Граф Воронцов. Книга III

Глава 19

— Привет, иномирянец, — послышался приветливый голос отца в трубке, — Как сам?

Не знаю, какого ответа он ждал, но подобное «приветствие» меня несколько смутило. Не то чтобы он упомянул откуда я, а скорее… настроение? Странно все это было.

В целом. Первые три минуты разговора выглядели больше, как допрос. Он очень сильно удивился, услышав, что я собираюсь дальше участвовать в арене, и перебил сам разговор тем, что у меня, типа, возможно вообще не будет времени на участие. Этот тонкий намек меня смутил еще больше.

И пришла другая пора допросов. Теперь мне было интересно, что он там имел в виду. И собака же такая, молчал. Не отвечал и просто игнорировал вопросы. С таким стилем поведения был знаком. Когда человек не отвечает на прямые вопросы, или отвечает вопросом на вопрос, он либо готовит тебя к чему-то… либо что-то скрывает.

Понимая, что просто так он не стал бы звонить, в голову пришло множество вариантов. Но, все же, посыпались ответы, когда я пригрозил положить трубку.

— Скоро мой выход. — сухо ответил он, — Ты…

Далее, последовала пауза, а по ту сторону телефона, шуршание и хрипы. Словно он душил кого-то.

— Ты будешь в опасности, если будешь рядом.

— Думаешь, ты не справишься со своей одержимостью?

Ответ, опять же, был не сразу. Пару всхлипов, один стон и шипение. Не сразу, но я понял, от кого были эти звуки. Это — он их издавал. Неужели… все? Крыша поехала по кочкам и что-то внутри него, взяло контроль?

Но, так же как это неожиданно появлялось, я имею в виду хрипы, также и закончилось. Следом, вполне вменяемый голос продолжал объяснения и задавал новые вопросы. Вопрос насчет ректора, я решил озвучить ему, но названное мной имя — он слышал впервые, а при упоминании Укупника, кажется, вновь подвергся какой-то странной «особенности». Меня это, одновременно и бесило, ибо разговор получался обрывистым и интересовало.

Сугубо человеческий интерес. Что там его беспокоит.

— Юр, ответь мне вот на что…

— Непривычное обращение от сына.

— А как иначе? Мы далеко не родственники, сам понимаешь. — усмехнулся я, — Назови мне точную дату. Что и когда.

— Через одно собрание. В скором времени судя по тому, что ты творишь, — теперь, усмехнулся он, — Будет сбор. Тем более что сам Кирилл Патриархович в скором времени будет здесь.

Последнее, он сказал озлобленное.

— И он придет к вам, на второй «поток». Понимаешь? Я убью двух зайцев сразу и наконец, со спокойной душой умру. А для тебя будет открыт целый мир, где не будет врагов, которые оставил твой род. Как там, кстати, — он вновь захрипел, но сделал это слишком громко.

Отвел трубку от уха. Сделал это, раз двадцать за пять минут, ибо отец не мог и слова связать. То и дело хрипел, бормотал что-то невнятное.

«Беды с башкой», — промелькнуло в моей «башке», — «Он же может и не дотянуть до своей вендетты, и поубивает лишних и не там, где нужно…»

Все же, он пришел в некое подобие нормы и переспросил еще раз. Добавил «ворон». Ответил честно, что в последнее время стал чаще выходить на связь. На что получил очередной хрип и слова, мол, не верь ему. Это я и без него понимал и знал. Что было самым примечательным в разговоре, так это его «прорывы».

Он начал рассказывать, как и что он сделает с Укупником и Кириллом, думая, что мне это интересно. Но что-то в упоминании главы рода Вольфовичей меня зацепило. Нет, не его слова о сдавленной шее и оторванном позвоночнике, скорее — сама месть.

Почему же именно он? Почему он не отомстил ворону? С которого все и началось? Здесь лишь противоборствующая сторона, и не будь бы Ворона, не было бы у семьи проблем. Хотя… зачем мне это озвучивать? У меня свой монастырь и со своим уставом в его монастырь я не полезу.

Пожелание удачи перед боем, пожалуй, было лишним. Ибо так как это он сделал — пожалуй… было перебором. Слова — не обосрись, были худшим, чтобы я мог услышать в свой адрес. А уж тем более, когда он все это совместил с иной фразой — я слаб и ничего не стою.

Перемены в его настроении стали слишком отчетливыми. Он положил трубку, оставив меня с полуоткрытым ртом в полной тишине. И старик, который появился спустя пару минут, лишь удивленно глянул на свисающую с тумбы трубку.

Меня одолевали всякие мысли. По большей части, конечно, о безумии. О том, сможет ли старик сделать нужный выстрел и убьет ли он его. Родственник все же и все тому подобное. И что мне делать, если у него ничего не получится. Убить самому?

На что он пойдет, ради своей мести, а уж тем более что будет дальше?

Допустим, Михалыч не сможет пустить ему пулю, и он умрет сразу, как опустил пистолет. Дальше? Пойдет в город крушить и рушить все подряд? Как это скажется на мне?

«Мне…»

Думаю, о своем благосостоянии. И, скорее всего, это правильно. Хочется же спокойной жизни…

— Дед, — я повернулся к старику, который сдувал пылинки с телефона, — Нам нужно поговорить.

Монотонное постукивание кончика трубки об стол, задавало особый ритм в моей голове. Нет, я не пел, но мелодия наклевывалась из-за ожидания. Ожидания, пока старик переварит всю информацию.

Я понимал, насколько они стали близки за то время, как старик попал в этот мир. Какие переживания он испытал, и какого это понимать, что близкий тебе человек, скоро должен умереть от твоих-то рук. Собственных. Да еще и я, родной внук, который может во время всего этого ужаса — погибнуть. Точнее, погибнуть, если все запланированное, не получится.

И на этой доброй ноте я потянулся за граненым стаканом с огненной водой.

— Хорошо подумал, Дим? — его лицо вытянулось, — Малый еще.

— Не ворчи, — парировал я, опрокинув в себя горячительное, — Что скажешь?

— Про безумие? — сразу догадался он.

— Именно про него. Я не знаю, на самом деле, что он делал во время разговора, убивал кого, или себя мучил, но факт остается фактом… что-то внутри него, выводит основные инстинкты на первый план. Кажется, словно еще чуть-чуть и все, тот, кого ты знал долгое время — падет в бездну мести. И прошлого Юрия — от него не останется.

Старик лишь кивнул, покосился на шкатулку в моих руках и на всякий случай переспросил:

— Уверен⁈

Я приоткрыл ее, посмотрел на четыре пули с причудливой надписью и кивнул.

— Если ты не сможешь, это сделаю я.

— А сможешь ли⁈ Все же… — он замялся, понимая, что скажет сейчас глупость, но все же позволил себе эту оплошность. — Отец же.

Я откровенно заулыбался и кивнул. Да, пожалуй, я смогу. Хотелось бы это сделать вместо старика, но если учитывать все, что будет твориться, возможно, я просто не поспею. Да и на собрание мне не нужно появляться. Придется отсиживаться где-то рядом, чтобы все это увидеть своими глазами.

И эта идея очень не нравилась Михалычу. Он настаивал на безопасности. Чтобы я оставался цел и невредим, и что он сам туда пойдет. А мне нечего там делать. На его «увы», я был иного мнения. Однако и сам понимал, что хочу туда попасть лишь для того, чтобы убедиться, что все кончено и что мой покойный папаша убьет двух зайцев одним… махом. Что и меня освободит от участи его семьи.

— Я еще подумаю, честно, — улыбнулся я, — Туда соваться точно не буду, но рядом, скорее всего, буду. Тебя же еще оттуда вытаскивать.

Дед улыбнулся, налил в свой стакан, испытывающе уставился на меня:

— Будешь?

— Чуть-чуть, мне завтра на арену.

Декабрьское утро встретило нас легким снежком, который хлопьями закрыв все, к чертовой матери. Добираться до центральной арены было чем-то воистину сложным. Если учитывать, что Петербург, как и любой другой город, не был богат на специальную технику. Но на центральных улицах я застал самое настоящее шоу, когда стоял в пробке.

Троица людей, вышагивала по тротуару, вели перед собой большую сферу, которая топила снег. Последующая троица, поднимала образовавшуюся воду и направляла ее в каналью, а еще троица сзади, сметала грязь с дорог.

Это было повсюду, казалось, словно я в магический мир попал. Ой… точно.

Не было предела моему удивлению. Глядя на такое расточительство маны, хотелось лишь плеваться. А коммерческая жилка уже строила план, как и что мне делать.

Кстати, о коммерческой жилке. Мне удалось пообщаться с Варной и в ближайшее время, новая партия часов для студентов уже будет на прилавках моей академии. А некая жилка еврея уже подсчитывала доходы.

Хотя, как говорится, не дели шкуру неубитого медведя, но это было не совсем про меня.

Все же, позитивные мысли дали более-менее хороший настрой, и на территорию «изнанки», я попал в добром духе и здравии. Зато потом, все пошло в тартарары.

На втором этаже очередного, нового для меня здания, было трое студентов. Хиленькие, такие, бледненькие. Два парня и девчонка. Кто они — я и так прекрасно знал, не без помощи ректора. Но кому какая сила принадлежит…

Само помещение было небольшим, и помимо нас четверых, здесь был один, вполне молодой мужчина. В красном костюме с большим, винным бокалом на столе. Ну, как винным? Внутри было четыре бумажки и мне, например, было их не достать.

Черноволосая, вполне симпатичная девушка, тут же повернулась ко мне, как только я пересек черту дверного проема. Внимательно посмотрела в мое лицо, кивнула и протянула руку:

— Муза, — приветливо улыбнулась она.

— Воронцов, — поздоровался так же, как и она.

А затем подумал… я же не должен был знать ее фамилию? Или, да? Проверка? Но мое скептическое отношение ко всему, а также извечное «подозрение» лишь сыграло со мной злую шутку. Парни тоже поздоровались со мной, называя свои фамилии.

И только после этого, зазвучал статный мужской голос.

— Раз уж мы все здесь собрались…

Сказать, что я был крайне доволен результатами жеребьевки, значит, не сказать ничего. Теневой ветер или как там ее, достался тому самому парнишке с «оружием-ветра», который из ветра делал клинки или что-то там.

Оба они оказались из одного Пермского института, и вполне искренне пожелали мне удачи. А вот что касается моего противника… томный, полноватый юноша из славного города Екатеринбурга, оказался неразговорчивым. Зацикленном на себе и на своих пальцах.

Он то и дело, когда объявили первую пару, пожевывал ногти, вопросительно глядя перед собой. Словно мира вокруг не было. И как же я был прав, когда решил, что он далеко не слабый соперник. Уж тем более что он очень хорошо держался против Мити.

Объявляли нас долго. Народу было больше обычного, а место императора, занимал некий представитель отчетной комиссии, имя которого, комментатор, объявлял с большим обожанием, чем было на самом деле.

Может родственник, а может он его просто боготворил… не знаю.

После объявления о начале боя я тут же потерял из виду противника. Это было настолько невозможным, что последующий удар в область печени, был непредсказуемым. Мало того что Александр Розонтов отличался необычной способностью — скрывать себя ветром, так еще этот ветер невозможно было почувствовать!

Удары были хлесткими, быстрыми, но, на мое счастье, он либо не мог их дополнить маной, либо не хотел этого делать.

Сошелся на последнем, чтобы не разочаровываться и расслабляться раньше времени. И сделал, наконец, свой первый шаг.

Удар под дых сразу сбил спесь, а прыжок в воздух, которым я хотел «получить» вид сверху, чтобы убедиться, что противника и оттуда не видно, не получился. Нога прилетела в область живота и приземлила меня.

Раздражающие, подростковые удары не наносили особого урона. Да, больно, но не так чтобы я сдался. Однако их обилие…

Второй шаг я все же сделал. Раздасованный неудачей прыжка, смахнул с земли песок, отследил траекторию движений, а двигался он вполне себе быстро, встретил ударом ноги в лицо. Что было самым забавным — я попал по нему, но нога прошла сквозь контур его тела, словно я приведение бил. И тут же получил ответ. Весьма болезненный. В область паха.

— С…сука, — тут я уже не удержался и согнулся.

Тут же, получил пинок под зад и мордой влетел в небольшую песчаную горку. Боль в том месте, куда в нормальном спорте запрещено бить, не сразу дала сосредоточиться и единственное, чем я себя смог обезопасить перед последующей серией ударов, это поле.

Полупрозрачная пелена распределилась от тела на расстояние в полу метр от меня и смогла сдержать следующую череду ударов. Но не надолго. Стоило мне лишь встать, как купол был пробит, точнее. Пройдет на сквозь, а рука Саши, которая сомкнулась на моей шее, все также, не имела очертаний.

Плевок в лицо вывел меня из равновесия, уж больно это было оскорбительным, а тычок в глаз…

«Вот же сволочь», — прошипел про себя, отмахиваясь от призрака, — «Дерется как девка!»

Мою мысль услышал тот самый пернатый друг.

«Проблемы?»

Ответить не успел, чудом избежал очередного удара в паховую область, резко сместился в сторону, и в прыжке — отлетел на пять метров от прошлого места «избиения меня».

«Он как ветер…»

«Пассивный маг?»

Меня несколько удивило его знание магии, но отвечать, опять же, не стал. Во время прыжка я додумался до очевидного. Посмотрел иным взглядом на путь этого воина. Он оставлял за собой весьма четкий след энергии, но она, так же как и он сам — были не осязаемые. Тут же пропадали, стоило мне подумать о «энергии». Двигался чрезвычайно быстро.

А как можно поймать ветер⁈

В короткой серии прыжков я начал комкать и скомпоновать воздух вокруг себя, образуя подобие паруса, или же, воздушной стены, и перед тем, как в очередной раз опуститься на землю, выставил его перед собой, делая пару шагов назад.

Поймал ветер стеной, получается… или нет⁈

Да!

Удар был такой силы, что песок поднялся метра на три в высоту, осыпая упавшего противника. Саша потерял свою «невидимость», потирая лицо, пытался встать. Я тут же нарисовался рядом, подхватил его за воротник и начал наносить серию ударов прямо в лицо. Не опасаясь его убить или навредить лишнего. Щедро поливая кулаки маной.

Хватило меня лишь на шесть-семь таких… выпадов. Как только на носу противника появилась кровь, кулак замер перед лицом, а внутри проснулось что-то неестественное. И этой заминкой Розонтов и воспользовался. Я и глазом не успел моргнуть, когда он растворился передо мной, а комментатор радостно завизжал, что бой еще только начался.

Меня били много, больно, подло. Даже ткнули пальцем, куда не следовало, отчего комментатор испытал эстетический оргазм. Вереща как маленькая девочка. А на повторную стену… я не мог ее сделать. Мне не давали время, чтобы сосредоточиться.

«Долго терпеть будешь?» — ворон зазвучал в тот момент, когда мое лицо было усеяно песком, как и рот.

«Что ты там говоришь?»

«Дима, ты долго будешь терпеть побои этого труса? Или, наконец, покажешь миру свою мощь?»

Я не сразу понял, что он хотел. В очередной раз отвлекаясь от разговора с вороном, выставил перед собой щит, чтобы стряхнуть песок с лица, ибо глаза откровенно говоря, слезились. И болели. Ветром перед собой создал стенку, успев пропустить очередной удар, и в момент, когда противник отдалился от нее, зажав меня у стены, ворон продолжил.

«Режим Джаггернаута. Знаешь о таком?»

«Знаю». — песок, наконец, отлип. — «Безумие, другим словом.»

«С твоим запасом маны, это будет эпично. Попробуешь?»

Я сомневался, честно. Не боялся за последствия, но… стать безумцем?

Заключительным: «да», стал очередной удар в пах.

Энергия, которая начала струиться по моему организму после согласия объединения с Вороном, казалось, готова была меня разорвать.

Путь Джаггернаута оказалось весьма специфической… нет, не способностью, а специфическим навыком. Это впустить в душу и тело своего родового бога. Что было весьма опасным занятием.

По ощущениям, я стал выше, сильнее и… могущественнее. Смотрел на все свысока с некоторой долей надменности и пафоса. И, увидев полную траекторию движения Саши, просто махнув рукой — направил его в полет в стену. В секунду, сократив дистанцию в пятнадцать метров от стены до стены, схватил того за глотку, и швырнул в цент.

Толпа на арене — завывала от эмоций. Комментатор, не умолкая — боготворил меня.

—…Джаггернаут в лице Воронцова! Такого, я точно от него не ожидал! Вы только посмотрите на его черные крылья!

Я не сразу уловил суть его «разговора». Было, оглянулся… действительно… да и руки…

Этот режим объединения изменил мою внешность. Сделал выше, сильнее, и похожим на птицу, что было странным. Нет, не полностью… ворон подарил мне крылья, и острые, как бритва, когти на руках.

Мне вспомнилась наша встреча… некоторая, после первой, когда я увидел его несколько иным существом, а не птицей. Но…

Мысли… мою голову начали забивать кровожадные мысли, и подобаясь им, поднялся в воздух, оставляя после себя тучу песка, и метров в десяти — спикировал вниз. Парню повезло, он выжил, успел убраться от атаки. Но дальше… мне было его жаль, но я не мог остановиться.

Ухватив его за ногу, сделав это весьма театрально, поднялся на пять метров вверх, закрутился и с силой швырнул его вниз. Опять же, выжил. Его способности его спасли от удара об землю, но не спасли от моих ног. Которыми я что-то сломал ему, когда приземлился вниз.

Серия ударов, размазало его сопливое лицо. Так скажем, «набил мочку уха до кровавых соплей», как выражался в моем детстве выпивший папашка. И что было самым печальным, сука, я не мог остановиться.

Я просто его ломал, с какой-то долей безумия в голове, но то, что произошло дальше, пожалуй, спасло меня. Спасло душу и…

— Дима, хватит! — голос Наташи эхом отразился по стенам арены.

Сила внутри меня замерла и начала… уходить, а вместе с ней и безумие в моей голове.

«Наташа…»