Комбат. Горячие головы

Глава 6

«Ауди» остановилась около внушительного строения, отдаленно напоминающего дворец венецианских дожей.

– Вас ждут, господин Курилович, – сообщил водитель тоном хорошо вымуштрованного лакея. – Я буду здесь. Хорошо вам отдохнуть.

Не успел Вениамин подняться на крыльцо, как дверь особняка распахнулась и показался мужчина. На вид ему было около пятидесяти, одет очень дорого, взгляд чуть насмешливый, чуть надменный, как у людей, привыкших вершить чужие судьбы. Говорят, что после первого миллиона долларов начинаешь по-другому смотреть на мир. В таком случае стоящий напротив Куриловича мужчина имел все основания вообще не обращать внимания на события, происходящие вне его жизненного пространства.

– А мы уже вас заждались, – почти радушно сказал гостю мужчина.

– Все зависело от вашего шофера, – без раздумий ответил Вениамин.

– Тогда я с ним разберусь. Ладно, давайте знакомиться. Меня зовут Олег Матвеевич Каплунов, – он протянул Куриловичу руку.

– Вениамин Андреевич, – Курилович старался держаться непринужденно, что давалось ему с большим трудом.

Как можно улыбаться мерзавцам, лишившим жизни его друга и компаньона?

– Проходите, – Каплунов пропустил гостя внутрь дома. – Нас уже ждут.

– Очень рад, что вы приняли наше приглашение вместе провести выходной, – слащаво заявил светловолосый франт, на указательном пальце которого Курилович заметил золотой перстень с рубином величиной около карата.

– Присаживайтесь, – сказал третий мужчина, которого звали Илья Фридрихович.

Тут же за спинами мужчин нарисовался лакей, разливший по рюмкам коньяк.

– Выпьем за знакомство и отправимся в сауну, – сказал Каплунов, явно игравший в этой компании роль первой скрипки.

Курилович мимоходом удивился бедности фантазии его новых знакомых. Сауна, вечно эта сауна! Неужели так сложно придумать что-то новое? Или у всех новых русских настолько замарана душа, что это ощущается даже на физическом уровне, и человек вынужден постоянно пользоваться гигиеническими процедурами, чтобы соскрести с себя грязь? Но развить свою мысль Вениамин не успел, поскольку коньяк оказался лишь предлогом.

– Мы очень рады, что вы приняли наше предложение, – сказал франт, сделав малюсенький глоточек.

– Всегда приятнее договориться с человеком, чем использовать другие методы, – добавил Тумасов.

«Как же, договорились! Вы буквально приставили к моей голове пистолет и вынудили дать согласие», – подумал Курилович, стараясь сохранять безмятежный вид.

– Мы еще раз хотим уточнить правила игры. Теперь, если вам, уважаемый Вениамин Андреевич, потребуется наша помощь, достаточно будет просто связаться с любым из нас. Кроме того, мы готовы брать вас деловым партнером, если дорога будет проходить по вашей области. От вас же требуется одно – не вмешиваться в распределение заказов по Москве и прилегающим к ней районам.

Франт едва заметно поморщился. По его мнению, Каплунов высказался с солдафонской прямотой. А надо было изящнее, деликатнее, как это принято у людей высшего общества. Но прямота имела свои положительные стороны. Каплунов сразу расставил все точки над «и». Куриловичу оставалось либо согласиться, либо ответить решительным отказом. А что мог противопоставить Вениамин москвичам? Их силы многократно превосходили его собственные. Насколько понимал Курилович, для усмирения конкурентов его противники использовали один из трех методов. Они могли задушить противника, используя связи в коридорах власти. Но чиновники привыкли за любую свою услугу получать хорошую оплату, и поэтому, как ни цинично это звучит, в целях экономии чаще использовался другой метод – физическое воздействие на конкурента вплоть до его ликвидации. С Вениамином после демонстрации своих возможностей москвичи решили договориться. Куриловичу в такой ситуации было бы глупо лезть на рожон.

– Я принимаю ваши условия, – ответил он и одним глотком осушил рюмку.

– Вот и ладушки! А теперь в сауну! – Каплунов махнул рукой, указывая гостю направление.

Компания миновала холл, небольшую цветочную оранжерею, благоухающую всеми возможными цветочными ароматами, и оказалась в уютной круглой комнате с роскошным камином, расставленными вдоль стен мягкими диванами и журчащим в центре, на мраморном возвышении, золотым декоративным фонтаном, миниатюрной копией петергофского Самсона. Мускулистый атлет разрывал пасть льва, из которой била подсвеченная со всех сторон разноцветными лампочками струя воды. Рассыпаясь в воздухе на миллионы мелких капель, она образовывала самую настоящую радугу.

– Мне нравится, честное слово! – воскликнул Курилович тоном сельского жителя, впервые в жизни выбравшегося в большой город, и сразу в Париж, к Лувру. – Не хватает только девочек, исполняющих канкан или танец живота.

Насчет девочек он сказал, желая слегка уязвить хозяина дома. Мол, не все предусмотрели, дорогой товарищ, есть и у вас слабые места.

– Будут и девочки, само собой. Но только после сауны, а то не получится толком вымыться.

Каплунов произнес это тоном чародея, которому осточертело делать чудеса, но приходится – статус обязывает. Гигиенические процедуры не произвели на Куриловича особого впечатления. Сауна как сауна. Зато бассейн был хорош. Выложенный изумрудного цвета плиткой, длиной около десяти метров, с разными глубинами, оборудованный устройством, позволяющим создавать течение и небольшую волну, Вениамину он понравился. Хотя девочки произвели на него куда большее впечатление.

Но сначала они вернулись обратно в круглую комнату. Тут за время их отсутствия произошли изменения. Большинство диванов исчезло, освободив пространство. Два оставшихся были составлены буквой Г. Перед диванами стоял стол, уставленный разнообразной выпивкой и закуской. Разнообразной с учетом привычек и толщины кошелька собравшихся. Салата «Оливье» и селедки под шубой тут не было. Зато имелись осетрина, икра, гусиная печенка и другие изысканные закуски.

Верхний свет был погашен, зато горело разноцветное боковое освещение.

Собравшиеся отдали должное выпивке и еде. Когда голод был утолен, Каплунов бросил, откинувшись на мягкую спинку дивана:

– Запускай!

Гости устремили взгляд на ведущую в оранжерею дверь. За матовым разноцветным стеклом смутно проглядывалось какое-то шевеление. В следующую секунду свет в комнате начал стремительно меркнуть, одновременно на полную яркость зажглись освещающие фонтан огни. И вдруг, проскочив распахнувшуюся дверь, словно порыв легкого ветерка, на импровизированной сцене появилась невысокая стройная девушка в прозрачной газовой накидке. Ее шоколадный загар резко контрастировал с белоснежной одеждой, грациозное упругое тело было столь совершенно, что Курилович невольно им залюбовался.

– Лучшее стриптиз-шоу Москвы, – тем же небрежным тоном заметил Каплунов.

Девушка словно застыла, вытянув вверх руки и подняв голову, но потом в ней как будто разжалась невидимая пружина. Изгибаясь всем телом, она демонстрировала такую поразительную гибкость, что в какой-то момент Вениамин подумал, что так не может быть. Суставов будто не существовало. В движениях танцовщицы было что-то поразительно знакомое, но Курилович долго не мог сообразить, что именно. И все же он догадался – девушка исполняет танец огня. Вот что значит настоящий профессионализм! Она движениями тела передавала знакомые человеку образы, и он сам догадывался, в чем заключается смысл танца.

Взметнувшись последний раз, разожженное танцовщицей «пламя» угасло. Быстрой тенью от ведущей в оранжерею двери отделилась еще одна фигура, тоже одетая в прозрачную, но темного цвета накидку. Вторая танцовщица сзади приблизилась к первой девушке, стала гладить ее трепещущее от прикосновений тело, нарочно уделяя главное внимание самым интимным местам. Как-то совершенно незаметно обе красавицы слились воедино, опустились на мягкий ковер и стали предаваться безудержным ласкам. Складывалось впечатление, что еще одно мгновение – и танец перейдет в реальный лесбийский секс. Но девушки очень умело балансировали на той зыбкой грани, за которой настоящее искусство превращается в уродливую порнографию, заполонившую модные столичные клубы.

«Неужели и они проститутки?» – ошарашенно подумал Курилович, наблюдая за тем, как к мастерски изображающим любовное томление стриптизершам присоединились еще две красотки.

Эта мысль на время отрезвила Вениамина. Он то отводил глаза от происходящего в нескольких метрах от него, то набрасывался на еду, но глаза, словно притянутые магнитом, постоянно натыкались на извивающиеся и манящие тела танцовщиц. И внутри разгорался дьявольский огонь, жгучим теплом отдаваясь внизу живота.

«Мне бы вон ту, с тугими, словно мячики, грудями, – мелькнула помимо воли мысль. – Хотя зачем таким женщинам отдаваться за деньги? Они и без того достаточно зарабатывают».

И тут же, опровергая сомнительный вывод Куриловича, Тумасов тихо сказал:

– Я, пожалуй, возьму брюнетку. Осточертели крашенные блондинки. Ты как, Олег Матвеевич?

– Бери. Желание гостя закон. Только что твоя жена скажет?

– А что она может сказать? У нас брачный контракт. По нему жене, если она является инициатором развода, достается кукиш с маслом. Поэтому она сидит и помалкивает в тряпочку. Да ты же об этом знаешь, Олег Матвеевич. У тебя практически такой же контракт.

– Вы забыли про Вениамина Андреевича. Сегодня он настоящий гость, у него должно быть право выбора, – неожиданно вмешался белобрысый франт.

– И в самом деле, вам слово. Если хотите мою брюнетку, я в обиде не буду, – спохватился Илья Фридрихович.

– Погодите. Неужели вы на полном серьезе рассчитываете заволочь их в постель? Вы же сами говорили, что это лучшие московские стриптизерши? Они зарабатывают вполне достаточно денег своими танцами.

Заявление Куриловича было встречено дружным хохотом.

– Во-первых, это бабы. А бабам сколько денег ни дай, все равно будет мало, – отсмеявшись, пояснил Каплунов. – А во-вторых, у девушек с такой профессией мало шансов избежать постели Особенно при их внешности. Не захотят добром, так какой-нибудь уголовник силой затащит. Причем даром. А у нас есть и деньги, и сила. Вот девушки и сделали свой правильный выбор. Но хватит разговоров, сколько можно ждать? Говори, дорогой, на кого глаз положил.

– А потом не только глаз положит, – не удержался от сальной шуточки белобрысый.

– Меня вполне устроит крашеная блондинка, – сказал Курилович, успокаивая свою совесть тем, что отказ от любовных утех может быть воспринят как желание обидеть хозяина, а следовательно внутреннее несогласие Вениамина с навязанным ему договором.

Даже уверения в том, что он примерный семьянин, посчитают отговоркой. Рядом с такими женщинами не бывает примерных семьянинов.