Горячее сердце. Новая история Мериды

25. Странствующая королева

В итоге Элинор поразила всех.

Мерида потратила столько сил на подготовку и сборы, столько переживала, что мать в последнюю минуту откажется покинуть Данброх, так тщательно продумывала все возможные сложности, которые могли возникнуть в пути, и всё это оказалось совершенно напрасным.

Утром, когда Мерида, Харрис и Лиззи вышли во двор замка, готовые отправиться в путь, они увидели нечто невероятное – там кипела работа. Слуги складывали вещи в многочисленные повозки и запрягали лошадей. Солдаты надевали латы и строились в шеренги. Служанки, которыми зычным голосом командовала Эйлин, выносили с кухни припасы еды.

А заправляла всем этим действом Элинор, прекрасная королева, как и всегда держащаяся с поистине королевским достоинством. Оказалось, она тоже не теряла времени зря и смогла собрать свиту достаточно многочисленную, чтобы обеспечить своей правительнице комфорт и спокойствие в дороге.

Это совсем не было похоже на первую поездку Мериды, когда без конца приходилось вытаскивать телегу из грязи. И с путешествием инкогнито вместе с Фергусом и братом тоже было мало общего. Это была роскошная процессия, вполне соответствующая их высокой дипломатической миссии.

Элинор собрала целый отряд солдат, который должен был защищать королевскую семью от бандитов и недоброжелательных соседей (именно эти солдаты заняли площадку для тренировок, лишив Мериду возможности пострелять из лука). Также она наняла охотников, чтобы не бояться нападения волков (почему Фергус не сделал этого?). Она поручила Эйлин обучить служанок, которые должны были отвечать за продукты и готовку еды в дороге. Конюхи стояли наготове возле вьючных пони и телег с припасами. Прачки и их помощницы уже заканчивали укладывать бельё в корзины и деревянные ящики. Целый отряд разведчиков седлал коней, чтобы отправиться вперёд, разведать дорогу и заранее установить спальные шатры (шатры! Какая роскошь во время путешествия!). Специально для поездки подготовили вересковые матрасы, которые должны были обеспечить всем путникам полноценный ночной отдых.

Над всей этой суетой главенствовала Элинор, тщательно следившая за сборами, не без помощи Айлы, которая со своей обычной кошачьей улыбкой вовремя подавала записи королевы и списки необходимых вещей.

Если бы Мерида не была так поражена этим зрелищем, то непременно бы разозлилась, что столько сил потратила впустую. Но она могла только восхититься! Ей так нравился новый отремонтированный Данброх, а все эти сборы во дворе придавали его образу какую-то особую торжественность и деловитость.

Если бы высокомерные дамы из Ардбарраха увидели это, то убедились бы, что её королевство вполне достойно стоять с их в одном ряду.

Мерида и не подозревала, что её мама может быть такой!

– Доброго пути, моя королева, – сказал Фергус.

– Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться, – улыбнулась Элинор. От её привычной сдержанной холодности не осталось и следа, сейчас королева выглядела румяной и взволнованной. – И через несколько дней должен приехать Хьюберт, как раз к началу Охоты за Неназванным.

Последняя деталь была, пожалуй, самым убедительным доказательством того, что Фергус изменился. Вообще, в Данброхе часто охотились. Охотничьи трофеи – кролики, олени, рябчики – попадали на стол. На охоте добывали меха, которые защищали от зимних холодов. Охотники боролись с нашествиями ласок, которые воровали яйца из курятников. В те года, когда местные короли не платили за волчьи хвосты, Данброх самостоятельно справлялся с их отловом. Иногда охота нужна была, чтобы восстановить справедливость. Например, несколько лет назад одного парня из деревни обвинили в том, что он проломил камнем голову своему шурину. Разумеется, ситуация была неприятной, но дальше больше – спустя несколько месяцев он заколол мечом несколько своих соседей, а потом убежал в лес с криками, что соберёт армию фей, чтобы вместе с ними напасть на деревню, что, разумеется, вызвало всеобщий ужас. После этого его сестра пришла в замок и молила остановить брата, так что Фергусу пришлось собрать охотничий отряд из нескольких десятков человек. В конце концов злодея нашли в лесу и предали суду.

Но с незапамятных времён особое значение для Данброха имела Охота на Неназванного – ежегодная традиция, которая за последние несколько лет превратилась лишь в воспоминание. Обычно в начале осени в замке собирались правители и знать соседних королевств вместе со своими свитами и многочисленными собаками, чтобы в течение одного дня и одной ночи охотиться в окрестных лесах. Они никогда не возвращались с добычей. Вместо этого с охоты они приносили байки о Неназываемом – невероятном олене. С каждым годом он, судя по рассказам, становился всё больше. Сначала он был размером с пони, потом с лошадь, а дальше с быка. У него было то десять копыт, то двадцать, то сорок. Его рога были больше, чем ветви древнего дуба, растущего на холме возле замка. Ни одно животное не могло с ним сравниться. И каждый раз ему удавалось уйти от преследователей, перепрыгнув через забор, скалу или даже луну.

Мерида далеко не сразу поняла, что охотники и не собирались ловить оленя. Возможно, его вообще не существовало. Охоту на Неназванного устраивали сколько она себя помнила, и конечно, чудесный зверь уже должен был основательно постареть, есть кашу, сидя у огня, и жаловаться на то, что во времена его молодости всё было намного лучше, а не прыгать через луну. На самом деле, добыча не имела значения. Важна была сама охота. Процесс погони, а не её результат.

В этом году Фергус решил возобновить славную традицию. Охота на Неназванного должна была состояться, пока Мерида будет в отъезде пытаться выполнить свою часть договора.

Время, которое подарила ей Кальях, заканчивалось. Она всё лила и лила его, как сироп на пирог, и вот его почти не осталось.

Перед отъездом Мерида молилась в недавно отремонтированной часовне замка перед статуэткой святого, которую принесла туда Лиззи.

– Пожалуйста, пусть всё пройдёт гладко, – просила она его.

Но вдруг Мерида поняла, что не это ей нужно. Она вздохнула и сказала то, чего на самом деле хотела:

– Пожалуйста, пусть это изменит их. Она встала и пошла седлать коня.

Путешествие с матерью было совсем не похоже на путешествие с отцом. Отправляясь с Фергусом в путь, можно было не сомневаться, что это будет суровое испытание, которое закалит всех участников. Никакого комфорта, никаких задержек.

Поездка с матерью была похожа на путешествие с одного этажа Данброха на другой, как будто они упаковали в дорогу всё, что было дома. Придворные правила никто не отменял. Волосы Мериды по-прежнему должны были быть расчёсаны и аккуратно уложены. Все трапезы происходили вовремя. Молитвы совершались, как и положено.

Харрису приходилось проводить часть дня в повозке, чтобы продолжать обучение даже в пути. В каждой деревне и посёлке, мимо которых они проезжали, их торжественно приветствовали, а Элинор сдержанно улыбалась, благосклонно кивала и делала пометки в бухгалтерских книгах.

Неудивительно, что её мать не торопилась срываться с места. Путешествие не было развлечением. Это была такая работа, какой Мерида никогда не видела раньше.

Но вечера, ох, вечера были чудесными. На ночь слуги устанавливали шатры и разжигали костры, чтобы отпугнуть животных. Солдаты патрулировали границы лагеря, так что можно было ни о чём не волноваться. Музыканты доставали инструменты, барды готовились читать стихи. Элинор, королева Данброха, устраивала пир.

Но ещё лучше были часы, наступавшие после ужина, потому что именно тогда Элинор, Лиззи, Харрис и Айла удалялись в большой королевский шатёр для задушевных бесед при свечах. Они говорили обо всём на свете, пока вокруг сгущалась ночь.

В один из вечеров через несколько дней после начала путешествия они снова коснулись темы магии и Дара видеть.

– Как я уже говорила, – произнесла Элинор, – есть два типа людей. Люди, которые стремятся найти магию, и люди, которых магия находит сама. Как думаете, вы к какому типу принадлежите?

– К первому, мэм, – сказала Айла.

– Ко второму, – вздохнула Мерида.

– Я тоже, – кивнула Элинор.

– Ни то ни другое, – пробурчал Харрис. – Я из тех, кто считает этот разговор глупостью. Пойду лучше посижу с солдатами. И почему мне не разрешили остаться дома?

Он поднялся и стремительно вышел на улицу.

– Мальчишки, – пожала плечами Элинор, нисколько не расстроенная таким поведением сына. – Лиззи, ты у нас, разумеется, из первого типа людей.

– А хотела бы быть из второго, – с тоской протянула Лиззи.

– Почему? – удивилась Мерида. – Мне кажется, гораздо лучше служить магии, чем оказаться несчастным кроликом, которого она внезапно настигает в ночи.

Лиззи только покачала головой.

– Людям первого типа нужно верить в себя, мэм, – сказала Айла. – Вы должны позволить Дару вести вас, иначе всю жизнь потратите на несущественный вздор. Люди будут считать вас странной, а вы не сможете опровергнуть их слова. Только вы решаете, что правильно и важно, а что нет, ведь никто другой не сможет указать вам путь. Второй тип людей, которых находит магия, не обязательно обладают какой-то выдающейся силой или способностями. Им не нужно делать выбор, потому что выбор за них делает магия.

Это была самая длинная речь, которую Мерида когда-либо слышала от Айлы. Она произнесла её спокойным тоном, без всякого смущения. Впервые Мерида по-настоящему поверила, что Лиззи права: у Айлы действительно есть Дар видеть.

– После этих слов, – сказала Элинор с тихим смешком, – мне тоже хочется быть из первого типа людей! Лиззи, но почему ты желаешь стать кем-то другим? Обычно это забота Мериды.

– Эй! – возмутилась принцесса.

– Не сомневаюсь, вам бы легко далась роль человека, который служит магии, ведь для этого нужна внутренняя сила, – сказала Лиззи. – Вы только посмотрите, на что вы способны! Вы организовываете людей, они доверяют вам, прислушиваются к вашему мнению, готовы идти за вами хоть на край света. А я... Я просто Лиззи. Трачу жизнь на всякий вздор.

Мерида положила руку на плечо подруги и широко улыбнулась.

– На вздор и кабачки, – со смехом сказала она.

– Мерида! – с укором произнесла Элинор, но Лиззи не выглядела обиженной. Она захихикала и легонько ткнула Мериду в бок.

Свеча почти погасла. И вместе со светом постепенно сходил на нет разговор.

– Вы знаете, что у вас есть Дар, мисс Лиззи, – подытожила Айла. – Вы говорили мне, что у вашей мамы он был, а значит, и вам передался. Разве мы все не похожи на наших матерей?

В шатре повисла тишина. Мерида так совсем не думала. На лице Элинор тоже мелькнуло сомнение.

– Ладно, девочки, пора спать, – сказала она. – Уже поздно, а нам вставать с рассветом.

Мерида и Лиззи пошли к своему шатру. Быстро оглядевшись, чтобы удостовериться, что не впустят ненароком какую-нибудь нечисть из шотландских сказок, они откинули тяжёлый лоскут ткани, служащий дверью, проскользнули внутрь и забрались в постели. Мерида ещё ни разу так хорошо не высыпалась во время путешествия. Всё благодаря матрасам, о которых позаботилась Элинор. Принцесса про себя дивилась, что сама ни разу не додумалась соорудить что-то подобное для своих странствий.

Сквозь сон Мерида спросила:

– Как думаешь, Айла права? Мы похожи на матерей?

Лиззи ответила не сразу. Мерида не знала, из-за того ли, что уснула, или ей сложно было говорить о таких вещах. Мама Лиззи умерла пять лет назад, что было одновременно очень давно и совсем недавно. Мерида не была с ней знакома, ведь они жили в разных мирах. Лиззи провела детство в деревне, пока не попала на работу в Данброх и каким-то непостижимым образом не стала членом их семьи.

– Не знаю, – наконец сказала Лиззи. – Говорят, она была бестолковой женщиной. Насколько мне известно, обо мне тоже такое болтают.

– Может, ты чуток и бестолковая, – сказала Мерида. – Но это не плохо, просто ты такая.

– Да, я такая, как есть. Другой быть, к сожалению, не умею.

– Если кто-то посмеет поставить тебе это в вину, я лично его за волосы оттаскаю, – заверила её Мерида. Она попыталась вспомнить всё, что Лиззи рассказывала о своей матери. Хотя она ничего толком не говорила кроме того, что та была повитухой. – У твоей мамы был Дар?

Лиззи снова долго молчала, так что Мерида уже решила, что на этот раз она всё-таки уснула. Но потом до неё донёсся сонный шёпот:

– Она верила, что люди возвращаются. К жизни. В других телах. Ей это сказал один лысый мужчина откуда-то с юга. Мама всегда говорила, что первое, что тебе скажет лысый мужчина, будет правдой, а последнее – ложью.

Мерида улыбнулась.

– И первым делом он сказал ей, что люди возвращаются после смерти?

– Да, что мама снова родится и проживёт другую жизнь. Если честно, звучит это довольно утомительно, – сказала Лиззи. – Хотя, наверное, приятно узнавать этот мир заново.

– А что последнее он ей сказал? Она рассказывала?

– «Вас в этом году ждёт чудесное Рождество»,– вздохнула Лиззи. – Она умерла в Самайн [Самайн – кельтский праздник окончания уборки урожая. Впоследствии совпал по дате с кануном Дня Всех Святых, повлияв на традиции праздника Хеллоуин].

За два месяца до Рождества.

– Мне так жаль, – сказала Мерида.

– Спасибо. Я всегда хотела встретить лысого мужчину, чтобы проверить, правда ли. Их сложнее найти, чем кажется. О, тот монах, с которым мы ездили в Китнил! Как думаешь, он считается лысым?

Ферадах.

– А что первое он тебе сказал? – спросила Мерида.

– Что Китнил недалеко, – ответила Лиззи. – Это была правда.

– А последнее?

Лиззи немного задумалась.

– Что надеется увидеть меня снова. Ерунда какая-то.

Мерида так не считала, но решила промолчать. Она повернулась на бок, надеясь, что сможет быстро уснуть.

– Спокойной ночи, мисс Лиззи, – прошептала Мерида.

– Спокойной ночи, мисс Мерида, – ответила Лиззи.

Сон всё не шёл. Мерида снова и снова прокручивала в голове разговор с Лиззи. Ей было очень важно понять, как мыслит её подруга. Но они были такими разными, что Мериде никак не удавалось поставить себя на её место. Тем более, стоило только принцессе разобраться, какими мыслями и чувствами руководствовалась Лиззи, как её мировоззрение уже полностью менялось. До сих пор Мерида просто время от времени напоминала себе, что «Лиззи есть Лиззи».

Но теперь этого было недостаточно. Если Мерида хотела помочь ей измениться, она должна была по-настоящему понять подругу.

А времени оставалось всё меньше.

Мерида думала, что так и будет ворочаться в кровати до самого утра, но, очевидно, всё же уснула – её разбудил звук, донёсшийся с улицы. Нельзя же проснуться, если до этого не заснуть.

Она открыла глаза, но ничего не увидела. В палатке было темно.

– Псс! – снова донеслось снаружи.

26. Последствия

– Псс! Мериде не могло показаться. Кто-то был снаружи, кто-то звал её. Но кто? Харрис был не из тех, кто станет бродить по ночам, а Айла, конечно, не смогла бы сказать «Псс!» без своего дежурного «мэм».

«Кто это может быть? – подумала она. – Уже почти полночь».

На самом деле, была ровно полночь.

Мерида тихо встала. Ей не нужно было одеваться, потому что она улеглась спать в той же одежде, в которой была весь день. Дело тут было совсем не в том, что ночи уже стали по-осеннему холодными. Она привыкла путешествовать без удобств и хотела в любой момент быть готовой к чему угодно. Конечно, вопросы безопасности Элинор поручила своим солдатам, но Мерида никак не могла с этим свыкнуться.

Она тихо пробралась к выходу из шатра и осторожно выглянула наружу. Вокруг было пусто. Угли в самом большом костре почти истлели. Ветер гулял в ветвях деревьев, так что за шелестом листьев было не слышно ничего другого.

Так кто же звал её?

Вдруг она заметила какое-то движение в лесу, а затем вспышку света.

Сначала она подумала, что это отблеск Фир Хлиш, полыхающих в небе весёлых плясунов Кальях, но потом поняла, что среди деревьев стоит какое-то животное, а в его глазах отражаются последние искры костра.

Брионн.

– Брионн, – позвала она.

Но он, конечно же, не послушался.

Жилистый пёс стоял и смотрел то ли на неё, то ли куда-то ещё – его глаза, как обычно, были устремлены в двух разных направлениях. Затем он повернулся и побежал в лес. Через несколько ярдов он остановился и оглянулся, словно хотел, чтобы она пошла следом.

Мерида задумалась, не сходить ли за Харрисом, но потом вспомнила звук, который её разбудил: «Псс!»

Два типа людей: те, кто стремится к магии, и те, кого магия находит сама.

Тот звук очень напоминал внезапный стук в дверь. То самый, в замке. Посреди ночи.

Этот лес совсем не был похож на тот, по которому Мерида гналась за Ферадахом на Рождество, когда они впервые встретились. Тогда вокруг лежал снег и царило зимнее безмолвие, но на этот раз под её ногами хрустели ветки, колючки цеплялись за платье, сухие листья шелестели над головой. Звуки её шагов спугнули сову с дерева и нескольких оленей. Но, как и в том лесу, Мерида была на охоте. Она шла по следам Брионна, который, в свою очередь, преследовал... Что это, Охота на Неназванного? Куда он её приведёт? Она не знала. Но должна была узнать.

Наконец Брионн остановился. Мерида огляделась и поняла, что оказалась на совершенно мёртвой поляне.

Не просто пустой, вырубленной специально для какого-то промысла.

Она была лишена любого намёка на жизнь.

Лес вокруг был по-осеннему шуршащим, дышащим, наполненным разными звуками и движениями. Здесь же от земли шёл холод, как будто она давно промёрзла, а деревья вокруг уже полностью сбросили листву, так что лунный свет свободно лился сквозь голые ветки.

Казалось, там раньше времени началась зима. Но выйдя на центр поляны, Мерида почувствовала, что дело тут совсем не в смене времён года. Это скорее было похоже на засуху, опустошение от пожара, разрушительную катастрофу. Даже сосны скинули хвою, хотя им полагалось всегда оставаться зелёными.

Мерида дрожала, но не от холода. Она запрокинула голову, ожидая увидеть в небе отблески «весёлых плясунов», но там были только звёзды. С опустошённой поляны они выглядели очень далёкими и непривычно тусклыми. Казалось, все цвета и звуки вокруг немного приглушили.

Брионн тихо тявкнул, чтобы привлечь внимание девушки к фигуре, лежащей на промёрзшей земле.

Это был человек.

Мерида сразу заметила перчатки с бордовой вышивкой, хотя узнать их было непросто – впервые она видела, чтобы эти смертоносные руки так безвольно обмякли.

– Что происходит? – спросила она.

Ферадах вздрогнул и сделал едва заметную попытку перевернуться, потому что лежал ничком, но у него не хватило сил. Его поза выглядела пугающе. Никто не стал бы так ложиться намеренно. И даже споткнувшись, упасть так вряд ли бы вышло. Он лежал на животе, прижавшись щекой к земле, а руки были вытянуты вдоль тела ладонями вверх – Ферадах рухнул вперёд лицом и даже не смог вытянуть руки перед собой, чтобы смягчить падение.

– Думала, тебя нельзя ранить, – с лёгкой укоризной в голосе произнесла Мерида.

Почему-то видеть его слабость ей было неприятно, хоть они и были врагами.

Она подошла и ухватила его за плащ, чтобы помочь ему лечь на спину.

– Не трогай меня, – прошептал Ферадах. – Мои руки...

– Что за глупость, – фыркнула Мерида. – Лошадь, на которой ты ездил к Ценнедигу, до сих пор жива. Ты же в перчатках! И я не стану трогать твои руки.

Хотя всё же ей было немного не по себе, она собралась с духом и перевернула обездвиженного бога. Как Мерида и думала, это её не убило. А что самое удивительное – потребовало гораздо меньше усилий, чем она ожидала. Из-за копны волос и плаща, подбитого мехом, Ферадах выглядел крупнее, чем был на самом деле. Тело, в котором Мерида его видела, принадлежало юноше, который едва ли был старше или тяжелее её самой.

– Что случилось? – спросила она. – На тебя напали?

Мерида не видела ран, зато заметила, что мох, на котором лежал Ферадах, превратился в труху, как и вся трава, растущая поблизости. Торчащие тут и там грибы тоже засохли и сморщились.

– Последствия, – едва слышно ответил он.

– Последствия чего?

Мерида отпихнула ногой Брионна, который нетерпеливо скакал вокруг, норовя наступить на Ферадаха.

– Последствия... не... разрушения, – с трудом смог выговорить Ферадах и утомлённо закрыл глаза. Он молчал несколько долгих секунд, а потом снова посмотрел на Мериду и добавил: – Ничего... не разрушил... с тех пор, как мы... были у Ценнедига.

– Ты ничего не разрушал с нашей последней встречи?

Ферадах чуть мотнул головой.

– Хотел... дать... шанс...

Мерида не знала, как относиться к его словам. Первым делом она разозлилась. Как смеет Ферадах, будучи её заклятым врагом, поступать таким образом? Сначала арфа. А теперь это, что бы это ни было. Неужели он нарушил правила, которые были установлены высшим законом, и попытался поступить так, как Мерида ему говорила, а не так, как полагалось? Он же был бессмертным божеством, а она – просто девушкой, её слова не могли иметь достаточно веса, чтобы задеть его.

– Не так я хотела выиграть этот спор, – вздохнула она.

Ферадах всё так же неподвижно лежал на земле.

– Мерида! – вдруг донёсся издали крик Лиззи. – Что ты... Мерида, тут опасно!

Девушка осторожно ступила на мёртвую поляну. Её волосы были взъерошенными, а лицо сонным. Как и всегда, Лиззи выглядела так, словно ей нужна помощь. Но вот голос её был бодрым и решительным. Поймав взгляд подруги, Мерида заметила в её глазах отблеск звёздного света Кальях.

Всё ясно.

Дар видеть. Люди, которые стремятся к магии.

– Как ты меня нашла? – спросила Мерида.

– Мне приснился... приснился сон, – ответила Лиззи. – О том, что я тебе нужна.

И Мерида действительно нуждалась в ней. Ей нужен был человек, который разбирался бы в богах и мог подсказать, что делать. Лиззи идеально подходила на эту роль.

– Что ты видишь? Как думаешь, кто здесь со мной?

Лиззи колебалась. Мерида заметила, что она испуганно дрожит, прямо как Хэмиш до того, как перестал бояться всего на свете. Лиззи невнятно что-то произнесла, но тут же замолчала, как в тот раз, когда собиралась прочитать надпись на камне в Китниле, но решила этого не делать.

– Не хочу, чтобы ты назвала это вздором, – наконец прошептала она.

– Я не собираюсь осуждать тебя, Лиззи, поверь мне! Уж точно не в этом году! – пообещала Мерида. – Просто скажи, что видишь! Кто лежит передо мной?

Лиззи, казалось, сама с трудом верит в то, что собирается сказать. Она вздохнула и тихо произнесла:

– Божество. Или кто-то могущественный. Людям не стоит с ним связываться.

Мерида молча смотрела на неё. Она не могла ничего объяснить из-за сделки, поэтому просто умоляла взглядом.

– Но ты уже связалась с ним, верно? – продолжала Лиззи. – Ай-ай, Мерида! Что ты сделала?

Мерида не могла ответить и на это.

– Это очень-очень плохо, – покачала головой Лиззи, опускаясь на колени рядом с Ферадахом, чтобы лучше его рассмотреть. – Ах ты, бедняжка. Кто ты, мальчик? О, тебе плохо! Мерида, посмотри на его перчатки. Такие же были у монаха, который... Ох!

Она испуганно посмотрела на Мериду. Её красивые брови были сведены, лоб нахмурен. Лиззи изо всех сил пыталась уложить в голове всё происходящее. В отчаянье она прижала ладони к щекам, отчего снова стала выглядеть так, будто ей нужна помощь, но на этот раз именно её помощь была нужна Мериде.

Заимствованное лицо Ферадаха с каждой секундой становилось всё более безжизненным, как и всё, что его окружало.

– Лиззи, ты можешь сказать, как ему помочь? – спросила Мерида. – Может, нужен какой-то ритуал или молитва, зелье. Что подсказывает твой Дар?

– Сомневаюсь, что справлюсь, – тихо произнесла Лиззи. – Я не так хорошо Вижу. Нужно позвать Айлу.

– Лиззи, пожалуйста, – с нажимом сказала Мерида. – У нас нет времени. Прошу, просто попробуй. Хоть раз не сдавайся, когда становится трудно. Пойми, я человек, которого магия находит сама, а не наоборот. Это очень важно, а я ничего не могу сделать. Ты мне нужна! Пожалуйста!

Лиззи вдруг преобразилась, разом овладев собой. Она откинула назад свои непослушные волосы, встала и начала плавно кружиться. Её руки, воздетые к небу, словно ощупывали воздух. Она не выглядела глупо. И совсем не была похожа на Лиззи.

Её глаза излучали потусторонний свет.

– Он бог... разрушения, – начала Лиззи, и у Мериды по коже побежали мурашки. – Да. Он молодой бог, который совершил ошибку. – Лиззи на секунду задумалась, а потом добавила: – И он умирает.

Мерида нервно сглотнула.

– Что ещё?

– Он не первый бог разрушения, – продолжала Лиззи. Казалось, она сама удивлена тем, что это знает. – Были и другие до него. И если он не выполнит свой долг, то умрёт, но на этом всё не закончится.

– В смысле, он вернётся? – спросила Мерида. – Как говорила твоя мама? Возродится?

Лиззи не сразу нашла ответ.

– Появится кто-то ещё, – наконец сказала она.

– Но что будет с ним? С тем, кто сейчас здесь?

Лиззи снова взмахнула руками над Ферадахом.

– Я не знаю, как это объяснить, Мерида. Сложно передать словами. Его и так почти нет. Мы видим оболочку, но она только для нас, чтобы людям было на что смотреть. А когда его не видят смертные, он становится просто... ощущением. Он соткан из своего долга, и если от него откажется... Что тогда останется?

– Он просто исчезнет? – спросила Мерида.

– Да, и новое божество займёт его место, – ответила Лиззи. – А он уже не вернётся, как возвращаются души людей.

Мерида с трудом смогла вынести ужас, обрушившийся на неё. Во время разговора на стене она бросила Ферадаху, что никто не знает о его существовании. Он тогда ответил, что знает хотя бы Мерида. А теперь, пытаясь угодить ей, он лишает себя даже этого зыбкого существования. О котором знает только она.

И что самое ужасное, он с самого начала говорил ей правду – у разрушений есть причина. Равновесие нужно поддерживать, чтобы дать жизни возможность двигаться вперёд.

Её поступки привели к тому, что это божество в заимствованном теле прямо сейчас умирает у её ног. Умирает из-за неё.

– Мерида, что ты задумала?

– Мы должны помочь ему выполнить долг, – сказала Мерида. – Ты должна найти место, которое должно быть разрушено.

27. Река всегда найдёт русло

Магия действовала очень странно.

Даже вдвоём девушкам было не унести Ферадаха в том теле, в котором его видела Мерида. Поднять – да, но пробраться по густому лесу с такой ношей вряд ли удалось бы.

Но Лиззи видела его совсем иначе, для неё он был совсем ребёнком. Когда они поняли, что Мериде его не поднять, Ферадаха на руки взяла она. И поскольку магия была странной вещью, Мерида видела в нём и того юношу, которого знала, и того малыша, каким он представлялся Лиззи. Как и в ночь их знакомства, бог разрушения постоянно менял обличья в тусклом лунном свете. Когда Лиззи делала паузу, чтобы кружиться и взмахивать руками, пытаясь определить, куда подсказывает идти её Дар, Мерида видела перед собой своего давнего знакомого со светлыми волосами и смертоносными руками. А когда Лиззи поднимала его с земли, Ферадах становился исхудавшим рыжеволосым мальчиком с испуганно опущенными уголками рта, что неприятно напоминало о Хэмише.

Но в обоих обличьях он умирал.

Мериде было очень горько и стыдно. Хоть она и пыталась напоминать себе, что этот рыжий малыш – одна из множества жертв Ферадаха, что он просто забрал его лицо, эти аргументы больше не приносили облегчения, всё стало слишком сложно.

Уже начало светлеть, когда они наконец добрались до места, которое должен был разрушить Ферадах, которому он решил дать шанс. Странное вязкое ощущение, которое витало над безжизненной лесной поляной, не исчезало. Но несмотря на тусклость окружающего мира, им открылся прекрасный вид.

Широкая река прорезала лес. Ивы касались длинными ветвями поверхности воды, вокруг них сонно плавали лебеди. Порыжевшая трава и высокие полевые цветы плавно колыхались от утреннего ветерка рядом с небольшой каменной хижиной. Она выглядела как дом из сказки, тихий и спокойный.

Лиззи шла чуть позади, она уже устала и едва поспевала за подругой, так что Мерида первой подкралась к хижине и осторожно заглянула в окно.

Это был дом учёного человека. Вдоль стен тянулись полки, заставленные книгами и свитками. На столе лежали рукописи, чернила, перья. Эти книги стоили целое состояние, а на создание рукописей должно было уйти много лет упорной работы. В тусклом свете, падающем через окно, был виден и хозяин дома, а точнее хозяйка. Мерида очень удивилась, ведь знала мало женщин, которые умели читать и писать, и даже её матери, которая в этом явно была лучше всех, такая приверженность науке была недоступна. Но не было сомнения, что женщина, которая сидела за рабочим столом, была с головой поглощена своей работой. Она задремала над пергаментом, её длинные волосы струились по плечам, испачканные чернилами пальцы не отпускали перо.

Рассматривая её спящее лицо, Мерида задавалась вопросом, что же сделала эта женщина, чтобы навлечь на себя встречу с Ферадахом. И какая судьба ей уготована.

Точно можно было сказать только одно: участь будет справедливой.

– Мне жаль, – шепнула Мерида, её дыхание на мгновение затуманило окно.

– Там кто-то есть? – тихо спросила Лиззи.

– Неси его сюда, – ответила Мерида, намеренно пропуская её вопрос мимо ушей. – А потом отойди. Как можно дальше. Надеюсь, у меня получится всё сделать правильно. И не смотри на меня так! Ты очень помогла, не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Ферадах лежал рядом с хижиной, на расстоянии вытянутой руки от стены, и оба его обличья причудливо смешивались, пока Лиззи не отошла к самому берегу реки.

Мерида глубоко вздохнула, собираясь с силами, а затем потянулась к перчатке Ферадаха.

– Нет!

Девушка испуганно вздрогнула. Она думала, что Ферадах уже давно был без сознания.

Его глаза медленно открылись, и Мерида снова увидела перед собой светловолосого юношу в чёрном плаще.

– Не надо, – едва слышно попросил Ферадах.

– Мы нашли место, которое нужно разрушить, – сердито прошептала Мерида. – Знаю, ты хотел поступить иначе, но так нельзя. Равновесие не позволит. Я понимаю. Выполняй свой долг. Ты должен сделать то, для чего предназначен.

– Я сделаю, – сказал Ферадах напряженным голосом. – Но не надо... не дотрагивайся...

Мерида понимающе кивнула и опустилась на землю рядом с ним. Мучительно медленно он начал снимать перчатку. Это заняло целую вечность. В какой-то момент Мерида испугалась, что Ферадаху не хватит сил. Он раз за разом пытался поднять руку и тут же опускал её на грудь, чтобы, отдышавшись, попробовать снова.

Солнце уже поднялось над тихой рекой и зажгло яркие огоньки блестящих росинок, собравшихся на траве, когда ему всё же удалось снять перчатку. Под ней была такая обычная рука. Такая смертоносная рука.

Ферадах колебался.

Мерида мягко дотронулась до его локтя, который был надёжно закрыт рукавом.

Ферадах протянул руку к стене хижины. Его ладонь глубоко погрузилась в камень.

И тут же Мерида почувствовала перемену. Странное тягучее ощущение исчезло, мир снова стал чётким и ярким. Она знала, что скоро здесь произойдёт нечто ужасное, ведь сама об этом позаботилась, но всё вокруг говорило об обратном.

Птицы щебетали. Лебеди плавно скользили по воде. Река мирно текла. Как будто сама жизнь очнулась ото сна. Мерида задумалась, каково всё время ощущать необходимость равновесия.

Неудивительно, что Ферадах хотел изменить закостенелый Данборх. Как невыносимо ему, наверное, было целый год терпеть его ущербность. Вот почему он так не хотел соглашаться на сделку.

Мерида повернулась к Ферадаху. Он уже надел перчатку и сел, прислонившись спиной к стене хижины. Ему явно стало лучше.

– Что с ней будет? – спросила Мерида, чтобы нарушить тягостную тишину.

– Река всегда найдёт русло, – вздохнул Ферадах.

Он не стал благодарить Мериду за спасение, а она не знала, что ещё сказать. Поэтому они молча сидели несколько минут, охваченные новым необычным чувством, которое не имело никакого отношения к восстановлению равновесия между ростом и разрушением, а скорее возникло из-за перемены баланса в отношениях между божеством и девушкой.

– Теперь уходи, – наконец сказал Ферадах. – Не так много времени осталось, чтобы выполнить твою часть договора.

28. Остров одиночества

Дальше события развивались всё так же необычно. И не в плохом смысле. Наоборот, всё шло идеально. Мерида предполагала, что чем дальше они будут от Данброха, тем более дикой и опасной будет становиться местность. Она не ждала, что путешествие по глубинке Шотландии будет приятным или лёгким и пройдёт без происшествий.

Но она ошиблась, всё было просто идеально. Довольно быстро королевская свита в целости и сохранности добралась до отдалённой гавани под названием Тарводуброн, а затем пересела в небольшие парусные лодки, чтобы переправиться на Илан Глан. Мерида впервые путешествовала по морю на такое расстояние и была очень возбуждена. Ей было одновременно страшно, волнующе и радостно оказаться со всех сторон окружённой водой. Удивительные существа, размером с Мериду, но с гладкой серой кожей и маленькими умными глазами, резвились в волнах рядом с лодками, вызывая восторг, восхищение и ужас пассажиров.

Стоило им достаточно приблизиться к острову Илан Глан, чтобы рассмотреть его каменистый берег, как стало понятно, что это совсем не такое королевство, как Ардбаррах, Кинлохи или даже Данброх.

Здесь не было ни огромного замка, ни пастбищ, ни фермеров. Для этого просто было недостаточно земли, как и людей. Это был скалистый остров, возвышающийся над бушующими волнами.

Редкие участки, поросшие испепелённой солнцем травой, перемежались с обнажёнными плоскими камнями. Деревьев было очень мало, да и откуда им взяться в таком месте?

Ветер дул непрерывно.

Это была самая запоминающаяся черта острова – порывистый холодный ветер.

Но Элинор он, казалось, совсем не беспокоил.

Было видно, как взволнована она, с каким интересом оглядывается вокруг. Когда вся свита покинула лодки, мать Мериды, ни секунды не сомневаясь, повела их с пристани по дороге, глубоко врезавшейся в землю и окаймленной живыми изгородями и каменными стенами для защиты от ветра. Она заканчивалась у небольшого посёлка, состоящего из невысоких домиков, которые наполовину уходили в каменистую поверхность острова, чтобы внезапный ураган не смог разрушить их. Его улочки замысловато пересекались, сворачивая то влево, то вправо, но Элинор отлично знала дорогу. Скоро они оказались у большого здания, которое тем не менее, как и все остальные, было очень низким – им пришлось пригнуться, чтобы зайти.

Внутри факелы освещали бесконечные ряды столов, за которыми сидели девушки и девочки, чьи волосы были аккуратно укрыты барбеттами, точно так же, как и у Элинор. Все они читали, осторожно водя пальцами по строчкам. Некоторые из них что-то записывали, но Мерида видела, что все они при этом читали.

Самой старшей в этой комнате была светловолосая женщина, одетая так же опрятно, как и девочки.

– Элинор! – ахнула она, заметив гостей.

К удивлению Мериды, она встала и обняла её маму, как родную сестру, рассмеялась и смахнула со щеки слезу радости.

– Поверить не могу! – сказала она. – Маэль Мюир уже видела тебя?

Элинор с улыбкой покачала головой.

Мерида и Лиззи обменялись недоумёнными взглядами. Харрис подозрительно сощурился.

Но пока они ни о чём не могли спросить Элинор. Златовласая подруга королевы Данброха повернулась к девушкам за столами и сказала им не прерывать занятий, затем добавила что-то на незнакомом языке, а потом ещё что- то на другом (или одно и то же на трёх разных языках) и вместе со всей процессией вышла на улицу. За ней они проследовали в соседнее здание, где девочки с аккуратными причёсками и в простых платьях внимательно наблюдали за женщиной, которая замешивала тесто для хлеба, а затем в ещё одно, где группа девушек медленно выводила замысловатые узоры на ткани для вышивания.

Там был дом, где девочки осваивали премудрости игры на мандолине, двор, где они учились седлать пони, церковь, где они молились, спальные комнаты, где они заплетали друг другу волосы, стирали и штопали свои скромные наряды. Девочки, девочки, девочки, девочки, и все с усердием учатся чему-то новому.

Они с любопытством поглядывали на гостей из Данброха, когда те заглядывали в их комнаты. Особенно их будоражил Харрис, которому от этого явно было неуютно. Он старался не поднимать глаза, чтобы случайно не встретиться с одной из них взглядом. После вечернего разговора о Даре видеть брат Мериды замкнулся в себе и с каждым днём становился всё мрачнее. Во время прогулки по Илан Глану он при любой возможности оставался на улице вместе с солдатами и Брионном.

Пока у Мериды не было времени, чтобы попытаться растормошить брата и выяснить, что с ним происходит.

Она решила, что разберётся с этим позже.

– Что это за место? – шепнула Мерида на ухо Лиззи, пока они шли следом за Элинор, её проводницей и Айлой, обдуваемые порывистым ветром.

Она пыталась придумать, какую роль могла бы исполнять здесь, если пришлось бы остаться. Она стала бы учить этих девушек? Превратилась бы в копию сдержанно любезной дамы, которая с удовольствием показывала Элинор, как проходит процесс воспитания настоящих леди. Или заняла бы место среди учениц?

– Приют, – тихо ответила Лиззи.

Конечно же! Стоило ей на это указать, как всё стало очевидно. Девочки и девушки, которых они здесь встречали, были разных возрастов и из разных сословий, с предметами они тоже справлялись по-разному. Это был сиротский приют. Школа. Целый остров одиноких девочек. Разумеется, Лиззи было гораздо проще представить себя в таком месте.

Наконец они пришли в небольшую залу, где три девушки сосредоточенно работали, склонившись над столом. Одна вырезала из дерева детали замысловатой формы, другая красила их, а третья аккуратно соединяла между собой. Немного понаблюдав за ними, Мерида с восторгом поняла, что они делают доску для брандуба.

Они там были не одни – за отдельным столом сидела пожилая дама. Она делала записи очень знакомым Мериде плавным почерком, когда каждая буква получалась чёткой и изящной. Так писала Элинор. Несмотря на почтенный возраст, её осанка была прямой, как у молодой женщины. Она держалась с уверенным достоинством, излучая внутреннюю силу даже на излёте жизни. В волосах у пожилой дамы поблёскивал простой золотой обруч. Мерида решила, что это должно быть королева, как мало бы это место ни походило на королевство.

– Маэль Мюир? – позвала её Элинор. Мерида впервые слышала, чтобы голос матери был таким вкрадчивым.

– Элинор, дитя моё! – обрадовалась дама. – Я получила твоё письмо только на днях и не смела надеяться, что ты последуешь за ним так быстро.

Поднявшись, королева протянула Элинор обе руки, которые та слегка пожала. Мерида заметила, как её мама смущённо опускает глаза, и вдруг поняла...

Она выросла здесь!

Дамы повели беседу приглушёнными голосами, так что у Мериды появилась минутка, чтобы объединить разрозненные обрывки воспоминаний в общую картину. Она знала, что родители Элинор умерли ещё до её рождения, но всегда полагала, что к тому времени её мама уже была королевой Данброха. Ей и в голову не приходило, что Элинор могла лишиться семьи ещё ребёнком. Казалось невероятным, чтобы она провела детство в приюте.

Вдруг стало совершенно ясно, почему в их замке так легко прижились Лиззи и Айла, за воспитание которых королева взялась лично.

Но Элинор была из королевской семьи! Всю жизнь Мерида думала, что она воспитывалась при дворе во Франции.

– А это моя дочь Мерида. – Голос матери вернул её к действительности. – Мерида!

– Ты ей не рассказывала? – уточнила Маэль Мюир.

– Вы же знаете, это не из-за того, что я стыжусь... – извиняющимся тоном ответила Элинор.

– Я и не собиралась тебя винить, – перебила её Маэль Мюир. – Будущее гораздо важнее, чем прошлое. Но я рада, что ты приехала! Скажи, всё осталось так, как ты запомнила?

– Стало даже лучше, – сказала Элеонор. – Здесь столько девочек!

– Слишком много, – вздохнула старая королева.

Вместе с Маэль Мюир они пошли к дому, где находились спальни девочек. По дороге она успела коротко рассказать Мериде о себе.

– Мой муж, бывший король Илан Глана, давно умер. Оставшись одна, я поняла, что у нас много дел, а рук не хватает. Тогда мне пришло в голову взять на воспитание несколько девочек-сирот с близлежащих островов Скара-Брей и Хой, а потом даже из Тарводуброна на Большой земле. Вскоре разнеслась молва, что я принимаю девочек и учу их грамоте, ремёслам и манерам. Их стали присылать сюда со всей Шотландии. Одни вырастали и покидали остров, а другие оставались со мной, чтобы обучать следующих. Я ошибочно полагала, что людям только на наших островах живётся тяжело, но оказалось, что везде, где есть дети, у них иногда умирают родители. Воспитанницы Илан Глана – девочки из самых разных семей, знатных и совсем простых. И порой встречаются даже такие знатные особы, как Элинор, дочь вдовствующей королевы, которая умерла при родах через несколько месяцев после кончины мужа. Знаешь ли ты, Элинор, где теперь твои сёстры?

– Во Франции.

– Ну конечно, – кивнула Маэль Мюир, – они заняли достойное место. Как и ты, дорогая.

Мерида была ошеломлена. Неужели большая часть того, что она знала об Элинор, оказалась заблуждением? Её мама, её идеальная, царственная мама научилась любви к чтению, овладела иностранными языками и обзавелась своими безукоризненными манерами не при дворе во Франции, а здесь? Получалось, что всё это время, укоряя Мериду за то, что она ведёт себя недостаточно женственно или сдержанно, она сравнивала её не с чопорными дамами голубых кровей из таких королевств, как Ардбаррах, а со скромными и прилежными сиротами, которых жизнь свела на этом острове. Она хотела поскорее выдать Мериду замуж, чтобы она завела собственную семью, потому что знала, как бывает тяжело тем, кто семьи лишён с детства.

Как она могла не знать этого про Элинор? Как в жизни её матери могла быть такая огромная часть, о которой Мерида даже не задумывалась?

Она вспомнила их ссору перед отъездом в Кинлохи.

– Откуда столько жестокости? – мысленно спросила она себя.

Щёки Мериды вспыхнули от стыда.

– Знаю, – сказала Маэль Мюир, – ты прибыла сюда, чтобы предложить дочь в качестве помощницы, и я приму её, если она захочет остаться. Но сначала выслушай моё предложение.

Они как раз подошли к небольшому домику, стоявшему у самого берега. В нём находилось несколько комнат с застеленными кроватями, на которых аккуратно лежали самодельные тряпичные куклы и зверюшки. Заглянув в одну из них, Элинор глубоко вздохнула.

– О, вот и моя.

– Дорогая королева, – сказала Маэль Муир и положила руки на плечи Элинор, – ты очень обяжешь меня, если согласишься взять несколько девочек на воспитание и заберёшь их в Данброх.

Элинор ошарашенно молчала.

– Уверена, ты справишься, – продолжала Маэль, прежде чем королева успела найти, что ответить. – Ты всегда прекрасно владела пером. Твои манеры безупречны. Ты стойкая, как камень. Далеко не всем нашим воспитанницам я могла бы доверить судьбу девочек, но я знаю, что тебе это по плечу.

Элинор повернулась к Мериде и Лиззи. Её лицо было одновременно радостным и растерянным, её согревала похвала и ошеломляла просьба.

– Даже не думай отказываться, – кивнула Мерида.

– Конечно! – радостно воскликнула Лиззи. – Да!

– Вы созданы для этого, – тихо добавила Айла.

Маэль Мюир широко улыбнулась.

– Согласна.

29. Тосахтах

Обратный путь занял больше времени, чем дорога в Илан Глан, но Элинор предусмотрела и это. Она знала, что к тому времени, когда они отправятся домой, дни станут короче, а погода суровее. Исходя из этого, королева Данброха рассчитала, какое расстояние процессия сможет преодолевать за день, и распланировала места всех остановок.

Мериде стало очевидно, что Фергус не совсем понимал, почему Элинор перестала путешествовать. Он считал, что дело просто в комфорте, а на самом деле ей нужна была абсолютная безупречность, а идеально спланировать поездку было очень трудным делом. Осев дома, она постепенно перестала верить, что это ей по силам. Теперь Элинор снова становилась собой.

Поначалу всё было отлично. В густых лесах им не встретилось ни одной стаи волков. Лагерь каждый раз удавалось разбить именно там, где и было запланировано. Обедали и ужинали они так же изысканно, как в замке, а свежий лосось из местных рек стал для всех излюбленным лакомством. По вечерам они рассказывали истории у костров. С вершин высоких холмов открывались чудесные виды, и Мерида не уставала удивляться, как же прекрасна Шотландия. Солнце садилось, и земля укрывалась густым туманом; солнце вставало, разгоняло туман, и королевская свита из Данброха снова отправлялась в путь.

Погода оставалась благоприятной, хотя холодный ветер, приносивший запах дубовых листьев, постоянно напоминал Мериде, что Рождество уже очень близко.

– Что-то случится, – однажды сказал Харрис сестре. – Не может всё быть настолько хорошо.

– И когда ты успел стать такой пессимистичной жабой? – рассмеялась в ответ Мерида. – Это что-то новенькое, или ты всегда таким был? Мама отлично справляется, не волнуйся.

– Дело не в маме, – холодно произнёс Харрис. – Далеко не всё на свете зависит от того, как мы справляемся. Ладно, не важно. На что я вообще рассчитывал?

– Вот на что ты всегда можешь рассчитывать, – сказала Мерида и с силой дёрнула брата за волосы

В ответ он её укусил.

– О, очень по-взрослому, – ехидно протянула Мерида.

– Ты просто жалеешь, что первая этого не сделала, – хмуро ответил Харисе. – Брионн, ко мне!

Его пёс, как всегда, пропустил команду хозяина мимо ушей и продолжил сеять хаос среди вьючных пони.

– А ты сам как справляешься со своими обязанностями? – спросила Мерида, многозначительно посмотрев на Брионна. – Не стоит критиковать всех вокруг, пока свои проблемы не решишь.

Но Харрис, как это часто бывало, оказался прав. Или, по крайней мере, не совсем неправ.

В один из последующих дней им не удалось пройти запланированное расстояние. На следующий выяснилось, что место стоянки, намеченное Элинор, затопило, и им пришлось уже в сумерках искать новое. А на третий они наткнулись на дотла сожжённое поселение.

– Что здесь произошло? – требовательно спросила Элинор. Мерида знала: чем меньше её мама владеет ситуацией, тем более жёсткой и требовательной становится к своим людям. – Я хочу немедленно получить ответ!

Хотя он был очевиден – на небольшой городок напали и постарались сделать всё возможное, чтобы от него камня на камне не осталось. Двери в полуразрушенных домах были забаррикадированы. Соломенные крыши выгорели. Весь скот забили. Растущие поблизости сосны вырубили. Колодцы засыпали солью. Мало кто из жителей смог избежать мучительной смерти. Над поселением витал ужасающий запах опустошения.

И что самое страшное, разведчики, сообщившие королеве о случившейся здесь трагедии, не могли дать ответа на главный вопрос – чьих рук это дело?

До сих пор Мерида была уверена, что судьба Кинлохи – самая жестокая кара из возможных, но увидев, как было истерзано это поселение, она поняла разницу.

Ферадах был природой.

А такое мог сотворить только человек.

Кинлохи тоже был уничтожен, но всё же на его месте могло появиться что-то новое. А этот город безжалостно сровняли с землёй и позаботились о том, чтобы никакого будущего у него не было.

Вокруг Элинор толпились солдаты.

– Кто это сделал? – в очередной раз потребовала она ответа.

– Я! – прозвучал незнакомый голос.

Мерида повернулась и увидела среди немногих оставшихся поблизости деревьев мужчину, гордо сидящего на лошади. Его плечи были смело развёрнуты, голова высоко поднята. Позади стояли вооружённые люди. Один из них был одет в плащ, полностью состоящий из волчьих хвостов.

– Назовите себя, – произнесла Элинор со всем достоинством, на которое была способна. Голос её был твёрдым и уверенным.

– Я лорд Домналл Макалпин, – ответил он.

Харрис с выражением посмотрел на Мериду. Из всего, что могло случиться, встреча с этим человеком была одним из самых худших вариантов.

Это был Тосахтах.

Мерида всегда считала, что Тосахтах гораздо старше. Ей он представлялся закалённым в боях военачальником, могущественным и умудрённым опытом. Человеком, который когда-то давно ещё был способен на сострадание, но утратил его после многих лишений. Властителем, у которого ушло много десятилетий, чтобы заслужить уважение окружающих или запугать их до смерти.

Но он был молод.

Настолько молод, что Мерида могла бы принять его за ровесника. У него было приятное лицо. Оно казалось искренним и открытым. На первый взгляд он совсем не походил на того, кого стоит бояться, скорее он выглядел тем, чьей поддержкой и благосклонностью вам захотелось бы заручиться.

Правда, на Элинор он такого эффекта не произвёл.

– Объяснитесь, – произнесла она всё таким же властным тоном.

Тосахтах не стал увиливать и настаивать на том, что не обязан отчитываться ни перед ней, ни перед кем-либо ещё. Также он не стал просить Элинор доказать свой статус, который давал бы ей право требовать от него ответов. Вместо этого он просто и обстоятельно объяснил, чем жители этого города заслужили свою участь. По его словам выходило, что они очень давно враждовали с соседями. Воровали у них скот. Похищали девушек. Отказывали в помощи, когда нужно было защищаться от набегов норманнов. Позволяли реформаторам приходить и притеснять местных священников. Не желали делиться древесиной и другими ресурсами.

– Я много раз предлагал им мир, – пожал плечами Безумец, казалось, он искренне сожалеет, что всё так обернулось. – Хватило бы даже небольшого проявления верности. Почему не прислать мне своих сыновей? Пусть возьмут в жёны наших дочерей, мы не против породниться. У этих людей была возможность договориться, но...

Тосахтах замолчал, как будто всем должно было уже стать очевидно, что другого выхода не существовало.

Всё вышесказанное можно было бы принять за чистую монету, если бы не вид разрушенных домов, от которых всё ещё валил густой едкий дым. Очевидная жестокость лорда Макалпина не могла скрыться от проницательного взгляда королевы Данброха.

– Не лучший способ обрести соратников, – отрезала Элинор. – Уверена, вы смогли бы прийти к примирению, если бы захотели.

Пока Безумец объяснял свою позицию, за его спиной собиралось всё больше людей. На полноценную армию их бы не хватило, но чтобы расправиться с путниками при необходимости было вполне достаточно. В отличие от вымуштрованных полков Ардбарраха, отряд лорда Макалпина представлял собой постоянно движущуюся бес-форменную массу, неуправляемую и свирепую. Если войско, в котором пожелал остаться Хьюберт, походило на отлично сработанный механизм, то здесь они столкнулись с чем-то наподобие клубка змей. Несмотря на всю хаотичность и неорганизованность, они выглядели чрезвычайно опасно.

Харрис напряжённо следил за происходящим.

– Хотелось бы мне, чтобы это было правдой, – развёл руками Тосахтах. – Поверьте, дружба с соседями для меня очень важна. Хочу заметить, что вы до сих пор не представились, госпожа.

– Элинор из клана Данброх, – чётко произнесла королева. Мерида была восхищена смелостью и проницательностью матери, было видно, что слова Безумца не смогли изменить её мнения. – Мы возвращаемся домой после визита в Илан Глан, о котором договаривались с вашим человеком. Хочу сообщить, что мы приняли решение забрать к себе некоторых воспитанниц королевы Маэль Мюир.

– Приятно слышать, что вы налаживаете отношения с соседями, – с улыбкой произнёс Макалпин. – Полагаю, рядом стоит ваша прекрасная дочь, принцесса Данброха. А это у нас кто?

Вопрос относился к псу, который, яростно размахивая хвостом, сновал у ног коня Макалпина. Редкая лошадь станет терпеть, когда к ней лезет чужая собака, особенно в волчий сезон, и эта не была исключением. Она мотала головой и норовила лягнуть неприятеля, но пёс каждый раз умудрялся избежать удара копытом.

– Ко мне, – сквозь зубы позвал Харрис.

Разумеется, надоедливым нарушителем спокойствия был Брионн.

– Харрис, – закатила глаза Мерида.

– Ваш пёс? – с невинной улыбкой спросил Тосахтах. – Какое чудесное создание!

Едва заметным движением он осадил лошадь, а потом соскользнул на землю и ловко ухватил Брионна за ошейник. Пленник бешено извивался, выражение его морды, как обычно, было дурашливым, глаза смотрели в разные стороны, язык болтался во все стороны. Тосахтах окинул взглядом группу людей, стоящую перед ним, и легко вычислил хозяина Брионна.

– Не бойся, – сказал он, глядя прямо на Харриса. – Можешь забрать его.

Мальчик выпрямил спину и медленно двинулся к Макалпину. Если он и был смущён из-за поведения Брионна – а Мерида знала, что он был смущён, – его походка этого совсем не выдавала. Харрис смотрел прямо перед собой, с достоинством выдерживая пристальное внимание королевской свиты Элинор и людей Тосахтаха. Только чуть подрагивающие пальцы говорили о невероятном внутреннем напряжении.

В обычной ситуации Харрис повёл бы себя надменно, но на этот раз спокойно подошёл к военачальнику, только что уничтожившему целый город, и склонил голову в знак сдержанной благодарности.

Безумец не сразу отпустил Брионна.

Некоторое время он просто стоял и рассматривал Харриса. Принц Данброха оставался непоколебимым.

– Твой пёс? – наконец спросил Тосахтах.

– Мне его подарили, – сдержанно ответил Харрис.

– Как думаешь, по поведению собаки можно судить о характере хозяина?

– Можно.

– Тогда скажи, под стать ли тебе этот пёс?

В словах Тосахтаха можно было почувствовать нотку осуждения, а Харрис был не из тех, кто позволяет другим себя судить. Мерида испугалась, что сейчас брат оступится и выйдет из себя. Но вместо этого мальчик совершенно ровным тоном сказал:

– Скоро будет.

Лорд Макалпин усмехнулся и оглянулся на своих головорезов, как будто призывая обратить внимание на стоящего перед ними Харриса.

– Какой блестящий мальчик. Уверен, он вырастет славным воином. Один из ваших сыновей? – Он бросил хитрый взгляд на Элинор, а потом снова обратился к Харрису: – Не желаешь ли примкнуть к моим людям? У нас найдётся лошадка твоего размера.

У Мериды земля ушла из-под ног.

– Спасибо за предложение, – вмешалась Элинор, – но мы уже отправили одного из сыновей в Ардбаррах. Не думаю, что отдавать на воспитание ещё одного сейчас разумно. Как вы понимаете, мы должны заботиться о безопасности собственных границ.

– Это и правда важно, – усмехнулся Тосахтах. – Но мы снова возвращаемся к теме добрососедства. Вы передадите своего сына мне, а я отправлю в ваш замок одного из своих. Как же пострадает ваша безопасность? Уверен, вы без всякого сомнения позволите ему провести время у родственников, а взамен с радостью примете кого-то из племянников. Больше всего я хочу, чтобы мы стали семьёй. Всегда ли всё в семьях мирно? Нет, родные могут быть не согласны. Но они заботятся друг о друге. Вот что важно. Вы точно не желаете, чтобы ваш сын отправился со мной в поход?

Элинор сделала едва уловимый жест, и её солдаты встали на изготовку, сжимая в руках рукояти копий.

– Мой сын не пойдёт с вами, – ледяным тоном произнесла королева.

– Как пожелаете, – миролюбиво ответил Тосахтах.

Он чуть наклонился и тихо сказал что-то Харрису. Лицо принца Данброха оставалось совершенно непроницаемым, по нему невозможно было понять, испуган он или, наоборот, заинтригован.

Харрис как мог крепко ухватил Брионна за ошейник, хотя пёс изо всех сил пытался вывернуться и лизнуть пальцы хозяина, и всё такой же твёрдой походкой вернулся в ряды свиты Данброха.

Вдруг Макалпин щёлкнул пальцами, как будто что-то только что понял.

– Чертополох! – сказал он.

– Что вы сказали? – переспросила Элинор.

– Я всё пытался вспомнить, где раньше слышал ваше имя, – объяснил Тосахтах. – Элинор из клана Данброх. Много лет назад вы были известны, как королева-дипломат. Миротворец. О вас до сих пор ходят легенды. Кажется, именно так вы называли племена, не желающие разделяться? Чертополох. Так крепко держатся друг за друга, но не держатся вместе. Думаю, прекрасная королева, мы с вами не так уж сильно отличаемся.

Мерида, Харрис и Лиззи разом повернулись к Элинор. Они опять узнали о ней что-то совершенно новое.

Но лицо королевы Данброха было настолько же непроницаемым и холодным, как и лицо её сына несколько минут назад.

– Прощайте, лорд Домналл Макалпин, – сказала она со своим коронным сдержанным достоинством. – Надеюсь, больше не встречаться с вами при таких обстоятельствах.

Тосахтах в ответ только улыбнулся.

30. Война и мир

Не только Мерида была поражена всем тем, что вдруг узнала об Элинор. Сначала раскрылась тайна её воспитания, о которой рассказала Маэль Мюир, а теперь оказалось, что королева Данброха знаменита далеко за пределами своего королевства. Ни Мерида, ни Лиззи, ни даже Харрис ничего об этом не знали, но сразу им узнать ничего не удалось.

Тем же вечером свита королевы разбила лагерь в достаточном отдалении от разорённого города, где не ощущался ужасный запах гари, оставленный Тосахтахом, и Элинор взялась за дело. После встречи с Безумцем ей необходимо было передать несколько важных сообщений. Одного из гонцов она отправила в Данброх, чтобы тот сообщил Фергусу о случившемся. Второй поскакал в Ардбаррах, так как там должны были узнать о разорении города, который находился под их защитой. Третий должен был навестить ближайшую деревню, чтобы узнать, всё ли там в порядке, и предупредить о возможной опасности.

Элинор была настоящей королевой.

Разумеется, после всего случившегося она была крайне раздражительна и вспыльчива. Весь свой гнев она обрушила на Харриса, которому прочитала длинную лекцию о поведении его собаки и о том, насколько плохо всё могло обернуться: сначала Брионну могли перерезать горло у него на глазах, а потом и ему самому на её глазах, просто чтобы преподать урок, и пусть он не думает, что такого не бывает, потому что ей приходилось видеть и не такое!

Харрис выдержал всё это со своей обычной невозмутимостью, и наконец Элинор достаточно успокоилась, чтобы сесть у костра и поужинать. Пока Айла осторожно вытаскивала колючки из юбки её платья, Мерида и Лиззи воспользовались затишьем, чтобы начать расспросы. Сначала она только отмахивалась, не желая утолить любопытство девушек.

Но тут один из солдат, опиравшийся на копьё у костра, немного подобрался и сказал:

– Мою сестру зовут Элинор в честь вашей мамы, принцесса.

– Я до сих пор помню, как её величество навещали нашу деревню после её освобождения, – добавил другой.

– В моём родном городе сочинили прекрасную песню о том, как королеве удалось уговорить клан Грегоров и клан Конкобаров закончить кровавую вражду, – весело сказала одна из кухарок Эйлин, наполняя бокал Элинор.

– Преувеличение, – сдержанно улыбнулась она.

Но истории продолжали сыпаться, становясь всё длиннее и подробнее, пока в конце концов почти вся свита не собралась у огня, чтобы поведать Мериде, как жила её мать до того, как стала матерью. Постепенно Элинор расслабилась и включилась в общий разговор.

– Нас называли «Война и мир», – сказала она, отламывая от пирога кусочек ровно такого размера, какой можно было съесть при всех, не жертвуя манерами. – Когда мы с твоим отцом обручились, никто в это не поверил! Он провёл свою молодость, разжигая драки, а я – разнимая драчунов.

– И тебе тогда было столько же лет, сколько мне сейчас? – с недоверием спросила Мерида.

– Да, – ответила Элинор. – Иногда мне кажется, что теперь я совсем другая. Как будто прожила две жизни. Ах, вот было время!

У Мериды в голове не укладывалось, что ещё в молодости её мать верхом объехала едва ли не всю Шотландию. Да, она и сама много путешествовала, только почему-то никто не собирался сочинять баллады о том, как она прочла несколько книг в монастыре, пасла пару чудесных коровок и как-то раз сопровождала картографов.

Ей невольно вспомнилась фраза Ферадаха, которая преследовала её уже почти год: «Много шума, мало толка». А вот её мать уж точно не шумела попусту.

И всё это время Мерида осуждала Элинор за бездействие.

Ей вспомнился вид уничтоженного города, проникающий всюду запах резни. Тосахтах засыпал солью колодцы и срубил все хорошие деревья поблизости, чтобы навсегда лишить это место будущего.

Какая невероятная разница с целенаправленным разрушением Кинлохи или жестокой, но целительной травмой Ценнедига.

Ферадах открывал двери для нового, а Тосахтах намеренно их захлопывал.

– Но почему вы больше этим не занимаетесь? – спросила Лиззи. – Очевидно, необходимость в вас ещё есть! Взять хотя бы Безумца, кто-то же должен положить конец его зверствам.

– Такими вещами не занимаются, когда на руках дочь и трое сыновей, – пожала плечами Элинор. – Я просто стала матерью.

– Ты могла бы пристегнуть меня к спине и продолжить путешествовать, – запротестовала Мерида. – Я была бы только рада!

– Уверена, ты была бы счастлива, – вздохнула Элинор. – Но тогда я ещё надеялась, что ты вырастешь достойной леди. – Она ласково улыбнулась дочери, чтобы смягчить удар. – А тройняшки... что ж. Было достаточно трудно произвести их на свет, а сохранить им жизнь – работа даже ещё сложнее.

Она повернулась к Харрису, но он, казалось, пропустил эту колкость мимо ушей. Мальчик сидел и смотрел на костёр с отсутствующим выражением лица и плотно сжатыми губами.

Мериде очень хотелось узнать, что сказал брату Тосахтах, но он, конечно же, лишь презрительно промолчал, когда она спросила. Харрис и до отъезда был молчуном, предпочитающим держать мысли при себе, а теперь, казалось, закрылся окончательно.

А времени что-то изменить почти не оставалось.

31. Осень перемен

Вернувшись в Данброх, Мерида почувствовала себя не в своей тарелке. Отчасти дело было в том, что всё вокруг изменилось. Пока они отсутствовали, природа не ждала – осень вступила в свои права и больше не баловала теплом, а каждый час дневного света отмеряла с усмешкой скупца. Даже солнце стало другим. Оно едва поднималось над горизонтом, несколько часов смотрело угрюмо, а потом поспешно исчезало. Из-за этого казалось, что наступил вечный вечер, который приносил ощущение непрекращающегося ожидания неведомо чего без какой-либо надежды получить желаемое.

Погода стояла зябкая, в деревне начали топить печи, и от запаха горящего торфа было некуда деться. В Данброхе тоже зажигали камин, в котором теперь языки пламени поднимались высоко, а дым, как ему и положено, выходил через недавно прочищенную трубу, что было одним из самых явных признаков перемен. И эти перемены были одной из причин того, что Мерида чувствовала себя теперь неуютно в собственном доме. Фергус, без сомнения, приложил максимум усилий, чтобы закончить преобразование замка к тому времени, когда его королева вернётся из путешествия. Все комнаты сверкали чистотой. Каждую потолочную балку, которую нужно было заменить, заменили. Каждый гобелен, который давно пора было вычистить и заштопать, вычистили и заштопали. Ни одна ступенька больше не скрипела от старости. Все столы сколотили заново, заменили каждую кровать. На кухне стояли новенькие шкафы и корзины. В оружейной заточили все мечи, починили сломанные луки и пополнили запасы оружием, которое подошло бы для Хьюберта.

В общей гостиной больше не было дыма. В неё вернули и расставили на прежние места всю мебель, которая нашла себе временное пристанище в музыкальной гостиной, но зал всё равно выглядел совершенно по-другому из-за чистого воздуха.

О, и стекло, стекло! Мериде страшно было подумать, сколько коров и драгоценных мехов продал Фергус, чтобы купить стёкла для каждого окна в замке. Раньше стеклили только те комнаты и залы, где принимали гостей. Остальные же окна свободно пропускали воздух или были закрыты плотными гобеленами, чтобы летом в замок не залетали мошки, а зимой не проникала стужа. Но теперь каждое из множества окон Данброха было закрыто самым настоящим новеньким стеклом. Это нововведение сделало замок теплее, чем когда-либо прежде, но зато лишило его обитателей возможности слышать всё, что происходило во дворе. Теперь существовало два отдельных Данброха – один был внутри, другой снаружи – попасть из одного в другой можно было только через дверь, хотя раньше они были неразделимы. Двор, разумеется, тоже выровняли и положили новую брусчатку, а конюшни и хозяйственные постройки привели в порядок.

Конечно, Фергус старался не только для Элинор, но и для себя – ему ужасно хотелось похвастаться перед своим старым другом, королём Ардбарраха, и другими королями, прибывшими на Охоту за Неназванным, что весьма повлияло на скорость и основательность работ. Но какой бы ни была его мотивация, преобразования в замке оказались как нельзя кстати. Всего через несколько дней после возвращения делегации из Илан Глана в Данброх прибыли первые две сироты, ровесницы тройняшек, а до наступления зимы ждали ещё по-меньшей мере шестерых, так что Элинор нужна была любая свободная площадь, чтобы разместить их. Эйлин, к её радости, получила в своё распоряжение недавно отремонтированный чердак, который всегда был самым тёплым местом во всём замке. Также весь клан Данброх единодушно решил, что нужно перестать притворяться, что Лиззи когда-нибудь будет заниматься хозяйством. Ей выделили комнату над спальней Мериды и составили официальные бумаги, в которых говорилось, что она теперь часть семьи. Это даже отпраздновали, устроив небольшой пир для домашних с тортом и разными угощениями.

Лиззи больше не рассуждала о любви и замужестве. Теперь её интересовали проблемы исключительно духовного характера. К сожалению, поблизости не было жриц, сведущих в Священных колодцах, богах разрушения и Даре видеть, так что ей пришлось примкнуть к воспитанницам Элинор, чтобы научиться читать и самостоятельно изучить книги из королевской библиотеки. Она по-прежнему отказывалась от многого на полпути, но случались и исключения, что говорило о серьёзных переменах в её характере.

Хьюберт на несколько месяцев вернулся домой. К невероятному облегчению Мериды её брат не так сильно изменился. Конечно, это был не тот Хьюберт, которого она помнила, – теперь он гораздо меньше шумел и почти не проказничал, но всё-таки остался добродушным мальчуганом с заливистым смехом. Как и обычно, он в первый же день после своего возвращения запустил в спальню сестры собак, так что Мерида поняла, что брат ещё не до конца окунулся во взрослую жизнь.

Второй из троицы, Хэмиш, много времени проводил вне замка, так как ездил с Гиллом Петером в Файф, где Ценннедиг учил его игре на арфе. Иногда он оставался там на несколько дней, а пару раз привозил учителя гостить в Данброх, чтобы продолжить занятия дома. Как ни странно, Хэмиш с каждым днём всё больше походил на Хьюберта – прежнего Хьюберта. Теперь, когда всепоглощающий страх отступил, мальчик стал намного веселее, громче и общительнее. Он по-прежнему был бледным, как будто его слишком долго держали вдали от солнечного света, и худым настолько, что его могло сдуть сильным порывом ветра, зато его широкая улыбка легко освещала даже самые тёмные комнаты.

В замке бурлила жизнь. Все изменились, всё изменилось.

Кроме Харриса. Мерида так и не смогла найти к нему подход, как ни старалась.

– Ну что с тобой такое? – однажды вечером возмутилась Эйлин. – Сколько можно бесцельно бродить по моей кухне?

– Просто ищу что-нибудь перекусить, – отмахнулась Мерида.

– Перед тобой не меньше шести блюд. Бери что хочешь, хоть всё забирай! Только уходи!

Мерида потянулась за хлебом, но передумала. Помялась на месте, пытаясь решить, не взять ли жареных орехов. Ей пришло в голову, что в это же время в прошлом году Лиззи думала, что скоро выйдет замуж. А теперь никто даже не знал, куда пропал Кабачок. И что делать с Харрисом? Предложить ему ещё одну поездку неизвестно куда? И будет ли достаточно Тосахтаху того, что они взяли девочек на воспитание, или он станет требовать, чтобы она всё-таки выбрала королевство, куда сможет перебраться? Хотя всё это совсем не важно, если Харрис не изменится. И нельзя никого попросить о...

– Мерида! – огрызнулась Эйлин. – Ты меня с ума сведёшь! Хватит тут слоняться! Выбери уже что-нибудь! Что ты ждешь?

И правда, что она ждала? Мерида была измучена ожиданием. Измотана им. Оно вытянуло из неё все силы.

– Значит так, сейчас я отнесу напитки в тронный зал, а когда вернусь, чтобы духа твоего здесь не было. – И Эйлин вихрем вылетела из кухни.

Мерида рассеянно огляделась, но ничего из еды её так и не заинтересовало. Тогда она заглянула в кладовую. Но и там ничего для себя не нашла. И тут по щекам принцессы потекли слёзы. Это было так непохоже на неё: плакать, сидя посреди кладовой в компании только муки, репы, ячменя и порхающих мотыльков, оставаться вдали от остальных обитателей Данброха, не видеть возможности обернуть всё в очередную игру или приключение. Мерида не плакала с того дня у колодца.

Замок начал жить новой жизнью, но ей в нём не было места. Никто из её близких и понятия не имел о нависшей угрозе. Если она не придумает, как изменить Харриса, то все они погибнут, никто не спасётся. Время уходило так быстро, а ожидание с каждым днём становилось всё более невыносимым.

Тук, тук, тук.

В дверь с улицы постучали.

Стук был вежливым. Без срочности.

«Простите, – словно говорил стук, – там есть кто-нибудь?..»

Она вытерла слезы. Лиззи всегда говорила, что ей нравится хорошенько поплакать, но Мерида чувствовала себя так, словно её лицо замесили, как тесто. Она неуклюже поднялась на ноги и опрокинула банку, из которой высыпалась гвоздика. Элинор и Лиззи, должно быть, втыкали её в апельсины для украшения стола, а Лиззи как обычно не потрудилась плотно закрыть крышку. Мериду окружил запах, который буквально кричал о том, что Рождество уже близко. Рождество и, возможно, конец Данброха.

Стук.

Мерида подошла и потянулась к ручке. Ей вспомнилась ночь почти год назад, когда за дверью никого не оказалось. Неужели в этот раз будет так же?

Но на этот раз по ту сторону двери стояла знакомая фигура. Грива светлых волос. Подбитый мехом плащ. Перчатки с бордовой вышивкой, закрывающие руки.

– Ты, – сказала она.

А про себя добавила: «Наконец-то».

Это было то, чего она так долго ждала. Это был тот, кого она ждала.

Позади него кружились первые в этом году пушистые снежинки. Яростный вой ветра напомнил о незнающем тишины острове Илан Глан.

Это было начало конца.

– Покажешь, что у вас изменилось? – спросил Ферадах.

32. Знакомое лицо

– А зачем показывать? – спросила Мерида. – Ты и так чувствуешь перемены, не так ли? Ты можешь сам мне рассказать о них, ведь знаешь даже больше моего.

– В договоре с Кальях говорится, что ты должна показать, чего достигла, – ответил Ферадах. – Полагаю, нужно так и сделать.

– Мне кажется, что ты просто хочешь уйти с холода.

– А можно? – улыбнулся он.

Мерида впустила Ферадаха. Стоя на кухне, он выглядел самым обычным смертным, как и тогда, когда болтал здесь с Эйлин несколько месяцев назад. Он внимательно оглядывался, и девушка задумалась, хорошо ли он запомнил, как всё здесь выглядело, чтобы заметить перемены.

Хотя вряд ли это имело значение. Внешние

изменения – не то, что его интересовало.

– Хочешь хлеба? Ты вообще ешь? – спросила Мерида.

Рядом с Ферадахом она чувствовала себя немного скованно. В конце концов, он был при смерти во время их последней встречи.

– Ем, – кивнул Ферадах. – А здесь теплее, чем раньше.

– Все окна застеклили, – объяснила Мерида. – И свечи теперь только из пчелиного воска. Больше никаких сальных свечей с неприятным запахом и масляных ламп, которые дымили в тронном зале и гостиных. Добро пожаловать в светлое будущее, как сказал мой отец.

– Большие перемены, – согласился Ферадах. – Покажи мне ещё.

– В замке полно людей, – предупредила Мерида. – Придётся быть осторожными, чтобы никто не заметил, что у тебя сотня лиц.

– Я всегда осторожен.

Действительно, подумала Мерида, он должен был давно привыкнуть к тому, что все видят его по-разному.

– Повесь плащ за дверью.

– Всегда хотел узнать, как он выглядит, – сказал Ферадах.

Он скинул его и оглядел с таким интересом, словно видел впервые.

Хотя так оно и было. Он же говорил, что не знает, какая у него внешность, пока кто-нибудь не даст ему намёк на то, чьё лицо он носит в конкретный момент. Внешность Ферадаха существовала только для того, кто смотрел на него со стороны. А значит, Мерида создала тот плащ, который теперь висел вместе с верхней одеждой кухарок и служанок.

Магия, магия.

Но плаща было недостаточно, чтобы Ферадах понял, кто он для Мериды. Она заметила, как он осторожно дотронулся до своего лица, но, судя по всему, так и не смог определить, чьё же оно.

– Пойдём посмотрим, что тебе захочется здесь уничтожить, – ехидно предложила Мерида.

– Это не моё желание... – начал он, но не стал договаривать, когда понял, что девушка просто над ним подтрунивает, хоть и довольно зло.

Он поймал булочку, которую бросила ему Мерида, и пошёл за ней на свою третью прогулку по Данброху.

Теперь всё было совсем не так, как в предыдущие разы. Если задуматься, бог разрушения стал для неё самым близким человеком из всех. Только он понимал, что ей пришлось пережить. Это было очень странное ощущение: расположение и одновременно настороженность. У них был один на двоих секрет, но совершенно противоположные цели.

Кто знал о существовании Ферадаха? Мерида. А кто знал правду о жизни Мериды? Ферадах. Вместе они обошли весь замок.

В каждой комнате и зале Мерида хотела как можно подробнее рассказать, как всё выглядело раньше и что было улучшено её отцом, но постоянно сбивалась с темы. На ум приходил забавные или печальные истории, которые происходили в разных частях замка, так что она вечно забывала указать на новую мебель или сверкающие чистотой гобелены.

– Как-то летом папа пообещал тройняшкам, что будет давать им по куску сахара за каждый крысиный хвост, который они прибьют к доске рядом со своим именем, – рассказала Мерида в одном из коридоров. – Это может показаться довольно жестоким развлечением, но в тот год грызуны совсем распоясались. Они забирались под одеяла, утаскивали еду со столов, а если кому-то хотелось погладить собаку, ему непременно под руку попадалась особенно наглая крыса.

Мерида была уверена, что Хэмиш не убил ни одной, тем не менее, у него было столько же трофеев, сколько и у братьев. Однажды она увидела, как Хьюберт и Харрис сосредоточенно считали свой улов и откладывали в сторону хвосты для брата.

– Понятие не имею, что они потребовали с него взамен, но всё равно это было очень мило. – Мерида остановилась и покачала головой. – Хотя вряд ли это имеет отношение к переменам.

– Рассказывай дальше, – сказал Ферадах. – Я вижу изменения. Чувствую их.

Она пожала плечами и продолжила делиться историями из жизни Данброха. В общей гостиной Мерида рассказала, как Элинор впервые заметила, как Лиззи дремлет в кресле у камина, держа в руках книгу с гербариями, когда они только наняли девушку, чтобы помогать по хозяйству.

В музыкальной комнате она вспомнила, как Харрис решил залезть туда через окно, спустившись на верёвке со сторожевой башни, застрял и провисел так несколько часов слишком гордый, чтобы позвать на помощь. В зале с гобеленами принцесса рассказала, как поссорилась с матерью, когда та хотела выдать дочь замуж. Тот волшебный гобелен, который ей нужно было починить, чтобы Элинор не осталась навсегда медведицей, до сих пор висел на стене как напоминание о тех событиях. В тронном зале Мерида показала ему висящие на стенах чучела. Головы животных были в не очень хорошем состоянии, поскольку она, когда была совсем маленькой, каждый вечер тайком стреляла по ним из лука. Она говорила и говорила о Фергусе, Хьюберте, Хэмише и всех остальных, а Ферадах внимательно слушал, пока за окнами сгущались сумерки.

И тут произошло нечто удивительное.

Правда, они не сразу поняли, что именно.

Сначала на лестнице они встретили Элинор, которая провожала в спальни двух своих воспитанниц.

– Мерида, что за гостя ты принимаешь так поздно вечером? – спросила королева, настороженно приподняв бровь.

Девушка судорожно пыталась придумать, какой ответ не будет противоречить тому, что видит её мама, и заодно сможет успокоить её подозрения.

Она не нашла ничего лучше, чем сказать практически правду:

– Мы познакомились по пути в Ардбаррах, он помог нам найти дорогу. А теперь наш спаситель решил заглянуть в Данброх и узнать, как мы поживаем.

Воспитанницы Элинор поглядывали на незнакомца со сдержанным любопытством. Мерида от души надеялась, что они не видят перед собой женщину или слепого нищего, иначе её прикрытие бы с треском провалилось.

– Что ж, тогда проследи, чтобы ему досталась хорошая кружка тёплого эля, – улыбнулась Элинор. – Кстати, позвольте сделать комплимент вашим перчаткам, сэр, они исключительно красивы.

– Спасибо, – вежливо ответил Ферадах. – Это подарок.

Королева сдержанно кивнула, заканчивая разговор, и отправилась по своим делам. Ни Ферадах, ни Мерида не заметили ничего странного в этой встрече.

Не заподозрили они ничего удивительного, и когда случайно набрели на Фергуса, Хьюберта и Гилла Питера, которые сидели в оружейной и чинили копья, весело болтая при свете факелов.

– Чем тебе помочь, дочка? – спросил Фергус Мериду, заметив, как она слегка приоткрыла дверь. (Да, теперь в оружейной была дверь!).

– Э, я... – растерялась девушка.

– О, не заметил, что у тебя компания, – сказал Фергус, глядя на Ферадаха. – Отличная брошь. Вы из Бредальбейна?

Ферадах проследил за взглядом короля и коснулся броши, которую Мерида видела на нём всё это время, – металлического кругляшка, на котором было выгравировано дерево с раскидистыми ветвями и мощными корнями. Она знала, что Ферадах впервые ощутил её на себе.

– Это подарок, – повторил он то, что говорил всегда.

– Что там на улице? – спросил Фергус. – Вроде, ветер поднялся.

– Погода скверная, – кивнул Ферадах. – Холодает.

И даже тут Мерида и Ферадах не заметили ничего подозрительного.

Не заметили они этого и в музыкальной гостиной, где Хэмиш увлечённо слушал рассказы Ценнедига о его странствиях, облокотившись на свою любимую арфу. И её брат, и его учитель уже видели Ферадаха, так что ожидать можно было чего угодно.

– Мы просто идём наверх, – быстро сказала Мерида, надеясь отвлечь внимание от своего спутника. – Извините, что помешали.

– Ничего страшного, – улыбнулся старый арфист. – Молодой человек, вы, случайно, не из Кэйрнли? Я был знаком с одним семейством, проживающим в тех местах, вы удивительно на них похожи. Одни глаза, да и такую гриву редко у кого встретишь.

Ферадах растерянно улыбнулся и запустил руку в волосы.

– Кажется, я слышал о родственниках в Кэйрнли, – сказал он.

– Прошу нас простить, – сказала Мерида и поскорее вытолкала Ферадаха из гостиной, прежде чем его успели бы ещё о чём-нибудь спросить.

Только вновь столкнувшись с Элинор, они поняли, что происходит нечто совершенно невероятное.

Королева в сопровождении Айлин шла по коридору им навстречу. Укрыться было негде, так что Мерида приготовилась объяснять, как так вышло, что у неё второй гость за один вечер. Но к её несказанному удивлению, мать приветливо им улыбнулась.

– Наслаждаетесь прогулкой по замку? И правильно, погода такая, что добрый хозяин и собаку на улицу не выпустит. Думаю, вам стоит остаться в Данброхе на ночь. Напомните, вы прибыли из Ардбарраха или направляетесь туда?

– Ни то ни другое, – медленно произнесла Мерида. – Мы познакомились во время путешествия.

Элинор увидела в Ферадахе того же человека, что и раньше.

– Ну, если ваш дом находится дальше, чем близлежащие деревни, то сегодня туда не добраться, – сказала королева. – Видели, что творится за окном?

Отодвинув гобелен, служащий портьерой, Мерида выглянула во двор. Там уже собрались огромные сугробы, а сверкающий белоснежный снег всё сыпал и сыпал.

– Кальях стирает мантию, – пробормотал Ферадах.

Элинор, к удивлению Мериды, рассмеялась.

– Давно я этого не слышала.

– Вы о чём? – спросила принцесса.

– Есть легенда о первой снежной буре в году, – объяснил Ферадах. – Говорят, это Кальях стирает свою мантию в заливе Корриврекан, а потом укрывает ей всю Шотландию. Так наступает зима.

Элинор одарила Ферадаха довольной улыбкой.

– Айла, ты не могла бы подготовить постель для нашего гостя? Думаю, в северном крыле ему будет удобно.

– Конечно, мэм.

– Как вас зовут? – вдруг спросила королева. – Простите, наверное, вылетело из головы. У меня в последнее время столько дел.

Мерида уставилась на Ферадаха. Они оба не имели ни малейшего понятия, как ответить на этот, казалось бы, простой, вопрос.

– Это Ферадах, – сказала Айла.

Мерида не поверила своим ушам.

– Я права? – уточнила Айла. – Кажется, мы уже встречались.

Ферадах выглядел совершенно растерянным. Наконец он собрался с мыслями и сказал:

– Простите мою грубость, я не сразу узнал вас.

– Думаю, я тогда выглядела немного иначе, – сказала Айла и, как всегда, по-кошачьи улыбнулась. – Дай вы тоже. Всё-таки время неумолимо.

– Наша Айла мудра не по годам, – похвалила свою помощницу Элинор. – Значит, решено, сегодня вы переночуете в замке. Мерида, проследи, чтобы наш гость ни в чём не нуждался. Ферадах! Знаете, поблизости есть священный камень, названный в честь человека с таким же именем. Удивительное совпадение! Простите, но меня ждут дела. Может быть, чуть позже я присоединюсь к вам в общей гостиной, если вы не против ещё поболтать.

Элинор взяла под руку Айлу и ушла, оставив Мериду и Ферадаха в полном замешательстве. Как так вышло, что королева дважды увидела в боге разрушения одного и того же человека? Разве такое возможно?

Их догадка подтвердилась, когда они столкнулись с Ценнедигом возле покоев для гостей, которые находились рядом с тронным залом.

– Времена моей молодости давно прошли, – извиняющимся тоном сказал он, – так что вести беседы до глубокой ночи мне уже не по силам. Старики любят поспать. Старик, который стоит перед вами, уж точно. Знаете, вы и впрямь вылитый Макаусленд из Кэйрнли. Помнится мне, в этой семье рождались одни сыновья и все были как один похожи на вас.

– Правда? – смутился Ферадах.

– Не принимайте близко к сердцу, юноша, – рассмеялся Ценнедиг. – Это комплимент – они были красавцы. Как бы то ни было, желаю вам обоим спокойной ночи.

Попрощавшись с арфистом, Мерида и Ферадах укрылись в пустом тронном зале.

– Они узнали тебя! – шёпотом сказала принцесса.

Ферадах молча покачал головой. Было видно, что он тоже не знает, как относиться к произошедшему.

– Они видели одного и того же человека несколько раз! – не унималась Мерида. – Мне кажется, все в замке видят тебя одинаково. Ровно так же, как и я.

– Это невозможно, – ответил Ферадах. Его пальцы снова дотронулись до броши, на которую Фергус указал в оружейной. – Такого никогда раньше не случалось. – Он задумчиво посмотрел в окно. – Наверное, это дело рук Кальях. Очередная хитрость.

– Но зачем ей это? – спросила Мерида.

Он снова покачал головой.

– Каким ты меня видишь?

«Не таким, как раньше», – подумала она.

Но вслух сказала:

– Сдаётся мне, не только Данброх начал меняться.

33. Неделя в Данброхе

Ферадах остался на ночь.

На следующий день снег не прекратился, и Ферадах остался снова. А потом снова, снова и снова.

Конечно, снегопад не мог удержать бога разрушения где бы то ни было, но всё же он не торопился покинуть Данброх.

Волшебство, которое позволило всем обитателям замка видеть Ферадаха таким, каким видела его Мерида, никуда не исчезло. Хотя он никак не мог к этому привыкнуть и выглядел крайне удивлённым каждый раз, как слышал своё имя. А слышал он его постоянно: «Ферадах, сыграешь с нами в гончих?», «Ферадах, ты когда-нибудь был в Хойе?», «Ферадах, будешь ужинать?», «Ферадах, ты умеешь играть на флейте?», «Ферадах, кажется, ты застрял тут минимум на неделю, надеюсь, твои дела могут подождать».

Каждый вечер вся семья проводила в общей гостиной, и Ферадах с удовольствием присоединялся к компании. Они рассказывали друг другу истории, попивая сладкий сливочный эгг-ног, играли на музыкальных инструментах и наслаждались удивительными блюдами, которые готовила Эйлин, чтобы проверить, достаточно ли они хороши для рождественского пира.

– Ты сильный соперник, – сказал он Мериде, когда в один из вечеров они решили сыграть в брандуб.

Принцесса давно не играла, но не растеряла мастерство. А сесть за новенькую доску, которую привезли воспитанницы Элинор из Илан Глана, было особым удовольствием.

– Вообще, Мериде нельзя играть, – заметил Хьюберт. – Она всегда побеждает.

– Всегда? – переспросил Ферадах.

– Да, она жульничает, – пробормотал Харрис, не отрываясь от книги.

– Я не жульничаю! – возмутилась Мерида, прекрасно помня, что думает Ферадах о хитростях Кальях. – Просто хорошо играю.

– Ну, я тоже в этой игре неплох, – сказал Ферадах, передвигая одну из своих фигур, его руки, разумеется, были надёжно скрыты под перчатками. – Не помню, чтобы кто-то смог меня превзойти.

– Твоё самолюбие пострадает, – хохотнул Харрис.

Но на этот раз Мериде пришлось попотеть. Каждый её ход был мастерски выверен, но и Ферадах с умом разыгрывал свои фигуры. Харрис и Хьюберт бросили свои дела и подсели к ним, чтобы следить за партией.

Вскоре в гостиную пришла Элинор.

– Кто выигрывает? – спросила она. – О, ты с Меридой играешь, тогда всё понятно.

– А вот и нет! – с восторгом воскликнул Хьюберт.

– Мы только начали, прекратите, – вздохнула Мерида.

Игра продолжалась. Шансы на победу оставались равными. Тем временем к зрителям присоединились Фергус и Хэмиш.

– Значит, всё-таки решила выгнать Ферадаха из замка? – хохотнул король, заметив дочь за игровой доской. – Да ещё и таким жестоким способом!

– Она пока не выиграла, – сказала Элинор. – Можешь себе представить?

В дверях появилась Лиззи. На ней был йольский [Йоль – праздник середины зимы, замещённый в наши дни Рождеством] венок, который она сплела из омелы и остролиста.

– Я думала, Мериде запретили играть в брандуб. О! Она до сих пор не победила?

Ровно в этот момент Мерида и Ферадах одновременно поставили фигуры таким образом, чтобы разблокировать Чёрного ворона.

– Невероятно! – закричали Хьюберт и Хэмиш.

– Невозможно, – ворчливо поправил Харрис.

Ферадах весело посмотрел на Мериду через доску.

– Шансы равные. Как поступим?

И тут в гостиную ворвался Брионн. Он безошибочно почуял, к чему приковано внимание всех людей и даже богов, и сразу бросился туда.

Пёс схватил фигурку Чёрного ворона с доски и выскочил за дверь.

– Брионн! – воскликнул Харрис и побежал следом, а его братья покатились со смеху.

– Похоже, вас обоих обыграл волкодав, – сказал Фергус. – Вот кто знает, что делать с Чёрным вороном. Ничего, повезёт в следующий раз.

– Приятно хоть раз увидеть Мериду в равной борьбе, – сказала Элинор.

Уже поздно вечером, когда все пошли спать, Лиззи задержалась у комнаты Мериды.

– Скажи, Ферадах – это тот бог, которого мы спасли в лесу?

– Ты узнала его?

– Конечно, узнала! – оскорбилась Лиззи. – Я уже столько книг о магии прочитала!

– Ты читаешь! – восхитилась Мерида.

– Писать всё равно тяжело, – пожала плечами Лиззи, – но я делаю успехи. Ты знаешь, почему Ферадах здесь? Хочет отблагодарить? Как думаешь, он исполнит наше желание? Иногда боги в качестве благодарности исполняют желания смертных.

Мерида не могла честно ответить на её вопрос, потому что сделка с Кальях должна была оставаться секретом. Хотя принцесса уже начала сомневаться, что Ферадах гостит в Данброхе из-за условий договора.

– Не думаю, что он из тех богов, что исполняют желания, – осторожно ответила Мерида, решив, что так не выдаст никаких секретов. – У него же камень, а не источник.

– А как думаешь, он обидится, если я спрошу про камень? – заинтересовалась Лиззи, но тут же передумала: – Наверное, лучше мне сделать вид, что я не знаю, кто он. Во всех легендах боги предпочитают оставаться неузнанными, если сами о себе не рассказывают. Просто сделаю ему подношение. Их все божества любят.

– Лиззи... – начала Мерида. – Да не важно. Поступай, как считаешь нужным. Как тебе, кстати, твоя новая комната? Нравится?

– Конечно, – кивнула та в ответ. – Призраки там очень милые.

Продолжать свою мысль она не стала, просто упорхнула к себе. Лиззи есть Лиззи.

Наутро выяснилось, что её подношение произвело совсем не тот эффект, на который девушка рассчитывала. Ферадах исчез. Обыскав весь замок, Мерида наконец нашла его на кухне. И вовремя! Потому что он как раз достал свой плащ и накинул его на плечи. Молодой бог двигался спокойно и сосредоточенно, как человек, который принял окончательное решение.

– Ты уходишь? – спросила она.

Ферадах вздрогнул, услышав её голос, так что Мерида поняла, что он действительно собирался улизнуть.

– Ты уходишь! Сначала столько дней провёл здесь без какой-либо причины, а теперь решил уйти, не сказав ни слова?

– Я так больше не могу, – сказал он и вышел за дверь.

Не раздумывая, Мерида схватила другой плащ и выбежала следом.

– Ты же без обуви! – закатил глаза Ферадах, но голос его звучал обеспокоенным. – Сколько можно гоняться за мной по снегу босиком?

– Ты не просто уходишь, – продолжала Мерида, пытаясь не отставать от его размашистого шага. Стопы мёрзли, погружаясь в пушистый снег, но сейчас ей было не до этого. – Ты убегаешь!

Ферадах виновато опустил голову, но не остановился.

– Я не могу больше здесь находиться. Теперь я понимаю, почему моя внешность должна меняться, почему я должен оставаться неузнанным. Это слишком тяжело!

– Вот в чём дело? Теперь тебя знают? Я говорила, что ты не понимаешь, каково быть частью семьи. Что ты ничего не знаешь о том, как течёт время, и что вообще такое жизнь. Этому нельзя научиться, наблюдая со стороны. Это надо почувствовать самому!

Он остановился и резко повернулся к Мериде. Они уже вышли за ворота, ещё немного и Ферадах скрылся бы в лесу, как в прошлый раз. Только теперь он не перескакивал из одного обличья в другое, а его сапоги глубоко погрузились в снег.

– И что с того, Мерида? Как мне с этим справиться? Я не могу отказаться исполнять свой долг. Тебя радует, что теперь это причинит мне боль? Конечно, ты рассчитываешь, что выполнишь условия договора и вы будете жить как прежде, не зная горя и утраты. Но что, если ты не справишься? Я должен буду разрушить Данброх? Как я это сделаю? А что будет дальше? В другом месте, с другими людьми? Разве это...

Ферадах замолчал. Иногда даже богам не хватает слов. Да и не очень-то он был в этот момент похож на сверхъестественное существо: волосы растрёпаны, лицо усталое и напряжённое. Раньше его лицо не менялось, потому что он носил его только в те минуты, когда стоял перед Меридой, а потом, как только она отворачивалась, становился чем-то другим – внеземной сущностью, пустотой. Но теперь это лицо, это тело принадлежало Ферадаху. Каждая эмоция, каждая улыбка, каждая бессонная ночь оставляли свой отпечаток, становясь его сутью.

Мериде стало неловко, хотя её вины не было в том, что Ферадах обрёл собственное лицо. Так же стыдно ей было, когда из-за её слов бог разрушения чуть не погиб.

– Я неплохо узнала тебя за этот год, – сказала она, – и ты кто угодно, но не трус.

Как-то давно он сказал ей практически то же самое.

– Так ты будешь достойным противником или нет? – с вызовом спросила Мерида. – Если ты не выполнишь долг, то умрёшь. И смерть эта будет бессмысленной, потому что на твоё место придёт другой бог, который без сомнения уничтожит Данброх. Пусть лучше это будешь ты, потому что теперь ты знаешь о людях гораздо больше. Если хочешь – уходи, но имей в виду, что формально твой визит не окончен.

Ферадах измученно вздохнул.

– Почему это?

– Ты узнал, какие перемены произошли в Данброхе, а свою часть договора не выполнил. Я тоже должна увидеть результат твоей работы.

Он ничего не ответил, только устало посмотрел на Мериду.

– Я хочу увидеть ту женщину из хижины, – сказала она. – Покажи мне, что с ней случилось.

– Она живёт далеко. Туда ехать много дней, даже если бы не было снега, – ответил Ферадах. – А у тебя нет столько времени. Харрис до сих пор не изменился.

Мериде было обидно это слышать, хотя поспорить она не могла.

– Помнишь, когда мы собирались в Файф, ты сказал, что умеешь моментально переноситься на большие расстояния.

– Да.

– А можешь взять меня с собой?

Ферадах задумался.

– Думаю, да. Но мне придётся забрать тебя из тела. Готова настолько мне довериться? Не боишься, что я не захочу вернуть тебя обратно?

– Так ты можешь или нет? Убить меня у тебя было много возможностей, с чего бы тебе это делать сейчас.

Впервые за это утро Ферадах улыбнулся.

– В таком случае я могу взять тебя с собой.

– Что мне делать? Кружиться, как Лиззи? Как мне...

Она не успела договорить, так как уже покинула тело и поднялась в небо.

34. Быть воздухом

Она стала воздухом.

Мерида не могла придумать другого описания своему новому состоянию. Она не просто стала невидимой или научилась летать. Она растворилась в пространстве. Её мысли и эмоции были свободны, их ничего не ограничивало. Она была воздухом. Присутствовала везде и всегда.

Ей не нужно было лететь в хижину той учёной женщины, потому что в каком-то смысле она уже была там.

Став воздухом, Мерида слилась с миром в единое целое и смогла по-новому понять его. Ей не нужно было ни видеть (у неё не было глаз), ни слышать (у неё не было ушей), ни ощущать (у неё не было кожи). Ей не нужно было превращать происходящее в последовательную историю, звучащую в голове, потому что, как только она стала воздухом, она уже постигла всю эту историю от начала и до конца.

Мерида снова увидела хижину учёной. Она узнала, что лежало на каждой полке, в каждом ящике этого простого дома: книги, рукописи, вычисления, наблюдения, сотни и даже тысячи страниц, описывающих окружающий мир и его закономерности.

Однако теперь там было пусто. Тихая река, которая несколько десятков лет спокойно текла мимо, по приказу Ферадаха вышла из берегов и затопила долину. Драгоценные пергаменты, редкие фолианты, уникальные записи – всё, что было ценного в хижине, она унесла с собой. Даже если бы учёной удалось выловить свои труды из воды, толку от них не было бы никакого, так как чернила, не выдержав столкновения со стихией, растеклись и померкли.

Та женщина разом потеряла результаты многолетней работы.

Но не умерла. Наводнение не покусилось на её жизнь и здоровье. Мерида, будучи воздухом, сразу узнала, где учёная нашла себе пристанище. Она уже бывала там, и дорога заняла много дней. Но, став бестелесной сущностью, Мерида в считаные секунды оказалась на острове Илан Глан. В каком-то смысле она была там изначально, поскольку присутствовала везде и во все времена.

Мерида увидела – точнее, одновременно увидела, услышала и почувствовала – судьбу несчастной, пережившей разрушительное наводнение. Оправившись от шока, она подавила свою немалую гордость и отправилась на Илан Глан. Маэлю Мюир была с ней знакома! Более того, давным-давно они дружили, хотя учёная была намного моложе королевы. Они работали вместе, ещё когда муж Маэль Мюир был жив. А потом случилось то, что происходит везде и всюду: неуместные чувства, неловкий поцелуй, скандал, кораблекрушение, вдова. История, старая как мир. Убитая горем и предательством королева выгнала с острова свою бывшую подругу. Учёная стала отшельницей. Она уединилась в хижине на берегу реки и с головой ушла в работу, но её сердце с каждым годом всё сильнее наполнялось горечью, а блистательный ум терял остроту.

Пока наводнение не изменило течение её жизни.

Ей пришлось вернуться туда, где всё началось. Она была сломлена и готова молить о пощаде и крыше над головой. Но долгие годы излечили сердечные раны точно так же, как превращение в воздух излечило Мериду от необходимости видеть и осязать. Все прошлые обиды уже казались пустым вздором. Маэль Мюир с радостью приняла свою старую подругу, нашла ей комнату и множество благодарных учеников. Всего за несколько месяцев до этого, как увидела Мерида, в островном поселении не нашлось бы места, но королева по имени Элинор совсем недавно забрала почти дюжину сирот, что позволило освободить место для новичков.

И тут Мерида вернулась в своё тело.

Она всё так же стояла в лесу неподалеку от Данброха. Зубы стучали от холода. Ноги онемели. Голова кружилась от внезапного путешествия сквозь время и пространство. Сердце колотилось от величия разрушения и обновления, которые она только что видела. И частью которого являлась.

Некоторое время Мерида и Ферадах молча смотрели друг на друга.

Наконец девушка сказала:

– Для врагов из нас получилась неплохая команда.

Ферадах кивнул.

– Ты спрашивал меня, понимаю ли я, в чём смысл твоей работы, – сказала Мерида. – Почти год назад. Тогда я не понимала. Но теперь мне стало ясно, что ты делаешь.

Ферадах снова молча кивнул.

– Ты хотел знать, каким я тебя вижу, – добавила она. – Теперь я могу это сказать.

Он стоял неподвижно, словно загнанный олень перед охотником.

– Я вижу тебя добрым, Ферадах. Я не хотела говорить, потому что это меня злило. Как можно так выглядеть, если приносишь людям только страдания? Но я заблуждалась на твой счёт. Ещё у тебя густые светлые волосы, как грива у пони, а брови тёмные. Глаза голубые. Вот здесь у тебя шрам. А когда ты уходишь в свои мысли, твоя нижняя губа становится вот такой. – Она надула губы. – Юноши вроде тебя обычно нравятся девушкам. Но ведь это не твоё тело. Просто одно из обличий. Но доброта – это лично твоё, независимо от того, есть вообще у тебя тело или нет. Это Ферадах. Теперь я это точно знаю, и мне не трудно тебе сказать.

Когда Мерида начала говорить о его внешности, Ферадах коснулся броши, а потом дотронулся до шрама на лице. Девушка поняла, что он наконец понял, что за лицо на нём. Интересно, помнил ли он судьбу этого юноши. Побывав на его месте, на время став воздухом, Мерида понимала, что он должен был помнить. Должен был помнить всё.

Каким удивительным и странным было его существование. А теперь, когда он больше недели прожил как простой смертный, оно стало ещё более странным. Время для неё текло медленно, как густой мёд, а для него летело быстро, как ветер.

– Теперь я тоже понимаю тебя, Мерида из Данброха, – сказал Ферадах. – Но я всё ещё твой враг. И даже если это сделает меня трусом, остаться не могу. У меня нет твоей отваги. Я этого просто не вынесу. Найди способ изменить своего брата, пока не стало слишком поздно. Иначе мне придётся исполнить свой долг.

И Мерида осталась одна в заснеженном лесу.

35. Волкастый

Харрис, Харрис, что делать с Харрисом?

Сколько Мерида себя помнила, Харрис был самым холодным и отстранённым из тройняшек. Всезнайкой. Молчуном. Надменным мальчишкой. Слишком серьёзным, чтобы участвовать в детских забавах своих братьев. Казалось, все их проблемы и радости были недостаточно значительными, чтобы привлечь его внимание.

Но кем на самом деле был Харрис из Данброха?

Мерида знала только, что у него были секреты. Он тайком бродил по лесу в компании одного Брионна, отказывался проводить вечера в шатре матери, когда они отправились в Илан Глан, и так никому и не рассказал, что ему шепнул Тосахтах.

Она не понимала, как достучаться до брата и преодолеть ту стену, что он вокруг себя выстроил.

Конечно, возможность разрушения со стороны сверхъестественных сил должна была стать главной проблемой Мериды, но это было не единственное, чего стоило опасаться. Другая, более мирская угроза нависла над Данброхом, и она становилась всё реальнее.

Когда в замке уже начали отсчитывать дни до Рождества, к ним пожаловал непрошеный, но уже знакомый, гость.

Волкастый.

Конечно, он прибыл не один, в качестве подмоги с ним был целый отряд головорезов, которые должны были наводить ужас, пока их предводитель ведёт переговоры.

– Я надеялся больше никогда не приходить сюда, – прорычал Волкастый своим сиплым голосом. – Но мне сообщили, что ваша дочь всё ещё здесь, а вместо того, чтобы отправить сыновей к лорду Макалпину, вы решили оставить их при себе.

Мерида с тройняшками наблюдали за всем с балкона, где принцесса пряталась на прошлое Рождество. Элинор и Фергус сидели на тронах и выглядели исключительно царственно. По одну сторону от них навытяжку стояли гвардейцы, а по другую – аккуратные и скромные воспитанницы королевы. Принцесса с радостью отметила про себя, насколько изменился тронный зал. Теперь он действительно производил впечатление. Даже госпожа Маклаган из Ардбарраха сочла бы его достойным королевских особ. Казалось невозможным прийти сюда, опрокинуть столы и рассчитывать, что это так просто сойдёт с рук.

– Думаю, вы не вполне верно оцениваете полученные сведения, – хмыкнул Фергус.

– Мерида посетила Ардбаррах, Кинлохи и Илан Глан. Предпринять даже одно такое путешествие в течение года – большое дело, не говоря уже о трёх.

– Это было её предложение, не моё, – пожал плечами Волкастый.

– Да. И она выполнила свою часть договора. Более того, мы с вами знаем, что Кинлохи сгорел дотла, так что моя дочь никак не могла остаться там. Один из моих сыновей воспитывается в Ардбаррахе, а сейчас приехал навестить нас на праздниках. К тому же, побывав в Илан Глане, я приняла решение сама взять на воспитание нескольких девушек, которые находились на попечении Маэль Мюир. – Голос Элинор был твёрже стали. – Если цель вашего господина – объединение королевств, то мы более чем выполнили свой долг. А если им движут другие мотивы, то нам самое время об этом узнать.

– Разумеется, установить добрососедские отношения его единственное желание, – с усмешкой произнёс Волкастый.

В тронном зале повисла тяжёлая тишина.

– Тогда, я думаю, мы можем согласиться, что работа моей дочери выполнена, – отрезала Элинор.

– И преданность Данброха не вызывает сомнений, так что лорд Макалпин может ни о чём не волноваться, – добавил Фергус.

Волкастый облизал губы, а затем сказал:

– Уверен, он будет более чем рад услышать, что может спокойно отдыхать в этот Йоль. Я хотел бы познакомиться с юными леди, которых вы приютили в замке, и также переговорить с вашим сыном о его жизни в Ардбаррахе. Кроме того, мне было бы приятно увидеть, какие перемены произошли в Данброхе с моего прошлого визита. Как только мы с этим покончим, я смогу отправиться в обратный путь. Не хотелось бы, чтобы холода застигли меня в дороге.

– Очень хорошо, – кивнула Элинор. – Мы будем рады показать вам, чего достигли.

Хьюберт прошептал на ухо Мериде:

– Вроде всё прошло неплохо.

Поскольку это был Хьюберт, шёпот было слышно из любой точки тронного зала, потому что, даже стараясь говорить как можно тише, он всё равно был очень громким. К счастью, Волкастого уже повели осматривать территорию замка.

У Мериды словно камень с плеч упал.

Она не знала, во что выльется эта встреча, но о таком исходе даже не мечтала. Девушка была уверена, что Тосахтах затаил обиду на Элинор после их разговора у разрушенного города и раздосадован тем, что тройняшек не прислали к нему, как он просил.

Но теперь всё разрешилось, а значит, одной проблемой стало меньше, и она могла полностью сосредоточиться на Харрисе.

– Сможешь продемонстрировать ему свои мускулы, – хохотнул Хэмиш, обращаясь к Хьюберту.

– А мама покажет ему своих идеальных девушек, и мы все спокойно встретим Рождество, – сказала Мерида. – Какое облегчение!

Харрис раздражённо фыркнул, встал на ноги и спустился с балкона. Через несколько секунд тронный зал содрогнулся от цокота когтей по каменному полу – это Брионн заметил, что хозяин ушёл, и бросился вдогонку. Говорят, собаки с возрастом начинают походить на своих хозяев, но пока не было видно ни малейшего сходства между Брионном и Харрисом.

– Да что с ним такое? – удивилась Мерида. Она не могла упоминать о сделке, но всё же решила немного расспросить братьев. – Как думаете, есть что-то, о чём Харрис не рассказывает?

– Да, он хочет сбежать с Тосахтахом, – сказал Хьюберт.

– Что?

Хьюберт тоже поднялся.

– Мы подслушали, как мама говорила с папой о том, что Тосахтах хотел забрать Харриса к себе. Хейм, помнишь какое у него тогда было лицо?

Хэмиш мрачно кивнул.

– Потом он весь вечер был на взводе. Ты бы только видела! Ни слова нам не сказал. Я даже слышал, как он швырялся вещами в своей комнате.

– Он считает нас всех идиотами, – вздохнул Хьюберт. – Это очевидно. Думает, что за Тосахтахом будущее, а мама и папа просто скучные и старомодные.

– Харрис вам это сказал? – неуверенно спросила Мерида.

– Ты же его знаешь, – закатил глаза Хьюберт. – Брось!

Даже думать о таком Мериде было невыносимо, но в словах её братьев был смысл. Харрис хотел примкнуть к Тосахтаху? Вот что его угнетало всё это время? А если это способ для него измениться, то готова ли она помочь брату?

Она вспомнила о разрушенном городке. Колодцы, засыпанные солью. Срубленные деревья. Стёртые с лица земли дома. Разрушение, чтобы наказать, разрушение, чтобы предупредить. Разрушение ради разрушения. Это противоречило всему, во что она верила. Возможно, ей не понравилось в Ардбаррахе, но, по крайней мере, там не учили мальчиков грабить ради одного только грабежа.

– Должен же быть способ поговорить с ним, – вздохнула Мерида.

– О, поговорить с Харрисом совсем не сложно, – улыбнулся Хэмиш. – Проблема в том, чтобы заставить его отвечать.

36. Последний шанс

Короткие дни перетекали в длинные ночи, которые затем становились ещё более короткими днями и ещё более длинными ночами.

Чем больше Мерида пыталась вывести Харриса на разговор, тем более отстранённым и раздражённым он становился. Стоило ей только решиться подкараулить брата после завтрака, как он моментально исчезал из-за стола. В буквальном смысле. Пока принцесса выбиралась из общей гостиной, он уже исчезал в поле за пределами замка.

Мерида изо всех сил старалась не злиться на брата, но от него зависело так много! Конечно, он этого не знал, а она не могла ему сказать. Это каменной плитой давило на принцессу, а поговорить было не с кем. Ферадах покинул замок и не желал возвращаться, пока не станет известно, как сложится судьба Данброха.

И вот наступила ночь перед Рождеством. Данброх готовился к большому пиру.

Снега этой зимой было мало. Только что отремонтированный замок был покрыт тонким слоем мерцающего инея, который подчёркивал его суровую красоту. В окнах горел свет. На каждой двери висели великолепные праздничные венки, сделанные Элинор и её воспитанницами. В воздухе витали ароматы рождественских пряностей. Все комнаты для гостей были заняты: на празднество прибыли Ценнедиг и его семья, лорды, с которыми Фергус возобновил отношения после трагедии в Кинлохи, леди, которых Элинор пригласила посмотреть, как проходит обучение сирот. В замке не было так людно с тех пор, как Мерида была совсем ребенком.

Но Мерида не ощущала праздничного настроения. От волнения принцесса не могла найти себе места, ведь только она знала, что это последней день их мирной жизни.

Когда солнце начало опускаться за горизонт, Мерида вышла на стену, чтобы посмотреть, как последние золотые отблески мерцают на поверхности замёрзшего озера. Как и в прошлом году, в небе светила огромная луна.

Вдруг она услышала знакомый лай. Брионн. Она быстро огляделась и увидела его и Харриса в лесу, недалеко от замка.

Это был её последний шанс.

Подобрав юбку, она бросилась к ближайшей сторожевой башне, вихрем спустилась по лестнице, пересекла двор и оказалась за воротами.

Какое счастье, что отец смог привести здесь всё в порядок, иначе бы она не успела догнать брата.

– Харрис! – крикнула Мерида.

Он не сбавил шага, не обернулся. Просто продолжил идти своей размеренной походкой, руки в карманах, спина совершенно прямая.

Мериде удалось схватить его за руку и остановить.

– Харрис, постой. Посмотри на меня!

Харрис застыл, как нашкодивший кот. Его лицо выглядело надменным и раздражённым, губы были плотно сжаты. Как всегда, он казался намного старше своих лет.

– Ты ненавидишь нас, вот в чём дело? – задыхаясь, спросила принцесса.

Он молчал. Просто стоял и ждал, когда сестра отстанет.

– Скажи мне, ты хочешь уйти с ним? – не сдавалась Мерида. – Объясни почему, я постараюсь понять. Если хочешь, я смогу тебе помочь. Он мне не нравится, и мне не нравится то, что он делает, но я не ты, и это не моя жизнь. Если это для тебя важно, то я встану на твою сторону.

Харрис непонимающе смотрел на неё.

– Уйти с ним? – повторил он озадаченно.

– С Тосахтахом, – объяснила Мерида. – Хьюберт и Хэмиш сказали мне.

– Они сказали тебе, что я хочу пойти с ним? Вот что они думают?

Мерида отпустила руку Харриса.

– Нуда...

Всё шло совсем не так, как она ожидала.

Харрис снисходительно хмыкнул, погладил по голове Брионна, который ласково жался к его ноге, и вдруг заплакал. Две сердитые слезы скатились по его щекам.

Мерида попыталась обнять брата, но тот резко отстранился.

– Харрис, – вздохнула она, – за что ты злишься на меня? Мы же были друзьями, что случилось?

– Почему тебя это волнует?

– А что тут такого?

– Ты уехала, – зло бросил ей Харрис.

Мерида хотела что-то сказать, но не нашла слов. Она уехала. Отправилась в большое путешествие по Шотландии, совсем не переживая о том, что оставляет тройняшек одних. Она всегда воспринимала их как нечто единое, была уверена, что им достаточно компании друг друга, тем более с ними оставались родители. Она не сомневалась, что они легко дождутся возвращения сестры и останутся такими же, как были раньше. Отчасти так и было, иначе Данброх не оказался бы под угрозой разрушения.

Мерида знала, что будет скучать по дому. Но и не подозревала, что дом будет скучать по ней.

Ей и в голову не приходило, что Харрису будет тяжело без сестры.

– Только не говори ничего фальшивого, – сказал Харрис.

– Не буду, – кивнула Мерида. – Мне жаль. – Она помолчала и добавила: – Пожалуйста, можно я тебя обниму?

– От этого только тебе станет легче, а не мне.

Мерида улыбнулась.

– Я знаю. Но мне сейчас это очень нужно.

Харрис опустил голову и дал Мериде себя обнять. Ощущение было не из приятных, словно она попыталась приласкать стул, но лёд между ними треснул.

– Знаешь, что сказал мне Тосахтах? – спросил Харрис. – Что он собирается убить вас всех. Что придёт в Данброх и вырежет всех до одного, а меня заставит смотреть. А потом заберёт в свой замок и воспитает из меня лучшего воина, что когда-либо был в его армии. И я буду ненавидеть и любить его за это.

Мерида была потрясена.

– Почему ты никому не рассказал?

– Он запретил мне. Сказал, что узнает и тогда вернётся гораздо раньше и убьёт вас с особой жестокостью.

– Харрис! – Он столько времени нёс на плечах этот груз? Иногда она забывала, что он всего лишь ребёнок, а детей легко обмануть. Особенно когда злые люди шепчут им на ухо. – Ты же умнее всех нас! И ты, я не сомневаюсь в этом, станешь великим человеком. О тебе будут слагать легенды и петь баллады. Но ты – идиот! Нельзя было держать всё в себе. Как он мог узнать, что ты кому-то рассказал?

– Есть много способов узнать то, что тебя интересует, – пробормотал Харрис.

– Поверь, ему никак не может стать известно, что мы говорим или не говорим друг другу, – покачала головой Мерида. Она очень старалась, чтобы её голос звучал спокойно, но мысли в голове роились, как разъярённые пчёлы. Значит ли это, что Волкастый всё время им лгал? Его визит был просто отвлекающим манёвром, чтобы потом напасть внезапно? Преподать им урок? Мериде нужно было вернуться в замок, чтобы немедленно сообщить об этом родителям. – Он не может читать мысли. Люди на это не способны!

Харрис насупился. Его лицо снова стало холодным и отстранённым.

– Вот поэтому, – с досадой проговорил он, – я никому и не рассказывал.

Мерида не понимала, что сказала не так.

Она знала только, что у неё был шанс достучаться до него, но она в очередной раз его упустила.

– Харрис, мы были друзьями, – повторила Мерида.

Вдруг небо озарилось зелёными всполохами. На другом конце поля голубые огоньки, точно такие же, как и в прошлом году, парили над сухой травой. Они слегка покачивались, маня за собой.

Время, отведённое на выполнение условия сделки, подошло к концу.

37. Хитрая богиня

Огоньки вели их сквозь тёмный лес. Точнее, они вели Мериду. Принцесса думала, что их могут увидеть только те, кого выбрала магия, но Харрис тоже последовал за сестрой. Вскоре лесная тропинка вывела их обоих к Священному колодцу.

Она решила, что так и должно было быть.

Как год назад водопад и мелкие пруды вокруг него преобразились под лунным светом, так и всё вокруг колодца Кальях стало выглядеть совсем иначе по сравнению с тем днём, когда Мерида была здесь вместе с Элинор.

Блуждающие огни вихрем закружились у колодца, как будто ожидая, когда они загадают своё желание, а потом нырнули внутрь, опускаясь всё ниже и ниже, как будто у него совсем не было дна. Заметив, что Харрис смотрит куда-то в сторону, Мерида проследила за взглядом брата. Он с удивлением рассматривал камень Ферадаха. Если колодец светился изнутри, то стоящий в стороне камень оставался темнее ночи. Его силуэт чёрной тенью вырисовывался на фоне полыхающего неба, в котором резвились весёлые плясуны. Казалось, он поглощал любой свет, падающий на его поверхность.

– Кажется, он проклят, – прошептал Харрис.

Мальчик стоял с прямой спиной и сжатыми губами. Он крепко держал Брионна за ошейник, чтобы нелепый пёс не скакал галопом по зачарованной поляне. Что он думал о происходящем, оставалось загадкой.

Мерида боялась спрашивать, чтобы ненароком не нарушить в последнюю минуту условия договора.

Испуганным он не выглядел – её брат редко позволял себе потерять самообладание. Но Мерида всё равно подошла поближе и сказала:

– Харрис, возьми меня за руку.

Он помедлил, но послушался.

– Я рада, что ты наконец-то пришёл, – раздался вдруг очень знакомый голос. – Харрис из клана Данброх.

Хрупкая фигурка, грацией напоминающая кошку, вышла из леса на противоположном краю поляны. Как и колодец, она светилась изнутри.

– Айла? – удивилась Мерида. – Почему ты здесь?

– Вот и пришло время, – сказала она, не ответив на вопрос принцессы, – чтобы решить исход сделки. Чтобы узнать, смогла ли ты повлиять на судьбу Данброха. Чтобы узнать, изменилось ли всё настолько, чтобы избежать... – Она на секунду замолчала и посмотрела на тёмный пугающий камень. – Ферадаха.

Харрис непонимающе переводил взгляд с Айлы на Мериду.

– О чём это она?

Мерида и сама не понимала, почему эти слова произносит Айла. Даже в такой холод она ощущала, как сильно ладони вспотели от нервов.

– Мне нельзя было вам ничего рассказывать, – ответила она брату. – Я дала слово.

Айла улыбнулась своей кошачьей улыбкой.

– Верно. Ты вела себя исключительно храбро весь этот год.

– Что происходит? – требовательно спросил Харрис.

– Этой ночью магия изменит судьбу вашего клана, – сказала Айла. – Твоя сестра долгое время была одна. Но на этом всё, теперь вы вместе. Вы и волшебство. Ты же знаешь, Харрис, что магия не первый раз приходит в Данброх?

Харрис покачал головой. Мерида отлично знала, что это не означало «нет», а значило: «Я ни за что не признаю, что ответ – да».

– Все знаки, что ты видел, Харрис, – настаивала Айла. – Твои сны. Блуждающие огни, которые вели тебя к правде. Её дневник.

– Я не читал мамин дневник, – всё упирался Харрис.

– Даже не заглянул? – улыбнулась Айла.

Харрис снова мотнул головой.

– А вот теперь я хочу знать, что происходит, – сказала Мерида. – О чём вы говорите?

Айла одним изящным движением оказалась на ограде колодца. Мерида тут же услышала в голове голос матери: «Не вздумай забираться на Священный колодец». Но Элинор здесь не было, так что никто не остановил юную служанку. Свет, исходивший из глубины колодца, стал сильнее. Казалось, они – единое целое.

– Примерно десятилетие назад магия впервые пришла в Данброх, – сказала Айла. – Элинор, королева Данброха, должна была дать жизнь трём мальчикам. Как чудесно! Как все были рады! Но её подстерегала опасность. Роды только начались, когда у королевы пошла кровь. Хотя повитуха ничего не сказала королю, она подозревала, что королева – как и тройняшки – может погибнуть. К счастью, эта отважная женщина была сведуща в магии. Она позвала служанку и отдала ей корону Элинор. Это была самая ценная вещь королевы, ведь именно в ней она была коронована. А потом повитуха отдала и свою самую ценную вещь – плетёный пояс, состоящий из бусин, которые ей дарили женщины после благополучных родов. Она сказала служанке со всех ног бежать к колодцу и бросить эти вещи в него, чтобы попросить Кальях о чуде.

– Кальях! – воскликнула Мерида. – Кальях спасла нашу маму?

– И тройняшек тоже, – ответила Айла. – Хорошо, что мать Лиззи Мюрей отдала колодцу сразу две вещи, потому что чудо спасения матери и её детей было непростым. Сначала Кальях помогла Элинор, которая в противном случае в тог день истекла бы кровью. А потом – одному из мальчиков, чья шея была обмотана пуповиной. У тебя могло бы быть всего два брата, Мерида.

– Кого она спасла? – спросила Мерида. Но по тому, как Харрис сжал её руку, она поняла, что речь о нём.

– Он спасён потусторонним миром и поэтому может видеть его. Но не хочет смотреть, верно? – спросила Айла.

Харрис ничего не ответил.

– Айла, – сказала Мерида, – откуда ты всё это знаешь?

– Твой брат может ответить, – улыбнулась Айла. – Он знает. Точнее, узнает, если воспользуется своим Даром и по-настоящему увидит.

Принцесса повернулась к своему самому строптивому брату. Его глаза были закрыты, губы страдальчески сжаты. Переведя взгляд на Айлу, она поняла, что та внимательно наблюдает за происходящим.

Это была последняя возможность изменить Харриса.

Но как ей достучаться до него? Что сказать, чтобы он перестал закрываться? Правду, решила Мерида. Она знала, что мальчик только сильнее уйдёт в себя, если она опустится на колени, чтобы заглянуть ему в лицо, поэтому чуть потянула его за руку, чтобы тот поднялся на один из лежащих рядом камней. Теперь они могли смотреть друг другу в глаза.

– Я понимаю, насколько трудно видеть то, что никто другой не видит, – сказала она этому странному мальчишке, который взрослел гораздо быстрее братьев. – Знать то, что никто больше не поймёт.

– Если я скажу, ты не поверишь, – сердито сказал Харрис, как будто ему отчаянно хотелось, чтобы сестра поверила. – Папа считает, что это просто мои фантазии. А мама сказала, чтобы я не пугал остальных. Я видел Данброх в руинах.

– Я верю тебе, – сказала Мерида. – Даю слово. Иногда и я тоже вижу то, чего не может быть. Ты очень умный, Харрис, и храбрости тебе не занимать, но ты не должен справляться со всем в одиночку. Ты можешь рассчитывать на меня. Я всегда тебя выслушаю. И поверю.

– Всегда? – спросил Харрис.

– Да.

– Всегда? – с нажимом повторил он.

– Да.

Харрис взглянул на Айлу. В этот миг он выглядел на свой возраст, совсем ребёнком. Мерида подумала, что не только Ферадах меняет обличья, люди тоже на это способны.

Потом Харрис указал на Айлу и сказал:

– Она – Кальях.

«Что?» – хотела воскликнуть Мерда, но буквально только что пообещала поверить брату. Поэтому она просто посмотрела на Айлу, которая поймала её взгляд и кивнула, улыбнувшись своей хитрой кошачьей улыбкой.

Раздался знакомый стон, похожий на завывание ветра или раскаты далёкого смеха.

И Айла начала превращаться.

38. Решение

Кальях стояла на краю колодца, освещенная светом блуждающих огней. Её единственный глаз сиял, как самая яркая звезда в небе.

– Это всё время была ты? – воскликнула Мерида.

– Нужно было присмотреть за тобой.

Мерида вспомнила, как Айла рождественским утром совершенно внезапно появилась в её комнате, как раз вовремя, чтобы развеять её сомнения и вдохновить на активные действия. Все эти месяцы она учила Лиззи пользоваться Даром видеть и подталкивала Элинор решиться на путешествие в Илан Глан, представая перед всеми в образе невинной сиротки.

– Ферадах был прав, – пробормотала Мерида, – ты жульничаешь.

– Я же говорил.

Услышав голос Ферадаха, Мерида почувствовала, что вот-вот задохнётся от волнения. Бог разрушения медленно вышел из тени камня, названного в его честь. Когда он подошёл достаточно близко к колодцу, чтобы мерцающие огоньки смогли осветить его лицо, принцесса увидела, что облик его не изменился. Перед ними был светловолосый юноша с добрым лицом и изысканными перчатками, расшитыми бордовой нитью. Но то, как он держался, говорило о том, что и его коснулись перемены. Теперь он знал, как выглядит. Это делало его чуть более реальным, уверенным в себе.

Он находился здесь с ними, а не просто наблюдал со стороны.

Поймав взгляд Мериды, он быстро отвернулся, отлично понимая, как много может выдать выражение лица.

– Я не жульничала, Ферадах. Я присутствовала лишь в той же мере, что и ты.

– А моё лицо? – с вызовом спросил Ферадах. – Почему оно теперь для всех одинаковое?

– Это Дар.

Кальях, похоже, была очень довольна собой. И тут Ферадах оказался прав. Это была хитрость, очередной трюк. Богиня знала, что её соперник потеряет самообладание, если познакомится с людьми, чью судьбу ему придётся вершить.

– Теперь ты знаешь, кто я, – обратился Ферадах к Харрису. – Больше не надо притворяться, что ты не понимаешь.

Харрис кивнул.

– Ты...

– Произносить вслух не обязательно, – сказал Ферадах.

Мальчик слез с валуна, на котором стоял, и прижался к сестре. Он больше не скрывал, как сильно напуган.

– Значит, то, что я видел, случится?

Мерида почувствовала, как желудок сжался, будто она падала в бездонную яму. Только сейчас она наконец поняла, что всё подошло к концу. Год казался очень долгим сроком. Но теперь время вышло, уже ничего было не изменить. Оставалось только дождаться решения. А потом – что будет потом? Этого она не знала. Мерида всю себя посвятила спасению своей семьи от нависшей угрозы, и уже не помнила, какой была жизнь до этого.

– Может случиться, а может и нет, – ответил Ферадах. – Скоро мы это узнаем.

– Да, пришло время огласить моё решение, – торжественно провозгласила Кальях. Она посмотрела на Ферадаха, который был таким же мрачным и неподвижным, как и камень за его спиной. – Если у тебя нет возражений. Ты согласен с тем, что все условия договора были выполнены?

– Да, – ответил он.

Ферадах посмотрел прямо на Мериду. В этот миг они были равны. Совершенно равны. Кальях всё это время обманывала их обоих. Что бы она сейчас ни сказала, решение было принято уже давно. Своенравная богиня сделала всё, чтобы ситуация разворачивалась нужным ей образом. Смертная девушка думала, что может влиять на ход игры, но вдруг поняла, что её фигура даже не стояла на доске. Молодой бог Ферадах тоже заблуждался насчёт своей роли в происходящем, его давно уравняли с людьми, лишив возможности что-либо изменить. Мерида подумала, что во время этого суда Ферадах должен стоять рядом с ней и Харрисом, держать её за руку. Но, конечно, это было невозможно. Нелогично. Ведь именно его рука должна была погубить их.

– Тогда пусть мой приговор будет услышан, – сказала Кальях. – Пусть его засвидетельствуют ветер и дождь, грядущая зима и прошедшее лето. Пусть земля, на которой я стою и благодаря которой живу, засвидетельствует и примет его. Пусть все стихии почувствуют равновесие, которое удерживает нас вместе и рождает танец, такой же совершенный, как звёзды над нашими головами. Весь год я наблюдала за кланом Данброх и чувствовала, как баланс смещается то в одну, то в другую сторону. Сначала в пользу Ферадаха, потом в пользу Мериды, потом обратно, и так далее, и так далее, пока наконец чаши весов не остановились. Если необходимые перемены произошли, то Мерида из Данброха сможет вернуться в свой дом и прожить остаток жизни так, как ей заблагорассудится. Единственное условие – молчать об этой сделке. Если же клан Данброх не смог преодолеть застой, то бог разрушения должен будет уничтожить его этой же ночью.

Мерида зажмурилась.

Но это не помогло. Перед глазами девушки стояли ужасные картины горящего замка Кинлохи, умирающих мучительной смертью жертв чумы, выходящей из берегов реки. И хотя она знала, что это не будет бессмысленно, что на освободившемся месте вырастет что-то новое и прекрасное, потому что такова была природа работы Ферадаха, ей всё равно было ужасно страшно.

– Мой вердикт... – провозгласила Кальях.

– Подожди! – в отчаянье крикнул Ферадах. – Могу ли я...

– Данброх изменился достаточно, чтобы заслужить ещё один шанс.

Мерида распахнула глаза.

Ферадах стоял, прижав руки к груди, его голова была низко опущена.

Кальях подняла посох над головой и выпустила в небо, усыпанное ликующими звёздами, ослепительный луч зеленоватого света.

Очень долго Мерида не могла поверить, что всё закончилось. Она смотрела на ночное небо, которое выглядело точно так же, как и год назад. Но сколько всего изменилось с тех пор! Практически всё.

Наконец принцесса вышла из оцепенения. Она радостно взвизгнула и кинулась обнимать Харриса. С таким же успехом можно было бы попытаться прижать к себе доспехи, но ей было всё равно.

– Получилось! Мы справились!

– Но беда всё равно пришла в Данброх, – мрачно произнесла Кальях.

Радость Мериды тут же улетучилась. Девушка пристально смотрела на своенравную богиню, ожидая дальнейших объяснений, но та лишь указала посохом куда-то на юг.

– Новая уловка? – возмутился Ферадах.

– Проверь сам.

Ферадах подставил лицо ветру и сощурил глаза. Он видел то, что не могла увидеть Мерида, и слышал то, что не могла услышать она.

– О нет, – вздохнул Ферадах.

– О нет, – повторил Харрис.

Принцесса не собиралась ждать, когда они решат всё ей объяснить. Она быстро огляделась и нашла идеальную точку обзора – камень Ферадаха. В несколько шагов она добралась до него, а затем вскарабкалась наверх так же легко и ловко, как и на любой другой валун в окрестностях Данброха. Через несколько секунд она уже с тревогой всматривалась в даль.

Там, чуть ниже линии горизонта, покачивались мерцающие огоньки. Но на этот раз они были совсем не магического происхождения. Порыв ветра принёс с собой отдалённый рокот, как будто сотни людей шагали в ногу. Могло показаться, что они далеко, но только потому, что в темноте было сложно оценить расстояние. Мерида знала – если она различает очертания отдельных факелов, то они находятся примерно на том же расстоянии от Мериды и Харриса, что и Мерида с Харрисом от Данброха.

И они неумолимо приближались. Эти люди шли тайком. Под покровом ночи. А значит, намерения у них были совсем не добрые.

Это было куда страшнее Ферадаха. Приближающаяся угроза не несла в себе никакой возможности для будущего. На них надвигалось разрушение ради разрушения. Смерть ради возможности убивать. Это был...

– Тосахтах, – закончил её мысль Харрис.

39. Битва

Мерида росла, слушая песни и баллады о славных битвах и ратных подвигах. Ей приходилось надевать доспехи, она отлично стреляла из лука, училась ездить на боевом коне отца. Стены замка, в котором она жила, были толщиной в человеческий рост, а большинство залов в нём украшали топоры, мечи и щиты. Война всегда была где-то рядом.

Но Мерида с ней никогда не сталкивалась.

До этого дня.

Когда они с Харрисом оказались в Данброхе, то обнаружили, что люди Фергуса уже начали вооружаться. Они заметили двигающуюся на них армию. И немудрено: люди Тосахтаха подошли уже достаточно близко, чтобы их можно было услышать. Лязг металла. Топот копыт. Крики людей.

– Что с нами будет? – жалобно спросил Хэмиш.

– С тобой ничего не случится, – твёрдо сказала Лиззи. Она держала сковороду в руках и выглядела, как ей думалось, очень угрожающе. Однако у девушки не хватало сил даже на то, чтобы поднять её одной рукой, поэтому казалось, что она просто собирается пожарить яичницу. Как всегда, она выглядела так, будто ей нужна помощь. – Всё будет хорошо, я уверена. Я это Вижу.

Позади неё Хьюберт, тихий и сосредоточенный, готовился к бою. К бою! Мерида не знала, как сможет это вынести.

Девочки-сироты толпились на лестнице. В их взглядах был такой испуг, какой может быть только у тех, кто уже пережил трагедию. Они точно знали, каким кошмаром может всё закончиться.

– Уведите их на чердак! – крикнула Элинор. – И Мериду тоже.

– Нет, – мрачно ответил Хьюберт. – Мы вам понадобимся.

– Боюсь, он прав, – сказал Фергус. – Мерида, родная, иди с ними. Нет, никаких споров. Ты должна это сделать потому, что можешь сражаться, а не потому, что не можешь. Поднимайтесь наверх, выбейте стёкла в окнах, кидайте им на головы всё, что сможете найти. Мы будем держаться изо всех сил. Это всё моя вина.

– Нет, и моя тоже, – сказала Элинор. – Я оскорбила его, когда мы встретились после путешествия в Илан Глан. Нужно было быть осторожнее.

«Но здесь есть и моя вина», – подумала Мерида. Ведь именно она предложила Волкастому договор, но так и не смогла выполнить его условия, слишком занятая попытками изменить своих родных. Это время стоило использовать на то, чтобы заручиться поддержкой соседей, найти союзников. Впервые Мерида поняла, что хотела бы чуть больше походить на свою мать, а не на капризную и своевольную девчонку, которой она была всю жизнь.

– За Данброх! – донеслось с улицы.

Люди Фергуса готовились к битве.

И вот у ворот появились люди Тосахтаха.

Битва за Данброх началась.

Она совсем не походила на те, о которых складывали песни и баллады. В сагах были великие вожди. Высший смысл. Упорядоченность, логичность. А им пришлось столкнуться с настоящим хаосом. Тосахтах не собирался завоёвывать Данброх. Он хотел разрушить его до самого основания. Ветер приносил из леса запах гари – люди Безумца уничтожали деревья и поля в окрестностях замка.

Разрушение ради разрушения.

Неприятель принёс с собой тараны, и теперь пытался пробиться в замок через запертые двери. Железные крюки цеплялись за оконные карнизы.

К этому времени принцесса, её братья и сироты Элинор добрались до Музыкальной гостиной. Они разбили окна и начали скидывать вниз всё, что казалось достаточно тяжёлым. Мерида выпускала в темноту стрелу за стрелой, зная, что они закончатся намного раньше, чем люди, в которых нужно будет целиться.

Бах! Зеркало разлетелось на мелкие осколки. Вам! Следом отправился тяжёлый стул на львиных лапах. Хрясь! О землю разбился стол, за которым играли в брандуб. Хэмиш схватился за арфу, но засомневался, сможет ли он заставить себя бросить её в окно.

– Не надо, – остановил Харрис. Он завернул каменную урну в гобелен и поджёг. Это было сделано с такой проворностью, что Мерида задумалась, как давно брат это придумал. – Это они запомнят надолго!

Полыхающий снаряд полетел на головы противников. Донёсшиеся с улицы крики говорили о том, что план Харриса сработал.

Но тут с невероятным грохотом обрушилась одна из сторожевых башен. Стена, по которой Мерида так часто гуляла под руку с Элинор, не выдержала ударов огромного тарана, настолько тяжёлого, что его приходилось перевозить с помощью десятка лошадей.

Тосахтах и его люди собрались у главных ворот замка.

– Вы это заслужили! – прорычал Безумец. Мериде не верилось, что его так отчётливо слышно.– Я поступаю с вами справедливо.

Данброх было не спасти.

«Думай, Мерида, думай», – повторяла себе принцесса.

Но в этой игре, в отличие от брандуба, она не могла найти фигуру, которая послужила бы Чёрным вороном. Макалпин не искал мира. Он собирался сровнять замок с землёй. У них мог появиться шанс на спасение, если бы к армии Фергуса присоединились жители окрестных городов и деревень, но возможности позвать их на выручку не было. И даже если кто-то смог бы невредимым выбраться из осаждённого Данброха, в ночи людей было не собрать.

Мерида вспомнила о том, что Кальях спасла от смерти Элинор и тройняшек. А в этом году приложила немало усилий, чтобы уберечь клан от разрушительных рук Ферадаха.

Было логично предположить, что ей не хотелось бы, чтобы всё пошло прахом из-за взбесившегося лорда.

Может быть, у неё было ещё одно чудо в запасе?

Принцесса попыталась вспомнить, как маме Лиззи удалось заручиться поддержкой старой богини. Точно! Она бросила в колодец самую ценную вещь, что у неё была. Мерида могла бы сделать то же самое.

– Оставайтесь здесь, – сказала она своим братьям. – Я скоро вернусь. Лиззи, если кто-нибудь, кроме меня, подойдёт к двери, ни за что не открывайте!

Она бегом бросилась в свою комнату. В свою старую знакомую комнату, где хранились все её вещи. Оказавшись там, она быстро огляделась. Многие предметы навевали воспоминания, но не казались ей такими уж незаменимыми. Да, она скучала бы по игрушкам, которые вырезал для дочери из дерева Фергус, но прожить без них смогла бы легко. И да, Мерида обожала свой лук, но всегда могла купить новый. У принцессы были драгоценности, которые она надевала на официальные приёмы, но ей было совершенно наплевать на побрякушки. На полках стояли духи, которые ей дарили на праздники, и пылились камни, которые она собирала в детстве – всё это было когда-то важно, но теперь не представляло никакой ценности.

Она уже давно ничего себе не покупала. Даже из своих многочисленных поездок Мерида не привезла ни одного сувенира.

«Что я по-настоящему ценю? Разлука с чем будет достаточно сильным испытанием, чтобы стать достойной чуда?» – спрашивала себя Мерида.

Семья была тем единственным, что придавало смысл её жизни.

Много шума, мало толка.

На неё нахлынуло отчаянье.

«Думай, Мерида, думай», – повторяла себе принцесса.

Но в голову ничего не приходило. Она вышла из своей спальни и начала спускаться по лестнице, надеясь найти хоть что-нибудь подходящее. Она заглянула в зал с гобеленами. Осмотрела стеллажи в холле. Вышла на балкон тронного зала. Но сама не знала, что надеется там найти. Может, ей лучше вернуться к братьям и Лиззи, чтобы помочь им сражаться?

Это была глупая идея.

Подумать только, после всех её трудов всё заканчивалось так бесславно. Ужасный конец. Уродливый, прозаичный и совсем не магический.

Мерида в отчаянье опустилась на пол и закрыла голову руками. Вдруг до неё донеслись голоса. Кто-то тихо беседовал в рабочем кабинете Фергуса.

Это был Ферадах!

И Кальях?

Они здесь? В замке?

Она подошла поближе. Дверь была чуть приоткрыта, но достаточно, чтобы заглянуть внутрь. В кабинете, как она и думала, стояли два божества. Несмотря на всю обыденность окружения, Кальях выглядела могущественной и грозной. От неё исходило сияние, освещающее всю комнату призрачным зеленоватым мерцанием.

Ферадах, с другой стороны, казался абсолютным человеком.

Он стоял, ссутулив плечи, совершенно растеряв всю свою разрушительную силу.

– Я знал, что ты способна на хитрость, – сказал он, – но не думал, что и жестокость в твоём арсенале.

– Это не жестокость и не хитрость. Я говорю серьёзно.

– Я – смертный? – спросил Ферадах. – Как это вообще возможно?

– Ты знаешь, что это возможно. Ты даже можешь это увидеть. Можешь почувствовать. Тело, в котором ты находишься, станет твоим телом. Руки станут твоими руками. Перчатки вместе с твоим долгом перейдут другому. Другому Ферадаху. А ты станешь обычным человеком. Проживёшь жизнь. И однажды умрёшь, как и все люди.

Наступила тишина. Мерида попятилась, чтобы ненароком не попасться им на глаза.

– Ты серьёзно предлагаешь мне чудо? – спросил Ферадах. – Но зачем?

– Ты изменился. Стал другим. Теперь ты понимаешь людей, хочешь ощущать близость. Хочешь, чтобы тебя знали, чтобы доверяли тебе. Ты полюбил лицо, которое носишь. Такие серьёзные перемены заслуживают моего внимания. Они достойны чуда. Я могу сделать тебя человеком. Ты получишь то, что хочешь.

– Ты не знаешь, что я хочу, – вздохнул Ферадах.

– Забери себе это тело. Вы с Меридой можете бежать сегодня ночью. Так вы оба выиграете в нашем споре.

Принцесса затаила дыхание.

– Бежать с Меридой, – тихо повторил Ферадах.

– Я знаю, что ты полюбил её.

От неожиданности девушка охнула и тут же в ужасе закрыла рот рукой.

Некоторое время бог разрушения стоял неподвижно, размышляя над словами Кальях.

В кабинете стало тихо, но снизу настойчиво доносился шум битвы.

– Нет, – сказал наконец Ферадах.

– Нет?

– Если перемены во мне и правда заслуживают чуда, – продолжал Ферадах, – тогда я прошу о нём. Но не затем, чтобы обрести тело и смертную жизнь, не затем, чтобы бежать с ней. Просто помоги им победить Тосахтаха. Сами они с ним не справятся и погибнут уже через несколько часов.

– Ты удивил меня, Ферадах.

– Я и правда люблю её, – просто сказал он. – Вот почему не могу позволить её семье умереть. Они для неё всё.

Мерида похолодела, но не могла заставить себя отойти от двери.

– Даже если бы ты со временем смог стать для неё всем?

Ферадах вздохнул, и Мерида услышала, как глубоко он несчастен.

– Всё-таки я давно наблюдаю за людьми, – сказал он. – Это была бы не настоящая любовь, просто желание заполнить пустоту внутри.

– Это очень по-человечески, Ферадах, хоть ты и решил попрощаться с этим телом, чтобы менять облик снова и снова. Можно было бы решить, что это противоречит твоей природе – отказываться от перемен, продолжать выполнять свои обязанности, как и прежде. Но я считаю иначе. Ты согласен разрушить себя, чтобы дать новому прорасти на руинах. Я исполню твою просьбу.

Ферадах тяжело вздохнул.

– Спасибо, Старица.

– Данброх победит ещё до рассвета. Вот моё чудо, если земля позволит его явить.

Она ударила посохом.

40. Битва, часть 2

Ситуация изменилась в мгновение ока.

Одна из стен вдруг рухнула на людей Тосахтаха. Поднялся ветер, который швырял комья грязи неприятелям в глаза. Солдаты Безумца попытались поджечь конюшню, а она развалилась на части, лошади выбежали и чуть не затоптали несколько человек. Харрис и его братья без остановки пускали стрелы во врагов. Каждая из них попадала точно в цель. Ворота выдержали натиск. Начался ливень, который быстро потушил все загоревшиеся деревья. Ближе к утру перед замком внезапно появилась небольшая импровизированная армия, состоящая из местных фермеров и жителей окрестных деревень с вилами и топорами в руках.

Вскоре к ним присоединились люди из других городов, в том числе и из Китнила, а с первыми солнечными лучами – воины из Ардбарраха. Они шли в ногу чёткими рядами, их латы грозно сверкали в утреннем свете.

Мериде бы и в голову не пришло, что она может обрадоваться визиту соседей из Ардбарраха. Что она будет счастлива видеть, насколько их солдаты дисциплинированны и отважны. Она взяла в оружейной побольше стрел и выбежала на стену, чтобы поддержать их.

Становилось всё светлее. Войско Тосахтаха во многом состояло из совсем ещё юных мальчиков, которых он забрал из семей. Некоторые из них начали узнавать в противниках своих родственников и переходить на их сторону. Прошло совсем немного времени, и сражаться против Данброха было уже некому.

Остались только Волкастый и Тосахтах. Они стояли на поле перед замком в ярком свете зарождающегося зимнего дня, такого удивительно тёплого, подарившего спасительный дождь, который до сих пор капал с недавно отремонтированных крыш.

Мерида наглядеться не могла на свой старый добрый Данброх, ставший совершенно новым. Лучи восходящего солнца отражались в оконных стёклах, словно пожар. Заросли плюща, укрывающие замок мягким одеялом, были до сих пор зелёными и пышными. Ягоды остролистника празднично алели, напоминая о скором наступлении Рождества. Всё это вместе складывалось в величественную и прекрасную картину, яркую и живую. Да, тут и там до сих пор дымился огонь, а часть стен неприятелю всё-таки удалось разрушить, но было видно, что у замка живое и бьющееся сердце.

Данброх заслуженно избежал разрушения, как от рук Ферадаха, так и Безумца. Он смог стать другим. Точнее, остался собой, но смог вырасти, стать лучше, заложить основу славного будущего. И Мерида гордилась им.

– Уходи и никогда не возвращайся! – крикнул Безумцу Фергус. – Ты сам хотел, чтобы мы наладили отношения с соседями. Как видишь, мы последовали твоему совету. И знаешь что? Никому из нас ты не по душе.

– Никогда больше не смотри в нашу строну, – сказала Элинор, – а мы никогда не посмотрим в твою.

– И, возможно, однажды мы встретимся снова, – тихо добавил Харрис. На его лице снова появилось то странное выражение.

– Мерида! – Лиззи ухватила её за руку.

Её волосы были растрёпаны, платье порвано, но при этом она была красива, как никогда. И на этот раз совсем не выглядела так, будто ей нужна помощь.

– Ферадах, – сказала Лиззи и кивнула куда-то в сторону леса.

Принцесса проследила за её взглядом. На опушке стоял Брионн. Прямо за ним парила голубая светящаяся сфера, медленно исчезающая в утреннем свете.

Последний раз в этом году Мерида отправилась в погоню за божеством.

41. Я верю тебе

Она нашла его у замёрзшего водопада.

– Ферадах! – крикнула Мерида.

– Ты просто невозможна, – вздохнул Ферадах. – Сколько можно за мной бегать?

Девушка сделала глубокий вдох и выдох, чтобы перевести дыхание и успокоиться, но ничего не вышло – сердце выскакивало из груди.

– Я слышала твой разговор с Кальях. О новой сделке. Это правда?

– Зачем мне говорить то, что правдой не является? Я никогда не вру. – Мерида не могла подобрать слов, чтобы ответить, так что Ферадаху пришлось продолжать: – Только не смейся над моими словами, Мерида из клана Данброх. Я этого не перенесу.

– Я и не собиралась... – Теперь она совсем растерялась. Мериде хотелось рассказать о своих чувствах, но всё, что приходило ей в голову, было таким глупым и нелепым, как будто она стала Лиззи. Эмоции, которые захлестнули её, невозможно было выразить, только ощутить. – Тебе не обязательно уходить. Точнее, ты можешь в любой момент вернуться. Ясно, что от своего долга тебе не отказаться, но это не значит, что мы должны навсегда проститься.

– Только застой мог бы привести меня обратно, – сказал Ферадах. – Не думаю, что это то, чего ты хочешь.

– В таком случае я могла бы прийти к тебе, – с надеждой предложила Мерида. – Разыскать место, которое нуждается в переменах, чтобы хоть ненадолго повидаться.

– Такой участи ты для себя хочешь? – спросил он. – Жить моей жизнью? Не знать ни дома, ни семьи? Оставлять за собой только разрушения и трагедии?

– Разве ты не хочешь, чтобы хоть кто-то тебя знал?

По лицу Ферадаха она поняла, что он очень этого хочет. Возможно, больше всего на свете.

И она хотела. Она уже многое знала о божестве по имени Ферадах, но ей отчаянно хотелось увидеть, каким он мог бы стать, если бы был связан хоть с одним-единственным человеком.

– Но разве это полноценная жизнь? – вздохнул он. – Нельзя всё время идти по следу чего-то недостижимого. Да и мне это было бы нелегко. Постоянно думать, что где-то меня подстерегает смертная. Особенно настолько несносная.

– Но дело ведь не только в погоне, – не желала сдаваться Мерида, – от меня может быть и польза. Уверена, Кальях была бы только рада, предложи я ей помощь в спасении нескольких жизней. Если ты, конечно, не против упустить их.

– Главное равновесие. Если оно восстановлено, то я ничего не упускаю.

Мерида увидела, как мог бы пройти следующий год. Ещё одно грандиозное путешествие на непоседливой Мошке. Она без сомнения отправилась бы странствовать, потому что делала это уже много раз. Как только девушка это осознала, всё беспокойство, которое она испытывала раньше, сконцентрировалось у неё в горле ужасным горьким комком.

– Равновесие восстановлено? – спросила Мерида. – Уверен? Разве это не обман? Самый большой из всех? Кальях позволила тебе уйти от ответа, видимо, это в её силах, но ты же должен знать правду. Вы оба были предвзяты. В Данброхе есть человек, который так и не изменился.

Ферадах молчал, но и без слов было ясно, что Мерида права.

– Когда ты впервые пришёл в наш замок, я и дня не могла просидеть на месте, – продолжала она. – Мне не терпелось покинуть дом, отправиться куда-то ещё. И весь этот год я постоянно была занята чужими проблемами, думала, как помочь измениться другим. Я делала всё, чтобы спасти свою семью, и это было правильно, но теперь, после всего случившегося, я понимаю, что осталась точно такой же, какой была раньше.

– Теперь это не имеет значения, – сказал Ферадах. – У тебя будет время, чтобы во всём разобраться.

– У меня было время, – ответила Мерида. – Очень много времени. Я не ощущаю в себе перемен. Я не способна стать другой. Много шума, мало толка.

Разумеется, Ферадах узнал собственные слова.

– Не стоило мне так говорить.

– Но ты был прав, – вздохнула Мерида. – Или, по крайней мере, не так уж неправ. Я не менялась. И до сих пор не изменилась. Я не знаю как.

Ферадах опустил голову и посмотрел на свои руки в перчатках.

– А значит, мне нужна твоя помощь, – сказала Мерида и попыталась взять Ферадаха за руку. Он сразу же её отдёрнул.

– Я не боюсь, – твёрдо сказала Мерида. Она прекрасно знала, какие разрушения приносят его прикосновения. Иногда нужно было уничтожить всё, как в Кинлохи, а иногда только часть, как в случае арфиста и с той учёной женщиной. Конечно, боли было не избежать, но она была справедливой платой. Ведь в итоге Мерида станет лучшей версией себя. – Пожалуйста.

– Просто не будет, – сказал он.

– Я верю тебе, – сказала Мерида и добавила уже про себя: «Я люблю тебя».

Ферадах вздохнул.

– Как ты решаешь, что произойдёт? – спросила Мерида.

Ферадах осторожно снял одну перчатку. Затем другую.

Под ними, как всегда, были самые обычные на вид человеческие руки, хотя, конечно же, ничего обычного в них не было. Они даже не принадлежали Ферадаху. Он всего лишь взял их на время.

– Полагаю, это инстинкт. Я давно наблюдаю за людьми. Надо понять, какая страсть вами движет, а потом избавить от неё, чтобы дать возможность разобраться, что вам действительно нужно. Убрать то, что мешает росту. Удобрить землю, которая раньше была плодородной, но больше не может дать урожай.

–- Ты знаешь, что будет со мной? – спросила Мерида.

Ферадах кивнул.

– Ты исцелишься, – ответил он и дотронулся до её щеки.

Мерида с удивлением подумала, что совершенно не боится его прикосновения.

– Но твоего несносного характера это не изменит, – с улыбкой добавил он и положил другую ладонь на её вторую щёку. – Ты по-прежнему будешь Меридой из клана Данброх, – сказал он и поцеловал её.

Ни девушка, ни божество ещё ни разу не были влюблены. Встретить настоящую любовь сложно, такое происходит не каждую неделю, не каждый месяц и даже не каждый год. И уж точно не каждое столетие двумя влюблёнными оказываются смертная и бог. Такая пара – это не просто любовь, это равновесие. Неумолимое притяжение двух противоположностей, которые не могут существовать друг без друга.

Чувство, которое никогда не померкнет.

Магия, магия, магия.

Мерида ощутила, как по телу разливается ледяной ужас.

Ферадах отстранился и шепнул ей:

– Ты больше никогда меня не увидишь.

Она закрыла глаза.

А когда открыла, была уже одна. На покрытой инеем траве не было видно ни единого следа.

Рука Ферадаха выполнила свой разрушительный долг. Сердце Мериды было разбито.

Ей было уже никогда не стать прежней.

Эпилог. Стук

Это история о двух божествах и девушке.

Первая богиня, Кальях, продолжила свою работу ровно так, как и делала прежде. Она помогала деревьям распускать почки, лисам приносить приплод, а каменистой почве – давать урожай. И дело не в том, что Кальях была неспособна измениться. Просто она была очень древняя и с каждым сезоном становилась всё старше, поэтому менялась так медленно, что это невозможно уложить в рамки одного рассказа. Точно так же невозможно увидеть, что Земля круглая, пока не окажешься в космосе. Она слишком большая. И слишком старая. История Мериды всё же немного её поменяла, но так мало, что мы, смертные, не можем этого заметить.

Второй бог, Ферадах, тоже занялся своими делами. Равновесие нужно было поддерживать. Разрушения должны были открывать дорогу новому. Но время, проведённое в Данброхе, изменило его. Теперь он не так торопился уничтожать, а если и делал это, то старался обходиться меньшим уроном, чем раньше. Он оставлял людям возможность совершать ошибки и учиться на них, зачастую он старался сталкивать людей с разными мнениями, чтобы они менялись, не теряя при этом всё самое ценное.

А вот девушка не смогла вернуться к прежней жизни. Пусть от шумной Мериды не было толка, но она провела год, наблюдая за теми, от кого он был. Вместо того чтобы снова отправиться путешествовать без определённой цели, как делала раньше, она решила научиться слушать.

Весной Мерида отправилась в Илан Глан и вместе с сиротами слушала, как старая королева учит лечить душевные раны.

Летом она отправилась в Ардбаррах и слушала звон колоколов, чтобы понять ценность распорядка.

Осенью она вернулась домой, чтобы вместе с матерью подготовиться к путешествию по Шотландии, и в дороге внимательно слушала, что Элинор рассказывала ей об этом мире.

Зимой же она вернулась в Данброх, чтобы спокойно обдумать всё, что узнала.

– Я кое-что хочу тебе показать, – однажды сказала ей Лиззи.

Две девушки – две сестры, две молодые женщины, – несмотря на холод, отправились к священному камню, известному как Камень Ферадаха. Он по-прежнему стоял недалеко от колодца, всё такой же тёмный и выщербленный. Сёстры опустились на колени, чтобы оказаться на одном уровне с древним отпечатком руки. Лиззи жестом попросила Мериду приложить к нему ладонь. Принцесса так и сделала.

– Камень, – прошептала Лиззи, в её глазах мелькнул отблеск Дара, – покажи, что ты видел.

Мерида на мгновение подумала, что это не сработает, но тут же перенеслась в далёкие времена, в Данброх задолго до того, как он стал называться Данброхом. Шла охота. У этой охоты ещё не было названия, которое она получила позже: Охота на Неназванного.

Двое охотников преследовали добычу, которая мчалась между деревьями. Странная это была добыча, добыча без тела, просто ощущение, практически воздух. Удивительные ликующие существа, которые жили здесь с начала времён. Эти воздушные сущности могли видеть всё, могли наблюдать за всем, а больше им ничего и не надо было. Они не причиняли вреда миру, а мир не причинял вреда им. Они любили этот мир.

До сих пор существуют особенные места, где можно почувствовать их присутствие.

Один из охотников был мужчиной. Он добросовестно выслеживал добычу, но знал, что обречён уйти из леса с пустыми руками. То, на что он охотился, было совсем не похоже на него, он не мог постичь, за чем гонится, а так ничего не поймаешь.

Другой охотницей была Кальях, которая уже тогда была древней. Она была стара, и её утомила неприятная часть её работы. Она хотела оставить её и сосредоточиться на росте, поэтому придумала план. Кальях пошла на хитрость и заставила один из местных прудов стать идеальным отражением неба. Одно из этих неописуемых воздушных существ бросилось в него, убегая от погони, и прежде чем оно успело понять, что это ловушка, Старица поймала его. И хоть они были разной природы, ей всё же удалось удержать это существо в руках.

Она подошла к большому валуну, стоящему неподалёку от пруда, и прижала к нему свою добычу.

– Ты больше не будешь воздухом, – сказала она. – Ты станешь божеством.

Камень загудел от волшебства, от передаваемой мощи ужаса и разрушения. Воздушное существо закричало, впервые обретя форму. Ладонь Кальях погрузилась в камень.

Это был первый из Ферадахов.

– Нет, – взмолился он, сразу поняв, в чём заключается его долг. – Должен быть выход.

Кальях улыбнулась.

– Конечно, – ответила она. – Но это должна быть хитрость.

Мерида отпрянула от камня и снова оказалась в настоящем моменте рядом с Лиззи. Время текло неспешно, как ему и положено.

– Лиззи, – сказала она едва слышно.

– Я помогу её придумать, – пообещала Лиззи.

Сёстры вернулись в замок и присоединились к праздничному пиру.

В самую короткую ночь года, когда за окнами Данброха падал пушистый снег, Мерида заглянула на кухню, чтобы взять свежего хлеба. Она чуть задержалась, взглянув на огонь, навевавший воспоминания, и услышала стук.

Примечание автора

«Храбрая сердцем» – книга «историческая».

Обратите внимание на кавычки. «Историческая», а не историческая. Поймите меня правильно, это совсем не означает, что всё в ней выдумка. Реальные факты пробегают по Данброху, как непоседливый щенок, который грызёт деревянные ложки, крушит мебель, а потом греется у огня,

свернувшись калачиком.

На этих страницах вы встретите настоящих исторических персонажей (пусть и немного отступивших от своих подлинных годов жизни), блюда, которыми угощались во время пиров много веков назад (взятые из поваренных книг с весьма старинной орфографией), и реальную историческую борьбу (воспетую в балладах и описанную в стихах).

Я изучала историю Средневековья, и мне хотелось сделать всё возможное, чтобы в этой книге было как можно больше исторических фактов. Также в детстве я училась играть на волынке и арфе, так как росла среди невероятного сплава кельтских культур, которым является шотландско-ирландская диаспора в США. И, наконец, я одна из пяти детей, поэтому мне хотелось как можно живее описать хаос, разочарования и радости большой семьи.

Но в конце концов, «Храбрая сердцем» – это сказка, и она правдива ровно настолько, насколько правдивым может быть диалог в книге. Согласитесь, скучно было бы читать разговор в точности так, как его произнесли. История оживает, когда диалог только похож на реальный разговор.

Я надеюсь не обмануть читателя, заставив его поверить или усомниться во всём, что написано на этих страницах, а вызвать у него любопытство и желание докопаться до истины. Внимательные смогут отыскать Тосахтаха и многих других, а если будут очень бдительны (или, возможно, очень невезучи), и хитрую богиню по имени Кальях.

Благодарность

Спасибо моему редактору Элане за энтузиазм, Лорен за раннее вмешательство, Стиву за возможность подурачиться, моему агенту Ричарду за бесконечное терпение, Лиз за то, что позволила мне украсть её собаку, Саре за первое прочтение, Виктории за промежуточное, маме за последнее, и Эду, всегда Эду, за стук в дверь.