Город кошек

Ворота со скрипом открылись, и при полных регалиях посла кошачьего города, несколько смешных, на взгляд киммерийца, Конан выехал навстречу казакам. Разбойные люди стояли плотной разноцветной гурьбой, к небу вздымалось множество пик с белыми и черными хвостами яков. Временами слышался нарочито громкий смех. Но постоянным был только один звук — лязг оружия.

Увидев Конана, Оруз расхохотался. Он и представить себе не мог отважного воина в таком нелепом виде. На голове шапка в виде тигриной головы, украшенной зачем-то павлиньими перьями, на груди — многорядное ожерелье из зубов разных животных, тело до щиколоток скрыто тяжелой красной накидкой с пришитыми к ней лапами шакалов и гиен.

— А, что я говорил! — завопил Юлма. — Не казак, он не казак и есть! И помрет не казаком! — С этими словами Юлма выхватил тонкую кривую саблю.

— Остынь!!! — проорал на него Оруз, да так громко, что Юлма тут же спрятал саблю обратно в ножны, смутившись и потупив взор.

— Эй, Конан! — закричал Оруз. — Ты что эти вырядился, как девка на смотринах? Или умом тронулся? Или поженился на ком из города?

Конан покачал головой, ничего не отвечая. Он подошел к Орузу и встал, глядя ему в глаза.

— Я ждал вас позже, — спокойно сказал он.

Оруз осклабился еще больше, показав, что зубы у него темные, гнилые, к тому же правый резец обломан под корень.

— Да ты, друг, никак не рад нам? А мы-то думали, что ты совсем по нам соскучился, — обернулся, и толпа соратников ответила ему дружным гоготом. — Вот и пивка крепкого тебе привезли. Знатное пиво. Коня с ног валит. — Казаки опять заржали. Чувство юмора у них был своеобразное, зато им его было не занимать.

— Ситуация изменилась, Оруз, — так же спокойно, словно бы разговаривал с незнакомцем, и не осушивал вместе с казаками озера вина и пива, сказал киммериец. — Город закрыт. Чума. И мы все умрем. Так что ради собственной жизни, Оруз, не веди внутрь людей.

Оруз вмиг посерьезнел. Рука его легла на рукоять меча, а рот сжался в узкую бледную линию. Смотреть ему в глаза было теперь так же страшно, как смотреть в глаза вожака волчьей стаи.

— Ты лжешь, пес, — с рычанием вымолвил он. — Я не вижу на тебе никаких признаков болезни. — Он поднял меч и направил острие в грудь Конана.

Конан потянул шнур накидки, и она соскользнула с его могучих плеч, явив кожу, на которой виднелись отвратительные черные пятна.

— Не трать свою силу, друг, — спокойно сказал он. — Она тебе потом пригодится. А я умру сам. Я уже мертвец. Ибо после такого не выживают. Черная смерть не шутит.

Оруз ткнул острием в одно из пятен и надавил. Из груди Конана потекла тонкая струйка крови.

— Ты… — сказал Оруз, собираясь с мыслями, но не успел завершить свой тяжелый труд.

Ворота города с жутким скрипом открылись, и оттуда на песок выпал человек. Лицо его было серо, и большую его часть занимали черные пятна, а в нескольких черных пятнах были гноящиеся язвы, и оттуда вытекала кровь. Голова человека была непокрыта, лишь несколько седых волосинок жалко торчали на ней, и на лысине тоже имелись черные пятна с язвами. Скрип продолжался — ворота открывались, и когда они открылись полностью, стало видно, что площадь перед воротами завалена трупами. Этот ужасный вид вызвал у толпы отважных казаков единый громкий вопль. И самое страшное, что по песку от этой горы трупов к ним, спотыкаясь, шел лысый человек с изъязвленной головой.

— Уходим! — закричал кто-то, и вся толпа повернула лошадей.

— Эй, Оруз! — позвали из толпы. — Оставь его, он — труп!

Не дожидаясь Оруза, казаки направились прочь от города. Они привыкли сами делать мертвецов, и это у них отлично получалось, но мертвецы от черной болезни, мертвецы, прогневившие собственного злобного бога, пугали их. Они предпочитали по своей вере умереть в бою и после смерти попасть на небесные поля сражений, чтобы продолжать биться и воскресать, а не ползать на брюхе среди вонючих трупов в общей могиле.

Человек, выползший из города, продолжал двигаться и вскоре оказался у ног орузова коня! Атаман все еще держал меч у груди Конана.

— Спаси нас, избавь от мучительной смерти, — прошептал черный мертвец, подняв голову!

Оруз не выдержал. Он поднял своего коня на дыбы, взмахнул мечом, наклонился и единым махом снес черному мертвецу голову.

— Я избавлю вас всех! — неожиданно заорав он и, вместо того, чтобы присоединится к мирно отступавшим товарищам, понесся к открытым воротам в город. — Вы будете благодарить меня на том свете, если кто-то из вас еще жив! — вопил он.

Все это случилось столь быстро, и настолько не вязалось с идеальным планом Конана, что он не сразу сообразил, что план оказался вовсе не идеальным. И требовал немедленной и решительной доработки.