Город Жемчуга

Глава 17

— Посмотрите, что я нашла! — Сурендра Парек зашла в столовую, держа в руках маленькое блюдечко. Она положила его прямо на стол, за которым завтракали несколько членов команды. Увидев, что Парек принесла, собравшиеся едва не застонали от отвращения.

— Ненавижу кальмаров, — пробормотал Паретти.

Эдди тут же навострил уши. Ученые, сгрудившись над блюдечком, посреди которого находилось маленькое существо, больше напоминающее комочек желе, охали и ахали. Тем временем Парек осторожно лопаточкой развела в стороны щупальца, показывая, что именно она обнаружила. Лишь Месеви не присоединилась к остальным ученым.

— Вы что, позабыли, что нельзя брать никаких образцов? — поинтересовался Эдди. Радостное бормотание ученых тут же смолкло. — Откуда вы это взяли?

— Да он уже был мертв, — заявила Парек.

— Как вы протащили его сюда?

— Неужели в детстве ты никогда не воровал в магазинах, а, Эдди?

— Нет, черт побери.

— Ладно. Ты бы удивился, узнав, как мало времени нужно на то, чтобы подобрать что-то маленькое, когда человек, сопровождающий тебя, на несколько мгновений отвернулся. У Вебстер нет глаз на спине.

Мысленно Эдди бросил монетку, пытаясь решить, что лучше: быть своим парнем или все делать разумно и по правилам. Орел или решка — он решит позже. А сейчас… Он встал из-за стола.

— Боже, выходит, вы хотите поиграть с Франкленд?

— Существо мертвое. В чем проблема?

— Что вы планируете сделать с ним?

— Думаю приправить его хорошим майонезом… А как ты думаешь, что морской биолог станет делать с подобным экземпляром? В первую очередь он проведет вскрытие.

— Нет, вам надо вернуть его на то место, где вы его подобрали.

— Ага, разбежалась.

— Из-за вас мы все вляпаемся в дерьмо.

Парек наградила Эдди взглядом, полным сожаления, из тех, которые порой дарят полным тупицам.

— Его выбросило на берег.

Она вновь продолжала раздвигать щупальца лопаткой. В бедном маленьком существе не осталось ничего от той удивительной люминесценции, которую они видели с вершины утесов. Может, это вовсе не безери. Тогда, можно считать, им крупно повезло. В любом случае образец очень мал. Эдди остановил Парек, взяв ее за руку.

— Подождем Шан. А пока прекратите.

Она стряхнула его руку. И со злобой взглянула на него.

— Ты больше не станешь меня трогать, ладно?

Парочка ученых сквозь зубы прошипели что-то, но Эдди сделал вид, что не расслышал.

— Нам что, и для того чтобы поссать, нужно спрашивать разрешение? — поинтересовалась Гальвин. Такая вспышка злобы была необычна для нее. — И без того приходится каждый день подавать ей рапорт, согласовывать каждую бумажку.

— Вот именно. — Эдди включил наладонник, собираясь на всякий случай оповестить Шан и Линдсей. — Я не могу сидеть спокойно и позволить вам делать это.

— Нет, — ощетинилась, приготовившись к бою, Парек. — Это зашло уже слишком далеко. Я прилетела сюда с Земли не для того, чтобы ходить туда-сюда и любоваться картинками.

Если бы это был Райат или кто-то другой из мужчин, Эдди без сомнения двинул бы ему в челюсть. Эдди отлично понимал, что должен так или иначе остановить Парек, что он и собирался сделать. Но только без мордобоя.

Парек забрала диск со стола и направилась к люку, который соединял столовую с коридором, ведущим в лабораторные модули. Эдди заступил ей дорогу, и Парек остановилась, а потом сильно толкнула его, без сомнения, прочитав те примитивные сигналы, которые ясно говорили: Эдди не станет бить женщину. Метнувшись мимо него, она пулей пролетела в холодильную камеру и закрыла за собой дверь.

Зашипела система герметизации, предназначенная для защиты от биологической опасности, и люк оказался запечатан. Эдди, ругаясь, принялся барабанить по нему, но эту битву он, похоже, проиграл. Он должен был плюнуть на свое воспитание и остановить ее, применив физическую силу. А ведь он и понятия не имел, что ученые могут оказаться настолько упертыми и он так быстро окажется в оппозиции. В отличие от морских пехотинцев эти ублюдки не собирались следовать никаким правилам. Теперь же ему ничего не оставалось делать, как вызвать Шан и Линдсей, а потом ждать.

Слишком много времени прошло, прежде чем они откликнулись. Минут десять.

Месеви и Линдсей подошли к нему одновременно.

— Франкленд скоро будет, — объявила Линдсей. — Я объяснила ей, что случилось, по компу. Она аж слюной брызжет от злости. К тому же мне тоже достанется на орехи. Ее сопровождала Вебстер, не так ли? Предполагалось, что она должна наблюдать за этой Парек.

— Никто из нас и не предполагал, что Сурендра может такое выкинуть, — пробормотала Месеви. — Это придумала не она.

— А нам теперь придется придумать, как открыть люк.

— Он запечатан командой биологической опасности. Мы его не откроем.

Может, раз существо оказалось выброшенным на берег, никто его не хватится. Инопланетяне ничего не узнают, и точка. Эдди до сих пор пытался придумать дипломатичный выход из создавшегося положения, когда коридор задрожал от тяжелых шагов. Кто-то быстро шагал по коридору. Это оказалась Шан. Наряд ее был необычен — рабочие штаны и футболка. Оказавшись у люка, она оглядела собравшихся, словно требуя объяснить, что тут происходит.

Потом она осторожно постучала костяшкой пальца по люку.

— Она там?

— Угу, — кивнул Эдди и с удивлением уставился на Шан. Длинный широкий сморщенный шрам протянулся вдоль бицепса ее левой руки. А сама Шан — переплетение мускулов. Даже если одеть ее в нижнее белье из меха, она все равно выглядела бы словно боевая машина. — Добровольно она не выйдет.

Шан пять или шесть раз настойчиво ударила кулаком по краю люка.

— Парек, оставьте в покое вашу находку и откройте люк, — громко приказала она. — Сейчас же!

Никакого ответа. Шан не стала ждать или снова стучать.

— Вызовите Чахала и Беннетта, — приказала она, посмотрев на Месеви, которой ничего не оставалось, как кивнуть и быстро побежать по коридору в поисках морских пехотинцев. Шан вновь впилась взглядом в люк. На мгновение Эдди показалось, что дверь вот-вот разлетится на куски под напором ее взгляда. Линдсей подошла поближе к Шан.

— Извините за недосмотр, мэм, — пробормотала она.

— Тут нет вашей вины. Она сама все сделала.

— Я могла бы…

— Ничего вы бы не сделали. Так или иначе, сейчас об этом говорить поздно.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Для начала вытащу ее оттуда. А вот потом у нас начнутся серьезные проблемы. Я хотела бы, чтобы вы подготовили модуль, в котором мы смогли бы запереть ее. Когда эта глупая корова выйдет оттуда, она должна быть взята под арест. В случае необходимости наденете на нее наручники.

Звуки шагов Беннетта и Чахала донеслись из-за поворота. Шан с печалью посмотрела на Эдди. Ему показалось, что суперинтендант собирается обрушиться на него за то, что он не остановил Парек.

— Чего вы ждете? — спросила она. — Хотите написать еще одну историю? Ладно. Только отойдите в сторону и не мешайтесь под ногами. — Потом она повернулась к Чахалу: — Откройте эту дверь.

— Есть два способа: получить доступ к системе управления люком через главную палубу или выбить люк, — проговорил Чахал, разглядывая панель люка. Но пояс с инструментами у него был с собой. — Она активировала централь, полностью отрезав себя от внешнего мира.

— Какой из способов быстрее даст результат?

— Я смогу добраться до централи с помощью лазерного резака минут за десять. Выбить дверь — минут пять работы.

Тогда Шан понизила голос:

— Вскрывайте через централь. — Потом она вновь несколько раз ударила по крышке люка и прокричала: — Парек, через десять минут мы выбьем люк. Откройте сами, иначе вы можете оказаться травмированы. Если вы не откроете сами, то, вскрывая люк, лазер может задеть вас. Если вы не откроете, то мне будет наплевать, что случится с вами. Договорились?

Ответа не было, но Шан, похоже, и не ожидала его услышать. Эдди видел, что Чахал, не дожидаясь ответа, залез на мембрану крыши. Потом что-то загудело, и слабо завибрировали стены, когда он стал резать мембрану и находящиеся под ней механизмы. Возможно, Парек и поверила тому, что они собираются выбивать дверь. Эдди не знал. Беннетт застыл перед дверью, уперев руки в боки и уставившись в пол. Судя по всему, все могло закончиться очень плохо.

Шан ждала с мрачным видом. Казалось, она вот-вот вспыхнет от ярости, хотя в лице у нее не было ни кровинки.

— Когда дверь откроется, я войду, а вы будьте готовы надеть на Парек наручники.

— У меня нет наручников, — ответил Беннетт.

— Ладно. Мне все равно придется каким-то образом ограничить ее свободу передвижений… Модуль готов?

— Вебстер этим занимается.

— Хорошо, что она хоть на что-то годится.

Потом все собравшиеся стали ждать, наблюдая за процессом вскрытия. Вот поверхность люка задрожала от напряжения. Вот раздался звук выходящего воздуха — вакуумная печать оказалась снята, и стержни запора со скрежетом втянулись в стену. Шан распахнула люк и шагнула вперед.

Позже Эдди оказалось трудно припомнить, что же он увидел. Зрелище открылось перед ним всего на долю секунды. Шан, ничего не говоря, подошла к Парек, стоящей с широко открытыми глазами, и со всего маха врезала ей кулаком по лицу. Та повалилась без слов, опрокинув на пол диск и его содержимое.

— Забери ее отсюда, — приказала Шан Беннетту. Ошеломленная Парек попыталась встать, но ей не удалось. Тогда Беннетт схватил ее за руку и помог. Все это заняло секунд тридцать, кратко, зверски и совершенно не в духе морской пехоты. Линдсей все это время оставалась на безопасном расстоянии. Она тоже нахмурилась, но поспешила убраться с дороги Шан, позволив ей одной проделать всю воспитательную работу. Сейчас всем присутствующим стало очевидно: Шан была полицейской до мозга костей.

Выйдя из модуля, Шан остановилась, растирая свою правую руку. Да, она здорово приложила Парек.

— Боже, — вздохнула она, разглядывая останки на полу. — Боже. Боюсь, что лучше бы мы попытались избавиться от этой бедной твари.

Эдди вновь заглянул через люк. Он видел, как Шан отыскала и натянула пару перчаток, а потом попыталась подобрать маленький пластиковый диск. Было что-то недостойное и отчаянное в решении избавиться от маленького трупа, словно от испорченной пищи, но, судя по всему, у них не было выбора. Шан осторожно переложила останки на поддон.

— Думаете, я не пытался? — начал оправдываться Эдди, стараясь не глядеть на тельце. — Я пытался отобрать его.

— Не ожидала, что кто-то из ученых пойдет на это. Я просто поражена. Хорошо еще, что вы вызвали меня.

— Боже, вы в самом деле ударили ее?

— Я сделала лишь то, что было необходимо. Поймите, все это — очень серьезно. Это — молодой безери. Я должна поставить в известность Араса. Но самое страшное в том, что я не знаю, чем это может закончиться.

— Вы уверены, что нужно поступить именно так? Уверены, что нужно поставить их в известность?

— Конечно.

Линдсей закрыла поддон тканью. Шан подняла его и вынесла из модуля. В коридоре их ждали Месеви, Райат и Гальвин. Больше всего они напоминали свидетелей великой катастрофы. Однако они ничего не сказали. Без сомнения, они видели, как увели Парек. Нос у нее сильно кровоточил. И не важно, согласны они были с действиями Шан или нет, но она была одной из них. Вот первая трещина протянулась между учеными и командой. И, судя по всему, в ближайшее время жизнь не собиралась налаживаться.

Дойдя до конца коридора, Шан неожиданно остановилась и повернулась к ученым.

— Позже я поговорю с вами с глазу на глаз, — объявила она Линдсей. — Зайдете ко мне в каюту после обеда. А перед тем удостоверьтесь, что Парек крепко заперта, и никого не пускайте к ней. Да, предлагаю вашему отделению вооружиться. — А потом она перевал взгляд на Эдди. — Где твоя камера?

— Я ничего не записывал, — ответил он.

— Хорошо, — кивнула Шан.

— О чем вы, черт побери, думали, когда делали это?

Шан стояла, прислонившись к переборке каюты, скрестив руки на груди, в то время как Беннетт замер возле люка. Парек, театрально закатив глаза, жалась на краю койки — сидела, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

— Он был уже мертв, — наконец сказала она.

— Это — безери. Подросток.

— Ну и что. Если бы вы поделились с нами тем, что вам известно, мне не нужно было бы подбирать его для исследований.

— Сколько раз мы еще должны говорить об этом? Никаких образцов. И на то есть веская причина.

— Но существо уже было мертво. Мы все сможем объяснить.

— Стоп. Вы хотите заново обсуждать наше отношение к другим биологическим видам, обитающим на этой планете? Это не несчастный случай на дороге. Это ребенок. Понимаете, что бы это значило, если бы это был человеческий ребенок на Земле? Вы натолкнулись на свидетельства несчастного случая. Нашли мертвого ребенка. А потом вы запихнули его в мешок и унесли, потому что вам любопытно. Вы не доложили об этом, вы не попытались сообщить его родителям, вы забрали его тело и порезали на куски, проводя какие-то исследования. Вы понимаете? Так поступают ваши гребаные академики?

Парек ничего не сказала, словно ушла в себя. Шан ждала, хотя и сама не понимала, что она тут делает. Ее лекция была совершенно бессмысленной. Наконец она повернулась к Беннетту, и тот отступил в сторону, дав ей пройти, а потом последовал за ней и запер за собой люк. Он понимал ее без слов, словно хороший помощник.

— Сколько времени мы будем держать ее здесь, мэм?

— Пока я не поговорю с остальными и не узнаю, какую цену за все это нам придется заплатить.

— Остальные ученые собрались в столовой. Мы решили, пусть подождут вас.

Похоже, у Шан уже выработалась привычка следить за учеными и периодически воспитывать их.

Маленький модуль столовой казался переполненным. Морские пехотинцы расположились по периметру комнаты, выставив на всеобщее обозрение оружие. Шан показалось, что она вновь в бригаде по охране порядка в Нью-Йорке в Новый год. Эдди восседал на самом краю скамьи. Ученые явно сторонились его, вероятно, считая, что он, ко всему прочему, сторонний наблюдатель.

— Справедливость восторжествовала, — объявила Шан, обводя взглядом модуль. «Нужно сделать так, чтобы на несколько секунд я встретилась взглядом с каждым из них». Единственным, кто чувствовал себя более-менее непринужденно, был Чампсиаукс. Возможно, он не осознавал, что его тоже рассматривают как гефеса, а не как безвредного собирателя камней, которому случилось попасть в дурную компанию. — Думаю, вы все отлично знаете, что случилось сегодня, так что нет никакого смысла посвещать вас в детали. Доктор Парек останется под замком до тех пор, пока я не получу ответа от безери. Гальвин робко подняла руку.

— Выходит, вы ее арестовали?

— Она не выйдет из подготовленного для нее модуля, пока я ей этого не разрешу.

— Действительно ли необходимо было насилие?

— Да, когда слова не доходят, приходится действовать грубыми методами.

— А что относительно нас?

— Я запрещаю вам покидать базу до дальнейшего распоряжения. Не хочу лишний раз рисковать. И на тот случай, если кто-то не понял, я повторяю: это — последнее предупреждение. Мы не венцы творения. Это не наша планета. И поскольку я имею полномочия объявить военное положение, я так и сделаю. А это, в свою очередь, означает, что я лично пристрелю любого, кого замечу в нарушении моих распоряжений.

— Думаю, это перебор, — заметил Райат.

— Вы гробокопатель. Интересно, понравилось бы вам, если бы мы стали рыться вокруг вашего трупа?

— Тогда стоит задуматься о том, чтобы провести кремацию и заранее запастись погребальной урной. Так? — фыркнул Райат и оглянулся на остальных, словно ища поддержки. Рука Вебстер успокаивающе легла ему на плечо.

— Не стоит испытывать свою удачу, — заметила Шан. Несколько испепеляющих взглядов, и ученые быстро присмирели.

Ученые выходили из столовой по одному, проходя мимо Беннетта и Линдсей, которые стояли по обе стороны от люка. Эдди последовал за остальными, но прежде чем нырнуть в люк и закрыть его за собой, он остановился и повернулся к Шан.

— Мы все устали, — объявила суперинтендант, присев за один из столов. Она вытянула ноги. — Не знаю, как все это отразится на нас, но, думаю, нам стоит не спускать глаз с наших друзей-ученых.

— Так и сделаем, — заверила ее Линдсей.

— Я не вру вам. Мы все действительно должны держаться вместе, чтобы хоть как-то переломить ситуацию.

— Мы с вами, — поднял голову Беннетт.

— Будем надеяться, вам удастся их обуздать. Я вызвала Джоша, он уведомил Араса, и чуть позже я отправлюсь в поселок, чтобы увидеться с ним. Тело осталось в морозильнике. Понимаю, неприятно хранить его вместе с пищевыми запасами, но пока нам больше некуда его положить. Оно запечатано в мешок, и я надеюсь, кто-нибудь из вас приглядит за тем, чтобы оно не пропало?

Тут же раздалось единое «Да, мэм», и морские пехотинцы разом вытянулись, словно были единым живым существом. Казалось, все они крепкие как скала и надежные: отличные профессионалы, стоящие у нее за спиной. Мысленно Шан почувствовала облегчение, словно с ней опять была ее старая команда офицеров Западного Централа. От воспоминаний у нее сжалось горло, и слезы накатили на глаза.

Линдсей последней собиралась покинуть столовую.

— С вами все в порядке? — поинтересовалась Шан.

— Все в порядке, командир.

— Удивительно. А я боялась, что случившееся с ребенком безери расстроит вас.

— Я не думала о нем так. Да и Парек, я считаю, тоже. Думаю, она назвала бы все это излишней сентиментальностью.

— Мы вовсе не сентиментальны. Помните, местные жители используют религиозные аргументы как научные.

— И поэтому мы уступаем.

— В библии Джоша в самом начале сказано о том, что человек имеет суверенное право. Нам же надо загнать ученых в угол, разубедить их, что они имеют это библейское право, отучить использовать слово «сентиментальность» вместо «духовность». Они не смогут доказать, что безери неразумны. Но они смотрят на них как на животных и поступают соответствующим образом.

— Выходит, вы считаете, что любая жизнь священна?

— Можно и так сказать. И я не слышала ни одного довода в пользу того, что человеческая жизнь священнее жизни других созданий. А раз так… — Вновь в подсознании пробудилась информация, полученная во время брифинга. В голове Шан завертелось имя Элен. — Так или иначе, но, по-моему, нет смысла читать вам лекцию по постсовременной этике. Вернемся лучше к Парек.

— Если честно, то мне и в самом деле жаль, что все так получилось.

— Нам нужно будет пройти через это. Мы не можем заранее приготовиться к ряду вещей.

— А могу ли я поинтересоваться, почему вы ударили ее? Шан вновь сложила руки на груди. Она чувствовала себя какой-то потерянной.

— Во-первых, чтобы физически наказать ее.

— А во-вторых?

— Потому что я разозлилась. Вы пришли в ужас?

— Не совсем. Однако окажись я на вашем месте, я бы не стала так поступать.

— Вы привыкли держать своего врага на расстоянии, на мушке автомата. А мои враги всегда рядом. — Она протянула раскрытую ладонь в сторону Линдсей. — Я должна уметь управиться с ними с помощью кулаков. А инструкции и уставы, увы, не дают ответы на все вопросы.

— Эдди говорил мне, что вы неоднократно имели дело с террористами, — проговорила Линдсей.

— Вы не можете иметь дело с террористами и не стать от части похожей на них. — Шан надеялась, что Эдди не рассказал Линдсей ничего конкретного. «Интересно, сколько знает обо мне этот ублюдок?» — Самое страшное, когда общаешься с террористами, понимать, что они не столь уж и неправы. Всегда причиной служит какой-то конкретный случай, правда, информация, которую мы получаем о нем, порой сильно искажена. Из-за этого действия террористов иногда кажутся вполне разумными.

— Наверное, мне надо радоваться, что раньше я никогда не сталкивалась с необходимостью решения подобных этических проблем.

«А я сталкивалась. И я не сожалею об этом».

Шан слышала, как потрескивают, охлаждаясь, переборки — снаружи сильно похолодало.

— Думаете, что я — типичный плохой полицейский?

— Должно быть, мне надо пройти тот же путь, что прошли вы, перед тем как судить вас.

— Неоднозначный ответ в неоднозначной ситуации, — протянула Шан.

Нет, Линдсей не понимала всего. Когда она убивала кого-то, этот кто-то был для нее безликим врагом. Это было красиво и санкционировано правительством. После того как вы убили врагов, вы можете пройтись на национальном параде и сказать, что гордитесь тем, что эти люди были вашими врагами. Шан же знала своих врагов много лучше, и тут нечем было гордиться.

Те, кто понимал ее, давно умерли.

Но еще оставался Арас. И теперь ей, в свою очередь, нужно было понять его.

Вскоре жизнь в лагере прилетевших на «Фетиде» вновь вошла в нормальную колею. Шумы и запахи задавали ритм, подобный биению сердца.

Но в это утро ритм явно изменился. Звуки стали иными, и вовсе не из-за барабанной дроби тяжелых дождевых капель. Эдди быстро прошел от своего модуля к столовой, пытаясь определить, в чем же именно заключается перемена. Не было слышно ни случайных смешков, ни голосов, призывающих аккуратнее обращаться с оборудованием. Только равномерный гул беседы. На мгновение он почувствовал себя ребенком, пробирающимся по лестнице, чтобы подслушать спор мамы и папы относительно его же собственного воспитания. Эдди даже пришлось напомнить самому себе, что ему уже сорок три и он действительный корреспондент Би-би-си. Только после этого он смог заставить себя открыть люк столовой и войти.

Большая часть ученых сидели за одним столом, без энтузиазма завтракая, а точнее, ковыряясь в пластиковых тарелках. Теперь после завтрака им некуда было идти. Месеви отсутствовала. Парек до сих пор находилась под арестом в отдельном модуле. Разговор прервался, когда вошел Эдди.

Забрав свою порцию, он собирался отправиться завтракать в свой модуль, но это было все равно что откладывать неизбежное. Он настучал на своих коллег. А они, в свою очередь, забыли о коммерческой конкуренции, отмели в сторону личную неприязнь друг к другу. Парек была одной из них, а Эдди — нет. Из-за него на них обрушился гнев Франкленд.

Взяв пару блинов из стопки, Эдди буквально заставил себя сесть на свое прежнее место рядом с Гальвин.

— Все в порядке? — риторически поинтересовался он.

— Теперь мы находимся на военном положении. А так все в порядке, — ответил Райат, не глядя на Эдди.

— И что же такого случилось?

— А мы думали, ты нам расскажешь. Ты же теперь у Франкленд правая рука.

Эдди медленно положил вилку на стол.

— Хорошо, хотите набить мне морду, можете начинать. Вы все — гребаные безумцы. Вес'хар уничтожили целую цивилизацию, и не где-то, а тут, рядом. А мы не слишком-то отличаемся от тех, кого они уничтожили. Парек поставила под угрозу жизни всех нас.

— Ты точно в этом уверен? — поинтересовалась Гальвин.

— Я думаю, Эдди прав, говоря об угрозе, — кивнул Чампсиаукс. — Все это произошло не так уж давно, несколько сотен лет назад. Но города просто так не уничтожить. Все равно остаются следы. Вес'хар разровняли целое королевство, тут ничего не скажешь.

— Не пойму, на чьей ты стороне? — удивился Райат.

— На той стороне, которая хочет живой вернуться домой.

— Не знаю, как вас, а меня инопланетяне нисколько не беспокоят, — проворчала Гальвин. — Солдаты с оружием и тупоголовый коп — вот кто мешает нам работать.

— Подожди-ка, Лу, Парек нарушила приказ, — возразил Паретти. — Она сделала глупость. Совершенно не научный подход.

— Да, а потом ее совершенно неоправданно избили и заперли? Эдди любил точность. В особенности она была нужна ему сейчас, когда речь шла о Шан.

— Всего один удар, — поправил он. — Я там был.

— Хорошо. Раз уж вы теперь ее официальный глашатай, скажите, что Франкленд собирается делать дальше? Правительство собирается заморозить инвестиции наших спонсоров? — Гальвин представляла «Кармоди Холбен Ленг» — одну из наиболее дерьмовых корпораций в списке Шан. Может, Гальвин и раньше сталкивалась с СиДиЗОк. — Мне не нравится то, что происходит. Мы проснулись и обнаружили ее на борту, словно она отправилась сюда зайцем, а теперь она заключила союз с инопланетянами. Союз, направленный против интересов ее собственного вида.

«Союз с инопланетянами! Как быстро они все позабыли», — подумал Эдди. Когда они покидали Землю, единственная известная инопланетная жизнь представляла собой простейшие организмы, живые капли и мох. Сейчас (для них — через несколько месяцев) ученых стесняла по меньшей мере одна из разновидностей разумных инопланетных существ, причиняя определенные неудобства в исследованиях. На фоне всего остального — пустяки, да и только. Перемена очень разительная, если вы наблюдаете за кем-то малознакомым. Один инопланетянин — чудо, двое — новинка, сотня — вторжение, если, конечно, они осмеливаются в чем-то перечить людям. Тогда они — враги. Точно так же было и на Земле.

— Понимаю, достаточно тяжело согласиться, что мы не конечное звено эволюции, а всего лишь звено в пищевой цепочке, — ответил Эдди. — Я считаю, что нам надо сидеть на попе ровно, надеясь, что вес'хар нас не тронут.

Райат, который до этого пальцем чертил что-то на столе, неожиданно встрепенулся. Казалось, он не слишком рассержен. Но улыбка… эта улыбка вызвала у Эдди легкое беспокойство.

— Я не собираюсь «сидеть на попе ровно» и просрать все на свете, — объявил он. — Мне нужно изучать флору этого мира. Новые фармацевтические технологии. Тут есть многое, что на первый взгляд могло бы пригодиться роду людскому. И я не могу согласиться с теми ограничениями, которые поставили передо мной.

— Но вы сможете сделать очень немногое. Колонисты уже давным-давно провели все соответствующие исследования.

— Аборигены, позволю себе их так называть, не всегда на нашей стороне, когда мы проводим изыскания. Но если бы наш военный эскорт оказался на нашей стороне, откуда они узнали бы, чем мы тут занимаемся? Они бы ничего не заметили. Если бы вы не вызвали Франкленд, кто узнал бы об образцах?

Все молчали. Словно каждый обдумывал, мысленно соглашаясь с замечанием Райата. «Если бы наш военный эскорт оказался на нашей стороне». Существовал только один способ достигнуть этого.

— Довольно опасные мысли, — наконец произнес Эдди.

— Я не предлагаю поднять мятеж, — возразил Райат, но его внешний вид говорил об обратном.

— Вы не задумывались о том, что любая разумная разновидность заметит, если исчезнет один из ее членов?

— А вы уверены, что они разумны?

— А вы хотите сказать, что это не так? — Эдди соскочил со своего места и встал, нависая над Райатом. «Боже, все это происходит на самом деле. Со мной! Это случилось со мной!» — Местные жители имеют свои законы. Возьмем меня. Я был арестован при съемке за границей, и меня содержали в камере. А полицейские были вооружены по-настоящему, а не то что наши морпехи. И мне было противно, очень противно. И они могли сделать со мной все что захотят. Точно так же и тут. Вы находитесь на чужой территории. И тут нет никакого посольства, которое может выручить вас в самом крайнем случае.

Райат пожал плечами, словно слова журналиста для него ничего не значили. Эдди почувствовал, как гнев разгорается у него в груди. Он уже готов был бросить вызов, словно они большие дети, вышедшие поиграть на детскую площадку. Взгляд Паретти метался между ними, словно он ожидал, что вот-вот один из спорщиков бросится на другого. Эдди уж точно был готов.

И тут вошла Месеви и высыпала на стол свежие, только что сорванные огурцы. Напряжение спало.

— Отправлюсь поработать, — объявил Эдди, поднимаясь из-за стола.

Вернувшись в свой модуль, он так и не смог сконцентрироваться на материале, снятом накануне. Когда налетал ветер, дождь барабанил в маленькое окошко, словно кто-то бросал пригоршнями мелкие камешки. Эдди отодвинулся от рабочего столика, лег на кушетку и задумался о том, во что оказался вовлечен. Сегодня его подвергли профессиональной анафеме. Такого с ним еще не случалось.

«Я — беспристрастный обозреватель. Я — историк в реальном времени».

Во время массовых беспорядков он всегда прятался за шеренгой полиции. После того как пожар на химическом заводе унес жизни двадцати человек, он спокойно покинул офис и наслаждался пивом в баре. Он даже провел вечер в пятизвездочной гостинице, наблюдая, как во время артобстрела стерли с лица земли греческую деревеньку.

Все это было рискованно. Его легко могли убить сотни раз, но удача сопутствовала ему. Его могли прикончить и в крошечной тюремной камере в Йемене. Тогда он даже не знал, известно ли кому-нибудь о том, что он попал в руки террористов. Но чувство отстраненности, ощущение того, что он некто особый и находится в стороне от грязных драм повседневной жизни, исчезло. Он был здесь и завяз по уши.

Эдди почувствовал, что превращается в одного из тех репортеров, на кого раньше смотрел с презрением. Он принял чью-то сторону, перестал быть объективным.

Было две вещи, относительно которых Арас не собирался говорить Местин.

Первая: он боялся, что Шан Франкленд узнает, что он носит паразита с'наатат.

Другая заключалась в том, что один из гефесзабрал ребенка безерии убил его.

Арас лежал в тесном стручке, в то время как пилот безеринес его назад к поверхности, к Сухим Небесам. Обычно Арас коротал поездку, пересвечиваясь — болтая — с пилотом, но сегодня тот в ответ лишь мерно отсвечивал синим. По-другому говоря, на борту было тихо и печально.

«Даже исенджи специально не разыскивали нас, чтобы нас убивать».

Вызвать безери из глубин, чтобы сообщить, что их ребенок убит, такого Арасу не приходилось делать уже много лет. Синий цвет — цвет их печали. У него было много оттенков, точно так же как было много видов боли, но Арас не мог воспринять полную гамму этого чувства.

«Мы хотим баланса. Мы хотим получить компенсацию».

Высокомерие, а не жестокость вела гефес. Именно высокомерие становилось причиной самых зверских поступков. Спрятаться за «нестерпимым желанием» — человеческое оправдание.

Безери были правы. Даже исенджи, небрежные и расточительные исенджи, не признающие безери, никогда не отлавливали их и не убивали просто так. Отравление окружающей среды было лишь последствием их действий, а не целью.

Но вес'хар интересовал только конечный результат, а не то — намеренно это сделано или нет.

Арас знал, что, если все всплывет, Местин прикажет ему стереть всех людей с лица планеты. Он наблюдал за тем, как были уничтожены исенджи, но он не станет стоять и смотреть, как уничтожают его друзей из Константина. А ведь им тоже придется заплатить за глупость гефес.

По меньшей мере Местин потребует, чтобы он уничтожил лагерь гефес, а он сейчас не был готов даже к этому. Прежде он должен поговорить с Шан Франкленд, посмотреть, разделяет ли она его позиции, понимает ли, что жизнь Сурендры Парек — очень щедрая уступка с его стороны.

Колонисты должны понять: глаз за глаз, зуб за зуб. Кстати, это земная пословица. Ни больше ни меньше, чтобы больше никто не впал в грех. Чтобы они поняли, что такое баланс, потому что, судя по всему, они пока этого не понимают.

А уж он проследит, чтобы это оказалась самая быстрая, самая безболезненная казнь.

Пилот безери, доставивший его назад к острову, за все время плавания так ничего и не сказал.

Маленькая Рэйчел Гаррод бросилась к нему, когда он открыл дверь дома Джоша.

— Арас! — радостно заверещала она. Она стала цепляться за его ноги, переполненная чистым, детским восторгом. — Заходи, посмотри на мои цветы! Я нарисовала цветы!

— Позже, исанкет, — осадил он крошку. — Обещаю, я взгляну на них, но не сегодня. Я пришел поговорить с Шан Чайл.

Энтузиазм Рэйчел угас, словно лучик света.

— С ней говорит папа. Она испугала меня. Вся в черном. — Очевидно, сегодня Шан надела свою официальную форму. — Можно я пойду с тобой?

— Нет, исанкет. Мы будем говорить об очень печальных вещах. Ты можешь расплакаться. Лучше ступай и нарисуй еще больше цветов. А завтра я взгляну на твои рисунки. — Он проводил ребенка в боковую комнату и закрыл дверь.

Шан не была женщиной вес'хар но она тем не менее была женщиной, и это сильно усложняло предстоящую процедуру. Когда Арас вошел, Шан сидела на кухне Джоша. Шинель застегнута до подбородка, руки на столе прямо перед ней. Джош встал и коснулся ее плеча, прежде чем кивнуть Арасу, приветствуя нового гостя.

— Рада вас видеть, Арас, — проговорила Шан. — Что еще случилось?

Мгновение он боролся с желанием узнать, почему она решила, что он принес новости. Нет, это подождет.

— Я принес для вас неприятное известие, — объявил он. Шан на мгновение закрыла глаза.

— Понимаю. Сообщите, что вы хотите, чтобы я сделала.

— Я хочу забрать Парек.

— Что вы подразумеваете под словом «забрать»?

— Когда я говорю забрать, я имею в виду наказать. Вздох удивления сорвался с ее губ.

— Как?

— Казнить.

«Не разочаруй меня, — подумал он, ожидая следующего слова Шан. — Не защищай ее. Не будь гефес. Прими наказание».

Только на один миг Шан крепко вжала руки в стол. Ее лицо стало очень бледным, и странно, радужно засверкали ее глаза, обычно светло-серые, а теперь почему-то ставшие черными.

— Существует какое-то иное решение проблемы? — спросила она.

— Так пожелали безери.

— Разве нельзя обойтись тюремным заключением?

— Есть только одна альтернатива, и она мне не нравится.

— Мы могли бы по крайней мере это обсудить.

— Не сказал бы. Или Парек, или все люди, обитающие на этой планете, в том числе и жители Константина.

— Боже мой.

Арас испытал крайне неприятное чувство, увидев, насколько Шан обеспокоена. Она ему нравилась. Нет, он был просто очарован ею, ее способностью быть исанкет — матриархом и одновременно «братом по дому». Он вытянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но она отдернула руку.

— Объясните, Арас. Просто объясните.

— Ваш человек забрал ребенка и дал ему умереть, а потом осквернил его тело. Думаю, в вашем мире вы поступили бы точно так же, потребовали бы жизнь виновного.

— Что вы имеете в виду, говоря «дал ему умереть»?

— Если бы вы оставили его там, где нашли, клан со временем обнаружил бы его. Они долго его искали. Безери какое-то время могут прожить без воды, а потом с легкостью могут восстановиться.

— Но он был мертв.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Мои коллеги изучили этот вопрос. Парек обнаружила его вскоре после того, как его выбросило на берег. Она сказала, что он был мертв.

— Вы ничего не знаете о психологии и физиологии безери.

— Мой Бог! — Шан вновь на секунду закрыла глаза, а потом отвернулась от Араса. Когда же она опять повернулась к нему, то уже вновь владела собой, но он чувствовал, что дыхание суперинтенданта участилось. — Арас, я не думаю, что она сделала это специально.

— Нет никакой разницы. Ребенок мертв, и тело его поругано. Вам нечего мне сказать. Нечего. Ваши люди игнорировали наше предупреждение.

Шан поставила локти на стол и положила подбородок на крепко переплетенные пальцы. Арас ждал. Так или иначе, сегодня все должно быть кончено.

— Я должен восстановить баланс. Гарантирую, все произойдет очень быстро.

Суперинтендант глубоко вздохнула и заставила себя расслабить напрягшиеся плечи. Большой красный рубец отчетливо проступал на ее горле чуть выше того места, где заканчивался воротник.

— Мне очень жаль, что так получилось. Я не подвергаю сомнению ваши законы. Мы сделали нечто непростительное, и я предпочла бы сама разобраться с этим.

— Нет. И никаких больше обсуждений.

— Почему я не несу при этом никакой ответственности?

— Если вы хотите поменяться местами с Парек, это очень благородно, однако это не удовлетворит ни вес'хар, ни безери. Ответственна Парек. Ей и отвечать.

— Я так не думаю. Тысяча невинных людей или один заблудший. И у меня нет никакого выбора, не так ли?

— Нет. Примите это как нечто неизбежное.

Шан снова замолчала, потерла пальцами лоб. Со стороны могло показаться, что она с трудом держит себя в руках. Он чувствовал ее запах. Можно одурачить гефес, но не его.

— Тогда по крайней мере позвольте мне самой выполнить все необходимое, — неожиданно попросила Шан.

— Нет. К вопросу об ответственности. Я позволил колонии и дальше пребывать на этой планете. Так что мне самому придется разруливать ситуацию. Никто другой не должен отвечать за мои ошибки.

— Если ваши люди убьют человека, это породит дипломатическую трещину, которую не так-то легко будет заделать. Если это сделаю я — другое дело. Я не хотела бы, чтобы вы стали палачом.

— Вы умеете слушать? Я же сказал, что именно я несу за это ответственность.

Арас встал, чтобы уйти, но Шан мягко взяла его за запястье. Как он хотел, чтобы она не стала делать ничего подобного. Такой жест лишь укрепил его подозрения. Она была добра к нему точно так же, как Бен Гаррод, добрее Местин и его родных, которых даже не интересовало, жив ли он.

— Я не знаю, как вы собираетесь сделать это, но по меньшей мере используйте такую штуку. — Она вытащила из-за пояса пистолет и протянула Арасу. — Пожалуйста. Направьте дуло на затылок. Один выстрел. Возможно, два. Давайте-ка я покажу вам, как им пользоваться.

Арас посмотрел на маленькую тусклую металлическую машинку и взял ее в руку.

— Я знаю, — объявил он.

Конечно, Шан не сможет подготовить к этому своих людей. Это в любом случае будет выглядеть очень жестоко. Арас не любил гефес, а эта Парек к тому же убила ребенка. Однако Арас представлял себе реакцию остальных и отлично сознавал, что после казни они могут наброситься на Шан Франкленд. Люди считали, что их род — самый главный во Вселенной. Они так и не поняли, что Шан пытается соблюсти хотя бы минимальную этику отношений.

— Дайте мне несколько минут на то, чтобы обдумать, как все устроить, — попросила она.

Арас ждал в холле, поигрывая пистолетом и пытаясь определить, столь же он эффективен в действии, как кажется. Когда Шан вышла с кухни, она уже полностью владела собой. Она достала шебу и вызвала своего зама. Она называла эту женщину Лин. Эта Лин носила ребенка и скорее всего должна была понимать позицию безери. Арас прислушался к тем инструкциям, которые отдала Шан. Лин необходимо было передать Парек властям вес'хар для наказания, в противном случае все люди на планете, включая колонию, будут уничтожены.

Шан тщательно избегала слова «казнь».

— Вы не умеете лгать, — напомнил ей Арас.

— Знаю, но я хочу, чтобы ни у кого и соблазна не возникло спасти Парек из ложного чувства жалости. Я все сообщу им, когда буду готова. — Она посмотрела на Араса. — Я могу сделать всю грязную работу. Поверьте, в этом у меня хватает опыта.

Он достаточно хорошо знал людей, чтобы понять, почему Шан выбрала именно эту линию поведения. Для вес'хар, например, в подобной ситуации не существовало никакой дилеммы. Сделана ошибка, нарушен баланс, и кто-то должен восстановить его. Но люди обычно очень бдительно следили, как бы кто не ущемил их права, и совершенно забывали о своих обязанностях.

— Я передам ее вам. Через час, — объявила Шан.

— Мне очень жаль.

— Это не ваша ошибка. Нам не следовало сюда прилетать.

— Я надеюсь, что мы сможем общаться и дальше после этого несчастного случая.

— Конечно. Я тоже уверена в этом.

— Вы более похожи на вес'хар, чем думаете.

— Надеюсь, моя команда сможет меня понять, — вздохнула Шан и прошла мимо Араса, даже не взглянув на него.

Потрясенные ученые на мгновение застыли, не находя слов, а потом взорвались от ярости. Последнее время Линдсей начала думать о них как о едином буяне. То, что их то и дело собирали вместе в столовой, выработало у них некое стадное чувство. Даже Месеви, которая сначала держалась чуть в стороне, теперь примкнула к ним. Беннетт и Вебстер замерли у люка, ведущего во двор базы, Чахал и Баренкоин блокировали проход к коридору, ведущему в лаборатории. Они не сняли с плеч автоматические винтовки, но каждый держал руки на стволе и спусковом крючке.

Одно движение, и стволы нацелятся в смутьянов. В какой-то миг Линдсей поняла, что никакие упражнения, никакие учения не смогут подготовить ее отдать приказ стрелять по безоружным штатским.

Но сейчас ставки были слишком высоки. Нельзя было рисковать жизнями всех. Парек — дура. А потом Линдсей задумалась, каково это — оказаться в тюрьме вес'хар.

Неожиданно ожил ее биоэкран. Шан вызвала ее к задним воротам лагеря. Чахал и Баренкоин разошлись в стороны, давая ей пройти, и она как можно быстрее отправилась на встречу с Шан.

С ней был вес'хар — мрачный, безмолвный, огромный. Линдсей посмотрела на него, а потом опять на Шан.

— Отдайте мне карточку-ключ, — приказала Шан. — Ваше присутствие не обязательно.

— Вы уверены, мэм?

— Совершенно уверена. — Она убрала руку за спину, вытащила пистолет и проверила обойму. — Я не хочу спорить относительно того, что собираюсь сказать. Парек приговорена к смерти. Если я не озабочусь выполнением приговора, вес'харсотрут в порошок всех нас и даже колонию Константин, хотя они-то тут совершенно ни при чем. И вес'хар могут это сделать, поверьте мне… Вы меня поняли?

— Мне очень жаль…

— Безери был жив. Когда она забрала его. Так что у нас нет выбора: или она, или все. Понятно?

Линдсей попыталась осознать то, что она только что услышала. Не было никаких законов, никаких правил, которыми она могла бы воспользоваться, чтобы возразить Шан.

А суперинтендант стояла и, не мигая, смотрела на нее.

— Ключ, Лин. Давай. За все буду отвечать я.

Она отдала ключ. Времени на то, чтобы взывать к милосердию, не было. Вес'хар внимательно наблюдал за ней. Ей ничего не оставалось, как полностью довериться Шан.

В столовой Райат и Гальвин в одностороннем порядке обливали словесной грязью солдат, в то время как Эдди наблюдал за происходящим в своей обычной отстраненной манере. Все морские пехотинцы стояли молча, не двигаясь. Линдсей спокойно стояла и слушала их крики.

— Вы позволили им забрать Парек. Вы — ублюдки.

— Боже, да разве мы сами о себе не можем позаботиться?

— Не верю, что вы позволите им это сделать.

На самом деле они и не подозревали, что вот-вот случится с Парек. Линдсей чувствовала: еще чуть-чуть — и события полностью выйдут из-под контроля. Наконец, дав ученым прокричаться, она со всей силы опустила ладонь на поверхность одного из столов. Чвак получился очень громким.

— Заткнитесь, вашу мать! — заорала она.

Тут же наступила тишина. И тогда она пожалела, что вновь взяла ситуацию под контроль. Но она хотела тишины, только несколько минут тишины. К тому же она и сама была удивлена, что ученые послушались ее.

В гробовой тишине она медленно прошлась между столами, потирая ноющую ладонь — она слишком сильно хлопнула по столу.

Так продолжалось минуты две, а может, и все десять, а потом раздался пистолетный выстрел, потом второй. Эд Беннетт прищурился.

— Девять миллиметров, — тихо пробормотал он. — Оружие офицера.

Шан стояла под одной из наружных ламп освещения вместе с Линдсей и Беннеттом. Не было ни тумана, ни мелких насекомых, кружащих вокруг лампы, как всегда бывало на Земле. Дождь прекратился, и в свете лампы сверкали лужи. Никто не поинтересовался, куда делось тело Парек. Шан была уверена, что кто-нибудь этим да поинтересуется. Но она в любом случае собиралась все сделать сама.

— Что вы хотите от нас, мэм? Как я предполагаю, мы официально задокументируем все случившееся? — Линдсей говорила, стараясь не смотреть в лицо Шан. Это было хуже всего. — У меня нет опыта в составлении подобных документов.

— Именно так. Однако попробуйте, посмотрим, что получится.

Арас, нежный Арас, только он стал колебаться. Даже Шан, не раз вершившая правосудие по собственному усмотрению и ничуть не сожалевшая по поводу содеянного, боролась с собой, пытаясь уговорить себя в том, что события последних двадцати минут совершенно нормальны.

Однако это был мир безери, и инопланетяне действовали в соответствии со своими законами. Если бы она не согласилась, то была бы не лучше техника зоопарка, не обращающего внимание на страдания гориллы в клетке.

— Как сможем мы понять этих существ? Как мы наладим отношения с ними? — пробормотала Линдсей.

— Лин, запомни: безери не был мертв. Она разрезала его, когда он еще был живым, не важно, знала она об этом или нет.

Беннетт что-то пробормотал сквозь крепко стиснутые зубы. В конце концов, Парек сделала свой выбор. Тварь приняла невообразимо ужасную смерть. Шан не считала, что должна как-то оправдываться за свои действия, но, быть может, то отвращение, которое она испытывала, поможет остальным понять ее и, возможно, остановит их, когда в один прекрасный день они решат ее сместить.

Не было никакого смысла и дальше стоять на улице. Все слышали выстрелы. Они не могли не слышать.

— Я должна объявить ученым о происшедшем, — выдавила Шан. — Вы можете поступать как сочтете нужным.

— Да, мэм, — встрепенулся Беннетт. — Что мы им скажем?

— Вы можете ничего не говорить. Я все сделаю сама. Попытаюсь объяснить им, что таково наказание вес'хар, и даже объясню почему. Может, тогда они поймут, как надо себя вести, чтобы в целости и сохранности вернуться домой.

— Вы сами спустили курок, — пробормотала Линдсей.

— У меня в обойме не хватает двух пуль, можете проверить. — Шан вынула свой пистолет. Арас и в самом деле неплохо стрелял для новичка, но это навсегда останется между ними. — Я потом тоже составлю подробный рапорт.

— Если говорить искренне, мэм, я не верю, что это сделали вы.

— Верь, не верь — мне все равно. В дневнике будет сказано, что я исполнила приговор, наказала Сурендру Парек согласно местному кодексу безери. Вам все ясно, командор?

— Ясно как божий день, — ответила Линдсей, но с тем же успехом она могла произнести: «Бла-бла-бла». — И не важно, что вы там сказали.

— Как мы планируем похоронить тело? — спросил Беннетт. Он замечательно держался. Шан представилось, что он видит перед собой мешок с различными органами.

— Запечатаем в мешок и заморозим, — предложила Шан.

— Нет, мэм, — возразила Линдсей. — Вы идите и поговорите с учеными, а мы тем временем уложим тело в кровать. Там она пролежит всю ночь. Мы вывесим распорядок дежурств, — Линдсей махнула Беннетту, — и сделаем все остальное.

Линдсей ушла. Беннетт остался вместе с суперинтендантом, словно боялся оставить ее одну.

— Ты-то, Адри… ты-то хоть понимаешь меня? — спросила Шан. Она не хотела, чтобы он думал о ней как о чудовище. Она сама могла еще долго сомневаться, правильно ли она поступила, главное, чтобы у других не осталось никаких сомнений. — Кто-то ведь должен был это сделать.

Он попытался улыбнуться, но это не сработало.

— Я понимаю, что такое долг. И я понимаю… гм… дипломатическая необходимость.

— Благодарю. — Шан поняла, что и он не верит в то, что она сама спустила курок. — Не думаю, что большинство поймут, почему я так поступила.

— Мы понимаем, и это чего-то стоит. Парек нарушила их законы. Она знала, на что идет. В конце концов, если уж говорить прямо, она и наши законы нарушила. Ведь мы тут не у себя дома. Мы все рискуем. Я не политик, черт побери, но у меня достаточно мозгов, чтобы понять, к чему все это может привести. Нет, вам не надо казниться по этому поводу.

«Хоть какой-то шанс, что хоть кто-то понимает меня».

— Вы отлично знаете, что я должна теперь сделать.

— Да, — кивнул он и отдал салют.

Шан даже не взглянула ему вслед. Она подошла к столовому модулю и забарабанила в дверь-люк.

— Это Франкленд. Откройте, — приказала она.