Град на краю

Пролог

Огромный автобус медленно спускался по крутой дороге. Через окно открывался вид на пожухлые от жары деревья, пыльную обочину и неприглядные привокзальные постройки.

— Лейтенант, смотри! — Александера указал на островок зелени, окружающей кирпичное здание с нелепой надписью «У Дитриха».

«Вот ведь скотина, — подумал Люций с ненавистью, — даже звание сокращает со старшего лейтенанта до лейтенанта».

— Офигенное место! — возбуждённо сказал Александера. — Пиво потрясное! Я такое только в Праге пил!

Автобус остановился на парковке возле огромного здания, фасад которого сверкал в закатном солнце медью и латунью.

— Вокзал. Конечная, — простонал водитель, утирая лоб платком.

Расим встал и потянулся за сумкой на верхней полке.

— Успеешь ещё, — проворчал Люций, — пока они все выйдут!

Проход между сиденьями был забит взмокшими людьми, медленно освобождавших автобус. Люций посмотрел на электронные часы на стене вокзала, цифры на которых были едва различимы от яркого солнца.

— Полтора часа до поезда, — сказал Люций, вытирая лоб. — Ох и запаримся ждать.

— Ну что, тогда по пивку? И по шашлычку заодно? — предложил Александера.

— Мяукающему? — расхохотался Расим.

Люций поморщился от громогласного смеха и приказал:

— Застегнись, курсант. Смотреть противно.

Расим с трудом застегнул пуговицы — те ускользали из огромных пальцев, больше похожих на сардельки.

— В ресторан не пойдём, — хмуро сказал Люций, — на вокзале подождём.

— Эх, не умеешь ты жить, лейтенант, — разочарованно скривился Александера. — Сейчас взяли бы по пивку, вот время бы незаметно и пролетело. Зуб даю, пожалеешь потом, что не согласился. Хоть раз в жизни, но такую жрачку нужно попробовать.

— У тебя кроме жратвы и выпивки другие мысли вообще бывают? — взорвался лейтенант.

— А о чём ещё стоит думать? — спросил Александера насмешливо. — Ведь это и есть жизнь! Небольшие, понятные удовольствия. Что, я ошибаюсь?

«Девять лет я пахал до старшего лейтенанта, — подумал Люций со злостью, — а тут курсант занюханный меня жизни учит. Вот только его батя генерал, и я для него не человек, а так, насекомое. Хотя по-своему мажорик прав, — с тоской размышлял он. — Я давно живу по инструкции, по инерции. Все мечты уже скукожились до очередного звания, и живым себя чувствую только на выходных, потому что понимаю, что деятельность моя, в общем-то, никому не нужна. Работают люди, работает завод, а ты целыми дня пишешь инструкции по охране труда, ну долдонишь работягам однообразные инструктажи. «Противогаз не снимать, на территории не курить».

Если тебе двадцать лет и ты пришёл из армии, у тебя нет особой профессии, тогда, конечно, стоит идти в спасатели. Тебе будет казаться, что занят важным делом, а в гостях шестилетний мальчишка с красной машинкой обязательно спросит, настоящий ли ты пожарник? Пожарный, поправишь привычно, но ответишь да, настоящий. Через пару лет отец, у которого стреляешь по несколько тысяч до зарплаты, а потом благодарно киваешь, что их не стоит возвращать, говорит, чтобы ты заканчивал маяться дурью и шёл на встречу к какому-то важному человеку, что он договорился о хорошем месте. Потом ты прощаешься с товарищами, хлопаешь по красному боку верную машинку, вчерашние друзья смотрят на тебя, как на предателя, а за дверьми части тебя ждёт девушка, и впервые за долгое время в её голосе пропала нотка раздражения.

Люций сжал зубы.

«Всего один день, — сказал он себе, — выдержи одни проклятые сутки. Завтра вечером ты сдашь треклятых курсантов и будешь свободен!».

Люцию страшно, до зуда хотелось сделать хоть что-то по-настоящему нужное — дать денег нищему, помочь бабушке. Он дёрнул сумку с полки, растолкал людей в дверях автобуса и пошёл к вокзалу, миновал таксистов с оценивающим взглядом, крикливых женщин, детей с неистощимой энергией. Некому тут было помогать, некому! В толпе на входе он увидел девушку с кошачьей переноской. Кот лежал у на холодном граните, бока его тяжело вздымались. Хозяйка суетилась вокруг, спрашивая, нет ли у кого немного воды.

— Расим, метнись до киоска на площади, купи воды, — приказал он курсанту.

Голова Люция разболелась от шума вокруг — гомон голосов, трескотня колёсиков чемоданов и неразборчивое бормотание динамиков сливалось в подавляющую какофонию. Он опустил сумку на пол и вытер пот со лба — кондиционеры в зале были включены на полную, но не могли справиться с жарой. На вокзале воняло — пахло рыбой, пивом и потом, сигаретным дымом.

«Сейчас бы на речку, на Арский камень, — подумал он, — побродить по сосновому лесу, полазить по скалам. Да просто искупаться, в конце концов!».

— Лейтенант, может, мы сами, без тебя доедем? — спросил Александера. — Что тебе на жаре мучатся?

— Ага, всё брошу и отпущу вас одних, — огрызнулся Люций.

— Ладно. Хочешь, маринуйся тут. Я пока схожу до киоска, — хмыкнул Александера.

— Стоять! — рявкнул Люций, но курсант не повернулся на приказ. — Стой!

В который раз за день Люций почувствовал себя униженным. Хотелось броситься на курсанта, повалить на пол и бить, пока тот не взмолится о пощаде. Он с трудом успокоил дыхание и разжал кулаки.

«Это не вызов тебе, — подумал он, — это просто мажор, который никогда не знал запретов».

— Товарищ лейтенант, я воду принёс, — послышался голос Расима. Тяжёлую упаковку с шестью бутылками тот держал одной рукой, словно и не замечая веса. Люций взял бутыль, подошёл к хозяйке кота и протянул ей.

— Девушка, возьмите, — сказал он, — для котяры вашей.

Та благодарно улыбнулась, достала из сумки миску и налила в неё воды. Кот приподнялся и начал быстро пить. «Ну хоть что-то я могу полезное сделать», — подумал Люций с тоской.

— Ты не видел, куда мажор пошёл? — спросил он у Расима.

— Да там у ларька с какой-то девкой базарит, — махнул тот рукой в сторону улицы.

Люций выругался и, приказав Расиму сторожить сумки, помчался на привокзальную площадь. Над брусчаткой поднималось марево нагретого воздуха. На площади не было людей — все прятались в тени зданий. Люций огляделся, выискивая курсанта, и увидел его в тени магазина на остановке. Мажор стоял, держа в одной руке банку пива, а другой обнимая загорелые плечи девицы.

— Тебе кто разрешил свалить? — рявкнул Люций.

Александера посмотрел на него с раздражением.

— Слышь, Люций, чё ты такой занудный? Дай с девушкой попрощаюсь.

Люций выхватил банку из рук курсанта и швырнул в урну. Александера хмыкнул и демонстративно открыл ещё одну. Девица хихикнула, что окончательно взбесило лейтенанта. Люций подумал, что следующую банку он запустит прямо в лоб курсанта.

— Да не кипишуй, командир, чё ты как в армии? — сказал Александера нахально. — Всё равно поезд ещё час ждать. Вот как объявят, я тут же! Мухой!

— Прощайся и пошли на вокзал, — с нажимом сказал Люций.

— Вот ты душный! — процедил Александера.

«Даже наорать не получается, — подумал Люций, — ни хрена не боится, личинка генеральская».

Только сейчас он внезапно понял, что все проблемы с мажором, они только от его, Люция, принципиальности. Ну, сбежит мальчишка, чем это ему навредит? Ну выпорют, так через неделю и забудут. Но мысль, что он не смог прижать курсанта к ногтю, выводила из себя.

Когда вернулись в здание вокзала, Расим уже прошёл через рамки металлодетекторов, протащив с собой все три сумки. На вокзале было людно — приходилось перешагивать баулы, расталкивать уставших, раздражённых людей. Люди сидели на подоконниках, скамейках, на полу. Все они были какие-то одинаковые — в футболках и шортах, в тёмных очках, с болезненным, красным загаром. Кто-то спал, многие залипали в телефоны, некоторые читали газеты и книги. Было полно пьяных. Поминутно начиналась ругань, когда кто-нибудь неосторожно задевал соседа. Пожилой мужик в майке с осоловелым взглядом заревел и швырнул бутылку с пивом о пол — его тут же скрутила полиция. Тесноты добавляли и дети, которые не могли усидеть на месте и начинали носиться, задевая людей, отчего поднимался ещё больший крик.

Люций понял, что уже безумно устал, и всё, что ему хочется, это присесть где-нибудь в прохладном месте. Он поднялся на второй этаж, прошёл мимо переполненного зала ожидания по стеклянному переходу до самого края вокзала, где в конце был ресторан. Тут были диваны, на которых нелепые люди в костюмах демонстративно читали газеты. За стойкой стояла плотная, мускулистая женщина, лениво листая телефон. Курсанты упали на диван напротив, подставив лица прохладному воздуху, дующему с решёток диффузоров с потолка.

Внизу, на закатном солнце, сверкали крыши вагонов. Люций и курсанты взяли по пиву и, не торопясь, пили, наслаждаясь прохладой. Официантка подняла с прилавка пульт и начала щёлкать каналами.

— … Смотрите наш репортаж из Артека, куда со всей страны начали съезжаться дети…

— … Сегодня президент собрал совещание по мерам поддержки агрокомплекса, страдающего из-за засухи…

— … Лесные пожары в Южном Уэльсе…

— … Экстренные новости из США. В штате Монтана продолжается эвакуация…

— Эй, милая, погромче сделай! — сказал Люций. Официантка посмотрела на него, словно хотела облаять, но послушалась.

— … По заявлению представителя национальной гвардии к данному часу эвакуировано более четырёхсот тысяч человек…

Две недели назад в Йеллоустонском заповеднике произошёл грандиозный выброс пара. В начале новости были подчёркнуто успокаивающими, но с каждым днём гейзеров и выбросов становилось всё больше, и через неделю счёт эвакуированных шёл на сотни тысяч. Что ни день, так появлялись новые шокирующие кадры про очередную группу туристов в грязевой западне.

— Ты спрашивал, зачем я живу? — Василь указал на экран. — Чтобы быть готовым. Если у нас случиться такая же хрень, чтобы спасать людей.

— И как же ты готовишься? Пересчитываешь огнетушители? — издевательски спросил Александера.

Люций сжал банку так, что смял её, а пиво брызнуло на стол. Он повернулся к экрану и продолжил слушать новости.

— … Во время схода сели пропали три автобуса. Силы национальной гвардии ведут поиск в районе…

— … Сегодня Япония направила два первых борта со спасателями…

— … В резервации «Ветряная река» организованы временные госпитали для эвакуированных…

— … МИД России рекомендует всем гражданам воздержаться от поездок в США…

Люций оглянулся по сторонам — похоже, он был единственным, кому это было интересно.

— Мальчики, есть будете? Есть отбивная на гриле, антрекоты, немецкие сосиски, — томно перечислила официантка.

Расим открыл было рот, чтобы повторить шутку про котят, но под её взглядом сник.

— А где кухня? — спросил Люций. — Чёт не вижу, чтобы у вас тут было, где шашлык пожарить.

— Да вон там ресторан, — она показала на соседнюю от вокзала крышу с вывеской, который они видели из окна автобуса, — настоящий немец там хозяин, Зерберт фамилия. При этом молодой парень совсем. Несколько лет назад приехал…

Александера мерзко рассмеялся, отчего настроение Люция испортилось окончательно. Он заказал себе ещё пива и поднялся с дивана, чтобы позвонить Ольге, но когда вернулся, Александеры в ресторане не было.

— Где этот гаденыш? — спросил он у Расима.

— Свалил. Сказал, что в туалет, — ответил тот.

Люций поймал Александеру у самого выхода. На лице генеральского сынка отразилось разочарование — тот явно надеялся уйти незамеченным.

— Куда собрался? — рявкнул Люций.

— Как же ты меня заколебал, — сказал Александера зло. — Я сам до Екатеринбурга доберусь.

— Размечтался, — фыркнул Люций, — пошли.

— Не-е-е, — издевательски улыбнулся курсант, — не пойду. Ну и что ты мне сможешь сделать, Лютик?

Лютик. Лицо Люция побелело от бешенства. Он смотрел в наглые глаза, чувствуя, как внутри что-то умирает. Он без замаха ударил наглеца в живот, и тот со стоном согнулся.

— Понравилось, гадёныш?

Александера медленно поднялся с пола.

— Ты понял, что ты попал? — сказал курсант, но не успел закончить, как Люций ударил ещё раз, вложив в удар скопившуюся злобу. Александера упал на колени, ловя ртом воздух.

— Ну всё, ты покойник, — сказал Александера, вставая, а потом развернулся и побежал. Люций бросился следом. Они промчались через зал ожидания, расталкивая людей, потом Александера нырнул в туалет и успел запереться в кабинке. Люций без особого усердия преследовал мажора, не понимая, что ему делать дальше. Избить Александеру, пинками загнать в вагон? А почему бы и нет, подумал он с каким-то облегчением.

— Падла, хорош прятаться! — рявкнул лейтенант.

Он дернул ручку кабинки и Александера внутри завопил, взывая о помощи. В туалете столпились люди, Лютый смотрел на них, не зная, как объяснить происходящее. Они разделились: одни подначивал Люция, призывая поскорее выломать дверь и навалять Александеру, другие звали полицию.

— Папа, да, это я! — послышался голос курсанта внутри кабинки. — Что? Да, конечно я скоро буду! Пап, послушай. Папа, тут лейтенант, который нас сопровождает. Он меня избил! Что значит, сейчас не важно. Что? Папа, как ты можешь? Нет, я не пытался свалить. Папа, почему ты мне не веришь! И почему кричишь на меня? Что случилось? Когда? Ничего себе. Да, да. Хорошо. Пока.

Александера с изумлением слушал разговор курсанта с отцом.

«Если пронесёт, — подумал он, — схожу в церковь и свечку поставлю».

Расталкивая толпу, в туалет пробился Расим.

— Лютый, вы куда пропали? — сказал он. — Там такое по телеку показывают!

— Что?

— Говорят, режим чрезвычайной ситуации! Ну, про что в ресторане смотрели. По телеку сказали, там, ну про место в новостях, рвануло.

— Вот ведь… — выдохнул Люций удивлённо, а потом крикнул, — Александера, можешь не выходить! Режим чрезвычайной ситуации, если не успеешь на поезд, тебе в училище вломят так, что и батя не поможет!

— Расим, пусть он уйдёт! — крикнул Александера.

Лютый пнул дверку, насладившись воплем курсанта, и вылетел из туалета. Он шёл мимо притихших людей, лихорадочно листающих новостные сайты. Кто-то вслух читал новости: «Взрыв…Вулкан…»

— Ну всё, хана им там, — сказал полный мужичок, не скрывая радости.

— Ужас, какой ужас, — запричитала женщина.

Люций вернулся в ресторан, где телевизор был включён на полную громкость, и вокруг собралась притихшая толпа.

«По сообщению информационного агентства ТАСС, сегодня, в 14:33 произошло извержение в Йеллоустонском заповеднике. Сейчас мы покажем несколько видео, снятые очевидцами».

На экране телевизора появилось снятое на телефон видео — далеко, в десятках километрах от снимавшего, над горизонтом поднималось облако пара. Через минуту над паром взметнулось исполинское лезвие из пепла, доставшее облака. Потом внутри клубящегося вихря пепла, взметнулись щупальца огня, словно в дыму просыпался огромный осьминог. Через несколько секунд до камеры долетел грохот, бросивший оператора на землю. Следующие кадры были не особо информативными — вот снимавший бежит к машине, потом оглядывается и видит исполинский, разбухающий столб дыма.

Люций тут же забыл про Александеру. Ещё недавно он убеждал курсанта, что мечтал о таком моменте, но сейчас его заполнял страх. Лейтенант почувствовал, что у него дрожат руки. Может, стоит вернуться на завод? Нет, у него есть задача, довезти двух курсантов до училища. Люций с опаской оглядел толпу — люди потрясённо молчали. Спокойствие это было обманчиво — он однажды видел, как паника одного человека распространяется как пожар. Как только введут ограничения на проезд, вокзал превратится в визгливый дурдом.

Он посмотрел на табло отправлений — их поезда не было. Внезапно все надписи на табло погасли. От этого Люцию стало совсем тоскливо — похоже, поступил приказ остановить отправку поездов. Люций оглянулся — притихший Александера стоял рядом, тут же был и Расим.

«Ну что, уже не хочешь свалить?», — подумал Люций со злостью.

Лейтенант посмотрел через окно на перрон внизу. На Нижневартовский поезд садились люди, и на табло на перроне светилось время отправления.

— За мной, — приказал он курсантам, направляясь к лестнице, ведущей на перроны. Проводники уже подняли складные ступени, но он запрыгнул внутрь, оттеснив проводницу. Та открыла рот в крике, но было что-то в его взгляде, отчего проводница она промолчала. Люций показал удостоверение, и девушка посторонилась, пропуская его в вагон. Следом за Люцием втиснулись Расим и Александера, проводница с руганью закрыла за ними дверь. Через несколько томительных минут поезд дёрнулся и Люций облегчённо выдохнул. На перронах появились полицейские, они что-то объясняли людям из замерших поездов. Люций попробовал дозвониться до Ольги, но у той телефон был занят. Да и что ей сказать? Сиди на заводе, под охраной? Сама умная девочка, сообразит, что там безопаснее всего. Он набрал отцу, который жил в небольшом городке в глуши.

— Пап, привет. У меня всё хорошо, но слушай меня очень внимательно. Слышал, что произошло? Беги в банк и снимай все деньги с карт. Депозит закрывай, бери наличные. Не возражай, пожалуйста, уже введён режим чрезвычайного положения, думаю, к вечеру все вклады заморозят. Как снимешь, езжай по магазинам и бери всё, как на охоту. Но только то, что хранится долго. Лекарства тоже купи. Потом езжай в Стерлитамак, в тот магазин, где ружьё тебе брали. С дядей Сережей езжай и, если получится, Лёшу позовите, чтобы на каждого максимум патронов затарить. Как только начнётся паника, в магазинах сметут всё — тебе нужно быть быстрее. Думаю, со связью будут проблемы, как смогу, позвоню снова.

Люций минуту молчал, слушая взволнованную речь отца.

— Я люблю тебя, папа, — сказал он, но связь уже прервалась.

Ему вспомнился Леха, городской сумасшедший на заводе. Тот ловил каждого, кто был согласен слушать:

— Межгорье, — шептал он возбуждённо, хватая жертву за рукав, — отгружают тридцать составов продовольствия в день. Тайный туннель под Уфой — два грузовика разъехаться могут!.. Огромные хранилища на реке Белой.

Над ним смеялись, но внезапно Люцию захотелось, чтобы тот был прав, и мы были готовы. Что действительно есть убежища и запас продовольствия на всю страну на три месяца. Вот только внутри была горькая уверенность, что они, служба спасения, да и вся страна, совершенно не были готовы.