Горец

1

***

- И где ты будешь себе искать богатого и не требовательного жениха? – Дина смотрит на меня поверх запотевшего бокала с шампанским.

- Да хотя бы здесь, - насмешливо смотрю на подругу, перевожу взгляд с ее красивого лица на соседние столики, за которыми развлекается и во всю расслабляется народ в пятницу вечером.

- Да тут только снимают на полчаса, а тебе надо что-то посерьезнее перепихона, если хочешь насолить своему отцу.

Подношу свой бокал к губам, делаю маленький глоток, рассматривая публику по соседству. Одни мальчики с папиными кошельками, ничего серьезного из себя не представляют. Мне нужен взрослый мужик, такой, который одним взглядом заставит отца заткнуться и не лезть в мою жизнь. Мои слова и увещания, что я самостоятельная и взрослая проходят мимо его ушей.

- И все же, Ален, может стоит с ним просто поговорить? – Дина переживает за меня, как за сестру, это и понятно. Мы с ней всегда вместе тусуемся в клубах, часто вместе просиживаем и прогуливаем пары, вокруг нас кружится водоворот жизни университета. С нами хотят все дружить, постоять рядышком, хоть немножечко засветиться. Вдруг я в «Инстаграмме» лайкну их фотографию.

- Это бесполезно. Я с ним вела и задушевные разговоры, и устраивала истерики, и молчала. Он вбил себе в голову, что мне срочно нужно замуж за подобранного им жениха и точка. А я не согласна. Это моя жизнь, я сама решаю с кем быть, с кем спать, за кого замуж выходить, - завожусь не на шутку. Казалось бы, все давно перегорело, остыло, обговорено, но оказывается я еще киплю эмоциями. Сколько времени прошло с нашего последнего разговора? Неделя, вроде.

- А если он закроет доступ к карточкам? – осторожно спрашивает Дина, я хмурюсь, покусывая нижнюю губу. Об этом думала, особенно, когда мне действительно пригрозили перекрыть денежный поток, если не покорюсь решению отца.

- Выйду замуж, - было бы за кого. И желательно, чтобы он был побогаче и влиятельнее отца. – Составим брачный контракт, который всех удовлетворит, - звучит цинично, но у меня никогда не было в ассортименте розовых очков.

Дина задумывается над моими словами, крутит в руке бокал, а я бездумно скольжу взглядом по публике уже не только вокруг нашего стола, но и дальше. Серьезные мужчины явно не тусуются в пятницу в самом престижном клубе города, они скорей всего обитают в таких местах, где мне непременно будет скучно. Меня огорчает одно, что в большинстве случаев, те у кого состояние и власть чаще всего женаты, не обязательно благополучно, свободных, без шлейфа бывших жен, любовниц и детей, к сожалению, нет.

Вновь смотрю на столик неподалеку от нас. Симпатичные мальчики, чуть старше нас года на два-три. Как бы сказала моя мама, потенциал в них определенно есть. Может отец оценит мою серьезность, если я замутю отношения с сыном какого-нибудь политика... Улыбаюсь милому темноволосому парню, кокетливо опуская глаза в бокал, потом вскидываю их. Он заинтересовано смотрит в нашу сторону.

- Ты серьезно что ли? – Дина, проследив за моим взглядом, иронично изгибает бровь. – Твоего папу он не впечатлит.

- Но может быть его папа впечатлит, - смотрю на подругу, но краем глаза слежу за парнем. - Я в туалет, ты со мной?

- Нет, посижу тут.

Беру свой клатч и не спеша поднимаюсь, неторопливой походкой иду в сторону туалетных комнат, ощущая каждым позвонком жадные взгляды. Не зря я сегодня надела свое любимое платье, демонстрируя свою обнаженную спину. В туалете не задерживаюсь надолго, выхожу.

- Давид, рад тебя видеть, друг мой.

- Я тоже рад вас видеть, дядя Ашот. Появилась минутка, решил вас навестить, - я замираю в коридоре, который разделяет танцевальный зал, холл и туалетные комнаты.

- Я понимаю, дела-дела, но рад даже этой минутке. Выпьешь со мной?

- Только кофе, -  иду следом за этим голосом, движимая любопытством. Мне нравятся красивые голоса, с богатой палитрой тональности. Возможно, стоило в свое время попросить маму отдать меня в музыкальную школу, но тогда и сейчас это кажется мне до тошноты скучным. 

- Девушка, вы куда? – на моем пути в полутемном коридоре возникает мужчина в костюме, перекрыв мне дорогу. Я не тушусь под пристальным взглядом охранника, очаровательно улыбаюсь.

- Немного заблудилась в коридорах и отстала, а Давид даже не обернулся, настолько рад вновь увидеть дядю Ашота, - вру и не краснею, слабо надеясь на то, что мне поверят. Но мне верят, пропускают вперед. Видимо этот парень не видел как и с кем приехал неизвестный мне Давид. Перед дверью я немного стою, шалея от своей смелости и наглости. Мне любопытно взглянуть на мужчину, у которого потрясающий голос, заставляющий вслушиваться в него, млеть, растекаться, как сливочное мороженое на жаре. Вновь растягиваю губы в очаровательной улыбке и открываю дверь.

Мужчин было двое и никого больше. Оба одновременно замолкают, устремив на меня взгляды. Один вопросительный, другой заинтересованный.

- Милый, ты даже не оглянулся, а я потерялась в этом клубе без тебя, - смотрю на черноволосого мужчину. Он растерянно чешет висок, хмурится.

Интересно, подыграет или устроит скандал? Ничего такой, но не в моем вкусе. Черные волосы, карие глаза, смуглая кожа, – все слишком темное для меня, я предпочитаю все же Европу, а не Восток. Но состоятельный, об этом говорит его костюм на заказ, часы на запястье, ботинки ручной работы. Точно такие же есть у отца.

- Прости, я думал, ты идешь следом, - склоняет голову набок, пристально изучает мое лицо, хлопает ладонью по свободному месту возле себя. Голос его, и от него у меня все внутри переворачивается, мурашки по коже.

- Это... – подает опешивший другой мужчина.

- Невеста. Алена, - обворожительно улыбаюсь, присаживаюсь на указанное место, перевожу спокойный взгляд с вытянувшегося лица Ашота на серьезное лицо Давида. Выдерживаю его взгляд, хотя хочется сбежать, потому что чернота его глаз ничего хорошего мне не предвещает.

2

***

- Ты серьезно предложила незнакомому мужчине сыграть на публику пару? – Дина ошеломленно таращится на меня, выслушав только что мои приключения.

- Успокойся, - беру бокал с шампанским. – Я пошутила на самом деле, хотя знаешь, он бы разом заткнул папу.

- Да ладно!

- Ну на него смотришь и понимаешь, что шутить с ним опасно, у него свое мнение, - нервно хихикаю. Сейчас адреналин в крови выдохся, как пузырьки в шампанском, меня начало потряхивать от стресса.

- И ты ему оставила свой номер телефона?

- Я хоть и любопытная, но не дура. Я изменила последние две цифры. Кто знает, что за он тип, лучше вон с тем малышом повозиться, - очаровательно бросаю улыбку понравившемуся парню. Он салютует мне бокалом, но попыток подойти пока не предпринимает.

- Ох, ты отчаянная, Аленка, это хорошо, что отпустил, а вдруг бы запер, изнасиловал и выкинул тебя на улицу...

- Ты поменьше криминальные сводки смотри по телевизору, - обрываю Дину, на хер мне этот негатив. Ушла и хорошо, что ушла. Надо научиться думать головой, а не идти на поводу своих эмоций, но с этим у меня беда. Не раз становилась заложницей своих порывов.

- И все же расскажи, какой он? – подружка после шока проявляет любопытство. – Дрожь в коленках была, когда встретились глазами? Сердце ухнуло вниз?

- Ты опять что ли подсела на любовные романы и сериалы?

- А что еще делать, когда сессия сдана? Вот смотрю, хочется немного сказки в жизни. Прикольно будет, если этот Давид тебя найдет, и между вами вспыхнет любовь, - Дина на секунду мечтательно задумывается, я фыркаю на этот бред.

Я тоже мечтаю о любви до гроба, без измен. Фантазировать, что этот мужчина с ярко выраженными восточными чертами кинется меня искать, не тянет, не мой типаж. Смотрю на соседний столик, парень перехватывает мой взгляд. Вот этот вполне нормальный. Надеюсь у него папа депутат. 

Отворачиваюсь, бессмысленно скольжу взглядом по танцующей толпе. Народ отрывается. Внезапно мой взгляд спотыкается, возвращаюсь к «булыжнику», шумно втягиваю носом воздух. Нет, он вряд ли видит меня в этом неоновом свете, но черные глаза смотря в упор, не мигая, без тени улыбки на губах.

- Потанцуем? – раздается голос над головой, дергаюсь, как от удара, вскидываю глаза. Нервно улыбаюсь, вновь поворачиваю голову, черные глаза прищуриваются.

- Конечно, - черта с два я буду тут вздрагивать от каких-то глаз. Пошутила и все, умный мужик давно бы понял.

Идем на танцпол, как раз ди-джей ставит какой-то медлячок. Кладу руки на плечи парня. Ничего такой, в качалку ходит, видно, что железки таскает.

- Никита.

- Алена.

- Ты красивая.

- Ты тоже ничего, - разговор на уровне подростков, разочарование дымкой окутывает меня, смотрю в сторону. Блин, опять этот Давид! Чего он так пялится на меня? Словно присматривает за мной, но я ему не сестра, не подружка и тем более не невеста.

Танец выходит какой-то ни о чем. Никита на внешность ничего, а вот разговаривать не умеет, только и может пожирать глазами мою грудь и лапать голую спину. Когда музыка смолкает, я с радостью возвращаюсь на свое место, полностью игнорируя нового знакомого. Нет, даже папа депутат тут не поможет.

- Слух, Ален, - Дина заговорщически нагибается ко мне, говорит шепотом. – Пока ты танцевала, на вас один тип так пристально смотрел, что мне стало даже страшно.   

- Ты драматизируешь, - отмахиваюсь от Дины, досадливо кручу пустой бокал, бутылка тоже пуста. – Еще по бутылке?

- На каждого?

- Это много, думаю одну и фруктов, - подзываю официантку, делаю заказ и прошу сразу принести счет.

- Ты куда-то едешь? – Дина открывает «Инстаграмм». – О, Даринка в Монако. Коза, а сама говорила, что поедет в Турцию.

- Наверное, с родаками, - достаю карточку, когда нам приносят заказ. – Карточкой.

- Ничего не надо. Ваш заказ полностью оплачен, - официантка вежливо улыбается, я смотрю на соседний столик. Никита дружно хохочет со своими друзьями. Хм, может не так и безнадежен. Наверное, стоит парню дать шанс и созвониться.

Шампанское на двоих заканчивается так же быстро, как и в первой бутылке. Дина пьяненко улыбается, глазки раскосые, я тоже не особо трезвая, но знаю, что со стороны по мне не скажешь, сколько выпила.

- Спасибо, что оплатил наш заказ, - останавливаюсь возле Никиты, когда он остается за столиком почти один.

- Прости? – удивлено смотрит на меня своими зелеными глазами. – Я ничего не оплачивал.

- Да? – пришел мой черед удивляться. – Странно. Ну, ладно, - хмыкаю и отхожу от стола.

- Ален!

- А?

- Номерок свой дашь?

- А ты попробуй меня найти, - смеюсь, - Если нравлюсь, перевернешь всю землю, но найдешь, - так, это уже из оперы Дины, пора сваливать домой, пока не наговорила всякой чепухи.

Подхватив подругу, идем на выход, где нас ожидает такси. Дина почти спит на ходу. Понимаю, что придется сначала ее довезти до дома, потом ехать к себе. Живем мы в разных концах города. Таксист попался молчаливый, с разговорами не лез, дебильную музыку не слушал.  

- Все, до звонка! – невнятно бормочет подруженца, машет рукой и нетвердой походкой направляется к подъезду. Я жду, когда она зайдет, только после этого разрешаю таксисту тронуться с места.

«Опять в клубе?» - а вот и папочка проснулся. Удивительно, что раньше не начал доставать меня нравоучительными смс-ми в мессенджерах.

«Еду домой»

«Пьяная?»

«Позвони и проверь»

«Я завтра заеду»

«До двенадцати можешь не заявляться. Я буду спать»

3

***

Я никогда не была трусихой. Я ничего не боялась, даже пауков. Я прыгала с тарзанки, летала на параплане, погружалась на глубину к акулам. Мама постоянно говорит, что у меня напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Может быть, но сейчас я похолодела от страха. В голове сразу возникают мрачные мысли, еще, как назло, вспоминаю слова криминальные мысли Дины. Несколько минут меня одолевает немота, не могу выдавить из себя и звука, не могу сообразить, что мне нужно делать.

- Отпустите меня! – мне кажется я кричу, но не уверена, что мой писк слышат, так как на голове слишком плотная ткань. Кто-то довольно осторожно меня куда-то укладывает, сразу же делаю попытку вылезти из этого плотного кокона и понять, что происходит. Похищение? С отца будут требовать выкуп? О боже, Полина может сказать папе, что я сама организовала этот спектакль, чтобы получить с него деньги. Самое ужасное то, что он может ей поверить, наши отношения с ним давно далеки от идеала.

- Отпустите меня! Я сейчас буду кричать! Я.… задыхаюсь, - последнее действительно правда, мне не хватает кислорода, во рту невообразимая сухость.

Кто-то резко сдергивает с головы покрывало, или во что меня там укутали. Часто моргаю, пытаюсь понять кто передо мной. Темнота салона машины не позволяет мне разглядеть лицо своего похитителя.

- Пей, - к моим губам подносят бутылку с водой, но уворачиваюсь. Кто знает, что там в этой бутылке намешано. Может быть наркотики или снотворное. Меня грубо хватают за голову, приподнимаю и пихают в рот горлышко. Пытаюсь выплюнуть все, что попадает в рот, но давлюсь, приходится глотать, чтобы не захлебнуться.

- Вот и умничка, - какой противный голос у этого мужика, скрипучий. – Красивая, - проводит пальцем по щеке, дергаю головой. Черт, руки прижаты к телу, как и сумочка. Вот бы добраться до нее и позвонить папе.

За руль кто-то садится. Слышу невнятную речь, с трудом понимаю, что говорят. В итоге ничего не поняла. Твою ж мать, куда это я встряла? Машина трогается, и я начинаю извиваться, в надежде высвободить руку и достать мобильник.

- Тише, детка. Не шуми. Будешь хорошей девочкой, никто тебя не обидит.

- Да пошел ты! Отпусти меня немедленно, иначе я обеспечу тебе огромные неприятности, - на мои угрозы похититель смеется.

- Дерзкая. На язык не сдержана.

- Да...-  хотела еще раз послать, но язык заплетается, а глаза наливаются свинцовой тяжестью. Не хочу засыпать, нельзя, но увещание мозга никак не отражается на моем желание спать. Я не почувствовала, как меня освободили, как забрали мой клатч. И не знала, что меня увозят из города.

**

Голова болит. Во рту невообразимая сухость. Открываю глаза, понимаю, что нахожусь не в своей комнате. Шевелю руками, ногами, не связаны, уже лучше. Значит я номинальная пленница, если бы была фактическая, посадили на цепь и бросили на пол, а не на удобную кровать.

Медленно приподнимаюсь, осматриваюсь. Обычная комната, с красивой обстановкой, все подобрано со вкусом, но для меня мебель слишком тяжеловата на вид.

Обхватываю руками колени, утыкаюсь в них лбом. Вот дерьмо! Я не испытываю иллюзий, что это чей-то розыгрыш. Слишком все слажено, подготовлено, похитители знали меня, где поджидать. Главное, что не ошиблись, не обознались. Или? Хотя вряд ли... Но в голове никак не укладывалась мысль, что в нашем современном обществе до сих пор существует такое варварское поведение.  

Черт! Щеки мокрые. Я сто лет не плакала, последний раз было три года назад. Мой устойчивый мир рухнул к ногам, когда родители внезапно перестали делать вид, что у нас семья, и все оказалось иллюзией ради меня. С тех пор не разрешаю себе разводить сырость, но сейчас что-то идет не так, хочется закрыть глаза и прошептать: «чур меня».  

Открывается дверь. Испуганно вскидываю голову, ожидая кого-то из вчерашних похитителей, вооружённого до зубов. Мое воображение уже вырисовывает самые кровавые картины моей последующей расправы, когда папа откажется платить, если поверит словам своей жены о том, что это постановка.

Мне приходится сжать зубы, не позволить вошедшему человеку увидеть мой шок и удивление. В любой ситуации нужно держать лицо.

В комнату входит Давид, тот самый «жених» из клуба. Странно, что имя запомнила, на имена у меня девичья память. Следом с подносом заходит девушка в платке с опущенной головой. Она без каких-либо указаний ставит поднос на стол, молчаливо оставляет меня наедине со вчерашним знакомым незнакомцем.

-Что это все значит? - тихо спрашиваю мужчину. В груди клокочет злость, но мне удается держать себя в руках и не устраивать сцен с криками. Хотя очень хочется, еще бы стукнуть его по голове чем-нибудь, отключится, а я сбегу. Не думаю, что девушка меня задержит.

От его немигающего взгляда становится неуютно, ещё ближе притягиваю ноги к себе. Я не отвожу глаза в сторону, как скромная девственница, но и в упор не смотрю, потому что невозможно долго вынести этот мрачный взгляд.

Возвращается девушка, неся в руках какую-то одежду. Аккуратно складывает её на кровать, уходит. Зачем мне одежда? Мне и в своей хорошо, немного мятая, но это чепуха, дома переоденусь. Вызывающе смотрю в чёрные глаза, давая себе установку, не трусить.

- Поешь, потом переоденься, - приказывает таким тоном, словно я должна послушаться и повиноваться. Ха! И еще три раза ха. Пусть командует другими, но не мной.

- Я не хочу есть, - надменно смотрю на Давида, - Требую, чтобы меня отпустили немедленно! Похищение преследуется законом.

- Можешь идти, - кивает в сторону двери, не проявив на своём смуглом лице никаких эмоций. И все? Так просто? Пошутил надо мной? Сжимаю недовольно губы, но не собираюсь оставаться в этом доме и минуту, особенно с этим малообщительным типом. Быстро вскакиваю с кровати, одергиваю юбку. Босоножки небрежно валяются возле ножек кровати, обуваюсь и с высокомерным видом прохожу мимо мужчины.

4

***

Так, дышать и улыбаться, пока не пойму, что происходит. Давид смотрит на братца прищуренным взглядом, я кожей чувствую его недовольство, раздражение, внешне он даже бровь не приподнимает. Почему-то только сейчас, глядя на мужчин, в мою голову закрадывается мыслишка, что «жених» не причастен к похищению. Радости и желания жениться я не вижу, а вот тип, напротив меня, не нравится мне с той минуты, как услышала его противный голос. Это он мне в машине пихал в рот бутылку со снотворным, что я хорошо так отключилась, не чувствуя, как меня поднимали и куда-то несли.

-Не ожидал тебя здесь увидеть с утра, - Давид распрямляет плечи и двигает челюстью, а в голосе ирония. Я делаю шаг назад. Нет, не испугалась, мне просто стало неприятно от похотливого взгляда, жадно щупая глазами мою грудь. Мокрая ткань сейчас как вторая кожа, скрещиваю руки на груди и прячусь за спиной Давида. Защитник так себе, но он ни разу не посмотрел на меня заинтересованно.

-Не смог уснуть, зная, что являюсь вершителем чей-то жизни, - скриплю зубами, терпения во мне мало, даже капли не наскребется, а вот злости хоть отбавляй.

-Тебя просили?! - вылезаю из-за спины Давида, наступая на этого придурка, вершитель, бля. - Ты кто такой? А? - тыкаю пальцем ему в грудь, наслаждаясь его секундой растерянностью, но он ухмыляется, зараза такая.  

-Дерзкая. Не показалось. А, Давид, цепляет? - опять его глаза смещаются с моего лица на грудь. Я возмущенно фыркаю, а когда он облизывается, вскидываю руку, но ее перехватывают.

Давид ничего не говорит, берет меня под локоть и утаскивает в дом. Я благоразумно молчу, но когда он меня бесцеремонно толкает на кровать, шумно выдыхаю.

- Не, ты видел эту наглую морду? Ему даже не стыдно! Да ему нужно было влепить и еще сверху добавить! Какой наглец! И ты тоже хорош! – я, наверное, была похожа на дракона, готового вот-вот извергнуться огнем.

-Переоденься в сухую одежду, неприлично ходить перед людьми раздетой.

-Я одета!

-Условно. Но то, что сейчас на тебе, сложно назвать одеждой, тряпки едва прикрывающее твое тело, - вспыхиваю, когда его глаза беспардонно смещаются с лица на грудь. В лице не меняется, ему видимо до моих прелестей ровно. Это как-то задевает.

- Ты можешь выйти сейчас на улицу в том, что на тебе, но потом вини себя, когда попадешь в руки других мужчин, они тебя в этом, - окидывает меня холодным взглядом, - примут за проститутку. Ты ж ей не являешься? Или я ошибаюсь? –  его брезгливость и презрение окончательно укрепляют мою догадку в том, что Давид не причастен к похищению, но для верности уточняю:

- Ты к моей краже никакого отношения не имеешь?

- Ты, конечно, симпатична, но не настолько, чтобы мне захотелось нарушать закон.

- Тогда, как ты объяснишь мое присутствие в этом доме?  

- Тебе напомнить, кто вообще эту кашу заварил? – иронично усмехается, - Кажется, именно ты первая назвала нас женихом и невестой. Иногда надо понимать перед кем открываешь рот. Дядя Ашот воспринял твою шутку всерьез, когда ты ушла, мне пришлось тоже пошутить, сказать, что ты мечтаешь быть похищенной по всем традициям Кавказа.  

- Никогда об этом не мечтала.

- Наш разговор подслушал Омар, а он парень действия, - отворачивается, подходит к окну. – Сейчас ты в доме моей матери, поэтому пока ты здесь гостья, хотелось, чтобы ты соблюдала приличия.

- Паранджу надеть?

- Это... – смотрит на меня искоса, хмурится. Я понимаю, что он пытается вспомнить мое имя.

- Алена.

- Алена, ты бы все же переоделась.

- Тебя смущают мои соски? – ухмыляюсь, провокационно облизываю губы кончиком языка. Давид до хруста сжимает челюсть, глаза темнею и ничего мне хорошего не предвещают.

- Меня смущает твое поведение, - голос сексуально хрипит, я прикусываю нижнюю губу и медленно опускаю глаза вниз. Несколько секунду я прожигаю взглядом ширинку, Давид отворачивается.

-  Ты бы все же переоделась. Я пока попробую договориться с другом, чтобы он отвёз тебя домой, - достаёт из кармана мобильник. Спина, обтянутая белой рубашкой, заставляет волноваться, как и задница. А он ничего так сложен, любопытно, как выглядит без одежды.

Все же прислушиваюсь к просьбе, беру одежду с края кровати, иду в ванну. Своя неприятно влажная, поэтому с радостью переодеваюсь в лосины и тунику-рубашку, закатывая рукава до локтя. Волосы расчесываю пальцами, собираю их в гульку, взяв в долг чьи-то шпильки. Ванна, как и комната, определенно принадлежит девушке, мужских принадлежностей здесь не наблюдается. Умывшись, чувствую себя более-менее сносно. Похмелье не сильно мучает. Тут признаки жизни подает мой желудок, напоминая мне, что я со вчерашнего дня ничего нормального не ела. Давид все так же стоит у окна, оборачивается, наблюдая с прищуром, как иду к столу.

Творог с орехами, чай, сыр, лепешка. Не густо, не правильно, но не с голоду же помирать. Придётся позже выложиться с Толиком в тренажерном зале, превратить жир в воду.

- Вкусно, - еда действительно вкусная, домашняя. Сто лет такое не ела, а лепешка просто смак. Давид слегка качает головой, трёт переносицу.

- Сегодня тебя никто не сможет отвезти.

- Не беда, можно вызвать такси.

- Боюсь никто не согласится потерять день, чтобы довести тебя до Сочи, - Давид называет город, в котором я сейчас нахожусь. Давлюсь едой, поспешно делаю глоток чая.

- Чего? Не, это уже не в какие ворота не лезет! Что мешает тебе отвезти меня? Твоя родня это учудила, тебе и разгребать!

- Разгребать? – вспыхивает Давид, переставая контролировать свои эмоции. Он в гневе, я тоже не удав.

- А что нет? – сидеть и смотреть на него снизу не очень, поэтому встаю. – Твой брат меня похитил, пусть меня и везет обратно! Меня будет искать отец, а я не могу ему сообщить, где нахожусь!

5

***
Я определённо всех достала. Даже вышколенные консультанты смотрят на меня исподлобья, не забывая вежливо улыбаться. Давид сжигает меня своими карими глазами. Дышит тяжело, не от интенсивного бега, как можно было подумать, а от нахождения в ювелирном магазине два часа. Да, да, не ослышались. Я перемерила сначала все серьги, отпуская нелестные комментарии, потом браслеты, цепочки, а к ним ещё увлечённо подбирала кулоны. Сейчас вот дошла до колец. На самом деле украшения все красивые, есть что выбрать даже искушенной девушке, которая знает толк в драгоценностях.

С первого взгляда я влюбилась в кольцо из белого золота, не с самым крупным брилюком, рядом было кольцо с камнем покрупнее. Мое кольцо просто притягивает взгляд, камень красиво переливается, так и просится на пальчик. Кольцо дерзкое и одновременно нежное, как я. Только вот цена… Цена не для шутки. Поэтому я пытаюсь сейчас влюбиться во что-то поскромнее.

- Послушай, Алёна, мы уже тут торчим два часа! Два часа! - психует, голос тихий, но вот эмоции на лице явно вырываются из-под контроля.

- Тебе же предлагали выпить кофе, мог бы и согласиться, - наверное, стоит присмотреться к золотому кольцу с сапфиром. Кажись, у меня насыщенного цвета голубые глаза. Но мне иногда они казались аквамариновыми.

- Сапфир или аквамарин? Или изумруд? - надеваю несколько колец на палец и рассматриваю камни.

- Неужели так сложно выбрать кольцо? - мечет на витрину раздраженный взгляд. - Тебе, по-моему, вот это кольцо понравилось! - тычет пальцем в мой бриллиант. У, какой глазастый оказывается, заметил мой интерес именно к этому кольцу.

- Для шутки оно слишком дорогое, а я все же практичная "невеста", должна думать о бюджете будущей "семьи".

- Как-нибудь переживу, - поднимает голову, устремляя на подошедшую девушку. - Нам вот это кольцо.

Я люблю украшения, мне нравятся блики камней на солнце, люблю подбирать комплекты к образу, но вот чтобы испытать оргазм от прохлады металла на коже, такого не было. А сейчас я перестаю дышать, я даже не чувствую, как у меня текут слезы восторга, пока Давид осторожно пальцами не стирает их со щёк.

- Оно божественно! Я тебе его, конечно, верну, как только закончится эта херня! – не хочу отдавать это кольцо, оно мое.

- Алёна! - укоризненно смотрит на меня, хорошо, что не шлепнул по губам, как было утром. - Оставишь его себе на память об удачной шутке.

- Как-то дорого для шутки, - для вида бурчу, любуясь кольцом. Село как влитое, словно делали для меня, для моих тоненьких пальчиков. Моя прелесть!

- Я думаю, что мой магазин переживёт такой убыток, - буднично замечает Давид, направляясь к кассе.

- То есть? – вскидываю глаза на милых консультантов, которые смотрят на Давида как подчиненные на начальника. Он берет ручку, достаёт журнал, что-то вписывает.

- Роза, я вечером приеду, поэтому дождись меня, когда будешь закрывать кассу, - вот это поворот. Я во все глаза смотрю на "жениха", пытаясь свой разорванный шаблон склеить. Разве он не должен там руководить холдингом, как, например, мой отец?

- Ты и золото? Я думала, что ваш народ любит торговать овощами и фруктами, - мы не спеша идем по торговому центру. Постоянно любуюсь кольцом.

- Как насчёт ланча? С утра ничего не ел, - игнорит мой вопрос, но я слишком увлечена рассматриванием кольца, чтобы огрызнуться в ответ. 

- Я поела.

- Пожуешь листья салата. Вы все соблюдаете фигуру, - окидывает меня прищуренным взглядом. - И одежду надо купить.

- Чей это? Я не собираюсь тут застревать надолго.

- Не хочешь, и не надо, второй раз предлагать не буду. Думаю, Мира поделится одеждой.

- Послушай, Давид, не знаю, что ты задумал, но я не планирую участвовать в твоих планах.

- Надо было раньше думать, Алёна, а сейчас ты сядешь и внимательно меня послушаешь.

- Ещё чего! - собираюсь срулить с намеченного пути Давида, но он меня хватает за руку, тащит за собой. Не, ну чистый дикарь, нет никакого понятия уважения к желаниям девушки.

- Хватит меня хватать каждый раз, когда все не по-твоему! - шиплю в спину, он насильственно сажает в кресло, занимает напротив место.

- На будущее, если я что-то говорю, с этим не спорят, с этим молча соглашаются. Ясно?

- Ещё чего! - вызывающе смотрю на его лицо, избегая перекрещиваться глазами. - Я тебе не жена.

- Это недоразумение мы быстро исправим, - берет меню, а я пытаюсь убедить себя в том, что он шутит. Ну не серьезно же все? Я его не знаю, он меня не знает, мы слишком разные, чтобы создавать семью. И потом я не готова выходить замуж, ограничивать себя рамками и запретами. 

- Ты пошутил?

- Шутила ты, а теперь принимай последствия. Мы поженимся, - я открываю рот с возмущением, Давид приподнимает бровь, заставляя проглотить все, что рвется наружу. Так, вздох-выдох, послушаем планы этого горца.

- Заключим брачный контракт по нашим законам.

- Каким законам? Нам нечего делить с тобой!

- Почему ты не можешь меня выслушать без своих комментариев? Глядишь проблем было бы меньше, - замолкает, подходит официант, принимает заказ, нас оставляют. 

- Просто слушай. Я за тебя отдам калым. После развода ты не уйдёшь с пустыми руками. Например, с тобой останется кольцо.

- Допустим. Тебе какая с этого выгода?

- Мне нужна жена.

- Не, тебе стоит все же походить на концерты КВН, глядишь начнёшь шутить нормально.

- Алена, либо ты добровольно соглашаешься на мое предложение...

- Либо?

- Я все равно добьюсь от тебя согласия на этот брак! – смотрит в упор, а у меня ощущение сквозняка вокруг, холодок пробирается под рубашку, кожа покрывается мурашками.

- Это звучит, как угроза, переходит все допустимые границы.

6

***

Несколько секунд я в ступоре смотрю на смуглое лицо, потом начинаю смеяться. Громко и от души.

- Пять баллов! Ты меня троллишь! Я поняла, что с мужчинами гор лучше не шутить. Все, учла, теперь буду обходить вас окольными путями, - откинувшись на спинку мягкого стула, качаю головой. Давид моего веселья не поддерживает. А я, я его бесстыдно рассматриваю. В очередной раз убеждаюсь, что он не мой типаж. Я люблю русоволосых, высоких, в меру накачанных, с белозубой улыбкой для рекламных роликов зубной пасты. Давид хмурится, то сжимает, то приоткрывает губы,

- Я не шучу.

- А звучит, как шутка. Как ты себе это представляешь? Мы с тобой с разных планет, я не собираюсь замуж, тем более рожать ребёнка, тем более по указу и именно мальчика! Даже, если бы согласилась, ты говоришь о разводе, думаешь я тебе оставлю сына? Хрен! Это полный абсурд. Женись по своей религии, нраву, семье и благословляю вас на рождение милых смугленьких пацанят!

- Ты все же подумай. В твоих интересах со мной согласиться.

- Иначе что? Изнасилуешь? Запрешь в подвале? Ты бессилен заставить меня согласиться на этот бред.

- Хорошо, я тебя понял, - достаёт из кармана мой телефон и деньги. - Вот твой телефон, вот тебе три тысячи доехать до Сочи. Как ты будешь добираться, меня не волнует, - все кладёт передо мной, официант приносит заказ. - Ты можешь на дорожку поесть, а можешь сейчас идти, куда глаза глядят.

- Серьёзно?

- Как никогда. Я не буду тратить своё время на тебя, так как ты мне никто, -и этот нахал спокойно принимается за еду. Несколько минут сверлю его лоб яростным взглядом, даже не давится, но не собираюсь опускаться до истерики.

Ничего не сказав, забираю деньги, телефон и встаю. Неторопливо иду на выход, ожидая, что вот-вот Давид одумается отпускать и окликнет меня, но этого не происходит. Я сама оборачиваюсь, едва не задохнувшись от возмущения. Он спокойной сидит, жуёт и что-то смотрит в своём телефоне. Ах так! Чего мне пугаться, сейчас день, на мне приличная одежда, так что без приключений доберусь до автостанции, куплю билет на автобус и поеду домой. К вечеру должна приехать.

Уверенная в себе, покидаю торговый центр, на парковке озираюсь по сторонам. Вокруг ни души, которая бы мне помогла. Парочка подозрительных мужчин возле входа торгового центра доверия не вызывает, а девушек, как на зло, нет. Логично вернуться и у кого-то уточнить, куда мне нужно ехать, но я не тот человек, который возвращается. Даже когда езжу на общественном транспорте, предпочитаю выходить на той остановке, когда нужно идти вперед, а не назад.

- Потерялась, красавица? - раздается за спиной насмешливый голос.

- Разве такая, как я, может потеряться? - приподнимая бровь, поворачиваюсь. Тип ничего так, но опять же не мой типаж. Слишком все по-кавказски.

- Покатаемся?

-На велосипеде? - усмехаюсь, замечая за его спиной скоростной велосипед. - Извини, но я тут не одна, - храбрая, дерзкая, но все же в чужом городе, где я никого не знаю, чувствую себя слегка потерянной. Мне даже в голову не приходит спросить этого парня, в какой стороне находится автостанция.

-Никого рядом с тобой не вижу.

- А я вижу, за твоей спиной, - и это чистая правда, в нашу сторону, разговаривая по телефону, идёт Давид.

- Милый, я здесь! -  как в самых лучших мелодрамах подпрыгиваю на месте и машу руками. Давид, нахмурившись, смотрит сначала на меня, потом на парня. Выдыхаю с облегчением, понимая, что он направляется в мою сторону, а не проходит мимо.

- Проблемы? - под его взглядом и я, и незнакомец как-то уменьшаемся в размерах.

- Я заблудилась. А тут Магомед пытается помочь, но я-то знаю, что ты будешь меня искать. Помню на уроках безопасности нам говорили, если потерялся в людном месте, стой на месте, мама тебя все равно найдёт. Теперь ты меня нашёл! - мы расстались полчаса назад, а я рада до чёртиков видеть Давида перед собой. - Магомед, познакомься, мой жених, Давид! Как видишь, я не врала, говоря тебе, что меня будут искать! - широко улыбаюсь и обхватываю руками руку Давида. - Прости меня, - да простит меня шрековский кот, что использую его фишку вселенских глаз, Давид не убивает меня взглядом, качает головой, тяжело вздохнув. Кажется, я его порядком утомила. Ну, а что ты хотел, красавчик, не надо было утаскивать меня.  

- Ты неисправима.

Пока я улыбаюсь "жениху", "Магомед" уже слинял с наших глаз. Я тут же отпускаю руку Давида и отхожу в сторону.

- Ты шёл за мной? Ты знал, что ко мне пристанет этот тип? Вы ж повернуты на светленьких! Женитесь на своих брюнетка, а трахаетесь с блондинками!

- Я так понимаю, ты пришла в себя и сможешь теперь самостоятельно добраться до нужного тебе места, - отворачивается, достаёт ключи. К моему удивлению рядом пищит внедорожник. Я и забыла, что машина где-то рядом, а ноги помнят.

- Эй, постой, я, конечно, не младенец с соплями и слюнями, со мной нянькаться не надо, но ты бы мог подвезти меня до автостанции? Плиз! - складываю руки как в молитве, Давид не улыбается.

- Мне не по дороге. Тут рядом остановка, садись на любой автобус и доедешь.

- Ты так спокойно говоришь, а если ко мне вновь пристанут? Утащат? Похитят, в конце концов?! Это оказывается так просто, тем более у вас традиция же!

- А почему меня должна волновать твоя судьба? Ты уже второй раз меня называешь при посторонних людях "женихом", не заботясь о моей репутации и репутации моей семьи! Извини, Алён, но ты права, нам совсем не по пути, - подходит к двери водителя. Черт!!! Как же его уговорить мне помочь? Делов то на пару минут, не убудет от него, если повезет меня на автостанцию.

Торопливо, пока не передумала, пока он не уехал, огибаю капот машин, хватаю его за локоть. Давид вопросительно приподнимает брови, я не смотрю в глаза, а то ещё переклинит в последний момент. Обнимаю его за шею, привстаю на носочках, ну с богом, прижимаюсь к его губам. Несколько секунд мы вдвоем даже не дышим. Блядь, мне что ли первой проявлять инициативу?

7

***

- На выход, - лениво, но с приказными нотками командует мужичок в форме. Маленький, плешивый, с мутными глазами, странно, что его вообще держат в полиции. Ещё когда улыбается, хочется отвернуться, зубы как в страшном сне. В добавок голос ужасен. Ему только и пугать непослушных детей.

Когда выхожу из обезьянника или как там клетку называют, где нет нормальных условий, чуть ли не бегу в объятия своего спасителя-освободителя, только тяжёлый взгляд карих глаз и недовольно поджатые губы остужают пыл. Злой. Очень злой горец, готовый придушить меня собственными руками. Я бы тоже придушила, если бы меня так использовали, как я использовала его имя. Отворачивается, послушно иду за ним.

- Бедовая у тебя невеста, Давид, не досмотришь, а она приключения на свою задницу найдёт, - мне улыбается приятный молодой человек на выходе, я робко улыбаюсь ему в ответ, но взглянув на каменную мину Давида, поспешно стираю улыбку с губ. Похоже надо изображать из себя покаявшуюся девицу.  

- Хорошенько приглядывай за своей птичкой, желающих её прибрать к своим рукам всегда найдутся.

- Спасибо, что позвонил, - Давид жмёт руку парню, тот, как и я ранее, перестает улыбаться, услышав в голосе сталь и холод. Я благоразумно молчу, поговорим в машине, без посторонних ушей.

- Я хотела…

- Помолчи, - грубо обрывает меня на пол - фразе, как только садимся в салон машины. - Просто прикуси свой язык. Каждый раз, когда ты открываешь рот, у меня возникают одни неприятности.

- Я не хотела.

- Очень мило звучит "я не хотела". Теперь весь город в курсе, что у меня ненормальная невеста, точнее дура! - с силой сжимает руль. Делает глубокий вздох, медленно выдыхает. - Ты перешла все допустимые границы, выставила меня идиотом перед родственниками, друзьями…

- Я просто…

- Я не закончил, к слову, - страшно, мне реально становится страшно сидеть в машине с этим человеком. Он выглядит сейчас как зверь, устрашающе рыча на меня. - В понедельник мы идём в ЗАГС и расписываемся. И мне, Алёна, - устремляет на меня мрачный взгляд. - плевать на твоё мнение. Возможно, этот брак научит тебя сначала думать, потом открывать рот. Сейчас я хочу, чтобы ты замолчала и подумала над своим поведением и словами.

Сглатываю и действительно молчу. Это расплата? Да вроде ничего криминального не сказала, просто... Просто пришлось соврать, что я невеста Давида, не зная его фамилии, упомянула ювелирный магазин. Рассказала, что мы поспорили-пошутили на слабо, поэтому я оказалась на автостанции без документов и телефона. Я догадывалась, что Давиду позвонят, но не думала, что он в очередной раз придет спасать мою шкуру. И брак... Слишком высока цена. Я бы сейчас это обсудила, но мрачный Давид не располагает к конструктивной беседе.

Мы приезжаем к многоквартирному дому, мне остается только торопливо следовать за мужчиной, так как он по-прежнему хранит молчание, а упрямится на ночь глядя мне не хочется. Сейчас бы принять душ, лечь в кроватку, а утром ещё раз обсудить вопросы и недоразумения.

- Спишь в гостиной на диване, ванная возле кухни, - уходит в глубь, а я озираюсь по сторонам. Берлога холостяка в стиле минимализма в светло-сером и белом цвете. Идеальная чистота, так и хочется взять хлебцы или лепешку как утром и накрошить на ковре, что лежит между диваном и телевизором на стене.

- Почему не на кровати? - Давид возвращается с подушкой и одеялом, пихает их мне в руки.

- Скажи спасибо, что не на полу. Полотенца на полках, в ящике новые зубные щетки и великодушно одалживаю тебе свою футболку, - сверху кладёт черную футболку. - Спокойной ночи, - все ещё сердится, я лишь успеваю кивать и одними губами говорить "спасибо".

Тяжело вздохнув, плетусь в ванную, принимаю душ, радостно смываю с себя прошедший день, запах камеры и автостанции. Теперь кожа пахнет цитрусом, а волосы ментолом. Футболка на мне как мини платье, поэтому застирываю нижнее белье, никто бы не поверил из знакомых, что я развешу свои трусы и лифчик на полотенцесушителе. Тунику и лосины прополаскиваю, так же вешаю для сушки, завтра одежда будет свежей. Заправляю диван постельным бельем, скептически готовясь провести бессонную ночь. Диван оказывается удобным, я моментально проваливаюсь в сон без сновидений.

***

Я просыпаюсь, потому что на меня смотрят. Открываю глаз и вижу Давида. Господи, я спала с открытым ртом, и слюни, наверное, стекали на подушку. Причмокиваю, он прищуривает глаза, пытаюсь не покраснеть, потому что между ног зажато одеяло, а на свет божий выставлена моя голая задница. Давид сидит в кресле напротив, в футболке, в спортивных штанах, все чинно прилично, голым задом, как я, не сверкает, даже грудь свою прикрыл.

- Доброе утро, - прячу пятую точку, смачивая языком уголки рта, собирая волосы, чтобы перекинуть на одну сторону.

- Утро. Как спалось?

- К удивлению, прекрасно. Диван просто сказка, даже кровать не нужна. Какие у нас на сегодня планы? - надеюсь, что разговор о браке был просто методом запугивания. Давид протягивает кольцо. Значит не шутил. Прикусываю губу, сведя брови к переносице.

- Может все же не будем этого делать? А? Мне ещё год учиться, я мечтаю работать в сфере туризма. Я ничего не умею по дому делать, даже рубашки никогда не гладила, могу спалить. Готовка тоже не сильная моя сторона, всегда заказывала еду, если Нина ничего не готовила. Нина - наша домработница, когда я съехала от папы, она привозила мне еду. Пыталась меня научить готовить. Однажды даже сгорела яичница, дыма было много, датчик задымления сработал, вся кухня оказалась в воде. Рожать мне нельзя, я не переношу этих маленьких вонючих младенцев, которые вечно орут. Короче, я твой самый худший вариант, который только может быть. В корысть не верю, наследства у меня нет, а с тех пор как у папы появилась вторая семья, я бедная и несчастная Настенька из сказки «Морозко», не полюбила меня злая мачеха.

8

***

Бабушка Давида совсем не выглядит бабушкой. Нет, она в возрасте, но от ее цепкого ясного взгляда становится не по себе, хочется спрятаться. Такие, как она, строят домашних, те ходят по струнке на носочках.   

- Значит студентка, - вот не понятно, осуждает или хвалит. Киваю, здесь я открываю рот по требованию, точнее, когда от меня ждут более развернутого ответа, чем «да» или «нет». Давид инструкцию, как себя вести, не выдавал, видимо полагал, что мне хватит ума держать свой язык за зубами. Держу, иногда хочется от досады поскрипеть, но сдерживаюсь в этом порыве, еще подумает сия дама, что у меня глисты водятся.

- И как учишься?

- Хорошо. Не отличница, но с позором не выгонят. Диплом торжественно получу.

- Какие планы после окончания? – подносит чашку к губам, я смотрю на Давида, который не участвует в беседе. Кажется, он физически только рядом, а мыслями где-то вне реальности. Может думает о Милане? Вспыхнули забытые чувства? Жалеет, что потащил меня знакомиться? Хоть бы что-нибудь сказал! Его отстраненность раздражает.

- Пока ничего определенного, впереди год, нужно защитить диплом.

- Семья, дети?

- Как Бог даст, - кажется ее мой ответ устраивает. Давид отмирает, хмурится. Он часто моргает, берет чашку с остывшим чаем и делает глоток, потом смотрит на меня.

- Мы погуляем по окрестностям, бабушка. К обеду вернемся, - ух, уже легче, мне по душе больше его компания, с ним можно не париться, не строить из себя ту, кем не являешься. Бабушка Тамара прищуривает свои черные глаза, кажись внучек в нее пошел, величественно кивает. Местная королева, бля.

- Хорошо, постарайтесь прийти вовремя, ты же знаешь, как я не люблю, когда опаздывают.

- Не беспокойся, - встает из-за стола, я стараюсь не спешить, но все же слишком резко отодвигаю стул, звук неприятный. Бабуля Давида склоняет голову и вновь прощупывает меня взглядом. Брр, ощущение как под сканером, все видит, хрен, что скроешь.   

- Чай очень вкусный! – чай отвратительный, травяной какой-то, сплошная отрава, но я его мужественно пила, мне нужна медаль за отвагу.

- Милане он не нравился, - и ждет моей реакции, я улыбаюсь, изображаю простушку, словно не знаю, о какой Милане она говорит.

- Мы пойдем, - Давид приказывает глазами идти вперед, почему его приказы меня не раздражают? Подчиняться не в моей натуре.

Во дворе никто нам по дороге не попадается. Двор огромный, как и дом. Величественный из желтого и оранжевого кирпича с красной крышей. Забор высокий, посторонним остается только догадываться, что творится за этими стенами. Определенно на территории поработали с дизайнером, не было ни одного лишнего кустика и клумбы с цветами. Под навесом кроме машины Давида стоят еще два черных джипа. Вряд ли бабуля разъезжает на этих машинах.

- Твоя бабушка одна живет? – спрашиваю, как только покидаем двор, у которого сто пудов есть уши и глаза.

- Нет. С ней живет ее младшая дочь с семьей.

- Я так и думала.

- Почему?

- Ну, как-то странно бабуле разъезжать на джипярах. Куда мы идем? К баранам?

- Прогуляемся.

- Расскажешь ей нашу историю знакомства? Она  будет в шоке, начнет отговаривать тебя от женитьбы.

- Не думаю. Она единственная поддержала, когда я поступал в Москве. Именно она одолжила мне денег на открытие собственного дела, когда отец со скандалом отказал.

- Повезло.

- У тебя разве нет родного человека, кто поддержит? – в горле от его вопроса пересыхает, облизываю губы, смотрю в даль, даже вижу очертания гор.

- Там горы?

- Ты не ответила на вопрос.

- У меня нет человека, который бы поддержал.

- Родители?

- Мама в Италии, папа строит свою новую семью, куда я по мнению мачехи не вписываюсь.

- Я так понимаю, ты с ним поругалась, и поэтому оказалась в клубе?

- Я в клубе всегда тусуюсь перед выходными, не зависимо от того, поругалась или нет. Но когда мы с тобой познакомились, я с ним поругалась.

- Если не секрет, почему?

- Он пригрозил мне урезать бюджет, если я не выйду замуж за человека, которого мне подобрал. Я решила, что достаточно взрослая, чтобы самой выбирать себе спутника жизни.

- Вечная проблема отцов и детей, - усмехается. Проходим мимо магазина, понимаю, что хочу пить. Чая видимо мне совсем мало.

- Купишь воды?

- Хорошо, - скрывается в небольшом магазине, а я идут к дороге, заметив малышню, играющую возле проезжей части. Странно, что никого из взрослых рядом нет. Оглядываюсь, вижу распахнутую калитку. Скорей всего дети вышли без спроса и сейчас перебирали камешки.

Играли два мальчика и три девочки. Забавно, что не все были черноволосыми, смуглыми. Скорей они были русоволосыми, одна девочка с задорными кудряшками, две с прямыми волосами, собранные в простой хвост. Я, потеряв всякий интерес к малышне, отворачиваюсь, замечаю краем глаза, как из-за порота вылетает внедорожник. Во мне нет материнского инстинкта, к детям всегда отношусь с осторожностью, стараюсь особо не пересекаться, но что именно сейчас меня подтолкнуло обернуться, не знаю. Одна из девочек с прямыми волосами бросает камушек на середину дороги, кудряшка не смотрит по сторонам, делает несколько шагов. Я реагирую быстрее. Перебегаю дорогу, хватаю малышку подмышки, неудачно подворачиваю ногу, падаю на колени на эти гребаные камни. Боль в лодыжке, боль в коленках, слезы из глаз – я не думаю. Ни о чем.

Машина проносится мимо. Слушаю свое гулко стучащее сердце в ушах, чувствую, как маленькие ладошки сжимают ткань платья на груди. Опускаю глаза на темную макушку. Епт твою мать! За одну гребанную секунду я поседела на полголовы. У меня даже жизнь не успела перед глазами промелькнуть, слишком коротка.

- Алена! – голос Давида полон напряжения. Подбегает ко мне, присаживается рядом. Поднимаю на него глаза, он сначала смотрит на меня, потом опускает взгляд на ребенка. Его не спасает даже загар, вижу, как бледнеет, расширяются зрачки.

9

***

Мне хочется ругаться матом. Как Сергей Шнуров. Так будет более понятнее, что я испытываю, услышав новость о семейном положении Давида. Вот падла. Второй женой захотел меня сделать или десятой, гарема ему захотелось?

Из меня рвутся самые нелестные слова, но я молчу. Изображаю дуру, киваю головой и бормочу «спасибо», «не стоит переживать», «да тут всего лишь царапина». Бабулик явно озадачилась моим поведением. Смотрит мне в глаза и пытается прочесть все, что на уме, а я все шире и шире улыбаюсь, широко распахивая невинно глаза. Эта роль идиотки дается мне с трудом, но Станиславский мной бы гордился. Устраивать скандал пожилому человеку не вижу смысла, а вот потрепать кое-кому нервишки и вытрясти душу очень хочется.

Меня оставляют одну. Я выдыхаю, падаю на подушки и смотрю в потолок. Давид женат. Или в разводе? Во всяком случае штамп в паспорте о браке у него точно есть, кольца нет, но это уже формальный атрибут. А может он стал отцом случайно? Мусульманин иль христианин, а потребности у мужиков одинаковы, и накосячить могут все.  Ребенка ему подкинула непутевая мамаша? Или отобрал ребенка? Помню в университете поговаривали, что жители гор очень трепетно относятся к детям. И все, я ничего не знаю о традициях, нравах, мыслях этих горцев. Куда, блин, лезу? Оно мне надо? Наверное, стоит усмирить свою гордость, написать папе новый номер телефона и попросить его забрать меня отсюда. По дороге мне придется выслушать, какая я бестолочь, безответственная, что с этого дня меня берут под особый контроль, а возможно еще заставят вернутся в особняк. Полина будет просто в «восторге», как и я.

- Ты ей не сообщил о дочери? - о, разговор по душам возле двери. Это я должна услышать. Осторожно приподнимаюсь и сползаю с кровати, ковыляю к стулу, который удачно стоит возле двери. Некрасиво подслушивать? Ха, плевать на мораль, может узнаю что-то интересненькое.  

- Зачем? – Давид раздражен инициативой своей бабули, наверное, смотрит на нее осуждающе, но эта женщина сможет справится с недовольством своего внука.

- Как зачем? Ты ж на ней жениться собрался!

- Бабушка, у нас с ней будет фиктивный брак. Брак, в котором не нужно вытаскивать все скелеты из шкафа и выворачивать душу наизнанку. Не стоило говорить ей о Хаде!

- Фиктивный? - бабусик смеется, при чем так заразительно, что я сама начинаю против воли улыбаться. - Боюсь, внучек, ты в очередной раз ошибаешься, но я с удовольствием посмотрю на ваш фиктивный брак, - опять смешок.

- Это совершенно другая ситуация, -вот Давид веселья бабули не поддерживает.

- Мне нравится эта девочка, если ты за одобрением сюда приехал.

- Я планировал сюда приехать. Поездка с Аленой вышла спонтанно.

- Спонтанность – это твое, отец там за сердце не хватался, когда увидел, кого ты привел в дом?

- Он даже не захотел меня слушать. Так какая разница, одним разочарованием меньше - больше, у него всегда одно мнение по поводу меня. Благо есть Мухаммед, радость и гордость родителей и всей родни, - горькая ирония в голосе Давида трогает меня за живое, я уже не так сильно на него сержусь.

- Послушай, Давид, поговори с девочкой, получилось некрасиво с твоей стороны по поводу Хади. Не гоже начинать отношения со лжи.

- Молчать и лгать - это разные вещи.

- Ты умеешь и молчать, и лгать.

- Во благо, бабушка. Ты же знаешь, что я не мог иначе поступить.

- Тем самым навредив только самому себе.

- Зато от меня отстали.

- Я всегда на твоей стороне, Давид. Иди и поговори с девушкой, - так, разговор какой-то мутный, требующий дополнительной информации, чтобы понять, о чем эти двое говорили. Торопливо ковыляю к кровати, успеваю сесть, прежде чем в комнату заходит Давид.

- Как самочувствие?

- Все нормально. Если есть эластичный бинт, можно замотать щиколотку и через пару дней вновь буду скакать горной козочкой. Как малышка? – это не дежурный вопрос, мне действительно тревожно за девочку после случившегося.

- Все хорошо. Она, по-моему, даже не испугалась. Сейчас находится с Ясмин.

- Это няня?

- Это моя тетя, она за ней присматривает, - ох, тяжело ему дается разговор о дочери, каждое слово прям выталкивает из себя. Подходит к кровати, садится, но не рядом, между нами еще два человека сядет.

- Хадя - моя дочь.

- Это мне сообщила твоя бабушка. Ты, я так понимаю, не планировал мне о ней рассказывать?

- Нет. Ты ж сама говорила, что детей тебе не надо, так что изменилось сейчас? – смотрит немного враждебно, пытаюсь не вспылить, а проявить выдержку.

- То есть, женившись на мне, ты бы её тут и оставил?

- А ты предлагаешь ее забрать в Сочи? Откуда вдруг возник этот материнский инстинкт, Алена?

- Я считаю, что дети должны жить с родителями. Да, я не собиралась рожать и возиться с младенцем, но тут вполне самостоятельный ребенок, большой, ночью спит, сказать пару слов сможет, что ему нужно.

- Хадя не говорит, - голос ровный, но у меня слишком музыкальный слух, я слышу горечь.

- Сколько ей лет?

- Четыре.

- Ну бывает, заговорит чуть позже, - без понятия, почему такой большой ребёнок не говорит, поэтому стараюсь многое понять по безмолвию Давида. Судя по всему, он не собирается меня посвящать в причины молчания своей дочери.

- Она глухая? - вспоминаю, как девочка не реагировала на крики людей, когда нас окружили, только стискивала ткань платья и смотрела на меня осознанным взглядом.

- По аудискринингу слух есть.

- Если слух есть, значит она слышит звуки, может разговаривать...

- Она не говорит, - раздражается Давид, встает с кровати и подходит к окну.

- Это с рождения?

- Нет, - хочется его треснуть. Тяжелым. Ну вот чтобы у него прям звон в голове был от удара. Бесячий, вредный. Почему нужно все вытаскивать из него клещами? Я терпеливо жду продолжения, но Давид словно воды в рот набрал.

10

***

Поцелуй отменяется. Давид отстраняется, я тоже поспешно делаю шаг назад. Чувствую себя неловко, не знаю, куда деть руки, прячу их за спину.

- Аслан действительно забрал ключи, - киваю, прикусывая щеку изнутри. Наивный, не понял хитрость бабушки, а может не хочет признавать, что любимая бабуля проявила инициативу в его личной жизни.

- Я так понимаю, что вещи тоже нельзя достать из машины?

- Да.

- У меня ничего нет.

- Я одолжу футболку, - встречаемся глазами, я вспыхиваю, вспоминая, как утром он рассматривал мой голый зад.

- Не боишься, что у меня возникнет привычка спать в твоей футболке? – побольше иронии, губки кривим. Давид усмехается, рассматривая меня свозь ресницы. Интересно, о чем он думает? Обо мне? О моей попке? Или думает, как разрулить ситуацию?

- Не боюсь. Я предпочитаю спать без одежды, - он меня провоцирует? Проверяет степень моего смущения? Хочет узнать насколько я дерзкая? Ну, что ж.…устроим ему представление.

Жаль, что на мне глухое платье спереди, нет пуговиц. Смотрю ему в глаза, а сама провожу языком сначала по зубам, слегка приоткрыв губы, затем смачиваю языком уголки, а только потом медленно облизываю нижнюю, потом верхнюю губу.

Давид кажись перестает дышать, взгляд становится статическим. Зрачок полностью перекрывает радужку глаза, подается вперед, и вот я уже прижата к стене, а он невообразимо близко. Я смотрю не в глаза, смотрю на губы, которые чуть приоткрыты. Не думаю, мыслей нет, я вся на ощущениях. Между нами притяжение, то самое, о котором так любят писать психологи, разбирая отношения между мужчиной и женщиной. Впервые на моей памяти меня так колышет от мужчины, когда кидает то в сторону симпатии, то в сторону тихой неприязни.

Мне нравится его запах, безумно нравится. Делаю вздох и представляю, как аромат просачивается в кровь, отравляя меня изнутри. Мне нравятся его губы, не жду приглашения, сама прижимаюсь к ним, обводя языком контуры, толкаясь языком ему в рот. Я всегда стараюсь получить то, что хочу, и сейчас хочу получить нормальный такой поцелуй, пожирающий, до дрожи в коленках. Давид обхватывает мой затылок одной рукой, другая на талии, и вот мое желание исполняется. Поцелуй другой, не такой, как на парковке торгового центра. Он до покалывания в пальцах рук, до шума в голове, до замирания сердца, до потери сознания... Давид целует так, словно заявляет мне свои права на меня саму. Осторожно покусывает мою нижнюю губу, демонстрируя свое лидерство. Дает мне понять, что ведущая роль за ним. Мои попытки перехватить инициативу пресекаются на корню.

- Вот что ты творишь? – шепчет мне в губы, заглядывая в глаза.

- Все предельно ясно и понятно, хочу поцелуя.

- Потом, что захочешь?

- Почему бы мне не хотеть тебя? Ты вполне милый.

- Твоя прямолинейность импонирует, но не стоит провоцировать, дразнить, если не готова отвечать за последствия. Это как с шуткой. Видишь, во что все переросло. Тебя не должно быть здесь, но ты здесь, более того, все считают тебя моей невестой.

- Но это ж формально.

- Вот давай и будем придерживаться формальности, секс только усложнит все. Ты совершаешь поступки, не думая, каким боком тебе выйдет твоя импульсивность.

- Господи, если ты переживаешь, что я внезапно воспылаю к тебе любовью, то будь спокоен, я не подвержена этой романтической ерундистике.

- Это хорошо, - убирает руки и делает шаг назад, а я тянусь за ним, как привязанная. – Ужин тебе принесут в комнату, не напрягай ногу. Будет болеть, завтра съездим в больницу.

- Спасибо за заботу, - скрещиваю руки на груди, насмешливо смотря на Давида. Задел. Даже обидел своими опасениями. Влюбиться в него мне не приходит в голову, даже во сне такое не приснится, а вот то, что он мне нравится, как мужчина, я не отрицаю.

Он смотрит на меня несколько минут, думает о своем, и мысли не особо приятны, потому что хмурится, поджимает губы. Ну и пусть хмурится дальше, создает себе морщины, меня это совершенно не касается. Возвращаюсь на кровать, ложусь, Давид сразу же оставляет меня одну.

Завтра точно напишу папе. Все объясню. Извинюсь за беспокойство.

Ужин мне приносит девочка, молчаливо ставит на поднос на кровать и уходит. Вечер мой проходит без происшествий и скучно. Смотрю по телевизору сериалы, нетерпеливо поджидая момента, когда можно будет закрыть глаза и проснуться уже в следующем дне.

Футболку мне заносит та самая девочка, что приносила ужин. Мне повезло, что в комнате была личная ванная, переживала, что придется пользоваться общей на этаж и занимать очередь.

Перед сном вспоминаю идиотскую примету: «на новом месте приснись жених невесте». Вот придет дурость в голову, а потом крутись всю ночь, но все же тишина, свежий воздух, переизбыток событий за день делают свое дело: я засыпаю. Приснился Давид. Это я четко запомнила, но сон был какой-то тревожный, беспокойный и мутный. Запомнила только, что возле меня терлась черная кошка, а потом больно укусила за руку. Надеюсь бешенством не заразила.

11

***

Так хорошо я не спала сто лет, как бессмертная красавица, тьфу, спящая. Только разбудил меня не поцелуй красивого принца, а какая-то движуха во дворе, возмущенные голоса. Приподнимаюсь на кровати, прислушиваюсь. Говорят быстро, эмоционально и непонятно. На часах девять. Для меня рань, раньше одиннадцати никогда не вставала. Голоса все громче и сразу же становятся тише, движимая любопытством, встаю с кровати. Нога не болит, лишь при хождение тупая боль, но жить буду. Крадусь к лестнице.

- Это перебор, мама!!! - странно слышать "мама" от мужского баса явно взрослого мужчины. И я этот голос слышала. Напрягаю память, она сонно мне выдает летящей строкой «папа Давида». Ух, кажется, сейчас будет жарко.

- Перебор то, что продолжаешь указывать ему делать то, что хочешь ты. Достаточно, Рашит! У тебя есть Мухаммед, вот и руководи им, а Давида оставь в покое!

- Он мой сын!

- Он мой внук! - бабуля молодец, своих в обиду не даст, и кажись, этот бой сынуля проиграл.

-Ты ведь не позволишь ему жениться на этой нечисти?! - скрипнула зубами, жаль, что не мне говорит, я бы не промолчала.

-Более того, благословлю, не позволю тебе встать на пути к счастью, итак он многое из-за твоих амбиций пережил, - все больше и больше люблю эту бабулю, хоть правда замуж выходи ради неё.

-От меня такой чести не дождется, но сдается мне, что ты вновь его прикрываешь, чтобы мне сорвать помолвку! Где он?

-Как и положено новобрачному, спит со своей суженой, - это бабулик погорячился, не собираюсь поддерживать этот бред. Я ж хрен знаю, где спит Давид, а судя по шагам, его отец хочет убедиться своими глазами.

Бегу в сторону своей комнаты. Конечно, было бы прикольно увидеть лицо главы семьи, когда он обнаружит своего сына с «нечистью» в одной кровати, бабушка Тамара определенно хочет попортить настроение своей кровиночке, но...блять, тогда действительно придется выходить замуж за Давида. Шутка уже давно не шутка, пора прекращать этот балаган. Только вот вспоминаю слово «помолвка», мне становится жалко Давида, его видимо вновь хотят женить против его воли. На суке Милане что ли? Теперь примерно понимаю, почему он о первой жене не говорит, видимо не стерпелось и не слюбилось.  

Маршрут моего следования меняется, наобум открываю соседнюю дверь и чуть не визжу от радости. Вот так везение. По темноволосому затылку понимаю, что это Давид. Обращаю внимание на прикроватную тумбочку. На цыпочках подхожу, вытягиваю шею, всматриваясь в листы и задерживаю дыхание. Никогда не думала, что карандашом можно достоверно изобразить человека. Давид нарисовал меня в профиль. Упрямо вздернут подбородок, ироничная улыбка на губах, вызов в глазах. Предаваться размышлениям, почему он вдруг решил марать бумагу моей персоной некогда, тяжелые шаги направляются сюда. Юркаю к Давиду, прижимаясь к его теплому телу, обнимаю за талию.

Ебушки воробушки, он не врал, говоря мне, что спит без одежды. У меня есть секунды, чтобы достоверно изобразить, чем мы занимались ночью. Возможно, я потом пожалею об этом, но стягиваю с себя футболку. Теперь с гулко стучащимся сердце жмусь к мужскому боку, опуская одеяло до пояса. Прикрываю глаза, напрягая слух. Вот открывается дверь, заходят. И тишина.

- Я ж всегда говорю правду, Рашит, - в голосе бабушки торжество. Давид шевелится, поворачивается в мою сторону. Мы одновременно открываем глаза. Ну... подыграй еще раз, спасаем же твою шкуру от очередной навязанной женитьбы.  

Понимаю, что он до конца не проснулся, поэтому вряд ли осознает, что делает. Его губы накрывают мои, рука обхватывает грудь, а еще доброе утро ниже пояса. Я самозабвенно отдаю себя в поцелуе, теснее жмусь к нему. Надеюсь, все выглядит достоверно. Хотя куда еще достовернее, язык во всю переплетается с моим языком, пальцы теребят сосок, а между ног у меня становится неприлично влажно и жарко.

- Давид! – папаша шипит змеей, совсем потеряв чувство такта. Давид вздрагивает, смотрит на меня в упор, не шарахается в сторону. Его рука медленно сползает к талии и так же медленно натягивает на меня оделяло, скрываясь наши тела от посторонних глаз.

- Доброе утро, отец, - в голосе сталь, упрямое выражение лица. Ох, опять столкнутся лбами. Присаживается, опираясь на спинку кровати. Я осмеливаюсь кинуть осторожный взгляд в сторону дверей. Бабулик явно довольна, незаметно кивает мне головой. Догадалась, что я подслушивала.

- Ты ж говорил, что это шутка!

- Я передумал, - обнимает меня за плечи одной рукой. – Любовь.

- Любовь? Какая любовь? Вы едва друг друга знаете!

- В процессе совместного житья в браке узнаем по полной программе друг друга.

- Ты... – отец Давид хватает ртом воздух, краснея на глазах. Я с беспокойством смотрю на холодное лицо своего «жениха». Ему не страшно, что папашу может сразить удар?

- Он ругается? - с опаской смотрю на разразившегося потоком непонятной мне речи Рашита как его там.

- Он нас благословляет, - со смешком раздаётся голос возле ушка. Чуть поворачиваю голову, и его губы на уровне моих глаз. А целуется он очень даже хорошо, мне нравится и повторить не против.

- Ничего иного не остаётся, как официально объявить о помолвке, - доносится до меня ликующий голос бабусика. - Всё знают, что в доме посторонняя девушка, а слухи о её похищении дошли сегодня и до нас.

- Делайте, что хотите! – цедит сквозь зубы отец Давида, махнув на нас рукой, уходит. Бабушка Тамара подмигивает, закрывает дверь спальни Давида. Мы неподвижно лежим в кровати, прислушиваемся. Убедившись, что никто врываться не собирается с повторной проверкой, поспешно в едином порыве отодвигаемся.

- Что это все значит? – Давид в бешенстве, его хладнокровие видимо для папы, на меня сейчас обрушивается поток безмолвной ярости. Резко садится ко мне спиной, я поспешно тянусь за своей футболкой. Ух, так более прилично и безопасно, ничего, что кожу груди покалывает.

12

***

- А теперь покружись, - я кружусь на месте, Хадя повторяет за мной и смеется, делая еще один кружок. Мы недавно пришли с магазинов. Давид выдал карточку, сказав, что малышку нужно одеть. Я никогда не ходила по детским магазинам, поэтому у меня глаза разбежались от красоты для маленьких девочек, хотелось скупить все, но сдержалась. Надеюсь, что, получив смс с отчетом о покупках, Давид не станет ругаться за транжирство. Единственно, я позволила нам купить два одинаковых платья в стиле фэмиле-лук мамы и дочки. Не знаю зачем, просто фасон, цвет попали в сердце, вот сейчас мы стоим перед зеркалом в одинаковых платьях, как мама с дочкой.

Решение выйти замуж далось не так легко, как могло показаться со стороны. Просто никому не пожелаю оказаться в такой ситуации, как у меня, когда у тебя вроде есть родители, но им ровным счетом все равно, где ты, с кем ты, как будешь жить. Ни мама, ни папа так и не позвонили, когда вечером в новый айфон я вставила восстановленную симку. Я еще тешила себя надеждой сутки, звонили-писали кто угодно, но только не родичи. Впервые у меня не было ломки посидеть в сетях, запостить фотку, я с каким-то равнодушием многое пролистала, половину не читала, на звонки не отвечала. Полностью погрузиться в апатию не дали Давид и Хадя.

Квартира холостяка оказалась ну совсем не холостяцкой. Зачем одинокому мужчине жилье на весь этаж с четырьмя спальнями, с огромной гостиной, столовой, кухней, кабинетом, с четырьмя ванными комнатами – загадка. Мне выделили одну из четырех комнат, великодушно разрешили господствовать в ней по своему желанию, со своими вещами, которые мы забрали из маминой квартиры. У малышки оказывается в папиной берлоге тоже комната, значит она все же периодически жила с ним. И одежда была. Забота Давида о моем состоянии очень тронула, видимо запомнил, что шоппинг для меня терапия.

Вчера меня накрыла тоска, я забилась в самый угол террасы, закутавшись в плед, смотря на темное море. Мысли не хотели формироваться в планы, цели, превратились в желе. Давид принес бокал вина, ободряюще погладил по плечу. И вот утром выдал карту.

- О, я смотрю у вас примерка полным ходом, - неожиданно раздается голос, который по идеи должен быть на работе. Но Давид, кинув пиджак на диван и какой-то пакет, присаживается на подлокотник. Хадя начинает перед ним кружиться.

- Красиво. А ты? – устремляет на меня своими темные глаза, заставляя смутиться от внимания. Не спеша кружусь. Не сердится, что мы тут изображаем мать и дочь?

- Нравится? – недавно поймала себя на мысли, что мне необходимо для уверенности одобрение Давида. Когда вчера приготовила впервые самостоятельно ужин под чутким руководством ютуба, его «вкусно» вселило в меня больше бодрости духа.

- Вы выглядите великолепно. Хадя, смотри, что тебе принес папа, - как фокусник достает из пакета коробку, в которой оказывается кукла со зверьком. Я сегодня видела этих героев, они из какого-то мультика. Судя по радостному лицу малышки, она любит этих персонажей, хватает подарок и бежит в свою комнату. У нее там большой дом для вот этих куколок.

- А мне подарок? – задаю вопрос под атмосферу, не рассчитывая ни на что.

- И для тебя у меня есть подарок, - удивленно вскидываю брови, подхожу ближе к Давиду. В его руках появляется футляр. Сглатываю, когда откидывает крышку. На белом атласе два обручальных кольца из белого золота.

- Почему не желтое? – лишь бы не молчать, дать время успокоиться сердцу, выровнять дыхание.

- Твое из белого золота, мое из серебра, - берет тонкое кольцо с россыпью бриллиантов, игнорируя вопрос. Открытая ладонь намекает мне дать ему свою руку. Конечно, я, как все нормальные, да и ненормальные, девушки мечтала о свадьбе с любимым человеком, в белом платье, с фатой два метра, как минимум, с лимузином и банкетом. Но не думала, что фиктивный брак может вызвать спазм в груди, слезы на глазах и восторг. Кольцо как для меня, идеальный размер, оно мне даже нравится больше, чем кольцо с бриллиантом рядом. Прохлада металла и теплые пальцы Давида – я в эпицентре зарождающей бури, о которой никто не предупредил.

- Вроде как раз.

- Можно поменять, если бы не подошло.

- Нет, оно в единственном экземпляре.  

- Спецвыпуск?

- Считай, что так.

- Дай мне, - выпаливаю быстрее, чем думаю, когда вижу, что Давид собирается без торжества надеть свое кольцо. Он секунду колеблется, но все же отдает кольцо.

- Постараюсь тебя не разочаровать, - зачем-то произношу, поднимая на него глаза. Сама тянусь к нему, словно между нами кто-то стягивает невидимые веревки, затягивая в замысловатый, сложный узел, который не развяжешь, только разрежешь.

- Нам еще нужно обсудить договор, - наши губы рядом, мы настолько близко друг к другу, что его парфюм кружит голову. Осторожно вдыхаю его запах, рассматривая кончики черных ресниц. Блин, что-то идет не так, я слишком часто тянусь к нему, сама вешаюсь ему на шею, сама всегда его первая целовала, а он... ему это не нужно. И брак – это формальность, он ведь и словом не обмолвился о том, что у нас могут быть и близкие отношения. Дура ты, Алена. Дура.

- Ты прав, - поспешно отхожу от него, иду вообще в сторону кухни, мне нужно себя чем-то занять. Идиотка! Сама твердишь, что не твой тип, не твой вкус, сама готова целовать его, готова не разочаровывать, а ведь никто этого не просил.

- Ален.

- Чай или кофе? Может обед? Я сегодня приготовила запеканку, - да, поесть самое то, возможно от голода у меня желудок липнет к позвоночнику. Меня резко разворачивают, упираюсь ладонями в грудь. Не дают и секунды понять, что происходит, как мой рот берут в плен требовательным поцелуем. Вырывается стон. Боже, это я? Ужас, но как же сладко он целуется, да за этот поцелуй можно без сожаления душу продать. Трезвею от эмоций, рассеивается мой дурман, когда Давид прижимает к себе, задрав подол платья. Его ладони оказываются на моих ягодицах. Сердце ухает вниз, кажется мышцы, как истончившиеся канаты, рвутся пополам, сердцебиение не может быть у меня в внизу живота.

13

***

- А ты уверен, что ей можно доверять? – спроси меня, как избежать неизбежное, и я подскажу. Хотя нет, не подскажу. Я в тихой панике, контролирую эту панику, но она вот-вот вырвется на волю. А еще у меня жутко трясутся ноги, не уверена, что в состоянии продефилировать сегодня модельной походной, вот сломать ногу - это смогу. Еще потные ладошки, очень потные, ничего в руках не держится, боюсь, что казенная ручка выскользнет из руки в самый ответственный момент, хорошо, что кольцо не надо будет надевать. Уронишь, семейная жизнь не заладится, примета такая есть. Сердце. Бедное мое сердце, оно грохочет с самого утра.

- Я доверяю Вере Николаевне, она всегда присматривает за Хадей, когда дочь находится со мной, - Давид поправляет манжеты на рубашке. Приехал недавно, переоделся. Неужели для него поход в ЗАГС что-то значит? Я лично не придаю большого значения росписи, но красивое платье все же достала из шкафа.

- А, так вот чего она на меня неприветливо смотрела! То-то думаю, чего это у нее ко мне неприязнь с перового взгляда, а оказывается я у нее хлеб отбираю, - Давид удивленно приподнимает брови, потом хмурит их, подозрительно на меня косясь. Да, знаю, что звучит не очень, но я жутко волнуюсь. Не каждый день выхожу замуж, пусть и фиктивно.

- Ты драматизируешь.

- Мы могли Хадю взять с собой.

- Зачем?

- Ну... – чтобы не быть наедине с ним, чтобы был повод отвлекаться каждые десять минут. – Мы ж семья, - широко улыбаюсь, черная бровь иронично изгибается. Перегнула палку, но от меня не ждите сейчас умных фраз.

- Все хотела спросить, ты Хадю вернешь своей бабушке?

- Да. Примерно через неделю.

- А может она с нами останется? Это ж твоя дочь, почему она должна жить вдали от тебя?

- Ален, - застегивает единственную пуговицу на пиджаке, строго на меня смотрит. – Во-первых, никто не отменял встречи с матерью. При разводе мы договорились, что Хадя будет периодически с ней встречаться, гостить, иногда оставаться с ночевкой. Во-вторых, через два месяца у тебя учеба, кто за ней будет присматривать? Ты что ли?

- Почему бы и нет? Мне с ней легко, она замечательный ребенок. Если бы мне сразу выдали собственного такого взрослого и умного, стала бы многодетной мамой. У тебя замечательная дочь, отсутствие речи совсем ее не портит. Она очень милая, чуткая, нежная, добрая, заботливая...

- Я тебя услышал и понял, - обрывает мой поток хвалебных слов в адрес Хади. Бросает быстрый взгляд на часы. – Нам пора.

- А можно вопрос?

- Конечно.

- У меня будет твоя фамилия?

- Да. Ты против?

- Совсем не созвучна с моим именем? – Давид усмехается, качнув головой.

- Нормальная у меня фамилия. Дразнить никто не будет.

- Я ничего против не имею, но можно было и мою оставить, все равно фиктивный брак. Почему вечно все девушкам достается: замуж выйди, фамилию поменяй, ребёнка роди, воспитай, еще мужа накорми, ублажи.

-Мужчина обеспечивает статус, стабильность. Испокон веков так было и есть.

-Это среди вашего народа, где девочек с рождения готовят к такой роли, большинство моих сверстниц мечтают построить карьеру, быть востребованными, успешными. Потом уже замуж, кандидат такой же успешный, новый дом, путешествия, ребёнок.

-Алён, мы опоздаем, - жестом указывает на дверь. Ещё минутку, а лучше полчаса, но цепляю лучезарную улыбку и иду на выход, всеми фибрами души, ощущая сзади Давида. Ох, боже мой, если бы я знала твои планы на свою жизнь, сидела бы в прошлую пятницу на своём месте и никуда бы не лезла. Хочешь найти приключения на свою пятую точку и изменить все в своей жизни? Я обязана теперь выпустить книгу, прописать инструкцию, как влипнуть.  

Машина. Дорога. Пробки. Все это время я молчу, нервно теребя свои пальцы. Давид тоже хранит молчание. Мы подъезжаем к ЗАГСу. Желающих расписаться в будни хватает. Невесты в платьях, фасоны, цвета - на выбор, женихи более стандартные, Давид в своём стильном сером костюме выглядит презентабельнее. Может быть из-за того, что на губах отсутствует дебильная счастливая улыбка. Некоторые на меня посмотрели с интересом, некоторые с жалостью, у меня ведь нет ни лимузина, ни толпы гостей, ни пышного платья с фатой, даже букета.

Задираю голову, с прямой спиной прохожу мимо ожидающих свое время. Второй раз выйду замуж по любви и забахаю праздник от души.

Нас встречают, ведут не в торжественный зал, а в кабинет. Давид отдает женщине наши паспорта, она подсказывает, где расписаться в журнале, оставляет нас одних. Вот и все. Пять минут, и ты уже жена.

- Так быстро. И совсем не страшно, - глажу край платья, наигранно цокая языком.

- Ты боялась?

- Честно говоря, да. Я переживала.

- Значит остальное тоже переживешь.

- В смысле?

- Это только роспись. Ещё будет торжество по моим традициям, потом по твоим.

- Я не поняла тебя.

- Роспись - сразу поймут, что между нами договоренность, отец тотчас заподозрит о фиктивности отношений. Поэтому я сегодня сообщу бабушке о том, что мы расписались, она эту новость быстро распространит. Соответственно начнут готовиться к свадьбе. Сегодня о браке узнает твой отец, думаю, что ему тоже захочется покрасоваться перед местным обществом.

- Особенно Полине, - сама себе порчу настроение, вспоминая мачеху. Это ведь из-за нее я сейчас не невеста, а жена. – Но это безумные траты.

- Я думаю, что свадьба окупится. На свадьбу в Сочи приглашу своих партнеров, коллег. У нас с твоим отцом хоть и разные сферы бизнеса, но наши фамилии на слуху друг у друга.

- Ты знаешь моего папу?

- Лично нет, но фамилию слышал.

- А обо мне?

- Нет.

- То есть ты хочешь всех убедить, что у нас с тобой действительно любовь до гроба?

- Да. Правду знает только бабушка, но она будет молчать об этом.

14

***

Давид всю дорогу вновь молчит, я периодически то на его руку, то на свою смотрю. Непривычно ощущать тяжесть двух колец на своем пальце, но снимать не буду. Особенно обручальное. Оно не сетевое, оно сделано специально для меня, значит нет-нет да думал обо мне, когда плавился металл под его руками.

Мой телефон не смолкает, мне приходится его перевести в беззвучный режим. Я знала, что фото с мужчиной и кольцами вызовет фурор. Были и поздравления, и вопросы, и удивление. Ни одно сообщение я еще не прочитала. Только от мамы открыла смс. Она написала: «Я позвоню завтра. Нам нужно поговорить». Полина моментально среагировала, кучу звуковых сообщений прислала, не открывала, поэтому без понятий, что эта змея мне наговорила. Папа скупо отреагировал в директе: «Жду». Вот и я жду, что будет.

- Я надеюсь, что мы ненадолго, - вообще не хочу ехать в дом отца, сидеть за столом и строить из себя дурашку. Давид мельком смотрит на меня.

- У меня в половине восьмого деловой ужин, поэтому итак ненадолго.

- Мне с тобой нужно идти на ужин? – я не хочу оставаться дома, не хочу сейчас думать, что творю, какие делаю шаги, не хочу думать, что будет, как себя вести дальше с Давидом.

- Нет.

- Можно я с Хадей тогда погуляю по набережной?

- Я не возражаю. Мне очень приятно, что ты много времени проводишь с моей дочерью. Давно я ее такой оживленной не видел.

- Ой, много не надо. Прогулка, самокат, мороженое и улыбка - вот залог ее хорошего настроения. Много ни усилий, ни денег не требуется.

- Верю, - смотрит на дорогу, а на губах появляется улыбка, я тоже улыбаюсь в ответ. Так, надо о папе предупредить.

- Мой папа не любит не русских.

- Это его проблемы.

- Он может быть не сдержан на язык.

- Как бизнесмен, я думаю, он сумеет промолчать.

- Оу, ты оказываешься крутой чувак, - смеюсь, Давид качает головой, но улыбается. – Полина сучка.

- Скорей всего просто любит деньги.

- Это тоже, но она противная сама по себе. Может меня очернить, типа я никакая хозяйка, тупая блондинка, у которой на уме только клубы.

- Хозяйка ты, правда, не очень, по поводу клубов мы вроде договорились.

- А еще я не девственница, - вызывающе вскидываю подбородок, жду возмущение, осуждением и вообще развод.

- Я тоже не девственник, - усмехается, прищуривая глаза. – Меня это не трогает.

- Правда?

- Правда? Конечно, нет, мне неприятно знать, что моя жена уже с кем-то спала, но я трезво смотрю на вещи, поэтому не шокирован и не удивлен. Надеюсь, что мои родственники не потребуют белую простынь после свадьбы.

- Ты шутишь? – удивленно вскидываю брови. – Мы вместе живем, логично, что между нами давно близкие отношения. И потом, какая на хрен разница, - я поджимаю губы, когда на меня укоризненно кидают взгляд из-под ресниц.

- Мы с тобой выросли в разных понятиях морали. Ты опять ругаешься.

- Тебя напрягает, что ты не первый? Ты ж и не планировал быть им!

- Кажется, мы приехали, - вновь оставляет меня без ответа, вновь я не понимаю, какие чувства он вообще испытывает от нашего странного разговора. На взводе от того, что ему кажется все равно, меня это бесит, вылетаю из машины пулей. На крыльце ждет папа.

- Привет, пап. Шикарно выглядишь, – я поднимаюсь к нему, чмокаю в щеку, улыбаюсь. – Я понимаю, что ты сейчас в шоке.

- Это мягко сказано, Алена, - его серые глаза устремляются на Давида, который не спеша идет к нам. – Сабаев? – папа удивлен, он с недоверием смотрит на приближающего мужчину.

- Добрый день, Олег Владимирович, - Давид умеет очаровательно улыбаться, при этом серьезно смотреть своему собеседнику в глаза. Кажется, папа впечатлен. Они пожимают друг другу руки, мой муж обнимает меня за талию.

- Чего стоим на пороге? Проходим в дом. Я так понимаю, вы ненадолго? – ищет в лице Давида какие-то ответы на свои невысказанные вопросы, хмурится, понимая, что не  прочитает ничего по лицу своего гостя.

Я горжусь Давидом, что он заискивается перед отцом, как многие мои знакомые парни. Те, сразу, узнав фамилию, начинают петь соловьем и растекаться медом. С последним бойфрендом рассталась после того, как он спросил, сколько папа даст за меня приданого.

Полина встречает нас в столовой. Беременность сделала ее безобразной. Волосы какие-то жиденькие, злорадно заметила, что лицо не только отекло, но и покрылось какими-то пятнами. Еще вместо привычных для меня шпилек, балетки. Да я на ее фоне вообще мисс Вселенная этого года. Встречаемся глазами, приторно сладко улыбаюсь, демонстративно поправляю волосы так, чтобы она заметила теперь в живую мои кольца. Глаза сверкают, пятна на щеках становятся ярче.

- Полина! Чудесно выглядишь! – нагло вру, беру ее за руки, по-светски чмокаю воздух возле щеки. Оборачиваюсь к подходящему Давиду. – Познакомься, мой муж. Все, как ты и пророчила! – обхватываю локоть мужчины, жмусь к нему, прищуривая глаза. Полина вспыхивает, но заставляет себя растянуть губы в улыбке.

- Давид, - ровным голос представляется Давид. Моя ты лапочка, все держит при себе.

- Полина. Жена Олега, - она повторяет мой жест, папа морщится, но терпит ее стискивание. У меня желание развернуться и уйти из этого дома, и по возможности не приходить, но мы дружно все садимся за стол. Единственное что меня радует, Нина накрывает нам стол, ободряюще мне улыбнулась, когда мельком взглянула на Давида.

- Откровенно говоря, до сегодняшнего дня я не имел понятия, что вы, Давид, встречаетесь с моей дочерью.

- Я сам не знал, что она ворвется в мою жизнь и перевернет все в ней кувырком, - эх, как романтично звучит, словно я его персональный ураган. Я улыбаюсь, вспоминая нашу первую встречу.  

- Я правильно понял, что вы сегодня расписались?