Глава 26. Возмездие

Первое, что осознал Марк, проскользнув в узкую щель в стене, это что внутри было совершенно темно. Насколько он помнил, Саркофаг уже долгие годы не являлся цельным, в нем не хватало нескольких элементов конструкции. К тому же летающий монстр пробил в крыше дыру порядочных размеров. И все же свет сюда не проникал, кроме как через входную расщелину на уровне земли. Значит, хотя бы нижние этажи уцелели.

Марк включил фонарь, остальные сделали то же самое.

— Куда нам двигаться? — спросил Клинч.

— Искать Монолит.

— Оно понятно. Где именно его искать? Мы хоть узнаем его, когда увидим?

— Узнаем, — ответил Марк, вспомнив о черном кристалле. Где-то рядом должен находится камень, очень его напоминающий. Камень, сотворивший столько бед.

Команда с трудом продвигалась по коридорам, частично заваленным обрушившимися верхними этажами. В воздухе стояло сильное зловоние, но недостаточно раздражающее, чтобы надевать противогазы. Никто не хотел терять чувствительность органов слуха и обоняния.

— Так можно бродить месяц, — сказал Клинч. — Нам неизвестно, где Монолит может находиться.

— Известно, — сказал Борланд, смотря на нож в руке. Клинок и рукоятка пульсировали теплотой. — Нож чувствует близость Монолита. Я знаю направление.

— Так веди, — сказал майор, и Марк с Борландом поменялись местами.

Впереди послышался стук, словно где-то упала стальная балка. Анубис с Борландом переглянулись, приготовили автоматы. Клинч подкрался к углу, поднес к глазам ночной бинокль. Осторожно выглянул.

Его голову чуть не снесло пулей. Майор отпрянул, прижавшись к стене. Марк с Борландом быстро выключили фонари, Анубис направил свой в пол, прикрывая рукой. Клинч дополз к нему, ориентируясь на слабый свет.

— Кто там? — спросил Марк шепотом.

— Один человек, — ответил Кунченко. — И ведет себя тоже так, будто он один.

— Выманивает? — предположил Борланд. — Нас там наверняка встретят двадцать стволов.

— Нет, — помотал головой Клинч. — Этот точно не станет никого выманивать. Сочтет ниже своего достоинства.

— Так ты что, знаешь его?

— Еще бы. Это сам Эрагон.

— Не может быть, — выдохнул Марк.

— Ага. Но это он. Я не мог ошибиться. Эрагон ждет нас с «винторезом».

— Что он здесь делает? Откуда ему известно, что мы придем?

— Я не знаю. Может, Падишах раньше слил ему план.

Борланд поразмыслил.

— Так, — решил он. — Мы сможем его выманить сами. Вчетвером мы его перехитрим.

— Нет, — возразил Анубис.

— Почему нет?

— Потому что у вас свои задачи. А у меня свои.

— Эй, — толкнул его Борланд. — Ты чего?

— Идите, — шепнул Анубис. — Все идите, втроем. Здесь есть еще проход, направо. Ведет к самому центру. Эрагона я беру на себя.

Сталкер хотел сказать что-то против, но не нашел никаких аргументов. Марк с Клинчем молчали. Видимо, их такой вариант устраивал.

— Если ты так хочешь, — сказал Борланд и умолк, но никто не закончил его реплику за него. — Хорошо. Удачи, брат. И спасибо.

— Все, идите.

Борланд пожалел, что не видит глаз Анубиса. Он отодвинулся со своим рюкзаком в сторону, чтобы Марк и Клинч могли проползти мимо него. Последовав было за ними, сталкер повернулся и позвал:

— Эй.

— Чего тебе? — послышался голос Анубиса.

— Всегда хотел сказать тебе, но не находил момента, — произнес Борланд. — «Долг» — это здорово. Я вами, ребята, всегда гордился. Ты молодец.

Пауза.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Анубис.

Борланд показал ему большой палец, хотя знал, что лидер клана этого не увидит. Затем он пролез между наваленными железками в соседний сектор энергоблока, и стало совсем тихо.

Анубис устремил взор в сторону передней двери. Стащил с себя рюкзак, положил на холодный пол. Отстегнул пряжку ремня с ненужной рацией, двухлитровой флягой и кучей теперь уже бесполезных мелочей. Проверил расположение пистолета в набедренной кобуре и ножа. Перехватил поудобнее «грозу», неслышно двинулся вперед.

С собой у него был второй фальшфейер. Приведя его в действие, Анубис швырнул светящуюся трубу перед собой, услышал выстрелы. Рванувшись с места, он запрыгнул в дверной проем и укрылся за кучей мусора.

Фальшфейер продолжал гореть, и в его свете Анубис бегло осмотрелся. Он находился в своего рода каменном мешке, образованном рухнувшими перекрытиями, которые создали очень обширное, почти замкнутое пространство. Кое-где через отверстия далеко наверху пробивался дневной свет, но его было недостаточно для приемлемого освещения.

— Кто тут? — раздался вопль.

Именно вопль, причем не похожий на человеческий. Но вполне разборчивый.

Анубис выстрелил из подствольного гранатомета на звук, не высовываясь. Как только отгремел взрыв, он метнулся прямо под позицию врага, под нависающие своды железобетонных плит. Однако, как только он добрался до нового укрытия, фигура на верхнем этаже сиганула с пятиметровой высоты к противоположному краю.

Человек не мог сделать такой прыжок. И мутантом в привычном для Зоны понимании он тоже не был. Враг приземлился на освещенный участок и показался полностью.

Это действительно был Эрагон. Но в его облике оставалось мало от прежнего генерала. Его кожа выглядела оплавленной, суставы — резко очерченными. Волосы сошли полностью, обнажая кажущийся скальпированным череп. В движениях возникли плавность и кошачья гибкость, что говорило о серьезных изменениях в организме. Похоже, эти перемены доставляли генералу страдания.

Анубис всего раз видел похожие симптомы. Но не мог забыть.

— Попал под выброс? — спросил он. — Слишком поздно принял анабиотик?

Эрагон дернул головой так, что обычный человек гарантированно заработал бы себе вывих. Тут Анубис заметил, что «винтореза» при генерале не было. То ли закончились патроны, то ли последним взрывом оружие вывело из строя.

— Я хотел к Монолиту, — проговорил Эрагон. Его речь была гортанной, хрипящей, однако смысл Анубис понимал. — Чтобы он меня вылечил. Но он не подпускает.

— Зачем тебе лечиться? — спокойно произнес Анубис. — Я и сам тебя вылечу.

Он нажал на спуск, пустив очередь с вертикальным упреждением. Как он и предугадал, Эрагон прыгнул снова — далеко, подобно снорку, намереваясь разорвать Анубиса одним атакующим движением. Получив пулю в голень, лидер «Монолита» потерял часть энергии прыжка и упал, не достав скрюченными пальцами совсем немного до цели.

Ударив его ребром ладони по шее, Анубис заставил Эрагона распластаться по земле. Тот успел схватить «грозу» и потянуть на себя. Анубис перекрутил ремень, пустил длинную очередь в упор. Некоторые пули попали генералу в бедро.

В следующий момент «долговец» почувствовал сильный удар по уху. Ремень вгрызся в плечо, Анубис дернулся вперед, перевалившись через Эрагона, и высвободился.

Генерал раскрыл рот и впился зубами в его шею. Перед глазами «долговца» все поплыло. Он нащупал пистолет, отстегнул непослушным пальцем петлю кобуры и, вытащив оружие, трижды выстрелил в противника.

Тот сразу же отцепился и свалился на бок, хватая ртом воздух. На красные пластины, покрывавшие костюм Анубиса, закапала его же кровь. Отодвинувшись подальше, «долговец» снова поднял пистолет, который Эрагон метким ударом выбил из его рук.

Генерал был не только жив, но и вполне способен к передвижению. Перевозбужденная из-за выброса нервная система больше не была чувствительна к внутренним повреждениям, перенаправив организм на максимум активности. Вполне возможно, раны Эрагона скоро сами собой затянутся, хоть на это и уйдут несколько суток, полные непередаваемой агонии. Бывали случаи. Метаболизм выживших под выбросом по-прежнему оставался неисследованной сферой.

Однако Эрагон не пренебрегал фактом того, что был ранен. Посмотрев на себя, он окинул взглядом три дыры в животе и почти разорванное бедро. Затем удивленно выдохнул.

Не вставая, Анубис нацелился из него из «грозы» и нажал на спуск.

Автомат щелкнул вхолостую.

Эрагон издал довольное рычание.

«Долговец» безуспешно щупал себя по карманам разгрузки, пытаясь найти запасные магазины. Ничего не было.

Только знакомые очертания закругленного цилиндра подствольной гранаты.

Тут же подскочив, генерал снова скрылся в темноте. Пули доставляли ему вполне закономерные неудобства, однако не остановили.

Анубис приготовил автомат к бою, быстро вытащил фонарь и посветил перед собой.

Луч показал генерала, передвигающегося к выходу. Он уже утратил былую прыть, перейдя на ковыляние, и при этом то и дело оглядывался. На миг зажав рукой прокушенную шею, Анубис попытался поправить ворот комбинезона, чтобы хоть как-то замедлить кровотечение. Затем попытался удержать «грозу» с фонарем одновременно.

— Стой! — крикнул Эрагон, показывая вверх. — Несущая колонна.

Анубис не повернул головы.

— Если выстрелишь, то завалишь вход. — Потрескавшиеся губы Эрагона вытянулись в зловещую гримасу, очевидно, призванную изобразить улыбку. — И мы оба здесь погибнем.

Лидер «Долга» ничего не отвечал, и генерал расхохотался. Смех был жутким, переходящим в кашель. Эрагон наклонился, сплюнул какой-то зеленой массой. Выпрямился снова.

— Оставим эту битву до лучших времен, «долговец», — сказал он. — Ты не трус. Но меня тебе не взять. Может быть, в лучшие времена…

Анубис нажал на спуск.

С негромким хлопком граната вылетела из короткого сорокамиллиметрового ствола. Эрагон успел метнуться в сторону, но недостаточно далеко, чтобы избежать взрывной волны и роя осколков. Его отбросило обратно на освещенный участок.

Одновременно с этим по стене быстро побежали трещины, закончившиеся примерно на уровне третьего этажа. Сверху посыпался дождь мелких камней.

Стащив с себя опустевший автомат, Анубис поднялся, выпрямился во весь рост. Подошел к Эрагону, вытащил нож и произвел один быстрый, точный выпад.

Глаза генерала широко раскрылись, когда лезвие вошло ему в рот.

Одним движением Анубис рванул нож на себя, прорвав щеку Эрагона вместе с десной. Красная жидкость брызнула во все стороны. Генерал упал на спину, обливаясь кровью и издавая булькающие звуки.

Бой для него был проигран.

Лидер «Долга» с усталостью протер лицо рукавом.

— Я хочу рассказать тебе одну вещь, — начал он, не обращая внимания на каменный треск вокруг себя. — Она связана с тем, чем мы с тобой занимаемся в Зоне с самого начала. Называется «Горизонт событий».

Первый обломок крыши упал сверху, расколов запыленный железный бак. За ним стали падать новые камни.

— Это психологический лимит, — продолжал Анубис, неторопливо помахивая ножом в воздухе. — Все те рамки, за которые нельзя было выйти столько времени. Определяющие, где заканчивается закон и начинается затягивающий беспредел. То, что меня останавливало долгие годы от того, чтобы прирезать тебя, как свинью на бойне, за все то, что ты сделал. Иными словами, это граница человеческого терпения.

Адский шум ломающихся перекрытий смазал его последние слова, но Эрагон и без того их не слышал.

— Терпение подобно черной дыре. — Анубис осмотрел лезвие в свете образовавшихся лучей, проникнувших в Саркофаг после обрушения очередного блока крыши. — Оно всасывает в себя все проблемы, всю окружающую ненависть, даже направленную мимо. Однако вместе с тем терпение имеет свой горизонт событий, хранящий нас от мирового зла. Позволяющий нам оставаться глухими, безучастными. Зона, кланы, группировки, войны — это все мелочи. Главное, не подпускать их ближе, чем нужно. Фильтровать стресс, держать стену. Человек стерпит любое давление и адаптируется, так уж он устроен. Но если прессинг становится особенно сильным, он проникает за горизонт событий. И начинается реакция.

Лидер «Долга» наклонился над Эрагоном, прикоснувшись лезвием к его носу.

— Ты конкретно мне надоел, — сказал он жестче. — Твоя спесивость, твоя безнаказанность. Твое насилие над людьми и последующий уход от возмездия. Твое появление в Зоне. Твой чертов клан убийц. Твое управление ими, благодаря чему ни один сталкер не рискует выйти без оружия. Твоя конченая истина, сожравшая мозги молодых пацанов, из-за чего они верят, что жить можно лишь последней сволочью и только так чего-то добиться. Твоя уверенность, что в стремлении спасти свою шкуру я позволю тебе убежать. Это все мне надоело. Ты только что зашел за мой горизонт событий.

Лезвие переместилось на лоб, и Эрагон начал кричать. Так, как не кричала ни одна из его былых жертв. Предводитель «Монолита» корчился на земле, в то время как Анубис, встав коленом ему на живот, аккуратно водил острием ножа по его лицу, выводя знакомые символы. Мир вокруг них рушился, секция энергоблока подминала под себя все, что некогда было технологическим оборудованием, а теперь являлось грудой бесполезного хлама.

Встав с поверженного врага, Анубис отошел в сторону и подобрал упавший пистолет. Взглянул вверх. Потолок неумолимо осыпался, теперь уже огромными кусками бетона и железных стержней.

— Прощай, — сказал Анубис и выстрелил.

Пуля полетел точно в вырезанное на лбу Эрагона слово. Заглавная печатная Д, затем классическая круглая мишень с линиями прицела, Л и Г.

Эмблема клана.

Врезавшись точно в центр мишени, пуля превратила мозги Эрагона в подобие прокисшего теста.

Анубис разжал пальцы, позволив пистолету упасть. Прикрыл глаза, коротко рассмеялся.

Многотонная груда восточной секции проломленного Саркофага обрушилась полностью, навсегда похоронив под собой место последней битвы и обоих ее участников.

Загрузка...