Говорящие с духами: Мир сибирского шаманизма

Тунгусское слово

Европейцы впервые узнали о шаманах от русских путешественников и миссионеров, проникавших за Урал. В XVIII веке это слово прочно вошло в труды путешественников и исследователей. С этого времени появляются подробные описания и первые попытки изучения считавшейся в то время языческой и дьявольской религии. По одной из версий, слово «шаман» происходит от тунгусского «саман», что означает «одержимый», «неистовый». Так тунгусоязычные народы называли своих служителей культа. Понятие «шаман» распространилось так широко, что его стали употреблять повсеместно не только ученые, но и приверженцы шаманизма, хотя у каждого народа, применяющего подобные практики, существует собственное название этой культовой фигуры.

Одно из самых ранних и при этом очень точное изображение эвенкийского шамана, сделанное с натуры художником Емельяном Корнеевым для книги «Народы России, или Описание обычаев, нравов и костюмов разных народов Российской империи», вышедшей в Париже в 1812 году

Шаманизм как определенная форма религии или культовой практики изначально был известен только в Сибири, однако современные сравнительные религиоведческие исследования свидетельствуют о том, что явление это универсальное, свойственное многим народам мира. По представлению большинства исследователей, шаманизм в широком смысле – как религиозная система и определенное стадиальное явление в культуре народов мира – включает в себя любые религиозные культы, где подразумевается вера в духов и в души, а центральное место в обрядовом действии занимает человек, использующий техники измененного состояния сознания. Такая трактовка означает, что шаманизм практикует большинство северо- и центральноазиатских народов, а кроме того, шаманами можно считать африканских и меланезийских колдунов, магов Южной Америки, знахарей-сновидцев – отправителей культов в Австралии и Юго-Восточной Азии и даже ряд жрецов в культах Полинезии и Центральной Америки, стариков – исполнителей обрядов и предводителей-вождей, выполняющих религиозные функции. Совершенно бесспорным признается также существование шаманизма у индейцев Северной Америки, у народов Скандинавии, а также в Корее и Венгрии. Этот подход предполагает вероятность существования шаманизма и у многих народов древности – скифов, германцев, кельтов и многих других. В итоге шаманизм представляется довольно пестрой религиозной картиной со множеством культовых практик и своеобразным сочетанием элементов самых разных религий и верований, объединенных лишь одним общим признаком – наличием посредника между миром человека и миром духов.

Шаманизм, или шаманство[1], в современных справочниках определяется как одна из ранних форм религии, основанная на вере в существование духов, населяющих окружающий мир, и в особого посредника – шамана, избранного самими духами, обеспечивающего возможность вступления в контакт людей и этих духов, для чего шаман погружается в состояние транса. Это определение отражает внешнюю сторону шаманизма, делая акцент на избранничестве. Близкое к этому определение дается в «Своде этнографических понятий и терминов», где раздел о шаманстве написан крупнейшим российским специалистом Владимиром Николаевичем Басиловым (1937–1998){2}, который даже в названии своей книги выделяет именно эту характеристику{3}. В то же время существует более узкое понимание шаманизма, которое определяет его как религию с присущими только ей характеристиками и признаками и распространенную на конкретной территории – в Северной и Центральной Азии, где она впервые была открыта. В книге я использую материалы именно этих территорий и анализирую признаки классического сибирского шаманизма, что никоим образом не ставит под сомнение универсальность явления.

Шаманизм – тема чрезвычайно популярная. Он изучается специалистами разного профиля достаточно давно, существует огромное количество специальной, популярной и мистической литературы, которая объясняет или по крайней мере рассказывает о нем. Написание сколько-нибудь подробной историографии шаманизма – труд совершенно титанический и в данном случае вряд ли уместный. За почти 300 лет знакомства с этим явлением ему посвящено столько работ, что одно их перечисление составит значительный том. При этом монографии многих авторов содержат внятно изложенные и структурированные обзоры, повторять их не имеет смысла. Я ограничусь тем, что обозначу три существующих сегодня научных подхода к исследованию шаманизма.

Первый восходит к эволюционной школе, он рассматривает шаманизм как особую стадию развития религии вообще, именно эту традицию продолжала советская этнография, и к ней относится приведенное выше определение.

Второй подход весьма близок первому, его существенное отличие в том, что он пытается представить шаманизм как вневременную универсальную мировоззренческую систему – своего рода натурфилософию. Здесь акцент делается не столько на обряде и фигуре шамана, сколько на мировоззрении как на важнейшем компоненте шаманизма.

Третий подход – психологический – напротив, сводит шаманизм к умению отдельных лиц входить в транс или применять в культовых целях техники измененного состояния сознания. Для этого подхода характерно представление, что шаманизм – это не религия с четко установленным набором догм, а лишь метод. В фокусе внимания исследователей – ритуально-обрядовая составляющая шаманизма, техника транса. К этому подходу, в частности, тяготеют бесчисленные адепты современной мистики, видящие в шаманизме лишь спасительную от всех бед магию.

В России шаманизм практиковался народами Сибири и Центральной Азии вплоть до 1930-х годов, пока наряду с остальными религиями не пал жертвой советского антирелигиозного движения. В ходе «расшаманивания» часть шаманов была уничтожена, остальные прекратили свою деятельность или продолжали ее тайно, но в большинстве случаев этническая наследственная традиция была прервана везде, за исключением самых удаленных территорий[2].

В 1990-х годах шаманизм начал восстанавливаться. Для многих представителей коренного населения Сибири он стал одним из маркеров этнической или территориальной идентичности, своеобразным символом вновь осознанной национальной духовности. Сейчас в связи с религиозным возрождением последних десятилетий и ростом этнического самосознания у народов Северной Азии шаманизм переживает бурный подъем. В национальных районах появилось множество приверженцев шаманизма, возрождаются ритуальные практики, о нем много пишут в прессе, а шаманы становятся известными и значимыми людьми в обществе. Шаманизм привлекает все больше последователей из иноэтнической среды, искателей новой духовности и мистиков. Для кого-то это просто модное поветрие, кто-то верит в чудеса и ищет ответы на сложные духовные вопросы, но есть и те, кто специально учится шаманизму. Шаманов становится все больше, они объединяются в сообщества или практикуют отдельно, проводят семинары, мастер-классы, коллективные моления и праздники, принимают клиентов на дому или в офисах (лечебницах).

Тунгусский (эвенкийский) шаман Николай Камбагир в своем облачении перед камланием. 1926 год

Это совершенно новый шаманизм, который многие исследователи называют термином «неошаманизм». Для него характерно книжное знание, специальное обучение или самообразование, личный духовный поиск, ведущий к профессиональной самоидентификации. Часто в беседах с новыми шаманами можно услышать длинные цитаты из специальной этнографической литературы или заметить попытку применить расхожие приемы университетской психологии. Это не значит, что мы имеем дело с шарлатанами, лишенными шаманского дара и уникальных личных психических возможностей. Просто нужно понимать, что это не тот шаманизм, что был до середины XX века. Это новый шаманизм, он другой, он не связан с традиционным укладом и этнической картиной мира, у него новые функции, другие задачи и приемы.

В этой книге речь пойдет о классическом шаманизме, примерно таком, каким он был до 30-х годов XX века, с некоторыми примерами из современной практики.