Город без войны

2

В администрации было душно и людно. Сновали по своим делам секретари в разноцветных костюмах, приносили документы офицеры в форме цвета хаки. Сашка присел в уголке и закрыл глаза, отстраняясь от человеческого круговращения. Вспомнилось, как больше года назад он сидел на этой же скамейке. Его привёл знакомый отца, оставил у окошка, а сам исчез в кабинете начальника. Сашка был тогда ещё малолетним: ходил в гимназию, дома лепил из глины замок, а об армии даже не мечтал. Да и мама считала, что хватит уже в семье военных, её сын должен окончить университет, медицинский факультет. Он не возражал – медицинский так медицинский. А потом, в странно душный для мая день, когда город был придавлен серыми мрачными тучами, а воздух казался неподвижным, отец с работы не вернулся. Пришли какие-то люди в парадной офицерской форме, что-то долго объясняли маме на кухне, а Сашка стоял у закрытой двери и мучился неизвестностью… Отец погиб, защищая жизнь Главы. Вместо отца у Сашки теперь был серый камень на офицерском кладбище. Того, кто стрелял в Главу, тут же поймала Контора. Только это не могло ничего изменить. Сашке оставалось недоумевать: как в их городе, лучшем из всех городов, мог появиться такой сумасшедший… Своей смертью отец заслужил венок, возложенный Главой на его могилу, и зачисление сына в гвардейский Корпус. Об университете теперь не могло быть и речи.

Сашка приоткрыл глаза – над ним наклонилась пожилая женщина.

– Тебе что, плохо? Ты к кому пришёл?

– К господину полковнику. Кадет Ерхов Александр.

– Сейчас сообщу.

Сашка опять погрузился в воспоминания. Тогда, год назад, из кабинета тоже вышла женщина. «Хорошенький мальчик», – оценила его, как куклу. Даже противно стало. Но, видно, она оказалась права, раз взяли Сашку именно в парадную роту.

«Тебя приняли, – сказал знакомый отца. – Не подводи!» И он не подводил…

– Ерхов, проходи! – крикнули из кабинета.

Кроме начальника Корпуса, полковника Белова, за столом в кабинете сидели Краев и незнакомый Сашке худой мужчина в сером костюме. Лицо у незнакомца было желтушно-измождённое, и посмотрел он на Сашку так, будто тот его личный враг и виноват во всех несчастьях.

– Садись, Ерхов, – полковник кивнул в сторону свободного стула у стены.

Сашка послушно сел.

– Да-а, – протянул незнакомец, – бардак в вашем учебном заведении, господин Белов. И хуже всего – подозрительный бардак. Вы нам всё Управление на уши поставили своими сопливыми перебежчиками…

Краев чуть слышно кашлянул.

– Займёмся делом. – Незнакомец вновь посмотрел на Сашку. – Я следователь из отдела дознания Управления Безопасности. Ты – Ерхов Александр?

– Да, – выдавил Сашка, не понимая, что происходит.

Следователь порылся в лежащей перед ним коричневой папке и стал зачитывать:

– Возраст – пятнадцать лет. Отец, Ерхов Александр, в мае прошлого года героически погиб, защищая жизнь Главы; мать, Ерхова Клавдия, учительница в младшей школе, проживает по улице Братская, дом восемь, квартира шесть. Всё верно?

Сашка кивнул.

– У тебя и дед герой был?

– Да.

– Вот так… А ты, значит, предатель.

Перед глазами у Сашки потемнело.

– Я не предатель! Это ошибка.

– А я тебя ещё ни о чём не спрашиваю! – рявкнул следователь. И перевёл взгляд на Краева. – Совсем распустили личный состав. Я сюда за его оправданиями пришёл? Такой позор на Корпус, а все ведут себя, будто ничего не произошло.

Сашка смотрел то на Краева, то на полковника. Те молчали и, похоже, вступаться за него не собирались. Краев рассеянно сплетал и расплетал пальцы сложенных на коленях рук. Следователь встал, подошёл к Сашке вплотную и, наклонившись, спросил:

– Ты, сын героя, ты вообще соображаешь, во что вляпался?

Сашка вжался в спинку стула.

– Давно Ветров собирался в Энск?

– Не знаю.

– Это не ответ.

– Да я честно ничего не знаю! – Сашка с ужасом смотрел на следователя. – Мне Илья ничего не говорил!

– Понятно, – процедил следователь. – Мальчик решил задурить голову трём взрослым мужикам. Думает, соврёт, и его отпустят. Думает, сможет и дальше учиться в Корпусе. А честь будущего офицера для него, видимо, пустой звук!

– Никак нет!

– Нет? – следователь приблизил своё лицо к Сашке, и тот почувствовал его дыхание, пахнущее дешёвыми сигаретами и чем-то сладковатым. – Знаешь, что бы на твоём месте сделал человек, дорожащий воинской честью? – Он сделал паузу и выдохнул: – Пустил себе пулю в лоб!

В кабинете повисла нехорошая тишина. Сашка вдруг почувствовал ту головную боль, с которой он очнулся в госпитале. На мгновение показалось, что он просто продолжает приходить в себя и вот-вот увидит белый потолок. Но тут под следователем заскрипел стул, и наваждение исчезло.

– Ну, теперь я хочу услышать от тебя что-то более стоящее, чем «я не виноват», – следователь вернулся на прежнее место за столом. – Итак, с кем чаще всего общался Ветров, кроме тебя, и кому он мог выдать свои планы?

Сашка подавленно молчал. Голова болела, мысли лезли одна на другую.

– Ерхов, тебе задали вопрос, – подал голос полковник.

– Он… – Сашка запнулся. – Ветров дружил только со мной. Он был из приюта, у нас тут не любят приютских…

– Кадеты не любят или тренера тоже? – заинтересовался следователь. – К примеру, тренер по ориентированию? Вот он, перед тобой. Скажи, как он относился к кадету Ветрову? Плохо?

– Хорошо.

– А почему хорошо? Он выделял его из остальной массы кадетов?

Сашка кивнул, потом помотал головой и беспомощно уставился на Краева.

– Да, – сказал тот, – я выделял Ветрова. И выделял Ерхова. Они способные ребята, и их трудно не выделять.

– Господин капитан, – внушительно проговорил следователь, – я сейчас задаю вопросы Ерхову, а не вам. А Ерхов почему-то не хочет оказать мне помощь. Он всё время ожидает подсказки от вас. Это можно рассмотреть как организованную вредительскую группу. Кто-то ведь внушает кадетам, что можно отправиться во вражеский город. Не сами же они до этого додумались, верно?

– У нас в Корпусе нет вредителей, – сказал Краев.

– Значит, они есть за пределами Корпуса! – гаркнул следователь. – Ветров ходил в увольнения?

– Как все. Раз в месяц на два дня.

– Куда он уходил в последний раз?

– И в последнее, и во все предыдущие в этом году увольнения он уходил вместе с Ерховым к нему домой, – сказал Краев.

– Да, Ерхов… Куда ни глянь, всё сводится к тебе, – следователь вытащил из кармана блокнот, карандаш и стал что-то туда записывать. – Твоя вина настолько очевидна, что и доказывать нечего…

– Подождите, – вмешался Краев, – какая вина? Ветров ударил его по голове, чтобы он не мешал ему покинуть район учений. Если бы Ерхов был виноват, они бы ушли вместе.

Следователь посмотрел на него ледяным взглядом.

– Вы ведь не дознаватель. Вы всего лишь тренер по ориентированию. Бывший тренер… А про удар по голове разговор отдельный. Слишком уж аккуратно стукнул. Чтобы и не убить, и подозрения отвести… И потом, так не бывает, чтобы человек вынашивал план и никто вокруг ничего не знал. Ветров ведь не сверхшпион какой-то и не сумасшедший, чтобы раз – и убежать без подготовки. А что касается Ерхова… Если ему друг-предатель дороже карьеры, учёбы в Корпусе, то выбор его. Посадить бы его по-хорошему в наше Управление, да улик маловато. Впрочем, я надеюсь, в гвардии он не задержится.

– Не отчисляйте меня, – прошептал Сашка, – я ни в чём не виноват.

– Ты, может быть, и нет. Но вот друг у тебя – враг города. Вот в чём беда-то… – Следователь встал, спрятал блокнот в карман и кивнул полковнику: – Полагаю, на сегодня мы с вами закончили. Если будет необходимость, кадетов начнём вызывать. Всего хорошего.

Он вышел. Несколько секунд в кабинете было мертвенно тихо. Потом полковник взял со стола папку, открытую следователем:

– Твои документы, Ерхов. Ты отчислен. Казённое имущество сдай на склад.

– Вы его никуда не переводите? – спросил Краев.

– Чёрный штамп в личное дело. В профессиональной армии предатели ни к чему. Может быть, отряды гражданской обороны или штурмовые бригады…

Всё вокруг Сашки завертелось. Он вцепился руками в сиденье. Краев взял из рук полковника папку и почти выволок Сашку в коридор.

– Ничего ещё не потеряно, – сказал он. – Насчёт чёрного штампа тебя просто пугают. Пара лет – и можешь попытаться поступить в танковое училище или в вертолётчики, – потом внимательно посмотрел на Сашку, – или получишь гражданскую специальность. Так даже лучше. Ты у матери один. Зачем платить за учёбу там, где тебя в любую минуту пристрелят?

– Пристрелят? – Сашка поднял на Краева глаза. – Я сам должен застрелиться. Все теперь будут считать меня предателем.

– Не все, а Контора. Если бы стрелялись все, кого они подозревают, в городе жителей бы не осталось. Понял? Пошли.

Они вышли на улицу. Территория Корпуса выглядела как обычно: ели, дорожки, плакат «Мы – на защите города». Жизнь в Корпусе, уставная, чётко расписанная, продолжалась. Мимо Сашки и Краева то и дело проходили кадеты, вскидывали руки в приветствиях и спешили дальше. Сашка смотрел на кадетов, деревья, здания и думал, что никакой жизни, кроме этой, себе не представляет. Как можно вдруг оказаться дома? Там, где он почти не бывал за последние полтора года. Что он будет делать? На учёбу в университете у них нет денег, а никакой профессии он не обучен. Его даже в мастерские не возьмут. А что будет с мамой? У мамы больное сердце, она может не пережить, что его отчислили…

– Ты меня слушаешь? – откуда-то сверху донёсся голос Краева. – Я говорю: держись. В жизни бывает всякое. Может, оно и к лучшему повернётся. Как знать…