По эту сторону. Гости в доме с секретом

Глава 7. Песцовая проблема

Ну, разумеется, Крылана не удержалась – небо было абсолютно ясным, над городом переливалось зеленоватыми полотнищами северное сияние, как тут не расправить крылья?

«И ветра никакого пока нет… Я чуточку!» – решила она.

Пока Таня сидела в интернете, разыскивая информацию о местных песцах, Крылана отправилась «пройтись». Ушла, правда, недалеко – в первом же безлюдном снежном закутке из-за сугробов значительно выше человеческого роста вылетела чёрная как уголь птица.

То, что Соколовский про ветра говорил чистую и истинную правду, Крылана поняла довольно быстро – внезапно, без предупреждения, без каких-то хотя бы малейших признаков налетел ветер, подхватил, не давая опуститься на землю, закружил, понёс вверх, а потом прочь.

«Не справлюсь! – сообразила Крылана. – Веса не хватит!»

Конечно, в ветреные порывы она уже попадала, было дело. Тогда и не пугалась особо – что за беда. Куда бы её ни унесло, домой-то она точно доберётся.

«Это дома… но точно не тут! – испугалась она. – Унесёт в тундру, замёрзну!»

К счастью, в ветреном мельтешении она сумела рассмотреть, что внизу какой-то пустырь, домов рядом нет, зато снега навалено много, вот и решилась – развернулась, резко нырнула вниз, уходя от очередного порыва, ухнула в снег, завязнув там.

Выбиралась уже в людском обличье, едва-едва справилась. Да и не совсем самостоятельно – помогли парень и девушка, куда-то спешащие по ближайшей снежной тропе.

– И как вас в эти заносы угораздило попасть? – ахала девушка. – Вы же там совсем завязли.

– Да как-то ветром унесло… – расплывчато объяснила Крылана.

– Ой, у нас бывает! Хорошо, что мы шли, а то выбраться тяжело было бы.

В гостиницу Крылана добралась на такси и тут же нырнула в ванную – отогреваться и приводить в себя в порядок. А ещё размышлять о том, что во́ронам жить в таких условиях крайне непросто.

«И уж если кто-то из наших тут живёт, то это герои какие-то!» – глубокомысленный вывод в горячей воде и со звуковым содержанием в виде собственных мерно постукивающих зубов запомнился просто-таки накрепко!

Других последствий Крыланина опрометчивость не имела, так что на следующее, тёмное, морозное и ветреное, утро вся компания отправилась во владения песцов. За ними заехал говорливый светловолосый паренёк в распахнутой на груди дублёнке, отчего Таня немедленно замёрзла и нырнула в машину гораздо быстрее, чем собиралась, а Крылана, припомнив вчерашние свои приключения, торопливо последовала за ней.

– Оно понятно – песцы особо не мёрзнут, но зачем так людей-то пугать, а? – мрачно прошептала Крылана Тане на ухо, пока Соколовский о чём-то беседовал с водителем у машины.

– Ээээ? Это северный лис? – Таня кивнула на паренька.

– Он самый, – подтвердила Крылана.

Таня только вздохнула тихонько – интересно, сможет она когда-нибудь сама различать, кто есть кто?

«А то так теперь и ходи, думай… Вот познакомишься с кем-нибудь, а этот кто-нибудь на пол – бах! – а потом с пола встал уже каким-нибудь лисом или песцом, а то и ужиком двухметровеньким».

Тут она вспомнила про Шушану и Врана и успокоилась – вот уж кто-кто, а они не позволят ей ошибиться!

Паренёк, от которого Таню так и бросало в дрожь, стоило только посмотреть на его легкомысленно расстёгнутую верхнюю одежду, подождал, пока в машину усядется Соколовский, с наслаждением вдохнул прохладный ветерок, мило несущий с собой все тридцать пять градусов бодрящего морозца, и занял водительское сиденье.

– Здрасьте! Меня Илья зовут. Нет, так-то, конечно, Йарх.

Таня сосредоточенно кивнула, стараясь запомнить это имя, а Илья рассмеялся.

– Вы не пугайтесь, если сложно запомнить, зовите Ильёй. А Йарх – это потому, что я маленьким так лаял. Громко получалось, вот и прозвали…

Он белозубо улыбнулся Тане, кивнул Крылане, чуть прищурившись, а потом спросил у неё:

– А вы в гости к своим?

– Нет… я с Татьяной. А что? Тут есть такие, как я?

– Есть. Несколько. Я подумал, может, это ваша родня.

Крылана невольно поёжилась, припомнив вчерашний полёт, покосилась на Соколовского и подумала, знал ли он об этом, а если знал, то почему не сказал?

Ехали недолго – всего-то на самую окраину Норильска. Остановились у каких-то гаражей, напоминающих норы в снежных откосах, подъехали к самому крайнему, отделённому от остальных высоченной снежной стеной.

– Хорошо придумано, да? Прям ширмочка! – похвастался Йарх. – Это я вчера «случайно» уронил с крыши пласт снега, и мы полночи устраивали эту загородку, чтобы вам можно было незаметно осмотреть брата.

Таня поймала в зеркале заднего вида его посерьёзневший взгляд и спросила:

– А что с ним?

– Ухо… подрался кое с кем, тот его за ухо прихватил, за основание. Так-то вроде всё нормально, но в ухе зудело, вот он и тряс головой. Тряс-тряс, тряс-тряс – и натряс! Да вы сейчас сами увидите.

– А может, в людском виде лучше было бы к врачу сходить? – несмело предположила Таня, которая уже догадалась, что сейчас увидит.

– Так в людском-то у него практически ничего и нет. А вот в истинном… ой, жутко. И раздражает ужасно – ухо-то большое, перевешивает, мешает, и не слышит он им как положено – оно же повисло. Вы представляете себе северного лиса с распухшим висячим ухом? Это караул! А потом… когда мы в тундру уходим, с таким ухом там не выжить.

Таня не стала интересоваться, зачем именно им в тундру. Во-первых, это невежливо, а она давно и прочно уяснила для себя, что её любопытство заточено только на проблеме, которая возникла у конкретного животного, а вовсе не на его хозяевах, их образе жизни, достатке и прочих вещах. А во-вторых, потому что увидела собственно песцов…

Из приоткрытой двери гаража вышли трое – белые, с изумительно пушистыми шубками, внимательными глазами и широкими лапами. Они осмотрели машину, коротко тявкнули, и Таня узрела своего пациента.

– Ой… дааа… – тихо выдохнула Крылана. – Бедный!

– Ага… ужасно неприятно, – согласился с ней Йарх.

Таня оглянулась на него, и Йарх сообразил:

– Вийс, иди сюда, чего ты там тормозишь? – окликнул он брата. – Его Васькой зовут, а по-нашему Вийс, – пояснил он Татьяне.

Татьяна вежливо поздоровалась со всеми присутствующими, старательно напоминая себе, что в другое время могла бы их от людей и не отличить, а потом присела на корточки около пострадавшего северного лиса.

– Да, отогематома, то есть гематома на ухе, – она внимательно осмотрела пациента, а потом уточнила у него: – Можно прикоснуться?

Песец горестно вздохнул, почесал повреждённое ухо и кивнул.

– Сколько дней назад это произошло? – спросила она у Йарха.

– Пять.

На ощупь правое ухо песца было горячее, по краям гематома начала уплотняться.

– Вийс, я хотела бы с вами поговорить…

– Да без проблем, – распорядился Илья-Йарх. – Васька, чего ты смущаешься, Тявин же сказал, что она всё знает и понимает, да и потом, посмотри, с кем она приехала!

Таня очень постаралась не оборачиваться на начальство, прямо-таки запретила себе это делать, и сосредоточенно рассматривала здоровенный снежный откос «ширмочки», устроенной для осмотра пострадавшего. А он отошёл в сторонку, тоскливо потряс головой, упал на утоптанный снег и…

И перед Таней поднимался со снега уже почти полностью идентичный близнец Йарха, разве что глаза были потемнее и брови пошире.

В людском виде на его правом ухе была небольшая гематомка из тех, которые не доставляют пострадавшим ни малейшего беспокойства, разве что остаются под кожей тёмным пятном, пока не рассосутся полностью.

– Да… в таком виде и лечить-то нечего, – кивнула Таня. – А вот в том…

– Это вообще лечится? – голос у Вийса был откровенно испуганный. – Невыносимо неприятно! И болит, и словно на ухо кто-то гирю повесил!

– Лечится, конечно… но…

– Что «но»?

– Понимаете, я могу сейчас дать наркоз, вскрыть полость, почистить её, зашить, но кровь и лимфа снова будут скапливаться и распирать ухо. Надо будет ставить дренаж, само ухо плотно сшивать, а на вас, извините, придётся воротник надеть… чтобы ухо не расчёсывали. А то машинально лапой потянетесь и раздерёте швы. А самое неприятное, так это то, что кому-то надо будет всё это обрабатывать. Кто сможет этим заняться?

Песцы переглянулись, один из них что-то тявкнул Йарху, и тот перевёл:

– А сложность только в том, что ухо будет медленно заживать?

– Да, конечно.

– Ааа, ну, тогда это не проблема! У нас очень высокая скорость регенерации, – пояснил он. – Вы, главное, Вийсу ухо вскройте, почистите и соедините шкурку на ухе так, как она должна быть. Ну и придержите чуточку, а оно само схватится.

Вийс молча и понуро кивал головой. Он явно побледнел и выглядел откровенно испуганным.

Предложенный метод лечения Таню несколько смутил, но она уже видела, как стремительно, практически у неё под руками заживали глубокие язвы на головах оленей.

– Ну хорошо, давайте попробуем. Так… Вийс, а куда это вы?

– Это… я немного пройдусь и… того… вернусь! Вы готовьте всё, а я сейчас, – отскочивший от Тани молодой человек умчался за угол гаража белоснежной северной лисой, и Таня с трудом сдержала нервный смешок – как-то очень уж креативно вели себя её новые пациенты.

«А с другой стороны, ну сидела бы я в клинике, общалась бы с людьми, которые подчас даже не понимают, а зачем они животных-то заводили? – невольно вспомнилась "милейшая и позитивнейшая" особа. – Противнейшая озноба! – окрестила её про себя Татьяна. – Надеюсь, больше я её не увижу».

Наверное, не стоило этого желать в плотном окружении таких неоднозначных зверей, как северные лисы…

Вийс не возвращался как-то долговато, и Йарх поспешил за братом, через несколько минут вернувшись с ним под мышкой.

– Боится… – исчерпывающе объяснил он собравшимся, опуская Вийса на стол, приготовленный в гараже для операции.

Песцы возмущённо загалдели, а Таня, порадовавшись, что пациент в привычной для неё животной форме, обратилась к пострадавшему:

– Вы не волнуйтесь, пожалуйста, ничего страшного или болезненного не будет, я просто переживала за дальнейшую обработку, а с вашим-то свойством к регенерации тканей это и вовсе ерунда.

Голос обволакивал сознание пациента, успокаивал, вытягивал из ожидания чего-то неизвестного и явно жуткого, а когда к голосу прибавилась рука, привычно наглаживающая холку и спину, Вийс и вовсе расслабился.

– Нет, ну вы ж гляньте на этого жулика! Даже спину подставлял… – тихонько рассмеялся Йарх, когда брат после укола «клюнул» носом вниз, был профессионально подхвачен Таней и уложен на бок, больным ухом вверх.

Пальцы немели, несмотря на мощные обогреватели, включенные в гараже, но Таня справилась – всё сделала очень быстро и аккуратно, да ещё постаралась не сильно выпачкать белоснежную шкурку, пружинящую у неё под рукой.

– Невероятно! – выдохнула она, когда прямо под пальцами начали срастаться ткани повреждённого уха. – Просто невероятно!

Не потребовалось ничего зашивать, ставить дренаж, изводить пациента его промыванием и обработкой шва. К моменту, когда Вийс начал просыпаться, его ухо было практически здоровым, только тонкий след от разреза, похожий на глубокую царапинку, украшал его внутреннюю поверхность. Даже обритая для операции шёрстка уже начала отрастать.

Вийс приоткрыл глаза, попытался приподняться, заперебирав лапами, и Таня спустила его на пол гаража, аккуратно придерживая.

– Всё хорошо! Я уже закончила, ваше ухо здорово!

Песец помотал головой, осторожно пошевелил ухом, а потом радостно тявкнул что-то жизнеутверждающее. Правда, помчаться со всех лап наружу у него не вышло – голова пока сильно кружилась, но после омерзительного ощущения «гири на ухе» и опасения, что это теперь так всегда и будет, на такую ерунду, право же, можно было и внимания не обращать!

Благодарили Таню с такой интенсивностью, что у неё возникло ощущение, что вокруг штук двести тявкающих песцов.

Правда, она старательно улыбалась и кивала, прощаясь с семейством северных лис и усаживаясь в машину.

– Ну вы нас и выручили! – радовался Йарх. – Мы-то уж думали, что всё… брат так и будет ходить. Хорошо, что нам по-родственному новости рассказали. Тявин – двоюродный брат моей троюродной невестки, – пояснил он Тане. И она тут же вспомнила, что вообще-то чернобурки с песцами очень даже могут стать парой, и лисята появляются на диво интересных окрасов и называются лисопёс, лисопесец или блюфрост.

Он вёл машину, весело болтал, а потом покосился на Крылану.

– Не хотите к во́ронам заехать?

– Нет, зачем? Без приглашения в гости не летают! Тем более к незнакомым! – она пожала плечами.

После многочисленных благодарностей Йарха Таня с Крыланой и Соколовский ушли в гостиницу, а их провожатый чуть помедлил.

«Ну-ну… – хмыкнул Йарх, глядя вслед интересной компании. – Нахватаются у людей всякого странного! Нас и так-то немного, чтобы ещё морды вверх задирать! В смысле, клювы…»

Он пожал плечами и повернул в сторону, где жило семейство воронов. Ну а что? На севере принято помогать друг другу!

Крылана в аэропорту явственно ощущала на себе чей-то взгляд, несколько раз оборачивалась, пытаясь понять, откуда на неё смотрят, но так и не поняла… Впрочем, в Шереметьево это ощущение вернулось.

«Странно как-то… – подумала она. – Раньше мне ничего такого не мерещилось! Ну ладно, если бы кто-то из пассажиров пялился, то это и в салоне было бы, но так…»

Впрочем, скоро она об этом и думать перестала – и так хватало забот.

Таня вернулась к работе в клинике, и вот она-то как раз припомнила свою мысль о «противнейшей ознобе», которую мечтала больше никогда не встретить. Ну, по крайней мере, с животными!

– Здравствуйте! – широко и явно очень-преочень позитивно улыбнулась ей «озноба» от дверей кабинета. – А я опять к вам! Посмотрите, какую прелесть мы купили!

Таня посмотрела и на миг прикрыла глаза – в прозрачной пластмассовой переноске было животное, которое она точно не ожидала узреть у этой особы.