Глава 7

Амелия поперхнулась вином. Джон задохнулся, так и не проглотив кусочек печеной форели, и громко откашлялся. Томас стал колотить кулаком по спине супруги. У Лоренса сделался такой вид, словно он был бы рад вышвырнуть меня из окна. Но мой супруг и на этот раз сдержался, благодарение Небу. Присмотревшись хорошенько, я решила, что он, кажется, изо всех сил пытается скрыть улыбку. Какое счастье, он, кажется, не сердится! Но мне все-таки ужасно хотелось спросить: почему эти чертовы мужчины так уверены, что единственное предназначение жены — произвести на свет мальчика? Поразительно, что и Джон, и Томас считают, будто Лоренс женился исключительно с этой целью! Я — породистая кобылка, чья важнейшая функция — родить ребенка, и ничего более.

— Возможно, — продолжала я, зная, что мне следовало бы жевать свою индейку с каштанами и помалкивать, — ваш дядя питает ко мне нежные чувства и именно поэтому решил сделать мне предложение. В конце концов, Джордж меня любит, а он прекрасно разбирается в людях.

— Не понимаю, — фыркнула раскрасневшаяся Амелия. — Дядя Лоренс не собака. О чем это вы, Энди?

— Неудачная шутка, ничего больше, — пробормотала я. Разумеется, мне стоило знать, что эта тема непременно всплывет. Просто я не ожидала, что обсуждение нашего брака начнется так скоро. Я вздохнула и уткнулась в тарелку.

— У Энди изумительное чувство юмора, — заметил муж, но даже не улыбнулся. И добавил:

— Посмотрим.

И это все, что он мог сказать? Он замолчал и вернулся к своей индейке. Странно. Я посмотрела на Джона. Тот, в свою очередь, уставился на меня, и в глубине его темных глаз поблескивало что-то такое, чего я не поняла. Нет, кажется, все ясно. Злоба и ожесточенность. Но тут все внезапно исчезло, и он снова принял равнодушный вид.

«Взгляни в лицо действительности, — велела я себе. — Да, Джон хотел познакомиться со мной, и, возможно, питал ко мне некоторый интерес. Но почему, во имя Господа? Я была в глубоком трауре и не старалась быть слишком вежливой. С тех пор прошло три месяца. Теперь я замужем, и мы далеки друг от друга, как небо и земля. И если он в чем-то разочарован, что меня удивляет, ему просто придется взять себя в руки».

Лоренсу, кажется, удалось усмирить свою семейку. Мне хотелось заверить их, что они зря волнуются, но я вовремя поняла: Лоренс пытался меня защитить. Не хватало еще, чтобы они узнали правду о том, что брак наш фиктивный, хоть и основан на взаимной симпатии и уважении.

Я снова устремила взгляд на Джона. Он, похоже, изучал свой бокал. Почему, ну почему ему так не терпелось познакомиться со мной? Ах, какая теперь разница?!

И все же я не сводила с него глаз. Настоящий великан, темный ангел в своем черном фраке. Кажется, с нашей последней встречи он еще увеличился в размерах. Я чувствовала исходившую от него опасность, холодную сдержанность тирана, привыкшего к повиновению окружающих. Слишком он молод для такого поразительного самообладания! Лицо все еще не потеряло загара, приобретенного во время службы в армии и унаследованного от испанских предков. Волосы, как у Амелии, — цвета воронова крыла. Глаза такие темные, что кажутся черными в мягком освещении. Брови густые, с легким изломом.

— Как вам удалось так быстро пожениться? — с ленивым безразличием бросил Джон.

Мне захотелось пощечиной выбить из него грубость, но Лоренс учтиво ответил:

— По специальному разрешению, разумеется. Епископ Костейн — мой друг. Он знал и твоего отца, Джон. Епископ с радостью провел церемонию.

Разумеется, я опять дала волю языку и, в упор глядя на Джона, ехидно осведомилась:

— Вы, кажется, считаете, что все это розыгрыш? Шутка, которую решил сыграть с вами дядя?

Джон выпрямился, вертя бокал длинными пальцами.

— Я слышал о мужчинах, не гнушавшихся привозить в дом любовниц и выдавать их за жен. Естественно, скоро обман открывается. Невозможно притворяться вечно.

— Трудно вообразить, что кого-то можно одурачить подобным образом, — пожал плечами Лоренс. — Вспоминаю сплетни о лорде Портли, старом развратнике, умудрившемся представить сбитой с толку семье пять новобрачных по очереди. Правда, его тут же разоблачали. На шестой раз родственники отказались впустить в дом новую невесту. Разразился невероятный скандал. — Лоренс улыбнулся собравшимся и добавил:

— Тем не менее шестая оказалась настоящей женой, и обвенчал их местный викарий.

— Никогда не слышала ни о чем подобном, — вмешалась я. — Вы не сочиняете, сэр? Чтобы человек имел наглость так обращаться с родными?! Пять раз? Почему никто из членов семьи не пристрелил его?

— Вероятно, искушение было велико, но лорд Портли скончался в собственной постели в преклонном возрасте, а его последняя жена, будучи втрое моложе, держала его руку, пока он не отошел к праотцам с самым блаженным видом.

— Интересно, — заметил Томас, и я подумала: даже голос его прекрасен и полон такого очарования, что самый закоренелый грешник поддастся порыву раскаяться, — может, лорд Портли не зря все это затевал?

— Что именно, Томас?

— Если он умер не от какой-нибудь гнусной болезни, а от старости, возможно, проделки с мнимыми женами придавали ему жизненных сил и энергии.

— По крайней мере мужчина, устав от мнимой жены, может просто выбросить ее в окно, — усмехнулся Джон. — Это самый верный способ улучшить его настроение.

Амелия швырнула в него намазанной маслом булочкой, Джон ловко увернулся.

— Какие гадости ты говоришь! Немедленно возьми свои слова обратно, Джон, сию же минуту, или я жестоко отомщу.

Джон поднял руки, сдаваясь:

— Прости, Амелия, и считай, что ничего не слышала. Извини, если неверно меня поняла.

— Не вижу, что тут можно неверно понять, — бросила я. — Будь у меня булочка, я, вероятно, подверглась бы соблазну последовать примеру Амелии, хотя скорее всего просто съела бы ее.

Томас рассмеялся — мелодичный перезвон серебряных колокольчиков, приятный уху. Неужели его поступки никогда и никому не действуют на нервы?

— Ты должна признать, Амелия, что иногда женщины бывают непостоянны, — запротестовал Джон.

Опустив глаза, я узрела булочку, чудом появившуюся на моей тарелке. И едва успела заметить, как Брантли направляется к двери. Подняв булочку, я с ухмылкой помахала ему, но выражение его лица не изменилось. Что он думает обо всех нас? Неужели дал мне булочку лишь затем, чтобы я исполнила угрозу, а сам при этом искренне забавляется?

— В жизни не встречала непостоянной женщины, — отмахнулась Амелия. — А твое извинение, Джон, звучит так же фальшиво, как очередное обещание грешника вернуться на путь праведный. Нет, это вы, мужчины, ветрены и неверны.

— Лорд Портли прожил так долго, — весело пояснил Лоренс, прежде чем вторая булочка полетела в Джона, — потому что даже дьявол отказывался забрать в ад такого бессовестного развратника. Когда же прошло много лет, у сатаны просто не оказалось иного выхода, кроме как вернуть его туда, откуда он вышел.

— Неглупо, — одобрила я мужа, приветственно подняв бокал. Но он только покачал головой, словно говоря: «Ох уж эта молодежь, что с ней поделать?»

Я знала ответ: только пристрелить.

— Амелия, дорогая, — вздохнул Томас, — кто же изменчив, как не ты? Подумай хорошенько и сама это признаешь. Однако, Энди, при этом она совершенно очаровательна. Я сразу распознал брошенный вызов и сделал все, чтобы победить ее восхитительное своенравие, пусть на это ушло почти полгода. Я писал ей стихи и поэмы. Самая лучшая озаглавлена «Без тебя я погиб». Уверен, именно это произведение побудило ее отдать мне руку.

Амелия погладила плечо мужа.

— Нет, Томас, ты ошибаешься, хотя эти стихи пробудили в моей душе волнующие образы. Все решила серенада, которую ты исполнил под моим окном. — И, взглянув на меня, она добавила:

— Если его легкие уже оправились от потрясения и вполне здоровы, Томас не откажется спеть ее и под вашим окном, Андреа.

— Энди, — поправила я. — Умоляю, Томас, мне бы очень хотелось. Возможно, вы поведаете нам, о чем идет речь в песне?

Томас, как раз в этот момент зачерпнувший ложку горошка, задумчиво свел брови.

— Да, этот плод моих усилий явно удался, — признал он, чуть покраснев, и запел прекрасным тенором:

Как я страдаю, как я терзаюсь,

Сжалься над бедным влюбленным, молю.

И по-английски, не по-французски

Шепни мне заветное слово «люблю».

Когда так нежно смотрят на меня твои чудесные глаза,

Готов я все отдать за взгляд один — и мир, и рай.

Я рыдала от смеха, задыхалась и не могла остановиться. Из глаз полились слезы. Муж поспешно поднялся, подошел ко мне и похлопал по спине.

— Придется приказать Брантли убрать несколько секций стола. Тогда он станет меньше и не придется каждую минуту обходить его, чтобы избавить тебя от кашля.

— Превосходная идея, — одобрила я, немного отдышавшись. — В таком случае мы всегда сможем помочь друг другу.

Было понятно, что и Джона наконец проняло: он пил воду большими глотками и ежеминутно прыскал. К своему удивлению, я заметила, как Брантли поспешно прикрыл рот.

— Это смягчило ее жестокое сердце, — торжественно объявил Томас, очевидно, безразличный к вызванной им же реакции, и, наклонившись, чмокнул жену в щеку.

— Я взяла реванш, нарисовав его в виде ангела со сломанными крыльями, лишившегося райского блаженства. Но эта его песня действительно тронула мою душу, хотя я и пыталась ее покритиковать. Совсем немного, как понимаете. Я все твердила ему, что «глаза» лучше рифмуются с «небесами», но он лишь улыбался неземной улыбкой и отвечал, что никогда не станет делать того, что от него ожидают. Это так скучно! Никаких идеальных рифм! Больше всего на свете он опасается утомить меня. И конечно, этого никогда не бывает.

Лоренс опять покачал головой. Брантли уже успел прийти в себя и стоял, неестественно выпрямившись, как колонна. Лакеи, однако, были далеко не так хорошо вышколены, как Моисей, и старательно отворачивались, так что я могла видеть только их профили.

— Сэр, — обратилась Амелия к Лоренсу, — очень не хочется подниматься из-за стола, но, по правде говоря, ваша бедная жена, кажется, готова заснуть прямо над пюре из крыжовника со взбитыми сливками.

Я действительно устала, но как она это увидела? Я веселилась так же отчаянно, как остальные. Но она права, я с ног валюсь.

— Вы так добры, Амелия, — кивнул Лоренс и с искренним сочувствием заметил:

— Дорогая, вам пора отдохнуть. Я и сам не прочь растянуться на перине. Если вы с Амелией удалитесь в гостиную, мы скоро присоединимся к вам, а потом все разойдемся по своим комнатам!

— О, все в порядке, — заверила я, с трудом подавив зевок. — Но я, пожалуй, послушаюсь. День был нелегкий. Кроме того, мне еще нужно прогулять Джорджа, а кто знает, как долго он захочет знакомиться с новым местом. Томас, вы действительно придете под окно моей спальни и споете замечательную серенаду, вроде той, что сочинили для Амелии?

— Пожалуй, стоит подумать об «Оде смешливой девушке». Хм-м… Обещаю поработать над темой, Энди.

Амелия сделала знак одному из лакеев, и тот направился к ней, чтобы помочь встать. Она приподнялась было, но тут же замерла.

— О Господи, совсем забыла, Энди, что теперь вы новая хозяйка и должны подать сигнал присутствующим, что ужин закончен.

Я сунула пальцы в рот и тихо свистнула.

— Ну, вот и сигнал, — усмехнулась я, отодвигая стул. Брантли немедленно оказался рядом.

— Миледи, — произнес он так официально, что я мгновенно угомонилась.

Муж, очевидно, тоже был недоволен, но я решительно отказывалась выплыть из-за стола с видом матроны в гордо возвышающемся фиолетовом тюрбане с пером.

— По-моему, вам с Брантли нужно как-то усовершенствовать сигнал, — посоветовал он. — Свистом обычно подзывают собак или лошадей.

Джентльмены вежливо встали, выжидая, пока мы покинем столовую, чтобы на свободе насладиться портвейном. Я почти чувствовала на языке вкус вина. Увы, мы с Лоренсом были не одни.

— Дом изумителен, — пробормотала я по пути в гостиную. — Лоренс рассказал о дневнике старого Хьюго, содержащем проклятия еретикам и им подобным.

— Да, он хранится в маленькой комнатке рядом, под ржавыми старыми доспехами, с которых горничные так не любят смахивать пыль. Они боятся, что рыцари по-прежнему прячутся внутри, то есть не сами, а скелеты и призраки, и норовят застать девушек врасплох и ущипнуть. Я слышала, как одна горничная предостерегала другую, твердя, что нельзя подходить близко к доспехам, потому что рыцарь может схватить ее, затащить к себе и больше не выпустить. — Амелия рассмеялась. — Иногда мне кажется, что Томас скрыл правду и здесь полно привидений. Нет, ничего зловещего и неприятного вроде звона цепей и скрипа половиц, просто это словно висит в воздухе.

— Вы расспрашивали о духах, прежде чем выйти замуж?

— Видите ли, мой отец — известный ученый и специалист по сверхъестественным явлениям. Он считает, что в Девбридж-Мэноре куда больше подобных призрачных феноменов, чем думают окружающие, хотя хозяева не спешат это признать. По его мнению, большинство из призраков возникли в шестнадцатом-семнадцатом столетиях, когда здесь лилась кровь и царило насилие, как, впрочем, и в других местах. Именно он настаивал, чтобы каждый фантом был подробно описан и исследован, пока он не удостоверится, что мне не причинят зла. Честно говоря, мне кажется, отец заинтересован в том, чтобы выявить и распознать самых гнусных призраков, которые до сих пор населяют Черную комнату. Он будет потом хвастаться открытиями перед своими коллегами. К сожалению, Томас не смог вытащить на свет Божий ни одного призрака и клялся, что в полночь прошел каждый коридор по крайней мере дважды, но никого не увидел. Как я уже сказала, это всего лишь мои ощущения. Наверное, я попрошу отца приехать и провести несколько опытов, чтобы увидеть загадочных существ. Но я считаю, что в Черной комнате совершенно безопасно.

— Хотелось бы мне познакомиться с вашим отцом и присутствовать при его опытах, — заметила я и тут же обозвала себя дурой. Кому охота оказаться лицом к лицу со злобным привидением? Кому нужно, чтобы какой-то дух болтался по всему дому, бряцая цепями, издавая стоны и пугая людей? И что произошло в Черной комнате?

Господи, я и не думала ни о чем подобном, когда согласилась жить здесь.

Но тут я услышала мужские голоса и поспешно прошептала Амелии:

— Я хочу побольше узнать о таинственных фантомах, Амелия. Неплохо бы посетить завтра утром Черную комнату.

Во мне крепла уверенность, что если муж услышит из моих уст хоть слово о призраках, наверняка посчитает полной идиоткой. Уж лучше держать свои секреты при себе.

— Разумеется. — Амелия помедлила, рассматривая свои руки, и нерешительно добавила:

— Есть и другие помещения, в которых, как говорят, нечисто, но я никогда не видела и не слышала ничего необычного, хотя часто в них бываю. Но среди слуг ходят слухи, особенно об одной комнате. Не стоит упоминать об этом при дядюшке Лоренсе, он отчего-то не выносит таких разговоров.

Какая же это комната?

— Амелия, дорогая, — объявил Лоренс, появляясь на пороге. — Энди поселится в Синей комнате. Не будешь так добра проводить ее?

Амелия уставилась на него, бледная и молчаливая, словно увидела того самого рыцаря из старинных доспехов.

Я последовала ее примеру. Томас откашлялся:

— Э-э-э… может, ты забыл, что эта комната больше подходит какой-нибудь престарелой родственнице, глухой и по возможности полуслепой?

— Верно, дядя, — поддакнул Джон. — Родственнице, потерявшей пять основных чувств.

Да что здесь творится? Неужели именно об этой комнате только что упоминала Амелия?

Загрузка...