Гранатовый сок

Глава 7. Монстр

«Лучше бы я не выпендривался и всё же взял кровь», – подумал я, толкая дверь аптеки. Что-то мне подсказывало, что это было единственное лекарство, которое действительно могло помочь. И всё же я до последнего не терял надежды…

– Здравствуйте! Скажите, а у вас есть вот эти препараты? – я протянул фармацевту листок, распечатанный Стеллой, где помимо всего прочего был огромный список назначенных медикаментов.

Провизор долго изучала выписку, её лицо выглядело озадаченным. Потом, задумчиво сжав губы, она принялась стучать по клавишам компьютера. И, спустя пару минут, выдала:

– Молодой человек, у нас нет этих лекарств. И похоже, что данных препаратов вообще не существует.

– Как такое может быть?! – я с непониманием уставился на неё. – Вы уверены? Мне выписали их в больнице. Тут и печати есть…

– Да, я вижу. Но я проверила каждый пункт по базе – ничего даже близко похожего нет. Более того, названия абсурднейшие. Это даже не латынь, а абракадабра какая-то. Вы посмотрите сами, – она протянула мне лист обратно, но её рука зависла на полпути. – Хотя, подождите-ка… Вот тут, на обороте, ещё один пункт. Это у нас есть…

Она нагнулась куда-то под прилавок и вскоре вылезла оттуда с двумя батончиками в ярких упаковках. В правой руке зелёная, а в левой – розовая:

– Вам какой, обычный или с клубникой?

– Что это? – я моргнул и потёр глаза.

– Гематоген, – ответила фармацевт по-простецки. – Вам прописали его по одной плитке в день. Так какой вам?

Только сейчас до меня дошло, что Вернер напоследок ещё раз надо мной поглумилась, и я в негодовании треснул кулаком о прилавок:

– Какая же стерва! Сама жри свой гематоген, фашистка!!!

– Молодой человек! – возмутилась фармацевт. – Что вы себе позволяете?! Я сейчас позову охранника!

– Простите, это я не вам. Не надо никого звать, – я похлопал себя по карманам, доставая кошелёк. – Давайте клубничный.

Спустя полчаса, отдышавшись и успокоившись, я закусил зубами гематоген и набрал номер Михаила из СКОК. Так как меня скоропостижно выписали – а точнее, выставили – из больницы, откладывать работу под благовидным предлогом больше не представлялось возможным. Ну и обещания, как известно, надо выполнять.

– Доброго здоровьица, Григорий! – радостно пробасил в трубку Рэмбо. – Мы вас заждались! Вы уж на нас не серчайте, если напугали. Вас уже выписали?

«А вас?» – хотелось ляпнуть мне, но я как всегда сдержался:

– Да, спасибо. Выписали. Всё хорошо. А у Ларисы как дела?

– Зажило как на собаке! – неуместно радостно захохотал Михаил. – Ей у нас уже не впервой, так сказать, сходу в бой рваться. Горячая кровь!

– Я готов с завтрашнего дня браться за работу, – вклиниваясь в его смех, сообщил я. – Куда мне подъехать?

– А не надо никуда ехать, голубчик!

Да ну? Уже не надо? Мне нашли замену?!

Но не успел я обрадоваться, как Михаил громогласно пояснил:

– Мы сами за вами заедем! Завтра утром в восемь ноль-ноль будьте готовы.

– Я могу приехать на своей машине… – неуверенно поспорил я.

– Увы, нет. Так не получится. Местонахождение нашего штаба – секретная информация.

Вот оно как!

– Понял. Что ж, хорошо. А мой адрес…

– А ваш адрес мы уже знаем. Так что до встречи завтра, Гриша!

Час от часу не легче.

Положив трубку, я ещё долго сидел на ступеньках аптеки и грыз гематоген. Потом заказал себе такси и поехал домой. А что мне ещё оставалось. Перед днём, полным сомнительных приключений, хорошо бы как следует поспать…

– Григорий Волков?

– Верно. У вас для меня бандероль? – догадался я, едва завидев у подъезда моего дома человека в сине-оранжевой форме.

– Если бы. Посылка, – кряхтя, курьер, вытащил из багажника фирменного авто картонную коробку и поставил её передо мной на скамейку.

Я окинул посылку глазами, прикидывая, что там может быть. По размеру не очень большая, но, судя по всему, довольно тяжёлая.

– Вот, распишитесь.

– Надеюсь, там не бомба? – хмуро пошутил я, заполняя накладную.

Пожав плечами, курьер без слов сел в машину и вскоре был таков.

Я же поднялся в квартиру и, пару минут поколебавшись, всё же распаковал отправление.

Вздох удивления вырвался из моей груди. Кровь! Несколько пол-литровых пакетов донорской крови с наклейками «Хранить при температуре от +2 до +6». Я дотронулся до одной из упаковок: ещё холодная.

Меня передёрнуло, но это была дрожь не отвращения, а скорее нетерпения. Во рту пересохло, скулы напряглись, зрение смазалось. Трясущимися пальцами я выудил со дна плотный бордовый конверт. На этот раз текста совсем немного:

«Я понял. Если о тебе не позаботиться, то ты такими темпами впадёшь в голодную кому. А ещё хуже – сожрёшь кого-нибудь и наживёшь себе проблем.

Не благодари. Этого тебе должно хватить на первое время. Обязательно выпей хотя бы стаканчик на ночь. Приятного аппетита».

Меня не пришлось упрашивать дважды. Но насчёт стаканчика – здесь мой спаситель, конечно, пошутил. Потому что стоило мне срезать ножницами уголок у первой упаковки, как мир стал чёрно-белым, и дальше моим телом управлял уже вовсе не я.

Мне оставалось только издалека и откуда-то сверху наблюдать за возбуждённо дрожащим хищником, который залпом опрокинул в себя первые пол-литра крови, а потом, откинув ножницы, следующие пакеты рвал уже зубами – огромными, острыми, сверкающими в темноте звериными клыками.

Когда все десять пакетов были опустошены, я вернулся в тело, и понял, что меня жутко – просто нестерпимо – тошнит. Желудок содрогался от спазмов. Тяжесть в нём была такой, будто я выпил пять литров жидкого свинца, а не крови. Зажав рот рукой, я распахнул дверь в туалет и опустился на колени перед унитазом, но рвоты, вопреки моим ожиданиям, не последовало. Только несколько алых капель упало с моих губ в воду.

Кристалл накалился до красноты, меня бросило в жар. Свинец, словно вскипая и бурля, превратился в пар и разошёлся по всему телу. Я ощутил, как тяжесть трансформируется в неописуемый прилив сил. Как напрягаются мышцы во всём теле, готовые согнуть или сломать что угодно. А следом меня накрыло сексуальное возбуждение, которое за считанные секунды достигло пика и вылилось в долгий оргазм. Из глаз потекли слёзы – то ли от ослепляющего всплеска света, порождённого кристаллом, то ли от нестерпимо ярких телесных ощущений.

Через пару минут, показавшихся мне путешествием через вечность, всё закончилось. Я, лёжа на кафельном полу, трясся от страха перед самим собой.

Господи Боже, кто этот зверь?! Да он же болен! Спаси меня от него, Господи! Вырви этот кристалл из моей груди. Воскреси моё сердце. Верни мне меня. Исцели…

Интересно, слышит ли Бог молитву таких нечистей, как я?

Мне никто не ответил. Никакого знака или сигнала – тишина. Только тихо-тихо капала вода в унитазе. Давно пора починить этот бачок…

«Ох… Я, конечно, жутко влип. Не поспоришь. Но хорошо хоть, что я не взял ту больничную кровь, а то кончил бы прямо в кабинете у Стеллы, – пришла ко мне шальная мысль получасом позже, когда я стоял под душем. – Было бы совсем неловко. Хватит уже того, что я забыл там у неё свою футболку…»

Я как мог пытался себя развеселить и отвлечь от мыслей о произошедшем. От мыслей о зависимости и о том, что я, похоже, и впрямь больше не могу называться человеком. Гадкая гематолог всё же была права. Где вы видели человека, способного за считанные секунды залить в себя пять литров крови и, не моргнув глазом, её переварить? Это даже не хищник и не зверь, а монстр какой-то!..

Обмотавшись полотенцем, я вылез из ванны пошёл на кухню. Заварил себе крепкий чай и сел за стол с бордовым конвертом.

«Сегодня особый день. Мне волнительно и страшно одновременно. Антон пригласил меня на свидание…»

Третья запись из дневника попахивает любовным романом. Что ж, может это и неплохо. Мне сейчас срочно нужно почитать что-то такое лёгкое. Что-то человеческое. Про простых смертных.

«Очень волнуюсь. Просто не нахожу себе места. Может быть, пока буду писать эту запись, хоть немного успокоюсь…

Расскажу пока, как мы познакомились.

С тех пор, как я впервые его увидела, прошло уже целых две недели. Я не пропускала ни одного учебного дня. В нужный час я была на станции, чтобы встретить вечерний поезд. Нинка, конечно же, каждый раз ходила со мной. И уже который день мы с ней договаривались, что вот именно сегодня, без отговорок, обязательно подойдём познакомиться. Решимся, преодолеем смущение и заговорим. А дальше будь что будет.

Сначала мы трусили обе, и уговоры оставались просто уговорами. А потом она вдруг решилась и подошла к Златовласке. Начала беседовать с ним о чём-то, стоя поодаль от меня. Шутила, хихикала. Златовласка, как оказалось, жуткий болтун. Рот у него не закрывался. В тот день он настолько заговорился с Нинкой, что не пошёл на занятия. Они так и стояли на перроне и что-то обсуждали до ночной электрички. А я сидела на скамеечке и издалека наблюдала за ними. На душе было хорошо, я радовалась за Нинку, а на себя немного злилась – за то, что не могу последовать её примеру.

На следующий день Нинка и Златовласка встретились снова и вместо занятий побежали гулять в лес. Она мне рассказывала потом, что там, сидя на поваленном дереве, они долго-долго обнимались и целовались. А я слушала и смотрела на неё с восхищением. Вот это да. Какая же она взрослая – так спокойно об этом рассказывает, даже не краснеет. Не то, что я. Стоит мне увидеть того рослого серьёзного брюнета – сразу тушуюсь…

Я бы наверное так никогда и не отважилась с ним заговорить, но ещё через пару дней, когда мы обе снова стояли на станции, встречая поезд, Нинка решила, что пора брать дело в свои руки. Дождавшись, когда знакомая широкоплечая фигура замаячит среди толпы студентов, она толкнула меня в его сторону со словами: «А ну-ка иди узнай хотя бы, как его зовут!»

Может быть, я бы даже успела избежать столкновения, но то ли споткнулась, то ли ноги от страха заплелись. В общем, я потеряла равновесие и полетела прямо навстречу брюнету.

Не успев вовремя затормозить, студент въехал в меня на полном ходу, да так, что ещё и выпустил из рук свой учебник, который до этого прижимал к груди. Сам, правда, смог устоять на ногах, в отличие от меня. Зато из книги вылетели какие-то листы – много-много исписанных листов – и все рассыпались по перрону.

– Простите, пожалуйста! – пролепетала я, поднимаясь. Кажется, я в этот момент не покраснела, а наоборот, побледнела, испугавшись, что всё испортила.

– Эй, аккуратнее! – бросил брюнет недовольно. Присев, он начал торопливо собирать свои конспекты. Даже не взглянул на меня.

– Извините… – бормотала я, опустившись на корточки с ним рядом. – Я не хотела… Давайте я вам помогу… Не переживайте, ничего не потеряется… Мы сейчас быстро… Вот!

Я протянула ему то, что успела собрать. Наши руки встретились, и тут наконец-то он поднял глаза на меня.

– А ты кто? – вопрос застал меня врасплох. В горле пересохло, и я пискнула хрипло:

– Света…

– Очень приятно, Света. А я Антон. Спасибо, – взяв у меня стопку листков, он заложил их обратно в учебник и кивнул.

Поднялся, отряхнул пиджак и уверенно пошёл к ступенькам, ведущим вниз с перрона.

– И даже не попрощался! – выдохнула подскочившая ко мне Нинка. – С отличниками всегда так! Зазнайки!

Да уж. Что-то этот Антон был не особо приветлив со мной. Наверное, я ему не понравилась. С другой стороны… Он ведь сказал, что ему очень приятно…

Так я размышляла, ворочаясь перед сном в кровати. В ту ночь мне никак не удавалось заснуть, я перекручивала в голове сцену нашего знакомства снова и снова.

На следующий день, то есть вчера, Антон как всегда вышел из поезда одним из последних и снова с книгой в руках. Наверняка читает в пути что-то по учёбе. Не теряет ни минуты свободного времени – на то он и отличник.

Вряд ли у меня хватило бы духу снова к нему обратиться, такому важному и серьёзному, но он вдруг сам отыскал меня в толпе и подошёл:

– А, Света! Привет. Часто здесь бываешь?

– Ну, не то чтобы часто… – протянула я, чувствуя, как загораются щёки.

Я вскочила с лавочки, чтобы с ним поравняться. Хотя даже теперь он всё равно был выше меня на целую голову.

– Завтра у нас не будет лекций, – убирая учебник в портфель, проговорил он. – Но давай я всё равно приеду сюда, и мы сходим куда-нибудь?

– Завтра?.. Эээ… Я… Даже не знаю… – запиналась я, не зная, как правильнее согласиться.

– Ты бы хотела? – его чёткий вопрос прервал череду моих междометий.

– Да, – выпалила я и задержала дыхание, сгорая от стыда.

– Отлично. Тогда жду тебя завтра на этом же месте.

Он деловито кивнул и, не прощаясь, пошёл к выходу со станции.

Всё сухо и строго. Чётко. Как в аптеке. И в то же время что-то ведь его привлекло во мне. Что-то он всё же чувствует. Такое живое, человеческое. Там, глубоко внутри за этой маской серьёзного врача…

Какой он на самом деле?..

Завтра напишу. А пока буду готовиться к свиданию.

Сталинград,

10 июня 1941 г.»