Горстка волшебства

Глава 2. Знак вороны

– Чарли! – воскликнула Флисс, выходя из ванной. – Почему ты ешь у меня на кровати?

– Потому что на своей я сидеть не могу. – Чарли стерла с подбородка масло и махнула рукой в сторону кровати, которую они делили с Бетти. – Она опять все место заняла. Как обычно.

Флисс вплыла в комнату, вытирая свои короткие темные волосы. За ее спиной клубился пар, благоухающий розовыми лепестками. Она смахнула с подушки крошки и встала у зеркала, расчесывая влажные пряди и удовлетворенно вздыхая.

Бетти оторвала взгляд от карты, разложенной на кровати.

– Ну хоть кто-то рад новому бабушкиному правилу – мыться дважды в неделю, – сказала она.

Был уже вечер. За окнами, из которых тянуло сквозняком, сгустилась тьма, а снизу слышались приглушенные голоса – бабушка готовилась закрывать «Потайной карман» на ночь.

Стражники приходили к ним, стуча дубинками и выкрикивая вопросы, – и, когда они вошли, в трактире все затихли, так что звон колокола показался еще громче. «Беглецов двое, – объявили они, и по залу пробежал шепот. – Одного вынесло на берег – чуть не утонул. Вряд ли переживет ночь. Второго пока не нашли…» Примерно через час после того, как стражники удалились, колокол наконец замолчал.

Бетти думала, что почувствует облегчение – судя по всему, они обнаружили того, кого искали, – но все еще не могла отделаться от тревоги. Она пыталась убедить себя, что на нее просто подействовало присутствие стражников. В последний раз они вот так наведывались в трактир пару месяцев назад – искали двух стражников-тюремщиков, которые бесследно исчезли, – и тогда тоже поставили всех на уши.

– Жду не дождусь, когда мы продадим «Потайной карман», – сказала Чарли, возвращая ее в настоящее, и сунула в рот кусочек тоста. – Надоело наряжаться и намываться. Мыться даже раз в неделю – это слишком!

– Ну ты и грязнуля, – буркнула Бетти, хотя втайне была согласна с сестрой. Не то чтобы она возражала против ванны, но волосы после нее мгновенно скручивались в пружинки, и Бетти это очень раздражало.

– Что ты рассматриваешь на этот раз? – спросила Чарли, усаживаясь на краешек кровати.

– Всякие места, – ответила Бетти.

Сосущее чувство беспокойства на миг отступило, и ее накрыло радостное волнение, как и всегда, когда она изучала карты. Так много неизведанного! За пределами Вороньего Камня их ждал целый мир. Куда же их в конце концов занесет?

– Мокрый Нос – как тебе? – Бетти ткнула пальцем в карту. – Название хорошее. Там есть лес и руины крепости…

Флисс фыркнула:

– Чтобы судить о месте, одного названия мало!

– В случае с Вороньим Камнем – достаточно, – парировала Бетти. – Он такой же мрачный, как его имя.

– А как тебе это место? – спросила Чарли, и ее липкий пальчик оказался в опасной близости к карте. – Вот, на побережье. При… При…

– Приют Побирушек, – закончила за нее Бетти. – Неплохо звучит. Как бабушка всегда говорит: нищим выбирать не приходится. Нам, впрочем, тоже. – Она отвела сестренкину руку в сторону. – Cнова уплетала лавандовый джем, ненасытное ты создание?

– Ага! – Чарли спрыгнула с кровати и облизала пальцы.

Потом подошла к комоду, достала оттуда набор матрешек и начала с ними возиться. Осознав, что задумала сестра, Бетти одними губами сказала: «Не надо!» – но было уже поздно. Чарли ловким движением крутанула внешнюю матрешку против часовой стрелки, не сводя озорного взгляда с Флисс.

Та как раз втирала в запястья самодельные духи – и громко взвизгнула, когда перед ее носом из ниоткуда возник трехногий бурый крыс.

– Чарли! – закричала Флисс. Флакончик выскользнул у нее из пальцев и упал, духи растеклись по полу. – Опять ты со своим треклятым крысом! Хватит!

Чарли сгребла своего любимца со стола, давясь от хохота.

– Здорово мы ее, правда, Прыг-скок? – весело прошептала она.

Флисс поджала губы:

– Эти куклы тебе не игрушки, знаешь ли.

– Флисс права, – сказала Бетти. Она свернула и убрала карты, а потом отняла у сестренки кукол и легонько дернула ее за косичку. – Их нельзя пускать в ход по поводу и без, это не какой-то там фокус. – Бетти нежно погладила гладкий деревянный бок матрешки. – Это наша тайна. Самое ценное, что у нас есть.

Она получила матрешек в подарок на тринадцатый день рождения: женщины из рода Уиддершинс передавали их из поколения в поколение. И это были не простые куклы.

«В них – щепотка магии», – говорила бабушка. И Бетти, не веря своим глазам, c трепетом смотрела, как бабушка демонстрирует чудесную силу матрешек. Оказалось, Бетти может взять любую мелочь, которая ей принадлежит, положить во вторую матрешку – и стать невидимой. А еще может сделать невидимым кого-то другого, если положит что-нибудь из его вещей в третью матрешку. В обоих случаях кукол следовало вложить друг в друга и аккуратно выровнять. В тот момент, когда две половинки узора на внешней матрешке совместятся, человек или несколько людей исчезнут. А чтобы они снова появились, надо сдвинуть верхнюю половинку на полный оборот против часовой стрелки.

Сейчас Бетти открыла матрешек и покачала головой. Внутри третьей куклы лежал длинный, тонкий крысиный ус.

– Только ты могла додуматься спрятать с их помощью крыса, – сказала Бетти и взъерошила и без того лохматую голову Чарли, чувствуя, как губы расплываются в улыбке.

Чарли постучала себя по курносому носику и ухмыльнулась.

– Надо же его как-то прятать от бабушки.

– Лучше бы ты и от меня его прятала, – проворчала Флисс.

– Кого прятала? – прогудел голос, и все три сестры подскочили от неожиданности.

Бетти инстинктивно закрыла матрешек, выровняв обе половинки, чтобы Прыг-скок в руках у Чарли снова стал невидимым, и убрала кукол за спину. В комнату просунулась папина голова.

– Никого! – хором ответили Бетти, Чарли и Флисс.

Барни Уиддершинс улыбнулся. У него были румяные круглые щеки, как у бабушки, и вечно всклокоченные волосы, как у Чарли.

– Я уж подумал, что Флисс спрятала тут очередного парня, – поддразнил он.

Флисс вспыхнула и шлепнула его полотенцем.

– Куда-то уходишь? – спросила Бетти, заметив, что папа в пальто.

Он кивнул и поскреб щетинистый подбородок:

– Хочу успеть на последний паром в Притопье. Там с утра выставляют один трактир на торги, и я решил, что, может, смогу кого-то заинтересовать и нашим. Должен вернуться завтра к ужину. – Он ущипнул Чарли за нос. – Если ты, конечно, уже все не съела!

Папа говорил просто и непринужденно, и Бетти почувствовала, как ее тревоги развеиваются. Если кто-то и мог уговорить покупателя выложить деньги за «Потайной карман», так это Барни Уиддершинс. У него был дар очаровывать людей – дар, который унаследовала Флисс (наряду с привычкой болтать о том, о чем стоило бы помолчать).

На прощание папа поцеловал их, слегка пощекотав щетиной, а потом спустился по скрипучей лестнице. Бетти смотрела в окно, как он уходит в сгущающийся туман, унося с собой груз возложенных на него надежд.

Через какое-то время Бетти проснулась от того, что оконное стекло задребезжало и сырой сквозняк заструился по подушке. Она глубже зарылась под одеяла, готовая снова провалиться в сон. Но что-то заставило ее вновь открыть глаза.

В комнате было тихо. Слишком тихо. Перевернувшись на другой бок, Бетти сонно прищурилась. Чарли спала шумно, и обычно ночная тишина перемежалась ее сопением и похрапыванием. Но сейчас Бетти слышала только свое дыхание. Она сморгнула остатки сна. На другой стороне кровати лежали только скомканные простыни – Чарли не было рядом.

Бетти села и прислушалась. Может, сестренка шурует в кухонном шкафу, как иногда по ночам? Чарли сто раз говорили не таскать еду, но зов ее ненасытного желудка всегда пересиливал. В прошлый раз она умяла половину буханки, предназначенной для завтрака. Бабушка очень рассердилась и грозила Чарли, что заставит ее отмывать страшный чулан на лестнице.

Ну что ж, значит, бабушка утром разберется, подумала Бетти, зевнув. И все-таки осталась сидеть, ожидая услышать предательский грохот или звон, который выдал бы местонахождение Чарли. Но в доме было тихо. С растущим любопытством Бетти выскользнула из кровати и сунула ноги в ботинки.

На другом конце комнаты беззвучно спала Флисс. Короткие темные волосы, топорщившиеся вокруг лица, делали ее похожей на пикси.

Даже во сне старшая из сестер была слишком чинной, чтобы позволить себе такую непривлекательную вещь, как храп.

Бетти накинула шаль, прокралась к двери и остановилась. Бабушка раскатисто храпела у себя в комнате. Бетти взглянула в сторону кухни – там было тихо и темно.

Она вышла в коридор и направилась к лестнице. Чем ниже она спускалась, тем гуще становился запах пива и бабушкиного табака. Бетти медленно приоткрыла дверь и замерла. Бабушкина подкова, подвешенная над порогом на удачу, перевернулась рожками вниз. Как такое могло случиться? Все знали, что бабушка придирчиво следит за тем, чтобы подкова висела правильно, – а не то из дома утечет удача. Бетти быстро выровняла ее и молча себя укорила. Подковы, вороны… скоро она станет не лучше бабушки! И все же внутри снова заворочалась тревога.

Она обвела взглядом пустые стулья и столы. В зале стояло едва уловимое тепло от мерцающих углей в каминах. Чарли нигде не было.

У Бетти заколотилось сердце. Тише, сказала она себе. Шестилетние девочки просто так не исчезают в никуда. Особенно такие шебутные, как Чарли Уиддершинс.

Может быть, она увидела плохой сон и забралась в постель к бабушке? Стоило проверить. Бетти развернулась к лестнице и споткнулась обо что-то теплое и шипящее.

– Эй! – прошипела в ответ Бетти (отчасти от досады, отчасти потому, что это «что-то» носило именно такое имя). Кот искоса на нее посмотрел, скользнул к задней двери и поскреб ее когтями с требовательным утробным мявом. – Я тебе не служанка! – прошептала Бетти, но Эй уставился на нее своими ядовито-желтыми глазами, и она сдалась. Если не выпустить кота, расплата будет отвратительной и вонючей, и вытирать с утра пол наверняка придется Бетти. – Проклятый кот, – проворчала она и потянулась за ключом, но, к своему удивлению, обнаружила, что дверь уже открыта. – Да неужели…

Бетти распахнула дверь, и лодыжки обвил холодный ветер. Она вышла во двор; Эй прошмыгнул у ее ног. Луна мутным пятном висела в небе, воздух был пропитан соленым запахом топей. Бетти напрягла глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь слой тумана, окутавшего ее толстым одеялом, – даже дым из бабушкиной трубки казался не таким густым. На мощеном дворе громоздились ящики с пустыми бутылками и пивные бочки, ожидающие, когда их вернут на пивоварню.

Бетти медленно обогнула ящики, всматриваясь в темные углы двора. Ее ушей достиг легкий шепот, и за долю секунды в голове пронеслись истории, что рассказывали на Вороньем Камне. Истории о сгинувших в тумане рыбаках и беглых узниках, чьи призраки блуждают над топями. Бетти встряхнулась и напомнила себе, что отказывается верить в подобные вещи.

– Чарли! – шепнула она в темноту. – Ты здесь?

Тишина. И снова легкий шепот, а потом какое-то шуршание. Маленькая голова с растрепанными косичками высунулась из-за пивной бочки. На Бетти вытаращились два блестящих глаза.

– Сорока-морока, Чарли! – сердито пробормотала Бетти. Мысли о призраках сразу рассеялись, и сердце забилось ровнее. – Что ты тут делаешь посреди ночи?

Кутаясь в шаль, она поспешила в дальний угол двора, к поросшему травой клочку земли и клумбе с несколькими цветами.

Чарли тоже тепло оделась, ее темное пальто сливалось с тенями. У ее ног, возле клумбы, лежал совок, а рядом – спичечный коробок с чем-то маленьким, пернатым и неподвижным. У Бетти сжалось сердце. Наверняка Эй принялся за старое.

Потом ее жалость сменилась раздражением. Теперь ясно, почему сестренка, которая души не чаяла во всякой живности, ночью прокралась во двор.

– Чарли! – Бетти указала на клумбу, из которой торчали ряды палочек – каждая отмечала крошечную могилку. – Ты же помнишь, что сказала бабушка? Хватит хоронить мертвых животных!

Она прервалась, заметив, что Чарли едва слушает.

– Да что с тобой такое? – спросила Бетти. – Ты какая-то странная.

Чарли показала куда-то трясущимся пальцем.

Позади нее, в тени между двумя ящиками, сжалась маленькая девочка. Бетти уставилась на нее. Судя по всему, лет ей было примерно столько же, сколько и Чарли, – шесть-семь. На худом чумазом личике виднелись следы слез, и все в ней говорило о бедности: от поношенной залатанной одежды до голода в глазах.

– Кто… кто это? – выдохнула Бетти.

– Не знаю, – прошептала Чарли. – Я просто вышла во двор, чтобы похоронить птичку, и увидела, что она тут прячется.

Девочка, дрожа, смотрела на них широко распахнутыми глазами.

Чарли опустилась на колени и протянула ей свою маленькую ручку.

– Кто ты? – прошептала она. – Все хорошо. Мы тебя не обидим.

Девочка поежилась, но не ответила. Ее волосы свисали спутанными прядями, влажная одежда липла к телу.

– Как ты сюда попала? – спросила Бетти.

Ее голос прозвучал резче, чем она хотела. Девочка вжалась глубже в тень, но Бетти заметила за ее спиной легкое свечение. Бутылки рядом с ней поблескивали – в тех местах, куда лунный свет проникнуть не мог. У нее что, фонарь?..

– Смотри. – Чарли указала на калитку. Та была заперта, но одна из планок сгнила и выпала. – Она, наверное, протиснулась в эту щелочку.

Бетти нахмурилась. В глубине сознания крутилась какая-то мысль, колола иголкой, не давая покоя.

– Почему ты прячешься? – ласково спросила Чарли, как будто обращалась к перепуганному зверьку. А потом ахнула и отдернула руку – из складок изорванного девочкиного платья выплыл светящийся шар.

– Блуждающий огонек! – прошептала Бетти, схватила Чарли и оттянула в сторону. Шар поднялся и завис в воздухе перед ними. – Она пришла с топей!

Чарли попятилась, наступив на совок. Ее маленькое личико застыло от страха. Она быстро сложила руки в знак вороны, чтобы отвести от себя зло, – как учила бабушка.

Бетти, поколебавшись, сделала то же самое, хотя все эти суеверия претили ее практичной натуре. На всякий пожарный случай, угрюмо подумала она. Бабушка всегда говорила: от блуждающих огоньков с топей ничего хорошего не жди. Все, кто вырос на Вороньем Камне, слышали истории о том, как светящиеся шары заводили путников в туман и те уже не возвращались. Многие, как и бабушка, верили, что огоньки – призрачное эхо тех, кто пропал среди топей.

Огонек парил в воздухе перед девочкой, но не приближался. Его жутковатый серебристый свет отбрасывал на худое личико странные тени, из-за которых она неожиданно казалась взрослее.

– Чарли, иди в дом, – прошептала Бетти. – А ты… – Она повернулась к девочке. – Лучше бы тебе вернуться туда, откуда пришла.

– Я не могу.

Ее шепот был таким слабым, что на миг Бетти засомневалось, не почудился ли он ей. Но в глазах у девочки читалось неприкрытое отчаяние – и что-то еще. Решимость.

– Я не могу, – повторила она, на этот раз громче. – И не буду.

– Бетти, – сказала Чарли, не сводя с девочки глаз, – кажется, ей нужно помочь.

– Чарли Уиддершинс! – прошипела Бетти. – Я же сказала, иди в дом! Мы не знаем, кто она, чего она хочет, откуда у нее эта… эта штука!

– Он вам не причинит вреда, – начала девочка, но замолчала, когда за каменной стеной, огораживающей двор, зашаркали чьи-то шаги.

Она снова забилась глубже в тень, такая маленькая и испуганная, что Бетти поневоле почувствовала жалость. Чарли права. Девочка явно в беде. Но почему?

Послышался хриплый голос:

– Говорю тебе, тут что-то светилось. Фонарь или вроде того…

Калитка затряслась. Бетти застыла, глядя, как луч света, проникший сквозь щель в сгнившем дереве, скользит по мокрым булыжникам двора. Она схватила Чарли и нырнула за большую пустую бочку – как раз вовремя. Луч фонарика обшаривал двор, и Бетти прижала палец к губам, веля девочке и Чарли сидеть тихо. В кои-то веки сестренка ее послушалась.

Бетти подавила нервный вздох, когда в калитку чем-то ударили – возможно, кулаком – и на булыжники посыпались щепки. Одного хорошего пинка хватит, чтобы калитка разлетелась вдребезги. Неудивительно, что бабушка неделями допекала папу, чтобы тот ее починил.

Сердце Бетти бешено забилось. Что им нужно от этой несчастной девчушки? Может быть, она одна из беглецов? Конечно, нет… Колокол умолк много часов назад, и к тому же всем известно, что в тюрьме на Вороньем Камне содержат только мужчин. Бетти приготовилась к тому, что калитка сейчас рухнет, но чей-то стальной голос по ту сторону ограды скомандовал:

– Нет.

Повисла тишина, потом послышался неясный шепот, слишком тихий, чтобы можно было что-то разобрать. Тяжелые шаги стали удаляться от калитки. Бетти напряженно вслушивалась, пока они не затихли. Дрожащей рукой она подозвала к себе Чарли, поколебалась секунду и махнула загадочной девочке. Указала на заднюю дверь и произнесла почти беззвучно:

– В дом, быстро!