Граф Суворов, том 10

Глава 7

Эскадра шла со скоростью самого медленного её звена — легкого крейсера Кронштадт, под управлением Михаила Долгорукого. Почти новый корабль двигался в голове, лишь на десяток километров отставая от выставленных впереди дозорных катеров радиолокационной разведки. Остальные суда держались за ним, на расстоянии в двести-триста метров, что было совсем немного относительно размера кораблей.

Два восстановленных корвета, переделанных из гражданских судов, и спешно перекрашенных в общевойсковые серо-голубые цвета. Одно судно, бывшее скорее всего прогулочным лайнером, и сейчас по размеру подходящее под определение фрегата, но с куда меньшими боевыми возможностями. Десяток катеров прикрытия и мой личный кораблик — штурмовик Феникс.

Учитывая размеры и бронирование, он больше подходил под класс легких катеров-перехватчиков, но после небольшой модернизации назвать его так никто бы не решился. Орудие главного калибра заменили на откатываемую трёхсотмиллиметровую пушку. А к башне ПРО добавили страховочный дублер под брюхом.

И все равно, мой маленький шершень с гигантским жалом оставался одним из легких штурмовых катеров. Далеко не самый вооруженный, далеко не самый быстрый, но, пожалуй, один из самых защищенных во флотилии. Не благодаря броне, которой почти не было, а благодаря моему щиту и усиленному проводящему контуру. Вот только насладиться манёвренностью модернизированного перехватчика мне не светило.

— Скучно? — с спросила Ангелина, когда я в очередной раз не сдержавшись зевнул, и по голосу я понял, что она улыбается.

— Сама же знаешь. — ответил я, взглянув через камеру на плетущийся в центре флотилии корабль. Тот самый прогулочный лайнер, с гербом Лугуй на борту. Чуть меньше полноценного крейсера, с десятком удобных кают для высоких гостей, неплохим, но кустарным бронированием и смехотворным вооружением.

— Ничего не поделать, ты сам решил, что мы будем находится в строю поддержки. — уже открыто усмехнулась Ангелина. — А ведь Инга и Мария были против того, чтобы мы оставались так надолго только вдвоем.

— Был бы у нас авианосец, можно было бы расслабиться. — ответил я. — А так, придется плестись вместе со всеми. Каждый корабль на счету.

— И опять — это твое решение. — сказала девушка, наверное, даже плечами пожала, увы она находилась за моей спиной на месте второго пилота и нас отделяли друг от друга панорамные экраны — не посмотреть. — Но хоть музыку можно слушать.

А вот тут она была совершенно права. Музыку, самую разную, мы слушали уже на протяжении шести часов. Да не просто так, а по защищенному каналу, сплошным потоком. Кто-то может сказать, что это глупость или расточительство, но все это было частью довольно простого плана.

И то, что мы летели небольшим флотом. И то, что разделились на две группы. И даже то, что на нашем «флагмане», самом удобном из судов, на который мы все четверо поднялись под свет вспышек и щелчки камер, не осталось никого из моей новой семьи. Ну и конечно постоянно занятый шифрованный канал.

— Хочешь поговорим о тренировках? — спросила Ангелина. — Нам все равно еще семь часов лететь.

— Вот нет Черепахи, а плетемся все равно с ее скоростью — хмыкнул я. — Но, ты же не свои тренировки имеешь ввиду?

— Инга единственная кто не учился вместе с нами. — не став спорить сказала Ангелина. — И во время нападения на нас во время военных игр она выпала из общей обоймы. Маша её костерила такими словами, которых приличная девушка знать точно не должна. И даже несмотря на то, что она теперь часть семьи, вряд ли ей простят слабость.

— У неё есть другие положительные качества. — возразил я. — И все же тренировками и в самом деле придется заняться. Может даже усиленными. Только вот догнать она вас вряд ли сможет при всем желании. Год на старте — невосполним.

— Ну, у Маши года не было. — заметила Ангелина. — А мы почти равны. Даже не возьмусь судить кто сильней.

— Вот только у тебя врожденный ранг десятка максимум, а у нее — восьмой. — возразил я. — Был, естественно. Ты сумела нагнать Мальвину за счет тренировок, в том числе наших особых тренировок. Даже если я буду посвящать всё свое время только ей, вы же не останетесь стоять на месте. Да и не будет такого.

— Приятно слышать. Но все равно, её надо подтянуть. Иначе когда-нибудь может оказаться что нас нет рядом. — проговорила вторая супруга, и тут я спорить с ней не собирался. Дело даже не в том, что в нашем обществе нет места слабым. И не в том, что сила аристократа определяет его возможности и в армии, и в политической жизни. Просто я не представлял себе жизнь по-другому.

Становиться сильнее самому? Безусловно. Но сколько может сделать один человек? Иногда — достаточно. Иногда даже больше, чем отведено смертному. Но даже у самого гениального ученого есть готовящие ему расчеты ассистенты. У самого истового пророка есть апостолы. И у героя есть соратники и спутники.

В одиночку можно лишь разрушать. Да и то… как говорит старая одна не слишком веселая поговорка — можно ли перебить все человечество из одного пулемета, если пули будут бесконечны, оружие неразрушимо, а люди будут сами вставать в очередь на смерть? Можно! Если они при этом не будут размножаться в задних рядах. Даже разрушитель без сторонников не сможет уничтожить всё. А у нас совершенно иная задача.

— Если построить программу на том, что мы с тобой делали прошлой зимой. — проговорила Ангелина, явно намекая на занятия после полуночи.

— И на них тоже, но… этого все равно будет недостаточно. — со вздохом возразил я. — Она вас нагонит, когда мы все выйдем на плато, когда достигнем предела. Но разница будет колоссальная. Чтобы просто стоять на месте нужно очень быстро бежать. А в нашем случае — лететь.

— Хочешь сравняться силой с Морозовым? — спросила Ангелина, спустя небольшую паузу. — И когда? К восхождению на престол?

— В идеале чем раньше, тем лучше. Времени у нас не так много. — ответил я. — Сейчас нам уже удаются объемные-силовые конструкты, но этого мало. Нужны стихийные. Нужны смешанные… и нужен учитель, который нас этому обучит.

— Теперь у тебя он есть, разве нет? Наставница и компаньонка Инги — шестой уровень. Как и советник Михаила. — заметила Ангелина. — Уверена, если поискать среди высших военных советников и чинов княжества Ляпинского, найдутся и еще десяток с тем же рангом. Пусть и ветеранов.

— Да, только на ветеранов и надежда. — хмыкнул я, вспоминая короткий, но не слишком приятный разговор с Филаретом. Патриарху не нравились мои учения, исцеления в пылу боя, и после сражения, не нравились тренировки… да ему вообще все не нравилось. Но при этом он не стал скромничать и боевого капеллана выделил, вместе с тремя служками. Все из черного духовенства… половина — девушек и будущих матушек.

В последнюю встречу мне даже начало казаться что он согласится сам попробовать медитацию, просто ради эксперимента. Мне удалось убедить его что нет никакой разницы, обращаешься ты к богу в своем сердце согнувшись, стоя на коленях, или сидя в позе лотоса. Хотя надо признать и он впечатлил меня проповедью об истории России.

Не скажу, что я прямо проникся, но христианство и становление Российской Империи были прямо связаны на протяжении тысячелетия. Возможно, повернись история по-другому, и на месте Киевской, а затем и Московской Руси, вполне могло образоваться ханство или халифат, история видала развороты и по круче. Но как сложилось.

На основе христианства были построены многие философии, получившие развитие в империи. На ней базировались политические течения. От нее отталкивались теории и лозунги. Православие, самодержавие, народность — лозунг хоть и отставший от своего времени на пару-тройку сотен лет, но всё еще популярный. Правда не очень понятно какая именно народность, учитывая многонациональный состав граждан Российской империи.

Ветераны же… я не мог отказать Инге в том, чтобы исцелить ее самых верных людей. Ровно так же, как не имел права отказываться от элиты армии, которая мне ой как нужна. Но и идти против церкви — тоже не мог, категорически. Не то время, мягко скажем. Оставался только один путь — исцелять инкогнито, обеспечивая себе надежное алиби.

О таком не стоило говорить публично, даже если мы находились с Ангелиной в кабине перехватчика только вдвоем, нас прекрасно слышал диспетчер и несколько офицеров начиная от разведки заканчивая радистами. Позже, прилетим, обоснуемся в Ханты-Мансийске, я поставлю купол и тогда мы сможем все распланировать в спокойной и приватной обстановке.

— Идем тем же курсом, помех нет. — донесся после щелчка в рации совершенно спокойный голос диспетчера.

— Скучно. — вздохнула Ангелина.

— Иногда любая скука лучше жаркого развлечения. — заметил я. — К слову, мне кажется, что после нашего отлета и отбытия войск примирения в Петрограде станет совсем тихо и спокойно.

— И жители наконец вздохнут спокойно. — рассмеявшись ответила Ангелина. — А уже если бы он вообще пропал, в половине страны было бы ликование.

— Угу, первые недели две, пока не пришла бы «помощь» от «союзников». — усмехнувшись ответил я. — Вот уж кто и в самом деле был бы несказанно рад. Уверен, они бы даже прислали венок на могилу страны.

— Ты слишком мрачно смотришь на вещи. — со вздохом ответила Ангелина. — Во время второй мировой Петроград чуть не уничтожили, половину города пришлось отстраивать заново из-за попытки уничтожить ее с наскока. И ничего, люди объединились с армией и аристократией. А главное — победили.

— Тут я спорить не стану. Когда даже закоренелые уголовники и заключенные идут на фронт, грех не встать на защиту родины. — ответил я. — Особенно если у тебя есть дар. Вот только это не помешало идти войне долгие годы. А значит и желание победить, и союзники, и планы…

— Давай сменим тему? — со вздохом попросила Ангелина, и я не стал спорить, доказывая, что в этом мире народ с аристократией объединялся не слишком охотно. Предприниматели и купцы лишь во второй половине войны осознали истинное положение дел и начали переводить предприятия на военное русло, а изнежившиеся аристократы, до этого считавшие себя просто избранниками богов, вдруг поняли зачем именно им была дана сила резонанса и отправились на фронт поголовно.

В моем мире все было совсем по-другому. Совсем…

От неприятных мыслей меня оторвал новый щелчок в динамике, на сей раз на канале с музыкой и вместо оборвавшейся мелодии заиграла знаменитая мелодия — Полет валькирий, которую я узнал с первых же нот. Не даром мы ее несколько раз прослушивали перед вылетом всем командным составом.

— Отличная мелодия. — усмехнулся я. — Вот скука и закончилась.

Позади кабины загудел двигатель автомата заряжения, подавая снаряд в ствол, орудия ПРО спешно набирали первую оперативную ленту. Ни одного лишнего слова в эфире, и все же я прекрасно чувствовал, как нарастает напряжение в воздухе. А спустя минуту воздух вспыхнул огненными бутонами взрывов вокруг Кронштадта. Приманка сработала, но, к сожалению, не та. К счастью девушки, удержали щиты корабля без пробоин.

— Эскадрилья! За мной! — крикнул я, включив канал перехватчиков. — Делай как я!

На боковой интерактивной панели загорелось несколько сигналов подтверждения готовности и я отвернул от основной флотилии. Радары уже работали на полную мощность, скрывавшиеся в небесах корабли ДРО обратили свои взоры на землю и на трехмерной карте отобразилось предполагаемое местоположение врага.

— Рывок до трехсот. Приготовится. — сказал я, вжав себя в спинку кресла, а через мгновение меня уже было не отодрать — ускорение сделало свое дело, сплющивая мягкие ткани и прижимая внутренние органы к позвоночнику. Щеки впали, веки стали невыносимо тяжелыми, но все это длилось лишь секунду.

— Кулак бьет ведомый. — коротко прокомментировал адъютант Михаила. Но это и так было понятно, ударная группа, скрывавшаяся за складками местности, поднималась из-за холмов, ни на секунду не прекращая обстрел.

Щиты Кронштадта держали, но я в них и не сомневался, а вот наша приманка, бывший прогулочный лайнер, получила уже несколько подлых прямых попаданий по двигателям и начал крениться. Хорошо, что людей там почти не было, а инженерная и пилотирующие команды готовы к экстренной эвакуации.

— Вспышка на час. — сказала Ангелина, контролировавшая ПРО. Башни над головой и под брюхом взвизгнули, судно содрогнулось от отдачи ушедшей очереди, и легкий катер противника, который вел по нам огонь, распался в огненной вспышке. У врага было достаточно одаренных, но невысокого ранга. Это было нам на руку.

— Есть пеленг! — раздался в наушнике возбужденный голос, но мне уже было все равно — я видел цель своими глазами.

— Контакт! Звено рассеяться! — приказал я, до максимума вжимая рукоять газа.

Вынырнув из низких облаков, сквозь мелкий снег стекающий по объективам, я видел как два десятка кораблей, выстраиваясь в защитную формацию, поднимаются над холмами. Словно средневековые закованные в тяжелые латы рыцари, они строились в подобие свиньи.

На переднем фланге — тяжелые корветы, несущие броню способную выдержать даже прямое попадание ста семидесятимиллиметрового снаряда. Чуть дальше и ниже, под их прикрытием — артиллерийские фрегаты, чьи главные калибры не замолкали не на секунду. А еще дальше — легкий крейсер. Далеко не новый, повидавший не один десяток битв, и тем не менее — в отличном состоянии. Его главное орудие — шестиствольная двухсотмиллиметровая пушка грохотала с передышками в секунду, а попасть даже под один такой снаряд… с усилителями штурмовика я такое не переживу.

К счастью, это было и не нужно. Резко уведя штурвал в сторону, я заставил катерок нырнуть прямо перед строем противника. В ту же секунду на нас обрушился град из орудий ПРО и ПСО. Ливень из тридцати, двадцати и пятидесяти-семи миллиметровых снарядов скрестился на нас, казалось затмив все небеса. Объемные щиты просели, но держали, а я с улыбкой понял, что не зря осваивал сложные конструкты. Купол нас практически спас.

Вот только под брюхом главной флотилии нас ждал сюрприз из звена вражеских перехватчиков. Стандартизированные катера ближнего радиуса словно по команде обрушили на нас огонь своих ста миллиметровых пушек. Сразу три снаряда вонзилось в щит, заставив меня на долю секунды напрячься, но предчувствие не обмануло — опасности не было. Снаряды ПРО взорвались, осыпав нас стальными шариками, но не один из них не достиг обшивки.

— Сведение! — крикнула в азарте боя Ангелина, и я сузил щит передней полусферы, открывая наши орудия для огня.

Спаренные шестиствольные пушки вновь взвизгнули, да так и замерли на самой высокой ноте, выкашивая ряды противников. Пять секунд — минус двести снарядов, и минус катер прикрывающий один из двигателей вражеского флагмана. Кораблик противника рухнул вниз, оставляя едва видимый сизый след, а на его место тут же встал другой. Ему казалось, что тут же.

Я нажал на гашетку стоило противнику отойти. Перехватчик тряхнуло так что на мгновение, казалось, что легкая конструкция не выдержит и развалится прямо в небесах, но дело уже было сделано. Огненный шар, размером с подростка, на скорости в полторы тысячи метров в секунду, пронзил сами небеса, и пройдя сквозь оборону противника словно игла в старую тряпку, ударил в группу маршевых двигателей врага.

Взрыв отбросил держащиеся слишком близко катера в стороны, разворотил днище легкого крейсера и вызвал обширные пожары. Но главное — добрался до второй бронепалубы и вскрыл перекрытия, в которые мгновенно вонзился слаженный огонь наших башен ПРО.

— Пусто! — крикнула Ангелина, и я до предела накренил штурвал, уходя из перекрестия врага. Противник слишком поздно начал воспринимать нас всерьез, даже перевел огонь главного калибра на наше мечущееся из стороны в сторону суденышко, но случайные попадания я купировал щитами, а остальные шли мимо. Все же артиллерийские башни не были предназначены для стрельбы по мелким мишеням в ближнем бою. Они элементарно не успевали поворачиваться.

Десять секунд на перезарядку главного калибра, еще пять — на досыл снарядов в ленты ПРО, и десть на то, чтобы дать стволам остыть. Я дергал штурвал, заставляя суденышко болтаться словно пьяное из стороны в сторону. Но уже пять катеров сидело у нас на хвосте, словно приклеенные, а огонь фрегатов доставлял все больше проблем.

Чувство беспокойства нарастало. По всем правилам нужно было плюнуть на врага и отступать, чтобы перегруппироваться, но я не мог позволить себе такой роскоши. Как бы смешно это не звучало — мой перехватчик — главное оружие нашей флотилии.

— Миша, не трож крейсер. Он мой. — сказал я, выйдя на командную частоту.

— Принято! Перевести орудия на фрегаты артиллерийской поддержки, не снижать плотности огня. — послышались приказы Долгорукого. Я же вывернул штурвал, в безумном маневре, даже у меня, с активными чакрами и куда большей плотностью мышц чем у обычного человека, начало темнеть в глазах от напряжения, а противники просто не могли выполнить мой маневр.

— Сашка, ты чего? — выдохнула Ангелина, когда поняла куда я направился. Сделав крюк, так чтобы хоть на мгновение выйти из зоны обстрела главных калибров, я нырнул прямо к крейсеру. Вражеские орудия ПРО били в упор, лишь на мгновение затыкаясь, когда пересекали траекторию дружественных целей. Главная башня медленно непреклонно поворачивалась наводя на нас жерла шести своих стволов, но не успевала.

— Держись! — на мгновение открыв щит я зажал гашетку и тут же увел перехватчик в сторону, но нас все равно задело взрывом. Бронированную башню разворотило во все стороны, ударной волной наш катер отбросило, но преследователям оказалось куда хуже. Один из катеров противника пролетал слишком близко от башни в момент детонации боеприпаса и его разметало на куски.

Столб огня и дыма ударил в небеса, а затем на вражеском крейсере начался настоящий ад. Зажигательный снаряд, попал прямо под башню, сдетонировали снаряды в боеукладке, вмиг превращая сразу несколько палуб в труху, а затем огонь добрался до реактора. У нас за спиной на мгновение разгорелась яркая вспышка, а затем я почувствовал, как сиденье уходит из-под меня куда-то вниз.

Перехватчик тряхнуло, экраны мигнули и погасли, и в то же мгновение я почувствовал, как исчезли мои щиты. Не все, лишь те, что были снаружи, проецировавшийся через резонансный реактор и усилитель. А затем, судно клюнуло носом и рухнуло вниз.

— Двигатели отрубились, реактор тоже! — кричала Ангелина, отчаянно дергая рычаги управления и щелкая переключателями. Я же понимал, что это бесполезно. Если все наше оборудование вышло из строя — надо обходится тем, что осталось при нас.

— Держись крепче, сейчас тряхнет. — сказал я, и сам до предела затянул ремни. Вдох-выдох. Черт, да я использовал этот прием уже сотни раз. Может даже тысячи. Правда только на себе и небольших предметах… каким бы легким не был наш перехватчик он весит несколько тонн.

Рывок! Пресс на мгновение задержал нас в воздухе, обшивка заскрежетала, ремни безопасности больно вдавило в тело. Но конструкт не выдержал, и мы вновь рухнули вниз, но я тут же создал новый. А затем еще и еще один, пока не смог замедлить наше падение почти до нуля. Рывок!

— Есть контакт! — радостно крикнула Ангелина, а через мгновение в кабине стало светло как днем, экраны заработали, завелись двигатели и еще через пару секунд мы уже зависли в воздухе без посторонней помощи. — Незначительное повреждение двигателей, вышла из строя верхняя башня ПСО. Главное орудие в норме.

Пока Ангелина перечисляла работу систем, я оценивал поле боя. Треть сил противника как корова языком слизала. Все катера и пара корветов, которым не повезло оказаться рядом с крейсером во время взрыва реактора — уже упали на землю. Внизу в паре километров чернели длинные дымные следы.

Находившиеся чуть дальше силы прикрытия остались целы, и сейчас вели ожесточенную перестрелку с нашими войсками, но им явно не хватало огневой мощи. Передовой легкий крейсер северного флота успешно подавлял один артиллерийский фрегат за другим. Не будь у него надежного прикрытия в виде щитов, возможно ситуация бы повернулась по-иному, но Мария и Инга были на том судне, как и их сопровождающие, рангом выше, а значит у противника не было ни шанса.

— Надо заканчивать… — проговорил я, и вышел на общевойсковую частоту. — Всем судам противника, говорит Суворов-Ляпинский. Сдавайтесь. Ваши основные силы разгромлены, флагман и весь его экипаж пал, нет никакого смысла продолжать сопротивление. Сдавайтесь, и вам будет гарантирован строгий, но справедливый суд.

— Матросы и офицеры, помните, вы не в ответе за преступные приказы начальства. Вы лишь исполнители. Сдавайтесь, выполните свой долг и клятву перед империей, и будете прощены. — сказал я, и затихший на мгновение бой вдруг разгорелся с новой силой, вот только теперь из сколько-нибудь строгой системы он превратился в настоящий хаос.

Какие-то суда противника, в основном легкие и надеющиеся на свою маневренность, попытались бежать. Некоторые прекратили огонь и начали снижаться, в то время как уверенные в правильности своего дела открыли ожесточенный огонь и по нам, и по недавним союзникам.

— Первоочередная цель, фрегат класса Ставрополь. — передал Михаил, и я поймал противника в целеуказатель. Да, пожалуй, и в самом деле главная цель. Тяжелый артиллерийский фрегат, противник того же класса что и Гнев империи, только на пару поколений старше, с орудиями начала века.

— Хорошо бы его захватить. — проговорила Ангелина, словно угадав мои мысли. Но чувство опасности буквально орало о том, что делать этого не стоит. Нет никакого смысла пытаться захватить тех, кто решился на отчаянное самоубийство. Пусть это и выглядело как бред, теперь я понимал к чему все идет.

— Маневр уклонения. Кронштадт, уходите! — приказал я, рванув на перехват обезумевшего и палящего во все стороны фрегата. Словно оказавшиеся в гордом одиночестве, одни против всех, команда врага стреляла во всех, кто приближался, направляя свое судно в самоубийственную таранную атаку на наш крейсер.

— Они быстрее. — коротко ответила Мария, перехватившая управление. — Сосредоточить огонь на судне противника. Выбейте ему маневровые двигатели!

— Они не успеют. — проговорила Ангелина, и у меня на экранах отобразилась траектория фрегата. Да, по всему выходило что Кронштадту не хватит времени чтобы пробить броню цели и уйти с курса противника.

— Зато мы успеем. — сквозь сжатые зубы проговорил я, вдавливая газ до максимума. Главное орудие было готово, попасть в двигатели и все будет кончено. Ускорением меня вдавило в кресло. Супруга тихо прошипела от боли, но мы сумели выйти на нужную траекторию. Поднырнули под днище врага, и наш перехватчик вновь содрогнулся всем корпусом от чудовищной отдачи.

— Есть попадание! — радостно крикнула Ангелина, не забывая поливать двигатели противника из оставшейся башни ПРО. Маневровые гондолы по левому борту вспыхнули, переднюю разнесло в щепки, а сопла задней пробило тысячей мелких снарядов. Секунду вражеский корабль еще держал курс, но затем накренился из-за потери двигателей и потерял скорость.

— Повторяю, сдавайтесь. Перестаньте выполнять преступные приказы и вас помилуют. — вновь выйдя на связь сказал я.

— Россия будет свободна от тирании! — на той же частоте выкрикнул один из противников. — Не простим!

— Не простим! Россия будет свободна! — раздался поддерживающий его многоголосый хор. — Урал будет свободен!

А затем суда предателей начали вспыхивать одно за другим. Три, шесть, девять… лишь несколько корветов осталось в воздухе после безумного самоубийственного акта, и мне не оставалось ничего кроме как выругаться про себя. Но кое-кто оказался не так сдержан, как я думал.

— Долбанные идиоты! — раздался в рации крик Инги. — Жизнь бесценна! Что вы делаете? Мы же достигли своего! Урал вновь будет един!

— Нет никакого прока разговаривать с фанатиками и мертвецами. — хмуро заметил я, а затем вновь вышел на связь. — Сдавайтесь. Вам гарантирован справедливый суд и сохранение жизни. Мы вас выслушаем…