Вблизи человек этот оказался ни красив, ни уродлив, ни стар, ни молод, а являл собой нечто среднее. На нём была выцветшая чёрная шляпа с широкими полями. Рукава его зелёной куртки были обтрёпаны, ткань изрядно выцвела. Колени штанов были в заплатах, а сапоги сильно изношены. Рядом с ним лежал какой-то бесформенный тюк.
Я подошла ближе (но не слишком близко) и рассмотрела, что у него хитрые глаза умного лиса, и я не была уверена, можно ли ему доверять.
Гость приподнялся, чтобы посмотреть мне через плечо, и разразился чередой громких щелчков.
– Он не умеет говорить, – объяснила я, но незнакомец не обратил на меня внимания.
Вместо этого он издал такие же щелчки, что и Гость, как будто в насмешку над ним.
Глаза Гостя тотчас засияли, словно кто-то зажёг в его головёнке лампу. Он замахал тонкими ручками и беспокойно задёргался. Я даже испугалась, что он опрокинет меня на землю. Каркая и щебеча, эти двое болтали и болтали, и деревья вокруг нас эхом отражали их птичий разговор. У меня же от него лишь разболелась голова.
Наконец мужчина поднял руку и повернул ладонью к Гостю. Тот сразу же замолчал, но его взгляд был по-прежнему прикован к незнакомцу.
– Ты с ним разговаривал? – спросила я.