусь!

- Все пошло не так! Так не должно было случиться!

- Глупая маленькая сучка, - пробормотала Тина.

- Уходим, - сказал Марк. - Давай убираться, пока им не прибыла подмога.

Они сошли с крыльца, Эдди оглянулся на горца с ружьем, единственного из всех нормальных, как в физическом плане, так и психическом, в отличие от Арли и Уиллема, которые, казалось, купались в своем безумии.

- Итак, Долли, - сказал он. - Куда идти к твоей бабушке?

- Прямо с горы, - сказала она, шагнув вперед между Марком и Эдди. - Внизу в лесу у пика. Это не так уж и далеко.

Они пошли вниз по горной тропе, Марк, Эдди, Тина, Бренда и это бедное, несчастное создание, которое по воле судьбы родилась уродцем, выросшая в нищете на склоне горы среди кучки сумасшедших деревенщин. Неизвестно, что она видела, в каких больных и извращенных оргиях участвовала, и неважно добровольно или под принуждением. Расти в окружении Уиллема и Арли наверняка было непросто, и Эдди жалел ее, потому что это была не ее вина: ни в том, как она выглядела, ни в том, как вела себя, ни в том, что в столь юном возрасте была готова переспать с совершенно незнакомым человеком, словно это было самым естественным поступком для ребенка. А она была ребенком, с детским телом и детским умом. Ее дядя трахал свою сестру, которая потом трахалась со своим сыном, или кто там с кем перетрахался, чтобы привести в этот это гротескное существо.

- Чувак, как мы вообще вляпались в это дерьмо? - сказал Марк.

- Я думаю, все началось с телефонного звонка от друга, что-то насчет того, чтобы приехать в Северную Каролину и помочь ему отвезти груз рождественских елок каджунам. Конечно, мой надежный друг забыл упомянуть пару мелких деталей, например, что он планирует украсть половину этих гребаных елок.

- Это бы повлияло на твое решение?

- Я не знаю, - сказал Эдди. - Может быть. Было бы неплохо знать, во что я ввязываюсь. - Но Эдди знал, что это не имело бы ни малейшего значения. Он был готов почти на все, лишь бы вырваться из этой поганой ситуации во Флориде, и был в восторге, когда Марк пригласил его поехать с ним. Что касается того, во что он ввязался, то одно он знал точно, и знал всегда: стоит связаться с Марком Рокли, и пиши пропало. - Я точно не хотел вляпаться в это дерьмо.

- Могло быть и хуже.

- Что может быть хуже этого?

- Ну, не знаю, ютиться в грязной маленькой квартирке, тоскуя по какой-то шлюхе, которая променяла тебя на другого болвана?

- О, да, это гораздо хуже, чем быть преследуемым в горах кучкой вооруженных до зубов наркоманов, а потом столкнуться с кучкой уродливых утырков, которые собирались затрахать тебя до смерти.

- Ребята, вы точно не братья? - спросила Бренда.

- Это был пиздец, - сказал Марк.

- Ты хорошо рассмотрел сапоги Бутчи?

- Что? - спросил Марк. – А, змеи? Да, я сразу это заметил. Это он и его приятели-мудаки набросились на меня на стоянке грузовиков. Они здорово помяли меня, но они не заслужили того, что с ними случилось. Никто этого не заслуживает.

- Ты серьезно? - спросил Эдди. Он был иного мнения насчет банды Бутчи и считал, что они все получили по заслугам. Если бы эти уроды не остановили их, то это они сейчас бы лежали там на поляне с прострелянными головами.

Они были на полпути вниз по извилистой тропе, которая вела их обратно на Пик Рикерта, разбредясь по всей дороге, словно на прогулке, каждый болтая о своем, когда Бренда сказала:

- Может быть, нам стоит сойти с этой тропинки и идти по лесу. Неизвестно, где сейчас Уиллем и Льюис.

- Да, - сказал Марк. - Они могут сейчас подниматься по этой дороге.

- Да поможет нам Бог, если это так, - сказал Эдди.

- Да пошли они. У нас есть пистолет.

Да, жаль только, что у нас нет Клинта Иствуда, чтобы пристрелить этих ублюдков, - подумал Эдди.

- И все же, - сказала Бренда. - Может быть, нам не стоит маячить на виду.

- Без сомнения, - кивнул Марк.

Они свернули налево, пересекли небольшую поляну и вошли в лес, где на мгновение замерли, глядя сквозь туман на тропу. Эдди посмотрел назад в сторону хижин, но они ушли так далеко, что он их даже не видел.

- Ну, черт, - сказал он. - Давайте пошевеливаться. - Он повернулся и начал спускаться по склону, споткнулся о корень и упал. В тот момент, когда он больно ударился грудью о землю, раздался выстрел.

Долли подскочила; она попыталась убежать, но Марк схватил ее за волосы.

- Куда собралась? - спросил он.

- Я не хочу, чтобы в меня стреляли! – жалобно пропищала она, со страхом смотря на парня.

- Тебя не подстрелят там, - сказал Марк, когда Эдди встал и отряхнул штаны, и кивнул на револьвер в руке друга, - Подстрелят здесь, если вздумаешь еще что-нибудь выкинуть.

- Ты делаешь мне больно, - пыталась вырваться из его хватки девочка.

- Я сделаю тебе гораздо больнее, если ты снова попытаешься бежать.

- Отпусти ее, Марк, - сказала Бренда. - Ты ведь не станешь делать глупости, Долли?

- Я и не пыталась ничего делать. Я просто испугалась, вот и все.

Тина, которая не проронила ни слова с тех пор, как покинула хижину Джеральда, сказала:

- Я ей не доверяю.

- Все будет в порядке, - сказала Бренда.

- Черт! – воскликнул Марк.

- Что?

- Слышите?

Вдалеке послышался гул мотора джипа Уиллема. Спутать этот грохочущий драндулет с чем-то другим было невозможно.

Долли хихикнула.

- Боже, как он будет зол, когда увидит, что вы все сделали с Арли!

- Заткнись, сука, - прорычала Тина.

- Господи, - пробормотала Бренда.

- Что теперь будем делать? - спросил Марк.

Долли снова захихикала, явно наслаждаясь их паникой.

- Уходим в лес, - сказал Эдди, и они повернулись и побежали.

Они были на хребте и смеялись над выражением лица Гарри, вспоминая с каким недоумением тот открыл им дверь и его испуг, когда старик увидел Льюиса, стоящего на крыльце. Все прошло гладко, почти слишком гладко. Уиллем думал, что старик будет сопротивляться, прикажет им убраться, будет спорить или откажется выполнять их требования, что-то в этом роде. Но он не сделал ничего из этого, просто согласился на сделку, словно знал, что у него нет выбора. Все прошло так, как и должно было быть. Появление Уиллема посреди ночи послужило негласным сигналом: Теперь я здесь главный! И когда старый торгаш посмотрел на Льюиса, а затем на него, Уиллем увидел в его глазах понимание того, что все, что они с Элбертом обговорили, в прошлом, и теперь не имеет значения. Теперь действовали новые правила, и старик знал это.

Потому что теперь Уиллем был за главного.

Они как раз выехали на поляну, когда по склону горы эхом разнесся грохот, похожий на звук выстрела. Уиллем остановил джип.

- Слышишь? - спросил он, но звук уже исчез. Он выключил двигатель, но звук не повторился. Парень завел двигатель и поехал вперед.

- Что ты услышал? - спросил Льюис, но Уиллем понятия не имел, и высказал эту мысль, хмыкнув и пожав плечами.

Они подъехали к краю обрыва, повернули налево и начали подниматься в гору. Уиллем снова остановился, выжал сцепление и надавил на тормоз, двигатель шумно работал на холостом ходу, пока он смотрел на склон горы. Он был диким животным, выросшим в глухих лесах Северной Каролины, и сейчас эти животные инстинкты включились на полную мощность. Он посмотрел на Льюиса и сказал:

- Что-то не так.

- Ты думаешь, Арли подстрелил одного из них? Ты же знаешь, какой он. Может, он просто игрался с оружием и выстрелил или что-то в этом роде.

- Может быть. Я не знаю.

Могло быть и так, что Арли застрелил одного из них, конечно, почему бы и нет - он постоянно занимался подобным дерьмом. Но что-то было не так. Уиллем огляделся, вглядываясь сквозь туман, который становился все гуще и гуще по мере того, как они поднимались в гору.

- Почему бы тебе не спуститься в пещеры, не проверить ту девушку и убедиться, что все в порядке. Проверь все и возвращайся домой.

Льюис спустил ногу на землю и ухватился за раму джипа, чтобы помочь себе со всей своей массой, выбраться из машины. Топор, которым он зарубил Джоуи Маркхэма, лежал рядом с луком и колчаном стрел Уиллема и ружьем, отобранным у Бутчи Уокера. Льюис схватил топор и отступил от автомобиля. Он постоял мгновение, глядя, как джип с грохотом уносится вдаль, а затем пустился бежать.

Они бросились прочь от дороги, глубже в лес. Они слышали, как джип приближался, поднимаясь по склону горы. Долли стояла на коленях между Тиной и Эдди, которые всю дорогу подталкивали ее. Бренда озиралась по сторонам, по ее щекам текли слезы, одна рука дрожала, другой она зажимала рот, подавляя рыдания, которые непременно выдали бы их, если бы она не смогла их сдержать. Марк удерживал девушку рядом с собой, чтобы она не сорвалась в панике и не ломанула дальше в лес.

- Не хотела бы я оказаться на вашем месте, когда они поднимутся в хижину и увидят, что вы натворили, - хихикала Долли, переведя дыхание после быстрого бега.

- Заткнись, - сказал ей Эдди.

Она снова хихикнула, а он схватил ее за волосы и откинул голову девочки назад.

- Эй, - запротестовала она, и он засунул пистолет ей в рот.

- Клянусь Богом, - сказал он. - Если ты издашь хоть один звук, сделаешь хоть что-нибудь, чтобы выдать нас - хоть что-нибудь... - Он взвел курок, и ее глаза выпучились от страха. - На месте твоего затылка будет дыра. - Он заглянул в ее округлившиеся глаза: - Понятно?

Грохочущий звук двигателя приближался. Долли растеряла все свое веселье. Он вернул курок на место, но оставил ствол зажатым между ее зубами.

- Просто помни, что я сказал.

Когда джип проехал мимо, в густом тумане они даже не смогли его разглядеть. Все вздохнули с облегчением, потому что если они не могли увидеть Уиллема и Льюиса, то Уиллем и его кузен-урод не могли увидеть их.

- Слава Богу, - сказала Бренда, когда они с Тиной и Марком поднялись из-за кустов, где залегли, укрываясь от проезжавшей машины. Марк утирал рукой пот со лба, а Тина смотрела на окутанную туманом дорогу.

Эдди вынул пистолет изо рта Долли.

- Тебе не нужно было этого делать, ты знаешь. Я бы не сделала тебе ничего плохого.

- Рад это слышать, - сказал ей Эдди, вставая. Он взял ее под руку и помог ей подняться. Положив руку ей на плечо, он сказал: - Ты отведешь нас в ту пещеру, о которой говорила?

- Думаю, да.

- Хорошо, - сказал Марк. - Пойдемте.

Он сделал шаг вперед, но Долли сказала:

- Не туда. - Он повернулся, и она кивнула чуть левее: - Сюда. Я знаю короткий путь.

Они последовали за ней через заросли. Эдди и Бренда шли рядом с девочкой, держась на расстоянии вытянутой руки, чтобы можно было схватить ее, если она вздумает бежать. Тина и Марк шли следом... все дальше в лес, пока не наткнулись на хорошо протоптанную тропинку. Справа от них простирались деревья, кусты и густые заросли подлеска. Слева перед ними возвышалась гора с ее пейзажем из скал и деревьев, кустов и валунов. Лунный свет, проникающий сквозь верхушки деревьев, рисовал четкие, точечные узоры на лесной подстилке.

Никто не разговаривал, пока они спускались по склону горы.

Бренда, по-прежнему одетая только в лифчик и джинсы, наконец нарушила всеобщее молчание:

- Блин, здесь становится холодно. - Она потерла рукой предплечье.

- Надо было сказать об этом раньше, еще в хижине. Я бы принесла тебе одну из рубашек Джеральда.

Бренда ничего не сказала, идя вперед и растирая плечи.

Сказать, что Эдди нервничал, было бы преуменьшением. Он не хотел идти в пещеры. Он не хотел следовать за Долли, даже с оружием в руках. Все, о чем он мог думать - это найти дорогу обратно на поляну и бежать вниз по склону горы. Вот что они должны делать - тащить свои задницы в долину, чтобы позвать на помощь. Собрать армию и послать ее в пещеры.

В пещеры.

Иисус.

Он боялся того, что может там увидеть, боялся того, что может случится там, когда они войдут туда? Долли сказала им, в этих пещерах живет ее бабушка и остальная родня, которые уродливы настолько, что глава клана заточил в темноте этих страхолюдин. Уродов и безумцев. Эдди даже не мог представить, как они могут выглядеть, если их скрыли от мира. Да и не хотел. Если они действительно выглядели намного хуже Долли, он не хотел их видеть. И уж точно он не хотел, чтобы они видели его.

Большинство из них наполовину сумасшедшие...

Господи...

...а некоторые и вовсе.

...гребаный Христос.

Нет, он не хотел туда идти, но и отказаться не мог. И почему? Потому что за три-четыре часа он влюбился в какую-то деревенскую девчонку, которую, возможно, никогда больше не увидит после того, как они выберутся из этого кошмара. Если они выберутся из этого. Потому что Марк, даже после того, как тот псих пронзил его руку стрелой, был готов идти вперед, столкнуться с любыми ужасами, которые поджидали их в пещерах, чтобы спасти ту, которая вероятно была уже мертва.

Черт, да она уже наверняка истекла кровью.

Иисус.

Эдди оглянулся на Марка, гадая, думал ли он о том же. Марк был погружен в свои мысли, и Эдди решил, что, вероятно, так оно и было. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Долли полезла в один из широких карманов на своем платья, повернулась и вонзила нож в грудь Бренды, захихикала и побежала по тропинке.

Бренда попятилась назад.

- Черт! – закричал Марк.

Эдди поднял пистолет, но Тина покачала головой.

- Не надо!

Да он бы и не стал. Нажать на курок было бы все равно что пустить сигнальную ракету.

Эй, вот мы где! Прямо здесь!

И одному Богу было известно, какие сумасшедшие уроды придут за ними тогда.

Марк подхватил Бренду с одной стороны, Эдди – с другой, и они опустили девушку на землю. Эдди взялся за деревянную рукоятку ножа, который все еще торчал из ее груди, но Марк схватил его за руку.

- Господи Иисусе, чувак, ты что, никогда не смотрел "Скорую помощь"? Вытащишь это дерьмо, и она истечет кровью!

- Что?

- "Скорую помощь". Сериал. Ты его смотришь?

- И что?

- Клуни крут, чувак.

- Ты придурок.

- И эта чертова медсестра Хэтэуэй.

- Господи, - покачал головой Эдди, глядя на своего друга и не веря, что в такой ситуации он начал обсуждать какой-то сраный сериал, когда здесь речь шла о жизни и смерти.

Бренда задыхалась:

- Вы, ребята, точно братья.

Эдди засмеялся, Марк покачал головой.

- Ты в порядке? – спросил девушку Эдди.

- А как ты думаешь? - сказала она, поморщившись, когда они уставились на ее рану.

- Извини, - сказал он. С ножом, торчащим из груди, она определенно была не в порядке. Даже близко не в порядке. - Я имею в виду, ты сможешь идти, если мы поможем тебе подняться?

- Я едва могу дышать. Просто дайте мне полежать здесь минутку. – Она уставилась на верхушки деревьев. Ее веки дрогнули пару раз, а затем сомкнулись.

Они были уже на горном гребне, бежали деревьям. Впереди виднелась поляна, за ней - лес. Справа возвышался пик Рикерта, гигантское скальное образование, которое Чарли, Трабер и Гарри Эдвардс видели чуть ли не каждый день своей жизни.

Пробежав через небольшую рощицу, они вышли на поляну, держа ружья наготове, словно коммандос из старого военного фильма. Жаль, что их не вели Джон Уэйн или Чак Норрис. Жаль, что Джона Уэйна или Чака Норриса не было в хижине, когда Джонсоны ворвались, избили его и забрали Тару. Он рассказал Гарри, что произошло, но упустил одну немаловажную деталь, которую, если бы озвучил, то, наверное, лишился бы своих яиц. Он рассказал ему о гиганте, который выбил из него все дерьмо, но он не сказал, что после удара громилы просто притворился бессознательным, пока этот монстр насиловал племянницу Гарри. Он ни за что бы не рассказал старику об этом даже под угрозой смерти. Крики, плач, звериное хрюканье, когда этот жуткий сукин сын таранил ее... Чарли не мог думать об этом. Он не мог думать сейчас ни о чем, кроме как вернуть девушку. Он любил ее, и проклинал себя за то, что струсил и не защитил ее. И если она согласится, он проведет остаток своей жалкой жизни, заглаживая свою вину перед ней.

Через поляну, мимо тропы и в лес, Чарли, Трабер и Гарри бежали сквозь туманное покрывало. Они вернут ее, даже если для этого им придется убить всех на горе. А если, не дай Бог, она погибла, они все равно убьют их. Всех до единого.

Чарли замедлил шаг, когда они подошли к густому подлеску.

- Сюда, - сказал он, а затем шагнул вправо, Гарри и Трабер двинулись за ним в пролом в кустах, через которое этот здоровяк протащил Тель Колберт по пути к пещере, в которой они исчезли.

- Туда.

Они пошли по тропинке, Чарли - впереди, Трабер и Гарри - за ним, дальше в темный лес Рикертс-Маунтин, пока не оказались рядом с покатым, усыпанным камнями склоном, окруженным кустами и деревьями, горным склоном из земли и камня, который поднимался ввысь.

Чарли пошел вдоль сплошной стены направо. Поскальзываясь и съезжая на камнях, которыми была усеяна тропинка, он наконец остановился перед проемом в скале, высоким и широким, достаточно большим, чтобы в него мог пройти человек. Вглубь горы вел длинный и узкий туннель. В конце туннеля, далеко впереди, виднелось слабое желтое свечение.

- Вот оно.

Трабер передал свой дробовик Чарли:

- Ты знаешь, как пользоваться этой штукой?

- Пару раз стрелял.

Полицейский достал из куртки коробку с патронами и тоже протянул ему.

- Отправляйся туда, где живут эти ублюдки.

- К ним домой? О чем ты говоришь, Тина может быть в...

- Она может быть здесь, а может и не быть. Ты сказал, что тот здоровенный сукин сын притащил сюда Тель Колберт, а Бренду Сайкс и ее друзей затащили на гору. Возможно, что и Тина тоже там? Мы с Гарри проверим эту пещеру. Если эти уроды там, то это может быть чертовски хреново, и если это будет хреново, то будет очень громко. Мы не знаем, как далеко нам придется зайти и как далеко находится их жилище отсюда, но если мы начнем валить ублюдков, а их дом будет достаточно близко, чтобы кто-нибудь услышал нас и пришел на помощь своим, ты нам понадобишься там, прикрывая наши задницы.

Гарри пожал плечами, посмотрел на Чарли и сказал:

- Логично.

Чарли открыл коробку с патронами, засунул половину в один карман, половину в другой и бросил пустую коробку на землю.

- Ты готов? – просил Трабер, повернувшись к старику.

- Да, черт возьми, готов, - ответил Гарри, и они вдвоем шагнули в темную пещеру.

Она бежала, хихикая, по лесу, счастливая, что ей удалось вырваться. Но это была не просто счастливая случайность, не спонтанный порыв. Она планировала это, как только упала на стол, сметая все с него, когда Марк бросил ее на него. Жалко, что за ней не стояла та другая сука, та, что едва не воткнула вилку ей в глаз и угрожала скормить ей ее же глазное яблоко. Ей не хотелось причинять вред Бренде, она была с ней мила, не то, что та, другая. Но это не имело значения, не сейчас. Никто из них все равно не уйдет с горы. И уж она об этом позаботится.

В пещерах было несколько входов, и все они вели в ряд темных проходов, многие из которых заканчивались внизу, в яме. И Долли знала каждый закуток в них. Ей не нужен был свет, чтобы найти дорогу - она прокрадывалась в эти длинные и извилистые туннели, сколько себя помнила, навещала бабушку, пряталась в темноте, пока Уиллем, Льюис и Арли тащили кого-то пинками и с криками в пещеры. Наблюдая за тем, что они делали с некоторыми из этих чужаков, она радовалась, что не была одной из них. Ей бы очень не хотелось закончить так же, как Марк, Эдди и эта злобная сучка Тина: в темноте, где Тени разорвут их на куски. Так что, может, и хорошо, что она зарезала ту другую девушку: ей повезло, что она не окажется там, внизу, с Тенями. Долли была уверена, что ей бы этого не хотелось. Девочка не хотела, чтобы это случилось с Брендой.

Она остановилась, повернулась и посмотрела вверх по тропинке. Туман был настолько густой, что она не могла видеть далеко, поэтому просто тихо стояла и прислушивалась. Девочка ожидала, что они будут преследовать ее, особенно после того, как она зарезала их подругу, но видимо не стали, потому что она бы уже услышала их - разговоры или крики, шум в подлеске или еще что-нибудь, что указывало бы на погоню. Но никто не шел за ней, она была уверена в этом.

Долли ухватилась за тонкий ствол дерева и, подтянула свое тело вверх по склону. Ноги подкачивались, а ступни вязли в грязи, но она продолжала идти, пока, наконец, не добралась до расщелины в скале.

Туман был густой, но это не помешало ей найти вход, который она искала. Девочка хотела, чтобы они погнались за ней, зная, что они все равно не смогут догнать ее. Она хотела водить их по кругу, изматывая и просто издеваясь. А потом проскользнуть в расщелину, слишком узкую для того, чтобы в нее пролез взрослый человек, и дразнить их оттуда, бессильных ни достать ее, ни последовать за ней в пещеры. Но поскольку ее затея не удалась, девочка сразу спустилась в пещеры.

Долли не могла удержаться от хихиканья, спускаясь в дыру, осторожно ногами и руками нащупывая каждый выступающий камень, используя их, как лестничные перекладины. Она спустилась вниз, а затем понеслась по длинному темному туннелю. Долли знала здесь все ходы на ощупь. Пройдя немного, она провела рукой по грубо отесанной стене. Когда стена закончилась, она повернула в проем. Быстро нашла следующую стену, и пошла вдоль нее, пока та тоже не оборвалась. Впереди мерцало слабое желтое свечение, которое, как она знала, вело к яме.

У ямы она увидела Льюиса, склонившегося над девушкой, штаны которой были в крови, и гладившего ее длинные светлые волосы. Он не видел Долли. Он и не слышал ее, потому что бабушка и другие кричали из ямы, выкрикивая его имя и угрозы в его адрес. Долли это было на руку. Она все равно не хотела, чтобы он увидел ее. Она побежала налево, перепрыгивая через отрубленные руки, ноги, куски мяса и двух голов на плоском камне, которые, казалось, смотрели, как она пробегает мимо них вниз, в другой туннель, который вел к бабушке и остальным ее сородичам.

На полпути по туннелю на крюке, вделанном в стену, висел большой металлический ключ на кожаном шнурке. Несведущий человек никогда не обнаружил бы его, если бы не знал где и что искать, особенно в темноте. Но Долли знала. Она пробежала мимо крюка, схватила ключ и бежала дальше, пока не добралась до старых ржавых ворот, которые не позволяли бабушке и другим выйти из ямы. Арли и Льюис сказали, что им не разрешали покидать ее. То же самое сказал и Уиллем. Но Элберту не нравилось держать их здесь внизу - он сам ей об этом говорил. И сейчас была чрезвычайная ситуация. Арли был мертв, и это сделала кучка чужаков, а теперь они собираются бежать в город, чтобы доставить неприятности остальным.

Если Долли могла воспрепятствовать их побегу, то должна была это сделать.

А Долли могла.

Она вставила ключ в замок, запирающий ворота, провернула его пару раз, и он открылся. Она слышала голоса, доносившиеся из ямы, эхом отдававшиеся в пещере позади нее. Она сняла замок и бросила его на землю. Ржавые петли заскрипели, когда она потянула за ворота. Когда они наконец открылись, она шагнула дальше в темноту и закричала:

- Бабушка! ВЫХОДИТЕ БЫСТРЕЕ!

В темноте перед ней кто-то сказал:

- Ворота открыты.

Еще дальше кто-то крикнул:

- Ворота открыты!

Из глубины ямы кто-то закричал:

- Ворота открыты!

Долли сделала шаг назад. Она слышала, как они приближаются, кричат, орут, вопят:

- Ворота открыты! ВОРОТА ОТКРЫТЫ!

Перепончатая рука, больше похожая на утиную лапу, коснулась ее руки. Она была мягкая, липкая и скользко-мокрая. В темноте появилось лицо, в следом тело, скользящее по земле, как змея. Вторая фигура крадучись двинулась по полу следом за ней. Секунды спустя ее захлестнула масса деформированных тел, бурлящее море продуктов человеческих пороков, которое понесло ее прочь от ворот к мерцающему желтому свету в туннеле.

Голоса эхом разнеслись по пещере: крики и вопли, проклятия, насмешки и глубокие горловые стоны. От этого адского хора по позвоночнику Гарри пробежал холодок, но это не замедлило его. Сегодня ничто не ослабит его непоколебимую решимость. Он оглянулся на Трабера. Может, этот парень и был первоклассным прохвостом, но Гарри был рад, что он с ним. Он не мог себе представить, как прошел бы через это в одиночку. Может бы и справился один, если бы пришлось - он бы сделал все, чтобы вернуть Тину, надеясь, что еще не опоздал, но присутствие кого-то рядом, кто был с ним заодно, успокаивающе действовало на него.

Они шли на слабое желтое свечение в глубине пещеры. Голоса стали громче, отчетливее, они выкрикивали одно имя - Льюис.

- Давай, Льюис! - кричали они.

- Ну же, Льюис! - орали они, и Гарри снял дробовик с предохранителя.

- Отдай ее нам, хуесос!

- Господи, - прошептал Гарри.

По коридору эхом прокатился смех, и кто-то закричал:

- ОТДАЙ НАМ ЕЕ!

Отдай нам ее...

- Будь я проклят, - сказал Гарри, а затем бросился бежать по туннелю, ближе к мерцающему свету факела, размахивая перед собой дробовиком, а Трабер следовал за ним по пятам.

Туннель, в котором они находились, вливался в другой длинный проход. Они уткнулись в тупик, потом повернули влево, в сторону доносившихся стонов и криков.

Вдали раздавались голоса:

- Ворота открыты! Ворота открыты!

Гарри ворвался в огромную пещеру и увидел того же самого инбредного урода, который приходил сегодня к нему ночью вместе с ублюдочным Уиллемом, стоящим на коленях рядом с Тельмой Колберт. Даже в тусклом свете факела Гарри видел, что девушка в жутком состоянии - глаза были закрыты, лицо бледное, рубашка и штаны в крови. Рядом с раненой девушкой лежала человеческая грудная клетка, разрубленная на куски и различные отчлененные части человеческих тел: руки, ступни, ноги и куча гнилых внутренностей. Отрубленная голова лежала лицом вниз в грязи, среди кусков мяса, разбросанных вокруг еще двух отрубленных голов, стоявших на плоском камне, как на постаменте.

- Эй! - крикнул Гарри, но его слова заглушила нарастающая волна криков и воплей, звериного воя армии уродов, которые, казалось, вырывались из темноты в дальнем конце пещеры; по меньшей мере двадцать из них с воплями бежали к гиганту.

Одноглазая женщина возглавляла стаю, ее лицо представляло собой покрытую шрамами маску из искореженной плоти, на месте правого глаза был глубокий черный провал. Мужчина с перекошенным ртом и скрежещущими заточенными до остроты зубами шел следом, его растрепанные волосы представляли собой спутанную длинную гриву, и он выглядел как диковинное лесное существо. Льюис поднял с земли топор. Он обернулся к толпе, и пронзительно визжащая женщина бросилась на него, выставив пальцы, как хищная птица выставляет когти, но верзила своей массивной рукой отправил ее с криком в яму позади себя. Одним быстрым движением острие топора вонзилось в плечо следующего безумца, отрубив тому руку. Конечность отвалилась, и из обрубка брызнула кровь. Отрубленная рука упала на пол и покатилась, и жалкое существо последовало за ней, завывая, ползя на коленях, а гигант ударил его ногой в подбородок. Тот перевернулся на спину, одной рукой закрывая лицо, дергаясь на пропитанной кровью земле. Девочка-подросток с лицом, похожим на свиное рыло, выбежала из толпы и со смехом побежала к выходу из туннеля, скрывшись в темноте.

Мужчины с ластами вместо рук, распухшими уродскими лицами и неправильной формы черепами бежали рядом с гогочущими, обезображенными женщинами и детьми, рожденными с кошмарным уродствами: выпуклые шеи и горбатые спины, впалые лица с открытыми сочащимися гноем язвами. У некоторых отсутствовали пальцы, а у некоторых их было слишком много. Одна женщина с дыркой на месте носа мчалась рядом с мужчиной, у которого вообще не было губ, он бежал с открытым ртом, полных сломанных и выбитых зубов, дико вопя. Они смеялись, они кричали, они завывали, они стонали. И только некоторые просто тихо двигались по полу. Те, у которых были ноги – сгибались, как гусеницы, таща свое тело вперед, а те, у которых вообще не было конечностей, или они были слишком недоразвиты, перекатывались или извивались, как змеи.

А потом они набросились на Льюиса, царапая и кусаясь, пока великан размахивал топором, рубя, толкая и ударяя всех, кто приближался к нему, брызги крови летели во все стороны, тела падали, а их место занимали следующие. Они прыгали, цеплялись, хватали и напирали, тесня громилу в сторону ямы.

- Господи, Гарри, - пробормотал Трабер, они оба оцепенели с широко раскрытыми глазами перед атакующей ордой.

Ползущий горбатый урод схватил Тельму за волосы, и Гарри опомнился, встрепенувшись:

- Бьем их! Убьем их всех!

С громогласным выстрелом дробовика голова урода взорвалась, и дымящаяся красная гильза упала к ногам Гарри. Затем он передернул затвор и снова выстрелил, шагнув вперед, пока Трабер расстреливал изломанные, совсем не походящие на человеческие, тела из своего револьвера.

Из стаи выбежал кто-то, неистово крича.

- Не стреляй, ублюдок! - крикнул приближающийся мужчина, но выстрел из дробовика почти разорвал его пополам. Лишь после выстрела полицейский отметил, что он совершенно не походил на одного из этих уродов, был грязным, с запущенной шевелюрой, но нормальным. Однако размышлять об этом времени не было.

Гигант опасно балансировал на краю ямы под напором толпы. Гарри выстрелил в Льюиса, и его коленная чашечка разлетелась на куски, а он сам и цеплявшиеся за него разъяренные сородичи рухнули в широкую темную дыру в полу пещеры. Трабер выстрелил женщине в грудь, а Гарри добил ее; от грохота их оружия остальные с воем бросились в глубь пещеры. Пока Трабер перезаряжался, Гарри побежал за ними, стреляя; еще двое упали, а остальные исчезли в темном проходе.

Когда они исчезли, все стихло. Кроме звона в ушах Гарри.

Он повернулся и подошел к Тель, опустился рядом с ней на колени и попытался нащупать пульс.

- Она все еще жива. - Он посмотрел на Трабера и улыбнулся. – На грани, но все еще жива.

- Прости, Гарри.

- Что? Ты хорошо справился.

- Нет, за это. - Он направил свой револьвер на старика.

- Какого хрена? – вскрикнул Гарри.

- Как ты и сказал у Бутчи: ты застукал шерифа города, нюхающего кокаин на фабрике по производству марихуаны.

- Траб...

Трабер нажал на курок, и Гарри схватился за грудь, кровь хлынула сквозь пальцы, когда он повалился на земляной пол пещеры.

- Извини, Гарри, - повторил Трабер, а затем прикончил его одним выстрелом в голову.

Том подошел к нему ближе и убедился, что Гарри мертв, а затем оглянулся на девушку. Трабер видел, как слабо поднимается и опускается ее грудь. Гарри больше не было, пуля попала ему в грудь, а другая снесла пол черепа. Но теперь возникла другая проблема – в теле Гарри застряли пули из револьвера шерифа, что нельзя было игнорировать. Топор громилы лежал на земляном полу, рядом с ямой. Трабер подошел и поднял его, убрал оружие в кобуру и вернулся к Гарри. Он не мог позволить себе рисковать. Конечно, Чарли Роджерс, возможно, уже был мертв. Но он не мог на это рассчитывать. К утру парень будет уже в городе собирать отряд. Он расскажет, что Гарри и Трабер ушли в пещеры. Поисковый отряд прибудет сюда, надет тела, и обязательно какой-нибудь любознательный ублюдок выковыряет пули из тела Гарри.

Пули Трабера.

Трабер вогнал острие топора в череп Гарри, вытащил его и снова замахнулся, снова и снова, пока его голова не превратилась в кашицу из кровавых сгустков, мозгового вещества и костей черепа. Поковырявшись в кровавом месиве, он вытащил пулю и засунул себе в карман. Затем он поднял топор и принялся за грудь Гарри, кромсая ее, добираясь до второй пули.

Теперь он был героем. Они попали в кошмарный мир мутирующих, инбредных уродов. Гарри сражался изо всех сил, но у него закончились снаряды, и громила Льюис изрубил его своим топором. Трабер сделал все, что мог, и в конце концов ему повезло, что он выбрался живым. Не осталось никого, кроме кошмарных тварей, которым удалось сбежать. Тех, кого им придется еще найти и уничтожить.

Все мертвы, кроме уродов.

Выискав вторую пулю в раскромсанной грудине Гарри, Трабер замахнулся и всадил топор глубоко в грудь Тельмы, оставив его там.

Все.

Шериф подобрал ружье Гарри, вытряхнул оставшиеся патроны на землю и бросил дробовик рядом с Гарри; нагнулся, подобрал неизрасходованные гильзы и сунул их в карман. Затем он повернулся и побежал, поднялся по одному проходу к другому, затем к следующему, уверенно направляясь к выходу из пещеры. Вскоре он выскочил в туман, свернул вверх по тропинке на поляну, к рощице на другой стороне, направляясь обратно к хребту и к пикапу Рискового Гарри.

Уиллема встретила тишина, когда он подъехал к хижине. Изнутри не доносилось ни звука: ни смеха, ни шуток, ни тихих шепотов, ни громких разговоров. Ничего, даже вечно не замолкающую Долли. Дверь была открыта, свет изнутри пробивал туннель в тумане. Он заглушил двигатель, вышел из джипа, схватил дробовик и поспешил на крыльцо. Направив дуло вперед, он вошел в хижину и увидел Арли, неподвижно лежащего на полу, с погнутой вилкой, торчащей из его зрячего глаза; голова парня покоилась в луже крови. Свет от мерцающих керосиновых ламп отблескивал на кровавых пятнах на лице Арли.

Арли мертв, но где же...

- Джеральд!

Уиллем повернулся и выбежал из хижины. Он посмотрел на смутные очертания такого же деревянного строения вдалеке, потом на дом Элберта.

- Джеральд! - позвал он, проходя мимо джипа и чертовски надеясь, что с кузеном ничего не случилось. Он пересекал поляну, приближаясь к дому Элберта, когда безошибочно различимый грохот выстрела заставил его замереть на месте.

Он поднял ружье, и Джеральд крикнул:

- Не стреляй, это я!

Уиллем увидел его стоящим на крыльце дома Элберта, рядом с ним была Синди, а дуло ружья смотрело Уиллему прямо в лицо.

- Что, черт возьми, случилось, Джеральд?

- Они сбежали.

- Сбежали, да? И твоего кузена тоже убили, да?

- Ничего об этом не знаю.

- А где был ты? А, Джеральд? Где ты был, когда они убивли твоего кузена и удирали? Где ты был, когда должен был следить за этими членососами?

- Пошел взглянуть на Элберта.

Уиллем ухмыльнулся.

- Слушай, кузен, нам нужно...

- Они уже давно удрали.

- Какого черта ты не...

- Тебе стоит поторопиться, если ты хочешь поймать их.

- Почему ты не сделал этого?

- Почему я был должен? Я им ничего не сделал. Не я притащил их задницы сюда под дулом пистолета.

- Послушай, Джеральд...

- Это не я насиловал их женщин.

- Мы должны добраться до них, пока они не вернулись в долину.

- Как я и сказал, не я притащил их задницы сюда. Не мне разгребать этот бардак.

- Ты думаешь, полиция с тобой согласится?

- Я ни черта не сделал этим людям, мы с Сидни ни черта им не сделали. Все это сделали вы с Арли.

- Льюис тоже!

- В любом случае, мы тут ни при чем.

- Черт побери! Спускайся и помоги мне поймать их!

- Я так не думаю.

- Ладно, хуй с тобой. - Уиллем окинул его холодным, убийственным взглядом. – Обсудим это позже.

- Так же, как вы с Арли обсудили это с Элбертом?

- О чем, черт возьми, ты говоришь?

- Льюис в курсе? Держу пари, что нет. Держу пари, он даже не знает, что вы двое сделали... пока. Готов поспорить, ему это очень не понравится. Подавился яблочной сердцевиной, да? Откуда у него эти синяки на щеках и шее? И почему у него все губы распухли?

- Черт возьми, Джеральд! - воскликнул Уиллем, а затем повернулся и побежал вниз по склону и обратно к джипу. Бросив ружье в багажник, он сел за руль, и бросил взгляд на Джеральда, на ружье, которое все еще было направлено в его сторону. Он покачал головой, включил зажигание и сделав длинный, размашистый разворот, направился обратно вниз с горы.

Бренда открыла глаза, и Марк сказал:

- Мы должны поднять ее.

- Ты как, Бренда?

Ее рот открылся. Губы двигались, но слова не выходили. Наконец, она сказала:

- Эдди... да, подними меня.

Марк ухватил ее за одну руку, а Эдди - за другую. Тина обошла вокруг девушки и обхватила ее за пояс. Бренда застонала, когда ее начали поднимать, и стиснула зубы, когда ее осторожно поставили на ноги. Ее дыхание было поверхностным, лицо бледным. Она посмотрела на свою грудь и задрожала. Рука взлетела к рукоятке ножа, но Эдди, перехватил ее руку.

- Не трогай его. Не трогай. Даже не смотри на него.

- Ты можешь идти? - спросил Марк.

- Я постараюсь, - ответила Бренда.

- Мы должны спустить тебя с горы, - сказала Тина. - Мы поможем тебе.

Бренда, застонав, сказала:

- Что... насчет Те... Тель?

Эдди, все еще держа Бренду за запястье, ответил:

- Долли нас обманула. Мы не знаем, как добраться до Тельмы. Мы знаем только, что она где-то в пещере, и сейчас слишком темно, чтобы бродить по окрестностям, пытаясь ее найти. Все, что мы можем сейчас сделать, это спустить тебя вниз с горы и доставить к врачу, собрать людей, вернуться при свете дня и найти эту пещеру. Я знаю, что это отстойно, но это все, что в наших силах.

Тина положила руку на плечо Бренды.

- Давай, - сказала она. - Давай выбираться отсюда. - Она легонько подтолкнула ее, и Бренда зашагала вперед, Марк и Эдди поддерживали ее по обе стороны; Эдди в конце концов засунул револьвер за пояс, потому что ему нужны были обе руки, чтобы удержать Бренду.

Путь был утомительный и они медленно продвигались, но в конце концов им удалось пробраться через заросли, к краю поляны.

- Остановитесь, - попросила Бренда, чувствуя слабость в ногах.

Но Эдди сказал ей, что они не могут медлить, что к этому времени Уиллем уже наверняка обнаружил своего сына мертвым в хижине, и возможно уже рыщет вместе со здоровяком Льюисом в округе в их поиске, переполненные жаждой мести. Им нужно было двигаться. При необходимости парни готовы были нести ее. Останавливаться было нельзя, промедление было смерти подобно. Хотя, даже смерть, наверное, в их случае, была бы слишком легким выходом.

Они пробрались сквозь рощицу на поляну, лунный свет отблескивал на узкой металлической кромке деревянной рукоятки кухонного ножа, торчащей из груди Бренды. Эдди не мог спокойно смотреть на это и на темный след крови, который тянулся от раны. Поэтому он сосредоточился на том, куда ступает, положив руку на спину Бренды и поддерживая ее руку; с другой стороны Марк поддерживал ее точно так же.

Они шли медленно, но, по крайней мере, спускались с горы, а не в холодную, темную пещеру, как Эдди себе ее представлял: холодная и темная, глубокая, промозглая могила, которая поглотила бы их целиком и оставила гнить вместе с бабушкой Долли, Тельмой, и теми, кто выглядел уродливее, чем свинорылая девочка.

Тель.

Он не мог поверить, что это случилось. Они отправились в поисках небольшого развлечения перед долгим путешествием в Луизиану, а теперь спасались бегством, избитые, израненные и в синяках, пытаясь выжить на гребанной горе.

Они шли по тропе, Тина поддерживала Бренду сзади, Марк и Эдди - по обе стороны от нее. Время от времени Эдди оглядывался вокруг в поисках преследователей. Он не сомневался, что Уиллем и Льюис уже нашли Арли и боялся, что если эти ублюдки нападут на них, они с Марком бросят Бренду и пустятся наутек. Они не были супергероями, просто пара опустившихся травокуров, пара тупиц, которые пытались выжать немного больше денег из груза рождественских елок. И уж точно свою жизнь они ценили больше жизни малознакомой девушки.

Эдди посмотрел вверх.

Вершина уже виднелась. Перевалив через нее, они начнут свой спуск. Это будет длинная, трудная дорога, но они справятся. Он знал это. Он чувствовал это: надежду. Бренда, должно быть, тоже это чувствовала. Теперь ее ноги двигались немного быстрее, шаги стали немного увереннее, Тина шла позади, поддерживая ее за плечо.

Они достигли внешнего края пика Рикерта.

- Ну и ну, - сказала Бренда, когда они ступили на тропинку слева от скалистого образования. - Я не могу поверить, что мы сделали это.

- Мы еще не дошли, - глухо обуздал ее радостный порыв Марк. Бренда нахмурилась, и он тут же добавил: - Но мы дойдем. Не волнуйся об этом.

Эдди задумался, действительно ли Марк верит в то, что говорит.

Тина произнесла слова, которые были у всех на уме:

- Как же мы ее спустим?

Она не могла идти сама - это было очевидно. Тропа была узкой и слишком крутой, чтобы они могли спускаться, поддерживая ее. Преодолевать усыпанную камнями тропу было немыслимо.

Бренда молча обозревала спуск, пока Марк говорил:

- Сначала ты, Тина. Потом Эдди. Бренда руками упрется ему в плечи, а я буду поддерживать ее сзади. - Он посмотрел на них и поторопил: - Давай, Тина.

Тина начала спускаться, и Марк окликнул ее:

- Тина. - Девушка обернулась. - Если что-нибудь случится, беги и не останавливайся, пока не доберешься до... до кого-нибудь, кто сможет тебе помочь. Неважно, что ты услышишь позади себя, спускай свою задницу с горы так быстро, как только сможешь при любых признаках опасности.

Вдалеке послышался ровный гул двигателя.

- Ты имеешь в виду, при таких? - спросила Тина.

- Черт! – пробормотал Марк, вслед за ней услышав шум автомобиля.

Поднимаясь в гору, Чарли озирался по сторонам и постоянно прислушивался, но ничего не слышал. Ни громовых взрывов в глубине пещер, ни разговоров Марка, Эдди и Тины между собой, когда они пытались разработать план, как вывести Бренду из леса. Он не слышал, как Уиллем выкрикивал имя Джеральда, идя к хижине Элберта, и не слышал спора, который разгорелся, когда он дошел до нее.

Он не слышал ничего, кроме собственных шагов, стрекота сверчков и шелеста листьев на деревьях.

Помповое ружье Трабера придавало ему смелости идти вперед, а мысли о Тине - мотивацию.

Тина.

Она никогда не сможет простить его. Она даже не хотела ехать туда, не хотела заходить внутрь этой хижины. Она сделала это, только потому что хотела угодить ему.

Но Чарли не слушал ее. Налившись пивом и выкурив пару косяков, все, о чем он думал – это загнать свой член в нее. Он вспомнил ее слова:

Может, нам стоит пойти в другое место...

И что же он решил?

Ни хрена подобного.

Чарли повернулся и посмотрел вниз с горы, на изгиб тропы. Он проделал немалый путь с тех пор, как оставил Гарри и Трабера у пещеры, и надеялся, что жилище этих ублюдков уже недалеко. Он также надеялся, что их там немного, и Гарри и Трабер догонят его в скором времени.

Парень повернулся, чтобы возобновить подъем, и услышал, как завелся двигатель.

Машина с грохотом понеслась вниз по склону горы.

Чарли бросился к деревьям, но на полпути остановился. Он не знал, что делать: бежать в лес или остаться на месте, залечь на землю и расстрелять их, когда они появятся из-за поворота, или спрятаться. Главное, было не маячить посреди дороги.

Рев мотора становился все громче, машина приближалась.

Приняв решение, Чарли вскинул ружье, лег на землю, ожидая, пока фары прорежут темноту. В тумане показались смутные очертания джипа. Упершись локтями в покрытую росой траву, он прижал приклад винтовки к правому плечу.

В приближающемся джипе парень разглядел лишь одного человека на водительском сиденье.

За рулем был Уиллем Джонсон в своей черной кожаной куртке с длинными развевающимися на ветру волосами.

Чарли был готов снести голову Уиллему. Секунды шли, и его палец все крепче сжимал спусковой крючок. Оставалось только нажать на него. Уиллем проехал мимо, и он расслабил палец. Он не мог этого сделать. Возможно, Тина находилась в их жилище, окруженная бог знает сколькими инбредными ублюдками. Неизвестно, что произойдет, если они услышат выстрел из ружья, прогрохотавший в ночи.

И уж точно они не станут сидеть сложа руки.

Когда джип благополучно проехал мимо, Чарли встал и побежал вверх по дороге и к повороту, откуда только что выехал джип. Обогнув поворот, он остановился. Из открытого дверного проема деревянного строения в тридцати или около того ярдах впереди пробивалось слабое желтое свечение. За ним на широкой поляне стояло такое же здание, а еще дальше - двухэтажный бревенчатый домик. Чарли видел свет, мерцающий в передних окнах каждого дома. Он перешел на бег, не сводя взгляда со строений, готовый пустить в дело дробовик, если кто-то появится на пороге.

Взбежав на крыльцо первого дома, он замер в дверях, задыхаясь и направляя ружье на мертвого деревенщину, лежащего лицом вверх посреди комнаты, того самого сукина сына, который держал Тину за руки, пока гигантская тварь насиловала ее. Под головой трупа запеклась кровь, из вытекшего глаза торчала вилка. Чарли жалел, что не он убил его.

- Тина! - позвал он.

Он прошел через всю комнату к закрытой двери, открыл ее, и свет из гостиной проник в темную спальню.

- Тина! - прошептал он, но никто не ответил. В задней части хижины была еще одна дверь. Он подошел к ней, открыл и обнаружил еще одну пустую спальню.

Чарли понял, что здесь больше никого нет, кроме начинающего смердеть мертвого ублюдка и вышел наружу. Он перебежал к другому строению, держа палец на спусковом крючке, готовый к любой неожиданности. Быстро, но бесшумно парень поднялся по ступенькам и подошел к двери, резко распахнув ее. Он шагнул в дверной проем, размахивая своим оружием.

Страха не было. Ружье Трабера придало ему смелости двигаться вперед, Мысли о Тине давали ему силы.

Он прошел через комнату, оказавшись перед закрытой дверью. Оттуда доносились скрип кроватных пружин, пыхтение и смешки.

Чарли пинком распахнул дверь, ворвался в комнату и увидел старика, загнувшего молодую девушку и трахающую ее сзади. Один ее налитый кровью глаз, казалось, растекшийся по щеке, смотрел на Эдди, а другим она уставилась прямо перед собой. Половина ее лица выглядела так, будто ее ошпарили кипящим маслом. Ее нос напоминал свиной пятачок, который располагался над кривым ртом с огромными гнилыми зубами. Девушка пыхтела, отдувалась и смеялась, держась за столбик кровати, а ее бедра двигались в такт ритмичному засаживанию члена старика в нее. Рядом с ней, лежа валетом, улыбаясь и хихикая, расположилась другая страхолюдина и, обхватив невероятно длинными пальцами яйца старика, поглаживала их. На маленьком ночном столике рядом с кроватью лежал пакет с травкой, стояла банка самогона, а рядом с ней плоская картонная упаковка виагры.

Старик посмотрел на Чарли, засмеялся и, не переставая трахать уродину, сказал:

- Ну и дела!

Чарли не мог в это поверить.

- Ты гребанный сукин сын! – воскликнул парень. - Бабушка так волнуется из-за твоего исчезновения!

- Она может продолжать волноваться дальше, потому что я не вернусь домой!

- Да что на тебя нашло?

- Я жалею, что это не нашло меня раньше.

- Черт возьми, дедушка. Ты знаешь, что эти сукины дети похитили мою девушку?

Старик замер, и девушка сама стала насаживаться на его член, улыбаясь и вращая бедрами.

- Ничего об этом не знаю, - сказал он. – Я плачу Элберту, а он позволяет мне здесь развлекаться. Мне плевать, что делают остальные.

- Ты гребанный сукин сын.

Чарли вышел из комнаты. Все переживали за этого старого урода, а он здесь, с этими хуесосами. Парень повернулся и направился к выходу. Выйдя в ночь, он направился через поляну к двухэтажному бревенчатому дому, подкрался к крыльцу, поднял оружие и услышал выстрел из дробовика.

На крыльце стоял парень с ружьем в руках:

- Не рыпайся. - Это был один из тех, кто вломился в хижину, когда они с Тарой трахались, единственный, наверное, у которого не было врожденных уродств. Он стоял рядом с Синди, направив ствол дробовика на Чарли. – Рыпнешься, и я снесу тебе башку. Ты понял?

Чарли молчал.

- Чарли, - сказала Синди. - Ничего этого не должно было случиться. Мы просто собирались...

- Где она?

- Она сбежала. Она, Бренда Сайкс и пара парней, которых я никогда раньше не видела. Мы не знаем, где она.

- Давай, - сказал Джеральд. - Иди за ней. Мы не собираемся вредить тебе. Просто убирайся отсюда.

- Нам жаль, Чарли. Мы не хотели этого. Мы ничего этого не хотели, все должно было быть по-другому.

- Просто помни, что мы тебя отпустили, и никогда сюда не возвращайся, - сказал Джеральд.

Затем он опустил оружие, и Чарли бросился бежать, пересекая поляну и спускаясь по старой горной дороге.

Они были на полпути вниз по склону пика Рикерта, Тина впереди, Эдди и Марк несли Бренду, один держа ее ноги, другой – обхватив девушку подмышки. После нескольких попыток спуститься самостоятельно, Бренда поняла тщетность этих попыток – с ножом в груди у нее не было шансов спуститься с горы на своих ногах. И теперь парням пришлось тащить стонущую и кусающую губы, задыхающуюся и вскрикивающая при каждом толчке девушку. Эдди обратил внимание, что ей стало хуже. Ее лицо было в поту, белое как мел. К поту примешивались слезы, которые текли по ее щекам. Ее русые волосы свисали сосульками, увлажненные от пота. У нее был испуганный вид тонущей жертвы, которая хватается за воду, прежде чем навсегда погрузиться под воду.

Эдди вспомнил, как впервые увидел ее в баре Фарли, красивую и жизнерадостную.

Фарли.

Казалось, что с тех пор прошли дни, а не часы. Бренда и Тель на своих барных стульях, старый деревенщина за стойкой.

Вспомнил, как брат Тельмы замахнулся кием, а Марк уклонился в сторону, смеясь, когда кий отскочил от лба Фарли.

Веселье и игры: бинг, баг, бум; грузовик, перегородивший вид с шоссе, когда Марк спилил дерево и закинул его в кузов. Рыжеволосая, играющая в бильярд и ее прыгающие сиськи, то, как она ласкала свой кий, словно это был член ее любовника. Эдди, прижимающий Бренду к себе, когда играла музыка и его омывал аромат ее духов. Идиотское выражение лица Марка, когда он танцевал с Тель. Ликующая толпа, когда Эдди отжег на сцене, а потом они вчетвером передавали косяки в машине, Марк и Эдди, Бренда и Тель.

Тель...

Эдди посмотрел на Бренду. Все это было так нереально: кровавый след от ножа, ведущий по ее голому животу к джинсам. Деревянная рукоятка, торчащая из пропитанного кровью лифчика, превратила ее в солнечные часы. Эдди задался вопросом, сможет ли он когда-нибудь выкинуть этот образ из головы и вообще все свои воспоминания об этой ночи.

Он опустил ее ноги, встряхнул руками и снова подхватил их.

- Ох! - вскрикнула она, когда он поднял их.

Парень хотел дать ей отдохнуть, дать собраться с силами. Но не мог. Медлить было нельзя.

- С тобой все будет в порядке, - сказал он ей. И от ее взгляда, который кричал: Хватит врать! у него сжалось сердце.

Джип с грохотом остановился над ними, и Тина подняла голову.

- Боже, - прошептала Бренда.

- Черт! - выругался Марк.

- Быстрее! - сказал Эдди, Бренда снова вскрикнула, когда они с Марком понесли ее, едва не переходя на бег, отчего тряска усилилась.

- Тише, Бренда, - прошептал Марк. - Ради Бога, тише.

- Оставь ее в покое! - сказал Эдди.

- Она нас выдаст.

- Просто оставь ее в покое.

Они продолжали нести ее несмотря на болезненные стоны. Они вышли к кемпингу у подножия скалы. Вокруг была до боли знакомая обстановка - обугленные бревна и плоские камни, выложенные кругом, разбитые и разбросанные бутылки из-под спиртного, старые сплющенные и ржавые банки из-под пива, а за ними - поляна, где лежали тела Бутчи Уокера и Бобби Джарвиса. Эдди видел их обоих, распростертых на земле, стрелу в груди Бутчи, и Бобби, смотрящего в небо.

В конце тропы они поставили Бренду на ноги. Она на мгновение замерла, держась за бока. Тина поддерживала девушку сзади, положив руки ей на плечи, а Марк и Эдди смотрели назад, на тропу.

Они повернулись к Бренде, и Марк спросил:

- Ты можешь идти?

Она кивнула, и Эдди сказал:

- Пошли.

Четверо друзей отправились через кемпинг. И хотя они едва знали друг друга, их можно было назвать друзьями, потому что ничто так не сближает, как те испытания, через которые они прошли сегодня ночью... Пройдя через кемпинг, они направились через поляну, Бренда стонала при каждом неуверенном шаге, Эдди думал, когда же этот сумасшедший горец выйдет из тени и нападет на них.

И его самые страшные ожидания сбылись.

Уиллем вышел из нависшей тени пика Рикерта в лунный свет.

У него в руках было ружье, а на лице сияла улыбка, которая говорила: смотрите, кого я нашел, которую Эдди уже увидел, когда они впервые столкнулись с этим ублюдком.

- Так, так, так, - сказал он. Затем поднял дробовик, и угрожающе ухмыльнулся. - Иди ко мне, - кивнул парень в сторону Бренды.

- Слушай, - сказал Марк. - Почему бы тебе просто не...

- Иди. Блядь. Ко мне, - перебил он Марка, не сводя глаз с девушки.

- Отпустите меня, - пробормотала Бренда.

Когда они убрали от нее свои руки, девушка вздохнула и сделала неуверенный шаг к человеку с оружием.

- Вот и молодец, - кивнул Уиллем. - Иди к папочке. - Он расстегнул куртку, обнажив длинную рукоятку охотничьего ножа, торчащего из ножен на поясе. - У меня есть кое-что для тебя.

Девушка сделала еще один шаг, и он сказал:

- Кто из вас, членососы, убил моего парнишку?

Марк и Эдди сказали в унисон:

- Я.

- Я это сделала, сукин сын, - произнесла Тина, вызывающе посмотрев на него.

- Храбрые, да? Посмотрим, насколько вы будете храбрыми, когда я начну прибивать ваши задницы к дереву... Сразу после того, как я разделаю ваши сладкие щечки на приманку для рыбы.

Эдди выхватил пистолет, и тут же прогремел ружейный выстрел. Грудь Бренды взорвалась, и она шлепнулась задом на землю - Уиллем выстрелил из дробовика еще до того, как Эдди успел поднять оружие.

- Бросай, сынок.

Эдди бросил револьвер к ногам Уиллема. Тина упала на колени, всхлипывая.

Горец засмеялся, и тут что-то просвистело в воздухе. Он ошеломленно посмотрел на стрелу, вонзившуюся ему в грудь. Уиллем попятился назад, сжимая стрелу, ружье выпало у него из рук, и Марк с Эдди бросились в атаку, Марк ударил его по голове, а Эдди сбил с ног.

- Не убивайте его! - крикнул кто-то, и Эдди оглянулся через плечо, не ослабляя хватки. Вцепившись в горло Уиллема, он, с помощью Марка удерживал безумца на месте.

На вершине утеса виднелись смутные очертания джипа. Рядом с ним стоял Чарли с луком Уиллема в руке. Он помахал рукой, а затем бросил что-то вниз. Через несколько секунд к ногам Эдди с грохотом приземлился мешок из рогожи. Он ослабил хватку на горле Уиллема, и горец, задыхаясь, пробормотал со злостью:

- Ты мертвец, ублюдок.

- Заткнись, - сказал Марк. Он нажал на стрелу в его груди, вгоняя ее глубже, и Уиллем вскрикнул.

Позади них Тина, всхлипывая, держала на коленях голову Бренды.

Чарли спускался сверху, осыпая за собой лавину мелких камней. Буквально через несколько секунд он уже был на поляне. Подойдя к Марку и Эдди, он сказал:

- Не могу поверить, что я попал в него. У меня было ружье, но оно заклинило. Не могу поверить, что я действительно попал в него.

- Меткий выстрел, - сказал ему Марк. – Прямо в яблочко!

Чарли поднял мешок, который сбросил сверху.

- Поднимите этого ублюдка.

Парни грубо подняли Уиллема с земли, Эдди - за волосы, Марк – за руку; Уиллем закричал, когда Марк стал выкручивать стрелу:

- Посмотрим, как ты ее вытащишь, ублюдок! У тебя хватит на это сил? А? У тебя есть на это силы, сукин сын!

- Туда, - указал Чарли, и они толкнули его в сторону деревьев, подведя к обезглавленному прибитому к дереву трупу. – Твоих рук дело? Ты прибил этого бедного ублюдка, как чертово чучело?

- Пошел ты, - плюнул Уиллем.

- Крепкий сукин сын, да? - спросил Чарли. – Смелый, когда нападаешь на девушек.

- На этих что ли? – Уиллем кивнул на Эдди и Марка.

Марк схватился за стрелу и стал раскурочивать рану пока Уиллем не взвыл от боли, толкал ее глубже, пока Уиллем не закричал и не схватил его за запястье.

- Черт возьми, - бормотал он, заваливаясь на землю. - Остановись.

- Поднимите его, - сказал Чарли. – Прислоните к дереву спиной.

Парни прижали Уиллема спиной к широкому стволу, приподняв так, что его ноги болтались в полутора футах от земли, пока Чарли доставал из мешка молоток и горсть гвоздей. Гвозди были длинные и толстые, с круглыми, как четвертаки, шляпками.

Уиллем вскрикнул, когда гвоздь уперся ему в плечо, а потом закричал, когда молоток опустился на шляпку.

- Это тебе за Бренду, сукин сын! – приговаривал парень, нанося очередной удар, Уиллем взвизгнул и закричал, когда шляпка гвоздя припечатала его плечо к стволу дерева.

- А это за Тель. - Чарли взмахнул молотком, и еще один протяжный крик эхом разнесся по поляне.

Марк и Эдди в ошеломленном восхищении наблюдали, как еще два гвоздя, длинных, как шипы, были вбиты в другое плечо Уиллема. А затем, насладившись криками, плачем, скулежом и руганью прибитого к дереву ублюдка, Чарли вбил последний гвоздь в лоб Уиллема, и крики прекратились.

Чарли бросил молоток и гвозди и отступил назад, как художник, любующийся своей работой.

- Господи, - пробормотал Марк.

- Он это заслужил, - парировал Чарли, отряхивая руки.

И Эдди, глядя на мертвого горца, распятого на дереве, как Иисус на кресте рядом с безголовым телом, сказал то, на что никогда бы не подумал, что способен:

- Он, черт возьми, заслужил это.

Тина побежала к Чарли, и они обнялись, как в романтическом романе, только без поцелуев и лобзаний, потому что это был не роман. Это была реальная жизнь, настолько суровая, насколько может быть реальная жизнь. Они долго держали друг друга в объятиях, а Эдди, глядя на них, думал о Бренде, о том, как ее лишили жизни, о том кошмаре, который им всем пришлось сегодня пережить. Он не мог обернуться, не хотел видеть Бренду такую, окровавленную и мертвую. Ему хотелось запомнить девушку такой, какой он встретил ее впервые – веселой и жизнерадостной, не похожей на ту пустую оболочку, которая сейчас лежала на поляне.

Чарли разжал объятия. Приобняв Тину за талию, он сказал:

- Ребята, вы не видели Гарри или Трабера?

- А? – не понимая о ком он говорит, Марк вскинул брови.

- Нет, - ответила Тина за парней.

- Мы приехали на гору втроем. Я пошел к пристанищу этих уродов, а они пошли в пещеры. Они уже должны были выйти. Может, нам стоит пойти поискать их.

- Может, нам лучше просто спуститься с горы, пока не появились еще несколько Джонсонов, - сказала ему Тина. – Там мы сможем позвать на помощь и вернуться, потому что я точно не пойду ни в какие пещеры.

Эдди облегченно вздохнул, когда Чарли кивнул в знак согласия. Меньше всего ему хотелось рыскать по какой-нибудь темной пещере, полной чудовищных уродов. И если Гарри и Трабер, кем бы они ни были, вошли туда и не вышли обратно, Эдди не хотелось идти и выяснять, что с ними стало. Только если за ним не будет стоять целая армия.

Хотя и не тогда не пошел бы.

Чарли подобрал ружье Уиллема и кивнул в стороны тропы:

- Ну, давайте убираться отсюда.

- Я только за, - сказал Марк, и последовал за остальными через поляну, мимо распростертых тел Бутчи Уокера и Бобби Джарвиса, к узкой тропинке, по которой они с Эдди поднялись несколько часов назад.

Никто не проронил ни слова, каждый погреженный в свои мысли и экономя силы, пока они спускались с горы. Далее тропа уходила вверх, туда, где они продирались сквозь кустарник, оставив позади разбитую Хонду.

Свет фар разбитой машины потух до слабого желтого свечения, так как аккумулятор машины явно разрядился. Но Эдди все же видел этот свет сквозь заросли. Он остановился и посмотрел в ту сторону:

- Мне нужна моя гитара.

- Ты что, псих? Мы вернемся при свете дня и заберем ее, - Марк посмотрел на него, как на сумасшедшего.

- Хм. Я хочу забрать ее сейчас, - сказал парень, а затем шагнул через кусты и скрылся в листве, когда где-то внизу раздался выстрел из ружья.

Когда Трабер вышел из пещеры, он побежал через лес, миновал поляну и пересек горный хребет, и не останавливался, пока не спустился с холма и не вернулся к старой горной дороге. Конечно, они уничтожили кучу этих уродливых сукиных детей, но это не означало, что в лесу их не было. Насколько он знал, сам Элберт Джонсон в этот самый момент мог вести их армию вниз по склону горы. От адреналина, бурлящего в крови, у него подкашивались ноги и бурлил желудок.

Не успел полицейский опомниться, как оказался у грузовика. Он не знал, оставил ли Гарри в нем ключи или нет. Они действовали поспешно, меньше всего думая о том, чтобы транспорт не угнали. По крайней мере Трабер после немыслимой истории, рассказанной Чарли Роджерсом, единственное, о чем думал - это остаться в живых.

Он открыл дверь и с облегчением вздохнул, обнаружив ключи в замке зажигания, там, где их оставил старик. Трабер прыгнул за руль, захлопнул дверь и завел двигатель. Спустя несколько секунд, включив фары, он направился обратно вниз с горы.

Это был долгий, чертовски трудный день, начавшийся с гневного ультиматума Мэри Джексон найти ее дочь, который, как ни странно, оказался связан с творящимся безумием. Лори Миллер и ее безумный муженек, братья Миллер со своими угрозами, Бутчи Уокер и Бобби Джарвис... и если они мертвы, то где же братья Маркхэм? Эти четверо парней держались вместе, как склеенные. Неужели они тоже лежали где-то на горе мертвые и вывороченные наизнанку? Или они каким-то образом выбрались и вернулись в долину? Может быть, они уже внизу, пакуют наркоту, сворачивая удочки. Возможно, в тот вечер их не было в сарае, может Бутчи отправил их с каким-нибудь поручением куда-то. И что вообще заставило Бутчи и Бобби гоняться за этими ребятами по лесу?

Трабер вздохнул. Множество вопросов оставались без ответа, и вряд ли он когда-нибудь узнает на них ответы. Зато он знал, что теперь у него есть алиби на случай, если кто-то решит, что он замешан в том, что случилось с Лори и ее мужем. Он был у Бутчи Уокера, организовывал поисковую группу для поисков Синди Джексон, похотливой сучки, которая сошлась с одним из парней Джонсона. Так что полиция штата и братья Миллеры могут идти в задницу со своими подозрениями и обвинениями, если такие последуют, Фарли тоже, и все остальные, кто осмеливался бросить хоть малейшую тень на Трабера.

Не веришь мне, спроси Бутчи. Он тебе расскажет. Что? Бутчи умер? Ну что ж...

Теперь ему оставалось только спуститься в долину, съездить к сараю Бутчи и выгрести все наркотики, вывезти их в укромное местечко, а потом сжечь эту хреновину дотла. Сразу после того, как он выпотрошит трейлер Бутчи. Он сомневался, что тот хранил все деньги от продажи наркотиков в банке. Возможно, не все они в трейлере. Возможно, часть из них где-то закопана. Возможно, даже большая часть. Но Трабер готов был поспорить, что где-то в трейлере найдется тайник с приличным содержимым. А после того как все утихнет, он всегда мог взять лопату и металлоискатель и отправиться на поиски сокровищ. Возможно, он что-нибудь и найдет.

Трабер остановился на старой дороге в Холлер, опустил окно, и услышал эхо выстрелов, разнесшееся по горам. Громкие выстрелы из дробовика. Если повезет, Чарли Роджерса только что вычеркнули из уравнения. А если нет, то какая разница? Парень не представлял для него угрозы. А после обнаружения пещеры и увиденной там кровавой бойни никто не станет сомневаться в Трабере и его словах. И никто не станет винить его за то, что он притащился в долину за помощью. Правда, жаль было старого Гарри. Траберу всегда нравился этот парень. Но он не мог рисковать и оставлять такого опасного свидетеля в живых. Теперь же все было подчищено, ни улик, ни свидетелей.

Он свернул налево на дорогу, направляясь к дому Бутчи Уокера. Если можно было назвать домом старый грязный трейлер. Переехав по мосту, он остановился перед сараем, в котором по-прежнему горел свет. Прямо там, где все началось.

Трабер припарковался рядом со своим полицейским крузером, потушил фары, заглушил двигатель и вышел из машины. Все было так же, как он оставил: грузовик Бутчи стоял перед трейлером, а Мустанг Бобби был припаркован задом к открытой двери сарая. В трейлере было темно, в отличие от сарая, откуда помимо света лилась музыка кантри из радиоприемника.

Трабер прошел через запущенный двор в сарай, и, едва переступил порог, как ему в шею ткнулось дуло револьвера. Он дернулся в сторону, выхватывая свое оружие, и тут же рядом с его головой раздался выстрел. Не успел он опомниться, как на его шею набросили удавку, и полицейского протащили по полу в центр сарая. Давление веревки на горле ослабло, и он смог вдохнуть и посмотреть на того, кто на него напал. Люк Миллер стоял над ним, улыбаясь и качая головой.

Его брат Карл подошел к Тому сзади.

Трабер огляделся. Все исчезло: развешенная для сушки марихуана и громоздкие черные мешки, сложенные в углу; запечатанные картонные коробки с травой и все остальное. Все - даже весы и банка самогона.

- Ты не мог оставить ее в покое, да? – зловеще пробормотал Люк.

- Что? О чем ты говоришь?

- Что случилось, он поймал вас, двух хуесосов, застрелил Лори, а ты застрелил его?

- О чем ты, блядь, говоришь? – закричал полицейских, продолжая сохранять мину при плохой игре, поняв, что ублюдочные братья уже обнаружили своих мертвых родственничков.

- Завязывай с этим дерьмом, Трабер.

Карл засмеялся.

- Да, - поддакнул он. - Завязывай, Трабер. Ты прекрасно знаешь, о чем речь. И понимаешь, что для тебя все кончено.

Да, все было кончено, петля на шее, и эти ублюдки... Но он не собирался признавать это. Он не собирался доставлять им удовольствие. Если они убьют его, он хотел, чтобы они всю жизнь себя спрашивали, а точно ли Трабер виновен в смерти их брата и его шлюхи-женушки? Если они убьют его, мысли о нем будут преследовать их жалкие задницы из самой смерти.

- Слушай, какого хрена мне нужно было делать что-то подобное?

- Я не знаю, - сказал Люк. - Может, потому что ты трахал ее во все дырки, а он поймал тебя за этим занятием?

Карл засмеялся, а Люк продолжил:

- Может быть, потому что единственным выходом было разнести его дерьмо. Потому что, судя по всему, это был единственный способ тебе выбраться оттуда.

- Слушай, меня и близко не было рядом с их домом. Я клянусь.

- Ты клянешься?! Это смешно, не так ли, Карл? Он клянется!

- Да пиздит, как дышит, - сказал тот.

Люк рассмеялся, заведя руку за спину, а Трабер почувствовал, как его желудок сжался в ледяной шарик размером с кулак, когда тот вытащил из-за спины нож. Он был длинный, широкий и острый, как бритва, и пугал своими размерами.

- Держи его крепче, Карл.

Карл поставил ногу на руку Трабера, чуть ниже плеча, и надавил всем своим весом.

- Черт побери, Карл, - воскликнул Трабер, оскалившись, когда боль пронзила его плечо, спустились по руке и впилась в запястье.

- Не слишком сильно, брат, - сказал Люк, и Карл немного ослабил давление.

Боль утихла, и Трабер пробормотал:

- Иисус, да вы спятили, что вы задумали?

Люк схватил указательный палец Трабера и крепко сжал его, потянув вверх.

- Иисус тебе точно не поможет, приятель. Если только ты не скажешь правду.

- Я говорю правду.

Люк приставил лезвие к основанию пальца Трабера и сделал надрез. Трабер, пытаясь освободиться, закричал, и Карл сильнее надавил на его руку, грозя сломать ее.

- Ладно, Трабер, последний шанс! Правду, Трабер! Скажи ее!

- Меня там не было! - заорал он, скривив лицо в болезненной гримасе.

- Ты был там, не пизди нам.

- Не был. Клянусь!

Карл хохотнул.

- Ну вот, опять, - сказал он, а затем достал что-то из кармана и бросил это на грудь Трабера. Это была сплющенная пуля. - Я выковырял это из дверного косяка в спальне Рэнса. Ты ведь знаешь, что это такое, мистер Кольт 45-го калибра?

- Хорошо, хорошо! – пошел на попятную Трабер. - Я был там, но я не убивал...

- Вот, ты уже начал говорить правду, - сказал Люк, а затем прижал нож к кровоточащему пальцу. – Но опять все испортил, засранец.

- Хорошо, хорошо! - закричал Трабер. - Я расскажу...

- Слишком поздно! - засмеялся Люк, пиля палец шерифа, пока тот не отделился от ладони и кровь фонтаном брызнула из обрубка.

Трабер завопил во всю мощь легких:

- ТЫ ГРЕБАННАЯ СУКА! Я УБЬЮ ТЕБЯ!

- Забавно, - сказал Люк, убирая нож в ножны. Карл продолжал удерживать шерифа на полу, не убирая ногу с его руки. - Именно это я и собирался тебе сказать. - Он достал из кармана куртки пакет зип-лок, выгреб из него горсть травки и набил ею полный рот Трабера. - Подними его, брат, - кивнул мужчина Карлу.

Карл потянул его вверх за удавку, которая по-прежнему была на шее шерифа, затянув ее. Трабер схватился за нее, пытаясь просунуть пальцы между петлей и горлом, кровь хлестала из обрубка пальца, окрашивая его лицо в багровый цвет, когда он беспомощно дергался за веревку. Карл закинул Тома за спину, как мешок, удерживая веревку двумя руками. Тот повис у него за спиной, задыхаясь в петле и трепыхая ногами в воздухе, из последних сил пытаясь вырваться из удавки.

- Полегче, брат, - сказал Люк. - Мы же не хотим, чтобы он умер... сразу.

Карл скинул его на пол, и Трабер захрипел, схватившись за горло, когда братья снова схватили его, Люк за одну руку, Карл - за другую; веревка волочилась за ним, как змея, когда они волокли Трабера через дверь, вокруг сарая и на задний двор, к пикапу Люка, который стоял за сараем. В багажнике пикапа лежали полные черные пластиковые пакеты, заклеенные картонные коробки и прочий скарб Бутчи с его наркофермы. Люк схватил молоток, а Карл – мешочек с гвоздями. Он вытащил один из них и, смеясь, помахал им перед лицом Трабера. Гроздь был длинный и толстый, с круглой, как четвертак, шляпкой.

Трабер попытался закричать, но его рот был набит марихуаной, и получился лишь низкий приглушенный вой, который никто никогда не услышит. Он закричал, когда братья Миллер поволокли его от грузовика, и продолжал кричать всю дорогу до глухого леса, где они выполнили свое обещание, данное ему в баре Фарли.

Оранжевые полосы рассвета пробивались над горизонтом, когда они вышли из леса. Эдди нес свою гитару, как третьесортная рок-звезда, уставшая от слишком долгих ночей на концертных подмостках. Он устал, хотел пить, есть и отоспаться. А еще хотел вычеркнуть из памяти все, что произошло этой ночью. Кроме Бренды. Ему было больно вспоминать ее. Ее и Тельму, которая, как он полагал, лежал мертвым в холодной, темной пещере. Больно и грустно.

Они спустились вниз через участок Бутчи Уокера, пройдя мимо тела Джерри Маркхэма, по-прежнему лежащего на склоне со снесенной пулей из дробовика головой. Эдди старался не смотреть на него, когда они проходили мимо, но Марк, Чарли и Тина остановились у тела.

Чарли, покачав головой, сказал:

- Какая нелепая смерть.

Остальные согласились с ним, так оно и было.

Когда они переходили дорогу, прокричал петух. Эдди покачал головой и засмеялся.

Чарли и Тина оживились, заметив пикап Гарри. Они подбежали и заглянули внутрь кабины. Ключи были на месте, но Гарри не было видно.

- Гарри! – позвал Чарли

Но ему никто не ответил.

- Какого черта? - сказал он, озираясь по сторонам.

- Может, они отправились за помощью, - предположил Марк.

- На чем? Патрульная машина Трабера здесь, грузовик Гарри тоже. Не думаю, что они ушли пешком.

Они пересекли двор и вошли в открытую дверь сарая, где обнаружили кровь на полу от центра до самой двери.

Чарли повернулся и посмотрел на Марка.

- Это нехорошо. - Он постоял мгновение, обдумывая, что делать дальше. - К черту. Я отвезу Тину домой и поеду за подмогой. Нужно найти Гарри.

- Ты думаешь, он еще жив? - спросила Тина.

- Не знаю, детка. Надеюсь, что да, - ответил Чарли.

Они вышли из душного помещения, осматриваясь и выискивая признаки опасности.

Марк остановился рядом с Мустангом, и Эдди сразу вспомнил светло-голубой Мустанг Тельмы. Он боялся даже представить, что с ней стало, что она пережила в пещере с уродами, и просто надеялся, что если она умерла, то умерла безболезненно, не приходя в сознание от ранения в ногу.

- Чья это? - спросил Марк, открывая дверь.

- Бобби Джарвиса, - ответил Чарли. - Парень, которого Арли выпотрошил на поляне. Теперь он ему точно не нужен. Забирай ее, если ключи в замке зажигания.

- Ключи здесь... круто, - улыбнулся Марк.

Эдди положил свою гитару на багажник, а Марк подошел к Чарли.

- Ты спас нам жизнь, чувак. Я никогда этого не забуду.

Ухмыляясь, Чарли хмыкнул:

- Что, правда?

- Еще как правда.

Марк протянул руку, и Чарли пожал ее.

- Пока, - сказал он, и они с Тиной пошли к грузовику Гарри. Забравшись в кабину, Чарли подождал, пока на пассажирское сиденье заберется девушка, и тут же рванул с места, понесшись по узкому деревянному мосту.

- Господи, чувак. Ну и ночка, а?

- Ага, пиздец, да?

- По другому и не скажешь, - сказал Марк. Он склонился над рулем Мустанга и вынул ключи из замка зажигания, подошел к багажнику и протянул их Эдди.

- Ты, наверное, шутишь, - воскликнул Эдди, когда багажник открылся, и из груды запечатанных картонных коробок, заполнявших его, донесся сильный, такой узнаваемый тяжелый запах высококачественной марихуаны.

- Святая корова.

- И что мы теперь будем делать?

- А что, по-твоему, мы будем делать?

- Даже не думай об этом.

- Что?

- Ты знаешь, что.

- Что ты хочешь сделать, оставить это здесь?

- Разве тебе не достаточно? Ты ничему не научился сегодня?

- Да, чувак, я кое-чему научился. Не воруй чужие елки. А вот травку - да.

- Ты действительно тупица.

- Что? Мы доедем до грузовика, закопаем это дерьмо под грудой елок и потащим задницу в страну каджунов.

- Придурок.

- Что может быть проще?

- Почему бы нам не оставить это здесь и не рисковать заработать пожизненный срок, если нас поймают с этим дерьмом?

- И кто теперь идиот?

- Ты, брат.

- Мы действительно братья, не так ли?

- Боже, надеюсь, что нет!

Марк засмеялся, а Эдди захлопнул багажник. Он обошел вокруг и открыл пассажирскую дверь, откинул сиденье вперед и положил гитару на заднее сиденье. Затем выпрямился, посмотрел поверх крыши на Марка, покачал головой, и они оба сели в машину. Марк завел двигатель, пару раз газанул и вырулил на мост.

Мустанг с ревом пересек мост и разогнался по двухполосному шоссе, унося парней подальше от горы, на которой они видели только кровь и смерть.

Перевод: Over Fear

Редактор: Filibuster

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Пэм Уилкинс ненавидит свою жизнь. Ее парень бьет ее, сама она выглядит, как задница обезьяны, и бедна, как церковная мышь. В довершение всего, она зарабатывает на жизнь, убирая чужое дерьмо.

Однажды в кабинке туалета женщина находит старинную лампу, потерев которую, вызывает джинна, который обещает исполнить шесть ее желаний. Все, что ей нужно сделать, чтобы воплотить свои мечты в реальность, - это совершить самые отвратительные, самые жестокие поступки, которые только можно вообразить. Шесть желаний за шесть омерзительных деяний. Это несложно... но только на словах. Пэм сделает ВСЕ, чтобы получить то, что хочет. Но вскоре обнаруживает, что цена, которую должна заплатить за свои желания, намного выше, чем она представляла...

Кто-то основательно нагадил в кабинке. Пэм Уилкинс заткнула рот рукавом своего потрепанного джемпера, стараясь, чтобы желтая резиновая перчатка на ее руке не касалась лица.

- Черт, - простонала она, пытаясь подавить волну тошноту, поднимавшуюся у нее из желудка.

Черт, я уже должна была к этому привыкнуть. Учитывая то, что моя работа заключается в уборке туалетов, то за это долгое время я должна была привыкнуть и к запаху, и к отвратительному виду испражнений. Один месяц тянулся как десять лет, так что за это время точно должна была привыкнуть.

Пэм сделала шаг внутрь душегубки, и дверь захлопнулась за ней. Вонь была такая, что глаза слезились, поэтому она вновь распахнула дверцу и подперла ее пластиковым ведром с чистящими средствами, чтобы та не закрывалась.

В этот момент ее внимание привлек тусклый отблеск под дверной петлей. На первый взгляд ей показалось, что это потерянный кем-то медный чайник, но потом увидела, что его форма слишком вытянута, чтобы быть чайником. Женщина наклонилась, чтобы рассмотреть предмет внимательнее. Это была какая-то лампа, те, которые она видела на рисунках в книге об Аладдине.

Пэм подняла ее и медленно повертела в руках. Лампа была грязной, но под грязью казалось, что она сделана из латуни.

Можно ли за латунную лампу выручить чего-нибудь? А может она вообще антикварная?

При возвращении домой она решила погуглить и разведать о своей находке. Может быть, на И-бэй она сможет продать ее и выручить немного денег.

Женщина достала из ведра желтую тряпку для уборки пыли и немного потерла находку.

Из носика начал виться дымок.

- Какого черта? - воскликнула она, уронив лампу.

Та упала на кафельный пол, а дым продолжал подниматься из носика. Он клубился в кабинке, заставляя ее задыхаться со слезящимися глазами.

- Какого черта, - повторила она, кашляя и отплевываясь.

Пэм попятилась назад, недоверчиво глядя на дым, который уже заполнил кабинку.

Столько дыма, но нет огня, - подумала она в замешательстве. - Как такое может быть?

Кабинка была вся в дыму. Но, что самое странное, ни один завиток дыма не вышел за пределы кабинки, словно существовал невидимый барьер, удерживающий его внутри.

Дым, казалось, понемногу рассеивался, и теперь Пэм могла различить стоящую среди него фигуру.

- Черт, - воскликнула она, протирая глаза, убежденная, что ей все привиделось.

Но нет, в кабинке точно кто-то стоял. Мужчина, судя по высокому, широкоплечему силуэту.

- Что это за хрень? Откуда ты взялся?

- Из лампы. Ты вызвала меня. Я здесь, чтобы выполнить твое желание.

- Ага, а я королева гребаной Нарнии. Это Уэйн тебя подговорил?

- Нет.

Пэм задрожала. Она не могла видеть лица незнакомца, так как дым все еще клубился вокруг его головы, скрывая черты его лица. Как этот ублюдок мог дышать во всем этом дыму? Она натянула пуловер на нос, и все равно густой и пугающий дым просачивался в ее легкие. Но больше всего ее беспокоил его голос. Несмотря на то, что фигура была явно мужская, голос звучал странно асексуально, что-то среднее между мужским и женским. Мало того, казалось, что он исходит не от самого мужчины. Как и сам дым, голос витал в воздухе вокруг них.

Это должно быть розыгрыш, у парня в кармане должно быть диктофон с записью голоса, звучавшего так странно. А может, в туалете были спрятаны динамики.

Пэм ненавидела розыгрыши, ее жизнь и так была одной большой шуткой.

Несмотря на отрицание, в глубине души она не думала, что все это было шуткой.

Кем, черт возьми, я себя возомнила?

Женщина прекрасно осознавала, что не представляет ни для кого интереса, чтобы стать объектом розыгрыша.

- Теперь слушай сюда, ты, гребаный психопат, очевидно, что ты притаился в соседней кабинке и ждал, чтобы провернуть свой маленький трюк, но я не хочу играть в твои больные игры. Я ухожу, прямо сейчас, а потом позвоню в полицию.

- Останься, Пэм. Я могу дать тебе все, чего когда-либо желало твое смертное сердце. Я могу исполнить любое твое желание. Я - Джинн.

- Отвали, придурок.

Пэм была напугана. Это было неестественно. Неправдоподобно. Как он мог стоять там, в этом дыму, и не задохнуться? И теперь, когда дым рассеялся, почему она все еще не могла разглядеть его гребаное лицо? Как будто у него его и не было.

Она повернулась, чтобы уйти.

- Подожди.

Тихо произнесенная просьба заставила ее остановиться.

- Оставь меня в покое, - сказала она, ненавидя свой дрожащий голос и то, как испуганно прозвучали ее слова.

Она застыла на месте, не решаясь повернуться к нему лицом, но и не в силах уйти.

- Не бойся, Пэм, тебе нечего бояться. Я друг, а не враг. Если ты выполнишь простые задания, я смогу исполнить все твои мечты.

Что-то заставило ее обернуться.

Он вышел из кабинки, где быстро рассеивался дым, и приблизился к ней. На нем был хорошо скроенный черный костюм, идеально подогнанный по его фигуре.

Лица по-прежнему невозможно было разглядеть. Женщина протерла глаза, убежденная, что теряет рассудок. Но нет, черты его лица были размыты, словно она смотрела на него в глубоком подпитии. Но это было не так. Было только утро понедельника, и она была трезва. Его волосы казались ей темными, но определить точно она не могла. Его голова, казалось, мягко мерцала и переливалась, как отражение солнца в океане. Было больно смотреть на него слишком долго.

- Что это за чертова маска? - спросила она, прикрывая глаза.

- Это не маска. Смертные не могут смотреть на мой облик, моя абсолютная, совершенная красота разрушит твой разум. Ты не сможешь постичь ее.

- Кто ты? Только без брехни.

- Я Джинн, третье разумное создание Бога. Есть люди, ангелы и такие, как я, джинны.

- Ты имеешь в виду демонов, да? - Пэм просто не могла поверить, что ведет этот разговор. Это было нелепо, она подшучивала над психопатом. Или психопат подшучивал над ней.

И все же, как бы ей не было нелепо это признавать, она верила каждому его слову.

- Нет, Пэм, джинны - не демоны. Как и вы, люди, мы обладаем свободой воли. Мы можем быть добрыми, злыми или благожелательными.

- А какой ты?

Она не могла увидеть улыбки на его расплывчатом лице, но услышала смешливые нотки в его голосе.

- Конечно же, я добрый.

Пэм покачала головой. Она сошла с ума - это было единственное логическое объяснение. На самом деле, это было неудивительно. Финансовые проблемы, ее парень-садист и дерьмовая жизнь в целом привели ее к этому.

- Ты не настоящий, - сказала она, закрывая глаза, желая, чтобы это оказалось лишь видением.

Но открыв их снова, увидела, что ничего не изменилось. В глубине души женщина знала, что это не галлюцинация.

- Заключи со мной сделку, Пэм. Шесть желаний в обмен на шесть простых заданий. И ты проживешь долгую и счастливую жизнь, такую, какую выберешь сама, в конце которой я заберу твою душу.

- Ага, а потом ты сможешь мучить меня вечно? Я так не думаю.

- Не будь такой пессимистичной, Пэм. Я не хочу мучить тебя, я хочу спасти тебя от ада. Ты действительно думаешь, что попадешь в рай? Со всем тем дерьмом, что ты натворила в своей жизни?

- Откуда ты знаешь, что я сделала?

- Потому что я не из этого мира. Когда ты потерла лампу, я впитал твои воспоминания, твою сущность. Я знаю все. Я знаю про аборты, пьянство, проституцию.

- О, ради всего святого, это было всего два раза. И я сделала это только потому, что была в отчаянии, потому что судебные приставы прижали меня.

- Неважно. Этого достаточно, чтобы отправить тебя в ад.

- Если все это правда, то какого хрена тебе нужна моя душа?

- Что толку от королевства без подданных? Третье царство состоит из спасенных душ, и чем больше душ я спасу от вечных адских мук, тем счастливее буду.

- Значит, ты там типа босс?

- Можно сказать и так. Слушай, Пэм, политика третьего царства не имеет большого значения. Ты хочешь заключить сделку или нет?

- Но почему я?

- Почему бы и нет? Моя лампа, то есть мой сосуд, должен был где-то материализоваться. Так получилось, что он оказался здесь. Я бы не выбрался из нее, если бы лампу не нашел хороший человек, достойный моего царства. Я здесь, чтобы спасти заблудшую душу, и тут появилась ты.

- Заблудшая душа, - с тоской повторила она.

Голова Пэм раскалывалась от всего происходящего здесь.

Шесть желаний. О, чего бы она могла пожелать, чтобы сделать свою жизнь лучше. То, что она могла бы иметь, то, что могла делать в своей лучшей жизни.

Он подошел к ней вплотную, и женщина вздрогнула, когда тот дотронулся до ее руки. Существо подвело ее к длинному зеркалу над раковиной и встало позади нее.

- Посмотри на себя, Пэм. Что ты видишь?

Пэм сосредоточилась на собственном отражении, не обращая внимания на размытый образ существа, стоявшего позади нее. У Пэм была тяжелая жизнь. Все двадцать шесть дерьмовых лет были словно вырезаны на ее преждевременно постаревшем, осунувшемся лице.

- Я вижу печаль, - сказала она, стараясь помягче описать увиденное.

- Я могу все это исправить. Я могу сделать тебя счастливой. Я могу сделать тебя красивой. Я могу сделать тебя богатой. Все, что ты захочешь.

Пэм посмотрела на свои налитые кровью глаза, на мешки под ними. На преждевременно поседевшие, всклокоченные темные волосы. На двойной подбородок и впалые щеки. На те желтые зубы, которые у нее еще остались. Она была отвратительна. Большая, жирная свинья.

Женщина опустила глаза в жалости к себе. Она отдала бы все, чтобы быть красивой.

Даже продать свою душу.

- Заключай сделку, Пэм. Я не смогу помочь тебе, пока ты не согласишься. Я сделаю первое предложение, и оно будет считаться первым из твоих шести желаний. Десять тысяч фунтов появятся в твоем кошельке, если ты выполнишь первое из шести заданий.

Его или ее голос был таким успокаивающим, таким гипнотическим. Пэм не могла мыслить здраво, ее голова была затуманена, словно она только что пробудилась от глубокого сна.

Ей казалось, что она попала под заклятие.

- Что я должна сделать для этого?

- Все, что тебе нужно сделать, это выпить из унитаза, который ты собиралась чистить.

- Что?

- Я думаю, ты слышала меня, Пэм. Шесть больших глотков, и десять тысяч фунтов твои.

- Но в нем же дерьмо!

- И что?

- А если я откажусь?

Существо пожало плечами.

- Тогда сделка отменяется. Ты так и останешься грустной, толстой, уродливой, жалкой пародией на человека, которой ты и являешься.

- Эй, это жестоко.

- Да, это так. И я даю тебе возможность изменить свою жизнь. Выпей из унитаза, Пэм. Возьми свою судьбу в свои руки.

Она повернулась и уставилась на его мерцающее лицо, черт которого не могла разобрать, пока у нее не защипало в глазах, и женщина была вынуждена отвести взгляд.

Не могу поверить, что я даже размышляю об этом. Не могу поверить, что это происходит...

Взглянув на унитаз, окутанный легкими клубами дыма, она подумала о его содержимом.

При одной мысли об этом во рту появился гнилостный привкус, а в горле появился ком, который она никак не могла проглотить.

- Допустим, я сделаю это? Каким будет следующее задание?

- Каждое задание озвучивается после выполнения предыдущего.

- Но что, если я сделаю это, а следующее задание выполнить не смогу?

- Тогда ты потеряешь все, включая награду за предыдущее задание. Ты закончишь ни с чем, и сделка будет расторгнута. И снова будешь толстой неудачницей, которая зарабатывает на жизнь мытьем туалетов, а после работы получает тумаки от своего парня.

- Пошел ты.

- Нет, спасибо. Так мы договорились?

Она колебалась секунду.

- А если я подцеплю какую-нибудь хрень после этого? Какую-нибудь неизлечимую болячку?

- Это твое решение.

- Господи!

- Да ладно, Пэм. Бывало и хуже.

Это было правдой. Она делала вещи и похуже. Но откуда он это знал?

Потому что он заглянул в твои мысли, когда ты терла его лампу, помнишь?

- Господи, - простонала женщина снова.

К черту, он прав, я делала и вещи и похуже.

Она вспомнила, как Уэйн заставил ее вычистить языком ободок унитаза, когда она сожгла его ужин.

Значит, это будет просто, как прогулка по парку, верно?

Десять тысяч, - подумала она. - Десять штук мне точно не помешают.

В ее голове проносились мысли о том, что она опять задерживает арендную плату, просроченный муниципальный налог и кредит, который, казалось, не удвоился, а увеличился в четыре раза.

- К черту, - сказала она вслух, решительно подойдя к унитазу.

- Хорошая девочка.

Дым рассеялся, как будто его никогда и не было. Она опустилась на колени и уставилась в унитаз. На нее оттуда смотрело дерьмо. И не просто один-два котяха – кто-то основательно продристался поносом.

- Я могу смыть?

- Нет.

- Дерьмо.

- Действительно.

Ее передернуло от зловония.

- Черт, я не могу.

- Может быть, это тебя убедит.

Она повернула голову, и увидела джинна позади себя. Он полез в карман брюк и вытащил толстую пачку банкнот.

Ее челюсть чуть не упала на пол. Это была куча денег.

- Здесь десять тысяч. Теперь пей.

Выругавшись сквозь зубы, она ухватилась за край сиденья унитаза и погрузила голову в мерзкую желтовато-коричневую жижу.

Не могу, - с отвращением думала она, опуская голову в мерзкую лужу дерьма. Гнилостный запах чужих испражнений ударил ей в нос и глаза опять заслезились.

Быстро открыв рот, она зачерпнула отвратную жижу и, подняв голову, проглотила полный рот.