«Колдун слов на ветер не бросает».
/народная примета/
- Господин Метелей живет в ледяном дворце, и повелевает ветрами. Его зовут Николас, и он седьмой граф Близар. Сила его велика, а сам он холоден, как зимний день, и грозен, как морозная ночь. Его сердце – кусок льда, и он не знает жалости… - кухарка замолчала, отмеряя муку для пирога, и мой младший брат Тиль от нетерпения запрыгал на лавке, на которой сидел. – Иногда он появляется среди людей – проносится по городам и селам в санях, запряженных парой колдовских коней, на крыльях ветров и метелей. Люди называют это Дикой Охотой… - и она снова замолчала, священнодействуя над миской с тестом, в которую только что добавила изюм и орехи.
Запахло корицей – такой привычный предновогодний запах. Запах детства, праздника, добрых воспоминаний…
- Для чего появляется Господин Метелей? – спросил Тиль с придыханием.
- Он ищет прекрасных девушек, - продолжила я страшную сказку, которую знала с детства, потому что рассказывал ее каждый, кто мог говорить, - чтобы похитить их и унести в свой замок. И там они, бедные, будет томиться, пока от слез и холода не превратятся в ледяные статуи…
- А зачем ему девушки? – воскликнул Тиль.
Кухарка фыркнула, но когда Тиль посмотрел на нее, сделала вид, что занята тестом.
- Чтобы согреться их теплом, - я говорила низким, таинственным голосом. – Потому что его всегда мучает холод, это проклятое наследие рода Близаров, ведь самый первый граф Близар был черным колдуном и повелевал духами метели…
На самом деле, все знали, что Близар похищал девушек вовсе не для тепла, но знать об этом Тилю было еще рано, да и мне не полагалось. Про бедных жертв графа-колдуна рассказывали шепотом, но чего не услышишь, сидя в кухне, когда кухарка начинает вести задушевные разговоры с прачками, да еще и конюхи, пришедшие на ужин, считают себя обязанными высказаться по тому или иному поводу.
Тиль застыл, раскрыв рот, а я засмеялась и сразу раскашлялась, потому что зола попала в горло.
Да, я выгребала золу, как героиня еще одной сказки. И как в той сказке про Замарашку, у меня тоже была мачеха. Правда, сводная сестра всего одна – Мелисса, но зато был брат – Тиль, который родился всего семь зим назад, и он такой же Антонелли, как и я.
- Фани, - позвал Тиль, и голос его дрогнул, - а тебя Господин Метелей не заберет в свой дворец?
- Не беспокойся, - утешила я его, понимая, что на сегодняшний вечер страшных сказок хватит, - я же не красавица, а ему подавай только красавиц.
Но Тиля это не убедило, и он смотрел на меня с тревожным сомнением, словно определяя – способна ли я заинтересовать Господина Метелей или мне и в самом деле ничего не грозит.
- Бефана! – в кухню, словно порыв ветра, влетела личная служанка моей мачехи. – Быстрее! Бросай все и беги одеваться! Пришли госпожа Рестарик с господином Роландом.
Мы с кухаркой переглянулись, и она незаметно подмигнула, а я степенно, стараясь не выказать нетерпения, отставила ведро с золой и убрала за печку метлу и совок, отряхивая перепачканные руки. Вот и все, сейчас кончится сказка о замарашке. Падчерица превратится в прекрасную принцессу, принц увезет ее далеко-далеко, а злобная мачеха останется с носом.
В своей комнатке, расположенной под самой крышей, я умылась холодной водой, чтобы не тратить время на растопку жаровни, сбросила передник, чепец и старое платье, в которых работала по дому, и надела платье из розового муслина – совсем новое, я выходила в нем всего два раза.
Ни для кого в нашем доме не было секретом, зачем госпожа Рестарик явилась к моему отцу. Конечно же, будет свадьба. Роланд поклялся мне в этом еще весной, но сначала ему надо было отправиться по делам в столицу, а потом заболел папа, и официальное предложение все откладывалось и откладывалось. Я старалась скрывать все от мачехи, опасаясь, что она будет отговаривать отца или устроит какую другую каверзу, но как можно скрыть любовь? Конечно же, госпожа Кларисса обо всем узнала, но, к моему удивлению, не сказала ни слова. И даже слезы Мелиссы, которая проклинала меня, разлучницу, на чем свет стоит, не произвели впечатления. Но я не была разлучницей, тут Мелисса злилась зря. Роланд сказал, что он сразу влюбился – только меня увидел, а Мелиссу и не замечал вовсе.
Я вошла в комнату, где мой отец встречал гостей, когда всё главное было уже сказано. Папа сидел в кресле – еще очень бледный, но уже разговаривавший внятно, и лицо у него было усталым, но счастливым. Мачеха сидела чуть поодаль, опустив глаза и поджав губы. Значит, ей нечего сказать, и это чудесно. Матушка Роланда встретила меня любезной улыбкой, и я постаралась, чтобы реверанс получился плавным и неспешным – как танец, чтобы она оценила мои манеры. А Роланд смотрел на меня, и глаза его сияли.
- Фани, - обратился ко мне отец. – Госпожа Рестарик и ее сын пришли к нам вот по какому делу…
Как добропорядочной девице мне пришлось принять удивленный вид, а потом смущенно потупиться.
- С моей стороны никаких возражений против вашей свадьбы нет, - закончил отец. – Но я хочу узнать, что скажешь ты.
- Вы и в самом деле поедете туда?! – молоденькая служанка Майса, которой мачеха поручила готовить меня к предстоящей поездке, подливала горячей воды в ванну и смотрела широко раскрытыми глазами.
Я пожала плечами, постаравшись, чтобы это выглядело небрежно – мол, подумаешь, поездка к королевскому колдуну, которым пугают детишек по всей округе.
- Ой, не знаю, не знаю… - Майса поставила кувшин и принялась намыливать мне голову. – Как послушать, что он вытворяет с молоденькими девушками…
- Сплетни, - ответила я уверенно, но в душу закрался противный холодок.
- Какие же сплетни? – обиделась Майса. – Кузина подруги моей троюродной сестры из Феллебакки попала к нему. Говорила, у него дворец из хрусталя и драгоценных камней, и полы там серебряные, и постель – мягкая, как снежный сугроб… Откуда бы она узнала о постели, как думаете?
- Может, перины взбивала? – невинно предположила я.
Майса уставилась на меня, а потом поджала губы:
- Шутить изволите? Как по мне, так не ездили бы вы туда. Не будет ничего хорошего. У нас все говорят… - она наклонилась ко мне и прошептала на ухо: - не зря госпожа Кларисса отправляет вас туда. Избавиться хочет.
«Вот уж новость», - подумала я.
- Подождите, пока папенька поправится, - посоветовала Майса. – Пусть он к колдуну и съездит. Один раз он там уже был, да он и не девица – колдун ему ничего не сделает.
- Не болтай глупостей, - ответила я, закрывая глаза, пока служанка поливала меня водой, смывая мыло с волос. – Врачи сказали, отец нуждается в покое год, а то и больше. Никаких волнений, никаких поездок. А мне обернуться до столицы и обратно – два-три дня, не дольше.
Тем более, отцу стало хуже, и госпожа Кларисса винила во всем погоду, и бранилась на пургу, что началась с вечера. Я винила во всем мачеху, но упреки пришлось оставить при себе.
- Ах, ваши бы надежды, да зайчикам в ушки, - укоризненно сказала Майса. – Вставайте, я вас вытру.
В дорогу меня собирала мачеха, и я никогда не была разодета так пышно и красиво. На мне была легкая бархатная шубка с беличьей оторочкой, бархатные сапожки, и пуховый платок поверх меховой шапки. Мачеха и правда наряжала меня, как невесту. Она не позволила взять карету, объяснив тем, что Мелиссе следовало ехать к тете на следующей неделе, а дорога туда хуже, чем до столицы, и пришлось нанять частного извозчика.
В любое другое время я бы обрадовалась таким нарядам, потому что так и подобает одеваться девушке из рода Антонелли, тем более, моя мать была настоящей леди, дочерью барона, но сейчас сборы все больше и больше пугали меня. Я ни секунды не верила, что страшный и ужасный граф Близар польстится на девицу из провинциального приморского городка. Скорее всего, он посмеется и тут же и отправит меня домой, но когда посмотрела на себя в зеркало…
Ах, как бы я хотела показаться в таком виде Роланду.
Ему бы понравилось и как мех воротника льнет к щеке, и как маленький сапожок кокетливо выглядывает из-под платья. Да что там! Не только наряд хорош, но и глаза неплохи, да и улыбка мила, и щеки горят, как румяные сентябрьские яблочки!
Но Роланд уехал. Я послала ему записку, но через полчаса мачеха вернула ее, сказав, что госпожа Рестарик не пожелала передавать письмо и посетовала на безнравственность современной молодежи, потому что для благородной девицы писать письма молодым мужчинам – верх неприличия.
Я скомкала записку и выбросила ее в печь. Едва ли Роланду сказали, что я собираюсь ехать к колдуну Близару. А если бы он узнал – то бросил бы всё? Поехал бы к колдуну? А почему не поехал сам по себе?.. чтобы потребовать от графа отказаться от меня?..
Отчего-то все перестало походить на сказку, и даже приближающийся сочельник не вызывал у меня душевного трепета. Но я намеревалась довести до конца начатое. Антонелли держат слово, и я должна поступить, как истинная Антонелли.
- Остановишься на постоялом дворе «У Рейнеке», - напутствовала меня мачеха. – Расплатись с извозчиком, не трать деньги зря, не глазей по сторонам, не броди по столице. Собралась – так делай, что надо. В конце концов, ты обязана защитить честь семьи.
С отцом и братом я попрощалась дома и уже села в сани, а Тиль махал мне, распластавшись по окну на втором этаже. Брату сказали, что я поехала в столицу, чтобы купить нарядов и конфет, и он тайком пустил слезу, отчаявшись уговорить меня взять его с собой. Я отмалчивалась, потому что считала, что пусть лучше брат плачет от разочарования, чем от страха. Мелисса попрощалась со мной сдержанно, но ни в чем больше не упрекала, и даже не выглянула в окно.
Кучер проверял сбрую, а мачеха заботливо поправляла на мне шапку, изображая перед соседями и домочадцами заботливую матушку. Я наблюдала за ней внимательно, и поняла, что она была очень довольна.
- Вы считаете, что победили? – не сдержалась я, когда она наклонилась, чтобы застегнуть медвежью полость, которой я укрыла ноги. – Граф не захочет меня, и я вернусь. И выйду замуж за Роланда.
- Удачной поездки, Бефаночка! – пожелала мачеха, словно не услышав моих слов.
Пробежав пару улиц на одном дыхании, я немного пришла в себя. Господи, как стыдно! Но неужели не стыдно предлагать такое юной девушке?! А эта ужасная женщина? Ее даже не шокировало такое поведение! И слова про колдуна…
Я задрожала, но не от холода, а от страха и омерзения. И город внезапно представился мне ловушкой, а моя красивая бархатная шубка - приманкой всем бедам. Замедлив шаг, я мучительно раздумывала, что делать. Проситься в другую гостиницу? Найти церковь и молить о помощи? Или… идти к колдуну, пока и правда не настала ночь? Но это неприлично – переночевать в доме мужчины…
А не на это ли рассчитывала моя мачеха?
Я остановилась, пораженная внезапной догадкой. Учитывая репутацию графа Близара, и моей репутации придет конец, стоит мне провести ночь в замке. Но Роланд… разве же он поверит сплетникам?.. Нет, никогда не поверит. В этом я была уверена.
Но я все же предприняла последнюю попытку найти ночлег в городе. В моей сумке оказалась еще плетеная коробка, полная кулечков со специями и ароматическими травами – кухарка положила, как подарок для графа. Она считала, что некрасиво приезжать в гости с пустыми руками, да еще накануне нового года. Я сильно сомневалась, что осмелюсь предложить господину колдуну мешочки с перцем и гвоздикой, но не стала отказываться – вес все равно невелик. И вот теперь я попыталась продать специи, стучась по очереди во все лавки.
Меня ждало разочарование – никто не хотел ничего покупать, и пару раз мне пригрозили, что торгуя пряностями без лицензии я могу заработать нешуточный штраф, если не тюремное заключение. На мои объяснения, что нашей семье разрешена такая торговля, никто не обращал внимания, и двери захлопывались одна за другой.
Солнце спряталось за крыши, вдоль улиц потянулись фонарщики и бродяги, и я поняла, что тянуть дальше было попросту опасно.
К городским воротам я успела минута в минуту - стражники уже готовились опускать решетку. Они удивились, когда я пожелала выйти и даже любезно попытались отговорить меня, пугая начинающейся метелью.
- Отец ждет меня за воротами, - сказала я как можно небрежнее и стараясь выглядеть уверенно, - возле холма, где замок Близаров. Это мне надо свернуть направо?
- Да, по этой дороге, не ошибетесь… - Стражники переглянулись и больше не приставали с расспросами.
Я закинула на плечо сумку и смело зашагала по накатанной санной дороге, в темноту.
Идти по колее было не очень удобно, потому что стоило оступиться – и провалишься по колено в рыхлый снег. Мороз усилился, и ветер тоже. Что ж! Миля – это не очень долго. Да и пройти мимо холма было невозможно – потому что на вершине его горели огоньки – окна замка, наверное. Эти огоньки придавали мне сил и смелости, и я бодро прошагала до середины пути.
Здесь же решимость моя поубавилась. Теперь я едва брела, засунув руки в рукава. Мне было совсем не холодно, даже жарко, только ноги мерзли, потому что мои бархатные сапожки сразу же раскисли и порвались на носах. Я располосовала перочинным ножичком шаль и перетянула их, но это плохо помогало. Преодолев две трети подъема, ноги мои стали каменными, а пальцев я почти не чувствовала. Хотелось посидеть, а еще лучше – полежать, но я боялась останавливаться, потому что слышала, как опасна бывает зима, и некоторые, присев на пять минут, оставались отдыхать навсегда.
Поземка заметала меня уже до колена, а в свисте ветра мне слышался презрительный смех. Наверное, так будет смеяться колдун, когда увидит меня – лохматую, замерзшую, и даже бархатная шуба не добавит лоска.
Наконец, я добралась до вершины.
Замок Близаров манил огнями, но выглядел угрожающе – мрачная, черная глыба, обвитая сухими плетями плюща. Нет, это был замок не на холме, это был замок в скале - он был высечен прямо в сером граните, и обработан только с фасада. Как будто кто-то огромный пытался вылезти из пасти костлявого чудовища. Замок не был огорожен, и вокруг не росло ни одного дерева – просто снежная пустыня, ровная, как на ладони.
Отец сказал, мы приезжали сюда. Я прекрасно помнила поездку в Эшвег, когда мне было пять лет, но вот этот мрачный замок в моей памяти не сохранился.
Высокое крыльцо вело к арочным двустворчатым дверям, и такими же были окна – по два с каждой стороны. Над дверями красовалась огромная каменная «роза» - круглое окно с шестью «лепестками». Стекла были темными, но по ту сторону метались оранжевые сполохи огня.
Я ускорила шаг, чтобы побыстрее оказаться в тепле, спастись от пронизывающего холода. Поскользнувшись на ступенях, едва не скатилась вниз, но все же преодолела лестницу, сгибаясь от хлестких ударов ветра, и приникла к двери, обшаривая ее в поисках кольца. Но дверь была гладкая, обитая металлическими полосами – ни ручки, ни слухового окна, ничего…
Но в замке были люди…
Теплый рыжий свет нижних окон превратил морозные узоры на стеклах в золотистые цветы. Стройные тени грациозно двигались, словно под музыку – наверное, у хозяина замка праздник, собрались гости, прекрасные дамы танцуют с галантными кавалерами… Я посмотрела на свои башмаки с оторванными подошвами и только вздохнула. Ну что ж, я ведь приехала не для того, чтобы поразить графа красотой и богатством. Наоборот – чем непригляднее буду выглядеть, тем лучше.
- Если не возражаете, я бы хотела сначала поесть, - сказала я в спину колдуну, когда он начал подниматься по лестнице. – Я целый день провела в дороге…
- Хорошо, - сказал он безо всякого выражения и обернулся.
Я не сразу поняла, почему он стоит передо мной, держа свечу, а потом поспешила отступить в сторону, давая ему дорогу, и чувствуя себя желторотым цыпленком, попавшим в лисью нору.
Кухня находилась на первом этаже, и мы прошли туда узким извилистым коридором. Пол был неровным – то поднимался на пару ступеней, то опускался на пять. На одной стене висело круглое зеркало, и едва не шарахнулась, увидев свое отражение, подумав сначала о призраках. Боже, на кого похожа! Я торопливо сняла шапку и попыталась пригладить растрепанные волосы, но Близар уходил все дальше, и я не посмела задерживаться – побежала за ним. Он остановился так резко, что я налетела на него, ударившись лицом ему между лопаток.
- Простите, - забормотала я, но он даже не стал слушать, а распахнул двери и жестом пригласил меня пройти вперед.
Это была странная кухня. Да полноте – кухня ли вообще?!
Здесь было очень чисто – удивительно чисто. Ни следов сажи, ни дров со щепками, ни крошек, ни закопченных котелков. Медная посуда сияла, а вместо печи была каменная плита – длинная, узкая. Как же ее топят?..
И здесь было холодно.
- Возьми молоко и хлеб, - велел Близар, указывая на кувшин, накрытый фарфоровой крышкой, и на плетеную чашку, прикрытую полотенцем.
- Благодарю, - я осторожно положила шапку на высокий табурет, а сумку – на пол, ополоснула руки под серебряным умывальником (тоже начищенным до блеска), и налила молока в высокий хрустальный бокал. Было странно пить обыкновенное молоко из такого бокала, да еще под пристальным взглядом такого хозяина.
- Вы не хотите поесть со мной? – спросила я тихо.
Спросила только из вежливости, прекрасно понимая, что он не сядет со мной за один стол никогда в жизни. И точно – он только покачал головой, продолжая держать свечу.
Хотя я и была очень голодна, мне кусок не лез в горло под пристальным взглядом графа Близара. Я поспешила закончить с поздним ужином поскорее. Допила молоко, дожевала хлеб, едва не поперхнувшись, и встала, нерешительно оглядываясь в поисках таза для мытья посуды.
- Оставь, - колдун махнул в сторону стола, и я не посмела ослушаться.
Забрав шапку и сумку, я засеменила за хозяином замка. Мы опять прошли извилистым коридором, а потом принялись подниматься по лестнице. Я насчитала четыре пролета, но когда посмотрела вниз через перила – голова закружилась.
Все в этом месте было неправильным и странным – как будто я смотрела на все через льдышку. Стены были разной высоты, ступеньки были тоже разные – повыше и пониже, пошире и поуже, везде висели зеркала – но не как им полагается висеть, а криво, отчего казалось, что стены качаются и вот-вот рухнут.
Несколько раз я оступалась, когда лестница коварно заворачивала в темноту, и хваталась за перила, с замиранием сердца глядя вниз. Еще я видела темные коридоры и двери – много дверей, расположенных рядом. Там такие узкие комнаты?!.. Причем одна дверь была локтей пять в высоту, а другая – только-только пройти согнувшись. Еще я заметила боковую лестницу, упиравшуюся… в потолок. Зачем она здесь?.. Были еще странности – окна из коридоров в комнаты, витражи, не вставленные в окна, а висящие на цепях посреди коридора…
- Какой удивительный дом, - сказала я, не осмеливаясь назвать его «странным». А он был именно таким – странным, настоящим обиталищем колдуна, когда не знаешь, что ждет тебя за дверью, или кто может заглянуть в окно. Как будто я попала из реального мира в совершенно другой – страшный, живущий по своим, непонятным законам…
И в самом деле, какая-то жуткая сказка. Очень хотелось надеяться на счастливый конец, но не очень-то в него верилось.
Граф промолчал, и я больше ни о чем не спрашивала.
Мы прошли по широкому коридору почти до конца, и там Близар толкнул ладонью одну из дверей.
- Переночуешь здесь, из комнаты не выходи.
Ему не надо было говорить об этом – я все равно не осмелилась бы блуждать по замку колдуна одна. В спальню я заходила с опаской, ожидая таких же странностей, но комната оказалась самой обычной, очень уютной, красивой и человеческой… Никаких окон, кроме окна, выходящего на улицу, дверь одна и обыкновенного размера…
Я вошла, и колдун шагнул следом.
Мне стало жарко в одно мгновение – я впервые оказалась в спальне с мужчиной. Только одного этого хватит, чтобы потерять репутацию навсегда, а учитывая, что говорят о Близаре…
Никогда еще мне не приводилось видеть призраков. И это оказалось страшно, очень страшно! Сердце колотилось, как безумное, а дыхания не хватало, и я только разевала рот, как рыба, вброшенная на берег.
Не знаю, куда бы я побежала, но оказавшись в коридоре попала прямо в объятия колдуна.
Собственно, не в объятия – обнимать меня он не собирался, но я врезалась в него на бегу, и ему ничего не оставалось, как обхватить меня за плечи.
- Что случилось?! – встревожено спросил он.
В любое другое время я не позволила бы себе подобной вольности, но сейчас, прижалась к нему всем телом, стуча зубами. Я не могла произнести ни слова, и только почувствовала, как тяжелая мужская ладонь легла мне на затылок, поглаживая, утешая, совсем как в моем сне.
- А ты вовсе не замарашка, - услышала я голос колдуна – непривычно мягкий, бархатистый. – Миленькая… и грудки очень даже ничего.
Возмущение мгновенно прогнало страх, и я отскочила от графа, гневно и строго глядя ему в лицо. Он лицемерно вскинул брови – словно не понимая, что произошло.
- Вы что себе позволяете? – сказала я сухо и зло. – Я кто, по-вашему?
- Кто? – переспросил он с вежливой насмешкой.
- Я – Бефана Антонелли, извольте относиться ко мне уважительно!
- Прости, - он развел руками. – Как я помню, это ты бросилась мне на шею. Мне показалось, тебя что-то испугало. Или ты это намеренно?
Призрак!
Я почувствовала слабость в коленях и вынуждена была опереться на подставку для тростей, чтобы не упасть.
- Да, я видела… призрака…
- Призрака? – Близар выглядел искренне удивленным.
- В зеркале, - начала объяснять я, заплетаясь языком. – Девушку… Девушку с жемчужным ожерельем…
- Пойдем, посмотрим, что там за призрак, - сказал колдун сдержанно.
Он зашел в зал, и я – сперва помедлив – поторопилась зайти за ним. Оставаться одной было страшнее.
Колдун приблизился к зеркалу и довольно долго его изучал.
- Я ничего не вижу, - сказал он, наконец. - А ты?
Подойдя бочком, я заставила себя взглянуть в хрустальную глубину. Зеркало показало мне кресло, амурчика, каминную полку и… меня.
- Теперь никого нет… - пробормотала я, понимая, что в очередной раз выставила себя дурочкой.
- Значит, призрак? – повторил Близар и начал паясничать, приставив ладони ко рту и поворачиваясь в разные стороны: – Призрак, где ты? Ау! Выходи! – он проверил углы и даже заглянул под стол. – И здесь нет, представляешь? – объявил он с нарочитым удивлением.
Я смотрела на него исподлобья, испытывая огромное желание сказать, что человеку его положения и возраста не подобает глупо шутить. Человеку его возраста… А сколько ему лет?
Но Близару, похоже, и самому надоело дурачиться.
- Или ты таким образом хочешь увильнуть от работы? – спросил он меня уже совсем другим тоном – холодным, высокомерным.
- Нет, - покачала я головой. – Кстати, спасибо за сапоги.
- Не стоит благодарности, - отозвался он. - Это была предоплата. Надеюсь, ты меня не обманешь. Да, Антонелли? Кстати, если не выполнишь, что обещала – денег не получишь.
Кровь бросилась мне в лицо:
- Девиз нашего дома…
- Повторяй свой девиз про себя, когда будешь здесь убирать, - перебил он. – И не кричи больше на весь дом. Здесь чтут тишину и спокойствие. Заруби себе это на носу.
- Но я не… - хотела я оправдаться, но он уже вышел.
Я не кричала! В сердцах я схватила тряпку и начала оттирать это проклятое зеркало. Но никакие видения меня больше не беспокоили, и постепенно пережитый страх забылся, уступив место злости и решительности. Вскоре я была уверена, что бледное отражение мне почудилось. В этом мрачном месте еще и не такое привидится.
Но я – не кричала! Да я даже не пискнула!
Вытерев пыль с зеркала, подлокотников кресел и каминной полки, я не поленилась залезть на стул, чтобы протереть крышку и циферблат старинных часов. Часы были презабавные – с гирьками в виде гномьих голов. Гномы гримасничали, высовывая языки и хитро прищуривая глаза, отчего так и хотелось щелкнуть их по круглым вздернутым носам.
Стрелки показывали уже три четверти одиннадцатого, и я решила поспешить, чтобы успеть вернуться в Эшвег до сумерек. Переночую в гостинце (в «Холлерохе», конечно же, а не в этой тараканьей забегаловке «Рейнеке»), а утром найму извозчика и отправлюсь домой. Пожалуй, у меня даже останется немного денег, чтобы купить Тилю конфет. Вот он обрадуется!
Часы начали бить, и я машинально считала удары.
Один… два… десять… одиннадцать… двенадцать…
Девушка потеснила меня, проходя в замок, и сняла белые рукавички, отряхивая ими снег с отворотов шубки.
- Что же вы стоите? – спросила она с некоторым раздражением. – Закройте рот и позовите графа. Мне назначено на сегодня. И поторопитесь, я не привыкла долго ждать.
Я перевела взгляд на метлу. Несомненно, девушка приняла меня за прислугу. От этого стало стыдно и неловко. Но пока я придумывала, что ответить, раздался голос графа Близара:
- Аделаида?
Мы с девушкой одновременно обернулись к лестнице, и что касается меня – я потеряла дар речи.
Граф спускался по лестнице, легко касаясь одной рукой перил, а в другой держал… свежую алую розу. Тонкий аромат тут же заполнил весь этаж, повеяло летом, очарованием теплого сумеречного вечера… Граф сменил халат на белоснежную рубашку и черный приталенный камзол, густо вышитый серебряной нитью. Причесанная волосок к волоску густая шевелюра спадала на плечи, как львиная грива, а выражение лица было самым благожелательным, радушным… Он ждал эту гостью, не было сомнений – ждал.
- Аделаида Голльштайн к вашим услугам, - радостно отозвалась девушка и поклонилась, приветствуя колдуна.
- Это я – к вашим услугам, - ответил Близар галантно, сбегая по ступеням и протягивая девушке цветок. – Позвольте поцеловать ваши пальчики…
Конечно же, она позволила, и тут же уткнулась носом в алые лепестки.
- Свежая роза посреди зимы! – восхитилась госпожа Голльштайн, закатывая глаза. – Настоящее чудо!
- Вы, наверное, продрогли и устали, - продолжал граф свою галантную игру, - прошу вас пройти к камину, согреться.
- Это было бы великолепно, - признала она, скромно опустив ресницы. – И я бы не отказалась от чашки шоколада, если вы позволите…
- Чашка шоколада – и самые вкусные сахарные булочки, которые только можно вообразить, - подхватил граф, помогая гостье снять шапку и шубку.
Он повесил шубу на крючок, даже не глядя, и отточенным движением забросил шапку на вешалку, а потом предложил руку девушке, предлагая подняться по лестнице.
- Здесь так мило! – защебетала красотка Аделаида, проводя розой по своей румяной щечке.
- Наверху вам понравится еще больше, - пообещал граф и бросил мне через плечо: - Принеси шоколад и булочки на второй этаж, третья комната слева.
Сказано это было с таким пренебрежением, что я чуть не огрела его метлой, но мохнатая предательница, угадав мои намерения, вырвалась и умчалась в кухню.
Граф даже глазом не моргнул, а Аделаида ничего не заметила, глядя на него и лепеча, что безмерна счастлива оказаться здесь.
- Вообще-то я хотела бы получить… - начала я сердито, но колдун перебил меня.
- Расписку, я помню, - сказал он и взглядом указал в сторону кухни.
Я развернулась сжимая кулаки и стискивая зубы. Нет, в кухню я отправилась по своей воле, безо всякого колдовства. Оставалось только надеяться, что появление очередной красавицы не слишком отдалит получение того, что мне причитается.
Шоколад и булочки!
Чтобы приготовить их, нужно час, не меньше!
Я закипала, как вода в чайнике, открывая двери кухни, и только захлопала глазами, обнаружив на столе серебряный поднос, на котором стояла чашка дымящегося шоколада и блюдце с двумя нежнейшими, горячими еще булочками, посыпанными сахарной пудрой.
Это приготовил сам граф? Или…
Я взяла поднос и покорно поплелась на второй этаж.
Или все это приготовили таинственный слуга графа? Сия… О! Какое сложное и незапоминающееся имя! Сия… Может, это он?
На втором этаже я отсчитала третью дверь по левую руку и несмело открыла ее, заглядывая с опаской.
Комната была залита светом – солнце так и лилось сквозь разрисованные морозом инеистые узоры на стеклах… Огромный пестрый ковер посредине, клавесин светлого дерева… Граф Близар играет на клавесине, с улыбкой посматривая на Аделаиду, а та, бросает ему кокетливые взгляды, поставив локти на крышку музыкального инструмента и поднося к губам алую розу.
Они не обратили на меня ни малейшего внимания, увлеченные друг другом. Я поставила поднос на круглый столик возле клавесина и остановилась, дожидаясь, когда граф соизволит вспомнить об обещании.
Мне не пришлось ждать долго – девица первая посмотрела на меня недовольно, а потом и граф прекратил игру.
- Ваш шоколад, Аделаида, - сказал он. – Давайте сядем в кресла, так будет удобнее. А ты, - он помахал пальцами в мою сторону, - можешь идти.
- Но расписка… - напомнила я.
Теперь Аделаида посмотрела на меня с откровенным раздражением:
- Какая у вас настырная служанка! Позвольте, я с ней потолкую. Моя матушка знает, как ставить на место этих невежественных простолюдинов, а я у нее многому научилась, - и она требовательно спросила: - Как вас зовут, милочка?