Готов и заряжен

Глава 4

В последний день своей первой полной рабочей недели Куинн выключила компьютер и закрыла файлы на выходные. Перед отъездом она хотела поговорить с Маком. Он был более чем щедр к ней после того, как она появилась в Атланте в прошлом месяце, не имея ничего, кроме одежды в рюкзаке, набитого модным бельем, и нескольких долларов в кармане.

Куинн проверила свой бейдж и направилась в главный тренажерный зал. Обычно она торопилась через большую открытую площадку, ей было слишком не по себе, когда ее окружали крупные, жестокие мужчины, наносящие удары. Это навевало ужасные воспоминания. Она изо всех сил старалась избегать мужчин, которые тренировались с боксерскими мешками, гирями или даже спарринговали на одном из трех отдельных бойцовских рингов, включая, как ей сказали, восьмиугольник нормального размера, окруженный клеткой из цепей. Они и так были огромными и устрашающими, но когда они дрались? Она никак не могла пережить это зрелище и не сойти с ума.

— Привет. Куинн, верно?

Куинн застыла на месте на полпути между вестибюлем и коридором, боясь пошевелиться или заговорить. Ее глаза метались между двумя выходами, пытаясь понять, какой из них ближе.

— Ты в порядке?

Куинн перевела взгляд на высокого латиноамериканца, грациозно шагавшего к ней. Рассуждая здраво, она понимала, что бояться ей нечего. Мак уверял ее, что мужчины в его спортзале — сплошь профессионалы. Но Куинн уже более трех лет не общалась ни с одним мужчиной, который не был бы Тревисом или Маком, или не был бы таким, как голубоглазый мужчина в начале этой недели.

— Я в порядке. — Куинн сделала шаг назад, когда боец подошел слишком близко. Она боролась с желанием выбежать из комнаты.

— Хорошо. — Он поднял руки, обмотанные скотчем, чтобы показать Куинн, что не хочет причинить ей вреда. — Я Ксандер Вега. Мак сказал мне, что у нас новый сотрудник. Я просто хотел поздороваться.

Куинн пробежалась глазами по телу Ксандера, пытаясь понять, насколько он представляет для нее угрозу. Босиком, в черных шортах, его темно-бронзовая кожа блестела от пота, выступившего на мускулах. Опасен, подсказывал ей разум, но логика подсказывала, что он не причинит ей вреда. Затем она вспомнила его специализацию из расписания, которое она составляла для тренажерного зала… Русское самбо. Он был смертельно опасен, и это пугало ее до смерти.

— Извини. Мне нужно идти. — Чувствуя себя нелепо, Куинн опустила голову, повернулась и практически побежала по коридору в комнату отдыха. Она закрыла за собой дверь и опустилась в нее, прислонившись лбом к твердой поверхности. — Черт, — прошептала она про себя.

— Ты часто так делаешь.

— О Боже! — Куинн обернулась и увидела мужчину с поразительными аквамариновыми глазами, который смотрел на нее со своего места за столом в комнате отдыха. Она поперхнулась, отчего закашлялась, с трудом переводя дыхание.

Рик, его зовут Рик.

Темноволосый Адонис откинулся на стуле, сцепив руки за головой, и с ухмылкой посмотрел на Куинн.

— Ты в порядке? — Она кивнула, все еще не в силах говорить. — Ты слишком легко пугаешься, куколка.

— Что? — прохрипела Куинн, впиваясь ногтями в ладони, чтобы остановить дрожь в руках. Она все еще приходила в себя от неожиданности, которую он ей преподнес, иначе она бы отругала его за замечание о кукле… возможно. Если бы она не боялась этого человека.

— Каждый раз, когда я тебя вижу, ты ругаешься под нос. — Рик поднес ко рту огромную бутылку воды и выпил треть стакана, не отрывая пристального взгляда от Куинн. Она заметила, как он обхватил бутылку большой рукой, на костяшках которой виднелись шрамы и синяки, полученные в драке. Все эти люди зарабатывали на жизнь тем, что дрались или учили драться других мужчин. Эти руки могли бить… сильно.

Опасность! снова подсказал ей разум. Сердце Куинн бешено колотилось, казалось, что оно может разорваться в груди.

Она задрожала, но не от страха, который должна была испытывать, находясь рядом с таким опасным мужчиной. Нет, Куинн задрожала, потому что он был чертовски горяч, и она не могла перестать представлять, как его большие грубые руки пробегают по ее коже. Как его губы обхватывают бутылку, как он делает глотательные движения… Она чувствовала это так, что ей становилось не по себе. Страх, смешивающийся с желанием, приводил ее в полное замешательство.

Куинн невольно бросила взгляд на его широкую грудь, прикрытую лишь тонкой обтягивающей футболкой с обрезанными рукавами, влажной от пота. Его мускулистые руки были выставлены на всеобщее обозрение, каждая мышца была идеально проработана. Единственным пятном на его красивой загорелой коже была черная татуировка в виде черепа внутри круга с отходящими от него крыльями и ножом или оружием позади. На мгновение ей показалось, что она узнала татуировку, но она не была достаточно близко, чтобы понять это наверняка.

Я бы с удовольствием полизала эту татуировку. Боже мой, откуда оно взялось?

Почувствовав, что ее шея и щеки вспыхнули от извращенных мыслей, Куинн быстро взяла себя в руки, вспомнив, что этот дерзкий мужчина подшучивает над ней. Опасно это или нет, но это выводило ее из себя. Она сузила глаза, глядя на его раздражающе-красивое лицо.

— Ну, ты любишь подкрадываться к людям. Это некрасиво. И я не твоя кукла. — Она скрестила руки на груди, пытаясь выглядеть уверенной в себе, хотя на самом деле ей хотелось лишь убежать отсюда и спрятаться, а может, пробежать через всю комнату и сесть к нему на колени. Она разрывалась между этими двумя вариантами. Так что же она сделала? Ничего. Ее ноги были прикованы к месту.

— Подкрадываться к людям? Ты же пришла сюда, помнишь? — Рик отодвинул стул и поднялся на ноги одним удивительно проворным для такого крупного мужчины движением. Куинн сглотнула, когда разглядела, насколько он высок, и ей пришлось откинуть голову назад, чтобы увидеть его лицо. Когда они разговаривали в последний раз, она сидела, а он склонился над ее столом, его мускулистое тело было скрыто за полустеной, отделявшей ее от вестибюля. Теперь, когда они оба стояли, она увидела, что он намного, намного выше ее миниатюрных пяти футов четырех дюймов. Ее подсознание продолжало кричать ей об этом.

Опасность!

Куинн инстинктивно отступила назад, не останавливаясь, пока не почувствовала, как столешница кухонного гарнитура уперлась ей в поясницу. Рик продолжал идти вперед, остановившись лишь тогда, когда его крупное тело отделяли считанные дюймы. Он положил руки на шкаф позади нее, по одной с каждой стороны ее головы, прижимая ее к себе. С ее губ сорвалось слабое хныканье, а дыхание стало прерывистым. Куинн сжала руки в кулаки и провела кончиком пальца по бугорку на правой ладони. Она содрогнулась при мысли об этом шраме, но, вспомнив, как он у нее появился, почувствовала себя немного сильнее. Это был знак ее мужества.

— И, — сказал он, приблизившись настолько, что она почувствовала его запах — слабую смесь лосьона после бритья и пота. Он был достаточно сильным, чтобы заставить ее прикусить губу и не попытаться лизнуть его шею или зарыться лицом в его грудь и вдохнуть этот мужской запах. — Многие считают меня милым… куколка. — Затем он ухмыльнулся.

У Куинн открылся рот от его высокомерия.

Придурок!

Влечение это или нет, испуг или нет, но его наглая самоуверенность действовала ей на нервы. Улыбнувшись самолюбивому мужчине с гипнотизирующими глазами, Куинн впервые за долгое время почувствовала себя смелее. Она отказывалась быть еще одной из поклонниц Рика, а она была уверена, что у него полно таких, которые падки на его легкое обаяние и грубое совершенство. — Да, а те люди, которые считают тебя милым? Я не из их числа.

Вздрогнув, она проскочила под рукой Рика, не заметив, как напрягся его пресс. Притворившись бесстрашной, Куинн выхватила из шкафчика сумочку и ушла, не сказав больше ни слова.

РИК провел рукой по лицу, удивляясь, как это он упустил преимущество в разговоре с Куинн. Ни одно из его обычных обаяний не действовало на эту жесткую, но деликатную девушку. Он на мгновение задумался над их быстрым обменом мнениями, а затем рассмеялся. Эта девушка задействовала все его кнопки — безусловно, великолепная, милая, но вздорная и, что самое приятное, не желающая упустить возможность очаровать его.

Он улыбнулся и почувствовал прилив желания. Он понимал, что такое похоть, но его выводили из равновесия другие, гораздо более непривычные эмоции, идущие от сердца, а не от члена.

Мак предупреждал его держаться подальше от Куинн, и Рик настолько привык выполнять приказы Мака, что никогда не задумывался о том, чтобы сделать что-то, кроме того, что тот скажет. Это было другое. Куинн была другой. Рик не думал, что у него хватит сил держаться подальше от интригующей девушки с умным ртом и сочными губами. Он хотел больше этих ощущений, больше этих игривых шуточек и этих сексуальных глаз, бегающих по его телу.

Учитывая, что его впервые интересовала женщина, а не только то, как она будет выглядеть голой и сосать его член, он бы сказал, что сделать то, что приказал Мак, будет практически невозможно.

Весь следующий день Куинн провела в своей квартире, занимаясь стиркой и просто валяясь без дела. У нее так давно не было свободного дня, что она забыла, как ей нравится ничего не делать. У Тревиса всегда был большой список дел, которые она должна была сделать по дому. Говорил, что не хочет, чтобы она сидела и толстела.

Придурок.

Говоря о придурках, Куинн подумала о своем коротком общении с Риком на днях в комнате отдыха. Обычно такой парень — большой, сильный, устрашающий — заставил бы ее выбежать за дверь так быстро, как только она могла. Но когда он приблизился к Куинн, даже слишком близко, ей захотелось лишь провести руками по его гладкой, твердой груди и зарыться в темные волосы, чтобы убедиться, что они такие же мягкие, как на вид. Нет, это было не так. Она все еще испытывала желание вырваться, только теперь оно было погребено под слоем сильного желания.

Стук в дверь вывел ее из задумчивости. Куинн крепко вцепилась в диванную подушку, сердце заколотилось в груди. Тревис не мог найти ее, верно? Она оставила свою прежнюю личность и с тех пор пользовалась своей девичьей фамилией, не оставляя никаких следов. Когда она сказала Маку, что ее удостоверение личности украли, он не задал ни одного вопроса. Он дал ей работу и позволил переехать в крошечную квартирку над спортзалом, не задавая никаких вопросов.

Так кто же мог постучать в ее дверь в субботу днем? Тошнота начала подкатывать к желудку. Тревис.

Словно почувствовав ее страх, посетитель заговорил.

— Куинн, это Рик.

Квинн напряглась, все ее мышцы застыли на месте. Откуда Рик узнал, где она живет? Она не говорила об этом ни одному человеку, у нее не было здесь ни знакомых, ни друзей. К тому же Мак был единственным человеком, который знал, что она пользуется этим местом.

Интересно, что в спортзале, в окружении других сотрудников, она не боялась Рика. Более того, он пробудил в ней прежнюю Куинн. Веселую, вздорную девчонку, какой она была до того, как Тревис выбил из нее искру. Но здесь, в одиночестве, без уверенности в том, что рядом находятся другие люди? Страх практически душил ее.

— Куинн? Я знаю, что ты дома. Я слышу твой телевизор.

Она вдыхала, сглатывая вопль. Неохотно Куинн подкралась к двери и прислонилась к тяжелой раме.

— Рик? Почему ты здесь? — Несмотря на все старания говорить непринужденно, ее голос дрогнул, выдавая ее страх.

— Я заметил, что у тебя нет машины. Я подумал, что могу подвезти тебя до продуктового магазина.

У Куинн перехватило дух. Продуктовый магазин? Она покачала головой, пытаясь совместить крупного, устрашающего мужчину с пронзительными голубыми глазами и огромным эго с этим, казалось бы, милым парнем, который предложил подвезти ее до магазина.

А бывают ли хорошие парни? Квинн не могла припомнить случая, чтобы она верила, что они есть. Она знала, что когда-то так и было, но за время, проведенное с Тревисом, в ней глубоко укоренилось полное недоверие ко всему мужскому, за исключением Мака.

— Гмм… — Она пыталась придумать логическое оправдание тому, почему не может открыть дверь.

Он опасен!

Она знала, что это неправда, хотя ее подсознание кричало об этом громко и отчетливо. Что-то в глубине души подсказывало ей, что нужно ему доверять.

— Куинн, — голос Рика звучал мягче, словно он изо всех сил старался, чтобы она чувствовала себя комфортно, — я просто хочу убедиться, что у тебя есть все необходимое. Если ты не хочешь идти со мной, скажи, что тебе нужно, и я принесу это сюда. Я не хочу, чтобы ты голодала.

Стальная стена, которую Куинн возвела вокруг своего сердца, слегка дрогнула от предложения Рика.

Когда она только пришла в «Санктум», Мак объяснил, что работает со многими бойцами, что они окружают ее ежедневно. Мужчины, которые могут показаться жестокими, пугающими и легко провоцируемыми. Он заверил Куинн, что среди его людей нет ни одного, кому бы он не доверил свою или ее жизнь. Куинн никогда не рассказывала Маку, от чего или кого она бежит, но он каким-то образом знал, что ей нужно чувствовать себя в безопасности. Так Мак давал ей понять, что даже такая крошечная девушка, как она, в безопасности рядом с его командой огромных мужчин.

Вздохнув, Куинн поверила своему чутью и сдалась, распахнув дверь и открыть ее Рику во всей его красе — высокому, подтянутому, голубоглазому. Ей пришлось подавить хныканье при виде его. Одетый в хорошо поношенные джинсы, обтягивающие его во всех нужных местах, и черную футболку Санктум ММА, обтягивающую грудь и бицепсы, с солнцезащитными очками-авиаторами на голове, Рик являл собой образ мужского совершенства. Волны желания захлестнули ее изнутри, между бедер пробудилось давно умершее чувство. Ей было не по себе от того, как ее тело реагировало на Рика, но она жаждала большего.

Господи, какой он горячий.

Рик прислонился плечом к дверному косяку, скрестив руки, и ухмыльнулся.

— Так… ты пригласишь меня войти или просто будешь стоять здесь и пялиться на меня весь день. Потому что, должен сказать, мне нравится, когда на меня глазеют, куколка. — Он комично вздернул брови, и его ухмылка превратилась в широкую ухмылку.

Куинн, чувствуя себя неловко и немного раздражаясь из-за того, что он так ловко ее разыгрывает, отступила назад, чтобы Рик мог войти в крошечную квартирку.

— Я не разглядывала тебя. — Она захлопнула за ним дверь. — Я ждала, когда ты объяснишь, откуда узнал, что я здесь живу. И я уже говорила тебе, что я не твоя кукла.

Ей было все равно, насколько он горяч и как реагирует на него ее тело. По мнению Куинн, ничто так не отталкивало, как самовлюбленный придурок, считающий, что может щелкнуть пальцами и заполучить любую женщину, какую захочет.

Она наблюдала, как Рик внимательно изучает ее личное пространство. Казалось, он мысленно составляет карту ее квартиры, оценивает ее образ жизни или ищет кого-то, прячущегося в тени.

Когда его взгляд вернулся к Куинн, она уже была раздражена его высокомерным поведением. Кем, черт возьми, он себя возомнил, ворвавшись в ее квартиру, как будто она принадлежит ему, источая обаяние и свое раздражающее физическое совершенство?

Рик недоуменно сморщил брови, заметив ее угрюмое выражение лица.

— Что?

Она посмеялась над его недоумением. Вероятно, он не привык к женщинам, которые не падают на землю, чтобы поклониться ему в ноги.

— Ты так и не сказал мне, откуда узнал, где я живу.

Она нетерпеливо постукивала ногой, повторяя про себя: Я не поддамся его чарам, не поддамся.

Рик улыбнулся ей, не обращая внимания на ее враждебность. Он небрежно пожал плечами:

— Камеры.

Желудок Куинн сделал тошнотворное сальто.

— Камеры? — Кто наблюдал за ней? Мог ли Тревис видеть ее? Она знала, что эти мысли нелепы, но первоначальный рефлекс не доверять всем и паниковать был рожден годами насилия.

Рик шагнул к ней, его выражение лица должно было утешить. Но вместо того, чтобы помочь, Куинн отпрыгнула назад, словно ее ударили тычком для скота, а разум инстинктивно кричал ей, что нужно бежать. В спешке ее ноги запутались в краю ковра в маленькой гостиной, и она упала на спину.

— Давай я помогу тебе подняться. — Рик протянул руку, сделав два шага к ней.

Ее подсознание теперь громко кричало, призывая ее двигаться.

Опасность! Беги! Быстрее!

Куинн попятилась назад, карабкаясь на руках и ногах, чтобы оставить больше пространства между собой и Риком. Охвативший ее страх словно петля затягивался на шее с каждым шагом Рика.

— Не подходи ближе! — Она поднялась на ноги, вытянув руку, чтобы остановить движение Рика. Пульс бежал по венам, накачивая адреналином каждую клеточку ее тела. Куинн чувствовала себя так, словно находилась на краю тонкой как бритва пропасти: один толчок в неправильном направлении — и она с головой погрузится в паническую атаку. Ему нужно было уйти, немедленно.

ЧЕРТ ВОЗЬМИ.

— Ладно, ладно, я не буду двигаться. — Рик засунул руки в карманы и сделал шаг назад, показывая испуганной девушке, что не собирается подходить ближе. Он понятия не имел, как их разговор превратился из игривого и сексуального в испуганную Куинн, но это настораживало.

Рик изучал Квинн, прижавшуюся к полустене, отделявшей кухню от небольшой гостиной. Ее щеки раскраснелись, глаза расширились и бешено вращались по комнате, рука, которую она подняла, чтобы отогнать Рика, дрожала… Это была девушка, которая видела ужасные вещи.

Если Рик и знал что-то, так это то, что можно узнать человека, пережившего нечто поистине ужасающее — увидевшего людей в их худшем проявлении, — и лишь затем вышедшего из него разбитым. Он знал это, потому что сам был одним из таких людей. То, что он видел и делал в морской пехоте, могло бы вызвать кошмары у любого. Черт возьми, его самого мучили кошмары.

Его передернуло при мысли о том, что кто-то может прикоснуться к этой крошечной, уязвимой женщине. Рик стиснул челюсти, чтобы подавить желание потребовать назвать имя того, кто причинил ей боль.

— Послушай, — спокойно сказал Рик, тяжело дыша, чтобы сдержать гнев, — я здесь не для того, чтобы причинять вам боль или беспокоить тебя. Да, у Мака есть камеры по периметру здания. — Рик не счел нужным объяснять ей, зачем нужны мощные камеры, оснащенные новейшими системами ночного видения и распознавания лиц, для защиты спортзала. — Они для безопасности. Такер упоминал, что видел, как ты поднималась по задней лестнице, вот и все.

— О.

Рик изучал Куинн, наблюдая, как с ее плеч спадает напряжение. Вытянутая рука опустилась на бок, и она стала меньше походить на человека, которому предстоит спасаться бегством, и больше на обычную молодую женщину. Нет, не обычную — скорее великолепную, особенную и интригующую. Но и поврежденная. Рик видел это по ее глазам и поступкам. Боль, которую она таила в себе, была очень сильной. Такие ужасы невозможно полностью скрыть, какую бы маску ты ни надевал на публике.

Некоторые маски были более убедительны, чем другие. Он подумал о своих собственных ужасах, но быстро отогнал эти мысли.

— Итак, мое предложение остается в силе. Хочешь пойти со мной в магазин? Или лучше дашь мне список, и я принесу тебе еды?

Рик ждал, что Куинн вышвырнет его из своей квартиры.

Чудом он уловил на ее лице намек на улыбку. Она наклонила голову и посмотрела на него сквозь густые черные ресницы. Перемена в ее поведении с испуганного на довольное поразила Рика как удар в живот. Улыбка озарила все ее лицо, превратив ее из красавицы в чертовски сногсшибательную. Большие янтарные глаза светились от восторга, в уголках образовались маленькие морщинки, делая ее еще прекраснее. Ему казалось, что он никогда не видел ничего столь поразительного, как расслабленная и счастливая Куинн Уоллес.

— Правда? — Ее голос звучал так, словно он предлагал ей улететь в Европу в любой момент. — Ты сделаешь это для меня?

Рику стало грустно от мысли, что предложение сходить в магазин за продуктами для нее было, наверное, самым приятным, что кто-то сделал для нее за последнее время. Это он мог исправить. Возможно, он не знал, что случилось в ее прошлом, и не мог этого изменить, но он точно мог сделать так, чтобы она почувствовала заботу о себе здесь и сейчас.

Быть причиной улыбок Куинн стало его новым увлечением. Он не думал, что сможет долго без нее прожить. Как наркоман, он знал, что будет жаждать этого, делать все, чтобы это произошло. Рик задавался вопросом, не станет ли это зависимостью, которая приведет его на вершину, а потом свалит и сгорит.

Куинн внутренне съежилась за то, что позволила Рику увидеть, как она удивлена тем, что люди, особенно мужчины, могут быть милыми. Она не хотела, чтобы Рик узнал о Тревисе или о том, что она скрывается от жестокого мужа. В своей новой жизни Куинн не хотела, чтобы кто-то считал ее слабой. Тогда бы они не пытались воспользоваться ею, как это сделал Тревис после смерти ее отца.

Когда она спросила, действительно ли он это имел в виду, он, кажется, удивился. Может быть, это нормально, что люди стараются ради незнакомцев. Но что, черт возьми, она знала? Ее взгляд на мир был испорчен Тревисом и его ковбойскими сапогами. — Конечно. Мне самому нужно в магазин. Я не видел машины на улице, поэтому решил, что тебя можно подвезти.

Наконец-то Куинн полностью потеряла бдительность. Мак не стал бы нанимать Рика, если бы он не был хорошим парнем. В конце концов, ей придется сделать первый шаг к тому, чтобы снова начать доверять мужчинам, если она хочет жить нормальной жизнью. Именно это снова и снова повторяли консультанты в женских приютах. Один из доверенных сотрудников Мака казался хорошим местом для проверки этой теории.

Куинн глубоко вздохнула.

— Хорошо. Только позволь мне сначала обуться.

— Конечно, куколка. Я подожду здесь.

Куинн нахмурилась, услышав это прозвище, но решила, что, возможно, оно не так уж и плохо. На самом деле, оно ей даже нравится. Ухмыльнувшись, она без лишних слов поспешила в спальню, на ходу надевая рваные шлепанцы. В Техасе она оставила почти все свои вещи, взяв только самое необходимое. У нее осталось около двух пар обуви и пять разных нарядов. Большинство из них она взяла из женского приюта, в котором жила в первый месяц после бегства, другие — из второго.

Куинн не хотела оставлять у себя ничего, что напоминало бы ей о Тревисе, включая одежду, так что это была не такая уж большая потеря. Единственное, что она сохранила, — обширную коллекцию нижнего белья. В самые мрачные дни покупка в Интернете красивого, оборчатого белья иногда была единственным, что удерживало ее от погружения в суицидальную депрессию. Она ни за что не оставит единственную вещь, которая дарила ей счастье.

Когда они подъехали к парковке, Рик распахнул дверь своего гладкого черного седана — такого жеста она не испытывала уже много лет. Рыцарство определенно было не в духе Тревиса. Этот маленький жест ошеломил ее. Возможно ли, что Рик не был эгоцентричным придурком, каким она его сначала считала?

— Спасибо. — Куинн устроилась на пассажирском сиденье, сложив руки на коленях, и ждала, пока Рик обойдет машину со стороны водителя.

Она закрыла глаза, глубоко вдыхая воздух. В салоне пахло Риком. Восхитительное сочетание его древесного лосьона после бритья и его собственного, явно мужского запаха, смешанного с мягкой кожей сидений.

На щелчок открывающейся двери Куинн открыла глаза. Рик грациозно скользнул в машину, и через несколько секунд они уже выезжали со стоянки на главную дорогу. Несколько минут они ехали в относительной тишине, Куинн молча рассматривала достопримечательности района Бакхед, окружавшего спортзал.

Рик первым нарушил молчание.

— Ты знаешь Мака.

Он не задал вопрос.

— Да. Он служил в морской пехоте вместе с моим отцом.

Куинн старалась не смотреть вперед. Смотреть на Рика было опасно для ее здоровья. Она была не в том положении, чтобы заводить с кем-то отношения, а смотреть на его красивое лицо — не лучший способ держать дистанцию.

Отношения, да, конечно. Кто сказал, что он вообще хочет отношений? Я не хочу отношений. Ни за что.

Рик хмыкнул в знак признательности, одна рука небрежно перекинулась через руль.

— Значит, ты выросла в Джорджии.

И снова не вопрос.

— Если ты и так все это обо мне знаешь, зачем нам это обсуждать? — Куинн начинало раздражать, что Рик, похоже, знает о ней все. Она не собиралась рассказывать ему о крошечном сельском городке, в котором выросла, о том, как сбежала из штата, чтобы поступить в колледж в Техасе, а когда ее отец умер, связалась с Тревисом и разрушила свою жизнь.

— Просто поддерживаю разговор, куколка.

Уголком глаза Куинн заметила, что Рик улыбается. Отлично, теперь он смеется над ней. Она решила пропустить замечание про «куколку» мимо ушей, поскольку Рик откровенно игнорировал ее просьбы прекратить использовать это слово, а оно ей нравилось. Вместо этого Куинн решила перевести разговор в другое русло.

— Раз уж ты так много обо мне знаешь, почему бы тебе не рассказать мне, откуда ты знаешь Мака?

Рик выдержал минутную паузу, прежде чем ответить, барабаня пальцами по рулевому колесу на красном светофоре.

— Мак был моим командиром в лагере. — Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, пока не загорелся свет. — Мой командир. Он заставил меня пройти два месяца ада. — Она увидела, как уголок его рта дрогнул, когда он заговорил о Маке.

— В этом есть смысл. Мой отец говорил, что после того, как ему пришлось уйти в отставку, Мак остался в корпусе.

— Вот мы и приехали. — Рик остановил машину у оживленного торгового центра. Он был переполнен машинами, владельцы которых покупали продукты.

Рик обошел машину и открыл дверь Куинн, и она в очередной раз поразилась тому, что мужчины до сих пор так вежливы. Особенно такие крупные, жесткие, самовлюбленные парни, как Рик.

— Делим корзину или отдельно? — Рик держал в руках тележку, готовый затолкать ее в магазин, и ждал ее ответа.

Куинн поразмыслила над тем, насколько интимно делить тележку, а потом прокляла себя за глупость. Это была тележка, а не обручальное кольцо.

— Мне нужно всего несколько вещей, мы можем поделиться, если хочешь. — Она пожала плечами, чтобы Рик не заметил, как серьезно она задумалась над таким глупым вопросом.

Рик кивнул, направляя тележку в дверь. Куинн не была уверена, но ей показалось, что на его лице мелькнула улыбка.

Огромные, мускулистые, самолюбивые бойцы, которые открывают двери перед женщинами и толкают тележки. Кто бы мог подумать, что это мой тип?

Погодите, разве это мой тип?

Квинн размышляла над этим вопросом, наблюдая за тем, как Рик пробирается к каждому проходу, терпеливо ожидая, пока она выберет каждый товар. Ни разу он не поторопил ее, не накричал на нее и не назвал глупой. Его голубые глаза то и дело встречались с ее глазами, отчего по ее рукам пробегали мурашки, а в венах бурлила откровенная похоть.

Когда они дошли до кассы и Рик помог ей погрузить вещи на конвейерную ленту, его мускулистые руки и спина напряглись перед ней, она поняла, что, к сожалению, да… он как раз в ее вкусе.