— Аркаша, не переживай. Я не обиделась. Нет, поначалу-то я обиделась, а потом поняла, что сама пыталась сделать глупость, и меня срочно надо было остановить. Потому ты и накричал на меня. Не переживай. Я же ментат. Я всё поняла…

Она обняла его в совершенно нелепой позе и замерла.

Бабка спросила.

— Может уже того… Поедем уже?

— Сейчас, — Пашка вытащил тесак, — Короткий, посвети фарами. Бабка дай пакет.

И пошёл потрошить топтуна.


В «мебельном», все с напряжением ждали их возвращения.

Выезжавшая четвёрка расселась по диванам. Никто не решался перебить их тяжёлое молчание.

Наконец Бабка медленно покивала, и так же медленно и очень мудро изрекла.

— Мда… Вот. Такая вот. Хрень. Съездили.

Беда спросила.

— Что, всё так серьёзно?

Ванесса ответила.

— Очень серьёзно… Можно я посплю. Я сильно устала.

— Конечно, спи. Ты у нас сегодня героиня, — разрешила Бабка.

Тут и Пашка понял, как он смертельно устал. Вроде — ничего не делал, а чувствовал себя так, словно смену вкалывал как ишак. Лёг на диван не раздеваясь, прижал к себе Танечку и провалился в сон.

* * *

Утром, седло, как ни странно, нашла Тьма.

Она подсказала.

— На заправке… На въезде… Стоит такая здоровенная… Эта… Фура.

И Пашка с Коротким рванули проверить.

Действительно, на заправке стояла тентованная фура Скания. Здоровая, как атлантический лайнер. Обе дверки открыты настежь, ключи в замке зажигания. Пашка радостно сиганул в роскошную кабину, завёл двигатель. На индикаторах — баки полны. Пригнали эту красоту в «Востокстрой».


В процессе поиска погрузчика, Пашка наткнулся на ЮМЗ, с ковшом и лопатой. Новенький, нигде не поцарапанный тракторёнок, стоял в полутьме бокса, поблёскивая синей краской кабины и жёлтой навеской.

Пашка прямо заворковал.

— Ах, ты мой хороший. Вот тебя я непременно заберу. Тебя я тут не оставлю…

Бабка поинтересовалась в гарнитуру.

— Скорый, что у тебя там?

— Я трактор нашёл. Точно такой, как нам надо.

— И у тебя с ним, что — любовь?

Остальная команда захихикала.

Скорый не ответил. Выгнал за ворота мешающий выезду грейдер и угнал ЮМЗ к прихватизированному крану.

Бабка не отставала.

— На цемент посмотреть не хочешь?

— Сейчас, подойду.

Отправился в дальний ангар.

Цемента действительно было очень много. Огромная площадь была заставлена поддонами со штабелями мешков в рост человека.

Бабка вышла из конторки и поманила Пашку пальцем.

Зашли в киздымчик. Бабка сняла шлем и положила его на стол. И жестом приказала Скорому сделать так же. После спросила.

— Ну? И что ты обо всём этом думаешь?

— О ночном приключении? Я так понимаю, ты прикидываешь — какую пользу из этого можно извлечь?

— Да. Я начальник бригады и должна думать, и о безопасности, и о прибыли.

— Знаешь… Давай Ванесса со всем этим делом будет разбираться, а мы постараемся быть в курсе. И, время от времени, говорить с тобой с глазу на глаз. Так, как сейчас.

На этом и остановились.

Бабка подсказала.

— Погрузчик не ищи. Он вон там, у вторых ворот стоит.

Скорый ушёл. Подогнал фуру и с помощью погрузчика и двух мулов забил её поддонами под завязку.


Собрались ехать домой. Но Беда сказала.

— Я тут кошечку видела.

Бабка удивилась.

— Что-то тебе на скотину везёт. То собачка, то кошечка… Ну, и где эта драгоценность?

— На конторе сидит. Пошли — покажу.

Пошли.

На крыше конторы действительно увидели. Только не кошечку, а кота. Это был крупный кошак. Светло-коричневый, с тёмно-коричневыми, почти чёрными полосами. Неухоженный, со свалявшейся шерстью. Видно, что недоедающий.

Он сидел на бордюре плоской крыши двухэтажной конторы и настороженно зыркал на подошедших людей. Дамы сразу засюсюкали.

— Кис, кис, кис.

Ага. Как бы не так. Зверюга оскалилась и зашипела.

Шило сказал.

— Ну его. Поехали.

Беда прямо обиделась.

— Рома! Я хочу кошку. Тобика у меня забрали, так пусть хоть кот будет… Он красивый.

Скорый усмехнулся, пошёл к торцу здания и полез наверх по пожарной лестнице.

Бабка спросила.

— Скорый, может Шило прав? Может — поехали уже?

Тот молча продолжал карабкаться, пачкая руки в ржавчине.

Залез на крышу, залитую гудроном, и пошёл к коту. Тот не стал ждать, когда его изловят, перебежал на противоположную сторону, и перелетел с крыши на ветку растущего у стены тополя.

Пашка тихо матюгнулся и подошел к краю. Прикинул расстояние. Разбежался и прыгнул следом за котом.

Так-то он рассчитал всё правильно. Приземлился… Точнее «притополился», точно туда, куда и предполагал. Но ветка… Она сломалась.


Первой примчалась Татьяна. Упала на коленки перед Пашкой. Запричитала испугано.

— Паша! Пашенька! Что?! Где болит?!

— Кажется, руку сломал. Да ладно, Тань. Всё нормально…

Пашка, кряхтя и придерживая сломанную левую руку, сел и прислонился спиной к стволу.

— Какой нормально! Не шевелись! Не шевелись! Надо шину наложить…

Пашка глянул в её расширенные от испуга глаза, в которых уже зарождались слёзы. и вот тут понял — насколько для Тьмы он дорогой человек. И насколько дорога для него эта девочка.

— Таня, не волнуйся. Я сейчас всё исправлю. Не волнуйся солнышко моё. Я же знахарь.

Беда тоже присела рядом перед Скорым.

— Паша, я понимаю, что ты для меня на всё готов… Но только… Чёрт с ним, с этим котом.

Бабка с Ванессой подошли к валяющемуся Скорому. Бабка сплела руки на груди, глядя сверху вниз на охающего мужика, задумчиво спросила.

— Я вот что думаю… Почему, когда в кино человек падает с дерева, он кричит «а-а-а»? А когда падает в жизни, он кричит совсем другое?

— Тебя только это беспокоит? Моё здоровье тебе, как…?

— А что тебе сделается… Как говорится — был бы мозг, получил бы сотрясение.

— У него есть мозг, — обиделась Тьма.

— Сомневаюсь. Если бы он был, его бы не понесло на эту крышу.

— Бабка, я вообще-то руку сломал. Помогите кости соединить.

Бабка зафиксировала мёртвой хваткой предплечье Скорого. Он, пошевеливая телом, попытался соединить концы сломанной кости плеча. Ничерта не выходило. Но больно было ужасно.

Ванесса подошла, взялась обеими руками за Пашкин перелом.

— Позвольте я помогу.

Пошевелила.

— Сращивайте Дугин. Да не вздрагивайте! Сращивайте быстренько!

Бабка поинтересовалась.

— Срастил? А теперь объясни мне, чего ты сиганул на это дерево?

— Так — кот же, Бабка. Посмотри какой красавец… Кошка в доме — к счастью и к богатству.

— Кошка в доме — к моим обоссаным тапочкам… — психовала Бабка, — Вот ты спикировал с верхушки, и что? Много теперь у тебя счастья? Никак я не ожидала от тебя такой безответственности. Никак!

Смерила взглядом высоту падения. Помотала огорчённо головой.

— Винипух, бля.

Крикнула в сторону лунохода.

— Эй! Мужики! Отнесите в контору этого камикадзе! Там кушетка.


Посидели в здании ещё с час, пока Пашкина регенерация, подстёгнутая его Даром и живцом не восстановила руку до приемлемого состояния..

Ну и тронули домой. В Полис. Целым караваном.

Впереди Скорый на ЮМэЗэхе, как на самом тихоходном транспорте. Дальше Бабка с Таней на пепелаце. Следом — Шило на кране. На пару с Бедой.

За краном, на тягаче с седлом — Короткий. На пару с Ванессой.

Переговаривались по рации. Контролировали обстановку с помощью Милы Львовны.


Перед въездом с грунтовки на добротное шоссе, то, которое в стабе Полиса, Бабка скомандовала остановку. Устроили селекторное совещание.

— У Сафоново ждут… Наверняка нас.

— Объехать не получится? — Спросил Шило.

— Нет, ребята. Техника тяжёлая, по бездорожью не проскочим. Да и всё равно услышат рёв дизелей — догонят. Что будем делать? — Советовалась с народом Бабка, — Попытаемся договориться? Начнём воевать? Или попробуем глушить, как под Кукушками? Только учтите, что это не муры зачуханные. Это гильдия. И у них там тридцать бойцов-профессионалов и шесть штук крупного калибра. Покрошат нас, как в миксере. Какие у них дары, я не знаю. Да даже если и мы их, ну, того… Гильдия не простит.

— Давай проверим — насколько у нас Дар подрос, — предложил Скорый.

— Давай. Собираемся у лунохода.

Сошлись у Багги.

— Раздевайся, — скомандовал Пашка.

Бабка тяжело вздохнула, поохала, сняла броник, заголила спину и села на придорожную траву.

Скорый тоже снял броню, расстегнул куртку, задрал футболку сел сзади и обнял Бабку.

— Поехали.


Первым делом Скорый усыпил парочку транспортов, которые засели в кустах, слева от шоссе. Причём сделал это легко, почти не напрягаясь.

— Две машины готовы.

— Ты как? — Обеспокоилась Бабка.

— Нормально. Я же им мозги не перегреваю, а наоборот. Сил намного меньше трачу. Давай дальше.

— Может хлебнёшь?

— Не. Не надо.

Уснули бойцы ещё в двух машинах, стоящих прямо на трассе.

Гильдийцев, спрятавшихся за железнодорожной насыпью, свалили последними.

— Ну как? — Поинтересовался Пашка.

— Спят, — констатировала Бабка. — Поехали, посмотрим.


Отогнали колонну за берёзовый лесок в сторону болот.

Вернулись на пепелаце и все броневики угнали туда же, подальше от трассы, с глаз долой.

Пришлось делать две ходки. Оказывается, Таня не умеет водить. Поэтому за одним транспортом возвратились Скорый и Бабка.

Пока катили, Мила сняла шлем и завела разговор.

— Паша, ты не обижайся на меня.

Пашка удивился.

— Господи, за что?

— Ты руку сломал, а я тебя ещё и отругала.

— Правильно отругала…

— Да я ругалась-то… Больше от зависти, — Бабка огорченно скривилась.

— Ты что? Ты позавидовала сломанной руке?… Не понял.

Мила, тяжко вздохнула.

— Ты, для Беды полез на крышу… Вот, она захотела игрушку, и ты для неё сразу готов убиться… Тьма о тебе заботится, чуть не плачет, а ты её успокаиваешь… Воркуете… А мне ни того, ни того, не дано.

— Мила, да я для тебя тоже готов… Хоть на крышу, хоть к чёрту на рога…

— Я знаю. Только мне не позволено показывать свои чувства. Я шеф бригады.

Бабка остановила багги, потянулась через две фермы и прижала голову Дугина к себе. Пашка замер, уткнувшись щекой в Милкину грудь. Бабка пахла чем-то знакомым, кухонным, имбирным, добрым и домашним.

Посидели так с минуту, и Мила скомандовала.

— Так. Ладно. Хватит романтики.

И тронула пепелац.

— Я думаю, — продолжил разговор Пашка, — что небольшое проявление твоих чувств бригаде не повредит… Ты с Таней говорила?

— Нет ещё.

— Поговори. Проблему надо решать.

— А может ты с ней… Ну… Поговоришь.

— Знаешь, как женщины воспринимают такие слова от мужика?

— Знаю. Как кобелизм.

— Ну вот…

Подъехали. Пашка сел за руль броневика и минут через десять они подкатили к спрятавшемуся за лесом каравану.


Шило и Короткий уже закончили раздевать бойцов. Они забрасывали обмундирование в спальный отсек фуры. Короткий, доложил командиру.

— Длинноствол весь клёйменый. Придётся выбрасывать.

— Да и чёрт с ним. Короткие стволы есть?

— О! Да! Только Апээсов семнадцать штук. Ну и крупный калибр повыколупаем.

— Нет. Не надо. Куда мы заметный крупняк денем? Продадим? Так это — след.

— А что мы с ними собрались делать, — спросила подошедшая Тьма.

— Посмотрим… — неопределённо ответила Бабка. Но бригадные, знающие Милу дольше чем Таня, поняли — гильдийские доигрались.

Бабка подозвала Ванессу и тихо ей сказала.

— Игла, забирай девчонок и вывези их к трассе. Не нужно им этого видеть.

Мазур понятливо кивнула и позвала Беду с Тьмой.

— Дамы, за мной. Надо на шухере постоять.

У всех аж физиономии вытянулись. Ванесса хохотнула.

— Что, интеллигенция? Не ожидали жаргонизмов?

И увезла «дам» в сторону трассы.


— Скорый, надо допросить ребят. Что это за фокусы? Чего им от нас надо? Чья это задумка? Ну и так далее.

— Есть, шеф.

Павел вытащил из броневика одного мужика в труселях и майке и начал допрос.

Прежде всего выяснил — кто руководит группой захвата. Засунул обратно рядового и выволок из другой машины начальника отряда. Поспрошал. В подробностях. Вырисовалась интересная картина.

В гильдии, Квадр уже не имеет никакой власти. Фактически, руководит организацией Вексель. Он платит, он и заказывает музыку. Квадр или не знает истинного положения дел, или банально закрывает глаза на эти безобразия. В любом случае, гильдия превратилась в личную армию Векселя.

Задание для группы захвата было простое.

Если удастся взять живыми Бабкину команду — ввести в город и доставить в резиденцию Векселя.

Если не удастся — уничтожить.

Бабка материлась.

— Вот сука! Везде свои ручонки протянул! Паук! Презерватив прострелянный!… Ох… Так. Ладно. Эти ребята знали, на что шли. Будем топить. Надо подъезд к воде найти твёрдый, чтобы кран не провалился?

Нашли неплохое местечко. Подогнали камаз со стрелой, выдвинули опорные лапы. И, подгоняя по очереди технику, аккуратно опустили её в «окно» в трясине.

Короткий легко приподнимал броневик с кормы, а Шило привязывал к мосту сложенный вчетверо тканевый буксировочный трос каким-то хитрым узлом. Потом забирался на крюковый блок, и, когда тарантас подтаскивали к «месту назначения», он дёргал за один конец троса, развязывая узел.

Тяжёлые машины, вместе с экипажами, топорами уходили под воду. Складывалось впечатление, что дна в болоте нет.

Через полчаса закруглились. Постояли на берегу, посмотрели как выбулькиваются последние пузыри воздуха из утонувшей бронетехники. Потом ещё полчаса, под руководством Шила, устраняли следы от крана и его опор. Управившись, оседлали колонну и покатили в строну шоссе.

Пашка прислушался к своим ощущениям. Никаких эмоций.

Технику — жалко. Людей — нет.


Беда спросила.

— Ну, что?

Бабка ответила.

— Вексель. Скотина.

— А эти…

— Отпустили. Раздели догола и отпустили. А технику утопили.

Беда недоверчиво стрельнула взглядом. Шепнула.

— Ну, мне-то врать не надо.

Бабка также шёпотом ответила.

— А я вовсе и не тебе вру. У нас Тьма чересчур впечатлительная.


Когда подъехали к месту засады, Скорый занервничал и остановился.

— Стоп. Я сейчас.

И, выскочив из трактора, пошёл вдоль дороги, осматривая и покрытие, и обочины.

Короткий спросил по рации.

— Мину ищешь?

— Да… Не могли они нашу закладочку без ответа оставить. Просто не могли.

Свернул с дороги и пошёл к кустарнику, в котором пряталась одна пара машин. Там и нашёл обычный полевой телефон-вертушку, от которой провода тянулись в сторону дороги.

Пройдясь по проводу до шоссе, Скорый обнаружил «подарочек». Сообщил в шлем.

— Нашёл. Давайте откатитесь назад до фуры, да я заряд подорву. Нехорошо такое на проезжей дороге оставлять.

Колонна отползла задним ходом метров на двести. Пашка прикинул так, на глазок — не должно зацепить, и крутанул ручку. Заряд рявкнул, земля вздрогнула, в воздух взлетели куски асфальта. Через несколько секунд, прошёл небольшой дождик из гравия.


Колонна подошла к вышедшему на шоссе Пашке. Тот уселся в свой любимый ЮМЗ и, объехав воронку, порулил к городу.

В кабине трактора-экскаватора-бульдозера, — как в аквариуме. Обзор великолепный. Пашка глянул назад. О! Бабка и Тьма поменялись местами. Таня, с улыбкой во всю физиономию, рулила пепелацем. Бабка что-то ей говорила. Татьяна кивала. Учится водить.

Пашка отвернулся и тут до него дошло, что и Бабка, и Тьма, без шлемов. Секретничают! Интересно — на какую тему.


Подъехали к КПП.

Пилот, стоящий на крыльце караулки открыл рот от удивления. Подошёл к Бабке, начал разговор. Бригада слышала только Бабкины ответы.

— Пилот, ну ты что, не видишь? Обычная строительная техника…

— В фуре — цемент… Да, много. Полное седло…

— Ой, Пилот, не прикидывайся. Прямо ты не знаешь, что мы городской пансионат строим…

— Нет, не встречали. А в какую сторону они?… Нет, не видели. Там, под дорогу, мину кто-то заложил. Рвануло от души. Хорошо, что мы далеко были. Яма на полширины…

— Да нет же! Я, что — врать буду? Не видели никого…

— А что тут странного?… Может свернули куда. По ягоды там… По грибы…

— Скорый, можем ехать. Трогай.

Колонна потянулась внутрь периметра.

Бабка сказала в эфир.

— Пилот на Векселя работает. Он сильно удивился, когда увидел нас живыми и здоровыми. После разговора со мной, он сразу побежал звонить куда-то. Игла, Беда, проверьте его. Что он там сообщает, блин.

Через минуту молчания, Беда сказала.

— Он с «Факиром» каким-то говорит.

— Точно! Факир — ментат при Векселе. Вот от кого, от кого, а от Пилота я не ожидала. И о чём всё это нам говорит?

Шило подсказал.

— К Алмазу надо. У него уже комендантская рота на эту суку работает…

Секундочку подумал и добавил.

— Мочить надо…

— Кого?

— Всех…

* * *

Настроение было — хуже некуда.

Отъехали немного от КПП и Бабка скомандовала.

— Стой. А куда мы всю эту технику загоним?

Все удивлённо молчали. Об этом никто не подумал.

Но шеф нашла выход.

— В административный гараж. Не для себя, типа, строить собираемся — для города.

И свернула в центр.

Она шустро сбегала в администрацию, так же шустро выбежала, уселась в пепелац и тронула колонну в сторону реки. К гаражам, принадлежащим городской власти.


В ограде общежития отогнали багги в дальний угол, устало вылезли.

Бабка спросила.

— Ну и что мы со всем этим намерены делать?

— С чем, «с этим»? — Поинтересовался Короткий.

— Да вот с этим дерьмом. Вексель явно берёт власть в городе. Нас он в покое не оставит. Может нам лучше уехать в Заозёрный, к Карпычу? А?

Мазур поморщилась.

— Знаешь, Милка, у меня песок на зубах хрустит. Давай приведём себя в порядок, потом вскипятим чайку, а уж потом и обсудим это дело.

Собственно, так и поступили.

Сели за стол по-домашнему — в халатах и пижамах. Пили чай, ели сладости и мрачно рассуждали.

— Я начала сомневаться… В этом нашем строительстве, — объявила Бабка. — Если власть в Полисе перейдёт к Векселю, то смысла что-то тут начинать — нет. Всё одно, этот ублюдок похерит любые начинания. Есть какие-то мысли?

Помолчала, похлебала чаёк, запахнула поплотнее халат.

— Ну… Чего молчим?…

Шило высказался.

— Может это?… Сместим Алмаза?…

Ванесса полюбопытствовала.

— Вы, Роман, полагаете — нам это по силам?

— А чё там скромничать! Думаю — да. По силам.

— Ну и как мы будем выглядеть перед Алмазом? Он ведь для нас много хорошего сделал, — засомневалась Бабка.

Мазур мрачно выдала.

— Видишь ли Милка… Лично для меня, главная ценность, это Анечка… А, с некоторых пор, и Аркадий Викторович… Кхм… Да…

Ванесса засмущалась от своих слов.

И?… — Подстегнула начальница.

— Вот я представляю, что власть в городе станет принадлежать этому делинквентному уроду. Сразу же, и Алмаз, и Александр Владимирович… то есть — Фукс…. и э-э… и Авраам… и прочие, кто имеет отношение к сегодняшней власти, пойдут под нож. Пострадают все их близкие. И Ольга и Анюта. И детей Алмаза в покое не оставят. Всем устроят дом Ипатьевых. Я права?

Все мрачно покивали.

Только Бабка спросила.

— А что за дом? «Ипатьева»?

Ванесса объяснила.

— В подвале того дома расстреляли царя и всю его семью. В том числе и несовершеннолетних детей.

— Вон оно как… У нас о таком я не слышала… И что ты предлагаешь?

— Я не знаю, Милка. Там, на земле, я бы забрала ребёнка и выехала из страны. Что делать тут — я не знаю. Ума не приложу. Этот мелкий Муссолини… Он ведь начнёт гражданскую войну… — Ванесса опустила огорчённо глаза. Замолчала.

— То есть — устранение Алмаза, для тебя приемлемый вариант?

Мазур дёрнула бровью, пожала плечами.


— Так. Ладно. Ещё соображения есть?

Скорый спросил.

— Мила, а если устроить революцию, то ты готова возглавить новое правительство?

Бабка подавилась чаем. Долго кашляла. Ей стучали по спине. Наконец она вытерла слёзы и спросила.

— Ты, что — с ума сошёл? Ну, революция, это ладно. Ситуация, как я понимаю — безвыходная… Но главой города!! Нет!! Нет!! Это не по мне! Категорически!

Скорый оглядел бригаду.

Кто-то отрицательно помотал головой, кто-то просто — опустил глаза.

Только Шило сказал.

— А чё… Я бы взялся… Только я же наворочу такого… Так что — нет…

— Мда… Революция сдохла даже не начавшись, — криво усмехнулся Пашка.

— А ты-то сам — что? — Поинтересовалась Бабка.

— Нет. Я тоже не готов руководить городом. У меня опыта недостаточно… Да и, честно сказать — не хочу. Не лежит душа. Не хочу.

— А что тогда делать?

— Искать кандидатуру. То, что Алмаз выпустил власть из рук… Это уже очевидно. Он не справился. Я лично мало кого в Полисе знаю… Так что, Мила… Думать о кандидатуре придётся тебе. Ты же тут со всеми на короткой ноге.


Почаёвничав, Бабка занялась стиркой пропылённого обмундирования. Тьма ушла на кухню, готовить приближающийся ужин. Беда на ризографе решила отпечатать ещё немного карт. Игла занесла полиэтиленовые мешки с праздничными одеждами и развешивала их в шкафу каптёрки. Мужики угнали багги в гараж и проверяли последовательно все узлы. Короче, все занялись делом.

Часов в семь собрались на ужин.

Поели гречки. Как обычно — с мясом и молоком. И принялись попивать чай, вяло обсуждая события.

Бабка насторожилась.

— Идёт кто-то… Фукс и ещё один. Тьма, зайди в каюту и посиди там тихо.

— Почему? — Обиделась Тьма.

— Потому, что так надо! Марш в каюту!

Таня посмотрела на Скорого, тот покивал утвердительно. Она обижено вздёрнула носик и ушла в Пашкину комнату.

Пашка быстренько сделал наставление.

— Бригада, грехов у нас много. На каверзные вопросы делайте удивлённые лица. Просто расслабьте челюсть, вытяните лицо и округлите глаза. Ясно?

Все вытянули физиономии и округлили глаза.

— Да, вот так! Вполне правдоподобно. Ждём.


В дверь ввалился Фукс, а следом за ним Савва. Последний сразу рассиялся.

— О! К вам, как ни придёшь — вы чаёвничаете!… Примете в компанию?

— Садись Женя. Сейчас принесу кружечки.

Фукс собрался, как обычно, уходить, но Бабка остановила.

— Фукс, ну ты что как не родной? Я тебя раз в неделю вижу. Да и то… Посиди с нами.

Сашка тоже уселся, взял кружку, пододвинул сахарницу.

Бабка подпёрла щёчки кулачками, заинтересованно уставилась на следователя.

Тот посмотрел на неё, заулыбался.

— Ждёшь объяснений? Почему я здесь?

— Ну, ты же ко мне никогда просто так не заглядываешь. Вечно по каким-то уголовным делам.

Савва огорчился.

— Да… Работа, понимаешь, такая. Значит так…

— Ты не спеши. Попей чайку. Посиди. Хочешь котлетку? Только она холодная…

— Ммм… А вот — не откажусь, — закокетничал следователь.

Бабка сходила и принесла Савве на тарелочке несколько котлеток из холодильника. Тот наколол одну на вилку, аккуратно откусывал от неё кусочки и запивал это дело чаем.

— Я что пришёл… Тут у нас… Бригада гильдии пропала… Численностью до взвода… Чудо, что за котлетки!

— Женя, а ты где питаешься?

— В столовке, Мила. В административной столовке. Мда… Так вот… Командир отделения комендантской роты, Пилот… Утверждает, что вы должны были с ними столкнуться. И он подозревает, что вы причастны к их исчезновению…

Все поставили чашки с чаем на стол, вытянули физиономии, вылупили глаза и уставились на дознавателя.

А Шило ещё и прокомментировал.

— На, твою мать…


Савва засмущался.

— Мда… Кхм… Глупо, конечно… Но он утверждает, что вчера утром, в районе одиннадцати часов, у вас с гильдийскими произошёл конфликт.

Все вопросительно на него уставились.

— Он видел, как вы выехали в сторону Медянок. Ну… В сторону Бизино. Гильдия, колонной в десять машин, погналась за вами. Но вы развернулись и, объехав колонну, ушли на запад, в сторону Сафонова. Было такое дело?

— Ну… Да, — подтвердила Бабка, — было дело. Мы сначала хотели действительно в Бизино сгонять. Посмотреть — что там есть из техники. Рядом ведь. А потом решили не мелочиться, развернулись и пошли в Отрадный. Ну и это… Пригнали технику. И цемента целую фуру. Строить будем…

— А гильдия?

— А что гильдия? Они за нами следом в Бизино тянулись. Мы их объехали по полю и покатили себе спокойненько.

Савва надолго замолчал. Фукс посмотрел на него, пожал плечами.

— Ну а что! Где ты тут увидел криминал?

Савва шумно прихлебнул из чашечки.

— Я просто хочу понять… Собираю информацию…

Прихлебнул ещё.

— Эта бригада, вчера вечером, притянула искорёженный броневик. И двух тяжело раненных бойцов. Те сейчас в больнице. Они утверждают, что напоролись на мину, которую поставили вы…

Бригада ещё больше вытянула лица и уставилась на Савву, как на дурака.

— Мила, что ты можешь сказать на это?

Бабка помолчала, пожала плечами, удивилась.

— А что я могу сказать?… Не знаю…

— Ну да. Тут я тоже сильно сомневаюсь, что это ваша работа. Вернее всего на какую-то случайную закладку напоролись… Но сегодня до обеда отряд должен был вернуться в Полис. Из всех бойцов, там, четверо женаты. Женщины запаниковали, подняли истерику, забили тревогу… Гильдийские отправили поисковую группу… Отряда — нет. Как сквозь землю провалился. Но поисковики обнаружили следы тяжёлой колонны, которая съезжала с трассы и пряталась за лесом. Это, наверняка, ваш след.

— О! Да! Мы совсем чуть-чуть по трассе проехали… А впереди ка-ак что-то шарахнет. Грохот — пипец!… Мы, на всякий случай, спрятались, от греха подальше. Пересидели маленько, потом поехали на разведку. На трассе яма, как от бомбы. И никого нет…

— То есть — вы никого не обнаружили.

— Нет, никого. Я тщательно всё проверила. Ни живых, ни мёртвых.

— На каком расстоянии работает твой дар.

— Два с половиной, три километра. Точно не знаю.

— Угу.

Следователь похлебал чай, догрыз котлетку, вытер рот салфеткой и спросил.

— Мила, тебе не кажется, что вокруг вашей бригады происходят какие-то странные дела?

Бабка обиделась.

— Женя, а тебе не кажется, что мы сидим в жопе, которая называется «Улей», и здесь, на каждом квадратном метре, «происходят какие-то странные дела»?

Савва взял Бабкину руку в свою.

— Мила… Ты пойми, я за тебя беспокоюсь. Гильдия серьёзная организация. Квадр хоть и обратился в следственный отдел, но они и сами будут копать.

Бабка не выдержала.

— Через некоторое время ты поймёшь, что беспокоиться следовало по другому поводу.

Савва напрягся.

— По какому такому поводу?

— Ладно. Я пошутила…

Следователь понял, что вопрос в любом случае останется без ответа и не стал настаивать. Допил чаёк. Тяжело вздохнул.

— Хорошо у вас. По-семейному как-то. Но, надо идти.

Встал.

Бабка слегка укорила.

— Так ты бы заходил почаще. Просто так. Без своих уголовных вопросов. Я тебе всегда рада.

— Ловлю на слове, — отозвался Савва. Распрощался и ушёл.

Фукс тоже навострился слинять, но Бабка ему намекнула.

— А вас, майор Руденко, я попрошу остаться.

* * *

Фукс сел обратно на свой стул. Оглядел угрюмую бригаду.

— Что? Серьёзный разговор?

— Не знаю, насколько для тебя он серьёзный, — ответила Бабка. И крикнула в коридор.

— Тьма! Можешь выходить!

Из Пашкиного купе что-то обижено пробубнили. Скорый встал, пошел в комнату.

— Тань, ну ты что? Ты на что обиделась?

— А что она меня выгнала?! Я такая же бригада… А она…

— Таня, послушай меня, солнышко. Ты честная девушка — врать не умеешь. У тебя, золотце моё, всё на лице написано. А Савва… Он специалист в этих вопросах. Он бы всю бригаду через тебя раскусил. Не обижайся. Пойдём. Ты нам нужна.

— А тебе? — Чуть ли не со слезой спросила Тьма.

— А мне ты тысячу… Нет… Ты мне миллион раз нужна.

Обнял. Чмокнул в губки.

— Пойдём. Там решаются очень важные для бригады дела. Твоя задача отслеживать эмоции Фукса.

Таня промокнула глаза, одёрнула пижамку.

— Как я?

— Прекрасно.

И они вышли в гостиную.


— Ну вот, — удовлетворенно констатировала Бабка, — все в сборе. Начнём, пожалуй. Помолясь… Так. Фукс… Ты уже знаешь, что в Полисе готовится путч?

— Да, мы все в курсе.

— А почему ничего не предпринимаете?

— Бабка… Это вообще-то не твоё дело, — усмехнулся майор.

— Отлично! Запомним эту фразу. Идём дальше. Значит ты в курсе, что гильдия наёмников уже принадлежит Векселю.

У Фукса ухмылка сползла. Он растерянно осмотрел бригаду. Хмурые физиономии его не порадовали.

— А… Как так получилось?

— Ты у меня спрашиваешь?! Я сама охренела! У человека, который собирается свергнуть власть с оружием в руках, в городе квартируется отряд бойцов. Больше сотни рыл профессионалов! Почему, мать вашу, служба безопасности не отследила?!

Фукс мрачно вздохнул.

— Потому, что её нет.

— Как это нет?!

— Нет у нас службы безопасности. Она ещё с Афгана у нас с Алмазом в печёнках сидела. Так что… Не завели мы её.

— Нихрена себе, — удивился Скорый.

— Ладно, — продолжила Мила Львовна, — а то, что комендантская рота работает на Векселя?!… Это-то ты уж наверняка должен знать!

Фукс закрыл глаза, скукожил лицо, сжал кулаки, скрипнул зубами.

— Сссука… Я подозревал…

— Вот-вот!!… То, что вы упустили власть, это уже понятно. Расслабились. Распадлючились. А мне что делать, в этой ситуации? Раз уж это «не моё дело»… Забрать Аньку и умотать к Карпычу? В Заозёрный?

Сашка как-то испугано посмотрел на Бабку.

— А как же Оля? Она… Она не отдаст.

— Это мой ребёнок!!! — Прорычала Мила. — Ему в Полисе угрожает опасность! По твоей вине, Саша! По твоей!!… И плевать я хотела на чьи-то интересы! Я никого спрашивать не собираюсь! Если Ольга хочет быть с Анютой — пусть едет с нами… Я ещё, дура, тут строительство затеяла! — Бабка всплеснула руками. — Благотворительность, понимаешь! Да тут не благотворительность нужна! Тут надо всю власть кнутом драть, бля, чтобы уссались!… Только это оказывается — «не моё дело»! Тут у меня внучку убить собираются, а это оказывается «не моё дело»! А!! Каково, мать твою!!!… Ну, что молчишь?! Как посоветуешь поступить?! А?!

— Погоди Бабка. Не кричи. Дай сообразить.

— Ты вычисляешь последствия? Так я тебе их обскажу. И ты, и твоя семья, и наша бригада, все встанут к стенке… Алмаза жалко, конечно. Но он сам виноват…

Бабка снова сорвалась на крик.

— А вот Анька-то тут при чём?!!

Бледный Фукс сидел глядя на столешницу, и пот тёк у него по лицу. Напугался мужик.


Он поднял глаза.

— Надо к Алмазу… Надо что-то делать.

Бабка криво хмыкнула.

— Ты собираешься арестовать Векселя? У тебя хватит расходного материала?… Уточню — бойцов у тебя хватит, чтобы отбить эту падлу у гильдии? А потом ещё и у комендантской роты.

Фукс поджав губы шумно сопел.

— Не хватит… — резюмировала Бабка. — Ваша атака только спровоцирует его. Даст ему козыри в руки.

Фукс потёр лицо. Заторопился.

— Надо рассчитать его действия. У него должны быть слабые места. Они обязательно должны быть.


Скорый вставил.

— А я скажу, какие у него будут действия.

Все удивленно на него уставились.

— Я просто ставлю себя на его место… Три покушения на бригаду не удались. Последнее вообще с треском провалилось. Что происходит — он нихрена понять не может. И это — хорошо… Учитывая его несдержанный характер, шаги просчитать не сложно.

— И что?… — Прищурилась Бабка.

— Сегодня же ночью, на общагу будет нападение. Вернее всего — обстрел из тяжёлых орудий. Впрочем, нет. Из гаубицы грохнуть, это шум на весь Полис. А вот из миномёта пальнуть, да не один раз, — это нормально. Выстрел глухой, прослушивается плохо… А после артподготовки, можно пустить группу захвата… Пока мы спросонья, напуганные, ничего не соображающие, оглохшие. Тут нас и брать. Прямо в нижнем белье… Как вам такой расклад?

Бабка рубанула.

— А чего гадать! Пошли к Анютке.

Все встали, и как были, в пижамах и банных халатах, пошли в дом к Фуксу, консультироваться с пророком.

* * *

Завалились в гостиную.

Ольга вышла из кухни, посмотрела на эту клоунаду, хохотнула.

— Саша… А ты почему не в исподнем?

Тот серьёзно ответил.

— Я на службе. Где Анечка?

Ольга крикнула.

— Аня! Анечка! Бабушка пришла!

Из детской выпорхнула внучка. Следом вылетела мелкая псина. Анюта забралась к бабушке на руки и уже оттуда поздоровалась со всеми.

Пашка на скорую руку просканировал ребёнка на предмет здоровья. Ванесса тоже прищурилась. Встретились взглядами, понятливо улыбнулись.

— Ну, Анюта, выручай, — чмокнула девочку Бабка. — Скажи нам, что будет сегодня ночью.

Анечка нахмурилась, сосредоточилась, и начала вещать.

— Сегодня ночью в наш дом выстрелят из пушки…

— Один раз?

— Да, один раз. Но не попадут.

— А откуда будут стрелять.

Ребёнок огорчился.

— Не знаю… Но вот там. Ну… Там, на стене, где тот сидел… Который с ружьём бабушку хотел застрелить. Там тоже будет сидеть дядька.

— Корректировщик, — определил Пашка. — Значит точно — из миномёта будут долбить.

— Ещё что-то случится? — Спросила Бабка.

— Да, бабуль. Дядя Фукс… Он арестует много людей. Военных… Не сам, конечно… Полиция их арестует, а командовать полицией будет дядя Фукс… Потом вы уедете из города… За кем-то погонитесь.

— Ночью погонимся?

— Да.

— Из наших кто-нибудь пострадает?

— Да. Пострадает. — Девочка засмущалась. — тётя Таня пострадает.

Тьма напряглась.

— Меня ранят?

— Нет, что ты… Тебе будет плохо. Ты будешь… Ну, это…

Бабка удивилась.

— Блевать, что ли?

— Ну, да.

— Это-то, как раз, не страшно… Фукс, ты всё слышал?


Фукс сел на диван, промокнул платком лицо, шею, задумался.

Ольга забеспокоилась.

— Саша. По нашему дому сегодня будут стрелять?

— Видимо — да.

— А что делать?

— Ты с Анечкой пойдёшь ночевать к Лукашовым.

— А ты?

— А я буду воевать.

Бабка спросила.

— А где наши? Дед, Надежда, Бекас?

— А они в гараж пошли.

— Оля, а Надюху с вами ночевать отправить можно?

— Ну конечно можно. Я и Деда заберу.

— Так. Скорый, сходи в гараж. Приведи новичков.


«Новички» в гараже, на верстаке, беззаботно резались в «дурака».

Дед посоветовал.

— С ней играть на деньги даже не садись. Карта ей так и прёт…

— Новички, давайте на вечернюю планёрку. Разговор есть.

В доме, объяснили, что Надюха и Дед будут ночевать у соседей. А квазу придётся воевать наравне со всеми.


Скорый попросил Бекаса нарисовать план ограды Векселя. Тот по-быстрому набросал, и Пашка на пару с майором сели мозговать.

Фукс ткнул пальцем в бумагу.

— Я думаю, орудие поставят здесь. У реки. Тут и соседей рядом нет, и от дома далеко. Как ты мыслишь, сколько они стволов поставят?

— Один ствол. И достаточно. По крайней мере, я поставил бы один. Так корректировщику легче работать. Без квадратуры, на глазок, спокойно, не торопясь… У нас артиллерию-то подавить нечем.

— Ясно. А ты полагаешь — ограду Векселя будем штурмом брать. Или, может, из подствольников обработаем?

— Не надо ничего. Я с миномётом сам разберусь. А твоя задача взять штурмовую группу. Если она, конечно, будет. Есть у тебя карта Полиса.

Фукс принёс вручную нарисованную карту, разложил на столе. Подсказал.

— Думаю, они по палисадникам засядут. Или от леса начнут.

— А здесь, поблизости нет домов гильдийских бойцов?

— Есть! Точно — есть! Вот этот, наискосок через улицу от вас. Это Симона дом. Он боец гильдии.

— Вернее всего — оттуда и начнут. По палисадникам валяться не будут. Но нужно учесть все варианты. Значит так. Смотри… Я мочу миномётчика и корректировщика. Отряд будет, вернее всего, атаковать после определённого количества выстрелов. Я бы лично назначил атаку после четырёх-пяти. Огонь уже будет откорректирован, и разрушения в общаге уже будут значительными. Но Анечка сказала, что выстрел — один. Значит, больше миномёт не сможет сделать. И бойцы атаковать не станут. Будут ждать указаний. Вот тут мы их тёплыми и возьмём. У тебя есть надёжные люди?

— Да, есть. Сколько думаешь надо.

— Трёх-четырёх хватит.

— Ты не это… Не слишком самонадёян.

— Нет, Фукс, не слишком. Я, знаешь ли, своей шкурой дорожу. Мне ещё хочется на свадьбе у Беды погулять.

Скорый приобнял и тиснул Машку.


— А ты где, Паша, служил.

— В разведроте. В Чечне повоевал.

— Да. Про Чечню я слышал. Мне уже здесь рассказывали. Там, на Земле-то я не захватил… Не дожил… Ну, а что делать сейчас?

— Сейчас иди, собирай втихаря своих и волоки их сюда. Да-да. К себе домой. Только не пугай мужиков раньше времени. Собери их, типа на день рождения.

— С оружием? На день рожденья?

— Оружия не надо. Наручников захвати побольше.

— Нихрена не понимаю… Что ты там собрался делать? Как воевать? Чёрт тебя знает… Но, поскольку, как я понял, колонну гильдийцев всё-таки вы прикончили… То…

Пашка криво усмехнулся.

— Не ссы, Саша. Всё будет нормально. Судьба на нашей стороне. Веди сюда своих, будем ставить боевую задачу.


Фукс ушёл за подмогой. Ольга и Анютка, с Надеждой и Дедом, ушли к соседям. Бабка попросила Мазур пойти с девочкой.

— Когда ты с ней, мне спокойней.

А Пашка продолжил планировку операции.

— Бекас, твоя задача — быстро перегрузить оглушённую группу захвата в гараж Фукса. Там есть подвал, вот туда их и будешь сваливать. Фактически операцией будет руководить… К примеру — Короткий.

Он ткнул в Аркашу.

— Да я и сам… — Начал Бекас.

— Ага… А скажи мне на милость, как ты шлем со связью на свою голову напялишь?… Ну вот. А Короткий будет полностью в курсе. Понял? Он указывает место, ты туда ведёшь отряд полиции.

Бекас покивал своей страхолюдной балдой.

— Короткий, если нападающие будут рассредоточены, Бабка будет давать тебе координаты, а ты уже ведёшь непосредственный поиск тел.

— Понял.

— Шило, ты у нас — резерв. Всякое может случиться. Возможно гильдию придётся рубить в рукопашной. А ты в этом деле — мастер. Береги силы. И это…. Рома, пожалуйста… Без самодеятельности. Прикрывай девчонок.

— Есть, командир.

— Так. Беда, ты пробовала свой второй дар.

— Нет, — виновато ответила Мария.

— Сейчас самое время начать. Иди во двор, найди себе щепочку и пробуй её зажечь. Шило и Тьма с тобой. Только идите за дом, чтобы в случае… ну, там, фейерверка какого…. соседей не перепугать. Действуйте.

Тройка поджигателей ушла.

Пашка повернулся к Бабке.

— Теперь — мы с тобой… Мы заголяемся, соединяемся и первым делом гасим миномётчика. Ты его находишь, я мочу. Потом лупим корректировщика. Того, который на стене. Потом отслеживаем перемещение подозрительных групп. Запоминаем места их засидок и гасим всех. Ты меня подводишь к месту, я луплю по мозгам. Ночка предстоит ещё та… А ещё… Раз мы Векселя найти не сможем… То надо врезать по площадям. Если у Беды сейчас всё получится, то мы его сегодня прихлопнем.

— Так мне, что? Прямо так в халате и ходить.

— Да, Мила. Мне тоже придётся голышом воевать… Так что и я — в халате. Сбегаю за шлемами. Связь надо держать.


Примерно через полчаса вернулись девочки в сопровождении Шила.

— Ну, как?

— Костёрчик разожгла. — Ответил Шило и с умилением поглядел на Беду.

— Маша, «костёрчик» это твой предел?

— Нет, Паша. Я осторожничала. Запаса много оставляла.

— Отлично. По моей команде снимаешь куртку и прилепляешься к нам с Бабкой… Пробуем…

Мария округлила глазки.

— Я поняла! Я поняла! Это так интересно!


Но тут ввалилась полиция. Фукс привёл пятерых из своего батальона.

Пашка объяснил людям — что и как делать. Дал им в начальство Бекаса. Вздохнул.

— Вроде — всё. Осталось ждать. Сколько времени.

— Без пяти восемь.

— Шило, Короткий, Тьма… Идите — экипируйтесь. Мне, Бабке и Беде надо быть голыми. Потом бригада пусть вздремнёт. Мы сегодня за день намудохались. В двенадцать разбудите.

— Хорошо, разбудим, — обещал Фукс.


В общем, вышло всё так, как и предполагали.

С некоторыми нюансами.

Бабка, Скорый и Беда улеглись в гостиной на диване и выключись.

Никто не разбудил.

Все банально и позорно проспали. Ну ладно бригадные. Они за день так намаялись, что свалились без задних ног. А полиция-то что? Распиз… Ну, ладно. Бог им судья.

Когда грохнуло в ограде общежития, Бабка, и Скорый, мгновенно проснулись и кинулись друг к другу. Прилипли.

Бабка сразу обнаружила стрелка. В ограде Векселя. Почти там, где и предполагали. Ошиблись всего метров на тридцать.

Миномётчик одной рукой держал рацию у уха, а второй крутил рукоятку горизонтирования. Тут его Пашка и приголубил. Убивать не стал — пригодится.

Сразу же переметнулись на стену Полиса. Бабка, так же мгновенно, нашла корректировщика. И вот с этим парнем Скорый поступил строго. Он не просто пригасил активные процессы в его мозгу, он их погасил полностью, не теряя времени на регулировку силы.

— Осмотрись Мила. В доме, наискось от общаги — есть кто?

— Да. Группа. Человек десять. Явно не в гостях. В бронежилетах и с оружием.

— Подведи меня к ним.

Пашка накрыл «снотворным» всех, кто находился в помещении.

— Всё? Больше никого нет в округе?

Бабка молчала минуты две. Потом доложила.

— Чисто.

Скорый скомандовал в лежащий рядом шлем.

— Короткий, ведите группу к дому Симона. Забирайте всех и волоките в подвал гаража. Бабка, женщины в том доме есть?

— Нет. Только бойцы.

— Слышал? Заходите в дом, всех сразу в наручники, и тащите сюда.

Короткий спросил.

— Скорый, может мы пепелац подгоним? Всех за раз и погрузим.

— Идея плохая. Пепелац заметный. Давай вручную. Действуй.


Пашка снова прилип к Бабке.

Фукс поинтересовался.

— А… А что это вы делаете?

Бригадные так на него глянули, что он больше вопросов не задавал. А Шило поставил табуретку вплотную к тахте и, усевшись на неё, загородил чудесников, держа в руках свой АКМ и недобро поглядывая на Фукса. Танечка, со своим пятнадцатым, уселась вплотную рядом.

Бабка плавно «подошла» к лежащему на травке миномётчику. И Пашка начал накачивать артиллериста ненавистью. Он заставил его люто ненавидеть и созданный образ Векселя, и этот роскошный коттедж, и ровные дорожки приусадебного парка, и помпезное крыльцо, и всё это показное богатство…

Мужик решительно встал, развернул ноги миномёта на девяносто градусов. Подкрутил ручку, установив ствол почти вертикально. Присел, посмотрел в прицел, удовлетворённо кивнул и опустил в ствол снаряд.

Когда первая мина, проломив крышу дома Векселя, разорвалась внутри, миномётчик уже успел отстрелять шесть «подарков». И Пашка его милостиво «разблокировал».

Стрелок секунд двадцать стоял неподвижно, видимо приходя в себя. Потом бегом подлетел к забору, птицей перемахнул через него, бросился в реку и, работая руками в сумасшедшем темпе, попёр на другой берег.


— Ну, вот. Теперь, Машенька, твоя очередь. Приклеивайся к Бабке.

Беда расстегнула свою пижамку, села на тахту и обняла Шефа сзади. Через минуту отклеилась.

— Всё.

— Что «всё», солнышко?

— Всё горит. Весь дом.

— Отлично. Славненько повоевали. Освобождай мне место. Мила, ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — пожала плечами Бабка.

Они снова обнялись.

— Ищи его, говнюка.

Они долго ползали сенсорным лучом по ограде. В ограде суетились люди. В здание Бабка заглядывать не стала, там творился огненный ад. Наконец она прошептала.

— Вот он.

— Не вижу…

— Смотри у фонтана, справа. Видишь мутное пятно. Как грязное стекло.

— О! Да! Ты думаешь — это он?

— А кого ещё будут так старательно прикрывать? А ну Беда, давай ко мне!

Пашка снова поменялся местами с Марией.

Через некоторое время Бабка удовлетворённо хмыкнула.

— Забегал, сука. Почуял неприятности, тварь… А ну, Беда, шарахни вот сюда на полную…

Машка сморщила личико, замычала натужно и обессилено отвалилась от Бабки, потеряв сознание. Павел тут же плеснул Беде добрую порцию своей энергии.

— Ну? Как там?

Бабка повернула к нему удивлённую физиономию.

— Паша… Мы только что ментата прикончили… Самого сильного ментата в Улье… Представляешь? Сгорел, бедняга, на работе…

— А Вексель?

Бабка снова сосредоточилась.

— Сваливает, сука. На лимузине на своём погнал к южным воротам.

— Ах, он падаль живучая!

Пашка выскочил в развевающемся халате на улицу и побежал к гаражу, сиганул за руль и рванул с места так, что на газоне остались чёрные полосы земли.

У ворот приплясывала Бабка и махала руками Пашке, тоже в расстёгнутом халате и босиком.

Забралась на сиденье.

— Гони!

* * *

Подлетели к городским воротам, которые оказались закрытыми.

Из дежурки вышел Гравёр.

— Куда вас понесло!

Пашка завопил.

— Быстро отрывай ворота! Ты зачем преступника выпустил из города?!

Гравёр ухмыльнулся.

— А ты что за начальство?

Пашку осенило.

— Так и ты, сука, на него работаешь?

— Скорый, ты мне поговори ещё! Снова захотел в участок?!

Пашку заколотило от злости. Он направил на Гравёра палец и сказал.

— Пу!!

И одновременно глушанул его «снотворным».

Начальник караула грохнулся мордой в землю.

Пашка навёл палец на растерявшийся наряд КПП.

— Пу! Пу! Пу!

Три человека рухнули у крыльца пропускного пункта. Один с костяным стуком долбанулся головой о ступеньку. Пашка рявкнул на последнего бойца.

— Руки!!

Бедняга мгновенно вскинул лапы вверх.

Бабка подсказала.

— Скорый, не убивай его. Пусть ворота откроет.

— Хорошо. Не буду… Что стоишь?!! Открывай!!! Мать твою!!!

Боец метнулся к Гравёру, содрал у него с шеи ключ на шнурке и помчался отрывать двери в Полис.


Багги вылетела на шоссе. Ветер гудел в дугах.

— Где?! — Завопил Пашка.

— Вон он! В сторону Мариинска гонит!

— Бабка! Садись за руль! Я наверх!

Мила пересела на водительское, а Скорый взлетел к люку с гранатомётами. Снял один, развернулся лицом по ходу машины.

— Никуда не уйдёт, на своей черепахе, падла! Нагоним!

Минут через пятнадцать в свете фар замелькали задние отражатели броневика. Пашка хищно усмехнулся, припал к оптике. Эрпэгэшка кашлянула, зашипела ушедшая граната.

Броневик от взрыва взбрыкнул, как будто ему дали пинка под задницу. Проехав на переднем бампере, корёжа асфальт, метров пять, он тяжело рухнул набок.

Бабка подвела пепелац к железному гробу.

— Как он там?! — Спросил Пашка.

— Живой, гнида. Ну-ка, долбани ему по мозгам.

— А он там один?

— Один, голубчик. Только не убивай! Только не убивай!

Дугин нашел своим Даром во внутренностях покорёженной машины водителя и лупанул его успокоительным.


Он залез на боковину машины и, кряхтя, откинул тяжеленную бронированную водительскую дверь. От кумулятивной струй роскошный салон, напичканный мехами и панелями из ценного дерева, тлел. Зацепило и водителя. Правая рука, по локоть, у него была оторвана.

Хватанув свежего воздуха, внутренности лимузина заполыхали, как сухой хворост. Бабка со Скорым выволокли Векселя из-за руля и бегом потащили к луноходу. Только отбежали метров на двадцать, как рванул бензобак. Крыша лимузина отлетела через кювет метров на десять. Пашка прыгнул на Бабку, повалил её на гравий и накрыл сверху собой. Буквально метрах в двух, с неба грохнулась бронированная, горящая дверь.

Бабка завозюкалась под Пашкой. Он рявкнул.

— Лежать!!

Подождал, пока падающие обломки перестали стучать об асфальт и об его спину. Встал.

— Вроде всё.

Бабка поднялась, запахнула розовый халат и попыталась хоть немного отряхнуть его от грязи и пыли. Ворчала.

— Теперь выбросить придётся.

— Да ладно, Мила. Давай этого говнюка в машину.

— Погоди. — Остановила его Бабка.

* * *

Милка, грязная как чёрт, в извазганом халате, утёрла рукавом нос и спросила.

— Паша, ты же можешь заставить его говорить правду?

— Могу… А что ты хотела?

— Давай. Обработай его.

Пашка добавил в мозги Векселя покорности.

— Готово. Будить?

— Буди, — покивала Мила.

Вексель открыл мутные глаза и утробно застонал. Видимо боль была адская, раз пробивалась даже через Дугинский гипноз.

— Вексель, — спросила Мила, — ты меня слышишь?

— Ддаа, — прохрипел тот.

— У тебя запасы жемчуга есть?

— Ддаа…

— Сколько тайников?

— Четыре…

Скорый остановил допрос.

— Бабка, он вроде умирает. Дай-ка я его полечу.

— Не надо.

Мила достала из талисманчика на груди шприц и вколола Векселю в ляжку всю дозу.

Тот перестал стонать.

— У тебя четыре тайника с жемчугом?

— Да…

— Где они находятся?

— Один в подвале дома. Под моим кабинетом. Там фальшивая кирпичная кладка… Второй в колодце бывшей федеральной линии связи. За железной дорогой. Закопан на дне, в гравий… Третий в моём доме в Заозёрном. Тоже в подвале. Стеллаж отъезжает, за ним сейф… Четвёртый закопан на Захаровском кладбище. Самая последняя могила у леса.

— Сколько в тайниках всего?

— Не знаю… Много…

— Больше десяти тысяч?

— Больше ста тысяч…

Бабка повернулась к Скорому.

— Паша, да мы с тобой никак миллиардерами стали… Мда… Ты понимаешь, что его оставлять живым нельзя? Кстати, — она повернулась к Векселю, — об этих тайниках ещё кто-то знает?

— Нет. Никто.

— Ты их что — сам делал?

— Нет. Мне Поляков помогал.

— Рыжий, что ли?

— Да, Рыжий. Но я его убил.

— Молодец.

Бабка снова повернулась к Скорому.

— Что будем делать?

— Ну а что? Давай я его усыплю. Навсегда.

— Нет, Паша. Так не пойдёт. Ты в курсе, что моя Ванка попала в плен по его вине? Так что… Так просто я ему умереть не дам.

Милка зажмурилась, повертела головой, удовлетворённо кивнула. Пашка с опаской поинтересовался.

— Что?

— От Таира на грохот стая идёт. Не стая, а так… Стайка.

Она снова прищурилась.

— Пара крупных топтунов… И три твари чуть помельче… Ходко идут. Минут через двадцать, максимум через полчаса будут здесь…. Это хорошо.


— Мила, ты что задумала?

— Бери его. У нас наручники есть?

— Нет. Как-то не подумали…

— А есть чем его связать?

— Стропы буксировочные подойдут?

— Подойдут.

Скорый вытащил из инструментального ящика пару строп.

— И что?

— Надо привязать его вон к той берёзе. Чтобы с дороги было видно. И так, чтобы топтун доставал его только в прыжке.

Пашка понял Бабкину мысль.

— Мила, а может — ну его? Придушим, да и бросим. Чего с ним таскаться.

— Ну, уж нет, Пашенька… Надо, дорогой, надо. Это должно быть… Показательно. Понял?

Они на пару раздели догола и втянули беззаботно дремлющего Векселя на стоящую у края леса раскидистую берёзу. Подняли повыше и повесили на тросе за оставшуюся руку к прочной ветке. А туловище, второй стропой прикрутили к стволу. Отошли, полюбовались в мерцающем свете горящего броневика на содеянное. Мила одобрила.

— Пойдёт… Буди его. Я хочу, чтобы он был в сознании.

Пашка сделал.

— Пошли в пепелац.

Пришедший в себя Вексель вслед захрипел.

— Суки! Твари! Всех урою! Вы у меня землю жрать будете! Шавки мелкие! Быдло поганое! Вы ещё кровью умоетесь! Вы у меня в руках усеритесь!…

Бабка со Скорым молча уселись в машину и стали ждать.


Действительно, минут через двадцать нарисовалась стая тварей. Собравшись на истеричную ругань Векселя, они закружили вокруг берёзы. Запах свежей крови их раззадоривал.

Одна страхолюдина, как-то по-куриному подпрыгнула и клацнула челюстями.

— Началось, — мрачно оповестила Бабка.

Через пару-тройку минут, наловчившись с прыжками, один топтун достал таки до стопы распятого. Он вцепился в неё бульдожьей хваткой и извивался, пытаясь оторвать кусок.

Вексель орал не переставая. Откуда только силы брались. Впрочем, под «спеком» люди и не такие подвиги способны.

В конце концов, голеностопный сустав не выдержал. Тварь, брякнувшись в листву, задрала голову и сделала глотательное движение.

Вторая, такого же размера решила повторить трюк. Она присела под визжащим Векселем. Виляя задницей и переступая лапами, зверюшка готовилась к прыжку, прицеливалась.

Но тут один из жрунов разбежался в два скачка и, взлетев на спину топтуну, допрыгнул до соблазнительного мяса. Челюсти сомкнулись у мученика на животе. Мускулы пресса под острыми зубами твари расползлись и внутренности вывалились наружу, повиснув спутанными петлями.

Стая начала рвать висящую плоть, торопливо заглатывая шланги кишок, урча и огрызаясь друг на друга.

Вой Векселя совсем перестал походить на человеческий.

— Ладно. Поехали Паша… Пусть кушают.

И они тихо, без света, практически бесшумно, покатились в сторону Полиса.


Пашка устало рулил. Чтобы разрядить напряжение, сказал пассажирке.

— Небо светлеет. Скоро утро… Прикинь, как в кино… Ночь! Огромные звёзды! Мужчина и женщина! Одни! В роскошном лимузине!

Бабка на выдержала. Залилась своим колокольчиковым смехом.

— Я же говорила! Ты романтик, Пашка! Ха-ха-ха! Роскошный, бля, лимузин!

— Мила, а вот когда ты смеёшься, ты своё колдовство в смех не добавляешь?

— Нет, — удивилась Бабка. — Зачем?

— А почему — когда ты хохочешь, так и хочется тебя схватить… И это… Облизать.

— Но-но, — охолонила женщина. — За стенами города, Паша, терять контроль опасно… Хоть… Я бы и сама не прочь… Кстати, я с Таней поговорила.


Пашка сам не ожидал, что так эмоционально отнесётся к этому вопросу. Сердце стукнуло у горла и во рту пересохло. Он немного совладал с собой и спросил.

— Ну и как?

— В общем, мы решили, что ты будешь принадлежать нам обеим… Потом ещё поговорили и решили, что, раз ты мужчина, то это мы, обе, будем принадлежать тебе…

Скорый молчал. Он не представлял себе, что в таком случае можно говорить.

Мила тоже немного помолчала и добавила.

— Так что, дорогой — ищи трёхспальную кровать… Чисто технические вопросы будем решать уже по ходу… Чего молчишь?

— Спасибо, Мила. Ты у меня умница. Спасибо.

— Спасибо? Ты так всерьёз это воспринимаешь?

— Мила, у тебя сколько детей?

— У меня три сына, — гордо ответила Бабка.

— Представь себе, что тебя заставили бы выбирать кого-то одного. А остальные так… На произвол судьбы. Что бы ты почувствовала? Что бы ты сказала?

— Вон как ты к этому относишься… Я как-то не задумывалась о таком.

Ещё помолчала, потом задала вопрос.

— Я тебе уже говорила, что ты малохольный?… Ах! Да! Говорила.


Подъезжая к повороту на Полис, Бабка попросила остановиться.

— Господи! — Запричитала она. — Эта сумасшедшая ночь когда-нибудь закончится?

— Что такое?

— У ворот встречают. Человек тридцать.

— Так может это того… Торжественная встреча.

— Ага. С торжественным расстрелом гостей… На стенах бойцы залегли. И за стеной тоже.

— Это гильдия? Или городской гарнизон?

— Ну, извини, ты от меня многого хочешь. Откуда я знаю… Паша, что делать-то? Так и будем кататься в халатиках?

Пашка задним ходом ушёл за лесок и заглушил двигатель. Прищурился, задумался.

Бабка вдруг запаниковала.

— Скорый, а вдруг там, в Полисе, уже власть сменилась. А там Анька! Паша, надо что-то делать!

— Не бойся, Мила. Векселя нет. Остальные, даже если и свергнут Алмаза… Им Анечка ни к чему.

* * *

В воздухе потянуло прохладой. По лугам клоками пополз серой ватой утренний туман, приглушая лесные звуки. Бабка зябко поёжилась, обхватила себя руками.

Скорый вылез, раскатал тент, закрыв пепелац от сырого воздуха.

— Где-то тут включатель печки. А! Вот он.

Щёлкнул тумблером, загудел обогреватель.

— Ну? Что там происходит?

— Сидят. Ждут чего-то… Я есть хочу.

— Погоди, Мил. Сейчас.

Дугин осторожно ища проходы между кустами и стволами берёз, загнал машину поглубже в лес. Наткнулся на небольшой овражек и закатился в него, спрятавшись от посторонних глаз.

Полез на корму, достал из-под сиденья свой рюкзак, сел на среднем ряду, пригласил.

— Мила, иди сюда.

Бабка со своим баулом переползла к Скорому и начала выкладывать съестное. Мармелад, зефир, пастила, карамельки, глазурованный пряники, шоколадные кексики и даже небольшой тортик.

Пашка хмыкнул.

— Ничего себе, у тебя запас.

— Люблю сладкое. Там, на Земле, я же себя ограничивала. Здоровье берегла. А тут вот…

Она показала обеими руками на гору сладостей.

— Присоединяйся.

— Я, пожалуй, с колбасы начну. Жаль хлеба нет… Слушай, а почему в Полисе такой дефицит на хлеб?

— А им никто всерьёз не занимается. Да и вообще… Едой тут как-то не озабочиваются. Вот только мама Рая постоянно печёт.

И они принялись за ранний завтрак.

Бабка, жуя зефир, спросила.

— Паша, как ты думаешь — мы семья?

— Конечно, семья.

— Я не про бригаду. Я про нас с тобой.

— Я бы очень хотел, чтобы мы были семьёй.

Бабка помолчала, о чём-то раздумывая.

— Тогда о тайниках мы никому не будем говорить. Даже Тане. Договорились?

— Тут я согласен. Слишком большие суммы. Слишком большой соблазн.


Когда забрезжило всерьёз, Бабка ещё раз проверила обстановку у КПП. Бойцы сидели на месте, по прежнему кого-то ждали. Тогда два грязных вояки, в замызганных банных халатах решили вздремнуть. Откинули спинки кресел, обнялись и вырубились, наплевав на гильдию, на тварей и на весь улей.

* * *

Пашка проснулся, примерно чрез пару часов, от того, что Мила зашуршала пологом, выбираясь на природу.

Он хотел ещё поспать, но Бабка влезла в салон, прижалась.

— Место-то какое. Тихое… Километров на пять вокруг никого… Давай-ка мы с тобой это свободное время проведём с пользой. Подвинься, я лягу поудобней… Да. Вот так. Иди сюда… Чумазенький мой…

И они провели время с пользой. Два раза.


Сидели расслабившись и Бабка не спеша обследовала окрестности.

— На шоссе припёрлась толпа народу. Прямо полгорода вывалило.

— И что они делают?

— Стоят. Наверно любуются на то, что осталось от Векселя.

Удивленно резко выпрямилась.

— Ты гляди! Он ещё живой! У него туловища ниже пояса нет, ребра торчат, и он живой!

— Так он же накачанный наркотой.


— Дурацкая ситуация, — ворчал Пашка, — оружия нет, связи нет, информации — ноль. Вот сейчас выедем к этим… которые на шоссе, тут нас и арестуют.

— За что?

— Найдут «за что».

Пашка выбрался из овражка, огляделся.

— Надо тихо выехать вот туда, на пригорок.

Сел за руль и, стараясь держать между собой и шоссе как можно больше кустарников, выкатил луноход на горюшку. Достал из рюкзака бинокль, приложился. Люди на шоссе стояли около машин, переговаривались. Некоторые мужики курили. Но никто ничего не предпринимал.

— О! И Алмаз с Фуксом тоже там!

— Ну-ка дай я гляну.

Бабка долго рассматривала собравшихся.

— А наших нет. Надо поискать.

Она плюхнулась на сиденье. Зажмурилась. Нашла.

— Они у Фукса сидят.

— Все?

— Нет. Короткого нет. И Бекаса — тоже. Та-ак… А! Вот они. Вокруг общаги ходят. Там, поди, ни одного целого окна… Ничерта не понимаю.

— А на воротах?

— На воротах тоже чисто. Только пять человека. Как обычно.

— Ты сможешь отсюда до северных ворот добраться?

— Смогу… Наверно.

— Давай попробуем. Перестраховка не помешает.

Мила села за руль, и они через лес, петляя между деревьями, скрываясь от потенциальных свидетелей на шоссе, от глаз стражи на стенах и минуя минные поля, поползли к северным воротам.

— Паша, давай так… Подъезжаем. Стучим… Нам главное, чтобы они ворота отомкнули. Потом ты их глушишь. Мы заходим, стаскиваем наряд в дежурку и без лишних глаз проезжаем домой. Тем более, что полгорода на Сафоновском шоссе зрелищем наслаждается.


План удался на все сто.

Наряд КПП устроили на лежаках в дежурке и заботливо укрыли казёнными одеялами. Те сладко сопели во сне.

Тентованная машина, видимо, никак не ассоциировалась у жителей города с Бабкиным решётчатым луноходом. Никто не обратил на неё внимания.

Отъехав от ворот метров на сто и завернув за угол, Пашка попросил.

— Мила, «подтащи» меня к КПП. Надо разбудить ребят. Если проверка придёт, у них будет куча неприятностей.

Разбудили одного. Того, который открывал створку.

Бабка хмыкнула.

— Прикидываешь. Мужик поди думает — «Приснится же такая херня».


Подъехали к общежитию.

Между домом и забором красовалась небольшая воронка от взрыва. Кусок кирпичной ограды улетел к соседям. Вся торцовая стена общаги была посечена шрапнелью. Рамы ощерились по краям осколками стёкол.

Бабка помотала горько головой.

— Бардак.

И пошла к дому Фукса. Пашка за ней.


Они ввалились в гостиную как два заражённых. В грязных халатах, которые только с издёвкой можно было назвать «банными». И у Скорого, и у Бабки волосы подпалились до рыжины. И тот, и другой извозюканые кровью Векселя. Картинка ещё та.

Вся бригада, собравшаяся в круг, и видимо что-то обсуждавшая, замерла с открытыми ртами.

Бабка поехидничала.

— Что, деточки? Покойников никогда не видели?

Анечка тихонько подсказала.

— Бабуля, тебе надо лицо помыть… И руки.

— Эт, да. Эт, надо. — И, на вопросительные физиономии, отмахнулась. — Потом. Всё — потом. Сначала в душ. Надо это дерьмо смыть… И с тела, и с души.

— А он не работает… — остановил Короткий. — Бак на чердаке пробило. Вся вода вытекла.

Ольга пришла в себя.

— Мила, давайте в сауну, там ещё тепло.

Потом обратила внимания на ноги приехавших. Ахнула.

— Так вы босиком воевали?!! Мужики, Шило, Короткий, принесите им обуться. Господи! Принесите им нормальную одежду. Я сейчас полотенца дам.

— Так. Ладно. Пошли, Паша, помоемся.

Таня засуетилась.

— Я с вами.

— Так ты же вроде чистая, — посмотрела на неё Бабка.

— Вы посмотрите на себя! Оба еле ноги переставляете! Я хоть помогу воды в тазики набрать.

— А-а, ну, ладно. Пошли.

Ольга удивилась.

— Так вы что? Вы вместе будете мыться.

— Да, Олечка. Мы же бригада. Мы друг друга всякими видели. Так что…


В предбаннике Пашка как-то застеснялся. Женщины уже разоблачились. Таня, хоть и смущалась, но тоже, даже несколько демонстративно, сняла с себя всё. А Пашка сидел в замызганном халате. На что Бабка не преминула поехидничать.

— Что, муженёк? Боишься, что не справишься, с двумя-то?

Потом смягчилась.

— Давай Паша. Времени нет на стеснения. Нам ещё планёрку надо…

Попариться, конечно, не получилось — баня остыла. Но помылись нормально. Танечка потёрла спины и Бабке и Скорому.

Она, в процессе, рассказывала.

— Мы вас ждали-ждали… Не дождались… Утром поехали искать… И увидели, там… На берёзе…

Она судорожно завздыхала.

Пашка спросил.

— Танечка, а ты-то зачем туда поехала?

— Ну, так ты же сам сказал: «от бригады — никуда».

— Тебе плохо было, — вспомнил Дугин слова Анечки.

— Да. Вывернуло наизнанку.

Бабка забеспокоилась.

— А Беда — как?

— А у Маши обморок случился.

Бабка огорчённо потрясла головой.

— Ну, бля. Щас помоюсь, мужикам такой пистон вставлю!

— Не надо, — успокоила Тьма. — Вы же привыкли. Ну и мы тоже должны… Тут, как только за стены выехал, так и начинается… Надо привыкать.

Она повздыхала.

— Но только после этого… Паша, мне покоя не даёт одна мысль…

— Какая, солнышко моё, мысль?

— Паша….. Мы хорошие, или плохие?

Пашка обнял голую девушку, чмокнул в щёчку.

— Мы, Танечка, хорошие.

— А тогда зачем вы так…

Бабка объяснила.

— Чтобы нового Векселя не появилось. А если и появится, чтобы знал — какой его ждёт конец. Ты видела, что с Надеждой сделали? Видела ведь?… Вот. Так это — по его приказу.

Милка встала, вылила на себя тазик воды и категорично заявила.

— И вообще, это тебе всё приснилось. Это просто плохой сон. Поняла, пичуга?… Так. Всё. Пошли одеваться.

Одежда уже лежала на лавке, аккуратно по-армейски сложенная.

* * *

Их троица ввалилась в разгромленную гостиную общежития.

Дед уже смёл в кучу осколки стёкол и куски штукатурки и, совковой лопатой, выбрасывал мусор в пустой оконный проём. Он спросил Бабку.

— Это… Как там тебя… Шеф. А в городе можно стекло достать?

— Здесь всё можно достать. Только не нужно.

Дед возмутился.

— Так — сквозняк!

— Не надо ничего, Дед. Мы уезжаем отсюда. Тут становится слишком опасно.

Дед согласно покивал.

— Да и шумно очень…

Скорый поинтересовался.

— Севостьяныч, а где остальные?

— Да вон… Во второй комнате сидят.


В каюте Беды и Шила сидела вся Бригада, включая Надежду.

Молча пододвинулись, освобождая на койках место для вошедших. Беда взяла стул и поставила его на середину. Кивнула приглашающе.

— Садись, Шеф.

Бабка уселась и первым делом спросила.

— Надя, они тебя на шоссе с собой не возили?

— Нет… А что?

— Ну, слава Богу, хоть на это ума хватило… Так. Мужики. Ну-ка объясните мне, на кой вы попёрлись на Сафоновское шоссе? И главное — зачем девчонок с собой повезли?

Шило опустил голову, часто заморгал.

— Бабка, мы же с Фуксом поехали тебя искать. А наткнулись на это…

— А что — нельзя было сориентироваться и увести женщин от этого места?

— Когда догадались… Уже поздно. Надо было от тварей отстреливаться… Бабка, ты не думай что мы какие-то. Я себя до сих пор проклинаю, что с Машенькой такое…

Беда его перебила.

— Бабка, не ругайся. Ничего с нами страшного не случилось. Ну подумаешь… Одна переблевалась, вторая в обморок шмякнулась. Я, например, хочу стать как Игла. Ей всё нипочём.

— Так. Ладно. Но чтобы впредь, внимательнее отслеживали обстановку и берегли психику женщин. Это вас мужики касается. Теперь дальше… Бекас, мы можем отложить твои дела на сутки? Тут видишь что творится. Мы эту ночь должны были по делам Иглы смотаться. Но обстоятельства. Мать бы их перетак.

Кваз согласился.

— Да… В принципе — время терпит.

— Ладно, тогда сегодня ночью нас поведёт Ванесса.

Кваз повернул балду в сторону Бабки.

— Какая Ванесса? Это та самая Ванесса?

— Да. «Та самая». И не вздумай мне про неё хоть слово плохое сказать. Понял?

Бекас дёрнул плечом.

— Да мне, собственно, всё равно.


— Ну вот. А теперь спать. Отсыпаться. Насыпаться впрок. Уже две ночи мотаемся как придурки по Улью.

Бабка внимательно посмотрела на Деда.

— А ты будешь нас охранять. Никого не впускай. Нам будут нужны свежие головы. Автомат тебе дать?

— А винтовка есть?

— Нет. Винтовки нет. Но есть один карабин Симонова. Знаком?

— Поди, разберусь. Я же деточки не какой-то пупырь валуевый. Я же воевал.

Все разошлись по каютам. Пашка вручил Деду СКС. Прошёлся досмотром по помещениям и последовательно усыпил всех. Потом и себя приголубил.

* * *

Проснулся от того, что за дверью разговаривали.

Пашка прислушался.

Дед кому-то объяснял.

— Спят все. Будить не велено.

Другой, это был явно Фукс, объяснял.

— Дед, ты просто не понимаешь — кто перед тобой. Это начальник всего города.

Дед спокойно стоял на своём.

— Ничего не знаю. У меня один начальник — Сергейчук Мила Львовна. Других мне не надоть.

Пашка чмокнул проснувшуюся Танечку.

— Лежи золотце.

В армейском темпе напялил штаны, ботинки, пристегнул кобуры, накинул куртку, вышел в коридор. Из-за своей двери выглянула Бабка.

— Скорый, кто там?

— Вроде Фукс.

Мила исчезла на пару секунд и вышла в накинутом халатике. Скомандовала Пашке.

— Зайди в комнату, но стой у двери. Подглядывай и подслушивай.


У двери общаги, перед суровым Дедом стояли Фукс и Алмаз. За их спинами кучковалась группа личной гвардии Алмаза.

Бабка сказала.

— Пропусти, Дед. Это городская власть.

Дед сделал шаг в сторону от двери освобождая проход.

Бабка шёпотом похвалила.

— Молодец Севостьяныч. Спасибо за службу.

Тот вытянулся, молодецки рявкнул.

— Рад стараться! — И сам же посмеялся.

Бабка указала на табуретки.

— Присаживайтесь. Уж извините, угощать нечем. Холодильник накрылся.

— Я по делу, — успокоил Алмаз.

— Если насчёт Векселя, то извини. Я отчитываться не собираюсь.

— Да, насрать на того Векселя. Туда ему и дорога. Я… Ну во первых я пришёл сказать спасибо. Твоя бригада, можно сказать, спасла город. И особенно меня.

Алмаз встал, шагнул к Бабке и галантно поцеловал её руку.

— Второе. Твой долг считай уплачен. Ты мне ничего не должна. Не мотайся в поле, не рви жилы, работай спокойно.

Бабка подняла брови, покивала.

— Это да! Это подарок! За это, Алмаз, благодарю.

— Третье… Я по быстрому, я же понимаю, что вы ночь на ногах… Третье. Дай мне твоего ментата. — Он выставил ладони, — не на совсем, не на совсем. На время. Мы решили весь чиновничий корпус и все силовые структуры проверить на лояльность.

— У тебя же Зиночка.

— Бабка, она же на внешников работает…

Бабка нахмурилась.

— А… Как же… Нихрена!

— Она фиктивно на них работает. На самом деле она наша. Мы через неё им кое-какую незначительную информацию сливаем. И дезу… Но всё равно, какой-то червячок гложет…

— Алмаз, как я могу тебе человека «дать». Это с самим ментатом надо говорить.

Бабка пошла, приоткрыла дверь в комнату молодых.

— О! Они уже оделись. Беда выйди, поговорить надо.

Вышла Маша.

— Тут городская власть просит тебя им помочь. Что скажешь?

— Надолго?

— Нет, — вступил Алмаз, — дня на три.

— Ну, хорошо. Когда начнём?

Бабка влезла в разговор.

— Погоди соглашаться. Алмаз, сколько ты ей будешь платить?

— Девушка, простите не знаю вашего имени…

— Мария Максимовна, — представилась Беда.

— Мария Максимовна, сколько вы хотите?

Та пожала плечиками.

— Не знаю.

— По чёрной в день, — озвучила Бабка. — Это ей. И по чёрной в день её охране. Шило, иди сюда.

Вышел медведеобразный Шило, встал рядом с Марией.

— Он будет постоянно при ней, — поставила вопрос ребром Шеф.

Алмаз согласился.

— Хорошо, хорошо. Пусть будет постоянно.

— Всё?

— Нет. Бабка, ты собралась уезжать?

— Да. В городе оставаться опасно. У меня ребёнок.

— Но ведь… Опасности больше нет.

— И это, обрати внимание, заслуга не власти.

— Мила, мне нужны такие люди, как ты. Вот где этот твой стрелок?

Бабка скомандовала.

— Скорый, выйди.

Скорый вышел из комнаты.

— Вот, он у нас отвечает за боевые операции.

— Где ты такого лихого нашла… Представляешь картину — звонит сержант Мишин и утверждает, что всё КПП застрелил мужик, весь в белом. Причём стрелял из пальца. Я, честно сказать, первым делом подумал, что они там все под спеком, блин… Из пальца! Представляешь?!… Мы, как заполошные, примчались на пункт, а они спят! Бабка, поговори с ним. Я знаю, он сделает так, как ты скажешь. Пусть он ко мне идёт. А?

Бабка помотала головой.

— Не отдам. Извини, Алмаз, он мне самой нужен.

— Жалко. Ну ладно. Не смею больше беспокоить. Спите дальше. Значит, Мария Максимовна, завтра часов с десяти и начнём.

— Хорошо.

— И это… Бабка, давай ещё вернёмся к вопросу о твоём отъезде. Пообещай.

— Хорошо. Вернёмся. Обещаю.

— Ну ладно. Отдыхайте. У вас позади тяжёлая ночь.

И Алмаз пошел через калиточку в ограду Фукса.

Бабка пробормотала.

— У нас и впереди тяжёлая ночь.

Фукс сказал.

— Цени, Бабка. Сам глава к тебе пришёл.

— Ай, — отмахнулась та, — Паша усыпи нас всех ещё разок, — и пошла в свою комнату.

Остальные тоже разбрелись.

* * *

— Паша, подъём.

Скорый проснулся, начал сосредоточенно одеваться.

Сегодня Кристинка почему-то не приснилась. Может потому, что спал днём.

А может просто боль от потери начала утихать. И бессмысленные терзания души отступили. Какой смысл? Ничего уже не вернуть.

Танечка проснулась.

— Паша, сколько времени?

— Пять, двадцать пять.

— Я остаюсь?

— Да, золотце. Мы пойдём вчетвером. Думаю — мы быстро.

Танечка откинулась на подушки и молча наблюдала за его сборами.


Он вышел в разгромленную гостиную и ещё пару минут ждал остальных сидя на табуретке.

Четыре человека, Бабка, Игла, Короткий и Скорый, полностью экипированные, сели в пепелац, выехали за ворота и покатили туда, куда указала Ванесса. Вышли к старой молочной ферме, переделанной под склад строительных материалов. Их уже ждали. Стоящий у ворот парень приглашающе помахал рукой.

Зашли в красный уголок, с советскими плакатами на стенах, и длинным, грубо сколоченным столом посредине. За столом на табуретках сидели четыре мужика. Один курил. Увидев группу прибывших он быстро загасил сигарету.

Ванесса встала во главе стола и скомандовала.

— Ну что же. Начнём. Сегодняшняя задача — провести рекогносцировку на местности. Производством работ руковожу я. При возникновении боевой ситуации командование переходит вот к этому человеку, — она указала на Пашку. — Надеюсь имя «Скорый» вам о чём-то говорит. А теперь загружаемся.

Все пошли усаживаться в багги, а два мужика аккуратно уложили в багажник два ящика. Один длинный деревянный, второй, тоже деревянный, небольшой.

— Это что?

— Это теодолит. Электронный, военный.

— Зачем?

— На всякий случай.

Пашка рассадил экспедицию на свободные места.

— Воевать приходилось?

Всё молча покивали.

— Ванесса, командуйте.

— Ну, поехали, — спокойно сказала Мазур, и отряд двинулся «на дело».


Четыре с половиной часа в дороге. К месту подъехали уже в сумерках, без света.

Прячась в низинах между голыми, каменистыми высотками и песчаными барханами подкатили как можно ближе к «Ферме».

Пешком поднялись на один из холмиков, залегли за чахлым, высохшим кустарником.

— Вот — это самое место, — подсказала Ванесса. — Осмотритесь, Павел Дмитриевич.

И уползла куда-то за холм.

— Мда… Крепости мне брать ещё не приходилось.

Ферма действительно представляла из себя укрепление похлеще чем Полис.

Строители подошли к делу с размахом. Бастион представлял из себя цельнолитую крепостную стену, высотой примерно метров восемь-десять и шириной метров пять. На ней, по всему периметру, натыканы разномастные орудия. От зенитных установок до пары танковых башен каких-то раритетных машин. От миномётов крупного калибра, до тяжёлых пулемётов. Видно было, что жемчуга на строительство не жалели. Наверняка предприятие приносило немалую прибыль.

Пашка поинтересовался.

— А чего это они так ощерились? Перестраховываются?

Бабка объяснила.

— Нет, Паша. Это нормально. Тут, во-первых, чернота рядом, а оттуда иногда выходит такое… А во-вторых, ты просто никогда не видел орду. И не дай Бог тебе её увидеть…

Ванесса с одним из городских подползла, спросила.

— Павел Дмитриевич, оценили?

— Да. У вас схема укрепления есть?

— Есть. Она у меня вот тут. — Мазур постучала себя пальцем по лбу.

— Отлично… Ванесса Витольдовна, давайте спустимся за холм и поговорим. Остальным лежать, наблюдать.


Внизу, в ложбинке, Пашка спросил.

— Сколько у вас орудий?

Мужчина, всё время ходящий следом за Мазур, отчитался.

— Мы собрали двадцать семь миномётов, калибра пятьдесят. И четырнадцать — восьмидесяти двух миллиметровых. Больший калибр может пробить перекрытия. А все камеры доноров находятся под землёй. Мы собираемся уничтожить только строения на поверхности. Именно наверху находится часть административных зданий и казармы.

— Хорошо. Пока что осмотрим и замерим местность. А дома уже спланируем операцию.

И они всю ночь мотались по волнистой монгольской степи, под носом у внешников, скрываясь за холмами и замеряя расстояния и высоты. Хорошая топографическая карта — залог успешного артобстрела. Артиллерия, это сплошная математика и картография.

Говорят, что в Санкт-Петербурге, во время белых ночей, можно читать на улице. В Улье ночью можно писать.


Возвращались рано утром, только забрезжило.

Пашка попросил.

— Ванесса Витольдовна, Бабка, давайте заедем в Воскресенки. Узнаем — как там Любаша. Да и дело у меня к Дозе. Раз уж по пути.

Без приключений заехали деревню. На селе просыпались рано. Мама Рая первым делом покормила гостей борщецом со сметаной. Потом проводила бригадных к Любаше, на второй этаж.

В школьном коридоре стояла Любушка на костылях и о чём-то говорила со знахарем.

Увидела гостей, заулыбалась.

Бабка спросила.

— Ну как ты, неслухмень? Поправляешься?

Девочка задрала свой халатик и показала ноги. Искалеченные, конечно. Живого места нет, шрам на шраме. Но икры уже приняли нормальные формы, и даже пальчики частью сформировались. Пожаловалась.

— Чешутся, заразы…

Ребёнок со взрослыми общался абсолютно панибратски. Ни возраст, ни звания, ни регалии Любу не смущали.

— Слушай, — обратилась она к Павлу, — это же ты меня вылечил?

— Мы вместе с Дозой тебя вылечили.

— Мама мне сказала, что должна тебе по гроб жизни.

— Передай маме, что ничего она мне не должна.

— Ладно. Спасибо. Но только, когда я вырасту, я за тебя замуж выйду. Ты красивый.

Пашка пошутил.

— Обманешь, поди…

Но ребёнок его строго-настрого предупредил.

— Я тебя не обману. А ты только не вздумай мне где-нибудь умереть. Понял?

Доза подтолкнул девочку в сторону палаты.

— Всё. На сегодня хватит. Иди — ложись.


Пашка задал местному знахарю главный вопрос, который столько времени его беспокоил.

— Слушай, Доза, у меня к тебе просьба.

— Выкладывай.

— Научи меня определять Дар.

— А ты что, не умеешь? — Удивился знахарь.

— Да вот как-то… Не сподобился.

— Но это же просто. Смотри. Вот она — сенс. Плюс — нимфа. И слабенький лектор… Вот эта девушка — ментат, правда слабенький. Плюс — рентген. Плюс… ну про это можно даже не говорить… Ты — знахарь, очень сильный. Плюс — неплохой ментат. Плюс — конденсатор, но слабый, очень слабый.

— А… Как?! Как ты это определяешь?

— Названия-то я, конечно, перенял у местных. А сам Дар, он же виден.

— А как он выглядит? Объясни Доза. Век благодарен буду.

Доза удивился. Потом огорчился.

— Скорый… Если ты этого не видишь, значит тебе просто не дано. Уж извини. Вот такой у тебя куцый дар знахаря.

Посмотрел на убитую Пашкину физиономию, успокоил.

— Да ты не расстраивайся. У тебя и этой одарённости хватит за глаза. Пользуйся с умом и будет тебе счастье.

— Ну спасибо… Эк ты меня… Не обрадовал.

— Не благодари. Не за что.

И путешественники поехали домой.

* * *

До Полиса добрались нормально. Без приключений.

Вообще.

Просто ехали и ехали, как по земному шоссе. Только без встречных и попутных.

Высадили четверых заговорщиков у поворота на центральную площадь, а сами покатили в своё раздолбанное снарядом жилище.


В общаге их ждали.

У ворот стоял бронетранспортёр. Не самоделка какая-нибудь, а настоящий БТР. На борту красовался знак гильдии наёмников — красный круг, вписанный в жёлтую звезду.

Бабка тяжело вздохнула.

— Господи. Эти-то чего припёрлись?

Скорый передернул затвор, но Бабка остановила.

— Не суетись, Паша. В Полисе, среди бела-дня они не посмеют ничего сделать. Поговорить хотят.


Как и положено, в гостиной, сидели гости. Три подкачанных мужика. Двое в обычной камуфляжке и один с золотыми полковничьими погонами. Троица встала.

Мрачная Бабка буркнула.

— Привет, Квадр. Ты не вовремя.

— Ну вот. Прямо с порога такие откровенности, — усмехнулся «полковник».

— Я говорю серьёзно. Ты не вовремя.

— А может всё-таки — поговорим. Это в твоих интересах. Уверяю тебя.

Бабка постояла, помолчала. Сказала бригадным.

— Ладно, ребята, отдыхайте…

И гильдийским.

— Хорошо. Давайте поговорим. Только быстро. Я устала.

Троица уселась на диванчик. Полковник посередине, два других по краям. Скорый никуда не пошел, пододвинул табурет, сел так, чтобы видеть всех, поставив свою сайгу прикладом на бедро. Бабка глянула на него, незаметно одобрительно кивнула.

— Ну-с, господа, я вас слушаю.

— Кхм, кхм… Бабка, у нас пропали тридцать человек в рейде. И ещё двенадцать в городской операции.

— Мои соболезнования, — абсолютно искренне посочувствовала Бабка.

— Я, почему-то, абсолютно уверен, что это твоих рук дело.

— Ты выдвигаешь обвинение?

— Нет, нет, — поднял руки Квадр. — Я же не суд, чтобы обвинять. Но если они живы… И… Просто, предположим… Ты знаешь, где они находятся… И если ты мне подскажешь — где они, я тебе буду очень благодарен.

Причем благодарности в голосе полковника не чувствовалось ни капли. Скорее наоборот — угроза.

Бабка молча и спокойно смотрела на начальника гильдии.

— Бабка, скажи что-нибудь.

— Сейчас… — И она опять надолго задумалась.

Через минуту ожила.

— Ну, хорошо. Есть одно местечко…

— Ну… — прищурился начальник.

— Ты что, в благодарность мне ничего не предложишь? — Удивилась Бабка.

Полковник встал, подошел поближе к Милке. Скорый щелкнул предохранителем. Сопровождающие тоже напряглись.

Квадр повернулся к Пашке.

— Успокойтесь, молодой человек.

Пашка ничего не ответил. Просто держал палец на курке сайги, спокойно смотрел и спокойно контролировал ситуацию.

Разговор продолжился.

— Мила… Моя плата будет заключаться в твоей безопасности.

— То есть, если говорить без дипломатии, ты обещаешь меня не убивать? Да?

— Ну что же ты такая прямолинейная? Я… Я просто обещаю тебе, что с моей стороны у тебя не будет неприятностей.

— Так не пойдёт, Миша. Не пойдёт. Увы.

— Хорошо. Чего ты хочешь?

— По десятку чёрных за каждого спасённого. И даже в этом случае, ты остаёшься мне сильно должен.

— Это ещё почему?

— Потому, что я укокала Векселя, и власть снова вернулась к тебе. Если бы не я, ты бы до сих пор перед ним на коленях ползал…

Квадр покраснел. Даже побагровел.

— Я! Никогда! Ни перед кем! На коле…

— Ай, перестань Миша эту комедию ломать, — горько отмахнулась Милка. — Вексель вообще собирался тебя ликвидировать. А ты тут передо мной пальчики гнёшь. Не надо, Миша. Не надо.

— Да ты… Да я…

Бабка глянула мельком на Скорого, и тот внезапно почувствовал посыл от неё. Он звучал как — «смерть».

Пашка включил Дар и остановил полковнику сердце. Тот схватился за грудь, упал на колени, захрипел. Бабка артистично заволновалась.

— Миша! Что? Что случилось?

Миша рухнул на пол и засучил ногами. Его тело, под напором регенерации пыталось запустить мотор. Да вот только Пашка не позволял.

Полковник боролся долго. С минуту. Даже описался. На шум выскочили все бригадные. Мазур бросилась массажировать сердце. Один из сопровождающих делал искусственное дыхание рот в рот. Ничего не помогло.

Пашка победил всех. Он, просто, погасил всю активность в мозгу бравого гильдийца.


Один из охранников Квадра встал и обличающе ткнул пальцем в Бабку.

— Это ты его довела! Ведьма!

— Дурак, что ли? — Резонно ответила та.

Два гильдийца закинули руки полковника-покойника себе на плечи и потащили тело за ограду.

Ванесса удивилась.

— Как в Улье может возникнуть такой обширный инфаркт? Это же нонсенс.

Потом глянула на Пашкину физиономию, спокойную, как у удава, и замолчала. Поняла.

Бабка спросила.

— Беда ушла в администрацию?

— Да.

— Шило с ней?

— Ага.

— Мне нужна карта Улья. Срочно.

Танечка побежала в комнату, в которой жили кваз с Дедом, и выскочила с оригинальной картой.

Бабка развернула её на диване, лицом вниз.

— Так. Что у нас тут на днях будет перезагружаться? Ага. Сто девяносто восьмой. Это далеко. О! Четыреста тридцать первый! Буквально рядом. Перезагрузится завтра… Так, мужики, пошли упаковывать спящих принцесс. Дамы остаются с дедом и квазом. Бекас! Головой за них, за всех отвечаешь, понял?!

Тот изобразил пожатие плечами.

— Понял, чего же тут не понять. Головой!

— Бригада, за мной.


Шило, как обычно, уже заранее поработал над пленными. Те лежали, в чём мать родила. Рядом с каждым валялся клеймённый длинноствол.

Пока таскали всё это дело в прицеп, Бабка объясняла Пашке.

— Ты понял — зачем я это сделала?

Пашка пожал плечами.

— Я думаю, что это какой-то трезвый расчёт.

— Да, Паша. Сейчас у них начнётся делёж власти. Это надолго. Минимум на месяц. И им будет просто не до нас. А через месяц мы уже что-нибудь изобретём. Вот так вот.

— Что тут скажешь. Мне с тобой в политическом планировании не тягаться.

— Мне знаешь, что понравилось? Что ты ничего не спрашивал и даже не задумался. Я приказала, ты сделал. Это значит — я могу на тебя положиться в любом деле. Так же как на моих мужичков.

— Да, Мила. Можешь.


Спящие тела накрыли брезентом, а сверху насыпали битый кирпич, штукатурку, осколки стекла и прочий мусор. Тот, который получился от взрыва. Ну и так, кое-чего накидали, веток там, куски раздолбаной лавочки.

Выехали через северные ворота.

Дежурил снова Тарас. Он заглянул в кузов прицепа, спросил сочувственно.

— Сильно общагу покоцало?

— Да, — со слезой вздохнула Бабка, — досталось по самое. Хорошо хоть нас дома не было.


Упёрли тела в кластер, который должен завтра перезагрузиться.

Стряхнули с брезента мусор и Пашка с Коротким принялись расстилать его на траве.

Бабка спросила.

— А это ещё зачем?

Короткий виновато на неё глянул.

— Ну… Это как-то, всё же, по-человечески.

— Короткий! Прекрати мне! Верните брезент в кузов.

Разложили тела на полянке ровным рядком, вымели остатки мусора и поехали обратно.


Бабка посмотрела на мрачные физиономии Пашки и Короткого.

— Ну? Чего нахмурились?

Скорый повздыхал.

— Да я, вот, тоже… Не хуже Тьмы…

— Думаешь — плохие мы или хорошие?

— Ну… Может, стоило этих ребят просто отпустить…

— Короткий, и ты о том же?

— Да, Бабка. Я тоже в сомнении.

— Вы чего-то не понимаете… Эти мужички пришли ночью убивать нас. Понятно?

Пашка поправил.

— Это не карательный отряд. Это группа захвата.

— Ага! Вон оно как! А если бы они нас отдали Векселю, думаешь тот нашу бригаду жемчугом бы осыпал?… У него мы бы просто так не сдохли. Мы бы у него до-о-олго мучились, прежде чем ласты склеить. Он это дело любит… Вспомните Надюху.

Бригада мрачно молчала.

— И гильдийцы прекрасно это знали. Они пришли нас убить и получить за это жемчуг и спораны. Ясно? Так что нечего тут… Ну ладно, предположим, мы их отпустили… И что? Они бы бросили своё дело и занялись сельским хозяйством? А?… Нет! Они бы снова начали убивать людей за плату. По идее надо всю гильдию вот так…

Помолчала. Посопела раздражённо в переговорнике.

— Или этот придурок! Квадр!… Он пришёл освобождать своих людей! Правильно? Ну вот… Его главная задача — вызволить бойцов, если они ещё живы. Не гнуть пальцы. Не тешить самолюбие. Не доказывать что он крутой как американские горки. Его задача — спасти своих людей…

Бабка постепенно распалялась.

— Ему надо было зажать своё грёбаное «я» в кулак и вести переговоры, искать… точки соприкосновения, торговаться о цене. Не угрожать, не дуться, как индюк, не вскакивать и не наседать на меня! Его задача — вызволить пленных. Именно так сделала бы я. А он что?! Фактически, это он убил этих ребят! Это он виноват, что завтра при перезагрузке они испарятся! Ясно?! И не распускайте мне сопли! Не расхолаживайтесь! И не расхолаживайте команду! Понятно?!

Скорый покивал.

— Понятно. Спасибо.

— Спасибо?… Хо! Да никак дошло! Просто — удивительно!

Пашка успокоил.

— Да, дошло. Остынь Бабка… Умеешь ты от альтруизма лечить.

Бабка спросила.

— А ты, Короткий?

— Абсолютно разумные доводы. Я с ними согласен.

— Ну, слава Богу. Кстати, Скорый, ты им сна добавил?

— Да, добавил. До завтрашнего вечера должно хватить.

— Так. Ладно. Едем быстренько домой. Я спать хочу.

* * *

По приезду в город, все завалились спать и даже про завтрак забыли.

Пашка проснулся от того, что хотел есть. Желудок гневно урчал и требовал ублажения.

Танечка хлопотала на кухне. Газовый баллон, слава Богу, не сдетонировал от взрыва мины.

Скорый подошел сзади к стоящей у плиты Тьме и тихонько поцеловал её в затылок.

Танечка ойкнула, резко развернулась и попала в Пашкины объятия. Она расслабилась, прижалась к нему всем телом. Подставила губы для поцелуя.

— Кушать хочешь?

— О! Да!

— Я тут манной каши наварила. И киселя из брикетов. Мясного ничего нет, извини.

— Каша тоже пойдёт.

Пашка метал манную кашу. Тьма сидела напротив и с улыбкой смотрела, как он ест.


Когда Скорый, отдуваясь, отставил пустую, большую эмалированную чашку, она спросила.

— Паша, как мы жить будем?

Пашка уточнил.

— В смысле — «как»?

— Мы что, будем жить втроём? Как одна семья? Как эти… Мусульмане?

— Тань, скажи мне, как бы ты хотела жить?

— Да я не знаю, Паша. Тут, в этом месте, у меня всё в голове перепуталось. Я уже так… Плыву по течению. Давай я тебе киселя налью. Кексик хочешь.

— Давай.

Пашка попивал клюквенный кисель и, попутно, выяснял отношения. А может и наоборот.

— Танечка, чего ты от жизни хочешь?

— Я тебе уже рассказывала. Муж, дом, дети. Любовь, достаток. Только я никак не думала, что попаду в гарем.

— Тебе нужен только персональный муж?

Таня усмехнулась.

— Да вовсе нет, Паша. Я только боюсь. Я боюсь, что ты… Как бы тебе сказать…

— Что я предпочту тебя другой женщине?

— Да… Я этого боюсь.

— А если у тебя будут гарантии, то со второй женщиной ты смиришься?

— Наверное — да. Я же, Паша, тебя люблю. Я тебе многое могу простить. Кроме предательства. Но ведь это как-то… Не похоже на предательство… Не знаю. Странно всё.

— Танечка, — Пашка взял её ручку и начал целовать пальчики. Девочку следовало успокоить. — Я тебя никогда не брошу, никогда не предам, и сделаю всё, чтобы ты была довольна. Будут у тебя и дом, и дети, и любящий муж. Это я тебе — не обещаю. Это я тебе — гарантирую. В этом паскудном мире, всякое может случиться, но мы с тобой крепко связаны. Этого не порвать. Веришь?

— Ты знаешь… Верю.

— Ну и славно. Спасибо за кашу, очень вкусная. Пойду досыпать. Глаза слипаются.

* * *

Пашка проснулся от того, что Тьма зашла в комнату. Она тихонько на цыпочках пошла к свободной кровати.

— Танюша, не крадись. Я не сплю.

Она присела на край его лежбища. Поинтересовалась.

— Как ты?

— Нормально.

— Сегодня куда-то поедете?

— Нет. Поедем завтра. Ты с нами.

— А куда?

— В какой-то город сестёр.

— Ты меня с собой берёшь? Там, что — не опасно?

— Беру. Пока здесь оставаться ещё опаснее, чем в рейде. Тань, а сколько сейчас?…

— Половина одиннадцатого.

— Пойду что-нибудь ещё съем.

Он немного потискал Таню, оделся и пошёл на кухню. Танечка — следом.

Вся команда, включая кваза, деда и Надежду, теснилась на кухне.

Ванесса что-то рассказывала. Скорый захватил только конец речи. Правду сказать — он это уже слышал.

— Так, что — все грибы в Улье чрезвычайно опасны. К ним даже прикасаться опасно. Смертельно опасно.

Дед пожалел.

— Эх… А я так люблю грибную жарёху.

— Придётся обходиться без неё.


Пашка спросил.

— А чего вы здесь?

Шило пояснил.

— Ужинали. То да сё.

Скорый поинтересовался у Беды.

— Машенька, как у вас дела?

— Пока нормально. Семьдесят два человека проверила. Из них одиннадцать нелояльных. Один из них вообще на внешников работает. Думал, что Зиночка его спасёт. А тут я…

— Куда нелояльных дели?

— В камере сидят.

— Фуксовская команда их сторожит?

— Да.

— А они не это?…

— Нет, Паша. Мы же именно полицию и проверили. Весь личный состав. Только если кто-то отделение с боем возьмёт. Но Фукс и это предусмотрел. Там серьёзно подготовились.

Бабка заворчала.

— Раньше, мать их, надо было серьёзно готовиться. Распиндяи болотные.


Дед удивился.

— А это что за звери? Ну, эти самые «распиндяи».

Команда заржала как табун лошадей. Бабка, та аж вытирала слёзы.

— Ну, спасибо, Дед! Повеселил!

Старикан понял, что брякнул глупость. Но не отстал.

— Нет, правда. Тут вы про каких-то топтунов говорили. Про каких-то жрунов. Это что? Это как лошади? Или кто? Я, например, только зомбей видел…

Бабка продолжала похахатывать.

— Ванесса, расскажи ему. Я не могу.

— Да, — поддержал Пашка. — Мне вот тоже интересно, как тут твари делятся по породам? Вот чем жруны отличаются от… к примеру, от прыгунов.

Все начали объяснять Пашке особенности тех и других тварей.

И только Игла сидела, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди и наблюдала за дискуссией с иронической усмешкой.

Наконец просветители утихомирились, и Скорый спросил.

— А вы Ванесса Витольдовна, что скажете.

— Скажу, Павел Дмитриевич, что чётких определений в этом вопросе нет. Принципы Линнеевской классификации к тварям не подходят.

Вся бригада, понимая, что Ванесса, как всегда, изречёт истину, сосредоточилась на ней.

— Самые первые твари, это «пустыши». Только что заразившиеся неимунные. Тупые, медлительные, неуклюжие. Замена мозга грибницей даётся тяжело. Под действием этой грибницы… Точнее от действия выделяемых ею агентов, очень похожих на вирусы… ДНК и РНК человека, впрочем, и животного тоже, начинает изменяться. Следом за изменением генотипа, естественно, изменяется и фенотип… Например, удлиняется стопа. От этого заражённые передвигаются быстрее. Большая длина стопы разрешает совершать прыжки на большое расстояние. Отсюда и «прыгуны»… Потом формируется новый челюстной аппарат, приспособленный для эффективного разрывания плоти. И это уже «жруны»… Дальше — больше. Стопа продолжает изменяться, становясь очень похожей на птичью, обрастая роговыми пластинами. На первых порах, пока тварь не привыкла к новому способу передвижения, она несколько неуклюже топочет этими лапами. Отсюда — «топтуны».

Все знающие согласно закивали.

— Но чёткой градации нет. Потому, что это — своеобразный онтогенез одного и того же организма. Иногда медленный, иногда очень быстрый. Например, рубер — это что?…

Она вопросительно взглянула на команду.

Шило пояснил, поддерживая слова пантомимой.

— Рубер, это вот такенная тварь, вот с такенными зубами.

— А главное отличие?

Бабка подсказала.

— Он бронированный.

— Да. Крупный, бронированный топтун, это — рубер.

Беда поинтересовалась.

— А почему — «рубер»?

— Отпечатки следов рубера слегка похожи на отпечаток автомобильной шины. Та же ребристость… Так вот. Изменения происходят не скачкообразно, а постепенно, плавно. И тут возникает вопрос — топтун, покрытый бронёй только со спины, это рубер?

Короткий пожал плечами.

— Наверное — нет.

— А бронированный везде кроме… Ну, например, паха и подмышек… Это рубер?

Шило почесал макушку.

— А хрен его знает.

— Вот вам и ответ, Павел Дмитриевич, — усмехнулась Игла. — Все названия тварей абсолютно условны… В быту, в обыденном общении эти термины понятны на уровне — «Вот такенный». Точно классифицировать тварей по морфологическим признакам невозможно. Это не разные виды животных. Это один и тот же организм, но на разных стадиях развития. Так что…

Шило опять взял слово.

— Но ведь я их отличаю. Одних от других.

— Да. Я и говорю. Для бытового определения, этой классификации достаточно. Но как только начинаешь вникать в сущность вопроса, так сразу возникают проблемы.


— А вот… Элита? Это что? — Продолжал допытываться Скорый.

— В каком смысле «что»?

— Она-то чем отличается?

— Да, собственно, ничем. Просто крупнее… Ну, может быть, немного умнее. Шариков у неё побольше. А так… Элитой обычно называют рубера, массой свыше тонны. Размером больше лошади. Рубер — очень опасен. А элита — ещё опаснее.

Пашка с сомнением пожал плечами.

— Ну… Не знаю.

— Он ещё в задницу не попадал, — объяснил Шило. — Он четыре элиты завалил, и как-то так… Как бы между делом. Ага… Но вот, кажется мне, почему-то, что всё у него впереди. Ещё хлебнёт дерьмеца-то…


Бабка зачем-то встала.

— Так. Ладно. Теперь к делам насущным.

Оглядела собравшихся.

— Завтра едем по вопросам Бекаса. Едем все. Дед, ты с нами?

— Ну если вы все… Тогда и я. Место-то найдётся?

— Да. Багги восьмиместная. Шило и Беда остаются.

Надежда осторожно спросила.

— И я с вами?

— Думаю, тебе лучше остаться. Посидишь у Ольги.

— А можно я поеду?

Бабка спросила у Бекаса.

— Кваз, насколько эта поездка опасна?

— Не опаснее любой другой.

— Хорошо, Надюха, ты едешь с нами. Ознакомишься… Но, смотри! Команды выполнять беспрекословно.

Надежда часто закивала в согласие.

Шило подсказал.

— Ей позывной нужен.

— Хорошо. Надя, выбирай себе погоняло.

— Что выбирать? — Удивилась девочка.

— Кличку, Надя. Кличку выбирай. Только короткую.

— А можно я подумаю. Это ведь дело серьёзное…

— Хорошо. Думай.

Ещё раз осмотрела Бригаду.

— Теперь, — продолжила она, — о настроениях в бригаде. Некоторые думают, что мы чересчур жёстко…

Она покрутила рукой, подбирая слова. Короткий подсказал.

— Действуем.

— Да… Действуем… Объясняю. Улей жестокое, опасное и совершенно безжалостное место. Мы тут не живём. Мы тут выживаем. Малейшая слабина — и мы покойники. Речь идёт не о качестве жизни. Речь идёт о жизни и смерти. Да. Вот так вот — категорично. И я настроена устранять любую, даже маленькую опасность.

Она замолчала, собираясь с мыслями.

— Я предлагаю четыре правила, обязательные для соблюдения всеми членами команды. Вот прямо по пунктам…. Первое — уничтожение любой опасности и любого кто опасен… Второе — уничтожение всех и всего, что способствует опасности… Третье — уничтожение всего, что хотя бы намекает на опасность… И последний принцип — уничтожение всего, что подозрительно.

Шило восхитился.

— Ну, ты Бабка, прям философ! Блин! Так загнуть, а!

Ванесса, усмехнулась.

— Тогда придётся уничтожать всех, кто попался на глаза.

— Ты абсолютно права, — подтвердила Бабка. — Если мы твёрдо знаем, что опасности нет, тогда всё нормально. Но если у кого-то есть сомнения, — она погрозила пальцем, — то говорите сразу. И начинаем стрелять.

— А если ошибёмся? — Поинтересовался Скорый. Скорее так, для проформы.

Но Бабка выдала феноменальное.

— Если ошибёмся, то нас утешит то, что мы остались живы.

Ванесса снова криво усмехнулась.

— Здесь, в Улье, лично я, всегда придерживаюсь такой жизненной позиции.

— Спасибо за поддержку, — поблагодарила Иглу Бабка. И продолжила.

— Так. Всё. Проверить обмундирование, оружие и рюкзаки. После этого — свободное время.

Пашка поднял руку.

— А пожрать что-нибудь есть?


После позднего ужина, Пашка, как ответственный за вооружение, прошёлся по кабинетам и проверил стволы на предмет чистоты и смазки. Деду предложил взять АКМ. Благо в запасе лежало штук десять. Но старикан не стал менять свой СКС на что-то другое.

А вот кваз охотно обменял свой Хеклер Кох на пулемёт Корд. Вытащил его из подсобки и принялся начищать. Объяснил, что давно хотел такой, да всё денег не хватало, чтобы приобрести.

Пашка удивился такой постановке вопроса.

— В гильдии не хватало денег на хорошее оружие?

На что кваз ответил.

— А ты видел, какой дом у Квадра? Или его БТР? Представляешь — сколько он стоит?

— Понятно… — дошло до Пашки. — Всё как на земле. А, кстати, что за позывной такой странный? Квадр.

— Так он хотел квазом стать. Четыре раза намеревался и четыре раза отказывался. Трусил, наверное. Ну, кто-то и сказал, — ты не кваз, мол, ты квадр. Ну, и прилипло.

Скорый, согласно покивал.

— Понятно. Ладно. О покойных или ничего, или хрен на него.


Скорый, заодно, проверил укладку рюкзаков и наполненность магазинов и обойм.

И только после этого отправился к себе, холить свою сайгу и стечкины.

А после профилактики оружия он последовательно прошёлся по комнатам и наложил на всех крепкий здоровый сон.

Конечно, кроме Беды и Шила. Пусть веселятся…

* * *

Следующий день начался с солнечного утра. На убитых холодом деревьях, неожиданно для всех, проклюнулись малюсенькие листочки, покрыв кроны нежной зелёной дымкой. Запахло клейкими тополиными почками и берёзовым соком.

Команда, сразу после рассвета, приготовилась к выезду.

Короткий выкатил луноход из гаража без прицепа. Но Бабка приказала неваляху пристегнуть. Мало ли что. А вдруг — какая добыча? А куда складывать будем?

Короткий вернулся и пристегнул.

Скорый наставлял остающихся Машу и Ромку.

— Беда, ты там не расслабляйся. Слышишь? Не теряй контроль. А ты, Шило, постоянно будь готов поставить щит. Вы согласились на опасную работу и, поэтому, будьте начеку.

Шило покивал.

— Да. Мы с Машенькой уже обсудили это дело. Там всё не так просто. Маша для многих теперь как заноза в заднице. Могут и попытаться… Я постоянно со слабеньким щитом сижу. Сегодня и жратвы с собой возьмём, чтобы в столовке не светиться. Там место очень неудобное. Трудно следить…

— Машенька, — наставлял Пашка, — кевлар одень обязательно. Не мешало бы конечно пятый броник.

— Нет, Паша, броник это уже чересчур. Я в кевлар залезу и, думаю, достаточно.

— Ладно, — давайте. Мы поехали.

Чмокнул Беду в нос, пожал Шиле руку. Уселся на своё место. Справа — Дед весь в новом, с СКС, слева — кваз с кордом. Тронулись.

Короткий спросил.

— Что Анечка сказала?

— Ребёнок говорит, что не знает, как пойдут дела. Да и то сказать — уж слишком далеко для её маленького дара. Но вернёмся все. Живы, здоровы. Через три дня.

Скорый тоже задал вопрос.

— А насчёт Беды не спросила?

— Чёрт! Нет, не спросила. Забыла, старая курица. Короткий — разворачивай.

— Не надо, — остановил Пашка, — Маша, наверняка, сама спросит.


Выкатились за ворота, в благоухающий весной пленер. От такой победы жизни в природе, на душе стало как-то хорошо. Даже уютно как-то.

Надежда, на которую напялили шлем Беды, объявила.

— Я выбрала себе имя.

— Ну?

— Габриэль.

— А покороче можно?

— Да, можно. Например — Габри.

— Ну а что… — одобрила Бабка, — нормальное имя. Непонятно только, где ты его выкопала.

— Эта девушка, — пояснила Надежда, — подруга Зены, королевы воинов.

— О как! — Удивилась Бабка. — Так ты у нас королева, значит?

— Нет, — вздохнула девочка, — на королеву я не похожа.

Пашка объяснил.

— Габриэль, это подруга королевы. Маленькая, такая женщина.

— Да, — подтвердила Надя, — маленькая, но очень смелая.

— Значит — Габри?

— Да.

— Все запомнили? Надежда… Как там тебя?

— Надежда Фёдоровна Сырчикова, — отчеканила Надя.

— Ты, Сырчикова, теперь — Габри. Слушай и запоминай, подруга… Если вдруг начнётся стрельба — быстро падай на пол и лежи тихо. Поняла. Потренируемся.

Новоиспечённая Габри покивала. Бабка рявкнула.

— Ложись!

Девочка быстро, как белка, нырнула под сиденье.

— Во! Молодец. Не мешкаешь. Всё, вылазь.

* * *

Короткий порулил на юг, в сторону Кукушек, по полевой, наезженной дороге.

Перескочили поперечную «железку» и снова придорожный степные ковыли с шуршанием ложились под колёса широкой багги.

Всё время до этого молчащий кваз спросил.

— А… Куда мы едем?

Бабка с усмешкой ответила.

— Ну, по твоим делам… Тебе же куда-то надо? Вот мы и едем.

— А почему никто не спрашивает, куда именно мне надо?

— А чего там спрашивать… Беда тебя вычислила. Тебе надо в Пахтаабад. Правильно?

Кваз снова надолго замолчал. Потом не выдержал.

— А как она узнала?

— Беда-то? Хоо! Дружище, Бекас! Беда, такой башковитый ребёнок. Это наш маленький, рыженький гений. Иногда такое подскажет… Не парься. Вот вернёмся назад, сам у неё спросишь.

— Я, вернее всего, не вернусь.

— Дело твоё.


Прямо со степной травы выскочили на вспаханное когда-то поле. Уже заросшее осотом, репейником и таволгой. Короткий взял вправо, выбрался на широкую межу и через минуту вкатился в деревню.

Бабка комментировала, больше для «Габри».

— Кукушки. Перезагрузились дней тысячу назад. Из этой деревни я никого не знаю. Вернее всего имунные тут не появлялись.

Ещё километров пять катились по неплохой грунтовой дороге. Потом и вовсе выкатились на асфальтированную трассу. Правда, через три-четыре километра она закончилась, уперевшись в коровью тропинку на ровной как стол степи. На этой пасторали перемежались луга зелёной травы, пятна голой, выбитой скотом земли и купы низкого кустарника покрывшегося свежей зеленью.

Дед пожалел.

— Эх! Вот где скотину-то выпасать! Не то, что в нашей тайге…

Бабка объяснила старикану его заблуждения.

— Не держится тут скотина, Дед. Твари её первым делом подъедают. Всю, подчистую.

Потом попросила.

— Короткий, давай через Жамбыл. Там дорога хорошая.

Короткий кивнул и свернул налево. Через пару минут действительно выехали на отличную дорогу. Асфальт хоть и потрескавшийся, но ровный не заросший пыреем.

— Позавчера перезагрузился, — кивнула бабка на пейзаж. Потом подняла руку.

— Стоп. Через село не поедем. Там кто-то орудует.

— Муры? — Прищурился Скорый.

— Не знаю. Какая-то разношёрстная компания.

— Далеко?

— Где-то в паре километров от нас. — Оглядела небо, — дронов нет. Какая-то дикая бригада.

— Много их там?

— Так… Минуточку… Двенадцать человек.

Скорый сказал.

— Поехали. Я не собираюсь из-за десяти рейдеров делать крюк в двадцать кэмэ.

И они покатились не опасаясь промышляющей компании.


Миновали дамбу, проложенную через озеро и подкрались к краю села.

Пашка спросил.

— Тварей много?

— Нет, немного, и сплошь мелочь корявая. Те искатели сокровищ видимо сельпо бомбят.

Короткий докатился до развилки и снова решительно повернул налево, пояснив.

— В объезд, вокруг села. Там и дорога получше.

Проехали поворот внутрь жилого массива, мимо асфальтированной улицы.

Метрах в трёхстах, в глубине села взревели моторы и на асфальт из-за домов вылетели пара пикапов, обвешанных железом. По устоявшейся культурной традиции, в кузовах на высоких турелях красовались пулемёты.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги