Господарь

Глава 9.

С утра пораньше, разбудил звонок. С трудом разлепив веки, взял трубку и недоумённо посмотрел на экран. Часы показывали восемь сорок три. «Блин, проспал».

Недовольно констатировал Рост. Телефон показывал один не принятый вызов. На автомате нажал пару клавиш. Неотвеченный звонок, принадлежал Марине, жене Валентина. Ростислав искренне удивился. За много лет взаимного знакомства, она позвонила ему впервые. Мадам никогда не жаловала его. Отношения между ними оставляли желать лучшего. До открытой конфронтации дело пока не дошло, но оставалось совсем немного. Женщина своенравная и скандальная, она решила, что эта компания не подходит её мужу. Она откровенно боготворила судейских чиновников, и не любила бизнесменов. Правда, не всех. Олигархов любила тоже. Но без взаимности. Кроме того, мадам была искренне уверена, во всех проблемах, неудачах и грехах её благоверного, виноваты Ростислав и Алексей. Ростислав больше. Алексей, всё-таки, побогаче будет. Они, его так называемые друзья, сбивают Валеньку с пути праведного. Загулял где, напился – всё они виновны. При редких встречах, Мариночка неизменно улыбалась и щебетала приветливые слова. Зато за спиной, обильно обливала грязью. Зачастую её злоба переходила всякие границы. Друзья, пару раз, пробовали деликатно намекать Валентину, мол, не мешало бы его супруге, немного поубавить свой пыл и держать язык за зубами. Но он лишь отнекивался, настаивая, на их необъективном и предвзятом отношении к ней. И стараясь уверить парней в тёплом и очень благосклонном отношении жены. Дабы не случилось скандала, по безмолвной договорённости, приятели порешили свести общение с ней, к минимуму. Даже в гости к Вальке не заходили, предпочитая встречаться в нейтральных местах. Пока он обдумывал её звонок, телефон забренчал вновь. И снова Марина. Несколько секунд настраивался. Затем, три раза глубоко вдохнув – выдохнув, принял вызов. «Алло!» «Где Валентин? Опять всю ночь гуляли?…»

Ни те здрасьте, ни те до свидания, культуры – ноль. Дабы не сорваться, Ростислав держал трубку на некотором расстоянии от уха. В народе говорят, если с утра и портят настроение, то весь день злой ходить будешь. А он злиться не хотел, дел полон рот. Досчитав до двадцати, снова поднёс к уху. «… мне надоело. Вы постоянно подбиваете моего мужа…» «Стоп! Что случилось? Пожалуйста, не ори на меня, а объяс…» «Ты не знаешь? Не прикидывайся! Всё ты знаешь! Где он?»

«Я его вчера не видел. Днём созванивался с ним. Он говорил, вечером занят. Больше ничего не знаю. А ты его видела вчера?»

«Видела! С работы пришёл, разоделся весь, как на свидание, и ушёл. Наврал, что к миллиардеру швейцарскому. А я, дура, поверила сначала! Все вы, одним миром мазаны! Увидишь его, так и передай, домой может больше не приходить! Я ушла к маме! Пусть у тебя живёт! Места вам хватит!»

«Так, достала! Потому и бегает от тебя мужик, что ты ни разговаривать не научилась, ни жить, по-человечески. Чуть что, к маме бежишь. Ты жена, а не… Не звони мне больше. Надоело, ваше дерьмо разгребать!»

Рост отключился. Всё-таки удалось ей испортить настроение. Он злился на неё и на себя. На себя за то, что поддался на провокации. Они упырей собрались ловить. Нафига? Вот она – классический энергетический вампир. Ругнувшись, Рост пошёл в ванную наводить марафет. Не успел толком намылить щёки, как сотовый заорал снова. Проклиная всех ревнивых, сумасбродных, эгоистичных баб вместе и по-отдельности каждую, схватил трубу и со злостью ответил.

«Что надо? Я же русским языком сказал, не знаю где твой муж! И не желаю знать! Ясно?» «Рост, ты чего?» В динамике раздался удивленный и обиженный голос Алексея.

«Это ты? Прости, брат! Я не тебе! Марина, с самого утра достала просто. Трезвонит и трезвонит. Валентин загулял, а я виноват». «Тогда, понятно. Мне тоже нахамить успела». «Говори, а то я весь в мыле, бреюсь».

«Так я, собственно по этому поводу и звоню. Вчера, Виктора жена искала, сегодня – Валентина. Странное совпадение. Как думаешь?»

Под таким углом Ростислав события не рассматривал. Но в словах Алексея проглядывалось зерно истины.

«Не знаю, не думал над этим. Короче, давай, дуй ко мне. Спокойно сядем, покумекаем. Я кофе ставлю, не задерживайся». «Еду. Скоро буду, я уже в машине». «Ладушки. Жду».

Наскоро закончив туалет, поставил кофе. До приезда друга, поспешил накормить пса. Непоседа со скепсисом обнюхал предложенные блюда и вопросительно уставился на хозяина. «Ешь, а не глазки строй». Собака отрицательно замотала головой. «Что, значит, не будешь? Пока не съешь кашку, косточки не дам. Понял?»

Услышав магическое слово «косточка», Непоседа с надеждой помахал купированным хвостиком. Задушевную беседу, прервал знакомый звук подъехавшей машины. Рост пошёл встречать друга. Молча обменялись рукопожатиями и пошли в дом. Из кухни, им навстречу, низко склонив голову, выбежал пёс и скрылся за углом здания. Рост сразу обратил внимание на открытую настежь дверцу холодильника. «Нет, ну ты погляди, только! Оболтус костомаху спёр! Во, гад!» «Ха-ха. Говорят собака, точная копия хозяина». Со смехом заметил Алексей. «Я, кости, никогда не тибрил!»

Гордо парировал Ростислав и пошёл искать Непоседу. Не в кости дело, дело в принципе. Раз было сказано, сначала кашу поесть, значит, так тому и быть. И нечего по холодильникам самовольно лазить.

Пёс комфортабельно расположился на траве и, урча от удовольствия, самозабвенно грыз большую мясистую кость. Рост остановился напротив.

«Тебе не стыдно? Чего меня перед гостем позоришь? Сам бы тебе не дал, потом?»

Собака сделала вид, что ничего не слышит. Даже ухом не повела. Прекрасная иллюстрация пословицы – когда я ем, я глух и нем. «Непоседа! Гляди на меня, с тобой разговариваю!» Демонстрируя явную неохоту, пёс прервался и посмотрел хозяину в глаза. «Так как? Что с тобой делать будем?»

Изобразив на морде сожаление, подошёл к Росту и лизнул руку. В этот момент, Непоседа полностью соответствовал известной идиоме, он напоминал «побитую собаку». Полностью осознав и признав свою вину, всем своим видом демонстрировал полное раскаяние и покорность. Посмотрев на пса, Рост моментально оттаял и простил.

«Ладно. Прощаю. Но давай договоримся, больше в холодильник ты не лезешь. Если научишься за собой закрывать дверь, дело другое. А так, нельзя».

С чувством выполненного долга, Рост вернулся в дом. Он был твёрдо убеждён, собаку, как и ребёнка, надо воспитывать, и, прежде всего, словом. Лёха сидел на диване и смотрел телевизор. «Кофе?» «С удовольствием». «Это не ко мне. Я могу предложить с сахаром». Общение с животными прекрасно поднимает настроение. Ростислав принёс напиток и поставил на журнальный столик. «Сильно орала?»

«Угу. Как взбесилась. Ты на самом деле думаешь, эти события звенья одной цепи?» «Да. Не смогу объяснить почему, но думаю. А ты что скажешь?» «Не знаю. Всё может статься».

У Роста снова зазвонил мобильник. Друзья многозначительно переглянулись. Взяв трубу, Ростислав увидел, его собеседником, на этот раз, будет Светлана, витькина жена. «Светка трезвонит. Может новости о Витьке есть?»

Он ответил. Новостей не было. Сквозь слёзы, она сообщила, что написала заявление в милицию, по поводу пропажи супруга, и просила в случае, если ребята узнают хоть какую-то малость о муже, обязательно ей сообщить. Любую и в любое время. Ростислав пообещал и выразил уверенность, что с другом ничего плохого не произошло. Но его слова прозвучали не убедительно, даже для него самого. Отложив сотовый, задумался. На душе скреблись кошки.

«Давай, друже, перезвоним нашему новому знакомому. Мужик он, вроде толковый. Посидим вместе, обмозгуем сложившуюся ситуацию». «Давай. Две головы хорошо, а три получше будут». Едва прикоснулся к телефону, как тот, опять, принялся радостно орать. «Ну, и утречко сегодня!» Пробормотал Рост и посмотрел на экран. «Вот то раз. Мы хотели ему звонить, а он нас ищет». Из динамика раздался взволнованный голос Кутепова.

«Ты дома? Тогда быстро включай телевизор на местный канал! Жди! Еду к тебе! Без меня ничего не предпринимай!» Алексей вопросительно посмотрел на друга.

«Сказал включить региональный канал и ждать его. Правда, я ему свой адрес не давал».

По телевизору показывали прямой репортаж, с места каких-то событий. Бледный журналист, держа дрожащей рукой микрофон, сильно икая, вещал, что в Центральном городском парке нашли труп. Сообщили, что погибший мужчина, лет тридцати – тридцатипяти, документов при себе не имел. Сам труп показывать не стали, лишь сказали, что лицо погибшего сильно обезображено. На заднем плане, в этот момент, несли носилки с телом, накрытым белой простынёй, из-под которой безжизненно вывалилась рука пострадавшего. Ребята прилипли к экрану, пытаясь разглядеть подробности. Через несколько минут репортаж прекратился. «Чикаго, какое-то. За два дня, два трупа. Куда катиться мир?»

На улице засигналила машина и, одновременно с ней, громко загавкал Непоседа. «Наверно Игорь? Пойду, посмотрю». Надев шлёпки, Рост вышел во двор. У калитки действительно стоял доцент. «Привет! Заходи. Калитка не заперта». Ростислав придержал за ошейник Непоседу, пока гость не заходил в дом. «Заходи скорее. Задняя дверь открыта». Игорь прошёл в гостиную и плюхнулся в кресло. «Успели посмотреть новости?» «Ага. Дурдом, конечно. Но случилось что? В чём дело?» «А, вот в чём. Причастен к этим убийствам упырь. Уверен!»

«С чего ты взял? Да убиты, да жестоко, но обычно. Чик ножом по горлу, и кранты. Крови валом на простыне было. Кровосос, потому кровососом и зовётся, что жидкость эту любит. А тут, вот, сколько добра разлито». Лёша попытался возразить. Рост согласно кивал головой.

«Не всё так просто. Если мои предположения верны, то наш упырь – гурман. Питается только молодыми девушками. Первый случай помните? Обратили внимания, крови совсем не было? Менты ещё вывод из этого сделали, мол, убита, в другом месте. Её и кушал. А утреннего, по привычке, ножом по горлу. Убивают упыри всегда так. Маскировка, на перерезанном горле нет следов укуса. Кроме того, я по радио слышал, недавно к нам приехал один эксцентричный швейцарский бизнесмен. Не слышали?»

«Не только слышали, но и общались. Не с ним лично, а с его помощником. Как бишь его?» Лёха стал рыться в портмоне, что-то ища. «Блин… А… нашёл… вот, его зовут Эрик Мюллер, помощника в смысле». Он протянул друзьям визитку. Доцент внимательно её изучил. «А, швейцарца зовут, Ульрих фон Штауберг».

В задумчивости произнёс Ростислав. Он резко встал и немного походил по комнате, явно обдумывая что-то. «Ты, чего?»

«А знаешь, доцент, похоже, интересный пасьянсик складывается. Когда сегодня собачился с Мариной, она упоминала, что вчера Валентин пошёл на встречу к швейцарскому миллиардеру. В результате он пропал». «Валентин пропал?»

«Да, Игорёк, как раз перед твоим звонком, мы сами хотели тебя звать и новостью делиться». «И помощник этот выспрашивал, вскользь, правда, про поход наш…» Припомнил Алексей. «Господа, а это не Вальку замочили?» Собравшиеся, уставились на Роста. «По телосложению похож». «Веселуха получается». Невесело подытожил Лёха.

«Получается, действительно верны мои предположения. Позавчера слежку за собой почувствовал. Теперь всё это. Помните, я вам рассказывал про гота, последнего из аттилового выводка? Во время войны его звали Ульрих фон Штауберг. Ну а теперь, чего кто скажет? Этот ублюдок, даже фамилию не сменил. Давненько не могли на него выйти. Везёт нам, как утопленникам. Помните, я вам давеча про остгота рассказывал, так он это».

Закурив сигарету, магистр задумался. Друзья вопросительно смотрели на него, не мешая. Очевидно приняв решение, Игорь, затушил сигарету.

«Думаю, надо спешить нам. Времени, оказалось значительно меньше, чем предполагалось ранее. Гот, сто процентов задумал какую-то каверзу. Он мастер на это. Стартовать неплохо бы сегодня, вечерком». «Сегодня, так сегодня».

«Если возражений нет, то предлагаю действовать следующим образом. Вы, оба, с лодкой и провизией будете здесь. Я, мотанусь на работу, затем в церковь и домой. К пятнадцати ноль ноль, я прихожу к вам. Идёт?» «Игорь, ты без машины?» – поинтересовался Рост. «Безлошадные мы», – улыбнулся доцент.

«Тогда вношу поправку. Лёха едет к себе в офис. По быстрячку там решает вопросы и сюда. Бери запасной ключ. А я, повожу тебя, куда надо. Мне долго собираться не надо, за двадцать минут по любому управлюсь. На работу могу немного забить, без меня управятся. Как изменения?» «Ещё час назад, я бы обязательно отказался, а сейчас – согласен». «А что так изменилось?»

«Мне больше не надо прятаться от упырёвых агентов, маски сброшены, наступает момент истины». «А что есть агенты у них?»

«Конечно, есть. Правда, не всегда люди понимают, на чью мельницу воду льют. А как вы думаете, они про вашу четвёрку узнали?»

«Наверное, я виноват. По приезду стал у всех знакомых про ту церковь расспрашивать».

«Могу, Ростислав, тебя успокоить. Они знали, когда вы только собирались в поход. Они серьёзно проверяют всех, кто по тем местам ходит, а вдруг кому повезёт, и отыщет склеп упыриный. Не забывай, им суда со Швейцарии, не два часа ехать, да на сборы пару дней потратить. То-то». «Слава Богу! А то я на Саню плохо подумал». «Здесь, можешь быть спокоен. Я его давно проверил». «Тогда по коням, господа». Рассевшись по машинам, парни разъехались…

…Лишь только солнце взошло, отряд выехал из замка. Несколько десятков всадников быстро проскакали по улицам и выехали через городские ворота. Они не обременяли себя обозом, незачем, всё своё везли при себе. В этом походе главным было время. Ехали молча, лишь цокот копыт да храп лошадей сопровождали кавалькаду. Посторонних звуков не слышалось. Воевода, не зря столько времени потратил на подготовку. Всё оружие находилось в специальных чехлах, латы и кольчуги подогнаны идеально. Посему и лязга железного не слышалось. Пётр искренне гордился воями, иногда, с явным удовольствием поглядывая на них. Влад заметил его гордость и усмехнулся в усы. Ежели командир доволен своими подчинёнными, сие нормально.

В версте от столицы, всадники разделились. Архиепископ, с двумя сопровождающими монахами, под охраной Лу Миня с десятком «драконов», поехали в сторону границы с Венгерским королевством. Влад, с остальными воями, направился на восток. Сим менёвром убивали сразу двух зайцев. Во-первых, Иона не мог скакать наравне с обученными воями и неизбежно бы отстал. А так, он спокойно ехал в авангарде, имея солидный запас времени. Да плюс, он успевал встретиться и переговорить со своими лазутчиками, загодя расставленными по маршруту следования. Во-вторых, делая короткий рейд вдоль рубежа с османами, и, изображая инспекцию восточных пределов Валахии, он отвлекал и запутывал вероятных шпионов Аттилы. Тем более и мусульманам, не мешает увериться, что господарь бдит. А то, кто их знает, вроде замирились, но ведь перемирие, всегда, при желании, можно назвать воинской хитростью. А, назвав – нарушить. Победителей не судят.

Дерзкий рейд был чреват серьёзными осложнениями во взаимоотношениях с венграми. Охота на Аттилу, на сей раз, происходила глубоко на территории сопредельной державы. Замок, который они намеревались захватить, располагался в Мараморошском комитате и принадлежал богатейшему трансильванскому княжескому роду Батори…

… Стоит заметить, спустя почти сто лет, один из представителей сей знатной фамилии, одновременно занимал два королевских престола[47], польский и венгерский. А во второй половине XVI века довольно успешно воевал с Московией…

Нигде подолгу не задерживаясь, «драконы» летали между восточными крепостями. Неожиданно приехав, воевода с князем проводили внезапные проверки гарнизонов, приводившие местных комендантов в шоковое состояние. Не успевали те прийти в себя, как отряд растворялся в облаках дорожной пыли, поднятой копытами лошадей. То здесь, то там поселяне видели их, проносящихся на бешенной скорости. Через два дня, в Стамбуле, султану докладывали, об инспекционной вылазке Влада.

Через четыри дня, лишь только «драконы» успели расположиться на ночёвку в лесу, в палатку князя быстрым шагов зашёл караульный. Господарь вопросительно посмотрел на воя. Тот чётко доложил, поймали подозрительного бродягу, который ошивался около бивака и норовил зайти на его территорию. При задержании, нищий яростно сопротивлялся, и лишь, совмесными усилиями трёх «драконов,» удалось его скрутить. Выслушав доклад, Влад от всей души расхохотался. Воевода, напротив, нахмурился и приготовился устраивать разнос, своим воям. Это ж надо, втроём не смогли с бродяжкой справиться. Позор! Князь не пременул подколоть друга.

«Да, Пётр, а ты мне всю дорогу, знай да нахваливал своих «орлов». Научились они науке ратной. Как ты мне сказывал, никто с ними не совладает? Один, глаголишь, десятка стоит? Ну-ну».

Караульный сильно покраснел. Стыдно стало, за побратимов своих. И воеводу жаль. Нет его вины в том. Он всё делал как должно, можно сказать, отцом родным был, для воев своих. «Сюда веди сего бродягу немощного. Доведёте, али мне помочь?»

С улыбкой глядя на Петра, отдал приказ вестовому. Караульный испарился из палатки. Влад резко повернулся к воеводе и, глядя в глаза, уже совершенно серьёзным голосом заговорил.

«Не злись, не злись. Невинны твои «драконы». Не бродага сие. Человек мой доверенный нарядился так, секретности для. Лу Минь, специально подготовил парочку, по особой тайной программе, дабы были моими глазами и ушами у соседей наших. Уразумел, что к чему. Потому и, токмо втроём смогли управиться. Он весточку нам важную принёс, второй день жду не дождусь его. И место сие, не спроста я выбрал для бивака. Давно уговорено у меня с ним, туточки встретнуться. Не серчай».

Выслушав князя, Пётр ещё больше насупился. Стало обидно, что у князя от него тайны появились.

«Да, не серчай ты, право слово. Никто о том не знал. И архиепископ не ведал ничего. Не от недоверия сие. Я тебе, поболе себя верю. Пойми, так было надобно». Полуобняв соратника, Влад усадил его на стул и налил бокал токайского. «Мир?» «Мир, княже. Понимаю всё, мир».

Вскорости привели мнимого «бродягу». Выглядел он, надобно отметить, весьма живописно. Рваная одёжа, всклокоченые, не мытые волосы прекрасно соответствовали образу. Довершали картину, скрученные за спиной руки и, начинающий заплывать, левый глаз, который, впрочем, вместе со своим целым собратом, весело блестел. «Развяжите его». Нерешительно переглянувшись, «драконы» выполнили приказ. «Свободны». Лишь только полог шатра опустился, Влад похлопал разведчика по плечу. «Цел? Вои, не сильно помяли?»

«Живой. Но молодцы, быстро скрутили. Хорошо воевода обучил своих. Не узнаёшь меня, Петро?»

Петр пристально глянул на прибывшего. Затем отрицательно помахал головой. «Я Нуцу, сын болярина Николы. Не уж-то запамятовал?» Лазутчик попробовал широко улыбнуться, но сразу болезненно скривился. «Ай, молодцы. Хорошо приложились. Век помнить буду».

Наконец воевода узнал. Он вспомнил, как на охоте, несколько месяцев тому, удивлялся ловкости да силе молодого болярина, ловко завалившего здоровенного тура.

«Теперича, признал. Но без твоей подсказки, честно говоря, ни за что не признал бы. Отменнейшая маскировка у тебя!» «Садись. Нуцу, выпей чарку вина, поешь да рассказывай новости».

Господарь пригласил к столу. Два раза княжеское приглашение не повторяется. Два раза и не потребовалось. Немного помятый, разведчик живо принялся дегустировать разнообразные блюда. «Откушаю. Проголодался, аки волк зимой». «Добро. Поешь, потом поведаешь. Время терпит».

«Одно другому не помеха, княже. Задумка твоя, господарь удалась вполне. Османы уверены, ты приехал на границу проверять заставы и крепости, и значиться, сие надолго. Раз они уверены в том, сей рубеж останется спокойным, набега ожидать не стоит. Командиры местных гарнизонов в спешке наводят порядок. Слух прошёл, больно строго спрашиваешь, за недоделки. Каждый Бога молит, чтоб его посетил последним».

«Поверили, говоришь. Так-так-так. Сие чудесно. Пора поворачивать на север. Иона заждался, поди?» «Пора».

Коротко согласился Пётр. Ещё немного посидели, новости соседней державы послушали. Нуцу оказался талантливым рассказчиком. Около полуночи разошлись по своим палаткам отдыхать.

Солнце, лишь начало разгонять ночную тьму, когда отряд, не мешкая зря, снялся с места. Ехали в полной тишине. Словно стая соколов летели в цитадели врага. Зверь лесной, с опаской уходил в глубь чащи. Лишь перепуганные сороки, своими криками выдавали присутствие посторонних. Маршрут пролегал по глухим дорогам. Наезженных трактов предусмотрительно избегали. Выбранным путём, никто давно не пользовался, он весь зарос густой травой и кустарником. Дорогу часто преграждали поваленные бурями деревья. Но, невзирая на преграды, отряд быстро приближался к цели. Влад, в очередной раз, отметил, про себя, огромную подготовительную работу, проделанную воеводой. Заранее продуманные объезды, грамотно выбранные места стоянок существенно экономили время и силы людей. Выносливые заводные лошади значительно увеличили скорость передвижения, а значит и невидимость отряда. Расстояние, на которое обычно тратилась добрая неделя времени, «драконы» преодолели за трое суток. Первый этап похода прошёл отлично. Все поставленые задачи успешно выполнены.

С архиепископом встретились в условленом месте, на исходе четвёртого дня. Пётр принялся размещать отряд на ночлег. Поставить шатры, организовать караульное охранение, у толкового командира дел всегда по самое горло. Князь, практически сразу, уеденился с Ионой. «Бог в помощь! Как дела, княже? Что нового? Удалась задумка твоя?»

Как из рога изобилия, на Влада посыпались вопросы. Священник, раньше оставался дома, и в полевых акциях участия не принимал. Для него дым бивака, дело новое. Несмотря на свой преклонный возраст, он не только не устал, совсем напротив, он прямо излучал энергию.

«Слава Богу, отче! Всё складывается как нельзя лучше. Правду скажу, не думал, что получиться. И турки поверили и наши. Османы, даже стали, в спешке, укреплять крепости свои приграничные. Очевидно, меня испужались. Люди, токмо, устали маленько, нелёгкий выдался путь. Чего про меня всё? Ты о себе расскажи. Как добрались сюда? Как давно? Какие новости?»

«И мне Господь помогал. Доехали вполне благополучно. Почитай, целый день уже тут сидим. И новости есть хорошие. Мои соглядатаи разведали его точное местопребывание. Удалось даже план крепости снять».

«Даже так! С сего места, отче, поподробней. Так сказать, с чувством, с толком, с расстановкой. Сие крайне важно для нас». Диалог прервали, вошедшие, Пётр и Лу Минь. «Молодцы! Вовремя подоспели. Присаживайтесь и присоединяйтесь к беседе». Подождав, пока вновь прибывшие разместятся, архиепископ продолжил.

«Аттила обитает, как нами и предполагалось ранее, в замке местечка Хуст, Мараморошского комитата. Есть план укреплений. Могу сказать, крепость выглядит внушительно. Как её брать, чего с ней делать – сие уже токмо вам решать. Это ратное дело, я вам в нём не помощник, к сожалению. Вот сей чертёж».

Пётр с немым восхищением уставился на Иону. Простому наблюдателю, незаметно снять достаточно качественный план, столь сложного фортификационного сооружения, дело почти не выполнимое. Очень много в замке мест, важных, а потому тщательно сокрытых от посторонних глаз. Архиепископом хитро улыбнулся, и пояснил сие чудо-расчудесное. А ничего необычного, выходит, и не было. Хотя нет, всё-таки было. Сим чудом был наш агент. Разведчик оказался, большого ума и сообразительности, человеком. Он подумал, что в местном магистрате, может оказаться чертёж замка, и пошёл туда. С архивариусом подружиться, получилось, проще пареной репы. Чиновник давно спился, и, распив с ним за компанию бутылочку вина, наш агент стал его ближайшим другом, на пару дней. Подождав, пока тот отключиться, он порылся в бумагах, и действительно, нашёл подробнейший план замка. Крепость, как уже упоминалось, была собственностью князей Батори, а педантичность входила в число их семейных черт характера. Они всегда бумаги, на свои владения, содержали в отменном порядке. Снять с него копию, для обученного человека, не стоило большого труда и времени.

Одобрительно усмехнувшись, старик продолжил повествование. Вампиров в замке, немного, порядка шести. Постоянной людской прислуги не держат. Цыгане, кочующие по ту сторону Карпат, иногда нанимаются к ним. Кровососы ведут себя тихо и осторожно. Охотятся, вероятно, где-то далеко. Бояться слухов и сплетен. Аттила стал именовать себя графом. Но местные крестьяне упырям не доверяют, что-то чувствуют, видать. Наши агенты в этом плане, тоже поработали на славу. Пустили слухи про пришлых. В таком деле, главное начать. Слухи ширятся, и множатся, обрастая разнообразными подробностями крайне быстро. Если при штурме будет шум, местные не подойдут и близко, достаточно сильно напугались. Это нам на руку. Надеяться упыри могли лишь на цыган, но, добавил архиепископ, удалось задержать табор в Галиции[48]. Седьмицу, тому назад, к упырям приехали наёмники. Всего числом около двадцати. По-всему видать, народ бывалый. Значит расклад сил следующий, сотне воев князя, противостояло, двадцать наёмников и шестеро упырей. Из них, старых, прошедших в Валахию когда-то кровососов осталось двое – трое, сие половина. Остальные, так называемые – новоделы. Они значительно слабее. Получалось, «драконы», имеют прекрасные шансы на победу. Главное, чтобы Аттила, снова не убёг. Ежели сие опять произойдёт, он запрячется в такую дыру, где его ни чёрт, ни дьявол не найдёт. А отсидевшись, набравшись сил и обзаведясь сторонниками, вернётся. И будет большущая беда. Вампир может столетиями дожидаться удобного случая. Тогда, все усилия, все потери окажутся напрасны.

Выслушав доклад архиепископа, стали изучать план крепости. Находилась она на горе, господствующей над речной долиной. К замку вела не широкая серпантинная дорога, мощёная камнем. Прекрасно вооружённая, с толстыми высокими стенами, окружённая глубоким рвом, цитадель, могла выдержать осаду и штурм целой армии. В своё время, войску Батыя, токмо хитростью, удалось взять его. Было над чем поломать голову. Долго спорили и совещались и, лишь к утру, составили план захвата твердыни. При разработке операции, исходили из того, что для полноценной защиты, у Аттилы просто воев нет. В данном случаи, имел место, именно тот случай, когда лучшее, в силу обстоятельств, стало худшим. Замок, со своими укреплениями, представлял собой, наилучший образцец военной архитектуры, но для его нормального функционирования, требовалось большое количество народа. Когда обороняющихся, много меньше необходимого, замок превращается в обыкновенную ловушку. Двадцати воев, явно не достаточно, не то, что для защиты, их и для охраны мало. Посему будут неизбежные прорехи в обороне, коими и решили воспользоваться. После долгих споров пришли в совместному мнению, по поводу расположения, сих слабых мест.

Всем известна была, хитрость и коварство Аттилы. Но! И сам упырь ведал, что другие наслышаны, об этом его качестве. Значит, все свои действия он планирует, исходя из сего знания. Прилагаемо к данности, получается. Упырь, подумает, что противник, не будет атаковать те места, где визуально охраны нет, ибо будет уверен, что именно там находиться засада. Значит, как раз туда, «драконам» и надодобно. Не менее важным помощником являлся и фактор внезапности. На сей раз, утечку информации исключили полностью.

Отряд разделили на четыри группы. Три, из них, названные – штурмовыми, одновременно нападали на крепость. Задача четвёртой, состояла в окружении твердыни. Никто не должен уйти, ни кровосос, ни человек. Сие подразделение, назвали засадным. Акцию решили проводить, спустя два дня, на рассвете.

С наступлением утра, стан пришёл в движение. Формировались боевые группы, раздавались поручения. Основной штурмующий отряд, возглавил лично Влад. Кроме него, туда входили: Иона с монахами, лазутчик Нуцу и семёрка «драконов». Командирами второй и третьей штурмовых групп назначили, соответственно, Пётра и Лу Миня. Круговыми, руководил десятник Драга. К обеду, составы отрядов успели определить, после чего, руководство, вновь собралось на совет. Он длился не долго, на нём решали токмо один вопрос, вопрос конкретного времени занятия исходных позиций. Порешили быстро. Засадный подотряд, вечером выступал к замку, в течение суток занимал исходные рубежи, и проводил последнюю разведку. Штурмовики выдвигались завтра утром.

Говорят, перед смертельной битвой люди вспоминают прошлую жизнь, свои достижения и ошибки, каются в грехах, не могут уснуть. Человек, добровольно идущий на смерть, стремиться успокоить совесть покаянием, прощаются обиды нанесённые себе. А свои, зачастую, небольшие проступки, гиперболизируют, возводя в ранг огромного, вселенского зла. Возможно поэтому во многих армиях мира, были раньше, есть и в наши дни, полковые священники, капелланы. По традиции, перед боем, они исповедуют солдат, отпуская им грехи, вольныя и невольныя, души их умиротворяя. Важно, дабы воин твёрдо знал, умереть за други своя – почётно и нет в том греха.

И сейчас, «драконы» потянулись к архиепископу. Иона искренне радовался сему. Не токмо, как служитель божий, но как человек, ибо он сам черпал силу в помощи другим, в осознании своей необходимости. Помогая другим – он помогал и себе самому. Прося Господа, за других, он просил и за себя. Он просил у Бога и помощи, и прощения, того величайшего, непостижимого людским умом прощения, на которое способен только Всевышний, прощающий всех-всех, весь род человеческий.

Участники сей экспедиции, ежели и шли убивать, то как сие не парадоксально звучит, убивать во благо. Уничтожать зло, в наивысшем его проявлении, убивать тех, кто давно не жив, убивать НЕМЁРТВОЕ. Они пришли уничтожить NOSFERATU. Иногда бывает так, для спасения души надобно погубить тело. Сей случай, именно тот. Убивая клевретов Аттилы, уничтожая их грешные тела, они спасали их души, вырывая из упыринной кабалы.

К вечеру, опосля отъезда Драго и его людей, оставшись один, архиепископ услышал нерешительное покашливание у шатра. Священник немного удивился, казалось, всех желающих уже исповедал. Ан нет, видать ещё кому-то надо помочь обрести душевное спокойствие. В недоумении, старик откинул полог, заменявший дверь и, буквально, оторопел. Перед палаткой нерешительно переминался с ноги на ногу, китаец. Пряча глаза и нерешительно покашливая, Лу Минь напоминал Ионе, провинившегося монашка, представшего пред строгим взором игумена. Азиат сильно покраснел, лоб густо усыпал бисер пота. Мягко улыбнувшись, архиепископ пригласил чужеземца войти вовнутрь. В палатке китаец почувствовал себя немного уверенней. Иона вопросительно посмотрел на гостя. Собравшись с духом, Лу Минь заговорил.

«Архиепископ. Вы знаете, я не являюсь последователем вашей религии, я – буддист. Многие аспекты наших верований, не совпадают. У нас различные взгляды на действительность, мы по-разному воспринимаем потусторонний мир. Не совсем сходное отношение к душе, и её месте во Вселенной. Но, есть и общее. Сие полное неприятие зла, в любом его виде и форме. Нам с вами, довелось встретиться не просто со злом, но с его наивысшим проявлением».

Иона слушал не перебивая, боясь пошевелиться, чтоб не помешать говорившему. Всегда очень велеречивый, китаец сейчас заикался и жутко робел.

«Как вам известно, я буддийский монах монастыря северный Шао Линь. Но наши монахи не сильны в теологии. Зато, мы отличные воины, наверное, лучшие в подлунном мире бойцы. Мы прекрасно владеем телом и оружием, концентрируем волю и разум, не жалеем животов своих, ибо твёрдо верим, что вернёмся снова в сей мир. Пусть в других телах и обличьях, но вернёмся, и будем жить, и совершенствоваться дальше. Посему, бренному телу мы не придаём особого значения. Такова наша философия. Но, придя сюда, в Европу, узнав западный мир, я страшно удивился. Я удивился и восхитился тому, как ваши воины самоотверженно бросаются в бой, смерти не боясь, презирая её. Хотя, в вашей религии, нет понятия реинкарнации. Значит, они должны бояться смерти, ведь добиться просветления христианам возможно лишь в одной жизни. Второй, третьей попытки просто нет. А они всё равно презирают смерть. Тогда я решил, они герои и великие воины. Но, ведь, великих много не бывает! Героями становятся единицы, а не все! Значит, такое поведение у вас норма! Но, что даёт такую смелость людям, наполняет этой невероятной силой? Я надолго задумался, непрестанно медитировал, однако решение сего вопроса на меня не снисходило. До сего дня. Днём, я сидел в сторонке и наблюдал, как «драконы» приходили к вам исповедоваться. Я внимательно смотрел на их лица, следил за особенностями поведения. В шатёр они входили переполнение сомнениями и страхом. Неуверенность сквозила в каждом движении. А спустя всего лишь несколько минут выходили совсем другие люди. Выходили радостные и светящиеся изнутри, сияющие. Вы знаете, я искренне завидовал воям. Скажите, отче, может, ваш Бог утешит не только христиан? Может, он поможет одному буддисту? Как вы думаете, у меня есть шанс получить его помощь?»

«Дорогой Лу Минь! Для Христа нет разницы, кто приходит к нему, кто просит его помощи. Китаец или валах, разве сие важно, все мы дети его. Он и относиться к нам, как к чадам своим. Если живёшь праведно, пытаешься жить праведно, осознаёшь свои ошибки, стараешься впредь их не совершать, стремишься стать лучше, тогда ты возлюбленное чадо его…»

…О чём ещё долго говорили они, позволь, уважаемый читатель, мне умолчать. Не будем нарушать тайну исповеди. Возможно, тем вечером, в мире, одним православным христианином стало больше…

Когда Лу Минь вышел из палатки священнослужителя, лицо его светилось радостью, глаза сияли от счастья.

Лагерь спал, тишина стояла необычайная. Было слышно потрескивание поленьев в кострах, храп лошадей, да тихое пересвистывание караульных.

Утром отряд собрался быстро. Солнце только-только встало над горизонтом, когда всадники пересекли границу Венгерского королевства. Все три группы двигались вместе. Так было проще не засветиться и спокойно доехать до упырёвого замка. Удача сопутствовала им. Путешествие прошло без неожиданностей. К вечеру «драконы» достигли долгожданной цели.

Подмораживало. Закат выдался, как часто бывает в морозные, сухие дни, на диво красивым. Красный диск солнца, радовал глаз, но не грел тело. Казалось, дневное светило улыбалось, хотело приласкать. Издалека, в лучах заходящего солнца, Хусткий замок предстал во всей своей красе, красе дикой и зловещей. Благодаря закату, крепость окрасилась в красные и чёрные тона, тона смерти. Зрелище завораживало и пугало одновременно, будто сама матушка-природа предуреждала своих детишек.

«Дети, опасайтесь сего места! Сие – обитель зла! Здесь нет места для людей!»

Отряд разделился на штурмовые группы, кои отправились занимать боевые позиции.

Ночь перед боем. Кто-то сказал, ожидание смерти, хуже самой смерти. Наверное, он оказался прав, сей философ. Ожидая беду, ты тысячу раз мысленно её переживаешь. Разгорячённое, воображение рисует сотни сцен, одна другой страшнее и трагичнее. Сердце усиленно бьётся, дыхание учащается, кровь стремительнее бежит по жилам. Появляется страх, нет, даже не страх, появляется паника. Одних сие чувство, заставляет совершать необдуманные действия, куда-то бежать, что-то делать, речь убыстряется, теряя ритм и разборчивость. Другие, напротив, цепенеют. Пропадает способность мыслить вообще, липкий страх заползает в душу, заполняя собой всё, вытесняя другие чувства. Они превращаются в неподвижные статуи, панически боящиеся и не способные к сопротивлению. Каждая частичка, каждая молекула тела вопиёт: «Я хочу жить! Любой ценой!», – но при этом люди застывают в параличе.

Вот, что такое ночь перед боем. И, слава Богу, что она есть. Ведь именно благодаря ней, безрассудные – успокаиваются, перепуганные – сбрасывают оковы страха. И утром, все они, станут воинами, готовыми к битве, умеющими и могущими воевать, побеждать и выживать. Хотя, как раз выжить, смогут не все. К сожалению, может, никто не сможет. Но если уж суждено погибать, то погибнуть достойно. Чтобы смерть запомнилась и врагам и товарищам.

Всё сие токмо благодаря ночи. Не родился ещё такой воин, кто смог бы спать спокойно в такую ночь. Даже самые смелые, самые отважные и привыкшие рисковать собой люди, накануне битвы боятся и волнуются. Возможно, отличие лишь в том, что они готовы принять свой конец. А страшатся испугаться или струсить, как говорится, потерять честь. Ведь, боязнь смерти и боязнь принять её недостойно, далеко не одно и тоже. Любой хороший воин старается выжить, но, при этом, всегда готов к смерти. Если такой моральной готовности нет, то какой он к чёртовой матери воин, трус он последний.

В свою палатку Влад вернулся поздно. Всё было готово, отряды на своих местах. Командиры прекрасно понимали цели и осознавали важность предстоящего. Князь осознавал необходимость отдыха. У командующего должна быть свежая голова, тут не до сантиментов. Усилием воли, он заставил себя заснуть. Очевидно, сказалось напряжение последних дней, Влад быстро провалился в глубокий сон. Сновидения редко посещали князя, но сей ночью они пришли. Снилось беззаботное детство, неомрачённое ничем, его детские игры и забавы. Снился пёс Санду, верный друг и товарищ, отчаянно преданный и беззаветно любивший, своего юного хозяина. Во снах, к Владу, пришли те образы и картины, кои он забыл, или постарался забыть, но кои остались беконечно дороги ему. Князь молча плакал во сне. Из закрытых глаз, по щекам лились слёзы. Он что-то неразборчиво бормотал, кого-то звал. Телохранитель, находившийся в палатке, с удивлением смотрел на спящего господаря, но разбудить, так и не решился. Ночь перед боем у каждого своя, особенная…