Город корней

Зубки

Ночью меня разбудила младшая сестра. Она сказала, что услышала какое-то шуршание в углу комнаты, и это напугало её. Я пробормотала что-то вроде "Это просто шум с улицы, спи, Кир…", – и подвинулась, давая ей лечь рядом. Утром, собираясь в садик, она рассказала маме о шуршании, но мама сказала, что это приходила мышка, чтобы забрать первый выпавший молочный зубик Киры.

"Мышка забирала зубик…" – Эти мамины слова заставили что-то в моей голове щелкнуть. Практически неразличимое, смутное воспоминание зашевелилось в дальнем углу памяти, вызвав неприятное чувство. Весь день я ощущала шевеление этого воспоминания, но никак не могла его разглядеть. "Мышка забирала зубик…"

Ночью я никак не могла заснуть, поэтому часов до трёх смотрела видео в интернете. Наконец, ощутив тяжесть в голове, я выключила ноутбук и легла. Но через пару минут сквозь дрему я услышала это: едва слышное шуршание в углу комнаты у окна. Сердце подпрыгнуло и замерло, я затаила дыхание. Звук повторился, но уже ближе. Собравшись с духом, я быстро высунула руку из-под одеяла и включила ночник. По полу мелькнула маленькая тень. Я сидела, не шевелясь, ещё несколько секунд – то самое воспоминание внезапно выпрыгнуло на свет из сумрака памяти и рассмеялось мне в лицо. И теперь я была совсем не рада его появлению. Тихо встав, я торопливо подошла к кровати Киры, села на край, подтянув колени к груди, чтобы не касаться ногами пола. Я не знала, что теперь делать, но отчетливо понимала, что спать мне ещё долго не придется. Ужасное воспоминание продолжало прыгать перед глазами, как я ни пыталась убедить себя в том, что оно ложное. Оставалось только смириться и надеяться, что утром мама сможет опровергнуть его правдивость.

Наш дом стоит на окраине города. Позади него находится автостоянка, а через дорогу от неё – лес. Мне было шесть лет – как сейчас Кире – когда у меня выпал первый молочный зуб. Мама сказала положить его на подоконник. "Мышка заберёт зубик…" – сказала она. Я не знала, зачем мышке мог понадобиться мой зуб, но поступила согласно маминому совету. Тогда-то я и услышала впервые ночное шуршание. В том самом углу у подоконника. Я не испугалась, потому что подумала, что это мышка. Мне было любопытно посмотреть, поэтому я включила ночник и тихо пошла к подоконнику – но никого не увидела. Заглянула под шкаф, под стол – никого. Зуб так и остался лежать на подоконнике, а я уснула со включенным ночником, дожидаясь возвращения мышки. Мама, разумеется, не поверила, когда я рассказала ей утром. Вечером я вернулась с детского сада – зуба на подоконнике уже не было. Примерно через месяц я рассталась с ещё одним молочным зубом. Услышав о моем намерении ждать ночью мышку, мама сказала, что мышка не любит свет, потому что не хочет, чтобы её увидели. Я лежала в кровати, прислушиваясь, но вскоре меня сморило.

Проснулась я из-за того, что кто-то тянул меня за нижнюю губу. Открыв глаза, я увидела прямо перед носом два маленьких круглых огонька. Почему-то я совсем не испугалась. Маленькие лапки отпустили меня.

– Мышка? ― шепотом спросила я.

– Да, ― пискнула она и сбежала по мне на кровать.

Я не могла разглядеть её в темноте – только светящиеся глазки. Хотела включить ночник, но он не зажегся.

– Я тебя не вижу…

Огоньки мелькнули и пропали в складках одеяла.

– Я знаю, что ты хотела на меня посмотреть, ― я почувствовала, как мышка пробежала по моей ноге. ― Нас много, мы живем одной большой семьей…

– А где вы живёте?

Огоньки сверкнули уже с другой стороны кровати.

– В лесной норе. Мы там храним свои сокровища. Блестящие камушки, янтарики…

– Янтарики? ― Восхищенно переспросила я. Я всегда мечтала о янтарике, внутри которого был бы жучок или комарик.

– Да. Я могу подарить тебе один, ― мышка вновь перебежала кровать поперёк. ― Идем со мной, ты сможешь выбрать любой…

– Правда? обрадовалась я. ― Но мама будет волноваться, если я уйду…

– Мы быстро вернёмся. Она даже не заметит… ― убедила меня мышка и побежала к двери из моей комнаты. ― Идем, идем, не бойся…

Я встала, тихо вышла в коридор, миновала мамину спальню. Забравшись на тумбочку, сняла с вешалки свою ветровку. Щелкнул дверной замок, вниз по двери скользнули огоньки.

– Идем, идем скорее… ― торопила мышка.

Я обулась и пошла за ней.

На улице было не так темно, как в помещении, но я всё равно не могла рассмотреть мышку, которая бежала впереди, то и дело оглядываясь и сверкая бусинками глаз. Мы зашли за дом и спустились в лес. Теперь, вспоминая это, я поражаюсь: почему я – маленькая девочка – не побоялась идти ночью в лес? Будто наваждение какое-то.

Деревья для меня тогда были особенно высокие, когда я шла, раздвигая кусты, из них влетали светящиеся насекомые.

– Мышка, ― позвала я. ― А зачем вам детские зубки?

– Увидишь…

Мы спустились к ручью. Вода в нем как-то особенно переливалась, отражая звездное небо. Перейдя его по бревну, мы спустились под гору, и я увидела самую настоящую нору.

– Иди за мной, ― пискнула мышка, шмыгнув внутрь.

Я опустилась на четвереньки и поползла за ней по темному, узкому коридору, который вскоре вывел меня в просторный грот. Я встала, отряхиваясь от земли.

– Добро пожаловать, ― пискнула мышка.

И фраза эта отозвалась эхом таких же голосов. Одна за другой открывались пары огоньков, постепенно заполняя пещеру светом – весь пол её был усыпан переливающимися камушками разных цветов. Я замерла от восторга, разглядывая их. А между тем становилось всё светлее, и, когда я подняла взгляд, слова застряли у меня в горле. Маленькие, голые существа с тонкими, цепкими лапками, одинаковыми, похожими на человеческие, лицами, круглыми ртами, полными мелких острых зубов и с длинными, подвижными хвостами – они были повсюду: на стенах, свисали с потолка, перебегали по полу. И новые огоньки всё загорались и загорались. Грот кончался обрывом, дальняя стена его была покрыта… детскими зубками. Из них, словно из кусочков мозаики, была составлена картина – огромное существо с черными дырами глаз, широкой пастью, из которой вились три длинных языка, вместо носа был треугольный провал в безобразной, похожей на обезьянью, морде. Шесть толстых, когтистых паучьих лап… Картина была не закончена.

Снизу раздалось гортанное, клокочущее гудение, и за край обрыва зацепилась одна из паучьих лап, затем вторая. Пещеру заполнил пронзительный, торжествующий писк. Я бросилась к выходу, и тысячи маленьких монстров ринулись на меня. Я пыталась скидывать их, отчаянно крича, и всё рвалась к выходу…

На этом моё воспоминание обрывалось. Больше ничего. Совсем.

Я не спала ночь. И следующим вечером осторожно спросила у мамы, не случалось ли со мной в детстве что-то странное.

– … может, я убегала из дома?

Мама переменилась в лице и побледнела.

– С чего ты взяла? ― голос её дрогнул.

– У меня есть воспоминание, будто я одна ночью в лесу…

Несколько секунд мама молчала.

– Тебе исполнилось шесть… Я проснулась утром, а тебя не было… Я обыскала весь дом, расспросила всех соседей, но никто не видел тебя… Тогда я подумала, что это очередная выходка твоего отца, поехала к нему, но и у него тебя не было. Мы два дня искали тебя с полицией… ― дрожащей рукой мама вытерла проступившие слёзы. ― Тебя нашли в лесу, без сознания… Вся грязная, исцарапанная, в рваной одежде… Почти без зубов… После этого ты неделю не разговаривала, боялась оставаться одна в комнате… ― мама обняла меня и заплакала. ― Я так надеялась, что ты об этом никогда не вспомнишь… Мы так и не узнали, что произошло… А на следующий день пропала девочка твоего возраста из соседнего дома… Её так и не нашли…

Я легла спать рано, заведя будильник на 23:00 – именно в это время мама выключает везде свет и ложится сама.

Я знала, что не буду спать по ночам до тех пор, пока у Киры не перестанут меняться зубки…